Аннотация: Все знают, что некроманты злые, а рыцари благородные. Рыцари спасают пропавших девиц и побеждают зло. Но что если "девицей в беде" окажется простой парень со своим взглядом на ситуацию?
В этом году комары были особенно кровожадны. Син яростно почесал укус на локте и вздохнул. Писк и жужжание доводили его до исступления! Не то чтобы Син был ужасно нервным парнем, вообще-то привычки вскакивать с хлопушкой наперевес у него не было, но вторая бессонная ночь подряд заметно раздула тлеющий фитилек раздражения. Сину не нравилось все. Ухающая сова под окном, рассохшаяся ступенька на крутой винтовой лестнице, запах, сигнальным флагом поднимающийся через вентиляцию из подпола.
Родрик Скрюченые Руки вторые сутки был занят работой. Паучки-посланники заваливали его стол в кабинете письмами с инструкциями и разными рецептами, а мусорное ведро в углу то и дело переполнялось комками влажной бумаги. Син с тоской провожал взглядом занятых арахнидов, забывших о пищащих гостинцах. Жаркое послевкусие изъеденного солнцем дня застывало в вечернем воздухе. Пряный терпкий аромат земли, прибрежных камышей, высокого старого каштана, растущего в отдалении от затянутой тиной речки.
Дом частично нависал над водой. Син рыбачил иногда, высунувшись в окно, хоть и ловил в итоге сплошной мусор. Родрик беспечно скидывал с пирса всякую дребедень вроде стухших крысиных хвостов, заплесневелых мышиных мумий и таинственных склянок с отклеившимися этикетками. Откупоривать их никто не решался, внутри с равной степенью вероятности могли оказаться как репейное масло, так и синильная кислота. Часам к семи со дна поднимался ручной сомик, заглатывал опасный хлам громадной, как печная топка, пастью и, получив порцию нежности от умиленного Родрика, погружался в ил. Сину не нравилась рыбина. Поросшая скользкими щупальцами голова была приплюснута так, что все шесть глаз на ней едва умещались. На спине у плавника болтался застрявший давным-давно багор, а хвост почему-то делился надвое.
На другом берегу надрывно квакали лягушки. Комары ехидно пищали. Весь день Син потратил на то, чтобы хоть немного привести дом в порядок. Рассеянно брошенные склянки и подозрительно влажные свертки без сожалений отправлялись в мусор, туда же полетела кусачая обложка проклятого фолианта. Син хорошенько утрамбовал ее пяткой, чтобы не выбралась из мешка. На забитых потертыми книгами полках торжественно оседала пыль, свернутые трубками карты лежали в ячейках шкафа строго по номерам. Парень безуспешно разгладил пальцами краешек покусанной обложкой схемы и опять вздохнул. Повеявший из открытого окна ветер неведомым образом качнул все прикрытые стеклянными колпаками свечи.
Родрик часто ворчал из-за долгих отъездов Сина. Голубоглазый, рыжеватый парень с торчащими ушами и пенсне на цепочке всегда норовил забраться в места поглуше да поопаснее. Щербатые разбойники радовались, завидев его лихие бачки и камзол с бирюзовыми вставками, показывали улыбающемуся Сину веревки, топоры, пока подаренная Родриком лошадь топорщила позади него нетопыриные крылья. Хорошая лошадь была. Вот только стороной подальше от ее зубов обходили не только грабители, но и миролюбивые крестьяне с вилами и дрынами. Дорогу зачастую спрашивать было не у кого, так что Син от поездок с Мышкой отказался.
Мышка не обижалась. Лежала в тенечке у дома, благоухала. Работала на имидж хозяина. Родрик хорошо постарался, украшая округу. При подходе к двухэтажному немыслимо изогнутому дому любому путнику становилось не по себе. Развешенные на голых черных ветвях дендроидов черепа приветливо скалились вечными улыбками, каркали прикормленные Родриком вороны, зловеще стучали о стволы деревьев костяные амулеты с рунами проклятья. Иногда можно было даже заметить мелькающий вдали черный призрак, ужасающий и потусторонний. Это - рабочий балахон, снесенный ветром с веревки для просушки белья.
