Я последний раз перечитал текст соглашения… И всё внутри снова предательски сжалось.
Раздосадованный сам на себя, я вздохнул и решил всё-таки выкурить последнюю сигарету. Ну нельзя, вот так сразу, взять и подписать свою крио заморозку!
Да, всё понятно, неоперабельная опухоль мозга, жить осталось три-четыре месяца, боли будут только усиливаться…
Но это ведь, чёрт возьми, почти эвтаназия!
А вдруг что-то пойдет не так? Или, вдруг, в будущем так и не найдут способ исцелять таких, как я?
Погружённый в невесёлые раздумья, я и сам не заметил, как скурил уже три сигареты. И тут виски снова сдавило тисками методично накатывающих волн боли. Через час это станет невыносимым.
Простые обезболивающие уже практически бесполезны, а наркотики только откладывают заморозку. Не рекомендуют врачи ложится в криокамеру под кайфом.
Надо решаться. Пора.
В конце концов, далеко не каждому выпадает шанс лечь в холодный сон на долгие года. Даже у меня – Олимпийского чемпиона по пулевой стрельбе и неоднократного призёра страны по Офицерскому многоборью, денег бы никогда не хватило. Несмотря на хорошую должность в Совете военно-спортивных федераций.
И лишь по заявке Совета меня включили в списки Ценного Генофонда Человечества. Осталась последняя формальность – подписать соглашение. И через полчаса мое тридцатидвухлетнее тело уже будет лежать в капсуле, как мамонт в вечной мерзлоте.
Докурил. Ну, всё. Пора!
Свет.
Это ведь свет?
Точно свет! И звуки!
Стоп! Нет, не показалось… Голова! Голова не болит! Вообще болит!
Ставшая уже такой привычной нескончаемая пытка, исчезла, будто её никогда и не было!
Руки. Ноги. Я их чувствую! Я даже голод чувствую!
Наверное, надо открыть глаза и оглядеться. Но от чего-то страшно.
- Ну, и чего жмуримся? Вставай и марш одеваться.
Голос настолько неожиданно прозвучал у самого уха, что я аж подскочил. Прямо напротив кровати возвышался молодой парень в незнакомой военной форме и улыбался. Но как-то неласково. Мурашки от таких улыбок.
Я невольно отвёл взгляд и осмотрелся.
Кровать в комнате без окна. Множество медицинского скарба. И запах. Лекарственный запах мед кабинета, наверное, и через тысячу лет ни с чем не перепутаешь.
- Доктор, а…
- Не доктор, а лейтенант Жот! – рявкнул военный, - Вставай и марш одеваться!
Меня это взбесило. В конце концов, во-первых, я старше по возрасту, во-вторых, я майор, а значит и по званию старше!
- Что вы себе позволяете? Я старше вас…
- Я знаю! – вновь перебил он меня, – лет на девятьсот. Но сейчас вы в моем подчинении и обязаны выполнять команды. Гардероб - там. Подберите себе форму по размеру.
Ну не спорить же с ним голышом. Я подошел к шкафу, на который мне указали. В нем оказалось несколько комплектов формы разного размера, похожей на ту, что у лейтенанта, но без знаков отличия. А вот ботинки, вернее полусапоги, все были одного огромного размера. Трусы, майку, штаны и китель я быстро подобрал по своей мерке, а вот с обувью встал в ступор. Носков не было. Все «берцы» были явно размера сорок восьмого. Выручил лейтенант Жот.
- Одевай любые.
Я подчинился, всунув ноги в обувь. В этот же момент ботинки съёжились, плотно поджавшись к моим ступням и приняв их форму.
Вот тут меня и накрыло. Это ведь будущее! Всё же разбудили! Здорового!
Голова закружилась. Я не упал, только по тому, что схватился за дверцу шкафа. Ноги не держали.
- Какой сейчас год? – даже не спросил – прокашлял я.
- Это, бывает… - Улыбнулся Лейтенант. И мне показалось, что в этот раз улыбка была искренней. Но ненадолго, - Следуйте за мной!
Я подчинился. А что мне еще оставалось?
- Куда мы идем? – решился я на вопрос, когда мы уже минут семь шли по коридорам.
- В киберкласс.
