Неторопливый Вася
24.41

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман этот в некотором роде продолжение некоторых повестей и романов, написанных мною ранее. Большинство предыдущих текстов размещено на странице моего друга Анатолия https://samlib.ru/n/nimchenko_a_o/ Комментарии выключены, бо мне не интересны. Два года создавался этот текст вовсе не для альтернативно одаренных остряков, которых теперь именуют критиками. Понятно, что так мне не видать большого количества посетителей, но это и вовсе не важно. Однако прошу прощения за ошибки и опечатки, поскольку корректора у меня нет и все пришлось делать самому. А до этой работы я не дорос. Если кому все же очень понравится роман, то привезите мне чемодан с евро в аэропорт Тесла в Белграде. Я встречу.
  "Из вод Волны Гнева и осколков Камня Мудрости создал Он Сына"
  
   Во сколько не ложись, просыпаться приходится не только слишком рано, но и как раз посреди самого интересного сна. Иногда разоспавшегося Тимку будил дядя, но чаще — скотный двор. Гоготали гуси, невпопад вопили на разные голоса петухи, мычали коровы, орали цесарки... И чем выше вставало солнце, тем сильнее, насыщеннее становились эти звуки. Спустя же примерно полчаса после рассвета какофония становилась настолько громкой, что заглушала скрипучие крики чаек.
   Тимка уселся на кровати. Он не открывал глаза, стараясь подольше задержать под веками сновидение, но оно все равно таяло, растворялось, будто льдинка в ладони. Осталось только, если так можно выразиться, послевкусие - ощущение прекрасного будущего.
   Тряхнув головой, чтобы прогнать сонливость, Тимка стащил с веревки сушившиеся на ней штаны и рубаху, быстро оделся и застелил кровать дырявым выгоревшим дырявым покрывалом. Самые большие дырки он закрыл тряпками. А без этого ведь никак. Бродяга-ветер обязательно нанесет в щелястую хибару пыли и песка - замучаешься перед сном вытряхивать все это добро.
   Следовало пошевеливаться. Как только дядя с женой закончат дойку, и это произойдет уже достаточно скоро, прицеп должен быть готов к поездке. А ведь старой литальтоновой платформе раз от разу требовалась температура повыше, чтобы уверенно держаться в воздухе. Потому и времени на разогрев приходилось тратить все больше. Разумеется, платформу было бы лучше вообще купить поновее, но дела на ферме шли не лучшим образом, поэтому дядя бесконечно латал и латал старый прицеп.
   Ветер дул со стороны океана и будет так дуть еще неделю. После новогоднего трехлуния всегда так. Вроде бы это как-то связано с Волной, которая возникает когда в ночном небе светят сразу три сестрички: Алира, Белла и Цветица. Тогда вода поднимается к небу и вал прокатывается по Срединному океану вокруг всей планеты. «Влияние притяжения лун» - говорил учитель в начальной школе городка Эйлер, где Тимка когда-то проучился четыре года.
   Эх-хе-хе, ученик с номером двадцать четыре сорок один. При воспоминании об учебе юноша вздохнул. Хорошо там было, даже не смотря на периодические стычки с задирами из старшей школы, что жили на втором этаже общаги. Но прошло почти семь лет и мелкие неурядицы практически стерлись из памяти. Во всяком случае здесь, на дядином хуторе, школьные года теперь казались волшебной сказкой.
   Когда Тимка, натянув на босу ногу растрескавшиеся кожаные тапки, выбрался из своего сарайчика, то с минуту стоял на свежем еще ветру, в меру приправленном йодом и солью. Все это очень контрастировало с привычными запахами свинарника и коровника. Хотелось стоять вот так, наслаждаясь погодой, а между тем солнце поднималось все выше и красноватый серп Цветицы стал еле различим. Значит, времени осталось в обрез.
   Раскатав подключенные к магистрали шланги, Тимка подсоединил их к платформе и повернул краны. Зашипел пар, стрелка на манометре ушла из зеленого сектора в белый, но и без прибора было понятно, что давление здорово просело: звук вакуумного насоса доилки стал тяжелым, басовитым. Производительность системы снизилась, но пока еще не очень критично. Тимка приготовился закрыть краны, потому что если так продлится долго, то можно схлопотать от дяди хорошую затрещину. Однако на этот раз клапан котла трактора нормально отреагировал на возросшую нагрузку и давление в магистрали быстро подросло до нормы.
   Тимка шумно вздохнул и хмуро уставился на платформу — та едва вздрагивал. Юноша даже подумал было, что уж на этот раз прицепу не подняться, но тут литальтон захрустел, словно первый зимний ледок под ногой, и платформа, едва заметно покачиваясь, зависла над землей. Тимка присел на корточки и заглянул под днище. белки уже наделали там норок, но ничего, слава богу, не погрызли. Во всяком случае пар явно не свистел и куски не валялись. Это хорошо, значит на этот раз не придется возиться с капризным раствором для ремонта.
   Вскоре засвистел стравливаемый из цилиндра пар и вакуумник, лениво пропыхтев напоследок пару раз, остановился. Вентиляторы конденсатора все еще лениво вращались по инерции. Теперь можно было цеплять патформу к трактору. Тимка отсоединил шланги и принялся толкать тяжелую платформу к трактору. Она не сразу поддалась усилиям юноши, но все же сдалась и нехотя поплыла в нужную сторону. Из коровника вышел дядя, отключил котел трактора от магистрали, закинул в топку пару брикетов, и посмотрел на мерную трубку. Уровень воды упал почти до минимума. Тогда он подсоединил шланг к баку, залез в кабину и покрутил вентили. Прозрачный столбик в трубке начал медленно подрастать.
  - Как сегодня прицеп, Тимофей? - спрыгнув на землю спросил дядя
  - Тяжело. - лаконично ответил Тимка, нацеливаясь скобами прицепа в захваты трактора.
  - Ладно, урожай сдадим — попробуем выкроить денежку. - без особой уверенности в голосе пообещал дядя, сосредоточенно вытирая руки ветошью.
   Эту притчу Тимка слышал столько раз, сколько себя помнил. Он давно уже не придавал значения дядиным словам, когда тот рассуждал о модернизации техники. Ни урожай, ни молоко, ни мясо, ни зерно не могли нынче дать достаточной прибыли, чтобы отложить что-то на обновление имеющегося оборудования. Погода стала изменчивой, засухи сменялись потопами, зима уходила неохотно. Выручил бы кредит, но дядя был категорически против «этого сборища дармоедов и аферистов», как он называл банки.
   Щелкнули захваты. Пока Тимка устанавливал скобы, дядя подключил шланги трактора к платформе.
  - Шабаш пока, перекур. - сообщил дядя и достал из кармана кисет.
   Едва он успел скрутить сигарету, как из коровника вышла Мария. В руках у нее было два фартука, куски тряпок для протирки вымени и ведро. Окинув суровым взглядом Тимку, она бросила вещи в корыто с водой, а из ведра плеснула молоко в кошачью миску. Разномастное воинство, уже давно бродившее поблизости, тут же ринулось пить. Короткие их хвосты забавно при этом поскрипывали.
  - Простирни, а я пошла готовить. - сказала юноше Мария, кивнув на корыто, и прихрамывая направилась к дому.
  - Ага. - кивнул он с готовностью.
   Возражать ей не стоило, ибо не просто бесполезно, но и болезнено: Мария не скупилась на затрещины. Вообще-то она не была злой по своей натуре, но жизнь женщины на ферме— штука жесткая, беспросветная. Женщина тут больше работница, чем жена. Коров надо доить два раза в день, свинарники чистить. Птичий двор, опять же, требовал немалого внимания. А еще готовка, стирка, штопка... Если бы не длинное платье и собранные в пучок волосы, то женщину с трех шагов и не отличить было от какого-нибудь фермера-мужчины. Такая же массивная плечистая фигура, тяжелая походка. От работы руки Марии огрубели, а время сделало морщины на ее лице глубокими. Некогда ярко-голубые глаза ее поблекли, словно выгорели. Она запросто могла бы сойти за сестру дяди. Причем, за старшую.
   Дядя проводил ее взглядом, невесело хмыкнул и затушил сигарету.
  - Давай-ка, малыш, загрузим сперва фляги, а потом - сыр. Сегодня молоко на базар повезем.
   Тимка это и так знал: молоковоз заезжал на ферму два раза в сутки, но одно утро в две недели пропускал. За это время успевал созреть сыр и наготавливались колбасы. В базарный день дядя сам отвозил продукты на базар в Эйлер. И если торговля шла удачно, то на вырученные средства покупалось не только все необходимое, но и некоторые мелочи сверх того.
   Юноша помог дяде закрепить груз, потоптался немного и отправился к корыту. Не то, чтоб стирка была сложной или неприятной работой, — на ферме всегда найдутся куда менее увлекательные дела, - но парня больше тянуло к железкам. Сейчас он бы с удовольствием заменил дядю и, набив шприц, смазал узлы трактора. А то и занялся вакуумником. Стирка же... Она - тоже дело нужное, но Тимка всегда считал это делом все же больше женским и незначительным.
   Едва он успел развесить выстиранные вещи, как из дома послышался громкий голос Марии.
  - Грегор, Тимка — завтрак на столе!
   Что ж, завтрак — дело хорошее. Тем более, что в животе уже урчало. Вытерев ладони об рубаху, парень направился к дому. Сама же Мария с миской в руках отправилась к будке Бобика. Старый пес, доселе тихо дремавший в тенечке, оживился, тяжело встал и замахал хвостом, поджидая хозяйку. Он тоже был не дурак перекусить.
   Когда дядя и его жена отбыли, Тимка выгнал коров на пастбище, а сам занялся текущими делами. Конечно, когда все фермеры были в сВове, работа шла куда быстрее и не так утомляла, но и сейчас парень управился с основными делами чуть больше, чем за пару часов. Покуда еще не приспели очередные дел, он накосил свежей травы свиньям и пошел купаться.
   От океана ферму отделяла высокая каменная гряда. Единственным проходом к воде была крохотная бухточка, зажатая между двумя скалами, походившими на клыки чудища. Защищенное от ветра, всегда прогретое солнцем место отлично подходило и для купания, и для рыбалки, но только не для транспорта. В незапамятные времена от одного из «клыков» отвалился кусок и перегородил выход. Дядя говорил, что этот дурацкий Камень снижает цену фермы чуть не вдвое, ибо из-за него невозможно использовать морские пути. Может быть и так, но Тимке не очень верилось, поскольку существовали различные способы убрать даже такую скалу. Скорее всего Грегор не хотел лишится этой естественной изгороди, защищавшей от незванных гостей лучше всякого забора.
   Добравшись до воды, Тимка зашел в нее прямо в одежде, присел, чтоб окунуться и выбрался на берег. Там он разделся, а мокрые вещи разложил на нагретых солнцем камнях. К концу купания они, естественно, не высохнут, но останутся в меру влажной: и чисто, и для работы - самое то.
   Поскольку глубина по эту сторону Камня была небольшой, то вода сильно прогревалась, поэтому Тимка перелезал через него и шел в океан. Правда и там даже в самых глубоких местах вода доходила юноше до горла, но зато освежала куда лучше. К тому же было стоять и вглядываться в горизонт, ощущая как мелкая рыбешка тычется в ноги. Но на этот раз с купанием не срослось. Взобравшись на Камень Тимка с удивлением обнаружил, что чуть дальше теперь лежит еще один камень. Большой, светлый, блестящий, он совершенно не походил на обломок скалы.
   Парень сполз в воду и побрел к новому препятствию. Когда он подошел ближе, то понял, что это вовсе и не камень, а какая-то металлическая штуковина. Очень похоже, что вполне рукотворная. Это открытие его больше порадовало, чем огорчило. Большой кусок металла стоил достаточно дорого и если никто не предъявит своих прав на находку, то дяде наверняка хватит на литальтоновую платформу для прицепа. Да еще, пожалуй, и останется. Хорошо бы штуковину подальше затащить, а потом дядя приедет - трактором зацепить и переволочь через Камень. "Хоппер" мощный, наверняка сдюжит. Нужно только найти местечко, где привязать веревку, чтоб не унесло находку снова в океан.
   Протянув руку, парень коснулся металлической поверхности. Она была холодной и не слишком ровной, будто ребристой. Создавалось впечатление, что собрана она из узких металлических полос, однако ни заклепок, ни щелок нигде видно не было — просто цельный рифленый кусок железа. Тимка нырнул и попытался оценить размеры находки. Его ждал сюрприз: оказалось, что на поверхности находится лишь малая часть конструкции, под водой оставалось намного больше. И брюхо железки застряло в песке. Теперь парень засомневался, что трактору удастся вытянуть такую махину. По сравнению с ней тяжелый «Хоппер» выглядел бледновато. Однако попытаться все же стоит, если, конечно, железку раньше не обнаружит морской патруль. Эти не поделятся.
   Еше раз нырнув, Тимка попытался в деталях рассмотреть свою находку, однако из-за недавней Волны вода все еще оставалась мутноватой. Так, общие контуры только видно. Штуковина походила формой на пирожок, что печет Мария, хотя и не столь правильной формы. Может, это что-то вроде лодки, какая-нибудь плавающая машина родом из-за океана. Здесь, на Солнечном Берегу, все суда строились на литальтоновых платформах и больше походили на площадки, снабженные большими решетчатыми колесами, чтобы ехать по дну. Здесь же нет и намека на колеса. Хотя, конечно, это мог быть только помятый обломок судна, попавшего под Волну. Говорят, что редкие смельчаки, а, скорее, самоубийцы все же пытаются побороться с новогодней Волной. Тогда то, что остается от их посудин рано или поздно прибивает к берегу.
   Тимка нырял еще и еще. Он пытался обнаружить хоть какую-нибудь скобу или крючок, но тщетно. Если таковой не найдется, то это тоже большая одна проблема: как вытянуть то, что не имеет ни одной зацепки. Потребуется прочная большая сеть, но где ее такую взять? Если у рыбаков попросить, то возникнут лишние вопросы. Невезуха, хороший куш лежит, можно сказать, на пороге дома и так мало шансов его достать. Придется дяде покумекать на этот счет. Повезло еще, что наступило время малых приливов и вряд ли отливы удастся снять ее с мели.
   Отплыв подальше от скал, Тимка встал на дно и убедился, что со стороны океана находку не видать. Впрочем, и саму бухточку обнаружить тяжко без карты, а уж лежащий тут, в тени скал, предмет, не слишком-то выступающий над поверхностью воды — и подавно не разглядеть.
   Когда парень вернулся на берег, то нашел свою одежду совершенно сухой. Значит, времени прошло не мало и кое-какая текущая работа успела накопиться. И ее необходимо всю переделать еще до возвращения родственников с базара, иначе не избежать тумаков. Занимаясь делами, Тимка напрочь забыл про железку и вспомнил про нее только когда увидел движущуюся черную точку на склоне дальнего холма. Добежав до своей хибары, Тимка схватил бинокль и попытался рассмотреть, что же движется по дороге. Вроде бы - да, трактор, но точно ли их — непонятно. Дядя в свое время неудачно уронил древний прибор на камни и стекла лопнули, после чего бинокль перекочевал к племяннику. Тимка попытался отремонтировать симпатичную штуковину, но смог кое-как восстановить только половину. Получилось не очень. Но то, что едет трактор - разглядеть все же удалось. Чей - не ясно, но если дядин, то они вот-вот въедут в лес. Дорога там не очень, на полной скорости не погоняешь, значит, в запасе есть часа два. С таким количеством дел времени оставалось впритык и Тимка сбился с ног, стараясь наверстать упущенное.
   Примерно через пару часов уже можно было различить пыхтение двигателя. Громко, с повизгивающими нотками, лаял Бобик. Он прекрасно знал звук хозяйского трактора и всегда радовался приезду хозяев.
   Когда машина выехала из под сени леса, парень уже стянул рубаху и смывал под краном грязь и пот. Он успел разобраться со всеми делами, но при этом вымотался до крайности, а ведь еще предстояла разгрузка прицепа. В отличие от других, эта работы доставляла удовольствие и пропускать возможность прикоснуться к покупкам не хотелось.
   Юноше нравился базар, но туда его брали не часто. Он очень любил яркий шумный кавардак, творившийся в Эйлере раз в две недели. Красиво одетые люди, волшебные запахи готовящейся на углях еды, сладкие конфеты... Для Тимки любые покупки, сделанные на базаре, оставались навсегда искорками праздника. И каждое прикосновение к ним наполняло душу ощущением чего-то волшебного.
   Трактор с усталым пыхтением въехал во двор и остановился рядом со шлангами магистрали. Зашипел пар. Мария спрыгнула слезла с прицепа и прихватив две сумки ушла в дом. Она торопилась приготовить еду на обед и ужин, хотела успеть до вечерней дойки. Дядя перевел трактор в режим котла, выбрался из кабины и кивнул Тимке.
  - Давай разгружать.
   Парень подвез тележку к прицепу и принялся перекладывать на нее горючее - брикеты прессованных белок. Оно было тяжелыми: больше десятка за раз и не увезешь. Так их не только загрузить требовалось: довези, разгрузи и сложи. Пока дядя отвозил брикеты, Тимка таскал в дом упаковки с покупками. Десяток ходок совсем вымотали и так порядочно уставшего парня, однако любопытства не умерили. Возвращаясь, он каждый раз рассматривал упаковки, что лежали на прицепе. Какие они там внутри: яркие или не очень, съедобные или нет — не важно. Все это совсем недавно было частью прекрасного мира, игрушками взрослых людей. И Тимке очень хотелось побыстрее повзрослеть, чтобы очутиться в том волшебном мире.
  - Как там было? - спросил он с деланным безразличием, когда, покончив с брикетами, дядя подошел к платформе.
   Тот искоса взглянул на племянника, достал кисет и принялся неторопливо сворачивать сигарету.
  - Да почти все то же самое, что и в прошлый раз. - наконец ответил он лениво, чиркнул спичкой и прикурил. - Вот только полиции многовато было сегодня. Искали кого-то, вроде, но кого — не говорили. Но я думаю, что опять у них, ротозеев, преступник сбежал. Народ-то подметил, про это много что говорил...
   Дальше последовал долгий и нудный пересказ различных версий, которые удалось подслушать в базарной толчее. Все это перемежалось с упоминаниями каких-то давних дядиных знакомых и обзором их биографий. А поскольку от дяди сильно несло пивом, словоизвержение его было не унять. Тимка сперва заинтересовался, но вскоре стал слушать вполуха. Ему вдруг подумалось о том, что полиция вполне могла прийти на базар в поисках владельца той штуковины, что сейчас лежит в бухте. Не факт, но возможно. Мало ли, что происходит за пределами фермы, поди знай как все там крутится. Из трех потрепанных книжек — сборников сказок, что юноша время от времени перечитывал, ничего о Солнечном Береге и не написано, а другую литературу раздобыть невозможно. Даже газеты в руки парня попадали крайне редко: из экономии дядя ничего не выписывал. Случайно или с какой оказией попадали в руки Тимки бумажные страницы, которые, естественно, прочитывались от корки. Но там мало что было понятно. Но это не так уж и важно: интересовали его даже не новости, а тот пульс жизни, что здесь не ощущался вовсе. Люди чем-то занимались, путешествовали, спорили, совершали открытия, заключали сделки. А тут... Даже новости доходили до фермы исключительно в виде слухов.
  - Все новости, - говорил дядя, - я бесплатно узнаю на базаре. Газеты — это для богатых дураков.
   Тимка не хотел соглашаться с дядей, но доказать обратное не представлялось невозможным и потому оставалось только покорно кивать головой, чтобы не лишиться единственного источника информации.
  - Ну, ладно, пора заканчивать болтовню. - наконец сказал дядя, затаптывая в пыль окурок. - вези прицеп на место.
   Он ловко отщелкнул шланги от трактора, подключил их к штуцерам и полез в кабину, чтоб перебросить пар от котла на магистраль. Тимка уперся в борт прицепа и принялся его толкать к месту стоянки. Лучше с этим делом было не тянуть: старенькая литальтоновая платформа остывала довольно быстро и если не поспешить - конструкция уляжется на землю посреди двора. Тогда взбучки от дяди не миновать, да еще и лищней работы прибавится: один толстенный тяжелый шланг паропровода развернуть и свернуть — работы часа на полтора. "И на кой были эти пустые хлопоты?" - как спрашивает тетушка, когда приходится что-то переделывать.
   Парень загнал прицеп под навес. И едва-едва успел подставить деревянные бруски, как платформа начала опускаться. Тимка подумал, что время остывания литальтона что-то уж сильно сократилось. Слишком все быстро, даже не смотря на почтенный возраст прицепа. Возможно, конечно, так могло произойти и потому, что дядя, ради экономии дорогого горючего, держал давление в котле на минимуме. Не очень хороший режим для машины, но сейчас, когда много стельных коров, а свиной приплод не подрос, экономия на всем стала жестче. Но тогда бы платформа "собрала" все кочки на лесной дороге. Нет, все дело в самой платформе. Менять ее пора, как ни крути.
   Так или иначе, но платформа плотно улеглась на свое место, а значит никаких пустых хлопот не предвиделось. Тимка ополоснул в корыте руки и прошел к столу. В ожидании трапезы он прикидывал, как бы поведать домашним про штуковину в бухте. Наверное, лучше будет сразу после обеда, но тут вспомнился дядин рассказ про полицию. Не просто же так полицейские бегали. А вдруг это как раз связанно с той штуковиной ? Тогда можно вместо благодарности получить хорошего тумака. К тому же и какое-то чувство внутри появилось, что нынче нельзя даже заикаться на эту тему. И Тимка решил, что не стоит пока ничего говорить. Потом как-нибудь - да, наверное, но не сейчас. Уж что-что, а своему внутреннему голосу Тимка привык доверять.
  
  "Через Учителя нашел дар Создателя руку Сына.
  И прознав о том, царь повелел слугам своим отсечь ее."
  
  
  - А это тебе. - вдруг сказала Мария, протягивая Тимке маленький сверток.
  - Спасибо! - ответил парень, разворачивая подарок.
   Там лежал небольшой овальный медальон. Очень красивая вещица, словно сотканная из металлических нитей. Медальон чем-то напоминал кружевной воротник на праздничном платье тети, однако рисунок был куда сложней и не плоский, а объемный. Металлические нити затейливыми узорами оплетали маленькое пустое пространство. Тимке пришло в голову, что неведомый художник настолько увлекся оправой, что забыл оставить внутри нечто важное. Наверное даже нечто прекрасное, раз потребовалось столь необычное обрамление.
  - Спасибо большое! - еще раз поблагодарил Тимка, не в силах оторвать взгляда от красивой вещицы.
   Это действительно был неожиданный и прекрасный подарок. Нет, подарки-то ему дарили и раньше, но, как правило, практичные: рубаха, штаны, тапки, белье. А вот игрушки, книги или украшения — никогда. «Дорого и бессмысленно» - дядина характеристика всего, что не совершенно не подходило для нормальной, по его мнению, жизни. Узнай он про книги, что были спрятаны за балками — долго бы ругался. А то и вовсе отвез бы их на базар. И вдруг — безделушка.
  - Это не мне спасибо, а твоему бывшему учителю. - хмуро пояснила Мария, зло комкая в руке тряпичную салфетку. - Я с ним на базаре встретилась и он просил тебе передать. Говорит, ты был хорошим учеником и заслужил подарок.
   Дядя с недоумением посмотрел на жену. Та перехватила взгляд мужа и пояснила.
  - Ты с друзьями пиво пил, а я в тряпичном ряду ходила. Вот он там мне и попался.
   Она бросила измятую салфетку на стол и отвернулась к окну. Тимке показалось странным, что тетушка говорила о встрече с такой злостью, будто она люто ненавидит учителя за подарок. Парень решил, что лучше сейчас тихо уйти, сбежать от греха. С таким то настроением не ровен час — и отнимут подарок.
   Тимка встал из-за стола и поспешил к скалам. Впереди почти полтора часа послеобеденного отдыха, а в жару лучше провести это время поближе к воде. Заодно и штуковину ту проведать. Однако вскарабкавшись на Камень Тимка обнаружил, что находка исчезла. Невероятно! Ведь штиль же. Разве что пароход какой рядом прошел, волну нагнал, да только нечего делать тут, рядом со скалами, пароходам. Опасные места, неровен час можно колеса сломать на прибрежных валунах а то и литальтоновое брюхо повредить. Юноша сполз с Камня и прошел по дну метров пятьдесят. Бесполезно. Штуковины как и не было. Тимка выбрался на берег, улегся на песок и зажмурился, чтобы не разрыдаться. Сказать, что он был огорчен — ничего не сказать. В одночасье рухнули все надежды, в том числе и тайные. Все прахом! Не видать дяде новой платформы, как своих ушей, а ему, Тимке — продолжения учебы или хотя бы денежки на новую книгу.
   Но даже больше утерянных возможностей беспокоила тайна. Что это была за штука, откуда приплыла, что там внутри? Но коли железка исчезла неизвестно как и куда, то ответов не дождаться, она забрала их с собой.
   Справившись с приступом отчаяния, Тимка подтащил к себе штаны, достал из кармана медальон и принялся его рассматривать. Занятная безделушка. И чего тетушка так разволновалась? Сложный объемный рисунок, под каким углом его не рассматривай, казался совершенно бессмысленным. Ни цветочка, ни листика, ни бабочки, как в тетушкиных кружевах. Конечно, если подключить воображение... Тогда под одним углом казалось, что получается голова лошади, под другим — что в центре рыба. Если перевернуть — вообще какой-то осьминог чудится. Ерунда какая-то получается. Так ведь и с облаками воображение творит все, что угодно. И все же, при всей своей бесполезности, юноше медальон казался прекрасным творением неизвестного художника. Вот только почему учитель решил подарить такую странную, но наверняка ценную вещь, именно ему, Тимке? В школе учились ребята, кто получал оценки куда лучше, да и вели они себя намного тише. Непонятен выбор, но все же спасибо ему, что не забыл.
   После вечерней дойки, Тимка снова выгнал всех, кроме стельных, коров на пастбище, проверил, что в поилки поступает вода и подпер ворота жердями. Затем помог дяде с чисткой коровника, благо — не зима и коровы сюда приходят только на дойку, а потому работы было немного. После всех дел Тимка снова сбегал искупаться. Конечно, больше всего его интересовала штуковина: вдруг она опять там? Но надежда на чудо не оправдалась — в бухте было пусто
   Долгий странный день подходил к концу, тени удлинились. Когда в небе стал заметен серебристый контур Беллы, загавкал Бобик и во двор с громким пыхтением въехал старенький молоковоз Фермерского Товарищества. Дядина ферма была в маршруте последней, поэтому на платформе оставались только их пустые фляги. Грегор помог водителю заменить пустые бидоны полными и получил расписку. Теперь из дел оставалось только закрыть в сетчатых загонах птицу - и ужинать.
   Тимка справился с привычной работой быстро и затем дважды проверил затяжку замков. Надо чтоб двери плотно прилегали . Не дай бог останется хоть один загон приоткрытым, туда обязательно просочится кольчатая ящерица или ласка какая. Мелкое-то зверье птицу вряд ли подерет, но яйца уж точно сворует.
   Прежде чем идти на ужин, Тимка заглянул в свою летнюю резиденцию и на всякий случай спрятал медальон за балками, туда где лежали книги. Вдруг тетушка захочет отобрать вещицу и вернуть учителю? Так можно соврать, что потерял. Возьмутся обыскивать — не найду. Ну, в крайнем случае взбучку устроят, так не привыкать же. Зато сокровище никуда не денется.
   Когда Тимка после ужина пришел в хибару еще не совсем стемнело, но он сразу зажег масляную лампу. Он всегда так делал. Даже тогда зажигал, когда уходил любоваться с Камня флуоресцирующей гладью океана. Ведь всегда приятно возвращаться в дом с освещенным окном. Из коровника то и дело слышалось мычание стельных, однако до ближайшего отела им оставалось около недели - можно не дергаться. Тимка снова вышел из дома и прислушался к симфонии позднего вечера. Громко переговаривались сверчки, изредка о чем-то возмущенно тарахтел филин, шуршало и тихо лязгало в траве какое-то мелкое зверье, слышался тонкий, едва различимый для человеческого уха, писк летучих мышей.
   Густые сумерки незаметно превращались в ночь. Над скалами показался самый краешек Беллы. Он не мог разогнать тьму, скорее делал ее еще более плотной. А ведь вскоре исчезнет и Белла. Так всегда происходит после новогодней Волны: луны исчезают и наступают самые темные ночи. «Сестрички поссорились» - говорят люди. В такое время бывает здорово сидеть на камне, торчащем посреди бухточки, и смотреть на призрачный свет, исходящий от океанских вод. Жуткое и вместе с тем захватывающее зрелище. Кажется, будто зеленоватое пламя плещется под ногами. А еще здорово наблюдать за небом. Там, среди звезд, возникают яркие голубоватые линии - «сестричкины слезы». Бывает, что целые минуты какие-нибудь растут, становятся ярче, а потом вспыхивают и собираются в точку. «Капает слезинка» и небо меняется. Новые созвездия возникают в небе.
   Да, очень жаль упускать такое зрелище, ведь меньше чем через неделю не останется ни одной такой слезинки и только через год появится возможность их снова увидеть. Увы, но с утра на ферме помимо рутины ожидается еще много других дел. Только одна чистка котла трактора займет кучу времени, да и прочие механизмы требовали обслуживания. Тимка решил сегодня просто почитать на сон грядущий, благо с сеткой на дверной проем, что презентовала тетушка, можно было не опасаться мошкары, летящей на свет и не закрывать дверь.
   Долгого чтения не получилось. Юноша изрядно вымотался за день, а книгу, читанную не один десяток раз, знал наизусть. Естественно, что глаза начинали закрываться еще в начале страницы. Он еще какое-то время пытался бороться с сонливостью, но потом сдался и погасил лампу.
   Проснулся Тимка от грохота выстрела и отчаянного визга собаки. Юноша выглянул в крохотное окошко и увидел целых три полицейских грузовика, стоявшие во дворе. К дому бежали люди в полицейской форме. Двое возились с телескопическими мачтами, на верхушках которых громко шипели газовые прожекторы. Ферму заливало мертвенно-белым светом.
   Из дома вывели дядю и тетю в одних халатах и оставили под охраной одного из полицейских. Немного погодя к ним подошел еще один человек, тоже в форме. Судя по тому, как полицейский охранник вытянулся в струнку — начальник. Пришедший что-то сказал подчиненному и тот отошел в сторону. Начальник принялся что-то говорить. Разобрать о чем конкретно шла речь — не представлялось возможным, но почему-то чувствовалось, что о нем, о Тимке . А если дело было в медальоне, чтоб его...? Если так, то надо отдать вещицу полиции и пусть выкатываются отсюда на все четыре стороны.
   Пальцы нехорошо подрагивали, когда Тимка доставал медальон из тайника. Сжав безделушку в кулаке он решительно направился к двери, но остановился на пороге. Оставалось сделать всего лишь шаг, вот только ноги словно приклеились к полу. Внутренний голос советовал, что неплохо бы и повременить.
   За порогом виднелся только узенький неосвещенный прожектором клинышек, образованный тенью от стены. Местечко вполне годилось для того, чтобы следить за происходящим на ферме и при этом оставаться невидимым. Тут лишь бы не промахнуться при выходе и не попасть в свет прожектора. Даже мгновения хватит, чтобы заметили, в этом юноша не сомневался. Понятно, что полицейские не таращаться на хибару непрерывно, но их там много, кто-то наверняка заметит движение.
   Тимка стоял на пороге и боялся лишний раз пошевелиться. Требовалось сделать всего лишь шажок, но как себя заставить? Парень вдруг вспомнил священника, который разъезжал по фермам на своей пыхтящей старой церкви. Отец Гавриил несомненно чтил Создателя, но не так, чтоб истово. Во всяком случае в проповедях священника бог не воспринимался скучным и мстительным занудой. Пустой треп о царствии небесном и о преисподней больше походил на сказку, но все же иногда священниик говорил и что-то весьма дельное, на взгляд Тимки. Например, что надо всегда прислушиваться к ангелу-хранителю. И совет этот пустым назвать уж точно было нельзя. Не раз и не два, следуя этой нехитрой истине, удавалось избежать множества проблем. А однажды это и вовсе спасло Тимке жизнь. Затем он вдруг припомнил, что службы отца Гавриила почти всегда заканчивались игрой в кости. Священник не возражал, только предупреждал, чтобы играли не на деньги. Но фермеры, в том числе и дядя, постоянно пренебрегали запретом. Скорее всего, отец Гавриил был в курсе, но виде не подавал. А иногда святой отец заруливал на ферму, чтобы поболтать с дядей и тетей. Беседы эти, что велись на террасе за чарочкой самогоны, были куда интереснее проповедей. Обсуждали виды на урожай и планы на будущее, мусолили последние сплетни, да много чего. Воспоминания помогли Тимке успокоиться даже не смотря на то, что счастливому прошлому пришел конец.
   Припомнив поговорку о том, что Создатель помогает только тем, кто сам себе помогает, юноша переступил порог и, чтобы не попасть под свет прожектора, сразу прижался спиной к стене. Световая граница проходила совсем близко от пальцев ног. Запас места крохотный, но все же он был, а это лучше, чем ничего. Парень перевел дух, повернув голову и принялся внимательно наблюдать за происходящим. Полицейский все так же что-то говорил, наверное спрашивал, а дядя и тетя отрицательно мотали головами. Внезапно у начальника в руке что-то блеснуло, послышался грохот и громкий, исполненный боли крик. Дядя рухнул на землю и начал кататься по земле, сжимая обеими руками голень. Тетушка вскрикнула и кинулась к нему, но офицер ударил женщину ногой. Она упала рядом с трактором.
   Тимка замер, недоуменно глядя на происходящее. Все это не укладывалось в сознании. Полицейские не могут бить людей, они должны защищать от преступников, помогать! Блюститель закона может ударить лишь того, кто нарушает этот самый закон и представляет опасность для окружающих. По крайней мере так написано в одной из книг. Неужто дядя и тетя преступники? Юноша потряс головой и, осторожно отступив обратно в хибару, снял с гвоздя бинокль.
   Жуткое зрелище открылось Тимке. когда он посмотрел на происходящее через оптику прибора. Стало видно, что темная кочка — неподвижное тело Бобика, что дядя скорчился у ног офицера, сжимая окровавленными руками ногу. Тетушка сидит между широкими колесами трактора и размахивает руками, словно кому-то чего-то пытается доказать. Однако там, где она находилась, ее жесты никому не могли быть видны. И тут Тимка понял, что Мария пыталась передать какое-то сообщение именно ему, будто знала, что племянник наблюдает за происходящим. Раз за разом тетушка повторяла одни и те же движения, словно заводная кукла на базаре. И наконец юноша понял, что она пытается сказать.
  -Беги отсюда!
   Следовать совету и бежать? Но Тимка колебался. Ведь могло быть и так, что ему только показалось, будто тетушка посылает сообщение. Нет, правда, откуда она могла знать, что племянник ее видит? Вдруг это у нее с полученным от офицера ударом как-то связано? Нет, на всякий случай лучше идти. Да и полицейские рано или поздно доберутся до хибары. А сейчас еще и луч ушел в сторону: похоже, что кто-то задел прожектор. Ситуация самая что ни на есть благоприятная.
   Тимка выбрался за дверь. Страх и отчаяние убеждали его немедля бежать к океану. Там, за скалами - спасение! Но юноше удалось справиться с собой и поприжать страх. Сразу пришло понимание, что перед тем, как двигаться к берегу - надо осмотреться и наметить путь. Тут если ошибешься - все, пиши пропало.
   Пригнувшись, он отбежал от хибары на десяток шагов и лег на землю. Сердце едва не выскакивало из груди, в висках стучало. Он снова поднес бинокль к глазам. Тетя все так же повторяла раз за разом свое сообщение, а дядя лежал на земле и не шевелился. Внезапно один из блюстителей заметил, как женщина машет руками. Сама Мария не могла видеть полицейского и продолжала отчаянно жестикулировать.
  - Тетя, не надо! - взмолился шепотом Тимка, видя происходящее.
   Но полицейский не торопился что-то предпринимать. Он некоторое время внимательно следил за тетей, а когда определил направление - подбежал к прожектору и принялся поворачивать его в сторону хибары. Яркий свет неторопливо скользил и словно бы подметал равнину, ненадолго задерживая на кочках. Луч приближался. Он был уже совсем близко, а Тимка все еще завороженно наблюдал за ним и никак не мог стряхнуть с себя оцепенение. Еще немного и свет будет здесь и тогда конец. Неожиданно луч замер. Тимка поднес к глазу окуляр и увидел, что тетушка прихрамывая бежит в сторону выпаса, в темноту. Луч прожектора метнулся за ней. К нему присоединился второй, а там и третий. Яркие лучи сошлись на ее фигуре и офицер начал стрелять. Звуки выстрелов словно бы пробудили Тимку. Юноша сообразил, что Мария отвлекает полицейских, дает возможность сбежать ему, непонятливому своему племяннику. И он, крепко сжимая медальон в одной руке, а бинокль в другой, побежал к бухте. Послышалось еще два выстрела, раздался короткий вскрик. Тимка шумно дышал сквозь стиснутые зубы, молясь про себя, чтобы с тетушкой все было в порядке.
   Перемахнув через Камень, Тимка зашел по горло в фосфоресцирующий океан и обогнув правую скалу, побрел вдоль гряды. Быстро идти не получалось - толща воды сопротивлялась каждому движению, поэтому сейчас главной задачей было затаится среди камней пока все не утихнет. Вряд ли полицейские ограничатся только фермой и не выйдут к бухте. Наверняка и на камни выйдет посмотреть, но там заметить человека практически невозможно: при зеленом свечении воды все предметы будут казаться черными. А поскольку гладкие валуны имели самые причудливые формы, то бродить там можно до утра. Конечно, они могли напрячься и прожекторы подтащить, но это мало поможет. От лучей всегда можно скрыться между камней..
   Бинокль, который парень держал за ремешок, ударился о камень. Жалобно звякнуло стекло. Тимка попытался нащупать линзу, но она, судя по всему, выпала. Жаль, хороший был прибор. Без линзы он не слишком годился и для одноглазых. Разум говорил, что от бинокля лучше избавиться, чтоб не мешал: машина увесистая и вдобавок сломанная, но парень никак не мог решиться его выбросить. Сейчас, когда Тимка лишился родственников и дома, любая вещь из недавнего спокойного прошлого казались великой ценностью.
   На скалах-зубах запрыгали отблески фонарей. Судя по всему, полицейские поняли, что поиски на ферме уже бесполезны и подошли к самому морю. Тимка ждал. Вскоре лучи забегали по камням и отразились от воды. Юноша вжался в валун. Надобности в этом не было, поскольку луч фонарика слишком слаб для такого расстояния, но страх был сильнее здравого смысла.
   Вскоре мелькание фонарей прекратилось. По всей видимости полицейские ушли, но Тимка понимал, что не стоило торопиться с возвращением. Возможно за Камнем организовали засаду и ждут, когда лопоухий юнец угодит в расставленную ловушку.
   Издалека послышался такой звук, будто где-то едет трактор. Он доносился откуда-то сзади и Тимка повернулся в ту сторону. Громкость медленно нарастала. Звук походил на работу двигателя какого-то суденышка.. Но в таких местах ночью и, уж тем более, в непосредственной близости от скал мало кто решится на прогулку. Скорее всего это какой-нибудь полицейский катер. Его вызвали на подмогу, чтобы поискать беглеца со стороны океана. И, пожалуй, у них есть все шансы преуспеть в поисках.
   Словно в подтверждение выводов парня, из-за дальней скалы блеснули лучи прожекторов. Между камней не схорониться: прожекторы тщательно обшаривали каждый закуток. Бежать же по камням - верный способ свернуть себе шею. отсавалось лежать и ждать, когда он, Тимка, окажется в освещенной зоне. И никакой надежды спастись.
   Небольшое судно, громко пыхтя мотором, двигалось вдоль камней, практически вплотную к ним. Даже зная, что вот-вот попадется, Тимка не мог не восхититься мастерством и смелостью рулевого. Так лихо маневрировать мало у кого получалось. Колеса судна громко шлепали по воде и лишь время от времени слышался громкий скрежет, это когда колесо левого борта наезжало на валун. В такие моменты платформа качалась, а лучи прожекторов лихо отплясывали фантастический танец на черных спинах камней. За катером на воде далеко тянулись ярко фосфоресцирующие «колеи» .
   Луч облизал ноги. Тимка все еще сжимал в руке медальон, но уже подумывал, чтобы выбросить его в океан. Пусть уж никто не отыщет эту, как оказалось, очень опасную побрякушку. И особенно полицейские. После всего, что они натворили, она ни к воем случае не должна им достаться.
   Парень разжал ладонь и тут увидел, что медальон светится. Неяркое голубоватое свечение внутри рисунка было слабым, но заметным. Сложив ладони ковшиком, Тимка смог рассмотреть, что в глубине поблескивает какой-то символ, непонятно как висевший внутри ажурной «клетки». Раньше его точно не было, в этом юноша мог поклясться. А самое удивительное, что точно такой рисунок, простой и одновременно сложный, он ему однажды где-то попадался на глаза - перечеркнутый по диагонали овал, правую дугу пересекала короткая горизонтальная черточка. Спустя мгновение Тимка вспомнил: так выглядела татуировка, которую он случайно увидел на руке учителя. Мальчик хотел тогда узнать ее значение, но промолчал, постеснялся спросить. Мало ли как отнесется человек к подобному вопросу. Например, у дядюшки на груди была наколота лукаво улыбающаяся русалка с большой грудью и факелом в руке — память о Боевой флотилии в войне Солнечного Берега и пустынников. Но дядя очень не любил, когда его начинали расспрашивать о войне и мог легко отвесить подзатыльник. И вот сейчас Тимка жалел, что не спросил учителя о символе. Наверняка это что-то важное, раз может невесть как светиться, словно светлячок. Вдруг там, в этом медальоне, заключено спасение, просто надо знать, что делать. Тогда такую штуку выбрасывать-то нельзя.
   Лучи прожекторов катера сошлись на распластанной человеческой фигуре и покачиваясь, замерли. Юноша сжал медальон в кулаке, робко надеясь, что этот волшебный амулет может сделать человека невидимым. В сказках нечто такое случалось, почему бы чуду не произойти сейчас, когда оно очень нужно.
  - Не двигаться! - рявкнул полицейский в рупор, разбивая робкую надежду вдребезги.
   Жестяной отзвук добавлял голосу угрозы. Одновременно в небо взметнулся луч одного из прожекторов и то длинно, то коротко замигал: по-видимому отправлял сообщение. Тимка попытался прочитать, что значат вспышки, но полицейские использовали свой код. Можно было лишь предположить, что катер оповестил о поимке беглеца. Наверное, на ферме все уже сворачивают. Эх, если бы удалось как-то добраться до бухты. Там уже никто не поймает. Но ничего не выйдет: катер в любом случае двигается быстрее человека, если, конечно, последний не бежит, перепрыгивая с камня на камень. А это практически невозможно. Вряд ли даже тренированные циркачи на такое бы отважились, не говоря уж о крестьянине, пусть и молодом. Получится весьма замысловатый способ самоубийства.
   Катер остановился точно напротив камня и лишь еле заметно покачивался на двух своих огромных колесах. Стало слышно, как тихо шипит в литальтоновой платформе пар, поддерживая в ней нужную температуру. Правильно, они же не рассчитывают останавливаться надолго, поэтому нет смысла выдвигать якоря и экономить топливо.
   Подчиняясь приказу, Тимка на шевелился, ему оставалось лишь покориться судьбе и следить за происходящим. Вот с катера спрыгнули в воду двое полицейских, забрались на камни и пошли по ним, тщательно выбирая путь. Даже не смотря на темноту, люди в форме двигались довольно уверенно. Видимо, они занимались подобным делом не первый раз.
   И тут водная гладь словно взорвалась. Метрах в двадцати от катера из воды выпрыгнуло нечто большое, серебристое. Непонятная рыбина подлетело в воздух на добрых три метра, ярко сверкнуло в свете прожекторов и тяжело рухнуло в воду. Полицейское суденышко качнуло, лучи тут же зашарили по воде, стремясь отыскать непонятную штуковину. Тимке показалось, что он узнал ее, ту самую «железяку», что еще сегодня утром болталась в заливчике и не подавала признаков жизни.
   Полицейские, приближавшиеся к Тимке, оглянулись и замерли. Лучи катера нащупали штуковину и стоявшие на палубе открыли пальбу. В свете палубных фонарей было видно, как к перилам подбегают люди с ружьями и присоединяются к товарищам. "Железяка» немного покачалась на воде, затем выпустила в воздух длиннющий фонтан, и буквально одним прыжком покрыла расстояние до катера. Громыхали выстрелы, пули звонко стучали по серебристому металлу однако штуковина их попросту игнорировала и тихонько покачивалась в нескольких метрах от борта. Казалось, ей все безразлично, но это было не так. "Железяка" каким-то образом наблюдала за происходящим и могла оценить степень опасности. Когда один из полицейских начал наводить на нее палубную скорострельную пушку, штуковина резко рванула вперед и протаранила катер.
   От мощного удара даже большой камень, на котором лежал Тимка, дрогнул. По-видимому, штуковина пробила литальтоновую платформу, поскольку из пробоины тут же ударила мощная струя пара. Полицейским, что пытались добраться до юноши, стало теперь не до арестов: они заспешили обратно к судну. Но добраться не успели - громыхнул очередной взрыв. Он был не то, чтоб слишком сильным, однако катер буквально исчез в облаках пара. Причем, таких густых, что качающийся свет уцелевшего прожектора казался неярким кружком.
   Поскольку полицейским стало не до жертвы, то грех было не воспользоваться таким случаем. Тимка сполз с камня и быстро настолько, насколько это было возможно, направился к бухте. Он успел отойти не так уж и далеко, когда прогремел еще один взрыв. И на этот раз громыхнуло на славу. Хорошо, что в этот момент Тимка переходил небольшое озерцо, огороженное валунами. Сперва ударило очень сильно по ушам: все звуки враз смолкли - остался только тонкий звон. А затем поднявшаяся волна прокатилась по камням. Парня накрыло с головой и протащило по дну. Он вынырнул отплевывая песок, но остался вроде бы невредимым. Застань волна его наверху — не обошлось бы без переломов, а то и чего похуже.
   Когда после взрыва все успокоилось и вернулся слух улеглось, Тимка не спешил покинуть озерцо. Он решил немного подождать, поскольку столь мощный грохот наверняка привлечет внимание полицейских, если они оставались на ферме. Так и случилось. Спустя непродолжительное время над водой замелькали лучи фонарей и послышались голоса, а несколько позже вспыхнул яркий свет — подтащили прожекторную станцию. Хотя с такого расстояния разглядеть человека было невозможно, Тимка на всякий случай присел пониже. Луч скользнул по валунам, по морю, снова осветил камни. Раз за разом полицейские обшаривали океан и скалы. Похоже, что искали они вовсе не человека, а катер. Но в свете прожектора можно было разнлядеть разве что крупные обломки, а таковых осталось немного. Напрашивался вывод, что сюда скоро отправят другой катер, чтоб искать уцелевших, а то и вовсе спасательный пароход снарядят. Во всяком случае как только свет прожектора погаснет, надо убираться с камней подальше.
   Луч еще несколько раз прошелся по камням, а затем исчез. Чуть погодя пропали и светлячки фонариков. Выждав для верности еще немного, Тимка выбрался из озерца и попытался рассмотреть хоть что-нибудь, но вокруг, если не считать небольших пятнышек зеленого свечения, царила кромешная тьма. Потревоженная происшествием вода угомонилась и теперь привычно хлюпала и сипела в камнях, но под ногами никто не суетился. Вся здешняя живность затаилась, испугалась взрыва. И немудрено: солидно шарахнуло. Это котел рванул, тут уж не ошибешься. Поскольку пробоина оказалась большой, и, видимо, где-то посередке - литальтоновая платформа разломилась. Люди оказались в воде. А поскольку якоря не выдвигали, то корма, где как раз и находились котел и машина, тут же ушла под воду. Затем раскаленные стенки котла не выдержали и он взорвался. Мало шансов, что кто-то из находившихся на судне или поблизости выжил. А если вдруг кому и повезло, тот уж наверняка выбрался на камни и будет там сидеть в ожидании помощи.
   Осторожно переползая по валунам, Тимка добрался до скал бухты и остановился. Он вглядывался во тьму, пытаясь разглядеть отблеск фонаря или прожектора, но заметил только какие-то красноватые всполохи на скалах бухты. Юноша остановился и прислушался. Он думал, что вряд ли полиция оставила тут засаду: ведь и сигнал был о поимке, и взрыв, и шум. Кого им теперь тут ждать? И все же, после всех сегодняшних происшествий, Тимка осторожничал. Даже трусил, что вернее всего. Он боялся сделать шаг из-за скалы и оказаться на открытом пространстве.
   Чтобы выйти из-за скалы потребовалось собрать всю свою волю в кулак. Очень тихо, стараясь избежать малейшего всплеска, он сделал шаг и замер, ожидая слепящего луча фонаря, бьющего с вершины Камня. Тимка даже приготовился зажмуриться, однако все оставалось спокойно. Вдали слышался треск, крики животных и птицы, но поблизости было тихо. Он еще чуточку помедлил и быстро подошел к крутому каменному боку упавшей скалы. И опять встал, прислушиваясь. Затем привычно взобрался на Камень и замер. Ночью-то нет, но днем отсюда ферму было видно как на ладони. Но сейчас все подсвечивало багровое зарево пожара. Горели постройки, пылал дом, а от его, Тимки, хибары остались лишь тлеющие головешки. Пожар этот страстно пожирал все. Он наводил ужас на животных. Мычали коровы, запертые на пастбище, визжали мечущиеся по двору свиньи, кричали птицы... Тимка на миг даже испытал какое-то чувство благодарность к полицейскому, который пожалел животных и выпустил их из загонов. Выходит, не все они такие сволочи, как тот офицер, что-то человеческое и в них есть. "Насилие не помогает решить вопросы, а только превращает их в проблемы". - говорил учитель, разнимая драчунов.
   Тимка стоял и смотрел на огонь, не замечая, что стиснутый в кулаке медальон глубоко поранил кожу и теперь кровь, стекая по костяшкам пальцев, капала на Камень. На глазах юноши навернулись слезы. Дядя, тетушка... Кроме них никого из родственников на всем белом свете нет. Дом, книги, мечты... Сгорело все прошлое, настоящее и, наверное, будущее. И все из-за него, из-за Тимки. И из-за учителя, что зачем-то передал медальон с дурацким символом внутри. Бесполезная игрушка.
  - Будь ты проклят! - сквозь зубы простонал парень и разжал кулак.
   Окровавленный медальон с тихим плеском упал в черную воду, а юноша, спрыгнув с камня, побрел к берегу. Ему стало все равно, что или кто ждал на суше. Совершенно безразлично. Даже пуля — пускай. А так и лучше...
   Тимка шел и не видел, как за его спиной, в том месте, куда упал медальон, появился над водой тонюсенький голубой лучик. Он уперся в небо, расширился, превратившись в конус и запульсировал. Свет этот был виден лишь пару мгновений, а потом исчез, как не было.
  "...а в горьких слезах блестело зарево нового дня."
  
   Уже совсем не таясь, Тимка прошел мимо сгоревшей хибары к месту, где стояла ферма. От построек уже там мало что осталось: они догорали как и сам дом. Разум отказывался понимать, почему надо было стрелять в людей и сжигать их дом. Зачем все это? Что теперь делать? Тимка безучастно смотрел, как догорает жизнь, что была столь прекрасной еще утром. И не осталось ничего, кроме светлой памяти о ней. Он знал, что отсюда надо уходить. Безразлично куда, лишь бы не стоять на месте, лишь бы оказаться подальше от себя настоящего.
   Он прошел к воротам, туда, где лежало тело собаки. Присев на корточки, юноша коснулся пальцами окровавленного бока старого друга и отдернул руку, почувствовав холод, вместо привычного тепла. Седая морда Бобика казалась черной от запекшейся крови. Тимка подсунул руки под холодный бок, поднял собаку и отнес ее на окраину пастбища. Там он осторожно, словно боясь разбудить, уложил Бобика на траву и погладил его. Слез уже не было- только горечь и недоумение.
  - Зачем? - хриплым голосом спросил у сереющей предрассветной мглы Тимка, но ответа не было.
   Чтобы похоронить друга, юноша сходил к прицепу за лопатой, выкопал рядом с телом неглубокую могилу и бережно положил в нее останки пса. Прощаться долго было некогда: светало и серые предутренние сумерки вот-вот прорежут первые солнечные лучи. Совсем скоро тут будет полно народу. Глотая слезы, Тимка быстро закидал могилу землей и выбросил лопату за ограду.
   Стало светло, над горизонтом показались робкие солнечные лучи. Ближе к лесу по пастбищу бродили животные. Коровы и свиньи жались ближе к деревьям: они еще не оправились от ночных событий. Что делать с живностью - непонятно. Свиньи - ладно, но коров надо доить. А птица? Без укрытия, да еще без Бобика, все пернатые станут легкой добычей любого хищника, что наведаются обязательно, если и не сегодня днем, то уж ночью — наверняка. Одна надежда, что соседи не дадут пропасть скоту. Обнаружив, что фермы больше нет, они заберут животных к себе.
   Размышляя о судьбе хозяйства, Тимка вдруг подумал о том, как хорошо дядя сделал, что перепахал широкую полосу земли между пастбищем и усадьбой. Будь здесь трава, огонь мог перекинуться сюда и животным пришлось бы не сладко. На самом-то деле, полоса была сделана ровно для обратного: если загорится лес, а за ним и пастбище, чтоб огонь не перекинулся на постройки. В сезон, когда ветра не сильные и дуют со стороны леса это вполне действенный метод защиты. Но сейчас все отлично сработало в обратную сторону.
   Вдалеке послышался слабый звук. Тимка прислушался. Вроде бы колокол звонил где-то за лесом. Так обычно оповещала о своем прибытии пожарная команда. Ехали поздно не потому, что только заметили дым. Ясно дело, зарево пожара наверняка видно было даже в Эйлере, но полиция не пускала. А сейчас тут и тушить нечего. Но встречаться с ними Тимке не было никакого резона, даже если если пожарные ехали одни, без полицейских. У них в любом случае возникнет множество вопросов, на которые не так просто дать вразумительные ответы. Пришла пора уносить отсюда ноги. Не колеблясь более ни секунды, Тимка побежал к трактору.
   Машина стояла на своем обычном месте и от огня практически не пострадала, если не считать вспучившейся кое-где краски. Стена, подле которой летом ставили трактор, была сложена из камня и защитила от огня, бушевавшего внутри постройки. Будь дело зимой, то от "Хоппера", который в холода обогревал дом, не осталось бы ничего, кроме груды обгоревшего металлолома.
   Тимка забрался в кабину, открыл топку и увидел, что там еще полно брикетов. Как обычно дядя притушил котел, но оставил топливо тлеть, чтобы вовремя начать утреннюю дойку. Давление было маленьким, ровно таким, чтобы мог вращаться вентилятор конденсатора. Тимка повернул его вентиль и не дожидаясь, пока лопасти перестанут двигаться, на всю открыл задвижку подачи воздуха. Едва тлевшие брикеты вспыхнули и давление начало расти. Вскоре заработал нагнетатель, раздувая огонь еще сильнее. Парень отсоединил шланги магистрали и принялся ждать.
   Когда до первой метки на манометре оставалось совсем чуть-чуть, пожарный колокол звучал уже довольно громко. Пройдет совсем немного времени и здесь окажется полно народу. Включая, разумеется, и соседей, если полицейские кордоны сняли всюду. Они, конечно, неплохие люди - всегда помогут, и все же лучше сейчас не встречаться и с ними тоже.
  - Есть! -выдохнул Тимка, не отрывавший напряженного взгляда от трубки.
   Он разблокировал колеса и потянул рычаг, пуская пар в цилиндры. Трактор тронулся с места. Нажав на педаль тормоза правой колесной пары, Тимка развернул машину и поехал на пастбище. Давление в котле теперь поднималось довольно быстро, а так как никаких прицепов или навесного оборудования трактор за собой не тащил, то можно было всю мощность отправить на разгон. Скорость быстро росла.
   Тимке нередко доверяли управление трактором и он давно научился слышать в гуле и лязге работающего Хоппера посторонние шумы. Но когда машина работала в полях, ей не требовалась высокая скорость. Да и дядя вряд ли так же гонял когда-нибудь, даже когда ездил в Эйлер. Он берег машину, на которой, можно сказать, держалась вся ферма. Поэтому когда Тимка переключил рычаги, чтобы выжать максимальную скорость, трактор жутко взвыл и залязгал. К тому же машину теперь так трясло и швыряло, что трудно было удержаться и не сбавить ход.
   Опушка леса приближалась. Тимка вцепился в скобы и лишь время от времени нажимал то правую, то левую тормозные педали, стараясь удерживать трактор более-менее на прямой. А ведь еще надо было попасть точно на просеку. Если по ней проехать, то можно попасть на поляну. Они с дядей там оставляли трактор, когда рубили деревья, поскольку оттуда машина не видна. Да и саму просеку, где заботливо восстанавливали дерн и кусты после каждой поездки, сходу не обнаружить.
   Было дело, что как-то новый шериф, когда только вступил в должность, пытался уличить дядю в незаконной вырубке, но только зря прокатался целый день, пытаясь захватить фермера с поличным. Трактор с прицепом, груженым бревнами, до вечера простоял в лесу в ожидании отъезда рьяного полицейского. Одного раза вполне хватило и с тех пор шериф потом только заскакивал на чай с вареньем, что до него всегда делал его предшественник, ушедший на пенсию. В конце концов местные фермеры испокон рубили тут лес, но сами же засаживали делянки. Пока одни деревья росли, другие использовали на нужды ферм. И лес не страдал, и фермерам хорошо, а потому закон предпочел дремать, чтоб не нервировать людей, у которых и так жизнь вовсе не мед.
   Увидев стремительно приближающуюся к ним махину, животные шарахнулись в стороны, пропуская трактор к лесу. Перед самым въездом на просеку Тимка уперся ногами в тормозные педали и сбросил обороты двигателя. Заскрежетали колодки, пыхтение стало заметно глуше, однако тяжелый трактор тормозил неохотно и въехал на просеку со все еще приличной скоростью. Впереди показался довольно каверзный поворот, в который требовалось входить на малых оборотах и очень осторожно. А если не знаешь как проходить это местечко, то лучше и вовсе не пытаться. Да вот только сейчас уже поздно отказываться от маневра — слишком близко поворот этот.
   Тимка дернул опломбированный красный рычаг аварийной остановки. Из под колес с громким шипением вырвался пар, что-то заскрежетало и противно захрустело, будто отлетали зубья шестерен. Тимку швырнуло вперед, на рычаги. Он взвыл от боли, но все же уперся двумя ногами в левую педаль. Трактор занесло и он сильно ударился кабиной о дерево. Тимка приложился головой о стойку и у него на миг потемнело в глазах. Но дело было сделано: Хоппер успел-таки заскочить в поворот. Парень вернул красный рычаг на место и включил пониженную передачу. Но давления в котле едва хватило проехать пару десятков метров. Впрочем и этого расстояния хватало, чтобы трактор некоторое время не смогли обнаружить со стороны пастбища. По следам, разве что, но поди их различи на вытоптанной земле.
   Тимка выключил нагнетатель, перекрыл доступ воздуха в топку и разблокировал клапан автоматического слива. Теперь, когда температура в котле достаточно снизится, а топка погаснет, вода из магистралей вытечет сама. Покончив с делом, Юноша откинулся на спинку сиденья и некоторое время наслаждался покоем. Шелестели листья, потрескивал остывающий металл и тихо шипел пар в приводе вентилятора. Звуки привычные, простые, понятные. Можно сказать - умиротворяющие. Ничего постороннего не было слышно, в том числе и колокола пожарных. По всей видимости огнеборцы прибыли на место и приступили к тушению. Им сейчас не до того, чтоб звонить. Тимка прикрыл глаза. Ему ясно представилось, что вот сейчас из-за деревьев выйдет дядя и скажет, что хватит уже торчать без дела. Как же сейчас хотелось такого чуда! В книгах сказки всегда заканчивались хорошо, так почему же и наяву такому не случиться? Тимка открыл глаза, но никого не увидел. Он даже немножко подождал, прислушиваясь к шуму леса. Но сказки живут только на страницах книг, такова уж их природа.
   До слуха парня донесся одиночный удар пожарного колокола. Скорее всего кто-то в суете случайно задел веревку, но громкий звук вернул парня к реальности. Надо отсюда уходить. Возможно, да даже наверняка, никто ничего и не заметил. Но если кто-то все таки видел въезжавший в лес трактор, то гости сюда наведаются обязательно, каким бы защищенным это место не казалось. Покончат с текущими делами и придут.
   Встав на сиденье, Тимка сдвинул металлическую пластину, что вроде как закрывала промежуток между стеклом и крышей кабины. В тайнике он нашарил кобуру с револьвером, патронташ и нож в ножнах. Про это местечко юноша знал давно и подозревал, что остальные фермеры тоже не выезжали безоружными, однако никогда сам сюда не лазил.
   Судя по отсутствию пыли, дядя не так давно наведывался в тайник. Может быть просто почистить оружие, а может и по делу. Несмотря на периодические рейды полиции, бандиты на дорогах иногда попадались и время от времени фермерам приходилось держать оборону, ибо на тракторе от автомобиля не удрать. При всем при том закон прямо и недвусмысленно запрещал выносить оружие за границы фермы. Городские полицейские прекрасно знали, что на закон этот народ поплевывает и могли учинить внезапный обыск. Потому-то фермеры и оборудовали себе тайники кто во что горазд
   Надев пояс, Тимка вытащил из кобуры револьвер и осмотрел его: оружие было смазано, вычищено и заряжено. Нож тоже выглядел вполне ухоженным. Парень осторожно попробовал пальцем кромку лезвия - острое. Удовлетворенный осмотром, он убрал оружие, достал из под сиденья оплетенную ремешками из растрескавшейся кожи флягу и потряс ее. Похоже, жидкости там оставалось на донышке. В этой фляге дядя обычно возил самогон, но емкость прекрасно годилась и для воды. Тимка открутил колпачок, вылил остатки сивухи на траву и повесил флягу на шею. Затем снял с крючка фонарь и отправился через поляну в лес, к месту, где бил из под земли ключ. Но сделав несколько шагов остановился и оглянулся на трактор, прощаясь с машиной. "Хоппер" наверняка найдут и заберут тут уж ничего не поделать. Было невыносимо жалко оставлять трудягу на произвол судьбы, фактически отдать в неизвестно чьи руки. Парень привык к трактору. Не то, чтобы считал машину живым существом, но относился к ней тепло и уважительно. И теперь, вот, приходиться расставаться. И тут ничего не поделаешь
   Тот чистый ключ, где они с дядей утоляли жажду, все так же бил из под земли. Тоненький ручеек, прихотливо огибая деревья, бежал к невысокой каменной гряде, и нырял под валуны, под которыми шумела подземная речка. Большая там река или нет — трудно сказать: воду не увидать — только услышать. Но дядя говорил, что там, глубоко внизу, воды предостаточно, а если на длинной веревке опустить между двумя большими валунами лампу, то видно, как по дну пещеры несется бурный поток. Грегор говорил, что сам не раз видел и, судя по звукам, в словах его сомневаться не приходилось. Но так или иначе, а пещера, по которой текла река, точно была огромной. Как-то Тимка, тогда еще совсем малец, тайком дошел до места, где вода стекала в океан. Тогда поток его не очень впечатлил. Или где-то терялся по дороге, или река была просто шумным ручьем, но вот огромный черный провал пещеры поражал воображение. Он пугал не только своими размерами, но и какой-то жуткой точностью, словно не вода там трудилась, а сказочные титаны прорезали ход своими мечами. От страха ли, от ледяного холода, которым дышала пещера, но парнишка не рискнул сунуться в темный провал. Даже долго стоять там было страшно: казалось, оттуда смотрит само зло. И Тимка убежал.
   Но все же тайна подземного русла не давал покоя. Много раз мальчик внимательно исследовал каменную гряду и однажды наткнулся на другой путь. Его невозможно было обнаружить просто так: он находился под трухлявым стволом упавшего дерева. У Тимки, когда он перелезал через ствол, провалилась сквозь кору нога и зависла в пустоте. Ветки и листва рухнули куда-то в черный провал, из которого, как показалось мальчишке, пахнуло потусторонней жутью. Живо представилось, что великан-оборотень подьирается все ближе, что сейчас клацнет зубами и отхватит ступню. Обдирая кожу, Тимка быстро высвободил ногу из плена трухлявой деревяшки и отбежал подальше. Вытирая со лба пот он зарекся приближаться к этому месту. Но вскоре любопытство все же победило страх. Через несколько дней Тимка принес лампу и, привязав к ней веревку, спустил в дыру. Вопреки ожиданиям дно оказалось совсем рядом и он, готовившийся узреть бездну, почувствовал разочарование. Однако был в этом и серьезный плюс: тут негде было уместиться великану.
   Ударив несколько раз по стволу ногой, мальчик немного сдвинул его и просунул в отверстие голову. Когда глаза привыкли к сумраку, который не слишком охотно отступал перед огоньком масляной лампы, Тимка увидел камни, похожие на ступени. В тусклом свете их было видно штуки три - остальные терялись в темной глубине. Очень хотел спуститься и продолжить исследование, но вернулся страх и он передумал.
   Натаскав ветки, Тимка закидал дыру, чтобы до поры скрыть ее от посторонних глаз. О находке он тоже решил никому не рассказывать. Но не потому, что хотел считать тайну только своей - он не знал, как отреагируют родственники. Он хорошо помнил, как за поход по валунам к пещере получил хорошую порцию дядиного ремня и больше не хотелось. Да и вообще, неплохо бы сперва разузнать что-нибудь у взрослых.
   Однако попытки расспросить родственников не дали ощутимых результатов. Лишь однажды дядя поведал что-то стоящее. Дело было в лесу, где они заготавливали дрова для плиты. Когда в работе наступил перерыв, они уселись на бревно. Ветер стих и стал слышен шум воды.
  - А кто-нибудь ходил туда, откуда река вытекает? - спросил тогда Тимка, прислушиваясь.
  - Да, было дело. - с заметной неохотой ответил Грегор и принялся скручивать сигарету.
  - А кто? - продолжал допытываться мальчик.
  - Да приезжали какие-то городские аж на двух катерах. Просили слезно, ну и заплатили хорошо, чтоб, значит, полазить. Пещера-то на нашей земле, а значит просто так лезть не могли. Ну и там сгинули. Шериф приезжал с пожарными, но лезть искать никто не рискнул. Через месячишко - Волна прошла, Новый год наступил. А после Волны - ты знаешь, все начисто выметено и косточек не отыскать. И больше никто туда не совался. Да что и говорить - гиблое место, нечего там делать людям.
   С той поры они с дядей больше никогда не говорили про подземную речку. Однако Тимка ничего не забыл и как-то в школе спросил учителя. Тот объяснил.
  - В давние времена река была мощной, полноводной и пробила в камнях соответствующий проход, но за долгие тысячелетия обмелела, пещера осталась.
  - А ступеньки вода тоже может сделать? - полюбопытствовал Тимка.
   Учитель странно посмотрел на него и ответил.
  - Конечно! Когда вода долго точит камень, то может сотворить поразительные вещи.
   Тогда Тимка ему поверил, как верил всему, что говорил учитель. А когда повзрослел, то уже воспринимал реку в пещере как данность и даже не вспоминал о детском интересе к этой теме. И сейчас, споласкивая флягу ключевой водой, подумал, что пещера могла бы помочь скрыться от полицейских, если те вдруг решат обшарить лес. А ведь так и сделают: увидят, что трактора нет на дворе и пойдут искать, куда он уехал. Когда найдут - поймут, что беглец где-то рядом, а не погиб. И тогда прочешут лес. В пещере же, если завалить ветками вход, можно спокойно переждать, пока все не уляжется.
   Набрав воды, Тимка поспешил к месту, про которое так вовремя напомнил ему бьющий ключ. Было отрадно видеть, что сюда никто не наведывался. Набросанные поверх дыры ветки теперь совсем исчезли под слоем перегноя, а поверх наросла редкая трава. Со стороны ни дать, ни взять — простой холмик.
   Парень осторожно содрал дерн, аккуратно отложил его в сторону и отодвинул ветки. За прошедшее время дерево, закрывавшее лаз, еще больше сгнило и юноше не составило труда несколькими ударами ноги расширить проход. Спустившись вниз, Тимка принялся укрывать ветками дыру. Он их укладывал как можно плотнее, чтобы даже свету трудно было проникать сквозь завал. Одна беда: труха сыпалась в глаза и приходилось часто прерываться. Юноша жалел, что не прихватил из трактора очки-консервы.
   Закончив, Тимка критически осмотрел результаты своей работы. Ему не очень понравилось, но все равно веток больше не осталось. Оставалось надеяться, что маскировка скроет лаз хотя бы от поверхностного взгляда.
   Тимка открыл дверцу под дном резервуара, достал оттуда плоский пенальчик со спичками и зажег фитилек. К сожалению, света лампа давала немного, поскольку служила габаритным огнем для трактора. Но зато была полностью заправлена, а значит огня хватит часа на три. Этого вполне достаточно чтобы добраться вдоль реки до океана, даже если останавливаться через каждый шаг, чтобы подсветить себе путь.
   Ступени под ногами были ровными и одинаковыми: вряд ли такие могла сделать вода. По крайней мере доселе Тимке еще ни разу не доводилось видеть двух совершенно одинаковых вещей, сделанных природой. Да и вручную, если подумать, такое не получится. А здесь — череда неотличимых друг от друга камней. Причем еще и чистых, если не считать самых верхних, что уж совсем удивительно. На эту лестницу обязательно должен был сыпаться мусор, а она выглядит так, словно ее только подмели.
   Внезапно стены пещеры осветились. Яркий, слегка желтоватый свет излучали, казалось, сами камни. А затем произошла катастрофа: позади Тимки с тихим шелестом опустилась стена. Ловушка! Парень рванулся обратно и попытался сдвинуть гладкий плоский камень, но тот не поддавался. Тимка стучал кулаками и ногами - все бестолку: с тем же успехом можно было пинать стены. Путь наверх был закрыт. Пытаясь избежать одной беды, он по уши вляпался в другую и теперь новая напасть может оказаться даже хуже той, что грозила. Оставался путь вниз. Он развернулся, однако и здесь его ждал неприятный сюрприз — такая же глухая стена, только светившаяся красным. А ведь и ее совершенно точно не было.
   Света от стен было достаточно, поэтому Тимка погасил фонарь и уселся на ступеньку, оказавшуюся неожиданно теплой.
  - Хоть в чем-то повезло... - вздохнул парень, устало привалился к стене и закрыл глаза.
   Он вдруг со всей отчетливостью осознал, что теперь, оказавшись в ловушке, ему только и остается - размышлять. Наверное, те ученые, про которых говорил дядя, тоже попали сюда. А потом, когда все умерли, красная стена поднялась и их тела смыло Волной. Вот только от чего умерли — непонятно. Хотя произошло ли это от удушья или голода - не так уж важно, в каком обличии к ним приходила смерть. «У нее тысяча лиц, но результат всегда один и тот же» - как говаривал священник.
   От камней тут было тепло. Тимка расстегнул широкий патронташ с кобурой, положил все это на ступеньку и начал снимать рубаху, когда заметил, что стена впереди исчезла, а проем светится зеленым. Путь в недра пещеры был открыт. Тимка резко обернулся, надеясь, что пропала стена и позади, но она оказалась на месте. Но и так было неплохо.
   Подхватив патронташ, Тимка поднялся было со ступеньки, и стена перед ним вновь опустилась. Парень опять сел и с недоумением уставился на светящийся красным камень. Наверное, проход открывался, когда человек долго оставался неподвижным. Проверить догадку не составляло труда. Тимка вновь привалился к стене и рядом положил тяжелый патронташ. Стена немедленно поднялась, а свет поменялся.
  - Во, как! - прошептал юноша и коснулся кобуры.
   Стена моментально опустилась. Тимка убрал руку — стена поднялась. Похоже, что тот, кто управлял пещерой, не хотел, чтобы кто-то продолжал свой путь с оружием. Оставив патронташ на ступеньке, Тимка осторожно сделал шаг вперед. Так и есть: стена больше не вредничала.
   С каждой ступенькой шум воды усиливался. Пахло сыростью, но светящиеся стены и камни лестницы оставались сухими. Это казалось непонятным и пугающим. Даже в погребе фермы, чья глубина составляла от силы метра три, стены были влажными, а тут — сухо.
   Лестница оказалась куда длиннее, чем сперва представлялось Тимке. По идее, он уже давно должен был спустится к воде, но впереди виднелись только ступени, уводившие куда-то вниз. Бесконечная лестница, да и только. Воображение вдруг подкинуло идею, что, возможно, он давно умер там, в ловушке, а теперь спускается в преисподнюю, которая уготована людям за грехи и скоро услышит вопли душ грешников. Ведь если верить проповедям, он, Тимка, грешен, как и любой другой человек, а значит не может рассчитывать на рай.
   Когда юноша окончательно уверовал, что идет навстречу адским мукам, лестница неожиданно кончилась и он остановился на большой ровной площадке. Все страхи о подземном царстве, где черти топят котлы своих машин брикетами из грешных душ немедленно испарились. И тут же возникли снова, когда на полу вдруг вспыхнула оранжевая стрелка. Она указывала куда-то вперед, где сгущалась темнота. По спине у Тимки пробежал холодок. Ему очень не хотелось двигаться в указанном направлении, но он вспомнил присказку дяди, когда тот сетовал на городские порядки.
  - Если уж ты оказался в аду, то слушайся чертей.
   Парню эта поговорка показалась сейчас как никогда уместной и он с замирающим сердцем сделал шаг в указанном стрелкой направлении. Голова закружилась, земля на миг ушла из под ног и тут же появилась вновь. Не удержавшись на ногах юноша упал, больно приложившись задом о какую-то твердую поверхность.
  
  "...и с тех пор руки его не могут держать ничего, кроме денег."
  
   В глаза ударил яркий солнечный свет. Тимка зажмурился и затряс головой. Он не мог видеть, но уже понимал, что находится далеко от подземелья. Громкие звуки вокруг, чаячьи крики, запахи горелого топлива и тухлой рыбы... К тому же раскаленный на солнце бетон припекает. Когда глаза попривыкли к яркому свету, юноша огляделся и сообразил, что находится в морском порту. Но не Эйлерском, тот был намного меньше да и грузились там в основном небольшие баржи. Здесь же у причала стоял огромная платформа-пароход. Трубы его, казалось, подпирали небо, а внутри колес, если положить одно такое на землю, наверняка уместилась бы вся ферма. И даже наверное вместе с пастбищем. Могучие столбы якорей удерживали гиганта на месте. Немного дальше стояло судно еще большего размера и над ним неторопливо проплывали изящные стрелы кранов, переносивших крупные ящики из вагонов стоящего напротив поезда. Груз они ставили уже вторым рядом на совершенно необъятную платформу. Матросы, ходившие по погруженным уже ящикам, переговаривались друг с другом с помощью флажков. Все двигалось, жило, перемещалось. Фантастическое зрелище!
   На высокой скале у входа в бухту виднелась башня маяка, казавшаяся отсюда меньше Эйлерской, хотя наверняка это было не так. По берегу тут и там были разбросаны серые корпуса каких-то зданий с полукруглыми крышами. Они тоже выглядевшими не слишком большими, но когда Тимка разглядел, как из одного такого сооружения выезжает грузовой состав, похожий на игрушечный, то понял, что ошибался. Вероятнее всего, это были склады.
   От неумолчного шума, грохота, скрипа порта начинала побаливать голова. Тимка решил, что с него хватит и пора отсюда выбираться. Но едва он успел подняться с бетона, как его движения прервали весьма грубым способом: неведомая сила схватила юношу за ворот и перебросила через какой-то металлический барьерчик. Парень распластался на бетоне, пребольно ткнувшись носом о твердую щербатую поверхность и закашлялся.
  - Жить надоело? - рявкнули сзади.
  - Мне? - спросил Тимка, пытаясь встать.
  - Нет, другому остолопу. - съязвил невидимый собеседник.
   Юноша наконец поднялся и обернулся. Позади стоял коренастый бородач в сером комбинезоне, по всей видимости — рабочий порта, и нетерпеливо притоптывал тяжелым пыльным ботинком. В левой руке человек держал красные флажки, а правая была сжата в кулак. Незнакомец исподлобья смотрел на Тимку и, казалось, готов был ударить парня, если тот полезет в драку.
  - Стой там и не рыпайся, дурак деревенский. - прорычал человек. - Чуть под кран не угодил, ротозей. Не останови я его вовремя - отскребали бы тебя сейчас от бетона.
  - Какой кран? - закрутил головой Тимка, а потом понял, что гигантская башня на платформе, под которой исчезали далеко отстоящие друг от друг рельсы, была вовсе не одним из зданий порта, а той самой машиной, про которую говорил рабочий.
   Человек приготовился было еще что-то съязвить, но тут откуда-то далеко сверху, Тимак даже сперва решил, что с неба, донесся голос.
  - Эй! Чего там?
  - Нормально! - задрав бороду проорал наверх рабочий. - Сейчас пойдем дальше!
   И Тимке.
  - А ты стой за той вот линией покуда.
   Парень с трудом разглядел полустертую полосу и послушно встал по другую сторону от нее. Человек замахал флажками. Громко засвистел пар, огромные шатуны заворочались, раздался скрежет и громадная платформа с высоченной ажурной башней двинулась по широченной своей колее прямо на бородача. Из труб надстройки вырывались клубы дыма, где-то в недрах сооружения оглушительно завывало. Звук чем-то походил на тот, что издавал трактор, когда тащил плуг, только гораздо громче.
   Тимка присел на корточки и заглянул под днище машины. Из под литальтонового брюха торчали массивные тумбы опор, оканчивающихся широкими площадками. Расстояние от них до бетонной поверхности — палец не пролезет. По крайней мере так показалось сперва. А если подумать — больше и не требовалось, коль скоро внизу ровный бетон.
   Горизонтально расположенные колеса упирались в желоба рельсов и медленно, но верно двигали все это сооружение. Время от времени из под днища доносился неприятный громкий скрежет. Скорее всего, звук возникал при проскальзывании колес в желобах. В какой-то момент, когда кран оказался почти напротив одного из судов, рабочий неистово замахал над головой флажками. Результат его сигнализации не замедлил сказаться: шатуны стали двигаться заметно медленней, а от скрежета колес у Тимки заныли зубы. Перед тем, как остановиться совсем, машина проползла еще добрых пару десятков метров. Некоторое время спустя из патрубков по краям платформы с ревом вырвались струи пара, а колеса вышли из рельсовых желобов. Тимка сообразил, что кран, по всей видимости, прибыл на место и теперь, как только литальтон остынет, машинист приступит к работе.
   Между тем, рабочий сунул флажки за отворот распахнутого на груди комбинезона и подошел к Тимке.
  - Что ты тут забыл? - спросил он, раскуривая трубку.
  - А я это, здесь, вот... - растеряно мямлил парень, не зная что ответить.
   Он осознавал, что спросить у человека про город, рядом с которым находится этот порт — навлечь на себя неприятности. Заикнешься - и в полицию отправят, а там показываться уж точно никак нельзя. Но и все время мычать невпопад - тоже плохо, надо хоть что-то внятное сказать. Но сейчас, как назло, в голову лезли всякие глупости. Поэтому юноша плел разную ерунду о поездке и о том, как потерялся. В общем, тянул время в ожидании светлой мысли.
   Рабочий молча слушал и медленно кивал, при этом не сводя цепкого взгляда с лица Тимки. То ли верил, то ли нет — не понять, лишь время от времени затягивался трубкой и выпускал изо рта клуб дыма. Одно можно было сказать точно: человек этот доброжелательным не выглядел.
  - Ну, я пойду? - робко спросил Тимка, закончив повествование.
  - Не торопись, дружок. - покачал головой рабочий и выбил трубку о каблук. - И не трудись больше врать, я вижу тебя насквозь. Что, надоела батраку жизнь деревенская?
  - Ну я как-то вот так... - неуверенно развел руками Тимка, мысленно поблагодарив человека за столь своевременную подсказку. Теперь хоть стало понятно, как вести себя дальше.
  - Да не смущайся, такие как ты здесь часто попадаются. И мне, например, трудно их за это упрекать, - хмыкнул бородач и протягивая руку. - Владимир. В смысле, меня Владимиром кличут, Вовой.
  - Тимофей. - пожал большую жесткую ладонь юноша. - Тимка.
  - Будем, значит, знакомы. - Вова кивнул и широко улыбнулся, однако взгляд его ни чуточки не потеплел.
  - Будем. - не стал возражать Тимка и спросил первое, что пришло в голову. - А на какой пароход лучше наняться не подскажете?
  - Отчего же? Подскажу. - охотно откликнулся бородач. - Тут полно всяких посудин, где требуется расторопный юнга. Ты чего умеешь? Машины знаешь?
  - Ну, так... - неопределенно пожал плечами Тимка. - Помогал дяде с ремонтом трактора, с котлом возился, там, платформу прицепа латал. Да много всего такого было.
  - Отлично! - обрадовался Вова и в глазах его на миг вспыхнул какой-то непонятный огонек. - Сейчас кран встанет и я сбегаю к одному своему знакомому кепу. Капитану, то есть. Ему помощник механика нужен. Подучишься там рейс-другой, а дальше и сам, глядишь, выбьешься в люди. Лады?
  - Здорово было бы! - улыбнулся Тимка.
   Его порадовало предложение, но почему-то не отпускало ощущение какого-то подвоха. Не то, чтоб он не доверял Владимиру, просто все неожиданно легко складывалось, а так не бывает. Эту истину юноша, не смотря на свой возраст, усвоил давно и твердо.
   Платформа остывала долго. Они с Владимиром успели много о чем покалякать, прежде чем одна из опор робко звякнула о поверхность. А вскоре под остальными тяжело, будто жалуясь на судьбу, заскрипел бетон. Вова сунул трубку в карман, вытащил из-за пазухи флажки и подал знак машинисту. Запыхтел двигатель, тяжелым маслянисто-стальным стуком отозвались механизмы и кран, развернув стрелу к судну, начал опускать крюк. Запыхтел паровоз, торопливо толкая вагоны вдоль борта судна. Люди в серых комбинезонах занимали свои места, готовились к погрузке.
  - Ты, вот что, пока покидай в топку брикеты, а я сбегаю к капитану. Лестница и вход в кочегарку с другой стороны. - сказал Владимир, убирая флажки, и предупредил.- Да, и не сходи с платформы на землю, а то мало ли что...
  - Хорошо. - с радостью согласился Тимка.
   Он был вовсе не прочь оказаться в машинном отделении этой потрясающей воображение машины, но когда оказался внутри — его ждало разочарование. Кочегарка была весьма прозаическим помещением. Мало того, что грязноватым, так еще и практически непроветриваемым. Брикеты ссыпались в бункер у стены по широкой трубе, заканчивавшейся в полуметре от пола. В общем, ничего любопытного или нового.
   Чтобы дверь не закрывалась, Тимка подсунул под нее брикет: дышать стало полегче. Подойдя к топке, он поискал рычаг открытия заслонки. Такового не оказалось, но зато нашлась блестящая педаль. Стоило ее нажать, механизм ненадолго раздвигал створки. Времени как раз хватало, чтобы кинуть в огненную пасть пару тяжелых брикетов топлива.
   С работой удалось справиться довольно быстро. Собственно, брикетов оставалось на колоснике довольно много и некоторые даже еще толком не занялись. Тимка вытащил брикет из-под двери и выбрался на платформу, чтоб понаблюдать, как работает кран.
   А посмотреть, кстати сказать, было на что. Сперва, правда, стало не по себе, когда при каждом повороте крана над головой проносилась солидная стопка бетонных плит противовеса, но потом Тимка попривык и перестал втягивать голову в плечи.
   Отсюда, с платформы, все выглядело очень внушительно. Со стрелы опускается пучок тросов в вагон, а через некоторое время поднимается уже с грузом. Поворот, наклон и вот уже груз опускается куда-то в недра парохода. Все это действо сопровождали вой гудка, лязг, свист пара, глухое ворчание смазанных механизмов в надстройке.
   Тимка обошел сооружение и увидел дверь, за которой, тут уж не ошибешься, и скрывалось само машинное отделение. Увы, но туда не было хода из кочегарки, а дверь была заперта на огромный висячий замок. Единственное, что удалось разглядеть в щелку - часть косозубой шестерни. Судя по размеру виденного фрагмента — огромной. Когда кран разворачивался, она начинала лениво вращаться. Но обнообразное зрелище быстро наскучило и тогда юноша просто уселся свесив ноги на краю платформы,
   Мимо шли какие-то люди, но уже не в комбинезонах, а в черной форме и одинаковых плоских шляпах с полями. У каждого на поясе висела дубинка полицейского образца. Один из людей неодобрительно посмотрел на Тимку и крикнул.
  - А ну, за работу, бездельник! Нечего тут прохлаждаться.
   Наверное, это и были местные полицейские. Чтобы избежать возможных неприятностей, юноша быстро вскочил на ноги и скрылся за дверью. Он даже припер изнутри дверь ломом, чтобы если человек в черном захочет посмотреть, ему не удалось бы войти. Тимка стоял и сердце его бешено колотилось. Он себе представлял, как полицейский поднимается по лестнице, подходит к двери, дергает ее... Но время шло, а никто не объявлялся. Подождав еше немного, юноша вытащил лом приоткрыл дверь. На платформе никого не было, да и поблизости никого не видать, но он решил все же не высовываться и дожидаться Владимира тут, в кочегарке.
   Надолго ожидание не затянулось. Дверь открылась, вошел кочегар и еще один человек — невысокого роста толстяк. Пожилой лысеющий человек в потрепанном черном костюме и потертых ботинках меньше всего напоминал Тимке капитана судна. Походе выглядели государственные чиновники, что изредка заглядывали на ферму, хотя все же одежка их выглядела поприличней.
   Служить под началом такого потрепанного начальника юноше не очень-то хотелось. Наверняка и пароход окажется под стать своему капитану, но выбирать не приходилось: следующая встреча с патрулем могла оказаться последней.
  - Подойди-ка сюда, мальчик. - позвал капитан, брезгливо оглядывая помещение котельной.
   Тимка подошел.
  - А ты, Вова, займись делом, пока мы беседуем с молодым человеком. - негромко приказал капитан рабочему.
   Тот коротко поклонился и послушно вышел.
  - Итак, Тимофей, хочешь, значит, стать мореходом. - сказал толстяк, разглядывая юношу. - Дело не простое, требует выносливости. Справишься?
   Парень чуточку подумал и кивнул.
  - Справлюсь!
  - Спрааавлюсь... - передразнил его капитан с изрядной долей скепсиса в голосе. - Сейчас посмотрим.
   Он протянул руки ощупал плечи Тимки. Неопределенно хмыкнув, зашел сзади и зачем-то похлопал юношу по бокам. Затем снова оглядел его с ног до головы и сказал.
  - Открой рот.
  - Зачем? - удивился Тимка.
  - Открой, говорю. - раздраженно повторил капитан.
   Юноша пожал плечами и открыл рот.
  - Прекрасно! - произнес человек, явно удовлетворенный осмотром и крикнул в сторону двери. - Зайди сюда.
   Вова видимо околачивался где-то рядом, потому что моментально явился на зов.
  - Ну, чего? - спросил он с нетерпением.
  - Отличная находка! - сказал капитан и хлопнул его по плечу. - Ты в Анторе, пожалуй, самый большой везунчик. Пойдем наружу, обговорим детали. И Тимке, - А ты здесь подожди.
   Парень находился в ступоре, пытаясь сообразить, что же происходит. Антор, столичный порт... Да от фермы до сюда не меньше двух сотен километров! Страшно даже подумать, какие силы требовались, чтобы в мгновение ока перенести человека на такое расстояние. Ни одна машина на такую скорость не способна. А ведь в пещере и вовсе никаких машин не было. И тихо, опять же, если не считать шума воды где-то глубоко внизу. Выходит, колдовство случилось. Вот только непонятно, почему неведомый колдун решил забросить его, Тимку, в порт? Не для встречи же с Вовой.
   И вообще, происходящее нравилось юноше все меньше и меньше. А осмотр, что произвел капитан, напомнил Тимке то, как дядя покупал у соседей живность для фермы. Тоже рассматривал их со всех сторон, заглядывал в рот. Зачем так нанимать матросов — непонятно. Да и капитан ли это был вообще?
   Дверь открылась и в котельную шагнул Владимир. Кочегар выглядел чрезвычайно довольным.
  - Все хорошо, мы договорились с капитаном. Иди, поговори с ним. Похоже, тебя берут на судно.
  - Спасибо. - сдержанно поблагодарил Тимка и вышел из котельной.
   Когда он спустился с платформы, капитан неожиданно выудил из брючного кармана стальной браслет, на котором был выгравирован какой-то длинный номер, и протянул его юноше.
  - Надень пока на левую руку. - и пояснил. - Это чтоб избежать проблем с полицией.
   Особо разглядывать вещицу времени не было, но Тимка успел заметить, что на внутренней части браслета нанесен какой-то сложный рисунок. Как данное украшение могло уберечь от полиции — непонятно. Да и какой смысл в нем вообще — тоже не ясно, но юноша безропотно надел браслет на запястье и сжал скобы - замок тихонько щелкнул. В конце концов, везде свои правила. В Эйлере, например, моряки носили медальоны, где любой мог прочесть название судна и личный номер. Наверное браслет - что-то вроде медльона, но почему тогда названия судна нет? Хотя, конечно, сравнивать -занятие неблагодарное. Тут и у полиции форма другая, если что.
   У Тимки со времен школы не было никакого личного номера, и теперь он даже немножко гордился браслетом - моряк. Ну, почти. Окончательно матросом Тимка станет, когда там, на судне, капитан занесет цифры в журнал.
   Они с капитаном шли вдоль причала, но куда точно — Тимка не знал. Да и вообще, его сейчас больше занимали разнообразные пароходы, стоящие в порту. Сперва попадались только грузовые суда, некоторые из которых были настолько большими, что даже имели по четыре колеса. Однако за забором, разделявшим порт на две части, стояли небольшие пассажирские пароходы и чем-то походившие на многоэтажные дома лайнеры. Тимка заметил, что в этой части порта было куда чище, чем в грузовой. Тут даже платформы кранов покрашены. Люди стали попадаться заметно чаще, да и одеты они были хорошо. Особенно женщины. Даже на базаре в Эйлере Тимка никогда не видел таких платьев, шляпок и причесок. И почти прозрачные зонтики от солнца тут были какие-то совсем другие: изящные и легкие. А может в все дело в том, что дамы носили их иначе. Непринужденней, что ли. Мужчины, впрочем, тоже выглядели солидно и богато, не чета Эйлерской деревенской публике. Но не только люди, но и здания тут были иными: серые слепые кубы складов грузовой части порта сменились застекленными дворцами из снежно-белого камня. Да и многочисленные дороги, что вились тут меж деревьев, выглядели куда приличней. Опять же, лязг механизмов порта здесь звучал как-то приглушенно, чаше слышались голоса и детский смех.
   Вскоре капитан свернул на боковую дорогу, ведущих наверх, к одному из роскошных зданий. Тимка едва поспевал за уверенно шагающим человеком, удивляясь, как у того не сбивается дыхание. Дорога вывела их на круглую, обрамленную деревьями, площадь перед зданием. Перед въездам на столбе висела слегка поблекшая вывеска «Гостиница «Старый морской волк»».
  - Подожди-ка меня здесь, парень. - приказал капитан, указывая на стоящую в тени деревьев скамейку. - Посиди там и никуда не уходи, а то сцапают, неровен час.
  - А-а-а... - Неуверенно начал Тимка, оглядываясь по сторонам.
  - А если кто привяжется — скажи, что ждешь бумаги и покажи браслет. Все понятно?
  - Да.
  - Вот и отлично. Я скоро приду.
   Капитан толкнул массивную лакированную дверь и скрылся внутри здания. Тимка какое-то время потоптался, а потом все же уселся на скамью. Заняться было нечем и он принялся рассматривать порт, благо отсюда открывался прекрасный вид. Удалось разглядеть даже стоянку частных суденышек, что находилась на самом краю акватории пассажирской части: крохотные кораблики стояли у плавучих пристаней в несколько рядов. Напротив них, на берегу виднелись какие-то домики с вывесками. Что там написано - без бинокля не прочитать, поэтому оставалось лишь гадать об их предназначении. Магазинчики, забегаловки, где можно вкусно и недорого перекусить и поболтать с людьми, мастерские. Почти ка на базаре. Тимка решил, что потом, когда утрясутся все формальности и будет немножко свободного времени, он непременно сходит в те края.
   Капитан вернулся не слишком скоро, в руках его были листы исписанной бумаги. Он уселся рядом с Тимкой и разложил их на скамейке.
  - Так, юнга, поставь подписи тут, тут и тут. - деловито тыкая пальцем на пропуски в текстах сказал капитан и протянул юноше самописку.
   Тимка взял ручку, открутил колпачок и посмотрел на перо, чтоб там не висела капля: очень не хотелось посадить кляксу на столь важные бумаги. Примерившись, он старательно вписал в указанные места свое имя. Как он ни старался, но буквы все равно получились кривыми. «Пляшущими», как сказал бы учитель. Впрочем, капитан был, похоже, удовлетворен. Он схватил подписанные бумаге и снова ушел и на этот раз он обернулся быстро. Вместо бумаг в руке его был зажат какой-то плотный свиток.
  - Так, парень. Пошли. Нам во-о-он туда. - ткнул пальцем в один из лайнеров капитан.
   У Тимки от радости екнуло сердце. Сразу попасть на такой прекрасный корабль он и не мечтал. Кем бы ни был тот колдун, но он оказал деревенскому пареньку неоценимую услугу.
   В порт они спустились быстро. Тимка едва сдерживал себя, чтобы не побежать к прекрасному белому кораблю. Но вопреки ожиданиям они не поднялись на борт прекрасной «Анабель», а прошли дальше. Там, между колес двух огромных лайнеров, примостилось казавшееся небольшое судно.
  - Пришли. - сказал капитан, кивая на трап.
  - «Белый Лис» - вслух прочел Тимка и вздохнул.
   Все же судьба вновь подшутила над сиротой. Пассажирский пароходик был древним и дряхлым, хотя и явно ухоженным. В Эйлере похожая посудина давным-давно стояла на берегу и работала портовым кабаком «Краб и еж». Правда там, среди домов, она казалась довольно большой, но на то он и берег.
   У хода на палубу стоял опершись на поручень высокий угрюмый человек в робе. Моряк дымил сигаретой и отсутствующим взглядом смотрел на порт. Длинные волосы его трепал ветер. Тимка обратил внимание, что у матроса на груди висел такой же медальон, что и у Эйлерских моряков. Наверное его браслет на руке — отличительный знак юнги.
  - Куда? - со скукой в голосе спросил матрос и сквозь зубы сплюнул в воду.
   Капитан вдруг сделался суетливым, будто не он хозяин тут, а вот этот верзила.
  - Груз сдаю.
  - Ну, иди тогда. - кивнул капитану матрос и снова сплюнул.
   Странные эти порядки насторожили Тимку, но он не подал виду. В конце концов основная его задача — скрыться, исчезнуть. Вроде бы получается и ладно, а остальное - дело десятое.
   Они прошли к палубной надстройке и остановились около двери. Тут их встретил другой матрос - невысокий короткостирженный крепыш в застиранной одежде.
  - Груз. - лаконично сказал капитан, указывая на Тимку и протянул человеку свиток.
  - Чистый хоть? - поинтересовался моряк, мельком глянув на бумаги.
  - Да. - кивнул тот, кто выдавал себя за капитана.
  - Поднимись в рубку, там и расчет. - возвращая бумаги, сказал коренастый.
   Сопровождающий ушел, а матрос крепко взял Тимку за руку повыше локтя и повел внутрь надстройки. В самом конце короткого коридора крепыш открыл неприметную овальную дверь и втолкнул юношу в маленькую каморку.
  - Я скоро приду. - обнадежил человек и вышел.
   Клацнул замок, Тимка остался один. В помещении было пусто, если не считать привинченного к полу стула. Парень подошел к крохотному круглому окошку и, потянув за рукоятку, открыл его. В проем тут же ворвался соленый морской ветер, звуки порта и крики чаек. Что бы не ждало дальше, но здесь и сейчас наверняка лучше, чем на допросе в полиции. А потом и в тюрьму могли закатать. Все знают, что если не повезло попасть под подозрение, то из полицейских лап не выкарабкаться.
   Подойдя к двери, Тимка дернул ручку — заперто. Эх, все вокруг хоть и кажется относительно безопасным, но зыбко, непонятно. Тот же капитан, который лебезит перед матросами, браслет с узором на внутренней стороне, закрытая дверь... Зачем запирать человека, который пришел добровольно?
   Но долго взаперти сидеть не пришлось. Щелкнул замок и в комнату вошли двое в матросских робах: уже знакомый коренастый крепыш и молоденький смугловатый парнишка, вряд ли намного старше Тимки. Наверное тоже юнга, хотя и с медальоном. Молодой внес что-то вроде жаровни, похожей на ту, что дядя ставил в холодные дни в спальню, только эта была поменьше. Сквозь решетку виднелись раскаленные угли, пахнуло жаром. Зачем в такое теплое время нужно отапливать помещение? Одно можно было сказать: в этих местах люди живут совершенно иначе.
  - Садись на стул и положи руки на подлокотники. - приказал коренастый Тимке.
   Юноше, не задавая лишних вопросов, сел. Моряк вынул из кармана веревки и ловко примотал руки парня к подлокотникам, а затем скомандовал молодому матросу:
  - Приступай.
   Юнга вытащил из за пояса железный прут с толстой пластинкой на конце и сунул эту штуку в угли. Коренастый подошел к окошку и зачем-то закрыл его, звуки смолкли.
  - Не надо закрывать, а то жарко будет. - кивнув на жаровню попросил Тимка.
  - Будет. - с хитрой улыбкой согласился матрос, а потом вдруг резко вытащил прут и прижал пластину к правому предплечью Тимки.
   Сперва в нос ударила вонь горелой плоти, а затем нахлынула боль, от которой потемнело в глазах. Юноша закричал, забился, стараясь вырваться, но веревки держали крепко. Матрос бросил прут в жаровню, достал из кармана пузырек, откупорил и щедро полил ожог каким-то составом. Боль немного унялась.
  - Вот ты и собственность Элисанда, дружок — хмыкнул крепыш. - Теперь немного тут посидишь и отправишься в трюм к другим.
   Тимка понял, что влип в куда более гадкую историю, чем казалось. Работорговцы! Он слышал про такое, но особо не верил. Выходит, он теперь не сам по себе, а чья-та собственность. Законная собственность, причем, коль скоро своими руками подписал бумаги. Поверил каким-то проходимцам. Клейменый раб. И браслет с номером навсегда заменит ему имя.
   От боли и унижения Тимка расплакался. Слезы текли по щекам, капали на одежду. Но что с них толку теперь? Поздно, все поздно. Скоро его запрут как скотину и пароход отправится в путь. Вот уже и пар зашипел... Юноше вдруг показалось, что каморка раскачивается, а стены кружатся. Затем вдруг пол под стулом провалился и все поглотила тьма.
  