Сину не нравились эти "садовые украшения". Одно из них, самое мерзкое, походящее на пугало-маньяка, Родрик занес на веранду, чтоб любоваться им за чашкой бульона. Всякий раз, когда Син возвращался домой с сумкой, полной дорожных набросков, первое, что он видел - это ухмыляющееся чучело. И пугало, конечно, тоже видел.
Родерик был совсем не старым, несмотря на пробивающуюся в темных волосах седину. Он был выше Сина на голову, немного сутулился. Мужчина имел скверную привычку складывать руки наподобие птичьих лапок во время размышлений. Отсюда и прозвище - Скрюченые Руки. Он встречал Сина после долгой разлуки, разгоряченный, радостно-нервный, пахнущий формальдегидом и мылом.
- Эй, Родди, ну не здесь! - возмущался Син в попытках скинуть ногой ненавистное пугало с веранды. Но в итоге все сводилось к тому, что он сдавался, бросал на украшение куртку и позволял себе поддаться ласкам. Родрик умел расслаблять. Несколько поцелуев и нежных касаний рождали огонь внутри. Роерик дразнил парня, покусывал за мочку уха, но неизменно отстранялся, стоило только Сину податься вперед к более серьезным действиям. Традиционная игра забавляла их обоих. Она накаляла атмосферу до видимых разрядов, и лишь тогда мужчина "отпускал поводья".
Сину не нравилось, как быстро после жаркой встречи Родрик сбегал в лабораторию-подвал, застигнутый врасплох новой идеей. Обычно в свою работу он парня не посвящал, старался держать на дистанции. Син понимал это рвение - вмешиваться в дела ковена ему не хотелось самому. Он наводил чистоту в жилище, пока неряшливый мужчина был занят, дорабатывал свои карты, отвозил их в архив при городской ратуше, где получал жалованье. Правда, на этот раз с вылазкой Сину пришлось повременить. Гадкая обложка с испорченного фолианта сжевала добрый кусок расчерченной бумаги. Парень две ночи провозился с картой, пытаясь восстановить ее по памяти. Ему это определенно не нравилось.
Но больше всего не нравился Сину рыцарь, оккупировавший весь зал. Высоченный, закованный в самоварообразные латы надменный дворянин с щегольской бородой и кудрявыми медными волосами с любопытством и опаской разглядывал обстановку вокруг.
- Симунд Конопатые Ноздри, - мрачно произнес Син, и рыцарь тут же его поправил:
- Сэр Симунд Конопатые Ноздри!
Деревянный пол под его ногами скрипел. И деревянная лестница тоже скрипела, но просто так, в качестве поддержки. По крутым ступенькам в остроконечных железных башмаках взбираться было бы непросто. На втором этаже располагалась спальня и кухня, а еще чудесная коллекция недобровольно отданных трофеев Родрика.
- Я думал, вы нашли золотую сливовую кость, которая освободит меня от чар, - наигранно залепетал Син. Формально Симунд владел всей этой землей и городом, и даже рекой, в его власти было наслать отряд воинов, чтобы стереть ненавистный оплот черной магии в порошок, но убежденность в необходимости одиночного подвига смешивала карты.
- Я пришел выручить тебя из плена проклятого некроманта! - громко заявил рыцарь. Син опять почесал комариный укус на локте.
- Но без косточки, да? Ты ведь знаешь, что я околдован! Пока чары не падут, сидеть мне вовек в плену, связанным незримыми узами со злобным хозяином. - Син помолчал, размышляя, не переборщил ли он с драматическим выступлением. Симунд огорченно отвернулся, прошептав только "О, горе! Горе!". Его взгляд приковал ряд зловещих книг, выстроенных на полке с многообещающей подписью "Некрономикон".
