Не в золотом терему, не на пиру честном, а на заставе богатырской спал богатырь Михайло Потык. И привиделся ему сон недобрый. Будто ползет по земле Святорусской тень худая и безглазая, а за ней трава вянет, реки чернеют, а люди друг на друга волками злыми глядят. И шепчет тень устами, которых нет: "Проснись, богатырь. Иди, найди. Или земля твоя в злобе и горечи истлеет".
Вскочил Михайло, пот с чела утирая. И понял - не просто сон, а весть. Послал его Вышний, либо наоборот, сам Кощей Бессмертный наслал мороку эту, чтобы богатыря с пути сманить. Но рисковать нельзя было.
Снарядил своего Бурушку верного, взял меч-кладенец, тугой лук и поехал на зов той тени. Долго ли, коротко ли скакал, но примчал его конь в каменное ущелье, где и днем было темно, как ночью. А посреди ущелья, клубком гигантским извиваясь, лежал Змей. Не огненный Горыныч, а иной - Чёрный Змей-Раздор. Чешуя его была цвета высохшей земли, глаза - как две смоляные ямы, а из пасти сочился не яд, а черная хула, от которой воздух звенел и трескался. То было порождение Кощеево, что пускает в сердца людские яд ссоры и братоубийственной злобы.
"Уходи, порождение тьмы! Не бывать тебе на земле нашей!" - крикнул Михайло, меч обнажая.
Но Змей не бросился в бой. Он лишь поднял свою уродливую голову и изрыгнул на богатыря облако немого отчаяния и ненависти. В уме Михайлы вспыхнули все его обиды, все горести, вся ярость. Рука, сжимавшая меч, задрожала, ибо захотелось ей рубить без счета. А Змей-Раздор, вдохнув эту злобу, начал расти, чешуя его лоснилась и укреплялась от богатырского гнева.
Понял тогда Михайло, что силой его не взять. Что любая его атака, рожденная гневом, лишь кормит тварь, делает ее сильнее. Опустил он меч и вложил его в ножны. Сложил он свой лук и отставил его в сторону.
Зашипел Змей от злости, почуяв, что лишается пищи. Забился хвостом по камням, пытаясь вызвать в богатыре хоть искру гнева. Но Михайло стоял недвижимо, как скала. Вспомнил он ласковые слова матери своей, крепкую дружбу товарищей-богатырей, чистую любовь к жене своей, Марии-лебеди. Вспомнил он тихие рассветы над Русью, песни пахарей, смех детей. И наполнилось сердце его не злобой, а светлой печалью и великой любовью к земле своей.
И начал он говорить. Говорить не со Змеем, а с тем светом, что был в его собственной душе. Он шептал старые сказки, напевал колыбельные, что пела ему мать, вспоминал имена всех, кого любил и защищал.
И тут произошло чудо. Черная чешуя Змея начала дымиться и трескаться, будто от солнца незримого. Свет добра Михайлы жёг его сильнее любой стали. Змей-Раздор завыл, затрепетал и стал рассыпаться на глазах, превращаясь в горстку холодного пепла и праха.
Стихло в ущелье. И тут из-за туч выглянуло солнце, осветив место битвы. Подъехал Михайло к тому месту, где чудище лежало, и увидел лишь черное пятно на камне. Понял он, что не всегда победа - это уметь уничтожить. Иногда победа - это уметь выстоять. Выстоять против тьмы не мечом, а светом в собственном сердце.
И поскакал богатырь назад, на заставу, зная, что защитил землю свою не от врага видимого, а от яда невидимого, что страшнее любого войска.