Медленно и натужно моё сознание пыталось вырваться из вязких объятий вечности. Но разве это возможно, если она не имеет ни пределов, ни изъянов в своём безвременьи? Вечность смеялась над напрасными стараниями каким-то булькающим смехом, от которого в мозгу то вспыхивали, то опять исчезали то яркие, то размытые картинки-слайды прошлой жизни. Зацепиться за них не было никакой возможности, хоть я и старался изо всех сил. И преуспел в этом, когда понял, что клокочущий хохот вечности – это всего лишь не раз слышанный мною рокот корабельного агрегата крионики. После осознания данного факта вечность сдалась и дала трещину…
Я открыл глаза и уставился на нависающий в полуметре надо мной потолок, состоящий из переплетений разноцветных проводов, трубок и мигающих индикаторов. Через минуту под ложем раздалось тихое жужжание, и оно выкатилось из криокамеры в длинный коридор, залитый неизвестно откуда излучаемым неживым светом.
Пришлось встать, причём удалось это сравнительно легко. Тело, в отличие от мозга, пребывало в сносном состоянии. Мои тугие размышления о том, в какую сторону направить стопы, прервала бледно-зелёная стрелка, засветившаяся прямо в воздухе. Она слегка помигивала, предлагая идти в указанном ею направлении. За неимением альтернативы, а равно собственных мыслей по данному поводу, я пошёл за ней мимо бесчисленных криокамер, точно таких же, из какой недавно выбрался. Стрелка привела меня сначала в душевую, где контрастные потоки воды чуточку взбодрили разум, а потом в помещение с рядами узких белых шкафчиков и указала на один из них. Механически открыв дверцу, я достал из него полный комплект формы звездолётчика и быстро, словно был курсантом первого года обучения в школе звездоплавания, облачился в неё. Моторная память, в отличие от долговременной, помнила практически всё. Однако потихоньку начали возвращаться и другие воспоминания.
Подойдя к большому зеркалу, чтобы поправить фуражку, я увидел перед собой контр-адмирала Военно-комических сил Земли. Звание вспомнилось благодаря нашивкам и знакам различия безо всяких усилий с моей стороны. И были восприняты, как должные. Отточенным движением рука поправила фуражку, и так же заученно скользнула в нагрудный карман кителя, вынув из него горошину связи с корабельным мозгом и вложив её в ушную раковину.
- Приветствую вас, контр-адмирал! – тут же долетел из неё молодой жизнерадостный голос, ничуть не похожий на механический.
- Представьтесь! – не терпящим возражений тоном отозвался я.
Голос на мгновение притих, но тут же доложил:
- Искусственный интеллект гражданского звездолёта первого класса КМ-1. Если не возражаете, я бы хотел, чтобы вы называли меня…
- Я буду называть тебя Камиллой, - прервал его контр-адмирал. – Подбери соответствующий голос.
Чёрт возьми, этот адмирал, похоже, действует сам по себе, не дожидаясь, пока я додумаю мысль! Впрочем, пусть орудует, посмотрим, что из этого выйдет.
- Слушаюсь! – отозвался КМ голосом молодой обиженной девушки.
- Сэр!
- Что?
- Обращаясь ко мне, всегда говорите «сэр»! - резко скомандовал контр-адмирал.
- Слушаюсь, сэр! – через небольшую паузу произнесла Камилла, и можно было поклясться, что обиды в её голосе добавилось.
- Вот так! – удовлетворённо кивнул я и задал вопрос, волнующий меня с самого пробуждения: – Доложите объективку на меня.
Через несколько секунд я уже знал, что моё имя Стэн Аронз. Должность – капитан звездолёта «Extremum fato». Возраст 67 лет. Хотелось продолжения, но Камилла умолкла.
- Это всё? – удивлённо спросил я.
- Так точно, сэр!
Забавно! Я, конечно, не помнил точно, какими бывают объективки на пробуждающихся в криокамере, но всё же предполагал, что в них должны присутствовать и другие данные, кроме озвученных Камиллой. Да хотя бы перечень предыдущих мест работы, персональных качеств, достижений, привычек и т.д. Кстати, женат ли я? Последний вопрос непроизвольно прозвучал вслух.
- Данные заблокированы, сэр! – с малой толикой злорадства ответила Камилла.
- Кем?