  "Горек был тот день и солона вода слез."
  
   Очнулся Тимка от того, что ему на лицо капала вода. Он поморщился и открыл глаза. Человек, склонившийся над ним с кувшином в руках, немедленно прекратил лить воду.
  - Ты как? - уточнил незнакомец.
   Вопрос не дошел до сознания. Юноша только машинально отметил, что голос у говорившего довольно высокий и при этом с заметной хрипотцой.
  - А где я? - поморщившись, спросил Тимка.
  - В брюхе «Белого Лиса», дружище. - ответил человек, - в нашей общей каюте почти что класса люкс.
   Он обвел рукой крохотное помещение с двумя койками, ведром в углу и крохотным окошком в противоположной от двери стене.
  - «Белого Лиса»...? - пробормотал Тимка, все еще силясь вспомнить, что произошло.
   Он с недоумением разглядывал новую свою рубаху из грубого серого сукна и штаны из того же материала. Обшарпанные тяжелые ботинки моряка довершали сей нелепый наряд. Тимка попытался понять или припомнить, кто и зачем его переодел, но не получилось. По-видимому что-то неладное произошло. Ударили по голове, что ли?
   Человек смотрел на парня с любопытством, смешанным с жалостью. Как отметил Тимка, незнакомец был одет точно так же, как и он сам. Униформа? Они в армии? Не похоже, что-то...
   Понемногу словно из черной смолы всплывали кое-какие предшествующие события. Процесс шел все быстрее, и вскоре отдельные кусочки прошлого соединились в одну картину. Когда память вернулась окончательно, Тимка застонал, поднял руку и посмотрел на клеймо. Практически над самым запястьем глумливо ухмылялась лисья морда. Ожог еще только начал спадать и обожженная кожа делала изображение еще более отвратительным. Руку саднило и дергало. Человек, словно понимая, что чувствует сейчас Тимка, полил ее водой из кувшина. Стало немножко легче.
  - Пока хватит. - сказал сердобольный незнакомец и пояснил, приподняв кувшин. - Эта вода для питья и следующую порцию получим не скоро, полагаю. Надо и для утоления жажды что-то оставить. Да, кстати о жажде: если захочешь от чего-то избавиться — делай вон в то ведро не забывай после как следует крышку прикрывать, а то задохнемся, понятно?
  - Ты тоже раб? - спросил Тимка вместо ответа.
  - Как видишь. - тряхнул человек браслетом. - А зовут меня Тед, Теодор. Могу еще продиктовать номер, но это надсмотрщикам оставлю. А ты кто, милое дитя?
  - Я не дитя, я - Тимка. Тимофей меня зовут. Я с фермы - обиделся юноша и зачем-то уточнил. - Она рядом с Эйлером.
  - Даже так. - человек вдруг улыбнулся. - Фермер из Эйлера, значит... А я тутошний, считай, анторский и...
   Внезапно Тед вдруг помрачнел и замолк. Кулаки его сжались, словно он собирался подраться. Тимка благоразумно решил, что пока не стоит уточнять обстоятельства, при которых житель столицы оказался рабом. Вряд ли Тед сейчас захочет вспоминать что-то в таком роде.
  - А здесь много таких, как...мы?
  - Думаю, голов пятьдесят, если исходить из размеров судна. Не больше шестидесяти — точно, если все официальные. Но, думаю, тот все на мази: Элисанд не будет нелегалов катать — точно. У него товар отборный, качественный. - снова пригорюнился Тед. - Хоть в этом повезло.
  - Это почему повезло? - заинтересовался Тимка.
  - Нелегальных рабов возят в тайниках, без света и почти воздуха. Их как рыбу в бочки забивают. Если живыми доезжает хотя бы треть, то торговец все равно в прибыли.
  - Но как же? Ведь они — люди? - сказать, что Тимка был потрясен таким известием — ничего не сказать.
  - Люди... - Тед вздохнул. - Люди, они, знаешь, разные. Большинство сами влипают, по своей глупости. Наверное, так общество само себя от глупцов очищает.
  - Но я же не дурак! - разозлился Тимка.
  - Судя по одежке, клейму и браслету — дурак. И я дурак. И еще целый пароход дураков, кто в когда-то посчитал себя самым умным. Я, вот, сознательно пошел в рабство. Думал, что так решатся мои проблемы. Собственно, так оно и произошло: долги мне оплатили и удалось избежать кое-чего похуже тюрьмы. Но зато теперь я превратился в чью-то вещь, с которой могут сделать что угодно. А стоило оно того? Сейчас мне кажется, что нет. В любом случае я — дурак и всегда таковым был. Вот и закономерный результат. - Тед вздохнул, помотал головой и продолжил. - Ну, а кто-то мог, например, бумаги подписать и не прочитать перед этим. Простота и доверчивость частенько приводят к беде. Ты, вот, как сюда попал? Несчастная любовь или ферма надоела?
   Тимка насупился. Ему было стыдно, что именно он оказался тем самым доверчивым простаком, ухитрившимся не прочитать бумаги перед тем, как их подписывать. А еще обиднее, что люди, которые его облапошили, сами в накладе точно не остались. Наверное, пируют где-нибудь, отмечают удачную сделку.
  - А убежать можно? - с надеждой спросил Тимка, заодно стараясь уйти от скользкой темы.
  - Убежать всегда можно, да только вернут. - Тед поднял руку, демонстрируя лисью морду на предплечье.
  - Так клеймо можно и убрать, срезать как-нибудь.
  - Можно. - не стал спорить Тед. - Но есть еще одна гадость — твоя карточка с гелиогравюрой. После клеймения в каморку не просто так запускают сонный газ. Это для того, чтобы сделать снимок. Теперь, если ты сбежишь, в каждом полицейском участке окажется твоя карточка. Всю жизнь прятаться придется, чтоб хозяину не вернули.
  - А если после прибытия сбежать? - спросил Тимка, поглядывая в в окошко. - Далеко же отсюда будем, правильно?
  - Когда на месте окажемся, тогда подумаем. Кто раньше времени строит планы, тот только бессонницу себе наживает. Тем более, что путь, надо полагать, неблизкий. Как говорится: рано или поздно будущее становится настоящим и тогда крутись с ним как хочешь, а не можешь - не делай ничего.
   Тимка хотел было поспорить, но тут недавнее будущее стало настоящим: громко зашипел пар, послышался металлический скрежет и судно качнулось. Оставалось только не делать ничего.
  - О! По всей видимости, уже поднимают якоря. - сообщил Тед и выглянул в окошко. - Значит, отправляемся.
  - Интересно, куда бы это... - пробормотал себе под нос Тимка, но сосед его услышал.
  - Знаешь, мне кажется, что пойдем в Великую Степь. Там много работы для таких, как...мы.
   Раньше Тимка часто размышлял о том, что же находится там, за океаном. Сомнительно, конечно, что его населяют только чудища и людоеды, как уверял дядя, но и отрицать было бы опрометчиво.
  - А что там, с другой стороны? - спросил Тимка
  - Шахты. Там добывают литальтон. Больше такой богатой руды нигде нет. - Тед вздохнул, взглянул в окошко и добавил. - Но это случится не скоро. Судя по скорости, с которой движется эта посудина, нам в каюте добрую неделю торчать: еще успеем наговориться. А сейчас предлагаю лучше лечь: тут скоро будет жарко и потрясет хорошо при выходе из бухты - не ногах не устоишь.
  - Это почему?
  - Так ведь суда там постоянно снуют туда-сюда, а выход узкий. Все дно размолотили. Не так давно в газете про это писали. Говорили, что надо отсыпку делать заново, иначе до следующей Волны не дотянуть — суда застревать начнут.
  - Ясно. - кивнул Тимка и забрался на койку.
   Тед разделся до трусов, завалился на соседнюю койку и уставился в потолок. Судя по тому, как раскачивался и трясся пароход, дно не помешало бы выровнять во всей бухте. Если в самом начале года все так плохо, то к следующей Волне и правда возникнет проблема. Тед, по всей видимости, думал о том же.
   - Но вряд ли кто-то что-то будет делать. Через месяц другой снова катера отправят, чтоб путь показывали. Потихоньку отутюжат. Да и выгодно городу, опять же: пароходы платят за проводку.
   В крохотной каюте становилось все жарче. Открытое окошко помогало мало. Тимка подумал, что скоро тут будет как в печке. Он знал, что перегрев - опасная штука и очень неприятная. Пьешь беспрерывно воду, а потом озноб, тошнота, слабость... Говорят, если как следует прожарится, то и помереть можно.
   Пароход завибрировал, качка стала очень сильной. Колеса жутко скрежетали по камням, аж мурашки по коже. Но когда судно, наконец, выбралось из бухты, качка понемногу стихла, неприятные звуки исчезли, а скорость немного возросла.
  - Уф, ну и встряска. - пробормотал Тед и оттер пот со лба. - Но сковородка в этом аду куда страшннее. Эти черти и не думают дверь открывать, чтоб проветрить. Так и скопытиться недолго.
   Но его прогнозы не оправдались. Послышался шум, а вскоре мимо окошка полетели крупные капли, как будто снаружи пошел ливень. Тед высунул руку, набрал в горсть воды, лизнул и сплюнул.
  - Соль. Морская вода. А, вот они что удумали: поливают палубу. Не хотят, сволочи, чтоб груз не попортился. Ну, тем легче: будет прохладней, значит.
   И впрямь, довольно скоро в каюте стало терпимо. Они по-очереди попили воды из кувшина и снова улеглись на койки.
  - Дружище Тимофей, - задумчиво начал Тед. - скажи-ка мне, что тебе на ферме-то не сиделось? Ведь наверняка не просто так ты отправился в столицу. Ты ведь там батрачил, так?
  - Нее, не батрачил. Я работал на ферме своего дяди.
   Тед усмехнулся и махнул рукой.
  - Это уже детали. Наверное, даже хуже, что ты работал на родственников.
  - Они хорошо ко мне относились. - насупился Тимка. - И...
  - ...и ничего тебе, конечено, не платили. - закончил за парня Тед, усмехнувшись. - Я прав?
  - Так ведь кров, еда, учеба — они все для меня делали.
  - Поэтому ты и сбежал?
  - Я сбежал не от них, а от … других. - Уклончиво ответил Тимка. - Там пришли и мне из-за них пришлось бежать.
  - Если не хочешь рассказывать — не надо, а то ведь врешь, я слышу. Ну да ладно, теперь все это в прошлом. Одно могу сказать: твои навыки работы на любимых родственников тебе очень пригодятся. - Тед, заложил руки за голову, закрыл глаза и спросил. - А ты что делать-то умеешь, дружище?
  - Ну, ухаживать за скотиной. - принялся перечислять юноша. - Трактор чинить, литальтон замазывать, насос перебирал как-то, копал часто. Иногда и на тракторе пахал
  - А, в механике, значит, разбираешься. Ну тогда, думаю, не пропадем. Я сам ремонтом всякой техники занимался, в том числе и паровозной. Будем держаться вместе, коллега.
  - Будем. - кивнул Тимка.
   Заскрежетал замок и открылась дверь. В нее заглянул бритоголовый матрос.
  - Эй, вы, подойдите сюда. Ты, молодой, первый. И грабли протягивай сюда.
   Тимка слез с кровати и не без опаски протянул руки. Матрос ловко надел на них тяжелые кандалы.
  - Иди в коридор. - приказал моряк юноше и кивнул Теду. - А теперь ты.
   В коридоре уже стояла вереница людей в сером. Руки их были скованы так же, как и у Тимки. Стоявшие у выхода моряки держали в руках ружья и не сводил глаз с рабов. Вскоре к Тимке присоединился Тед, а матрос, сняв со стены рядом с дверью кандалы, вошел в следующую дверь. Когда в коридоре стало слишком тесно, моряки вышли наружу и приказали рабам выходить по одному.
  - Быстрее! - Подгоняли рабов они
   Надо признать, что команду эту люди выполняли с видимым удовольствием. Все и так спешили выбраться наружу, поэтому коридор довольно быстро опустел. Когда рабы столпились на палубе, матросы поднялись на площадку над ходовой рубкой. К ограждению подошел человек в светлом берете и громким голосом объявил:
  - Разговаривать друг с другом запрещено. Если кто откроет рот — прогулка закончится для всех. На корме есть место, чтобы справить нужду. У правого борта — душ, у дверей камбуза — кадка с питьевой водой. По команде всем построиться здесь перед входом. И не делайте глупостей, чтобы моим людям не пришлось стрелять. Все.
   Как только человек в берете ушел, матросы распределилисяь по площадке и принялись внимательно наблюдать за обстановкой, держа ружья на локтевом сгибе. Похоже, они готовы были стрелять по людям в любой момент.
   Не считая вышеперечисленных немудреных правил, во всем остальном рабам на палубе была предоставлена полная свобода. Большинство сразу отправилось на корму, где находился глубокий металлический желоб, по которому насос гнал воду. Правда некоторые стеснялись оправляться прилюдно, но таких было немного. Покончив с насущным, Тимка заторопился к душу, чтобы поменьше стоять в очереди. Но оказалось, что душ — это просто название. В трубы качали забортную воду и разбрызгивали ее сверху через форсунки. Желающие сбрасывали с себя одежку и бродили под этим незамысловатым устройством. Тимка заколебался. Морская вода — не лучшая штука для купания, потом от соли все будет чесаться. И все же не выдержал - скинул одежду и встал под тугие струи. Вода тут же смыла липкий пот и принесла облегчение. И мир сразу стал выглядеть куда веселее, чем до купания.
   Прежде чем после душа снова одеться, надо было обсохнуть. Недалекие люди старались выбраться на залитый солнцем участок палубы, но Тимка взял одежду и направился в тенек. Морской ветер сушил быстро и попутно, аж до мурашек, охлаждал влажную кожу. Тимка стоял и наблюдал, как неторопливо вертится колесо правого борта. Лезвия грунтозацепов поднимались выше тени и сверкали на солнце. Подобные штуковины, только, конечно, намного меньше, использовались и на тракторе. Если так, то неровные, будто изъеденные кромки, свидетельствовали о том, что меняли грунтозацепы достаточно давно. Тимка сравнил толщину металла в местах крепления с толщиной кромки и поразмыслив решил, что лезвия еще поработают.
   Равномерное вращение колеса и монотонный звук двигателя навевали дремоту. Тимка не стал бороться с сонливостью, уселся на палубу, прислонился к стене и прикрыл глаза. Что-то подсказывало ему, что эти деньки могут оказаться последними относительно спокойными. Наверняка там, на далеком берегу, ждет ежедневная выматывающая работа. Тогда уж лучше сейчас попытаться отоспаться что называется впрок.
   Тимке казалось, что он только-только закрыл глаза, но когда сверху донеслась команда, что «прогулка закончена и всем построиться у двери», над горизонтом уже висел призрачно-белый кружок Алиры.
   Рабов отправляли попарно. Позади охранников стоял человек, который выдавал каждой паре по две кастрюли. Судя по запаху, там находилась какая-то пища. Люди заметно взбодрились, ибо успели проголодаться.
   Войдя в каюту, Тед и Тимка тут же принялись за еду. Не то, чтоб густая похлебка была вкусной, но вполне съедобной. Много картошки и даже солидные куски мяса попадались. К тому же после свежего воздуха и душа есть хотелось немилосердно.
  - Первое и второе в одной посуде. - хмыкнул Тед, облизав ложку. - Хорошо компоту туда не плеснули для комплекта.
   Тимка посмотрел на товарища с неодобрением. Нормальная еда, даже довольно вкусная. Могло и такой не быть. Крестьянину, который большую часть времени жизни проводит в трудах, приходится иногда питаться черти чем, а то и голодать. Бывало, буквально на подножном корме выживать, например как случилось, когда корову искали. Грибы да ягоды с дядей жевали пару дней. После такой диеты любая еда покажется вкусной. Но горожанину этого не объяснить, конечно.
   Уложив ложку в кастрюлю, Тимка дожидался, когда Тед напьется из кувшина и допил остатки воды. Едва последние капли успели стечь в рот, по коридору пронеслась команда.
  - Приготовить кастрюли и кувшины.
   Все ближе хлопали двери и звонче гремела посуда. Наконец и их дверь открылась. За ней стояли вооруженный охранник и матрос с тележкой. Тимка и Тед положили в нее кастрюли и передали кувшин. Матрос налил в него воду из большой бадьи и дверь закрылась.
  - Вот, похоже, и все приключения на сегодня. - констатировал Тед, растягиваясь на койке во весь рост.
   Тимка не ответил. Он подошел к окошку и принялся смотреть на мелкую волну. Уже почти стемнело. В темно-синем небе ярко горел диск Алиры, затмевая сестричкины слезы, а над самым горизонтом виднелось зеленое зарево Беллы. Она так и не появится: время еще не пришло, но и просто белые блики на воде тоже выглядели красиво. Интересно, как все удет выглядеть там, куда они приедут? Вдруг не только Белла там покажется, а еще и Цветица раскрасит ночь красным. Вот ведь отъехали не так чтоб далеко, а Алира-то высоковато над горизонтом висит, не ко времени ей.
   Даже яркий белый свет старшей из Сестричек не мог затмить зеленого свечения воды. Волшебная и немного зловещая красота завораживала. Даже неумолчное пыхтение машины парохода и хлопки колес по воде не могли рассеять чары дивной ночи. Тимка вспомнил, что учитель как-то рассказывал о свечении. Мол, это крохотные животные такие, умеют светится. И даже как-то по-научному это обзывал.
  - Биолюминесценция... - произнес он шепотом, когда наконец вспомнил это трудное слово.
   Он не хотел тревожить Теда, но тот, оказывается, и не спал вовсе.
  - Ты откуда такие слова знаешь, фермер? - полюбопытствовал он.
  - В школе говорили, запомнил. - уклончиво ответил Тимка.
  - Это хорошо, что запомнил. Я, вот, ни черта не запомнил из школы, не пригодилось мне, вишь. Все мои знания — из жизни. Да и практические они больше. Я много чего повидал и тысячу профессий сменил.
  - Слушай, тебе никогда не попадался значок хитрый такой — перечеркнутый кружочек? - спросил зачем-то Тимка.
  - Это с черточкой сзади? - опасливо перейдя на шепот уточнил Тед
  - Он самый. - обрадовался Тимка.
  - Ты, вот что — помалкивай. - проговорил Тед серьезно, лицо его сделалось строгим. - Это запрещенный символ. Я видел, как за теми, кто слишком много об этом болтал, приходили из такйной полиции. Охота на них идет, понял? Никто не знает, куда исчезают люди, понимающие значение этого символа.
  - А ты? Ты-то понимаешь его значение? - понизив голос до шепота спросил Тимка.
  - Нет. И не жажду. - ответил Тед, а затем добавил громко. - Ложись-ка ты лучше спать, фермер. Отдыхай как следует, пока есть время.
   Совет был дельный — спору нет, но то, что сосед кое-что знал о тайне, которая, похоже, перевернула всю жизнь Тимки, не давало заснуть. Юноша еще долго ворочался на жесткой койке, но в конце концов заснул. Задержись он еще немного у окошка — наверняка бы заметил, как всплыла и тут же ушла в глубину та самая штуковина, что уничтожила полицейский катер. Но к тому времени Тимка видел прекрасный сон про ферму, дядю с тетей и Бобика.
  
  "...и спускался в ад вслед за проклятыми душами.
  Он плакал, и молил Создателю согреть их."
  
   Дни на «Белом лисе» почти не отличались друг от друга. Прогулка, кормежка, еда, вода — все одинаково, в одно и то же время. Разве что заметно похолодало и желающих стать под душ становилось все меньше. Давно не брившиеся люди стали напоминать Тимке разбойников. Во всяком случае примерно так они выглядели на картинке в книжке.
   На пятый день прогулку и вовсе отменили из-за холодной погоды. Торговцы берегли товар, поэтому выводили рабов на палубу два раза в день, чтобы вылить наполнившиеся ведра. Тимка ежился в своей холщовой одежде не только от холодного ветра, но и от вида океана. Серая вода, подгоняемая ветром, волновалась, стараясь добраться до литальтоновой платформы. И злясь, что не может достать, разбивала тяжелые волны о колеса, заставляя содрогаться пароход.
   С Тедом они теперь практически не разговаривали. Эпизоды из биографий, которые каждый из них был готов поведать другому, закончились. А когда Тимка пытался выяснить какие-либо подробности то Тед отвечал уклончиво и чаще отмалчивался. А потом и вовсе стал отворачивался к стенке и надолго прекращал все разговоры. Стало совсем тоскливо. В голову лезли невеселые мысли, хотелось плакать. Когда у Тимки начинало щипать в носу, он утыкался в подушку и вспоминал что-нибудь хорошее. Например, свои поездки в Эйлер или походы в лес за грибами. Помогало не то, чтобы хорошо, но хоть без слез удавалось обойтись. Как говаривала тетушка:
  - Мужчинам не пристало плакать.
   К восьмому дню пути на палубу рабов отпускали исключительно парами, каюта за каютой. Чтобы не замерзнуть, люди передвигались бегом. Матросы-охранники в теплых меховых куртках хоть и держали ружья в руках, но толстые рукавицы вряд ли позволили бы им выстрелить. Наверное охрана требовалась по какой-то инструкции, но сейчас подобное казалось насмешкой над здравым смыслом.
   Теперь окошко в каюте либо Тед, либо Тимка открывали только для того, чтобы проветрить помещение. Но ни так, ни через мутноватое стекло рассматривать опостылевшую свинцовую воду не хотелось. Разве что изредка поглядеть на серое в беспросветных тучах небо. А однажды Тимка увидел, как мимо окна пролетела белая пушинка. За ней возникла вторая, потом третья... Они падали в волны и исчезали. Тимке никак не верилось, что идет снег, проще было предположить, что повар ощипывает курицу.
  - Тед, - позвал он, - Подойди!
  - Опять тебе неймется. - недовольно пробурчал тот, нехотя поднимаясь с койки. - Нет там...
   Он уставился в окошко и замер.
  - Снег пошел, ты гляди-ка! - он открыл окошко, высунул руку, поймал снежинку; та растаяла на ладони. - Замерзшие слезы мира падают с неба. Говорят, так Создатель оплакивает грешников. Эх, теперь мы Солнце не скоро увидим. Где ты, Солнечный Берег...?
   Тед отошел от окна и улегся на койку. Тимка подставил ладонь. Снежинки мягко ложились на нее и тут же таяли, оставляя лишь капельки воды. Рука быстро замерзли и он, вытерев ладонь о рубаху, прикрыл окошко.
  - Считай, что прибыли. - грустно проговорил Тед и добавил со вздохом. - Паршивое местечко нам досталось.
  - Это потому, что снег идет?
  - Снег тут всегда, наверное, а то и похуже - лед. Во всяком случае так было написано в книгах, которые я когда-то прочел. Ледяной край. Что тут хорошего, скажи?
  - Не знаю. - пожал плечами Тимка.
  - Вот в этой преисподней и добывают рабы литальтон. И мы тем же займемся.
  - А как же...
  - Дружище, - прервал Тимку Тед. - Я тебе рассказал все, что знаю, а что касается остального — выясним по прибытии на место.
   Они почувствовали, когда пароход подходил к бухте, но все же тут трясло не в пример меньше, нежели в столичном порту. Все Тимке тут казалось чужим, неприятным. Даже звуки стали какими-то гулкими.
   Двигатель "Лиса" теперь попыхивал заметно реже, колеса вращались медленнее, казалось, даже пар шипел как-то устало. За окошком проплывали скалы, окаймлявшие бухту, затем показался порт, снова скалы и вход в бухту. Проход кружил по акватории, отыскивая место, затем подошел к причалу и остановился, слегка покачиваясь на колесах. Шум машины стихал. С пронзительным скрипом и лязгом в опустились штоки якорей и раскачка тут же прекратилась. Зашумел выходящий из сопел платформы пар.
  - Прибыли. - сообщил зачем-то Тед и громко вздохнул.
   Большое океанское путешествие наконец-то завершилось. И хотя Тимка понимал, что в будущем его наверняка не ждало ничего хорошего, он все же тихо радовался, что долгая поездка закончилась. Он открыл окно и разглядывал неведомый холодный мир, в котором наверняка все было иначе. Тед ничего не сказал, когда ледяной ветер прошелся по каюте. Он поежился, отвернулся к стенке и накрылся с головой одеялом, словно хотел скрыться от наступления беспросветного грядущего.
   В коридоре слышались голоса, шарканье обуви по полу, звон металла - из кают выводили рабов. По палубе тоже грохотали шаги. По всей видимости, людей с парохода куда-то сразу уводили, чтоб не заморозить. Все правильно. Тед как-то говорил, что грамотный и здоровый раб стоит почти столько же, сколько и новых трактор. А кто захочет платить за неисправную машину?
   Вскоре пришла и их очередь. Вошел матрос и кинул на койку две облезлые меховые куртки.
  - Надевайте. - скомандовал он.
   Едва Тед и Тимка оделись, как в каюту вошел второй матрос. Его Тед в шутку прозвал «кандалистом». Одетые и скованные они вышли в коридор, где их уже поджидали укутанные во все теплое охранники.
  - Вперед. - скомандовал один из них.
   На палубе рабов встречали двое с ружьями, но эти были уже не из числа матросов «Белого лиса». Они погнали людей к приземистому серому зданию. Под ногами у Тимки хлюпало, в ботинки затекала ледяная грязная жижа. Хорошо, что пришлось быстро двигаться: холодный ветер быстро выдувал остатки тепла из под куртки.
   Когда они подошли к двери, юноша хотел было обернуться, чтобы взглянуть на корабль, но тут же получил ощутимый удар прикладом ружья.
  - Не оборачиваться! - рявкнул один из охранников, а затем, когда дверь открылась, скомандовал — Вперед!
   Внутри здания было тепло и сухо. Серый дневной свет с трудом пробивался сквозь узкие мутные окна, его едва хватало, чтобы не спотыкаться о лавки и ноги сидевших людей. Впрочем, большинство мест было свободно, будто мрачный зал строили в расчете на куда большее количество «гостей».
   Тимку посадили рядом с какими-то четырьмя бедолагами и цепью соединили его кандалы с массивным кольцом в полу. Люди, сижевшие рядом, несомненно тоже были рабами, но точно не с «Белого лиса»; за время пути все вынужденные пассажиры парохода не раз встречались на палубе и лица примелькались. К тому же эта группа была одета немного иначе.
   Все сидели молча, уставившись в пол. Между рядов бродили какие-то люди с масляными фонарями и папками. Они подходили то к одному рабу, то к другому, подносили свет к самому лицу, затем рассматривали клеймо на предплечье и что-то отмечали в бумагах. Один из таких людей встал перед Тимкой и попросил задрать рукав. Парень подчинился. Посветив на лицо, человек опустил фонарь, взглянул на руку с браслетом, а затем принялся изучать клеймо. Делал он это долго, то и дело сверяясь с документами. Затем снова поднял фонарь к лицу и спросил.
  - Ты ничего не делал с клеймом?
  - Нет, ничего.
  - Гхм, понятно дело...
   Человек захлопнул папку и заспешил куда-то к группе людей, стоявших около дальней стены. Сидевший рядом раб отодвинулся от Тимки так далеко, насколько это было возможно. Выглядел он испуганным.
  - А что случилось-то? - с недоумением обратился к нему юноша, но ответа не дождался.
   С клеймом и правда была какая-то ерунда. У Теда лис обладал четкими контурами, а у Тимки рисунок к концу пути как бы поплыл. И продлись путешествие еще пяток дней — совсем превратилось бы просто в уродливое пятно.
   От группы отделились двое, - один повыше, второй пониже, - и пошли в зал. Тимка понял, что люди идут к нему. Рабы на лавке это тоже поняли и почему-то отодвинулись от парня подальше, насколько позволяли цепи. Один, который сидел рядом, даже улегся на пол у ног товарищей.
   Подошедшие делегаты были одеты с ног до головы в черное, от чего неприятно напоминали полицейских. Под распахнутыми куртками виднелось оружие: револьверы побольше, чем того, что остался в пещере. Люди остановились перед Тимкой и тот, что повыше, приказали ему задрать рукав. Пока он вглядывался в лицо юноши и сравнивал его с гелиогравюрой, его напарник внимательно рассматривал клеймо.
  - Один из тех? - наконец спросил высокий и мотнул головой, словно указывая направление, в которое отправились непонятные «те».
  - Не похож. - задумчиво ответил тот, что пониже. - И стереть клеймо не пытался - точно. Думаю, просто тавро как следует не разогрели.
  - Может и так. - с сомнением в голосе сказал высокий, но фонарь убрал. - Ладно, товара и так мало, пусть.
  - Повезло тебе. - сообщил второй Тимке, нарочито поправляя на кобуру. - У нас с такими клеймами не жалуют, знаешь ли. Это все равно, что попытка сбежать, а с беглецами у нас разговор короткий. А так же с теми, - он вперил свирепый взгляд в сидящих, - кто находился рядом с беглецом и не остановил его.
   Люди на лавке дрожали от ужаса. Один из них, чуть не до бровей заросший бородой, то ли всхлипывал, то ли молился.
  - Значит, этот пойдет в первой партии. Там никто не станет придираться к таким мелочам. - сообщил второй. - Давай-ка его в зал отведу сразу
   Высокий отсоединил кандалы и приказал юноше.
  - Пошли.
   Парню показалось, что он услышал, как за его спиной рабы дружно выдохнули. И Тимка отлично понял этих людей.
   Вопреки ожиданиям юноши, его повели не туда, где стояла группа людей, а мимо нее, в сторону противоположной от входа стены. По дороге второй вдруг сказал напарнику.
  - Скажи, чтоб тех, кто там на лавке остался, перевели к остальным поближе и поплотнее усадили.
  - Понятно, сделаю. - кивнул первый и через зал пошел к тому человеку, что проверял Тимку.
   Сопровождающий остановился у стены и нажал на нее ладонью. На вид эта часть ничем не отличался от соседних и потому странный жест вызвал у Тимки недоумение. Однако на гладкой поверхности стены возник прямоугольник, который сперва ушел немного вглубь, а затем отъехал в сторону. Открылся освещенный проем. Сопровождающий втолкнул туда парня и шагнул следом. Дверь быстро и бесшумно закрылась за их спинами. Тимка этого не видел, но понял по тому, как пропал негромкий гул зала. Пройдя коротким коридором, они вошли в довольно большое ярко освещенное помещение. Света тут явно не жалели: Тимка даже не мог разглядеть собственную тень. Светильников было так много, что характерное шипение горелок казалось очень громким.
   Посреди зала стояла длинная лавка. Только в отличие от той, где Тимка только что сидел, здесь не было спинки. Всю противоположную стену занимала черная доска вроде той, что была в школе. На стоящем перед ней столе лежали мел и тряпка.
  - Садись. - приказал сопровождающий, указывая на лавку.
   Юноша послушно сел и на душе у него стало неспокойно. Между тем, сопровождавший поднял с пола цепь, пристегнул ее к замку на кандалах и сразу же ушел. Стало еще тоскливей. Тимка огляделся и подумал, что вряд ли тут кто-то надолго задерживается. И лучше бы это было так: уж очень хотелось пить. Есть, впрочем, тоже хотелось, но пить - куда больше. Чтобы отвлечься от мысли о воде, Тимка принялся внимательно рассматривать доску. И хотя в стертых надписях удавалось разобрать кое-какие символы, но понять, о чем шла речь не получалось. Тогда он стал изучать помещение, но кроме пары дверей и доски глазу тут зацепиться было не за что. Разве что кое-где на одной из некогда белых стен красовались темные разводы. Наверное, протекла вода и оставила свой след.
   Но едва Тимка принялся гадать, на что похожи пятна, как дверь открылась и в зал ввели еще девять человек. Одежду этих немолодых уже людей составляли какие-то коричневые хламиды из толстой ткани. На взгляд Тимки такие штуки вполне могли служить и одеялами. Вновь прибывшие уселись на лавку и охранники пристегнули их к цепям, а сами отошли к стенам.
   Открылась другая дверь и помещение вошел хорошо одетый человек, держащий в руках папку. Положив ее на стол, он мельком оглядел сидящих на лавке рабов. Видимо не обнаружив ничего заслуживающего внимания, он раскрыл папку, вынул из нее бумаги. Каждую он аккуратно клал на отдельное место, поэтому вскоре почти вся столешница была покрыта листами. Затем, взяв в руки мел, он принялся выписывать на доске номера. Тимка не сразу сообразил, что это номера, которые выгравированы на браслетах. Затем справа от номеров появились другие данные. Что они означали — непонятно, но писавший по всей видимости понимал о чем идет речь, поскольку иногда хмурился и вчитывался в бумаги.
   Покончив с писаниной, человек неторопливо сложил бумаги в папку, а затем встал у доски и кивнул одному из охранников. Тот открыл дверь и впустил каких-то пятерых разномастно одетых людей. Они встали вдоль стены позади лавки. Стоявший у доски подал знак. Охранник отсоединил цепь у раба, сидевшего первым слева, и отвел его на место между столом и скамейкой. Затем осмотрел его браслет и громко продиктовал номер. Человек у доски объявил.
  - Стартовая цена — девять.
   Вот оно что - аукцион! Насколько Тимка понял, проводился он почти так же, как со скотиной на базаре. Скорее всего то, что написано на доске, обозначает некие особенности раба, его профессию и тому подобное.
   Люди у стены тихо посовещались и вперед вышел человек, державший в руке забавную треугольную шляпу, подошел к рабу,
  - Надо бы посмотреть. - прохрипел потенциальный покупатель.
  - Разумеется. - кивнул аукционист и приказал рабу. - Раздевайся.
   Раб отрицательно замотал головой. Тогда к нему подскочили охранники, содрали латанную хламиду, спустили штаны и задрали рубаху. Голый человек трясся то ли от страха, то ли от стыда, но покупателя это нисколько не смущало. Он осмотрел его со все сторон, проверил руки, заглянул в зубы. Человек очень внимательно разглядывал товар, поскольку хотел быть уверенным, что довольно недешевое приобретение находится в доброй кондиции. Тимка вспомнил, как дядя Грегор так же торговал корову: тут все один к одному. Покупатель еще пару раз обошел раба, осматривая его сверху донизу, внимательно пригляделся к шраму на ноге, затем махнул рукой стоящим.
  - Следующий. - и ушел.
   К рабу по очереди стали подходить другие покупатели. Охранник придвинулся поближе. По всей видимости он следил, чтобы никто случайно не повредил товар.
  - Одевайся. - скомандовал рабу аукционист и когда тот охотно повиновался, сообщил. -
  - Я начинаю торг. Девять.
   И сразу то один, то другой из покупателей поднимали руки и тогда стоящий у доски называл все большую сумму. Когда счет дошел до "одиннадцать и два", люди перестали поднимать руки. Человек у доски три раза хлопнул в ладоши, выбивая каждый раз маленькое облачко пыли.
  - Лот продан. - сообщил аукционист.
   К доске подошел один из покупателей и отдал ему приличную стопку денег. Тот пересчитал, кивнул и указал на раба. Тут же подскочил охранник и снял кандалы. Крепко ухватив раба за локоть, покупатель провел к двери и передал там кому-то. К этому моменту торговец уже объявил следующий торг. Трое покупателей почему-то заинтересовались выставленным на торги рабом и вели ожесточенный "бой" за него, перебивая ставки друг друга. Тимка решил, что наверное этот "лот" обладал какими-нибудь ценными навыками, поскольку заметных отличий от предыдущего не заметил. Цена быстро росла и вскоре новая собственность покинула аукцион вместе со своим довольным хозяином.
   Очередь Тимки быстро приближалась, но мысль о том, что скоро все так или иначе закончится, не утешало. Парня теперь коробило от мысли, что вот совсем скоро и он станет таким же, как тот скот, который дядя продавал на базаре. И что новый хозяин волен сделать со своей собственностью все, что угодно. Даже съесть. Утешало лишь одно — высокая стоимость раба. Вряд ли такое блюдо себя окупит, каким бы вкусным не было. Хотя если раб стоит всего десять монет, то это дешевле свиньи. Наверное подразумевается сотня. Тысяча монет — золотой - уже достаточно приличная сумма.
   Тимкой всерьез заинтересовался лишь один покупатель. Это был неприятный тип в длинном сером плаще и грязных сапогах. Сальные волосы, свисавшие сосульками из под мятой широкополой шляпы, как, впрочем, и недельная щетина, не добавляли шарма. Коллеги старались держаться от него подальше, но типа это нисколько не беспокоило. Богат он или беден - не понять. Он скупил двух дешевых рабов, за которых толком никто не хотел торговаться. Даже хромого, которого хотели снять с торгов, взял. На круг сумма выходила внушительная.
   Торг за Тимку закончился в считанные секунды. Парню не пришлось даже раздеваться до нага, он лишь снял теплую куртку и рубаху. Меньше всего Тимке хотелось попасть в лапы к грязнуле, но увы, рабы, как и другой скот, хозяев не выбирают. А максимальную ставку сделал именно этот покупатель. Правда его немного смущало испорченное клеймо, однако аукционист показал бумаги и что-то объяснил. Выслушав, обладатель широкоплой шляпы кивнул, достал из под плаща кошелек, высыпал на стол блестящие монеты и отсчитал требуемую сумму. Тимка никогда не видел такой горы монет. Если учесть, что каждый такой золотой стоил тысячу, то лежало на столешнице, хватило бы не на один "Хоппер" Это, как ни странно, утешило парня. Коль скоро раб стоит так много, то просто так его уничтожать не станут, но будут заставлять денно и ночно отрабатывать уплаченные деньги.
   Аукционер невозмутимо смахнул деньги в тот же ящик стола, куда до этого складывал купюры. Теперь уже полновластный хозяин Тимки сунул бумаги за пазуху, поправил шляпу и ощутимым тычком в спину подтолкнул своего нового раба к двери.
  - Шевелись, дохляк!
   При этом Тимку обдало таким "ароматом", что аж глаза заслезились: дух от покупателя шел тяжелый, словно он не подходил к воде минимум месяц. Стало понятно, почему от него шарахались другие покупатели. Мелькнула мысль, что человек, отваливший такие деньжищи за рабов, должно быть необыкновенный скупердяй, которому дядя Грегор и в подметки не годится. Беда, если будущее обиталище и кормежка окажутся под стать хозяину.
   На выходе охранник снял с рабов браслеты и открыл дверь в темный зал, где на лавках своей участи дожидались еще несколько сотен рабов. Тимка подумал, что вряд ли это только те, кого привезли. Судя по тому, что пассажирских пароходов в порту было не так уж и много, тут что-то вроде базара. Наверное и перепродавали тех, кто по какой-то причине стал не нужен. Когда дверь закрылась, к покупателю подошел охранник, взял бумаги и проверил номера на браслетах рабов.
  - Все в порядке. - кивнул он, отдавая документы. - Проходите.
  - Всего наилучшего. - прохрипел хозяин, вежливо прикоснувшись пальцами к полям шляпы, но охранник больше не обращал на него внимания.
   Около самой двери покупатель встретился с еще одним неприятным типом, одетым почти так же. Единственное отличие - встреченный тип был почище. Они молча подали друг другу руки.
  - Вон тот, который хромой. - сказал покупатель, указывая на раба, вытащил из свитка нужные бумаги и передал их "брату". Тот пробежал глазами текст, хмыкнул, сверил номер и кивнул.
  - Не дорого обошелся.
  - Более-менее. - не стал отрицать грязноголовый. - Мы в расчете.
  - В расчете. - подтвердил второй, убрал бумаги и увел хромого на улицу
   Хозяин же вынул из кармана кандалы замкнул их на руке Тимки и другого раба. Затем из другого кармана вытащил небольшой моток веревки и привязал один ее конец к короткой цепочке кандалов. Покончив с этим занятием, он намотал веревку на руку и прохрипел.
  - Ты, мальчишка, - ткнул он заскорузлым пальцем в Тимку, - будешь у меня зваться Тридцать восемь. А ты, - указа он на второго раба, - Тридцать девять. Так и будет, пока не отработаете право на свое имя.
   Он выжидающе посмотрел, затем нетерпеливо дернул за веревку так сильно, что скованные люди едва не упали.
  - В следующий раз говорите, что поняли. Отвечайте «Да, хозяин». - он вперил в них бешеный взгляд и хрипло проорал, - Ясно?
  - Да, хозяин! - хором отозвались Тимка и другой раб.
  - Так то. - шумно выдохнул рабовладелец и добавил. - На первый раз прощаю, но потом буду бить. И учтите, надсмотрщики тоже хлеб жрут не даром - отведаете кнута.
  - Да, хозяин! - нестройно ответили рабы.
   Когда они вышли за дверь, ледяной ветер швырнул в лицо Тимке ледяную крупу. Действуя свободной рукой, юноша попытался поплотнее запахнул куртку, но тепло все равно быстро улетучивалось. Следуя за хозяином рабы свернул налево, а затем пошли по натоптанной ледяной тропинке вдоль здания. Ноги Тимки с непривычки все время скользили, а однажды он и вовсе упал, за что получил от хозяина чувствительный удар ботинком по ребрам.
  - ...привыкли к своим теплым норкам, бездельники. - сообщил он, когда закончил длиннющую оскорбительную тираду, состоящую исключительно из бранных слов, а затем и пригрозил. - Захочешь еще поваляться — получишь ботинком в морду.
   Тимка торопливо поднялся и старался не подскальзываться. Два раза он все же чуть не упал, но обошлось. Вскоре они вышли к стоянке грузовиков. Большие машины на высоких колесах стояли под парами, ожидая своих владельцев. Тимка безошибочно угадал в этом пыхтящем машинном стаде грузовик хозяина: крытое ржавым железом, обшарпанное грязное чудовище просто не могло иметь другого владельца. Фургон этот к тому же сильно раскачивался Похоже, что у него был неисправен клапан подачи пара в платформу и литальтон за время стоянки сильно разогрелся. Но еще больше сближали машину с владельцем звуки, которые издавал изношенных двигатель: помимо пыхтения с присвистом он еще и хрипел.
   Хотя кабина у грузовика была трехместной, хозяин не желал делить ее с рабами. Он распахнул заднюю дверь и скомандовал:
  - Лезьте внутрь.
  - Да, хозяин. - уныло сказали те, забираясь в холодное железное нутро фургона.
   Хлопнула дверь. Некоторое время стояла тишина, потом громко зашипел пар, звякнул металл, что-то проскрежетало и машина тронулась. В кузове не было ни окон, ни скамеек: он явно не предназначался для пассажиров. Серый свет еле-еле проникал сквозь неплотно пригнанные стальные листы обшивки и потому рассмотреть что-то внутри кузова практически не удавалось. Ко всему, у грузовика все еще не остыла платформа и поэтому машину так бросало на ухабах, что скованных друг с другом рабов все время швыряло и било о борта.
   Когда очередной жесткий удар пришелся о какую-то широкую скобу, Тимка даже забыл о боли, настолько обрадовался возможности зафиксировать свое тело внутри кузова. Правда, по мере охлаждения литальтона, грузовик стал ехать ровнее, но трясло все равно немилосердно, поэтому рабы продолжали держаться за скобу. К тому же она оказалась теплой. Скорее всего это была часть какой-то трубы. Потом Тимка сообразил, что спиной он прижимается к стенке тендера, в котором лежат брикеты. Похожий был в дядюшкином «Хоппере» и тоже справа, чтоб сподручней было на ходу доставать топливо. Он, правда, не отапливался, но ведь на ферме в их краях морозы бывали очень редко. Да и температура падала в минус только ночью. А здесь без подогрева никак не обойтись. Если смерзнутся брикеты, то выковыривать их замучаешься. Интересно, а как тогда поступают, если машина стоит долго? Расточительно же ее все время отапливать. В конце концов юноша решил, что здешние владельцы грузовиков попросту выгружают оставшееся топливо куда-нибудь в теплое место.
   Ехали долго. Дорога явно не собиралась становиться лучше, но все это было не так тяжело, как молчание товарища. Сколько ни пытался Тимка разговорить его, тот никак не реагировал, словно ему была противна сама мысль о разговоре. Только в самом начале, когда юноша представился, человек процедил сквозь зубы.
  - Забудь лучше. Тебя для всех теперь зовут Тридцать восемь и никак иначе.
   Больше ничего не было сказано, но прикинув что к чему Тимка понял, что напарник его — раб со стажем и местный, раз знает, о чем предупредить. А поскольку нельзя проговориться даже среди других рабов, значит никому нельзя доверять, потому что могут донести. Что ж, Тридцать восемь - так Тридцать восемь. Надо не забыть, когда обратятся. Не похоже, чтоб тот неопрятный тип пошутил насчет побоев; наверняка боль и унижения — постоянные спутники рабской жизни.
   И снова недавнее пережитое навалилось, скрутило. Тимка почувствовал, что слезы текут по щекам, совершенно не подчиняясь его желаниям. Он едва сумел сдержаться, чтобы не всхлипнуть. Хорошо, что тут темно и товарищ по несчастью не увидит, как плачет взрослый парень.
  "Убоявшись ангелов Создателя,
   разжал Великий Дракон когти свои"
  
   Грузовик притормозил, хлопнула дверь. Послышались шаги, а затем открылся борт и хозяин хрипло скомандовал.
  - Вылазьте.
  - Да, хозяин. - нестройно отозвались рабы, и выбрались из кузова.
   После темноты, свет снаружи показался ослепительным. Тимка крепко зажмурился и открыл глаза. Полегчало. Хотя, если честно, смотреть было не на что. Грузовик стоял около входа в длинный барак, сложенный из разновеликих камней. Тимка завертел головой, но ничего не увидел кроме серой пелены. Все из-за проклятых льдинок, что беспрерывно сыпались с неба.
   Хозяин вошел внутрь и вскоре вернулся с каким-то свирепым громилой, одетым во все черное. Человек держал в могучей ручище какую-то палку.
  - Вот тебе двое новичков, Стас. Сопляка зовут Тридцать восемь, а того, что постарше — Тридцать девять. Покажи им местные достопримечательности, но так, чтобы завтра на работу смогли выйти. Тридцать восьмой, по крайней мере, просто необходим, сам понимаешь.
  - Дракон скормим, да, помню - тот, кого назвали Стасом, коротко хохотнул.
   Лицо у человека, как показалось Тимке, было добродушным, даже дружелюбным. И парень улыбнулся. Стас сделал едва заметное движение рукой, в которой держал палку. Раздался свист и юноше показалось, что его колени обвила раскаленная проволока.
  - Ай! - воскликнул он, невольно присев на корточки.
  - Улыбаться будешь с моего разрешения, Восьмерка. - спокойно проговорил Стас, неторопливо складывая бич.
  - Понял, хозяин. - быстро ответил Тимка, поднимаясь
  - Господин, а не хозяин. - поправил его Стас. - Хозяином будете звать вон того оболтуса. Это, к твоему сведению, управляющий шахтой. Ну, а я всего лишь надсмотрщик за вами, бестолочами.
  - Да, господин.
   Стас молча указал плетью на дверь и новые рабы прошли в барак. Внутри их встретили тепло и сумрак: светильники едва горели. Наверное, хозяева экономили газ. Впрочем, смотреть тут все равно было не на что. Вправо и влево вдоль коридора располагались прямоугольные проемы, завешанные матерчатыми шторами.
  - Ваш номер восемнадцать. - сообщил Стас, махнув сложенной плетью вправо . - пошевеливайтесь.
   Только сейчас Тимка обратил внимания, что рядом с дверями намалеваны цифры. Они пошли по коридору, внимательно приглядываясь к номерам. Дойдя до восемнадцатого, надсмотрщик остановился и отодвинул штору. За ней оказалась небольшая комната, где практически все место занимали четыре койки и небольшой столик у противоположной от входа стены, прямо под небольшим полукруглым окошком, как заметил Тимка — забранным решеткой. Парню эта деталь показалась излишней, коль скоро отсюда можно свободно выйти. Но любопытствовать на эту тему явно пока не стоило, а уж тем более выспрашивать что-то у надсмотрщика.
  - Тут сегодня освободилась последняя койка, так что выбирайте себе любые. Здесь часто освобождаются.- сказал Стас хмыкнув и добавил. - Сбрасывайте куртки и идите в по коридору до конца. Там жратва.
   В торце коридора находилась дверь, обитая железом. В ее центре было небольшое окошко раздачи с широким подоконником. Стас постучал в нее рукояткой бича. Окошко открылось, в нем показалась лунообразная физиономия с заплывшими глазками.
  - Чего тебе? - недовольно спросил человек.
  - Мне, Хомяк, ничего, а этим вот, будь добр, выдай тарелки, кружки и не забудь добавить чего-нибудь съестного.
  - С чего вдруг? Посуду выдам, а так — пусть ждут смену.
  - Они в восемнадцатой, Хомяк. - тихо проговорил Стас. - Им положено сразу.
   У толстяка чуть дрогнули веки, он кивнул, и не задавая больше вопросов, скрылся в недрах кухни. Там он довольно долго чем-то гремел, а затем выставил в окошко поднос с посудой. Над тарелками поднимался пар, в кружках тоже что-то плескалось. То ли от голода, то ли и вправду так оно и было, но Тимке запахи, идущие от пищи, показались очень вкусными.
   Первым свой поднос взял Тридцать девятый и пошел с ним в комнату. Тимка поспешил за ним. Надсмотрщик же, прводив новых рабов взглядом, остался у кухни. То ли хотел потрепаться с поваром, то ли и сам решил перехватить кусок-другой.
  - Поднос вернуть не забудьте! - крикнул Хомяк, когда Тимка уже входил в комнату.
   Ели молча. Собственно, во время еды и так-то не поболтаешь особо, но тут и неизвестно, как к полемике рабов отнесется надсмотрщик, если вдруг услышит. Покончив с едой, Тридцать девятый отнес оба подноса обратно, а затем они с Тимкой пошли мыть посуду. Там, в умывальнике, юноша попытался было узнать настоящее имя напарника, но схлопотал удар плетью от невесть как возникшего за спиной надсмотрщика.
  - Если ты забыл — его зовут Тридцать девять. А тебя, напомню, Тридцать восемь. Для меня — Восьмерка и Девятка.
  - Но я...
   Свистнув, бич обвил плечи парня. Металлическая посуда, выпав из рук, с грохотом раскатилась по каменному полу. Тимка аж закашлялся от пронзительной обжигающей боли: надсмотрщик отлично умел пользоваться своим рабочим инструментом.
  - Все понятно? - с добродушной ухмылкой спросил Стас, когда парень пришел в себя.
  - Да, господин. - покорно сказал Тимка, низко наклоняя голову, чтобы как-нибудь случайно не спровоцировать надсмотрщика.
  - Тогда подбери все это барахло и вали спать. Завтра будет твой первый очень долгий день.
  - Да, господин. - громко ответил Тимка и принялся собирать с пола посуду.
   Против ожидания, заснул он практически мгновенно и не слышал, когда возвратились другие рабы. Он проснулся только когда Стас объявил подъем. Юноше показалось, что даже голос надсмотрщика теперь походил на удар бича.
   Все быстро оделись и построились в коридоре, но, как заметил Тимка, без посуды. По всей видимости завтрак тут не полагался. Надсмотрщик прошелся вдоль шеренги, оглядывая каждого раба. Дойдя до Тимки и его напарника усмехнулся.
  - Ну-ну.
   А когда дошел до конца шеренги, повернулся и скомандовал:
  - На выход.
   Рабы, одетые в куртки, стали выбегать на улицу и строиться в колонну. Тимка дернулся было за своей верхней одеждой, но понял, что не успевает и выбежал так. Холодный ветер, все так же швырявший в лицо ледяную крупу, моментально выдул из под рубашки остатки тепла. Без куртки было совсем тоскливо, но придется потерпеть. Конечно, если шахта находилась где-то близко, то еще не страшно, а вот если далеко...
   Не дожидаясь команды колонна двинулась по дороге, что шла вдоль барака.
  - Стоять! - заорал Стас, щелкая бичом.
   Рабы послушно остановились, но строй смешался. Происходящее явно нарушало привычный распорядок.
  - Восьмерка и Девятка - быстро за куртками. - приказал надсмотрщик.
  - Да, господин. - хором ответили оба и послушно сбегали в барак.
   Вернувшись, они заняли места в арьегарде колонны и теперь ничем не отличались по виду от пары десятков других людей, одетых в такие же теплые серые куртки. Стас щелкнул бичом и скомандовал.
  - Бегом марш!
   И нестройной колонной рабы затрусили по дороге.
   Как оказалось, шахты находились довольно далеко. Колонна раза три переходила с бега на шаг, прежде чем впереди показались смутные силуэты гор. Самым странным в этом перемещении Тимке казалось то, что люди бегут сами, без понуканий. Рядом не было надсмотрщика, никто не командовал, вроде бы можно спокойно идти. Лишь только добравшись до шахты он понял, почему они себя так вели: там, на выходе, их ждали те, кто уже закончил смену. Если же будут задерживаться одни, то вторые ответят тем же. А поскольку рабы трудились по двенадцать часов, то времени на отдых оставалось тем больше, чем раньше придет смена.
   Стоя в очереди, Тимка наблюдал, как группы угрюмых, с серыми от въевшейся пыли пыли и усталости лицами, рабов выходят из подъемника, а почти такие же сменщики заполняют клеть и спускаются в щахту. Конечно, вновь прибывшие выглядели куда лучше тех, кого меняли, но во взглядах читалась точно такая же обреченность. Впереди предстояло много часов работы в подземных лабиринтах.
   Тимка со своим напарником оказались в последней группе. С лязгом опустилась ржавая решетка, зашипел пар, огромные колеса лениво закрутились и клеть, медленно набирая ход, поползла вниз. Спускались долго. Люди молчали, кто-то даже ухитрялся дремать. И хотя подъемник громко лязгал, а иногда его весьма жестко встряхивало, дремавших это не тревожило, как, собственно, и невнятный шум, интенсивность которого по мере спуска увеличивалась.
   Время от времени клеть проползала мимо площадок, за которыми виднелись горизонтальные коридоры. Кое-где висели лампы, но большинство были явно заброшены.
  - Интересно, почему так? - пробормотал Тимка.
   Получилось громко. Девятка поморщился, а люди, стоявшие в клети, и вовсе сделали вид, что ничего не слышали. Тимка подумал, что наверное на работе разговоры между рабами запрещены. И все оказалось именно так, даже хуже. Едва клеть остановилась и поднялась решетка, раб, первым покинувший подъемник, подскочил к надсмотрщику и что-то ему сказал. Тот кивнул головой, подошел к Тимке и хлестнул его плетью сперва по ногам, а затем наотмашь ударил по лицу рукой в кожаной перчатке. Вроде бы и размаха-то особого не было, но от удара Тимка отлетел к стене и больно ударился затылком о камень. Перед глазами поплыли яркие пятна, губы онемели, а на языке он ощутил солоноватый привкус крови.
  - Здесь рабы молчат. - назидательно воздев палец сообщил надсмотрщик. - Разрешается только обращение к надсмотрщикам или предупреждение об опасности для всех. Понятно?
  - Да, господин. - едва шевеля распухшими губами сказал Тимка, поднимаясь на ноги.
  - Идем, будешь заниматься уборкой в караулке. - громко сказал надсмотрщик рабу-доносчику.
   Судя по завистливым взглядам остальных, эта работа была редкостной удачей. Все остальные двинулись дальше по коридору, пока не добрались до расширения. Здесь на крюках, вбитых в щели, висела рабочая одежда и стояла обувь. Рабы уже принялись переодеваться, когда другой громила-надсмотрщик рявкнул.
  - Восьмерка и Девятка — ко мне.
   Тимка с напарником быстро подбежали к нему и тот указал плетью на коридор.
  - Идите туда дальше, пока не наткнетесь на рельсы. Там повернете направо, переоденетесь и пойдете вперед до пещеры, где стоит большая машина - ваше место работы. Переоденетесь спуститесь, а там... Там все объяснят. - надсмотрщик, зачем-то оглядев с ног до головы Тимку, с сомнением покачал головой и приказал. - Все, побежали.
  - Да, господин.
   До поворота они двигались бегом, но добравшись до рельсов, перешли на шаг. Они долго шли по тускло освещенному масляными лампами коридору. Теперь заговаривать с напарником Тимка и не пытался. И не потому, что тот мог рассказать надсмотрщикам о болтовне. Во-первых все еще болели губы, а во-вторых из-за беспрерывного грохота от работавших где-то неподалеку механизмов расслышать бы ничего не получилось. К тому же температура воздуха быстро росла, становилось жарко. Сухой горячий воздух не располагал к беседе, к тому же невыносимо хотелось пить. Тимка снял куртку и покосился на напарника, но тот так и продолжал париться в теплой одежде.
   Пройдя мимо двух темных боковых тоннелей, они вышли к большому проему, за которым назодилась гигантская пещера. Внизу грохотал какой-то большой механизм, не слишком, впрочем, впечатлявший, по сравнению с каменными сводами и арками. Над ним поднимался плотный столб пыли. По всей видимости, это и было местом назначения.
   Рядом со входом на стене висела одежда, которую скорее всего и имел ввиду надсмотрщик, когда говорил про переодевание. В отличие от просторных тканевых костюмов, в которые переодевались другие рабы, эти были сделаны из кожи. Кроме того, на крючках висели войлочные широкополые шляпы, отвратительно воняющие жженой шерстью, а снизу стояли ботинки на толстенной подошве. Одежда явно знавала лучшие времена: местами кожа протерлась чуть не до дыр, а кое-где покоробилась и потрескалась, словно ее чем-то прижгли. Ботинки, правда, выглядели заметно новее, но зато были тяжелыми. Поскольку выбирать не приходилось, рабы принялись быстро переодеваться и закончив, вошли под своды ярко освещенной газовыми прожекторами пещеры.
   Едва они оказались на металлическом балконе, опоясывающим каменный зал, как грохот стих. Исчез и столб пыли, поэтому теперь вся машина была видна как на ладони. Поскольку ничего похожего Тимка не встречал, то не мог даже приблизительно понять ее назначение. Башня - не башня. Еще какой-то дырявый барабан к ней приделан, лента конвейерная из стены теда идет. Еще к машине тянулись разнообразные трубопроводы, некоторые были в изоляции. Тимка решил, что это что-то вроде паропровода. Хотя — кто ж его знает...
   Когда Тимка и Девятка спустились вниз и оказались рядом с машиной, то поняли, что она на самом деле просто огромна! Гора металла, можно сказать. Правда далеко не нового, изрядно поржавевшего, но все равно - впечатляло. Сейчас, когда могучие шатуны застыли, а конвейерная лента на стреле, часть которой скрывалась в отверстии противоположной от входа стены, не двигалась, машина показалась Тимке ленивым, но хищным зверем. Наверное, все дело в возникающий где-то в недрах ржавого монстра звуках, будивших долгое эхо. Там что-то звякало, поскрипывало, коротко шипел и посвистывал пар. Бурый от ржавчины хищник до поры чутко дремал, но очень скоро проснется и отправится на поиски добычи.
  - Эй, там! - донесся откуда сверху хриплый голос. - Вон за ресивером ступеньки, живо ползите наверх!
   Железная лестница, про которую шла речь, пряталась за каким-то изрядно потертым клепанным цилиндром. По всей видимости он и назывался ресивером. Подниматься по ней было страшновато, ибо настил местами истерся до дыр, а перила раскачивались и душераздирающе скрипели. На верхней площадке пришедших встретили двое. Одеты они были в такие же «доспехи», что и Тимка с напарником, вот только сами эти работники выглядели жутко. Лица и кисти рук людей покрывали многочисленными шрамы от ожогов, а у того, что повыше, правый глаз скрывала черная повязка. Тимка старался смотреть на лица этих людей без дрожи, но у него не очень-то получалось. Он опустил глаза и заметил, что у людей нет браслетов с номером.
  - Привет, смена! - ухмыльнулся одноглазый.
   А может быть и улыбнулся. Поди угадай, что скрывают исказившие лицо шрамы. Тимка и его напарник молчали. Судя по молчанию Тридцать девятого, тот тоже заметил, что встречавшие не были рабами. По местным законам это означало, что раб обязан молчать, пока ему не разрешат говорить.
  - Эй! - не унимался одноглазый. - Можете говорить свободно. Тут вы настолько близки к смерти, что нет какого-либо смысла в дурацких законах. К тому же к Дракону не сунется ни один надсмотрщик, если он в своем уме. А потом и вовсе снимете браслеты и сможете говорить, сколько душе угодно.
  - Толку-то от этого — чуть. - прохрипел его напарник и протянул изуродованную огнем руку, больше походившую на клешню из-за отсутствующих трех пальцев. - Давид.
   Тимка осторожно пожал заскорузлую ладонь и представился.
  - Тимофей.
  - Тимка, значит. Молод ты еще в Тимофеях ходить. А ты? - обратился Давид к Тридцать девятому.
  - Девятка. - сухо представился тимкин напарник, не подавая руки.
  - Странный ты... - пожал плечами Давид, убирая руку.
   Он то ли не обиделся, то ли просто не показывал вида. В конце концов, под шрамами на руках этих двоих все еще виднелись клейма, а значит они когда-то были рабами и не могли не понимать тех, с кем общались.
  - А меня Стивен зовут, Стиви — представился одноглазый и сказал. - Что ж,Тимка, будем вас сегодня учить, как управляться с Драконом. Время самое что ни на есть удобное: и порода еще не пошла и довольно прохладно. Походим и осмотрим механизмы. Только сначала надо от литальтновой пыли защититься. Она тут всегда и повсюду, но когда вентиляторы работают и горячо — воздух более-менее чистый, вся пыль наверху держится. Разогретый литальтон с собой все тащит. А сейчас без масок никак нельзя: пыль полетит, стоит ее только потревожить.
   Они надели какие-то изрядно потрепанные маски с вытянутыми, набитыми непонятной трухой, рылами и отправились в путь. Насчет прохлады Стиви, наверное, шутил. Во всяком случае Тимка воспринял сказанное именно так. Он чувствовал, как по спине сбегают капельки пота. Давид, который, похоже, угадал реакцию новичка, уточнил.
  - СЕЙЧАС прохладно, а потом...будет потом.
   Сперва Стивен и Давид подвели новичков к огромному черному барабану.
  - Дракон работает просто: барабан начинает крутиться Мы пускаем топливо, вон тот диск подтягивается к форсункам и горючее воспламеняется. Затем в центр барабана сыпется с конвейера руда из дробилки, а факелы ее прожаривают. Разогретый литальтон поднимается в воздух, пустая порода через отверстия ссыпается в бункер. Теми шнеками, что внизу, она потом подается в вагонетки и уходит потом в отвал. Литальтон же всасывается вон в ту трубу с широким раструбом. Ваша обязанность — следить за машиной и заполнением барабана, разгребать завалы, чистить бункер, ну и прочее.
  - Если зевнете, то придется лезть в раскаленный барабан и выгребать застрявшие камни вот этой лопатой. - сменил своего напарника Давид, указывая на шанцевый инструмент со стальным черенком. - Перчатки на руки, воду на тужурку — и в путь. Делать все надо быстро, уходить - еще быстрее, иначе вас завалит рудой.
   Примерно час Тимку и Девятку вводили в курс дела, а затем завыла сирена и наставники бросились к своим рабочим местам. Засвистел и зашипел пар, закрутились регуляторы Уатта, медленно разводя в стороны рычаги-руки с шарами на концах, могучие шатуны раскручивали перфорированный барабан. Машина лязгала, громыхала и тряслась, свистела, шипела, выбрасывала струи пара. Тимка завороженно наблюдал, как из под диска воспламенителя посыпались искры и один за другим вспыхнули факелы. Давид приоткрыл вентиль и пламя мощно загудело, быстро разогревая чрево барабана. Пахнуло жаром и стало понятно, что имели ввиду старожили, говоря о прохладе.
   Дрогнула лента конвейера, пустые металлические лопатки выползали из отверстия в стене, расположенного напротив Дракона. Оттуда доносились уханье и тяжелые удары, Тимка чувствовал, как от них под ногами вздрагивает металлический настил. Видимо по ту сторону стены и находилась пресловутая дробилка. Вскоре лопатки стали подтаскивать породу и ссыпать ее в барабан. Процесс пошел.
   Из-за жары уже было трудно дышать, но Давид и Стивен словно и не замечали пекла: каждый сосредоточенно занимался своим делом. Пустая порода в пламени раскалялась и рассыпалась на совсем мелкие кусочки, высвобождая серебристый порошок, который всасывала труба. Литальтоновая пыль поднимался к раструбу мощным потоком, остатки руды через перфорированные стренки барабана сыпались в бункер, где скрежещущие шнеки уносили ее к невидимым вагонеткам.
   Время от времени то Давид, то Стивен отвлекались ненадолго и жадно пили воду, наливая ее из крана в большой медный ковш. Все, что не допивали — выливали на одежду. Тимка тоже хотел пить и набрал ковш себе. На удивление, вода была довольно прохладной. Наверное ее не хранили в резервуарах где-то тут, а подавали по какому-то скрытому трубопроводу.
   В мощный, но привычный уже шум, вдруг вплелись неистовый скрежет и частые удары.
  - Чистка! - громко крикнул Давид и, внимательно следя за механизмами, прикрутил кран.
   Гудение пламени смолкло. Стивен перекрыл подачу пара и барабан остановился. Встал и конвейер. Сразу стало прохладней. Давид подошел к крану, набрал и вылили на себя пару ковшей воды: от одежды сразу пошел пар. Машинист подхватил лопату и, надев маску, выбрался на решетчатый настил. Тимка даже зажмурился: там, под казавшейся ненадежной решеткой была глубокая глотка бункера, внизу которой полированным серебром отливали шнеки. Не дай бог на них упасть.
   Между тем, Давид подошел к барабану, швырнул внутрь лопату и ловко, не коснувшись ни единой металлической части, спрыгнул внутрь. Там, не мешкая ни секунды, он принялся орудовать лопатой, выбрасывая куски не распавшейся породы. Камни гулко грохотали, ударяясь о стенки бункера. Давид работал быстро и постепенно приближался к краю барабана. Каким-то чудом он не ударялся головой об низко нависшую стрелу конвейера, хотя и находился практически под ней.
   Со стороны казалось, что Давид справляется со своим делом играючи, но когда он сбросил последние камни и вернулся в кабину Дракона, лицо его блестело от пота. Даже сняв маску, он дышал с присвистом, словно яростно принуждал воздух заполнять легкие. Первым делом Давид вылил на себя несколько ковшей воды, потом напился сам и крикнул Стивену:
  - Запускаем!
   Как ни в чем не бывало, он встал к рычагам и запалил факелы. Дракон ожил и снова начал плеваться огнем.
  - Так оно и делается тут, мальчуган. - хрипло проговорил Давид, внимательно отслеживая процесс. - Еще все раскаленное, а ты лезешь в самое пекло, чтоб его... Усвой главное — ни в коем случае ни к чему не прислоняться, иначе пришкваришься, а то и вовсе превратишься в ростбиф.
   Тимка не знал, что такое ростбиф, но предположил, что это какая-то разновидность жаренного мяса. Да и стоило взглянуть только на красное лицо Давида, чтобы понять суть сказанного. Жарко, очень жарко, смертельно жарко, огненный ад — это все, что можно было сказать о будущем.
   Спустя несколько минут вновь гудело пламя, громко шипел пар и грохотали механизмы престарелого Дракона. Процесс очистки литальтона продолжился. И Девятка, и Тимка плавясь от жары смотрели на то, как буквально ставшие придатком машины покалеченные люди добывают для человечества необходимый ему материал. Без литальтона современная цивилизация рухнула бы в один момент, а по злой иронии судьбы добычу ценнейшего минерала в основном вели рабы - самый низший класс и самая дешевая рабочая сила. Кто придумал все это?
   С небольшими остановками на чистку барабана работа длилась где-то больше двух часов. От жары и грохота это время показалось Тимке вечностью. Затем, когда стихло уханье дробилки, а по конвейеру перестала поступать руда. Дракона остановили.
  - Шабаш. - объявил Стиви, наливая свежей воды в ковш и пояснил. - Руда из забоя не подошла пока — отдыхаем.
  - Значит, у нас есть часа полтора где-то. - сделал вывод Давид и приказал Тимке. - Давай-ка, юнец, сгоняй в раздевалку за едой.
   Тимка послушно отправился в коридор и практически сразу наткнулся на большой помятый металлический бидон с длинной ременной петлей. Рядом стояла приличных размеров корзина, накрытая мешковиной. Оттуда вкусно пахло свежим хлебом. Юноша закинул бадью за спину, подхватил корзину и отправился обратно. Когда он поднялся по лестнице, то обнаружил, что все собрались у барабана. Быстро разгрузившись, Тимка отправился туда же. Там он увидел, как Давид сидит на корточках и ловко орудуя шприцом загоняет смазку в масленку опорного подшипника.
  - Вот тааак. - голос его звучал из под маски глухо, но в нем удавалось различить нотки удовлетворения. - И затем обязательно пройдемся по всем точкам, иначе машину заклинит.
   Давид качал смазку до тех пор, пока она не начинала выдавливаться из под крышек. Дело шло не быстро. Тимке уже стало казаться, что до конца перерыва они не успеют закончить и останутся голодными, но ошибся. Повозившись с последним подшипником Давид вдруг встал, потянулся и махнул рукой.
  - Все, пошли перекусим.
   Вернувшись в кабину они принялись за еду. Аппетиту старожилов можно было только позавидовать. Хотя удушливая жара, царившая вокруг, чувствовалась куда меньше, чем в начале работы, ни Тимке, ни Девятке есть не слишком хотелось. А между тем в бидоне оставалось немало вкусной похлебки, ее явно приготовили на четверых.
  - Это ничего. - подбодрил рабов словоохотливый Стиви, облизывая ложку. - Скоро попривыкнете.
   Насчет того, что скоро, было как-то сомнительно. Казалось, к такому пеклу просто невозможно привыкнуть. Для Тимки каждый час работы тянулся неимоверно долго. Однако потом все же втянулся и перестал замечать ток времени. Еще три раза останавливался Дракон. После второй остановки Тимка смог уже поесть. А к концу смены уже по мере сил начал помогать Давиду. Девятка вроде бы тоже кое-чему понабрался у Стива, но перекусить у него так и не получилось.
   Люди на Драконе заканчивал работать позже, чем остальная смена. Машине требовалось очистить всю руду, которую отправила на конвейер молотилка. После остановки необходимо было проверить и обслужить машину. Тимка же с Девяткой по приказу Давида занимались в это время уборкой. В респираторах это было делать не просто, ко всему еще и пыль, смешиваясь с потом, буквально выедала глаза.
   Когда, наконец, с делами было покончено, все отправились в «раздевалку»-коридор.
  Юноша морщился, рассматривал на своих руках ожоги, и жалел этих людей, которым приходилось заниматься подобной работой долгие годы. Сами они уже привыкли не замечать новых ран, которые наносил им Дракон. Да их и было-то совсем немного, по сравнению с многочисленными волдырями, усыпавшими руки Тимки и Девятки. Наверное за годы работы приспосабливаешься и умеешь избегать повреждений.
   В коридоре было холодно. Точнее, после жара Дракона казалось прохладно, а холодно стало в лифте, когда поднимались на верх. Все молчали и только сильнее кутались в теплые свои куртки. На выходе из клети их группу остановил надсмотрщик.
  - Что скажете, драконы? - спросил он старожилов, кивая на новичков.
  - Нормально. - лаконично ответил Давид пожав плечами.
  - Подходят. - сказал Стивен.
  - Идите сюда. - приказал надсмотрщик Девятке и Тимке, а затем крикнул куда-то во тьму коридора. - Тоха, сними железяки.
   Не меньше чем через минуту из тьмы вышел здоровенный надсмотрщик. Лицо его было изуродовано причудливыми шрамами. Руки тоже. Вдобавок на правой руке гиганта отсутствовало два пальца. Тимка вспомнил изуродованную руки Давида и пришел к выводу, что Тохе удалось когда-то поработать на Драконе. И что вряд ли нынешний надсмотрщик когда-то пошел туда по доброй воле. Это надо совсем безголовым быть. Отсюда напрашивался вывод, что кое-кто из бывших рабов стал надсмотрщиками.
  - Идите со мной, новички. - сказал Тоха так тихо, словно боялся кого-то разбудить.
  - Да, господин. - нестройным хором ответствовали Девятка и Тимка.
   Надсмотрщик поморщился, но ничего не сказал, только махнул рукой, как бы приглашая идти за собой во тьму коридора. Шли они недолго: почти сразу за поворотом обнаружилась открытая дверь, за которой находилась освещенная комната. Обстановка там была скудная, да и само помещение не выглядело местом для постоянного проживания. Похоже, что тут отдыхали надсмотрщики, которые сторожили выход из шахты.
  - Садитесь за стол, кладите на него руки с браслетами. - буркнул Тоха, достал из шкафчика замысловатого вида клещи и прибавил. - И не зовите меня господином.
   Тимка едва не ответил «Да, господин», но сдержался. Однако пока надсмотрщик ковырял клещами замок браслета юноша старался не шевелиться. Он уже отлично усвоил местное правило, согласно которому рассчитывать стоит всегда на самое плохое, а хорошее воспринимать как подарок судьбы.
   Замок сопротивлялся недолго. Коротко звякнул металл и браслет с гулким стуком упал на стол. Затем Тоха потянулся к руке Девятки, но тот отрицательно помотал головой.
  - Не хочешь? - без тени удивления спросил надсмотрщик.
  - Там работа для смертников.
   Тоха не стал спорить - лишь кивнул. Браслет же Тимки он сбросил в ящик стола, затем убрал клещи и сообщил скучным голосом.
  - Теперь ты на положении вольных, но до поры железяка полежит тут. Если не выдержишь или не справишься — получишь браслет обратно. Звать тебя теперь можно так, как сам захочешь, - и добавил тихо. - Хотя я бы этому не радовался.
   На мгновение в его глазах, как показалось Тимке, мелькнула жалость. Надсмотрщик поднялся взял плеть и указал рукояткой на дверь.
  - На сегодня все, на выход.
   Тимка и Девятка пошли к двери, но Тоха удержал юношу за плечо.
  - Узнаешь у Стивена и Давида все о вольных, а пока — не разговаривай с рабами. Все понял? - сказал он вполголоса, когда Девятка скрылся за поворотом.
  - Да. - кивнул парень, едва сумев удержавшись, чтобы не добавить слова «господин».
  - Быстро учишься. - усмехнулся надсмотрщик, заметив это. - Звать-то как тебя?
  - Тимка. - ответил юноша
  - Вот и хорошо, Тимка. Двигай домой.
  - Угу.
   Домой... Это что, он так пошутил, этот Тоха? Впрочем, вряд ли: теперь там, в бараке, у Тимки дом. На долгие времена комната номер восемнадцать станет его жилищем, если, конечно, смотреть в будущее с оптимизмом. Без разницы, вольный ты или последний раб: дом твой - барак с рабами, еда - похлебка, а убийственная работа - до конца жизни. Недолгой, скорее всего, если посмотреть на Стивена и Давида. Наверняка им не так уж много лет, но выглядят они старше лет на сто, наверное. И вряд ли это от хорошей жизни.
   Когда Тимка вошел в комнату, там уже сидели "погонщики" Дракона, а на столе стояла еще одна полная миска, над которой клубился пар.
  - Заходи и присоединяйся. - сказал Стиви, приглашающе махнув ложкой. - Рубай, пока не остыло.
   Сейчас, после недолгой прогулки под ледяной крупой и морозным ветром, Тимка ощутил зверский голод. Но поглядев на грязные руки Стивена, которыми тот сжимал кусок хлеба, на черный потек, оставшийся на лице Давид, не стал спешить. Сперва сходил в душ и как следует помылся. Это там, на ферме, он иногда «забывал» о гигиене, а здесь надо обязательно следить за собой, чтобы не превратиться в такого вот прокопченного слугу Дракона, как эта парочка старожилов.
   Давид заметил мокрые волосы юноши.
  - Долго валандаешься, остыло все уже. - пробормотал беспалый слуга Дракона, ни на секунду не отвлекаясь от еды. - Потом можно было бы поплескаться.
   Тимка уселся за стол, придвинул свою миску и принялся за еду. Не смотря на то, что похлебка и впрямь остыла, она показалась вкуснее, нежели в прошлый раз. И не понять, то ли из-за голода так показалось, то ли Хомяк и впрямь иногда умел готовить. Так или иначе, но со своей порцией Тимка расправился очень быстро и к компоту он приступил почти в то же время, что и его товарищи.
  - Ого! - подмигнул парню здоровым глазом Стиви. - Аппетит у тебя — позавидуешь. Ничего, жуй, оно точно не лишнее, особенно когда по молодости лет. Да, и вот что советую: ты только перед работай не наедайся — плохо будет.
  - Это верно. - поддакнул отдувающийся после еды Давид. - Очень потеешь с пережору и сердце дико колотится. Ты, к слову, еще хлеб солью посыпай, да и всю еду соли сильнее. Соль с потом выходит — плохо чувствовать себя будешь, если потеряешь много.
   Советы Тимка запомнил, они казались дельными, а вот о поте... Похоже, что Давид со Стивом неплохие ребята, однако жить в одной комнате с вонючими троллями очень тяжко будет.
  - А вы когда моетесь? - спросил Тимка как бы между прочим, сосредоточенно встряхивая в кружке размокшие сухофрукты.
  - Дома помоемся. - усмехнулся Стиви. - Мы только когда здесь остаемся, то сперва в душ обязательно идем, как ты, вот, а сейчас - прости, нет времени - надо на паровоз успеть. Здесь у нас перекус, поскольку бесплатно, да и повкусней чем в тамошней столовой. Да, забыл сказать. Поскольку мы не все время тут живем, так что эти хоромы большую часть времени полностью в твоем распоряжении.
  - А там, в поселке, что, еще бараки есть? - полюбопытствовал Тимка, прожевав ягоды.
  - Почему бараки? Бараки — это здесь, а там — дома для вольных, ну и для коренных жителей, конечно. Далековато, правда, паровоз туда тюхает прилично, но зато свой угол. Когда отработаешь несколько смен - денежку возьмёшь. Ну и сможешь тогда подыскать себе комнатенку. Зарабатывать будешь прилично, на все хватит.
  - Это как посмотреть - не раб. - Недовольно пробурчал Давид. - Здесь все невольники, только одни живут несколько более свободно, нежели другие. Хозяева давно смекнули, что с машинами хорошо управляться могут лишь люди заинтересованные в своей работе. А рабам все равно: лишь бы не били, да кормили вовремя. Оттого и неравенство. Надо фон поддерживать, чтоб технари как бы чувствовали себя вольными. Обман такой хитрый придумали, чтоб, значит, различия в жизни получились побольше.
  - Так ить еще денежки нам платят, а рабам - нет. - хмыкнул Стиви.
  - Но они здесь, к сожалению, ничего не стоят, - парировал Давид. - Их просто не на что потратить.
  - Почему это? - вскинулся одноглазый. - Очень даже есть на что. Паровоз, опять же, выпивка, одежка...
  - Ерунда это. - отмахнулся Давид. - А одежда эта твоя... Ты ее все равно не носишь - только покупаешь. Бабам в "Красивом доме" раздай лучше.
  - Но ты-то тогда зачем откладываешь свои денежки, если они - ерунда? - нахмурившись спросил одноглазый.
  - Может быть повезет уехать... - Давид тяжело вздохнул, а потом махнул рукой и повторил. - А, мура, привычка дурацкая. - и Тимке. - Двигать нам пора. А ты завтра приходи на шахту или немного раньше остальных, или немного позже, только чтоб не вместе с рабами, уяснил?
  - Понял. - кивнул Тимка. - Что тут непонятного.
  - Много чего еще осталось. - съязвил Стивен и тут же виновато улыбнулся. - Но это пройдет.
  
  "Сердцем своим блудница открыла ту Дверь."
  
   Только спустя несколько месяцев Тимка начал немного понимать, о чем толковал Давид. Да и причины отказа Девятки жить вольным теперь стали понятны. Не раз и не два приходилось юноше чистить барабан, а то и чуть не на всем ходу ремонтировать захандрившего Дракона. Тимка многому успел научиться. Например, не стонать, а лишь шипеть сквозь зубы ругательства, когда кожа прилипала к раскаленному металлу. И ожоги самостоятельно бинтовать уже получалось на раз. Вскоре многочисленные шрамы от ожогов и царапин так плотно покрыли кожу, что практически размыли клеймо. Его не только невозможно было прочесть, но даже найти сложно. И что удивительно, сами шрамы выглядели не так устрашающе, как, например, у Давида. Тимка решил, что все дело в молодости: организм пока еще хорошо справляется со всякого рода повреждениями. Потом, когда он станет старше, все изменится, но сейчас можно не морочиться на эту тему. В общем, мысль о том, что придется провести целый день в пекле, уже больше не наводила тоску. Как, впрочем, и холодные серые сумерки, изрядно сдобренные ледяной крупой, перестали сильно давить. Он даже взял за правило совершать небольшие прогулки вокруг бараков, хотя это и не слишком помогало развеяться, разве немножко встряхнуться от однообразия. Спасали от тоски лишь редкие поездки в поселок.
   За время работы на Драконе Тимка успел несколько раз выкроить время, чтобы скататься туда. Там было хорошо, там витало то же ощущение постоянного праздника, что царило в Эйлере. Да и сами поездки не тяготили. В те дни юноша поджидал древний паровозик, возивший добытый литальтон на фабрику. Позади двух десятков товарных вагонов был прицеплен один пассажирский. На нем возвращались со смены вольные. Таковых набиралось немного: больше половины жестких деревянных скамеек пустовала. Поскольку груженый состав двигался довольно медленно, то времени на дорогу уходило изрядно, вот многие и предпочитали ночевать в бараках, чтобы подольше поспать. В дороге-то что за сон? Тем более, что на жесткой скамейке не разоспишься, пусть литальтоновая платформа и неплохо амортизировала. Не для каждодневных поездок годился этот поезд, короче. Однако если катаешься изредка и в свое удовольствие, то получалось вполне приятное путешествие. Внутри тепло, вагон на ходу приятно покачивается, негромко скрипит деревянная обшивка, ледяная серая муть бессильно барабанит в исцарапанные дребезжащие стекла. Даже изредка приносимый ветром резкий запах горящих в топке брикетов, что проникал в салон, не вызывали сколь-нибудь неприятных эмоций. Они, скорее, подчеркивали уют древнего вагона. Хотя как это все будет восприниматься, например, через месяц постоянных поездок - сказать трудно.
   И идея с поселком запал Тимке в душу. Тем более, что она еще и вполне осуществима в ближайшем будущем. Вскоре должны были наступить Дни ремонта. Этот праздник отмечали не только рабы, но и вольные во всех окрестных поселениях. В такие дни все шахтное оборудование останавливалось и специальная бригада занималась его обслуживанием. Естественно, шахтеры отдыхали кто во что горазд. На время каникул рабов уравнивали в правах с вольными и те из них, у кого случайно завалялись денежки, могли пожить некоторое время в поселке. Остальные, чей карман был пуст, как могли коротали дни, лежа на койках в бараке.
   Поскольку немногочисленных людей работавших на Драконе и на конвейере считали заведомыми смертниками, им полагались неплохие предпраздничные выплаты. Причем даже рабам перепадало, хотя куда меньше, чем вольным. К дням ремонта у Тимки скопилась хорошая сумма и раз уж так все сложилось, отдых он решил посвятить поискам жилья. Тем более, что из барака уже и вправду хотелось время от времени отлучаться. И тяготили вовсе не соседи и отсутствие дверей; стараться выглядеть вольным Тимка не собирался, поскольку признавал правоту Давида, утверждавшего, что нет существенной разницы между теми, кто с браслетом, и кто без. Дело в том, что с некоторых пор Тимка почувствовал пристальное внимание к своей персоне. И следил за ним не один человек, а целых четверо. Стоило зайти, например, в душевую или столовую, как там обязательно торчал кто-то из четверки с цепким взглядом. Зачем они следили — непонятно. Вряд ли хотели что-то украсть: у Тимки ничего ценного, если не считать лежащих в кассе на сохранении денег, не было. К тому же надсмотрщики могли устроить веселую жизнь ворам, если о краже донесут другие рабы. В том же, что донесут — сомневаться не приходилось: каждый раб хотел бы несколько дней отдохнуть от шахтерской доли на какой-нибудь легкой работе. И за подтвержденный донос такую премию вполне можно было получить Короче, замышляли ли те, кто следил что-то плохое или же имели какие-то другие планы насчет Тимки — но вся эта возня напрягала.
   Дни ремонта в поселке чем-то напоминали ту самую ярмарку в Эйлере, что так нравилась юноше в его прошлой фермерской жизни. Так же по периметру площади стояли крытые прицепы, а торговцы стояли рядом с ними и громко расхваливали свой товар. Только в отличие от Эйлера, люди здесь кутались в теплые одежды. Но товары были почти такими же: пестрая одежка, кухонная утварь, разные полезные мелочи для дома и даже конфеты, в общем, все необходимое для повседневной жизни и наслаждения ею. Чуть поодаль стояли два старых пассажирских вагона: по возрасту - явно братья того, что возил людей на шахту. В них организовали закусочные и внутри толпился народ.
   Одно из больших складских зданий, расположенное позади круга фургонов, стояло с распахнутыми настежь воротами. Тимка заглянул туда и обнаружил, что помещение целиком оккупировали торговцы, продавашие серьезные товары. Тут продавались не только запасные части к технике, но и целые грузовики. Стоял даже большой трактор, но что это за модель - Тимка не знал. Но самая главная часть ярмарки находилась конечно же в самом же центре площади. Тут был установлен большой остроконечный полосатый тент, из которого доносилась веселая музыка. Цирковое представление, стало быть, шло полным ходом.
   Тимка подошел к занавешенному брезентом входу и откинув ткань в сторону шагнул внутрь. В лицо пахнуло теплом, а от яркого света многочисленных светильников заслезились глаза. Похоже, что взглянуть на представление пришли не только жители этого поселка, но и других поселений. Тимка подозревал, что даже и не самых ближайших. Все места на лавках были заняты, даже на ступенях в проходах сидели люди. Несмотря на аншлаг, стоявший у входа полный человек в черном костюме предложил парню войти.
  - Покупайте билет, молодой человек, заходите! Мы тут всего три дня представления даем. Когда еще выпадет такой шанс.
   Юноша колебался. С одной стороны очень хотелось остаться и посмотреть, но ведь первый день ярмарки всегда интереснее последующих. Лучше тогда сегодня побродить, а в цирк можно и завтра заглянуть. Глядишь - и народу поменьше будет. Тем более, что с жильем неплохо разобраться как можно быстрее, чтобы успеть за Дни ремонта
  - Я уж потом как-нибудь. - решил, наконец, Тимка и с виноватой улыбкой развел руками. - Дел еще много осталось незавершенных.
  - Как знаете. - с напускным равнодушием ответил толстяк и отвернулся.
   Покинув цирк, Тимка побродил по ярмарке, накупил полные карманы конфет и по пути поглощая сласти отправился к домику Давида и Стива. Увы, не смотря на договоренности, коллег на месте застать не удалось. Выглянувший из-за двери сосед посоветовал искать их в «Красивом доме». А затем, почему-то все время смущенно посмеиваясь, объяснил, как до этого строения добраться. Тимка поблагодарил и неторопливо побрел в указанном направлении.
   Строение оказался приземистым бараком вроде того, где обитал Тимка. И если бы не красные фонари у входа - примета, указанная соседом - парень наверняка прошел бы мимо. Маленькая табличка на двери с полустершимися словами «Красивый дом» подтверждала, что Тимка нашел искомое. Он постучал в дверь и не дожидаясь ответа вошел в небольшую комнату, всю обстановку которой составляла пара изящных деревянных стульев и такой же столик. В противоположной от входа стене была дверь, на которой было написано: «Ждите». Тимка пожал плечами, расстегнул куртку, благо, что было тепло и осторожно уселся на стул. Сколько придется ждать на табличке не указали, а после ярмарки и поисков ноги гудели.
   Парень огляделся. Удивительно, но даже не смотря на скудость обстановки, место показалось ему довольно уютным. Камень стен скрывала неяркая драпировка, а тихо шипевшие большие светильники давали куда меньше света, чем могли бы. Их явно притушили специально. Все это как-то очень правильно сочеталось с теплом и тишиной. В конце концов Тимка для себя решил, что тут живут хорошие люди и принялся внимательно рассматривать затейливый узор, украшавший на столешницу. Что-то в нем казалось ему знакомым.
   С тихим скрипом открылась дверь. Тимка, поглощенный своим занятием, вздрогнул и поднял голову. В комнатку вошла женщина в длинном, расширяющемся к низу, красном платье. Она показалась юноше очень красивой. Красоту подчеркивала в том числе и высокая прическа женщины. Такие, как считал юноша, могли носить только благородные столичные дамы.
  - Добро пожаловать, юноша! - мягко произнесла леди.- Я рада видеть вас здесь.
   От ее удивительно глубокого голоса почему-то стало очень жарко.
  - Здравствуйте! - едва сумел выдавить в ответ Тимка и закашлялся.
  - Не смущайтесь. И не надо представляться: мы не спрашиваем у посетителей имен. Ну а вы можете звать меня просто Мадам. - улыбнулась дама. - Оставьте свою верхнюю одежду где-нибудь здесь. О ней позаботятся, а мы пройдем в кафе.
   Юноша кивнул и принялся торопливо снимать куртку. Из-за спешки рука застряла в рукаве и Тимка все никак не мог освободиться от чертовой одежки. Он взмок от стыда и страха, думал, что теперь-то наверняка женщина сочтет его неумехой, но та лишь доброжелательно улыбалась, словно подобные олухи - частые и, как ни странно, желанные здесь гости.
   Они вышли из комнаты в коридор. Тимку поразило, что стены тут были отделаны деревом. По местным меркам - очень дорого, ведь тут не росли леса и доски наверняка везли с другого берега океана. Двери, кстати, тоже были деревянными и каждая под номером. Некоторые закрыты, некоторые — нет. В открытых и, похоже, пустых комнатах горел свет, но тонкие завесы, не позволяли разглядеть убранство.
   Женщина шла мимо дверей и юноша решил, что она ведет его к двери в торце коридора. В том бараке, где пока еще жил Тимка, там находилась столовая. Парень не ошибся.
  - Мы пришли. - произнесла дама и распахнула ту самую торцевую дверь.
   Кафе оказалось небольшим, но очень уютным. Штук семь маленьких столиков на которых в подсвечниках горели свечи; в глубине - небольшая стойка бара; на стенах висели светильники, но свет там еле теплился. Посетителей в кафе оказалось шестеро, все сидели за одним столиком и, что самое удивительное, все эти посетители были молодыми женщинами. В таких же прекрасных как у Мадам, разноцветных платьях. Девушки с ленивым интересом уставились на вошедших Тимка растерялся и уставился в пол, чтобы не встречаться с ними взглядами.
  - Садитесь за любой свободный столик, молодой человек. - с едва заметной улыбкой сказала Мадам. - Сейчас подберем вам девушку...
  - Простите, Мадам. - смущенно перебил ее Тимка. - Я тут за знакомыми пришел. Мне сказали, что они здесь, а мне, вот, жилье надо и... Они такие в шрамах и с одним глазом, там Стиви...
   Мадам рассмеялась, девушки заулыбались и зашушукались.
  - Моя ошибка, что не спросила сразу. - приложив ладонь к груди, сообщила она, посерьезнев. - Ничего страшного, скоро вы их увидите. А пока, чтобы загладить вину, могу предложить вам что-нибудь попить или выпить. Разумеется, за счет заведения.
  - Э-э-э, а компот у вас есть?
   Вопрос вызвал у девушек новый взрыв смеха.
  - Найдем что-нибудь. - улыбнулась Мадам и взмахнула рукой.
   Откуда-то из полумрака вынырнул молодой человек, подошел к женщине и склонил голову. Она что-то тихо сказала, парень коротко поклонился и словно растворился в сумраке за стойкой.
  - Я так понимаю, что вы никогда не были в подобных заведениях? - спросила Мадам.
   Тимка отчаянно замотал головой.
  - Хорошо. Давайте, пока мы ждем напиток, я вас введу в курс дела. - она ненадолго замолчала, пристально посмотрела в глаза парню, а затем, скользнув взглядом по его рукам, продолжила. - Так вот, в «Красивом доме» мы продаем удовольствия.
  - А какие? - Ему на мгновение представился цирк, а затем вагончик-таверна и он спросил. - С чем они связаны?
  - Юноша, вы когда-нибудь были... м-м-м... близки с женщиной? - Вопросом на вопрос ответила Мадам.
  - Ну, как... - Тимка растерянно потер нос. - Тетя была близким мне человеком и...
   Он умолк, услышав смешки за столиком девушек. Мадам едва заметно улыбнулась и подняла руку. Смех тут же смолк.
  - Это, как бы сказать, немного другое. Вы где росли? На ферме?
  - Д-да. Недалеко от Эйлера, это который на Солнечном Берегу, у дяди была ферма и там я жил.
  - Очень хорошо. - кивнула Мадам. - Значит, вам приходилось видеть, с чего начинается процесс размножения, например, коров?
  - Конечно! - обрадованно закивал Тимка радуясь, что разговор коснулся хорошо знакомой ему темы. - И коров, и свиней. А еще так же...
   Мадам подняла ладонь, прерывая его.
  - Вот и отлично. Очень похожим образом происходит и размножение людей, как можно догадаться.
   Тимка зарделся и уставился в стол. В этот момент откуда-то из глубины кафе появился молодой человек с подносом и поставил перед Тимкой высокий стакан с каким-то ароматным питьем.
  - Ваш компот. - совершенно серьезным тоном сказал официант и ретировался.
   Напиток появился очень вовремя. Тимка сделал глоток и почувствовал, как внутри потеплело, но не так, как это случалось от ядреного дядиного самогона. Сладкое питье казалось, как бы сказать, очень мягким. Мадам некоторое время с какой-то тоскливой нежностью смотрела как Тимка пьет коктейль, а затем продолжила.
  - В отличие от животных, у человека процесс больше направлен не на размножение, а на получение удовольствия. Так вот, в заведениях, подобных нашему, продаются именно такие услуги.
   Слово «продаются» женщина произнесла с нажимом и Тимка это заметил. Но после нескольких глотков «компота» смущался уже гораздо меньше.
  - Э-э-э, да, спасибо, я так и понял. - смущенно проговорил Тимка, снова краснея.
   Он теперь чуть более откровенно рассматривал женщину, а та, в свою очередь, не отрывала взгляда от его руки.
  - Значит, это вы работаете на Драконе со Стивом и Давидом, Тимофей? - почти шепотом спросила она, осторожно положив свою ладонь поверх его.
  - Да. - ответил Тимка, не скрывая своего удивления. - А откуда вы...
  - Пойдемте со мной. - Мадам встала из-за стола и повернулась девушкам.
   Те с любопытством вытягивали шеи: разговор их явно интересовал.
  - Вот что, красавицы, я сама займусь этим молодым человеком.
  - Ого! - послышались нестройные возгласы, в котором к уважению явно примешивалась изрядная доля иронии.
   Мадам покачала головой с наигранной укоризной поглядывая на девушек.
  - А то вы не знаете, что случается у нас и такое. Ну так вот, за старшего остается Эдик, он и рассчитает наших уважаемых «драконов». Не балуйтесь тут, я скоро вернусь. - она улыбнулась, и взяв смущенного Тимку под руку, тихо скомандовала. - Идем.
   Они прошли по коридору к противоположной стене и остановились перед ней. Тимка вопросительно посмотрел на Мадам, но та не обратила на его взгляд никакого внимания. Она водила ладонью по стене, легонько касаясь досок. В своем домике на ферме Тимка так искал зимой щели, через которые сквозил холодный воздух. Но тут подобные действия предназначались явно для чего-то иного.
   Мадам быстро оглянулась, затем положила ладонь Тимке на шею и резким движением толкнула его прямо на стену. Юноша инстинктивно выставил вперед руки, но ладони прошли сквозь доски и, не удержавшись на ногах, он рухнул на пол в тускло освещенной комнате. Следом появилась Мадам.
  - Вставайте, юноша. - приказала она, и в тоне ее прозвучали металлические нотки.
   Тимка торопливо поднялся и, машинально отряхивая одежду, огляделся. Небольшая пустая комната выглядела не слишком обычно. Стена, противоположная от «входа» была сильно искривлена. Вторая странность, которую Тимка осознал не сразу, заключалась в том, что на стенах отсутствовали рожки светильников. Казалось, что светятся стены, как в пещере подземной реки. Во всяком случае шипения газовых горелок не слыхать. Опять колдовство, не к добру это.
   Между тем, женщина откуда-то из складок платья достала удивительно знакомую вещицу. У Тимки екнуло сердце. Это был то ли тот самый, то ли очень похожий медальон, с которого и начались все его злоключения. Мадам поднесла вещицу к самому лицу парня и свет в комнате мгновенно вспыхнул. Тимка на мгновение ослеп, а когда зрение вернулось обнаружил, что остался в комнате один: женщины нигде не было видно. Лишь на полу лежало ее платье и туфли. Звенящая тишина в неистово ярком свете стен казалось страшной. Тимка не выдержал и рванулся к стене, где находилась невидимая дверь через которую они вошли, но выйти тем же путем не получилось. Тогда в отчаянии он принялся колотить руками и ногами по стенам, но ничего не добился - лишь рассадил кожу на костяшках пальцев. Снова он в ловушке. Но если там, на лестнице у подземной реки, по подсказкам удалось найти хоть какой-то выход, то здесь, в пустой комнате, не было ни одного намека на присутствие неведомых помощников.
   Обойдя несколько раз комнату по периметру, Тимка изнеможении уселся на пол, прислонился к стене и закрыл уставшие от яркого света глаза. И в какой-то момент не заметил, как отключился. Впрочем, проспал он недолго, а когда открыл глаза, то сперва не понял, где находится. Затем память скурпулезно восстановила все произошедшие события и юноша пожалел, что нельзя снова отправиться в сны. А ведь ьам было хорошо и легко, пусть сумбурно. Что-то интересное про Солнце, луны, звезды, теплый океан и ферму.
   Тимка вздохнул, огляделся и едва не вскрикнул от изумления: искривленная стена исчезла! Там, где она находилась, клубился сиреневый туман. А еще... Посреди комнаты без всякой видимой опоры висел большой, почти от пола до потолка, знакомый знак — перечеркнутый диагональной чертой овал с черточкой позади. Парень встал с пола, медленно подошел к знаку и протянул руку, пытаясь коснуться его поверхности, но пальцы не встретили ни малейшего сопротивления. Юноша сделал шаг назад и тщательно вытер ладонь о штанину, хотя на ней и не осталось никаких следов. Однако само касание не прошло бесследно: знак словно бы растворился в воздухе, а клубившийся туман сменила россыпь черных точек. Когда их стало много - возникли прямые линии, некоторые из них стали изгибаться, утолщаться и менять цвет. Они соединялись друг с другом, превращаясь во все более сложные конструкции. Тимка не отрываясь наблюдал за этими чудесными превращениями, но все равно не понял, как в один момент разрозненные части вдруг превратились в короткий коридор, в конце которого виднелась светло-серая дверь с черной ручкой. Над коридором повисла красная надпись, понять смысл которой парню не удалось.
   Тимка подошел к стене и пригляделся. Вполне могло оказаться, что все это картинки, как в палатке «Волшебный фонарь» на ярмарке. Только там, в Эйлере, изображения на белой парусиновой стене двигались, хотя были тусклыми, черно-белыми и не очень четкими. Юноша протянул руку и попытался коснуться стены, но ее не оказалось. Тогда он сделал шаг и оказался в коридоре перед самой дверью. Он дернул ручку раз, затем другой, но ничего не вышло. Тогда он толкнул дверь и та легко открылась. За ней виднелся другой ярко освещенный длинный изгибающийся коридор. Тимка шагнул за порог и услышав едва заметный шорох резко обернулся: комнаты позади исчезла в клубах сиреневого тумана. То есть, обратного пути отсюда не было и он двинулся вперед.
   Идти по коридору оказалось неожиданно приятно. Тимке показалось, что тело его стало очень легким. Он попробовал подпрыгнуть, чтобы коснуться высокого потолка и едва не сломал об него пальцы. Ругнувшись и тряся рукой юноша зарекся экспериментировать.
   Коридор не был прямым, а все время плавно поворачивал, поэтому увидеть его весь не получалось. И, соответственно, невозможно понять, сколько придется топать.
   Путь оказался неблизким. Когда парень дошел до конца коридора и уперся в точно такую же безликую серую дверь, что была на входе, он ощутил усталость. Хотелось присесть и отдохнуть, прежде чем продолжать путь. Правда что-то подсказывало, что не стоит тут задерживаться. Однако и выходить вот так сразу тоже было боязно, а со страху можно много дров наломать. Держась за ручку двери Тимка страрался успокоиться и попытался расссуждать, чтобы обуздать воображение. Он подумал, что вряд ли по ту сторону ждет толпа колдунов или полицейских. Если просто выход на улицу - то, конечно, без теплой куртки придется плохо. А если помещение... Вот, к слову, тоже интересный момент. О существовании той двери, что открыла Мадам, наверняка мало кто знал, а может статься и никто. А вдруг эта дверь откроется, например, в таверне. Трудно даже представить, как поступят посетители с человеком, вышедшим прямо из стены. Пожалуй, если сдадут в полицию — считай повезло: с колдунами нигде особо не церемонятся.
   Воображение разыгралось и Тимка уже буквально видел, как его тащат на кухню, чтобы сварит заживо в самом большом котле. Тогда он прервал рассуждения и решительно взялся за ручку двери. Выходить так или иначе придется, что бы там снаружи его не ждало. Осталось только ее повернуть. Тимка глубоко вдохнул и вдруг услышал позади тихое шуршание, будто по листве бежала маленькая белка. Он обернулся и увидел, что стены коридора растворяются, исчезают в сиреневом тумане. Похоже, кому-то, кто управляет тут всем, надоело ждать и он решил вытурить-таки трусливого мальчишку из своих владений. Испытывать на себе воздействие тумана Тимке хотелось еще меньше, чем выходить. Поэтому он дернул ручку и … отпрянул назад: перед ним находилась отвесная стена, поросшая травой и кустарником и стебли будто бы нацелены точнехонько на него. Парень осторожно высунулся в проем и огляделся: со всех сторон вставшей на дыбы поляны — деревья, тоже растущие навстречу. Между верхушками мелькает небо. Непонятное место.
  
