День начался как всегда. Отец ещё вчера уехал на ярмарку в Шантери и обещал вернуться не ранее завтрашнего вечера. Я задала корм курам и козам. Переделала нехитрые дела и уселась на кухне с книжкой.
На лужайке кто-то вновь затеял пикник, но разделять чужое веселье мне не хотелось. Ну хотя бы потому, что меня не звали.
Ближе к полудню заявился Гастон. Не впустить его было никак нельзя - он знал, что я дома, а про таких, как он, говорят: выгони в дверь, полезет в окно. Я всерьёз опасалась, что он так и сделает.
Гастон - первый парень на деревне и совершенно уверен, что все просто обязаны им восхищаться. Только вот что ему надо от меня?
Едва открыв дверь, я поняла, что, похоже, ничего хорошего. Вид у Гастона был нарядный (как он это понимает, конечно) - красный фрак, белые штаны. Он покрасовался немного перед зеркалом, а затем самым бесцеремонным образом занял моё кресло, положив ноги прямо на стол. Жидкая грязь с его сапог, в которую он только что где-то наступил, потекла на раскрытую книжку и скатерть.
- Хочешь, я угадаю твои мечты? - заявил этот самодовольный тип, по-хозяйски разваливаясь в кресле. - Сегодня они станут явью!
- Да что ты знаешь о моих мечтах! - ответила я, вытаскивая книжку из-под Гастонова сапога и стряхивая с неё грязь. Вот досада, теперь останется пятно!
- Всё! - как ни в чём ни бывало заявил Гастон. - Вот представь: охотничий домик... На огне жарится убитая мною дичь, моя жена массирует мне ноги...
Я поспешно отскочила в сторону - так нас разделял хотя бы стол. Сапоги этого самодовольного индюка уже стояли на полу, а сам он щеголял в вонючих красных носках. И дырявых к тому же. Я не удержалась и зажала нос.
- А на полу малыши играют с собаками, - Гастон поднялся и неторопливо пошёл за мной. Как кот за мышью, честное слово - когда мышь не может убежать. - Их будет шесть или семь!
- Собак? - ужаснулась я.
Держать в доме такую свору... Фи!
- Да нет же, Белль! - нетерпеливо возразил Гастон, нависая надо мной. Я кое-как увернулась. - Крепких мальчишек, таких же, как и я!
- Представляю... - недовольно сказала я и наконец поставила книжку в шкаф.
- И знаешь, кто будет этой женой?
- Конечно, нет.
Взгляд Гастона сделался каким-то плотоядным.
- Ты, Белль!
Он что, так делает предложение? Как бы избавиться от него, не разозлив?
- Я? Гастон, у меня нет слов... - я отступала к двери. Кандидат в женихи шёл за мной, на ходу расшвыривая мебель. Как жаль, что я дома одна... - Я правда не знаю, что тебе сказать...
- Я знаю: ты мечтала об этом всю жизнь! - высокомерно заявил этот любитель детей и собак. - Сегодня твои мечты наконец исполнятся!
О ужас. Он, кажется, серьёзно. И откуда только берутся такие дураки?
Он явно вознамерился зажать меня в угол и поцеловать. Вот гадость! В болоте я видала его мечты! Шёл бы с таким предложением к Бабетте или её сестрицам. Все трое от него без ума. Выслушали бы это всё и было бы много восторженного визга. Зачем Гастону я?
Будь я мужчиной, я бы с удовольствием стукнула его как следует. Но я девушка, а он наголову выше и намного сильней. Что же делать?
К счастью, мне удалось добраться до входной двери и прижаться к ней спиной. Гастон растопырил руки, отрезая мне пути к оступлению, и уже вытянул губы трубочкой.
- Гастон, я тебя недостойна! - пролепетала я как можно дружелюбнее, пригнулась и резко провернула дверную ручку, открывая замок. Гастон подвоха не ожидал и, взмахнув руками, кубарем выкатился за порог. Как раз вовремя. Я резво отскочила в сторону и немедленно захлопнула дверь. А потом схватила его сапоги, выставила их за дверь и закрылась. Теперь уж - на все три хитрых папиных замка и крючок.
В дверную трубу я наблюдала за тем, как Гастон, отшвырнув попавшую под руку сонную свинью и заботливого дружка Лефу, на четвереньках выбирается из лужи. Так ему. Хорошо приземлился.
А на лугу - толпа, священник, оркестр, зарёванная Бабетта с сестрицами. Он что, вправду думал, что я вот прямо сейчас радостно пойду за него замуж, стоит ему только поманить?
Придурок. Пришёл жениться, так потрудился бы хоть носки чстые одеть. И без дырок.
Я яростно вытерла тряпкой грязные следы на полу. Ну всё, проходу мне теперь точно не будет. Гастон упрям, злопамятен и отказов просто не понимает. Что же делать?