- Ясно. – ответил я, хотя мне совсем ничего не было ясно. Коридоры, по которым мы шли мало напоминали ту лабораторию, в которую я приехал на заморозку. Да и на больницу, тоже совсем не походили. Мы уже раз пять спустились на этаж, раза три поднялись, раз сорок повернули. Ориентировку я потерял уже на второй минуте движения, и просто удивлялся, как лейтенант находит дорогу? Масса похожих коридоров, дверей, лестниц. Сколько раз нужно пройти по этому пути, чтобы ни разу не сбиться и не оглядеться? Но Лейтенант Жот шел, как автомат. Уверенно и монотонно.
- Пришли.
Мы стояли у двери, похожей на сотни тех, мимо которых уже прошли.
- Заходи и садись в кресло.
Я подчинился. Помещение, куда мы вошли меньше всего, походило на класс. Да и слово «кибер», в моем понимании, применить тут было некуда. Маленькая овальная комнатка, сверкающая хромированными стенами, с единственным креслом. Ни одного компьютера. Только пара странных трубок, закрепленных на ручках кресла, да некое подобие шлема.
- Обучение продлится от трех дней, до недели. В зависимости от показаний проводимости синапсов. Вы будете спать все это время. Так что вот эту трубку вставете в рот, а это мочеприемник, его в рот не надо, - Жот внимательно посмотрел мне в глаза. – Не перепутайте!
Понадобилось несколько секунд, чтобы понять – лейтенант шутит.
Мне хотелось задать ему еще массу вопросов, но загубник во рту мешал говорить. А как только лейтенант вышел, свет погас, и я провалился, даже не в сон, а будто в нокаут.
Я проснулся. Голова болела. Но я знал, что это не та, старая боль от опухоли, это от нагрузки на мозги от программы обучения, которой я подвергался сто двадцать семь часов без перерыва. Почему-то, я и это знал.
- Вот, примите, герр майор, - напротив застыл лейтенант Жот, протягивая блюдце с оранжевой капсулой.
Я молча проглотил ее и еще пару минут посидел с закрытыми глазами. Боль таяла на глазах.
Лейтенант все так же стоял передо мной, но теперь по стойке смирно. В его вытянутой ладони сверкали майорские погоны и петлицы со знаками оперативно-тактической бригады. А не медицинской службы, как у самого Жота. Теперь я и это знал.
- Рад, что сеанс прошел без осложнений, герр майор. Ваши показатели – сто сорок один процент от нормы.
А вот это мне было не понятно, несмотря на «сон-тренаж»:
- И что это значит?
- Это значит, что повторный не понадобится. Вам за один киберсеанс вложили и языковой пакет, и пакет с трехмерным планом корабля, включающим технически необходимую базу, а также пакет с социально-историческим устройством ковчега.
- А сто сорок один процент — это много?
- Это очень хорошо. Случаются показатели порядка трёхсот, но это экстраполярные случаи, они вне статистики. Большинство показывают результат чуть менее ста.
Мы шли по коридорам, лейтенант продолжал еще что-то рассказывать, но я его уже не слушал. Внезапно пришло осознание усвоенной информации. Вернее, очень важной её части: Земли больше нет!
А мы - на корабле-ковчеге, который собрал все остатки человечества, и несётся в неизвестность, навстречу новой родине.
От всей этой информации мозги закипали. У меня появились миллионы вопросов, но вместе с этим я понимал, что всех ответов враз не «переварю». А значит, пусть всё идёт своим чередом.
Как раз на этом умозаключении мы подошли к штабу комендантского корпуса.
Меня ждали. Трое военных, весьма субтильной наружности, все в чине полковника. У одного из них петлицы украшал знак регулярных полицейских сил, у второго знак оперативно-тактической бригады, как у меня, а третий полковник был из научного сектора. Он и заговорил первым:
- Присаживайтесь, майор. Вам сейчас многое, разумеется, непонятно, даже после киберкурса. Я постараюсь слегка разъяснить кое-что.
Я сел в одно из кресел, стоявших вокруг большого овального стола. Полковники с явным интересом разглядывали меня.
- Итак, разрешите представиться - полковник Лук Васильеус, руководитель научного отдела нашего судна. Справа от меня полковник Сэр Томас Ли, командир регулярных полицейских сил. Слева полковник Джон Смит, он командует спецслужбами.