- Вами, сэр!
Ничем не выдав своей растерянности, я поинтересовался:
- Кто может разблокировать?
- Я, сэр!
- Разблокируй!
- Не могу, сэр! Заблокированные данные могут стать доступными вам только при соответствующих обстоятельствах, - и снова через небольшую паузу: Сэр!
- Что за обстоятельства?
- Данные заблокированы, сэр!
Дальнейший разговор с корабельным мозгом напоминал биение лбом об астероид. На вопросы: какова цель полёта? Его расчётная длительность? Сколько времени звездолёт находится в космосе? Расстояние до Земли? Расстояние до конечной точки? Возможность связи с Земным Центром управления полётами? Как долго я находился в криокамере?.. На все следовал неизменный ответ:
- Данные заблокированы, сэр!
Окончательно убедившись, что беседа с КМ не столько проясняет ситуацию, сколько ещё больше её запутывает, я прекратил расспросы и вызвал персональную гравикапсулу, полагавшуюся только офицерам высшего состава. Отключив автопилот, взял управление на себя и начал облёт корабля, капитаном которого был на данный момент.
Звездолёт поражал масштабами. Даже беглый его осмотр занял около часа. Нижние уровни, как это делалось всегда, занимали технические службы, призванные обеспечивать сам полёт. На них я даже не стал тратить время, придёт момент - и Главмех доложит об их состоянии. Чуть выше – опечатанные трюмы. Знать что в них – обязанность третьего помощника. Ещё несколько уровней занимают оранжереи, теплицы, просто земельные площади, засеянные нужными людям культурами – картофель, пшеница, какие-то заросли, названия которых я вряд ли бы вспомнил, даже с полностью возвращённой памятью, поскольку никогда не интересовался ботаникой. Здесь же стада пасущихся коров и овец, отсеки, отведённые под свинофермы. Всё автоматизировано, всё работает, выдаёт «на гора» многие тонны продуктов питания. Только питаться пока некому, в криокамере людям не нужны ни салаты, ни бифштексы. Впрочем, ничто не пропадает - цеха консервации работают с полной нагрузкой. Да какие там цеха, заводы!
Зависнув над яблоневым садом, я сорвал спелый плод, надкусил. Рот наполнил сладкий ароматный сок. И тут же пробудился после долгой спячки желудок, заурчал капризно. «Ничего, потерпишь, - пришлось осадить его. – Хватит с тебя пока яблока». И рванул выше – в жилые отсеки.
Первое, что сразу бросилось в глаза, – сходство данных уровней звездолёта с городами-миллионниками. Не было типовых кают и тесноты, как на военных судах. Зато были улицы и площади, многоэтажки-муравейники и шикарные особняки, сияли вывесками огромные универсамы, кафе, бары, ночные клубы, казино и прочие увеселительные заведения. Жилые районы отделяли друг от друга парки, скверы и стадионы… Всего насчиталось пятнадцать таких уровней, пока гравикапсула донесла меня до двух самых верхних, на которых размещались Центр управления полётом, капитанская рубка, кают-компания для офицеров высшего звена, а также зона отдыха, то есть личные апартаменты командного состава.
Сев на своё законное место в капитанской рубке я задумался. Вернувшаяся ко мне память была какой-то слишком разборчивой. Помня о назначении каждого тумблера, кнопки, огонька на панели управления, я ничего не мог вспомнить лично о себе. Да и о цели полёта звездолёта, которым командовал. Точнее, должен был начать командовать с минуты на минуту.
- Позвольте обратиться, сэр! – очнулась после долгого молчания Камилла.
- Обращайся.
- По Уставу вам необходимо распорядиться о пробуждении всех членов экипажа, а также пассажиров, сэр!
- Сам знаю! – отрезал я.
И удивился. Ведь действительно знал. То есть, всё, что касается управления кораблём, уже не составляло тайны. Вот только, кто же ты – контр-адмирал и капитан Стэн Аронз? И почему заблокировал информацию о самом себе? Ладно, разберёмся со временем.
- Камилла, пробуди и распорядись о прибытии в кают-компанию через два часа высших офицеров корабля, - отдал я приказ корабельному мозгу.
- Это противоречит Уставу, сэр…
- Приказ понятен? – рявкнул я.
- Так точно, сэр!