  "...но Путь Его - суть Дорога Любви."
  
   Шорох позади все нарастал. Тимка понял, что надо как-то действовать, иначе будет поздно. Он встал перед проемом на четвереньки, наметил, где кусты были совсем близко, развернулся и попытался сползти ногами вниз. Однако едва ноги оказались на травянистой стене, их сильно потянуло к поверхности, словно там стоял мощнейший магнит. Тимку стало медленно затягивать в проем. Он пытался задержать движение, но на гладком полу не за сто было уцепиться. Пока он сражался с притяжением поляны, туман подполз совсем близко. Увидев белую стену, юноша больше не стал противиться неведомой силе и сам оттолкнулся от пола. Ноги подогнулись от сильного удара о землю и Тимка упал носом в траву. Он перекатился на спину и увидел в небе над собой прямоугольный проем, быстро заполнявшийся сиреневой мутью. Странный этот колодец покачивался, так и норовя выплеснуть туман на юношу. Казалось, это нечто липкое живое охотиться за человеком, хочет вновь забрать к себе, утопить в сиреневом чреве и переварить. В силу ли воображения, а может от удара, голова закружилась и стало подташнивать. Тимка откатился в сторону, лег на живот, положил голову на руки и закрыл глаза. Прохлада слегка влажноватой земли, запахи травы и прелой хвои помогли немного оклематься. Кружение угомонилось, стало спокойно.
   Однако долго отдыхать ему не дали: что-то больно ударило по ребрам. Тимка не успел еще даже повернуться, а над его головой один за другим прогрохотали три выстрела. Еще через мгновение что-то негромко взорвалось. Парень закрыл глаза, посильнее уткнулся носом в землю, словно пытаясь в нее зарыться, и замер в ожидании следующего, возможно уже рокового, выстрела.
  - Эй, ты живой? - Поинтересовались сверху высоким мальчишеским голосом.
   Тимка открыл глаза. Над ним кто-то стоял, но кто это был - непонятно, поскольку Тимке были хорошо видны только потертые рыжие ботинки со шнуровкой.
  - Нет, ты должен быть живой. - как-то неуверенно пробормотал обладатель ботинок и осторожно наступил на пальцы Тимки.
  - Да живой я, живой. - поморщился парень, отдергивая руку и подняв голову попытался разнлядеть незнакомца..
   Все, что находилось выше голенищ, скрывала грязно-зеленый бесформенный балахлон. Обе руки человека сжимали массивную рукоятку большого револьвера, из ствола которого шел едва заметный дымок.
   Тимка попытался встать, но получил пинок по ребрам.
  - Лежи!
   Не повиноваться приказу было себе дороже. Малец двумя руками удерживая свою здоровенную пушку нацеленной прямо Тимке в лоб. Оружие было явно тяжеловато для парнишки, - ствол оружия «гулял», - но проверять, как юнец стреляет не хотелось. Слишком уж мало расстояние - трудно промазать. Хотя... Три выстрела мимо прошли, однако.
  - Хорошо, что тварь была одна. - Вздохнул мальчишка и пожаловался. - Вот ведь совсем обнаглели, уже на людей нападают.
   Тимке стало интересно, кого подразумевают здесь под тварями. Скосив глаза, он попытался рассмотреть, куда попали пули и ему снова стало нехорошо. По левую руку обнаружилось пятно обугленной земли и мелкие куски металла. Над этими ошметками витал запах чего-то сгоревшего, но точно не живого. Воняло чем-то жженым, едким, противным, но теперь - безопасным. Интересно было, что там в револьвере за пули. Уж очень они не походили на обычные, коль скоро тут все сгорело. Хотя и не факт. Те же белки, которых прессуют в брикеты, загораются и от простого попадания пули.
  - А хорошо разнесло. - Хвастливо заявил парнишка. - Не будь меня - все, сожрали бы тебя.
   То есть, юнец хоть и обладал солидным оружием, но вовсе не собирался палить в незнакомого человека. Наоборот, спасал. Значит, теперь точно не станет убивать своего "крестника".
  - И какого черта... - пробурчал Тимка нарочито сердитым тоном и неторопливо уселся на землю.
   Он твердо решил, что теперь ни в коем случае не станет ложиться, но стрелок и не настаивал.
  - Ты кто и как в лесу Оазиса объявился? - спросил малец, вставляя в барабан револьвера патроны.
  - А? - Тимка не сразу понял смысл вопроса: сбил с толку странный акцент
  - Кто ты, и откуда здесь взялся? - повторил вопрос мальчишка, убирая свою грандиозную пушку под балахон. - Периметр закрыт, сюда никто не может войти.
  - Какой оазис, какой периметр? Я с шахт, работаю на Драконе и приехал в поселок, чтобы снять себе комнату. Потом Мадам провела...
  - Какие шахты? - озадаченно перебил его юнец. - Нет у нас никаких шахт и никогда не было. Драконы, поселки, мадамы... Чушь какая-то. Еще раз спрашиваю: как ты проник за периметр и оказался в лесу Оазиса? Как ты вообще живым сюда добрался из туннелей?
  - Я не из туннелей взялся, а пришел из «Красивого дома». - буркнул в ответ Тимка.
  - Не понимаю ничего. И говоришь ты очень странно.
  - И я тоже не сильно-то понимаю, что тут происходит. А говорю нормально, всяко лучше тебя. - сказал Тимка с нотками раздражения в голосе и спросил. - Ну и вообще, тут есть еще кто-нибудь повзрослее и...?
   Он хотел сказать «посообразительней», но сдержался, поскольку новый знакомый дураком явно не был.
   Мальчишка сдвинул капюшон и тут Тимка увидел, что это вовсе не парень, а самая что ни на есть девчонка. Точнее, девушка. Причем, очень симпатичная. Плохо это или хорошо — Тимка не знал. Во всяком случае стреляла девица точно не хуже парня. Девушка, в свою очередь, внимательно разглядывала Тимку.
  - Что у тебя с руками? - полюбопытствовала, наконец, девушка, разглядев шрамы на его руках.
  - Дракон обжег.
  - Драконов не бывает. - уверенно сказала она. - Если в книжках для детей, разве что.
  - Это не живой дракон, а машина. Ее так назвали потому, что она огнем руду жжет. - терпеливо рассказал Тимка и предвосхитив следующий вопрос, пояснил. - Она для добычи литальтона.
  - А что такое литальтон? - спросила девушка с искренним любопытством.
  - Минерал такой. - ответил удивленный такой дремучестью Тимка.
  - А для чего он такой? - продолжала любопытствовать девица.
  - Для разных машин нужен. - раздраженно ответил юноша.
  - А для каких?
  - Слушайте, если у вас кто тут, в этом вашем оазисе, машинами занимается, то наверняка расскажет куда больше меня. Я же на ферме вырос, а не на заводе.
  - С какой такой фермы? - Удивилась девушка. - У нас тут только одна и есть, а вторая... - но тут же помотала головой. - Нет, там и не ферма вовсе. Да и добраться оттуда... Во всяком случае в лес бы тебя одного не пропустили - точно.
  - Я не знаю, что тут у вас, но я - с фермы, что возле Эйлера.
   Девушка пожала плечами. Название населенного пункта ей явно ничего не говорило. Хотя это и не удивительно: Эйлер — не такое уж большое поселение.
   Ветерок донес до слуха Тимки хруст веток: сюда кто-то шел. И похоже, что не один человек. Девушка тоже услыхала звук шагов, посуровела и подняла револьвер. От опушки к ним шли двое, так же как и девчонка наряженные в грязно-зеленые балахоны. Увидев, что она беседует с Тимкой, они откинули капюшоны. Один - молодой бритоголовый, может чуть старше Тимки парень, на ходу снимал с плеча короткоствольное ружье. Второй — седой и морщинистый, был безоружен. Газа его защищали темные очки с круглыми стеклами. Старик посматривал по сторонам, словно впервые оказался в этих местах. Люди подошли ближе и остановились. Вооруженный человек ткнул в сторону Тимки стволом своего ружья и скомандовал.
  - Вставай.
   Когда юноша встал, парень внимательно его оглядел и спросил у девушки.
  - Беата, откуда ты выкопала этот экземпляр?
  - Нашел копателя тоже. - фыркнула она. - Сам откопался. Я квадрат обходила, а он тут и лежит.
   Седой человек разглядывал Тимку долго. При этом на губах старика почему-то играла легкая улыбка. Затем он снял очки, посмотрел внимательно сперва на девушку, потом на парня с ружьем.
  - Этот не человек, раз пришел через коридор.
   Голос у старика был хриплым и надтреснутым. Парень с девушкой переглянулись и засмеялись, но тот пожал плечами и не переставая улыбаться стал глядеть в небо.
  - Арно, ты спятил или снов своих насмотрелся? - отсмеявшись, просил парень. - И вообще, похоже, что тебе скоро пора уходить. Малый же вполне себе человек, чуешь? Обычный заблудившийся олух, который боится. Небось вышел из туннеля, отбился от своих и задергался, когда его Беата нашла.
  - Я знаю, в предания ты не веришь, но хоть на следы глянь. - все еще рассматривая небо предложил старик. - На локти его, на коленки посмотри и сразу поймешь, что экземпляр этот только-только оказался тут, а это верный признак. К тому же ничегошеньки не понимает. А ведь если пошлет зов... Эй, а тебя как звать?
  - Тимофей. - с готовностью отозвался Тимка.
  - И имя какое-то непонятное, видишь?
  - Не понимает, это точно. - кивнула Беата, подтверждая сказанное Арно. - И толкует о драконах и литальтонах. Но он совсем не чует, когда зверье подбирается. Я лису застрелила, а он ее и не заметил вовсе. И меня не почувстввоал, а ведь я не скрывала волну. Да туннельщик обычный, отбившийся от своих.
  - Вот, вот! В уме он от страха повредился, когда один остался. - буркнул парень, разглядывая следы. - Все туннельщики такие: всего боятся. Литальтоны какие-то с драконами у него в башке завелись поэтому. А следы... Мало ли, что и как было, мог ведь и просто упасть, в конце-то концов
  - Дениска, к рукам его приглядись как следует. - предложил Арно. - Смотри, сколько на них шрамов.
  - Ну и? Это же следы от ожогов. - упирался парень. - Ну сунулся не туда куда-то и получил. Может даже наружу высунул конечности свои.
  - От солнечных ожогов шрамы другие, - назидательно воздел палец старик. - а здесь они вроде бы и свежие, но словно затертые, будто вот-вот исчезнут. Так не бывает. К тому же любой туннельщик, сунувшийся за периметр, тут же сгорит и ты это прекрасно знаешь. Даже если он сдуру просто высунул руки, то остались бы от них только головешки. Да и не выглядит он туннельщиком. И вообще, его надо деактивировать прямо тут.
  - Мало ли откуда ожоги. Все бывает. Пусть лучше в Центре определят. - решил парень. - Скажут деактивировать - сделаем.
  - Смотри, как бы не опоздать. - пробурчал старик.
  - Не опоздаем. - махнул рукой парень.
   Стало ясно, что спорить ему надоело..
  - Ден, сегодня, значит, ты менять будешь? - спросила Беата, зевнув.
  - Ну да, ясно дело. - Денис пожал плечами и усмехнулся. - Не Арно же.
  - Тогда кончай трепаться и принимай пост. - сказала девушка.
  - Да принял уже. - махнул рукой парень, поправляя оружие. - Но если собираешься препроводить этого в Центр, - он мотнул головой на Тимку, - будь осторожней. А то еще с перепугу дров наломает. Не ровен час и случится чего.
   Вместо ответа Беата покачала головой и махнула рукой. Арно улыбнулся, похлопал Дениса по плечу.
  - Удачи тебе, дружище!
   Затем прищурившись посмотрел в небо, оглядел лес и улыбнулся Тимке. Непонятный старик какой-то. И ведь совсем недавно предлагал «деактивировать». В общем, казалось, что теперь Арно от души радовался всему, что попадает в его поле зрения.
   Через лес они двигались по извилистой тропинке. Девушка, возглавившая их маленький отряд, шла довольно быстро и Тимка слышал за спиной тяжелое пыхтение Арно. Старику приходилось трудно и имело смысл поставить его хотя бы в середину, но командовала тут Беата. Тимку так и подмывало порасспросить пожилого человека, чтобы немного прояснить ситуацию, но бедолага Арно вряд ли был смог сейчас ответить. Что ж значит вникать придется по ходу дела.
   Тропинка вывела их на опушку, от которой начинались обработанные поля. Беата остановилась, огляделась и сообщила.
  - Нет машины.
  - О, боже, пешко-о-о-м... - голосом, исполненным страданий простонал Арно.
   Тимка не обратил на их разговор никакого внимания: он с изумлением разглядывал огромную равнину, что раскинулась впереди. Строго говоря, это была даже не равнина, а словно бы гигантская, слегка вогнутая чаша, расчерченная дорогами на большие равные сектора. В каждом таком секторе находилось несколько полей. Некоторые были зелеными, где-то уже посевы начали желтеть, а кое-где чернела вспаханная земля. Разновеликие эти поля рассекали ниточки дорог, даже отсюда, издалека, не казавшимися ровными. Справа и слева, насколько удавалось разглядеть, равнину окаймлял лес. По всей видимости, темная полоска, что виднелась по другую сторону гигантской чаши — тоже была лесом.
   Вдоль диаметральной дороги, к которой их вывела лесная тропка, тянулась канава, в глубине которой иногда мелькала покатая "спина" не слишком толстой трубы. Тимка решил, что канава предназначена для полива. Во всяком случае вдоль фермерских наделов тянулась похожая, но только без трубы. Трубу могут позволить себе купить только богатые фермеры. Справа виднелся небольшой, похожий на игрушечный, домик, к которому канава, а вместе с ней и труба, поворачивали. Наверное там находилась задвижка или распределительный узел. По крайней мере не насос, поскольку нигде не было видно ни дымовой трубы, ни бункера с брикетами для для котла машины.
   Недалеко от домика стоял человек и внимательно рассматривал вышедших из леса людей в бинокль. Беата помахала ему рукой и человек помахал ей в ответ. Тимка решил - охранник.
  - Машина давно ушла? - крикнула она человеку.
  - Недавно. - прокричал он в ответ и для убедительности махнул рукой в сторону центра чаши.
   Беата слегка кивнула, хотя охранник стоял далеко и вряд ли мог разглядеть это движение. Он поднес к глазам бинокль, оглядел равнину, прилегающий лес и затем скрылся в домике. Тимка пригляделся и увидел еще одно подобное строение, но далеко отсюда. Наверняка домики и еще были, да только отсюда их не видать. Прикинув расстояния между постройками он подумал, что вряд ли так можно что-то защитить. Сторожа просто могут ничего не заметить, если кто попытается, например, ползком из леса выбраться. Да даже и не ползком: бесконечно рассматривать все вокруг никто не сможет. Тот-то вот - бинокль убрал и ушел. Зачем эти сторожки? Наверняка смысл определенный в этом был, раз уж в домиках дежурят люди, но уловить его Тимка пока еще не мог. Но мало ли что кажется странным? И вообще, как говаривал дядя: «Там, где все ходят вверх ногами - сразу же надень ботинки на руки.»
   Беата уверенно вела их вперед. Поля по сторонам казались бесконечными. Было жарко и душно: для длинных переходов не самая приятная погода, тем более, если человек привык к холоду. Даже то, что тело стало заметно легче, не слишком помогало: ноги все равно гудели, а пот пропитал одежду. И то еще хорошо, что палящее солнце время от времени скрывалось за облаками, да изредка налетал прохладный ветерок. Тимка с удовольствием бы снял и рубаху, но не знал, как к этому отнесутся его спутники. Они почему-то упрямо шли в своих балахонах, который выглядели довольно плотными. Однако памятуя о пресловутых ботинках на руках, он не стал спрашивать или делать замечания. Нравится людям так — их дело.
   Наконец отряд достиг геометрического центра: приличных размеров круга, где сходились все диаметральные дороги. Беата выбрала ту, что шла правее и зашагала по ней. Теперь они шли в гору. Вскоре Тимка проклял все на свете, поскольку вымотавшийся Арно брел, положив ему руку на плечо. Идти с таким прицепом да еше в гору - дело вдвойне трудное, но не бросишь же старика умирать на раскаленной солнцем дороге. У Арно заплетались ноги и он часто спотыкался, всем весом наваливаясь на тимкино плечо. Он с хрипом хватал воздух посиневшими губами, на бледном лице расцветали красные пятна. Казалось, еще немного - и бедняга скончается. А следом за ним и его "локомотив" - Тимка.
  - Э..., Беата. - робко позвал девушку парень, - Ты не могла бы немного медленней идти. Боюсь, Арно не выдержит.
  - Выдержит, скорее всего. - отозвалась она и добавила. - К тому же он сам напросился, хотя знал, что транспорта может и не быть. Пусть теперь терпит.
   Ответ Тимке не слишком понравился: своего-то могла бы и пожалеть. Честно говоря, парню и самому было тяжеловато идти с такой скоростью, но во только говорить об этом он не хотел, стыдился. И все же Беата, не смотря на сказанное, прислушалась к просьбе и сбавила темп. Арно отпустил плечо Тимки и кивнул ему в знак благодарности. Говорить, по всей видимости, старик был еще не в состоянии - задыхался, но хоть выглядеть стал получше. Да и Тимке без «прицепа» полегчало.
   Девушка уверенно вела их туда, где виднелся лес. Видимо где-то там пресловутый Центр располагался. Тени уже заметно удлинились, когда маленький отряд вышел к опушке. В конце прямой как стрела дороги виднелся приземистый купол. Тимке показалось, что придется шагать еще добрых километров пять. И то неизвестно, туда ли они идут. Он мысленно застонал, представив себе, что этот купол мог быть только первым строением на пути к нужному месту.
  - Центр. - на ходу бросила через плечо Беата и Тимке сразу захотелось жить.
   Вскоре лес расступился и они вышли на широкую площадку перед куполом. Если это было жилое строение, то выглядело оно странно: нигде ни окон, ни дверей. Сплошная стена, выложенная из небольших шестиугольных плиток.
  - Надо помыться и переодеться. - сообщила Беата, расстегивая на ходу балахон.
   Подойдя к стене, она приложила ладонь к плитке, на которой едва угадывалось пятно выгоревшей краски. Оставалось гадать, каков был изначальный его цвет и как аборигены ухитряются разглядеть метку. Сперва ничего не происходило, но затем что-то зашуршало, защелкало. Часть стены слева от плитки дрогнула, выдвинулась вперед и отъехала в сторону, открывая проход внутрь. В помещении вспыхнул яркий свет. Девушка подтолкнула Тимку в спину.
  - Проходи, туннельщик, тебе не помешает вымыться и переодеться.
   Тимка нерешительно двинулся вперед. Против последнего они ничего не имел, но вот как быть с одежкой.
   Дверь за людьми закрылась с с мягким шипением. В воздухе что-то едва слышно прошелестело и Тимка насторожился. Он сделал шаг, чтобы оказаться поближе к Беате и Арно, но уперся в невидимую упругую стену. Затем силуэты людей потеряли четкость, сделались размытыми, как бывает в в тумане. Но испугало Тимку то, что стало трудно дышать. Он широко открывал рот, старался вдохнуть как можно глубже, однако насытить легкие не получалось. Казалось, воздух превратился в тяжелый газ, непригодный для дыхания. В голове зашумело. Надо было что-то делать, пока еще остались силы. Тимка ударил в препятствие плечом, пробуя пробить стену, но та легко его отбросила. Он раз за разом штурмовал припятствие, пока вдруг не заметил, что в душегубке снова легко дышится. Парень стоял и с наслаждением глубоко вдыхал свежий воздух. Но едва он успел отдышаться, как со всех сторон ударили мощные струи воды. Они разрывали одежду на клочки и почти сдирали кожу. Тимка закричал, закрыл лицо руками. Ему казалось, что еще немного, и вода разрежет его тело на части. Даже мелькнула мысль, что возможно все эта штука для того и существует, чтобы как следует подготовить для котла мясо раззявы, угодившего в хитрую ловушку людоедов.
   Впрочем, едва Тимка подумал о такой возможности, как струи воды иссякли. Теперь он стоял посреди помещения абсолютно голый и оглядывал себя. Он даже удивился, не заметив на коже никаких повреждений, она только покраснела. Внезапно он осознал, что стоит голый и как только туманные стены исчезнут, девчонка и старик увидят все. Арно-то ладно, но вот Беата... Как быть? Решения не было. Но вскоре Тимке стало уже и не до этических проблем: стены вдруг стали сжиматься, стискивать тело. Все происходило очень быстро, а когда он совсем лишился возможности пошевелиться, в предплечье что-то больно кольнуло. Перед глазами поплыли красные круги, что мир вокруг закрутился и юноша ощутил, что проваливается в какую-то темную яму, где его ждал мягкий и уютный покой.
   Когда Тимка выплыл из небытия, то подумал, что покуда он был без сознания, его тело вывернули наизнанку. Не то, чтоб что-то болело, но было неприятно. Да еще эти стены. Он напрягся, стараясь высвободиться из плена и словно поддавшись его усилиям невидимая преграда исчезла. От неожиданности юноша едва не упал, однако все же ухитрился как-то удержаться на ногах. Он было вздохнул с облегчением, огляделся и тут же пожелал вернуться обратно, потому как очутился лицом к лицу с Арно и Беатой. И пусть девушка сразу отвернулась, но Тимка все равно ощущал такой стыд, что лучше бы провалиться под землю.
  - Держи. - протянул старик парню стопку чистой одежды.
   Тимка принялся торопливо одеваться. Только натянув штаны из плотной серой ткани и мягкую куртку того де цвета он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы общаться с кем бы то ни было.
  - Что это такое было? - спросил он по поводу произошедшего.
   Девушка повернулась к нему и подняла руку ладонью вверх. Тимка почувствовал, как что-то его щекочет, будто муравьи забегали неглубоко под кожей. Очень хотелось чесаться, а еще лучше — скинуть одежду, но он сдержался. Беата опустила руку и хмуро оглядела парня. Затем прищелкнула пальцами и чесотка исчезла.
  - Да, ты отчасти прав - он не очень похож на туннельщика. Вдобавок он все же умеет слышать. - сказала она так тихо, что Тимка едва расслышал ее слова. - Но он - живой человек, это я точно знаю. Как так произошло, что ты не понял?
  - Ну, так уж. - пожал плечами Арно. - Но я все равно ен понимаю, если слышит и не один из них, то он - один из нас. Воссоздан. Другого-то не дано.
  - Так не бывает. - отрезала Беата и вновь подняла руку. - Мы все здесь, мы знаем друг друга и никто не уходил, чтоб вернуться. Если он прошел коридором и человек, то я могу отправить его обратно прямо сейчас. Терминал...
  - Не стоит делать глупости. - Пробурчал старик, прерывая Беату.
  - Почему же глупости? Раз ты не считаешь его человеком, так запроси как для одного из нас. - спокойно попросила девушка и выжидательно посмотрела на Арно.
  - Не могу. Я ничего не понимаю. Да ты и сама наверняка чувствуешь, что я не в состоянии ничего больше понять. И не вижу ничего впереди.
  - Да, но тогда... Ты же знаешь Закон.
   Арно склонил голову в знак согласия. Девушка вздохнула, достала револьвер и выстрелила старику в голову. Череп разлетелся вдребезни, а безголовое тело рухнуло на пол. Тимка в ужасе отшатнулся. Он отвернулся к стене, закрыл глаза и попытался успокоиться. Какое там! Перед внутренним его взором все время возникала сцена убийства. И спокойное лицо Беаты в момент выстрела, дым, грохот, осколки костей вперемежку с кровью... Тимка упал на колени и его стошнило прямо на окровавленный пол.
   Внезапно в помещении вспыхнул столь яркий свет, что проник даже сквозь закрытые веки. Тимка повернулся и увидел, как тело убитого становится прозрачным и словно бы опадает. На полу осталась его забрызганная кровью одежда. Беата, не сводя с нее глаз, убрала оружие.
  - Зачем? - еле слышно выдохнул Тимка, указывая на место, где лежало тело.
  - Так необходимо. - пожала плечами девушка и добавила. - Закон так гласит.
  - Убивать человека без всякой причины?! - крикнул Тимка.
   Беата удивленно на него посмотрела, словно видела в первый раз.
  - Человека вообще нельзя убивать. - сказала она уверенно. - И ранить тоже. И допускать, чтобы он попал в беду - тоже нельзя.
  - Но его-то ты убила. - продолжал допытываться Тимка.
  - Сбросила. - поправила парня Беата. - Или, если иначе, запустила его заново. Часть его мозга перестала нормально работать и я едва не совершила большую ошибку, которая могла повредить тебе. Это серьезный сбой, не поддающийся коррекции. Значит ему требуется начать все заново, пройти через сброс. Он восстановится молодым и здоровым.
  - Но так не бывает, люди не возвращаются с того света! - чуть не в истерике прокричал парень. - Он был старым человеком, а значит ты его убила. Ты просто ненормальная убийца.
  - Ты ошибаешься. Арно был и будет, поскольку мы - нелюдь. Ну, не то, чтобы так, просто самое подходящее название. Те, кто населяет Центр Оазиса — не совсем люди. Можно сказать, дальние родственники, - пояснила девушка. - Мы растим для людей, - настоящих людей, - еду, защищаем от опасностей, лечим... Мы спутники их, помощники.
   Тимка протянул было руку, чтобы коснуться поедплечья Беаты, но не смог.
  - Смелее. - подбодрила парня девушка. - Ничего страшного.
   И тогда он решился. Теплота ее тела казалась вполне человеческой. На шее, под тонкой кожей, пульсировала голубоватая жилка. Все как у человека, но... Тимка перевел взгляд на лежащую одежду и его снова замутило, однако он заставил себя смотреть. Оказалось, что на вещах уже не было ни капли крови. Страшные следы расправы испарилось и вокруг. Ничего не осталось. Но ведь так не бывает! Тимке вспомнилась та ночь на ферме. Бобик, когда он его хоронил, был весь в крови, а от Арно, если не считать одежды, не осталось ничего. Значит и впрямь какая-то нелюдь, которая выглядела как человек.
  - Не переживай. - усмехнулась Беата. - Мы сами не вполне понимаем, как так получается. Почему со своими эмоциями, знаниями и воспоминаниями — мы все же нелюдь. И люди, конечно, тоже не понимают. Но им простительно: они много чего не могут понять. А в сущности, если не считать такого рода бессмертия, между нами и ими почти никаких отличий нет. Даже из наших ран, если они не смертельные, кровь течет. Мы устаем, едим, спим... Любим и грустим... Все так же, кроме смерти. Люди умирают навсегда, их тела разлагаются, а мы исчезаем, чтобы вернуться. Приходим в мир в новом обличии и с чистой памятью. Правда, если вдуматься, это тоже в некотором роде смерть, только иная. А возвращаемся, чтобы вновь защищать людей, помогать им.., - она запнулась и добавила... - и ненавидеть их за то, что мы обязаны так делать.
   Спроси кто сейчас Тимку, что тот понял из сказанного — услышал бы в ответ невнятное мычание. Люди - нелюди... Почему-то вспоминался паровой трактор на ферме. Хопер-то ведь тоже нелюдь, но совсем другого рода. Если не считать разных неисправностей, которые с натяжкой можно отнести к капризам, никаких эмоций трактор не выказывал. Но если машина мыслит, улыбается, плачет и дышит, то она уже больше человек. Хотя если такая...такое создание обязано служить людям, то... Парень тряхнул головой и решил для себя, что Беата — не нелюдь. Так куда проще, чем каждый раз убеждать себя в обратном.
  - А кто такие туннельщики? Люди из из каких-то туннелей?
  - Да, люди. Самые настоящие люди, для которых жизнь вне убежищ просто-напросто опасна. Они живут под землей и лишь изредка выходят наружу. - Она вздохнула и тихо, одними губами, добавила. - Лучше бы вообще не выходили.
   Тимка сделал вид, что не расслышал. Честно говоря, он никак не мог составить для себя общую картину происходящего, но для ему этого не хватало информации. Нужно больше узнать об этом мире и тогда все станет на свои места.
  - А чего со мной тут делали тогда? - переключился Тимка на недавние события, чтобы окончательно не утонуть в болоте непостижимого. - Зачем запирали в ящик?
   Он чувствовал, что задает довольно глупые вопросы, но чтобы от колдовства и потусторонней мистики вернуться к здравому смыслу - самое то.
  - С тобой ничего плохого не произошло, даже наоборот. - улыбнулась девушка, похоже уловившая ход его мыслей. - Тебя тщательно промыли и как следует продезинфицировали.
  - Зачем же? - не понял парень.
  - Чтобы ты тут никого не заразил. - терпеливо объяснила Беата. - Неизвестно, кто ты и откуда, а значит мог принести людям какую-нибудь болезнь. Мы и в Оазис их не пускаем поэтому. Тут очень много...гхм...опасностей для них, вот и дежурим в лесу.
  - Это те сторожа? Чего-то мне они не кажутся надежной защитой. Мимо них пройти - раз плюнуть.
   - Нет, конечно. Те охранники у ограды полей следят только за тем чтоб никого не покалечило.
  - Какой ограды? - Нахмурился Тимка, вспоминая. - Я не видел там никакой ограды.
  - Да видел ты. Вспомни те высоковольтные кабели.
  - Какие, какие? Кто? - удивленно переспросил Тимка, пытаясь понять, что вообще означают сказанные девушкой слова. - Не понимаю. Там трубы были в канаве - и все.
  - Электричество там. - лаконично ответила девушка, с некоторым недоумением посмотрев на парня.
  - А что... Что такое электричество? - робко поинтересовался тот и добавил. - Я читал в книге, где про него говорилось, но о чем речь шла — непонятно. Сила какая-то.
  - Уф. Да, Арно хоть и ошибался на твой счет, но в одном был прав: ты пришел невесть откуда. В общих чертах — да, электричество это сила. А если будет время, я тебе подробнее расскажу. Так, на пальцах толком ничего не объяснить. Пока давай все же доберемся до Центра, там нас давно ждут. И я надеюсь, что удастся выяснить, кто же ты на самом деле.
  
  "То, что жрет семена добра, да убоится пахаря."
  
   Оказалось, что купол, где они находились, был одним из пяти таких же, расположенных в лесу вокруг шестого. Около центрального купола стояла машина причудливого вида, целиком состоявшая, казалось, из тоненьких трубочек, соединенных между собой. Внутри причудливой клетки находились сиденья и какие-то небольшие ящички. Тимка не увидел в конструкции повозки признака наличия мотора и все же, судя по свежим отпечаткам колес, аппарат умел двигаться самостоятельно.
   Беата прошла мимо машины и коснулась одной из шестиугольных плиток купола. Открылась дверь. Девушка шагнула внутрь, Тимка отправился за ней. Здесь светильники тоже горели на полную мощность, однако свет казался более мягким, нежели в том куполе. Но и здесь Тимкане слышал характерного шипения горелок. Чудно...
   Помещение же оказалось совсем небольшим. Тут могло поместиться от силы человек десять. Внезапно пол комнаты дрогнул и по знакомым ощущениям Тимка сообразил, что находится в лифте вроде шахтного, только шел он куда мягче, да и стены не из сетки. По всему выходило, что эти самые нелюди тоже обитали под землей, как и их дальние родственники. Непонятно. Вокруг столько леса, что любые хоромы строй — не хочу.
  - Мы живем под землей. – пояснила Беата чуть извиняющимся тоном. - Тут гораздо проще защищаться.
  - От туннельщиков? - спросил Тимка. - Но вы же вроде...
  - Нет, что ты! - рассмеялась вдруг Беата. - Туннельщики в сущности безвредны. От зверей защищаемся. От лис, вроде той твари, от которой я тебя спасла.
  - А я думал... - начал было Тимка и осекся.
  - Думал, что я в тебя стреляю? - она покачала головой. - Да, ты точно не из туннельщиков. Им и в голову не придет бояться нашего оружия.
  - А они? Если они все же на вас нападут? - поинтересовался Тимка. - Или так не бывает?
  - Бывает. - не стала возражать девушка. - И на продовольственный транспорт нападают, и на лекарей. Тогда мы их парализуем на время, вот и все.
   Она взглянула на Тимку, затем подняла ладонь и, как случилось тогда в том куполе, он снова ощутил покалывание, сменившееся слабым ощущением страха.
  - Чувствуешь покалывание?
   Он утвердительно кивнул, хотя уже ничего такого и не чувствовал.
  - Если посильнее воздействовать, то мышцы перестают повиноваться и человек не может двигаться.
   Лифт вздрогнул, одна из стен отъехала в сторону, выпускаю людей в зал, где в креслах сидели пять человек в легких светлых одеждах, таких же, как у Тимки. Люди молчали.
  - Здравствуйте... - несмело произнес он и оглянулся на Беату, как бы ища у нее поддержки.
   Но девушка не обращала на него внимания. Он прошла к свободному креслу и уселась рядом со своими соплеменниками. Едва смолк звук ее шагов, как в зале повисла тишина. И хотя больше не было слышно ни единого звука, однако Тимка был уверен, что сидящие все же как-то общаются между собой. Он вроде бы даже что-то такое смутно чувствовал, хотя так могло лишь казаться. Больше о неслышном "разговоре" можно было понять по мимолетным взглядам, которыми постоянно обменивались сидящие.
  - Здравствуйте. - спустя долгую минуту произнес тот, кто сидел в центральном кресле. - Тимофей, не могли бы вы коротко рассказать немного о себе.
   Тимка был уверен, что не называл своего имени этой компании; его слышали только Беата, Арно и Денис. Старика уже нет, если верить девушке, парень в лесу. Что ж, значит все и вправду без слов общаются. Тимка кивнул и приступил к рассказу. Получалось, честно сказать, не очень. Путано и с дурацкими мелкими подробностями, большая часть которых не относилась к делу. Слушали его вежливо, не перебивали, но и особого интереса на лицах заметно не было. До той поры, пока Тимка не описал символ, виденный им в «Красивом доме». Вот теперь эмоции проявились. Да еще как! На лицах читалось такое отвращение, будто под ноги им швырнули смердящий полуразложившийся труп животного.
   Собрание успокоилось не скоро. Это было понятно по тому, какие эмоции мелькали на лицах собеседников. Тимка видел, как Беата с угрюмым видом уставилась в пол. То ли ей было стыдно за пленника, то ли... Парень вспомнил, чем грозит местным обитателям большая ошибка и его передернуло. Хотелось верить, что все обойдется и девушку - как там она говорила? - не «сбросят». Но почему же упоминание символа кажется всем столь ужасным, что даже эти нелюди так реагируют? И почему на другом берегу океана некоторые люди все таки отваживаются делать наколки, за которые их могут попросту уничтожить?
   Закончив свое повествование, Тимка стал вглядываться в лица людей. По всей видимости, они теперь "обсуждали" его рассказ. А когда, наконец, закончили, исполнявший роль то ли спикера, то ли диктатора общины нелюдей сказал.
  - Для нас так осталось загадкой как и, главное, почему вы попали к нам, но мы уверены, что вы — человек.
   Он замолк, однако Тимка чувствовал, что самое главное будет сказано вот сейчас и по спине пробежал холодок.
   Спикер обвел взглядом сидящих и продолжил.
  - Вам до поры придется жить и работать на нашей ферме, находясь под присмотром... - он секунду помедлил и назвал то имя, которое Тимка очень хотел услышать. - Беаты.
  - Я... - начала было девушка, приподнимаясь с кресла, но осеклась и рухнула обратно.
  - Заседание окончено, всех благодарю за внимание. - спикер поднялся из кресла и обойдя Тимку направился к лифту.
   Остальные последовали его примеру. Нелюди обходили Тимку по широкой дуге, словно старались избежать контакта даже с тем воздухом, которым он дышал. Лишь Беата подошла к Тимке и остановилась рядом с ним. На лице ее читалось огорчение и какая-то обреченность, что ли.
  - Не везет мне. Я надеялась, что тебя в туннели отправят, к другим людям. - вздохнула она. - Теперь, вот, стала сторожем. И на черта мне это? С этой фермы сто лет выбираться будешь, а я только... - она не договорила, махнула рукой. - а, не важно, пойдем.
   Тимка пожал плечами. Он-то точно был не против отправиться работать на ферму. Там все привычно, понятно... А то ушлют на какой-нибудь завод, или, не приведи бог, в шахту закатают. Хотя у них тут шахт вроде бы нет, но все равно.
  - А почему меня не отправили к людям? - спросил Тимка, заходя вслед за Беатой в лифт. - Так ведь и вправду проще.
  - Ты знаешь символ мерзости. - тихо проговорила она и ее передернуло от отвращения. - И держал в руках нечистый амулет. С таким...знанием к людям выходить нельзя.
  - Ну хоть скажи, что он значит?! - взмолился парень. - У меня от этих загогулин все наперекосяк пошло, а я не понимаю, что в них такого.
   Девушка огляделась, встала на цыпочки и шепнула ему на ухо.
  - Символы гибели нашего мира.
  - Какого, Далилы?
   Девушка как-то странно на него посмотрела и ответила.
  - Ариадны.
   Теперь все стало ясно. Он, Тимка, каким-то образом ухитрился вляпаться в какие-то чужые и, надо полагать, неприятные дела. Плохо то, что клеймо знания всех этих мерзостей в отличие от клейма раба будет держаться вечно. Или пока не исчезнет опасность гибели мира. Но почему они Далилу называют Ариадной? Да, тут все иначе. Даже не так, как на другом берегу. Там ни рабы, ни хозяева шахт не дают иных названий планете.
   Вопреки ожиданиям Тимки, лифт поехал не вверх, а вниз. Что ж, наверное требуются какие-то сборы. Вещи, там, то, се... Место, куда они прибыли, напомнило Тимке небольшую уютную харчевню в Эйлере, где дядя с тетей как-то решили отметить удачную сделку. Такой же неяркий свет, приятные запахи и белые скатерти на круглых одноногих столиках. Только там, в той харчевне, кроме них были и другие посетители, а здесь — пусто. И нетрудно догадаться, что накрытый на двух человек столик предназначен исключительно Беате и Тимке. И все помещение тоже. Юноша был готов дать голову на отсечение, что пока они не закончат трапезу, никто из обитателей Центра сюда не придет.
   Кое-какая еда показалась юноше знакомой, некоторые блюда он никогда не пробовал, но все казалось вкусным. Даже какое-то красное вино, что оказалось в пузатых бокалах на длинных ножках, оставляло удивительно приятное послевкусие. Во время еды Тимка несколько раз пытался заговорить с Беатой, но та отвечала односложно и вообще выглядела расстроенной. Тогда он оставил эти попытки на потом. Тем более, что торопиться некуда: как пить дать на ферме будет полно времени, чтобы вдоволь наболтаться.
   После еды, они снова прошли к лифту. На этот раз кабина привезла их к выходу.
  - А как же вещи? - удивленно спросил Тимка.
   Девушка усмехнулась, покачала головой и вышла из кабины в темноту ночи. Он послушно следовал за ней, но оказавшись снаружи остановился, не в силах сделать и шагу. Низко над горизонтом светили Три Сестры, а ведь сезон их встреч еще не настал. И это только полбеды: между Алирой и Беллой находилась вовсе не Цветица! Красной луны не было и в помине, а вместо нее висел голубоватый диск, состоявший из двух неравных разноцветных частей. Одна — голубовато-зеленая, а вторая — бело-сероватая. Изогнутая же полоса, широкая и темная, напоминала трещину, оазделявшую две неравные половинки.
  - Что там случилось? - недоуменно спросил Беату Тимка, тыкая пальцем в новую луну на небосклоне.
  - Ты о чем? - недоуменно спросила девушка, подняв глаза к небу.
  - Я о Цветице, о красной планете.
   Беата осмотрела Тимку с ног до головы, будто видела его первый раз.
  - Ну ты даешь! - проговорила, наконец, она и покачала головой. - Такое впечатление, что ты здорово ударился головой при падении. На небе никогда не было красной луны.
  - Но как же? А вон та полосатая луна откуда взялась?
  - Это ж Митра. - сказала Беата с заметным изумлением в голосе. - И всегда она была такой. Согласно легенде, она очень любила обеих Сестер. А когда Белла с Алирой поссорились, Митра пыталась их помирить, однако у нее ничего не получалось. И тогда она решила разорваться на две части, чтобы остаться с каждой из Сестричек. Те увидели, что происходит, испугались за Сестру и тут же помирились. А Митра так и осталась треснувшей, неужто не помнишь?
   Тимка помотал головой: он и название-то планеты только-только узнал, а уж легенду и подавно никогда не слышал. Наверное судьба забросила его на другую сторону Далилы. Учитель как-то говорил, что если проехать тысячи километров вдоль по океану, то можно очутиться там. И это место, где многое иначе. Что Сестер там видно, когда в Эйлере темный сезон. Да и сами планеты оттуда выглядят по-другому. И люди, хотя учитель их и не упоминал о жителях дальних краев, наверняка должны быть иными: странными, непонятными... Тимка пришел в трепет от мысли о силе колдовства, способного в минуты перебросить человека так далеко. Колдовства древнего, непонятного...
  - Ладно уж, - махнула рукой Беата. - поехали на ферму. Поработаешь и глядишь — оклемаешься, вспомнишь что и как.
   Они подошли к той самой машине без мотора. Беата уверенно щелкнула какой-то задвижкой и верхняя часть решетчатой конструкции откинулась, открывая доступ к сиденьям. Едва они уселись, девушка повернула какую-то рукоятку и яркий свет рассеял тьму впереди. Все происходило настолько быстро и бесшумно, что Тимке стало не по себе. Впрочем, дальше начались и вовсе чудеса: едва Беата взялась коснулась ногой одной из педалей, как машина, не издав ни звука, двинулась в путь. Будь у Тимки хоть малейшая возможность, он бы выпрыгнул из чертовой повозки. До этого момента он и представить себе не мог, чтоб хоть какой-нибудь механизм умеет двигаться без мотора, без котла, без пара, без какого бы то ни было привода вообще. Тут явно попахивало колдовством. Тимка покосился на Беату, но та была сосредоточена на управлении и не обращала на парня внимания. Как ни странно, но от вида того, как уверенно ее руки сжимают рычаги, парень успокоился. Он решил, что колдовство это хоть и непонятное, но давно прирученное и вряд ли выйдет из под контроля.
   Ехали быстро. Сперва двигались по той диаметральной дороге, по которой пришли в Центр, но через один перекресток девушка свернула налево. Затем опять был правый поворот и снова левый. Тимке трудно было понять, как она ориентируется в сумраке: он уже давно потерял направление. Но Беата, видимо, хорошо знала эти места и вскоре машина остановилась около небольшой постройки, сколоченной из хорошо подогнанных друг к другу досок. Чем-то домик этот напоминал Тимке его хибару. И даже спуск такой же, но только к полям, а не к океану.
  - Прибыли. - сообщила девушка и откинула решетку. - пойдем устраиваться.
   Едва она распахнула входную дверь, как под потолком вспыхнул свет. Снова это произошло мгновенно и бесшумно, но Тимка уже не испугался — он понемногу привыкал к новому миру и его колдовским штучкам. Внутри домик выглядел так же просто, как снаружи. Две кровати, стол у окошка, пара стульев. Справа что-то вроде плиты, над которой навис колпак дымохода, Слева — небольшая дверка.
  - Это наша хижина, располагайся. - предложила Беата, обводя рукой помещение. - Хочешь слева ложись, хочешь — справа.
   Тимка пожал плечами: ему было все равно.
  - Тогда я слева лягу. - сказала она. - А за дверью — туалет, душ и лестница в кладовую.
  - Лестница? - удивился Тимка, но тут же махнул рукой. - Да, конечно, лестница.
   Из своей фермерской жизни он помнил, что кладовые никто никогда не делал на втором этаже. Всякий крестьянин знал, что хранить припасы лучше там, где земля хранит прохладу. То есть - в подполе. Видимо недоумение как-то отразилось на лице Тимки и Беата пояснила.
  - Это чтобы живность не добралась до припасов. Так мы всегда делаем. - и уточнила. - И мы, и вы, люди.
   Похоже девушка и вправду решила, что у Тимки проблемы с головой. В чем-то это было даже хорошо: из объяснений можно куда больше узнать, чем просто наблюдая. Плохо, что Беата обращалась с юношей как со слабоумным и это иногда сильно раздражало: может он и не семи пядей, но уж во всяком случае вполне способен соображать.
  - Ты как хочешь, а я буду ложиться. - сообщил Тимка девушке.
  - Я тоже. - Устало вздохнула она. - Но ты иди первым. Все, что тебе потребуется, лежит в правом шкафчике. Койка справа и шкафчик справа. В кладовой все так же расположено. Разумеется, кроме продуктов. Запомнишь?
   Тимке захотелось съязвить, но сейчас лениво было начинать какой-либо спор, поэтому он коротко кивнул и скрылся за дверью. В шкафчике и вправду нашлось не только самое необходимое, но и множество полезных вещей, про которые он, откровенно говоря, даже и не думал. На полке с нижним бельем лежали вперемешку женские и мужские вещи. Он сперва удивился и смутился, найдя предметы женского туалета, но потом сообразил, что те, кто наполнял шкафчик, не могли ничего знать о будущих жильцах. И удивляться стоило только тому, что вообще кто-то озаботился вещами для тех, кто поселится в домике. Поэтому Тимка аккуратно переложил женские вещи в угол шкафчика, а про себя решил потом как-нибудь отдаст лишнее Беате.
   Покончив с вечерним туалетом, Тимка буквально рухнул в кровать. Он настолько вымотался, что заснул практически мгновенно и не слышал, когда легла Беата. Однако проснувшись он увидел, что девушка уже не спит. Мало того, она уже надела голубой комбинезон и стоит у плиты. Судя по звукам, процесс приготовления пищи был в самом разгаре. На плите что-то булькало и шипело, а запахи еды будили зверский аппетит. И вообще, утро начиналось как-то радостно, приятно. В окно вливался яркий солнечный свет, слышно было щебетание птиц. Ощущение было такое, будто после долгих скитаний он оказался дома.
  -Доброе утро! - поприветствовал он девушку и почувствовал некоторую неловкость, что ли.
   Даже в столь неизящном одеянии Беата выглядела привлекательно. И даже, что там скрывать, соблазнительно. Но едва он подумал об этом, как тут же устыдился своих мыслей и покраснел.
  - Привет, привет! - бодро ответила Беата, не отрываясь от дела. - Вставай, соня, сейчас все будет готово. Перекусим - и за работу.
   Парень откинул одеяло и отправился приводить себя в порядок. Почему-то внутри поселилось ощущение грядущего праздника. Да и вообще, с настроением был полный порядок — хотелось своротить гору-другую. Странно, вообще-то, если принять во внимание то, что в новом мире он еще толком не разбирался. А может так и лучше...
  - Давай, садись и принимайся за еду. - сказала ему Беата, указывая ложкой на место напротив себя. - Я тут нам кашу приготовила. Любишь кашу?
  - Ага, очень. - с готовностью кивнул Тимка, усаживаясь за стол.
   Он взял ложку и принялся уплетать блюдо, больше всего похожее на овсянку. Возможно, что это и была овсянка, но тогда тетушка готовила ее как-то иначе. И вкус, и даже запах были другими. Чего-то не хватало этой каше, но чего? И лишь когда на дне оставалось совсем немного овсянки Тимка сообразил, не было вездесущего запаха дыма, своеобразного привкуса горелого дерева. Эта «приправа» была во всех блюдах тети, включая компот и чай. К слову, и в бараке готовили на дровах же и Тимка даже предположить не мог, что бывает как-то иначе. Оставалось лишь удивляться, как же Беата ухитрилась сварить кашу так...чисто, что ли? Колдовство? Тимка от такой догадки даже жевать перестал.
  - Ты чего? - посмотрела на него девушка, попивая из большой чашки какой-то горячий ароматный напиток. - Не нравится?
  - Нет, вкусно, только я не понимаю... - юноша зачерпнул кашу и принялся рассматривать ее. - Но это смешно, наверное.
  - Спрашивай. - слегка улыбнулась Беата и, сделав из чашки маленький глоток, чуть наклонила голову.
  - Ну, ты, вот, готовила, а откуда дрова приносила? Я спал и не видел.
  - Этой плите дрова не нужны, она — электрическая. - назидательно ответила девушка и спохватившись добавила, - я тебе потом расскажу про электричество, договорились? А пока ешь, у нас полно дел впереди.
   Пожав плечами, Тимка быстро доел кашу. После ответа Беаты, пусть и нисколько не обидного, он все равно почувствовал себя то ли ущербным, то ли и впрямь тупым. Так или иначе, юноша решил пока воздерживаться от вопросов. Он даже не стал расспрашивать девушку про непонятный, но вкусный напиток, - только похвалил, хотя она явно ждала проявлений любопытства по поводу ингредиентов.
   Убрав кровать, Тимка направился было к входной двери, но Беата остановила его.
  - Не спеши, давай сперва подберем тебе необходимый...м-м-м...инструментарий, без которого выходить из дома довольно опрометчиво. Во всяком случае тебе — точно. Идем в кладовую.
   Поднявшись на второй этаж по узенькой крутой лестнице, они очутились в большом помещении, сплошь заставленном разнообразными ящиками и шкафами. Все было покрыто ровным и довольно толстым слоем пыли. По-видимому в доме давненько никто не пользовался кладовкой. Уверенно лавируя между многочисленными препятствия, Беата прошла к узкому плоскому шкафу, стоявшему у дальней стены, стряхнула пыль с запора и сняла какую-то скобу.
  - Ты умеешь стрелять? - спросила девушка обернувшись.
  - Да. - кивнул Тимка довольно уверенно.
  - Хорошо. - кивнула она и открыла дверь.
   В шкафу, как немного раньше догадался Тимка, находилось оружие. На полочках лежали револьверы с патронами в коробках, в вертикальный отделениях стояли ружья - два револьвера, два ружья. Еще там висела пара ножей в желтых ножнах.
  - Выбирай. - усмехнулась Беата.
  - А в кого стрелять-то? - спросил Тимка, неодобрительно рассматривая оружие.
  - Я тебе потом расскажу и покажу. - ответила девушка и, в свою очередь, спросила. - В небольшую движущуюся цель попасть сможешь?
  - Ну, наверное... - неуверенно ответил Тимка и достал револьвер.
   Оружие показалось довольно тяжелым, да и калибр вроде был побольше, чем у дядиного пистолета. Беата сняла с крючка пояс с кобурой, достала коробку с патронами и протянула парню.
  - Подгоняй под себя. - сказала она, застегивая свой ремень.
   Тимка послушно приступил к делу. Но когда он застегнул пряжку, выяснилось, что свободный конец ремня слишком длинный, явно рассчитанный на кого-то потолще. Юноша посмотрел на Беату. У нее возникла та же проблема, но она легко справилась: отхватила ножом лишний кусок и срезала уголки. Тимке это решение не понравилось, он не любил вот так, запросто, портить чужие вещи, однако ничего другого придумать не мог и последовал примеру девушки.
   Вообще, все эти приготовления к полевым работам выглядели очень странно. Никогда еще дела на ферме не требовали наличия пистолета на поясе. Но это там, в окрестностях Эйлера, а тут... Что ж, придется «надеть ботинки на руки».
   Когда они вышли из дома, солнце уже жарило во всю. Заросшее сорняками поле было влажным, над ним поднимался пар. Наверное ближе к утру прошел хороший дождь, который Тимка не слышал из-за того, что крепко спал. Дождь скорее всего короткий, но точно сильный и без грозы: гром бы наверняка разбудил Тимку. Парень присел на корточки и коснулся земли. Она успела немного подсохнуть под утренним солнышком, но при этом все еще оставалась мягкой: такую легко обрабатывать. Вот только трактора не видать.
  - А работать на чем будем? - поинтересовался Тимка, оглядываясь.
   Вместо ответа Беата подошла к машине и открыла один из ящиков. Вопреки Тимкиным ожиданиям, там оказались не инструменты, а только панель, вроде тракторной, но с рычажками.
  - Вот эта штука и будет пахать землю как миленькая. - приговаривала Беата, дергая то один, то другой рычажок.
   Наконец она закончила, захлопнула крышку и попятилась назад, не сводя глаз с механизма. Сперва ничего не происходило и девушка нахмурилась: она явно ждала немедленного результата. Однако вскоре повозка стала подрагивать и Беата расслабилась. Из колес машины выдвинулись косые лопатки грунтозацепов, кабина откинулась. Защищавшие седоков трубы начали складываться, удлиняться и менять форму, пока не превратились в длинный навесной шестикорпусный плуг. Сиденья, теперь больше напоминавшие табуретки с непомерно высокими узенькими спинками, стояли на высокой платформе, прикрепленной непосредственно к навесной конструкции. Причем, сидевший на этом странном сооружении должен был почему-то смотреть назад. Все двигалось и менялось практически бесшумно. Тимку это пугало все сильнее и сильнее. Вскоре он понял, что если это жуткое колдовство продолжится еще хотя бы минуту — он просто сбежит. Процесс остановился раньше и юноша с облегчением вздохнул, хотя и поглядывал на получившуюся машины с недоверием.
  - Готово! - радостно сообщила Беата, будто своими руками собирала этот трактор.
  - Хорошо. - просипел пересохшим горлом Тимка и едва удержался от плевка в сторону дьявольского агрегата.
  - Тогда — приступим. - бодро сообщила проклятущая девчонка и забралась на сиденье.
   Тимка стоял не шевелясь. Он даже не думал о том, как Беата собирается управлять трактором, глядя назад. Сейчас он мечтал о том, чтобы вскопать чертово поле вручную и никогда не подходить близко к этому ужасу из ожившего металла.
  - Давай же! - подбодрила Беата и похлопала ладонью по соседнему месту. - Лезь сюда, работа не ждет.
   Было очень страшно залезать на высокий насест, но еще страшнее показаться в глазах девушки трусом. Стиснув зубы, Тимка собрал остатки мужества и уселся рядом с Беатой. По спине потекли противные ручейки липкого пота. Теперь парень с нетерпением ждал, когда машина начнет двигаться. Он надеялся, что тогда получится отвлечься на привычную работу, которую он знал с детства. Однако Беата не торопилась. Сперва она достала из кобуры револьвер и проверила заряды. Затем положила на небольшую огороженную полочку между сиденьями открытую пачку патронов.
  - Готовься. - приказала она Тимке. - Сейчас начнется работа.
   Парень достал револьвер и хмуро оглядел оружие.
  - Что делать-то? - спросил он у Беаты, искренне надеясь что она не заметит как дрожит его голос.
  - Стреляй во все, что начнет двигаться в бороздах за трактором. - ответила она будничным тоном и взвела курок.
  - А кто тогда будет следить за вспашкой? - недоуменно поинтересовался Тимка.
  - Машина сама все сделает. - Беата сжала рукоятку двумя руками и нажала ногой педаль. - Наша задача — обеспечить безопасность работы.
   Дьявольская повозка слегка дернулась и неторопливо двинулась вперед. Тимка, привыкший к повадкам трудяги Хоппера, при необычайно тихом старте колдовского аппарата от неожиданности подпрыгнул и едва не слетел с сидения, поскольку вечные спутники работы трактора: тряска, грохот, рывки и раскачка здесь просто отсутствовали. Вдобавок и держаться тут было не за что, потому как не зачем, а за много лет Тимка привык держаться за щербатые железные поручни трактора.
   Беата высстрелила. Тимка так и не увидел мишени, пока что-то глухо не хлопнуло в третьей борозде.
  - Бурундук. - пояснила Беата, указывая стволом револьвера на поднимавшийся дымок.
   Затем что-то зашевелилось во второй борозде и почти одновременно в двух смежных. Тимка едва успел заметить что-то блестящее, как девушка разнесла все вдребезги и принялась перезаряжать оружие. Тимка же никак не мог понять, во что же она стреляет. Внезапно слева зашевелился ком земли, под ним явно что-то двигалось.
  - Стреляй! Змея! Там! - прокричала девушка, и принялась палить.
   Тимка прицелился в то же место. Внезапно из земли сверкающей стрелой метнулось узкое длинное тело. Он выстрелил. Отдача у револьвера оказалась чудовищной и Тимка больно ударился спиной об узкую полосу спинки позади, но выстрел оказался удачным - отбросил змею. Но только отбросил - не убил. Тварь развернулась и снова ринулась в атаку. Парень вжался в высокую спинку сиденья, уперся ногами в какие-то трубки и выстрели два раза подряд в змеиную голову, которая уже находилась буквально в метре от него. Во все стороны полетели сверкающие куски, безголовое тело задергалось, свиваясь в кольца. Похоже тварь умирала. Будь это обычная змея, сомнений бы не возникло, но тело, вертевшееся в колее, больше напоминало набор деталей машины, нежели останки живого существа. А затем почему-то прогремел взрыв и блестящие кусочки разлетелись во все стороны.
  - Заряжай!
   Окрик Беаты вывел Тимку из оцепенения и он, выбросив из барабана отработанные гильзы, спешно принялся заряжать оружие.
  - Да не торопись ты, - усмехнулась девушка, наблюдая за его действиями. - Это в начале всегда так: всем скопом прут, а сейчас будет затишье.
  - Но кто это...что это такое? Откуда взрыв-то? - недоумевал Тимка.
  - Кто его знает, - пожала плечами Беата. - Поймать живой такую тварь не получается. Стоит приблизится к подстреленным и — бабах! Потому никто не пробует. Из наших, по крайней мере, точно не пытается. Вот люди...
   Она покраснела, прикусила губу и замолчала.
  - Что «люди»? - заметив ее смущение, спросил Тимка. - Они могут приближаться?
  - Они безрассудны и часто рискуют своей жизнь.. - сквозь зубы процедила Беата. - И тогда нам приходится их спасать, закрывать собой. И деактивируемся.
  - Дела-а-а... - протянул юноша, защелкивая барабан.
   По всему было видно, что разговор девушке неприятен. Чтобы сменить тему, юноша спросил ее про то самое электричество, которое здесь использовали вместо огня и пара. Беата тут же воодушевилась и разразилась целой лекцией. Тимка, как ни старался, понимал из сказанного очень мало. Так, что-то брезжило, но уж очень далеко, где-то за горизонтом опыта. Но кое-что получалось обозначить. Вот, провода, например, удавалось сравнить с паропроводом. Не полный аналог, конечно, но похоже в чем-то. Оставалось загадкой, как они, такие тонкие, способны передавать энергию, достаточную для работы больших машин. А ведь тут даже литальтона нет, чтобы снизить нагрузку на двигатели. Таинственная сила, непостижимая. И все же Тимка с готовностью кивал, когда Беата спрашивала его.
  -Понятно?
   Да и почему не кивать. Рассказ девчонки помогал скоротать время на нудной работе по вспашке. К тому же не лишним оказалось узнать то, что электричество может обжечь, хотя оставалось холодным, и бить, хотя не умело двигаться. Как оказалось, эту полезную и, одновременно, смертельную штуку запускали из специальных коробок с выключателями. Тимка прикинул и решил, что выключатель — что-то вроде вентилей на паропроводе. Но ведь сам по себе вентиль пар не производит, он просто дает возможность подключить трубу и не терять попусту давление в магистрали, идущей от котла.
  - А откуда здесь появляется в коробках электричество? - спросил Тимка.
  - От центральной станции.
  - А там?
  - Этого никто не знает, нет способа выяснить. - пожала плечами Беата. - Где-то за пределами Оазиса возникает. У нас много всяких идей есть по этому поводу.
  - А люди, в смысле, другие люди, не знают?
  - Вряд ли. Они электричеством не пользуются. Во всяком случае так принято считать, что не пользуются.
   Выскочили еще две неведомые зверушки, чья шкура отливала металлом. Тимка и Беата выстрелили одновременно. И опять, едва твари прекратили шевелиться, почти сразу последовали взрывы. Парень обратил внимание, что время от момента смерти до взрыва, как и его мощность, напрямую зависят от размера животного. Он представил себе, что будет, если существо окажется размером, например, с корову и ему стало нехорошо.
   Закончив очередной проход, машина подняла балку плуга и подъехала к дому.
  - Обед. - лаконично пояснила Беата, спрыгнула на землю и скрылась за дверью.
   Тимка последовал за ней. Он уже давно ощущал сосущий голод и потому наступление обеденного перерыва его очень обрадовало. Беата сразу поднялась в кладовку, а юноша отправился в душ. Он еще на ферме привык в каждый перерыв бегать купаться: океан помогал смыть с себя не только грязь, но и усталость. Тут работа, хоть и не была утомительной в физическом плане, все же заставляла как следует попотеть.
   После душа Тимка натянул чистую, как он окрестил про себя - домашнюю, одежду и сразу почувствовал легкость. А когда вошел в «гостиную», там уже вовсю витали какие-то незнакомые, но чрезвычайно аппетитные запахи. Беата тут же поставила его к плите, вручила ложку на длинной ручке и указав на кастрюлю строго приказала.
  - Пока я моюсь, помешивай и следи, чтобы не убежало. Если что — уменьшишь нагрев вот этой ручкой.
   Проинструктировав его таким образом, она немедленно упорхнула. Тимка принял пост и со всей ответственностью принялся исполнять возложенные на него обязанности. Самым трудным в этом деле было на пробу не зачерпнуть ложечку-другую. А с каждой минутой вдыхания ароматного пара желание такое становилось все сильнее и сильнее. К счастью, ожидание надолго не затянулось. Тимка с облегчением передал поварешку нарядившейся в халат Беате. Попробовав варево, девушка кинула и сказала.
  - Готово, ставь тарелки.
   После вкусного и плотного обеда они немного передохнули и, переодевшись, отправились продолжать работу.
  -Слушай, а сколько у вас народу живет? - спросил Тимка, окинув взглядом бесконечные поля. - Я имею в виду - нелюдей.
  - Немного. - сухо ответила Беата, внимательно рассматривая пашню. - Чуть больше двух сотен человек.
  - Так зачем вам так много полей тогда?
  - Ты забыл? Нам же не только себя, но и людей в туннелях кормить. - ответила она и поджала губы.
  - Понятно... - ответил Тимка, явно греша против истины.
   На самом деле местный уклад представлялся ему едва ли не большей загадкой, нежели пресловутое электричество. Даже неведомая планета в небе казалась куда понятней. В конце концов в школе говорили о том, что небесные тела вовсе не обязательно одинаково выглядят со всех сторон. Тимка даже представить себе не мог, что можно увидеть здесь, на обратной стороне родной Далилы. Каким боком тут поворачиваются Сестры - загадка. Наверное такое ведомо только астрономам, но Тимке они тут еще не попадались.
   Дни шли за днями. Привычный уклад нарушился лишь когда появилась машина с продовольствием. Приехала она сама, без шофера, но Тимка, уже изрядно притерпевшийся к творившимся вокруг чудесам, даже не стал плеваться, глядя на на очередное проявление колдовства и быстро разгрузил ящики. В конце концов, что такого страшного в самостоятельно двигающейся повозке? Он чуть не на второй день видел своими глазами, как «трактор» подъехал к электрической коробке, что висела на стене дома, и воткнул в нее одну из своих трубок.
   Настоящее же чудо произошло гораздо позднее и оно было прекрасным. Как-то ночью Беата пришла к Тимке и молча легла рядом. Он подвинулся, уступая ей место, но девушка обняла его и поцеловала.
  - Люблю тебя! - тихо прошепталаона, крепко прижимаясь к парню.
   Юноша ощутил дрожь по всему телу. Кровь словно вскипела. Разумом он понимал, что происходит, но это... От сладкого страха и непонятного стыда он замер, не зная что предпринять. Беата помогла ему избавиться от смущения.
   О, это была самая прекрасная из бессонных ночей в жизни Тимки. А на работу парень и девушка смогли отправиться только после полудня.
   Они работали, отдыхали, любили и дни пролетали незаметно. Постепенно у Тимки совершенно исчезли шрамы от ожогов. Совсем. Даже следа не осталось, как и от клейма раба. Удивительное дело! И у дяди, и у тети, сколько себя помнил Тимка, шрамы только бледнели, иногда становились почти незаметными, но не исчезали так, чтоб совсем. А здесь - все очистилось как и не было вовсе. Тимка решил, что наверное все дело в возрасте. У молодых все лучше заживает, нежели у взрослых, а значит - так оно и должно быть.
  
  "...понял Он, что зло и добро - единое целое.
  И нигде не бывает одного без другого."
  
   Урожай зрел. Работы на ферме стало меньше, да и та не слишком обременяла. Лекции по электричеству, химии и физике уже порядком поднадоели, а вынужденное безделье нечем было занять. Хотелось хоть немного отвлечься, нарушить однообразие, прогуляться. А по полям не особо-то и побродишь. Они Беатой все так же проводили ночи вместе, и она улыбалась, но Тимка чувствовал, что что-то не так. Впрочем, понятно: ее, как и его самого, раздражало однообразие дней, стремительно проносившихся над фермой.
  - А давай куда-нибудь прокатимся? - робко предложил Тимка как-то утром. - Я почти не видел ваш Оазис. Поле же никуда не денется. Ты сама говорила, что до химической обработки еще дней двадцать есть.
   Она неопределенно пожала плечами, вздохнула, но затем вдруг улыбнулась, тряхнула головой и с вызовом ответила.
  - А что, проветримся! - она на секунду задумалась и предложила.- Давай в лес поедем, а? Там же и сторожки есть, если вглубь не забредать далеко. Погуляем, переночуем и обратно.
   Трактор, повинуясь набранным Беатой командам, быстро трансформировался в машину для поездок. Тимка хоть и знал теперь про это транспортное средство все, что было известно девушке, но на всякий случай все же держался поодаль. Ведь даже и она толком не понимала, как происходят превращения. И никто не знал, если верить ее словам. А значит, вполне возможно, что без колдовства тут не обошлось.
   Пока машина видоизменялась, они собрали в рюкзак припасы а подобрали балахоны. А когда все закончилось, сложили поклажу в багажный ящик повозки и поехали по ближайшей диаметральной дороге.
  - Нет никакой разницы по какому пути мы поедем. - пояснила девушка, прибавляя скорость. - Любая дорога кроме одной выведет нас за пределы полей.
  - А одна — это которая к куполам идет. - догадался Тимка.
  - Ага, точно. - кивнула она. - Только учти, в лес наша повозка въехать не сможет. Да и до сторожки идти нам придется с оружием и в защитных балахонах. Хотя после твоих приключений и Дракона...
  - А, пройдемся. - Беспечно махнул рукой парень.
   Выбранная дорога и впрямь не отличалась от любой другой. Та же канава с толстым проводом-кабелем - теперь-то Тимка знал, что это не труба; поля, где вызревали культуры; фермерские домики, как две капли воды похожие на их жилище. Ничего эдакого, в общем.
   У самого выезда на дороге стоял человек в балахоне. Когда машина подъехала ближе, человек этот откинул капюшон.
  - Дениска! - радостно взвизгнула Беата и остановила повозку.
  - Привет! - обнял ее Денис и взглянув на Тимку спросил. - Куда это вас с подопечным несет?
  - Да по лесу побродить. Ферма уже достала, веришь, братишка?
  - Надо думать. Тем более с... - он кивнул головой на парня. - Он тебя не обижает?
  - Еще кто кого. - почему-то с грустью в голосе ответила Беата. - Мне кажется, это я его уже замучила всякими придирками и лекциями.
  - Что-то не выглядит он изможденным. - с изрядной долей скепсиса в голосе ответил Денис. - Но впрочем это ваши дела, фермерские. Вы как, надолго в лес?
  - Пару дней погуляем - и назад. Человек же не видал толком наш Оазис — пусть любуется.
  - Оружие есть? - деловито поинтересовался Денис. - Тут в сторожке патрульные ружья...
  - У нас и оружие, и балахоны, вот, есть. И стрелять он научился неплохо - змею в глаз бьет.
  - А...а он точно не из наших? - понизив голос спросил парень, внимательно оглядывая Тимку.
  - Нет. К сожалению - нет. Я точно выяснила, что он человек и потому не наш, но при этом и не их. - коротко мотнула головой куда-то на лес Беата. - вот такие, братишка, чудеса у нас. Совет был прав, когда говорил насчет фермы. И не только потому, что...
   Она вдруг легко и весело засмеялась. Тимка, поняв о чем она, поддержал девушку. Денис помедлил лишь мгновение и присоединился к ним.
  - Ну и молодцы, ребята! - сказал он и посерьезнев, добавил. - Да, лучше держись подальше от туннелей. Что-то активность там какая-то нехорошая наблюдается.
  - Конечно! - пообещала Беата и, спохватившись, добавила. - Если ты сейчас в Центр — забери машину.
  - С удовольствием. А то ноги после дежурства гудят — жуть! - обрадовался Денис. - Я вам ее сразу обратно пришлю.
   Они выгрузили поклажу и дежурный отбыл.
  - Он и вправду твой брат? - осторожно поинтересовался Тимка, напяливая балахон.
  - Ну, в какой-то степени. - ответила Беата и надвинула капюшон. - Во всяком случае мы появились на свет вместе. Можно сказать — двойняшки, хотя, конечно, процесс... наш процесс рождения отличается от … человеческого.
   Под сенью леса было прохладно. Тимка настолько привык к постоянному солнцу и жаре, что сперва даже поежился. Однако быстрая ходьба быстро согрела и вскоре он перестал замечать свежий ветерок, время от времени невесть как забиравшийся под наглухо застегнутый балахон. Слышалось пение птиц, обнако увидеть самих исполнителей, прячущихся где-то в густой листве, не получалось. Время от времени пробивавшееся сквозь кроны лучи солнца причудливыми живыми узорами раскрашивали тропинку. И вечное хаотичное движение, перемещение теней и света, краски... И еще густой воздух! Казалось, его можно было пить как воду.
   Шли долго. Пожалуй, за это время можно было дойти пешком от опушки до куполов Центра. Беата, как показалось Тимке, подустала, хотя и шагала довольно бодро. Сам он, не смотря на рюкзак с провизией, особой усталости не замечал, если только немного ноги гудели. Так или иначе, но показавшийся за поворотом домик, сторожка, как его назвала Беата, появился очень кстати. Похожий на игрушечную избушку, он стоял на идеально круглой поляне. Однако приблизится к строению не удалось: из леса на пояну вышли чудища. Они напоминали Тимке леших, как их описывала тетушка, когда он был совсем маленьким. И сейчас рассказы эти словно бы ожили. Существа эти были настолько плотно покрыты мхом, ветками, листьями и травой, что и не понять живые ли это создания. Разве что двигались они так, будто имели ноги.
   Парень неуверенно потянулся к револьверу. Лешие как будто не ожидали такой реакции и несколько замешкались, однако быстро сориентировались и из под растений появились ружейные стволы. Тимка тут же убрал руку от кобуры.
  - Куклы, ведите себя тихо, если хотите жить. И руки поднимите. - донесся глухой голос одного из чудишь; вполне человеческий голос, кстати. - Влад, разоружи-ка эту парочку.
   Один из леших принялся за дело. Он занимался подобным явно не первый раз: быстро обыскал Тимку, затем Беату, забрал револьверы и ножи.
  - Шеф, девка тут. - сообщил он, покончив с обыском.
  - Это хорошо. - кивнул тот, кого назвали Шефом и откинул на спину колпак, сплетеный из растений.
   Остальные последовали его примеру. Как и предполагал парень, все лешие оказались людьми. Тот, кто отдавал приказы, был уже не молод: седые волосы, морщины и шрамы, чем-то похожие на те, что не так давно «украшали» руки Тимки.
  - Отдай девке оружие. - распорядился седой, а когда увидел, что Влад намеревается отдать револьвер и Тимке, рявкнул. - Ему — не вздумай!
  - Но, Шеф, ей же...
  - Она будет нас защищать, пока не пройдем к туннелям. А сопляк... Я не могу понять кто он такой. - седой оглядел юношу и сказал. - Ничего, пойдет так, безоружным, не хочу, чтобы мне прострелили спину. Калям, Старый — арьергард. И заодно присмотрите за этим субчиком.
   Люди надвинули колпаки, рассредоточились, но так, чтобы сохранять постоянный визуальный контакт друг с другом. Беату отправили в вершину неправильного пятиугольника, поближе к Шефу. Тимка оказался в центре. Тут было неуютно, но вовсе не потому, что пусто, а от ощущения буравящих спину взглядов.
   Шли молча, по всей видимости слушали лес. Каждый напряженно вглядывался в заросли. Нападение было внезапным: зверь возник из ниоткуда и прыгнул внутрь охраняемого периметра. Существо больше напоминало машину, нежели животное, но Тимка не успел рассмотреть подробности, он споткнулся о корень и растянулся на земле. От удара о землю загудела голова, в рот набилась опавшая хвоя. Из-за этого он не видел, как взметнулась пыль и металлическая лапа ударила туда, где он находился лишь мгновение назад. Беата отреагировала быстрее всех - выстрелила в чудище. Затем отряд поддержал ее огнем. Зверюга взревела, выпустила клубы дыма и попыталась зарыться в землю, но пули кусок за куском разрывал металл ее тела. В конце концов она затихла.
  - Бежим. - коротко приказал седой и отряд поспешил исполнить приказ.
   Тимку, едва успевшего подняться и выплюнуть мусор, Калям и Старый подхватили под руки и поволокли напролом через кусты. Они бежали настолько быстро, что он едва успевал перебирать ногами. Когда место нападения скрылось из виду, там что-то оглушительно громыхнуло. Над лесом поднялся столб дыма, а с деревьев посыпались ветки и труха.
  - Везучий ты, хотя и дурень. - хмыкнул Шеф, поглядев на парня то ли с неодобрением, то ли с интересом. - В общем-то это неплохо, но об этом потом. А сейчас - морду вытри и пошли.
   Отряд продолжил путь. Через некоторое время Беата отстала от командира и пошла рядом с Тимкой. Никто не возражал. А возможно, что она и вовсе получила приказ приглядывать за парнем.
   Шли долго и Тимке стало казаться, что конца этому пути не будет. Однако в какой-то момент лес кончился. Причем сразу за последними деревьями оказалась пустыня. Там не было даже травы, будто кто-то старательно выскоблил любую растительность — только красноватый песок, с выступавшими из него редкими камнями. И палящее солнце в темном небе.
   Отряд остановился у последнего ряда деревьев и скинул капюшоны. Люди чего-то ждали. Пустыню они, казалось, не замечали, похоже, что она была для них привычным зрелищем. Тимку же пейзаж очень заинтересовал: слишком невероятно все это выглядело. Юноша наклонился почти к самому уху Беаты и шепотом спросил, указывая на красноватый песок впереди.
  - Что это?
  - Здесь граница Оазиса. - столь же тихо ответила Беата. - Там, за прозрачной стеной, место, где невозможно жить. Пустыня - большая часть Ариадн.
   Как ни тих был их разговор, но Шеф услышал.
  - Она права, паренек. - сказал он Тимке. - Если хочешь - иди и пощупай стену, пока есть время. Только осторожно, не ударься.
   Недоверчиво посмотрев на предводителя, парень пошел вперед. Он надеялся увидеть какой-нибудь отблеск на пресловутой стене, однако на всякий случай все же вытянул руку. Пальцы вскоре уперлись в невидимую поверхность и это точно было не стекло. Стена эта казалась и твердой, и мягкой одновременно. Она моментально нагревалась под ладонью до температуры тела и тут же остывала, стоило лишь убрать руку. Колдовская преграда. Хотя, если по большому счету, и мир за невидимой стеной не казался настоящим — морок, да и только.
   Тимка вернулся и хмуро взглянул на Беату.
  - Ариадна... - пожала она плечами, словно это все объясняло.
  - И она была бы куда лучшим местом, если бы не куклы. - зло пробурчал Шеф и выразительно посмотрел на девушку.
  - Мы не куклы! - вскинулась Беата, перехватив его взгляд. - Мы другие...люди.
  - Люди умеют умирать. -назидательно проговорил Шеф. - А вы — искусственные, машины, нелюдь. Вы отключаетесь и включаетесь. Вы даже размножаетесь иначе.
   Щеки Беаты слегка порозовели.
  - Размножение, как и смерть, вовсе не обязательно похожи у разных видов. белка или змея тоже как-то размножаются и погибают, если в них стрелять. А между тем вы не считаете их куклами и уважаете, потому что они - опасные хищники. Если же вас смущает присущая нам способность вас защищать, то аналогично вы поступаете со своими детьми. Это инстинкт. Можно сказать, что мы считаем вас нашими детьми, а потому — защищаем, хотя и не любим.
  - Какая речь! - нарочито притворно восхитился Шеф. - Эдак получается, что мы у вас в ногах валяться должны? А между тем вы захватили все плодородные земли, наши купола и древние механизмы, построенные несомненно самыми настоящими людьми, а нам выделяете ровно столько, чтобы мы не умирали с голоду.
  - Вы умрете, если возьметесь вести хозяйство самостоятельно. - парировала Беата. - Если бы не мы...
   Наверное эти споры тут велись от века. Аргументы каждой из сторон были достаточно убедительны и Тимка не смог бы решить кто прав, не вмешайся в спор Влад. Он похлопал по плечу Шефа.
  - Слышь, командир, пока ждем туннель может быть мы ее...того, оприходуем? - мотнул он головой на девушку.
   Беата враз побледнела, в глазах ее вспыхнула лютая ненависть. Шеф пожал плечами.
  - Как хотите. Возьмите в компанию и этого сопляка, пусть попользуется. Он хоть и деревенский валенок, но в конечном итоге наш.
   Влад крепко ухватил девушку повыше локтя. Еще трое придвинулись ближе. Беата обвела их диким взглядом, вытащила револьвер и тут же выронила его, будто он стал для нее слишком тяжел.
  - Что, малец, хочешь ее? - спросил Влад ухмыляясь. - Не боись, мы ее потом пристрелим. Эта кукла все равно ничего не вспомнит, когда включится снова там, у себя.
   Тимка недоумевающе смотерл на него, не в силах понять, что происходит. Люди так себя не ведут, не имеют права так себя вести. А если вдруг где и случалось подобное, то фермеры не вызывали полицию, а тихо уводили насильника в лес и вздергивали на высоком дереве.
  - Ну, ладно, местечко в очереди мы тебе на всякий случай сохраним. - деловито сообщил Влад и приказал. - Филя, приступай.
   Когда самый низкорослый из команды снял с Беаты ее балахон и принялся рвать майку, что-то щелкнуло в тимкиной голове и время словно остановилось. Вспомнилась ночь, когда толпа вооруженных полицейские спалили ферму, офицер, издевавшийся над беззащитными родными. Тимка резко, словно ему подрубили ноги, упал на колени, схватил револьвер, что уронила девушка и не целясь выстрелил в Шефа. Юноша не хотел никого убивать, а просто припугнуть или, на худой конец ранить, но пуля угодила предводителю в голову. Правая часть словно взорвалась. Кровавые комочки разлетелись по прелой листве, часть попала на дерево. Голова Шефа дернулась влево и назад, словно он, хоть и с опозданием, пытался увернуться от пули, а затем тело медленно завалилось на бок. По оставшейся половине лица через переносицу сползала густая кровавая каша. Тимка всхлипнул, не в силах оторвать взгляда от ужасающего зрелища. Слезы катились по щекам, но он ничего не чувствовал. Одна мысль билась в его мозгу: только что он отнял жизнь у человека. Каким бы он ни был, но ходил, дышал, говорил...
   Из оцепенения Тимку вывел истерический крик.
  - Нет! Не смей!! Не стреляй!!
   Крик все звучал и звучал. Это была Беата, которую все еще удерживали двое боевиков.
   Он навел пистолет на людей и срывающимся голосом скомандовал.
  - Бросьте оружие!
   Люди безропотно повиновались. Тимка, продолжая целится, кое-как поднялся на ноги, сделал на ватных ногах несколько шагов и прислонился плечом к дереву. Так он почувствовал себя куда увереннее. К тому же тело Шефа оказалось вне поля зрения и стало полегче. Понемногу муть в голове начала рассеиваться, возвращаяя способность соображать.
  - Отпустите ее и идите вон туда к стене. - на удивление спокойным голосом приказал Тимка, указывая стволом вправо.
   Все четверо безропотно повиновались. Беата же подбежала к парню и встала перед стволом револьвера.
  - Нельзя убивать людей! - продолжала твердить она иступленным голосом. - Сперва убей меня, мне уже и так не жить.
   Тимка видел, как замешкались идущие к стене боевики. До них стала доходить суть происходящего. Надо было что-то срочно делать.
  - Я сперва тебя убью, а потом их всех! - Прокричал Тимка глядя на Беату, но адресуя угрозу боевикам.
  - Не-е-е-е-еет! - раскинула руки девушка, словно пытаясь защитить этих людей.
   Юноша вспомнил долгие зимние вечера на ферме и покер с дядей и тетей, в который они иногда резались при свете масляной лампы.
  - Чтобы блеф сработал, надо самому увидеть в дохлой паре королевский флеш. - говаривал дядя.
   Он прицелился Беате в голову и...блеф сработал. Тимка, конечно, не смог бы выстрелить, но убедил себя, что обязательно сделает это, коль скоро Беата продолжит блокировать линию огня. Убедил себя настолько сильно, что когда опустил пистолет, почувствовал, как дрожат пальцы. Люди, стоящие на фоне красной пустыни, выглядели не менее испуганными.
  - Идем. - шепнул Тимка Беате. - Бери мой револьвер, балахон — и уходим.
   Она не послушалась, а прежде всего подбежала к Шефу и принялась его осматривать. Поняв, что ничего уже сделать нельзя, девушка подняла балахон, надела прямо на голые плечи и принялась тщательно его застегивать. Затем подняла пистолет и одними губами произнесла.
  - Готова.
   Следивший за ней краем глаза Тимка кивнул и попятился к лесу. Внезапно деревья справа от людей задрожали и затрещали, будто кто-то невидимый пытался их повалить. Затем в воздухе возник черный круг, обрамленный переплетающимися голубыми молниями и из него вышел человек, державший в руках какое-то ружье. Он быстро огляделся, прицелился в Тимку и что-то крикнул стоявшим у стены.
  - Быстро уходим! - крикнул парень Беате и они побежали в лес.
   В ту же секунду им вслед загрохотали выстрелы, с деревьев посыпались ветки и листья. Пули с глухими ударами впивались в стволы деревьев или с визгом рекошетировали. Но стрельба продолжалась недолго, поскольку беглецы оказались вне зоны досягаемости.
   Передвигаться по лесу бегом получалось плохо. Вдобавок Тимке еще «посчастливилось» увидеть напоследок труп Шефа, поэтому к хлестким ударам ветвей и бесконечным корням под ногами прибавилась тошнота и головокружение. Но он не остановился. Так они долго бежали невесть куда, потом еще шли пешком. Никто их не преследовал, не искал. Может быть не хотели, а может - потеряли следы. Пару раз на идущих пытались напасть неведомые звери. Их легко уничтожила Беата, но потом снова пришлось бежать, поскольку твари взорвались довольно мощно.
   И снова парень с девушкой брели по лесу. Им теперь очень хотелось есть и пить. Причем воды хотелось больше, чем еды, однако ни того, ни другого в лесу не нашлось. Тимка чувствовал, что здорово устал. Он понимал, что хотя Оазис был не столь уж большим в масштабах этого мира, но бродить в надежде наткнуться на обжитые места тут можно было очень долго.
   Ночевать пришлось в лесу. Балахоны хорошо сохраняли тепло, но не сглаживали неровности почвы, поэтому перед ночевкой парень нагреб кучу прелой листвы. Импровизированная постель получилась довольно относительно мягкой, но Тимке все равно не удавалось заснуть. Сперва он слушал, как тихонечко плачет Беата. Но даже когда она затихла, ничего не вышло. Сказывалось ли нервное напряжение или все от того, что подводило живот от голода, но сон не хотел приходить. Тимка слушал, как смолкают птицы, а шорохи леса стал осторожным, опасливыми, ночными, ибо ночь — время охоты и страха для многочисленной живности. Наверное, и для людей тут не слишком-то безопасно. Парень хотел было спросить Беату по поводу местного зверья, но услышав ее ровное дыхание решил не беспокоить. Пусть отдохнет девчонка. Она здорово понервничала, да еще с этой лесной беготней намаялась. Сейчас хороший сон ей просто необходим: он полечит ее душу, успокоит совесть и восстановит силы. Тимке пришло в голову, что коль скоро Беата спит, а не защищает своего спутника-человека от опасностей, значит все идет своим путем.
   Сквозь кроны деревьев медленно поднималась над лесом белая Алира. Судя по зеленоватому зареву, Белла спешила к ней на свидание. Наверное и полосатая Митра не слишком далеко. Жаль, что теперь в небесах нет Цветицы. Вообще, когда Сестрички встречались, то от их света все менялось, будто сказка спускалась на землю с ночных небес. И черточки звезд, казалось, любовались творившейся внизу феерией. Да, без Цветицы, праздник красок получался столь впечатляющим.
   Тимка лежал, наблюдая за ночным небом. Вот за деревьями совсем пропала Алира, а сквозь кроны вовсю сияла Митра. Сам свет не поменялся, ибо голубовато-зеленый серпик, оказавшийся за выгнутой полосой трещины, выглядел совсем крохотным и основным цветом оставался белый, вроде бы даже с чуть голубоватым отливом. Тимке показалось, что черная трещина не очень-то и черная, а больше темно-синяя. А если приглядеться как следует, то цвет и вовсе разбивался на разной глубины оттенки синего. Да и голубовато-зеленый был не сплошным - со светлыми пятнами. Иногда и желтым что-то там отсвечивало, потом исчезало под белым. А вообще, наверняка там, на той планете, по небу бежали облака, где-то шумела гроза. Иногда и засуха выжигала поля фермеров. Все как здесь, все везде одинаково. Или нет?
   Неожиданная идея, прямо сказать - еретическая, осенила парня. Что если он, Тимка, сейчас находится на Цветице, а в небе видит Далилу? Вдруг чбе-то неведомое колдовство забросило его на красную Сестричку? Тимка пытался отогнать эту мысль, но чем пристальней он вглядывался в скатывающуюся за деревья Митру, тем больше ему казалось, что так оно и есть на самом деле. Ведь если Сестричку опоясывала не трещина, а океан, то вполне может статься, что на одном берегу его расположен порт Антора, а на другом — шахты по добыче литальтона, где вечный холод и все время сыпет ледяная крупа. Как раз белый берег и будет тогда. К тому же Ариадна, если верить Беате, покрыта красной пустыней. А поскольку Оазис вряд ли велик, то цвет планеты, видимый с поверхности других Сестричек, будет красным. А коль скоро он такой, то значит Ариадна и есть Цветица.
   Гипотеза эта почему-то успокоила Тимку. Он почувствовал себя так, словно наконец-то нашел решение запутанной задачки с подвохом. С уши словно бы камень свалился и незаметно для себя парень заснул.
   Проснулся Тимка с рассветом, когда солнце едва-едва начинает выползать на небосклон. Он ощущал себя таким же полным сил и бодрым, как во времена своего безмятежного бытия на ферме. Только одно портило это волшебное настроение: очень хотелось есть, да и пить тоже.
   Лесное утро было прохладным, безветренным и очень влажным. Тимка сразу же вспомнил рассветы, что ему доводилось встречать, когда они с дядей ходили к ручью на рыбалку. Утренние птахи еще толком не проснулись, но в лесу пока хватало звуков и без их голосов. Еще тонкие и легкие, они большей частью состояли из шорохов от срывающихся с кончиков листьев капель. Небо, видимое сквозь кроны, медленно светлело, но ночь все еще не решалась уйти и сумрак еще прятался меж деревьев, тщетно надеясь, что сегодня солнце не взойдет достаточно высоко.
   Поднявшись, Тимка обошел вокруг их импровизированный лагерь. Вроде бы все мирно. Наверное туннельщики и впрямь потеряли их след. А может быть и вовсе никто не думал гоняться за парочкой. Когда есть один отчаянный человек, вполне умеющий обращаться с оружием, то поиски - опасное занятие. Риск нарваться на пулю достаточно высок, чтобы десять раз подумать и плюнуть на погоню. Они же не знали, как Тимка болезненно переживал то, что произошло и что он дал себе зарок впредь никогда не направлять оружие на людей.
   От воспоминаний о вчерашнем происшествии настроение испортилось. Отвлечься не получалось, не помогало даже усиленное обдумывание той гипотезы насчет Митры-Далилы. Да что там гипотезы! Не отвлекало даже слизывание влаги с листьев, чтобы хоть как-то утолить жажду.
   Вскоре проснулась Беата. Она не улыбнулась, увидев Тимку, но и не плакала, что он счел хорошим знаком.
  - Все тихо было? - спросила она, оглядываясь.
  - Тихо. - пожал плечами юноша. - Ни людей, ни зверей.
  - Да, все правильно. - пробормотала она, поддев мыском ботинка перегной. - Здесь так и должно быть.
   Косые лучи солнца кое-где пробивались сквозь кроны. Беата проследила иъ направление.
  - Идем туда.- уверенно сказала она, рукой указывая направление чуть правее от солнца. - Думаю, мы довольно скоро выйдем к центру.
  - А довольно скоро — это как? - поинтересовался Тимка. - Неплохо бы еще где водички раздобыть...
  - Когда выйдем на тропу, то и сторожка отыщется. А там и вода, и еда, и отдых безопасный.
  - Хорошо бы. - вздохнул Тимка и они зашагали вперед.
  
  "Смочив слезами укрытую туманами Дорогу Любви,
  Он птицей воспарил над разочарованным миром".
  