- Я осмотрюсь здесь? - не терпящим возражения тоном спросил рыцарь и направился в сторону кабинета. Паучки перестали сновать с записками, и остановись поглазеть на железнобокую громадину. В это время из подвала бесшумно выбрался Родрик.
Он пригладил слегка растрепанные волосы и, аккуратно прикрыв крышку люка, шагнул к сидящему в кресле парню. Ковен серьезно давил на него, требовал совершить дежурное злодеяние, но Родрик с выполнением долга особо не спешил. Он бросил взгляд на увлеченного рыцаря, покачал головой и как-то совсем по-птичьи потянулся, разминая затекшие мышцы.
- О, Родди, только не здесь, - едва не сорвавшись на постыдный визг, зашептал Син, когда рука мужчины ловко прошлась по внутренней стороне бедра.
Тяжелая поступь Симунда окатила парня отрезвляющим ушатом воды. Не удержавшись, он сдавленно застонал, а Родрик отстранился и лукаво посмотрел на картографа. Сегодня его глаза были медово-желтого цвета. "Эй!" - удивленно воскликнул рыцарь, заметив сгорбленную спину колдуна. Красное нездоровое солнце, вышитое на рубашке подмигнуло ему. Син с шумом втянул воздух и быстро поправил одежду, пока спокойный, уверенный взгляд Родрика рассматривал в медном чайнике отражение позади себя. Цветок, торчащий из крышки, давно засох и опал, сквозь прореху в донце вываливалась зернистая земля. Ухаживать за живыми существами мужчина не умел.
Наконец, рыцарь яростно взревел и бросился в бой, вооруженный внушительными кулачищами. Колдун щелкнул пальцами. Симунд пронесся мимо, с шумом врезаясь в разбросанные вещи. Сервиз на краю тумбочки опасно звякнул.
- Подлый гнус! - крикнул рыцарь. Схватился за бок, но рука мазнула пустоту - меч в ножнах остался стоять у входа рядом с привязанной лошадью.
- Как грубо! - покачал головой Родерк и пропал. Симунд ринулся к тому месту, где он только что стоял, растерянно и раздраженно завертел головой. Где-то внизу под полом раздался женский плач, злобно взвыл вурдалак в посадке за домом, зловеще затрещали костяные амулеты. Рыцарь побледнел и снова вскричал:
- Выходи! Ты трусливый заячий хвост!
Одна из чашек отделилась от сервиза, сползла по столешнице к самому краю, а потом резко кинулась Симунду в голову. Реакция у того была отменной. Ощутив опасность, он мгновенно развернулся, несмотря на стесняющий движение доспех, и отмахнулся от коварной чашки. Вслед за ней посыпались остальные. Син тихо выругался и постарался отползти по стеночке как можно дальше от эпицентра крушения, однако у героя были другие планы. Трубно проревев в ладонь, как в горн, свой невнятный девиз, Симунд закинул парня за плечи и потянул на улицу.
- Я тебе что - плащ?! - возмутился оскорбленный картограф. Ветер бросился к нему в лицо вместе с самоубийцами-комарами. Потревоженные шумом лягушки настороженно замолчали, позволив вакханалии развиваться до предела. Родрик материализовался из теней у веранды, мрачно пробормотал заклятье и распался на сотни крохотных жучков. Насекомые текучим ковром двинулись к напуганному рыцарю, ловко вскарабкались на него крохотными лапками, играя на тонких струнах нервной щекотки. Подлетевшая птица с облезлыми перьями, обнажающими тощую синюшную тушку, клюнула Симунда в руку, отчего тот вынужден был выпустить трепыхающегося картографа.
Рыцарь топнул ногой в железном ботинке, раздавил с десяток гадов и ринулся к мечу. Жуки рассыпались в черную труху, подхваченную потоком воздуха, вихрь спиралью закрутил ее и сжал в плотную фигуру озлобленного некроманта.