Но сейчас он всё же убрался, а вслед за ним и толпа. Я выждала немного и выглянула за дверь.
- Он ушёл? - спросила я у сидевшей на перилах крыльца рыжей курицы. Курица утвердительно клекотнула.
Слушали мой возмущённый монолог только куры да козы.
- Представляете - он зовёт меня замуж!? - обратилась я к козе Нюрке. - Меня! Чтобы я стала женой этого грубияна!
Коза задумчиво сжевала травинку и кивнула.
Я продолжила:
- Этот самовлюблённый придурок хотел, чтобы я стала его женой! Мадам Гастон! Фи!
Козёл со мной согласился. Куры дружно хихикнули.
- Да мне вовсе не нужна такая жизнь! - в сердцах сказала я и пнула пустое ведро. Распахнула калитку и бегом ринулась от города прочь, навстречу ветру. Сухие цветы луговых летучек клонили ко мне свои пушистые головы.
- Да я на самом деле мечтаю о разных приключениях! Я хочу многое узнать, хочу путешествовать и учиться! Вот! А замуж мне рано!
Кто уж как, а я вовсе не считаю себя старой девой. Мне всего 19. И выходить замуж за первого попавшегося настырного типа я не хочу.
Вот вернётся папа, поговорю с ним, и мы вместе придумаем. Что дальше делать...
От этих мыслей меня отвлёк наш конь Филипп. Он выбежал на луг прямо передо мной, ржал тревожно, словно бы звал куда-то. Тележка с изобретением была на месте, но отца вместе с Филиппом не было!
Что-то произошло! И, похоже, нужно было спешить.
Как всё-таки жаль, что кони не умеют говорить!
Такого странного леса я не видела ни разу. С знакомой тропки конь будто предзимье шагнул, только что снега не было. Деревья стояли облетевшие, тёмные, настороженные и ждущие. И ни травинки, ни листика вокруг. И тишина - плотная, тяжёлая, почти осязаемая. Ни птиц, ни белок, ни звука, ни шороха - только хрустят под копытами тоненькие сухие веточки.
- Филипп, где мы? - шёпотом спросила я, приникая к шее коня. Ему тоже было явно не по себе.
Замок показался из-за деревьев неожиданно - огромный, тёмный, с острыми башнями и мостом над бездной.
Где-то здесь был графский замок - но это никак не может быть он. Знающие люди рассказывали о белом камне стен, о кустарниках, цветущих до самого снега, о широкой мощёной дороге, ведущей к мосту... Здесь ничего этого нет. Так что же это за место?
И если отец здесь, то как он мог попасть сюда? Дорога на Шантери совсем в другой стороне.
Филипп испуганно всхрапывал и прядал ушами, но всё-таки шёл вперёд. Мы миновали мост, незапертые ворота, въехали во внутренний двор. А во дворе, на плитах мостовой, я увидела папину шляпу.
Почему ни человека вокруг? Замок - не сторожка в лесу, он никак не может быть пустым. Или - может? Но здесь ведь живут люди, они наверняка что-то знают!
-Жди здесь! - велела я коню.
Массивная дверь. Нет ни звонка, ни колотушки. И незаперто.
За дверью - огромный полутёмный зал, угадывающаяся в сумраке лестница, при ней - какие-то каменные фигуры. Ни фонарей, ни свеч. Ни звука, ни отклика, сколько я ни зову. Да есть ли здесь кто-нибудь?
Странно: замок не выглядит заброшенным, он явно не пуст, но я никого не вижу, обходя его коридоры один за другим. Не заблудиться бы.
Наконец мне попалась распахнутая дверь на какую-то лестницу, послышалось что-то вроде шума шагов. Вспыхнувшее было пламя свечи исчезло наверху, за поворотом. Кто-то по этой лестнице шёл. Наконец-то!
Я почти бегом бросилась догонять этого кого-то.
-Стойте! Я ищу моего отца! Я...
Винтовая лестница вела, по-видимому, в башню. Только вот догнать неведомого человека так и не удалось - подсвечник стоял в стенной нише, и рядом никого не было.
Я уверена, что там кто-то был!
- Папа, где ты? - повторила я и наконец услышал в ответ голос отца.
- Белль! Как ты меня нашла?
Я влетела по этой лестнице как птица... И упёрлась в тяжёлую дверь с решёткой у самого пола. Рядом, на стене, горел факел.
И- о ужас! - мой папа был пленником за этой дверью, сидел там на холодном полу...
Ему же нельзя! Он же болеет... Кто посмел?
- Кто это сделал?
Отец меня не слушал. Просил только:
- Ты должна уйти отсюда! Объяснять нет времени1 Уходи!
-Я тебя не брошу! Тебя нужно освободить...