   Шли долго. Солнце поднялось довольно высоко, а сторожка все так и не думала отыскиваться. Теперь не только еда с водой, но и отдых казались очень острой необходимостью. И все из=за корней. Они торчали тут и там, будто деревьям доставляло удовольствие наблюдать, когда кто-то спотыкается. Вот Тимка и попался: упасть не упал, но лодыжка теперь побаливала, мешая идти.
   К тропе они вышли когда солнце стояло почти в зените. Маленький, куда меньше фермерского, домик с односкатной крышей больше походил на сарай. Входной двери видно не было — только четыре стены одинакового серого цвета. Разве только на одной угадывалась темная полоса.
  - Это сторожка? - на всякий случай поинтересовался Тимка.
  - Похоже, что да. - не очень уверенно ответила Беата и призналась. - Я не так уж много их видела. Правда у всех была дверь, а здесь...
   Не договорив, она подошла к полосе и прижала к ней ладонь. Ничего не произошло. Девушка нажала — тот же эффект. Она обошла домик вокруг, внимательно оглядывая стены, а затем снова прижала ладонь к полосе. Ничего не изменилось.
  - Не открывается. - огорченно пробормотала она, зачем-то поглядев на свою руку.
  - А может я так же попробую? - неуверенно предложил Тимка.
  - Если я не могу, то ты и вовсе. - категорично заявила Беата, но все же отошла от стены освобождая место.
   Однако, вопреки ее утверждениям, стоило только парню коснуться полосы, как невидимая дверь открылась. Даже нет, не так: кусок стены просто растворился, словно его и не было. Внутри сторожки зажегся свет, словно приглашая путешественников войти. Однако Беата не торопилась. Она подошла к Тимке вплотную и долго изучала его лицо, словно пыталась запомнить каждую черточку. Затем коснулась его ладони. Он сразу почувствовал легкое покалывание.
  - Так не бывает! - прошептала изумленная девушка, отпуская его руку, и повторила. - Люди не могут открыть невидимые двери, я знаю наверняка! Кто же ты?
   Тимка хотел ответить, что не совсем он и человек или хотя бы отшутиться типа "фермеры - не люди", но не стал. Слишком все непонятно. Ему и самому было сейчас не по себе, если так уж. Приходили мысли по поводу колдовской силы, которой он стал почему-то одержим.
  - Не знаю. - вздохнул он, пожимая плечами. - Ничегошеньки не знаю и не понимаю, что творится вокруг меня. И даже свое ли имя я ношу. Ты уж не ругай меня за это, ладно?
   Парень отошел в сторону, пропуская девушку. Беата едва заметно, буквально уголками губ, улыбнулась ему и вошла в сторожку. Тимка заметил эту легкую тень улыбки и очень обрадовался, но не подал виду и проследовал за девушкой.
   Вдвоем им тут было тесно. Внутри домика оказалась лишь одна пустая комната: ни малейшего намека на кухню или спальню. И это было очень плохо: у Тимки подводило живот от голода, а капельки воды, что удалось поймать ртом нынче утром, только распалили жажду. Когда дверь за вошедшими вновь заняла свое место, то обнаружилось, что и здешние светильники еле тлеют. Тимка немедленно принялся шарить по стенам, чтобы выбраться из сторожки, однако все усилия оказались напрасными. Ему вспомнилось, как они с дядей для ловли птиц ставили в лесу ловушку - кривоватую коробку с захлопывающейся крышкой. И эта "сторожка" как-то подозрительно на такую конструкцию смахивала. Только приманкой тут служили не зерна или хлебные крошки, а сам вид домика, обещавший путникам надежный кров.
  - Ловушка. - процедил Тимка сквозь зубы. - Мы в ловушку угодили.
   Беата вздрогнула обернулась. Даже в призрачном свете он разглядел испуг в ее глазах и едва удержался, чтобы не обнять девушку.
  - Нет, ты ошибся. Или, если точнее, не для тебя эта ловушка предназначена.
  - Ну, коли так, тогда попробуем выбраться отсюда. - с наигранным оптимизмом предложил Тимка. - Я обшарю стены и...
  - Отсюда выбраться сможешь только ты. - тихо сказала Беата и добавила еще тише. - А я... Я могу продержаться еще минуту и все. От судьбы, как говорится, не уйти.
  - Эй, ты останешьс...
   Внезапно вспыхнул свет, а посреди помещения возник давешний символ, пройдя через который Тимка когда-то угодил сюда, на Цветицу-Ариадну. И как тогда, в «Красивом доме», от человека, стоявшего рядом, остались лишь вещи на полу. Беата исчезла бесследно, как и Мадам когда-то. Не в силах принять произошедшее, парень опустился на колени и откинул балахон в сторону, будто надеясь обнаружить там разгадку исчезновения девушки. Но под одеждой было пусто. Сердце Тимки сжалось, безысходная тоска ледяными пальцами сдавила горло. Хотелось заплакать, но почему-то не получалось. Юноша встал, сжал кулаки и с ненавистью уставился на ненавистный перечеркнутый ноль.
  - Я доберусь до тебя! - крикнул он символу. - И найду того, кто тебя придумал.
   Но ноль безразлично вращался и не обращал внимания ни на стоявшего человека, ни на его клятвы. Он просто ждал и Тимка как-то чувствовал это ожидание. Тогда он шагнул вперед и... ничего не произошло. Он предпринял еще одну попытку - тщетно. Похоже все-таки хитрая ловушка захлопнулась. И тут Тимка вспомнил то, что происходило у подземной реки: его тоже не пускали. Он достал револьвер, швырнул в угол комнаты и снова сделал шаг к символу. Вспышка. Она была столь ослепительной, что он закрылся ладонями. Но странный этот свет игнорировал препятствия и буквально жег глаза. Затем что-то громко затрещало, будто рядом рвали на лоскуты ткань и звук этот медленно нарастал, пока не превратился в оглушительный грохот. С каким-то отрешенным безразличием Тимка подумал, что за ним пришла смерть. Это была его последняя мысль. Спустя мгновение голову будто разорвало на мелкие кусочки и сознание покинуло юношу.
   Сперва показалось, что сознание до конца так и не вернулось. Звенящая тишина в ушах, благословенная темнота под веками. Тимка приоткрыл глаза и тут же снова их закрыл. Он попытался понять увиденное и пришел к выводу, что попал в рай. Место, где все вокруг снежно белое, тело покоится на чем-то удивительно мягком, а за круглым окном клубятся облака - наверняка расположено не в аду. Во всяком случае святой отец в своих проповедях утверждал, что души грешников в обязательном завариваются в огромном котле. И что бесы там тыкают вилами любого, кто пытается выбраться из кипятка. Правда теперь Тимка наверняка знал, что подобное наказание за грехи - глупость: того, кому доводилось работать на Драконе, не испугаешь дурацкими вилами и кипятком. Тогда напрашивается вывод, что и про рай в проповедях тоже все вранье. К тому же не верится, что в раю ты просто лежишь и не в состоянии пошевелиться. А здесь все именно так и происходит. Это неприятное открытие не добавило бодрости. Тело совершенно не слушалось, хотя ни одно из чувств не пропало. Лодыжка все так же побаливала, спина ощущала тепло и мягкость. И все же состояние, когда все чувствуешь, но не можешь пошевелиться - здорово угнетало. А еще потеря друга... Нет, любимой! То, что произошло с Беатой — страшно и неправильно. Тимка раз за разом проклинал себя за то, что открыл ту дверь. Надо было уйти и сейчас бы они наверняка вышли бы к центру. А потом снова ферма и сумасшедшие ночи. Но ему, дураку, зачем-то приспичило попробовать...
   В носу защипало. Тимка зажмурился изо всех сил — стало полегче. Он открыл глаза и принялся сосредоточенно разглядывать помещение. Первое и самое главное — кровать не кончалась нигде. Да и не было тут никакой кровати, одни старые доски, мягкость которых куда-то испарилась: уже не требовалось, наверное. Стены отнюдь не белые, а серые, да еще и с каким-то потеками. Почему в первый момент показалось, что тут все снежно белое?. Дверь в стене есть. Овальная, окантованная темным позеленевшим металлом, сколоченая как будто из досок, но аккуратно из тщательно пригнанных. Массивное темное кольцо на ней, тоже изрядно позеленевшее - скорее всего ручка. Красили дверь очень давно: дерево потемнело и местами растрескалось, а по чешуйкам краски уже не понять, какого она была цвета. На противоположной от двери стене - круглое окошко: мутное стекло в поржавевшей раме. Под остатками краски и ржавчины едва угадывались головки болтов. Серый потолок... На стене слева от окошка — масляная лампа в какой-то хитрой подставке; закопченное стекло покрыто толстым слоем пыли. А еще запах... В комнате пахло так же, как в старом сарае, где хранятся уже никому не нужные вещи. Да, местечко ни коим образом даже отдаленно не напоминало рай. Наверное, то был наведенный каким-нибудь могучим колдуном морок.
   Тимка не сразу сообразил, что к нему вернулось обоняние, но когда осознал это - обрадовался. А вскоре ощутил, что может и двигаться. Он тут же попытался встать, однако ноги не хотели слушаться. Только после нескольких неудачных попыток ему все же удалось подняться. Он какое-то время стоял держась за стену, а затем сел на пол: силенок все еще не хватало. К тому же казалсь, что комнатушка время от времени покачивается, поэтому Тимка решил, что лучше еще немного посидеть, пока не пройдет головокружение. Заняться было нечем и он с брезгливым неудовольствием поглядел на большое чистое пятно там, где он только что лежал.
  - Грязищу развели. - пробурчал он, стянул балахон и принялся тщательно отряхивая с него пыль.
   Занятие это не сильно помогло в плане чистки, однако отвлекало. А к концу работы Тимка почувствовал, что силы к нему вроде бы вернулись. Чтобы проверить это он осторожно поднялся. Да, слабость ушла как и не бывало, но вот комната все еще покачивалась, но это не слишком-то и мешало. Он подошел к окошку и выглянул наружу. Сквозь муть стекла виднелась то ли ржавая ограда, то ли решетка, у которой торчащие вверх прутья были изогнуты в сторону дома: наверное кто-то пытался соорудить что-то вроде веранды. За решетчатой конструкцией виднелась серая равнина, над которой низко нависали то ли тучи, то ли облака. Ветерок гнал над равниной рваные клочья тумана. К сожалению лучи солнца не пробивались сквозь грязно-серую муть неба, поэтому разглядеть подробности не получалось. Возможно из-за этого и создавалось впечатление, что за верандой раскинулась ровная как стол пустыня. Так-то может и неплохо - безопасно, хотя кто знает, что там с другой стороны находится. Окошко-то одно и не выбравшись наружу ничего не узнаешь.
   Тимка подошел к двери и потянул за кольцо. Она не поддалась. Он подергал еще - тщетно. Заперто?
  - Дурья твоя голова. - ругнулся он на себя и толкнул дверь.
   Что-то глухо щелкнуло и она легко распахнулась. Юноша переступил порог, но оказался не снаружи, а в другой, довольно просторной, комнате. Обставлена она была скудно: посреди стояли небольшой деревянный стол и рядом - такой же стул. Мебель выглядела не лучше двери. Точнее, дверей. Другая облезлая дверь находилась справа от круглого мутного же окошка и наверняка вела наружу. Слева от окна стояла плита для готовки, очень походившая на тетушкину, а рядом в ящике лежали дрова. На стене справа располагались узкие дверцы с небольшими т-образными ручками. Юноша потянул за одну из них, но та не поддалась. Тогда он попробовал повернуть ручку и дверца открылась. В первом шкафу находилась овальная раковина, над которой из стены торчал водопроводный кран. Не медля ни секунды, Тимка повернул барашек и принялся пить вкусную прозрачную воду. Жажда была настолько велика, что парень даже не удивился кристальной чистоте воды. Он все пил и пил, словно пытался напиться впрок. И лишь когда почувствовал, что вот-вот взорвется — с неохотой прервался.
   Вытерев ладонью рот, Тимка медленно пошелся вдоль стены, по очереди открывая и закрывая дверцы. Он искал еду, но на полках шкафов лежали лишь пыль да мусор. Лишь в четвертом обнаружился набор посуды. Тарелки, ложки, вилки, кастрюли и всякие другие штуковины, имевшие отношение к еде. Для места, где находился всего один стул, этого было слишком много, однако Тимку сейчас больше волновала проблема еды, поэтому он не обратил на такую несуразицу внимания.
   То ли от голода, а может слабость еще до конца не отсупила, но парня иногда пошатывало. В такие мгновения он останавливался и тряс головой. На какое-то время помогало и он продолжал свои посики. Лишь в последнем по счету шкафу обнаружилось что-то, имевшее отношение к еде. Похоже, что когда-то тут все было доверху забито разной снедью, теперь же от нее осталась только гора мусора. Большая часть разнообразных упаковок превратилась в труху, а то, что осталось в других, съедобным никак не выглядело.
   В сердцах Тимка стукнул по полке кулаком. Та опрокинулась и вместе с трухой на пол упали две вполне целенькие, хотя и почерневшие жестяные банки. Парень поднял одну из них и попытался пальцем стереть слой грязи. Он поддавалась тяжело, совсем как нестертая вовремя смазка, что прикипает к железу. Тимка поднес банку к носу, понюхал, потом еще раз потер пальцем грязь, пока не проявился тускло блестящий кружочек. Выходит, это и была смазка. Она хоть и высохла, но защитила железо от разрушения, а значит был шанс, что содержимое не испортилось. Даже наверняка не испортилось, потому что банка не вздулась, как иногда случается даже и с относительно свежими консервами.
   Вооружившись найденым на полке с посудой ножом, парень осторожно проткнул крышку и прислушался: шипения слышно не было. Он быстро вскрыл жестянку и отогнул крышку. Красновато-коричневое месиво, с плававшими в нем темными непонятными кусочками выглядело не слишком аппетитно, зато хорошо пахло. Рот Тимки тут же наполнился тягучей слюной. Однако он удержался от дегустации, поскольку до сих пор помнил, как отравился консервированным компотом, который стащил из тетушкиной кладовой. И что обидно, компот этот выглядел вполне съедобно, был сладким и вкусным. Никаких неприятных привкусов или запахов не ощущалось, однако ж он уложил Тимку постель на целых три дня. Температура, больной живот, бесконечная беготня до деревянной будки туалета... об этом не хотелось вспоминать. А еще были дядюшкины затрещины, сопровождавшиеся нравоучениями.
  - Не жри что ни попадя. А если совсем приспичит - сперва прокипяти.
   Болезненный урок этот навсегда врезался в память, поэтому справившись с немедленным желанием попробовать содержимое банки, Тимка принялся возиться с плитой. Удивительно, но спички обнаружились в том же месте, где их обычно хранила и тетушка: коробок лежал на правом дальнем углу ящика с дровами. Наверное люди, которым постоянно приходится заниматься готовкой на дровяной плите, обретают сходные привычки.
   Поскольку дрова были сухими, огонь разгорелся быстро. Тимка вылил содержимое обеих банок в кастрюлю и поставил на разогревающуюся плиту. Запахи, поплывшие по комнате, сводили с ума. Тимка помешивал варево, наблюдая за тоненькими ленивыми струйками пара, едва стелившимися над поверхностью содержимого кастрюли. И снова парня качнуло. Но на этот раз он заметил, что и содержимое кастрюли качнулось тоже. А это означало, что головокружение от слабости тут вовсе не причем - что-то снаружи происходит. После еды можно будет выяснить.
   Когда варево, наконец, закипело. Тимка снял кастрюлю с плиты и поставил на стол. Затем закрыл поддувало плиты и принялся за сервировку. "Не вставай копытами в корыто" - говаривала Мария, когда мальчишка пальцами вылавливал из супа кусок мяса, не дождавшись, пока все усядутся за стол. Частенько нравоучение заканчивалось ощутимым ударом ложкой по лбу. С тех пор Тимка соблюдал за столом приличия, насколько это было вообще возможно. И сейчас не спеша, хотя запах еды и сводил с ума, он достал из шкафчика глубокую тарелку, ложку и половник. Лишь только когда все было расставлено, он позволил себе сесть и начать трапезу. То ли и вправду так было, то ли из-за голода, но еда показалась удивительно вкусной. Что-то такое мясное с овощами и приправами. Постоянно обжигаясь, Тимка буквально в минуту опустошил первую тарелку. Он даже не сразу понял, что ест мясную похлебку. За первой тарелкой немедленно последовала вторая, а за ней и трертья.
   В общем, очень скоро кастрюля опустела. Тимка разочаровано вздохнул и поскреб ложкой по стенкам, подбирая остатки. Голод эта еда, конечно, приглушила, но для того, чтоб наесться от пуза требовалось куда больше. Он бросил взгляд на ржавые ошметки у шкафчика в тайне надеясь обнаружить еще один покрытый смазкой цилиндр, но увы - чуда не произошло. Тогда Тимка принялся раскачиваться на стуле, обдумывая следующие шаги. В прежние времена за такое отношение к мебели можно было схлопотать от тетушки подзатыльник, но сейчас хоть круши все кругом — никто слова не скажет, если не считать совести. А ведь и это место - наверняка чей-то дом. Во всяком случае, оно было таковым. Вернувшемуся в свое жилище не понравится обнаружить погром.
   Тимка лениво поднялся, собрал посуду, тщательно помыл и поставил на место. Затем постоял немного размышляя, достал нож и подошел к окну.
   Снаружи был все тот же пустынный пейзаж. Может что и менялось, но сквозь мутноватое стекло подробности не разглядеть: надо выйти наружу. Тимка толкнул дверь, но та не открылась и тогда он потянул ее на себя. Она поддалась, однако двигалась тяжело, словно в закрытом состоянии ее удерживала мощная пружина. Шагнув через порог на мягку. шероховатую поверхность неведомой, едва заметно покачивающейся равнины, юноша оказался на веранде. От нее и впрямь осталась лишь клетка из редких ржавых металлических прутьев. Она охватывала дом с двух сторон. К ней примыкала столь же ржавая клетка, напоминавшая галерею. Не слишком длинная, шагов двадцать, она упиралась в какое-то сооружение.
   Холод быстро проник под одежду. Тимка поежился, поплотнее запахнул балахон и пошел по галарее. Под ногами захлюпала пропитавшая равнину вода. Здесь было ее полно, да и вообще влаги воздухе хоть пей. Удивительно, что дождя нет: он тут был бы очень к месту. Тимка задрал голову и увидел часть большой серебристой крыши, края которой терялись в дымке. Опоры, надо полагать, находились тоже где-то там. Интересно, зачем было закрыть от вечной, по всей видимости, непогоды какую-то часть равнины?
   Тимка по галерее дошел до небольшого домика с куполообразной крышей. Стены постройки состояли сплошь из небольших окошек, вставленным в металлические рамы. Домик чем-то напоминал маленький зимний сад, какие иногда ставят рядом со своими особняками зажиточные горожане. Особенно мило смотрелись такие садики рядом со стенами, увитыми вингорадом и плющом. Но здесь-то ничего такого и в помине не было. Да и растений за стеклами, по которым стекали струйки воды, видно не было.
   Почву под ногами снова качнуло. Порыв прохладного влажного ветра настойчиво лез под балахон. Тимка резонно решил, что внутри "сада" если и не тепло, то хотя бы не дует. Он приготовил на всякий случай нож, прихваченный из "сторловой", дернул кольцо двери, шагнул внутрь и замер: на сером пол лежал мертвец в тускло-серебристом комбинезоне. Выйдя из ступора, юноша выронил нож, зажал рот руками и выскочил обратно на улицу. Там, подперев спиной захлопнутую дверь, Тимка уперся лбом в металлическую перекладину и принялся глубоко и часто дышать. Холода он уже не чувствовал. Мало того, сейчас влага и порывы ветра были очень даже кстати. Когда в голове немного прояснилось, юноша выбрался из галереи и осторожно двинулся в обход стеклянной стены. Найдя местечко, откуда можно рассмотреть все поподробней, он протер окошко ладонью и припал к стеклу, силясь разглядеть подробности.
   Отсюда, снаружи, все выглядело менее страшно, нежели внутри, но все же жутковато. Перед столом, всю поверхность которого занимали рычаги и циферблаты, лежал самый настоящий мертвец, в этом не могло быть никаких сомнений. Лежал давно, потому как фрагменты тела, которые не скрывал комбинезон, напоминали части мумии, изображение которой Тимка видел в какой-то из книг, что довелось пролистать когда-то. Правда, наяву все выглядело куда страшнее, чем на картинке, но пугало все же меньше. Там, в сказке, мумия ходила и рвала всех на части, а тут — мирно лежала на полу, раскинув в стороны иссохшие свои руки. Над воротником комбинезона, словно надетый на палку, торчал обтянутый темной кожей череп с остатками светлых волос на нем. Черные провалы глазниц слепо пялились в потолок. Очень неприятно было видеть безгубый рот, в котором почти не осталось зубов. Но все же больше всего впечатляли именно кисти рук, торчащие из казавшихся слишком широкими рукавов. Обтянутые черной кожей костяшки скрюченных пальцев с довольно длинным ногтями, казалось, готовы были разорвать в горло каждому, кто потревожит покой умершего.
   От чего умер человек, чьи останки лежали в домике, непонятно. Отсюда, снаружи, повреждений было не видно, но мумия лежала на спине и наверняка тут ничего не скажешь. Могли и в спину ранить, раз дверь позади стола. Но второе все же сомнительно, а там — кто знает. Впрочем, невелика разница, что тут произошло.
  - Мертвый, как бы он ни умер, вряд ли захочет ожить.
   Последнюю мысль юноша произнес вслух, чтобы успокоить себя, но глосо предательски подрагивал. Вообще, от созерцания страшной мумии было трудно оторвать взгляд и уже мерещилось, что она начала чуть-чуть шевелиться. Тимка собрал свою волю в кулак и переключил внимание на занятый разными штуковинамистол. По всей видимости это было что-то вроде приборной доски на тракторе, но куда более сложной. Только вот каким механизмом с нее управляют? Отсюда, снаружи, подробностей не разглядеть. Символы и цифры на приборах слишком уж мелкие, да и подписи у рычагов тоже. Вот если бы как-то подойти к столу... Тогда уж наверняка удастся все прочесть и возможно что-то понять.
   Тимку хоть и мучило любопытство, да и продрог он на сыром ветру, но войти в стеклянный домик он не решался. Мало того, воображение не на шутку разыгралось и казалось, что здесь, на улице ощущается запах тления. Но и возвращаться в дом-кухню тоже не хотелось, потому что сейчас даже от воспоминаний о еде мутило. Чтобы прийти в себя парень решил немного пройтись по окрестностям, но так, чтобы не потерять из виду постройки, ведь в этой густой дымке, где видно от силы на пяток шагов, не мудрено и заблудиться.
   Побродить и осмотреться так или иначе стоило: раз есть кухня и тот домишко приборами, то по идее, где-то поблизости должен находиться еще один дом или что-то похожее, где есть спальня. Ведь тому человеку, тело которого превратилось в мумию, наверняка требовалось местечко и для сна, а постелей нигде не встретилось. И одежда, опять же, где-то должна храниться. Даже если первой попадется машина, которой управляют из домика, будет неплохо. Тимка прикинул, что и стеклянный этот "сад", и стол-приборная доска явно намекают на какую-то машинерию. Значит, если предположить, что из домика управляют каким-то агрегатом, то таковой наверняка должен находиться где-то поблизости. По крайней мере, так проще следить за процессом.
   Тимка прошел немного вперед и неожиданно уперся в ржавый поручень какого-то ограждения, за которым не было видно равнины - только клубящиеся облака. Перегнувшись через ржавую трубу, юноша попытался разглядеть, что находится внизу, но обнаружил лишь очень крутой склон, исчезавший в пропасти, в которой клубилась плотная туманная дымка. И ограда тут не случайно. Тимка присел на корточки и повнимательней рассмотрел склон. Фактура его была довольно грубой, шершавой и твердой. Она вовсе не походила на слегка землю равнины. Больше всего поверхность напоминал часть литальтоновой платформы. Юноша ощупал ее рукой и ему показалось, что он даже ощутил тепло. А еще он почувствовал под ладонью границу, за которой начиналась почва равнины. Тимка подумал, что это странное место немного похоже на большую грузовую платформу, зачем-то укрытую довольно толстым слоем пористого материала. Версия эта показалась весьма правдоподобной, жаль только, что туман не позволял разглядеть земля внизу или вода. Может быть если попробовать лечь... Мысль была соблазнительной, однако Тимка решил повременить с экспериментом. Сейчас для полного счастья не хватало только полежать на чем-то мокром. Он положил обе ладони на склон и у него почти не осталось сомнений что это литальтон. И редкие покачивания разъяснились сами собой. Но коли все так, то вряд ли укрытая туманом пропасть и впрямь является таковой. Даже самая мощная платформа толщиной не превышает трех метров. Но это уж совсем могучие сооружения, помощнее портовых кранов. Здесь же будет от силы метра два до поверхности. Если держась за стойку перил съехать на пузе, то все сразу выяснится. Тимка уже уселся под ограждением и собрался спуститься вниз, но какое-то интуитивное чувство опасности удержало от проведения подобного эксперимента. Он осторожно вернулся обратно, а затем выломал солидный кусок сгнивших перил метра в два с половиной длиной и пустил его по склону. Металл с глухим звуком проехал по литальтону и канул в тумане не издав ни звука. Если земля под слоем тумана и была, то уж очень мягкая, но точно не вода, раз всплеска нет. Да и сомнительно, что эта платформа — пароход. Рубка у пароходов повыше расположена, чем здешняя, борта другие и никаких крыш над платформой никто не делал никогда. Но этого-то как раз и на сухопутных грузовозах не сооружали. Грузить ящики на платформу как? Через крышу? Да и защищать хорошо упакованный груз от дождей нет смысла. Хотя кто знает...
   Вообще, про сухопутный большегрузный транспорт, что ходит вдоль океана, Тимка когда-то много знал. В те времена, когда учился в школе - просто бредил этими чудесными машинами. Самые крупные грузовозы знал по названиями и мог легко перечислить их основные характеристики. Однажды даже сбежал из дому и пробрался на борт одного из самых больших - «Геркулеса», однако был пойман матросами и сдан в полицию. Полиция, естественно, передала самонадеянного мальчишку дяде. Как потом болела поротая задница — вспоминать особо не хотелось. Детская мечта давно уже потускнела и многое из того, что казалось важным - забылось, но характерные особенности грузовозов Тимка отлично помнил. Этот хоть и сильно отличался от тех, что ходили по дальним маршрутам, но был именно грузовой машиной, в этом не могло быть никаких сомнений.
  
  "Дни и ночи проводил Он в постах,
  Моля Создателя даровать Знание"
  
   Теперь, когда выяснилось, что никакой равнины нет и заблудится тут не получится, Тимка почувствовал себя уверенней. Сперва он вернулся в кухню и стянул с себя всю одежду, чтобы просушить у плиты. Благо огонь еще не погас, а в помещении было довольно жарко. Пока одежда сохла, юноша еще раз тщательно проверил все шкафы. Ничего нового не обнаружил, но волноваться по этому поводу не стал. Во-первых сейчас он был сыт, а во-вторых, на столь большом грузовозе не может не быть временной кладовой. На дальних континентальных дорогах поселений почти не встречается, то есть еды не раздобыть, потому-то на борт всегда грузят ящик с приличным запасом пищи. И он куда больше чем какой-то кухонный шкафчик. Поэтому Тимка решил, что как только одежда подсохнет он пойдет искать этот самый запас. Даже если грузовоз по каким-то причинам гнали порожним, экипаж наверняка имел запас еды. Безусловно, будь на борту груз — проблем с поиском бы не возникло: между ящиками оставляют специальные тропинки или «улицы», как их называют сами матросы и выйти к нужному ящику-складу не составило бы труда. Однако тут пусто и поиски придется вести вслепую. А там, глядишь, и остальное отыщется. Ну, а когда все станет более-менее ясно, можно начинать делать выводы и строить планы. Возможно даже и вернуться домой получится. Только вот последнее вряд ли нужно: никто, кроме, пожалуй, полиции, Тимку там и не ждет.
   У горячей плиты все сохло довольно быстро и вскоре юноша смог одеться. Перед тем, как уйти он напился воды из под крана и отыскал в шкафу еще один нож. Правда, большого не нашлось, но даже короткий клинок все же лучше, чем ничего. Мало ли для чего может пригодиться острый нож, пусть даже сталь, из которой он сделан - тонкая. Большой-то, ясно, лучше бы подошел, но войти и взять тот, который выпал из рук в рубке — было пока еще выше тимкиных сил.
   Путешествие надолго не затянулось: у правого борта, между редкими вертикальными балками, подпиравшими крышу, обнаружился искомый ящик. Вот только внутри него было практически пусто: от припасов осталась одна труха. Однако все же под слоем мусора удалось найти десяток уже знакомых банок. Воспрявший Тимка перенес находки на кухню и расставил на полке. Судя по смазке и цвету краски под ней, банки эти были с тем же содержимым, что и недавно съеденные. Что ж, лучше без разносолов, чем вообще без ничего. Но очень странно, что склад и платформа пусты, а литальтон, похоже, подогревается. Непонятно все это. Транспорт-то вполне на ходу, во всяком случае готов к поездке, а при этом ничем не загружен. Нет ни экипажа, ни его останков, если, конечно, не считать ту мумию в рубке. Создавалось впечатление, будто грузовоз просто бросили на произвол судьбы, даже не удосужившись погасить топки котла, который, к слову, стоит и поискать.
   Вернувшись к складу, Тммка направился вдоль ограды к корме. Вскоре он набрел на какое-то строение, окруженное такой же решетчатой верандой, что и "кухня". Тимка даже не сразу понял, что нашел искомое, настолько небольшим, по сравнению с обычными размерами грузовозных котельных, было это сооружение. Вдобавок и дымовых труб нигде не видать, но остальные признаки указывали на то, что именно тут находится котельная: от клепанных закругленных стенок постройки в настил уходили трубопроводы. Еще две большие трубы, покрытые листами брони, явно скрывавшей теплоизоляцию, упирались в крышу.
   Тимка обошел строение и в торце обнаружил дверь. Она оказалась не заперта, как, впрочем, и другие двери на грузовозе. Сделав шаг через порог, Тимка окунулся в удушливо-жаркую атмосферу, какая всегда царит в любой кочегарке, сколь бы совершенной там не была вентиляция. Он огляделся. Обычно в котельных довольно приличную часть пространства занимает тендер с брикетами, но тут за дверью не оказалось никакого тендера. Он был просто не нужен: здесь не использовали ни брикеты, ни жидкое топливо, ни обычные дрова. За дверцей топки, белым пламенем жарко пылало нечто иное, непонятное. И гаснуть, насколько Тимка понял, предмет этот в ближайшее время не собирался. Волшебная штука! Было бы интересно поглядеть, как это топливо выглядит. Правда на длинном стеллаже справа от топки находилось один непонятный ноздреватый комок размером с маленький бочонок из под вина. Может такой сейчас и горел в топке, но тогда из чего он мог быть сделан — загадка. Ведь даже далеко не всякие брикеты, которые скармливали на ферме Хоперу, могли так жарко и долго гореть в топке. Дядя, помнится, не раз ругался с продавцами по этому поводу, а бывало, что и менял поставщика. И все же белковые брикеты сгорали в топке довольно быстро и не поштучно.
   Если ноздреватый ком и вправду был топливо, то выглядело довольно противно — словно слизняк, какие после дождя ползали по стенам дома, умер и засох. Единственная симпатичная вещь, достойная хоть какого-то внимания — блестящая металлическая скоба, воткнутая в губчатую поверхность. И еще - свечение. Однажды Тимке привиделось, что в глубине кома что-то светится зеленым - словно светляки заползли. Однако не успел он как следует присмотреться, как свечение пропало и больше не возникало. Могло и показаться. В конце концов так иногда случается: смотришь на какую-то вещь и начинаешь замечать что-то такое, чего и в помине нет. Но Тимка все же склонялся к мысли, что свечение это — настоящее. Просто не всегда его можно видеть.
   С трудом преодолев отвращение к предмету, парень заставил себя коснуться пальцем ноздреватой поверхности. Но едва тронул, как тут же отдернул руку - горячо. Наверное и впрямь топливо для котла, последний местный «брикет», по всей видимости. При этом места на стеллаже было полно — десяток подобных комьев уложить можно, чтоб когда прогорит один - на его место загрузить другой. В принципе, если каждый ком горит достаточно долго, то надобности в сменных кочегарах никакой нет: и один человек играючи справится с котлом. Но вот в чем загвоздка: тот мертвец, что лежит сейчас в рубке, давным-давно сюда не заходил и даже успел превратиться в мумию. Живых людей Тимка тут пока не встречал, а у платформы почему-то все еще достаточно тепла. Никакое топливо не в состоянии гореть месяцами. Напрашивался вывод, что в котельной все устроено так, что и вовсе человек не нужен. Кстати, и взять-то руками топливо никак не получится - слишком горячее. Тимка еще раз внимательно оглядел кочегарку, однако никаких лопат или иных приспособлений не обнаружил. Кладовки, где могли бы хранится инструменты, тут тоже не было. Здесь наверняка что-то иное, механизм какой-то всем заведует — не иначе.
   Внимательно приглядевшись к стеллажу, Тимка обнаружил, что дно здесь похоже на конвейерную ленту из темных металлических пластин. И исчезает эта лента в щели под круглым люком. Наверняка, если заглянуть в топку, то там наверняка обнаружится отверстие, по которому ком упадет прямо на колосник. Снизилась в топке температура — какой-то клапан сработал, дверца открылась, конвейер прокрутился, дверца захлопнулась. Ничего сверх естественного. А даже если механика испортится, то заслонку топки можно так открыть, руками. В той стеклянной постройке приборы есть, чтоб следить за топкой, это уж как пить дать. Тимка прикинул, что таким образом могли и клапан продублировать - в домике рычажок поставить. Раз - и скинул ком не заходя в котельную. Да мало ли. В общем-то и вручную можно закинуть ком, если приспичит. Надел рукавицы потолще, открыл заслонку и забросил — ничего сложного.
   Поглядев еще немного на приборы котельной, парень вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Что ж, котел нашелся - хорошо, но вот где саму машину искать? Ни звуков механизмов, ни свиста пара слышно. Нет, понятно, как платформа устроена. Раз колеса не крутятся, то и работать пару не с чем, кроме как с платформой. А на кой черт греть впустую литальтон?
   По другую сторону котельной обнаружилась уже знакомая галерея и Тимка пошел по ней. Он решил, что решетка наверняка упрется в веранду кухни, но ошибся. За неплотной стеной тумана и впрямь обнаружилась какая-то конструкция, но это была небольшая паровая машина, приводившая в движение, - тут ошибиться было невозможно, - небольшой подъемник. В похожих клетях перемещались между смежными горизонтами рабы-шахтеры. Здесь же, судя по фермам, упиравшимся в крышу, с его помощью члены экипажа поднимались на крышу. По другую сторону от полозьев к вертикальной конструкции крепилась лестница. До самого верха она была забрана защитной решеткой. Наверняка лестницу использовали только в случае неполадок с подъемником.
   Тимка решил подняться наверх. Возможно там найдутся какие-нибудь строения, механизмы или еще что интересное. Например, дом со спальней был бы сейчас очень кстати. Но больше всего снедало парня любопытство, еще больше распаляемое тем, что никаких сложностей с подъемом возникнуть не должно. Войдя в клеть, Тимка поднял рычаг, запускающий машину. Пар зашипел и шатун принялся лениво раскручивать маховик. Спицы колеса мелькали все быстрее, а когда обороты машины стали достаточно высокими, с громким клацаньем включился привод. Что-то задребезжало и клеть, увлекаемая тросами, с ужасным скрипом поползла вверх. Тимка посмотрел на ржавые тросы и тут же отвернулся, боясь его сглазить. Все время подъема он старательно гнал от себя мысли о том, что произойдет, если трос оборвется и вздрагивал от каждого стука или скрипа.
   В конце пути оказалось, что крыша не только располагалась гораздо выше над платформой, нежели это казалось снизу, но под ней еще находилась труба, напоминавшая бронированый паропровод. Еще ниже - настил. Место, где остановился подъемник, больше напоминало разбегавшийся в две стороны узкий трап; подобными просто изобиловал Дракон. По сторонам трапа, за исключением места, где останавливался подъемник, шли железные поручни, такие же ржавые, как и ограда на платформе. Настил под ногами был не в лучшем состоянии, чем перила.
   Тимка осторожно ступил на трап и почувствовал, что тот покачивается. Не то, чтоб качка была сильной, но все же ощутимой. Куда более заметной, нежели на платформе. К тому же к той качке он привык и перестал ее замечать. Однако здесь опять подумал о том, что все эти покачивания для стоящего на приколе грузовоза — вещь далеко не самая обычная. В порту, вот, суда не качаются, потому что стоят на якоре. Волны ударяют по колесам, но от этого только дрожь проходит по корпусу.
   Держа руки над самыми поручнями, как это он привык делать при работе на Драконе, Тимка быстро шел вперед. Когда казалось, что ржавый настил под ногами вот-вот провалиться, парень опускал ладони на шершавую холодную поверхность перил и старался ступать мягко. В случае опасности он в мгновение ока мог схватиться за поручень, однако все пока обходилось.
   Парня удивляло, что настил такой ржавый, а серебрившаяся над самой головой крыша вовсе не поржавела. Возможно она тканевая, хотя ткань тоже долго не живет. Странный материал. Впрочем, ткань там или металл — все равно непонятен сам смысл этой крыши над грузовой платформой.
   Наконец, настил уперся в прямоугольную площадь. Тут обнаружились сразу две машины. Вот только вращать они должны были вовсе не колеса, а гигантские лопасти, концы которых терялись в тумане. Позади лопастей виднелись большие вертикально установленные панели, частично тоже скрытые дымкой. Толстая, покрытая броней труба, тут спускалась вниз и превратившись с помощью разветвителя, отдаленно напоминавшего раздутые штаны, уходили под кожухи машин.
   Рассматривая машины Тимка вдруг припомнил, как на ярмарке в Эйлере видел продавца, торговавшего штуками под названием вентиляторы. Если крутить ручку, то лопасти, подсоединенные через хитрый привод, начинали быстро вращаться и гнали воздух в лицо.
  - Прохлада в любую жару! Попробуйте сами! Это лучше всякого веера!- громогласно расхваливал свой товар торговец, демонстрируя новинку.
   Дамы приценивались к вещице, но тетушка, проходя мимо лотка, только презрительно фыркнула и отвернулась. Вообще-то она частенько обмахивалась старым веером, украшенном изрядно полинявшими картинками, но точно не собиралась менять его на какую-то дурацкую новинку, да еще и противно жужжащую когда крутишь ручку. Но те вентиляторы были маленькими, а что такими махинами охлаждать? Тимка подошел ближе к машинам, чтобы их получше рассмотреть, но тут ему за шиворот упало несколько капель холодной воды.
  - Какого... - поежился парень и глянул вверх.
   Оказалось, что крыши над головой больше нет. Да и не крыша это была вовсе, а низ гигантского цилиндра с закругленным концом. Правда то, что там цилиндр Тимка мог только домыслить, ибо верхняя часть отсюда не видна, но уж очень похоже, что так оно и есть. От цилиндра к платформе спускались то ли толстые тросы, то ли балки. Трудно было разглядеть за дымкой, да и далековато.
   Тимка развернулся и пошел в обратную сторону. Дорога от машин до другого конца настила получилась не такой уж близкой, но зато там, в конце нашлась очередная постройка. По форме она сильно походила на "зимний сад", только увеличенный в размерах. И стекол тут было куда меньше.
   Оказалось, что сооружение это — двухэтажное. На первом этаже находились душевая, столовая и, как ни странно, кухня. Почти у входа прятался еще один небольшой закуток, на стене которого виднелись круглые шкалы приборов. Тут на полу стояли ящики с инструментами, масленки, банки и прочие вещи, необходимые механику при обслуживании машин. Из стены торчал заткнутый свистком раструб переговорной трубки. По такой штуке и на грузовозах и на пароходах рулевой с машинистом связывались. И здесь, наверное, для того же использовали. Некогда тщательно отполированная трубка потемнела и покрылась зелеными пятнами: давненько тут никто ее не начищал. Тогда и впрямь топливо было волшебным, раз по сю пору горело в топке. Безусловно, остановленные машины энергию не потребляли, но подогрев-то литальтоновой платформы работал. Пускай и не на всю мощь, но и для минимума нужно довольно много пара. Без этого подогрева и без якорей колеса бы уже давно в землю вросли. Хотя с якорями тут не все в порядке: нигде не видно было столь привычных тумб выдвижных опор. Может прятались где-то под днищем, как у крана? Наверное так оно и есть, ведь без якорей никак не обойтись при погрузке «холодного» транспорта. Да и с прогретым литальтоном не так все просто. Платформа-то наверняка завалится, если веса на одной стороне больше окажется, нежели на другой, а то и вовсе треснет. Чтобы убедиться, что тумбы и правда отсутствуют, Тимка вышел из дома и прошелся вдоль невысокой ограды, внимательно разглядывая платформу сверху. Но ничего нового не обнаружил.
   И тут парень увидел, как облака под платформой разошлись, открывая далеко внизу неведомый пейзаж. Голова у Тимки закружилась, ноги сделались ватными и он намертво вцепился в поручень. Начало мутить. Он закрыл глаза и глубоко задышал, стараясь справиться с подступающей к горлу тошнотой. Хотелось немедленно опуститься на четвереньки и отползти куда-нибудь в закрытый уголок, да где ж его тут на настиле отыщешь, да еще и с закрытыми глазами. К тому же было страшно даже лишний раз пошевелиться. Когда Тимка кое-как сумел все же справиться с дурнотой и открыл глаза, то снова увидел внизу лишь клубящийся туман. Мрачные бурые скалы, как и окруженная ими свинцово-серая гладь озера, вновь укрылись от постороннего взгляда за облаками.
   Тимке очень не хотелось верить в увиденное, но он понимал, что все было на самом деле. Теперь, когда он осознавал, что в любой момент можно подскользнуться и рухнуть в жуткую пропасть, он старался держаться как можно ближе к центру настила. И вообще, на этом непонятном летающей грузовозе, которым управляла мумия, чувствовать себя уютно уже никогда не получится.
   Летающий грузовоз, подумать только! Ни одна крупная машина не может летать. Это бессмысленное расточительство. Летающая грузовая платформа - все равно что пароход без колес. Что сдвинет ее с места? Ладно, может быть какую-то роль в этом играют вентиляторы, но тогда что же удерживает литальтоновую массу так высоко над землей? Каждому известно, что чем ближе платформа к поверхности воды или земли, тем больше ее можно нагрузить. В Эйлерской школе, в помещении для старшеклассников, даже висел на стене график, как с изменением расстояния и температуры меняется подъемная сила литальона. По всему выходило, что здесь, на такой высоте, все сооружение и свой вес поддерживать с трудом может. И это при максимальном разогреве. Были, конечно, небольшие полицейские и пожарные летающие платформы для наблюдения за местностью и спасения людей, но их редко использовали. К тому же котел находился на наземной машине и платформа была связана с ней паропроводом, будто пуповиной. Из-за того, что сильный порыв ветра мог оторвать летающую наблюдательную площадку, только отчаянные смельчаки отваживались подниматься на таких штуках.
   Тимка запрокинул голову и рассматривал цилиндр до тех пор, пока у него не заболела шея. Наверное где-то в нем есть нечто, что позволяет платформе летать. Что-то легкое. Вроде как заткнутая пробкой пустая бутылка не тонет в воде; как ни старайся ее утопить — всякий раз всплывает. Что ж, тогда идея просто отличная! Охлади платформу и аппарат пойдет на посадку, нагрей — поднимется. Да, чем больше груз — тем ниже полет и больший разогрев требуется, но зато ни дороги не нужны, ни колеса. Хорошо бы узнать, правда ли есть такое летучее вещество, что ведет себя в воздухе так же, как воздух - в воде. Самым действенным способом это выяснить было подняться к обшивке и попытаться найти вход или как-то вскрыть ее, чтоб пробраться внутрь цилиндра, но Тимка решил, что не стоит пока этого делать. Смущало то, что если предположение окажется верным, то ценное летучее вещество улетучится, едва только в цилиндре образуется дыра. И тогда все сооружение наверняка рухнет на те самые скалы или утонет в озере. Поэтому парень решил пока отложить попытки выяснить назначение цилиндра и принять как данность следующее: все сооружение есть летающая машина. А коль скоро это машина, то ей можно управлять. Вентиляторы и вертикальные площадки наверняка заставляют ее летать в ту сторону, куда правит рулевой, а при нагреве или охлаждении литальтона меняется высота. Если освоить управление, то легко можно добраться до любого города.
   Зажмурившись, Тимка представил себе, как опускается на этом воздушном корабле прямо в столичном порту. Как зависает перед лайнерами и высыпавшие на палубы люди кричат от удивления и восторга. А он гордо стоит у ограждения и лениво помахивает всем рукой. От такой картины и у него мурашки забегали по коже. Но грезы рассеялись, стоило только открыть глаза. На пути к триумфу было еще очень много препятствий. И первое - мумия в рубке, лежавшая прямо у приборной доски. Чтобы освоить управление следовало как-то избавиться от тела, а для этого снова придется заглядывать в страшное темное лицо с черными провалами на месте глаз и рта. Стоило только вспомнить этот кошмар, как голова начинала кружиться, мурашки забегали вдоль хребта, а на лбу выступил холодный пот.
   Когда к Тимке снова обрел способность соображать, он вернулся в дом и решил поискать что-то из одежды. Та, что осталась еще с Цветицы, тут совершенно не годилась. Особенно донимал отяжелевший от влаги балахон.. У экипажа этого корабля наверняка найдется что-то куда более подходящее. И правда, в одной из комнат второго этажа обнаружился приличных размеров металлический шкаф, где висела пара курток из шершавой темно-коричневой кожи. Одна из них - с мехом. Тут же нашелся и комбинезон из серебристой ткани, похожий на тот что был на мумии. Слегка вздрогнув, Тимка решил, что возьмет только куртку. На средней полке отыскались так же и брюки, сделанные из той же шершавой кожи, что и куртка. Они для нынешних условий годились куда лучше тканевых. Тимка, после недолгих колебаний, переоделся и принялся осматривать верхнюю полку. Там лежали в основном мелкие вещи: варежки какие-то вязанные, шарф, перчатки, шапка с завязками и какая-то штука с ремешками, отдаленно смахивавшая на пылезащитную маску. Похожими Тимка как раз пользовался при чистке Дракона. Только эта была не матерчатой, а все из той же жесткой толстой кожи. И без фильтра, если таковым не считать хитрую решетку в районе рта, набранную из тонких изогнутых пластин. К маске крепились закрытые со всех сторон очки с круглыми стеклами. Тимка прикинул и решил, что она предназначается для выполнения каких-нибудь работ в кочегарке. Ну, например, чтоб искры в лицо и глаза не попадали. А что? Вполне себе защита.
   Вновь зацепившись взглядом за серебристый комбинезон, Тимка подумал о том, что "зимний сад" по прежнему...занят. А чтобы понять, как управлять кораблем, надо туда как-то войти и освободить место перед столом. Парень припомнил, что в том закутке, что был на первом этаже, ему попадались кое-какие вещи. Спустившись, он принялся копаться в ящиках и вскоре отыскал необходимое - моток веревки и рукавицы. Прихватив этот нехитрый инвентарь, Тимка спустился на платформу и отправился к стеклянному домику. Перед входом он остановился, соорудил на конце веревки скользящую петлю, проверил как она работает и только после этого открыл дверь.
   Стараясь поменьше смотреть на мумию, юноша сосредоточился на ее скрюченной руке. Эти жуткие, обтянутые темной кожей пальцы, чем-то напоминавшие паучьи лапы, тоже выглядели ничего себе, но все же не так устрашающе, как лицо. Парень накинул на руку мертвеца петлю и затянул ее поближе к локтю, затем встал у порога и осторожно потянул за другой конец веревки. Тело заскользило по полу неожиданно легко, но рука стала разгибаться и петля съехала к запястью. Молясь про себя, чтобы веревка не слетела, Тимка подтащил мумию к порогу и осторожно перевалил ее через препятствие.
   Подтащив иссохший труп к краю платформы, он надел рукавицы и борясь с приступами тошноты, пропихнул тело под нижней планкой ограждения. На миг парня охватили сомнения на счет такого способа похорон. Но плохо он поступил, хорошо ли — изменить уже ничего было нельзя: мумия легко скользнула по крутому склону и исчезла в облаках, увлекая за собой веревку. Тимка отчаянно затряс руками, чтобы сбросить рукавицы, поскольку брезговал прикасаться к ним.
   Когда рукавицы, наконец, свалились, он легкими ударами ноги отправил их за борт и пошел к рубке. Возня с телом не заняла много времени, однако через распахнутую дверь улетучилось все тепло, что сохранялось в постройке. Впрочем, это было и к лучшему, так как вместе с теплом наверняка улетучились и остатки неприятного запаха, если таковой вообще был.
   Стараясь не наступать на то место, где лежало тело, Тимка подошел к приборной доске и принялся рассматривать ее. Подписи, которыми неизвестные создатели снабдили приборы и рычаги, мало чего ему говорили. Но кое-что было общим как для воздушного корабля, так и для Хопера с Драконом. В частности, шкалы указателей давления и температуры. Но на одних этих приборах далеко не уедешь. Точнее, не улетишь
   Внезапно Тимка вспомнил, что под приборной доской трактора была ниша, где лежала изрядно промасленная и потрепанная книга по обслуживанию машины. Дядя редко заглядывал в этот здоровенный талмуд, но считал, что знания в дороге лишними не бывают и всегда возил книгу с собой. Тимка присел на корточки и заглянул под приборную доску. Там обнаружился широкий выдвижной ящик, в котором нашлись не только книги по ремонту и управлению воздушным кораблем, но даже потрепанный журнал, куда что-то все время записывали. Судя по всему это было нечто вроде дневника, да жаль только, что записи в нем прочитать не удавалось. И буквы вроде бы знакомые, а слова дурацкие из них складываются. Да что слова! Даже время, когда вносились записи, если, конечно, в колонку слева записывали именно его, невозможно понять. Бессмысленный набор букв и цифр какой-то, так нормальные люди обычно не пишут.
   Дневник Тимка убрал до поры обратно, а вместо него вытащил довольно потрепанную книгу. На обложке ее был изображен этот самый транспорт, на котором он сейчас находился, тут ошибиться невозможно. И вентиляторы огромные, и надстройки эти ни с чем не спутаешь. Причем, по картинке стало понятно, что догадка Тимки насчет цилиндра верна. Только с величиной вышла ошибка: снизу виднелась от силы его четвертая часть. Диаметр цилиндра был куда больше ширины платформы.
   Печатный текст в книге оказался столь же не читаем, как и рукописный. Зато тут нашлось несколько вполне понятных иллюстраций. Тимка взял книгу с собой, поднялся на верхнюю палубу, как он окрестил место, где находился дом со спальней, и занялся изучением корабля.
   Возможно юноша так бы и не торопился, но подгоняла мысль о голоде, который наверняка наступит, если не отыскать место, где есть еда. Поэтому, забыв о сне и отдыхе, пришлось сходу вникать в устройство и общие принципы управления. Кое-что удавалось понять даже без визитов в рубку, как Тимка теперь величал постройку. Например его догадка об автоматической подаче топлива оказалась верной. Но многое другое требовало тщательного изучения, было от чего прийти в отчаяние.
   На приборной доске Тимка обнаружил специальный прибор, показывающий время до полного сгорания топлива, чья стрелка лежала практически на нуле. Разобрать, сколько потребляют энергии машины Тимка так и не смог, но наверняка немало, поэтому две большие красные рукоятки он пока не трогал. Не пытался он возиться и со спуском-подъемом, осваивая пока системы поменьше.
   Благодаря картинкам даже чужеродный язык начал понемногу становиться понятным. Во всяком случае кое-какие технические моменты уже не вгоняли в ступор. Но еда заканчивалась, а значит и время отведенное на изучение корабля подходило к концу. И то Тимка ухитрился растянуть запас, поедая лишь по половине банки, хотя от такой "диеты" подводило кишки. Она заставляла ощущать лютый голод и головную боль к вечеру. Тимка понимал, что остатки еды вот-вот закончатся, что надо как-то активней действовать, но ему было все еще страшно коснуться красных рукояток запуска моторов. Каждый раз он шел в рубку с твердым намерением включить машины, но едва заходил в помещение — решимость куда-то испарялась. Они такие огромные, а земля так далеко внизу.... Пойдет что не так - и поминай как звали.
   И вот настал день, когда очередной раз зайдя на кухню, Тимка обнаружил на ветхом столе лишь две консервные банки. Он даже их зачем-то пересчитал, будто от этого еды станет больше. Но чуда не случилось и стало понятно, что медлить больше нельзя. Надо отправляться в путь и отыскать-таки место, где нет облаков, где есть еда... И люди. Наверное, самым острым чувством после голода было одиночество.
   Тимка отправился к рубке. Плотно закрыв за собой дверь, он встал перед приборной доской и положил ладони на рычаги пуска моторов. Парень ощутил, будто в животе у него вдруг возник холодный тяжелый камень. Ладони, лежащие на рычагах, взмокли и подрагивали, на лбу выступила испарина. Стиснул зубы он плавно, как предписывала инструкция, потянул рукоятки на себя.
   Давление пара оживило машины и платформа задрожала. Тимка продолжал тянуть на себя рычаги. Он увеличивал мощность и вскоре услышал гул лениво разгоняющихся пропеллеров. Тон его повышался с увеличением оборотов, крупная дрожь под ногами постепенно превратилась в мелкую, почти неощутимую вибрацию. Парень скорее почувствовал, чем увидел, как воздушный корабль двинулся вперед, в неизвестность. И тут же, как не было, исчезла неуверенность, улетучился страх, развеялись сомнения. Теперь он, Тимка, рулевой и капитан огромного воздушного корабля. Может быть единственного в этом мокром мире а то, пожалуй, и во всех остальных.
   Убедившись, что рычаг управления закреплен, Тимка выбрался на платформу. И сразу сообразил, для чего была построена эта галерея-клетка. Мощный ветер тут же сбил его с ног, едва он сделал пару шагов от двери. Юноша еле успел ухватиться за решетку и так, перебирая прутья, добрался до кухни. Удивительное дело, но дверь, которая не слишком-то охотно открывалась в безветрие, распахнулась, как только Тимка дернул за кольцо. Похоже, в ней скрывался какой-то механизм, позволявший ей работать во время ураганов. Как только парень шагнул в кухню, дверь за ним моментально захлопнулась, отсекая ветер. По контрасту с погодой снаружи, тут все казалось уютным, почти домашним. А еще здесь оставалось немного еды.
   Теперь, когда Тимка немного разобрался с системой управления в рубке, топить плиту больше не требовалось — с этим прекрасно справлялся котел. Видимо дрова предназначались для каких-нибудь стоянок, когда погашен котел.
   Вытряхнув половину содержимого банки в кастрюлю, Тимка щедро разбавил его водой и вскипятил. Затем уселся за стол и очень быстро съел все, хотя и старался тщательно пережевывать каждый кусочек мяса. И в который раз снова не наелся. Да, похлебки всякий раз получалось много, но насыщала она плохо. А через какое-то время становилось вроде как даже голоднее, чем было.
   Собрав всю волю в кулак, Тимка понес открытую банку в шкафчик, чтобы убрать ее с глаз долой. Но не донес, потому как сегодня есть хотелось просто невероятно, до слез, до безумия. Поняв, что сил терпеть больше не осталось, парень не выдержал и вернулся с банкой к столу. Будь что будет, но лучше уж какое-то время побыть относительно сытым.
   Расправившись с остатками еды, Тимка помыл посуду и отправился в рубку. Путь туда оказался куда сложнее, чем оттуда ибо приходилось идти спиной. Стоило только развернуться, как встречный ветер не давал толком дышать. Вдобавок еще и слезились глаза: ничего не видеть. Юноша прикинул, что для таких прогулок отлично бы подошла та самая маска с очками, что осталась на верхней палубе. Решетка, похоже, для того и предназначалась, чтобы усмирять ураганный ветер, свирепствующий на палубе во время перелета.
   Поскольку время поджимало, Тимка решил сегодня попробовать ту группу рычажков, что отвечала за устройства, предназначенные для навигации. Вполне возможно, что именно так удастся не только определить свое местоположение в этих кромешных облаках, но и добраться до какого-нибудь причала. Первым делом, как это было сказано в книге, Тимка, взялся за деревянную рукоятку, и опустил до упора вниз большую П-образную рамку. Едва плоские боковины втиснулись между медными пластинами, как на пустой части столешницы, под лежащим там стеклом, возникло зеленое свечение. Свет был колдовской, невозможный и вдобавок еще и пульсирующий. Тимка от неожиданности отступил от стола на шаг, но тут же вернулся: чем бы ни грозило происходящее, вряд ли оно окажется хуже голодной смерти.
   Под стеклом периодически вспыхивал и угасал широкий зеленый сектор. В руководстве было написано, что он должен быть узеньким, но почему — Тимка так и не понял. Пояснение занимало не одну страницу, однако о чем там шла речь оставалось загадкой. В итоге парень решил, что все это из-за ошибочного толкования перевода. Многие вещи, такие как приемники, передатчики, волны — были вполне понятны. Те же приемники и в тракторе были: они крепились непосредственно к ресиверам. Передатчик — слово устаревшее, так раньше людей называли, через которых можно что-то передать. Нынче их зовут посыльными. Волны Тимка и сам не раз видел в океане. Маленькими они бывают и покрупнее. Иногда с белесыми барашками на гребнях. Тут все зависит от ветра. А еще - огромная Волна по океану проходит в Новый год. Тяжелая, мощная, чуть не до неба достает. И страшное зрелище, и завораживающее. Вот только как все это относится к зеленому сектору — непонятно. Вполне возможно, что разгадка скрывалась где-то в труднопроизносимых словах, вроде «радио», «пеленгатор», «антенна». Белиберда ведь. И даже близко не подобрать к ним что-то похожее из нормального человеческого языка. К тому же иллюстраций на эту тему в книге маловато, а те, что есть - невнятные, такими только детей пугать.
   Осторожно двигая рулевой рычаг, Тимка принялся разворачивать корабль. Согласно инструкции, чтобы избежать сильной качки перо руля требовалось двигать едва заметно. И все равно без рывков обойтись не получалось, ибо в игру включался так же и боковой ветер. Сектор под стеклом реагировал на эти маневры. Он то сужался, то снова расширялся стоило только кораблю качнутся. Тимка вспотел, пытаясь уловить наименьшую ширину, но ничего не выходило. Борьба с упрямым прибором длилась больше часа, когда в какой-то момент сектор вдруг резко сузился, едва не превратившись в пронзительно яркую линию. Удержать, понятно, ее не удалось, но и этого времени было достаточно, чтобы примерно зафиксировать направление на приборах навигации. Тимка все запомнил, однако на всякий случай еще и записал их показания на последней странице в журнале. Убрав его на место, он дал себе слово, что обязательно попытается перевести все записи. Наверняка там полно очень ценных наблюдений, но вот только сейчас заниматься этим было некогда. Легкими касаниями поправляя курс, Тимка время от времени ловил вожделенную «путеводную ниточку», как он прозвал узкий сектор. Оставалось надеяться, что эта дорога приведет к людям.
   Лишь усевшись на стул, Тимка понял, насколько он вымотался. Корабль шел нужным курсом, и в этом можно не сомневаться, однако как и в какой момент начинать снижение, как управлять летательным аппаратом при посадке — представлялось смутно. Вдобавок ко всему близилась ночь, а это вовсе не успокаивало. В темноте корабль может запросто налететь на высокую скалу, а на такой скорости катастрофа неизбежна. Тимкино воображение не на шутку разыгралось и рисовало картины одна страшнее другой. Он зажмурился и потряс головой — не помогло. Тогда он открыл глаза и сосредоточился на ошметках облаков, что пронзал корабль. Стало полегче.
   Тимка смотрел вперед, когда облака над кораблем разошлись. В небе появились знакомые черточки звезд и Сестрички. Три, но только на этот раз без Алиры. Цветица, Белла и... Далила! А коль скоро родная планета там, то он, Тимка, оказался на Алире. Стало грустно. Далекий и недостижимый теперь дом, превратившийся в небольшой кружочек на ночном небе иной планеты. У Тимки на глазах навернулись слезы и он сердито стер их шершавым рукавом, ругаясь на себя за проявление слабости. Надо помнить, что сейчас он — капитан и рулевой огромного воздушного корабля, на всех парах мчащегося к невидимой и непонятной никому цели. Что ж, если не суждено больше увидеть родной Солнечный Берег, то так тому и быть, а распускать нюни - нехорошо.
   И все же как Тимка себя не уговаривал, но плакать все равно хотелось. Особенно тяжко стало, когда небо вновь исчезло и навалилась мгла. Сверху, снизу, впереди - влажная холодная темнота чужой ночи. И неизвестность впереди, что тоже, в сущности, мгла. Поди угадай, что скрывают вечные облака, которые сейчас пронизывает «паролет»?
  
  "Огненным мечом ангел разрушил печать на вратах Горы Забвения,
  И открыла она перед Ним все ее богатства."
  
   Громко звякнул сигнализатор. Тимка вздрогнул, очнувшись от своих мыслей, обшарил глазами стол и обнаружил красный флажок, возникший в окошке, которое находилось рядом с рукояткой загрузки топлива. Скорее всего, сигнал о какой-то неисправности. Падения давления пока не наблюдалось, но юноша убавил скорость до четверти от максимальной. Во-первых, так получалось сэкономить топливо, а во-вторых можно добраться куда угодно без борьбы с ураганным ветром. В том числе до котельной и до верхней палубы, где в доме оставалась маска: вещь, как оказалось, совсем не лишняя.
   По палубе гулял умеренный ветер. Не то, чтоб совсем слабый, но с ног не сбивал. Тимка до котельной добрался очень быстро, но там никаких неисправностей вроде бы не наблюдалось. Разве что в котле ярко горел уже последний ком топлива. Наверное аварийный флажок появился потому, что не на полке не осталось горючего. Воспользовавшись подъемником, Тимка сходил в дом и забрал маску. Попутно он взглянул на приборы и обнаружил, что на правом двигателе греется подшипник. Не критично, стрелка едва-едва коснулась желтой зоны, но за подобными вещами лучше приглядывать. По-хорошему следовало бы остановить моторы и смазать узлы, но взяв в руки шприц со смазкой, Тимка подумал, и вернул интсрумент на место. Он подумал, что раз уж на улице темно, то лучше оставить все до завтра. Да и то, если к завтрашнему утру что-то не проясниться, не появится какая-нибудь пристань для летающего корабля, будь он неладен. Вот тогда машины можно будет спокойно остановить и вплотную заняться ремонтом.
   Когда Тимка спустился на платформу, вокруг царила влажная мгла. Звуки корабля она не скрадывала, но вроде как делала мягче, приглушенней. Мутные голубые вспышки в облаках уже не пугали, как это случилось в первую ночь. Тимка зашел в рубку, оглядел приборную доску, сверился с показаниями приборов и попытался проверить курс. На малой скорости корабль управлялся плохо, но все же «нить» поймать удалось без особых усилий. Теперь она стала еще тоньше, то есть передатчик, что бы не подразумевалось под этим словом, стал ближе. Тимка повернулся, чтобы выйти и отправится немного поспать, но тут вспомнил об одной вещи, которую в руководстве называли очень важной при ночных полетах. Найдя нужную рукоятку, парень повернул ее. И по периметру платформы вспыхнули яркие огни: справа — зеленый, слева — красный и ярко-белые спереди и сзади. Вокруг светильников возникло красивые гало. Оно напомнили Тимке Трех Сестер, какими они были видны с Далилы в туманные ночи и он опять погрустнел.
   Когда он дошел до подъемника, ему показалось, что многочисленные голубые вспышки и мерцания стали как будто ближе к кораблю. Они напоминали ломанные линии молний, но их было слишком много. На Далиле в таком количестве они появлялись только при прохождении Волны. И тамошние молнии, ударяя в береговые скалы, пропадали практически мгновенно. В ленивом же угасании этих молний ощущалась какая-то угроза, что-то зловещее чудилось, живое, хищное. Усиливало ощущение и то, что молнии, вопреки здравому смыслу, приближались к кораблю сзади, догоняли его.
   Тимка вернулся в рубку и, увеличив ход, попытался оторваться от непонятного явления. Ничего не вышло — вспышки упрямо следовали за кормой. Тогда он начал маневрировать. Но чередование поворотов, спусков и подъемов не дало заметного эффекта и даже наоборот — ускорило приближение странных молний. Тогда Тимка снова вывел корабль на курс и вновь снизил скорость. Едва он это сделал, как погас кормовой фонарь, словно его задул ветер. Затем из темноты, возникшей за кормой вместо вспышек, возник шар, казалось, целиком состоящий из переплетенных молний. Временами Тимка видел его не очень отчетливо, словно тот погружался в туман, но тут было нечто другое, что-то зловещее, угрожающее. Хотелось немедленно бежать в укрытие и не высовываться оттуда, пока сгусток молний не исчезнет. Увы, но с воздушного этого корабля и деться-то некуда, кроме как сигануть за борт, но это верная гибель. "Если богу приспичит, он всегда тебя пнет, где бы ты не находился." - говаривал дядя. Как бы ни был опасен этот сгусток молний, вряд ли у него припасено что-то хуже смерти и Тимка решил не убегать Он стоял и смотрел, как шар приближается, заливая невыносимо голубым светом все вокруг. Парень закрыл глаза. Последний виденный им узор медленно таял. В какой-то момент он вдруг показался Тимке удивительно знакомым.
  - Медальон! - прошептал парень и открыл глаза, чтобы снова увидеть шар.
   Однако тот слегка потускнел, поднялся выше и завис. Он теперь медленно дрейфовал в торону носа. Стали видны свисавшие с него нити, по которым пробегали голубые разряды, оставлявшие после себя медленно угасавшие дорожки. Каждый раз, когда нити касались палубы, то высекали из нее снопы голубовато-белых искр. Не хотелось даже думать о том, что может произойти, если шар подплывет к рубке и коснется ее своей ниткой. Такое мощное электричество наверняка повредит что-нибудь и тогда корабль станет неуправляемым. Надо как-то сбить шар с курса.
   Тимка пробежал к рубке и ни секунды не колеблясь включил моторы на полную мощность. Корабль начал набирать ход. Ураганный ветер не понравился шару: он яростно заискрил, заколыхался словно в нерешительности, а затем начал двигаться к корме. Словно в ответ, в окружающем корабль тумане стали то тут, тот там возникать вспышки. По всей видимости это были другие шары. Тимка подумал, что если они явятся сюда всем скопом, то будет плохо. Во всяком случае в прозрачной рубке встречать таких гостей точно не стоит. Он вырубил ходовые огни, надел маску, застегнул куртку и выбрался за дверь. Борясь с ветром, он по галерее добрался до котельной и закрыл за собой дверь. Выбрал это место он не случайно, потому как наблюдая за шаром замеил, что он побаивается касаться нитями котла. Горячо было или какая иная причина тому виной — не важно. Главное, тут возможно переждать нашествие. А приятелей шара, судя по вспышкам вокруг корабля, собралось немало.
   В котельной было жарко. Тимка снял маску, куртку и уселся на пол. Какое-то время он прислушивался к вою ветра и дрожанию корабля, затем прислонился к стене и неожиданно для себя почувствовал, что засыпает. Противиться подкатывающей сонной волне Тимка не стал и вскоре отключился.
   Ему снился странный сон, будто он парит в кромешной мгле. Откуда-то он абсолютно точно знал, что в полной темноте есть место, через которое можно выйти к свету. Но для этого надо видеть четыре разноцветных светящихся шара — красный, зеленый и белый так, чтобы они оказались вершинами углов равностороннего треугольника. Четвертый шар — с полосой в середине - должен оказаться в центре этой геометрической фигуры. Но это не все. Требовалось осторожно сжать ладонью центральный шар и тянуть его на себя до тех пор, пока он не станет вершиной правильной пирамиды. Когда Тимка это все проделал, из трех шаров через треугольники оснований протянулись яркие линии, а тот, с полосой по середине, повернулся к Солнцу и запульсировал, повторяя один и тот же ритм. Затрепыхался, будто крохотное сердце, выбросил пронзительно яркий луч. И далеко впереди возник большой шар туманного света, заключенный в клетку из замысловато переплетающихся темных линий. Тимка шагнул вперед, чтобы рассмотреть подробности, но тут все сжалось и исчезло, будто и не было.
   Он открыл глаза и увидел, что последнее топливо едва тлеет, а затем почувствовал, что в котельной уже не так жарко, как раньше. Пол тоже больше не дрожал - моторы остановились. Приоткрыв дверь, парень осторожно выглянул наружу — пусто. Во всяком случае нигде не было видно ни единого голубого всполоха. Тимка прикрыл дерь, надел куртку, вышел на палубу и огляделся. От шаров не осталось и следа, будто они тоже приснились. Что ж, теперь можно было пройтись и оценить ущерб: вряд ли эта погань прилетала просто так. Однако сообразив, что в темноте из этой затеи вряд ли получится что-то путное, юноша пошел сперва в кухонный дом.
   В кухне было довольно прохладно. Тимка попил воды и принялся разводить огонь. Запаса дров, конечно, надолго не хватит, но до недалекого уже утра дотянуть получится. Вот только есть хотелось немилосердно, а не осталось ни крошки. Тимка читал, что можно варить и есть кожаную одежду и обувь, но пока до крайней голодухи не дошло такую диету пробовать не стоит. Гораздо хуже, что литальтон начал остывать - пол в кухне стал заметно прохладнее. Если все так, то корабль скоро начнет снижаться. А внизу — скалы. И разбиться на них куда больше шансов, нежели умереть с голоду.
   Вопреки ожиданиям, остаток ночи прошел спокойно. Когда стало достаточно светло, Тимка отправился к рубке. Дверь там была распахнута настежь, но внутри все казалось целым, хотя приборы, работавшие на электричестве, выключились. Впрочем, это уже не имело значения, раз нет топлива. Тимка вдруг показалось странным, что последний ком так быстро закончился. Ведь предыдущий обеспечивал корабль довольно долго, в том числе и при максимальных оборотах моторов. А этот угас буквально за несколько часов.
   Спешить было некуда, волноваться не имело смысла. Чтобы отвлечься от чувства голода Тимка принялся размышлять. Он припомнил, что первые вспышки появились вскоре после того, как было включено электричество. Вряд ли это совпадение. Шары эти и сами, похоже, электрические, а жрут энергию в больших количествах. Но зачем? Может быть они живые и потому им попросту не выжить? Тогда наверняка эти существа и раньше нападали на корабли. И на этот тоже нападали. Но тогда рулевой успел отключить электричество и вырубить машины, поэтому-то топливо так долго и горело. Кстати, сам он вполне мог погибнуть от электрического разряда. Беата как-то говорила, что сильное электричество может убить. А тут силы — хоть отбавляй. Вон какие искры сыпались, когда щупальца касались настила. Дотронется до человека — наверняка убьет. И тот рулевой и превратился в мумию. Фактически ценой своей жизни спас корабль и превратил его в ловушку для него, для Тимки. И что толку, что чудища на этот раз не добрались до человека? В конце концов они лишили корабль энергии, тем самым обрекая его на гибель.
   Углубляясь в эту тему, Тимка все больше начинал грустить. Все его размышления приводили к неутешительному выводу, что людей на Алире нет. Ведь здешние жители использовали электричество, а шары его сжирали. Сплетенные из молний паразиты просто оставили людей ни с чем и тем пришлось или уйти, или умереть. Интересно только, откуда электрические твари вообше взялись? И ведь недавно появились — это уж как пить дать. Будь они тут коренными обитателями, то люди не смогли бы пользоваться электричеством и раньше. И машин для его изготовления не стали бы строить, ибо бессмысленно.
   Почему-то Тимка вспомнил свой сон, который видел в котельной. Причем во всех подробностях, будто гелиогравюра перед глазами промелькнула. Узор тамошей клетки в точности повторял рисунок молний первого шара. А еще он был точно таким же, как на амулете, с которого все и началось. И внутри туманно светилось что-то... А вдруг это он, Тимка, как-то ухитрился уничтожить целый мир, напустив на него голодных животных? Сжал амулет и целый мир стал необитаемым?
   От этой мысли стало не по себе. Тимка рывком поднялся со стула, надел куртку, толкнул дверь и вышел на палубу. Серые облака повсюду: сверху, снизу, по сторонам. Корабль бессильно висит в этой серой кисее, состоящей из пара. И нет ни капли энергии, чтобы вырваться. Парень подошел к поручню и принялся смотреть на влажный откос. Мелькнула мысль, что если вот сейчас прыгнуть, то все мучения мгновенно прекратятся. Исчезнут облака, планеты, звезды, солнечный свет, голод... Прошлое и будущее, правда, тоже исчезнут, но это будет и вовсе не важно. Просто наступит тьма, чтобы там ни утверждала церковь.
   Едва он об этом подумал, как что-то ударило в корму. Не держись Тимка за поручень двумя руками, наверняка бы шлепнулся на палубу, а так — лишь пальцы скользнули по облупившейся краске. Вслед за первым ударом почти сразу последовал другой - куда слабее. Тимка почувствовал, как корабль принялся довольно шустро набирать ход. Ветер быстро крепчали парень поспешил в рубку, где осталась маска. Однако когда он вновь выбрался на палубу, ветер не превратился в ураган, как это происходило при включенных моторах.
   Хоть неведомая сила и действовала предельно аккуратно, но все равно ощущалась ее скрытая безмерная мощь. Поэтому Тимка двигался к корме осторожно, чтобы ненароком не разозлить толкавшего корабль монстра. То, что тварь эта огромна — парень не сомневался и даже растерялся, когда не смог ничего рассмотреть даже от кухни. Лишь зайдя за дом, он увидел заднюю часть монстра. А когда добрался до кормы, то понял, что смотрит на ту самую штуковину, что когда-то приплыла в бухту. Железный головастый пирожок настойчиво толкал корабль и тот послушно куда-то двигался. Если не считать скрежета и поскрипываний, все происходило в тишине: звуков работы машин слышно не было.
   Радости открытие не прибавило - скорее, наоборот. Вроде бы железяка и сейчас пыталась выручить Тимку, но все равно видеть ее не хотелось. Мало того, помощь ее вызывала страх своей абсолютной бесчеловечностью. Один катер полицейский чего стоил! Сколько людей сгинуло. Жалко их было не смотря ни на что. Людьми ведь они были, любили кого-то, смеялись, плакали... Каждый человек — целый мир. И вдруг какая-то железка в одно мгновение превратила живых людей в куски мяса. Зачем, почему? Машина может недолюбливать человека, — Тимка допускал такую возможность, хотя и сильно сомневался в ее правильности, - но подобная неприязнь обычно выражается в неожиданных поломках в самый неподходящий момент. Безусловно, какой-то дурак мог сунуть голову в механизм так, что ее оторвет. Но, опять-таки, в этом случае машина не сама возжелала убить глупого человека, а лишь продолжала выполнять свою работу, для которой, собственно, любой механизм и создается. И обвинить ее в смерти глупца никак нельзя. А штуковина уничтожила катер целенаправленно. И никто ее не посылал выполнять страшную работу, Тимка был почти уверен в этом. Она сама убила людей, исходя из каких-то своих соображений.
   Он уныло посмотрел на штуковину, продолжавшую бодать корму, сплюнул и отправился в рубку. Там он уселся на стул, достал руководство и попытался вникнуть в диаграммы раздела электрической части корабля, но из этого ничего не вышло. Да, конечно, знаний и словарного запаса катастрофически не хватало, однако не только в этом была причина: сейчас все мысли парня были о еде. Лютый голод не давал сосредоточиться. Тимка вздохнул, закрыл книгу и убрал ее на место. Откинувшись на спинку, он положил ноги на приборную доску и прикрыл глаза. Задеть рычаги управления он не боялся — приводы рулей перестали действовать, едва давление пара в системе упало ниже критической отметки. Сейчас всем управляла сила таинственной машины, толкавшей корабль в неизвестность. Может быть очень злой силе, а может — и ничего.
   Голодные спазмы не то, чтобы отступили, но стали как бы глуше. Под гудение ветра снаружи и легкую качку Тимка задремал. Однако вскоре его разбудил громкий скрежет и вибрация. Он едва не упал со стула, но удержался, вскочил на ноги и огляделся. Сквозь стекла рубки было видно, как корабль движется внутри прозрачного тоннеля. Стеклянные стены были так близко, что казалось из можно коснуться рукой. Переплет изрядно обветшал, краска с него облупилась и ржавые потеки раскрасили мутные стекла, что еще оставались целыми. Но таких было не слишком много. В основном от стекол остались лишь острые мелкие осколки, словно кривые зубы торчавшие из рам. Они напоминали оскаленные квадратные рты.
   Снова раздался душераздирающий скрежет - платформа задела торчащую арматуру. Тимка подошел к перилам и посмотрел вниз. Там, в туманной глубине, тоже виднелись похожие галереи, поддерживаемые ажурными конструкциями. И присоединено все было к скале, подножие которой исчезало в облаках. Тимка прошел на нос и посмотрел вверх. За переплетением балок виднелись тоннели, однако вершину горы скрывали облака и рассмотреть сколько там еще таких стеклянных трубообразных конструкций не было никкой возможности.
   Наконец корабль оказался в тоннеле, пробитом в скале. Свет померк. Железяка-помощник начала сбавлять ход, а вскоре совсем прекратила толкать и попятилась обратно. Корабль же, пройдя по инерции еще несколько метров, оказался между двумя бетонными площадками, в края которых были вделаны какие-то вертикальные цилиндры, по форме чем-то похожие на увеличенные во много раз песочные часы, что стояли у тетущки на кухонной полке. Расстояние между платформой и этими цилиндрами быстро уменьшалось и вскоре она ударилась об один из них. Тот со скрежетом провернулся, а корабль отбросило к противоположной стенке. Опять касание, скрежет - и обратно. Несколько ударов и вскоре платформа, сжимаемая роликами, трясясь катилась между площадок. Скорость быстро падала, а вскоре корабль и вовсе замер.
   Тимка поднырнул под ограждением и, перешагнув через узкую щель, оказался на площадке. Раздираемый любопытством, он прошел к корме и посмотрел на платформу сзади.
  Как он уже догадался по форме цилиндров, она имела два уклона — прямой и обратный. И потому не могла ни накрениться, ни упасть, даже если с нее снимут все, что позволяет ей летать. Да, очень интересный якорь, но вряд ли такой годился для сухопутного транспорта. А вот для воздушной гавани - вполне.
   Место выглядело заброшенным. Разбитые стекла, ржавчина, наросший кое-где мох. Даже не особо приглядываясь можно было сказать, что порядок тут давно никто не поддерживает. И скорее всего потому, что просто некому. Завывания ветра в разбитых окнах галереи-пристани казались потусторонними и заставляли ежится. Хотелось вернуться в уютную кухню, посидеть у тепой печки, но невыносимое чувство голода гнало Тимку на поиски провианта. Он шел вдоль причала, пока не добрался до места, куда почти не доставал свет. Здесь в плотном сумраке на полу лежали какие-то ящики. Парень провел пальцем по поверхности ближайшего и на кожу налипла склизкая грязь. Тимка брезгливо отер его о рукав куртки. Остальные трогать не имело смысла. Если в ящиках что и было съестное, то вряд ли оно годилось в пищу, простояв тут чертову уйму времени. Искать надо дальше, внутри горы, хотя поиски наобум - дело долгое. Понятно, туда вход есть, чтобы экипаж корабля мог спуститься на землю. Где-то там, в кромешной тьме и дверь есть. Может и не запертая даже. Но куда потом идти? Тимка пришел к выводу, что лучше попробовать начать поиски еды с кораблей, которые находились на нижних причалах. Для этого, правда, придется спускаться по склону, но непонятно как на него выбраться. Если в литальтоновой платформе есть сквозной люк, то задача несложная. Остается риск лазанья по мокрым камням. Что ж, неплохой способ свернуть себе шею, даже не смотря на весь тимкин опыт. Передвигаться придется очень осторожно, гораздо осторожней, чем по океанским камням. Там если падаешь, то в воду. Можно, конечно, что-то сломать или даже разбить голову, но это дело случая: повезет - не повезет. А тут любая ошибка фатальна. Подскользнешься - и больше не встанешь, а до подножия горы если что и долетит, то в лучшем случае несколько крупных кусков тела.
   Тимка вздохнул и пошел в сторону стеклянной галереи. Прогуляться до того места, где заканчивался причал. Отчасти он хотел убедиться, что в ржавом ограждения не было калитки, отчасти — чтобы постоять на свету.
   Сквозь разбитое окно врывался влажный ветер. Вообще, он вел себя совершенно безобразно: чем-то скрипел, посвистывал, завывал. Однако здесь, на свету, звуки не казались страшными. Слушая ветер, Тимка вспоминал годы, проведенные на ферме. Наверное, самые счастливые годы своей недолгой жизни. И как они с дядей накрывали стога перед наступлением осени, а ветер норовил унести брезентовое покрывало. Дядя ругался, углы громко хлопали. А потом они сидели в доме и ждали блины, которые пекла тетушка. Ветер вот так же завывал на чердаке и не мог заглушить шипения и потрескивания блинов на сковороде. И дух этот неповторимый...
   Вот ведь совсем не к месту дурь в башку лезет: счастливое детство, вой ветра, шипение блинов. И, да, шкворчат, тут не ошибешься. И вроде бы даже запах появился этот непередаваемый. А еще варенье... Рот наполнился слюной, заболел желудок. Тимка понял, что чувство голода буквально сводит его с ума. Он потряс головой сплюнул на бетон. Запах тут же пропал, а вот треск и шипение вовсе не угомонились. Тимка покрутил головой и понял, что это вовсе не галлюцинация. И звуки эти появились совсем недавно, поскольку раньше, он в этом мог поклясться, ничего такого и в помине не было. А затем из облаков вынырнул давешний шар с искрящими щупальцами. Сейчас, при свете дня, тварь заметно просвечивала. Сгусток мглы внутри подрагивающих «прутьев» молний был едва заметен и из-за этого разряды казались бледными, немощными. Так же выглядели и нити-щупальца шара. Но Тимка, видевший эту жуть в темноте, понимал, что молнии вовсе не стали слабее при свете дня и бросился к кораблю. Оставалось надеяться, что укрытие и в этот раз спасет.
   Добежав до котельной, Тимка захлопнул дверь и опустился на пол. Он отчетливо слышал становившийся все более громким треск приближающихся разрядов. Затем, когда звук, достигнув своего максимума, стал стихать, юноша чуть приоткрыл дверь и посмотрел в щелочку. Шар неторопливо летел над причалом, а щупальца его волочились по бетону. Они почти не искрили, если не касались металла. Добравшись до темного нутра тоннеля, шар стал медленно двигаться вдоль стен. Затем повис, втянул нити и исчез, словно растворился в воздухе.
   Немного выждав, Тимка выбрался из котельной на платформу и постоял прислушиваясь. Но ни треска, ни иных посторонних звуков больше слышно не было. Оставаясь настороже, он медленно двинулся в сторону скалы. Там вряд ли поджидала засада, но лучше было перестраховаться, поскольку на темной площадке кроме как за ящиками нигде и не спрячешься. Но не успел Тимка сделать и пары десятков шагов, как впереди вспыхнул яркий свет. Он стеганул по нервам и парень едва не дал деру, но затем взял себя в руки, зачем-то присел на корточки и принялся ждать развития событий. Однако невидимые с причала светильники все так же продолжали гореть ровным ярким светом и больше ничего не происходило. Тимка некоторое время разглядывал ящики и какие-то детали, лежавшие чуть поодаль. За ними вроде бы виднелся какое-то неширокий проем, но точно отсюде было не определить. Во всяком случае никаких явных опасностей незаметно.
   Снова встав на ноги, Тимка прошел к первому штабелю. Отсюда были хорошо видны приоткрытые сдвижные ворота, и за ними все тоже было неплохо освещено. Причем, свет бесшумный, яркий, а значит - электрический. Вряд ли оно взялось ниоткуда. А поскольку в недра горы проник шар, укравший у корабля всю энергию, то наверняка это его проделки. Почему он так расщедрился — сказать трудно, однако по-любому свет теперь есть и это здорово поможет в поисках еды.
   Подойдя к воротам, Тимка остановился. Он подумал о том, что если существо по каким-то своим соображениям решило потратить электричество на освещение горы, то остальные твари могут сюда прийти, чтобы полакомиться. Пожирают они энергию, как парень имел возможность наблюдать, чрезвычайно быстро. И тот, кто в момент пира останется внутри горы, рискует оттуда никогда не выбраться, не говоря уж о поисках пищи. Тут вообще без вариантов. Впрочем, колебался Тимка не долго: он отлично понимал, что голодная смерть подобралась совсем близко. Так или иначе очень скоро он умрет, если не раздобудет пищи.
   Он вздохнул, вошел в ворота и оказался в помещение с решетчатыми стенами и одиноким светильником на потолке.
  - Лифт! - сразу догадался Тммка.
   Сооружение и впрямь очень походило на клеть подъемника шахты, только очень большую. Здесь, наверное, уместилось бы все население поселка. Нашлась тут и рукоятка, двигавшаяся по полукружью с делениями. В шахте там были написаны номера горизонтов, но здесь ничего, только канавки. Тимка прикинул, что лучше всего начать поиски с нижних этажей и опустил рукоятку до конца. Пол под ногами дрогнул и боковые стены неторопливо поползли вверх.
  "В мольбе протянула она к Нему руки,
  И Он благословил ее, и взял с собой."
  
   Клеть шла медленно, рывками. Пахло затхлой сыростью, гнилым железом и еще чем-то неприятным: вроде бы как старьем. Решетки по дороге обдирали со стен какой-то белесый мох, на пол лифта сыпалась мелкая живность. Вскоре клеть проехала мимо открытых тоннеля, расположенного ниже. Здесь ворота на пристань располагались заметно дальше от лифта, а к шахте почти вплотную подходили ржавые рельсы. Рядом сними на боку валялась вагонетка. А затем их снова сменили замшелые стены.
   По мере спуска, дрожь и рывки становились все заметнее. Тимка на миг представил себе, в каком состоянии тросы машины машины и решил, что лучше об этом не задумываться. В конце концов этот лифт наверняка предназначен для корабельных грузов и запас прочности у его достаточно большой. Вряд ли вес худощавого молодого человека окажет на узлы и механизмы подъемника сколь-нибудь заметное влияние, но даже понимая это, парень старался даже пореже дышать пореже. И когда лифт, наконец, остановился, почувствовал неимоверное облегчение.
   Помещение, где оказался Тимка покинув клеть кабины, оказалось совсем небольшим. Дверь не широкая, годная разве что для прохода людей. Во всяком случае она точно не походила на те широченные ворота, что были выше. Тимка обрадовался, отметив этот момент: там, где обитают люди, больше шансов отыскать что-нибудь съестное, нежели на складах. Не факт, безусловно, но все же.
   За дверью оказался круглый зал со сводчатым потолком. Тимка огляделся и решил, что раньше, до прихода людей, тут была пещера. Вырубать такое помещение в сплошном камне — дело трудное. Когда-то Дракона в такой поставили, если верить рассказам тамошних старожилов. Расширили только, да прорубили проходы и необходимые отверстия. Впрочем, и здесь в стенах тоже виднелись разнообразные двери. Были и массивные, склепанные из стали, с солидными штурвалами запоров, однако большей частью — совершенно обычные. На некоторых виднелиь таблички с надписями. Сейчас, когда Тимка обладал уже некоторым словарным запасом, он мог узнать, что находится за большинством дверей не открывая их. Кухня, а может и столовая, нашлась довольно быстро. Во всяком случае на табличке оказался точно такой текст, как обозначалась кухня на чертеже корабля. Тимка осторожно потянул за ручку. Дверь послушно отворилась и он шагнул внутрь. В помещении, уставленном столами и стульями, пахло сыростью, стены покрывала плесень, кое-где на кафеле пола образовались островки белесого мха. Столовую пересекал барьер, за которым виднелись шкафы, большая плита и кухонная утварь. Где-то позади поблескивали в свете ламп металлические мойки.
   Тимка перелез через барьер и принялся открывать шкафы. Многие полки в них были до верху забиты трухой. Он бесцеремонно сбрасывал ее на пол и раскидывал ногами, в надежде обнаружить хоть какую-нибудь снедь. Лишь в третьем обнаружились консервы. Разных банок там было очень много, куда больше, чем был способен унести человек. Тимка ощутил, как его рот наполняется слюной. Хотелось вот прям сразу вскрыть первую попавшуюся банку и тут же съесть ее содержимое, каким бы оно ни было. И даже без всякой предварительной варки. Парень сумел совладать с собой и стал перекладывать банки, пока не отыскал такие же консервы, какими питался на корабле. Тогда снял с крючка ковш, протер его полой куртки и, подойдя к мойке, повернул кран. Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Тимка совсем было решил, что возьмет банки и отправится на корабль, когда кран оглушительно чихнул и выплюнул сгусток ржавчины. Брызги полетели во все стороны. Тимка утерся рукавом и сделал шаг назад. Вдоволь наплевавшись, кран, наконец, перестал дергаться и из него полилась грязная вода. Светлела лона медленно и дожидаться, пока пойдет чистая, парень не стал — набрал в ковш мутной. Затем найденным в одном из шкафов консервным ножом вскрыл банку и вывалил содержимое в воду. От запаха еды закружилась голова. С некоторой опаской Тимка повернул рычаг включения одной из конфорок. В недрах агрегата что-то затрещало, затем резко запахло гарью. Юноша тут же вернул все в исходное положение, повернул соседнюю рукоятку и прислушался - тихо. Он поднес ладонь к ржавому прямоугольнику - тот быстро теплел. Тогда Тимка поставил ковш и с нетерпением стал ждать, когда вода закипит.
  - Что ты тут делаешь? - раздался позади голос.
   Тимка резко обернулся и увидел девушку в серебристом комбинезоне. А спустя мгновение понял, что смотрит на Беату. Он покачнулся и схватился за край плиты. Горло перехватило то ли от радости, то ли от ужаса.
  - Ты? - спросил юноша сиплым шепотом и закашлялся.
  - Я не знаю, кто ты и как здесь очутился, - холодно ответила девушка и указала рукой на выход. - Но лучше тебе покинуть Большую пристань.
   Беата явно не узнала Тимку и ему было обидно до слез.
  - Но я не могу... - попытался он что-то сказать, но закончит фразу ему не дали.
   Позади раздался какой-то шорох. Беата мгновенно повернулась, с кончиков пальцев у нее вдруг сорвались молнии и ударили, как показалось Тимке, в стену над столом. Во все стороны брызнули осколки кафеля, а в месте удара образовалась приличных размеров воронка. На пол упала черная спекшаяся масса, над которой поднимался вонючий дым.
  - Крыса. - пояснила девушка, опустила руку и посмотрев Тимке прямо в глаза спросила. - Почему ты не можешь? Ты ранен?
  - Да нет, вроде. - пожал он плечами, ощутив противоестественное спокойствие. - Просто я очень голоден. Если сейчас не сумею поесть, то лучше убей меня прямо тут, как крысу, чтоб без мучений.
  - Я не могу тебя убить. - равнодушно сообщила девушка.
   В наступивший тишине вдруг раздалось громкое шипение - это сбежало закипавшее в ковше варево. Остро запахло подгорелой едой. Больше не глядя на Беату, Тимка повернулся к плите, ухватил полой куртки горячую рукоять и поставил посудину на холодную конфорку. Затем подошел к шкафу, где хранилась посуда и достал тарелку.
  - Хорошо. - раздался позади ледяной голос Беаты. - Поешь. Но потом уходи, тут много опасностей подстерегает.
   Парень обернулся и посмотрел на Беату. Девушка глядела на него с полнейшим равнодушием. Тимка пожал плечами, отвернулся и положил в тарелку ложку. Что ж, раз Беата его не узнала и не помнит о том, что происходило между ними на ферме, то она просто похожа на ту, что была на ферме. А та Беата умерла.
   Однако немного поразмыслив он достал из шкафчика еще тарелку с ложкой и вернулся с посудой к плите. Там он сперва налил из ковшика горячий «суп» себе в тарелку, а затем и во вторую. В конце концов еда не пропадет, если девушка откажется. Закончив "сервировку", он повернулся к Беате и указал на вторую тарелку.
  - Это тебе. Присоединяйся.
   После недолгого колебания, она подошла ближе, взяла пустую банку, оглядела со всех сторон и с сомнением в голосе сообщила.
  - Мне кажется, это не стоит есть: очень старое мясо. Откуда оно у тебя?
   Тимка, вовсю уминавший похлебку, молча ткнул ложкой в сторону шкафа. Беата сняла с полки одну из банок, осмотрела ее и вернула на место. Затем со все возрастающим недоумением обследовала другие шкафы.
  - И больше ничего? - наконец спросила она, закрывая последнюю дверцу.
  - Неа. - лаконично ответил Тимка.
  - Значит, крысы сожрали. - развела руками девушка. - Тут много еды было, я помню..
   Она огляделась, и вид у нее был такой, будто она только-только стала приходить в себя после долгого сна.
  - Странно... - повторила она и подошла к Тимке. - А ты — пилот?
  - Вроде как. - не стал отрицать юноша, добирая с тарелки последние капли.
  - Да, конечно. Или... Там, как мне помнится... - неуверенно начала девушка и умолкла. Взгляд ее на миг затуманился, но затем она кивнула и уверенно сказала. - Да, я тебя видела в рубке «Ласточки».
   Парень кивнул, хотя и не был уверен в том, что так назывался воздушный корабль. Были там буквы, но о чем шла речь - не понятно. Вообще, название корабля, на котором он прибыл сюда, ему ничего не говорило. Так вполне могли звать некое существо, что водится или водилось в этом мире. Некоторые пароходы Южного берега, например, носили мена людей. В общем, название и название, что с него теперь проку, но на всякий случай парень кивнул. А затем вдруг сообразил, как Беата узнала про корабль и похолодел. В ту же секунду парню захотелось вскочить и убежать отсюда со всех ног куда угодно, лишь бы побыстрее оказаться подальше отсюда. Ведь тогда, во время полета, только одно существо видело Тимку в рубке — тот электрический колдовской шар с щупальцами-молниями, что забрал всю энергию корабля.
   Стараясь не выказывать страха, парень подрагивающей рукой плеснул себе еще уже остывшего варева и продолжил есть. По правде сказать, он уже наелся, но требовалось как-то выиграть время, чтобы разобраться в ситуации. Можно не сомневаться, что эта новая Беата найдет способ выпроводить с этой самой Большой Пристани чужака, едва тот закончит трапезу.
   Незаметно размышлять во время еды - задача непростая. Несколько раз Тимка подносил ко рту пустую ложку, но Беата не заметила — она обходила столовую. Иногда зачем-то смахивала грязь со столиков, поправляла стулья... Вид у девушки был какой-то потерянный и отчасти - виноватый. Даже не верилось, что она совсем недавно обреталась в обличии страшной твари, что рассыпала искры по палубе; зловещего шара, что «залил» припасенное электричество в провода горы. Насколько же она теперь человек? Внешне - да, но ведь человек не в состоянии убить молниями, сорвавшимися с кончиков пальцев, крысу. Запутано все...
   Тимка неторопливо доел суп, положил ложку, вытер рукавом губы и встал. На душе стало тепло и даже относительно спокойно. Во всяком случае куда спокойней, нежели совсем недавно. В общем, хорошая эта штука — еда. И теперь неплохо бы попытаться забрать с собой на корабль часть припасов. Без горчего, конечно, не улететь, но там видно будет. На сытый желудок все проще решается.
  - Слушай, у тебя рюкзака, случаем, нет? - Спросил Тимка Беату как бы между прочим. - Ну или, может, знаешь где достать мешок какой?
   Не то, чтоб парень надеялся на какой-то положительный ответ, но ему почему-то казалось чрезвычайно важным задать подобный вопрос. Причем, именно сейчас. Девушка зажмурилась, тряхнула головой и с видом человека, вышедшего из глубокой задумчивости, ответила.
  - Нет, вроде бы. - голос ее звучал не слишком уверенно. - Можно поискать, но сильно надеяться на удачу не стоит.
  - Нет и нет. - пожал плечами Тимка. - Давай попробуем тогда что-то еще придумать.
   Он подошел к шкафу, снял куртку и расстелил ее на полу. Затем принялся вынимать из него те банки, которые ему были знакомы и укладывал их в центр куртки. Он тщательно осматривал каждую и если замечал, что металл сильно поржавел — возвращал на место. Некоторое время Беата наблюдала за его действиями, а потом подошла и принялась ему помогать. В четыре руки она быстро закончили.
  - Достаточно пока. - сказал Тимка, критически оглядывая приличную горку консервов. - Надо вес прикинуть.
   Он сложил куртку со всех сторон, приподнял ее и опустил.
  - Тяжеловато. - с виноватой улыбкой сказал он Беате. - Да и тащить будет неудобно. Давай-ка часть вернем, а то далеко не уйти с такой ношей.
  - Давай-ка вдвоем поднять попробуем, будет полегче. - предложила девушка.
   Они взялись за куртку с двух сторон и подняли ее. И впрямь получилось легче. Беата посмотрела на импровизированные носилки, потом на Тимку и спросила.
  - Скажи, а куда мы все это понесем?
  - Куда... - тупо повторил Тимка и наобум предложил. - Ну, давай на эту, на «Ласточку» отнесем. Там же кончились припасы.
  - Но зачем там припасы? - спросила она с недоумением в голосе.
  - Ну, полетим куда-нибудь. - не слишком уверенно ответил Тимка.
  - На «Ласточке» не полетим, там нет энергии и раздобыть ее негде. - сказала Беата.
  - Можем тогда другой корабль падыскать, их тут много, я видел. В любом случае еда лишней нигде не будет.
  - Если повезет, то на борту окажется топливо. Здесь народ отзывчивый, просто надо кого-нибудь найти и они наверняка поделяться . - Беата задумалась, а затем, невесело усмехнувшись, выпустила из рук свой край куртки.
   Банки немедленно раскатились по полу. Тимка нахмурился и принялся укладывать их обратно.
  - Ты поосторожней… - пробурчал он, вытаскивая последнюю банку из под стеллажа.
  - Извини, я просто тут вспомнила… - Девушка опустила глаза. - Ведь здесь нет больше людей, ни одного человека больше нет. Все отсюда ушли, когда исчезло солнце и стало холодно. Поэтому даже если мы раздобудем горючее, то лететь нам все равно некуда.
  - Но консервы же пригодятся. - кивнул на банки Тимка. - Будем искать, глядишь - и отыщется.
  - Не думаю, что для этого банки надо таскать - мы в любой момент можем вернуться сюда и перекусить. - пожала она плечами и юноше вдруг показалось, что он видит ту самую Беату, которую знал на Цветице.
  - То есть, нам отсюда не выбраться? - нахмурившись спросил Тимка.
  - Иди за мной. - вместо ответа сказала она и направилась к двери.
   Парень накинул куртку и пошел вслед за девушкой. Пока они пересекали зал, он думал о том, что серебристый комбинезон как-то особенно подчеркивает ее красоту. Но тут вспомнил, как столкнул за борт корабля мумию в похожем одеянии и желание рассматривать фигуру Беаты пропало само собой.
   Вскоре подошли к одной из массивных стальных дверей. Девушка коснулась рисунка и плита послушно открылась в темноту. Но стоило сделать шаг, как впереди вспыхнул свет. И снова Тимка увидел тот самый непонятный знак, что периодически попадался ему на пути.
   Беата шагнула было к символу, но юноша схватил ее за плечо. Она резко обернулась и вскинула руку, направив пальцы прямо ему в лоб.
  - Тебе нельзя туда приближаться! - быстро проговорил Тимка. - Исчезнешь же! Ты уже исчезла так, когда только приблизилась к нему.
  - Чушь какая! - фыркнула Беата, опуская руку. - Этот иноль показывает, что здесь есть грузовой переход и что для его работы достаточно энергии.
  - Иноль? А что он такое? - поинтересовался Тимка.
  - Математический символ. Можно сказать — физическая основа мира. Если любое число возвести в степень иноль, то получится минус единица. - Беата сообщила этот факт тоном учителя, вынужденного в сотый раз объяснять туповатому ученику очевидные вещи.
  - Спасибо, я не знал. - поблагодарил Тимка, а про себя решил, что когда придет время-обязательно спросит, что такое «возвести в степень». - У нас на … ну, в ообщем, там, из-за этого знака можно влипнуть в крупные неприятности, поэтому никто ничего о нем не рассказывает.
   Девушка выслушала его и даже не уточнила, где это там. Может и так знала, но скорее всего ее сейчас мало интересовали подробности .
  - Пошли. - Приглашающе махнула рукой она и бесстрашно шагнула прямо в символ.
   Юноша проследовал за ней и оказался в тоннеле, как две капли воды похожий на тот, что когда-то привел его на «Ласточку». Тимка надеялся, что девушка его поджидает по ту сторону, однако впереди никого не было. Сердце екнуло. По всей видимости Беата-два повторила «путь» той девушки, которую он когда-то любил. И потерял точно так же. Тимка побрел по тоннелю. Его теперь совершенно не волновало, куда приведет этот путь. Очень хотелось заплакать от горя и обиды на несправедливость этого «иноль-мира».
   Тоннель кончился внезапно. Возможно, он был короче предыдущего, но вполне могло оказаться, что длина осталась прежней, просто Тимка, погрузившись в невеселые свои мысли, сам не заметил, как добрался до конца. На этот раз выход оказался сбоку, в стенке тоннеля. Изнутри казалось, что если выбраться наружу, то непременно упадешь. Полетишь вдоль стены, на которой растет темная трава и прямо в небо, что под ногами. И даже ухватиться за травку не получиться, ибо метра полтора было до нее от выхода. Тимка осторожно уселся верхом на край проема и протянул руку - ее ощутимо потянуло вниз. Плохо. И глаза, и ощущения — все говорило за то, что тело рухнет в пропасть, едва сделаешь шаг наружу. Однако ведь вот какой-то камешек валяется себе преспокойненько и не думает никуда скатываться. Трава растет перпендикулярно стене, а ведь она всегда тянется вверх, в противоположную от земли сторону. Там все в порядке, все нормально.
   Ясно, что тут видимость одна, наваждение, но прыгать страшно. Тимка перебросил наружу вторую ногу и застегнул куртку. Пока он собирался с духом, поверхность земли заметно отодвинулась. Поняв, что дальнейшее ожидание ничего хорошего не сулит, Тимка оттолкнулся руками от края и прыгнул. Падал он по пологой траектории и перед приземлением успел набрать достаточную скорость. Устоять на ногах, понятно, никакой возможности не было и на финише пришлось пропахать носом землю. Отплевываясь, юноша встал, стер рукавом грязь с лица, снял куртку и принялся ее отряхивать.
   Внезапно позади раздался звонкий смех. Тимка обернулся, увидел Беату и с души упал камень.
  - Красавец! - наморщила нос девушка, рассматривая парня. - Сейчас поищем воду, тебе срочно надо умыться.
   Юноша робко улыбнулся этой новой Беате. Он чувствовал, что это не та девушка, что он любил, но кто-то более симпатичная, нежели предыдущая.
  - Тебе-то путешествие точно не повредило. - И, вздохнув, чуть слышно добавил. - Красивая...
   Девушка то ли и вправду не расслышала, то ли сделала вид, во всяком случае она отвернулась и с серьезным видом принялась рассматривать лес, окружавший поляну. Тимка проследил ее взгляд, но ничего примечательно не увидел. Ни поселений, ни людей вокруг. Разве что деревья тут не совсем привычные. Они были высоченными и с совершенно прямыми стволами. Казалось, что своими ярко-зелеными кронами эти великаны подпирают небо.
  - Мы пойдем туда. - наконец махнула Беата рукой, указывая направление и не оглядываясь пошла вперед.
   Тимка не смог понять, чем руководствовалась девушка, но все же последовал за ней. Возможно, она что-то знала, однако пока делиться этим знанием явно не собиралась. Ну и ладно. Главное, что идти легко. Под ногами — плотная земля, а между стволами деревьев места было предостаточно.
   Лишь прошагав минут десять парень вдруг осознал, что что-то не так. Перво-наперво твердая почва в лесу, да еще и без всяких признаков перегноя и павшей листвы - явление вовсе не ординарное. Вот лес в окрестностях фермы: так там под ногами хрустели ветки, шуршали листья или пружинила сухая хвоя, стоило лишь сойти с тропы. Второе - запаха леса тут не было вовсе. Сухой воздух вообще не имел какого-либо запаха, а подобного просто быть не могло. Тут Тимке вспомнились дикие белки, которых приходилось отстреливать на ферме. Зверьки эти вроде бы и не были толком живыми. То есть нет - живыми, конечно, были, но одновременно и механическими. Нет, даже так: живые, но состоящие из механических деталек. Возможно и эти деревья вовсе не родственны по своей природе обычным деревьям, а представляют собой что-то вроде белок, только в растительном мире.
   Подойдя к ближайшему дереву, Тимка коснулся шершавого ствола и тут же отдернул руку: кора оказалось теплой, как шкура животного. И кажется даже немного скользила, словно смазанная жиром. Парень брезгливо поморщился и вытер ладонь о куртку, пускай на коже вроде бы и следов не осталось. И вообще, с трудом верилось, что дерево может быть теплым само по себе, не будучи нагретым чем-то извне. А это точно грелось само и поэтому казалось чужеродным, противным самой природе растения. Или может это на самом деле какие-то звери? Воображение Тимки напрочь отказывалось считать деревья животными. Да и весь опыт фермерской жизни противился этому, потому как не было в такой форме никакого проку. Вот корова, например. Она бродит по пастбищу, чтобы питаться травой и тут без ног ну никак не обойтись. Свиньи, птицы, они тоже двигались, рылись в мусоре. Тут все понятно и логично: иначе им просто не выжить. А чем такое огромное животное-дерево могло бы питаться? Водой? Идущими через лес путниками? Вряд ли тут проходит достаточно народу, чтобы хватило для пропитания хотя бы одного такого великана. Однако вопреки своим рассуждениям, Тимка все же представив себе дерево-каннибала, что махает ветками и рассекает жертву листьями-ножами. Он даже поежился от такой картины, а затем спохватился, что слишком уж задержался. Он взглядом отыскал мелькающий меж стволами балахон Беаты и бросился ее догонять.
  - Куда мы направляемся? - спросил он у девушки, когда немного отдышался.
  - К переправе. - коротко ответила она, не удостоив его взглядом.
   Парню это ничего не говорило.
  - А далеко идти еще? - поинтересовался он.
  - Если та самая полянка, что я знаю - то еще довольно долго. Но до темноты должны добраться.
  - Хорошо. - сказал Тимка, хотя ничего хорошего в этом на самом деле не было и снова спросил. - А куда ведет эта переправа?
  - Домой. - все так же лаконично ответила девушка и с раздражением добавила. - Лучше не проси объяснять тебе что да как, побереги силы. Когда придем — сам все увидишь.
  - Ладно. - покорно кивнул Тимка и умолк.
   Шли они долго, а пресловутой переправы нигде не было видно, только бесконечная колоннада стволов деревьев да сухая ровная земля под ногами. А по всем признакам совсем скоро болжен был наступить вечер. Беата, похоже, это тоже заметила и ускорила шаг. Однако поход на такой скорости быстро отнимал силы и вскоре пришлось остановиться, чтобы немного перевести дух. Тимка подошел к девушке. Она еще не совсем отдышалась после быстрой ходьбы. Да и он тоже порядком выдохся.
  - Все ж не та полянка была? - осторожно полюбопытствовал Тимка, когда дыхание немного выровнялось.
  - Может и так. - пожала плечами она и тряхнула головой. - Но все равно нам надо идти.
  - Скажи, а там, у тебя на Ариадне есть такие деревья?
  - Нет, не встречаются. - Покачала она головой. - У нас в Оазисе точно таких нет. Там обычные.
  - Да я помню, потому и спрашиваю. - Тимка огляделся.
   Если планета сплошь покрыта таким лесом, то и цветом скорее всего зеленым будет. Может это Белла? Если так, то может статься, что идти придется не один день. И дай бог, чтобы конец у пути все же был, поскольку здесь и ориентиров-то нет - все одинаковое. Если только ночью знакомые созвездия найдутся, вот только ночи ждать Беата точно не станет. Пусть она и основательно вымоталась, но явно вознамерилась шагать, пока не свалится.
  - Мне кажется, что стоит немного посидеть и подумать. - все же предложил Тимка и выжидательно посмотрел на девушку.
   Но ответа так не последовало. Тогда он демонстративно опустился на землю под ближайшим деревом и сел, опершись спиной о теплый ствол.
  - Ты как хочешь, а я больше и шагу не ступлю. Не знаю, как у тебя, а в моей голове от долгой ходьбы все мысли путаются. К тому же вряд ли стоит идти без передыха неведомо куда неведомо где. Вечереет, опять же. Устать мы все равно устанем рано или поздно, но вот место для отдыха может оказаться хуже нынешнего. А переправа - что? Никуда не денется от нас эта переправа до утра или до следующего вечера.
   Беата сжала губы, зло оглядела окружающий их лес и опустилась на землю под соседним деревом. Было видно, что эта задержка на отдых ее очень раздражает.
  - Полчаса. - процедила она куда-то в пространство, не глядя на Тимку.
  - Как скажешь. - не стал спорить он и закрыл глаза.
   Под шум ветра, гулявшего в высоких кронах, парень незаметно для себя отключился. Спал он крепко, без сновидений. А когда открыл глаза, то даже испугался, что глаза разучились видеть: вокруг была кромешная мгла. Выходит, спал он не полчаса и даже не час. Но почему же спутница его не разбудила, что тут случилось?
  - Беата... - тихо позвал Тимка, но ответа не было.
   Он встал и взглянул наверх. Сквозь кроны виднелись звезды. Странными они были. Не черточки, а яркие точки. Они выглядели как огни далекого большого города. Крохи света в черной мгле, они были не в состоянии разогнать тьму вокруг, но сияние их непонятным образом успокаивало. Некоторое время Тимка простоял так, с задранной головой, а затем попытался вспомнить, где сидела Беата. Вроде бы по левую руку и чуть впереди, но это если сам Тимка стоял так же, как сидел.
  - Беата! - громко крикнул он и снова не услышал ни ответа, ни даже шороха.
   Он вытянул вперед руки и сделал несколько шагов в том направлении, где, как ему казалось, сидела девушка. Но он не нашел там дерева, а только наткнулся на мягкую стену, за которой клубился мерцающий туман. Двигаясь по кругу, он ощупывал преграду, похожую на ту, что когда-то встретилась ему в Центре на Цветице-Аделаиде. Он сделал пару кругов, но не обнаружил выхода наружу. Или преграда была сплошной, или проход просто не виден. И искать его ночью — попусту тратить силы. Дядя как-то говорил, что человек, ищущий путь во тьме, найдет только шишку на лбу. Что ж, скорее всего он был прав: следовало дождаться рассвета или хотя бы предрассветных сумерек.
   Прекратив поиски, Тимка лег на землю, подложил ладони под голову и принялся рассматривать сверкавшие в небе необычные звезды. Пришло спокойствие, мысли потекли ровнее. Он чувствовал, понимал, знал что в лесу этом ни с кем ничего плохого произойти не может. Тем более, что и не лес это вовсе, а что-то совсем иное, чему он никак не мог подобрать определение. Что-то вроде живых механизмов для поддержания работы какого-то очень сложного агрегата. Тимка почему-то подумал про Эйлерский маяк, что стоял на краю порта. Там наверняка тоже стоял какой-нибудь сложный механизм, поскольку ночью отражение в воде луча маяка можно было увидеть даже с фермы. Оно мерцало и дробилось на тысячу маленьких огоньков. Вдруг эти точки в небе не звезды, а отражение луча какого-то маяка?
   Обдумать эту мысль парень так и не успел. Вокруг него внезапно все неистово затряслось, закружилось, стало рассыпаться. Он открыл глаза и не сразу понял, что это не мироздание дрожит, а его, Тимку, трясут за плечо. Затем он увидел рядом Беату и сообразил, что все же отключился.
  - Вставай, пора идти. - проговорила она и сердито добавила. - Не добудиться тебя, соня ты засоня. Пошли! На ходу доспишь.
  - Как это? - просил Тимка, но девушка уже ушла далеко вперед.
   Тимка вскочил было, но тут же охнул и присел от боли в мышцах ног. Пришлось приложить немало усилий чтобы более-менее разогнулся. Он поспешил за Беатой. Через несколько десятков шагов боль начала отступать, а вскоре и почти совсем исчезла. Наверняка затаилась, чтобы на очередном привале накинутся на истерзанные мышцы с новой силой. Но с Беатой скорого отдыха ждать точно не стоило.
  
