Аннотация: или размышления умирающего о критериях оценки произведения искусства.
Это было тридцать лет назад. Поздней осенью. В конце октября. Мы - четверо друзей шли на еще трофейном катере ночью в шторм по Ладоге. Внезапно забарахлил и встал старенький шведский дизель. Судно начало швырять с волны на волну. В кромешной тьме ревела на разные голоса, визжала и завывала стихия. Катер несколько раз "черпанул", и в кубрике, каютах и машинном отсеке перетекала ледяная вода. Плавали рюкзаки, мешки с одеждой, одеяла, палатки, картонные коробки с провиантом.
Ручной помпой мы вдвоем без остановки откачивали воду. Моя супруга, дрожа и клацая зубами, насквозь мокрая стояла у штурвала. Судовой механик пытался запустить уснувший двигатель.
И как это не кажется теперь удивительным и возможно, даже анекдотичным, мы обсуждали тогда критерии оценки произведений искусства. Мой друг, которого к сожалению уже нет среди нас, тогда сказал: "Если ты творец, если Бог наградил тебя даром, то пиши музыку, прозу, стихи и картины так, чтобы их мог востребовать умирающий перед смертью."
Тогда мне эта мерка показалась завышенной, а сейчас только я понял всю ее глубину. Я вспоминаю его слова, когда очередной "искусствовед" начинает мне "втирать какую-то дичь", что дескать, чтобы понять высказывание "творца", мне нужно самому "дорасти", измениться и "смотреть на произведение его глазами." Или же, если это стихи или музыка, слушать "его ушами."
Раньше я безуспешно пытался донести этим "умникам" свою нехитрую точку зрения. Теперь же я только улыбаюсь, молча отказываясь соглашаться, но ни в устные, ни в сетевые дискуссии не вступаю.
Мы все и есть те самые "умирающие". Нам не хватит и десятка жизней, чтобы изменяться так, как необходимо для восприятия "произведений" этих бесконечных "творцов" с их микроскопическими "идеями".
Гении прошлого не ставили никому никаких условий. Они просто делали все, что могли, задействовали всю силу своего дара и все свое мастерство для создания на холсте, на нотном стане или стопке писчей бумаги того, что они считали необходимым донести до своих слушателей, зрителей, читателей.
До сих пор у многих слезы подступают и захватывает дыхание при исполнении "Реквиема" величайшего гения, бессеребренника, распутника и пьяницы Вольфганга Амадея Моцарта. Нам понятен без всяких предисловий исступленный "язык" живописи Винсента Ван Гога, упорное спокойствие Поля Гогена или чистые гармонии цвета и формы Сандро Ботичелли. Я не стану утомлять читателя перечислением всех гениев прошедшего тысячелетия, в музыке, архитектуре, скульптуре, живописи, литературе и поэзии их наберется под тысячу. Но согласитесь, для их восприятия достаточно только присутствия и готовности, желания воспринимать.
Когда мне навязывают под видом откровения в искусстве "Ветку" Монастырского, и при отказе обсуждать достоинства этого "объекта" объявляют "невежей" и "ретроградом", я не пытаюсь оправдаться и защитить себя.
Пусть "искусствоведы" сами ковыряются в этих сомнительных субстанциях и выносят любые суждения. Пусть они восхищаются скандальным шарлатаном Дэмианом Херстом и созерцают писсуар "Fountain" Марселя Дюшана, млеют от счастья при виде "произведений" зауряднейшего Энди Уорхола, меня не интересуют ни они сами, ни их "глубокомысленные" мнения "через губу" о чем бы то ни было.
Все это всего лишь "пена" вокруг искусства. Тратить краткий "миг" жизни между двумя бесконечностями на созерцание "пены"? Не будет ли их создателям слишком много чести?
С тех пор я читаю, слушаю и смотрю только просеянные через сито лет книги, музыку, фильмы и сериалы. Я уже знаю, на посредственное и второстепенное у меня не хватит времени.
И я не стану тебе что-либо советовать или пытаться навязать, читатель. Поступай, как считаешь для себя правильным. Только всегда "помни о смерти".
![[]](/img/n/nestor/mementomori/ernstfuchs.jpg)