Я начал вставать, но полковник Васильеус остановил меня жестом и продолжил:
- Как вам уже известно, Ковчег населяет несколько миллионов человек в активной биологической фазе. Думаю, нетрудно догадаться, что подобное количество индивидуумов не могут быть монолитной социальной массой. Человеческая натура многогранна, а, следовательно, склонна к проявлению полярных стремлений от полного и безусловного принятия правил, до терроризма. Именно поэтому на ковчеге необходимо было создать свое собственное государство.
Как любое другое государство, наше, обладает силовыми структурами, главное руководство которых вы имеете честь лицезреть. Чиновничий аппарат у нас весьма небольшой и заметно отличается от того, к какому вы привыкли на Земле. К примеру, решение по всем силовым вопросам принимаем мы втроем, а отменить или скорректировать их может лишь Президент, он же Капитан Корабля.
В силу дефицита исполнительной власти, поддержание порядка производится лишь регулярными полицейскими силами. Но иногда возникают ситуации, когда необходимо вмешательство оперативно-тактической бригады. То есть, людей, прошедших военную подготовку, имеющих опыт ведения боевых действий и способных в короткие сроки восстановить свои навыки. Такие индивидуумы имеются только в неактивной части пассажиров ковчега.
Безусловно, вы понимаете, что вас разбудили именно по такому случаю.
- Извините, а почему именно я? Да, у меня есть определенная физическая подготовка и некоторый опыт боевых действий. Но не проще ли загнать ваших полицейских в классы, обучить виртуально и не заморачиваться с разморозкой?
Полковник Васильеус жестом прервал мой поток вопросов и сдержанно улыбнулся:
- Охотно объясню. Дело в том, что в те времена, когда вы ложились в Сон, крайне мало людей, способных держать оружие и имеющих соответствующие навыки, имели возможность поступить так же. В основном это были старые, хотя и богатые люди.
Обучить в киберклассе полицейских, конечно, можно. Но здесь есть нюансы.
Во-первых, моторные функции через обучение во сне не передаются, мы можем дать лишь чистое знание. А тренировка, даже знающих теорию бойцов, займет около полугода. У нас нет такого времени.
А во-вторых, и это главное – морально этический аспект. Штурмовой группе придется стрелять, а возможно и убивать. Не каждый способен выстрелить в своего соседа или даже просто знакомого, пусть тот оказался террористом. Поймите, несколько миллионов человек, это, конечно, немало, но в итоге мы почти все здесь родственники или знакомые. В вашем же случае, данный аспект практически нивелируется.
- Вы так говорите, как будто я уже согласился, - пытаясь скрыть раздражение, я отвернулся. – Вас так сильно тревожит моральный вопрос в отношении полицейских. Но готов ли убивать я, никто почему-то не спросил.
Полковник Васильеус встал и в голосе его появились металлические нотки:
- Мы не сомневаемся, что вы согласитесь на операцию. Во-первых, это ваш долг перед человечеством, которое дало вам шанс на дальнейшую жизнь в здоровом теле. А во-вторых, если вы нам не поможете, вас, как и всего человечества в целом, просто больше не будет. Речь идет о спасении всего ковчега. Что касается этической стороны, после операции все сведения будут засекречены, вы сможете выбрать любой район Сити для проживания, а также любой род деятельности. Если пожелаете, вас снова усыпят. Разбудят либо в случае необходимости, либо уже по прибытию на новую родину человечества.
- Убедительно, - обреченно кивнул я. - Как говорится, с корабля – на бал. Будем считать, я согласен.
Слово взял полковник Смит. Он сходу перешёл к делу:
- Обстановка такова. В нашем замкнутом мире имеются приверженцы почти всех религиозных конфессий, что были на прародине. Однако среди них время от времени возникают агрессивно настроенные радикальные ячейки. Та секта, с которой мы столкнулись, называется Будда Ликующий и является наиболее опасной со времени существования ковчега.
Если вкратце, секстанты считают, что катаклизм, приведший Землю к гибели, должен уничтожить человечество полностью. И только погибнув, все сущее сможет достойно воссоединится с божественной сущностью Будды. Как следствие, экстремисты готовят масштабный теракт призванный уничтожить весь корабль.
- Так от чего бы их не изловить по одному, да и не… Кстати, а что вы с такими делаете?
Полковник Смит замолчал и посмотрел на коллег. Те, в свою очередь, тоже переглянулись. Это мне сразу очень не понравилось.