- Уходи! Скорее!
Ответить я не успела. Кто-то выдернул факел у меня из руки и отшвырнул в сторону. Горящая палка закатилась в лужу и погасла.
Над головой рявкнуло:
-Что ты тут делаешь?
- Кто вы? - спросила я, силясь рассмотреть скрывающегося в темноте.
А там, в тени за колонной, скрытый от моего взгляда, и впрямь кто-то двигался.
В ответ раздалось хриплое рычание. Я вздрогнула.
- Хозяин этого замка.
Я пришла за отцом. Пожалуйста, отпустите его! Ему нельзя здесь быть, он болен!
Темнота шевельнулась.
- Он не должен был вторгаться сюда1
Какой жуткий голос. И невнятный к тому же - я едва разбирала перекрываемые рычанием слова.
- Нет! - решительно ответила я и обернулась к пленителю. - то ты?
Темнота шевельнулась вновь, по каменному полу отчётливо клацнули когти.
- Хозяин этого замка! - раздалось в ответ.
-Прошу, отпусти моего отца! Он болен, ему нельзя здесь быть!
- Он мой пленник, - рыкнуло из тьмы.
Почему этот хозяин не показывается? Карлик, горбун, слепой? Что ему надо? И кто рычит рядом с ним, чьё рычание глушит хозяйский голос? Кто там с ним - медведь, пантера, пёс?
Меня передёрнуло.
- Что же делать? - я уже думала вслух. - Вот что: оставь лучше меня!
- Ладно! - вдруг согласился этот кто-то. Затем чуть внятнее поинтересовался - кажется, даже с удивлением: - Ты сядешь вместо него?
- Белль, ты не знаешь, что делаешь! - взмолился отец.
О, я -то как раз знаю. Я молодая и здоровая, у меня хватит сил как-нибудь справиться с ситуацией. Главное - вызволить тебя, а я найду способ отсюда выбраться...
Но вслух я не сказала этих слов. Пока хозяин башни не передумал. Пока его - этого - ещё можно уговорить...
- Но ты останешься здесь навсегда!, - так вот какое условие...
Этого. Этого... кого?
- Выйди на свет! - потребовала я.
Я ждала увидеть человека... Сколь угодно уродливого, старого, быть может, карлика или великана, хромого калеку... какого угодно, но человека. Тот, кто нерешительно шагнул ко мне из темноты, человеком не был.
Существо - только так его и можно было назвать. Существо рогатое, клыкастое, словно вепрь, заросшее длинной косматой шерстью, закутанное в рваный плащ. Кажется, я в жизни не видела никого страшней.
- Я даю слово.
Иного ответа я дать и не могла.
- Дочь, я не позволяю тебе! - пытался спорить отец. - Я старик, я прожил свою жизнь, не губи себя!
Я старалась не слушать. Какой он старик, ему всего-то 50.
Вот мне мои мечты - учёб, дальние страны, любовь... Может, хотя бы не съест сразу?
Я закрыла руками лицо, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Монстр тем временем распахнул дверь темницы, вытащил отца и поволок к выходу, не слушая ни ругательств, ни просьб.
- Постой! - попросила было я. Куда там - существо и не думало дать нам хотя бы миг для прощания. Какое страшное слово - "навсегда"...
Зверь - если это был зверь - проворно ускакал вниз по лестнице, увлекая отца за собой. Догнать его? А вдруг передумает?
- Здравствуй, дом, - уныло сказала я, кивнув на дверь моей будущей темницы. Подобрала факел, воткнула в кольцо на стене.
Тесное помещение - три шага от стены до стены. Перевёрнутая скамейка, кучка истлевшей в труху соломы, влажные, холодные стены. И окно - бойница.
Из этого окна явственно тянуло холодом. Небо было пасмурное, тёмно-серое, такое, будто вот-вот пойдёт снег. Само окошко было узкое, не протиснуться даже мне, и выходило точно на мост через речку. А по этому самому мосту вот прямо сейчас, по-паучьи переступая ногами-подпорками, бежало что-то вроде кареты... Бред, быть такого не может, где я? На лестнице раздались шаги. Я живо отскочила от окна. Ничего не видела, ничего не знаю! Ещё неизвестно, чего от этого хозяина ждать. Непрошенными подствпили слёзы. Я всё-таки не выдержала, и, сев прямо на пол, разревелась. Скрипнула, приоткрываясь, дверь. На пороге появился хозяин. Заворчал, будто думая сказать что-то... и не сказал. Какой-то зверь, а разговаривать умеет. - Ты даже не дал мне с ним проститься, - бросила я ему горький упрёк. - А я его больше не увижу... никогда... Я смахнула слёзы рукавом, глянула на дверь. Ну, закрывай её и уходи, чего стоишь? Зверь не ушёл. Потоптался на месте и выговорил: - Идём. В твою комнату. - В мою комнату? - растерялась я. - Но я думала... Он развёл руками - жест показался мне совершенно человеческим. - Ты хочешь остаться в башне? - Нет, - поспешно подхватилась я. - Тогда иди за мной.