- Выполнять! И обязать их иметь доклад о положении дел на вверенных им участках.
Боже Вселенский! Насколько легче командовать военным кораблём, а не этой гражданской посудиной, где даже искусственный интеллект так и норовит вставить своё словечко в управление.
Час до прибытия офицеров я потратил на поиски хоть какой-то информации о вопросах меня волновавших. Ноль! Вахтенные журналы – и бумажный, и цифровой – были чисты, как скальпель хирурга. В моей каюте та же стерильность. Ни фотокарточки, ни какой-либо безделицы, ни намёка на что-то личное. То же самое во всех гаджетах. А в центральном корабельном хранилище памяти – бездна информации обо всём, кроме того, что же собой представляют контр-адмирал Стэн Аронз и его звездолёт «Extremum fato». Нет, вру! Я узнал перевод названия корабля – «Последний шанс». Оптимизма это, конечно же, не добавило. Пессимизма, впрочем, тоже. И так было полное ощущение, что нахожусь я в глубокой… чёрной дыре.
Офицеры прибыли в точно назначенное время. Уже хорошо, что с дисциплиной на корабле, похоже, порядок. Но вот лица офицеров… Ни одного не то, чтобы весёлого, хотя бы безмятежного. Сплошь тщательно скрываемые недоумение, тревога, напряжение. И ожидание в глазах, устремлённых на своего капитана. Чего они ждут? Что я развею их страхи? Мои бы кто развеял! И я очень надеялся, что голос мой звучит ровно и спокойно:
- Господа офицеры, отдых закончился. С этой минуты каждый из вас приступает к исполнению своих прямых обязанностей. Надеюсь, вам хватило времени, чтобы войти в курс дела и ознакомиться, хотя бы вкратце, с обстановкой. Кто у нас Главный штурман?
- Штурман межзвёздных перелётов первого класса Алекс Тим, сэр!- вскочил с кресла черноволосый и смуглолицый молодой человек.
- Удалось выяснить местоположение нашего корабля?
- Нет, сэр! Все записи, касающиеся нашего предыдущего маршрута, заблокированы. Определить местоположение по расположению звёзд не удалось, требуется время для анализа.
- Скорость?
- Девять десятых от скорости света, сэр!
- Куда направляемся?
- В пустоту, сэр!
По кают-компании прокатился шумок, тут же стихший под моим взглядом.
- Поясните, Алекс.
- Прямо по курсу нет ни одной звёздной системы. Во всяком случае, на расстоянии ста световых лет, сэр!
О чём еще спрашивать штурмана я не знал. И так ясно, что ничего не ясно. Ладно, пойдём дальше.
- Садитесь, Алекс.
- Разрешите вопрос, сэр?
Я досадливо поморщился, не удержался. Можно было, конечно, проигнорировать просьбу штурмана, но три десятка высших офицеров выжидающе смотрели на меня. И в каждом взгляде читались по три десятка незаданных вопросов.
- Спрашивайте, штурман, - после долгой напряжённой паузы разрешил я.
А что оставалось делать? Осадить юнца и поставить крест на всех остальных вопросах? А потом остаться за стеной молчания офицеров, в окружении собственных вопросов? Это не выход. Так что путь говорит штурманец. Авось, проясниться что-то. Тот не заставил себя долго ждать:
- Сэр, в моей объективке содержится только мои имя и должность. Ничего больше о себе я не знаю. Нет, вы не подумайте, я прекрасно помню всё, что касается моей профессии, но когда я попытался у КМ выяснить личную информацию, мне ответили, что она заблокирована вами. Почему и зачем это сделано, сэр?
Ох, Алекс, кабы мне знать ответ на твой вопрос. Может, тогда бы и я что-то узнал о себе. Но отвечать так, значит, уронить авторитет капитана… Или нет? Откровенный разговор иногда оказывается полезнее, чем авторитет власти… Или нет? Чёрт! Кто я, боевой офицер или гражданская тряпка. Сам же всегда говорил, что лучше горькая правда, чем… А когда я это говорил? И кому? Что-то промелькнуло в сознании и вновь исчезло. Ладно, об этом потом. А пока…
- У всех такие объективки?
Офицеры почти синхронно кивнули. Н-да, значит, в этом направлении рыть бесполезно.
