Гладкое зеркало реальности Аскольда дернулось и пошло трещинами, а затем и вовсе брызнуло в лицо осколками, словно мальчишка-хулиган швырнул в стекло свинцовую гайку. Яркий свет другого, давно забытого мира, кислотой впился в широко раскрывшиеся глаза парня. Еле слышное прежде царапанье теперь ударило по ушам невыносимым скрежетом, а воздух, заполнивший бездействующие в течение длительного времени легкие, впился в них сотнями иголок. Электрические разряды пробежали по телу, возвращая тонус атрофированным мышцам и одновременно вызывая нечеловеческую боль. Липкой волной нахлынула тошнота, причиняя дополнительные страдания, потому что сморщенный мешочек желудка был сух, словно пролежал добрую неделю на солнечной стороне Меркурия.
Чья-то маленькая ладонь осторожно прикоснулась к его лбу, но ее тут же испуганно отдернули. Пребывающий в шоке организм плохо справлялся с терморегуляцией, и тело полыхало, словно плазменная горелка. В следующее мгновение на лоб парня легло нечто влажное, приятно-прохладное.
Капли живительной влаги упали на его воспаленные губы, и парень с жадностью облизал их пересохшим языком.
— Еще.
— Нельзя, — возразил кто-то рядом. Аскольд хотел было поспорить с этим тоненьким, твердо уверенным в своей правоте голосом, но силы оставили его, и парень снова провалился в вязкую тьму.
***
Когда веки Аскольда открылись снова, он почувствовал себя намного лучше, хоть организм еще и не пришел в себя полностью после криосна. На теле ощущалась грубая ткань одежды — очевидно, стандартного аварийного комбинезона, входящего в комплект любой капсулы.Царящий вокруг полумрак помогал глазам быстрее приспособиться к новым для них условиям, и парень пока еще нечетко, но мог различать обстановку вокруг себя.
Справа возвышалась огромная серая стена. Верхняя часть ее гладкой, без единого выступа поверхности терялась во мраке на немыслимом расстоянии от земли. Слева обзор тоже перекрывала стена. Но это была ветхая и ржавая стена некоего полуразрушенного металлического строения. Часть широкого козырька его чудом сохранившейся крыши нависал над Аскольдом, прикрывая его от тусклых лучей света. Парень повернул голову влево, чтобы лучше разглядеть изъеденное ржавчиной здание и ошеломленно моргнул, едва не ткнувшись носом в чью-то растрепанную копну волос.
Приподнявшись на локте, Аскольд попытался было разглядеть неожиданного соседа, но еле заметное движение за спиной заставило его обернуться.
Круглые пушистые локаторы ушей настороженно застыли на пятнистой белоснежной макушке. Струнки длинных усов торчали в стороны, круглые дырочки ноздрей на бархатном треугольнике носа напряженно втягивали воздух, а огромные серо-зеленые глаза удивленно смотрели на человека. Заметив, что привлек к себе внимание, зверь лениво обнажил желтоватые, внушительные клыки и заворчал.
Аскольд рефлекторно подался назад, но ослабевшие мышцы рук не выдержали напора, и парень, зажмурившись, рухнул на спину в полном отчаянии от собственной беспомощности. Чье-то горячее дыхание коснулось руки Аскольда, заставив тело содрогнуться, будто от разряда электрического тока.
— Север! Опять ты ведешь себя как невоспитанный кот?! - с негодованием зазвенел рядом уже знакомый парню тонкий голос. Руку Аскольда тут же оставили в покое, и он услышал раскатистое и басовитое МУРЛЫКАНЬЕ, напоминающее, скорее, гудение плазменной подстанции.
— Эй, брось притворяться. Я же видела, что ты уже не спишь.
Теперь обращались уже к Аскольду. Открыв глаза, парень обнаружил склонившуюся над ним поджарую девочку лет тринадцати. Короткие, неровно обрезанные волосы едва доходили до плеч, обрамляя темной каймой бледное личико с прищуренными серыми глазами и задорно вздернутым носом. Одета она была в оранжевый комбинезон и высокие шнурованные ботинки. “Маугли”, — почему-то обозвал девочку про себя Аскольд, хотя навряд ли это прозвище ей подходило. Разве что, как в сказке, девочку сопровождала большая кошка. То есть кот.
— Вставай, — “Маугли” протянула парню узкую ладошку. — Мы не в самом лучшем месте для отдыха.
— Я сам, спасибо.