  "Волна Гнева унесла Его в Великую Степь,
  Дабы познал Он там красоту тепла душ нечеловеческих."
  
   К рассвету стало казаться, что за деревьями замелькало открытое пространство. А вскоре лес и впрямь расступился, выпустив людей к обрыву, под которым волновалась, как показалось Тимке, залитая солнцем степь. На горизонте она поднималась чуть не к самому небу, а граница между ними растворялась в туманной дымке. Такую степь и за неделю не перейти. А без еды и воды не стоило и начинать поход.
  - Вот и море. - вдруг сказала Беата, остановившись едва не на самом краю обрыва.
  - Море? - изумленно переспросил Тимка и уставился на степь.
   Он помнил Срединный океан, что опоясывало Далилу, деля ее на два континента. Вода там вела себя совершенно иначе. А тут, помимо того, что никакой голубизны тут не наблюдалось и в помине, так еще и довольно сильный ветер не поднимал волн. Поверхность лишь слегка колыхалась, но очень плавно. Так обычно волновался ковыль в степи
  - Что-то непохоже оно на море. - пробормотал парень, прищурившись. - А переправа — это через него?
  - Нет. Переправа — это отсюда вместе с Волной. Море затихло, значит она скоро начнется.
  - Что начнется? Переправа? - не понял Тимка.
  - Нет же — Поток! - раздраженно ответила Беата. - Надо отыскать капсулу, иначе следующего года ждать придется.
  - А я-то думал, что потоки случаются только там, где вода. - пожал плечами юноша.
  - Поток не всегда то, о чем ты дыумаешь. - отрезала она.
  - Но в море же вода...
  - Опять ты с этой водой. Кто тебе сказал, что море обязательно должно быть обязательно ею наполнено? - сказала Беата и Тимка замолк, пытаясь хоть как-то осознать сказанное.
   Ветер, дувший вдоль берега, быстро крепчал, но поверхность моря оставалась спокойной. Вдобавок казалось, что ленивые «травяные» волны и вовсе двигаются сами по себе. Иногда вроде бы даже навстречу ветру.
  - Идем капсулу искать. - нетерпеливо приказала девушка, указывая почему-то влево.
  - Идем. - покорно согласился Тимка, хотя не очень понял выбор направления.
   На его взгляд с тем же успехом можно пойти и направо. Впрочем, так ветер в лицо не дул. Тоже причина, в принципе.
   То ли из-за того, что Беата все ж таки притомилась, то ли еще по какой-то причине, но шли они не быстро. Слева тянулся лес, справа — море. Почва под ногами оставалась ровной и твердой, как и в лесу. Она больше напоминала хорош укатанную проселочную дорогу. Шли долго. В какой-то момент Тимка вдруг осознал, что впервые в жизни ухитряется дремать на ходу. Он слышал, что иногда так с кем-то случалось, но был уверен, что только со слабыми. Разозлившись на себя, юноша потряс головой. Сонливость отступила, но ее место тут же заняло сосущее чувство голода. Тут же вспомнились оставленные в столовой банки. Рот наполнился слюной. Тимка сглотнул и вздохнул. Беата расценила вздох по своему и обнадежила.
  - Скоро капсула отыщется, недолго осталось.
  - Надеюсь. - буркнул он в ответ.
   И правда, вскоре они нашли капсулу. Точнее, она их сама нашла. Позади вдруг раздался невнятный шум, затем что-то пронзительно заскрипело. Девушка и парень остановились и обернулись практически синхронно. Метрах в ста на обрыве лежало некий полупрозрачный пузырь. Странный предмет, контуры которого было невозможно толком определить.
  - О! Добрались, наконец. - радостно воскликнула девушка и вернулась к пузырю.
  - Это и есть капсула? - стараясь перекричать вой крепнущего ветра спросил Тимка.
  - Она самая. - крикнула в ответ Беата. - Как раз вовремя объявилась. Вот-вот пойдет Волна.
   Тимка посмотрел на воду, но не увидел каких-нибудь перемен. Ветер — да, не поспоришь, еще немного и превратиться в ураган, но "вода" все так же лениво колыхалась. Причем, поперек воздушного потока.
  - Полоса! - указывая пальцем на горизонт прокричала девушка, подходя к капсуле.
   Тимка присмотрелся. Вроде какая-то темная линия появилась, хотя утверждать, что ее там не было раньше, он бы не стал. Но Беате виднее.
   Девушка шагнула в пузырь и исчезла. Тимка, огляделся и последовал за ней. Все вокруг сразу исчезло. На миг стало невыносимо холодно от обжигающего мороза и тут же вновь потеплело.
  - Беата! - позвал Тимка, оглядываясь.
  - Я рядом. - отозвалась Беата. - Но в капсуле мы не сможем увидеть друг друга. К тому же... - голос ее на миг осекся. - К тому же мы уже и не увидимся... При выходе не увидимся. Поток выносит всех по-разному: для каждого пассажира — своя остановка..
  - В смысле? - не понял Тимка, но ответа не последовало.
   Воздух вокруг стал плотнее, запульсировал. Яркие полосы света закружились вокруг. Их становилось все больше, они переплетались, образуя странный рисунок. Послышался тонкий, на пороге слышимости, писк. Тимка крикнул.
  -Беата! - Но никто не отозвался.
   Писк стал громче и ниже, медленно превращаясь в какие-то завывания. Свет полос превратился в мерцание, от которого заболели глаза. Тимка закрыл их, но это не помогло: свечение каким-то образом проникало сквозь сомкнутые веки. Вой, переросший в мощный гул, постоянно меняющий тональность, вроде бы как-то усиливал это мерцание. Тогда Тимка зажал уши ладонями, но это не помогло. Звук и свет причиняли уже физическую боль. Казалось, еще немного и голова просто не выдержит — взорвется, но тут все кончилось. Свет и гул сменились мраком и тишиной. Переход от одного состояния к другому был настолько резок, что Тимка даже покачнулся. Он опустил руки и открыл глаза. Темно. Абсолютная темнота. Даже коснувшись ладонью носа, он не смог ничего увидеть, как ни старался. А может, он просто ослеп от яркого света и больше ему не суждено ничего увидеть? Сминая здравый смысл и разрывая в клочья логику, накатила паника. Тимка закричал, рванулся вперед и упал в ледяную крупу.
   Свет. Вряд ли слепые способны его увидеть. Тимка сел, вытер лицо и огляделся. Равнина, поросшая серой заиндевевшей травой. Ледяной ветер гонит клочья облаков по низкому свинцовому небу. Справа ближе к горизонту виднелось что-то темное. Скорее всего гора. Нет скальная гряда, судя по протяженности.
  - Беата! - крикнул Тимка, в надежде, что девушка отзовется, но тщетно.
   Теперь их разлучила Волна. Еще одна бессмысленная потеря на пути к неизвестности. Зачем судьбе понадобилось бить и шпынять его? Неужто Создателю так хочется досадить своему творению?
  - Сволочь! - крикнул Тимка небу, но ветер унес звук в степь.
   Самое интересное, что парень хоть и был сильно расстроен произошедшим, однако ненависти к богу не испытывал. Он помнил, как когда-то священник сказал, что хулить Создателя не стоит хотя бы потому, что это абсолютно бесполезно. Да к тому же ругань отнимает много сил, которые стоило бы употребить на решение свалившейся на голову и кажущейся неразрешимой задачи. Что ж, совет и впрямь был дельным. Тимка еще раз огляделся и убедившись, что никого нет, постарался занять голову чем-то еще, кроме горьких воспоминаний. Например, неплохо бы выяснить, куда его занесло на этот раз. Возможно, что теперь под ногами была твердь Далилы. Тимка был даже почти уверен, что так оно и честно. Хотя исключать другие варианты тоже не стоило.
   Он застегнул куртку, чтобы унять холод пробиравшийся к телу и повыше поднимая ноги зашагал к далеким теням, как к единственному более-менее видимому ориентиру. Такая ходьба хоть и утомляла, но помогала согреться. Еще больше согревала мысль, что если Волна все же вынесла его домой, то за темнеющей грядой расположены шахты с их огнедышащими Драконами. И поселок, где наверняка удасться отыскать Давида и Стиви. А еще там есть порт, откуда корабли ходят к Солнечному Берегу. В общем, в тех краях наверняка отыщется теплое местечко, да и от голода там не умрешь.
   За несколько часов похода через степь, скалы, казалось, не приблизились ни на йоту. И вроде бы даже стали дальше. Но так казалось, скорее, из-за опускающейся на степь темноты. К вечеру и ветер стал заметно сильнее. Но это еще полбеды: хуже, что он приносил с собой мелкие льдинки. А вскоре серые тучи принялись посыпать мерзлую землю ледяной крупой и скалы пропали. Парень уткнулся носом в поднятый воротник куртки, чтобы защититься от секущего лицо льда и продолжил путь. Он бодал ветер и почти ничего не видел, только стараясь придерживаться выбранного направления. Подкорректировать курс можно будет потом, когда закончится этот неприятный снегопад.
   Тимка вдруг ощутил под ногами твердую ровную поверхность. Он остановился, присел на корточки и смел ладонью снежную крупу: похоже на покрытие дороги. Парень прошелся туда-сюда, чтобы выяснить направление. Оказалось, что им с дорогой по пути. Не совсем, правда: дорога шла под некоторым углом к гряде, но это мелочи. Когда не приходится высоко поднимать ноги, дабы упругая трава не опутывала их, и периодически подскальзываться, то шагать куда легче и быстрее. Небольшой крюк - не самая высокая плата за удобство. Жаль только, что по мере того, как сгущались сумерки, границы дороги становилось все труднее различать: несколько раз Тимка забредал в траву. Еще немного — и поход опять станет сплошным мучением. Хорошо бы отыскать местечко, где можно подремать до утра не рискуя замерзнуть.
   Парню вдруг показалось, что справа мелькнул огонек. Остановившись, он принялся вглядываться во тьму. Снова мелькнул свет и Тимка понял, что не ошибся. Он сошел с дороги и направился в степь. Потерять дорогу он не боялся - скалы тянулись по левую руку. Значит, чтобы отыскать ее снова, достаточно будет просто развернуться и идти обратно.
   Неяркий этот свет все приближался. Огонек этот обещал тепло и, возможно, даже еду. Однако дойдя до места, Тимка не обнаружил рядом ничего, кроме раскачивающегося на гибком пруте светящегося шара. К тому же неприятный зеленоватый свет, какой бывает от гнилушек, казался чужим. И вдобавок не очень-то освещал местность. Может быть обозначал что-то важное, нужное людям? Склад, там, или вход в подземное убежище, или на худой конец звонок. И впрямь, вдруг если качнуть шар посильнее, то зазвонит звонок и появятся люди?
   Парень встал на мысочки и попытался дотронуться до фонаря. Однако тот, будто разгадав мысли человека, слегка приподнялся и отодвинулся в сторону. Тогда он попытался достать до шара в прыжке, но под ногами хрустнула хрупкая ледяная корка и Тимка упал на склон глубокой ямы. Шар над головой, словно дожидавшийся этого момента, тут же погас.
   Тимка пополз вверх, пытаясь выбраться наверх, но только обрушил рыхлый грунт. Сколько бы он ни старался, стенки осыпались и утаскивали бедолагу вниз. Но усилия вовсе не были бесполезными. Осыпающаяся земля пробудила нечто на дне и там что-то глухо заскрежетало, залязгало. А затем обитатель дна оглушительно взревел. Одновременно зазвенел металл, потянуло гарью. Эти звуки Тимку совсем не обрадовали и он удвоил усилия, стараясь выбраться. Но тот, кто жил внизу, на каждое движение человека отвечал фонтанами земли. Рычащее нечто словно стремился заживо похоронить наглеца, потревожившего его покой. Тимка тяжело дышал. На зубах его хрустел песок, дышать было трудно, но и не двигаться — тоже не вариант. Стоило только замереть, как хозяин ямы начинал с ворочаться и тогда стенки ямы начинали медленно осыпаться, утаскивая тело на дно. А туда опадать явно не стоило. Машина или животное, но эта штука внизу совершенно точно не собиралась угощать того, кто окажется внизу, чаем с вареньем. Стараясь двигаться очень осторожно, Тимка кое-как ухитрялся оставаться на сползающем склоне, не вызывая новых атак чудища. Он даже понемножку продвигался вверх.
   Край был уже где-то совсем рядом, рукой подать. Чуть-чуть, совсем немножко подтянутся и все. Собрав остатки сил, парень рванулся вверх, кончики его пальцев уже коснулись мерзлых стеблей травы, но рыхлый грунт обрушился и потащил его вниз. Чудище ожило, заревело и снова принялось швыряться землей. Затормозить спуск не получалось. До логова обитателя ямы оставалось совсем немного, когда что-то загромыхало, рев перешел в визг, раздался скрежет и чудовище замолчало. А затем по спине что-то больно ударило и послышался негромкий голос.
  - Эй, хватайся.
   Мрак, царивший в яме, не позволял увидеть хоть что-то. Стараясь не делать резких движений, Тимка пошарил рукой вокруг и нащупал веревку. Он тут же намотал ее на запястье и хрипло крикнул невидимому спасителю.
  - Тяни!
   От могучего рывка веревка врезалась в кожу и медленно потянула тело вверх. Тимка отчаянно засучил ногами, стараясь помочь своему спасителю, но дело все равно шло туго. А тут еще чудовище опять взревело, зарычало, а потом швырнуло приличных размеров камень, угодивший прямо по хребту. От удара потемнело в глазах и перехватило дыхание. Хорошо хоть веревка была хорошо намотана на запястье, а то Тимке бы сдобровать.
   Едва юноша оказался за пределами ямы, как рев немедленно смолк. Затем, как по волшебству, снова зажегся зеленый фонарь. Стало видно, как из ямы валит густой пар, оседая кристалликами льда на многочисленных длинных травинках, свисавших с краев.
  - Эй, спасибо вам огромное! - обратился Тимка к своему еле различимому во мраке спасителю.
  - Тихо! - произнес незнакомец и в голове его послышалась укоризна. - Великая Степь все слышит.
   Великая Степь? Тимка не понял о чем говорит этот человек, но раз он велит соблюдать тишину — не стоит спорить. Особенно после пережитого. Оглянувшись на яму Тимка с удивлением обнаружил, что она стала меньше. Такими темпами к утру ее и вовсе покроет корка льда. Тонкая корка, которую ночью проломит какой-нибудь неудачник, пришедший на свет.
  - Иди за мной след в след. - прошептал незнакомец и трава под его ногами тихо зашуршала. - У этого оборотня здесь поблизости еще четыре ловушки.
  - Я не смогу, я же ничего не вижу без света!- шепотом взмолился Тимка.
   Незнакомец вложил ему в руку конец веревки.
  - Обмотай вокруг руки как следует. Я пойду вперед и буду тянуть. - он замолк, словно к чему-то прислушивался, а потом добавил. - Но если все же рухнешь — не трепыхайся. Мне так будет легче тебя вытаскивать.
   Все еще ощущая боль в спине, Тимка побрел вслед за человеком. Тот шел уверенно, будто не раз уже бывал в этих местах и Тимка понадеялся, что там, куда они когда-нибудь придут, окажется тепло, безопасно и сытно. Не волновала его даже мелькнувшая мысль о том, что и сам спаситель мог оказаться каким-нибудь людоедом, давно не видевшим свежего мяса.
   Вскоре они вышли к странной повозке.
  - Лезь за мной. - сказал человек.
   Он поднялся по спицам колеса и перемахнул через веревки, натянутые над краем какой-то платформы. Тихонько громыхнул металл. Тимка последовал за человеком. Вот только перемахнуть через ограждение с такой же легкостью, как это сделал провожатый, у него не получилось: зацепившись ботинком за веревку, юноша шлепнулся на дырявый настил. Шуму получилось много. Человек, ожидавший его у входа в тентованную часть повозки, не произнес ни слова, однако парню стало почему-то стыдно за столь громкое прибытие. Теперь помимо болевшей спины стала побаливать еще и рука, на которую Тимка так неудачно упал.
  - Проходи. - тихо сказал незнакомец и откинул полог, закрывавший вход.
   Пахнуло теплом. И даже неприятный запах, вырвавшийся изнутри, не смутил парня. Любое тепло казалось ему сейчас самым уютным в любом из миров, чем бы оно не пахло. Однако внутри помещения гостей явно не ждали: кто-то негостеприимно заворчал и этот звук нес в себе явную угрозу. Тимка замер у входа, не решаясь сделать шаг.
  - Тихо, Лучик! - строго сказал кому-то человек. - Свои.
   И все же парню показалось, что сказано это было больше для него, гостя, нежели для неведомого охранника. Мол, все под контролем, не бойся. Но Тимка вошел только когда загорелся неяркий мерцающий свет. И чуть не выскочил обратно, разглядев как следует своего спасителя и жуткую тварь, которую тот держал на руках.
   Человек, как оказалось, вовсе и не был человеком. Скорее, он напоминал ожившего мертвеца, обшитого светлой пятнистой кожей. Зубы поблескивали сталью, а острые шипы, торчавшие из продранной на плечах кожи куртки, напоминали части машины. К тому же существо это держало на руках небольшое чудовище, чьи закованные в металл щупальца беспрерывно шевелились. Тело зверюги поросло пульсирующими бородавками и время от времени какая-нибудь из них начинала ярко светиться или быстро мигать так, что в глазах рябило.
  - Я — Почтарь, меня так кличут. А это мой друг - волчонок. - С нежностью в голосе произнес жуткий полупокойник, представляя существо. - Его зовут Лучик и ты ему, как мне кажется, нравишься.
   Тимка хотел было уточнить, не в гастрономическом ли смысле рассматривать фразу, но тут ощутил внутри какое-то ищущее и любопытствующее тепло, мягко обволакивающее душу. Никогда раньше ему не приходилось испытывать ничего подобного, но он не испугался, а осторожно попытался ответить так же. Бородавки Лучика яростно замигали золотистым светом. Тимка протянул руку и погладил тело ближе к основанию щупальца. Почему-то ему казалось, что именно здесь волчонку (?) будет приятнее всего. Лучик немедленно обвил щупальцем руку своего нового друга и мягко погладил тыльную сторону ладони.
  - Да, мы теперь с ним друзья. - улыбнулся Тимка, рассматривая зверя и старательно отводя взгляд от Почтаря.
   Почему-то странную и, что уж греха таить, страшную зверюгу видеть было не в пример легче, нежели похожего на человека чужака. А ведь именно этот двуногий ужас спас его, Тимки, жизнь! Будет свинством отвернуться и не поблагодарить этого Почтаря.
   Собравшись с духом, Тимка взглянул на покрытое голубовато-белыми мертвенными пятнами лицо, протянул руку и сказал.
  - Спасибо большое, Почтарь! Если бы не ты, то я... Даже подумать страшно. - парень наморщил нос и помотал головой.
   Почтарь издал какой-то неопределенный звук, коротко махнул рукой, словно отметая свое участие в спасательной операции и участливо спросил.
  - Есть хочешь?
  - Очень. - признался юноша и вспомнил, что неплохо бы и представиться. - Меня Тимкой зовут, Тимофеем.
  - Здорово! - почему-то обрадовался Почтарь. - Ты чего ешь?
  - В смысле? - удивился Тимка.
  - Ну, какую пищу?
  - Да любую, какую можно прожевать. И воду пью с удовольствием.
  - Угу.
   Почтарь принялся копаться в одной из сумок, стоявших у стенки. Тимка сидел на тюке и осматривался. Сделанные из металла распорки в виде арок поддерживали тяжело колыхавшийся под ударами ветра тент. Мотки веревок, шесты из непонятного материала, разнообразные гнутые железяки висели на продольных балках, скреплявших арки и не дававших мягким стенкам глубоко проваливаться. Почти все пространство в фургоне занимали разнообразные ящики, узлы и мешки. В центре стоял на ножках железный ящик; от него распространялось тепло. Ни трубы, ни дров, ни брикетов Тимка не заметил, но при этом дымом почти не пахло. Возможно там использовалось какое-то хитрое топливо вроде того, что горело в котле воздушного корабля. Да, наверняка такое. Тимка припомнил, что в котельной тоже дымом не пахло, хотя труба отсутствовала. А легкий запах гари скорее всего распространяла висящая на стойке масляная лампа. За ее потемневшим от нагара стеклом горел рогаты огонек, едва освещавший нутро фургона. Чуть ниже нее висела прозрачная банка, в которой копошилось какое-то червеобразное светящееся существо. А поскольку резервуар лампы создавал под собою тень, бледно-зеленоватый свет червячка был виден вполне отчетливо.
   С сумкой в руке подошел Почтарь и молча поставил ее перед Тимкой. Тот опасливо заглянул внутрь, но запах оттуда поднимался на удивление соблазнительный. Очень походивший на тот, что источало копченое мясо, которое каждый месяц готовил дядя в сарайчике-коптильне.
   В ногу что-то довольно болезненно кольнуло. Тимка подскочил от неожиданности, но это был всего лишь Лучик, устроившийся рядом. Глаза зверя поблескивали, а щупальце с острыми шипами осторожно покачивалось рядом со штаниной.
  - Эй, Лучик, имей совесть. Ты уже поел, так что оставь гостя в покое. - с укором проговорил Почтарь.
   Волчонок повернулся на голос, помавал в воздухе щупальцами и вновь уставился на Тимку глазами, полными мольбы. Точно так же смотрел в рот и Бобик, когда хотел выпросить кусочек какой-нибудь вкуснятины.
  - Можно я ему кусочек дам? - спросил Тимка, разглядывая свернувшегося рядом Лучика. - У меня кусок в горло не лезет.
  - Учти, он потом не отстанет. - предупредил Почтарь, а затем махнул рукой. - Дай, конечно. Все равно он уже избаловался.
   Он протянул парню огромных размеров нож. Тимка достал большой кусок темного мяса и неловко орудуя массивным кованным клинком, отхватил солидный ломоть. Волчонок словно ждал этого момента. Метнувшееся с быстротой молнии щупальце не позволило отрезанному куску упасть обратно в сумку.
  - Во дает! Покачал головой Тимка и рассмеялся.
  - Он такой, он может. Не заладилось что-то у меня с его воспитанием. - виновато улыбнулся Почтарь и развел руками.
  - Оно ему и не требуется. - глядя на урчащего от удовольствия волчонка ответил Тимка, но затем спохватился, отрезал кусок мяса себе и принялся за еду.
   Отыскался в сумке и хлеб. Даже черствый он сейчас казался парню невероятно вкусным. Почтарь принес кружку воды и поставил на пол рядом с сумкой.
  - А ты? - спросил Тимка, показывая остатки мяса. - Отрезать кусочек?
  - Не, я сыт, спасибо. Перекусил еще когда Лучика кормил.
  - Как знаешь. - сказал Тимка, отпил из кружки и отсек от куска еще один темный ломоть с белесыми прожилками жира.
   Наконец-то насытившись, Тимка протянул нож Почтарю.
  - Спасибо!
  - Да на здоровье. - улыбнулся Почтарь, протер лезвие тесака какой-то относительно чистой тряпкой и убрал его в ножны.
   Тимка откинулся на мягкий тюк. После еды с невероятной силой потянуло в сон и противится ему было совершенно невозможно. К тому же под боком уже вовсю уютно посапывал наевшийся досыта волчонок.
  - Я тут... - начал было Тимка, едва моргая потяжелевшими веками.
  - Все нормально, спи. - махнул рукой Почтарь. - А завтра и в путь двинемся.
   Парню хотелось спросить куда, но глаза как-то сами собой закрылись. Он заснул, так и не успев задать мучивший его вопрос.
  
  "...демоны, страшась света Его, уступали дорогу."
  
   На этот раз сон снова оказался про маяк, только уже про тот, что стоял в бухте столичного порта. Во сне, правда, порта уже никакого и не осталось - развалины окружали бухту. Сломанные колеса полузатонувших пароходов у берега, рухнувшие краны, обрушившиеся камни причалов... И ни одного человека вокруг. Лишь чаячьи крики над водой, да всхлипывание и шипение воды в камнях нарушали царившую тишину.
   Тимка прошел по гребню скалы к маяку. Под ногами хрустели камни — все, что осталось от дороги. По мере приближения башня становилась все выше и шире. Вскоре стало казаться, что она подпирает собой небо.
   Основание башни едва умещалось на скале. Тимка хотел войти внутрь башни, но вход был завален камнями. Тогда парень решил обойти башню кругом и поискать другое местечко, через которое можно проникнуть в башню. Дело оказалось весьма непростым. Попадались места, где между стеной и обрывом оставался лишь узенький карниз. Тогда приходилось прижиматься к стене всем телом и проходить такой участок приставными шагами. Но усилия Тимки не пропали даром: в основании башни обнаружился большой пролом. Камней тут не было, вместо них проход загораживал человек в черной одежде. Услышав шаги, стоящий повернул голову и посмотрел на Тимку. Парню сперва показалось, что это стоит Почтарь в своей драной куртке, но фактически сразу понял, что ошибся. Кожа на лице стоящего местами отвалилась, обнажив ржавый металл. На месте глаз виднелись черные провалы. Из рукавов куртки торчали ржавые же культи. Сами руки валялись рядом и тоже юыли ржавыми. Ботинки и низ штанов человека покрывал темный мох. И как этот железный мертвец еще не рухнул?
   Словно отвечая на этот вопрос, Тимка пожал плечами и повернулся к пролому, намереваясь войти в башню. Но едва он сделал шаг, как мертвец снова ожил. Шея его заскрипела и он уставился черными провалами глазниц на парня. Челюсти лязгнули, рот открылся и послышался страшный глухой голос.
  - Возьми ключ.
   Испуганный Тимка прислонился спиной к стене маяка. От слов мертвеца парня охватил ужас. Он понимал, что ключ обязательно надо взять. Хуже того: его невозможно было не взять. И благо, если не отыщется нужная замочная скважина, для которой ключ мертвеца предназначался. В противном случае результат окажется страшнее нашествия тысяч ржавых железных мертвецов.
   В руке Тимки вдруг оказалось что-то холодное. Он раскрыл ладонь и увидел ключ. Самый обыкновенный, железный, каким отпирают амбарные замки. И вдобавок старый: металл побурел, покрылся оспинами. Почти такой же висел на крючке в прихожей фермерского дома, но только у этого головка была выполнена в виде символа иноль. Юноша попытался выбросить вещицу в океан. Однако едва ключ скрылся в волнах, на ладони уже лежал точно такой же. Или может тот же самый.
  - Ты не избавишься от ключа, пока не воспользуешься им, - пролязгал мертвец и чуть помедлив добавил. - Смотритель Тед свою работу закончил.
  - Тед?! - Тимка вспомнил своего соседа с «Белого Лиса». - Как ты здесь очутился? За чем ты смотришь?
   Теперь парень увидел, что железный мертвец и вправду похож на Теодора. На душе стало гадко, будто это он, Тимка, виноват в происходящем.
  - Прости, Теодор. - произнес он и на глазах навернулись слезы.
   Но мертвец ничего не ответил - он уже начал рассыпаться. Затем ноги его подогнулись, потерявшее равновесие тело рухнуло. От удара о камни голова оторвалась, оставив после себя лишь ржавый пенек хребта, откатилась к краю обрыва и скрылась в волнах. Одежда как-то неожиданно быстро истлела, обнажив железное тело, Но и оно буквально на глазах превращались в ржавую пыль. А вскоре от Теда не осталось даже и ее: ветер постарался.
  - Дела... тихо проговорил Тимка и передернул плечами.
   Он еще немного постоял, словно ожидал возвращения Теда, затем сжал ключ в руке и шагнул в пролом. Внутреннюю поверхность стены занимала довольно узкая спиральная лестница без перил. Наверняка она вела в рабочие помещения маяка, от одного из которых и был ключ. Вот только добраться туда ох как не просто. Это Тимка понял, едва встав на первую каменную ступеньку. Пришлось сдвинуться поближе к краю, чтобы плечо не упиралось в стену. Однако после первого витка Тимка поглядел вниз и ощутил предательскую слабость в коленках. Тогда он решил, что лучше прижаться к стене грудью и двигаться приставным шагом, благо ширина ступеней позволяла вставать на них обеими ногами. Правда, так подъем грозил затянуться, но спешить было некуда.
   Тимка поднимался все выше и выше. Влажные шершавые камни под ладонями казались одинаковыми. Вскоре ему стало казалться, что нет никакого подъема, есть только хитро устроенное кольцо. Тогда Тимка остановился и осторожно обернулся. Позади он увидел глубокую пропасть и стену, по которой вилась лестница. Голова закружилась, тело закачалось. Почувствовав, что теряет равновесие, Тимка судорожно распластался на неровных камнях стены, но все же не сумел удержаться и рухнул в бездну.
   Он закрыл глаза, ожидая удара о каменный пол. Ветер бил в лицо, шумел в ушах, норовил развернуть тело, хотел заставить его кувыркаться. Тимка еще долго летел раскинув руки, пока не решился открыть глаза. Оказалось, что никакого падения нет и в помине, а наоборот: восходящий поток воздуха поднимал тело к вершине башни. Вскоре окованная ржавыми железными полосами дверь в конце лестницы оказалась на расстоянии вытянутой руки. Но едва Тимка дотронулся кончиками пальцев до потемневшего дерева, как все вокруг затряслось, загремело и чей-то голос произнес:
  - Тимка, просыпайся. Нам надо отправляться в путь.
  - Дверь! - крикнул в ответ Тимка, все еще пытаясь дотянуться до прихотливо изогнутой ручки и открыл глаза.
   Он увидел над собой страшное лицо монстра и копошившуюся жуткую зверюгу с отливавшими металлом щупальцами. Юноша едва сдержался, чтобы не закричать, но вскоре начавшая возвращаться память заставила страх отступить. Некоторое время Тимка смотрел на червяка в банке, от которого сейчас исходил пульсирующий голубоватый свет, и окончательно пришел в себя. Он вспомнил где находится, с кем, почему и на душе сразу полегчало.
  - Выспался? - спросил Почтарь с чуть виноватой улыбкой.
  - Вроде как. - пожал плечами Тимка, но затем поняв, что и впрямь отлично отдохнул, поправился. - Отлично выспался!
  - Тогда пора в дорогу. Ты как, готов?
  - Пора. - не стал возражать юноша, потрепал по загривку волчонка и поднялся. - Только быстренько сбегаю на улицу.
  - Только с платформы не слезай. В Великой Степи день опасней ночи.- предупредил Почтарь и посоветовал. - Ты вот что: сперва найди местечко, где нет ветра, а то не ровен час забрызгаешься весь. А если по большому - то свесь зад пониже. Только не выпускай из рук леера, а то упадешь. Тряпку дать?
   У парня запылали уши, он помотал головой и не глядя на Почтаря выбрался из фургона. Покончив с делами, Тимка по узенькой полоске перфорированного настила прошел с «кормы» на сужающийся «нос». Путешествие далось нелегко. Стоило только покинуть защищенное от ветра место, как яростный порыв едва не сбросил парня на землю. Точнее - сбросил, однако Тимка сумел ухватиться за натянутую вдоль узкой «тропки» веревку, подтянулся и снова взобрался на настил.
   В передней части фургона, прямо перед входом в тентованную часть, располагались органы управление чудо-транспортом. Тимка стоял и смотрел на то, как Почтарь «разводит пары». Тот сперва довольно долго возился с веревками и рычагами, а затем вдруг поднял жесткий парус и почти мгновенно развернул его узким ребром к ветру. Однако даже при такой нагрузке мачта поскрипывала при каждом порыве и дрожь пробегала по палубе. Из-за этого создавалось впечатление, что фургону просто-таки не терпелось отправиться в путь.
   Заметив парня, Почтарь махнул ему рукой, а затем резким движением опустил тормозной рычаг. Что-то заскрипело, затрещало и фургон медленно двинулся вперед. Под колесами захрустели трава и лед. Осторожно натягивая то одну, то другую веревки, Почтарь начал осторожно разворачивать парус. Скорость фургона росла, рывки становились все менее заметны. Добившись более-менее равномерной тяги, Почтарь взялся за рычаги. Едва касаясь рукояток и слегка поворачивая парус, он плавно, по широкой дуге, развернул и вывел свой сухопутный корабль на дорогу. Лишь только когда колеса загремели по покрытию, Почтарь развернул парус почти по ветру. Фургон быстро набрал ход и понесся сквозь вечную непогоду Великой Степи.
   Из под тента выбрался волчонок, обвил щупальцами ногу Почтаря и быстро поднялся к голове. Там он вцепился щупальцами в куртку и принялся озирать окрестности. Тимка махнул ему рукой и ощутил теплую волну дружбы, колыхнувшую душу: Лучик был счастлив.
   Ветер в носовой части фургона почти не ощущался. Разве что редкие боковые порывы, из-за который возникал довольно ощутимый крен. Почтарь молниеносно реагировал на подобные атаки и точными движениями тут же опускал фургон на все колеса. Тимку удивляла такая быстрота реакции. Сам он не делал ничего, просто намотал веревку на руку и посматривал по сторонам. Хотя смотреть-то было в общем-то и не на что. Серая равнина, серое небо... Изредка попадались сильно поржавевшие остовы каких-то гигантских механизмов. У одного даже удалось разглядеть колесо. Возможно эти мастодонты когда-то тоже мчались по этим дорогам. Интересно, были ли они живыми?
   Холодная рябь прошла по сознанию, заставив парня поежиться.
  - Тимка! - рявкнул Почтарь, сходя со своего места. - Хватайся за рычаги и держи их крепко!
   Удивленный юноша расторопно занял место рулевого и крепко, как было приказано, сжал массивные рукоятки, а Почтарь принялся быстро тянуть и крепить многочисленные веревки. Рычаги дергались и приходилось прилагать немало усилий, чтобы они не вырвались из рук. Почтарь нырнул в недра фургона и Тимка занервничал. Он побаивался, что ему может банально не хватить веса тела и прикидывал, что в этом случае делать. Однако вскоре Почтарь появился снова. Он держал в руках какую-то диковинную штуку и Тимка подумал, что это какое-нибудь оружие. Вот только зачем оно ему тут?
   Снова став к рулю, Почтарь приказал.
  - Бери волчонка и ныряйте под тент.
   Он выглядел встревоженным, а на плечах его, прямо сквозь куртку начали пробиваться сверкающие шипы. Наблюдая жуткую эту трансформацию, Тимка решил воздержаться от лишних вопросов: быстро пересадил Лучика к себе на плечи и скрылся внутри фургона. Едва парень задернул полог, как послышался грохот. За ним последовал оглушительный визг, сменившийся громким лязгом. От этих звуков заложило уши. Снова громыхнуло, но теперь уже заметно тише. А вот лязг металла и визги стали куда громче, чем вначале, хотя это и казалось невозможным.
   Волчонок разжал щупальца и нырнул под поклажу. Фургон швыряло из стороны в сторонуи трясло: наверное он съехал с дороги. Зажимая уши ладонями, Тимка собрался было подползти к тенту, чтобы выглянуть наружу в какую-нибудь дырочку, как тонкие штыри пронизали материю и разодрали ее чуть не до пола. Парень шарахнулся и покрепче ухватился за стойку, чтобы на очередном ухабе не вылететь наружу через образовавшуюся прореху. Теперь все было видно хорошо и с того места, где сидел Тимка, но от действа, что разворачивалось снаружи, становилось неуютно. Какая-то диковинная тварь, мчалась рядом с фургоном. Это было нечто черное, обтекаемое, приплюснотое. Тело зверя обвивали какие-то серебостые не то кости, не то трубы. Существо с невероятной грацией отталкивалось от земли длинными гибкими конечностями, протягивая вперед пучок подранивающих длинных спиц. Каждый раз, когда оно поворачивало голову становилось видно, как в глубине пучка извивалась и дрожала покрытая редкой шерстью труба. В разверстом ее зеве виднелось несколько рядов сверкающих треугольников - скорее всего зубы Вокруг страшного рта шевелились белесые отростки, похожие на червей. Тимка представил себе представить что случится, если такая тварь окажется внутри и ему очень захотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше.
   Почтарь контролировал ситуацию. Когда зверь почти вплотную приблизился к фургону, громыхнул выстрел. Чудище отшвырнуло в сторону и оно … пропалл. Тимка потряс головой. Нет, и правда пропала, словно растворилась в воздухе. Но Почтарь ее все же видел, поскольку раздались еще три выстрела. Так же неожиданно, как и пропала, тварь появилась снова, но выстрелы, похоже, достигли цели и что-то ей повредили. Движения животного теперь выглядели какими-то неуверенными, тем не менее, погоню оно не прекращало и упорно старалось подобраться поближе к фургону.
   Тимка снова увидел страшную трубу близко-близко. Он даже успел разглядеть, как между зубов вытекает тягучая слюна. Казалось, еще совсем немного и морда зверя окажется в фургоне, когда раздался очередной выстрел. На этот раз попадание оказалось куда эффективнее: во все стороны полетели какие-то ошметки. Что произошло со зверем дальше Тимка не видел, поскольку фургон тут же резко повернул, быстро уходя от места стычки.
   Почтарь гнал по ухабам на убийственной скорости, словно все еще пытались убежать от преследователя. Может быть так оно и было, но Тимка больше не ощущал присутствие существа. А через несколько минут бешеной гонки из-за туч вдруг вышло солнце. Ледяная крупа, летевшая в прореху, ярко заблестела. Однако свет вспыхнул лишь на короткое время, а затем все посерело и раздался такой грохот, от которого задрожало все внутри. Тент затрещал, прогибаясь внутрь, корму подбросило, фургон завилял из стороны в сторону. Казалось, еще чуть-чуть и он опрокинется, однако Почтарь совладал с управлением, а затем быстро сбавил ход. Все это время фургон двигался в звенящей тишине и лишь некоторое время спустя Тимка сообразил, что эта тишина - его личная тишина. Он тряс головой, пытался нажимать ладонями на уши, как обычно делал, когда туда попадала вода — никакого эффекта. Глухота, вызванная чудовищным грохотом, не проходила. Тимка со страхом представил себе, что он оглох навсегда, однако вскоре он снова стал что-то слышать. Звуки сперва были приглушенными, будто в ушах торчали шерстяные затычки, но потихоньку становилось легче.
   Вскоре раскачка прекратилась: фургон снова вырулил на дорогу. Тимка выбрался из под тента и подошел к Почтарю.
  - Что это там было? - прокричал юноша.
   Почтарь вздрогнул и с удивлением посмотрел на него.
  - Ты чего орешь как резанный?
  - А? - переспросил Тимка, а затем указал пальцем на ухо. - Плохо слышу.
  - Понятно. - кивнул Почтарь и пояснил. - Это от взрыва.
  - А что взорвалось-то?
  - Сердце, что же еще. - пожал плечами Почтарь, словно речь шла о самом заурядном явлении. Тимка не преминул заметить, что страшные шипы на плечах исчезли в прорехах куртки.
  - Чьего сердца? - недоуменно спросил он, невольно прикладывая ладонь к груди.
  - Сердца оленя. Ну, понимаешь, сердце у него взорвалось, когда он умер. Я сперва хотел только отпугнуть, но он тебя почуял и ни за что не хотел отставать. Пришлось убить. - Почтарь сокрушенно покачал головой.
   Тимка недоверчиво посмотрел на него: шутит-не шутит? Но тот явно был искренен. Вспомнив зубастую трубу с капавшей слюной и шевелящимися шупальцами, парень вздрогнул. Возможно местный олень и впрямь зверь хороший, но так переживать из-за его гибели вряд ли стоило. В конце концов, сама тварь совершенно точно не испытывала бы мук совести переваривая Тимку. Однако вслух он ничего говорить не стал: тут мир Почтаря и правила здешние возникли наверняка задолго до появления самого Тимки на свет.
   Туманные горы стали заметно ближе. Из под тента выбрался Лучик, быстро взобрался на Почтаря и притих. Волчонок совсем не мешал своему хозяину управляться с фургоном, поскольку тот даже не шелохнулся.
  - Въедем в город — остановимся, - не отвлекаясь от дороги сообщил Почтарь. - Надо будет и фургон подлатать.
  - А что за город?
  - Почем мне знать. - пожал плечами Почтарь. - Просто город. Скоро там будем — сам все увидишь.
   Никакого города Тимка впереди не наблюдал, но раз Почтарь уверен, то значит так оно и есть. Тем более, что по обочинам все чаще попадались какие-то разные ржавые остовы, похожие на старые машины. Такие попадались и на Солнечном берегу, но от них уже ничего не оставалось.
  "...из света степей и тьмы городов рождается Зло Добра."
   Фургон начал тормозить. Тимка не мог понять причину, по которой Почтарь решил опять снизить скорость, пока они не остановились рядом с одним из проржавевших насквозь механизмов. Почтарь скрылся в недрах фургона и вскоре вернулся, неся за ручку помятый бидон.
  - Я отлучусь покуда, а ты сиди ы фургоне и ни в коем случае не высовывайся, покуда не вернусь. - Предупредил он строго, спрыгнул на дорогу и направился к ржавой груде металла.
   Тимке указание пришлось по душе: внутри фургона было тепло и уютно. Тут под боком ворочался и поскрипывал металлом сонный волчонок. Глядя на него в сон потянуло и Тимку. Баюкал и ветер, что трепал тент и завывал в снастях. Но внезапно раздался громкий скрежет и сон как рукой сняло. Звуки не повторялись, однако но воображение уже разыгралось и Тимка живо представил себе, как ржавое чудище пережевывает то, что осталось от Почтаря. Картины представлялись одна страшнее другой. Тимка даже всерьез начал обдумывать, что делать дальше, когда фургон покачнулся, а затем откинув полог вошел Почтарь. Он поставил бидон на пол, откинул крышку и по фургону немедленно распространился тяжелый острый дух, чем-то напоминавший запах старого машинного масла. Почтарь опустил руку внутрь сосуда.
  - Холодно, черт... - прошипел он, поморщившись. - Вязкая, зараза, тяжело впитывается.
  - Так, это, может быть подогреем? - кивнув на куб печки предложил Тимка.
  - Долго будет греться, а нам ехать надо.
   Через несколько минут Почтарь вытащил руку из бидона, но держал ее над горловиной, чтобы черная вязкая жижа не капала на пол и на тюки. Парень с опаской и любопытством наблюдал, как вещество всасывается под странную блестящую кожу. Процесс шел довольно быстро и вскоре рука почтаря снова стала чистой. Процедуру эту Почтарь повторил три раза.
  - Много потратилось. - сказал он парню, виновато улыбаясь. - Без этого никак, суставы могут клинить начать.
   Затем фургон снова тронулись в путь. Тимка, убедившись, что Лучик дрыхнет и не пойдет за ним, выбрался на палубу. Теперь горная гряда была совсем близко, рукой подать. Туман уже почти не размывал контуры и Тимка начал сомневаться, что это скалы: уж очень ровными они были.
  - Город. - указывая рукой на них сообщил Почтарь. - Скоро там будем.
   Новость обрушила все надежды и парень загрустил. Он даже не придал никакого значения тому, что дорога расширилась, а фургон сбросил скорость. Просто подумал, что скорее всего Почтарь скорее всего хотел избежать тяжелых последствий, если вдруг что-то пойдет не так. Все правильно, кто знает, что таится в этих темных и на превый взгляд мертвых развалинах.
   Почтарь остановил фургон перед двумя невысокими зданиями. Дорога проходила между ними и исчезала в темном каньоне, образованном другими куда более высокими домами.
  - Подождем немного. - сказал Почтарь и пояснил, перехватив удивленный взгляд парня. - Понимаешь, у нас тут в Великой Степи торопливые никогда не умирают от старости.
   Ждать пришлось и впрямь недолго. Вскоре из дома вышел человек, встал посреди дороги и приглашающе махнул рукой. Почтарь махнул в ответ, спрыгнул с платформы и пошел к стоящему. Человек был вроде бы безоружным, но Тимке почудился в окне справа какой-то отблеск. Наверняка там находились и другие люди, сторожившие этот участок дороги.
   Почтарь остановился напротив человека и они начали о чем-то говорить. Слов отсюда было не разобрать и Тимка спрыгнул на дорогу, намереваясь подойти поближе. Громыхнул выстрел, от покрытия дороги отскочил крохотный кусочек и больно ударил парня по ноге. И впрямь люди. Стреляли из того самого окна, где что-то поблескивало.
   Тимка отступил к фургону и задрал штанину, чтобы получше рассмотреть место, куда попал осколок. Ранка оказалась совсем небольшой, но кровь все же сочилась. Плюнув на палец, Тимка потер царапину и опустил штанину — заживет.
   Когда диалог между Почтарем и охранником завершился, из двери дома вышел человек, укутанный во что-то серое. Его было почти не видно на фоне стен и дороги. Да и неба, пожалуй. Человек в сером подошел к другому, говорившему с Почтарем, откинул капюшон и что-то сказал. Первый выслушал его, а затем вновь обратился к Почтарю, указывая рукой на фургон. Тот кивнул в ответ и быстро зашагал обратно.
  - Разрешили нам подъехать. Сейчас проверят, поищут оборотней — и все. - пояснил он, подойдя к Тимке. - Забирайся, отправляемся.
  - Оборотней? - переспросил Тимка, но Почтарь не ответил — он занимался управлением.
   Отпустив тормоз, он осторожно повернул парус. Мачта скрипнула, фургон неохотно двинулся вперед. Почтарь не дал ему разогнаться и поэтому легко затормозил рядом с людьми. Тот, что выходил из дома, поднялся на борт. Под его изрядно потертыми тяжелыми ботинками грохотал настил; светло-серый, весь в темных пятнах пятнах плащ, выглядел неряшливо. Человек был бородат, угрюм и от одежды его плохо пахло, будто ее очень давно не стирали. Он осмотрел с ног до головы Тимку и приказал.
  - Задери правую штанину.
   Тимка не возражал. Кровь на ноге уже запеклась, но человека это, похоже, не волновало. Он кивнул, заглянул в тентованную часть фургона. Волченка он то ли не заметил, то ли проигнорировал, поэтому завершив осмотр спрыгнул на дорогу и махнул рукой.
  - Проезжай.
   По всей видимости Почтарю и раньше доводилось тут бывать: он уверенно вел фургон по улицам, куда-то сворачивал, пересекал широкие проспекты и узкие переулки. Тимке же было не по себе. Дома были высокими, они буквально подпирали низкое серое небо, а вершины некоторых башен и вовсе терялись в облаках. Тимке казалось, что темные щербатые стены построек наклонились и вот-вот начнут падать. А стены эти, надо сказать, были без окон и дверей. Поэтому про себя парень окрестил этот город Слепым.
   Фургон остановился у одного из строений, ничем вроде бы не отличавшимся от собратьев.
  - Прибыли. - сообщил Почтарь, закрепляя рычаги. - Пока все удачно. Видишь, пост проехали спокойно.
  - А что могло пойти не так? - поинтересовался Тимка и прикусил язык; он припомнил впитывающееся в руку старое масло: у людей так вроде бы не принято. - А, понял, это потому, что ты не такой, как они?
  - Да я не за себя - за Лучика переживал. Чувствовал, конечно, что он спрятался, но вдруг бы нашли, тогда - беда. Тут не щадят никого, кто сильно отличается от … м-м-м... нормы.
  - Но...
  - Кроме меня — никого не щадят. - предвосхитил вопрос Почтарь. - Горожане знают, что если меня не пускать, то по поводу грузов останется им лишь на моряков надеяться. И тогда как повезет. Великая Степь людей не слишком-то жалует, суровая она. Такой вот олень, что на нас напал, встретится - пиши пропало. Вот потому меня пока терпят.
   Внезапно часть стены здания, вблизи которого они стояли, дрогнула и отъехала в сторону, открыв широченный проем. Оттуда вышли люди. Один, закутанный в серый плащ, очень походил на того, который стрелял из здания. Даже бороды похожи. Во всяком случае Тимке так показалось. Только этот бородач был вооружен коротким двуствольным ружьем. Наверное, в задачу человека в плаще входила охрана грузчиков. Двое других людей, одетых в плотные зеленые комбинезоны, быстро шли к транспорту, толкая перед собой дребезжащие тележки. Человек с оружием встал чуть поодаль и нацелил стволы на фургон. Грузчики поставили свои телеги под задний борт и отошли за спину охранника.
  - Ну, помогай теперь выгружать барахло. - сказал Почтарь Тимке и подмигнул. - В четыре руки у нас всяко быстрее получится.
   Тимка спрыгнул и подошел к тележкам. Охранник сразу подобрался, положил ружье на сгиб левой руки и замер. Из страха он это сделал, или так положено - поди, разбери.
   Сперва с выгрузкой не заладилось. Посылки были разновеликими и сильно по тяжести отличались, а Почтарь, надо сказать, работал как машина. Что-то Тимке не удавалось удержать, что-то пролетало мимо. Но вскоре он приспособился, вошел в ритм и быстро нагрузил обе тележки. Когда на них не осталось больше места, Почтарь махнул рукой ребятам в комбинезонах, а сам скрылся недрах тента. Но грузчики не шелохнулись. Тогда охранник чуть повел стволом: мол, отойди. Тимка сделал несколько шагов назад, только тогда грузчики принялись выполнять свою часть работы.
   Три раза подвозили они тележки под разгрузку. Не верилось, что в фургоне было столько груза. В четвертый раз грузчики вернулись с тележками, доверху наполненными разными свертками и узлами.
  - Давай-ка местами меняться. - сказал Почтарь, кивая на тент. - Я буду кидать, а ты лови и бросай внутрь.
  - А кидать или сразу укладывать? - деловито уточнил Тимка, вспоминая аккуратно уложенный на полу груз.
  - Так кидай. Потом уже разместим как надо. Сейчас главное — побыстрее закончить и отвалить, пока ветер есть. В городе ему не нравится жить, он может ослабнуть и тогда фургон не разгонишь толком.
   Едва первые посылки упали на пол, как волчонок немедленно заполз под них. Тимка ощущал жгучее любопытство Лучика, сочившееся из под холодного покрывала осторожности. Причем, осторожность эта принадлежала Почтарю. От него же еще и страх исходил. Но не тяжелый, а какой-то будто немножко медовый: сладкий и тягучий. Тимка сообразил, что Почтарь боится вовсе не за себя, а за волчонка, потому как души не чает в своем питомце.
   Как ни странно, но погрузка прошла довольно быстро. Тимка в какой-то момент даже не сразу понял, что зря стоит расставив руки и ждет очередного броска.
  - Все, дружище, пора ехать. Скоро тут будут те, с кем бы мне не хотелось встречаться. - сказал Почтарь, махнул рукой охраннику и забрался на настил.
  - Звери или оборотни?
  - Если бы. - вздохнул он, разбираясь с веревками и рычагами. - С обитателями Степи куда легче иметь дело нежели с людьми.
  - Но почему же люди станут вдруг нападать? - не понял Тимка. - Зря что ли они посылки отправляют?
  - Ну, те-то ничего никуда не отправляют - они берут то, что хотят. Крадут, грабят... К тому же мне везло пока. Хватало ветра и я три раза уходил, а им это не по душе.
   Еще не успел закрыться склад, как фургон двинулся с места и принялся лениво набирать ход. Ветра на этой улице было маловато и Почтарь, быстро сориентировавшись, свернул в первый же узкий переулок. Тут дуло лучше и фургон набирал скорость побыстрее.
   Закрепив рычаги, Почтарь достал свое непонятное оружие, положил рядом и снова взялся за управление. Скорость росла, от грохота, порождаемого мчавшимся по узкому переулку фургоном, некуда было деваться. От бортов фургона до стен было всего несколько сантиметров и Тимке становилось не по себе, когда он представил что будет, если Почтарь хоть чуточку ошибется. Но тот правил уверенно, даже расслабленно, словно тысячи раз ездил тут.
  - Быстро уходи под тент и привяжись там ремнем! - вдруг прокричал Почтарь, не отрывая взгляда от чего-то впереди.
   Тимка едва не оглох от этого крика, на миг перекрывшего царившую вокруг дикую какофонию. Он нырнул внутрь фургона и увидел, как веревка резко стянула края тента, наглухо закрывая вход. Перелезая через накиданную поклажу, парень добрался до центральной балки и принялся искать этот самый ремень, но так и не нашел. Тогда он вернулся ко входу, чтобы уточнить, где этот самый ремень искать, о шнуровка не поддавалась. Оставив попутку выйти, Тимка выглянул в прореху. Через нее он с ужасом наблюдал как фургон быстро приближается к невысокой темной преграде, наглухо закупоривавшей проезд. Тимка тут же бросился к опоре, обхватил ее руками и прижался лицом к шершавой поверхности. Почуяв, что что-то не так, на спину ему забрался волчонок и обвил своими щупальцами не только тело, но и столб. Едва Тимка успел с облегчением подумать о том, что зверек не вцепился в кожу когтями, как мощный удар сотряс фургон. Буквально за мгновение до столкновения тело настолько сильно и резко прижало к опоре, что аж перехватило дыхание. Мимо пролетел груз, что-то больно ударило по ногам. Фургон подпрыгнул, резко накренившись повернул, выровнялся и помчался дальше. Хватка щупалец ослабла и Тимка перевел дух.
  - Уф, Лучик, спасибо тебе! - от всей души поблагодарил он волчонка и ощутил в ответ теплую волну радости.
   Повороты стали не такими резкими и частыми. Их заменили длинные гулкие перегоны. Правда фургон содрогался пару раз от ударов, но они не были столь мощными и Лучик прижимал Тимку к опоре гораздо слабее, чем в первый раз.
   Бешеная гонка по переулкам вскоре прекратилась. Тимка прикинул, что либо фургон выехал на какую-то широкую улицу и мчится по ней, либо город остался позади. Но вскоре волчонок слез со спины, ветер снова принялся отчаянно трепать тент и Тимка перевел дух — вырвались!
  - Живы? - спросил Почтарь, расшнуровав вход.
  - Вроде бы... - пробормотал Тимка, растирая себе грудь
  - Ну и хорошо. Скоро тормознем, надо груз уложить.
   Тимка выбрался наружу. Вокруг расстилалась все та же мерзлая Великая Степь, а Слепой город, оставшийся позади, снова напоминал скальную гряду. День понемногу сползал в вечер. Но только по ощущениям: после полутьмы тента свет снаружи казался ярким. Как следует промерзнув, Тимка вернулся в фургон. Правда, тут тоже стало как-то прохладнее, но все лучше, чем мороз снаружи. Однако протянув руки к печке, парень не ощутил привычного жара - только тепло. Похоже, что она угасла. Наверное, стоило подбросить топливо, однако ничего похожего на дрова или брикеты в фургоне не нашлось. Зато обнаружилось скомканное одеяло, которое Тимка немедленно накинул себе на плечи и, привалившись ко все еще теплой стенке нагревателя, провалился в сон.
   На ладони стояла пирамидка. Точнее сказать — ее каркас сделанный из палочек, воткнутых в глиняные комочки. Из шести палочек получилось три равносторонних треугольника.
  - Когда размышляешь над какой-нибудь проблемой, постарайся рассмотреть все решения, а не только те, что лежат в одной плоскости. - услышал Тимка чей-то голос за спиной.
   Он резко обернулся, но никого не увидел.
  - Но не забывай, что даже эта объемная пирамидка — тоже в некотором роде плоскость. - продолжал вещать голос. - Она даже может быть линией в каком-нибудь ином пространстве или стать его началом.
   Внутри пирамидки вспыхнула яркая точка и на снежно-белых стенах треугольного помещения, в центре которого стоял Тимка, возникли толстые линии. Теперь, когда появился свет, центральные части каждой стены от пола до потолка рассекли темные вертикальные полосы. Потолок оказался расчерчен тремя горизонтальными линиями; углах на полу появилась темная кайма. Тимка даже не удивился тому, что его тени тут и в помине не было. Почему-то это казалось в порядке вещей.
   Парень наклонил пирамиду, но с ней вместе наклонилось и все помещение. При этом тени даже не дрогнули.
  - Я сказал — может, но это вовсе не обязательно. - прошелестел голос, как показалось Тимке, насмешливо. А теперь присмотрись к теням от уголков, от этих глиняных комочков, в которые воткнуты палочки.
   Три тени таились в углах комнаты и чем-то походили на крысиные норы в хлеву, а одна находилась над головой Тимки.
  - Что общего у них? - спросил голос.
  - Темные они. - ответил Тимка, затем, после короткой паузы, добавил. - Размеры похожи. Ну и форма.
  - Размеры и форма... Что ж, ты прав - почти похожи. А теперь давай посмотрим, что получится, если мы начнем крутить пирамидку вокруг вертикальной оси.
  - Это как?
   Голос не ответил, но пирамида в руке парня вдруг стала вращаться. Линии побежали по стенам, по потолку, по полу. Они мелькали все быстрее и быстрее, пока не слились в одну серую тень. Вдруг оказалось, что Тимка стоит в центре небольшого круга. Потолок тоже был серым, однако там, в самом центре, виднелся правильный темный кружок.
  - Присмотрись внимательно к темному пятнышку наверху.
   Тимка послушно исполнил требуемое. Он вроде бы даже приблизился к нему и обнаружил там, что края пятна вовсе не четкие, а словно чуть размытые, сливающиеся с общим серым фоном. И какие-то тонкие палочки терялись где-то за этими призрачными границами.
   Пирамидка на ладони внезапно остановилась и вновь возникли тени. Затем свет медленно угас, а палочки рассыпалась в пыль. Вслед за тем вся комната задрожала и исчезла, сменившись прохладной набережной, над которой вспыхивал тусклый в тумане свет маяка.
   Открыв глаза, парень не сразу понял, где находится. Однако сон вскоре его отпустил, правда при этом стер и подробности. В памяти осталась только та странная пирамидка и Тимка вдруг вспомнил, где видел ее. Это наглядное пособие изготовил учитель; соорудил из подручных материалов, когда их класс занимался изучением съедобных грибов. И пока шел урок — крутил пирамидку в руках и даже зачем-то смотрел сквозь нее на солнце.
   Светлячок в банке стал нежно-зеленым. Тимка теперь знал, что это животное у почтаря служит чем-то вроде часов. Цвета и полутона делили периоды суток на наглядные промежутки. И хотя живой прибор работал не слишком точно, он неплохо помогали ориентироваться во времени, когда находишься внутри тента. Если судить по текущему цвету - наступал вечер.
   Печь совсем остыла и Тимка поплотнее укутался в одеяло. Спать уже не хотелось. Он слышал, как заскрипел тормоз и почувствовал, как фургон останавливается. Не снимая с плечь одеяло, парень выбрался наружу и увидел, что нос транспорта почти уперся в покосившееся сооружение. В сгустившейся темноте можно было разглядеть разве то, что оно было небольшим, да сбоку качалась на ветру приоткрытая дверь.
  - Мое секретное местечко. - с толикой гордости сообщил Почтарь. - Сейчас быстренько закрепим все как надо, заберем отсюда оставшийся груз и поедем домой.
   Он вдруг осекся и виновато посмотрел на Тимку, но тот кивнул, будто ни в чем не бывало.
  - Да без проблем.
  - Ты, вот что, отбери все тяжелое и перетащи в центр, остальное размещай вдоль продольной линии, это которая прямо под главной балкой будет. - попросил Почтарь. - А я пока займусь погрузкой.
   Возня с грузом позволила парню согреться. Самые тяжелые тюки он укладывал у центральной опоры, оставив свободным только местечко у самой печки. Затем стал подтаскивать те посылки, что весили легче. Работы оказалось немало, а тут еще и Лучик, взявшийся активно "помогать". Решив, что эту игру затеяли специально для него, волчонок хватал только что уложенные тюки и таскал их по всему фургону. Приходилось отнимать и нести обратно вместе с Лучиком. Судя по урчанию, настроение у него при этом было — лучше некуда. И Тимка невольно улыбался, в который раз укладывая поклажу на место.
   Судя по вздрагивавшему настилу, Почтарь тоже не терял времени даром и уже довольно скоро он принялся перетаскивать поклажу внутрь. Тимка набегался, старался укладывать груз как было сказано. Лучик к тому времени утомился и теперь висел на балке, наблюдая за процессом сверху. Когда все было наконец уложено как надо, Почтарь хитрыми петлями увязал груз так, что тот будто прилип к полу
  - А чего у печки место оставил? - спросил Почтарь. - Ты греться хочешь?
  - Не то, чтобы. - честно-то говоря Тимка подумывал и об этом, но не хотел афишировать своей слабости. - Там надо бы горючего подкинуть.
  - Чего?
  - Ну, топлива какого-нибудь, - объяснил Тимка. - она холодная уже почти.
  - А, вот в чем дело. - кивнул Почтарь. - Я замотался и не заметил. Сейчас исправим.
   Он прошел к печке, открыл крышку, поковырялся внутри и с натугой вытащил очень знакомый Тимке предмет — ноздреватый комок. Только этот был несколько меньше тех, которые грели котел летающего корабля. Почтарь осторожно положил топливо на пол. Тимка увидел, что в серую поверхность была воткнута какая-то скоба, скорее всего металлическая.
  - Отработало свое, жаль. - со вздохом сообщил Почтарь. - Маловато их осталось.
   Он достал из сумки другой ком и поколдовал над воткнутой в него железякой. Когда под серой поверхностью штуковины замигали огни, Почтарь торопливо уложил его в куб и закрыл крышку.
  - Ну вот и готово. - объявил, наконец, он. - Скоро тут будет опять тепло.
  - А что это за топливо? - осторожно поинтересовался Тимка.
  - Сердце оленя, конечно. - голосом, в котором сквозило удивление, ответил Почтарь. - Неужто у вас не так?
  - Нет, не так. - спустя некоторое время ответил немного обалдевший Тимка. - У нас топливными брикетами греются или деревом, но не сердцами...животных. Правда их из белок делают, но это другое, вроде.
  - Ну, а у нас сердцами оборотней обогревают жилища. - пробормотал Почтарь, исподлобья взглянул на юношу и сухо, тщательно выговаривая слова, добавил. - Кстати, и моим можно греть, а если что - то и Лучиковым.
  - Так не бывает, - затряс головой Тимка. - Прости, если обидел, но такое мне как-то трудно понять. Ты человек, волчонок — зверь. Он тебя любит, ты его. Значит вы — живые. Пусть вы и выглядите не так, как я привык видеть, но все же у вас настоящие сердца. Так не бывает.
  - Бывает по-всякому. - махнул рукой Почтарь и поднял с пола серый ком. - И вообще, как говорят в поселениях: «В Великой Степи не бывает только Солнца.»
   Он уже откинул было полог, чтобы выйти наружу, но остановился и тихо сказал.
  - Говорят, однажды случится так, что человеческое сердце окажется куда горячее и больше сердца самого крупного оборотня и оно согреет Великую Степь. И облака разойдутся. Но пока что только сердца оборотней согревают людей, дремлющих в под вой ледяного ветра.
   Затем он немного потоптался, словно ожидая какого-то ответа, улыбнулся растеряно и вышел. Слова Почтаря расстроили парня. Получалось, что он, Тимка, и другие люди какие-то паразиты, похуже вшей, поскольку используют чужую боль и смерть ради собственного комфорта. Почувствовав что друг огорчен, к нему под бок подобрался Лучик. Он явно вознамерился поспать и теперь устраивался поудобнее, время от времени больно царапая кожу парня. Тот морщился, но не уходил. Он чувствовал, что волчонку будет тут неуютно одному. Да вдвоем и теплее так-то.
   Незаметно для себя Тимка заснул. Он очутился на палубе парохода, уверенно шлепающего по воде пластинами колес. Солнце пригревало, судно плавно покачивалось на неведомых подводных барханах. Изредка волны с глухим звуком били в дно платформы. Пароход был пуст и Тимка об этом прекрасно об этом знал: последнее сердце, принадлежавшее некогда капитану, сейчас горело в топке машины, превращая воду в пар. И все же нечто управляло механизмами, поскольку кто-то время от времени корректировал курс. Тимка поднялся в рубку, но там никого не увидел. Тогда он взялся за шпаги штурвала и попытался повернуть колесо: оно н удивление легко прокрутилось. Луч солнца, проникавший в рубку через боковое окно, неторопливо пополз по полу к задней стенке. Да и так Тимка чувствовал, что судно послушно поворачивает. Но стоило лишь только убрать руки со штурвала, как пароход плавно возвращался на старый курс.
   Выбравшись на палубу, Тимка уселся на стоявшую у передней стены рубки скамейку и стал наблюдать за горизонтом. Сперва он не видел ничего, кроме бликов, но потом на линии, где океан соприкасается с небом, возникла темная точка. Она быстро росла. Вскоре удалось разглядеть детали и стало понятно, что впереди над самой поверхностью океана висит темный конус. И пароход полным ходом шел прямо к нему.
   Тимка снова поднялся в рубку и попытался отвернуть, но штурвал словно заклинило намертво. Парень присел на корточки, подставил под шпагу плечо и попробовал хотя бы так прокрутить упрямое колесо, но ничего из этой затеи не вышло. А затем и вовсе штурвал развалился, будто старая гнилушка, и превратился труху. Сбавить ход тоже не получалось, поскольку на свистки переговорной трубки никто не откликался. Пароход стал неуправляем. Поскольку в рубке больше нечего было делать, Тимка спустился на палубу. До конуса, заполнившего все пространство перед пароходом, оставалось совсем немного. Скоро нос судна пересечет границу и окажется в темноте. И почему-то это не казалось ужасным, потому как по ту сторону ожидала иная реальность. Даже скорее не реальность - правильность и в этом Тимка был откуда-то абсолютно уверен.
   Доски палубы вдруг вздыбились, от них стали отрываться щепки и тут же, прямо в воздухе, рассыпались в пыль. Ржавые поручни скручивались кольцами, словно стали живыми. Краска со стен осыпалась хлопьями, а в них самих начали образовываться дыры. Тимка отбежал на корму, но и здесь происходило примерно тоже самое: все разрушалось с немыслимой скоростью. За считанные минуты красавец-пароход превращался в древнюю развалину. А когда навалилась тьма, судно и вовсе рассыпалось. Палуба ушла из под ног. На миг показалось, что тело куда-то проваливается, но почти тут же под ногам оказалась твердая поверхность. А затем исчезла и тьма.
   Теперь Тимка стоял на огороженной перилами площадке, которая находилась на самой вершине какой-то башни. Середину площадки занимала стеклянная постройка в виде правильной пирамиды. И вроде бы прозрачной, но разглядеть что внутри не удавалось, даже если сильно прижаться лицом и закрыться с боков ладонями. Зато с высоты весь порт был как на ладони. Пустой порт. Ни судов у причала, ни работающих механизмов, ни людей. Просто залитое неистовым, непривычным и почему-то холодным солнцем мертвое пространство. Вполне может быть, что если спуститься, то кто-то живой отыщется и расскажет, что произошло.
   Чем дольше Тимка вглядывался в эту страшную картину, тем сильнее крепла уверенность, что там, внизу, наверняка найдется разгадка происходящего. Дело оставалось за малым: отыскать путь вниз. Тимка совершил «кругосветное» путешествие по площадке в надежде обнаружить вход в пирамиду, но ничего похожего не нашел. И тут в памяти невесть откуда всплыло подробное знание о том, как надо летать. Все навыки вернулись и юноша ощутил, что поднимается в воздух. Правда все получалось вроде бы не так легко, как раньше и поэтому силы быстро таяли. Не теряя понапрасну времени Тимка раскинул руки и начал плавный спуск к пристани. Все шло неплохо, вот только перед самой посадкой он выдохся и он упал на жесткий бетон. В бок впились острые камушки и словно бы старались продырявить кожу.
  
  "...и когда они поняли, что прощены, то прокляли сами себя."
  
   Тимка проснулся и попытался потереть бок, но наткнулся на когтистые щупальца волчонка, упершиеся в кожу. Он отдернул руку и поискал глазами Почтаря, но того не оказалось в фургоне. Судя по звукам доносившимся снаружи, тот был вовсю занят подготовкой к отъезду. Тимка подобрался поближе к месту, где олень оставил прорехи, но ничего не увидел: тент был тщательно зашит. По всей видимости, Почтарь за ночь заштопал дыры.
   Подобравшись к сумке со съестным, молодой человек поискал кусочек вяленного мяса, выглядевший не слишком подорительно, и принялся его грызть.
  - Проснулся? Это хорошо. Уже почти совсем рассвело - скоро отправляемся. - сообщил Почтарь, когда вошел в фургон. - Я тут всю ночь ковырялся с тентом, ну и думал тоже, прикидывал, что да к чему. В общем, тебе будет лучше остаться в поселении. Оно как раз тут недалеко есть. Правда мне в те края соваться нельзя, но ты - другое дело. Я тебя там рядышком высажу — доберешься потихоньку. А оттуда сможешь с моряками добраться до гор, когда случай представится. Они в поселение довольно часто заглядывают.
  - Но я думал, что мы с тобой… - попытался возразить Тимка.
  - Я бы и не против, да только ты - не человек Великой Степи. Случись что со мной и все, тебе тут не выжить, понимаешь? Если тебя не сожрут раньше оборотни или зверье, то умрешь от голода, потому как не сможешь добыть себе пищу, поскольку не знаешь, что здесь съедобно, а что нет. Мне правда жалко с тобой расставаться, честное слово.
   Тимка слышал искреннее огорчение в голосе Почтаря и слезы подступали к горлу. Но юноша сдерживался: он уже достаточно взрослый и не пристало ему ныть, как взбалмошной девчонке. А еще к огорчению примешивалась толика обиды. Да, прав Почтарь, прав, но все равно, столько приключений вместе и вдруг — расставаться. А еще Лучик. Они же друзья! Они слышат друг друга, понимают, чувствуют. Как же без него обойтись?
  - Может, ты меня научишь как тут жить, а? - с робкой надеждой спросил Тимка.
  - Невозможно научить тому, что ты не в состоянии осознать. Я, например, ведь тоже… Не умею я ладить с людьми, не представляю, как с ними жить в одном городе или доме. Так вот, дружище, оно получается. И поверь, мне очень больно расставаться с тобой. Я… У меня и друзей-то всего двое во всей Степи, чтоб ее… А останется только один, что тоже хорошо, поскольку Солнца не будет здесь никогда.
  - Да ладно. Я-то чего, я так. - развел руками Тимка. - Грустно же.
   Сейчас, когда парень понял, что Почтарю тоже худо, ему стало немножко легче. В конце-то концов самого Тимку наверняка впереди ждут встречи с себе подобными, солнце, голубое небо, а Почтарь с Лучиком так и продолжат кочевать по этим промерзшим землям, населенные хищными чудищами. Вечная дорога, поделенная на двоих.
  - Что ж, поехали, - махнул рукой Тимка. - А там — увидим.
   Почтарь развернул парус и вырулил на дорогу. Фургон, постепенно набирая ход, увозил Тимку к неведомому поселению.
   Приехали они слишком быстро, как происходит всегда, когда хочется, чтобы время текло помедленней. Впереди показалась возвышенность. Тимке сперва решил, что это какой-то очередной холм без верхушки, такие иногда попадались по пути, однако фургон свернул с основной дороги на ту, что вела к плато. По периметру оно было огорожено столбами, с натянутой на них проволокой. Надо понимать, что единственный проход внутрь периметра - ворота. Немного ниже входа находилась открытая ровная площадка, в которую упиралась дорога. От площадки к воротам шла тропинка, а колеи видно не было. Создавалось впечатление, что для проезда транспорта воротами пользовались довольно редко.
   Почтарь заехал на площадку и остановил фургон. С нее было видно, что внутри периметра находится еще и мощный вал, над которым торчат сторожевые башенки. И там вроде бы кто-то шевелится, хотя отсюда и не разглядеть толком. Проволока, как обратил внимание Тимка, была колючей. Дорогая штука, между прочим. Мало кто по ту сторону океана использовал колючку, а тут - вот она. Да, уж что-что, а к обороне тут подготовились тщательно. А вот крыш домов видно не было. Тимка даже подпрыгнул пару раз, чтоб хотя бы чей-нибудь флюгер увидеть, но тщетно. Это несколько смущало. Парень привык к тому, что крыши — первое, что видно, когда подъезжаешь к любому поселению. Ну, если оно, конечно, не совсем за горами находится.
  - Все, Тимофей, прибыли. - сообщил Почтарь, затягивая тормоз. Вон в те ворота тебе надо будет пройти. А мне надо отсюда быстренько уматывать, поскольку оборотней тут мягко говоря не привечают.
  - Но ты…
  - И полукровок тоже не жалуют, поверь. Не удивлюсь, кстати, если тебя сперва осмотрят, но ты не пугайся. Ты человек. Ну, почти человек. - Он едва заметно усмехнулся. - Ладно, пошли-ка внутрь, соберем тебя в путь.
  - Почти человек? - вдруг дошло до Тимки сказанное Почтарем.
  - Оборотень слышит оборотня, даже если тот говорит молча. - произнес полуоборотень, протягивая парню сумку. - Тут продукты на первое время.
  - А вы как же?
  - Не переживай. Мы - обитатели Степи как-никак, выдюжим.
   Навалилась тоска, захотелось плакать. Уходит друг. На плечи Тимке проворно взобрался Лучик и осторожно погладил щупальцем щеку. И юноша опять почувствовал эмоции волчонка. Они чудно сплетались с теми, что будоражили его собственную душу и заставили глаза наполниться слезами.
   Шмыгнув носом, Тимка с нежностью погладил холодные металлические чешуйки Лучика и передал зверенка Почтарю. Прощание не стоило затягивать. Парень протянул другу руку.
  - Мы ведь еще увидимся, так?
  - Друзья всегда встретятся, если они и вправду друзья, - ответил Почтарь, грустно улыбнувшись. - Вопрос только во времени до следующей встречи.
   Он пожал Тимке руку и откинул перед ним полог. Ветер швырнул в лицо ледяную крупу, стало зябко. Спрыгнув на землю, парень пошел к воротам. Когда он приблизился вплотную, одна створка немного приоткрылась, словно приглашая войти. Он остановился и обернулся, однако уже не увидел фургона: Почтарь уехал. И только затихающим эхом звучала в душе тоска Лучика.
  - Входи быстрее. - вдруг прохрипел рядом грубый голос. - Входи и раздевайся.
  - Зачем?
   Вместо ответа из-за створки показался ствол ружья. Дульный срез с неимоверно огромным отверстием смотрел точно в лоб парню.
  - Некогда лясы точить. Или ты входишь и раздеваешься, или ты уходишь в Степь.
   Тимка хотел было возмутиться, но вовремя одумался. Без Почтаря, без навыков, без подходящей одежки он станет трупом задолго до рассвета. А тут хоть шанс какой-никакой был. Он вошел внутрь и створку сразу закрыли. За воротами его встретили трое людей в серых накидках. На головах — капюшоны, подбородки замотаны шарфами. Лиц не разглядеть. Пока один из людей держал парня на мушке, двое других устанавливали засовы.
  - Давай побыстрее скидывай шмотки. - поторопил тот, что держал ружье наизготовку.
   Тимка принялся раздеваться. Он аккуратно складывая одежду так, чтобы внутрь намело как можно меньше льда. Люди внимательно наблюдали за ним, пока он не снял все.
  - Повернись кругом. - раздалась команда.
   Парень послушно повернулся. Люди молчали. Позировать на улице голым само по себе неприятно, а на ледяном ветру еще и невыносимо холодно. Тимка переступал с ноги на ногу ощущая, что еще немного и он сам превратится в ледышку. Но людей, похоже, удовлетворил осмотр и кто-то скомандовал.
  - Одевайся.
   Надевать холодную одежду было чуть ли не труднее, чем стоять голым на ветру. За короткое время она сама превратилась в ледяной ком. Тимка провозился довольно долго, а когда закончил, один из людей неожиданно протянул ему свою накидку.
  - Надень, человече. Быстрее согреешься.
   Тимка не стал возражать и накинул тяжелый плотный плащ. Не то, чтоб стало теплее, но все получше. Больше грела мысль, что проверка пройдена.
  - Идем со мной. - приглашающе махнул рукой тот, кто отдал свою одежду.
   Как и по другую стороны ворот здесь раскинулась все та же Степь, просто отгороженная от основной части высоким валом. На первый взгляд существенных отличий не видно - та же пустота впереди. Разве что тропка от ворот заметна - вот, пожалуй, и все. Поэтому оставалось только положиться на провожатого и идти вслед за ним. У бездомного и замерзшего человека не так уж много поводов капризничать.
   Шли они довольно быстро. Тропинка вилась мимо невысоких бугров с круглыми крышками сверху. Вокруг большинства возвышений земля была вытоптана. Тимка предположил, что там мог кто-то жить и не ошибся. Провожатый поднялся на один из бугров и постучал каблуком в крышку, та отозвалась глухим металлическим гулом. Вскоре под ней явственно что-то щелкнуло и люк послушно откинулся.
  - Давай за мной. - Приглашающе махнул рукой человек и скрылся в темном провале.
   Тимка заглянул в колодец и в лицо пахнуло теплом. Тут же находилась и лестница, вделанная прямо в кирпичную кладку. Юноша принялся осторожно спускаться по скобам. Едва голова оказалась ниже уровня люка - крышка захлопнулась. В ее металлические проушины с лязгом вошли толстые штыри, отрезая путь назад.
   Спуск оказался коротким. Ступив на твердый пол, Тимка повернулся и увидел в стенке колодца дверь. Он потянул за ручку и вошел в помещение, в котором собралось довольно много людей. Все они молчали рассматривая молодого человека. Под многочисленными взглядами он смутился и принялся глядеть себе под ноги.
  - Как тебя звать, человек из Степи? - спросил кто-то
  - Меня? Я… Мое имя — Тимофей, Тимка. - прекратив созерцать пол ответил он.
   Сидевший во главе стола седой, с длинной седой же бородой, человек тяжело встал и подошел к парню. Проведя ладонью по голове взъерошил волосы, ощупал уши, щеки. отошел на шаг и осмотрел с головы до ног. Похоже, седобородому что-то не понравилось.
  - Света больше мне. - Тихо, но властно скомандовал старик не оборачиваясь к сидящим.
   Тимкин провожатый тут же метнулся куда-то в глубину помещения и вернулся с диковинной штуковиной. Старик взял у него из рук непонятный шарообразный предмет и передвинул какой-то рычажок на серебристом корпусе. Раздался громкий щелчок и в помещении вспыхнул яркий свет. Тимка в первый момент даже зажмурился, но быстро привык и открыл глаза. Седой тщательно ощупал его лицо и зачем-то дернул за ухо.
  - Так, так, тут вроде бы ничего. - пробормотал старик, вытирая ладонь об полу своей куртки, затем сказал. - Разденься-ка, дружок.
  - Но жрец, я осматривал его там, у ворот, пользуясь твоими же указаниями, - почтительно возразил провожатый. - Мне кажется…
  - Дьяволово семя не всегда можно сразу разглядеть, но что станет с нами, если оно вдруг прорастет? - Воздев палец к потолку веско проговорил жрец. - Так то, Леший. Лучше держи оружие на готове, а рот на замке.
   Провожатый послушно склонил голову, положил ствол ружья на сгиб руки и принялся сурово смотреть на раздевавшегося Тимку. Перед таким количеством людей, среди которых находились и женщины, снимать одежду было и унизительно, и стыдно. Тимка утешал себя тем, что тут хотя бы тепло и ледяной ветер не обжигает кожу. Не сказать, что такое утешение сильно помогало, но все же.
   Жрец внимательно осматривал парня, поворачивая его за худое плечо твердой рукой и все время скептически покачивал головой. Создавалось впечатление, что ему не нравится абсолютно все.
  - Странно это, очень странно. Ты говоришь, что он приехал с Почтарем? - спросил старик у Лешего.
  - Совершенно верно, жрец. - Кивнул тот. - Я сам видел фургон. Правда, Почтарь не вылезал, но кроме него на этой колымаге никто не ездит.
  - Ну да, ну да. - задумчиво покивал головой седой и спросил, обращаясь к Тимке. - Скажи-ка мне мальчик, а ты давно оказался в Великой Степи? Только не лги мне: ложь сейчас для тебя означает смерть.
  - Я тут совсем недавно, - глядя прямо в глаза жрецу ответил Тимка. - Меня Почтарь спас из ямы с огромным вонючим чудищем и отвез сюда.
  - Хорошо. - кивнул старик. - А как тебя в эту яму угораздило попасть?
   Тимка пожал плечами и честно ответил.
  - Меня сюда забросила Волна.
  - Какая волна? - нахмурившись спросил жрец.
  - Я сам не знаю. Но мне Беата сказала, что это Волна и надо, чтоб мы сели в капсулу. И я оказался в Степи, а Беата пропала.
   Нависшие над глубоко посаженными глазами брови старика шевельнулись. Он погладил Тимку по голове и тихо проговорил.
  - Ты говоришь правду, потому что ничего другого сказать и не можешь. А шрамов на твоем теле нет, потому как их и не было никогда. Как жаль, что Великая Степь повредила твою голову и ты оказался в своем безумном мире. Одевайся и посиди вон там, в сторонке. - Жрец указал на стоящий у стены стул, а затем громко сказал, обращаясь к затаившим дыхание людям. - Этот мальчик чист, но он рассказывает про такие вещи, которых не существует в мире. У него явно помутился рассудок от горя. Наверное он один выжил из своего племени, всех остальных пожрали оборотни.
  - Я не… - попытался было возразить Тимка, но старик взмахом руки прервал его.
  - Молчи, дитя. - приказал жрец, обводя аудиторию тяжелым взглядом. - Да, он не совсем в своем уме, но может работать как полноценный человек и обслуживать себя. Когда он немного окрепнет, мы продадим его морякам, а пока надо его приютить. Кто возьмет этого больного юношу к себе?
   Но все молчали. Жрец хмуро разглядывал людей.
  - Если нет желающих — мне придется убить Тимофея. Кто пожалеет его?
   Снова ему ответила тишина. Старик достал из под одежды здоровенный нож и поднес его к горлу юноши. Лоб Тимки покрылся холодным потом. Он понимал, что еще немного и жрец исполнит приговор, но тут вверх взметнулась рука и нож опять исчез под одеждой страрика.
  - Кряква? Хорошо. Если ты считаешь, что справишься - он твой. Забирай.
   Со стула поднялась грузная, слегка сутулая женщина в застиранном комбинезоне и тяжело ступая подошла к Тимке. Он щаметил, что мыски ее высоких ботинок обиты темным металлом.
  - Встань. - низким грудным голосом приказала она юноше. - Ты пойдешь со мной.
   Затем она повернулась и не оглядываясь пошла к двери, тяжело переваливаясь с боку на бок. Тимка последовал за ней.
   Наверху был все тот же промерзший серый день. Иголками обжигала щеки ледяная крупа, ветер норовил забраться под одежду. Парень шел по тропке вслед за женщиной и думал о своей участи. С одной стороны его признали ненормальным и никто не жаждал иметь с ним дела, но с другой — все же не убили или не оставили за воротами, что тоже означало бы смерть. А значит теперь появился шанс дожить до прогулки к горам с некими моряками. Возможно они работорговцы, вроде тех, что отправили когда-то Тимку на рудники и тогда, если, конечно, судьба смилостивится, он вновь попадет к Дракону. А там — как пойдет. За горами все куда привычнее: и звери вовсе не из металла, и сердца у людей живые. Хотя тут трудно сказать что-то определенное. Вряд ли у того офицера, что пинал тетушку, вообще было сердце.
   Дом женщины оказался почти на самой окраине. Как она отыскала его, среди остальных холмов с крышками — загадка. Никаких ориентиров Тимка не заметил. Разве ворота, оставшиеся за спиной, «висели» за правым плечом, и это все. Хотя, наверное, человеку своейственно находить свое жилище даже среди тысяч таких же одинаковых. Дом - штука магическая. А поскольку для Тимки новое место не было родным пристанищем, то если когда-нибудь придется выходить отсюда одному, надо будет оставить какой-нибудь знак. Ориентир, чтоб не перепутать холм. Например, камень поприметней или гайку, да что угодно можно положить рядом с люком как метку.
   Откинув крышку, женщина спустилась в колодец. Тимка последовал за ней. Люк захлопнулся, отсекая свет серого дня. Едва лязгнул закрывающийся засов, как на стене загорелся не слишком яркий светильник, но его вполне хватало, поскольку для спуска много света и не требовалось. Дождавшись, когда парень окажется внизу, Кряква откинула крючок на узкой двери, пропустила Тимку и закрыла ее изнутри на небольшую задвижку.
   В отличие от предыдущего зала где он покорно ждал своей участи, это довольно скудно обставленное помещение было именно жилищем. Из чего складывалось такое впечатление — парень не смог бы объяснить. Так, мелочи разные да и, пожалуй, запах особый наводили на такие мысли. В фермерском доме было все почти так же, только обстановка побогаче.
   Тимка обратил внимание, что воздух здесь довольно прохладный, но спертый, тяжелый, неподвижный. Так бывает, когда в помещении давно не открывали окон. Хотя тут окон и вовсе не было, не проветришь. А впрочем - мелочи все, придирки. Сейчас хотелось тепла, а то зябко очень.
   Поплотнее укутавшись в куртку, Тимка еще раз, на этот раз куда более внимательно, оглядел узкое длинное помещение, но только лишний убедился, что смотреть тут было и впрямь не на что. Стены комнаты и сводчатый потолок выложены из желто-серого кирпича. Из мебели: стол да стул посреди помещения. Да и те выглядели неказисто, словно сделаны наспех каким-то кустарем. К мебели можно было отнести и кривоватую вешалка с одеждой, висевшую на стене почти у самой двери. Под ней примостилось на коврике несколько пар тяжелой уродливой обуви. Еще были заставленные разной утварью полки: серые неровные доски на растяжках из проволоки. Вдоль другой стены - возвышение, застеленное покрывалом: наверняка кровать. Рядом с ней виднелся еще какой-то темный ящик. У торцевой стены стояла печь, очень похожая на ту, что грела фургон Почтаря. Один угол комнаты отгорожен шторой и Тимка решил, что там скорее всего находится туалет.
   В жилище было светло: комнату освещал яркий шар, висевший под самым потолком, к которому тянулся по стене тонкий то ли шланг, то ли провод. Сколько Тимка не прислушался, но характерного шипения не услышал. Горела лампа совершенно бесшумно — не как газовая. Электрическая, скорее всего. На Цветице-Ариадне освещались почти такими же светильниками, а значит по стене поднимался все ж таки провод.
   Пока юноша крутил головой, рассматривая свое новое обиталище, Кряква подняла верх печки, с чем-то там поковырялась и с лязгом опустила крышку на место. Затем открыла решетку позади обогревателя, потянула за какой-то рычаг и по помещению пронесся легкий ветерок. Женщина постояла немного, посмотрела на Тимку и еще чуть-чуть подвинула рукоятку.
  - Сейчас потеплеет и дышать станет легче. - Сказала Кряква, закрыла решетку и спросила. - Есть, поди, хочешь?
  - Угу. - с энтузиазмом закивал Тимка.
  - Садись за стол. - пригласила она, сняла с полки тарелку и открыла ящик, стоявший у кровати.
   Тимке привиделось, что морщины на лице Кряквы немного разгладились и уголки рта чуть приподнялись. Она вроде бы даже чуть помолодела, когда пыталась улябнуться. Женщина словно ощутила взгляд парня и посмотрела на него в упор. В черных глазах ее застыло безразличие и Тимка решил, что ему все-таки показалось
   Из ящика Кряква достала кусок темного в прожилках мяса и непонятный серого цвета кирпич. Прижав этот серый кус к себе, она отрезала узким источенным ножом пару ломтиков и положила их на тарелку. Похоже, что серый брусок был местным хлебом. Поставив приготовленную снедь на стол перед Тимкой, женщина взяла с полки тускло-серебристую кружку, подошла к печи, вытащила из-за нее бутыль, потрясла и зачем-то пощупала темный бок.
  - Остыло. - сообщила хозяйка, откупоривая посудину. - Сейчас подогрею тебе.
   Наполнив кружку, женщина поставила ее на печку.
  - Нагреется — попьешь. - пояснила она, достала из под полотенца на полке вилку и подала вместе с ножом Тимке. - Ты ешь пока.
   Мясо оказалось довольно вкусным. Даже повкуснее того, что Тимка ел в фургоне у Почтаря. Хлеб, конечно, по вкусу не шел ни в какое сравнение с тетушкиными румяными караваями, что она каждый день выпекала в печи, но все же был вполне съедобен.
   Еды оказалось до обидного мало: тарелка опустела в считанные минуты. Как только Тимка расправился с крохотной, на его взгляд, порцией, Кряква поставила перед ним питье. Оно уже хорошенько нагрелось, если судить по пару, поднимавшемуся над кружкой. Напиток хоть резко, но довольно приятно пах какими-то травами.
  - Пей, не бойся. - заметив его колебания сказала женщина. - Это хороший чай, он укрепит твои силы. А они тебя очень понадобятся завтра. Наша работа — не легкая.
  - Я понимаю. - кивнул парень, отхлебнув из кружки: вкус был и впрямь неплох. - Я сам с фермы, работал там у дяди с тетушкой.
  - Вот и хорошо! Спать ляжешь в соседней комнате. Она вон там. - Кряква показала на занавешенный угол.
  - А где… - Тимка замялся, стыдясь спросить про туалет.
  - А это там, где лестница. - догадалась о чем речь Кряква. - Выйдешь в колодец, откинешь люк и делай свои дела. Понадобиться помыться — там же кран. Только воды много не трать — долго натапливается. - она кивнула головой на печку.
   Тимка раньше заметил тонкие трубки, уходившие от печи в стену, но не стал ломать голову над их предназначением. А вот, поди ж ты! Оказывается, трубки шли куда-то наверх, скорее всего там находились некий уловитель, емкость, где растапливалась ледяная крупа.
   То ли от пищи, а может сыграл свою роль и напиток, Тимку потянуло в сон. Женщина поняла и, указывая на занавес, повторила.
  - Спать там, в гостевой.
  - Да, я помню. - чуть заплетающимся языком проговорил Тимка и отправился в указанном направлении.
  - Только помойся сперва.
  - Да.
   Комнатка за завесой оказалась совсем крохотной и полутемной. Свет туда проникал через полукруг, образованный балкой, на которой висела занавеска, и потолком. В каморке только и уместилось, что возвышение, застеленное ворсистым покрывалом да ящик, стоявший в изголовье этой импровизированной кровати. Только этот был куда меньше своего собрата, да и выглядел хлипким. Тимка поднял крышку. Внутри обнаружились два разновеликих отсека. В маленьком лежал какой-то неровный коричневатый шарик. Судя по запаху — мыло. Прихватив его с собой, парень отправился в колодец. Кряква прервала трапезу и сказала.
  - Прихвати полотенце, оно под подушкой.
   В "умывальнике" со светом было совсем плохо: светился какой-то маленький шар, едва разгонявший царивший тут вечно сумрак. Воды оказалась чуть теплой и текла тонкой струйкой. Тимка подумал, что получить удовольствие от помывки точно не удастся, так что лучше поменьше пачкаться. Но сейчас выбирать не приходилось и придется долго отмываться: за все время путешествия с Почтарем им нигде не попался душ. Так что поменьше пачкаться - задача на потом. Но тут Тимка вспомнил, что куб заработал в полную силу не так уж и давно. Возможно позже, когда некая емкость наполнится и прогреется, из крана пойдет горячая вода и тогда не придется дрожать от холода.
   Покончив с мытьем, Тимка пошел в отведенный ему угол, разделся и рухнул в кровать. Он заснул, едва успев натянуть одеяло.
   На этот раз сон увел его в пустой город. Скорее даже не в пустой, а в безлюдный, ибо по улицам шныряло бесчисленное множество механизмов непонятного назначения. Разнообразные по форме и размерам, они не были похожи один на другой. Он, Тимка, стоял посреди улицы и мановением руки менял их, совершенствовал, а случалось, что и разрушал. И даже знал, почему он все это делает: ему было голодно.
   Пока сон не испарился окончательно, парень пытался сообразить, причем здесь голод, но логика действий, казавшаяся совершенно естественной в сновидениях, в реальности - напрочь отсутствовала. Но вскоре, когда даже последние искорки сна исчезли, видения рассыпались и мысли вернулись к обыденности.
  - Вставай, Тимофей! - раздался голос за занавесом. - Пора есть и за работу приниматься.
   Парень вскочил, оделся и отправился было умываться, но Кряква остановила его. Она протянула парню стопку сероватого, но чистого белья.
  - Помоешься - переоденься, а грязное брось вон в ту корзину у двери. Только поторопись, а то опаздаем.
   Тимка оглянулся. Под вешалкой и впрямь стояла кособокая корзина, в которой уже виднелась горка одежды. Он вышел в колодец, разделся и открыв кран, принялся за мытье. Увы, но вопреки его расчетам вода не потеплела ни на йоту — все так же текла тонкой прохладной струйкой. Но и это неплохо, если подумать, ведь воды могло и не быть вовсе. А поскольку в ледяном мире Великой Степи тепло должно высоко цениться, то даже растопить лед - дело затратное.
   Все белье оказалось большего размера, чем носил Тимка, но все же не настолько, чтоб совсем неподходящим. Сойдет, в общем. Главное, что оно было чистым и сухим, а под одеждой кто чего увидит.
   Завтрак почти целиком состоял все из того же вяленного мяса. По всей видимости, оно являлось основной частью рациона жителей Великой Степи. Диета так себе, но куда лучше, чем ничего. На летающем корабле, если вспомнить, с питанием дела обстояли куда хуже.
  - Собирайся на работу. - сурово бросила Кряква, едва Тимка успел допить своеобразный «чай». - Посуду оставь, потом помоешь.
   Тимка послушно поднялся, подошел к вешалке и взял свою куртку. Женщина неодобрительно покачала головой и сняла с крючка другую куртку, сшитую из какого-то толстого и мягкого материала.
  - Надень эту, а то замерзнешь.
   Куртка была грязновата, да и пахла не слишком приятно. В ней явно не раз потели, занимались физическим трудом, а после забывали стирать, однако Тимка послушно переоделся. Мало ли что там за работа, а грязную одежду, тем более — чужую, запачкать и впрямь не жалко. Куртка же с воздушного корабля могла еще пригодиться. Кряква подобрала парню и обувку, выбрав более-менее приличную из тех нескольких пар кривобоких башмаков, что стояли под вешалкой.
  - Тебе будут впору. - уверенно сказала Кряква, скептически осмотрев ботинки .
   На удивление, обувь и впрямь оказалась более-менее по размеру. Ну, то есть, не так, чтоб в ней было удобно ходить, но годилась. Женщина тоже оделась, затем достала с полки две пары рукавиц и скомандовала.
  - Все, пошли. Только корзину с бельем прихвати.
   Они выбрались на поверхность не сразу. Сперва Кряква чуть приоткрыла люк и какое-то время прислушивалась и только потом откинула крышку полностью. Выбравшись в серое утро, Тимка поежился. Холода-то особо и не чувствовалось благодаря теплой куртке, а просто неуютно. И серость эта вечная на нервы действовала. Хорошо еще, что лед с неба пока не сыпался, да и ветер вполне умеренный пока.
  