- У меня, господа офицеры, такая же. Не спрашивайте, почему. Не знаю! Но надеюсь с вашей помощью разобраться в ситуации. У нас нет другого выхода. И сделать это предпочтительнее до того, как проснутся другие члены экипажа и пассажиры. Я просил вас подготовиться к докладу по своему направлению работы. Есть такие, кто не успел войти в курс дела?
Офицеры молчали. Может, и были те, кто профилонил, но заявлять об этом никто не стал. Меня это устраивало. Не доклады были интересны в этом момент, а…
- Господа офицеры! Сейчас каждый из вас выскажется на тему, что показалось ему странным в его хозяйстве. Мне нужны странности, а не доклады о том, что всё работает в штатном режиме. Это ясно?
Кают-компания ответила молчанием, но взглядов никто не отводил. Кажется, все прониклись серьёзностью ситуации ещё до начала совещания. И сейчас напряжение только усилилось. Первому я предоставил слово заму по безопасности. И тут выяснилось, что численность полиции превышает нормы для гражданских кораблей чуть не в два раза. Это был странно. Но вторая странность перекрывала первую – полицейские были безоружны. Нет, у них были резиновые палки, газовые баллончики и наручники, но не было даже травматических пистолетов, не говоря уже о чём-то более серьёзном. Впрочем, я в своём сейфе тоже не обнаружил полагающегося мне по должности пистолета. Тогда я не обратил на это внимания, а сейчас сделал в памяти ещё одну зарубку, требующую осмысления на досуге. Если он, конечно, предвидится в ближайшее время. Тем более, что странности посыпались как звёзды с ночного неба земного сентября.
Первый помощник обратил внимание на то, что на звездолёте нет детей, только взрослые. А семейных пар среди них ничтожное количество, хотя мужчин и женщин имеется почти поровну. Главмед сообщил, что на аптечном складе хранится несоразмерно большое количество антидепрессантов, а C₂H₅OH отсутствует вовсе. По сообщению помощника по вопросам обеспечения треть трюмов заблокированы, что там имеется – неизвестно. В остальных техника и вещи, на первый взгляд, ориентированные на колонизацию планеты, но требуется более детальное изучение всего имеющегося. И пошло-поехало. Имеются миллионы потенциальных колонистов, но нет ни одного десантного или иного шлюпа для высадки на планету. Звездолёт гражданский, а командуют им военные. На сельхозугодиях растёт культура, неизвестная науке. Её собирают и складируют автоматы, а зачем она – непонятно. И самое главное – под машинным отделением имеется ещё один уровень, но вход в него заблокирован.
Честно говоря, у меня голова пошла кругом от такой информации. Да и офицеры, докладывающие обо всех этих то ли загадках, то ли нелепостях, не могли скрыть своего замешательства. И требовательно глядели на меня, словно я знал, но скрывал от них истинное положение вещей.
- Достаточно! – прервал я звездопад непоняток. – Какие будут мнения, господа офицеры, насчёт нашей миссии. И кто мы такие вообще?
С таким гулким молчанием я не сталкивался ещё ни разу. Никто не торопился озвучить хоть одну свою мысль. Пришлось приказывать:
- Первый помощник, ваше мнение? Можете говорить любые нелепости, сегодня это прощается. И вообще, высказывайтесь все и в любом порядке.
- Думаю, что просто колонисты. А все несоответствия и ребусы, с которыми мы столкнулись, объясняться со временем, - начал дискуссию первый помощник.
Гул, прокатившийся по кают-компании, показал, что далеко не все настроены столь оптимистично. Возражения посыпались сразу же, словно прорвало плотину.
- Зачем колонистам блокировать память? Значит, есть в ней что-то, что знать нам запрещено. Может, все мы преступники и этот полёт – наше наказание?
- Ага, как же! Лично я не чувствую в себе ни разбойника, ни бандита. А вот то, что наша миссия секретна – это может быть. Тогда все тайны становятся понятными.
- Тоже мне, секретный агент нашёлся! Мы просто больны какой-то неизлечимой болезнью, вот нас и выслали с Земли. Это карантинный корабль…
- Изолировать нас могли и поближе к Земле. Зачем столько сил и средств потрачено на постройку звездолёта и его оснащение? Не-ет! Мы не больны. А вот если мутируем…
- Ха-ха-ха! Мутанты! Почему же нас не изучают? Это же первое, что делают с мутантами яйцеголовые. По-моему, мы просто замешаны в политике и нас выслали по политическим мотивам.