Коридоры и переходы замка показались мне бесконечными. Всюду - сумеречный полумрак, холодно (но всё же не так, как в башне), стены и потолок "украшены" жуткими скульптурами в виде оскаленных, протягивающих лапы тварей. Зверь-хозяин со свечой в передней лапе идёт впереди, я - за ним, и стараюсь не отставать. Он время от времени украдкой оглядывается на меня, будто рассматривает. Я старательно делаю вид, что не замечаю этого. По правде говоря, мне попросту страшно, но показывать этого ни в
коем случае нельзя.
Свеча в его руке (лапе?) как-то странно трепыхается. Мне даже показалось, будто я слышу настойчивый шёпот.
- Это теперь твой дом, -вновь оборачивается хозяин. - Так что ходи где хочешь.
Но не в Западном Крыле!
-А что в Западном Крыле? - робко поинтересовалась я.
- Запрещено! - конец слова скрыло рычание; зверь ещё раз глянул на меня, и я невольно отшатнулась. Больше я вопросов не задавала, и остаток пути прошёл в полном молчании, нарушаемом только стуком моих подошв и тяжёлым дыханием впереди.
Наконец хозяин остановился возле какой-то двери, пропуская меня вперёд.
- Если тебе что-нибудь нужно, мои слуги о тебе позаботятся.
Я нерешительно шагнула через порог и уже хотела было закрыть дверь, но тут мой жуткий спутник вдруг напряжённо вытянулся, придержал дверь лапой и проорал:
- Ты! Пообедаешь со мной! И это не просьба!
Дверь глухо захлопнулась. Ушёл наконец-то!
Я огляделась, увидела кровать, метнулась к ней и упала поперек, уже не сдерживая злых, отчаянных слёз. Папа, хоть бы ты сейчас был дома и в безопасности!
Теперь, пожалуй, самое время отступить немного от рассказа о моих приключениях и сказать несколько слов о себе.
Моё имя Изабелль Леверье, но чаще всего меня зовут просто Белль. Последние шесть лет, с тех пор, как... как мы остались вдвоём, я и отец жили в Клермоне - том самом маленьком городке, который так и не стал для меня своим. То, что в мечтах виделось тихим и уединённым местом, оказалось провинциальной дырой, из которой, что хуже всего, никак не удавалось выбраться - вырученных за дом в Клермоне денег не хватило бы даже на уголок в Шантери, не говоря уж о более крупных городах. Я хотела быть учителем, поступать следующим летом в королевскую штудию в Лагратте. Для клермонских жителей всё это было далеко и как будто совсем не нужно - даже идея мэра открыть в городе школу вызывала недовольство горожан. Ремеслу дети обучатся и так, а большее вроде бы и ни к чему.
Я надеялась побороть это недовольство, изменить мир к лучшему... хотя бы чуть-чуть. Теперь этого не будет никогда, потому что всё переменилось в один-единственный день.
Слёзы выплакались, но подниматься не хотелось. Как бы то ни было, это моё решение, и я должна что-то делать, а не предаваться печали. Всё могло быть намного хуже - я ведь думала, что мне придётся провести в заточении много дней. Впрочем, лучше ли золотая клетка железной?
Я поднялась на ноги и огляделась. Окно было затянуто тяжёлой бархатной шторой, оставляя для света лишь небольшую щёлку. Штору я немедленно отдёрнула. За окном была самая настоящая зима, в метельном вихре кружились тысячи снежинок, осыпая трудноразличимые из-за снегопада крыши где-то далеко внизу. Что-то там, за пределами замка, разглядеть оказалось решительно невозможно!
Комната моя оказалась просторной и светлой (насколько это возможно в такую погоду), с белой мебелью и лиловыми драпировками стен, с ковром на полу. В уголке около окна я разглядела густую паутину и застрявшего в ней таракана странно сиреневого цвета. Да, уборки здесь не было явно очень давно!
В дверь постучали. Звонко как-то, осторожно, звук шёл почти от самого пола. На хозяина непохоже...
- Кто там? - спросила я.
Женский голос ответил:
- Миссис Поттс.
- Войдите, - отозвалась я. Подошла к двери, нажала на ручку замка, и...
Я ждала увидеть женщину, судя по голосу - пожилую и добрую, верно, вправду кто-то из его слуг... Но в приоткрывшуюся дверь прошли - если можно так сказать о посуде - фарфоровая чашечка и чайник, а вслед за ними - почти что целый сервиз! Белые с жёлто