  "Он благословил погонщика видеть свет живых душ.
  И тот с плачем пал на колени перед оборотнями"
  
   Идти оказалось недалеко. Они миновали шесть люков по «улице», ведущей к ограде и остановились у седьмого. Кряква постучала, ей открыла женщина и они принялись что-то обсуждать. У хозяйки дома, как заметил Тимка, не было кисти руки, но это не мешало ей отчаянно жестикулировать. Бурные переговоры шли недолго, затем Кряква подозвала парня, взяла корзину и передала белье. Люк захлопнулся.
  - Дорого же ты мне обходишься. - пробурчала Кряква, косо взглянув на Тимку. - Если не отработаешь — выкину на улицу к чертям собачьим или отдам жрецу на заклание. Здесь, в Лесном, лентяи почти так же быстро, как и оборотни, находят свою погибель. Пошли.
   Тимке нравилось название "Лесное", но по его мнению оно меньше всего подходило для этого унылого места. Не похоже, чтобы тут вообще когда-нибудь росли деревья. Впрочем, что может знать о прошлом Великой Степи человек, родившийся по другую сторону океана?
   Они дошли практически до самой ограды, а затем свернули налево на довольно широкую тропу , ведущую, как оказалось, к холму, который был куда больше остальных. Путь закончился перед массивной широкой дверью. Кряква постучала в нее. По ту сторону что-то гулко лязгнуло, а затем дверь медленно приоткрылась, пропуская людей в небольшое, ярко освещенное помещение. Тимку поразила толщина этой двери — ладони три, наверное. И еще спрятавшиеся в отверстиях торца створки внушительные штыри замка — в обхвате не меньше запястья, наверное.
  - Привет, Кряква! - поздоровался человек в сером плаще, изо рта его вылетело облачко пара. - Новичка привела?
  - Сам видишь. - сухо, даже с некоторым оттенком враждебности в голосе, отозвалась женщина и охранник нахмурился.
  - Чего ты взъелась-то? Дело прошлое. - пробормотал он, с усилием потянув дверь на себя.
   Та нехотя подалась, пропуская людей и с глухим стуком закрылась, отсекая шум ветра. Охранник закрутил штурвал, подергал колесо пару раз и повернулся к вошедшим.
  - Покажи ноги. - строго, будто незнакомке, приказал охранник Крякве.
   Та послушно закатала штанины выше колен.
  - Теперь ты. - человек кивнул Тимке
   Тот тоже показал ноги.
  - Проходите. - кивнул охранник в сторону коридора, а сам поплотнее укутался в плащ и уселся на стул, стоявший возле стены. Вслед уходящим он нарочито не смотрел.
   Коридор оказался длинным и почему-то изобиловал резкими поворотами. Пройдя последний из них, люди очутились в большом светлом зале, заставленном странного вида машинами. Сколько Тимка не силился, он никак не мог даже приблизительно понять их предназначение: под блестящими светлыми кожухами и серовато-белыми чехлами не было видно ни единой механической части. Машины эти стояли на фундаментах, между которыми были уложены перфорированные металлические листы. По настилам ходили люди с палками в руках и время от времени зачем-то постукивали по блестящим кожухам станков. Удивительно, но на машины это каким-то образом действовало: они едва заметно вздрагивали. Тимка смотрел на действо и не мог понять происходящее
  - Нам вниз. - сказала Кряква, сворачивая к лестнице у стены.
   Лестница уходила под настил. Свет проникал сквозь отверстия и был не столь ярким, как наверху. Все помещение под настилом было заставлено большими прямоугольными колоннами. Сперва Тимка решил, что они подпирают металлический потолок, но потом понял — это высоко поднятые фундаменты машин.
   Под полом, не слишком-то приятно пахло и было довольно грязно. К тому же Тимке показалось, что тут, внизу, заметно холоднее, нежели там, где стояли станки. Кряква подошла к стене, где рядком стояли лопаты и взяла две из них. Одну она протянула Тимке.
  - Возьмешь вон там ведро, - указала она на закуток у противоположной стены. - И будешь собирать в него весь тот мусор, что лежит на полу рядом с пьедесталами. А там, - она показала на проем в стене. - Элеватор для мусора. Будешь высыпать все на ленту. Работа, как видишь, не сложная, но рассиживаться и ковырять в носу некогда. Если мусора станет много — замучаешься бегать. Опять же, могут паек урезать за нерадивое отношение к работе, а уж сменщики спасибо не скажут - точно. Все усвоил?
   Тимка хотел было сказать, что он не слабоумный, а в свинарнике и коровнике убирался с той поры, как себя помнил, но промолчал. В конце концов его задача — перекантоваться тут, а потом моряки заберут его на корабль. Ну, а там… Там уже видно будет.
   Вообще говоря, при царившем внизу холоде рассиживаться как-то и не тянуло, а привычная с детства работа лопатой как-то даже успокаивала: мечтай себе да пошевеливай руками. Кряква была права - ничего сложного. К тому же запахи эти, опять же, пусть и неприятные, не шли ни в какое сравнение с теми "ароматами", что царили на ферме дяди.
   Парень быстро, но без излишней спешки планомерно чистил пол вокруг постаментов и относил ведро за ведром к элеватору. Тимка не только успевал очистить пол, но и даже выкраивал время на короткий передых. Но какой бы легкой не казалась работа, а все же к концу смены юноша прилично устал. И когда Кряква сказала, что смена закончена, он с облегчением выдохнул. Поставив лопаты и ведра на место, они вышли на улицу.
   Снаружи уже снова завьюжило и ледяная крупа засыпала люки, но Кряква отлично ориентировался в родном поселении и кратчайшим путем вышла к дому, где обитала однорукая женщина. Люк откинулся, едва тимкина хозяка стукнула по люку каблуком. Увидев Крякву, женщина молча кивнула, скрылась внизу и появилась обратно уже с корзиной, над которой поднимался пар.
  - Завтра? - уточнила домовладелица, глядя почему-то на Тимку.
  - Завтра. - подтвердила Кряква, забирая корзину.
   Крышка люка громко захлопнулась. Хозяйка протянула корзину Тимке и они продолжили путь. Белье было мокрым и весело довольно изрядно, поэтому дорога показалась теперь парню куда более длинной, чем была утром. Оставалось утешать себя мыслью, что все когда-нибудь заканчивается.
   Потихоньку Тимка втянулся и уже не так уставал, даже когда работал в ночную смену. Он быстро выучил нехитрые правила безопасности и не подставлялся под редкие нападения. Вообще-то на плато оборотни почему-то не совались. Тут почему-то не приживалась даже вездесущая мелочь, жившая повсюду в Великой степи. Как и крысы, они обходили эти места. Местные считали, что зверье сдерживала проволока, находившаяся под напряжением, но Тимка явственно ощущал тяжелую ненависть больших оборотней, живущих где-то поблизости. Эти волны и отпугивали других обитателей Степи. Ненависть эта не страшила только пчел. Она даже каким-то образом привлекала этих мелких летающих тварей, способных продырявить почти любого оборотня. Наверное дело в том, что в телах самых крупных существ пчелы создавали свои ульи. Собственно, пчелы и оставались единственной угрозой на плато. Но рой Тимка чувствовал намного раньше, чем слышал доносившееся с вышек оповещение о его приближении. Самым трудным было сдерживать себя и не бежать к ближайшему дому до сигнала.
   Отнюдь не оборотни были главными врагами Лесного, а другие люди, обитавшие в Великой Степи. Вот здесь проволока и впрямь выручала. Как-то Тимка в свое дежурство расчищал дорожку, идущую по гребню вала, которая соединяла сторожевые башенки. Из-за особенностей рельефа ее периодически заметало, поэтому она быстро становилась непроходимой. С того места, где находился Тимка. было отлично видно, как небольшой кривобокий фургон пытался таранить вход. От удара ворота не пострадали, чего не скажешь о несчастной повозке. У фургона оторвалось колесо и сломалась мачта. Люди попрыгали с борта на землю, когда с ближайших башенок грянул залп. Несколько фигурок упали, а остальные побежали к ограде, стреляя на ходу. Двое первых добежавших одновременно коснулись проволоки. Их буквально отбросило и они покатились по склону. Остальные не рискнули продолжать штурм, вернулись к фургону и принялись его восстанавливать. Тимка ожидал, что с башенок опять начнут стрелять, но ничего такого не произошло. Остатки команды, кое-как подремонтировав свою колымагу, забрали тела мертвых товарищей и отправились восвояси. Тимка спросил Крякву, почему нападавшх отпустили.
  - Может потому, что пришлось бы за ними прибирать, а никому не хочется этим заниматься. Тем более вне Лесного - ответила она. пожимая плечами. - Ну и к тому же они в другой раз десять раз подумают, прежде чем напасть. Опять же, расскажут кому-нибудь и те не станут связываться. В общем, мы испокон так делаем.
   Жизнь поселения была незатейлива и однообразна. Все предсказуемо и понятно, а потому скучно. Единственное, что Тимку интриговало, что не давало ему покоя, так это назначение машин. Выяснить что-либо у Кряквы не удалось, поэтому оставалось ждать удобного моменты и попытаться все выяснить у людей с палками. И вскоре такой случай представился.
   В один из нерабочих дней, когда женщина отправилась за продуктами, В дом заглянула однорукая Стрекоза. Она попросила помочь ей с водосборником. Такое с аппаратом случалось периодически и тогда прачечная останавливалась, поскольку самостоятельно женщина справиться с неисправностью не могла, а зачастую и не хотела. И просила помочь она всегда Тимку. Тем более, что он выходил из дома только на работу и почти всегда шел по одному и тому же маршруту.
   Неисправность и на этот раз оказалась совсем пустяковой: в водосборнике забилась одна из трубок. Тимка даже не стал разматывать проволоку, а просто туда дунул. Понятно, что забитая трубка была лишь предлогом, а на самом деле Стрекоза хотела получить от него кое-что еще. Приходилось и в этих делах помогать одинокой женщине. И не только из сочувствия, но еще и потому, что она была в составе Управы, а значит могла сильно осложнить жизнь тому, кого и так не считали полноценным. Не то, чтобы Тимке все это не нравилось, любовницей Стрекоза была страстной и опытной, просто осознание принуждения сбивало настрой. Как и вид обрубка руки. Хорошо еще, что когда они ложились в кровать, женщина гасила свет, иначе бы могло вообще ничего не получиться.
   После небольшого отдыха Стрекоза снова вернулась к своим делам, а Тимка, получив в качестве гонорара кусок хлеба с мясом и кружку чая, выбрался на улицу. Не то, чтоб он устал, но немного поваляться все же хотелось. Он направился было домой, однако на полпути передумал и повернул к фабрике. Охранник на входе подозрительно оглядел парня с головы до ног.
  - Какого лешего тебе понадобилось здесь в нерабочее время. - спросил он прищурившись.
  - Я оставил там проволоку для прочистки труб в водосборнике. - простодушно ответил тот, разводя руками
  - А, понятно. Это у Стрекозы который? Заходила она тут, спрашивала тебя. Жаловалась, что кроме тебя ей и помочь-то некому. Ладно, иди, забирай свою проволоку, но только ноги сперва покажи.
   Тимка покорно задрал штанины. Охранник внимательно осмотрел кожу и махнул рукой.
  - Беги.
   Пресловутая проволока, к слову, и впрямь существовала. Один кусок Тимка специально оставлял тут, чтобы на обратном пути, если в прачечной проблемы со сборником воды возникнут до окончания смены - помочь. Парень прихватил висевший на крючке моток с собой, но направился не к выходу, а поднялся наверх и прошелся по грохочущему настилу вдоль работающих станков. Вскоре он увидел одного из людей, так называемых погонщиков, работавших с машинами. Тот поставил свою железную палку у ограждения одной из них и занимался тем, что перегружал мотки серых ниток из бункера в тележку.
  - Ты что тут делаешь? - удивленно спросил дородный погонщик, заметив парня. - Твое место там, внизу.
   Он потыкал пальцем в настил и неодобрительно покачал головой.
  - Да я не на смене сегодня. - развел руками Тимка. - Вот, проволоку забрал, надо прачечной помочь. У меня день свободный.
  - А, тогда другое дело. Только здесь тебе делать нечего, иди на выход быстрее, пока не засек мастер.
  - Но я хотел узнать, что это такое за станки? Как они нитки производят, как проволоку делают?
  - Э, парень, этого вообще никто не знает.
  - Но как же можно работать с машинами, про которые ничего не знаешь? Их же ремонтировать надо, обслуживать. Кто их сделал хотя бы?
  - Никто их не делал. И ремонтировать никто не умеет. - Ответил человек, хватаясь за ручки тележки. - Эти машины тут были всегда. А работают просто: с одной стороны закладываешь руду, с другой - получаешь нить, как тут, например или резиновые пластины, или проволоку, а вниз из под кожуха падают отходы. Какая машина для чего предназначена, то она и производит. Много их тут разных. Есть даже те, что делают электричество. А если плохо начинает какая работать - бьешь палкой по определенным местам корпуса. Только надо не просто бить, - боли-то они не бояться, понятно дело, - а так, чтоб внушить, чтоб самому страшно стало...
   Он вдруг резко умолк и с испугом огляделся, будто опасаясь, что кто-то подслушивает их разговор. Тимка немного подождал, но рабочий не стал продолжать, а схватил тележку и быстро ее покатил по настилу между рядов. Парень хотел было его окликнуть, но потом решил, что не стоит и приложил к гладкому теплому боку станка руку. И тут же ощутил отклик, как когда-то при знакомстве с волчонком. Всплеск чувств был полон ненависти и угрозы, но все же с какой-то ноткой тоски. Тимка сразу же отдернул ладонь и оглядел станки. Выходит, это они своими волнами отпугивают оборотней так, что те не решаются даже приближаться к плато. Живые машины! Даже не верилось, но косвенно это подтвердил и погонщик, упомянув, что главное в ударе не боль, а внушение. Они оборотни, вот что. Оборотни вроде Лучика, раз и впрямь не реагируют на боль - только на эмоции.
   Присев на корточки, Тимка попытался что-то разглядеть в щель между постаментом и корпусом машины, но там ничего не было видно. Тогда он зашел спереди и протянул руку к загрузочному бункеру. Металлические челюсти стремительно распахнулись и тут же с лязгом захлопнулись в считанных миллиметрах от пальцев. А затем по руке что-то больно ударило. Юноша даже не сразу понял, что это палка рабочего.
  - Ты совсем спятил?? - заорал на парня ударивший его погонщик.
  - Я только хотел... - пролепетал Тимка.
  - Пшел отсюда, щенок, пока цел. - рявкнул работяга, вновь поднимая палку. И чтоб я тебя тут больше не видел. Тебе все понятно или огреть тебя еще разок?
  - Извините, пожалуйста. - Тимка всем своим видом выражал глубокое раскаяние. - Я ухожу уже.
  - Ну, а когда снова будешь мять грудь Стрекозе - спроси ее про то, как она потеряла руку. - остывая пробурчал рабочий. - И ведь девка лихо управлялась тут в свое время, но не убереглась. Здесь просто так ничего трогать нельзя.
   Покинув завод, Тимка отправился домой. По дороге он размышлял об оборотнях, которых все здесь считали просто машинами. Но ведь Лучик, например, вроде бы и похож на машину, однако живой. И лупить палкой волчонка просто в голову никому не придет, даже если не принимать во внимание ответные его действия. Он - живой и все. И вообще, если существо, состоит ли оно из камня, металла или плоти, способно чувствовать, то оно - живое. А человек просто так, из прихоти, не имеет права причинять живому вред хоть физически, хоть эмоционально. И оборотень тоже. Потому как Почтарь - куда больше человек, чем многие люди с сердцами из плоти, в чью кожу не впитывается масло, а из плечей не вырастают шипы. Он жалел оленя, он приручил волчонка, он спас его, Тимку. Спас человека, сородичи которого изгнали Почтаря за пределы своей территории только потому, что не видели душу, живущую под странной и, что греха таить, страшной оболочкой. Прекрасную душу, согревающую Великую Степь, не дающую этому миру замерзнуть окончательно. Наверное, отец Гавриил это и имел ввиду, когда говорил о частице Создателя, что есть в каждом человеке.
   У входа в дом Тимку встретила Кряква. Она недобро сощурилась и спросила.
  - Где ты был, а?
  - Сперва у Стрекозы, а потом зашел на завод. - ответил парень и показал проволоку. - Вот, забрал там.
  - У Стрекозы значит. - Женщина поджала губы. - А Тебя все ждут в Общем Зале. Пришел "Шиповник", корабль торговый.
   Тимка огляделся, но кроме привычных холмиков жилищ вокруг ничего не увидел. Потом он сообразил, что чужой корабль никто не пустит внутрь периметра и тот наверняка стоит на площадке за воротами. Кряква откинула крышку люка и ткнула пальцем в темный провал колодца.
  - Пошевеливайся, оболтус. Хорош снежинки считать. - ворчала она. - Я пока вещички соберу, а ты - переодевайся.
   Быстро перебирая ступени она ушла в дом, Тимка отправился за ней следом. Спустившись, парень быстро переоделся и принялся наблюдать за тем, что делает Кряква. Ему было очень интересовало, что же такое из вещей она считала его собственностью. Да, конечно, каждый человек, стоит ему пожить хоть пару дней в обжитом месте, обязательно обнаружит у себя в карманах какую-нибудь мелочевку. Подарок ли хозяев, подобранный у порога интересный камешек - не важно, все это немедленно становится личной собственностью, нажитым имуществом. И имущество это имеет свойство множится, становиться все более громоздким. Из карманов он мигрирует в сумки, рюкзаки и чемоданы, количество которых постоянно растет, покуда не заставит бродягу либо осесть где-то, либо расстаться с большей частью нажитого. Но тимкин нехитрый скарб пока еще целиком умещался в карманах. Тем удивительнее было увидеть небольшой мешок, который передавала ему Кряква.
  - Здесь все твое барахло. - недовольно буркнула она. - А теперь - иди.
  - Спасибо! - поблагодарил Тимка женщину, прикидывая на руке поклажу.
   Мешок, не смотря на размеры, оказался довольно увесистым. Вряд ли это и впрямь было его пожитки, но тем ценнее подарок: на территории только за еду приходилось немало поработать, не говоря уж про какие-то иные блага.
  - Спасибо большое! - поблагодарил Тимка и захотел обнять женщину, но та ловко уклонилась
  - Иди, иди отсюда. - сердито махнула рукой она. - Надоел ты мне, горе луковое.
   Женщина скрылась в люке, крышка закрылась, громко щелкнул замок. Тимка пошел по тропинке, но дойдя до перекрестка остановился и быстро оглянулся. Все-таки довольно долго это место было домом, а с домом всегда грустно расставаться. Парню показалось, что крышка люка едва заметно шевельнулась, словно Кряква смотрела ему вслед. Да и взгляд вроде бы как ощущался. Но когда метет трудно что-то сказать наверняка.
  
  "... да хранит Создатель скитальцев Великой Степи."
  
   За время жизни в Лесном Тимка неплохо изучил территорию, а потому мог дойти до зала короткой дорогой, но все же предпочел обходной путь: сейчас хотелось идти подольше. Но не потому, что будущее пугало. Вовсе нет! Даже скорее наоборот: хотелось как можно быстрее отправиться в путь. Дорога не просто соединяет точки отправления и прибытия, она - отрезок жизни между до и после ее преодоления. И сейчас Тимке хотелось попрощаться с этими местами. Навсегда попрощаться, ибо вряд ли судьбы его сюда еще раз забросит. А для такого дела лучше всего использовать окольную тропку.
   Когда Тимка спустился в Зал, за столом уже сидели правители Лесного и люди в одинаковых коричневых куртках. По всей видимости моряки с корабля. Жрец молча ткнул пальцем на центр помещения и парень послушно встал, куда было указано. Один из матросов, обладатель длинных черных усов, свисавших по углам рта, сильно прихрамывая подошел к парню и принялся ощупывать его плечи.
  - Раздевайся. - затем приказал он, когда Тимка разделся - осмотрел тело.
   Осмотр моряк проводил очень тщательно. Особо пристальное внимание он уделил рукам парня. Он даже несколько провел пальцами по коже, словно не доверял своим глазам. Не преминул заглянуть и в рот. Зачем-то оттопырил парню уши и посмотрел за ними, и, что совсем было непонятно, еще и ногти внимательно изучил. Некоторое время человек о чем-то размышлял, а затем слегка стукнул мыском ботинка Тимку по ноге, словно проверял крепость мышц. Снова прошелся вокруг и вздохнул, словно увиденное его расстроило.
  - Ладно, с этим - ясно. - кивнул он и приказал. - Ну-ка, подпрыгни пар раз.
   Тимка прыгнул, едва оторвав ноги от пола.
  - Выше, как только можешь.
   Парень выполнил требуемое, но моряку, похоже, опять что-то не понравилось и одним упражнением дело не ограничилось. Он заставлял Тимку нагибаться, приседать и стоять на одной ноге с закрытыми глазами. К тому моменту, когда моряк решил, что увидел достаточно, юноша от этих упражнений успел порядком взмокнуть.
   То ли удовлетворенный проверкой, то ли нет моряк молча вернулся на свое место и что-то сказал на ухо соседу, человеку с изуродованным шрамами лицом, тоже, по всей видимости, моряку. Тот кивнул и поднялся.
  - Наше слово - пять.
   Властители Лесного переглянулись.
  - Но ведь никаких недостатков вы не обнаружили, не так ли? Почему же так мало за такого прекрасного раба? - осторожно поинтересовался жрец.
  - Цену снижает его возраст. - резко ответил человек со шрамом. - Нам его нигде не продать дороже той цены, что предлагаете вы. К тому же до момента продажи пройдет довольно много времени, в течение которого раба надо поить-кормить. Какой же нам смысл торговать с убытком?
   Он сел на место и слегка хлопнул ладонью по столу, словно ставя точку в споре. Властители опять переглянулись. Затем один из них едва заметно кивнул, второй поднял указательный палец.
  - Мы согласны, забирайте его за пять. - тоже легонько хлопнув по столу ладонью, сказал жрец. - Сделка.
  - Сделка заключена. - подтвердил моряк со шрамами и встал из-за стола и коротко поклонился.
   Остальные немедленно последовали его примеру. Усач, на этот раз опираясь на трость, подошел к Тимке, шлепнул его ладонью по спине и сказал.
  - Живо одевайся и пошли.
   В воцарившейся в Зале тишине кто-то судорожно вздохнул. Тимка заметил, что Стрекоза смотрит на него сквозь полуприкрытые веки и подумал, что это она. Вряд ли кто из других членов управы испытывал какие-то иные чувства, кроме радости от удачно проведенной сделки.
   В очередной раз Тимка стал рабом. Так распорядилась судьба, а спорить с ней было абсолютно бессмысленно, да и не хотелось особенно, честно-то говоря. Эта однообразная подземная жизнь парню уже порядком опротивела и хотелось любых перемен, пусть даже подобной ценой. В конце концов, что бы там, на другом конце пути, не ждало, оно наверняка будет иным. Как говорится: настоящее хуже будущего на целую надежду.
   Корабль стоял на террасе. По сравнению с фургоном Почтаря, "Шиповник" был огромен. Высокий борт обит изрядно помятыми листами потемневшего металла. С такого спрыгнуть на землю - переломать ноги. Снизу над бортом виднелась только верхняя часть массивного цилиндра с узкими прорезями. Слабо верится, что это труба машины, скорее всего какой-то вспомогательный механизм. К тому же цилиндр лениво вращался, а трубы - штуки неподвижные. Массивные катки колес, высотой чуть не с Тимку, были широко разнесены. Впереди торчал длинный и острый металлический конус: словно наконечник чудовищного копья грозивший проткнуть саму Великую Степь. Корма корабля была откинута, превратившись в широкий пандус. По нему люди в коричневых форменных куртках увозили на тележках тюки. Тимка заметил, что груза оставалось не так уж много, а это значит, что скоро они двинутся в путь.
   - Иди, чего встал? - усатый грубо толкнул Тимку в спину.
   Парень едва удержался на ногах и, пытаясь сохранить равновесие, махнул мешком. Тот угодил моряку по плечу. Грузчики весело засмеялись.
  - Что, Костопляс, не хочет твой груз сам подниматься на борт? Хочешь, тележку дадим. Или на ручках его отнесешь?
  - Сейчас побежит у меня. - уверил команду побагровевший усач и от души отвесил Тимке пинка под зад. - А ну бегом на борт!
   Тимка взбежал по пандусу на металлическую палубу. Почти всю заднюю часть тут занимал шатер, сделанный из тяжелого, по виду, тента. На палубе его удерживали его канаты, привязанные к кольцам, вделанным в настил. Одна из стенок тента была откинута и грузчики загоняли внутрь полные тележки.
   А вообще, палуба выглядела как-то пустовато. Тимке было странно видеть, что у корабля нет ни единой трубы. Ничего похожего, если не считать дурацкого высокого цилиндра. Не понятно, что за механизм приводил такую огромную махину в движение. В тимкиной памяти всплывали образы пароходов, чьи литальтоновые платформы и машины без горячего пара просто не работают, а уж дымящаяся труба, неотъемлемая часть любой самодвижущейся машины, отсутствовала здесь напрочь. И не слыхать характерного шипения, позвякивания металла, свиста пара. Вообще никаких правильных исключительно "пароходных" звуков, разве что грузчики так же переругивались и выкрикивали что-то. Не слыхать "голоса" машины" среди посвиста ветра, скрипа, погромыхивания, скрежета... Не видать и многих вещей, без которых трудно представить себе пароход. На взгляд Тимки этот корабль больше напоминал тот же фургон Почтаря, только большего размера. Сходство усиливал и чем-то похожий на шатер цирка тент, занимавший большую часть пространства палубы.
  - Лезь в трюм. - мотнув головой на тент сообщил Костопляс и со смехом добави. - Грузу сейчас надлежит быть в трюме.
   Тимке очень хотелось остаться на палубе, но пришлось подчиниться. Рабу спорить с хозяином не стоит, слишком вредно для здоровья. Любой намек на неповиновение заканчивается плачевно. И чем яростнее спорить с теми, кто представляет интересы хозяев, тем страшнее наказание. Эту нехитрую истину Тимка усвоил еще в прошлый раз, наблюдая за казнью в шахте, поэтому не стал возражать, а только кивнул.
   Под тентом было холодно, а глаза заслезились от пыли, висевшей в практически неподвижном воздухе. Грузчики складывая под тент тюки и ящики, а командовал этим процессом пузатый лысый человек, одетый, как и матросы, в форменную коричневую куртку. Да и вел он себя больше как матрос, хотя начищенные ботинки и брюки из хорошей ткани говорили о том, что он из офицерского состава "Шиповника". Время от времени человек забегал в трюм, указывал как расставлять груз и при этом морщился, словно был недоволен, как выполняются его требования.
   Места под тентом оставалось все меньше, а матросы все еще продолжали трудиться. Казалось, они не успокоятся, покуда не заставят грузом весь пол трюма. А между тем голод давал о себе знать и Тимка, отойдя в за ближайший штабель, развязал мешок. Там оказалось немного вяленного мяса, полбуханки хлеба, бутыль с "чаем", чистое белье и мыло. Сверху же лежал лоскуток ткани с изображением символа иноль, под которым корявыми буквами было написано: "Никому не показывай. Отдай капитану". Увидев рисунок Тимка тут же потерял аппетит. Память колыхнуло все недоброе, что было связано с этим символом. Тяжело вздохнув, парень убрал лоскут в карман, завязал мешок и подошел к толстяку.
  - Здравствуйте! - вежливо поздоровался он с суетливым человеком.
  - Ну? - вместо приветствия хмуро спросил тот.
  - Я бы хотел увидеть капитана. - осторожно сказал Тимка.
  - Груз не может ничего хотеть. - недовольно поморщился толстяк. - Но капитана ты увидишь. После погрузки она всегда самолично проверяет груз.
  - Спасибо! - вежливо поблагодарил Тимка, но толстяк уже отвернулся.
   Она? Капитан тут женщина? На кораблях, насколько парню помнилось, капитанами работали исключительно мужчины. И старпомами. И даже матросами. В тех краях, где Тимка прожил почти всю свою жизнь, вообще не было женщин в экипажах транспортов. Дамы занимались другими, не менее важными делами. Дом, хозяйство, дети - все на них. Наверное этот суровый мир Великой Степи приучил людей жить иначе, сделал женщин равными мужчинам.
   Сквозь щелку, между окантованным металлом отверстием и шнуром Тимка видел часть пандуса и как матросы поднимались с полными тележками, а спускались - с пустыми. Движение проходивших мимо отверстия людей было не единственным развлечением для парня, сидящего в трюме. Еще развлекали громкая ругань толстяка, звучащая все чаще. Судя по всему этот тип всеми силами пытался заставить матросов расставлять груз по определенной схеме, но они упорно не желали совершать лишние движения. Он успокоился лишь когда погрузка была закончена и пандус, наконец, подняли, превратив его в корму. Матросы загнали в трюм тележки, но тент никто не опустил. Толстяк стоял у входа, брезгливо отряхивая свою форменную коричневую куртку. Усилия его были тщетны: серые нити от тюков упорно не желали расставаться с тканью одежды. Да и вряд ли это сильно улучшило бы внешний вид, поскольку штаны выглядели не лучше куртки.
  - Лешник, доложите. - раздался у входа знакомый женский голос.
   Тимка выглянул из-за ящиков и увидел...Беату! Это было настолько невероятно, что он закрыл глаза и помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но видение не желало пропадать. Сомнений быть не могло: у входя стояла Беата собственной персоной, только выглядела несколько взрослее себя предыдущих. А возможно и нет, так могло казаться из-за коричневой, тонкого сукна, формы. На рукаве ее куртки поблескивал золотой ромб, из ножен, висевших на широком ремне, торчала резная рукоятка внушительного ножа. Из-за левого плеча виднелся приклад короткого ружья. Широкие расклешенные внизу брюки и тяжелые моряцкие ботинки, казалось, даже подчеркивали красоту девушки. Тимка вспомнил то, как они жили с той Беатой, что осталась на Цветице и сглотнул подступивший к горлу комок.
   Капитан прошла по трюму, время от времени дергая за веревки, которыми крепился к полу груз. Тимка выступил из-за штабелей, преграждая ей путь.
  - Это еще что за явление? - сурово спросила девушка, мягко положив ладонь на рукоятку ножа.
  - Это раб, капитан. - тут же отозвался толстяк. - Его старпом в Лесном сторговал. Обошелся недорого; думаю, можем продать с хорошей прибылью.
   Беата едва заметно кивнула.
  - Помню, да, Костопляс мне докладывал про раба. Надеюсь, что он не ошибся, поскольку прибыль нам не помешает. Пойдемте дальше.
   Эта Беата, как и предыдущая, не знала Тимку. Для нее он был рабом, частью груза корабля.
  - Госпожа капитан! - не слишком уверенным голосом обратился Тимка к девушке. - У меня для вас есть записка из Лесного. Просили передать.
  - Интересно. Лешник, заберите записку у этого молодца.
  - Не могу отдать ему, капитан. - замотал головой Тимка.
  - Раб обязан повиноваться. - ледяным голосом произнесла Беата. - Леший, заберите...
  - Не надо! - в отчаянии воскликнул Тимка.
   Он больше испугался даже не за себя, а за девушку. Злой рок тяготел над теми, кто был посвящен в тайну символа иноль. Толстяк же мог кому-нибудь рассказать про записку. Тому, кто в курсе дела, но выступает не на стороне посвященных. И тогда последствия могут оказаться катастрофическими.
  - Не надо. - повторил Тимка спокойнее. - Там написано, что записку необходимо передать лично вам, капитан. Возьмите.
   Он протянул девушке скомканный кусочек ткани. Беата двумя пальцами взяла послание и не глядя сунула в карман брюк.
  - У вас все? - спросила она и в голосе ее сквозило безразличие, будто и не было ничего.
  - Да, вроде... - развел руками Тимка.
   Девушка отвернулась и продолжила осматривать груз. Да, безусловно правильно, что Беата не прочитала записку сейчас, но все же было как-то немного обидно. Хоть какой-нибудь интерес, но никак не полное безразличие в холодных как небо Великой Степи серых глазах хотел увидеть Тимка.
  - Лешник, можно задраивать трюм. - покончив с проверкой скомандовала капитан. - Мы отчаливаем.
   Она вышла и быстро зашагала в сторону вращающегося цилиндра. Толстяк выкатился на палубу и крикнул Костоплясу, следившему за матросами, ремонтировавшими палубный настил.
  - Капитан приказала готовить "Шиповник" к выходу.
  - Брехун, Резанный - задраить трюм! - рявкнул бородач и двое матросов, немедленно бросив работу, побежали выполнять приказ.
   Они споро закрыли тент и стянули его толстыми веревками. Внутри стало темно, хотя кромешного мрака, которого ожидал Тимка, не наступило: призрачный свет кое-как сочился через люверсы. Сквозь них можно было наблюдать за происходящим на палубе. Парень видел, как Беата, стоя около цилиндра, махнула рукой, подзывая Костопляса и что-то ему сказала. Тот коротко поклонился и принялся громко отдавать команды. Матросы засуетились, разбежались по палубе. Они что-то тянули, вертели, тащили... Хотя сами приказы остались Тимке непонятны, но смысл их был вполне очевиден: корабль готовился к отправке и, что называется, разводил пары.
   Неоэиданно цилиндр раздался в ширь, щели в его стенках увеличились и скорость вращения стала плавно расти. Палуба мелко завибрировала, послышался низкий гул. Понемногу он менял тональность: становился все выше и громче. Теперь казалось, что кто-то открыл вентиль на широченном паропроводе и стравливает пар, чтоб сбросить давление. Вскоре вибрации уже практически перестала ощущаться, а скорость вращения цилиндра стала настолько высокой, что прорези было не различить. Теперь уже не гул звучал - свист. Костопляс поднял руку, выждал немного и резко ее опустил. Корабль вздрогнул и начал медленно, словно нехотя, разворачиваться. Вдоль борта проплыла тропа и ворота в Лесное. Затем огромная махина накренилась съезжая с террасы на уклон и начала быстро набирать ход. К моменту, когда под катками зарокотало покрытие дороги, скорость стала очень большой. Какой - точно не определить, поскольку сквозь крохотные люверсы много ориентиров не увидишь. Но Тимке почему-то был уверен, что "Шиповник" движется куда быстрее фургона Почтаря.
   Когда корабль набрал скорость, большая часть команды ушла. На палубе осталась пара человек, стоявших на возвышении среди тросов и рычагов. Судя по этих людей, они сейчас и управляли "Шиповником". Если не приглядываться, то казалось, что матросы вовсе не двигаются, а просто стоят, хотя вряд ли дела обстояли именно так. В общем и целом смотреть было больше не на что, да и сидя на корточках удерживать равновесие во время качки нелегко. К тому же ледяной ветер, врывавшийся в "наблюдательные" отверстия, вышибал слезу. И вообще, в передней части трюма гуляли немилосердные сквозняки. Хорошо хоть куртка была плотной.
   Кое-как, практически на ощупь, ежесекундно натыкаясь на острые углы, Тимка, перебрался в заднюю часть трюма. Тут ветер не так донимал, да и вместо ящиков стояли тюки. Выбрав тот, что был поближе к тенту, парень взобрался наверх и решил перекусить. Один за другим доставая из мешка свертки, Тимка подносил их к ближайшим люверсам, чтобы разглядеть содержимое. На самом деле смысла в этом большого не было: в мешке лежали все то же вяленое мясо да солидный кус хлеба. Не деликатесы, безусловно, но достаточно сытная еда. Во всяком случае, чтобы утолить голод - самое то.
   Есть хотелось довольно сильно, но Тимка сдержался и большую часть еды снова вернул в мешок. Лучше поберечь припасы и дождаться корабельного обеда. Если во время торга моряки говорили правду, то раба все же кормить будут. Да и глупо морить голодом того, за кого отдали или заплатили пять чего-то. Интересно только чего? Что же в Великой Степи имело одинаковую ценность как для кочевников-моряков, так и для оседлых жителей Лесного? Вряд ли это еда. Охотники, помнится, добывали достаточно сусликов в окрестностях плато, а на полях подземной фермы, где сквозь мутно-белый потолок проникал свет, вызревали злаки, из которых делали муку и пекли хлеб. Материалы же для одежды и обуви производили оборотни фабрики. Даже электричество для ограды и освещения как-то на месте делали. К тому же в Лесном был принят натуральный обмен. Тогда чем же платили моряки? Оставалось только одно, чем территория не могла обеспечить своих жителей - тепло. Значит плата за раба Тимку составила пять сердец, благодаря которым пять жилищ будут около года греться и растапливать лед. Получалось, что раб - довольно дорогая штука в этом мире. И даже еще дороже, коль скоро пять сердец - цена покупки. Продадут-то наверняка за шесть, а то и за все семь. Очень немало, если учесть, что тот же воздушный корабль, имей он на борту семь сердец, мог годами не заходить в порт.
   Отхлебнув уже холодного напитка, Тимка убрал бутылку, затянул горловину мешка и растянулся на тюке. Оставалось только ждать, когда кто-нибудь принесет еды. Не станут же морить голодом раба, стоившее целых пять больших сердец. Это уж слишком расточительно. Чтобы не терять зря времени, Тимка свернулся калачиком и убаюканный плавным покачиванием "Шиповника" скоро заснул.
   На этот раз он очутился в том самом Слепом городе. Фургон стоял у большого дома без окон. Стена была открыта. Желтоватый свет из широкого проема освещал дорогу. Рядом с фургоном стояли обшарпанные тележки, тихонько подвывал в снастях ветер, а вокруг - ни души. Только в проулках сгустилась тьма, в любой момент готовая напасть на одинокого человека, едва тот отойдет подальше от света. Не колеблясь ни секунды Тимка вошел в здание. Внутри было холодно и тоже подвывал ветер, хотя тока воздуха и не ощущалось. Стена бесшумно скользнула на место, но парня это не испугало: откуда-то он знал, что стоит подойти к стене и она немедленно откроется.
   Помещение оказалось полукруглым залом, по стенам которого через равные промежутки располагались двери. Тимка подошел к ближайшей и, не обнаружив ручки, толкнул ее. Дверь открылась в другой зал, полный прозрачных шаров, паривших в воздухе. В каждом шаре находился какой-то предмет. Тимка подошел к ближайшему и увидел голову Беаты. Зрелище не испугало парня и не удивило. Он понимал, что так и должно быть. К тому же голова эта была вполне живая, только находящаяся пока вне реального мира. Тимка шагнул к другой сфере и увидел там какую-то хитро изогнутую железку. В следующей обнаружилась кисть руки, покрытая шрамами: пальцы ее, заканчивающиеся длинными грязными ногтями, вроде бы даже немного шевелились. Остальные шары так же содержали в себе части тел или какие-то вещи. Хранилище это тянулось очень далеко. Тимка вернулся обратно в основной зал и открыл другую дверь. Однако в следующее помещение пройти не удалось из-за загораживающего проход человека в длинном сером плаще. Человек стоял ко входу спиной.
  - Здравствуйте. - тихо поздоровался с стоящим Тимка, но ответа не последовало.
   Стоящий был ростом примерно с Тимку и похожей комплекции. Он не двигался и вроде бы не дышал. На окрики и похлопывания по плечу не реагировал. Парень попытался толкнуть его плечом, но с тем же успехом можно было попытаться спихнуть в сторону бетонный столб. Тогда Тимка решил как-то привлечь внимание этого упорного парня и, протянув руку ему за плечо, помахал перед лицом ладонью, при этом юноша слегка коснулся кончика носа стоящего. Никакой реакции. Не представляя зачем это делает, Тимка оперся на плечи незнакомца, подпрыгнул и попытался увидеть лицо человека, но вместо этого каким-то непостижимым образом уткнулся носом в бритый затылок. Несколько следующих попыток не принесли результата: обойти человека или посмотреть на него спереди не было никакой возможности, не говоря уж о том, чтобы пройти дальше. И только в последний раз, когда Тимка попытался ужом проползти между ногой стоящего и стеной, туман впереди на миг рассеялся. Картина не удивила Тимку, а, скорее, расстроила и разочаровала: впереди, в бесконечном коридоре, конец которого скрывал белесый туман, стояла очередь из таких же людей как тот, что загораживал дорогу Тимке. Все в одинаковых плащах, все неподвижны, все чего-то ждут. Если даже ухитрится протиснуться мимо первого, то мимо всех точно не пройти. Согласуясь с законами перспективы, фигуры по мере удаления уменьшались. Скопище неподвижных фигур, стоящих в затылок друг другу напомнило Тимке коридор, получающийся когда зеркала ставишь напротив друг друга. Тогда, если поместить между зеркалами какой-нибудь предмет, то он так же окажется в каждом отражении зеркал. У таких коридоров нет конца, а значит нет конца и у этой "зеркальной стражи". Тимка вернулся в зал и открыл соседнюю дверь. За ней оказалась пропасть, дно которой терялось в туманной дымке. Он собрался было сделать шаг назад, но внезапно край пола обрушился. Тимка летел вниз, в бездонную пропасть. Он что-то кричал и голос басовитым эхом отражался от бетонных стен, возвращая только одно слово.
  - Раб...раб...раб...
   Впрочем, оказалось, что колодец вовсе не был бездонным. Скоро показалось освещенное яркими лампами дно. Оно стремительно приближалось. Тимка судорожно раскинул руки, стараясь хоть как-то задержать полет, но это мало помогло. Он больно ударился о дно боком так, что ребра затрещали.
  - Раб...раб...раб...
   Катилось по колодцу эхо удара и Тимка, донельзя удивленный, что после такого падения все еще может что-то слышать, открыл глаза.
  - Вставай, раб! - ревел Костопляс, светя фонарем в лицо Тимке.
   Ошарашенный парень только моргал, пытаясь сообразить, что происходит. Тогда усач огрел его тростью. От удара перехватило дыхание и Тимка закашлялся.
  - Сейчас, сейчас! - пробормотал он, слезая с тюка.
  - Шевелись! Тебя капитан ждет, а ты барахтаешься, бездельник.
   Хоть Тимка уже был на ногах, Костопляс ударил его еще раз. Парень вскрикнул от боли и упал на тюки, и усатый палач довольно засмеялся. По-видимому, этому типу просто доставляло удовольствие лупить людей. Интересно, какую должность на самом деле он занимал на корабле? Нынче Тимка был склонен считать, что Костопляс не только имя, но и название профессии этого крайне неприятного старшего помощника Беаты.
   Каюта капитана находилась довольно далеко от трюма - прямо под рулевой рубкой. Идти по качающейся палубе, да еще бодая холодный ветер, было весьма непростой задачей. Да еще и опасной, поскольку сильный порыв мог запросто сдуть юношу за борт. Пришлос хвататься за поручень борта и двигаться боком. Зато Костопляс будто и не замечал таких мелочей, как ураганный ветер. Широко расставляя ноги, он нагнувшись шел вперед и лишь при боковых порывах упираясь тростью в палубу. Казалось, ему даже доставляет удовольствие это противоборство с качкой и ветром.
   К каюте вели крутые ступеньки и Тимка пересчитал их все, потому что старпом толкнул его в спину, когда парень замешкался. Ударившись о дверь, юноша рухнул на ковер, добавив к затейливому рисунку несколько капель текшей из разбитого носа крови.
  - С благополучным прибытием. - раздался сверху насмешливый голос Беаты. - Смотри под ноги в следующий раз, а то товарный вид потеряется и прибыль уменьшится.
   Морщась от боли Тимка поднялся на ноги и утирая рукавом кровь с лица попытался ответить ей в тон.
  - Спасибо за теплый прием, госпожа.
   Не смотря на все попытки парня добавить в голос побольше сарказма, прозвучал ответ довольно жалко.
  - Старпому моему не нравится, когда кто-то из команды лениться. - сказала Беата. - И он крепкой своей тростью и помогает лентяям полюбить работу. Ну, а раб, прохлаждающийся в трюме, по сути тот же бездельник.
  - Но я как бы груз. Тогда чем я хуже ящиков и тюков? Там, в трюме, их много бездельничает. Но, впрочем, ладно, я принимаю ваши извинения. - на этот раз Тимка совладал с голосом и не без удовольствия отметил, что в глазах Беаты сверкнули молнии.
   А затем, когда ее улыбка превратилась в оскал, начал жалеть о сказанном. Казалось, что капитан вот-вот кликнет своего старпома, однако все же здравый смысл взял верх и огонь гнева во взгляде Беаты понемногу опять сменил обычный лед. Наверное она прикинула, что ценное имущество все же стоит поберечь. Тимка подумал было, что, возможно стоит поподробнее рассказать о своем "падении" с лестницы, но затем решил, что не стоит. Если старпома сейчас отчитают за излишнее усердие, раб может "случайно" потерять не только товарный вид, но и жизнь, упав за борт на всем ходу. В любом случае жизнь Тимки на корабле он вполне способен превратить в кромешный ад ни разу не нарушив приказа капитана.
  - Надо бы тебе постараться выздороветь до прибытия в Развалины. - деловито проговорила Беата, затем достала из кармана лоскуток с рисунком, взглянула на него и бросила в печку. - Хотя это и не обязательно, как мне кажется. Судя по записке, тамошним людишкам и таким я продам тебя выгодней, чем где бы то ни было. Ну, а пока изволь трудится вместе с командой, отрабатывай еду и проезд. Приступай прямо сейчас. Получи у старпома робу и принимайся за дело.
   Тимка утер рукавом куртки распухший и все еще кровоточивший нос, развернулся и вышел. То ли старпом знал, о чем пойдет речь, то ли подслушивал, но когда парень выбрался на палубу, то обнаружил свой мешок рядом со входом. Костопляс поигрывал палкой и ухмылялся, разглядывая физиономию юноши.
  - Усвой главное: все мои команды выполняются точно и бегом. Я доходчиво излагаю?
   Тимка кивнул.
  - Значит, койка твоя там, в кубрике. - Костопляс указал палкой на невысокую надстройку на носу. - Там валяется и барахло. Переоденешься и дуй сюда. Понятно?
  - Да.
  - Прекрасно. Тогда прежде, чем я досчитаю до сотни, ты должен стоять здесь в форме и ждать моих указаний. Каждая цифра сверх этих ста будет отбиваться на твоей спине палкой. - Костопляс замолчал, выразительно посмотрел на Тимку, а потом начал неторопливо считать. - Один, два, три...
   Парень рванулся к кубрику и скатился по ступеням вниз. Здесь, за небольшим столиком сидели люди и играли в кости. Едва избежав столкновения с игроками, Тимка ринулся искать свою койку. Матросы прервали игру, и с интересом наблюдая за хаотичными метаниями новичка, время от времени отпуская колкие шуточки. Потом один из них все же сжалился над парнем и ткнул пальцем в верхнюю койку справа от входа.
  - Эй, болван, вон там, наверху твоя люлька.
  - Спасибо. - выдавил из себя юноша, забросил на койку мешок, схватил стопку вещей и принялся быстро переодеваться, в уме продолжая считать.
   До ста он добрался в тот момент, когда натягивал коричневую куртку. На спине ее, как Тимка успел заметить, красовался большой желтый треугольник. На палубу юноша выбежал при счете сто тридцать два, но к своему облегчению Костопляса не увидел. Если не считать рулевого с помощником, на палубе вообще никого видно не было. Тимка сбегал на корму, обежал вокруг трюма и вернулся назад.
  - Он в машинном. - буркнул помощник и мотнул головой на открытый люк.
   Юноша потянул за кольцо тяжелую квадратную крышку и принялся спускаться по лестнице в гудящие недра корабля. Шум этот успокаивал, поскольку производили его вращающиеся шестерни машин. А машина хоть и безжалостна, но, в отличие от людей, всегда отвечает добром на заботу. Первым, что увидел Тимка спустившись, было огромное, занимающее почти все свободное пространство между бортами, быстро вращающееся массивное колесо. Между ним и настилом оставалось так мало свободного пространства, что не пройти иначе как согнувшись в три погибели. И этот путь, похоже, и считался единственным, поскольку нигде больше настила не было. К тому только здесь снизу была защитная решетка. Под настилом виднелись вращающиеся шестерни и валы. Колесо очень походило на тракторный деталь, только очень большую. Как же дядя называл такую штуку, что помогала преодолевать шатунам мертвые точки? А, точно, маховик! Но зачем он здесь нужен, если машины нет? Тимка поднял глаза и посмотрел на потолок: верхний конец оси маховика упирался в палубу. А ведь где-то там, наверху, примерно над этим местом, находится вращаемый ветром цилиндр с прорезями. Если ось с ним связана, то маховик раскручивается заодно с этим хитрым парусом, которому вовсе не важно куда дует ветер, тут главное - чтобы дул.
   По другую сторону колеса находились мощные рычаги управления. Около них стояли три человека. Двое о чем-то жарко спорили, поочередно кивая на один из кожухов. Третий, Костопляс, стоял, опираясь на палку и внимательно слушал спорщиков. Понять, о чем шла речь, было невозможно, но скорее всего что-то про технику. Тимка знал, что в любых мало-мальски сложных механизмах всегда возникают проблемы. И чем сложнее устроена машина, тем больше всяких каверз она может устроить, поэтому механизмам нужен постоянный уход и пригляд.
   Тимка постоял еще немного, стараясь расслышать уловить хоть какие-то слова, но все тщетно. Резонно решив, что он тут лишний и лучше не отсвечивать, чтоб не попасть под горячую руку, он пошел к выходу и уже там дождаться старпома. Однако тот заметил юношу, пролез под колесом и прихрамывая подошел к нему.
  - Что ты тут делаешь? - хмурясь поинтересовался старпом, постукивая палкой по настилу. - В машину вход запрещен всем посторонним, кроме механиков, меня и капитана. - Давай-ка быстро на палубу.
   Парень поспешил исполнить приказ. Костопляс выбрался следом, закрыл люк и уставился на рулевых. Некоторое время он следил за работой команды, затем перевел тяжелый взгляд на Тимку.
  - Значит так, желторотик, тут тебе пока делать нечего. Давай-ка двигай на кухню. У повара всегда полно работы, которой стоит загрузить разных праздношатающихся бездельников.
  - А это куда?
  - Да вон тот люк рядом с трюмом, дурень. Где труба торчит - там и есть кухня. - ткнул тростью в сторону правого борта Костопляс. - Живо давай.
   Тимка, все так же по поручню, отправился к тонкой трубе, с которой время от времени ветер срывал облачка то ли пара, то ли дыма. Рядышком обнаружился и люк, под которым находилась лестница. Едва он дернул крышку, как снизу пахнуло теплом. Дурманяще потянуло едой: не деликатесами, понятно, но чем-то съедобным. Хотя парню, долгое время сидевшему на однообразной диете Лесного, и эти запахи кружили голову.
  
  "Горько оплакал Он потерю верных спутников своих."
  
   В кухне было темно: три неярких масляных лампы давали мало света. Опасаясь наткнуться на плиту или опрокинуть на себя какую-нибудь кастрюлю с кипятком, Тимка остановился на пороге кухни, чтобы попривыкнуть к сумраку.
  - Какого лешего там застрял? - спросил кто-то знакомым голосом.
  - Темно тут. - пробормотал Тимка, пытаясь вспомнить, где слышал такой.
   Загадка разрешилась сама собой, как только повар подошел ближе.
  - Тед! - воскликнул он. - Дружище Тедди!
   Да, без всяких сомнений это был Теодор, только побледневший сильно, да изрядно похудевший с тех пор, как они встретились на борту "Белого Лиса". Тимка обнял друга и почувствовал исходивший от одежды запах еды.
  - Значит, ты повар на "Шиповнике"? Как тебя угораздило-то?
  - Ты, вот что, - деловито проговорил Тед, не торопясь отвечать на вопросы. - Сперва поешь, а потом уже будем обсуждать остальное. Только куртку сними, а то запаришься.
   Сняв верхнюю одежку, Тимка подсел к разделочному столу, куда Тед уже поставил миску с кашей. От ароматного пара закружилась голова. Парень подвинул ближе грубо сколоченную скамейку, схватил ложку и принялся за еду. Ему совершенно не мешали качка, полумрак и то, что разделочный стол был слишком высоким: изголодавшийся по нормальной еде, Тимка напрочь игнорировал мелкие неудобства. Тед уселся на другой край скамейки спиной к столу и так сидел, уставившись в пол.
   Когда ложка слишком часто стала скрести по металлу миски, Теодор сходил к плите и вернулся с кружкой, в которой плескался какой-то напиток.
  - Это тебе на десерт. - сказал он, ставя кружку на стол
   Тимка попробовал и расплылся в улыбке: тут был компот из сухофруктов. Сладкий, духовитый, почти такой готовила тетушка на ферме. Забытый вкус, забытая жизнь. Словно тысяча лет миновала с той поры, как он, Тимка, покинул свой дом. На глазах навернулись слезы, в носу защипало. Оставалось надеяться, что в полумраке кухни Тед не увидит, как его друг плачет. Но он все ж таки замети
  - Да ты не стесняйся, реви на здоровье. Это помогает. - повар вздохнул и еле слышно добавил. - Помогает, я знаю.
   И стыд ушел. Причем, вместе со слезами. Юноша шмыгнул носом и опять спросил.
  - Как ты сюда попал?
  - Да простая история. Торговец один меня купил, ну и чего-то там у него не срослось. Вроде как не достал того, за что взял задаток, а моряки же все привезли и не хотели долго ждать оплату. Ну я товар отнес и в залоге остался. Видать, дела у торговца не поправились и я тут теперь поваром батрачу. Работка так, ничего, не самая тяжелая. Скучновато только и света белого не видать, хотя, - он махнул рукой. - Там и видеть-то особо нечего. Плоско, холодно, серо... Великая Степь, одним словом.
  - Это точно. - поддакнул Тимка, допивая компот.
   Отставив кружку в сторону он посмотрел на Теда и внезапно ощутил, что далеко не все в этом рассказе - истина. Не понял, что конкретно, а просто почувствовал какую-то фальш, недосказанность.
  - А как ты ухитрился сюда загреметь? - В свою очередь поинтересовался Тед
   Поколебавшись, Тимка изложил очень краткую версию своих похождений. Он ограничился только одним "переходом" из "Красивого дома" непосредственно в Великую Степь. Почему-то казалось, что не стоит рассказывать обо всех приключениях. Возможно и потому, что в истории самого Теда много чего не было. А в таком разе откровенничать - плохая идея.
  - Ты, случаем, не в курсе, куда мы движемся? - спросил Тед парня.
  - В Развалины куда-то. - ответил Тимка.
  - Хм. Бывали там разок, но очень давно. Что-то я не припомню у капитана особой тяги к этому месту. Последний раз они там разругались с местными в пух и прах. Чуть за ружья не хватались. Ты уверен, что туда?
  - Да кто ж его разберет. - развел руками Тимка. - Во всяком случае капитан так говорила.
  - Она - девка скрытная, могла и лапши навешать. Но что может произойти завтра день сегодняшний не знает. А на сегодня у нас с тобой задача такая: посуду перемыть и приготовить. Обязанности, полагаю, разделим.
  - Ты только покажи, что да как тут, а я уж справлюсь.
  - И не сомневаюсь, идем.
   Они прошли в глубину кухни. Там, под еще одной тусклой лампой, находилось большое корыто, рядом с которым в отгороженном загоне лежали стопки грязной посуды. Тимка не сразу заметил, что над корытом висит какая-то трубка.
  - Сейчас мы откроем уловители, - Тед потянулся к потолку и дернул за небольшой рычаг, находившийся рядом с трубкой. - И наберем в мойку воду. "Шиповник" - кораблик быстрый. бежит хорошо. Воду ждать недолго.
   И впрямь, скоро из трубки в корыто потекла вода. Правда была она чуть теплая, как и у Кряквы в доме, но все лучше, чем ледяная.
  - Сейчас наберется водичка и можешь рычаг чуть приподнять. Тогда вода теплее пойдет, но струйка поменьше будет. - пояснил Тед, затыкая мойку пробкой, а затем указал на миску с каким-то месивом. - Здесь, вот, мыло. Помытую посуду расставишь вон на той полке. Кастрюли сложишь здесь в загоне. Все понятно?
  - Ага, понял. - кивнул Тимка.
  - Ну и прекрасно. Я пошел к плите, а ты занимайся тут пока. Если какая помощь мне понадобится - позову и ты спрашивай, не стесняйся.
  - Хорошо.
   Тед ушел и Тимка принялся за работу. Она не была какой-то уж трудной - скорее, нудной и не слишком приятной. Присохшая еда не желала отмокать и приходилось отскребать ее ножом, жир смывался неохотно. Но все же больше хлопот доставляла не само мытье посуды, и даже не постоянная качка, то и дело норовившая опрокинуть парня в мойку, а возня с водой. По непонятной причине из трубки вдруг начинал идти кипяток, но стоило дернуть рычаг посильнее, как горячую воду сменяла ледяная. Однако ж дело продвигалось и когда Тед подошел проверить, как работает Тимка, тот уже домывал последнюю кастрюлю.
  - Хорошо справляешься, дружище! - похвалил он парня. - Сработаемся нормально. А то эти олухи, что присылает мне Костопляс...
   Он не договорил, махнул рукой и вернулся к плите. Тимки показалось на миг, что он уловил настроение Теда. Но не слова, мимика или жесты повлияли на восприятие. Настроение повара отзывалось внутри, как бывало с Лучиком, с фабричной машиной и, пусть не столь сильно, с Почтарем. Если, конечно, не показалось, то значит Теодор в какой-то мере оборотень. Как ни странно, но мысль эта вовсе не порадовала парня. Наоборот, стало неуютно, холодно. Тимка положил на место последнюю отмытую кастрюлю, уселся на скамейку и попытался снова "услышать" Теда.
  - Что случилось, дружище? - на плечо парня легла тяжелая ладонь повара и он вздрогнул от неожиданности.
  - Да ничего, вроде. - ответил Тимка, стараясь говорить как можно спокойнее хотя сердце и колотилось вовсю.
  - А не врешь? - спросил Тед с ноткой угрозы в голосе, при этом пальцы крепко сжали плечо юноши.
  - Да умотался чего-то, вот и... - не договорив, парень вздохнул и Тед убрал руку.
   Он присел на корточки и некоторое время испытующе смотрел в глаза Тимке, словно пытался угадать его мысли. Потом шумно выдохнул, уселся рядом и устало сказал.
  - Это с непривычки, дружище, просто с непривычки. Я сам так же начинал. Ничего, потом легче будет. Ну, а насчет усталости, - он зачем-то посмотрел на свои руки. - Куда ж от нее деться-то. Работа у нас такая.
   И тут Тимка вновь почувствовал настроение Теда, тут уж без ошибки. Вот только ни единого намека на усталость в ощущениях этих не было - только облегчение и даже толика радости. Сомнений не оставалось: Тед был оборотнем. Причем, в настроении его все время тускло светилось чуть заметное, едва-едва уловимое, но вполне отчетливое зло. А это означало, что Тед был очень опасен. Едва Тимка это понял, как ему захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда.
  - Хочешь отдохнуть немного? - спросил повар, втыкая нож в разделочную доску.
  - Очень. - ответил Тимка и, почувствовав всплеск недоверия, добавил. - Хочется забыться хотя бы на полчаса.
  - Так иди, чего уж. Если Костопляс заглянет, скажу - отпустил.
   И на этот раз тоже поймалось чувство - расслабленность. Теперь Тимка мог с уверенностью сказать, что Тед хоть тоже умеет ощущать настроения, но только куда слабее понимает, что они значат. Или, скорее, не понимает почти ничего, коль скоро старается все перепроверить.
   Тимка уже совсем собрался было уйти и даже отпустил висевший на балке ремешок, но тут он уловил в душе оборотня еще одну тонюсенькую ниточку ощущений - страх. Сперва Тимка решил, что тот опасается возможной огласки со стороны Тимки, но - нет. Страх этот был словно бы пыльным, выцветшим, а значит Теда он мучил давно.
  - Ты чего застыл-то? - удивленно спросил повар.
  - Я... - Тимка лихорадочно подыскивал что-то правдоподобное, что могло бы оправдать задержку. - Качает очень. Я прикидываю, как мне лучше добраться до кубрика.
  - Лучше всего - вдоль борта, держась за поручень. - добродушно хмыкнул Тед. - Пока не научишься ходить по настилу в качку - только так.
  - Спасибо!
   Надев куртку, Тимка выбрался на палубу и перебирая руками по поручню отправился к матросскому кубрику. Стоило только отойти от кухни на несколько шагов, как волна ощущений, идущих от Теда, исчезла. Но вряд ли тут дело было в обитом металлом корпусе, хотя не исключено, что и это играло свою роль, просто слабые всплески не чувствуются даже на небольшом расстоянии. К тому же корабль преследовал кто-то, чье простое, но мощное чувство голода глушило все другие волны. Тимка легко определил существо: ждущее, не опасное, осторожное.
   Порыв ледяного ветра ударил в левый борт корабля и тот сильно качнулся. Правые катки съехали с дороги, но рулевые тут же выровняли его. Тимка, на время качки намертво вцепившийся в поручень, снова продолжил свое движение в сторону кубрика. Добравшись почти до самой надстройки, он выждал момент и одним броском преодолел оставшееся расстояние. Затем спокойно спустился по лесенке и вошел в помещение.
   Матросы уже не сидели за столом, а похрапывали в койках. Тимка отыскал ту, которую вроде как выделили ему, но там тоже лежал человек в коричневой робе. Будить матроса, чтобы выяснить положение дел, парень не стал: бесправному рабу вряд ли это пойдет на пользу, разве что осложнит жизнь на пару тумаков.
  - Эй, ты! - послышался грубый голос с верхней полки. - Вещи твои там, за шторой.
  - Спасибо, господин... - Тимка, разглядев лицо, вспомнил прозвище говорившего. - Господин Резанный.
   Тот два раза хрипло хохотнул.
  - Ну ты выдал, паря. Ладно, пусть будет господин. - махнул он рукой. - Ты, брат, вишь чего вышло-то: боцман поцапался со старпомом и теперь у нас кантуется. Не судьба тебе, значит, койку тут занимать. Бери шмотки и дуй обратно к Теду. Кухня у него большая, местечко отыщется. Да и споконей там, чем здесь.
   Тимка кивнул, изобразив улыбку, но на самом деле ему вовсе не улыбалось снова оказаться на кухне. Рано или поздно до Теда дойдет, что его сущность новому помощнику прекрасно известна. Чем все закончится - одна Великая Степь знает, как говаривал Почтарь. Однако делать было нечего и Тимка отправился в обратный путь. Но не успел он сделать и пары шагов вдоль борта, как послышался громкий звон колокола. Частые удары звучали тревожно. На палубу стали выскакивать из кубрика матросы, держа в руках оружие. И Тимка, прислушавшись к ощущениям, почувствовал еще одну тварь. На этот раз от оборотня исходил охотничий азарт, его мучила жажда органики. И, что хуже, он был очень близок к своей цели. Тимка видел, как за кораблем бежит крупная тварь, чье тело состояло из крупных зеленоватых сегментов. Или даже не бежит - катится, хотя и не очень быстро. Если немного увеличить скорость, то она отстанет. Но вместо того, чтобы попытаться сбежать от зверя, рулевые вдруг принялись замедлять ход, давая возможность хищнику побыстрее догнать корабль. И когда зверюга оказалась буквально в двух шагах от кормы - громыхнул залп. Тварь подбросило, ее тело развернулось на всю длину и оно грохнулось на дорогу. Корабль стал резко затормозить, на ходу откидывая корму-пандус. Двое матросов, подхватив какой-то сундук, сбежали вниз и буквально набросились на агонизирующую змею. Они в мгновение ока распилили один из сегментов, с натугой извлекли какой-то предмет и поколдовав немного над ним, уложили в ящик. Затем уже неспешно пошли обратно, с натугой таща за ручки явно потяжелевший сундук. Когда они поднялись на борт, их встретила Беата.
  - Большое? - лаконично поинтересовалась она у одного из моряков.
  - Да, капитан. - ответил тот.
  - В хранилище два. - распорядилась она.
   Матросы откинули один из палубных люков и затащили сундук туда. Капитан прошла к корме, которую уже поднимали и некоторое время смотрела на мертвую змею так, словно что-то прикидывала. Затем повернулась к Костоплясу, стоявшему поблизости и спросила негромко.
  - Почему мы еще стоим, старпом?
  - Боцман, ко мне! - рявкнул он и скомандовал подбежавшему человеку. - Полный вперед!
   Не дожидаясь, когда корабль продолжит путь, Тимка спустился в кухню. Удивленный Тед недоуменно уставился на парня, но тот в двух словах обрисовал ситуацию.
  - Бывает так. Ничего, сейчас подыщем тебе уголок какой-никакой. - махнул повар рукой. - Ты лучше скажи, чем там охота закончилась?
  - Змею убили, что за кораблем гналась
  - Крупную добыли?
  - Вроде как. Я ж в них не разбираюсь.
  - Ну, может слышал что? Капитан была?
  - Так она потом вышла, когда змею убили уже. Приказала что-то, что вынули, отнести во второе хранилище.
  - Ого! - с удивлением проговорил Тед. - Во второе-то они редко что тащат.
  - А что это было? - поинтересовался Тимка, хотя, в общем-то, и предполагал ответ.
  - Сердца оборотня. Топливо. Видел когда-нибудь?
  - Видел. - кивнул Тимка. - В Лесном такое грело дом моей хозяйки. Ноздреватое такое.
  - Во-во, оно и есть. - закивал Тед. - Только эти, наверное, покрупнее будут, нежели оленьи да барсучьи, что продают для отопления. К тому же в змее их не меньше трех, сердец этих. Ладно, пойдем лучше поищем тебе местечко, где можно поспать. Или еще перекусишь?
   Есть Тимке хотелось, но не так сильно как спать. Глаза, можно сказать, на ходу слипались. Он даже удивился, поскольку засоней никогда не был, но потом прикинул, сколько всего произошло за последнее время и решил, что ничего удивительного в сонливости нет. Так случалось и раньше, еще на ферме, когда после нескольких дней сева всей семьей они ездили на ярмарку. Бывало, что Тимка целые сутки ухитрялся проспать.
   Свободных закутков на кухне оказалось не так уж и много. В итоге отыскалось место в одной из кладовок, которая вполне годилась на роль крохотной спальни. После того, как Тимка с Тедом перетащили в соседнюю кладовку пару ящиков - помещение стало готово принять жильца. На жестком полу юноша расстелил свою одежку, под голову положил мешок со снедью и практически сразу уснул.
   На этот раз был серый туман. Настолько густой, что на расстоянии вытянутой руки с трудом удавалось разглядеть свои пальцы. Впереди что-то глухо рокотало. Тимка присел на корточки, ощупал почву у себя под ногами, собрал несколько камушков, встал и поднес их к глазам. Это оказались маленькие потухшие сердца оборотней. Они отработали свое и превратились в холодные камни. Все, в чем не осталось ни капли энергии, рано или поздно превращается в такой камень, гласил закон этого непостижимого места. И он, Тимка, тоже превратится, если...
   Он сделал шаг и в тумане вспыхнула и запульсировала мутная красная полоса, означавшая, что впереди есть прямая угроза жизням людей. Такого допускать ни в коем случае нельзя. Тимка повернул направо, но через пару шагов снова наткнулся на такую же полосу. Куда бы он ни шел, впереди всегда возникал этот непреодолимы барьер. Все меньше оставалось места для того, чтобы сделать шаг. А скоро и вовсе придется остановиться. Парень знал это: еще в самом начале, когда крохотные утечки энергии едва мог засечь следящий сектор, он рассчитал будущее и единственным, пусть и парадоксальным решением, было израсходовать часть тающих ее запасов для создания эвоединиц, способных действовать автономно.
   Мысль, что энергия все же была потрачена зря, не принесли ни боли, ни радости. Просто констатация факта, что решение так и не отыскалось. Безусловно, небольшая вероятность выхода из кризиса существовала, раз еще функционировали эвоединицы разных поколений. Каждая из групп могла что-то найти, но все же больше шансов будет у объединенной группы. Тем более, что новейшие эвоединицы, обладающие полной свободой воли, непредсказуемы. Но сейчас, когда уже и значительную часть основных систем пришлось перевести в режим жесткой экономии, свободной энергии на создание объединяющей модели просто не остается. А брать из основного источника нельзя, поскольку если запас опуститься ниже критического уровня, то включится режим консервации, который остановит все функционирующие системы, сделав модель абсолютно бесполезной.
   Тимка выбросил камешки. Они упали и все вокруг загрохотало, затряслось, будто то не увснм были, а скалы. Он огляделся, но не увидел за стеной тумана ничего, что могло производить такой шум. И открыл глаза.
   Грохот и тряска оказались вполне реальными. Встать Тимка и не пытался: он просто толкнул дверь и на четвереньках выбрался в кухню. Внезапно корабль сильно накренился на правый борт и парня швырнуло на сушилку с кастрюлями. Он вовремя ухватился за решетку, благодаря чему избежал фатального столкновения с плитой при обратном крене. По всей кухне летала массивная скамейка. Тимка внимательно за ней следил и каждый раз, когда она приближалась, выставлял ноги. Впрочем, она не успела добраться до сушилки и разлетелась на куски.
   Качка и тряска не только не прекращались, но, кажется, стали даже сильнее. Пальцы затекли и Тимке очень хотелось вновь очутиться в маленькой кладовке - своей "спальне", однако после впечатляющей гибели скамейки отпустить решетку он не решился. Мигнул и погас масляный фонарь, висевший под потолком, остались светить только настенные, но от них было мало толку. Без света стало и вовсе не по себе, а тут еще тошнота подступила к горлу из-за того, что теперь "Шиповник" вилял из стороны в сторону.
   В какой-то момент левый борт поднялся как-то уж совсем высоко, на Тимку посыпалось все, что было не закреплено. Затем все вдруг на короткое мгновение замерло и пости сразу борт пошел вниз с нарастающей скоростью. Тимка сжался в комок, ожидая удара. Катки с левой стороны с грохотом опустились на землю. Пальцы разжались и он, проскользнув по собственной рвоте, ударился о плиту. Видимо на какой-то момент он все же отключился, поскольку очнулся в кладовке и никак не мог вспомнить, как там оказался. Увы, но в ней не оказалось ничего, за что можно было ухватиться. Тогда Тимка просто уселся на пол и как следует расклинился, уперевшись ногами и спиной в противоположные стены. Поскольку кладовка была узкой, данный способ оказался весьма эффективным.
   Окон в кухне не было, а представить, что происходит снаружи не получалось. Но что дело серьезное - точно, иначе корабль бы не съехал с дороги и его бы так не швыряло. Небось какой-то большой зверь напал или те же олени. Тимка припомнил рассказы Почтаря и прикинул, что стая волков, в принципе, тоже достаточно большая угроза. Если гонится, к примеру, сотня таких как Лучик преследователей, то резкое маневрирование на высокой скорости покажется вполне оправданным.
   Корабль снова резко вильнул, но на этот раз не выровнялся, а с громким скрежетом и хрустом завалился на левый борт. От резкого замедления Тимку швырнуло на торцевую стену. Хорошо, что она оказалась достаточно близко и весь удар приняли на себя плечо и спина, а не голова. Но стукнулся он все равно сильно: аж дыхание перехватило. Какое-то время парень ничего не соображал, а лишь судорожно хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Когда дыхание пришло в норму Тимка собрал свои вещи, прошел по стене, оказавшейся полом, поднял дверь и заглянул в кухню. Один настенный фонарь каким-то немыслимым чудом уцелел. Света он давал мало, но и его хватало, чтобы разглядеть царивший тут хаос. Посуда, припасы - все лежало в одной куче на борту, ставшего теперь полом, зато на бывшем полу висела массивная плита. Незапертые дверцы шкафов все еще легонько покачивались под потолком.
   Тимка надел рюкзак, завязал рукава куртки на поясе и осторожно начал выбираться из кладовки. Он спустил ноги вниз, повис на руках и надеясь, что внизу не окажется какого-нибудь торчащего из кучи барахла ножа, разжал пальцы. На счастье Тимки, ничего такого внизу не оказалось, хотя все же ногу подвернул, угодив в кастрюлю. Шипя от боли, он добрался до двери, толкнул ее и увидел очень низкий, но довольно широкий коридор, с лестницей вместо стены, зато с перилами на полу и потолке. Пришлось до люка пробираться на четвереньках. Толкнув крышку Тимка огляделся, а затем осторожно спустился на ограждение борта. Казавшаяся снизу высоченной стена, в которую превратилась палуба, угрожающе нависала над головой. Даже думать не хотелось о том, что пришлось бы делать, завались корабль на правый борт. Ледяной ветер обжигал. Пришлось остановиться, чтобы надеть свою куртку поверх форменной.
   Около самого борта валялся изрядно помятый кусок металла, напоминавший сплющенную трубу. Возможно это были остатки паруса. Тимка не стал рисковать и прыгать на нее, а прижимаясь к палубе, прошел приставными шагами по перилам в сторону кормы. А когда обнаружилось местечко поровнее - спрыгнул на землю. Под ногами хрустнула ледяная крошка. Следов людей нигде не было видно. Каким бы долгим ни был путь из кухни, уничтожить все следы ветер за это короткое время просто не мог. Лед, опять же, не сыпался из серых туч. И вообще, вряд ли стоило ожидать осадков в ближайшее время, судя по небу. Уж что-что, а погоду местную предугадывать Тимка быстро научился. В Великой Степи это было делом не сложным, не то, что там, на другом берегу океана, в той жизни, которая теперь кажется сном.
   От нахлынувших воспоминаний и ощущения одиночества комок подкатил к горлу. Чтобы как-то отвлечься, Тимка устроил себе "кругосветку" и внимательно оглядел корабль. Все оказалось печальным: проломы в корпусе, завязанные чуть не в узел рычаги и тяги колес, торчащий из палубы обломок колеса маховика, разорвавший настил как бумагу. Вряд ли этому кораблю придется когда-нибудь снова ездить по Великой Степи.
   Не обнаружил Тимка и трюма. На корме, где находился тент, виднелись только вделанные в палубу крючья креплений. Вряд ли его могло просто сорвать ветром или даже если бы зверь какой постарался. Веревки держали отлично, Тимка сам видел. А материал вообще невозможно было порвать: древний тент мог поспорить в прочности с металлом. Будь такой у Почтаря, его фургон не приходилось бы постоянно штопать. Значит, кто-то забрал с корабля и груз, и тент. И это были люди, поскольку зверью все это ненужно. Местные твари раньше сожрали бы матросов и тут наверняка остались бы следы пиршества. Значит, люди попали в плен в плен тоже они взяли. Странным казалось, что матросы "Шиповника". Не верилось, например, что тот же Костоплс сдался без боя. Да и Беата... Тимка судорожно сглотнул. Капитан тоже не производила впечатления неженки, она наверняка стала бы отстореливаться. Но тут и намека не было на сопротивление. Словно демоны всех унесли.
  
  "Тогда послал Отец за Сыном своего старшего ангела."
  
   Что-то изменилось вокруг. Тимка вдруг ощутил недалеко отсюда зверя и зверь этот шел прямо к месту крушения "Шиповника". Большой оборотень Он был очень голодным и еще что-то такое острое, яркое и очень нехорошее с ним приключилось. Тимка вслушался и понял, что зверь изранен настолько сильно, что скоро отключится. Его организм перешел в режим жесткой экономии энергии и отключает все, что не требуется для его функционирования. И этот голодный оборотень довольно быстро приближался. Не колеблясь ни мгновения Тимка закинул рюкзак за спину, снова забрался на кухню, чтобы собрать хоть немного еды на дорогу. Он резонно посчитал, что от оборотня как-то можно спастись, а вот от голода не убежишь. Сперва Тимка хотел набить припасами рюкзак и уйти, но потом решил, что лучше сперва все выкинуть на улицу. Во-первых при свете легче отобрать нужные продукты, а во-вторых, обнаружив столько органики оборотень не обратит внимания на тщедушного человека.
   Разбрасывая лежащее в куче барахло, Тимка быстро хватал все съестное, что попадалось под руку и выбрасывал наружу. Консервы, хлеб, мясо - не важно. Сейчас главное - успеть скинуть как можно больше всего, пока оборотень не оказался слишком близко. У корабля, он получит достаточно еды для восстановления, а пока будет насыщаться - Тимка успеет далеко уйти. Тут сокращающееся расстояние не играет большой роли. Но оборотень все время "проваливался", обрывая волну, а это плохой знак. Если он издохнет где-то рядом, то взрыв большого сердца разнесет все вокруг И Тимке в этот момент надо быть подальше
   Парень уже упаковал снедь в рюкзак и даже подумал было, что успеет сделать еще одну ходку, когда чудовище появилось рядом с лежащим парусом. Именно появилось, а не пришло, не приползло и не прилетело. Просто вдруг сгустился воздух, задрожал, помутнел и явил миру существо, больше напоминающее набор блестящих дисков, нанизанных на толстую вертикальную ось. Тимка только и успел, что подхватить несколько упаковок, отбежать к высокому холмику, присмотренному загодя и улечься на землю. Оборотень никак не отреагировал на человека: ему, похоже, было совсем худо. И выглядел он тоже не очень. Парень сумел разглядеть видел, что некоторые диски искривлены и их края обломаны.
   Из верхней части оси оборотня ударила в небо струя пара. Три нижних диска немедленно пришли в движение, постепенно увеличиваясь в диаметре, а затем их края как бы отслоились и превратились то ли в руки, то ли в клешни. Конечности двигались неуверенно, словно существо только училось ими пользоваться, но Тимка ощутил нарастание энергии. Орудуя этими странными своими "руками", зверь принялся собирать разбросанные припасы и запихивать куда-то в в середину тела. Диски, между которыми оказывалась пища, начали вращаться все быстрее и вскоре достигла такой скорости, что стал слышен тонкий свист. Струи пара теперь били очень высоко: похоже, что оборотень восстановил свои силы.
   Наблюдая за ним Тимка подумал, что такое существо запросто могло оказаться родственником машин на фабрике. Да что там! Со стороны этот оборотень казался куда большей машиной, нежели те бедолаги на постаментах, если бы не чистые и четкие ощущения, которые ощущал Тимка. Волны, исходившие от этого существа больше напоминали те, что излучал Почтарь. Тогда сосредоточившись Тимка попытался "коснуться" оборотня и тут же получил ответ. Теплой и мощной была пришедшая волна. В ней яростно бушевала такая благодарность за спасение, что казалось, будто она способна растопить весь лед Великой Степи. Тимка уже хотел было встать и пойти к оборотню, когда позади раздались тяжелые шаги. Парень обернулся и увидел Истукана. Тот двигался неторопливо, размеренно, бесстрашно, словно он был самым могучим обитателем Степи или машиной, вроде Хоппера, которую ничто не в состоянии напугать. Если верить Почтарю, на этих непостижимых существ опасаются нападать все, кто хоть слегка знаком с чувством самосохранения. Он говорил, что всего только один раз видел, как здоровенный оборотень бросился на бредущего Истукана. И в мгновение ока превратился в дым, подтвердив простую истину, что в Степи выживают лишь те, кто умеет учиться на чужих ошибках.
   И оборотень, и Тимка стояли не шевелясь, пока Истукан проходил мимо. Вскоре звук его шагов затерялся в шуме ветра. Следя за тем, как Истукан все дальше уходит в Великую Степь, Тимка вдруг понял, что почему-то не "слышит" это существо, а ведь любой оборотень оставляет волну, пусть даже очень слабенькую. Не значит ли это что Истуканы и впрямь машины? С той поры, как Тимка научился ощущать чувства живых существ, он понял, что машина, сколь сложна бы она ни была, не в состоянии чувствовать. Но тогда возникал другой вопрос: кто отправил механизмы в путь? Ведь самостоятельно, без команды, без управления, ни одна машина не двинется с места.
   Поднявшись с земли, Тимка отряхнул одежду и направился к дискообразному оборотню. Тот уже закончил питаться и убрал свои руки на место. Верхний диск существа слегка вибрировал. По всей видимости это было как-то связано с восстановлением, потому что обломанные края других дисков понемногу выравнивались. Почувствовав Тимку, оборотень качнулся и диски заколыхались, становясь полупрозрачными. Он явно к чему-то приготовился. Но вряд ли напасть: агрессии в его волнах не ощущалось, а вот страх появился. Скорее всего он собрался сбежать. В Великой Степи, как твердо усвоил Тимка, для выживания используются только два навыка: нападение и бегство. Этот оборотень явно предпочитал второй вариант. Причем, это вовсе не означает, что он слабак и не в состоянии защититься, однако любая драка - серьезный риск и расход энергии. К тому же схватка наверняка привлечет разных окрестных хищников, против которых сражаться - никаких сил не хватит.
   Оборотень завибрировал сильнее, диски начали неуверенно вращаться. Тимка, повинуясь какому-то наитию, развел руки в стороны и повернул кисти ладонями к небу. Сперва время ничего не менялось, но потом диски один за другим начали останавливаться и терять прозрачность. Судя по ощущениям оборотень почти успокоился и "разрешил" подойти ближе. Тимка медленно двинулся вперед и остановился прямо перед существом. Некоторое время они стояли друг напротив друга, а затем парень протянул руку и коснулся верхнего диска. Тот чуть заметно дернулся и выдвинулся немного вперед. Получилось что-то вроде рукопожатия: существо выказывало свое дружелюбие. В этом можно было не сомневаться, поскольку "жест" подкреплялся именно такой ниточкой, вплетенной в основную волну.
   Тимка улыбнулся, снял ркзак и достал из него кусочек вяленного мяса. Оборотень, в свою очередь, протянул на диске кусок хлеба. Они обменялись дарами.
  - Меня Тимофеем зовут. - чуть склонив голову представился Тимка.
   Верхний диск оборотня завибрировал, искривился и выдвинулся в бок чуть на на треть диаметра. Парень прикрыл глаза и попытался как бы представить себя. Оказалось, что это куда труднее, чем вспомнить свое отражение в зеркале. Тогда он представил крохотную бухту, океан, начинающейся за Камнем, скалы.... Теплый летний вечер, черточки звезд в небе и Сестры, поднимающиеся над скалами. Волны с тихим шипением уходили в песок и иногда плескали о камни. Стрекотали сверчки и где-то пела ночная птица...
   Ответ пришел почти сразу же. В нем чувствовался вихрь, тепло, лед. Яркое солнце на голубом небе тщетно пыталось согреть клубящуюся массу облаков внизу. И могучие порывы ветра, с которыми было так интересно играть. Волна оборотня получилась красивой и понятной. Теперь они познакомились. Тимка знал имя оборотня, а оборотень - тимкино. Они не могли произнести имена друг друга вслух, но разве это столь важно?
   Тимка показал на завалившийся на бок корабль, а потом на небо. Затем представил, как сгущаются сумерки и приходится лезть темное холодное нутро "Шиповника", чтобы поспать. Оборотень тут же выдвинул нижний диск, а в волне ощущений проявились несколько линий, среди которых трепетало ощущение опасности, исходившей от корабля. Вторая по значимости - желание совместно идти/двигаться/лететь к морю/скалам/звездам. По всей видимости, оборотень хотел помочь как-то Тимке добраться до соплеменников. Усмехнувшись, парень помотал головой. Вряд ли стоило вести своего нового друга к людям. Те не станут рассуждать, а просто пристрелят странное существо если не из страха, то ради его сердца, наверняка мощного и большого.
   Судя по тоскливому отклику, оборотень уловил суть рассуждений Тимки и убрал диск. Но тут парень увидел, что из кухни идет дым. Ветер быстро разрывал его на части, но клубы не сдавались и становились все гуще. Затем показался язык пламени и робко облизал край люка. Раздуваемый ветром пожар быстро разгорался, оставаться рядом с кораблем становилось весьма опасно. И не только из-за огня: неизвестно, забрали ли нападавшие вместе с грузом и запас сердец. Если взорвется все сразу, то мало не покажется.
   Оборотень не слишком уверенно опять выдвинул диск и Тимка встал на узкую платформу. Мир вокруг задрожал и потускнел. Он сделался неподвижным, словно изображение на гелиогравюре. Даже ветер стих. А затем все вдруг разом ожило. Парень завертел головой, пытаясь сообразить где находится. Корабля нигде не было видно, вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась Великая Степь. И только ветер мчался над бесконечной равниной, расшвыривая кристаллики льда. Идти некуда. Точнее: шагай в любую сторону - все едино.
  - Спасибо тебе! - сказал Тимка оборотню, осторожно коснулся верхнего диска и попытался сойти.
   Однако тут же почувствовал недоумение смешанное с толикой раздражения и вернулся на место. Похоже, путешествие еще не закончилось. И точно: спустя мгновение последовал новый прыжок. Опять застыла картинка. На этот раз странный перелет длился несколько дольше и закончился в круглом ярко освещенном помещении с ослепительно белыми стенами.
   На этот раз оборотень не стал возражать, когда Тимка сошел с диска и на благодарность ответил волной тепла. Оборотень постоял некоторое время, словно что-то обдумывая, а затем диски задрожали и он словно бы растворилось в воздухе. Парень, досадуя, что не удосужился поинтересоваться у оборотня где очутился, стукнул себя кулаком по лбу. Теперь придется все выяснять самому. Он огляделся: на снежно-белых стенах которого не видать ни единого темного пятнышка, пол серого цвета, такого же как и потолок. Чистота вокруг необыкновенная, но при этом нет ни окон, ни дверей, ни единой отдушинки. Из обстановки - поблескивающий полировкой небольшой прямоугольный стол да рядом мягкий стул на колесиках.
  - В ногах правды нет. - повторил Тимка любимую тетушкину присказку, уселся на стул и подъехал поближе к столу.
   На полированной поверхности тут же засветились незнакомые слова. Тимка отпрянул так резко, что вместе со стулом упал на пол. Хорошо пол оказался довольно упругим и голова уцелела. Потирая затылок парень встал и издали посмотрел на столешницу: буквы все еще были на ней. Что за язык - непонятно, но очень похожий на тот, что был летающем корабле: буквы нормальные, а слова, из них сложенные - нет.
  - Аврора. - прочитал одно из слов юноша.
   И все вокруг тут же исчезло. Остались только стол и стул. Не будь этой мебели, Тимка мог бы сойти с ума, когда под его ногами разверзлась бездна, усеянная ярко светящимися точками. Чтобы окончательно успокоиться, парень осторожно поднял стул, поставил его на невидимый пол и только потом огляделся. Справа светило невыносимо яркое голубоватое солнце, слева висел огромный желтоватый полумесяц. А все пространство впереди занимала невероятная конструкция: то ли диск с трубой, то ли еще что-то похожее. Во всяком случае ничего подобного Тимка доселе не видел. На ребре диска виднелась надпись "Аврора". Наверное, так называлась эта конструкция, парившая незнамо где. Нет, понятно, что сама пустота это, - как там учитель его называл? Космос? Да, точно, космос. Однако тут ни одной Сестры нет и черточек звезд тоже. Тимка перевел взляд на столешницу: там все заполнили картинки. На некоторых из них был изображен один и того же смешной человечек из палочек в разных ситуациях. И еще штучки всякие непонятные, но иногда весьма забавные. Тимка протянул было руку, чтобы потрогать столешницу, но передумал. Мало ли что там может приключится.
  - Это правильно. - удовлетворенно произнес голос где-то позади и вместо космоса снова появились белоснежные стены.
   Парень подскочил на месте и принялся озираться, ощущая как вдоль хребта побежали мурашки.
  - Кто ты? - спросил он, очень надеясь, что голос ему почудился.
  - Не важно. - прозвучал ответ.
   Стало жутко. Такое колдовство быть не важным не может, ибо тут в комнате невидимый оборотень! Про них как-то говорили охотники Лесного, но до сего момента Тимка все эти россказни считал выдумкой, хотя в призраков все же верил. Да и что может говорить не имея тела кроме него? Когда на ферме тетя резала кур, отрубленные головы могли только клювы разевать. Воздух через глотку проходить должен, чтобы звук появился. Призрак же говорит потому, что сила ему дьяволом дадена.
   Кое-как справившись с оцепенением, Тимка попытался вспомнить молитву против нечисти. Он корил себя за то, что не внимательно слушал проповеди и тут же пообещал себе, что если выберется из этой передряги станет примерным прихожанином. И тут он ощутил волну. И не просто какую-нибудь, а убийственно мощную. Это был едва не сбивающий с ног ледяной вал. Ощущения совершенно не походили на те, что шли от оленя, змеи или орла, не говоря уж про Почтаря или Лучика. Это было нечто чужое. Может и обортни бывают сатанинским отродьем? Вот тогда точно - дело плохо.
  - Хорошо, что ты почувствовал меня. - удовлетворенно произнес голос. - Да, я опасный оборотень, поопаснее всех, пожалуй. И - да, я Призрак, хранитель этого места.
  - Но я не... - начал было Тимка, однако почувствовал, что от страха может только сипеть и замолк.
  - Я ждал тебя. - продолжил Призрак и часть стены отъехала в сторону, открывая проход в темный коридор. - Идем.
  - Д-да. - только и смог выдавить из себя парень, пятясь к столу.
   Он твердо решил никуда отсюда не выходить. Однако едва вцепился в столешницу, как свет в комнате погас, а за дверью наоборот - ярко вспыхнул.
  - Идем. - тихо повторил Призрак над самым ухом объятого ужасом юноши.
   В темноте бестелесный голос подействовал не хуже хлыста. Отпустив стол и с трудом переставляя ватные ноги Тимка подошел к проему и остановился у порога, обозначенного полосой яркого света. Почему-то было страшно шагнуть в пугающую неизвестность пусть даже из этой темной комнаты, за стенами которой находилась Бездна.
   Призрак молчал. Наверное, не хотел торопить. Шло время, а Тимка все никак не мог решиться шагнуть в светлый коридор. И тут возник Ужас. Он ожил где-то там, во тьме комнаты и теперь медленно, о неотвратимо приближался к юноше. Тимка этого не выдержал, сделал шаг. Позади что-то тихо зашуршало. Он быстро обернулся и увидел, что на месте проема была. Она отсекла путь назад, а заодно закрыла тьму, бездну и неведомый Ужас. Оставалось только идти вперед, что Тимка и сделал.
   Непонятным был этот коридор: вроде бы и прямой, и воздух тут чистый, и света хватает, а будто марево какое не позволяет увидеть дальше нескольких шагов. Тимка оказывался то рядом с одной стеной, то с другой, а один раз и вовсе так сильно стукнулся плечом об правую, что зашипел от боли. Вскоре он подошел к проему, который походил на входной. По другую сторону не было тьмы и виднелось помещение, в котором стоял шкаф. Едва Тимка шагнул через невидимый порог, как проход молниеносно закрылся. Сколько парень не приглядывался, но так и не смог заметить ни единой щелочки в сплошной стене. Не пройди он тут сам - не поверил бы в коридор, находящийся по другую сторону стены.
   Оказалось, что в большом помещении вовсе не один шкаф, а множество. В каждом были полки, заставленными книгами. Тимка еще никогда не видел столько книг, собранных в в одном месте. Правда названия их невозможно прочитать, потому как написаны они были на все том же непонятном языке.
   Книгохранилище! Тимка когда-то мечтал попасть в подобное место. Учитель как-то говорил про такую штуку. Оно находилось в столице и называлось забавным словом - библиотека. Тимка прошелся вдоль полок, с наслаждением вдыхая знакомые запахи. Так же пахли и книжки из невыразимо далекого, как казалось нынче, прошлого. Хотелось снова оказаться на неказистой, сколоченной из досок кровати и окунуться в мир сказок, что скрывался между потрепанных страниц. Но время, как и Волна, смывающая старый год, всегда движется в одну сторону.
   Побродив некоторое время среди книг, Тимка вышел к лестнице, спиралью поднимавшейся к самому потолку. Вполне возможно, что выход из библиотеки находился именно там. Только непонятно, позволено ли отсюда выходить? Не факт ведь, что Призрак, сделав свое дело, исчез. Пусть он ничего не говорил, пока Тимка рассматривал книги, но зачем ему хоть что-то говорить, покуда все идет должным образом? Ощущения... Но стоит ли на них полагаться, когда имеешь дело с таким необычным существом? Понятно, что Призрак этот наверняка как-то присматривает за библиотекой, но постоянно ли - вопрос. Неплохо бы проверить это перед тем, как начать подниматься по лестнице.
  - Эй, ты где? - осторожно спросил парень у потолка, потому как полагал, что призракам положено летать где-то там.
   Ответа не последовало. Ощущений все так же никаких, что порадовало: Тимке вовсе не улыбалось вновь ощутить ту ледяную волну. Похоже, что Призрак умотал-таки. Хотя лучше еще проверить как-то. Например, сбросить пару книг на пол. Если он все же наблюдает, то обязательно появится и устроит выволочку. Неприятно, конечно, но тогда может быть удастся спросить, на кой черт он Тимку сюда приволок. И что дальше собирается делать - тоже вопрос важный, потому как очень хотелось есть и пить. Причем, если с едой еще туда-сюда, то с питьем все намного хуже. И про туалет тоже не худо бы выспросить. Это призракам он не нужен.
   Зачем-то оглянувшись, Тимка взял какой-то большой, в золоченом переплете фолиант, взвесил его на руке, а затем швырнул на пол. Тот шлепнулся, издав довольно громкий хлопок.
  - Подними. - раздался сзади чей-то голос.
   Он был довольно высоким, не похожим на голос Призрака. Тимка быстро оглянулся. Позади него стоял невысокий худощавый парень в сером, словно выгоревшем, плаще. И вроде бы даже совсем молодой: ровесник, а может лишь чуточку старше Тимки. Так оно было на самом деле или нет, но парнишка этот вполне уверенно держал двумя руками здоровенный барабанный револьвер. Парень глядел сурово, внимательно, насторожено. Так же смотрели охотники Лесного, даже когда просто отдыхали. Тимка подумал, что возможно и это тоже охотник, тем более, что на ногах парня были ботинки, которые в Великой Степи носят представители этой профессии. Хорошая обувка, на самом деле. И где они ее находили - черт их разберет. В любом случае остальным жителям территорий такие или крайне редко доставались, или вообще никогда.
  - Налюбовался? Теперь подними положи книгу на полку откуда взял. - приказал незнакомец и коротко повел стволом.
   С трудом отведя глаза от казавшегося огромным темного отверстия дула, Тимка осторожно присел и подрагивающими пальцами поднял книгу. Затем так же медленно встал и не делая резких движений, вернул ее на полку.
  - Теперь сними рюкзак, верхнюю одежду и сложи все на полу, а потом отойди на два шага и не оборачивайся. - скомандовал парень и указал стволом вправо.
   Тимка беспрекословно повиновался и отступил на пару шагов в указанном направлении ибо давно усвоил нехитрую истину: спорить с вооруженным человеком - себе дороже. Лучше все слова отложить на потом, когда обстановка станет более непринужденной.
   Судя по шорохам, незнакомец обшаривал лежащую на полу одежку. Затем наступила очередь рюкзака. Парень довольно долго возился с тесемками, а когда наконец развязал их - вытряс содержимое прямо на пол. На несколько минут наступила тишина: наверное незнакомец изучал поклажу.
  - Все, давай одевайся. - наконец произнес он и вслед за тем послышался глухой металлический щелчок.
   Все происходило за тимкиной за спиной и наверняка ничего сказать было нельзя, но по звуку судя - безопасное. Покончив со сборами, Тимка встал и повернулся. В руках молодого человека уже не было револьвера, однако взгляд не смягчился ни на йоту.
  - Кто ты? - спросил незнакомец.
  - Тимофей. - улыбнувшись как можно дружелюбнее, представился Тимка и махнул рукой на стену. - А пришел оттуда.
  - Там - пульт Создателя. - строго произнес незнакомец. - Оно не для тебя.
  - Я не знал, что это святое место. - развел руками Тимка. - Ну, впредь буду осторожней
  - Это не святое место, а так. - Парень небрежно махнул рукой, словно предлагая не обращать внимания на такую мелочь. - Мне гораздо интересней, как тебя туда занесло и почему открылся коридор.
  - Я не сам, так получилось. - замотал головой Тимка и пояснил. - Меня оборотень принес туда, в комнату без стен; к пульту, в смысле. А Призрак провел уже сюда.
   Он на мгновение представил себе, как прозвучали его объяснения и съежился ожидая, что стоящий перед ним парень вновь потянется за пистолетом. Пусть все правда, но уж очень она походила то ли на выдумки туповатого лжеца, то ли на бред ненормального. Но как ни странно все обошлось - юноша лишь кивнул.
  - Возможно и так. Я спрошу у Призрака, но думаю - ты не врешь. А сейчас ты должен покинуть библиотеку.
   "Значит я не ошибся - все же библиотека" - подумал Тимка, подхватывая рюкзак с курткой.
  - Я бы ушел, да не знаю где тут выход.
   Парень указал лестницу.
  - Поднимайся в комнату, я пойду за тобой и дальше... - он на миг запнулся. - Дальше покажу, где выход. Только сперва побеседуем с Призраком или, лучше сказать, с оборотнем.
  