- Оставь нас в покое, Симунд! - Взревел Родрик, принимая боевую стойку заклинателя. Длинный балахон развивался, седые волосы грозно топорщились подобно иглам. Желтые глаза потемнели и приобрели угрожающий темно-красный оттенок.
- Сэр Симунд! - вежливо поправил колдуна рыцарь и стал наступать. В его руках длинный полуторный меч вертелся, как рыбка, ловко скользил, сверкал, свистел, выписывал немыслимые фигуры. Родрик Скрюченные Руки каркнул по-птичьи, прыгнул вперед на одной ноге. Дом сотрясся от громкого плача. Что бы ни хранилось в подвале до этого, но оно выбралось через не запертый люк. Син испуганно оглянулся и сглотнул вязкую слюну.
Колдун вновь щелкнул пальцами. Он много времени потратил, прилаживая все детали к новой "игрушке", хотел продать ее стороннему покупателю, и бросать в бой с Симундом не собирался. Направленный в грудь меч прошел сквозь наваждение, сорвал клок призрачной плоти. Черная ткань скользнула по лезвию, обвила его, заползла на рукоять. Симунд содрогнулся от омерзения, но меч удержал.
- Твои шуточки на этот раз не пройдут! - громко заявил рыцарь. Родрик серьезно кивнул и стал отступать к подмосткам на реке.
В это время Син бежал к дому. Ему не нравился пробирающий до дрожи плач, что-то пугающее, холодное, опасное, шаталось по комнате. Длинные лохмы волос свисали с головы и плеч чудовища, волочились за ним по полу, оставляли на досках и ковре отчетливый маслянистый след. "Вытирать его потом будет мучением" - решил Син. Он ступил на первую скрипучую ступеньку лестницы, зажмурился, когда та натужно застонала. Фиолетовая, раздувшаяся рожа обернулась на звук. Стеклянные пуговицы-глаза отразили перевернутый образ испуганного парня, бездумно, но целеустремленно двинули тело к намеченной цели. Из распахнутого рта вырвался громогласный жалобный вопль.
- О нет! Нет, нет, нет! - запаниковал Син. Он быстро взлетел по лестнице на второй этаж и бросился в спальню. На кровати лежала недошитая кукла. Нитки торчали во все стороны, из шва в непропорционально большой голове торчала пакля. Картограф запустил пальцы в прореху, вытащил из нее маленький зеленый медальон. Плач приближался, визжала расшатанная лестница. Длинные ногти на ногах некротической твари скребли пол, оставляя на нем заметные светлые царапины. Парень захлопнул дверь, подпер ее стулом, а сам прижался спиной к противоположной стене. Амулет он крепко зажал в кулак.
"Ы-ы-ы-а-а-А-а!"
Дверь завибрировала и слетела с петель в одно мгновение. Син не успел даже вскрикнуть. Чудище пробралось в проем, заляпало маслом стену, зафиксировало человека стеклянным взглядом. Но парень уже знал, что делать. Камень в амулете треснул, вырезанные на нем знаки взорвались ярким светом и тот зеленым лучом врезался в грудь плакальщика. Он замер в одной позе, не в силах пошевелиться, а Син аккуратно протиснулся мимо него, оставив монстра удивленно хныкать. На кухне картограф схватил запаянный пакет с чем-то ароматным и со всех ног бросился на помощь Родрику.
Колдун перепрыгивал с одного зеленого островка на другой, изворачиваясь от взмахов освященного меча. Тина на реке услужливо подбиралась к его ногам, образовывала плотные упругие пузыри, способные ненадолго удерживать вес мужчины. Но далеко сбежать Родрик не мог. Мостки от ударов лезвия разлетались в щепу, куски досок плавали по воде, недоуменно гудели в сгущающихся сумерках комары. Рыцарь тяжело дышал в жарком "самоваре", но продолжал усердно работать. Некромант уставал быстрее. На побагровевшем от напряжения лице Симунда пропали все веснушки, он с хеканьем бросался в атаку, едва только колдун подбирался ближе, загонял его дальше к воде, словно хотел утопить. На волосах у него виднелись следы липкого студня, хлопнувшегося с неба минутой раньше, а на лбу красовалась внушительная шишка от удара поленом. Одно из них рыцарь все-таки отбить не успел. Родрик каркал птичьим голосом, водил руками, злобно сверкал взглядом. Угрожающий, напористый рыцарь не сдавался.