Я вздохнул, положил ладони на стол и, стараясь сохранять олимпийское спокойствие, тихо, чуть ли не по слогам, произнёс:
- Так. Если вам не безразличен успех нашей операции, требую посвятить меня во все детали.
Оба полковника посмотрели на Васильеуса. Тот нахмурился, пожевал губами и наконец, заговорил. Нехотя, будто извиняясь.
Видите ли, майор… - полковник вздохнул и решительно продолжил. - В крио хранилище заморожены не тела целиком, а лишь несколько клеток каждого человека и файл с его синкордом. Иначе, для всех четырех миллиардов людей, с учетом криокамер, понадобилось бы хранилище размером, равным несколькими подобным кораблям.
- А как же я?.. – невольно вырвалось у меня.
- Да, и вы тоже клонированы из клеток, - Васильеус подошёл и похлопал меня по плечу. – Не переживайте, это обычная практика. Не вы первый, не вы последний. Многие прошли через это…
- А это теперь, вообще, я?.. – не перебить его, было просто невозможно. Внутри всё похолодело.
- А кем вы себя чувствуете? – участливо улыбнулся Васильеус.
- Вроде, собой… - в голове всё смешалось.
- Ну, вот и живите собой! – полковник уже откровенно фамильярно хлопнул меня по плечу. – И мой вам совет: поменьше терзайте себя подобными мыслями. Откровенно говоря, из-за таких вот само копаний и проистекают все наши проблемы с радикально настроенными сектами.
- И всё-таки, - я решительно выдохнул и постарался отвлечься, - что вы делаете с экстремистами?
- Ну… Если можно так выразится… - Васильеус яростно тёр переносицу, словно пытаясь извлечь оттуда нужные слова.
- Усыпляем и перепрошиваем личность, - безапелляционно обрубил его полковник Смит.
- То есть, убиваете, - я задумчиво кивнул, стараясь казаться равнодушным. - Затем клонируете тело и загоняете туда новую личность…
- Биологический материал очень ценен. Мы не можем себе позволить потерять даже один набор генов, - Смит был сух и непреклонен.
- Мило, - я задумчиво кивнул. - Даже не знаю, что хуже. Просто убить или так...
- Майор, - полковник Смит нахмурился. – Счёт идёт на часы. Рефлексировать нет времени. Если позволите, я продолжу.
- Да-да, конечно, - я постарался сосредоточиться, несмотря на внутреннее смятение.
– Вы являетесь старшим по званию из всех разбуженных, и именно вам будет поручено руководство операцией. К тому же, благодаря личным физиологическим особенностям, вы быстрее всех прошли киберкурс.
Лёгким движением кисти полковник Смит материализовал над столом голограмму плана корабля:
- Самая радикально настроенная часть секты, в количестве двенадцати человек, успела забаррикадироваться в лаборатории. Там они занимаются изготовлением ЮС-бомбы. На всё, по нашим расчетам, уйдёт от четырёх до пяти дней.
В случае штурма, они грозят остановить реактор, питающий охладители крио хранилища. Единственный выход, пробраться к ним по технологическим тоннелям с пяти сторон, и неожиданно нанести удар.
Обсуждение предстоящей операции длилось ещё долго, но по-настоящему успокоиться и отвлечься удалось лишь следующим вечером, когда мне представили штурмовую группу.
Четыре человека от двадцати двух, до тридцати пяти лет. Все «уснули» примерно в моём веке, все с опытом боевых действий. На меня они смотрели, как я вчера на генералов. Им лишь было сказано, что я командир антитеррористической группы. Вообще, ребятам гораздо меньше сообщили.
А после начались тренировки в сверкающих стерильностью киберклассах. Нам довелось виртуально пострелять из всего ручного оружия, которое уже имелось в мое время на Земле, а также еще не было изобретено.
Еще мы узнали, что такое ЮС-бомба. Это устройство, вызывающее локальную сингулярность. Грубо говоря, наш ковчег может одномоментно схлопнуться в микроскопическую Черную Дыру.
И вот, наконец, настал день штурма.
Как только мы вошли в технологические помещения, операция практически перестала отличаться от тренировок. Всё совпадало с виртуальным, вплоть до количества пыли на полу. Даже мышцы работали, уставая на подъемах в тех же местах. Зрение, слух, тактильные ощущения, все соответствовало. Разницу с виртуалкой мы почувствовали лишь, когда начали стрелять.