  "В райских кущах Духи и ангелы учили Его наукам разным,
  Дабы обрел он мудрость, достойную Спасителя"
  
   Тимка и так прекрасно знал про то, кем на самом деле являлся Призрак, но на всякий случай не подал виду. Одно из правил Почтаря гласило: "Не стоит выказывать кому-то свои знания раньше, чем разберешься в ситуации." И Почтарь очень четко его придерживался. А тот, кто долго прожил в Великой Степи, не может быть не прав. Когда затылок постоянно мерзнет от холодного дыхания смерти, лучше не пытаться сходить с тропы, протоптанной долгожителями.
   Наверху было темнее, чем внизу. Да и не удивительно: в библиотеку освещали невидимые, но яркие электрические лампы, а тут по стенам коптили масляные светильники. И ни единого, даже крошечного, окошка не видать. Ни щелочки, которая могла бы впустить в помещение сумеречный свет дня Великой Степи. Немного попривыкнув к полумраку, Тимка сумел кое-что разглядеть. Помещение, куда он попал, оказалось не слишком большим и довольно скудно обставленным. Комната чем-то напоминала жилище Кряквы, хотя и было намного больше. А дверей тут оказалось аж три штуки.
  - Хорошо, что вы встретились. - раздался голос Призрака и Тимка вздрогнул, ощутив внутри себя ледяной холод.
   В комнате сразу стало тихо. Ни Тимка, ни его сопровождающий не смели нарушить молчание. И вроде даже дышали через раз.
  - Вы уже познакомились? - поинтересовался Призрак и не услышав ответа сказал. - Тогда пора бы уж это сделать.
   И страх отпустил тимкино сердце: если предлагают познакомится, то убивать в ближайшее время не собираются.
  - Малой. - нехотя представился парень и закашлялся, словно подавился своим именем.
  - Тимофей. - опять представился Тимка.
   Они пожали друг другу руки. Ладонь у Малого оказалась сухой и жилистой, как у любого взрослого обитателя территории. После церемонии знакомства снова наступила тишина. Призрак не давал о себе знать и пауза затягивалась. Тимка мучительно искал что бы такого сказать, но нужные слова никак не находились. Может быть сейчас не слова нужны? Он вспомнил о правилах охотников, сдернул с плеча рюкзак, вытащил оттуда сверток с мясом и спросил.
  - Есть хочешь?
  - Не...Не знаю. - растерянно сказал Малой.
  - Молодец. - сухо похвалил оборотень и добавил. - Хороший ход, правильный.
  - Какой ход? - не понял Тимка.
   Малой нахмурился: по всей видимости он тоже не понял, о чем шла речь
  - Не важно. - Уклонился от ответа Призрак. - В любом случае, поесть - хорошая мысль. Малой, покорми его. Ему нужно набраться сил.
  - Да у меня есть еда и... - начал было возражать Тимка, но Призрак перебил его.
  - Вот и побереги ее. Не ровен час - пригодится. А пока мой ученик тебя угостит.
  - Он один из... Он тоже из тех, кто с талисманом? - тихо спросил Малой, почему-то глядя в пол.
  - Безусловно. - резко, будто отрезал, ответил Призрак. - Никто посторонний к Пульту не попадет, ты знаешь.
  - Но как же та...
  - Она не была посторонней. - быстро ответил Призрак. - Да, одна из экспериментальных эвоединиц, неудачный экземпляр, кукла, но все же к Пульту доступ у нее есть. Уж по какой причине Создатель это разрешил - вопрос не ко мне.
   Тимка вздрогнул. Он вспомнил, как Беату - ту, оставшуюся, его Беату - тоже называли куклой. Только там об этом болтали люди, а здесь этот оборотень. И сам-то не живой, если разобраться. Тимка чувствовал злость на Призрака, на себя, на Великую Степь, хотя при этом отлично понимал насколько это плохо: оборотень мог почувствовать это. На счастье, ему припомнил сон, где тоже фигурировали эти пресловутые эвоединицы и парень несколько успокоился. Похоже, что этим словом назывался всякий обитатель любой из планет. Ну, наверное так было удобно. Во всяком случае стоит запомнить - авось пригодится.
  - Сперва дай ему небольшую порцию чего-нибудь полегче. - между тем продолжал инструктаж Призрак. - Подчеркиваю - небольшую! Мне важно ощутить его реакции и при этом не хочется, чтобы он свихнулся, как предшественник. Пожалуй, достаточно будет обсудить звезды и Сестер. Я проследил его путь: он должен все воспринять правильно. К тому же он далеко не глуп, пусть и невежественен. Вот такая программа. Но только пусть сперва поест и выспится как следует, а то пока он думает только об этом.
  - Я понял учитель. - Малой слегка наклонил голову.
  - И еще. Больше не надо размахивать своим кольтом. - Теперь голос Призрака показался Тимке несколько раздраженным. - Это глупо и бессмысленно, неужели ты не понял? Горожанам сюда не прорваться, а чужих Пульт не пустит. Да и Проводник их не доставит.
  - Да, учитель. - шмыгнув носом пробормотал Малой и спросил. - Что-то еще?
   Но ответа не последовало. Скорее всего Призрак как всегда ушел, не озаботившись предупредить об этом собеседников. Что ж, он был оборотнем, а у них своя этика.
   Постояв немного, Малой посмотрел на Тимку и махнул рукой в сторону стола.
   - Иди, садись там, я сейчас тебе принесу чего-нибудь поесть.
   Тимка уселся за стол, а Малой отправился в угол к средних размеров ящику и принялся там над чем-то колдовать. Звуки, доносившиеся оттуда, мало походили на кухонные: тихое жужжание, сменявшееся столь же негромким писком, тихое позвякивание.
  - Я кашу делаю, потому что она готовится быстро. - сообщил Малой, не поворачивая головы. - Ты как? Не против?
  - Не против. - ответил Тимка нарочито безразлично, но про себя возликовал.
   Каша - деликатес для того, кто уже долго питался сушеным мясом и черствым хлебом. Даже не совсем хлебом, а тем, что обитатели Великой Степи называли этим словом. Потому сама идея, что на столе будет нечто другое, отличное от опостылевшего набора, уже радовала. Трижды будь благословен тот, кто делится с ближним! И тут Тимка вспомнил, что в здешних краях гость тоже кое-что должен хозяевам. Он развязал рюкзак и принялся доставать свертки с заготовленной Кряквой снедью.
   Вернулся Малой с двумя тарелками, над которыми поднимался ароматный пар. Поставив их на стол, он с недоумением посмотрел на разложенные на столе продукты.
  - Ты угощяйся. - предложил Тимка.
   Малой осторожно понюхал один из свертков. Неизвестно, успел ли он разглядеть содержимое, но запах ему, похоже, не понравился.
  - Спасибо, конечно, но ты лучше это на черный день прибереги. Лучше, вот, кашу ешь пока не остыла. - Малой подвинул одну из тарелок к себе, стиснул в кулаке ложку и принялся за еду.
   Поглядев на него с укором, Тимка убрал припасы в рюкзак, взял ложку и попробовал непонятную массу. Вкус показался ему непривычным, но интересным. Даже не пытаясь понять, что за злаки тут использовались, Тимка смел содержимое тарелки в считанные минуты и облизал ложку.
  - Добавку будешь? - спросил Малой, заметив это.
   В Великой Степи, где еда была одной из главных ценностей, хозяин дома всегда спрашивал про добавку только из вежливости. В обязанности же гостя входил категорический отказ от такого предложение. Согласиться на добавку значило оскорбить хозяев.
  - Нет, спасибо. - поблагодарил Тимка, отодвигая тарелку. - Было очень вкусно, я наелся.
   Усмехнувшись, Малой встал из-за стола, взял тимкину тарелку и прошел к ящику. В темноте было не разобрать, что он там делал, но вскоре из угла послышались уже знакомые звуки. Прошло, наверное, от силы минуты две, а когда все стихло Малой вернулся к столу и поставил перед Тимкой полную тарелку.
  - Жуй, раз понравилось. И вообще, тут с едой можно не соблюдать степных правил.
   Стыдясь и смущаясь, Тимка моментально съел и добавку. Его так и подмывало спросить, кто готовил еду, вот только неизвестно, как к этому отнесется Малой. Лучше подождать, наверняка все само разъяснится рано или поздно.
   Когда с едой было покончено, Малой подвел Тимку к одной из дверей, на которой красовалась непонятная надпись.
  - Здесь туалет и душ. - сообщил ученик Призрака, тыкая пальцем в надпись. - Умеешь пользоваться?
   Тимка только фыркнул, настолько глупым показался ему такой вопрос. Малой пожал плечами.
  - Твоя койка вон та. - указал он на кровать, стоящую около противоположной стены. - Падай и дрыхни. Если что - меня не буди, я тоже устал и спать хочу.
  - Не буду. - пообещал Тимка, нацеливаясь на душевую.
   Только оказавшись внутри этого небольшого светлого помещения, он понял смысл вопроса Малого насчет пользования. Тут все было другим, чужим, невозможным, ничего общего не имевшим с тем, что до сих пор видел Тимка. Кое-как, методом проб и ошибок, парень сумел-таки выяснить, как и что тут действует. Правда, при этом все же ошпарил себе руку горячей водой.
   Полотенец в душевой не нашлось. Покончив с водными процедурами, Тимка кое-как обтерся своей рубахой, взял вещи и прошел в комнату. Свет за его спиной тут же погас. После ярких ламп туалетной комнаты казалось, что в комнате царит непроглядный мрак. Пришлось какое-то время постоять, чтобы глаза привыкли к сумраку и лишь потом идти к своей кровати.
   Сон моментально сморил Тимку. Сновидения унесли его снова в заброшенный порт. Только теперь он выглядел так, будто пустовал уже многие десятки лет. Лианы заплели ржавый кран, на бетоне разрослись пятна мха. Даже солнце скрылось за плотными облаками, словно тоже решило покинуть это унылое место. Было довольно холодно, а дувший со стороны океана ветер казался ледяным.
   Чтобы лучше рассмотреть окрестности, Тимка поднялся повыше, почти к самым облакам. Нигде никаких признаков людей. Здания до самых крыш заплел темно-зеленый вьюн с глянцевыми резными листьями; вездесущий мох и трава частично скрыли дорожки. Непривычно серая вода океана казалась холодной, чужой. Тимка пролетел дальше, к выходу из бухты и увидел за скалами полузатопленный корабль. У него осталось только одно колесо, другой борт и половина палубы ушли под воду вода, но "Белого Лиса" узнал бы каждый, кто побывал там пассажиром. Тимка осторожно спланировал на рубку и открыл дверь. Тут было по колено воды, а на поверхности которой плавал листок бумаги. Тимка выловил его, аккуратно подведя снизу ладонь, и размокший лист бессильно повис, по капле возвращая воду океану. Парень осторожно перевернул ее, бережно переложив на левую руку и увидел лицо человека. Он сразу узнал его, но отказывался верить своим глазам и какое-то время рассматривал бумагу под разными углами, хотя гелиоснимок нисколько не пострадал от воды. Тед! На листе был портрет Теда, а внизу виднелись какие-то буквы. Тимка попытался разобрать надпись, но не успел - бумага внезапно начала расползаться на маленькие кусочки. Они падали в воду и тут же тонули. Очень скоро от потрета не осталось ничего.
   Выбравшись наружу, Тимка прошелся по палубе. Ему почему-то хотелось увидеть признаки недавнего пребывания тут людей. Но тут все было давно заброшено. Парень поглядел в серое небо и взлетел. Он поднялся повыше, почти к самым облакам. Отсюда бухта выглядела небольшим серым пятном, обрамленным зеленью. Кое-где виднелись тонкие ниточки дорог. Тимка развернулся лицом к океану и начал прикидывать, сколько времени и сил понадобится, чтобы добраться до шахт. По всему выходило, что лететь придется немало времени и лучше таких попыток не предпринимать. Он уже начал снижаться, когда заметил, что ближе к линии горизонта океанская вода выглядит как-то иначе. Тимка, почитай, все детство провел на берегу: встречал рассветы, провожал солнце, наблюдал за молниями во время грозы и каждый год праздновал проход Волны. Видел все, кроме вот такой резкой границы на воде. А поскольку эта полоса находилась не так уж и далеко, Тимка решил к ней слетать.
   Когда он добрался до места то оказалось, что светлое серое поле, начинавшейся за темной водой, было сплошным льдом. Заливы и бухты его кромки чередовались с относительно прямыми участками. Лед простирался до самого горизонта, скорее всего он покрыввал океан до другого континента. И недалек тот момент, когда открытой воды не останется совсем.
   Налетел порыв ветра. Тимка поежился, но не от холода: ему стало неуютно при мысли, что скоро и Солнечный Берег превратится в ледяную пустыню, станет продолжением Великой Степи. Он еще успел подумать, что больше не придется праздновать Новый год, наступающий с приходом Волны, когда кто-то окликнул его.
  - Эй, Тимка, давай поднимайся!
   Голос казался знакомым. Парень открыл глаза и увидел темный потолок вместо серого неба. Откуда он тут взялся? Рядом послышался звук, похожий на хлопок закрывшейся двери. Тимка наконец вспомнил, что произошло накануне, шумно выдохнул и опустил ноги на пол. И тут же их поднял, поджав пальцы - холодно. Голова почему-то была тяжелой, словно и не спал вовсе. А ко всему - неприятный запах сгоревшего масла от ламп. Чем их тут заправляют? Помотав головой, Тимка встал и быстро оделся. Стало потеплее и настроение немного улучшилось. Он подошел к двери санузла, но она оказалась запертой. Видимо там уже заперся Малой.
   Впрочем, долго терпеть не пришлось: вскоре дверь распахнулась..
  - Привет, привет! - Весело поприветствовал Тимку Малой проходя мимо.
   Похоже, со вчерашнего дня его настроение значительно улучшилось. Тимка мог только позавидовать парню, но не сейчас, позже, после решения насущных проблем, от которых разве что в ушах не булькало. Тимка быстро скользнул в открытую дверь и одним прыжком покрыл расстояние до столь желанного места.
   После утреннего умывания настроение парня значительно улучшилось. Будущее перестало казаться беспросветно мрачным, а настоящее - внушало оптимизм. Малой как раз собирал на стол и от тарелок пахло чем-то вполне аппетитным. Тимка быстро оделся и подошел к столу.
  - Омлет с ветчиной. - сообщил Малой торжественно, указывая на желтую массу с темными вкраплениями. - Ешь, не бойся. Это очень вкусно.
   Тимка неопределенно пожал плечами: тетушка не раз готовила похожую штуку. Да, блюдо неплохое, конечно, но очень вкусным его вряд ли назовешь - обычный фермерский завтрак, но перехватив взгляд Малого, Тимка с благодарностью кивнул.
  - Спасибо большое!
   Он не хотел обижать человека, приготовившего подобную еду. А если учесть, что в здешних поселениях не было домашней птицы. Да и диких нет, если не считать жутких хищников. Но вряд ли они несут яйца. И все же Малой где-то раздобыл все для омлета. И поделился - что еще важнее.
   Омлет и впрямь оказался вкусным. Другим, не таким, как готовила тетушка, но не хуже - точно. Пока Тимка уплетал блюдо за обе щеки, Малой сходил к загадочному ящику и вернулся с парой чашек.
  - Кофе. - лакончино отрапортовал парень и поставил чашки на стол.
   Тимка опасливо принюхался. От черного напитка шел непонятный, но какой-то уютный дух. Парень взял чашку и чуть-чуть пригубил этот самый кофе. Горечь заставила его покривиться. Малой заметил гримасу и указал на небольшую коробочку.
  - Горько на вкус, есть такое дело. Вот, возьми один кубик и брось в чашку. Станет вкусно. Призрак ругается, что, типа, вкус порчу, но мне так нравится больше, а он и пить-то не может совсем.
  - Угу. - кивнул Тимка, осторожно достал из коробочки небольшой светлый кубик и бросил в чашку.
   На темной поверхности напитка появились пузырьки. Когда все успокоилось, парень сделал маленький глоток. Вкус и вправду изменился: стал сладким. Не то, чтоб горечь совсем ушла, но словно бы поблекла и стала восприниматься как должное, что-то вроде приправы. Надо признать, что и впрямь получалось вкусно.
   После завтрака Малой принялся собирать посуду и Тимка взялся ему помогать. Там было не так и много, но за раз унести не получилось бы. Однако Тимофей помогал не совсем бескорыстно: ему хотелось посмотреть кто занимается готовкой еды и мойкой посуды. С собранной посудой они подошли к ящику. Темный, а то и вовсе черный, - в вечных сумерках комнаты и не разобрать, - ящик выглядел вполне обыкновенно. Но когда Малой коснулся локтем стенки, на верхней грани появились неярко светящиеся слова. Больше всего они напоминали список. В начале каждой строчки горели зеленым или красным небольшие кружки. Затем на передней панели ящика возникли тускло-светящиеся полосы, соединившиеся в квадрат и стенка исчезла. Внутри возникшей ниши загорелся зеленоватый свет. Тимка на всякий случай сделал шаг назад: мало ли какая дьявольщина могла появится из адского огня, го Малой преспокойно поставил внутрь грязную посуду и махнул рукой Тимке.
  - Ставь эту сюда.
   Собравшись с духом, парень шагнул к ящику и поставил внутрь тарелки, а затем быстро, словно в нише пылал огонь, отдернул руки. Если Малой и заметил что-то, то ничего не сказал.
  - С посудой разобрались. - он небрежно коснулся пальцем светящейся рамки и аппарат закрылся. - А теперь примемся за учебу.
   Не глядя больше на ящик он пошел к лестнице, ведущей в библиотеку. Тимка последовал за ним. По пути он оглянулся, но не заметил ни единого проблеска света на гранях таинственного куба. По всей видимости эта машина или черт ее разберет что как бы заснула. Тимка так и не понял, что это было, откуда появляется еда и куда девается посуда, но спрашивать не стал. Он почему-то чувствовал, что для этих вопросов время еще не настало.
   Спустившись, они прошли к дальним стеллажам. Там Малой взял толстую книгу в серой невзрачной обложке. Он раскрыл ее, пролистал несколько страниц, кивнул, захлопнул и сказал:
  - Самое то, пошли.
   Оказалось, что в центре хитрого лабиринта, образованного шкафами и полками, находился некий оазис со столами и стульями. Место явно было рассчитано на довольно большое количество людей. Во всяком случае человек двадцать тут запросто бы расположились не мешая друг другу.
  - Бери стул и садись тут. - Малой указал на ближайший стол и сам сел напротив. - Будем тебя просвещать. Не знаю, есть ли смысл, но Призрак сказал - надо. Поэтому попробуем.
  - Скажи, а кто такой этот Призрак? - Перебил парня Тимка.
  - Призрак - и все. - Пожал плечами Малой. - Такая же эвоединица, как ты или я, если так уж говорить.
  - А эвоединица - это что?
  - Всему свое время. - Махнул рукой парень. - Сам разберешься потом, а если не сможешь - расскажу позже. Давай пока заниматься астрономией. Знаешь, что это такое?
  - Знаю, это такая наука о планетах и звездах. В школе учили.
   На самом деле Тимка несколько покривил душой, поскольку астрономию в школе. Во всяком случае в начальной, куда ходило большинство детей, такой предмет отсутствовал в расписании. А вот беседы на эту тему с учителем были. Тимка много чего запомнил из рассказов и даже научился определять направление, просчитывая изменения взаимного расположения групп черточек. Тогда ему казалось, что когда-нибудь благодаря этим знаниям удастся устроиться работать штурманом на грузовоз или на корабль.
  - Значит ты уже знаешь, что наше Солнце тоже звезда? - спросил Малой, испытующе глядя на Тимку.
  - Да, так в школе говорили. - уверенно кивнул тот, однако это утверждение и по сю пору казалось ему несколько притянутым за уши.
   И правда, каким образом звезда может выглядеть как яркая планета. Звезда - черточка в небе, а значит вблизи просто обязана выглядеть как очень длинное горящего бревно. Но Тимка тогда не спорил с учителем, утверждавшим обратное, поскольку не хотел подорвать авторитет уважаемого человека. Хотя наверняка победил бы в споре, поскольку любому зрячему человеку вполне достаточно ночью посмотреть на небо и вывод напрашивается сам собой: никакого отношения к звездам Солнце не имеет.
  - Но ты, возможно, не знаешь, что всякая звезда - раскаленный шар. - торжественно произнес Малой и зачем-то воздел палец к потолку.
   Он говорил настолько уверенно, будто сам зажег в небе как минимум одну звезду и очень этим гордится.
  - Слышал. - вновь кивнул Тимка, опять только потому, что не желал вступать в бессмысленный спор.
   Малой откашлялся и продолжил свою лекцию. Похоже, он это повторял уже не единожды, а потому только изредка прерывался, чтобы процитировать что-нибудь из книги Тимке было не то, чтоб скучно, но не интересно. Спрашивать ничего не хотелось, потому что и спросить не о чем, ибо отсутствовал во всей этой лекции какой-то очень важный момент. Некий воображаемый стержень, без которого любые логические построения кажутся просто россыпью бессмысленных слов. Большой загадкой представлялось Тимке и то, что Малой ухитрялся как-то увязать все в единое целое. Но мало ли есть людей на свете, верящих в еще большую ахинею. Наверное все дело в силе этой самой веры. Таких не переубедить. Да и вообще не стоит таким делом заниматься, поскольку чужие заблуждения рассеивать бессмысленно, особенно если их носитель ищет ответы в книгах. Бессмысленно и опасно.
   По мере того, как Малой продолжал свое повествование о пространстве и звездах, Тимка все больше убеждался в том, что слепо верить написанному - не стоит. Например, в одной из тех книг, что были у него на ферме, описывались всякие единороги, гномы, маги, кентавры и говорящие животные. Они там встречались повсеместно, а вот в реальной жизни пока еще не попадались ни разу. Нет, читать-то про них как раз было очень интересно: в какой-то момент отключаешься от всего и оказываешься в том волшебном мире, что создал автор. А вот если бы кто начал объяснять поведение этих созданий, их повадки и привычки, да еще ссылаясь на научные трактаты, то со скуки умереть можно. И все потому, что такие существа - выдумка писателя. Короче, в книгах, если, конечно, это не руководства по ремонту какой-нибудь сельхозтехники, например, написаны сказки, а вовсе не истины. Да что там! И в руководствах иногда встречается такое, что нельзя проверить, а то и просто понять. Тоже своего рода сказки, если подумать.
   Малой очередной раз прервался и спросил.
  - Тебе пока все понятно?
  - Да, конечно, вполне. - уверенно сказал Тимка, чуть заметно улыбнувшись.
  - Если что - спрашивай, не стесняйся. Мне, вот, про звезды совсем было непонятно, когда Призрак рассказывал. В Пульт когда попал - видел точки какие-то. Но представить, что это раскаленные шары газа и многие куда больше нашего светила - все равно не получается толком. Да и Солнце... Я его впервые только там, за той прозрачной стеной, и увидел. Слышал легенды, но представлял его совсем иначе.
  - Ты здесь всегда жил? - Тут же поинтересовался Тимка.
  - Ну, не совсем здесь, но в Великой Степи родился, да. Когда Квач... - Малой прервал себя на полуслове. - Нет, это все потом, когда время будет. Нам надо быстро тебя подготовить. Не знаю толком, что это значит, но думаю, что-то вроде быстрого обучения. В общем, надо набить твою голову нужными знаниями.
  - Не понятно, если честно. Поясни. - Попросил Тимка.
  - Это ты лучше с Призраком поговори. - развел руками Малой. - Он же все время темнит, я сам толком не в курсе, что он задумал, если честно.
  - Ой ли?
  - Правда не знаю, честное слово.
   Не верить парню оснований у Тимки не было, но уж очень странным казалось, что Призрак не посвятил своего помощника, по всей видимости - единственного, в детали.
  - Ладно, он не хотел тебе раскрывать детали, но хоть смысл всей учебы он просто не мог не объяснить. Иначе может ничего не получиться
  - Смысл? - Малой почесал затылок. - Смысл в том, что нужно как-то все исправить, не так что-то идет у Создателя. А если ему в итоге придется туго, то и нам тоже. Нет, не так: нам - так и вовсе конец. Что-то в этом роде. Давай лучше сперва разберемся с астрономией, а там уже и поищем ответ. Поэтому вникай, а я продолжу...
  - Что продолжишь-то? Какие знания? - не выдержал, наконец, Тимка. - Слушай, ты признался, что никогда не видел звезд, если не считать Пульта. И даже Солнца не видел вживую, и Создателя ты тоже не видел ни разу. Даже на картинке не видел, как я понимаю.
  - Не видел, да. - не стал спорить Малой и вздохнул.
   - Почему же ты веришь, что Создателю вдруг станет плохо, если никогда этого самого Создателя не видел? Я родился там, по ту сторону океана, где небо редко скрывают облака, а воздух и вода теплые. На небе я видел и Солнце, и Сестер, и черточки звезд не раз и не два. Черточки, а вовсе не точки, понимаешь? И Создатель твой... Я слышал о боге, но все это те же самые сказки, верить в которые кому-то хочется, а кому-то нет. Твой Призрак - оборотень, а вовсе не человек. Почему же ты веришь во всякую ерунду?
   Малой вздохнул и покачал головой.
  - Ты не веришь мне, но я понимаю. Мне так же было трудно. Но все же в одно тебе придется поверить: Создатель существует. Стол видел?
  - Да. Там всякие надписи появлялись. Интересная вещица.
  - Это и есть Создатель. - Малой захлопнул книгу.
  - Стол??
  - Нет, ну не стол, конечно. Это что-то вроде рта Создателя, только буквы вместо слов появляются. Не, он и говорить может, правда через Призрака только, а так - нет. Оборотень иногда как бы становится ртом Создателя и отвечает на вопросы.
  - На все-все? - с иронией посмотрел на Малого Тимка.
  - На все-все. - подтвердил тот серьезно. - Когда-нибудь ты сможешь сам это проверить, но не сейчас. Пока еще ты многого не знаешь, но если Призрак прав и у тебя все получится как надо - то поймешь сразу все. И я тоже думаю, что ты с Создателем поладишь.
  - И бог со мной захочет ладить?
  - Да не бог он! - резко оборвал парня Малой. - Ты не понял, что ли? Создатель вовсе не обязан быть еще и каким-то богом - ему достаточно своей работы. Он создал все, что тут есть. И эвоединицы создал, и экоединицы, и книги эти, черт бы их.... Создал мир и все необходимое, чтобы мир этот мог жить и развиваться. Но не просто так творил, а чтобы те, кого он создал - помогли. И ты должен будешь ему помочь.
  - С чего вдруг? - хмыкнул Тимка. - Он мне тут такого... насоздавали, что я не очень-то готов к помощи. Скорее, наоборот. У меня есть зуб на Создателя: эти его единицы чуть меня не угробили. Причем - не единожды.
  - Он не желал зла, поверь. - Вздохнул Малой, - Он вообще не умеет творить зло, впрочем, как и совершать добрые дела. Он - Создатель и ничего больше. Был бы богом - другое дело, а так...
   Интересный получался разговор. Как спор слепого и глухого о цвете звука. И все же Тимка чувствовал, что несмотря на кучу всяческих противоречий, что-то во всем этом стоящее было. Что-то, во что можно и нужно верить.
  - Ты продолжай. - попросил Тимка, не желая больше дразнить Малого и тот послушно продолжил.
   Теперь, когда стало понятно, что лекция предназначалась больше для того, чтобы раскрыть нечто в глубинах его разума, Тимка стал слушать гораздо внимательней. Вспоминались некоторые сны, догадки, фантазии и все это очень плотно увязывалось с текстом книги. Фрагменты понемногу собирались в единое целое. И словно бы что-то поднималось из мутной толщи памяти, будоражило мозг, будило воображение. В конце концов Тимке стало настолько страшно, что он прервал Малого.
  - Слушай, давай потом как-нибудь продолжим. Я... - Тимка хотел было признаться, что боится, но не все же решился, поскольку сам не понимал причин своего страха, поэтому сказал только. - Я устал очень.
  - Хорошо. - Малой послушно закрыл книгу и положил ее на стол. - Вот только заняться тут особо и нечем, если не читать.
  - Тогда хотя бы научи меня пользоваться той машиной. - Тимка кивнул на потолок. - Тем кубом, что стоит в комнате.
  - А, это можно. - согласился Малой и сказал, хитро прищурившись предупредил. - Только чур не жаловаться потом.
  - На что? - недоуменно спросил Тимка.
  - Сам увидишь.
   Куб оказался машиной, а вовсе не окном выдачи, соединенным с некой столовой. Управлять аппаратом было не сложно, если заказывать какие-то известные блюда. Но когда Тимка решил, что вполне освоился и попытался соорудить тетушкин пончик, то получил белесый комок с неприятным запахом. Поскольку Малой пристально наблюдал за манипуляциями, то пришлось сделать вид будто идет как задумано и съесть получившийся продукт. От непередаваемо омерзительного вкуса Тимку едва не вывернуло наизнанку. Малой это понял и рассмеявшись предложил прополоскать рот, что Тимка и сделал.
  - Вот так, брат! - утерев рукавом слезы, проговорил отсмеявшись Малой. - Ты не смущайся. Я тоже не преуспел в этих делах по-началу. Вот если Призраку сперва рассказать, чего хочешь - тот поможет. Но лучше, мой тебе совет, из меню заказывать что-то. Там много всего, надолго хватит пробовать.
   Тимка сперва обиделся на то, что парнишка посмеялся над ним, но потом представил свой нелепый вид и сам расхохотался.
  - Уговорил. - наконец ответил он, когда снова смог говорить.
   Поскольку призрак не объявлялся, хотя время близилось к ужину, Малой провел экскурсию по верхнему этажу. Оказалось, что тут много разных помещений, но все заперты. Что находилось за дверями - загадка: от табличек остались только пустые рамки. Только одна дверь открывалась, однако за ней оказалась пустая холодная комната. Рассеянный серый свет проникал сквозь мутные окошки дверей какого-то ржавого механизма, намертво застрявшего в проломе. Но даже при этом свете Тимка увидел, что все стены в выбоинах от пуль и глубоких бороздах. Похоже, что тут разыгралась настоящая битва: под толстым слоем обломков и пыли пола было не разглядеть.
   Тщательно выбрав место, чтобы не наступить на что-нибудь, Тимка сделал шаг вперед и огляделся. Справа от двери, к стене была прислонена книга, в обложке которой виднелась большая дыра с рваными краями. Парень хотел подойти и поднять ее, но тут услышал умоляющий голос Малого
  - Не ходи дальше, ладно?
  - Как скажешь. - пожал плечами Тимка, бросил последний взгляд на книгу и вернулся обратно.
   Ему было очень интересно, что же это за фолиант, но тут ничего не попишешь, поскольку хозяин против. А спорить с хозяевами нехорошо. Да и выспрашивать, что тут произошло - тоже было как-то неудобно, хотя и любопытно. Тимка решил, что тут кроется какая-то тайна, но Малой пояснил.
  - Тут погиб старик Нулень. Тоже призрак, невидимый оборотень. Это потом вместо него появился Призрак, а тот старик был библиотекарем, я учился у него, помогал. - парнишка сглотнул. - А потом эта, когда люди... Он поднял ту книгу, когда они...
   Казалось, паренек вот-вот расплачется. Тимка вышел из комнаты и аккуратно, словно боясь побеспокоить кого-то, прикрыл дверь и они отправились в обратный путь. Малой всю дорогу молчал. Похоже, он очень переживал из-за тех событий, следы которых сохранились в комнате. Тимка подумал, что он бы наверное так же себя повел, окажись они на дядиной ферме. Эти воспоминания - словно репей. Стоит только забрести туда где все случилось, как тут же прилипнут колючие колобки - не отдерешь. Вопьются в душу крохотные крючки и застрянут, чтобы прорасти потом вечной тоской.
  - Нагулялись? - спросил Призрак когда они вернулись в комнату и не дожидаясь ответа приказал. - Тимофей, идешь со мной в библиотеку. Пора пришла тебе потолковать с Создателем.
  - Как? Теперь? - оторопело спросил парень и сердце его гулко забилось. - Но я не готов, не помолился...
  - Вот ведь олух какой! - В голосе Призрака слышалось раздражение. - Надо просто поговорить, для чего вовсе не требуется умирать. Да, он может говорить как я или ты. С мертвыми он беседовать не может, понимаешь?
  - Да. - просипел Тимка и кивнул.
  - Вот и хорошо. Идем.
   Когда они спустились вниз, проем в стене был уже открыт. Тимка шагнул в коридор и сразу оглянулся, но, наверное, недостаточно быстро: поймать момент закрытия двери не удалось. Переход оказался коротким. Возможно, что Тимке так просто показалось, потому что на этот раз он знал откуда и куда идет. Дверь перед ним послушно открылась, пропуская в уже знакомое помещение. Он с замиранием сердца переступил порог, опасаясь увидеть пугающую черную бездну, но в этот раз стены показывали цветущий луг, залитый солнцем. Где-то на горизонте виднелись слегка подернутые дымкой горы. При этом картинка не была мертвой: редкие облака плыли по небу, насекомые летали, птицы... Тимка перевел дух.
  - Садись за стол. - скомандовал Призрак.
   Тимка быстро и неудобно сел, положив руки на колени, чтобы не коснуться столешницы. Все же черная плита то ли принадлежала Создателю, то ли была его частью, как уверял Малой. А простому смертному не стоит касаться имущества богов или тех, кто к ним близок.
  
  "... и показал тогда Создатель весь мир сотворенный.
  И моря, и сушу, и грешников, и праведников..."
  
  - Пожалуйста, положите ладони на стол. - вежливо попросил незнакомый голос и Тимка испугался.
   Прикажи это Призрак - тот час бы положил, поскольку отвечал бы за последствия приказавший. Но тут просьба, и исходила она, как несложно догадаться, от самого Создателя - существа куда более могущественного, нежели бестелесный оборотень.
   Не смотря на то, что в помещении было прохладно, Тимка вспотел. Даже ладони стали мокрыми. Как такими осмелишься коснуться полированной поверхности? Следы же останутся.
  - Пожалуйста, положите ладони на стол. - снова все тем же тоном повторил просьбу Создатель и в голосе его не прозвучало ни грана раздражения - лишь бесконечное доброжелательное безразличие.
   Тимке подумалось, что Создатель этот - терпеливый парень, не чета многим, и что он может повторять свою просьбу не один раз. Однако проверять границы терпения все же не стоило и юноша, украдкой вытерев ладони о штаны, положил руки на прохладную поверхность столешницы. В тот же миг на ее поверхности проступили слова на незнакомом языке. Спустя некоторое время строчки поползли по столу. Вслед за этим замерцали линии, обрисовывая контуры ладоней и вдруг как-то сразу, без всякого предупреждения на столешнице появилась полусфера. Она скрыла ладони и запястья Тимки под матово-белой поверхностью. Тот в испуге отпрянул и прижал руки к себе, однако сфера не исчезла: по ней только поползли радужные разводы, потихоньку превращаясь в геометрические фигуры. Мигнув, исчезли луг и горы со стен, а их место заняло ночное небо, каким оно видится с Далилы. Обычное небо с черточками звезд и Сестрами, высоко висящими над горизонтом.
   Некоторое время Тимка пытался сообразить, какому сезону соответствует вид, но потом сдался, поскольку такими он Сестричек никогда не видел.
  - Вы можете управлять видом с помощью пульта. - негромко подсказал Создатель, словно подслушавший мысли парня. - Для этого надо двигать пальцы по поверхности полусферы.
   Опасливо протянув руку, Тимка кончиком пальца тронул снова ставшую молочно белой поверхность. Палец уперся во что-то упругое и он тут же отдернул руку, однако при этом успел заметить, что изображение на стенах едва заметно дрогнуло. Тимка попробовал провести по поверхности пальцем. Картинка послушно поплыла. Действуя все смелее, парень ухитрился вывести на стены изображение неба, каким он его видел, когда последний раз был на дядиной ферме.
  - Прошу вас опять положить руки на стол. - вежливо произнес Создатель и Тимка подчинился.
   Свет в комнате стал тускнеть, картинка на стенах медленно закружилась, понемногу ускоряя движение. Стол закачался и Тимка вдруг оказался рядом с маяком. И сразу вспомнился сон. Парень прошел немного вперед и увидел место, обильно усыпанное ржавчиной. Все правильно, тут стоял Тед, точнее железный истукан, похожий на Теда. Когда-то тетушка говорила, что если ты снова оказался второй раз во сне, который не был страшным, то с таким надо обязательно поздороваться и тогда произойдет что-то доброе.
  - Привет. - тихо проговорил парень, коснувшись рукой стены маяка.
   Порыв ветра взъерошил Тимке волосы и запутался где-то в сухой траве.
  - Иди наверх... - послышалось в шелесте листьев.
  - Иду. - не стал возражать им парень и вошел в пролом.
   Там ничего не изменилось. Та же узкая лестница спирально поднималась по стене, те же обломки... Тимка попытался вспомнить как летать, но ничего не получилось. Зато припомнилась методика подъема. Держась как можно ближе к стене он кое-как одолел первый виток, затем прижался к грудью к холодным камням и ощущая каждую их неровность продолжил подниматься приставными шагами. Лестница показалась бесконечной. Чем выше Тимка поднимался, тем медленнее шел. Он буквально согревал камни своим тяжелым дыханием. Ноги начали дрожать. Он даже не пытался посмотреть вниз или в сторону - только прямо перед собой, только на серые камни стены. Он знал, что стоит только отвлечься и удержаться уже не получится. Тогда тело рухнет на каменные обломки и на этом все, конец.
   Стоило Тимке представить эту картину, как его тут же пробил холодный пот. Дыхание с хрипом рвалось из горла, на сознание опускалась черная пелена отчаяния, ноги перестали дрожать и стали ватными. Парень остановился и сделал несколько глубоких вдохов. А затем вдруг вспомнил песенку Почтаря и это помогло: отчаяние как-то вдруг схлынуло, прихватив с собой панику, дышать стало легче, а ноги перестали подгибаться. Может быть дело было и не в песенке, а в самом полуоборотне, который, будучи частью Великой Степи, остался человеком. Чужой для всех, он никого не считал себя чужаком. Почтарь умел любить, а в этом мире такое умение дорого стоит.
  - ...Им груз раздадим, для других - заберем.
   Парень пропел песню раз двадцать, затем стал придумывать свои слова. Но не успел домыслить и куплета, как оказался на площадке. Он даже не сразу поверил, что подъем закончился и даже сделал пару приставных шагов по ровной поверхности, прежде чем повернулся. Так и есть: он стоял на самом верху, куда не добрался в прошлый раз. Впрочем, стоп. Ведь когда он он умел летать, то уже был на вершине башни, но войти внутрь не получилось.
   Сделав пару шагов по площадке, Тимка остановился напротив двери: совершенно прозаической - деревянной, сколоченной из не слишком прямых досок. Краска с нее давно облетела, дерево растрескалось и посерело. Примерно такая же была в домике Тимки, только тут были еще и массивные петли, на которых висел ржавый амбарный замок.
  - Да чтоб тебя! - в сердцах воскликнул парень, сплюнул себе под ноги и пнул дверь.
   В душе его сплелись в один клубок обида, злость и отчаяние: столько трудов напрасно! Подняться черти куда, чтобы уткнуться в замок. И тут он вспомнил про ключ, который получил у железного смотрителя. Тот, что никак не получалось выбросить. Тимка медленно поднял правую руку, повернул ее ладонью вверх и увидел лежащий на ней тот самый щербатый ключ. Хотя подобного результата Тимка и ожидал, но все же мурашки по спине пробежали: кроме как колдовством такое и не объяснишь, а колдовство - это всегда от лукавого. Парень сплюнул три раза через левое плечо, вставил ключ в замок и уже приготовился к тому, что проржавевший механизм будет сопротивляться насмерть, однако тот открылся не издав ни малейшего скрипа.
  - Ну вот и хорошо. - со вздохом облегчения произнес Тимка и вынул дужку из петель.
   Не смотря на то, что с открыванием проблем не возникло, ключ в скважине замка застрял намертво: ни вытащить, ни повернуть. Впрочем, железный Тед в давешнем сне говорил по поводу ключа, что, мол, не избавишься, пока не воспользуешься. По всей видимости правило действовало в обе стороны: забрать ключ тоже не получалось. Значит можно надеяться, что все идет так, как должно и нечего топтаться на месте. Тимка осторожно положил замок на пол и приоткрыл дверь.
   По другую сторону находилась небольшая комната, посреди которой медленно вращался уже не раз виденный символ и-ноль. Тимка коснулся полупрозрачной тускло-серой поверхности и ощутил в пальцах покалывание. На миг символ вспыхнул чуть ярче и стены исчезли. Парень оказался в огромном светлом помещении с тремя огромными круглыми стеклами, занимавшими все пространство от высокого потолка до пола. Ребристые эти стекла отдаленно напоминали те, что стояли в фарах трактора. Центральную же часть помещения занимал какой-то большой механизм. С четырех сторон машины располагались короткие толстые горизонтальные трубы только раза в два меньше диаметром, нежели стекла. Заглянув в ту, что находилась точно напротив него, парень увидел только белый круг. Еще юноша обратил внимание, что каждая труба "смотрела" точно в свое окно, если не считать той, что была направлена на самого Тимку. Точнее на дверь, в которую он вошел.
  - Дверь...
   Он резко обернулся и увидел на ее месте такое же стекло, как и другие три, заменявшие в маяке стены. Вход пропал. Тимка от души пнул стеклянный круг, но только отбил пальцы на ноге. Тогда он принялся бить кулаками по всем стеклам и ничего, понятно, не добился, если не считать ссадин на руках от острых граней. На всякий случай он и машину пнул, разумеется тоже с полным отсутствием эффекта. Затем ярость ушла, силы кончились - навалилось отчаяние. Он уселся на пол и посасывая израненные костяшки пальцев разглядывал механизм. Не потому, что интересовался, а просто больше в этой комнате смотреть было не на что: за концентрическими гранями стекол все равно ничего не удавалось разглядеть. Лишь немного успокоившись он сумел сконцентрироваться на неведомом аппарате. Тимка вспомнил, что широкое массивное основание отозвалось на удар ногой гулом, словно внутри постамента было пусто. Выходит, сам механизм находится под кожухом, а любой кожух, как говорил парню опыт, сделан для защиты узлов и агрегатов от всяческой грязи. Ну и от праздных любопытных носов, естественно. А поскольку любая машина рано или поздно будет нуждаться в ремонте, то на заводе кожухи обязательно делают съемными. Во всяком случае с сельхозмашинами дела обстояли именно так.
   Подойдя к аппарату, Тимка присел на корточки и принялся внимательно рассматривать основание. Вскоре он обнаружил тонюсенькую щель, очерчивающую небольшой прямоугольник. Парень сломал ноготь, пытаясь подцепить пластину. Впрочем, он почти не сомневался, что будь что-то попрочнее - не помогло бы. Как-то иначе крышка открывалась. Тогда Тимка попытался нажать на правый верхний угол пластины и к своему удивлению обнаружил, что она слегка прогибается. Это уже было что-то. Он проделал те же манипуляции с другими углами, а потом попытался нажать на два сразу. Что-то щелкнуло и пластина резко откинулась, ударив парня по пальцам. Взыв от боли, Тимка принялся дуть на пальцы, при этом разглядывая одну единственную кнопку ярко-желтого цвета. Он нажал ее без всяких колебаний, справедливо полагая, что вряд ли произойдет что-то плохое. Результат его ошеломил: не издавая ни звука кожух начал сползать с основания вниз, при этом открывая нутро машины.
   Механических частей в ней практически не было, но зато проводов хватало. По всему выходило, что данный агрегат явно электрический, а Тимка знал, подобные машины подклбчаются кк чему-то, что выдает это самое электричество. Честно говоря, дальше в знаниях Тимки зиял довольно большой пробел. Что и как делало электричество он так и не разобрался, однако припомнив уроки Беаты принялся искать то место, откуда могли тянутся провода. Его усилия увенчались успехом: за небольшой дверцей, расположенной по другую сторону постамента, обнаружился знакомый уже серый ноздреватый шар - сердце оборотня. К шару словно бы присосались проводаю Тимка поднес к нему руку, но не почувствовал тепла. Во всяком случае для котла сердце уже точно не годилось, а как со всем остальным - вопрос. Тут и не определишь толком, если не разбираешься в основных принципах, а они явно другие, но точно не паровая машина вырабатывала электричество. Сердце работало совсем иначе. Тимка живо представил себе Почтаря с паровым двигателем в груди и невольно улыбнулся. Нет никаких сомнений, что организм любого оборотня напрямую использует электрическую энергию, которую получает от своего сердца. Но тут же возник следующий вопрос: зачем тогда оборотням еда? Как-то не получается, не вяжется одно с другим. Впрочем, сейчас не место и не время углубляться в решение подобных задач, поскольку есть дела поважнее. Например, как выбраться отсюда - очень насущная проблема. Вот если бы разбить хоть одно стекло этого чертова маяка, так ведь оно немалую толщину имеет. И тут Тимка вспомнил как взрываются сердца оборотней, если их не успевают заглушить.
   Он протянул руку и осторожно коснулся пальцем серой поверхности. Руку до плеча словно проткнули сотни раскаленных игл и вся ладонь намертво прилипла к шару. От пронзительной боли парень вскрикнул, но неприятные ощущения прошли почти сразу же. Тимка уперся ногами в основание машины и попытался освободить руку - не тут то было. Однако усилия его не прошли даром: шар запульсировал под ладонью, по руке к плечу побежали мурашки. А затем на парня вдруг сошло какое-то немыслимое спокойствие. Ощущение было таким, словно его укрыли толстым теплым одеялом и подоткнули края под бока. Так когда-то давно делала тетушка, когда ее маленький племянник болел или просто плохо себя чувствовал.
   В недрах агрегата послышался гул и на стеклах заплясали яркие блики. Они были разноцветными: для каждого стекла - свой цвет. Белый, зеленый красный и один, состоящий из нескольких цветов сразу - белый с зеленым, разделенный синей полосой. Свет в каждом стекле замигал, соблюдая определенный порядок. Действо завораживало, но одновременно и лишало сил. Казалось, что энергия словно бы вытекала из тела. Но ужаснее всего было то, что он, Тимка, сам не хотел прекращать подпитывать маяк, потому что знал, без света этой машины могут погибнуть люди, что в эту минуту пересекали океан. Им не добраться до порта, они разобьются о скалы. И он, Тимка, обязан заменить иссякшее сердце обортня и давать энергию маяку даже ценой своей жизни.
   Силы стремительно таяли, перед глазами поплыли круги, сознание меркло. А затем Тимка обнаружил, что сидит за столом и ладони его лежат на столешнице.
  - Сон... - проговорил он хрипло и потряс головой.
  - Прошу прощения, что пришлось прибегнуть к сомнотрону, - произнес Создатель. - Но это был единственный оптимальный способ донести большой объем информации минуя защитные функции вашего мыслительного аппарата.
  - Мне кажется, что я ничего не понял. - пробормотал Тимка и тряхнул головой, словно надеялся хоть так унять сумбур, царивший в мыслях. - То есть, вообще ничего. Что-то все путается у меня в голове, да и кружится она.
  - Разумеется вы не все поняли, однако усвоили несколько основных моментов. - спокойно отозвался Создатель. - К сожалению, у меня нет способа дать сразу весь объем информации и при этом не повредить ваш мозг, но и того, что вы усвоили, пока достаточно.
  - А что такое сомнотрон? - спросил Тимка, морщась от головной боли, буквально плескавшейся внутри черепа.
  - Полагаю, вам требуется упрощенное понятие? - Уточнил Создатель
  - Конечно. Мне, вот, только сложности сейчас не хватает для полного счастья.
  - Сомнотрон - специальная машина для управления снами. Помогает использовать разделы памяти связанные с воображением, что увеличивает возможности восприятия мозгом информации.
   Вспомнив сон, Тимка поежился и убрал руки. Через какое-то время полусфера заколебалась и начала уменьшаться в размерах, пока не исчезла совсем. Двигаться не хотелось, будто и впрямь злосчастный маяк высосал из тела энергию. Машинально парень отметил, что Сестры на стене поменяли свое взаимное расположение. Если все так - то сон длился довольно долго, правда уточнять у Создателя время не хотелось. Лень и апатия полностью завладели Тимкиным сознанием и любопытство словно бы кануло в небытие. И вообще, все эти Сестры, черточки-звездочки... Сейчас больше всего хотелось полежать с закрытыми глазами на Камне, ощущать тепло солнца и прохладные ласки ветра, слушать шепот воды, накатывающей на прибрежный песок. И ждать, когда тетушка позовет на традиционное вечернее чаепитие. И чтоб оно непременно было с вареньем. И свет всех трех Сестер...
  - Почему маяк светил как Сестры и Далила? - неожиданно для самого себя вскинулся Тимка,
  - Планеты - часть гиперпространственного маяка. - ответил Создатель, словно ждал этого вопроса. - Солнце - его основная энергосистема.
  - А что такое маяк этот? Где он? Какой?
   Создатель ничего не ответил, но стены покрылись сверху донизу строчками формул.
  - Не понимаю.
  - Это математическая модель гиперпространственного маяка. - терпеливо пояснил Создатель.
  - Да что за гиперпространство такое хотя бы скажи. - взмолился Тимка. - Но как-то попроще.
  - Гиперпространство, или преспас, есть процесс приближения к абсолютной точке слияния энергетических составляющих времени и к-пространства. - последовал ответ, а на стене появилась очередная порция формул и схем. - Используя сферу манипулятора вы можете выбрать интересующую вас часть описания и если будет что-то непонятно, я поясню.
  - О, боже! - Тимка в отчаянии схватился за голову. - Я все равно ничегошеньки не могу понять. Давай вот что: как-то совсем просто поясни, зачем он вообще нужен этот преспас.
   Формулы и схемы тут же пропали, а их место заняли изображения гор, по которым вилась широкая дорога, изобиловавшая подъемами, спусками и поворотами. По ней, неуклюжим жуком, полз какой-то аппарат, чем-то напоминающий большой транспорт. Тимка прикинул и решил, что с такой скоростью грузовозу придется двигаться по горам еще не один день. Но внезапно перед транспортом пропала каменная стена и он въехал в пещеру. Прямая как стрела, она пронизывала аж целых два хребта. Теперь получалось, что если грузовик сохранит прежнюю скорость, то часа через два выйдет на дорогу в долине.
  - А, понятно! - сообразил Тимка. - преспас - это такая штука, вроде длинной пещеры тут, что позволяет сократить расстояние.
  - Да, с помощью процесса искривления пространства. - добавил Создатель.
  - А зачем же там маяк?
   Картинка на стене немного изменилась. Теперь в горе было много сквозных пещер, а в центре их пересечения находился шар, светившийся разноцветными огоньками. Картинка разворачивалась так, чтобы на этот пестрый источник света открывался вид из разных пещер. Грузовоз пришел из той, где просматривались красный и зеленый цвета, а отправился туда, куда светили синий и красный. Эта пещера вела совсем в другу долину.
   Доходчивая картинка сделала для Тимки понятным почти все. Пещеры пещерами и по ним вполне могут ползать грузовозы. Но здесь все же подразумевается явно что-то другое. Так для кого же строили маяк?
  - Что за грузовозы проходят через преспас? - постарался как можно точнее сформулировать свой вопрос Тимка и поморщился от вспышки боли, пронзившей мозг.
  - Космические корабли. - лаконично ответил Создатель.
  - Но у нас нет кораблей, которые ездят по космосу. - возразил Тимка.
  - У вас нет космических кораблей. - согласился Создатель. - Эвоединицам они не нужны. Это машины людей.
   С безумцами лучше говорить спокойно и не перечить им. Во всяком случае так говорил дядя. А уж с умалишнным божеством и вовсе лучше не связываться. "Поменьше вопросов задавай, пониже голову пригибай - беду над собой пропускай." - приговаривала иногда тетушка. О чем шла речь - Тимка не помнил, но поговорка как нельзя лучше подходила к теперешней ситуации. И все же он не выдержал и спросил.
  - Кто же тогда я? Кто мы, живущие тут, на этом вашем маяке?
  - Искусственно созданные эволюционирующие системы.
  - Нас никто не создавал... - начал было парень, но тут же прикусил язык, вспомнив про споры с сумасшедшими.
   Однако Создатель услышал его слова и ответил.
  - Мною были созданы прототипы, которые эволюционировали до нынешнего состояния.
  - Выходит, мы все - оборотни?
  - Я не могу применить этот термин в данном контексте. - сообщил Создатель. - Уточните вопрос.
  - Мы - машины? - хриплым голосом спросил Тимка и закашлялся.
  - Нет, вы - живые существа. - последовал ответ. - К сожалению, ваш, Тимофей, разум еще не подготовлен, поэтому я вынужден использовать минимальный качественный уровень информации.
  - А как же... Как же выглядят эти...люди? Или это тоже слишком для меня?
   Со стен пропал грузовоз и горы, появились река, лес, дорога. Небольшой дом с лужайкой, клумбы под окнами засажены красивыми цветами. На пороге дома стоит самая обычная семья. Люди, такие же как жители, например, Лесного или Эйлера, как он, Тимка. Ну разве что одеты как-то странно, так ведь одежда - не часть тела.
  - Они - такие же как мы. - Ткнул пальцем в изображение парень. - Мы и они - одинаковы.
  - Это люди. Люди создали маяк, люди создали меня. А вас сделал я для решения единственной задачи. - спокойно проговорил Создатель и добавил. - Пока это все. Чтобы понять больше...
   Но конец фразы Тимка так и не услышал: все вокруг закачалось, поплыло. Ему казалось, что голову сжимают тисками. Мысли путались, переплетались, порождая в воображении фантастические образы. Боги, сотворившие Создателя, уже не напоминали людей. Любой оборотень выглядел бы на их фоне красавцем. Как можно было даже предполагать, что они такие же, как и практически любой человек, живущий тут, в этом, как его, преспасе? Они не братья людей, если сотворили этого безумного Создателя. Теперь-то ясно, что он не бог, но и дьяволом его не назовешь. Кто же он, что за существо?
   Мозг парня лихорадочно работал, сопоставляя факты и отбрасывая фантазии. И когда пришел ответ, он едва не свел Тимку с ума: людей сотворила машина, мир сотворила машина! Создатель всего сущего - машина. Эта мысль словно пробила некий шлюз и мощный поток неведомых доселе понятий буквально затопил мозг парня. Помещение вдруг закачалось, стены рухнули, все куда-то опрокинулись и завертелось, затягивая Тимку в воронку небытия.
  
  "-Помоги же им, Отче! - взмолился Он тогда.
  Ты же видишь: они несчастны!"
  
   Он медленно выплывал из какого-то густого горячего сиропа. Сознание не совсем вернулось, а мысли путались. Тело бил озноб, какой бывает при высокой температуре. Под спиной было что-то мягкое. Тимка не мог припомнить, чтобы рядом с пультом лежало нечто такое: совершенно точно, что пол там был жестким. Вернулись ощущения. Парень чувствовал, как лицу текут то ли слезы, то ли капли воды. Он поднес руку к голове и наткнулся на что-то вроде тряпки. Он пытался ее сбросить, но руку мягко и в то же время настойчиво отводили в сторону.
  - Оставь пока, пусть полежит. - в конце концов произнес некто, находившийся где-то поблизости.
   Тимке показалось, что он слышит голос Малого. Наверное так оно и было, но откуда здесь этот парнишка взялся?
  - Как ты сюда попал ? - едва двигая запекшимися губами хрипло спросил Тимка.
  - Молчи пока, тебе нельзя говорить. - ответил Малой. - Я тебя сюда притащил из Пульта. Призрак сказал, что ты перешагнул какой-то порог и отключился.
  - А...
  - Молчи, говорю! - резко прервал он пытавшегося снова заговорить Тимку. - Повторяю, мне сказали, что ты перешагнул порог и вырубился. Все, больше я ничего про все эти дела не знаю. Разве что о том, какой ты тяжелый - я замучился тебя волочь. Будь пол не таким скользючим - вообще бы не вытащил.
   Порог? О каком пороге могла идти речь? Тимка все никак не мог заставить себя сосредоточиться: мысли все время расползались.
  - Но знаешь, вот какое дело: ты первый, про кого Призрак сказал "перешагнул порог" . - продолжать трещать Малой. - У меня не вышло, как я понял. И еще тоже были какие-то. И там - кто помер, кто решил все забыть. Но ты уже, значит, не сможешь. Я имею ввиду - забыть, не помереть, но вроде бы ничего пока. Вот полежишь немножко, оклемаешься, а как будешь готов - опять поболтаешь с Создателем. Для тебя там теперь дверь всегда открыта.
  - Пить... - приподнявшись на локте прохрипел Тимка, замутненным свои сознанием едва понимая хотя бы треть из сказанного. - Вода... - он поднял свою, казавшуюся сейчас невероятно тяжелой, руку и махнул ей, словно указал направление.
  - Молчи, молчи, я сейчас! - ответил Малой и сорвался с места.
   Тимка в изнеможении лег. Озноб мало помалу утихал, зрение, похоже, возвращалось. Во всяком случае кругов больше не было и вроде даже какой-то свет виделся, но может и казалось. Все призрачно, все странно, все непонятно, как тот самый преспас. Нет, ну как может что-то определяться отрицательной величиной? Ерунда какая-то, бред.
  - Вот, я принес. - Малой протянул Тимке большую кружку.
   Тот перекатился на бок и кое-как уселся, поджав под себя ноги. Немного так посидел, стараясь унять головокружение, потом схватил кружку двумя руками и чуть ли не одним глотком осушил.
  - Еще! - попросил Тимка, утерев рот и возврашая посудину.
   Несчастному Малому пришлось бегать к кубу еще три раза. Путь был неблизким, к тому же включал в себя подъемы и спуски по лестнице, поэтому парнишка изрядно запыхался. Только четвертую кружку Тимка осушил уже не торопясь, смакуя и словно бы впрок запасая воду. Стало легче, в голове немного прояснилось, а горло перестало саднить.
  - Ты как меня до библиотеки дотащил-то? - Поинтересовался Тимка, опершись спиной о стену.
  - Да за куртку же, как еще? - с удивлением ответил Малой и повторил. - Ты тяжелый уж очень, но там, в коридоре, пол скользит - нормально получилось. Пару раз передохнул и допер вот.
  - Спасибо, дружище! - Искренне поблагодарил Тимка.
  - Да ладно, чего там, - отмахнулся Малой. - Чую, что я тебе сам не раз скажу спасибо. Вот Создатель научит тебя уму-разуму - и начнется.
  - Думаешь, драться придется?
  - И это тоже. - не стал возражать Малой. - Но больше будет другого, что пока еще и представить себе трудно.
  - Думаешь? Хотя... - Тимка махнул рукой, вздохнул и закрыл глаза. П
   Посидел так минуту, затем сказал
  - Малой, я тут посижу немножко еще, а ты пока к себе иди.
  - Может, тебе поесть чего притащить?
  - Не, не надо. Да и все равно, пока голова кружится - про еду и думать не хочется. Сам поднимусь когда - там посмотрим.
  - Как скажешь. - развел руками Малой, взял кружку и ушел.
   Голова у Тимки снова сильно закружилась. Он прилег на пол и закрыл глаза, это помогло. Хотя лежать на жестом было не слишком-то удобно, но так куда приятнее, чем когда тошнит. Тимка поворочался немного, подложил под голову руку и заснул. И почти сразу очнулся, во всяком случае ему так показалось. Однако рядом с ним теперь сидел Малой и читал какую-то книгу. Значит, времени прошло несколько больше, чем казалось.
   Тимка сел, зевнул и потер глаза.
  - Уф, хорошо. - сообщил он, тряхнул головой и снова зевнул.
  - О, ну ты и спишь! - поприветствовал юношу Малой. - Я уж и поел, и подремал и даже с Призраком поругаться успел. И, вот, чуть не полкниги прочитал.
  - Серьезно?
  - А то! Да не бери в голову. Тебе как, полегчало?
   Тимка прислушался к себе и пришел к выводу, что сон пошел на пользу. Только голод лютый ощущался, а так - ничего плохого. Парень попробовал встать и все получилось: ни головокружения, ни тошноты: будто ничего и не было.
  - Пойдем, перекусим, а?
  - Пошли. - охотно согласился Малой и поднялся, закрывая книгу.
   Куб послушно выдал тарелки с затребованным омлетом, только на этот раз в нем были кусочки какого-то вкусного овоща. Тимка расправился со своей порцией в мгновение ока и уже собрался за второй, когда заметил, что Малой лишь ковыряется вилкой в тарелке.
  - Ты ел уже, что ли? - поинтересовался Тимка, встав из-за стола.
  - Не, аппетита нет. - парнишка отложил вилку, вздохнул и сообщил. - Знаешь, Призрак пропал. Не знаю теперь, как и что дальше.
  - Так он и раньше уходил, вроде. - пожал плечами Тимка. - Придет, никуда не денется.
  - Наверное. - согласился Малой. - Да тут видишь в чем дело... В общем, так надолго он не уходил еще.
  - Надолго - это как?
  - Да уж пару дней его не слыхать.
  - Пару...
   Да, это долго. Правду сказать, Тимку больше поразила мысль о том, что он продрых два дня. Такого, насколько он помнил, с ним еще не было. Два дня полнейшей отключки - прям выдающееся достижение. Но это черт с ним, было и прошло. А вот с Призраком и впрямь что-то не так. Не то, чтоб без него скучно, однако ж неуютно. И он тут хозяин как-никак.
   Где-то что-то мощно ударило, как будто великан молотом шарахнул по стене. Дрогнула вся постройка, с потолка посыпались крошки. Тимка пригнулся, от грохота у него зазвенело в ушах. Малой вскочил, бросился к своей кровати и достал из под нее пояс с кобурой. Быстро, но без лишней суеты вытащил револьвер, со щелчками прокрутил барабан, проверяя заряды, и убрал оружие.
  - Ты чего? - спросил Тимка.
  - По наши души пришли, собирайся. - сурово ответил Малой, застегивая серый плащ, до этого момента висевший на стене.
  - Как это? Кто пришел? - спросил Тимка, натягивая куртку.
  - Да кто в городе живет - те и пришли. Собирайся, говорю, уходить надо. Я помню, как... - Малой поморщился, словно от зубной боли, нагнулся, извлек из-за кровати потертые коричневые ножны и дробовик.
  - На, вот, возьми. - он бросил нож Тимке.
   Поймать его не получилось. Ножны с громким стуком упали на пол и из них вылетел угрожающих размеров тесак. Тимка поднял нож и прикинул к руке. Тот оказался довольно тяжелым, да и рукоятка была великовата, но это и не важно, поскольку Тимка и помыслить не мог убить человека. Однако хороший клинок это не дробовик - всегда пригодится.
   Снова пошарив под кроватью, Малой раздобыл там треугольную шляпу. Он осмотрел ее, хлопнул по ноге, выбивая пыль и водрузил на голову. Вид у парня стал одновременно и комичным, и довольно-таки угрожающим. Тимка убрал тесак в ножны и подцепил их к ремешку, что так кстати оказался слева на подкладке куртки. То ли так случайно вышло, то ли те, кто шил куртку рассчитывали именно на такое использование ремешка, но получилось очень удобно. Если не застегиваться, то нож можно было выхватить в мгновение ока.
   Опять что-то тяжело ударило, но теперь грохот сопровождался треском. Что-то тяжело рухнуло, а затем наступила тишина. Но вскоре удары, пусть и не такие мощные, стали повторяться. Огромный молот теперь почти беспрерывно колотил в стены и неясно, как долго они продержаться.
   Неизвестно, как насчет жителей, но совершенно точно в здание ломились оборотни. Тимка ощущал волну ярости атакующих. Настолько мощную он еще ни разу не чувствовал.
  - Прорвались! - прокричал Малой, едва перекрывая грохот. - Уходим.
  - Куда? - гаркнул Тимка, оглядываясь на лестницу, ведущую в библиотеку.
   Но Малой распахнул дверь в туалетную комнату и два раза хлопнул ладонью по небольшой красной коробке на стене рядом. Замигал красный фонарь, зазвучали частые звонкие удары, словно кто-то от души лупил металлическим прутом по железной балке. Парень рванул вперед и Тимка, не раздумывая ни секунды, бросился за ним. Дверь позади них захлопнулась, что-то громко и протяжно завыло и часть стены поднялась, открывая проход в крохотную, ярко освещенную комнату. Малой забежал туда первым, Тимка - за ним. Со стуком опустилась стена, наглухо отсекая их от основного помещения. Пол под ногами задрожал и словно бы провалился. Тимка сообразил, что она спускается куда-то. Но спуск долго не продлился. Комнатка, добравшись, видимо, до нижней точки, вздрогнула и резко дернувшись в сторону начала столь же стремительно подниматься. Тимка не успел сосчитать и до десяти, когда все закончилось. Плита поднялась, выпуская людей в Слепой город.
  
  "... а шедшие с Ним до конца обрели жизнь вечную."
  
   Конкретно в этом месте Тимка не был, но все равно сразу понял, где они находятся. Здания без окон и дверей ему попадались на глаза только однажды - когда Почтарь разгружал свой фургон. Тимка почему-то был уверен, что второго такого города в Великой Степи нет.
  - Бежим! - Тихо скомандовал Малой и они побежали вдоль длинной черной стены какого-то приземистого здания.
   Впервые Тимка обрадовался пронизывающему ветру и вечной ледяной крупе, сыпавшей из серых туч. Это означало, что от оборотней удалось уйти и если проводник знает эти места, то никто не догонит беглецов. Во всяком случае на данный момент Тимка перестал чувствовать оборотней, а люди, если и отправились в погоню, вряд ли отыщут следы, скрытые под слоем ледяной крупы. А потому теперь не важно, почему они так возжаждали уничтожить Тимку и Малого, им это не удастся.
   Бежать пришлось довольно долго. Наконец Малой остановился у какого-то здания, на взгляд Тимки ничем не отличавшегося от других. Стоило Малому коснуться стены, как та немедленно отъехала в сторону и тут же закрылась, едва люди вошли внутрь ярко освещенного помещения. И абсолютно пустого.
  - Успели! - переведя дух сказал Малой и уселся на пол. - Нет, ну как они все узнали?
  - Что узнали? - автоматически спросил Тимка, все еще оглядываясь.
  - Ну, что ты был там. - парнишка мотнул головой. - Они откуда-то все всегда знают. А может даже и то, что ты перешагнул порог. Ну и штурм устроили.
  - Оборотни?
  - Зачем же это оборотням? Люди устроили. Очень хотели до нас добраться.
   Тимка помнил, что ощущал явный след оборотней, но не стал заострять на этом внимание. В конце концов Малому вовсе не обязательно знать все.
  - А раньше ? Раньше такое случалось?
  - Раньше они тоже пытались прорваться. Ты же помнишь комнату, куда заходил.
  - Так там речь вроде бы об оборотне шла.
  - Городские оборотни людям принадлежат, работают на них. А еще призрак говорил, что где-то там, в одном из центральных кварталов, оборотни делают что-то такое, от чего люди сами превращаются в мерзких тварей. Но не все, а те, кто изначально имел что-то такое неправильное в своей крови.
  - Не все они мерзкие. - осторожно возразил Тимка, вспоминая Почтаря. - Есть вполне приличные оборотни.
  - Не бывает таких. - категорично ответил Малой. - Я видел, как у нас люди превращались в оборотней, как жрали других.
   Парень стиснул рукоятку пистолета так, что у него побелели костяшки пальцев.
  - И мой друг погиб, когда мы ехали...сюда.
   Стало понятно, что разговор Малому неприятен и Тимка решил немного сменить тему.
  - Это как раз понятно. Но вот скажи, как люди приручить оборотней ухитрились? Трудное дело...
  - Кто знает. - пожал плечами Малой. - Я ж и не выходил из библиотеки - потому и жив. В книгах ничего такого нет, но Призрак толковал про всякие эвоединицы. И что, мол, все едино, люди или оборотни. Но я не понимаю.
   Он виновато развел руками. Тимка прикрыл глаза и прислушался: ни одного оборотня поблизости. Наверное, пока еще ищут там. Интересно, сможет кто-нибудь напасть на след? Наверняка смогут. Единственны вопрос: насколько быстро это произойдет. И надо бы к тому моменту желательно быть как можно дальше отсюда.
  - Ушли или как? - на всякий случай спросил Тимка у Малого
  - Чисто ушли. - кивнул парень. - Хорошо мне Призрак этот путь показывал, а то бы там нас и похоронили. Что с библиотекой будет теперь...
  - А Создатель как же?
  - Да с ним-то обойдется: до него вовек не добраться. Может в коридоре отсиживается, хотя... Призрак когда-то говорил, что на самом деле коридора вовсе нет. Вот только как так - не пойму. - Малой снял шляпу, придирчиво ее осмотрел и осторожно положил на пол рядом с собой. - Ведь коли идешь куда-то, то ведь по дороге, какой бы она ни была. Она - не дорога, если существует понарошку. Как по такой идти?
  - Бывает по-всякому. - ответил Тимка, припоминая свои приключения. - Можно идти, но не двигаться, можно не шагать, но перемещаться. Главное тут - чтоб след оставался хорошим, светлым, ярким.
   Ничего не понявший Малой неопределенно пожал плечами и прикрыл глаза.
  - И я, вот, хочу увидеть Солнце. Настоящее, а не картинку на стене Создателя. - проговорил он тихо, после продолжительной паузы. - Покажи, куда идти и я дойду, сколько бы не пришлось топать.
   Внезапно до Тимки донесло уже знакомое чувство ярости. И ощущения эти становились все ярче. Значит где-то совсем близко отсюда находится оборотень. И с ним, если верить Малому, люди.
  - Скажи, а ты не знаешь, есть отсюда какой-нибудь другой выход, не через эти ворота? - старательно придавая голосу безразличие спросил Тимка.
  - Не, нету. Но тут нас найти очень трудно. Переждем - выйдем. А чего, ты выйти хочешь?
  - Не в том дело. - Тимка снова прислушался.
   Оборотней за стеной стало уже несколько и они к чему-то явно готовились. Похоже, что к штурму, а значит надо кровь из носу найти какую-то лазейку. Тимка встал, потянулся и пошел вдоль внутренней стены, тихонечко постукивая по ней костяшками пальцев. Стена казалась монолитной. Малой с любопытством наблюдал за происходящим. Когда Тимка принялся за боковую стену, ярость оборотней была уже настолько сильной, что сомнений не оставалось: атака начнется с минуты на минуту.
  - Жутковато как-то. - поежился Малой. - Может, посмотрим, что там, снаружи?
  - Не думаю, что это хорошая мысль. - возразил Тимка, продолжая свое занятие.
   Ему тоже было страшно, но страх - плохой советчик и парень постарался его не замечать.
  - Да зря ты, тут... - начал было Малой,
   Едва он успел произнести эти слова, как в стену с чудовищной силой ударила все та же огромная кувалда. Бетон затрещал, потрескался, но каким-то чудом устоял. Сквозь трещины ворвался ледяной ветер. Понятно, что следующей атаки стене не выдержать. Тимка сжал в ладони рукоятку ножа. Малой нахлобучил поглубже свою треуголку, вытащил револьвер и встал рядом с Тимкой. Но тут они увидели, как в противоположной от них стене открывается проход, окаймленный светящимися зеленым полосами.
  - Туда! - крикнул Тимка, подтолкнув в спину Малого.
   Небольшое, в сущности, помещение, стало казаться невероятно длинным. Они добежали до его половины, когда стену снова атаковали. Часть ее не выдержала и рухнула, рассыпаясь на тысячи обломков. Помещение заволокло пылью. В проломе показался блестевший металлом оборотень, похожий чем-то на того, что строил подземные ловушки. С бешенным скрежетом зубчатый барабан челюстей кромсал края пролома. Натыкаясь на железную арматуру оборотень взревывал и в помещение заползали клубы зловонного сизого дыма. Чудовище не казалось живым до той поры, пока не остановилось и не выдвинуло телескопическую штангу с шарами влажных глаз на концах. Оборотень нерешительно перебирал короткими ногами, раскачивался и тихонько пощелкивал. Из под треснувшего панциря сочилась черная слизь. Тимка чувствовал смесь обиды и ненависти, исходившей от чудища. Затишье длилось всего несколько мгновений. А затем оборотень увидел людей, взревел и продолжил вгрызаться в бетон.
   Но этого короткого перерыва вполне хватило, чтобы Малой заскочил в открывшийся проем. Свет полос стал красным. Тимка уже был практически на пороге, когда другой обортень, обладатель длинных хлыстообразных конечностей, зацепил парня за ногу. Тот растянулся на полу, нож вылетел из руки. Между тем оборотень, прогрызавший стены, закончил свою работу и протиснулся внутрь. Тимка уже видел, как тот быстро приближается, семеня на своих маленьких ножках
   Загрохотали оглушительные выстрелы. Оборотень на мгновение замер, а обладатель длинного хлыстообразного щупальца освободил тимкину ногу и втянул конечность. Три, четыое, пять.... Малой стрелял, пока Тимка не заскочил в проем.
  - Бросай свой револьвер! - скомандовал он парнишке.
   Тот замотал головой, торопливо засовывая в барабан патроны. Тимка хотел было схватить парнишку за руку, но Малой вдруг крикнул
  - Сзади!
   И, подняв револьвер, толкнул Тимку плечом. Но выстрелить не успел: послышался негромкий хлопок и Малой пошатнулся. Револьвер выпал из его руки, полоски загорелись зеленым. Тимка, воспользовавшись моментом, затащил парня в комнатушку и проем немедленно закрылся.
  - Все, успели, теперь до нас не доберутся. - сообщил Тимка.
  - Это хорошо. - хрипло пробормотал Малой и закашлялся.
   Изо рта у него вытекла темныя густая струйка крови. И тут Тимка заметил металлический штырь, торчащий у парнишки из груди.
  - Ты чего это, а? - с недоумением спросил он зачем-то Малого
   Но парень ничего не ответил, потому что потерял сознание.
  - Черт бы вас всех! - крикнул он зачем-то низкому потолку, схватил Малого за руки и поволок к выходу.
   Дверь перед ними открылась в знойный летний день. Тимка вытащил тело друга из домика-сторожки на поляну. Малой был бледен, на губах и подбородке запеклась кровь. Тимке показалось, что парнишка умер. Но когда он, пытаясь расстегнуть плащ, чтобы послушать сердце, случайно коснулся торчащего в груди штыря, Малой застонал и открыл глаза.
  - Солнце, Тимка, Солнце... И небо голубое... - прохорипел он, с каким-то невыносимо мучительным восторгом, а затем вдруг забился, словно хотел вырваться из невидимых пут. Тимка старался удержать его.
  - Потерпи немного, я сейчас за помощью схожу. - уговаривал он друга.
   Но Малой вдруг напрягся, словно хотел подняться, но тут же обмяк, а изо рта его хлынул целый поток крови. Тимка не знал, что ему делать. Он не мог уйти и не мог оставаться на месте. Малой что-то еле слышно зашептал, на губах его запузырилась кровавая пена. Тимка наклонился к нему и погладил по голове.
  - Помолчи, тебе вредно говорить - уговаривал он парнишку, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. - Скоро будет помощь
  - Солнце... - прошептал Малой теперь уже одними губами. - Солнце, Квач, оно яркое...
  - Солнце. - закивал Тимка. - И небо. И лес, вот, вокруг. Мы будем тут гулять и лед с ветром сюда не доберутся никогда.
   Малой чуть заметно улыбнулся, как-то тихо кашлянул, вздрогнул всем телом и затих, глядя на облака остекленевшими глазами.
  - Вот правильно, полежи, отдохни. - продолжал говорить Тимка. - Сейчас я перетащу тебя в сторожку. Полежишь там, пока я сбегаю за помощью.
   Малой ничего не отвечал. Он с насмешливым удивлением продолжал неотрывно глядеть в небо. Тимка схватил обмякшее тело подмышки и затащил внутрь маленького домика. Теперь парню казалось, что парнишка весит куда больше, чем раньше. Так происходит с теми, кто потерял сознание или... Но нет, это не про Малого. Умереть вот сейчас, когда он только-только увидел солнечный свет... Да и слишком уж молод Малой для ухода в царство теней.
  - Я вернусь, как только найду кого-нибудь. - продолжал успокаивать друга Тимка. - И доктора отыщем там, я уверен. Ты только держись, ладно?
   Тихо, словно боясь потревожить парнишку, он прикрыл дверь. На траве осталось пятно крови и первые мухи уже пробовали ее на вкус. Парень разогнал их и, надрав травы, скрыл багряное под зеленым.
  - Не для вас этот пир, сволочи! - погрозил он кулаком улетевшим тварям.
   Тропа, что начиналась от порога сторожки, едва-едва угадывалась Тут давным-давно никто не ходил, но сейчас тимкины чувства были настолько обострены, что он различал путь и под зарослями травы. Парень сбросил куртку и побежал через лес. Это было нелегко, поскольку ноги постоянно путались в высокой траве, и все же парень ни разу не перешел на шаг. Он долго бежал по тропе, спотыкаясь о корни и ветви, пока не выбежал на поляну с высокой, в рост человека, травой.
   Упершись в сплошную зеленую стену, Тимка остановился. Продраться сквозь такие заросли было невозможно и он побежал вдоль опушки в надежде отыскать дорогу и наткнулся на две неглубокие колеи, какие обычно остаются от тракторных колес. По этим колеям он добежал до заброшенного поля.
  - Сейчас, сейчас, Малой! - задыхаясь, хрипел Тимка, заставляя одеревеневшие ноги двигаться. - Скоро уже.
   Дорога свернула под прямым углом и уперлась в полуприкрытые ворота, сделанные из трех неровных серых слег. У Тимки екунло сердце: именно такими были ворота и на дядиной ферме. Он подошел ближе и увидел буквы, вырезанные на дереве. Он сам их вырезал целую вечность назад, пробуя остроту первого своего ножа. "Тимка" гласила эта надпись.
   Парень опустился на землю, прижался спиной к столбу и заплакал. Он добрался до своего дома, где никого не было. И чтобы помочь Малому, требовалось добраться до ближайших соседей, а это очень далеко. Тимка попытался встать, но ноги подогнулись и он рухнул на землю. Ноги отказывались служить хозяину и требовался отдых. Он вытер слезы и закрыл глаза. Если потратить на отдых полчаса, то до заката можно успеть добраться до соседской фермы Потом на тракторе, который, правда, не быстрее дядюшкиного Хоппера, доехать до Эйлера. Потом найти доктора и обратно. Здесь они будут только к утру.
  - Ты выдержишь столько, Малой? - Спросил Тимка у темноты под веками и та вдруг откликнулась.
  - Малого больше нет, Малой умер. Ты сам знаешь, что ему не помочь.
  - Нет! - закричал Тимка, упал на землю и принялся яростно бить ее кулаками. - Нет! Нет! Нет!
   Его друг, мало того - спаситель, закрывший своим телом от чудовищ, умер. И Тимка не желал признавать этот факт.
  - Я вернусь с доктором и тот поднимет его на ноги. - Шептал Тимка пыльной траве.
   Шептал, но все меньше верил в это. Малой умер и это реальность. Теплый ветер казался холодным как тот, что поет свои песни в Великой Степи. Тимка отчаянно и остро возненавидел небо, солнце, Создателя и все миры вместе взятые. Чудовищная несправедливость мира, эвоединицы и экоединицы, не способные жить и радоваться жизни, но готовые перегрызть друг другу глотки. Бессмысленная судьба, просчитанная богами на сто ходов вперед. Кулаки Тимки сжались так, что ногти врезались в ладони.
   А потом немного отпустило. Не то, чтоб стало легче, просто Тимка до конца осознал, что все худшее уже произошло. Осознал и принял. И понял, что надо идти вперед. "Смерть быстрее приходит к ожидающим лучшего, потому что идущих за мечтой настичь куда труднее." - говорят обитатели Великой Степи.
   Поднявшись с земли, Тимка прошел через ворота и увидел дом. Точнее, то, что осталось после пожара. Ферму никто не восстанавливал, а значитдядя с тетей так и не вернулись. Может быть поэтому все теперь казалось чужим. Если место не согревают огоньки душ человеческих, то это мертвое пространство.
   Тимка медленно шел, отрешенно рассматривая то, что осталось. Сохранившиеся загоны были открыты: по всей видимости животных разобрали соседи. Пропало и не сгоревшее в пожаре оборудование фермы, наверняка тоже не без их помощи. Так случается только когда никто не ждет возвращения хозяев. Что ж, таков обычай. Случись подобное с кем-то другим, дядя с тетей поступили бы точно так же. И правильно: глупо позволять гнить хорошим вещам. К тому же захоти Тимка начать фермерствовать, вряд ли что путное из этого вышло бы. Начинать придется с чистого листа. И сперва построить какое-никакое жилье. Причем, делать все придется самостоятельно: рубить деревья, на своем горбу таскать бревна из леса, класть сруб... И для живности что-то надо возвести. Но без инструмента, без тех де гвоздей - дело не очень реальное. Конечно, можно и в землянке пожить. Попробовать одолжить у соседей скотину, зерно на посадку. Но какими бы ни были отношения, рисковать и вкладываться вряд ли кто станет. То же и с просьбой вспахать поля в счет будущего урожая. Причем, все время придется уповать на то, что все сложится удачно. В фермерстве же год на год не приходится: может статься, что вместо хоть какой-то прибыли придется в погашение долга продать ферму. И тогда все равно не останется ничего, а целый год каторжной работы пропадет впустую.
   Мелькнувшая мысль о продаже показалась Тимке сперва заманчивой, но прикинув, он ее решительно отмел. Ни продать ферму, ни сдать землю в аренду он не мог хотя бы потому, что наверняка числился в списке разыскиваемых. Сделка выдаст его сразу. Даже не сделка, а даже подача бумаги о принятии наследства в суд для регистрации. Схватят без вариантов. Эх, а ведь сумма, что можно было бы выручить даже за сгоревшую ферму, с оборудованием она или без - приличные деньги. Целое состояние, можно сказать. Тимка вздохнул, а потом усмехнулся, вспомнив очередную поговорку жителей Великой Степи: "Жаждущий богатства грызет лед глупости". Очень она казалась сейчас к месту. Уж лучше пусть все остается как есть, а что там дальше - будет видно.
   Уже совсем было собравшись спуститься к пляжу, Тимка вспомнил про дядину нычку, куда тот прятал от тети выпивку. Там же обычно хранилась и заначка для игры в кости, которую по выходным после службы устраивал в своем передвижном храме священник. А может и по сю пору устраивает, так же делая вид, что не замечает денежных ставок.
   В тайнике уже явно кто-то побывал: плоский камень, что закрывал маленькую пещеру, был отброшен, а рядом лежали осколки бутылки. Крохотные кристаллы аметиста, покрывавшие всю внутреннюю часть пещерки, сверкали и переливались, словно радовались столь солнечному дню. Тимка лег на землю и пошарил внутри рукой. Как он помнил, внизу был еще одна, совсем крохотная пещерка, которую сверху невозможно разглядеть. Острые кристаллы, будто сопротивляясь вторжению, царапали кожу. Он нащупал на дне второй пещерки какие-то бумажки. Это оказались банкнота и грязный клочок бумаги.
   На всякий случай проверив тайник еще раз, Тимка поднялся и отряхнулся. Потрепанную десятку парень бережно сложил пополам и сунул в карман. Невесть какие деньги, но на них хотя бы можно прожить пару дней. Затем он осмотрел обрывок. На одной стороне было накарябано слово: "Камень", а на другой - кто-то изобразил крест, вроде того, что висел на груди у отца Гавриила. Только этот был какой-то толстый, непропорциональный и состоял из не слишком ровных, нарисованных от руки, квадратов. Кое-где вместо линий виднелись разнонаправленные стрелки. Во всяком случае, что-то очень на таковые похожее. Причем, некоторые словно бы упирались друг в друга остриями. Внутри центрального квадрата крестовины красовалась жирная точка. Тимка машинально сосчитал линии и стрелки: их оказалось девятнадцать.
  - Ерунда какая-то. - нахмурился он, снова перевернул записку и пригляделся к буквам; он пытался определить руку писавшего.
   Почерк показался ему незнакомым, но если писалась записка в торопях, да еще и карандашом, то ничего удивительного тут нет. Одно было ясно: писавший записку человек знал про Камень. Про тот единственный на ферме Камень с большой буквы, о котором могла идти речь - который перегораживал вход в бухту.
  - Сходи к Камню, перелезь через Камень, разложи на Камне, ободрался о Камень...
  
  "Пройдя по водам океанским, вернулся Он к Камню Мудрости.
  Но Создатель, узнав о том, вновь призвал Сына к себе."
  