- Симунд, прекрати! - вскричал запыхавшийся от бега Син. Его голос срывался от волнения.
- Я освобожу тебя от чар и безо всяких косточек. Смерть разорвет все путы, милый юноша! - патетично заявил рыцарь, не забыв, рисуясь, оставить в сторону ногу и выпрямить натруженную спину. Син понятливо кивнул и запустил в реку свой пакет. Со звонким бульканьем он ушел на дно, как некое подношение духам. Родрик щелкнул пальцами, растворился в звуке и вечернем воздухе, заставил Симунда разочарованно топнуть по хлипкому мостику. Поднявшиеся пузырьки засвидетельствовали о том, что дар принят.
Некромант, слепленный из грязи и ила, образовался рядом, поднырнул под руку захваченного врасплох рыцаря, бросился подальше от мощного взмаха меча. Но не успело свистящее лезвие опуститься, как водную гладь рассекла темная блестящая масса. Шесть мутных белых глаз недовольно посмотрели на Симунда, шевельнулся вросший в плавник багор. Рыцарь открыл рот, чтобы завопить со всей мочи, но глотка гигантского сома распахнулась перед ним в своем гипнотическом величии, и безо всяких предупреждений ухватила ногу незадачливого героя. В эту секунду от поднявшегося ора лягушки на другом берегу в ужасе попрыгали в заросли камыша. Симунд саданул рыбину острием, но толстую склизкую кожу оно не пробило. Недовольный сом забурлил, выплюнул жесткий ботинок, махнул раздвоенным хвостом, окатив рыцаря волной пополам с тиной, и ушел на дно.
- Ух...чтоб тебя... - шокировано пробормотал рыцарь и побрел к лошади, чавкая влагой при каждом шаге. Плотная кобылка пригляделась к хозяину, благосклонно фыркнула. До драки ей дела не было. Она позволила рыцарю взгромоздиться в седло и мирно потрусила в сторону замка, унося на спине мрачного, но не сломленного героя.
- Я еще вернусь, отродье тьмы! - кричал он, потрясая кулакам.
Син обнял дрожащего мужчину, позволил ему перевести дыхание. Вода все еще бурлила, затягивая в миниатюрные водовороты куски дерева. Комары перестали зудеть, попрятавшись в траву, испуганно молчали лягушки. Тихий прерывистый шепот-плач раздавался с верхнего покосившегося этажа, где все еще полыхал зеленый мертвенный свет. Ветер доносил отголоски проклятий Симунда, клявшегося спасти пленника в следующий раз. Син вздохнул.
- Который по счету это визит? Третий? Может, четвертый? В прошлый раз он забросал дом амулетами и залил все святой водой. Мерзавец, столько хлопот из-за него...
- Когда он поймет, что мы уже восемь лет как женаты? - пожал плечами некромант и крепче обнял парня. Оба стояли на берегу, глядя куда-то вдаль, вспоминая ту замшелую ведьму, что решилась обручить темным ритуалом колдуна и человека. Хорошее было время. Син нежно поцеловал мужчину в шею и прикусил мочку уха. Прохладная, ароматно-пряная ночь окутывала их нежными крыльями. Просыпались в глазах украшений-черепов светлячки, романтично выла разбуженная выпь. Рыцарь ехал назад топить горе поражения в вине, а некромант с картографом слушали голоса природы и просто молчали. Им обоим нравилась ночь.