Казимир Бобров, поэт-неудачник и бывший охранник коттеджного поселка, сидел в своей съемной комнатке в Салехарде и размышлял о судьбе. Последний гонорар за публикацию стихов в журнале "Северный вестник" составил ровно 500 рублей - хватило на две бутылки дешевого портвейна и банку тушенки.
- Жизнь - это лёд, а я - лом, -бормотал он, глядя в заиндевевшее окно. - То есть я пробиваю лёд, но он снова намерзает...
В этот момент телефон, который обычно молчал, как рыба в промерзшем озере, вдруг ожил.
- Алло? - осторожно сказал Казимир.
- Бобров? - раздался хрипловатый голос. - Ты вроде как стихи пишешь?
- Пишу... - признался Казимир, уже представляя, что его зовут читать поэзию на корпоративе местного завода.
- Ну так вот, у нас в "Пингвилоре" инспектор Лазарь Михайлович в отпуск уехал, а замену срочно надо. Работа простая: овцебыков кормить, забор чинить, браконьеров пугать. Зарплата - 120 тысяч, плюс полевые.
- Но я же... поэт... - пробормотал Казимир.
- А у нас тут один овцебык стихи сочиняет, - невозмутимо ответил голос. - Только он их рогами на снегу выводит. Так едешь?
Глава вторая, в которой герой оказывается в тундре и понимает, что жизнь - это не метафора
Через три дня Казимир стоял посреди бескрайней ямальской тундры, держа в одной руке мешок с сеном, а в другой - блокнот для новых стихов.
- Вот твой дом, - сказал сопровождающий, указывая на балок, похожий на сарай после урагана. - Печку сам топишь, воду сам таскаешь, медведя сам прогоняешь. Интернета нет, но если выйдешь на сопку и помашешь руками - иногда ловит "МиФигон".
Казимир кивнул, думая о том, что теперь он не просто поэт, а поэт-овцебыковод.
Глава третья, в которой герой знакомится с подопечными
Первое утро началось с того, что в дверь балка кто-то громко постучал.
- Кто там? - испуганно спросил Казимир.
- Бычки пришли на завтрак, - раздался рёв снаружи.
Оказалось, это не шутка. За дверью стояли три овцебыка - огромные, мохнатые, с взглядом декадента, разочарованного в жизни.
- Вы... вы тоже поэты? - робко спросил Казимир.
Овцебыки молча жевали сено.
Глава четвертая, в которой герой пытается найти вдохновение
Вечером, после десяти километров обхода забора (который, как выяснилось, нужно не просто осматривать, но и убеждать не падать), Казимир сел писать стихи.
"Овцебык - это шкаф с рогами,
Но шкаф этот вечно голодный...
А я - просто сторож с мечтами,
Но мечты здесь тоже холодны."
В этот момент в окно постучали.
- Опять бычки? - вздохнул Казимир.
- Нет, это я, Лазарь Михайлович, - сказал седой мужчина в ушанке. - Приехал проверить, как ты тут.
Оказалось, Лазарь Михайлович - единственный человек в радиусе ста километров, который понимал овцебыков.
- Они, знаешь, как люди, - объяснил он. - Одному морковку дай, другого по голове погладь, а третий вообще стихи любит.
- Стихи?! - оживился Казимир.
- Ну да. Только он их не слушает, а топчет.
Глава пятая, в которой герой осознает тщетность бытия
Прошёл месяц. Казимир научился варить суп из тушёнки, чинить генератор голыми руками и отличать бизона No77 от бизона No83 (первый - задира, второй - меланхолик).
Но главное - он понял, что овцебыки никогда не оценят его поэзию.
- Может, мне к медведям пойти? - подумал он однажды, глядя, как стадо равнодушно жуёт сено. - Хотя бы рычать будут в такт ямбу...
Финал, в котором есть намёк на надежду
В последний день вахты Казимир стоял у вертолёта, держа в руках блокнот с новым стихотворением:
"Тундра - это вечность в миниатюре,
Где время течёт, как река.
Но если овцебык наступит на строчку -
Значит, так надо. Пока."
Пилот, глянув на текст, хмыкнул:
- Лазарь Михайлович говорил, ты стихи пишешь.
- Пишу, - вздохнул Казимир.
- А они хоть кому-то нравятся?
- Овцебыкам - нет.
- Ну, значит, не всё потеряно, - рассмеялся пилот. - Поехали?
И вертолёт унёс Казимира обратно в цивилизацию.
(Но он обещал вернуться. Хотя бы за чем-то эфемерным, но жизненно важным).