С ходу вскочить на ноги не получилось. Сначала Аскольду пришлось встать на четвереньки, а уже затем с трудом, оттолкнувшись от земли, подняться, шатаясь, словно пьяный. Парень тут же едва снова не рухнул на землю, но положение спасла ржавая стена, на которую он облокотился, украдкой бросив взгляд на спутника девочки. Тот лежал на животе, словно домашний кот, и внимательно наблюдал за каждым движением Аскольда. Зверски хотелось пить.
— У тебя есть еще вода?
Девочка кивнула, и протянула Аскольду серебристую трубку гидратора. Сделав пару глотков, парень почувствовал себя лучше.
— Почему ты открыла капсулу? Где криореаниматоры?
— Чего? Какие крианиматоры? — искренне удивилась “Маугли”. — Если бы Север капсулу не откопал среди развалин, валяться бы тебе в ней еще черт-те сколько. Странно вообще, что плесень этот кусок местности не пожрала. Тогда бы мы даже косточек твоих не нашли.
Страшная догадка пронзила мозг Аскольда.
— Мы не на планете? Мы все еще в космосе?
— Прадедушка говорит, что да. Я бы и рада проверить, да не знаю как.
— А Город? Что с Городом?
Девочка ткнула пальцем куда-то в сторону.
— Ты про это? Он не хочет рассказывать, что здесь произошло. Только сказал, что не надо ворошить прошлое.
Парень посмотрел туда, куда она указывала, и вздрогнул. Там вдалеке расстилалась затянутая зеленоватым туманом пустыня, в хлопьях которого еле проглядывали обглоданные остовы некогда величественных зданий.
— Мне нужно увидеть твоего прадедушку… — пытаясь переварить увиденное, медленно сказал Аскольд. — Я должен узнать, что случилось.
“Маугли” пожала плечами.
— Мне не жалко. Но ты уверен, что дойдешь? Путь неблизкий.
Парень облизнул губы, соображая.
— Нам ведь все равно нужно выбираться отсюда, правда? Мне бы только палку какую-нибудь, чтобы на нее опереться.
— Палку — это вряд ли… Хотя подожди.
Завернув за угол развалин, девочка пропала из виду, чтобы спустя несколько минут вернуться с длинным металлическим прутом.
— Вот, держи.
Аскольд покачал головой.
— Ты с ума сошла. Я сам себя еле тащу, не то, что тяжелый прут.
— Он легкий, держи!
Прут и вправду оказался легким. Должно быть, из какого-то титанового сплава.
— Ладно. Если что, мы с Севером тебя подстрахуем. Да, Север?
Огромный бело-серый кот подошел к ним вплотную и взмахнул хвостом
— Да перестань. Он всего лишь снежный барс, хотя прадедушка говорит, что умный как человек…
— Нет же. Север, скажи еще что-нибудь.
Но ирбис упорно молчал.
Девочка первой решилась нарушить неловкую тишину.
— Ладно, бывает. Тебя как зовут-то?
— Я — Аскольд, — ответил несколько сконфуженный парень. — А тебя?
— Необычное имя. А меня — Амелия.
— Так когда отправляемся, Амелия?
— Если ты готов, то прямо сейчас. Но одень сначала это.
И девочка протянула ему легкую маску-фильтр.
— Это не туман, — ткнула она пальцем в зеленую муть. — Это споры. Здесь, в Заплесневелом городе, всем заправляют грибки. Если слишком много спор попадет в легкие, ты умрешь.
— А как же ты? И Север?
— За Севера не бойся, он тут как дома. А я заработаю жесткий кашель, если буду долго бродить без маски. Но этим все и закончится. Прадедушка зовет это “иммунитетом”.
Зеленый налет при ближайшем рассмотрении оказался плесенью, которая покрывала все вокруг. Она чавкала под подошвами ботинок, выплевывая в воздух тучи спор. Ее склизкие ошметки липли к открытым частям тела, оставляя ощущение размазанных соплей. Ее едкий запах забирался под маску, заставляя Аскольда корчиться от омерзения. Уже после получаса ходьбы ему захотелось плюнуть на все, и вернуться обратно. Однако Амелия не выказывала никаких признаков беспокойства, так что парню тоже приходилось держать себя в руках. В любом случае, без проводника, которым выступал изрядно позеленевший Север, Аскольд вряд ли отыскал бы дорогу назад. Барс ловко вел их сквозь туман по ему одному известному маршруту, держась на почтительном расстоянии от развалин.
В этой ядовитой мути Аскольд потерял счет времени. С каждым шагом он чувствовал себя все хуже и хуже, пока не впал в полуобморочное состояние. Большую часть пути парень словно наблюдал за собой со стороны, удивляясь, что все еще в силах еле-еле волочить ноги. Но, в конце концов, силы окончательно оставили его, и Аскольд уже готов был упасть прямо в вонючую зелень, когда снова услышал голос.
“Борись. Уже скоро.”
Парень отмахнулся от назойливой галлюцинации, и, разозлившись на свою слабость, кое-как заковылял следом за пушистым хвостом ирбиса. Очень скоро туман пронзили слабые лучи света, под ногами зашуршала покрывающая землю трава, а зеленая пелена вокруг начала таять на глазах, намекая на то, что опасный участок пути остался позади. Радостный Север ускакал вперед, вытряхивая на бегу зелень из шерсти.
Аскольд на ходу стянул с лица маску и вдруг обнаружил, что стоит на самом краю пропасти. Он отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие.
Позади послышался звонкий смех Амелии.
— Не упадешь, даже если сильно захочешь.
Аскольд не слышал ее, пытаясь сконцентрироваться на удержании равновесия. Это не слишком-то помогло, и парень в отчаянии вытянул руки вперед, приготовившись к долгому падению. К его удивлению, ладони уперлись во что-то холодное и твердое.
— Здесь стекло, — запоздало подсказала девочка.
Аскольд молчал. Он завороженно смотрел вдаль, где за невидимым барьером разными цветами сияли гроздья огней. Огни складывались в громады монументальных зданий, ряженых в яркие всполохи огромных вывесок и тонкие, сияющие нити транспортных потоков верхних ярусов.
Соседний Город, огромный и живой, раскинулся внизу.
— Ты там живешь, Амелия? — ткнул парень пальцем в сторону огней.
Девочка снова рассмеялась. Но в этот раз смех перешел в приступ удушающего кашля и Амелии потребовалось некоторое время, чтобы унять его.
— Нет, мы не живем там. В этом Городе живут сони, напичканные имплантами. Большинство дрыхнет в своих капсулах, как спал ты. Конечно, они могут вылезть оттуда в любой момент. Но им больше жить во сне.
— Куда же идем мы?
— Скоро придем, — Амелия помотала головой. — Но давай сначала отдохнем и поедим. У меня есть питательные плитки. А то ты на ногах не стоишь.
Аскольд не стал с ней спорить. Он просто растянулся на траве прямо там, где стоял, и отключился.
***
Заваленное хламом невероятных размеров пространство напоминало гигантский муравейник, где в роли муравьев выступали люди. Они прорыли тоннели в грудах металлолома, обустроив улицы и нехитрые дома-пещеры. На этих импровизированных улицах ржавые андроиды первого поколения рекламировали магазинчики, торгующие отремонтированным старьем, добытым на той же свалке, харчевни со скрипящими пищевыми и алкогольными синтезаторами, настроенными на разный лад, игровые залы с автоматами времен четвертой мировой и прочие увеселительные заведения. Особняком выделялись так называемые “бич-клабы”, перед входом в которые жутко разукрашенные куклы, имитирующие обнаженных девушек, приглашали отведать неземного наслаждения.
Улицы кишели оборванцами и зеваками. В этой разномастной толпе легко было с непривычки потерять друг друга. К счастью, Север внушал этому сброду уважение, удерживая их своим злобным шипением на почтительном расстоянии. Следуя за барсом по пятам, Амелия и Аскольд без особых проблем пробрались через торговую часть муравейника, и очутились в его жилой части, которая по сравнению с торговой выглядела куда более убого.
Проделанные в хламе коридоры здесь были значительно уже, а спрятанное в стенах освещение горело еле-еле, местами вообще отсутствуя. Редко встречающаяся здесь публика испуганно жалась к стенам, стараясь остаться в тени или напротив, нахально перла наперерез, находясь под воздействием синтетического угара. В таких случаях Север не церемонился, мощными ударами передних лап раскидывая торчков в разные стороны.