- Да мне до этой политики тьфу!
- А ты что, помнишь, кем был?
- Не помню, но меня тошнит от одного только слова «политика». Думаю, на Земле произошло что-то ужасное, поэтому и стёрли нашу память. А мы – Ноев ковчег, в котором каждой твари по паре… Потому и назван корабль «Последний шанс».
И так битых полчаса. То мы наркоманы, от которых избавились семьи, то террористы, то шизофреники, которых лечат столь экстравагантным способом, то обладатели паранормальных способностей, то генетический мусор, то…
- Хватит! – резко скомандовал я вставая. – По-моему, господа офицеры, вас понесло. Жду вас завтра с аргументированными мнениями о том, что происходит. А пока все свободны!
- Сэр! – это первый помощник осмелился обратить на себя внимание.
- Говорите!
- По Уставу требуется в течение пяти часов пробудить остальной экипаж и пассажиров…
- Вы будете учить меня Уставу? – непроизвольно в моём голосе проявились такие нотки, что самому стало неуютно.
- Никак нет, сэр!
- Свободны! – и вослед уже всем: Пока мы не поймём, что происходит, ни о каком пробуждении всех остальных речи нет. Это моё решение, и обсуждению оно не подлежит.
Пройдя в свою каюту, больше похожую на номер-люкс в шикарной гостинице, причём, не только интерьером, но и бездушной чистотой, я прямо в форме завалился на кровать и предался невесёлым раздумьям. Ситуация далеко выходила за рамки стандартной и потому требовала нетривиальных решений. А их-то как раз и не было. Даже чашка ароматного кофе, выпитая в одиночестве, подсказала лишь смутные намётки дальнейших действий. Базировались они на том, что я понимал, адмирал из меня получился какой-то опереточный ненастоящий. Даже моё имя - Стэн Аронз – казалось вымышленным и не имеющим ко мне никакого отношения. Такая ситуация в принципе не могла устраивать мужчину. Быть марионеткой в чьей-то игре, ни цели, ни правил которой я не знаю – это, знаете ли, мне не нравилось. Через пару часов размышлений решение, наконец, вызрело. Я взывал Камиллу и отдал с десяток приказов.
На следующий день, с опозданием почти на сутки, началось пробуждение. Каждый пробуждённый получал приказ от Камиллы незамедлительно следовать в отведённое ему жилище. И едва переступал порог оного, за ним автоматически блокировалась дверь. Весь экипаж, все пассажиры должны были оказаться под домашним арестом. Таков был мой приказ. Высшие офицеры, с которыми я проводил совещание, стали арестантами ещё ночью.
Я смотрел на мониторах, как цепочки людей, едва соображающих после сна в криокамерах, разбредаются по своим каталажкам, и гнал от себя сомнения в правильности такого решения. Да, я захотел стать диктатором на своём звездолёте, летящем неизвестно куда и непонятно зачем. Я захотел всё взять в свои руки. Ведь это лучше, чем быть опереточным адмиралом или капитаном Летучего голландца. И со мной останутся только те, кто присягнёт мне на верность. А ещё я был полон решимости вычислить среди миллионов людей того или тех, кто дёргал за ниточки марионетку по имени Стэн Аронз. И основным в списке на допрос с пристрастием был мой первый помощник. Может, это просто совпадение, но именно он не увидел ничего странного в нашем нынешнем положении и настаивал вчера на немедленном пробуждении экипажа. Неспроста это! Вторым был начальник Службы безопасности. Уж он-то должен был знать всё. А иначе какой он к чёрту начальник СБ?
Я стряхнул с себя оставшиеся сомнения и застегнул китель на все пуговицы. Не пристало даже арестантам видеть диктатора в расхристанном виде. Шагая к каюте, в которой был заперт «безопасник», я настраивал себя на решительные действия. Сопровождал меня робот-санитар из психотделения больницы. Он не может причинить вред человеку, но мастерски обучен пеленать психов. Что и требовалось сейчас для сговорчивости моих пленников.
Нет, не зря кто-то назвал звездолёт «Extremum fato». Это был мой шанс стать единоличным правителем затерянного в комической пустоте мира, и я не намерен был уступать его кому бы то ни было.