Казимир Бобров, поэт-охранник с окладом втрое тоньше его томика Бродского, верил, что любовь - это когда "желудок просит мало пищи". Его желудок, впрочем, и без любви редко просил больше хлеба с маргарином. Но в тот вечер, глядя на Валентину - официантку из соседнего "Пыжика" - он ощутил, как сердце бьётся чаще, словно пытаясь вырваться из грудной клетки, как вор из обшарпанного КПЗ.
- Валентина, - начал он, поправляя галстук, купленный на блошином рынке у старухи, торгующей носками с дырками, - вам знакомо чувство, когда "преград не существует"?
- Преград? - Валентина, считая мелочь в кассе, даже не подняла головы. - У нас тут вчера мужик с ножом пришёл. Три тысячи унес. Вот вам и преграды.
Но Казимир не сдавался. Он писал ей стихи на обрывках квитанций, подсовывая их вместо чаевых. Однажды, вдохновлённый строками "любая непогода раскроет прелести свои", он дежурил под её окном в ливень, пока та не вызвала участкового.
- Вы что, Бобров, романтик? - фыркнул участковый Горошкин, вытирая дождь с фуражки. - Идите лучше ворота охраняйте.
К 2019 году Казимир понял, что "ночи холодные" - это не метафора, а отопление в его квартире отключили за долги. Его новый стих про "зелёные глаза" Валентина использовала как салфетку под чашку с кофе, оставив пятно на строчке "радуйся, плачь, люби".
- Вы бы лучше зарплату считали, а не рифмы, - бросила она, замечая, как он смотрит на испачканную бумагу.
Однажды ночью, патрулируя склад, Казимир услышал за углом смех. Валентина, завернувшись в куртку грузчика Виталика, шептала:
- Ну и романтик этот Бобров... Стихи пишет, как будто в прошлом застрял.
- Да ему бы в психушку, - хохотнул Виталик. - Или в морг.
Казимир, прижавшись спиной к холодной стене, вдруг осознал, что "приближающаяся любовь" - это не тревога, а глухая пустота. На утро он принёс Валентине последнее стихотворение:
- "Кому же ещё так даровано благородство очерствелых губ..."
- Ой, спасибо, - перебила она, суя листок под ножку шатающегося стула. - А то у меня тут мебель кривая.
В тот вечер, дежуря у ворот, Казимир услышал, как по радио бренчал старый шлягер: "Любовь - это всё, что нам нужно..." Он выключил приёмник, плюнул на асфальт и пробормотал:
- Врёте. Всё, что нам нужно - это чтобы отопление включили.
А где-то меж стеллажей с консервами, под вой февральского ветра, валялся стишок про зелёные глаза - смятый, засаленный, как сама жизнь.