Математик

 

По стене полз таракан, "вырисовывая" график функции кубического трёхчлена. Без разрывов и скачков он плавно перешёл на график другой функции, о чём свидетельствовала гладкая производная. Таракан даже не подозревал, что его движения описывает какое-то там уравнение, он просто полз. Вероятность того, что он остановиться, была близка к единице. Не дойдя миллиметров пять до первой критической точки на этом участке кривой, таракан остановился, и стал задумчиво шевелить усами. Эрик переключил своё внимание обратно на черновики. К сожалению, ещё не все вычисления он мог проводить в уме, кое-что приходилось записывать. Листик был плотно исписан чёрной ручкой.

Завтра у Эрика намечался день рождения, что ему уже портило настроение. "Какой глупый праздник - что из того, что планета относительно Солнца займёт приблизительно то же положение, что и в момент появления нового организма на свет?". Эрик не любил шумные праздники - приходила куча скучных родственников и знакомых родителей. А если вдобавок ко всему виной праздника был он сам, то избежать надоедливой кампании было невозможно. Ещё один потерянный день.

Любимое занятие Эрика - математика. Любимое, но не единственное. Он вспомнил про таракана. "Вот ведь как получается - таракан двигается предсказуемо, но о математике он физически знать не может - просто не чем. А сколько в человеке предопределённого, такого, о движущих законах которого мы пока даже не подозреваем?". Таракан сорвался с места и понёсся в сторону прикреплённых к стене черновиков. Эрик не стал рассчитывать параметры траектории - просто наблюдал и отдыхал. Таракан скрылся за листом, исписанным формулами Тейлора, выставив зачем-то один ус.

"Совсем недавно переехали в новый дом, а уже эта живность его обживает. Наверно человечество никогда от них не избавиться. Реклама обещает 100% избавление в кратчайшие сроки всерьёз и надолго, а тараканы как ползали, так и ползают, насмехаясь над прогрессом". Эрика тараканы нисколько не беспокоили, а даже наоборот - давали пищу для размышлений.

"Почему же насмехаясь? Вовсе нет!" - продолжал рассуждать Эрик. "Когда человек ещё даже не собирался становиться человеком, когда папоротники соревновались по высоте с хвощами на перегонки, а динозавры доживали последние миллионы лет до первых суровых зим, тараканы уже бороздили просторы лесов. Под стать динозаврам, размеры они имели не маленькие, если сравнивать с современными их сородичами. А когда, наконец, появился человек, занял места обитания тараканов, заодно вырубив на всякий случай лес, таракану ничего не оставалось, как приспособиться к новым условиям. Так что исторически вопрос спорный - кто гость, а кто хозяин территории".

Таракан выполз наполовину, целясь, куда бы побежать теперь.

"Когда человек совсем отдалился оттого, что он называл Природой, он решил, что ему плохо пахнуть не полагается, а помещение должно быть чистым, тогда началась Великая Война с Тараканами, которая длиться до сих пор. Если человечество просуществует достаточно долго, у тараканов будет время эволюционировать в более устойчивые виды. Антропогенный фактор стал естественным отбором!"

Эрик достал чистый лист, написал крупными печатными буквами "COCKROACH"[1], затем выписал в ряд коды букв и начал вручную шифровать их по алгоритму DES[2]. Как всегда, места на листе катастрофически не хватало. Через пол часа он перевернул лист, выписал по памяти полученную цепочку цифр, добавил в конце контрольную сумму. На беглый взгляд цифры казались бессмысленными. Таракана и след простыл. Эрик снял очки, помассировал глаза. "Вот я - воспринимаю мир через эти очки. Они искажают видимую картинку, но так, что компенсируют искажение её же линзами моих глаз, и сетчатка получает привычную картинку. Дальше изображение поступает в мозг, которое его размалывает на знакомые кусочки, и в готовом виде подаёт мне, то есть сознанию. А что если нет глаз, нет очков, нет таракана - есть только сознание, которое от скуки придумало себе всё это. Нет, вряд ли. Но оно очень творчески дорисовывает воспринимаемую реальность. Фактически получается, что сознание создаёт свою действительность. И действует исходя из додуманной  модели мира. Выходит, для конкретного сознания не важно, происходят ли изменения в реальности, или просто меняется "виртуальная" копия реальности. Кроме того, сознание может подстраивать реальную реальность под придуманную, чтобы меньше потом додумывать приходилось. Каламбур получился - реальная реальность".

