Однажды великий Пифагор, устав от споров с учениками, присел на берегу пруда. Вода была неподвижна, как отполированный чёрный камень, и в ней, как в зеркале, отражалось небо - белые облака, плывущие в бездонной синеве.
"Вот он, мир - совершенная гармония, - размышлял философ. - Зрение даёт нам образ неба, слух - тишину ветра, обоняние - запах влажной земли. Все чувства, сливаясь, рождают симфонию истины. Мир есть число, а число есть порядок и красота".
В этот миг на листе кувшинки сидела лягушка. Она не размышляла о гармонии. Она хотела есть. Увидев мошку, трепетавшую над самой водой, лягушка совершила резкое, стремительное и абсолютно неграциозное движение. Она прыгнула.
Идеальная гладь пруда взорвалась. Круги пошли во все стороны, искажая до неузнаваемости отражённые облака. Вместо симфонии тишины возник громкий всплеск, нарушивший благоговейный покой. Запах тины, до этого лишь намёк в воздухе, поднялся волной и ударил в обоняние. Лягушка, промахнувшись, шлёпнулась обратно в воду, окончательно добивая хрупкое зеркало мира.
Пифагор, наблюдавший за этим, не стал гневаться. Он улыбнулся.
"Глупая лягушка, - подумал он, - ты только что разрушила всю мою гармонию одним неловким движением".
Но затем его ум, отточенный поиском истины, продолжил мысль. Да, её прыжок был хаотичным. Но разве расходящиеся круги не подчиняются закону? Разве их форма не идеальна? Разве звук всплеска не встроился в тишину, став её частью, и разве смолкший всплеск не вернул тишине новое, более глубокое звучание?
Лягушка выползла на берег и уставилась на философа своими круглыми, ни о чём не говорящими глазами.
И Пифагор понял. Гармония - это не застывшая картина. Это не вечное, нетронутое озеро. Гармония - это живой, пульсирующий порядок, который способен включить в себя и случайность, и ошибку, и неправильное движение.
Чувства не просто отражают готовую красоту. Они улавливают сам танец порядка и хаоса, где лягушка, промахнувшись, становится новым числом в вечном уравнении бытия. Её прыжок не разрушил гармонию. Он её усложнил, сделал богаче и... живее.
"Благодарю тебя, учитель, - мысленно произнёс Пифагор, глядя на лягушку. - Ты показала мне, что истинная гармония не боится диссонанса. Она рождается в его преодолении".
С тех пор, говорят, Пифагор стал чаще слушать не только музыку сфер, но и весёлое, нестройное кваканье в придорожных канавах, находя в нём свой особый ритм великой мировой симфонии.