Помимо запаха пороха и горящей плазмы, как на тренировках, в нос ударил букет ароматов жжёного мяса, крови и кишок. Меня аж замутило.
Большинство из сектантов совершенно не походили на террористов. Как только первые из них осели вниз, неприятно дёргаясь в такт грохоту выстрелов, большая часть оставшихся в живых принялась биться в истерике, плача и что-то крича.
Именно это и смутило нас, растерявшись, мы прекратили огонь. Чем тут же воспользовались двое из сектантов.
Выхватив пистолеты, они принялись поливать шквальным огнём всё вокруг, без разбору. И как мне показалось, даже уложили пару своих безоружных единомышленников.
Рикошетные пули визжали, будто рой демонических пчёл. Вокруг искрили повреждённые приборы. Шрапнелью разлетались сверкающие стеклянные осколки колб и пробирок. Брызги реактивов и пыль от каких-то порошков висели в воздухе разноцветным туманом.
Я и инстинктивно рухнул и перекатился за металлический шкаф непонятного назначения. Трое наших успели последовать моему примеру. Надеюсь, что успели…
А вот четвёртому явно повезло меньше. Схватившись за живот, он сложился пополам, неловко кувыркнулся, да так и остался лежать на линии огня, негромко подвывая.
Лишь тогда я осознал, в чем заключались ошибки штурм-плана. Эффект неожиданности сработал лишь наполовину и сходу нейтрализовать всю группу не удалось. В результате мы залегли в разных концах лаборатории и, пытаясь достать двух стрелков в центре зала, сильно рисковали изрешетить друг друга.
Я лежал, боясь пошевелиться, а голове не было ни единой мысли о том, как нам выбираться из этой ситуации.
Не было. Пока не раздался надрывный вопль:
- Активируй ЮС-бомбу! Давай!
Разлёживаться дальше было бессмысленно. Всё решили за меня.
Мысленно сосчитав до трёх, я выкатился с другой стороны такого уютного и безопасного железного шкафа. И едва разглядев в центре зала движение, наугад резанул плазменным лучом по смутно мельтешащими в клубах дыма фигурам.
Выстрелы стихли мгновенно. Будто кто-то выключил звук.
Все сектанты лежали неподвижно. Располовиненные тела вызывали тошнотворное ощущение скотобойни. И мясника. С плазменным тесаком.
И в тот момент, когда я уже решил, что все кончено, под одним из металлических столов послышался хрип. Бледный сектант с клочковатой бородой и ввалившимися глазами, мелко трясся, оперевшись на контейнер замысловатой формы. Из его ноги, срезанной выше колена, толчками струилась алая кровь. Жить ему оставалось пару минут.
Глядя на эти жуткие конвульсии, я искал в себе силы на добивающий выстрел, дабы остановить мучения. И вдруг осознал, что смертельно раненный террорист не спазмирует, а смеется.
- Вы опоздали, - прохрипел почти-мертвец, ухмыляясь. – Я успел закончить, вы проиграли!
Трясущимся, окровавленным пальцем он указал на контейнер. И тут я отчётливо услышал, как внутри странного прибора что-то бешено вибрирует, набирая обороты. А приглядевшись, заметил маленький экран. Убегающие цифры на нём показывали меньше минуты.
У вас нет души! – хрипел сектант, безумно сверкая глазами. - Вы все давно мертвы… Вы лишь копии. Жалкие, бездушные копии! Человечество давно превратилось в бездушные манекены! Никчёмные подобия давным-давно умерших людей. И сегодня, мы все, наконец, умрём окончательно…
Пена шла из его рта, но он продолжал улыбаться.
- Счастливой сингулярности! – просипел бывший ученый и замер, и его глаза стали стекленеть.
Таймер показывал полминуты. Разобрать установку и перерезать в ней какие-нибудь провода, уже не хватало времени. Стрелять по бронекорпусу бесполезно. И вдруг я чётко осознал, что должен сделать.
Взведя все имеющиеся гранаты на максимальную мощность взрыва, я вдавил кнопку «активировать».
Последнее, что видели и слышали полковники, наблюдавшие за операцией по трансляции с наших нашлемных 3-D камер - мои слова: