Теплый ветер срывает дым с сигареты и уносит в сторону лесопарка. Ее огонек не заметен на фоне высотных светящихся человейников – слишком маленький. Как я.
Летняя ночь дурманит запахом цветущей липы. Внизу, под огнями висящих в воздухе фонарей, гуляют люди. Они не торопятся. Здесь никто не торопится – некуда и незачем.
Уйти с корабля все равно нельзя. Или можно? Вопрос.
Словно подсказка от невидимого собеседника, в голове возникает ответ – оттуда не возвращаются.
Я смотрю на свои, но чужие руки. И не могу вспомнить – как выглядели мои? Настоящие мои. Явно по-другому, и пальцев было иное количество.
Или нет?
С момента пробуждения меня не покидает чувство, что я должен вспомнить что-то очень важное. Что-то, что важнее моей жизни, что-то, что важнее всего на свете. Но пока не могу.
Это все очень похоже на деперсонализацию. Обычно, они идут вместе с дереализацией, но до этого пока не дошло. Интересно, откуда я это знаю.
Задерживаю взгляд на сигарете, и тут же в голове всплывают диоксид углерода, бутадеин, бензол, формальдегид… Я был химиком?
Амнезию вполне можно списать на побочные эффекты Пробуждения – доктор об этом говорил. Возможно, память вернется.
Или нет.
Он не сказал, правда, сколько людей кончают жизнь самоубийством после такого поворота событий, но я и не спрашивал. И мысли-то такой в тот момент не возникло.
Щелчком отправляю сигарету в полет, но, пролетев два метра, она сгорает и разлетается белесым дымом – умный дом развеял мусор. На социальный счет начислились отрицательные очки – за свинское поведение. Можно хоть диван из окна выкинуть, он тоже мгновенно превратиться в дым. Но и штраф будет сопоставим с размером мусора.
Это все написано в методичке, которую мне вручили на станции пробуждения. Была бы такая инструкции к жизни в моё время – цены бы ей не было.
На маленьком балкончике моей небольшой однокомнатной конуры, выданной управляющей системой корабля, я умещаюсь с трудом. Можно стоять вдвоем – вместе с табуреткой.
Вернувшись в комнату, принимаюсь мучать компьютер.
- Сколько людей пытались покинуть корабль за все время путешествия?
- Пятьсот семьдесят два.
- Успешные попытки есть?
- Отсутствуют.
- Опиши самую разрушительную из попыток.
- Тридцать семь лет назад группа физиков собрала и привела в действие “грязную” атомную бомбу. Уровень закрыт на карантин.
- Выжившие?
- Отсутствуют.
- Покажи другие попытки.
На стене стали появляться материалы, свидетельствующие о неискоренимом стремлении Человечества к свободе: люди собирали ракеты и пытались долететь до купола, доехать, докопаться – но все тщетно. Долететь нельзя – ракета ли, самолет ли взмывали вверх, в сторону арок купола, и не возвращались. Скважины уходили вниз на десятки километров, поднимая каменные породы, но в дно никто так и не упёрся. В то же время до границы обитаемой зоны можно было дойти. Или доехать. Энтузиасты пытались преодолеть силовой барьер, отделяющий край земли от опор купола, между которыми зияла тьма. Люди перекапывали кубические километры земли в поисках шлюзов, ведущих на выход, стреляли по опорам, даже кидались камнями – но все тщетно.
- Когда была последняя попытка выбраться?
- Тридцать семь лет назад.
То есть ядерный взрыв был последним. И несмотря на серьезные запасы техники, никто и ничто так и не смогли преодолеть пропасть между краем земли и опорами купола. Самолеты, снаряды, камни – все это улетало в сторону арок и исчезало в дали. Насколько же он огромен, что до него нельзя долететь?
В голове возникает очередная подсказка – сорок километров в диаметре. Каждый уровень. Тысяча двести пятьдесят шесть квадратных километров, если мы говорим о круге. Это я откуда знаю? Должно было быть написано в методичке.
Осматриваюсь в поисках заветного буклета, хватаю его и начинаю искать цифру. Да, точно! На месте. Еще рано сходить с ума! Пробегаюсь глазами по уже ни раз прочитанным строчкам: криосон, война со Снежной Королевой, проект Корабля Поколений для колонизации дальнего космоса… Удивительные вещи. Я умудрился проспать появление то ли инопланетян, то ли новой эволюционной ветки Человечества, глобальную войну, объединение Человечества, начало покорения космоса. И проснулся в многоуровневой жестяной банке в очень, очень большом количестве световых лет от Земли.
Вот кстати, а сколько в высоту каждый уровень?
Я подождал ответа, но неведомая энциклопедия в голове молчала.
- Компьютер, каков процент суицидов среди проснувшихся от криосна?
- Два процента.
Далеко не всем нравится новая реальность.
Куда, кстати, деваются трупы? Люди же умирают по вполне естественным причинам. Тоже превращаются в пыль? Или на питательные вещества для сельхозугодий, а то и в пищу? Где-то же должны выращиваться массы овощей для населения корабля – это гектары земли. На других уровнях? Сколько их, кстати?
- Компьютер, сколько уровней в корабле?
- Тридцать два уровня.
- Сколько обитаемых уровней?
- Двадцать четыре уровня.
Кстати, а сколько нас вообще?
- Компьютер, сколько сейчас людей на корабле?
- Бодрствуют два миллиона двести восемнадцать тысяч, пятьсот тридцать два человека.
То есть примерно сто тысяч на уровень. Меньше. Где-то восемьдесят человек на квадратный километр – это высокая плотность. Корабль забит под завязку, можно сказать. Только зачем?
- А спят?
- Пятьдесят восемь миллионов, девятьсот шестьдесят две тысячи, двести восемьдесят один человек.
Пятьдесят восемь миллионов. Чуть больше миллиона самоубийц.
- Состав экипажа?
- Экипаж не требуется.
- Но кто-то должен обслуживать такую махину!
- Все сервисные процессы полностью автономны и не требуют вмешательства человека.
- Любому устройству требуется обслуживание!
- Все сервисные процесс…
- Замолчи.
Сотни лет развития технологий, а как были железными болванами, так и остались.
Я вышел на балкон скурить еще одну сигарету.
Как только я подтвержу свою квалификацию, меня определят в соответствующий уровень – делать то, что я должен уметь лучше всего. А пока отдых и восстановление.
Я подумал, что сам себе напоминаю зверя, мечущегося в клетке. Надо прогуляться.
Накидываю куртку из какой-то синтетической дряни и выхожу за дверь. С легким щелчком замок запирает вход. Привычный мне лифт с привычными кнопками, привычные двери – технологический уровень, лишь немного опережающий тот, в котором я уснул. Это немного странно.
Я выхожу из стеклянных дверей подъезда и смотрю на небо.
Черное небо моего детства снова над головой. Как много лет назад, без звезд и Луны, сплошная, угольная, бездонная тьма. И снова, как в прошлой жизни, мы смотрим друг на друга, и молчим.
В прошлой жизни, которой, возможно, и не было.
Прямых переходов между уровнями корабля не предусмотрено, но существует огромное количество лифтов, от маленьких коробочек, в которые с трудом вмещаются четыре человека средней комплекции, до огромных площадок, размером с футбольное поле. Так было написано в ознакомительной методичке.
Я остановился у металлической кабинки с горящим зеленым квадратом – стало быть, кабинка свободна и можно ехать. На мой взгляд, связывать различные уровни лифтами – очень ненадежная затея. Да и лифтами они называются только по привычке – это локальная подпространственная транспортная система. Так, опять же, написано.
Лифт, я полагаю, никуда не едет. Он исчезает в одном месте и появляется в другом, почти мгновенно.
Кстати. Я вставляю в ухо шарик наушника.
- Компьютер, были ли попытки изолировать уровень от остальных?
- Попытки не предпринимались, но подобные идеи и идеологи известны.
- А были ли попытки уничтожать лифты?
- Зарегистрировано двести девятнадцать случаев, но технологическая база корабля позволяет восстанавливать функциональность в короткие сроки. Попытки были признаны бесполезными и прекращены.
Я зашел в кабинку, двери плавно закрылись. Куда отправимся? Корабль, вроде как, колонизационный, значит, где-то есть склады с техникой, продовольствием и даже оружием.
- Компьютер, ты сохранишь связь на других уровнях?
- Связь стабильна на всех уровнях.
Это очень поможет делу. Поехали на склады.
- Перемести меня на склад.
- Технический, продовольственный и научный, – перечислила машина.
- Давай начнем с технического.
Свет моргнул и двери открылись – за ними пару мгновений царила темнота, затем раздалось гудение и начали загораться лампы на мачтах и стенах складов.
Я вышел из кабинки и осмотрелся.
Серые стены зданий без окон уходили в куда-то в темноту, потому что освещался только небольшой участок вокруг меня. Невозможно было понять, насколько высоки эти склады. На стене я разглядел шестизначную цифру – 127001. По всей видимости, номер склада. Во все стороны расходились пустые асфальтовые дороги с разметкой для логистических ботов.
Через несколько минут я понял, что совершенно один. По мере моих передвижений вокруг загорался свет, и гас за спиной. Звук шагов многократной отражался от бетонных стен и всё время казалось, что кто-то идет следом, от чего хотелось обернуться.
- Компьютер, сколько человек на уровне?
- В данный момент триста тринадцать человек.
- Что они тут делают?
- Двое спят. Двадцать девять человек производят творческие изыскания. Остальные получают технику.
Надо будет уточнить информацию по маньякам и психам. Как-нибудь потом.
- Вам ничего не угрожает. Любая попытка нанести вред другому человеку мгновенно пресекается системами безопасности корабля.
Какой, однако, проницательный. Или он мысли мои читать умеет и всё это время молчал?
- Спасибо, – коротко ответил я.
Двери всех помещений оказались открыты. Сами склады – многоэтажными зданиями, где находилось всё, что только могло понадобиться – от гвоздей до тяжелых горнопроходческих комплексов.
Я вышел к первой попавшейся кабинке и перешел на склад с продуктами питания. Системы заморозки, хранилища, многокилометровые баки с жидкостями – все блестело новизной и готовностью служить еще сотни лет. Как будто корабль не находился в космосе уже три сотни.
В таком же состоянии я нашел и склад с научной техникой, но чем больше я бродил по помещениям, поднимая пыль, тем сильнее становилось мое смятение.
Последней каплей стал ускоритель, стоявший в лесах из крепежных элементов, закатанный в полиэтилен. Конечно же, новенький, блестящий хромом и медью.
Мне не надо было объяснять, что здесь и где. Я вспомнил, как он устроен: непосредственно устройство и смысл каждого узла, каждой детали, положение каждого болта, как будто сам проектировал и собирал его. Как и тысячи других.
Меня ничего не удивляло. Как только на глаза попадалось очередное чудо техники, я тут же вспоминал, для чего оно, как устроено и как пользоваться.
Дойдя до кабины, я набрал номер уровня, который первым пришел в голову и вышел на край ярко освещенного солнцем поля зеленой поляны.
Мне было страшно, и одновременно не было сил что-то еще делать и куда-то идти. Пройдя несколько шагов, я решил упасть в мягкую траву. В голове фейерверком вспыхнули сотни названий сортов и видов.
Я закрыл глаза и несколько минут пролежал, не двигаясь.
Когда мои глаза открылись обратно, перед лицом, по примятой травинке, ползла Macroglossum stellatarum. Будущий бражник спешил куда-то по своим гусеничным делам, и так прост и прекрасен был его поход, так элементарны и совершенны движения, что я залюбовался этой гусеницей. Чем дольше я в нее вглядывался, тем детальней становилось понимание ее устройства: сегменты тела, нервные узлы, типы тканей, строение клеток, состав и уровни структурной организации белков, атомные связи, электронные облака, нуклоны ядер…
Я перевернулся на спину и посмотрел на голубое небо, как будто оно могло ответить на мои вопросы. Но оно никогда не отвечало – я уже пробовал. И, как дурак, много раз – а ну как в этот раз ответят.
Тут всё неправильно.
Миллионы людей, которые до сих пор не устроили войну. За последние тридцать семь лет никто не пытался выбраться из корабля. Никто больше не пытался пробить купол. Наверняка, должна быть преступность и те, кто ей противостоит. И если с первыми, я, возможно, еще только столкнусь, то вторых не видел вообще.
Как регулируются такие огромные сообщества? Почему общество, без видимого принуждения, сохраняет определенный уровень цивилизации? Возможно, часть ответов кроется в достаточной материальной обеспеченности – голодающих нет, воевать за ресурсы бессмысленно. С другой стороны, запасы воды и пищи должны быть конечны, какие бы не были огромные склады. А управление этими ресурсами — это власть. Кормить на протяжении нескольких сотен лет миллионы людей – очень непростая задача, но, видимо, как-то она была решена. И я не могу вспомнить — как.
Я лежал и смотрел на бегущие по голубому небу облака. Наверняка, если я захочу узнать, как под черным куполом сделано это голубое небо, я тут же узнаю. Но я не хочу. А облака могут быть самыми что ни на есть настоящими — высота позволяет.
Корабль, видимо, представляет что-то вроде рая — выбирай существование себе по нутру и живи. Хочешь — занимайся наукой, хочешь — выращивай картошку, хочешь — картины пиши. Всем есть место. Пока не прилетим.
Думаю, не ошибусь, если запрошу процентную разбивку бодрствующего населения по профессиям, и она будет примерно постоянная в течение всего времени путешествия.
Что удивительно, мы в космосе сотни лет, и ни разу нигде ничего не протекло, не продырявилось, не прилетел никакой метеорит… Быть такого не может.
Но есть и еще кое-что.
Нестыковка, которая все это время была прямо под носом, и которую я не замечал — язык! Прошло почти триста лет с начала путешествия, но язык не изменился. Он не может быть заморожен столько лет, пусть и в замкнутой системе, но должны появляться новые слова, новые правила, иное звучание, однако и компьютер, и буклеты, интерактивные помощники — все говорят со мной на одном языке. На том, на старом.
Я поднялся на ноги.
Мир вокруг, по всей видимости, не настоящий. Мой разум заперт в симуляции? Или это дереализация берет меня в свои цепкие лапы? Я, похоже, уже сошел с ума, но почему-то понимаю это. Удивительная вещь — контролируемое безумие.
Захотелось смеяться.
- Эй, небо, ты ответишь на мои вопросы? Или опять будешь отмалчиваться? – я задрал голову вверх, жадно вглядываясь в облака.
В ушах гудел ветер, у ног качалась, слегка шелестя, трава. Живая тишина вокруг навевала воспоминания о чем-то давно забытом. О том, что я должен вспомнить. Это очень важно!
Но что, черт возьми, что вспомнить?
У кого бы еще спросить? Может, вернуться домой и поговорить с прохожими? Вернуться в больницу и сдаться врачам? Ведь это все совершенно не нормально.
Я вошел в кабинку:
- Компьютер, отвези меня домой.
Свет моргнул, двери открылись. Запахи и звуки теплой летней ночи ворвались в лифтовую кабину.
Я медленно побрел в сторону светящихся зданий.
Кто я? Зачем я проснулся? Почему я знаю всё обо всем вокруг, но ничего не помню о себе?
- Компьютер, куда идти-то? Я ж тут во второй раз в жизни, подсказывай, - в голове мелькнула глупая мысль, - И, кстати, кто я?
- Вам необходимо пройти прямо по дорожке до второго перекрёстка, повернее направо и двигайтесь прямо еще двести метров, до здания номер четыре. Сын Снежной Королевы.
- До здания номер… Что?
Что-то щелкнуло в голове. Какой-то кусочек пазла встал на место. Но я еще не понял, какой именно и на именно место. Зато ясно ощутил, что все сложилось.
- Не понимаю. Повторите вопрос.
Я остановился и перевел дыхание.
- Компьютер. Кто. Я.
- Сын Снежной Королевы.
Наверное, стоит дойти до дома. Для начала.
Я шагал в сторону своего скромного жилища, повторяя эти три нехитрых слова.
За спиной закрылась дверь и щелкнул замок. В нетерпении я вышел на середину комнаты.
- Компьютер, кто такая Снежная Королева?
И уж, если я такой весь интересный, то тогда так:
- Полный доступ.
Мгновения тишины потянулись в ожидании.
- Полный доступ предоставлен по запросу.
Слов нет.
Ликбез занял почти час времени.
Я сидел на полу, прижавшись спиной к теплой пластиковой стене и смотрел перед собой. Мой мир перевернулся с ног на голову, но именно это — его настоящая, единственно верная позиция.
У Снежной Королевы нет детей. Ее сыновьями наречены первопроходцы, колонизаторы, отправившиеся к далеким мирам основывать колонии. Таких кораблей — четырнадцать штук. Если я был собран, то значит, мы уже на месте. Самое время приходить в себя — мне понадобятся все знания Человечества.
Решаю, что надо подышать воздухом, встаю и иду на балкон. Воздух изменился — скоро рассвет.
Внизу все еще ходят люди, но они не настоящие. Впрочем, как и я.
Настоящие только слепки личности и память, а тело производят на месте, прямо тут. Поэтому пятьдесят восемь миллионов колонистов — это пятьдесят восемь миллионов цифровых копий. Настоящие люди умерли на Земле двести лет назад.
Я, как и мои «братья», вообще спроектирован специально, под личным руководством Королевы. Поэтому и сын.
Последние тридцать семь лет система корабля периодически «будит» образы людей, нагружает необходимыми задачами, получает результат, делает новый снимок и уничтожает носитель, как будто помещая человека в новый криосон. И так по кругу. Получается, что человеческое общество на корабле поддерживается в более-менее одинаковом состоянии, но проводятся исследования, движется научный прогресс, сменяются поколения людей. А живых колонистов, их настоящих детей уже давно нет — лучевая болезнь похоронила всех.
Наверное, чтобы переварить всё это, мне нужно поспать. Мой носитель — вполне человеческое тело, оно требует обслуживания и отдыха.
После необходимо провести ревизию на всех временных срезах — так организованы «уровни» корабля – одно и то же место, но в разные временные периоды. Кабинки «лифтов» переносят во времени. Обитаемая зона окружена темпоральным полем, потому что Корабль, на самом деле, не летит — он падает в прошлое, к другой солнечной системе, которая была в этой точке космического пространства миллионы лет назад. Побочным эффектом поля является кажущаяся бесконечность физического пространства – поэтому до арок свода невозможно добраться.
Я возвращаюсь в комнату и иду в ванну. Мое отражение в зеркале, над раковиной, смотрит устало, но, наконец, спокойно.
- У тебя много работы, – говорю я себе и невольно проступает улыбка, – Тебе предстоит основать колонию, которая разовьется в цивилизацию задолго до Человечества и однажды отправит «снежного» прогрессора. У тебя очень много работы, Адам.