На одной из темных улиц, которая по виду мало чем отличалась от остальных, Лика остановилась и радостно пробормотала “Пришли”. Она сунула руку в пасть скрытого в груде металлолома устройства, которое мигнув плазмодиодом, крякнуло. В куче хлама что-то лязгнуло, часть ее со скрипом отъехала в сторону, открыв темный проход, достаточно широкий для того, чтобы в него пролез взрослый человек. Амелия забралась в дыру первая, следом за ней бесшумно проскользнул Север. Поколебавшись, Аскольд тоже шагнул в темный провал лаза. За спиной у него завизжал механизм, и скрытая дверь снова защелкнулась, отрезав их от источника света.
Впрочем, кромешная тьма длилась недолго. Ослепительно яркий свет ударил по глазам, заставив зажмуриться, и чей-то скрипучий, с механическими нотками голос произнес:
— Гмм, внученька… А не староват ли для тебя твой дружок? И где ты его только сыскала...
— Прадедушка! — возмущенно воскликнула девочка.
Аскольд приоткрыл глаза, опасливо прикрыв их ладонью. Он стоял посередине длинного коридора, ведущего вглубь мусорной горы. Стены коридора представляли собой длинные полки с рядами голокниг. Возле одной из них жмурилась от яркого света Амелия, а рядом с ней в угрожающей позе замер ощетинившийся Север. Прямо перед ними высилось нечто квадратное, не меньше двух метров в высоту. У робота были короткие, совершенно непропорциональные туловищу ноги, но зато длинные и гибкие руки. По паре с каждой стороны.
— О, боги… — пробормотал Аскольд, заметив сморщенную человеческую голову в прикрытой защитным стеклом нише в верхней части гротескного туловища. Похоже, голова была отделена от своего собственного тела, однако казалась более чем живехонькой. Бесцветные глаза ее внимательно рассматривали парня, а губы искривились в едкой усмешке.
— Боги? Были мысли у меня, что в теперешней личине похожу на чуду-юду из древнегреческой мифологии. Чую, на Медузу Горгону. Из-за этих славных рук, развевающихся, будто гадюки на ее кумполе.
— Прадедушка, прекрати, — прервала его Амелия. — Нам нужна помощь.
— Знамо дело, помощь. Не хочешь поведать старику, негодница, где ты околачивалась добрых двое земных суток? Хотя лучше помалкивай. По смраду, который унюхал мой кибернетический нос, а также по зеленой дряни на подошвах твоих сапог сдается мне, что шаталась ты опять по Плесень-Граду, хотя я строго-настрого запретил тебе там бродить. Верно?
— Верно, — нехотя призналась девочка.
— Тогда в наказание, расхитительница гробниц, пять земных суток будешь дома отсиживаться.
— Но…
— А вот без “но”. Как молвил, так и будет.
Одна из извивающихся рук молниеносно извлекла откуда-то небольшой браслет, и со скоростью света защелкнула его у девочки на руке. Барс тихонько рыкнул и попытался вцепиться зубами в гибкую конечность, но та с быстротой молнии просвистела у него между клыками.
— Будешь мне мешать, мурлыка-переросток — выкину к чертям из хаты! — разозлился прадедушка.
— Ах ты так, да? — обиженно воскликнула Амелия. — Попомнишь, когда в шарниры масло заливать понадобится!
Демонстративно пнув вместилище говорящей головы по нижней конечности, она скрылась где-то в глубине пещеры.
— Дети… — скорчила недовольную мину голова. — Нет у ей кроме меня никого, вот и приходится держать в ежовых рукавицах.
— А где же ее родители? — спросил Аскольд.
— Что было, то забыто, сдернуто и смыто. Лучше ты мне поведай, добрый молодец, откуда ты такой взялся?
— Проснулся. В бывшем Городе, который теперь стал колонией плесени. Вы знаете, что случилось?
— Хм… — хмыкнул старик. — Давненько я не слыхал таких диковинных вестей. И знамо дело, не мыслил, что живёхонек там кто-то. Как же ты выбрался?
— Правнучка ваша…
— Вечно сует свой длинный нос куда не надобно. Но в этот раз она не опростоволосилась. Зря ты “выкаешь” мне, молодец. Я сам-то тоже оттоль буду. Зенки продрал в числе первых, так что, мыслю, ровесники мы. И Лия меня прадедушкой кличет только краткости ради. А, ежели без обмана, “пра” там много больше.
— Сколько… Сколько лет прошло? — прохрипел Аскольд. Не каждый день узнаешь, что ты ровесник высохшей мумии, от которой осталась одна голова.
— Несколько веков минуло. Мнится мне, навигаторы уже дюжины годных планет сыскать могли бы, но... Слухай дальше. Все предки тех чучел, что в этой помойке существуют, тоже оттоль. Много душ, однако, там полегло, когда авария случилась. Капсулам-то, вишь, по прилету открыться бы по-хорошему, а они из-за этого катаклизьма вскрылись раньше, чем надобно. Ну а наш-то Град недалече от аварийной установки расположился. Вот и попал в ионизирующее, тудыть его растудыть, излучение. Люди из капсул вылезали, и тут же в ходячие трупы обращались. Потом роботы системы коррекции ситуевину, конечно, поправили. Но Град-то уже облучился к чертям. И прорва людей полегла, покуда кумекали, что к чему. Выжившие, конечно, сюдой переползли. Мое-то Предназначение с генетикой связано было, вот и состряпал грибок, который радиацию жрет. Только не учел, что он ею одной довольствоваться не будет. Так что ни капсул у нас ныне, ни жилищ. Твой ангел-хранитель, видать, силен, ежели ты цел и невредим.
— И что теперь?...
— А ничто. По первой пытались что-то планировать, поддерживать, а опосля плюнули и начали попросту жить-поживать как на Земле-матушке, запамятовав про Предназначение. В нашем Помойкограде из старперов ныне и не осталось окромя меня никого… Твое-то Предназначение каково?
Предназначение… Круг задач после пробуждения соответственно профессии. Конечно же, у Аскольда оно имелось. Как и у каждого на Корабле. Но не полностью восстановившаяся память отдавала информацию нехотя, по крупинкам.
— Я… космозоолог. Адаптация земных животных к чужеродному миру и наблюдение за ними.
В мозгу что-то щелкнуло, и все встало на свои места. Он действительно слышал барса, но не ушами, а на подсознательном уровне. Крохотный имплант в голове парня мог считывать и расшифровывать активность мозга животных на расстоянии нескольких шагов.
— Эвона как, — удивилась сморщенная голова. — И кого блюсти будешь? Тут зверушек нету, только машины бездушные.
— Мау! — напомнил Север о своем присутствии.
— Не гневайся, мурлыка, вчистую про тебя запамятовал. Ты-то да, всамделишный. Но о других я не ведаю, даром что добрую часть Корабля исходил.
— А Север откуда взялся?
— А ты его сам поспрошай, коли зоолог. Не ведаю, откуда и зачем он явился. Может, тебя шукал? А еще… — тут старик задумался, — Слыхал я сказ про звериный Град, куда только тот, кому предназначено, попасть может… Никак, твоя вотчина. Токмо вот где шукать тот Град, никто и слыхом не слыхивал...
Ирбис молчаливой тенью отделился от стены, подошел к Аскольду и, улегшись у его ног, заглянул в глаза.
— Ты знаешь где он, Север? — с надеждой спросил парень.
“Знаю,” — эхом отозвалось в глубинах сознания. — “Ты там нужен.”
“А ты нужен мне.”
И это было правдой, потому что теперь Север был той самой путеводной нитью, что способна указать ему путь к отсеку, скрывающему за своей запертой дверью сотни жизней. Когда-то скрывающему — Аскольд понятия не имел, что произошло там за эти годы. Вся документация и информация по местонахождению отсека с животными канула в лету в Заплесневелом городе. Все капсулы с космозоологами тоже находились там. Значит, часть из них погибла от радиации, а другие умерли от старости, и теперь вся ответственность за “Царство зверей” лежала на Аскольде.
***
Скрипучая дверь отъехала в сторону, и из нее бок о бок показались двое — человек и зверь. Зверь вдохнул пропахший машинным маслом воздух свалки и с отвращением фыркнул. Человек погладил его по пушистой спине.
— Потерпи, Север. Уже скоро.
— Везет вам двоим. А мне тут еще целых трое суток сидеть.
-Из светящегося прохода позади них выглянуло личико девочки-подростка.
— Вы ведь вернетесь? — тихо спросила она.
Парню не хотелось ей врать.
— Я не могу сказать точно. Не знаю, что ждет меня там, что от меня потребуется. Но я не смогу спокойно жить, если оставлю все так, как есть.
— И ты бросаешь меня, Север?
Барс тихонько заскулил. Девочка обняла его за шею, пряча в густой шерсти мокрые от слез глаза.
— Обещай только одно, Аскольд. Обещай, что когда-нибудь вы вернетесь.
— Я постараюсь, Лия, — просто сказал парень.