Эрик одел очки. На листике, в функции, разложенной по формуле Тейлора, появилась лишняя точка. "Отметился всё-таки усатый. Простой пример подгонки реальности под вымышленную - волшебные излечения людей шарлатанами. Медики называют это плацебо. Наверняка минимум половина современных лекарств основана на этом эффекте. Если больной верит, что его лечат, не важно как, он в 4 из 10 случаев вылечивается только благодаря этой вере, если не применять настоящие лекарства. Конечно, процент излечений разный у разных болезней. А болезни на нервной почве - пример обратного воздействия, когда человек подсознательно хочет заболеть. Возможно, есть и более глубокое воздействие сознания на реальность. По крайней мере, исключить такую возможность нельзя. У мозга почти неограниченные возможности изменять собственное тело".

"А, собственно, зачем мне очки? Подумаешь, близорукость. Что такое очки? Аппаратная реализация коррекции изображения. Но таскать их постоянно с собой не очень удобно. Почему бы не исправлять получаемую картинку сознанием? Ведь выпрямляет же оно искажённое и перевёрнутое вверх тормашками изображение на сетчатке глаза". Эрик быстро прикинул в уме нужные формулы, зависимости. Просчитал алгоритм коррекции. "Ничего сложного. Так... Расчёты довольно нудные. Но если их повторить многократно, выработается что-то типа мыслительного рефлекса. Скорость расчёта повыситься, и не надо будет отвлекаться от других задач. Надо сосредоточиться". Эрик зажмурил глаза, расслабил тело. Он долго сидел без движения, многократно повторяя одно и тоже. Воображение работало на полную катушку. Подсознание не поймёт формулы. Эрик перекладывал язык математики на образы, эмоции. Перед мысленным взором крутились картинки одна ярче другой, графики, диаграммы. Чтобы лучше запомнить, он представлял, какой запах могла бы иметь та цифра, на что похожа та и эта зависимости, что смешного может быть в системе трёх линейных уравнений, и почему вон тот икс такой печальный. Эрик пытался говорить с самим собой на языке, понятном глубинным отделам мозга.

Эрик осторожно открыл глаза. Сетчатку слега ослепило - он уже привык к полумраку закрытых глаз. "Ну вот, я так и думал. Фантазии всё это. Только зря старался". Глаза по-прежнему давали размытую картинку. И тут Эрика словно ударило молнией, проступил холодный пот, голова закружилась. Он издал непонятный звук. Да, картинка была размытой, но он был по-прежнему в очках! Засосало под ложечкой, стало не хватать воздуха. Сердце дико застучалось. Трясущимися руками Эрик снял очки. Он прекрасно видел, как семь лет назад, когда он ещё не успел угробить себе зрение, часами просиживая за книгой. Сглотнув, Эрик огляделся по сторонам. Посмотрел на руку, на дверь, осмотрел формулы на стене, нашёл глазами тараканью точку. "Коэффициенты нужно немного подправить, но картинка уже достаточно чёткая. Работает! Потом этим займусь. Почему я раньше не додумался до столь элементарной идеи?" Эрик положил на стол ненужные теперь очки. Нервная дрожь потихоньку прошла.

"Математика - поистине фантастичная вещь. Ни что другое не может так красиво, почти поэтично, рассказать нам о реальности. Почти всё можно описать её чудесным языком. Сложные кривые, нелинейные зависимости, неоднородные образования - структуры любой сложности обретают доступный для анализа вид, лишь превратившись в формулы, закономерности, переменные. Ещё не всё доступно математике. Это дорога, которая имеет начало, но имеет ли она конец, неизвестно. Язык математики упрощает реальность, превращая предметы в частный случай абстрактных величин. Всё гениальное - просто!"

С первого этажа послышался громкий женский голос. "Ну что такое? Я занят". Голос приближался.

--         Эрик, пора обедать.

"Три часа дня. Есть совсем не хочется".

--         Сынок, все голодные, мы не будем тебя ждать. - остановился голос на лестнице.

"Успею ещё поесть". В комнате Эрика стояла тишина, его любимая музыка. Звуки на первом этаже неплохо слышно, но отдельные слова трудно различить. Эрик закрыл глаза и стал прислушиваться. Резкий, прерывистый голос - это Сэм пришёл со школы. Плавный, мягкий голос - мама расспрашивает последние новости. Бабушка молчит, или ещё не села за стол. "Сколько лишней информации в человеческом голосе. Тон, интонация, оттенки. Когда всё, что требуется - передать смысл. Сознанию нужно уловить знакомые знаки, разложить их по полочкам. Чтобы меньше ошибаться, Природа заложила в речь избыточность. Но избыточность может и помешать распознаванию". Эрик сосредоточился на отдельных фонемах. "Так, выделяем нулевую, саму громкую гармонику". Перед глазами поплыла изгибающаяся синусоида. "Ничего не понятно. Мало  сведений. Берём первую, вторую. Ох, уже сложно удержать внимание на всех. Они мало модулируются - это мама заговорила. Тут нужна частота повыше". Эрик сменил частотный диапазон. Синусоида зарябила перед глазами. Мысленно порубив её на участки, он дал имена каждому. "З"... "А"... "Ч"... "Е"... "М"... "ПАУЗА ТЫ ПАУЗА ВЫЛИЛ ПАУЗА КЕФИР ПАУЗА В ПАУЗА ПОРТФЕЛЬ ПАУЗА ФРЭНКУ". Эрик улыбнулся. "Идиот. Очередная выходка Сэма. Когда приедет отец, ему как следует влетит". Слушать разговор на кухне надоело, и Эрик начал рассматривать комнату. "Стол, двери, окна, потолок - плоскости. Узор на потолке и на полу можно не учитывать - он не несёт полезных сведений. Значит, текстуру игнорируем. Для восприятия не так уж много и нужно!"

"А что если поставить более интересный эксперимент? Зачем ограничиваться изменением восприятия? Попробую более существенные изменения". Эрик критично посмотрел на руки и ноги. "Их форма отточена Природой, в значительной коррекции не нуждается. Проблема с внутренними органами. С моим-то здоровьем не мешало бы многое подправить. Начнём с простого". Эрик перебрал в памяти прочитанные книги по медицине. Перед мысленным взором нарисовалось изображение аппендицита. Но никакие формулы в голову не приходили.

"Сплайны... Сложно. Какие ещё есть кривые второго порядка? Не то, тут нужен набор функций. На что похож этот отросток? На тело вращения. А толку? Погрешность будет большой". Голоса внизу прекратились, слегка хлопнула входная дверь. Сэм побежал гулять. "В таком виде задача не решается. Нужно упростить преобразованиями входные данные". Эрик вспомнил месяцы, проведённые в организованном им кружке любителей топологии [3] . "Так намного проще. Но преобразовывать придётся всё, иначе полученные данные не будут применимы к исходному объекту". Эрик рассчитал необходимые изменения, по возможности упростил, чтобы быстрее переложить на язык тела. Откинулся на спинку стула, закрыл глаза. Расслабился. Вихрем полетели нужные образы, команды, установки. "Эту линию сократить, кольцо продеть вдоль эллипса, трубу свернуть в тор, переместить в левый фокус эллипса, совместить те две линии, рассечь шар вдоль, вывернуть на изнанку...". Через считанные минуты аппендикс представлял форму идеального усечённого конуса. "В такой конфигурации аппендикс не может причинить неприятности, значит, его не нужно удалять. Что там у нас с другими болячками? Ого-го! Так после таких преобразований их негативный эффект почти равен нулю! Неужели я решил задачу простым преобразованием?! Великолепно. Я доволен".

Линия, обозначавшая тишину, вдруг дрогнула. Ещё. И ещё. Амплитуда росла. "Приближается источник волновых колебаний". Уже слышны высокочастотные колебания, ставшие достаточно громкими, чтобы дверь не могла отфильтровать их. По звуку Эрик догадался, что открывается дверь. "Э"... "Р"... "И"... "К"... Амплитуда резко возросла. Голос был мамин. "ЭРИК ПАУЗА ТЫ ПАУЗА ГДЕ"... "УЖЕ ПАУЗА УШЕЛ ПАУЗА КУДАТО".

40 летняя женщина окинула взглядом комнату. На столе лежали очки. У очков притаился таракан. По полу была разбросана одежда. На стуле лежал какой-то розоватый кубик высотой сантиметров тридцать с гладкими краями. Сына нигде не было.