   Этот огромный черно-серый валун, невесть сколько веков лежавший в воде, был как член семьи. Посторонний, прочитав записку, вряд ли бы понял, о чем идет речь. Впрочем, никто записку и не читал, судя по тому, что она осталась лежать рядом с деньгами. Уж что-что, а монеты нужны любому и особенно - представителю власти. Не даром они обирали фермеров по любому поводу.
   Тимка вдруг подумал о том, что дядя сам мог показать тайник полицейским, чтобы незаметно бросить туда записку. Маленькая пещерка обычно перекрывалась бутылкой, а потому, как только Грегор ее вынул, все провалилось глубже. Дядя явно рассчитывал на племянника.
   Скомкав записку, парень совсем было собрался ее выбросить, но передумал и сунул в карман, к купюре, а затем, все еще размышляя над смыслом рисунка, направился к бухте. Но как бы ни было ему любопытно, что оставил ему дядя там, у Камня, по дороге он завернул к месту, где когда-то стояла хибара. Все же когда-то это было жилище, принадлежащее лично Тимке и с ним связано столько всего хорошего. Увы, но тут все сгорело дотла и ничего не уцелело. Тем более книги, что лежали в тайнике под крышей. Теперь, когда довелось повидать такие вещи, о которых сочинители не могли и помыслить, сказки эти книжные казались Тимке наивными. Но здесь, где прошло детство, любая, даже самая простая сказка - часть прекрасного мира, в который хочется попасть вновь. Ничего не поделаешь: прочитанная в детстве сказка строит в сердце такой прочный дом, какой потом не в силах разрушить никто и ничто, кроме смерти.
   Тимка отыскал палку, чтобы поковырять головешки, но заметил греющуюся на них змею и передумал. Он отбросил деревяшку и снова спустился к Камню. Здесь все оставалось по-прежнему. Океанские воды накатывали на песок и исчезали в нем с тихим шипением. Мальки резвились на теплом мелководье; почти прозрачная креветка, шустро перебирая многочисленными лапками, что-то искала на веточке водорослей. Хотелось раздеться, перебраться через Камень и снова открыть для себя океан как в первый раз. А потом забраться на горячую спину валуна и греться, подставив пузо горячему солнцу. Летать в безмятежных мечтах и ждать, когда Мария крикнет.
  - Обедать!
   Но это было тогда, в той прекрасной жизни, где жил мальчик Тимка, практически ничего не знавший о мире за пределами фермы. Забавно, что тогда ему казалось, будто он постиг все. А любые маленькие радости и горести были необъятней неба. Теперь все скукожилось, сжалось. И еще этот пресловутый порог, который он вроде как перешагнул. С чего бы вдруг такая уверенность? Никаких изменений в себе Тимка не чувствовал. Сны, разве что. Но они не стали какими-то уж совсем другими. Так, немного поменялись, а иначе и быть не могло, коль скоро столько приключений пережито. Наверное порог - это что-то связанное с Создателем. Вот тот все и расскажет, если, конечно, доведется с ним когда-нибудь еще пересечься.
   Тимка скинул ботинки, разделся донага и распугивая по пути водяных обитателей прошел к Камню. Гладкий бок валуна был горячим, солнце его разогрело как следует. Так и казалось, что старый друг вот-вот вздохнет, откроет спрятанные под каменными веками глаза и поприветствует своего молодого друга.
   Интересно, а что имел ввиду дядя, когда упомянул Камень? Ведь Тимка неплохо изучил дно вокруг. Можно сказать, по именам знал тамошних постоянных обитателей, вплоть до полосатой ракушки. Да и в последний момент положить что-то здесь Грегору просто бы не дали. Сам же валун не имел ни трещинки, ни даже выбоинки, где можно удалось бы спрятать и булавку. Но коль скоро дядя написал про Камень, то, стало быть, знал, что племянник в курсе.
   Поиски вокруг ожидаемо не принесли никакого результата. Песок, ракушки, пара крабиков, пытавшихся хилыми своими клешенками вцепиться в пальцы. Тимка достал рака-отшельника, облюбовавшего под дом красивую витую раковину.
  - А ты, случаем, не в курсе, чего тут происходит? - строго спросил парень у домовладельца, но тот спрятался и не желал отвечать.
   Вздохнув, Тимка бросил ракушку в воду и забрался на Камень. О том, чтобы полежать - не было и речи. Раскаленная солнцем поверхность обжигала кожу ступней. Приподнимая то одну, то другую ногу, парень огляделся по сторонам. На океанских волнах танцевали солнечные блики, как это они делали испокон. На отвесных стенах скал разгадка тоже, похоже, не гнездилась. Даже в небе ни облачка. Тимка развернулся к ферме. Отсюда было хорошо видно, как зелень постепенно укрывала пепелище. Еще год-другой и совсем заплетет. Нет, вряд ли в записке подразумевался вид на пожарище.
   Внезапно позади раздался громкий всплеск. Тимка резко обернулся и едва не упал в воду: позади камня лежала уже знакомая металлическая штуковина, что когда-то потопила полицейский катер. Интересно, что ей понадобилось теперь? И Тимка внезапно почувствовал настроение ожидания, шедшую от неведомой железяки. Причем, ожидания доброжелательного, безопасного. Значит, вот оно что! Эта штука была самым настоящим оборотнем
  - Какого черта опять тебе надо? - крикнул Тимка и досадливо сплюнул в воду. - От тебя одни несчастья.
   Уловив настроение парня, оборотень ответил волной виноватой печали, сквозь которую просвечивали лучики озорства. В этом было что-то собачье. Похоже вел себя Бобик, когда его ругали за какую-то провинность. Только пес мел хвостом, припадал к земле и снизу вверх смотрел своими виноватыми карими глазами, в которых все равно нет-нет,да и поблескивало озорство.
  - Значит, ты у нас собака морская. - хмыкнул Тимка.
   Он вдруг вспомнил картинку с большой зубастой рыбой, на спине которой разместилась небольшая деревенька. Из головы у чудища бил в небо высокий фонтан.
  - Вот, да, рыба-кит ты. - присев на корточки сообщил парень. - И я назову тебя Китом. Ты как, не против?
   Ответом ему была волна чистой радости. Затем оборотень отодвинулся чуть назад и вдруг выпустил в Тимку струю воды. Теперь в волне эмоций веселье и озорство выступили на первый план. Парень хотел поругать хулигана, но потом вспомнил, что оборотень уловит только эмоции, а не слова - и промолчал. Да и что толку ругаться, если в душе Тимка ликовал: после стольких потерь обрел нового друга. И Кит это прекрасно чувствовал.
  - Ах, ты ж экоединица эдакая! - только и сказал Тимка, покачав головой и спрыгнул в воду.
   Оборотень словно и не заметил, лишь только покачивался на мелкой волне. Он просто хотел немножко поиграть, он соскучился по игре. Осторожно подобравшись к Киту, Тимка сделал вид, что пытается его схватить. Оборотень мягко скользнул назад и снова выпустил струю воды в парня. Но затем медленно подплыл ближе и легонько ткнулся ему в плечо, словно раскаиваясь в своем поведении. Тимка положил ладонь на "голову" Кита и осторожно погладил рифленый металл. Как ни странно, но обортень явно почувствовал прикосновение и тут же обрушил на парня целую волну нежного обожания. Затем отплыл чуть назад и верхняя его часть начала трансформироваться. Металл бугрился, расползался в стороны, образуя невысокие борта и корму. Вскоре Кит стал чем-то напоминать миниатюрный вариант сейнера из эйлерского порта, но только без колес. Снова пришла волна доброжелательного ожидания. Похоже, Киту не терпелось отправиться в путь и Тимку это вполне устраивало.
  - Погоди немного, я сейчас. - сказал он и перелез через Камень.
   Собрав вещи, Тимка положил их на валун, а потом перебрался с ними на Кита. Оборотень, пятясь задом, выбрался из бухты и развернулся. Он хотел отправиться в путь немедленно и кое-как сдерживал себя, ожидая разрешения хозяина. Тимка оделся и посмотрел на бухточку, казавшуюся отсюда лишь трещиной между двух скал. Стало грустно: вернется ли он сюда когда-нибудь?
  - Поехали. - сказал Тимка чувствуя, что если они сейчас же не отправятся в путь, то он расплачется.
   Уловив настроение хозяина, Кит начал осторожно двигаться вперед. Он набирал ход плавно, но уверенно. По мере роста скорости бьющий в лицо ветер становился тугим, как натянутое полотно. Вскоре Тимке пришлось сползти под защиту металлического ограждения. Он вспомнил свое путешествие на воздушном корабле и пожалел, что нет с собой тех защитных очков. Без них увидеть, куда несется Кит не было никакой возможности.
   Хотя скорость, с которой они двигались, казалась очень большой, Тимка чувствовал, что она продолжает расти. А затем внезапно ветер стих. Пропали и звуки, точнее, стали тихими. Исчезла тряска от волн, попадавших под днище Кита. Тимка приподнялся было, но уперся головой в невидимую преграду и снова сел. Однако и то, что удавалось увидеть отсюда, казалось удивительным. Скорость, с которой мчался теперь Кит, вряд ли развивал хотя бы один пароход в истории. Во всяком случае относительно волн они мчались невероятно быстро. Даже птица, что летела под некоторым углом к курсу: Кит обогнал ее быстрее, чем та успела сделать хотя бы пару взмахов крыльями.
   Как оборотень научился так быстро плавать, ну или летать над волнами - загадка. Большинство экоединиц едва ли способны хоть на какую-то осмысленную деятельность, если та не связана с выживанием. Это существо больше напоминало транспорт нежели животное-обортня. Нет, понятно, что существуют такие живые машины, вроде стоящих на фабрике. Однако те производят нечто полезное, а вот о таких живых пароходах никто никогда и не заикался. Чудны дела твои, бог.
   Гонка через океан продолжалась долго. Когда солнце довольно низко опустилось к горизонту, Тимка заметил впереди темную точку. Сперва он подумал, что это пароход, но она росла и росла в размерах, покуда не стала настолько большой, что закрыла собой горизонт впереди. Кит начал быстро сбрасывать скорость и его опять затрясло на волне. Невидимый купол над головой пропал и в неглубокое тимкино убедище ворвался ветер. Парень ощутил настроение оборотня, где к радости и облегчению примешивалось что-то связанное с покоем и отдыхом. Скорее всего такой букет означал то, что здесь находился дом Кита.
   Место, к которому они причалили, не было землей. Черная отвесная стена, поднимавшаяся из воды, казалось, упиралась прямо в небо. Создавалось впечатление, что она угрожающе накренилась, чтобы в подходящий момент обрушится на дерзнувших подплыть слишком близко смельчаков. Однако когда Кит легонько ткнулся носом в явно не наугад выбранное место, часть черной скалы скользнула в сторону, пропуская оборотня и его пассажира внутрь.
   Как выяснилось, стены окружали остров. Между ними и берегом оставалось довольно широкая полоса воды. Уже смеркалось, но все равно было выидно, что находящийся внутри остров - это возвышавшийся над водой купол. Вообще, все сооружение целиком чем-то смахивало на гигантскую бочку, установленную на дне океана, в которой почти утопили мяч чуть меньшего диаметра.
   Кит неторопливо обошел остров и подплыл к берегу. Часть купола поднялась, пропуская оборотня, а затем плавно опустилась. Кит вошел в небольшой заливчик и остановился, По всей видимости тут и находился дом этого странного существа, потому что волну счастливого облегчения Тимка понял, как:
  - Ура, мы наконец-то прибыли!
   Парень выбрался на берег. Обортень тут же принял свою обычную форму, а затем как-то неожиданно быстро...заснул. Во всяком случае последний всплеск, который уловил Тимка, был таким же, как и у Лучика, когда тот отключался. Если разобраться, то после такой гонки любой бы устал. Тимка, к слову, и сам был бы не прочь поспать, да только негде.
   Под куполом оказалось куда светлее, чем снаружи и Тимка решил изучить место, куда его занесло на этот раз. И не в любопытстве тут было дело, а в выживании. Пить уже хотелось, но терпимо пока. Да и поесть потом тоже было бы не плохо. Но еда дажно, а вот если тут не найдется пресной воды, то придется сразу будить Кита, чтобы тот отвез к ближайшему источнику. Тимка подозревал, что от острова до ближайшего местечка с едой и питьем путь весьма неблизкий, а значит долгий.
   В центре острова обнаружился невысокий кособокий амбар, похожий на тот, в котором обычно хранились топливные брикеты. Или же это был просто какой-то сарай без окон и дверей. Так или иначе, но постройка жилой не выглядела. К тому же тот, кто занимался строительством, делал это небрежно, из разновеликих листов металла, уложенных внахлест. Весьма недешевое железо уже изрядно поржавело, но редкие заклепки все еще удерживали листы на месте. Похоже строители преследовал цель соорудить просто какое-то укрытие. Причем, чтобы скрыть нечто вовсе не от людей, а от существ куда менее любопытных. От оборотней, например. А что? Забреди сюда какой-нибудь оборотень, он не полезет в закрытый сарай, если оттуда не будет пахнуть съестным. А та экоединица, которой еда не требуется, точно не обратит на строение никакого внимания. Они очень расчетливы, эти оборотни: лишний раз и не пошевелятся, тем более - ради праздного любопытства. Вот люди - другое дело. Для них представляло интерес все, а тем более такая масса ценного металла. А ведь в таком случае штуковина, что внутри, должна была быть ценнее железа, которое ее укрывало, пусть и сделан сарай на скорую руку. Небрежность эта говорила о том, что людям требовалось как можно быстрее покинуть остров.
   Тимка обошел постройку и обнаружил дверь, сделанную из того же железа, что и стены. Замка видно не было, но вход крест накрест перекрывали ржавые железные трубы. Верхние их концы уходили под полосу металла, а нижние - привязаны к проволокой к порогу. Это тоже подтверждало тимкину гипотезу, что сарай скрывал что-то, не предназначенное для оборотней. Раскрутив проволоку, парень убрал трубы и открыл дверь в темное помещение. В глубине сарая неярко поблескивали соединенные между собой красные полоски. Казалось, что светится каркас довольно большого куба. Тимка подошел ближе и увидел, что полоски и впрямь оконтуривают какой-то плесневелый ящик, стоящий на коротких массивных ножках. Конструкция напоминала большую тумбу или нижнюю часть буфета, что стоял в тетушкиной гостиной. Парень коснулся рукой боковой грани и тут же брезгливо ее отдернул: противная слизь пристала к пальцам. Он тщательно обтер ладонь о штаны и прикоснулся к слегка закругленному ребру светившемуся красным. Оно, слава богу, было сухим.
  - Интересно, а зачем это тебя тут заперли? - задумчиво спросил он у тумбы и пнул ее ногой.
  - Резервный терминал управления и контроля находится в режиме консервации. - неожиданно откликнулся куб и тем же бесстрастным голосом бесстрастно добавил. - Для выхода из режима используйте код.
   Испуганный Тимка пулей вылетел из сарая и остановился только у самой кромки воды. Тяжело дыша, он обернулся и поглядел на дверь ожидая, что вселившийся в тумбу демон погонится за ним. Воображение рисовало, как куб мощно и неотвратимо движется к выходу на своих коротеньких ножках. Сейчас Тимка не сомневался, что сарай построили вовсе не для того, чтобы к кубу никто не совался, а чтоб запереть там это жуткое создание. Не даром тут только металл. Не от оборотней служил он защитой, а охранял людей от колдовства, ведь каждому известно, что любое железо сильно ослабляет магию.
   Вскоре паника и страх, наконец, ушли. Тимка снова обрел способность рассуждать здраво и вспомнил, как за время скитаний ему пришлось пережить и не такое. Даже довелось разговаривать с Создателем, например, который то ли сам был столом, то ли общался с миром через мебель. А Призрак? Так ведь он и вовсе формы не имел. Так стоит ли бояться куба на ножках? Говорит - и ладно, в отличие от Призрака он хоть материален, пусть и грязен, как черт из преисподней.
   Представив себе квадратного черта, Тимка невольно улыбнулся, а затем задумался. Коль скоро в сарае сокрыта от оборотней какая-то машина, то возможно те, кто ее туда поместил, опасались случайного запуска. То есть получается, что не только возможно заставить ее работать, но и сделать это не так уж сложно. И не даром приволок Кит сюда Тимку. Ох, как не даром! Тут не отвертишься - терминал этот самый должен быть запущен, вот только где код искать? Стоп! Записка, где дядя писал про Камень. Раз уж там ждал Кит, чтобы примчать сюда, значит и рисунок на обратной стороне наверняка имел к нынешним приключениям прямое отношение.
   Тимка присел на корточки, положил записку на колено и аккуратно ее разгладил. Затем повертел туда-сюда и решил, что длинная часть креста обозначает путь от входа в сарай. Тогда точка в центре должна обозначать что-то важное. Например место, куда нужно нажать. Подойдя к кубу, Тимка нажал на центр верхней грани. Ничего. Тогда он стал последовательно нажимать каждое из ребер. Но на все действия следовала тумба откликалась все той же фразой про то, что терминал заблокирован и нужен код.
   Отчаявшись отыскать простое решение, Тимка опять вспомнил простенькую, но поучительную головоломку про шесть одинаковых палочек. Не стоило даже пытаться сложить из них четыре равносторонних треугольника, если раскладывать палочки на плоскости. А вот если попытаться использовать пространство, представить палочки в нем ребрами, то получается вполне симпатичная пирамидка, четыре грани которой и представляют собой равносторонние треугольники. Записка эта тоже была плоской. А что если крест и есть куб, только разложенный на плоскости? Тимка мысленно завел длинный хвост креста наверх и закрыл боковины. Точно, получилась куб и есть. Стрелки отмечали по три боковых и верхних ребра. И обозначали они, скорее всего, направления: в какую сторону их "гладить". Если так оно и есть, а парень в этом почти не сомневался, то машина заработает. Вот только что она станет делать? Стоит ли вообще прикасаться к древней тайне, заботливо укрытой от посторонних глаз? Так тронешь что лишнее и сам не заметишь, как отправишься на тот свет вместе с островом.
   Некоторое время Тимка рассматривал куб. Никаких дельных мыслей в голову не приходило. Чтобы немного отвлечься, он выбрался из сарая и пошел прогуляться. По дороге он внимательно глядел себе под ноги, пытаясь в монолитной серой поверхности разглядеть хотя бы трещинку. Тщетно, остров, в отличие от сарая, строили не наспех. И крепко, если учесть, что по океану каждый год пробегала волна высотой до неба. Любую хлипкую постройку снесло бы сразу, а эта - стоит. И купол, и стены отлично держатся. Да, кем бы ни были древние, а сработали они все просто на отлично. Значит не для разрушения они оставили тут машину, которую диковатые потомки спрятали под грудой железа. Но все же почему спрятали? Возможно, она что-то могла, чего они боялись. Мелькнула мысль, что этот куб может запросто оказаться родственником тому, что был в библиотеке. Как его Призрак называл - синтезатор? Было бы здорово, если так. Тогда хоть с водой и едой проблем не будет.
   В животе заурчало. Представив себе разносолы, которые способен сотворить синтезатор и, главное, вкусную прохладную воду, Тимка едва не вприпрыжку побежал к сараю. Он даже забыл о том, что хотел попытаться разбудить Кита. Там парень взял в руки записку и сверяя с ней свои действия, принялся водить руками по светящимся ребрам. Ничего не произошло. Тимка повертел рисунок, внимательно к нему присмотрелся, но в кривоватых линиях не было ничего такого, что могло бы дать подсказку. В центре креста - точка. Если это грань, то точно не верхняя, в противном случае одна из стрелок окажется внизу и по ней никак не проведешь рукой. Скорее всего точка обозначает одну из боковых. Наверное, ту, которая смотрит на дверь.
   Тимка еще раз вгляделся в рисунок, стараясь не упустить ни единой детали. Точка вроде была не в центре грани, а ближе к левому верхнему углу, но ошибка это была или нет - вопрос. От руки чертить - всегда выходит криво, но здесь, находясь перед тумбой, смещение как-то уж слишком заметно видится. К тому же на плане именно верхний левый угол был началом одной из стрелок. Приняв ее для себя за номер первый, парень "погладил" последовательно все обозначенные ребра. Едва он закончил, как они разом притухли, а потом красный свет сменился мигающим зеленым. На верхней грани медленно развернулась полусфера вроде той, что была на черном столе Создателя в библиотеке.
  - Терминал расконсервирован и подключен к основной системе. Дождитесь, пожалуйста, окончания синхронизации. - попросил куб.
   Тимка отошел на шаг и стал послушно ждать. Ему ничего другого и не оставалось, если так уж. Он только надеялся, что ожидание не затянется и когда машина будет готова к работе он еще не превратится в мумию из-за отсутствия воды и пищи.
   Прошло порядочно времени, прежде чем куб ожил.
  - Айк загружен и готов к работе. Рад приветствовать вас, Тимофей. - голосом Создателя проговорил он.
  - Д-д-да. - только и смог выговорить Тимка.
   Создатель везде есть, как в проповедях утверждал отец Гавриил. Непонятно только, почему и как Айк вдруг оказался в тумбе? Он же в столе был. Имя-то какой странное - Айк, но знакомое. Тимка напрягся и припомнил, что слышал такое в проповеди отца Гавриила. Вроде бы таким было одно из имен бога.
  - В прошлую нашу встречу ваш разум уже работал в оптимальном режиме, - продолжал Создатель, - Но в начале перехода на высший уровень возникла перегрузка. В настоящий момент я не могу обнаружить ее последствий, поэтому возможно продолжение прямого обучения. Сообщите, когда будете готовы.
  - Я, я... Я хочу пить! - выпалил Тимка. - Пить и есть.
  - Прошу вас приложить ладонь к поверхности манипулятора. - попросил Создатель.
   Наверняка Айк имел ввиду ту полусферу, что белела теперь на верхней грани. Не без колебаний Тимка исполнил требуемое. Он ощутил холод, затем в руке возникло покалывание, будто ее отлежали. Парень отдернул ладонь, зачем-то потер ее об одежду и уставился на куб. Но тот молчал. Прошло довольно много времени, прежде чем Айк снова заговорил.
  - К сожалению, ваша просьба не может быть удовлетворена. - наконец сообщил он.
   Ну точно, прав был Малой: не бог этот Создатель. Дурацкий куб просто. И относится к нему надо проще, как к машине. Безусловно, он куда умнее парового трактора, но все же что-то искусственное, не живое. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что и синтезатор не живой, но хоть накормить был способен, хотя не имел звания Создателя и не обладал божественным именем.
  - Кто же ты после этого, Айк, а? - с презрением глядя на куб задал Тимка риторический вопрос.
  - Основной контроллер с искусственным интеллектом. - последовал спокойный ответ.
   Как и другие вопросы, этот Айк также воспринял со всей серьезностью. На грани возникла одинокая строка, состоящая из четырех слов, каждое из которых начиналось с большой буквы. Прочитать слова не получалось, но можно было не сомневаться, что ответ Айка настолько же точен, насколько непонятен.
  - То есть, ты - машина? - уточнил Тимка.
  - Да. - лаконично ответил Создатель.
   Вот и подтвердилась догадка. Причем, сам бывший бог и подтвердил. Больше ловить тут было нечего и Тимка почти бегом направился к пристани, где дремал Кит - последняя надежда. Если оборотень поспешит, то сможет довезти Тимку еще живым до какого-нибудь берега, где есть вода и еда. И сейчас это важнее тысячи машин, сколь бы разумными они не казались.
   Разбудить Кита оказалось не так-то просто. Он никак не реагировал на толчки или пинки. Он продолжал дрыхнуть даже тогда, когда Тимка от всей души кулаками колошматил по "голове", покрытой рифленым металлом. Однако стоило только успокоиться и представить себе утро и легкий прохладный ветерок, как по корпусу оборотня прошла дрожь
   Просыпался Кит не быстро, не так как и заснул, но зато с великолепным настроением. Тимка уже просто сидел на покрытым бетоном берегу и наблюдал за мелкой живностью, копошившейся в тине, когда вдруг накатило ощущение бодрости и безграничной радости. Это однозначно говорило, что Кит отдохнул, он бодр и счастлив. Парень попытался ответить примерно так же, но не получилось. "Улыбка" оборотня стала умеренней, но не исчезла: он был готов "слушать". Тимке пришлось здорово потрудиться, чтобы с помощью эмоций описать проблему. В конце концов Кит что-то понял и трансформировался. Помятуя о прошлом опыте, парень сразу улегся на дне и закрыл глаза. Оборотень задним ходом выбрался в океан, покрутился, сделал круг и выбрав направление и принялся набирать ход.
   Когда исчезла тряска, а над головой возник прозрачный колпак, Тимка уселся поудобней и стал смотреть на океан. Но когда остров исчез из виду, пейзаж стал настолько однообразным, что хотелось закрыть глаза. К тому же тому, кто страдает от жажады, тяжело было смотреть на огромную массу воды, непригодную для питья. Это зрелище буквально сводило с ума и Тимка снова лег. Он теперь смотрел в небо и, чтобы хоть как-то занять время, угадывал на что похожи облака. Поскольку картины все время менялись, то такое времяпрепровождение не слишком утомляло. К тому же фантастические фигуры из облаков позволяли отвлечься от мыслей про воду и еду..
   В какой-то момент Тимке показалось, что он заснул, а может быть так оно и было. Во всяком случае очнулся он в тот момент, когда Кит двигался медленно, плавно покачиваясь на волнах. Купол был убран и прохладный ветер трепал одежду.
   На счастье, сновидения не оставили никаких следов и Тимка чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Он поднялся и огляделся: Кит шел вдоль скал. Как и везде выглядели они угрюмо, а мокрые округлые валуны так же охраняли подступы. Оборотень вроде бы что-то искал: во всяком случае чувство ловилось именно такое. Возможно где-то недалеко был проход.
   Вскоре показались какие-то постройки. Но когда оборотень подплыл ближе, то стало понятно, что это вовсе не жилье. У подножия скал, среди нагромождения валунов, накренившись стоял здоровенный пароход. Кит тут же сбавил ход: он явно нашел то, что искал. Тимка смотрел на большое пассажирское судно, пытаясь понять, как так могло случиться, что он оказался на камнях. Вообще, было очень странно наблюдать этот великолепный пассажирский лайнер в столь беспомощном состоянии. Если он налетел на камни и сломал колесо, то команда наверняка бы справилась с ремонтом. К тому же второе, насколько Тимке удалось рассмотреть, выглядело вполне целым. Да хоть и на одном колесе любое судно с неповрежденной платформой вполне способно добраться до ближайшего порта. В крайнем случае могли бы на якоря встать и отправить кого-нибудь за помощью. А тут - настоящая катастрофа.
   Остановившись напротив парохода, Кит обратил свое внимание к Тимке. Ощущение ассоциировалось с неуверенно виляющей хвостом собакой, которая ждала от хозяина решения.
  - Схожу я туда. - вслух ответил Тимка. - Погляжу, что там к чему.
   Он стянул с себя всю одежду, оставив только ботинки и сполз по металлическому боку в воду. Затем взобрался на валун и, наметив путь, отправился к пароходу. Выросший на берегу, он не раз бродил по камням, а потому довольно быстро передвигался, не совершая двух прыжков кряду.
   Дорога не заняла много времени. Тимка взобрался на наклонную палубу и пошел к надстройкам. Он заметил, что часть ее, которая находилась в воде, плотно покрывали моллюски. Парень помнил, что надо быть очень осторожным: на таких, легко подскользнуться и повредить ноги. Поэтому шел осторожно, стараясь избегать подтопленных мест. Кое-где под сплошным ковром мелких ракушек и зеленоватой слизи было и вовсе не разглядеть литальтона. Это наводило на мысль о том, что пароход лежит тут около полугода, а может и больше. Сразу после Волны, например. А ведь скоро следующая будет и разметает тогда лайнер на мелкие кусочки. Жалко.
   По наклонной палубе Тимка сумел подняться к надстройке и вошел внутрь.
  - Эй! - крикнул он на всякий случай, но звук потерялся, угас.
   Впрочем, на зов все равно никто не ответил. Да и кто ответит? Если только Призраки какие тут обитают, а люди отсюда давно ушли. Тимка пошел по коридору, придерживаясь рукой за поручень, чтобы не падать на стену.
   Он двигался к машинному отделению, примеченному еще по пути к пароходу. Пить хотелось немилосердно, аж язык к нёбу прилип. Тимка шел туда за пресной водой, что наверняка осталась в трубопроводах. Он знал, что литальтон не грели паром из морской воды, ибо этот материал быстро разрушался от соли.
   Предположения Тимки оправдались. В трубах и впрямь сохранилась пресная вода. И пусть она противно пахла и имела отвратительный вкус - она утоляла жажду. Напившись, он отправился обследовать машинное отделение. К удивлению парня топливных брикетов на пароходе было достаточно. То есть, и платформу, и паровой двигатель остановили точно не потому, что кончилось горючее. Интересно так же, что из топок топливо сбросить в океан успели, а вот пар не стравливали и воду не слили. Получалось, что экипаж бежал вслед за пассажирами пока судно еще вполне уверенно держалось на водой. Зачем такая спешка тогда? На свете много чего загадочного происходит все время, чему рано или поздно находится объяснение, но про поведение людей так не скажешь. В конце концов, столь их поспешное бегство увеличивает шансы отыскать еду. Вряд ли консервы испортились за столь непродолжительное время, поэтому стоит поискать на камбузе банки.
   Сам камбуз обнаружилась позади надстройки. Довольно большое отдельное помещение, соединенное с рестораном недлинным сводчатым коридором. Везде царил разгром. По всей видимости пока экипаж занимался остановкой машины, пассажиры хватали все, что попадалось под руку. Из-за паники, охватившей людей по непонятной причине, часть продуктов и консервов просто подавили.
   Один мешок, сшитый из серой грубой ткани, валялся под разделочным столом. Тимка вытащил его и заглянул внутрь. Там лежало несколько консервных банок и какие-то ошметки. Сложив консервы на стол, Тимка вытряхнул мешок и сложил все обратно. Походу дела он заметил на ткани бурые пятна и подумал, что они могли оказаться кровью бывшего владельца. Ведь правда, кто знает, что за трагедия тут разыгралась.
   Собрав с пола помятые, но закрытые банки, Тимка проверил все шкафы, где обычно хранились припасы, однако там было пусто. Зато в небольшой каморке, где, видимо, хранились личные вещи персонала, парень обнаружил большую металлическую флягу. Внутри там что-то плескалось. Тимка открыл пробку и принюхался: пахло каким-то крепким и ароматным спиртным. Может быть так пах коньяк: напиток, о котором дядя рассказывал с придыханием. Парень сделал глоток и закашлялся. Если бы не странный привкус, то напиток ничем бы не отличался от дядиного самогона. Лучше бы во фляге оказалась питьевая вода, чем это пойло. Без всякой жалости вылил содержимое фляги на пол, сходил еще раз в машинное отделение и заполнил емкость водой из труб. Вернувшись, бросил в мешок флягу и, подумав, отправил туда же ножик, отыскавшийся в одном из ящиков. Затем покружил еще немного, стараясь не пропустить ни одного уголка. Но больше ничего полезного не отыскалось, поэтому Тимка, стянув горловину мешка, закинул его за спину и вышел на палубу.
   С этого места был отлично виден дремлющий у камней Кит. Его металлическое тело поблескивало на солнце. Почуяв друга оборотень очнулся и "завилял хвостом". Тимка ему ответил и уже совсем было собрался идти, но потом решил, что не стоит спешить. В конце концов на судне наверняка отыщется уголок с мягкой постелью и одеялом, под которым можно отлично поспать часок-другой. Ну и перекусить, конечно.
   Лучшие пассажирские каюты нашлись на втором этаже. Вот только со сном не получилось: судно стояло под наклоном. Сколько Тимка не пытался, он все время скатывался с кровати. Тогда он сдернул матрас, положил его под окно и улегся так. Получилось довольно сносно, хотя и не шло ни в какое сравнение с лежанием в кровати. Оставалось только перекусить и лечь спать.
  
  " И увидел Он, как тьма вечная накрывает мир.
  Как под дланью Создателя исчезает в ней все сущее."
  
   Зов Кита Тимка почувствовал не сразу. Все еще путая сон с реальностью, он вскочил и распахнул дверь. За ней оказалась тьма. Не темный коридор, а настоящий черный провал в никуда, где изредка мелькали серебристые искорки. Тимка бросился к окну. Но едва он его открыл, там мгновенно стало темнеть, будто вот-вот собиралась разразиться гроза. Выйти из каюты было невозможно. Мелькнула мысль, что наверное это колдовство и выгнало отсюда людей. А следом пришла и другая: они же как-то вышли.
   Тимка подхватил мешок, распахнул дверь и смело шагнул во тьму. Но не смог выйти, ибо тьма оказалась весьма упругой стеной. Хотя попытка выхода все же не прошла незамеченной: искорки стали вспыхивать красным. Парень бросил мешок и попытался вылезти в окно. Он сжался, ожидая сопротивления невидимой стены, но темноту прорезали зеленые искры и тело провалилось в пустоту. В последний миг он попытался ухватиться за раму, но пальцы соскользули и сознание словно бы угасло. Последней в голове промелькнула мысль о смерти.
   Затем был удар, грубо разогнавший серую пелену небытия. Тимка с трудом открыл глаза и увидел черный куб с горящими зеленым ребрами.
  - Здравствуйте. - ошалело пробормотал парень, обводя глазами помещение.
   Неизвестно, что за колдовство творилось на пароходе, но Айк торчал все в том же сарае, тут не ошибешься.
  - Здравствуйте. - со своим обычным доброжелательно-убийственным спокойствием ответил Создатель.
  - Как я... Как я сюда попал?
  - С помощью грузового транспортировочного узла.
  - Что это еще за штука такая? - подозрительно оглянулся Тимка, пытаясь увидеть эту самую платформу.
   Он пропустил момент, когда грань куба засветилась. На ней возникли буквы, цифры и символы, собранные в длинные строчки.
  - Описание системы перемещения. - пояснил Айк. - Для продолжения прикоснитесь рукой к правому краю грани.
  - А нельзя что-то попроще... - взмолился Тимка. - Ну, чтоб понятно без формул было? Картинки, там, какие-нибудь?
  - К сожалению, нет. Свертка пространства - физическое явление, которое можно описать только с помощью математического аппарата. - ответил Айк.
  - Но что-то же должно запускать машину. Аппарат, в смысле.
  - Я управляю процессом. - просто ответил Создатель. - Хотите видеть, как я устроен?
  - Упаси бог. - пробормотал Тимка, опасливо косясь на куб. - Но получается, что это вы меня сюда притащили?
  - Да.
  - Но зачем?
  - Мне необходимы подготовленные эвоединицы, способные решать этические задачи. - охотно пояснил Айк.
   Как ни странно, но Тимка почувствовал, что понял, о чем идет речь. Понимание это возникло так же, как это происходило с оборотнями. Он осознал, что Айку требуется некое решение, которое он по каким-то причинам сам принять не может. Мало того, этому "богу" прямо запрещено действовать в определенных направлениях.
  - И какую задачу надо тебе решить? - спокойно спросил Тимка, словно и впрямь был готов исполнить все, что угодно.
  - В связи с быстрым снижением количества поступающей энергии, требуется выключить преспас-генератор маяка.
  - Какого такого маяка? В порту который, что ли? - Тимка оглянулся на дверь сарая, будто мог отсюда разглядеть башню, стоявшую на окраине столичного порта.
  - преспас-маяком является система данной звезды, на одной из планет которой мы сейчас находимся.
  - Не понимаю. - призрался Тимка, разводя руками. - Вот совсем ничегошеньки не понимаю.
   Внезапно передняя грань куба обрела глубину, в которой засветилось солнце и четыре разноцветные планеты. Картинка ожила, планеты закружились вокруг Солнца. Но время от времени изображение будто застывало и по ним пробегала дрожь.
  - Планеты выстраиваются определенным образом, после чего следует гравитационный всплеск. - пояснил Айк. - Подобное периодическое чередование позволяет отделить сигналы маяка от случайных энергетических всплесков. Таким образом навигационная система космического корабля, совершающего переход, определяется с положением в преспасе и определяет точку выхода.
  - А ты, значит, следишь за маяком. - покивал Тимка. - Что-то вроде смотрителя.
  - Нет. Я - система управления с искусственным интеллектом, так же использующаяся на Земле и колонизированных планетах как информационная система.
  - Где использующаяся? - Не понял Тимка.
  - На Земле. - терпеливо повторил Айк.
   Парня так и подмывало задать вопрос по поводу таинственного места, где Создателя используют совсем иначе, но он сдержался. Во-первых, мешок с припасами остался на пароходе и надо решить главную на данный момент задачу - выжить. А во-вторых, будет еще полно времени, чтобы задать машине множество других вопросов. В том числе и о космических кораблях. Тимке они представлялись такими же, как и воздушные пароходы, только, вот, как подобные им корабли могли летать в черном пространстве, где, как уверял учитель, нет даже воздуха? Хотя, если прикинуть, то ничего странного. Если есть возможность сделать большую литальтоновую платформу, то можно и меж звезд летать наверняка.
  - Хорошо, я согласен. Покажи, где находится кнопка или рычаг, которым можно выключить гип... твой генератор этот. И покончим с этим делом прямо сейчас раз и навсегда.
  - Вы можете отключить генератор в любое время, как только будете готовы. Механические устройства для этого не требуются. Необходимо приложить ладони к полусфере манипулятора, отключить предохранитель, настроенный на определенный уровень восприятия и войти в систему. Управление осуществляется операторм исключительно с помощью эмоций. Поскольку остановить генератор означает вывести маяк из строя, отключить предохранитель способны только две эвоединицы. И каждая из них обязана понимать, что берет на себя всю полноту ответственности за решение, поскольку в случае остановки маяка навигационные системы звездолетов перестанут работать в гиперпространстве. Что, в свою очередь, неизбежно приведет к возникновению аварийной ситуации. А это недопустимо, поскольку может причинить вред людям, находящимся на борту.
  - То есть, могут пострадать те...люди, кто тебя сделал? - уточнил парень.
  - Да. И вероятность такого исхода достаточно высока.
   Тимка задумался. Ему не то, чтобы было жаль тех богов, что сотворили Создателя, но все же они - люди. Такие же как он, Тимка. Или не такие же, но люди. Он вдруг вспомнил Почтаря: тот, пусть и обладал электрическим сердцем, никогда бы не решился погубить хоть одну живую душу.
  - А что будет, если не отключить генератор? - задумчиво спросил Тимка, хотя уже и сам понял, каким будет ответ.
  - Когда энергии станет поступать на двенадцать процентов меньше, отключение потребителей уже не даст нужного эффекта и маяк не сможет работать.
  - Точно?
  - Да.
  - И тогда тем людям тоже будет грозить авария? - продолжал допытываться Тимка.
  - Да.
  - И это давно началось?
  - Вскоре после запуска маяка.
  - А что же ты раньше ничего не предпринимал? Не связался с...людьми?
  - Связь в преспасе невозможна, поскольку это не физическая среда, а процесс. К сожалению, его невозможно описать используя слова, тем не менее упрощенная математическая модель достаточно удобна для понимания его основных параметров. Из нее вы сможете самостоятельно узнать, почему нет возможности послать сигнал за пределы преспаса.
   На грани куба возникли строчки формул. Тимка равнодушно скользнул по ним взглядом, машинально отметив знакомые знаки, в том числе и-ноль, который повторялся довольно часто. Может там и правда были ответы на многие вопросы, вот только понять их не хватит жизни. Разобраться в написаном вряд ли смогли бы даже учителя: люди, умнее которых Тимка и представить себе никого не мог. Надо как-то по-другому спрашивать.
  - Но хоть как-то дать знать можно было? Мигнуть не так, например или что-то вроде того.
  - Это чрезвычайно сложно, требует долгих расчётов, определенного стечения обстоятельств и больших энергетических затрат. А главное - при такой сигнализации нарушится цикл маяка, что ....
  - ... приведет к аварийной ситуации. - закончил вместе с Айком Тимка и резюмировал. - Да, везде клин у тебя. И ты решил, что надо отключить генератор и восстановить все, но сам этого сделать не можешь, поэтому тебе нужен я.
  - Мне нужны эвоединицы, способные сознательно отключить преспас-генератор. - поправил Айк. - Я не могу подвергать опасности жизни людей и обязан пресекать любые попытки им навредить. Однако в системе предусмотрена возможность исключить контроллер из процесса управления генератором. Тем, чьи данные внесены в специальную базу, открыт полный доступ к блокирующей программе искусственного интеллекта, предохранителям и ручному управлению функциями контроллера.
  - Я правильно понял, что устроить выход из...отсюда способен только те люди, которые есть в твоей этой самой базе? - спросил Тимка, снова поглядев на все еще ползущие по грани формулы.
  - Человек или эвоединица. - поправил Айк. - Но люди живут в статичном пространстве или, как еще говорят - в к-пространстве, на планете Земля и на двенадцати других планетах иных звездных систем. В преспасе люди не могут жить, а значит подобное действие способны осуществить только эвоединицы, обладающие специальными правами доступа.
  - То есть, мы не люди? Мы, живущие здесь, кто по-твоему, а?? - разозлился Тимка.
  - Обитающие в системе экологические и эволюционные модели - специальные квазиживые системы, созданные мной для решения задачи сохранения работоспособности маяка. Люди с планет ушли, прежде чем я запустил генератор, другие живые существа, обитавшие на планетах, погибли.
   Слово "квазиживые" Тимка не понял, но звучало оно противно и явно означало что-то такое, что к тем, настоящим, людям не имеет никакого отношения.
  - А что будет с лю... с нами, когда отключится генератор?
  - Ваше функционирование немедленно прекратиться. - спокойно ответил Айк. - Квазиживые системы способны функционировать только во время работы генератора. Вне преспаси они распадаются.
   Тимка, не удержавшись, от души пнул куб, но подскользнулся и нога угодила в промежуток между полом и нижней гранью.
  - Чертова куча навоза! - прошипел бедолага, сжимая руками щиколотку. - Прекратим функционировать, значит, распадемся? Да пошел ты со своим генератором тогда! Не стану я ничего отключать.
  - Вы прекратите функционировать и в том случае, если генератор выключится сам. - равнодушно отозвалась машина. - Сейчас этого не происходит, поскольку я использую самый экономичный режим, деактивировал второстепенные системы и частично использую энергию поверхности планет, что уже сказалось на среде обитания эвоединиц и экоединиц. К сожалению, этого все равно не хватает для поддержания нормального функционирования маяка. Быстро снижается уровень энергии и в горных породах планет, что угрожает системе, обеспечивающей гравитационные всплески маяка. Текущая ситуация выглядит так.
   На поверхности грани высветился целый лес разновеликих столбиков, большинство из которых были красными. Надписи на непонятном языке ничего Тимке не сказали, но про горные породы и геологию он наслушался от Давида и Стиви когда работал с ними на Драконе. Знатоком этой науки, конечно, не стал, но кое-что в памяти отложилось.
  - А что там, в этих слоях не так? Я добывал литальтон в шахте и не заметил, чтобы там какая-то система попадалась.
  - Прошу разъяснить значение слова "литальтон". - спокойно попросил Айк.
  - Это минерал, летающий камень. - хмыкнул Тимка. удивившись невежеству всезнающего Создателя. - Его потом паром греют, чтоб летал. Ты еще скажи, что и это сам делал.
  - По всей видимости то, что вы называете литальтоном, и есть созданная мной система энергомеханических взаимодействий в геологических слоях планет, с помощью которых я произвожу гравитационные всплески.
   Тимка призадумался, вызывая в памяти разные события и явления. А ведь и правда, в последние годы платформы капризничали все сильнее. Литальтон сыпался и трескался почем зря, ремонт требовался чаще и чаще. Стиви и Давид, опять же, сетовали, что приходится все сильнее руду греть. Может быть Айк и не врет. Да скорее всего не врет, потому как просто не умеет. Мало того, казалось, и солнышко грело как-то не так, хотя, вроде, и вполне жарко.
  - А эта энергия где хранится?
  - Хранилища не существует. Энергия Солнца непосредственно поступает в магистрали
  - И оно гаснет, что ли?
  - Нет. Разрушается сама система транспортировки энергии. Магистрали распадаются.
  - А они из чего сделаны? Их можно снова наладить как-то?
  - Составные части магистралей представляют собой расположенную в межпланетном пространстве взвесь определенным образом взаимодействующих элементов, передающих по цепочке энергию звезды непосредственно на планеты системы. Если вас интересуют магистрали, то вы можете узнать о них больше. Достаточно запросить в проекте "Дилос-Аврора" подраздел, который называется "Хвост кометы". Вам предоставить данные материалы?
  - Нет. - буркнул Тимка.
  - Тогда сразу отвечаю на второй вопрос. - продолжил Айк, - Да, ремонт системы возможен, но необходима полная остановка генератора, а, соответственно, и выход звезды с планетами из преспаси. Поскольку проектом данный выход не предусмотрен, необходимые ремонтные процедуры могут быть предсказаны только теоретически.
  - То есть, ты и сам не в курсе, что и как там тебя ждет, но думаешь, что люди смогут тебе помочь?
  - Я могу только предположить, но вероятность подобного развития событий достаточно высока. В то время, когда маяк создавался, о свойствах преспаси многого не знали. В работе над системами использовались данные из отчетов исследователей, а в них нет сведений о каких-либо существенных отклонениях. К тому же в к-пространстве подобные магистрали работают без сбоев долгие годы. Вероятнее всего негативное влияние связано с работой системы в преспаси. Я дополнил базу отчетами контрольных подсистем. Если проблему еще не выявили, то мои отчеты помогут людям разработать устойчивую и долговечную систему энергоснабжения преспасных маяков. Когда произойдет выход, я отправлю отчет на Землю и люди решат, что делать дальше.
   Ну конечно, люди. Кто как не эти боги-колдуны способны вновь наладить машину, которую сами создали. Можно было и не спрашивать - все ясно. Плохо, что ничегошеньки тут не останется: ни обортней, ни людей, ни волков, ни белок. Ничего не будет. И когда Солнце взойдет над Великой Степью, Почтарю не доведется увидеть, насколько оно яркое.
   От этих мыслей Тимке стало грустно. Уже не хотелось снова отправляться к пароходу, да и вообще ничего делать не хотелось. Так, лечь и умереть если только, поскольку мир ожидает смерть. Не маяк, а мир, вот что самое паршивое. Чем-то все напоминает воздушный пароход, где кончилось топливо и разрушилась оболочка. Хотя тут все же больше шансов. В конце концов, если покидать груз за борт, платформа опустится плавно. Ну, а в топке могут гореть не только сердца оборотней.
  - А отключение - единственный способ пополнить запас энергии? - спросил Тимка.
  - Есть и другие. - не стал отпираться Айк. - Самый очевидный и достаточно простой из них - использовать одну из планет для постройки транзитных магистралей.
  - И долго она сможет так...работать? Сколько времени протянет?
  - Трудно составить точный прогноз. Исходя из полученных на сегодняшний день данных - больше локального тысячелетия. Но данный способ неприемлем, поскольку так же приведет к нарушению функционирования маяка.
  - Вот интересно, а я могу так сделать? - лениво поинтересовался Тимка, поглядывая на куб.
  - Да. - ответил тот ни секунды не помедлив. - Но подобное изменение может привести к аварии зевздолетов, находящихся в преспаси, и даже гибели людей. Так же результатом производства новых магистралей станет постепенное разрушение планеты, выбранной для этой цели.
  - Да, да, конечно. - торопливо закивал Тимка, боясь выдать себя хоть намеком. - Это я так, просто на всякий случай, мало ли что.
   Но скорее всего он зря старался завуалировать свой интерес: Айку было все равно. Всезнайство вовсе не показатель мудрости. Тем более, если это относится к машине. Она, в отличие от какого-нибудь глупца-энциклопедиста, не в состоянии постичь иронию или сарказм, уловить оттенки смысла, распознать ложь. От того-то эвоединицы Айка, при всем их невежестве, давно превзошли своего Создателя и больше стали походить на тех, кто его создал. А создателям его, и Тимка в этом не сомневался, было свойственно принимать решения, способные погубить меньшинство, ради сохранения жизни большинства. Наверное поэтому возможная гибель экипажей неведомых звездолетов не вызывала у парня серьезных сожалений. Тем более, когда родному миру грозит опасность. Если допустить гибель тех людей, которые с Земли, то спасутся друзья. И Лучик, и Кит, и Почтарь останутся живы. И Беата тоже. Ну, конечно, тут и много плохих существ обитает, однако все они, как бы неприятными не были - ЖИВЫЕ. Каждый по-своему живой и каждый хочет жить. Живые существа они, а вовсе не дурацкие единицы, о которых постоянно талдычит Айк. Да, он Создатель, сотворивший обитателей этого мира, но это вовсе не означает его права уничтожить их ради спасения кого-то другого. То, что он обязан это сделать - чушь, закрепленная внутри его шестеренок или что там у него есть внутри. Механический ограничитель, который сделали когда-то те люди-боги и он четко следует ей.
   Все всегда получается не так, как задумано. Любые планы рушатся тем вернее, чем четче они рассчитаны. Создатели Айка они не виноваты, что построенная ими машина пытается спасти их ценой жизни другого мира. Не ведают они, что их маяк уже вовсе и не маяк, не машина, а чей-то дом. Вряд ли они разрешили бы Айку уничтожить жизнь, пусть даже созданную машиной. Скорее, оставили бы все как есть. Вот только поняли бы они, наткнувшись, например, на белку или оборотня, что перед ними живое существо? И что вообще такое - жизнь? Да тот же Почтарь, если так уж, больше похож на машину. Или вспомнить оборотней, которые трудились на фабрике в Лесном. Те и вовсе на какие-то станки похожи. Трактор куда живее выглядит чем они. Тут только эмоциональные всплески, которые и почувствовать не каждый может, отличают тамошних оборотней от машин. Так в чем суть живого? Любить, ненавидеть, есть? А вдруг те, которые боги, и не поняли бы, что в этом мире есть кто-то живой? Нет, вот это вряд ли. Раз Айк наделил некоторые свои творения умением сопереживать, обмениваться эмоциями, то явно не сам выдумал подобное. Машина не умеет придумывать - только повторять. Значит тем таинственным людям, кто обитает на далекой Земле тоже свойственно чувствовать и сопереживать. Пусть и не всем, но наверняка многим. Поэтому они бы наверняка сделали все, чтоб спасти этот возникший в преспасе мир, заставили бы Айка пожертвовать планетой. Ведь в некотором роде тут живут потомки людей Земли.
  - Айк, - тихо позвал машину Тимка. - А кто мои родители?
  - Я не имею информации о ваших родителях. - отозвался тот.
  - Ну да, зачем тебе это. - махнул рукой парень. - А может и вовсе их не было, если нас производят те же машины, что и еду в библиотеке.
  - Система воспроизводства казиживых систем основана на тех же базовых принципах, что и работа синтезатора. - Не стал возражать Айк и после короткой паузы добавил. - По моим данным в библиотеке синтезатор отключен.
   Позади раздался шорох и Тимка обернулся. Дверной проем заслонила массивная фигура истукана. Он постоял немного, а затем размеренным шагом направился к Тимке. Тот отскочил в сторону, однако истукан, с тела которого капала вода, не обратил на парня никакого внимания. Подняв руки, существо осторожно провело ладонями по светящимся ребрам и они загорелись красным.
  - Переход в режим консервации завершен. - сообщил бесцветным голосом Айк и смолк.
  - Зачем ты это сделал? - с грустью в голосе спросил Тимка у истукана, не ожидая, впрочем, ответа.
   В мутноватых глазах-стеклах визитера что-то мелькнуло. Хотелось верить, что это был огонек понимания, но вряд ли. Скорее, просто отблеск света, просачивающегося сквозь дыры от ржавчины в листах металла.
   Покончив с делом, истукан развернулся и вышел. Выбежавший следом Тимка наблюдал, как мерной поступью машины тот заходит в воду. Пологого спуска у устрова явно не было, поэтому через несколько шагов - и массивная фигура исчезла темной глубине. Затем открылся и снова закрылся проход, выпуская идущего по дну в открытый океан. Тимке пришло в голову, что эти непостижимые скитальцы Великой Степи запросто могли быть самой ранней версией эвоединиц. От них буквально веяло древностью. А понять, насколько они живые - вообще невозможно. Бессмертные, неуязвимые, безмолвные... За что проклял Айк этих бедолаг, обрекши их на вечные скитания?
  
  "- Они погрязли в ненависти, разделив Добро и Зло.
  Разрушив этот, я создам лучший мир."
  
   Подойдя к кубу, парень достал записку и уже совсем было собрался опять включить машину, но передумал. Пожалуй, сегодня он узнал так много всего, что для поразмышлять - вполне достаточно. Если разбираться как следует - можно копаться до конца дней своих. Или, скорее, до конца мира, который, если верить Айку, не так уж и далек.
   Тимка вышел из сарая, закрыл дверь и на всякий случай установил на место трубы и как следует прикрутил проволокой нижние концы: теперь кроме плесени и мха Айку в ничего не угрожает. И в любое время можно будет вновь оживить этот терминал. Только вряд ли понадобиться. К тому же до острова добираться далеко и долго, а такой же резервный терминал отыщется где-то еще: сомнительно, чтоб те люди, кто создавал маяк, вдруг ограничились всего одним дополнительным.
   Еле заметное чувство растерянности и грусти настигло Тимку. Оно шло откуда-то извне, а это значило, что недалеко от купола появился оборотень. Когда волна стала мощнее, в ней промелькнули знакомые узоры и когда с негромким плеском отрылся проход, парень знал, кого увидит. И верно, через проем медленно вплыл Кит. Едва увидев Тимку, оборотень моментально сменил настроение.
  - Привет, привет, дружок! - помахал ему парень и Кит тут же выпустил высоко вверх струю воды, салютуя другу.
   Тимка засмеялся, стирая с лица капли воды.
  - Ну, ну, спокойней, все отлично, мы снова вместе. А прямо сейчас отправимся к пароходу и возьмем припасы. Ну, а оттуда рванем в порт. Ты как?
   Разумеется Кит ничего не понял и Тимка, тщательно подбирая эмоции, кое-как разъясни ему план. Во всяком случае Судя по "вилянию хвоста", как минимум первую половину оборотень уловил, в этом можно было не сомневаться. Металл тут же принялся видоизменяться и вскоре Тимка смог усесться на пол.
   Путь к потерпевшему крушение пароходу короче не стал, поэтому пить и есть к моменту прибытия хотелось очень сильно. Добравшись до каюты, парень тут же устроил себе пир. Он ни мало не заботися о том, что "ворота" Айка опять сработают. А если что-то такое произойдет, то уж точно не отправит на остров. Истукан отключил машину. Но все же Тимка на всякий случай переложил из мешка в карман нож, с помощью которого вскрывал консервы: транспортные узлы Айка не пропускали обладателей таких предметов.
   Наевшись, Тимка вновь устроился в импровизированной постели и моментально заснул. И вновь оказался на знакомой скале. Только теперь тут не было маяка. Обрыв, камни и даже ржавые остатки смотрителя - все на месте, а башни нет. Горизонт затянула серая дымка, Солнце едва пробивалось сквозь нее. Казалось, что со стороны океана вот-вот задует ледяной ветер, но царило полное безветрие и над поверхностью воды висел туман
   Сверху Тимке все казалось маленьким, игрушечным, ненастоящим. И постройки на склоне, и торчащие из тумана верхушки портовых кранов, похожие на птичьи головы. В тумане то появлялся, то исчезал пароход, явно спешащий в порт. Его колеса неторопливо крутились, из трубы шел дым. Пароход часто и громко гудел: предупреждал о себе тех, кто мог оказаться на пути. По идее, он должен был уже сбросить ход, однако пер вперед на всех парах прямо к окаймлявшим бухту скалам. И тут Тимка сообразил, в тумане рулевой не видит проход между скал. Порт без голоса и света маяка невидим за белесой пеленой. Пароход на полном ходу налетит на камни и разобьется. Погибнет множество люди, а этого допускать нельзя.
   Разбежавшись, Тимка раскинул руки прыгнул со скалы. В лицо ударил тугой холодный ветер, несший ледяную крупу. Холод моментально проник под одежду, но парень даже не заметил этого. Он по крутой спирали летел к пароходу, чтобы предупредить, спасти людей. Но чем ниже он опускался, тем плотнее становился туман. Судно исчезло за белой дымкой, где вяз даже звук гудка. Тогда парень попытался снова набрать высоту, но не успел - рухнул на прибрежные валуны и остался лежать на обледенелых черных спинах. Не было сил пошевелиться, даже крикнуть не получалось. А затем совсем близко послышался ужасающий треск, от тяжелого удара дрогнули камни. Жалобно взревел гудок, но почти сразу умолк, словно захлебнувшись своим звуком. А спустя мгновение прогремел взрыв. Тимку смяло, потащило по камням и бросило о скалы.
   Он проснулся весь в поту и некоторое время разглядывал каюту, не понимая где находится. Вскоре, однако, он припомнил все, что происходило накануне, потянулся к фляжке и сделал хороший глоток. От вонючей воды к горлу тут же подкатила тошнота, но зато все приснившиеся кошмары моментально испарились.
   Прихватив за горловину мешок, Тимка подошел к двери и опасливо ее приоткрыл. Слава богу, никакой черноты там не обнаружилось. Он вышел на палубу и уже совсем было собрался слазить в капитанскую рубку, но здравый смысл все же возобладал над любопытством. Забравшись в Кита, парень поудобней устроил мешок и попытался решить, что делать дальше. Оборотень растеряно "улыбался", пытаясь уловить настроение своего друга и хозяина.
  - Нам надо в порт, дружище. - сказал Тимка и попытался создать нужное ощущение, которое бы понял и Кит.
   Получалось плохо. Слишком мало хорошего было связано с тем местом. Кран, рабство, невольничий пароход - в памяти не нашлось ничего такого приятного, что помогло бы сформировать нужную волну. Разве что деревья и цветы, что росли вдоль дорожки ведущей к тому зданию, но опять же, чем все кончилось... Да, что-то в них такое было. Еще переходы припомнились. Тот, из пещеры, где текла подземная река. Интересно, это тоже грузовая система Айка? Да наверняка. Много их, наверное, сделали, когда строили маяк. И те машины, что почти совсем сгнили по обочинам дорог Великой Степи наверняка возили грузы от одной точки до другой. И работали с ними люди Земли - отцы и матери Создателя, но все же братья. Мысли кружились, все дальше уводя от порта. Тимка вспоминал Солнце, планеты, лес на Цветице, Беата... Боже, как же давно это было!
   Кит, наконец, уловил что от него требуется, но, похоже, не очень ясно, поскольку начал двигаться задним ходом не очень уверенно. Да и когда остановился подальше от камней, довольно долго вертел носом, определяя направление. Однако покончив с поисками, он бодро сорвался с места и принялся набирать ход. Тимка ощущал исходящую от оборотня твердую уверенность в выВове курса.
   На этот раз путь занял немало времени. Кит даже сделал несколько остановок, чтобы "отдышаться". Хотя возможно, он давал передышку Тимке, когда чувствовал, что другу необходимо немножко поразмяться.
   Берег, около которого Кит сбросил скорость, казался знакомым. Поняв, куда они прибыли, Тимка и огорчился, и порадовался одновременно. Нет, все же больше порадовался. Оборотень доставил его бухточке, где находилась ферма. Разумеется, он прибыл в то место на океанском побережье, где Тимка был когда-то счастлив. Откуда начмналсь его дорога надежд и разочарований.
   Поблагодарив Кита, парень забросил припасы на Камень, разделся и забрался на него сам.
  - Будь счастлив, друг! - похлопал он оборотня по металлической "голове". - Если повезет - свидимся еще.
   Расставаться было грустно им обоим. Кит буквально "плакал", да и у Тимки на глазах наворачивались слезы. Привык он к этому дружелюбному существу, по характеру чем-то напоминавшему Бобика. Но судьбы друзей не всегда ведут их одной дорогой. И хорошо, если дороги эти когда-нибудь пересекутся. Но как же редко это бывает.
   Уже стоя на берегу Тимка увидел высокий фонтан и на несколько мгновений между скалами повисла радуга. Рассчитывал на такой эффект оборотень или нет, но в любом случае выглядело это красиво. Затем сверкнул металл и Кит скрылся в океанских глубинах.
  - Мы встретимся! - опомнившись крикнул парень, но ничего не почувствовал в ответ: друг был уже за пределами досягаемости.
   Одиночество и тоска охватили Тимку. Он оделся, прихватил мешок и, пройдя мимо остатков фермы, направился в сторону леса. Отыскать вход в пещеру труда не составило, хотя место уже прилично заросло кустарником и травой. Ветки, которыми был замаскирован вход, оставались нетронутыми. Раскидав их, Тимка сбросил вниз мешок, а потом спустился сам. Как он и ожидал, стены пещеры немедленно засветились. Но на этом - все: больше ничего не произошло. А ведь когда он оказался тут в прошлый раз, то стоило только пройти несколько ступеней, как возникшая позади стена отрезала путь назад. Вдобавок где-то тут, на ступенях, должны лежать лампа и револьвер с патронташем, а сейчас - пусто.
   По дороге вниз ни единого препятствия Тимке так и не встретилось. Когда лестница кончилась, он ступил на небольшую площадку, мимо которой текла река.. И лестница вроде как длиннее была тогда... Тимку вдруг удивило то, что он совершенно не волнуется по этому поводу. По всей видимости он настолько перенасытился нежданными чудесами, чаще всего означавшими неприятности, что происходящее сейчас нисколечко не волновало. Требовалось решить сперва одну насущную проблему.
   Усевшись на корточки, Тимка достал флягу, вылил содержимое в поток, а затем ополоснул и наполнил ее водой из реки. Он ни мало не переживал, что вода может оказаться негодной для питья. Во-первых в пещере не пахло ничем затхлым, а во-вторых, после той вонючей жижи, что он набрал из пароходных труб, любая проточная вода покажется нектаром. Ну и в-третьих, в родных краях отыскать воду вообще не проблема.
   Парень отхлебнул из фляги зная, что не ошибся. И действительно, эта прохладная свежая, невероятно вкусная вода была лучшей на свете. Напившись, он уселся на край площадки, снял обувь и погрузил ноги в прохладный поток. На душе стало так хорошо и спокойно, что не хотелось даже двигаться. Но потихоньку ноги стали замерзать. Тимка отодвинулся от края и сидел, наблюдая за рекой и обдумывая создавшуюся ситуацию. Хотелось бы понять, что же изменилось с того раза. Раз уж ветки, прикрывавшие вход, никто не трогал, то внешнее воздействие не стоит брать в расчет. Со стороны реки кто-то прошел? Такое, в обшем-то, возможно, но что-то слабо верится. И течение тут мощное, и глубина приличная. Ну а если учесть, что свет загорелся, то значит энергии эта транспортная система точно не лишена и наверняка в состоянии себя обезопасить.
  - Что же тогда не так? - спросил у реки Тимка.
   Тогда он до нее не добрался, а сейчас - пожалуйста. Интересно, а этот транспортный узел был грузовым или пассажирским? Не угадаешь тут, раз Айк не пропускал никого с оружием даже через грузовые "ворота". Кстати, может и поэтому пароход тот на камнях застрял, а не оказался на острове? Судно ж на эти самые "ворота" четко наткнулось. Нет, сомнительно уж очень, что эта штука просто так срабатывает. Она должна жрать уйму энергии, когда находится в рабочем состоянии. Как она тогда включилась, Айк помог? А почему бы и нет? Или все же он, Тимка, сам того не ведая ухитрился сморозить или сотворить, после чего машина заработала. Что это могло быть? Вряд ли действие или вопрос, но что-то такое простое и вместе с тем сложное, что не все могут.
  - Вот оно, конечно!- воскликнул Тимка и звонко хлопнул себя ладонью по лбу.
   Как и оборотни, механизм транспортного узла наверняка воспринимал эмоции. Значит, необходимо вспомнить свои ощущения. Что там было? Безусловно, страх погони, желание спастись, желание оказаться подальше от этого места.
   Уже вполне сознательно Тимка попытался создать волну, похожую на ту, что могла быть тогда. Сперва ничего не происходило, а затем с четырех сторон его окружили стены. На полу под ногами лежали револьвер с патронташем и лампа. Вот теперь было все правильно, все, как тогда. Тимка Вынул из кармана нож, а затем шагнул в проем, образовавшийся на месте стены.
   Он очутился в порту. В том самом месте, где и в прошлый раз. Тут мало что изменилось, только теперь кран находился далеко, да у причала не было никого.
   По дороге, поднимая шлейф пыли, пропыхтел грузовик. Его прицеп был пуст, но Тимке показалось, что платформа все же висит низковато над землей. Впрочем, ей ничего не грозило на ровном бетоне дороги и сильный разогрев не требовался.
   Стоять здесь долго не стоило: шофер мог передать полиции, что какой-то бездельник ошивается в грузовой части порта. Здесь Тимка числился рабом, а значит его отправят хозяевам. Подхватив мешок, он пошел в гору по еле заметной тропке, петлявшей между густыми кустами. Не смотря на то, что приходилось подниматься, он скоро оказался достаточно далеко от причала, чтобы его не разглядел никакой патруль.
   У открытого пакгауза, к которому вышел Тимка, стоял паровоз. Причем, стоял давно: рельсы изрядно поржавели. Платформы вагонов лежали на упорах, а вокруг валялись куски отвалившегося литальтона. Происходящее не укладывалось в голове: минерал этот стоил весьма недешево, чтобы вот так запросто им разбрасываться. Целый грузовой состав стоит на приколе и никто его не охраняет. Тимка поднял обломок побольше и удивился, что тот настолько тяжел. В жаркий солнечный день литальтон должен весить раза в два легче, нежели зимой. Парень вспомнил разговор с Айком и то, что тот говорил на эту тему. Значит, и вправду началось. Лишается энергии все, что напрямую не участвует в работе маяка. В том числе и литальтон, который добыли раньше. Он, понятно, и был не вечным, но раньше даже после десятка лет его можно было покрыть дополнительным слоем, залатать трещины. А сейчас, выходит, и новых платформ надолго не хватает. То, что эти платформы далеко не выработали свой срок, Тимка мог бы поклясться. Значит, та же ерунда происходит и с пароходами, почему порт и опустел. И с транспортами, что возят по дорогам грузы, навернка творится неладное. Даже краны портовые - и те не в состоянии двигаться без свежего литальтона.
  - Тебе чего тут, парень? - прошамкали откуда-то слева.
   Тимка повернулся и увидел старика спускавшегося по лестнице из паровозной кабины. Он сперва подумал, что это сторож, но те обычно в черной форме, а не в светло-голубой. Чуть позже парень сообразил, что выгоревшая чуть не до бела латанная одежда - форма машиниста.
  - Чего тут забыл? - спросил дед, сойдя на землю. - Коль работу ищешь, так нет ее тут.
  - Нет, я так, мимо проходил. - ответил Тимка как можно более непринужденно. - Вот, посмотреть решил, что да как.
  - Ну, да? - старый машинитст недоверчиво сощурился и оглядел парня с ног до головы. - А в мешке у тебя что? Ты чего-то в порту спер? Сдам, вот, тебя в полицию и вся недолга. У меня тут и телеграф как раз есть рядышком.
   Дед открыл крышку ржавого ящика, закрепленного на столбе рядом с гелиографом, и достал маленький цилиндр с кнопкой-насосом на торце. Однако Тимка заметил, что шланг что-то уж легко перегибается, а это означало, что в системе нет давления. Сколько бы старик не жал, пульсации воды на другом конце шланга не будет. И дежурный телеграфист, даже если таковой в порту еще имеется, не увидит поднятого флажка вызова. Однако показывать свою осведомленность все же не стоило: гелиограф-то рядышком, наверняка нацеленный куда надо, а день сегодня солнечный. Лучше не рисковать.
   Тимка положил мешок на землю и достал из него банку консервов.
  - Вот, возьмите. - протянул он ее старику. - Я это не крал, честно.
   Дед дрожащей рукой взял консервы и поднес к глазам.
  - Ух, ты! - произнес он с восхищением в голосе, запихивая убирая банку в карман. - Я тут уж и забыл за пару лет, что бывает на свете мясо. А что не крал - вижу. Негде нынче такие банки красть. Все уж...
   Голос его дрогнул: он махнул рукой и замолчал, .
  - А что случилось-то? - осторожно спросил Тимка.
  - Сам не знаешь, что ли? Ты ж местный, я ж по говору чую. Должен сам все знать. У ва на ферме наверняка то же самое творится.
   - Местный. - не стал возражать Тимка. - Но я там, за океаном был. В шахтах.
  - В шааахтах... - потянул дед недоверчиво, но все же принялся рассказывать. - Колдовство случилось, не иначе. Сглазил кто-то литальтон. Старый рассыпается, а новый - чуть полетает и падает. Да у меня вагоны тут... А, что скажешь, будь даже на ходу вагоны, все равно возить нечего и некуда. Пароходы как вставать на прикол начали, так и все. А те, кто в океане под Волну угодили - сгинули. Много народу погибло тогда, теперь за океан и не рискнут отправится. Ты-то сам на чем приехал? Что-то я не видел, чтоб пароходы тут швартовались в последнее время.
   У машиниста снова взгляд стал острым, колючим.
  - Да я в эйлерский порт с баржей добрался. Свежий литальтон туда возят нынче. - Соврал Тимка. - Там, говорят, наладили что-то такое, чтоб платформы защитить. Ну и на попутках оттуда приехал, хотел наняться.
  - А, ну может и так. - Старик все еще сомневался. - А скажи-ка тогда...
   Тут из дырки в бетоне показалась металлическая морда мелки и машинист переключил внимание на оборотня. Тот покрутил ушками, а затем направила их на старика.
  - Тьфу, погань. Лезут и лезут, словно медом им тут намазано. - Он кряхтя нагнулся, поднял камень и швырнул им в белку.
   Промазал, конечно, но совсем чуть-чуть. Зверек не только не сделал попытки скрыться, но даже не испугался, насколько смог почувствовать состояние мелки Тимка. Просто ждал, когда можно будет продолжить делать припасы, потому как привык к человеку. Раньше-то наверняка боялись, но они - как крысы становятся, когда долго живут вблизи людского обиталища. А уж если человек один и тот же, да еще не пытается гонять, то и вовсе его перестают замечать. Видимо, инстинкт выживания, что наверняка заложен Айком в каждую такую экоединицу, помогает мелким оборотням приспосабливаться к обстановке. Старик-то, похоже, гонял белку. Ну или время от времени уходил надолго отсюда.
  - Да, вообще не боится. - согласился Тимка, глядя на белку.
  - Обнаглело зверье совсем, вот что. - Вздохнул старик. - Иногда, - веришь? - кто-то котел грызть пытается. Я просыпаюсь и гоняю.
   Парню хотелось было спросить, почему тогда хозяева не сдадут паровоз на металлолом, раз все равно он больше не нужен, но потом сообразил, что такую махину просто не на чем будет привезти. Штука тяжелая и без платформы ее до плавильни не дотащить. А затем пришла совсем грустная мысль, что настали-таки последние времена. И вовсе не так все происходит, как отец Гавриил рассказывал в проповеди о Страшном суде и Армагеддоне. Нет битв, нет на поле боя бесов или ангелов, даже мудрецы и глупцы местами не менялись - их пропорции примерно одинаковы. Просто напросто кончается энергия мира и больше ничего. Скоро, как виделось в снах, придет лед и на этот материк. И Сестры замерзнут: станут белыми. И дальше - только короткий период выживание. А когда совсем выключится Айк, то не останется никого. Пусть он и не дергает за ниточки свои создания, но они, эти нити жизни, в его...руках.
  - Пойду я. - сказал Тимка, поднимая мешок. - Пора мне.
  - Ты ж, мил человек, не сказал даже, как тебя звать.
  - Тимофей я. - протянул руку Тимка и улыбнулся.
  - Ага. А я - Виталий.
   Неуловимым движением дед защелкнул на запястье Тимки железную скобу, завернул руку за спину и резко дернул цепь вверх. Парень вскрикнул от боли и выронил мешок. Старик без труда замкнул кандалы и на другом запястье, а затем прицепил цепь к крюку на столбе. Крюк этот был расположен достаточно высоко и Тимка не мог выпрямится. Да он и не пытался. Малейшее движение вызывало дикую боль в суставах, поэтому приходилось стоять в позе ласточки.
   Машинист стянул с головы парик, снял с рук перчатки, имитировавшие старческую кожу. Затем достал платок и стер с лица грим.
  - Уф, ну и побегали же мы за тобой. - сообщил бывший дед, отклеивая седые брови. - Столько лет ждали, искали...
   Видимо, клей был сильный, потому что во время процедуры Виталий морщился и шипел какие-то ругательства. Покончив, наконец, с удалением маскировки, он платок, протер зеркало гелиографа, заглянул в прицел, а затем принялся быстро жать на рычажок. Зеркало залязгало поворотными сегментами, передавая сообщение. Кто-то внизу дежурил, потому что на крыше небольшой портовой постройки явно в ответ замигал солнечный зайчик. Тимка не очень хорошо знал эту азбуку, но кое-что разобрать получилось. Виталий кому-то сообщал, что какая-то там операция завершена и объект находится у него. И чтоб прислали кого-нибудь.
   Вскоре Тимка увидел, как от здания отъехала машина. Отсюда было толком не разобрать, но вроде бы фургон. Вскоре машина тяжело пыхтя остановилась рядом с паровозом. Это был полицейский фургон вроде тех, что когда-то привез беду на ферму. Виталий снял с крюка цепь и передал ее здоровенному громиле в полицейской форме. Тимка смог, наконец, выпрямиться.
  - Держи этого фрукта покрепче, отвечаешь за него головой.
  - Не уйдет - ухмыльнулся мордоворот и добавил. - А попытается - пожалеет, что на свет родился.
  - Арнольд, он там пока живой нужнее. - предупредил Виталий. - А то будет как в тот раз. Получим опять по шапке, а то и вовсе выгонят.
  - Да знаю, знаю, помню. - поморщился полицейский. - Все они чистоплюи какие-то, вошкаются со всяким отребьем.
  - Не наше это дело. - строго сказал Виталий.
   Арнольд буквально втолкнул внутрь фургона Тимку, а затем влез сам. Виталий закрыл за ними двери.
  - Садись. - приказал полицейский, тыкая пальцем в обшарпанную скамейку, идущую вдоль всего борта.
   Когда парень сел, Арнольд пристегнул цепочку к поручню с кольцами, а сам услеся на скамью напротив.
  - Вот так-то. - удовлетворенно произнес полицейский и продемонстрировав арестанту внушительный кулак сообщил. - Рыпнешься - приедешь на место с парой сломанных ребер. Ну или челюсть сворочу. Все понятно?
   Тимка угрюмо кивнул. Он все еще не мог толком прийти в себя после того, что произошло. По всему получалось, что полиция вовсе не успокоилась, когда он исчез с фермы, а продолжала поиски. Но зачем все это? Понятно, что не на беглого раба они засады везде ставили. Что-то было еще, вот только что?
   Фургон бросало на ухабах, пар придушенно свистел в цилиндрах. Тимка обратил внимание, что пол в машине новый, сделанный из досок. Ну да, все правильно: литальтоновая платформа пришла в негодность, поэтому ее не стали менять, а выкинули, чтобы не возить лишнюю тяжесть. В конце концов арестанты - не такой уж тяжелый груз. Но взбираться в гору все равно фургону теперь непросто.
  
  "...и упали цари ниц перед ним"
  
   Полицейский молчал. Он о чем-то размышлял, изредка кидая угрюмые взгляды на Тимку. Вкупе со свирепым видом это выглядело довольно зловеще и парню стало не по себе. В конце концов полицейский может избить его и просто так, сказав потом, что пресек нападение или что-то в этом роде. В полиции, как и в охране, хорошие люди встречаются не чаще лучей солнца в Великой Степи, и это Тимка очень хорошо усвоил.
   Ехали долго. Арнольд даже пару раз задремывал, но почти сразу просыпался и подозрительно глядел на подконвойного. Да если бы даже полицейский крепко заснул, шансов на побег у Тимки не было: цепь не расстегнуть, ударить конвоира нечем. Кулаком если только, но тут очень большой риск. Вряд ли шкафообразного Арнольда легко свалить одним ударом, а вот получить в ответ можно будет наверняка. И еще как получить! Виталий что-то говорил про прошлый раз и проверять на себе, что же там произошло, у Тимке не было никакого желания.
   По равнине фургон бежал веселее. Он остановился всего один раз: шофер кинул в топку брикеты. Вскоре машина въехала в город. Об этом можно было судить по отраженным стенами домов звукам, да еще по работе двигателей других экипажей. Тимке даже показалось, что он слышал пыхтение трактора, очень похожего Хоппер. Вспомнив про ферму, парень пригорюнился.
   Вскоре машина развернулась, сдала назад и остановилась. Двери распахнулись, внутрь заглянул полицейский. В петлицах его формы сверкали начищенной медью значки, похожие на стилизованные масляные лампы. Это Тимке нравилось куда больше, чем черепа сопровождающего.
  - С прибытием! - сухо поприветствовал он коллегу.
  - Здорово, здорово! - прогудел тот как в боку. - Привез очередного инольщика вашему этому, как его...
  - Язык попридержи. - буркнул в ответ полицейский. - Давай его сюда.
   Арнольд кряхтя поднялся со своего места, отстегнул от кольца цепь кандалов и протянул ее полицейскому.
  - Забирай добычу. Целый, как видишь, хотя пару тумаков-то он точно заслужил. Столько лет ловили - все ускользал.
  - Бездельники, потому так долго и возились. - жестко ответил ему коллега.
  - Чего ты так? - Обиделся Арнольд, спрыгивая на землю вслед за Тимкой. - Одно же дело делаем.
  - В вашей лавке и перекуры делом называют. Грузчики вы, а не коллеги.
  - Каждому свое. - пожал могучими плечами Арнольд и захлопнул двери фургона. - Мне кажется, что мы за всех тут трудимся. Сами чего не ловите своих этих.
  - Дурак ты, коллега. - хмыкнул полицейский с фонариками.
  - Это еще почему? - обиделся мордоворот и набычился.
  - А, ты все равно не поймешь. - махнул рукой полицейский. - Езжай лучше, а то на отставку наболтаешь себе.
  - Это вы запросто можете устроить. - пробурчал Арнольд, сплюнул и забрался в кабину.
   Засвистел пар и фургон отбыл. Полицейский и Тимка остались стоять в центре пустой бетонной площадки. Она была со всех сторон огорожена высоким глухим забором и только ворота, через которые заезжал фурнон, оставались открытыми. За ними виднелись деревья и крыши домов. Похоже на город, да только вряд ли это был Антор. Столица ближе к порту, да и дома повыше. Правда, тут не угадаешь, если дело связано с тайной полицией. Могли и кругами возить - с них станется.
  - Жди тут. - сказал полицейский, отдав цепь Тимке, а сам неторопливо направился к воротам.
   Парень решил, что скоро прибудет другой экипаж, чтобы увезти их в какое-то место. Судя по тому, что стражи порядка не очень ладили друг с другом, место это было секретным. Оставалось надеяться, что в другой машине отыщется хоть глоток воды, потому как пить хотелось сильно. Однако полицейский, когда дошел до ворот, просто закрыл их и вернулся обратно. Тимка поглядел в небо, потому как теперь добраться до площадки мог только летающий корабль. А что? Платформы и тут были. Может быть уже и здесь сделали такой, как на Белле. Однако в выгоревшей голубизне не наблюдалось даже облаков.
   Неожиданно бетон под ногами дрогнул и плита, на которой стояли Тимка со своим конвоиром стала медленно рывками опускаться. Его охватило неприятное ощущение, когда казавшаяся надежной и незыблемой опора вдруг начала двигаться, однако страха не было.
   Платформа опускалась медленно. Прошло немало времени, прежде чем края бетонной шахты оказались на уровне глаз. Тимка прикинул, что если помещения находятся глубже десяти метров, то ехать придется никак не меньше получаса. Однако вскоре послышался нарастающий шум механизма и через несколько минут плита остановилась и звук стих. Слева от нее находился тоннель, где стояла тележка с сиденьями.
  - Иди туда. - ткнул пальцем в сторону тележки полицейский и слегка подтолкнул Тимку.
   Тот послушно прошел вперед и, поскольку никаких других приказов не последовало, уселся на сиденье. Впереди блеснули металлом полосы рельсов, между которыми лежали два толстых троса.
   Полицейский с чем-то возился, но Тимка не рискнул повернуться и посмотреть. Наконец конвоир вернулся и уселся рядом. Спустя какое-то время позади тележки снова зашумел механизм. Тимка прислушался. Ему показалось, что самый громкий звук порождал сильный поток воды. И пить захотелось просто-таки невыносимо.
   Тележка, чей привод наверняка использовал тот же источник энергии, дрогнула и медленно набирая ход поползла в темноту тоннеля. Гулкий звук колес катящихся по рельсам многократно отражался от стен и казался очень громким. Казалось, он эхом отдается даже в голове. На счастье, вскоре впереди забрезжил свет и платформа остановилась около освещаемой яркими шарами газовых ламп двери.
  - Прибыли. - Зачем-то сообщил полицейский и приказал. - Вылезай.
   Затем он встал рядом с парнем, потянул на себя рычаг, находившийся справа от двери и платформа нехотя поползла обратно в темноту.
   Загрохотал какой-то скрытый механизм и лверь открылась. Толщина ее впечатляла, хотя и была заметно меньше чем у той, что закрывала вход на фабрику в Лесном. По ту сторону проема обнаружился полицейский с такими же фонариками в петлицах, как и у тимкиного конвоира. Он дождался, когда люди пройдут, а затем закрыл дверь с помощью большого штурвала.
   Здесь коридор был освещен, на полу расстелена зеленая ковровая дорожка с красными полосками по бокам, а стены покрашены в два цвета - тускло-оранжевый и белый. Краска показалась Тимке свежей, да и вообще пахло тут свежестью и чистотой. Проходя мимо одной из решеток парень почувствовал легкий ток прохладного воздуха.
   Дойдя до одной из дверей они остановились. Чем руководствовался конвоир выбрав именно эту - непонятно: выглядела она точно так же как другие и тоже не имела ни номера, ни картинки. Может, полицейский их просто считал, пока не дошел до нужной? Что ж. и такой вариант возможен. Эти ребята с фонариками явно не просто стражи порядка. Наверное какие-то специальные, тайные. Говорят, есть такие.
   Полицейский вежливо постучал в дверь костяшками пальцев. Никто не ответил ему, но дверь открылась.
  - Иди. - приказал полицейский и подпихнул Тимку.
   Тот шагнул внутрь и остановился. Человек в черной форме, сидевший за массивным столом, поднял голову.
  - Вы свободны, лейтенант. - сказал он и полицейский поспешно вышел.
   Когда дверь за ним закрылась, человек усмехнулся.
  - Не узнаешь?
  - Девятка... - только и смог вымолвить пораженный Тимка: он не верил своим глазам.
  - Он самый. Только лучше меня звать Аристарх. Фамилию тебе сообщать не буду, скажу только, что являюсь капитаном тайной полиции и сведения эти не имею права разглашать. Ты проходи, садись. - он указал рукой на стул, стоявший около стола. - Поболтаем, вспомним наше общее прошлое.
   Тимка прошел к столу и сел на указанное место. Полицейский улыбнулся.
  - Ты, если мне не изменяет память, потом работал на Драконе со Стивом и Давидом?
  - Да, так. Ты...Вы там тоже были. - немного нервничая ответил Тимка.
  - Вижу, помнишь. Ладно, а теперь давай-ка покажи мне руки. - попросил Аристарх.
   Улыбка полицейского стала шире, но глаза стали колючими, цепкими. Она теперь пугала, наводила ужас а не успокаивала. Но Тимка, ничем не выказывая своего страха, засучил рукава и показал Аристарху свои руки, на которых не осталось не только номера раба, но даже самых больших шрамов от ожогов.
  - Будто и не работал на драконе. - кивнул полицейский. - А место-то там еще какое опасное. Ожоги у людей до конца жизни остаются. Может ты и не человек вовсе, а?
   Он вдруг резко подался вперед и теперь смотрел на Тимку в упор. Зрачки глаз чиновника словно бы дышали и от этого по спине у парня пробегали мурашки.
  - Я..
  - Да человек ты, человек. - откинулся на спинку кресла Аристарх и губы его скривились в брезгливой усмешке. - Оборотень бы от моих слов в штаны не наложил. Вы, инольники, все такие. И как тебя только Создатель терпит - не понимаю.
  - Я сам не знаю. - упавшим голосом сказал Тимка. - Так уж получилось.
   И тут его лоб покрылся испариной: полиция, оказывается, тоже общается с Айком. Но спустя мгновение парень расслабился: Аристарх имел ввиду совсем другое, некий религиозный смысл.
  - Ну ничего, это не надолго. - успокоил он Тимку. - Расскажи лучше, о чем вы с оборотнями договорились, Сотер?
  - Какой сотер?
  - Ты, ты Сотер. - ткнул в Тимку пальцем Аристарх. - Не дури, малец. По нашим сведениям, что мы выбили из твоих единоверцев, ты достиг какого-то высшего посвящения. Они чтут тебя чуть не как одного из Сынов Создателя. Может все и брехня, да только раны у тебя заживают просто на зависть. От клейма, вот, и следа не осталось. Еще говорят, что такие как ты способны на чудо, вроде как могут воскреснуть. Но это все сказки. Я помню двух таких как ты. Сдохли как миленькие - я сам тела видел. Да и много других инольщиков побывало у нас в руках, но умерли раз и навсегда. Дядя с тетей твои, опять же. Помню, дядя был крепким, пусть и не семи пядей, а Мария - умна, а все одно - умерли.
  - А почему вы их убили? - с дрожью в голосе спросил Тимка, чувствуя подкатывающую истерику.
  - Зачем же нам их убивать? - очень искренне удивился Аристарх. - Создатель их испытал в храме своем и счел негодными. Открою тебе маленький секрет: по его мнению мы и не люди вовсе. Так, отходы. Хоть сотня сдохнет, ему - хоть бы хны.
  - Да, не люди, это точно. - пробормотал Тимка, с ненавистью взглянув на Аристарха, а затем непроизвольно всхлипнул.
  - Вот и тебя проверим. - деловито сообщил полицейский и подвинул к себе стопку бумаг. - Испытаем Создателем, так сказать. И чего вы так все верите во всякую ересь - не понимаю. Было б что в вашей вере, а то умирают невесть за что.
   Аристарх принялся заполнять какие-то бумаги, время от времени выспрашивая у Тимки какие-то мелкие детали. Тот отвечал односложно, поскольку трудно было собраться с мыслями после столь страшных известий. Но он все же обратил внимание, что сведения полиция собирала очень тщательно. Создавалось впечатление, что тайные агенты зачастую просто-таки стояли за спиной. И почему столько времени поймать не могли?
  - Долгонько ты бегал, - шурша карандашом пробурчал Аристарх, словно бы отвечая на мысли Тимки. - Если бы не Создатель, то и сейчас бы бегал.
  - Это он сообщил?
  - А? - Аристарх поднял голову и хмыкнул. - Ну да, ну да, он, кому ж еще. Он всегда помогает нам вас ловить.
   Как же так? Предательство? Это не укладывалось в голове, что почти бог может так поступить со своим творением. Предатель! И тут Тимка вспомнил, что Айк - машина и поднимавшаяся в душе буря тут же улеглась. Да ведь тому же Хопперу абсолютно все равно, кто дергает его рычаги. И чтоб узнать про кого-то, полиция просто задавала вопросы и, конечно, получала вполне правдивые ответы. Ведь Айк не может допустить причинения вреда людям, а эвоединицы его совершенно не волновали. Следовательно тот, кто имеет доступ к терминалу, может получить точный ответ практически на любой вопрос, если сумеет грамотно его сформулировать. А сам терминал наверняка такой где-то тут спрятан, коль скоро им "испытывают" пойманных инольщиков. Точнее, просто казнят. И ему, Тимке, наверняка представится случай в этом убедиться.
   С другой стороны, ответ Аристарха выглядел еще и ироничным подтруниванием. Сведения от Айка в полицию поступали, но вовсе не обязательно, что к терминалу имели допуск все. Скорее, сведения об этом тщательно скрывались. Да только разницы-то нет: казнь ждет еретика. А так хочется жить!
   Перед мысленным взором парня проплыли все яркие моменты его недолгой жизни. И что обидно - он никакой не еретик. Да, он меньше чем кто бы то ни было верит в бога, поскольку знает, кто такой этот почитаемый всеми Создатель. Но при чем тут ересь? Как же так?
  - Ну, вот, дело твое завершено наконец-то. - удовлетворенно сообщил Аристарх и отложил карандаш в сторону. - Мне было чрезвычайно интересно его вести, если тебя это утешит. Стольких последних нашли по пути, столько заговор раскрыли. Думаю, можно рассчитывать на повышение. Верховный Правитель на дела такого рода чутко реагирует, потому как опасается заговора. Ну теперь-то уже почти все. Думаю, еще чуть-чуть - и кончатся желающие перевернуть Солнечный Берег.
  - Его и переворачивать не надо. - со злорадной усмешкой произнес Тимка. - Он скоро и сам сгинет, рухнет в тартарары. И правитель ваш вместе с ним.
   Парень ткнул пальцем в портрет, висевший над столом и спросил.
  - Это тот плешивый старикан и есть правитель?
   Полицейский испуганно вздрогнул и на миг обернулся, словно хотел убедиться, на месте ли еще портрет. Затем вскочил и перегнувшись через стол отвесил Тимке оплеуху. У парня мотнулась голова, но он не отвел взгляда и в упор смотрел на Аристарха. Приговоренному к смерти бояться уже нечего, а боли и унижений за свою недолгую жизнь Тимка испытал достаточно, чтобы ощутить подобную оплеухи. Вот только губа начала опухать и во рту появился привкус крови.
  - Помню, помню, как тебя, раба, надсмотрщик кнутом охаживал.
  - Я исполнял свой служебный долг! - гордо ответил Аристарх.
   Тимка медленно покачал головой и даже смог улыбнуться уголком рта.
  - Ты, Девятка, всю жизнь свою раб по долгу службы.
   Полицейский стал пунцовым от злости, вскочил, словно внутри него резко распрямилась пружина и подбежав к Тимке принялся его избивать. Тот закрыл голову руками и упал на пол. Тядело дыша, багровый от ярости Аристарх продолжал избивать парня ногами. По ребрам, по спине, по голове, в живот... Вскоре Тимка перестал их ощущать и отключился.
   Очнулся он на полу в холодном помещении. Приподнявшись на локте он кое-как огляделся. Похоже, это была тюремная камера с весьма скудной обстановкой: одинокий светильником, тускло горевший, даже можно сказать - тлевший, над обитой железом дверью; стол и стул, привинченные к полу. Каменная раковина с торчащим из стены краном, а слева, поближе к двери, дыра в углу - наверняка канализация. Две широкие доски на высоких ржавых ножках должно быть изображали койку.
   В стенах не обнаружилось ни одного окошка, что почему-то расстроило Тимку больше всего. Кое-как поднявшись, он со стоном улегся на кровать. Это дело едва не лишило его сознания. Вообще, каждое движение, каждый вздох буквально пронзали стрелами боли искалеченное тело и все же это не могло заглушить ощущения триумфа. Жаль, что не смог плюнуть прямо в наглую морду этого капитана. И еще жаль, что только напоследок удалось перешагнуть ту черту, за которой гордый вольный дух наступает на горло царившему внутри рабу. Шаг стоил того, пусть и сейчас переход дался столь же болезненно, как тот, что когда-то устроил Айк для разума.
   Прошло, по всей видимости, немало времени. Тимка то проваливался в небытие, то снова выплывал из него. Он буквально чувствовал, как организм старается справится с многочисленными повреждениями. Некоторые из самых мелких шрамов уже успели затянутся и выглядели так, словно появились неделю назад. Еще две отключки и Тимка выплыл с желанием попить и перекусить.
   За дверью послышались шаги, затем лязгнул засов и в помещение вошла женщина в черной форме. Позади нее стоял полицейский. В одной руке он держал средних размеров таз, в другой - ведро, над которым поднимался пар, а через плечо была перекинута объемистая сумка. Тимка заметил, что лямка ее не сильно смяла погон, то есть там лежало что-то не тяжелое.
  - Ставьте все тут. - приказала женщина-полицейский и указала на пол рядом с койкой. Сопровождающий коротко кивнул и аккуратно сложил поклажу на полу.
  - Одежду и принадлежности. - раздался приказ.
   Полицейский немедленно нашнулся, раскрыл сумку, достал стопку чистой одежды и положил на край койки. Затем вынул небольшой плоский ящичек, в котором оказались губка, глиняная банка, зубная щетка и зубной порошок в круглой бумажной коробочке. Если верить этикетке, в банке находилось жидкое мыло. Все это он так же сложив все на койке, затем отступил на шаг и вытянулся в струнку, ожидая дальнеших приказаний. Женщина указала на губку и, обращаясь уже к Тимке, резко приказала
  - Подъем, Тимофей. Когда будет испытание, перед Создателем необходимо предстать чистым.
   Парень хотел ответить, но закашлялся. Изо рта у него вытекла струйка крови. Он сплюнул и промолчал, даже не делая попытки встать. Конечно, он понимал, что стоит этой начальствующей тетке только мигнуть, как стражник продолжит то, что начал Аристарх. Однако Тимке было абсолютно все равно, что и как произойдет.
  - Вставайте немедленно! - повторила женщина - Так надо.
  - Кому надо-то? Вам? - хрипло вроговорил Тимка и снова закашлялся.
  - Вам, прежде всего. - строго произнесла она и наклонилась, словно пыталась рассмотреть раны парня поближе.
   Он дернулся, стараясь отодвинуться подальше, но тут услышал тихий-тихий шепот. Настолько тихий, что сперва принял его за галлюцинацию.
   - Тебе, Тимка, надо. Тебе и мне.
   Он так резко повернулся к женщине, что тело отреагировало на движение дикой вспышкой боли. Он невольно застонал, на глазах выступили слезы, однако ему все же удалось вглядеться в лицо полицейской начальницы.
  - Беата! - едва не вскрикнул он, но сдержался и только закашлялся.
   Это была она - сомнений нет. И слова, опять же, голос! Только вот выглядела Беата почему-то лет на двадцать старше. Тимка попытался сесть на кровати и пристально посмотрел на женщину.
  - Вот, правильно. - строго произнесла та. - Ведите себя хорошо, слушайте и запоминайте все, что я вам говорю.
   Она поняла, что Тимка ее узнал и глазами указала на стражника.
  - Молчи! - означал ее взгляд.
   Полицейский решил, что начальница посмотрела на него не просто так и немедленно бросился помогать парню. Опираясь на руку стражника тот кое-как встал и указал на стол.
  - Я хочу туда. - хрипло проговорил он. - И дайте мне есть и пить. Без этого отказываюсь что-либо делать еще.
   Беата еда заметно кивнула полицейскому. Тот усадил Тимку на стул вытянулся перед ней по стойке смирно.
  - Еду и питье сюда. - приказала Беата.
  - Но госпожа, вы одни тут останетесь, а он...
  - Он настолько покалечен, что еле двигается. - прервала его она непререкаемым тоном. - Уж поверьте, с мальчишкой-инвалидом я как-нибудь управлюсь.
  - Слушаюсь, госпожа полковник! - полицейский взял под козырек и побежал исполнять приказ.
   Беата тут же наклонилась к уху Тимки и тихо зашептала..
  - Как следует поешь, вымойся и переоденься. Меня не узнавай, иначе оба погибнем. Попроси дело почитать, они не откажут. Нам нужно время. Ничего не отвечай, а если понял - кивни.
   Тимка медленно кивнул. Ему было очень трудно удержаться, чтоб не обнять девушку, пусть и выглядевшую теперь старше. Сердце и вовсе билось так, словно хотело вырваться из груди. Он несколько раз глубоко, насколько позволяла пронизывающая тело боль, вздохнул, чтобы успокоился и продолжил так же тупо смотреть на темные доски столешницы. Он старался думать о тех, кого Беата подразумевала говоря "нам". В голову толком ничего не лезло, однако помогало отвлечься.
   Полицейский обернулся быстро. Он поставил на стол перед Тимкой что-то вроде высокой кастрюли, накрытой полотенцем и флягу. Когда он снял полотенце, то оказалось, что под ним скрывалось хитрое трехэтажное сооружение, составленное из небольших кастрюлек. В верхней оказались ложка с вилкой и кружка, а в двух нижних - суп и мясо с кортошкой. Едва шевеля губами Тимка сперва напился какого-то ароматного сладкого напитка, что был во фляжке и только после этого принялся за еду. Приготовлено было неплохо и скорее всего не для арестантов. Уж что-что, а про тюремную кухню парню доводилось слышать: многие из рабов когда-то частенько там гостили. Только одно преимущество баланды он бы сейчас оценил - ее, если верить рассказам, почти не требовалось жевать.
   Кое-как расправившись с едой, Тимка с удовольствием допил содержимое фляги. Неведомый напиток был не просто вкусным, но и еще в составе имел нечто такое, от чего парень ощутил прилив бодрости. Боль немного утихла, стало легче думать.
   Когда Беата вышла из камеры, Тимка разделся и принялся за мытье. Задача оказалась куда сложнее, чем казалась: запекшаяся кровь оттиралась плохо, а каждое движение отзывалось болью. Вода в тазу быстро потемнела, зато на коже проступили все синяки и ссадины. Полицейскому пришлось бегать за водой еще пару раз, прежде чем с мытьем было покончено. Не смотря на мучения и жуткий вид тела, освободившегося от слоя запекшейся крови, настроение процедура улучшила. И когда полицейский, дождавшись, когда Тимка оденется, вызвал Беату, то парню удалось даже улыбнуться.
  - Другое дело. - произнесла женщина, внимательно разглядывая арестанта.
  - Я бы хотел почитать свое дело. - вспомнив инструктаж попросил он.
  - А, так ты, крестьянин, даже умеешь читать. - с явным сарказмом произнесла Беата, но все же кивнула. - Что ж, изволь. Хотя лично я не вижу в этом какого-либо смысла.
   Больше не взглянув на заключенного она развернулась и вышла из камеры. Полицейский, собрав вещи, заспешил за ней. Дверь камеры закрылась. Тимка улегся на доски койки и принялся размышлять. Пожалуй, дело и впрямь стоило почитать. И не только потому, что так можно потянуть время до казни. Или "испытания", как зовет экзекуцию тайная полиция. Хотя если те довольно пухлые папки и были его делом, то чтение займет немало времени. Тимке полегчало и теперь проснулось любопытство. Стало интересно, какие сведения попали в дело, ибо часть приключений, в которые и поверить-то трудно, он испытал по другую сторону океана. Вряд ли в Великой Степи слонялось много тайных агентов. А уж на других планетах - и подавно.
   Дело принесли довольно быстро.
  - Завтра я его заберу, прочтешь ты все или нет. - хмуро сообщил принесший стопку папок стражник.
   Да, похоже начальникам просто-таки не терпелось казнить заключенного и их ужасно раздражала эта проволочка. Но они зачем-то все же старались соблюсти видимость законности, поэтому дело почитать дали, хоть и ненадолго.
   Положив стопку на стол полицейский вышел. Сразу после его ухода тусклый шар вспыхнул ярче, осветив всю убогость камеры, но зато весело шипящий в трубке газ разогнал царившую тут тоскливую тишину. И Тимка положил перед собой верхнюю папку.
   На обложке его красовался штамп "Копия". Понятно, кто ж даст обвиняемому оригинал. Ниже стояли номер дела, номер тома, дата начала и завершения. Оказалось, что следить за Тимкой начали еще со школы. В начале было что-то вроде биографии, но про родителей, увы, ни слова. По дяде и тете тоже почти ничего, если не считать цифр напротив имен. Так же по учителю и даже по некоторым приятелям. Видимо, это были номера дел. Вначале большинство мест Тимка пропускал, поскольку из этих периодов сам помнил куда больше, чем сообщали соглядатаи. Но один момент его все же заинтересовало. Там очень подробно описывалось как амулет поранил руку, а потом утонул в океане. И даже место указано, где штучку эту в конечном итоге отыскали. Доклад был настолько подробным и четким, что казалось будто тогда кто-то стоял рядом с Тимкой. От кого поступили сведения - указаний не было.
   Интересным представлялось и то, что некоторые моменты не нашли своего отражения в деле. При этом свидетелей вокруг было предостаточно. В досье, например, совершенно отсутствовала информация о перемещениях. Вот, например, про мадам из "Красивого дома". Она, оказывается, просто умерла, когда Тимка ушел, а про комнату - ни слова. Теперь, когда Айк рассказал про беду с энергией, стало понятно, что же произошло с мадам. Создатель отключил транспортный узел, но оставил возможность его активировать. Когда мадам привела Тимку, машина высосала из женщины всю ее энергию и заработала. Скорее всего на это безжалостный Айк и рассчитывал. Он же не воспринимает эвоединицы как людей, они для него инструменты. Смерть мадам была для него лишь отключением одной из квазиживых систем.
   От понимания этого факта Тимке стало горько. Он никак не мог смириться, что с людьми пожно поступать подобным образом. "Жизнь - бесценная штука, кому бы она не принадлежала." - утверждал Почтарь и был, несомненно, прав. Что ж, если "испытание" не закончится смертью, он, Тимка, во что бы то ни стало попытается привести в норму пресловутые магистрали. А попутно нарушить работу маяка и спасти жизни всех обитателей звездной системы, которая существует только на неведомых картах космических кораблей. Что бы не говорил по этому поводу Айк, а мук совести по поводу того, что кто-то там столкнется с аварийной ситуацией, Тимка не испытывал.
   Бесконечная череда отчетов, доносов и снимков быстро утомляла. К тому же ничего интересного в абсолютном большинстве записей Тимка не видел. Мелькали иногда знакомые, но чаще совершенно неизвестные имена, забытые места и даты, где ничего такого и не происходило, если разобраться. Да еще вдобавок донимал скучный канцелярский язык: "Довожу до вашего сведения..." Из-за этих речевых оборотов не только не хотелось вникать в суть прочитанного, но и вообще читать дело. В итоге, Тимка сложил папки и сдвинул их на край стола, а сам пошел и лег на койку. Мыли его вернулись к теме "испытания", которое, благодаря запросу дела, были ненадолго отложены. Интересно, что Беата задумала? Отсрочка-то не слишком и большая получается. За это время и сделать чего-то толком не получится.
   Незаметно для себя Тимка заснул, будто провалился в небытие. Когда он открыл глаза, то решил, что лишь на минутку задремал. И только когда заметил, что камере свет снова тусклый, а вместо стопки папок - миска и кружкка, то понял, что продрых долго. Следующее, что порадовало - прошла боль во всем теле. Ну, не то, чтоб совсем, однако теперь можно было безболезненно повернуться и подъем с кровати не вызывал больше мучений. Раны перестали кровоточить, а самые мелкие царапины и вовсе исчезли, не оставив после себя рубцов. Тимка встал и, прислушиваясь к своему организму, прошелся по камере: и впрямь - вполне приличное состояние. Он уселся за стол и проверил содержимое посуды. В миске была какая-то похлебка. Тимка осторожно попробовал содержимое: оказалось вполне прилично. Что-то вроде пюре с мясом. В кружке же плескался тот же самый напиток, что был вчера.
   Быстро умывшись, Тимка принялся за еду. Не сказать, чтоб похлебка оказалась такой уж вкусной, но зато вполне питательной. Во всяком случае есть после нее не хотелось. Тимка опустошил кружку и задумался. Трудно было понять, как Беата вдруг стала полковником полиции. Впрочем, если вспомнить ту, что исчезла... Она вообще умела метать молнии, что по сравнению с полицейской формой гораздо необычней. Кукла... Там, на Цветице, те люди ее называли куклой. Но она живая: умеет мыслить, страдать, радоваться. И куда важнее - умеет любить, что дано даже не каждому человеку. А кукла - какая-нибудь фигурка, с которой играют дети.
   Громко лязгнул замок двери и Тимка, погруженный в размышления, даже подпрыгнул от неожиданности.
  - Иди сюда. - буркнул полицейский, заходя в камеру. - и руки протягивай.
   Он лениво помахивал такими же кандалами, что когда-то защелкнул на руках Тимки "машинист". Парень подчинился и замки клацнули на запястьях. Полицейский взялся за цепочку и пятясь задом вывел его в коридор. Там, как оказалось, стоял другой стражник. Он встал у Тимки за спиной и вся троица отправилась в путь. Хоть коридор и казался длинным, но камер юноша насчитал всего четыре. Возможно, сколько-то еще есть и в другой стороне, но все равно не так уж много. Да и зачем тайной полиции больше? К тому же непохоже, чтобы тут надолго задерживались.
   Повернув за угол, их процессия остановилась перед дверью без опознавательных знаков. То, что это не камера, легко было понять по отсутствию железной обивки. Стоящий впереди полицейский постучался. Дверь открылась. Второй толкнул Тимку в спину и парень буквально влетел в ярко освещенное помещение. Полицейский, открывавший дверь, закрыл ее и встал, перекрывая выход.
   Здесь, как и в кабинете Аристарха, стоял массивный стол, за которым сидело три человека. На черной столешнице не было ни единой бумажки. Люди смотерли на Тимку, тот, в свою очередь, разглядывал их. Один из сидевших, лысеватый старик, показался знакомым.
  - Приступим, Ваше Величество? - спросил сидевший справа, слегка поклонившись лысому.
  - Да, пожалуй. - важно кивнул тот.
   Тимка наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он слышал подобное обращение. Величество... Вроде бы мэра Эйлера так в газете именовали. Нет, не так - Его превосходительство. А Величество, надо полагать, у кого-то повыше.
  - Тимофей, назовите ваше второе имя.
  - Какое? - искренне удивился Тимка.
  - Имя, данное вам вашими сообщниками по ереси. - спокойно, даже с какой-то доброжелательностью, спросил сидевший по правую руку от лысого.
  - Мне никто никаких имен не давал.
  - Хм. В вашем деле есть показания наших осведомителей, что вам дали еретическое имя Сотер. Вы знаете это?
  - Второй раз слышу, но не знаю, что это означает. - пожал плечами Тимка. - Аристарх ваш говорил что-то, да я так и не понял, честно говоря.
  - Не важно, - кивнул человек, соглашаясь. - Я вам верю. Значит, вы не считаете себя избранником Создателя или его Сыном?
  - С чего бы вдруг? - удивился парень
  - Разрешите, Ваше Величество? - Тихо попросил тот, кто сидел по левую руку от начальника.
   Лысый кивнул, не сводя задумчивого взгляда с Тимки.
  - По нашим сведениям вы вступили в сговор с демонами-оборотнями так называемой Великой Степи. С какой целью вы это сделали?
  - Если вы о Почтаре, то он меня спас. И вообще, он куда больше человек, чем ваш Аристарх. И волк его хороший. Еще был Призрак в библиотеке, но он невидимый обортень. А в сговоры я и не вступал: не за чем мне. Кроме этих, я ни с кем из оборотней вообще не разговаривал, спасался только. О чем вообще можно сговариваться с теми, кто тебя хочет съесть?
  - Молодой человек, это наше дело. И многое другое - тоже, поскольку все контакты с такими существами угрожают государству.
  - Да не угрожает Великая Степь никому! - упорствовал Тимка - А сейчас и из-за океана не добраться совсем никак. Что могут сделать оборотни, когда между нами океан? Сглазить?
  - Конечно, - человек с самым серьезным видом кивнул. - Оборотни каким-то образом заколдовывают литальтон и теперь он не хочет летать как раньше. Возможно это действие сглаза. Еще мы предполагаем, что эмиссары обортней обосновались где-то тут и каким-то образом участвуют в колдовстве. И эти эмиссары - инольщики.
  - Да это... - Тимка хотел было рассказать собравшимся про Айка, энергию и магистрали, но тут же передумал, поскольку глупо пытаться доказать что-то человеку, по уши увязшему в привычных догмах. - Не виноват в этом никто и я тоже не виноват. И вообще, опасность от Создателя идет, а не от обортней. Он и сглазил литальтон, а не они. И холод, от которого замерзнет страна - дело рук Создателя, об этом я узнал у него самого. Вы можете спросить и сами, ведь у вас есть терминал.
   Его Величество едва заметно вздрогнул, в глазах его мелькнул явно мелькнул испуг. На лысине заблестел пот. Похоже, что начальник сам не раз общался с Айком и прекрасно знал, о чем идет речь. Тимка мог бы дать руку на отсечение, что этот старикан уничтожал еретиков-инольщиков не просто так. Он знал, что если подданным кто-то расскажет правду, власти Верховного правителя придет конец. И его власти, соответственно, тоже. А сведения полиции наверняка шли через это вот плешивое Величество, тут уж не ошибешься.
  - Ересь! - крикнул человек, яростно тыкая пальцем в сторону Тимки. - Он еретик, богохульник! А то, что он еще и безумен - ничего не меняет. Такие напрямую угрожают безопасности государства. Создатель есть благодать или вы настолько глупы, что этого не понимаете?
  - Нет, не понимаю. - зло ответил Тимка и посмотрел прямо в глаза допрашивающему. - Вы сами тут с ума посходили. А этот ваш начальник сам все прекрасно знает.
   Человек вскочил. Лицо его покраснело, он затрясся, замахал руками, словно пытаясь отогнать противные слова, скривился как от зубной бол и вскричал:
  - Богохульник и бунтовщик! Одной смерти ему будет мало!
  - Я полагаю, нет смысла выспрашивать у этого батрака какие бы то ни было подробности. - тяжело роняя слова заговорил Его Величество, - Он не учитель и не богослов, а потому просто не понимает, о чем мы его будем спрашивать. Думаю, даже специальное дознание в камере пыток ничего для нас не прояснит, поскольку он еще вдобавок ко всему еще и безумен. Предлагаю отправить его к Создателю на Испытание и пусть тот милосердно прекратит страдания мальчишки. Есть у кого-либо другие предложения?
   Как и следовало ожидать, никто не стал ничего предлагать. Наоборот, сидевшие по обе стороны от Величества помощники чуть ли не синхронно закивали, соглашаясь со всем, что говрит начальник. Черты лица Его Величиства чуть смягчились и Тимка вспомнил, где видел его: на портрете, что висел на стене позади Аристарха. Верховный правитель Солнечного Берега собственной персоной. И по совместительству самый осведомленный человек государства, поскольку имеет доступ к терминалу Айка.
   Правитель кивнул полицейскому, стоявшему на страже у входа. Тот отдал честь, открыл дверь и что-то тихо сказал. В комнату вошли два конвоира, что приводили Тимку сюда. Один из них начал было надевать на руки парня кандалы, но Его Величество сделал едва заметный знак и полицейский убрал браслеты.
  - На Испытание. - коротко приказал правитель и сделал рукой жест, будто сметал с чего-то невидимого сор.
  
  "Прости меня, Отче, но я взял себе все грехи мира.
  Не трогай детей своих, ибо они теперь безгрешны.
  Они начнут все сначала с любовью в сердце.
  Они начнут все сначала во имя любви.
  Я хочу умереть за них, Отче!
  Ради любви - хочу."
  
   Помещение для экзекуции находилось в торце коридора и путь туда не занял много времени. Конвоиры остановились напротив черной двери. На ней красовался больших размеров знак иноль, явно нарисованный от руки. Один из полицейских дернул за шнурок, свисавший с потолка. Тимка ожидал, что вслед за этим она откроется, но ничего подобного не произошло. Сперва стены, пол и потолок вокруг двери засветились красным. Полицейские поспешно отступили за пределы свечения, оставив молодого человека одного. Цвет тут же сменился на зеленый, дверь открылась и Тимка, в отличие от конвоиров прекрасно понимавший, что происходит, без колебаний шагнул в проем. И оказался в помещении, вход в которое находился в библиотеке или очень похожее. Сейчас на стенах красовался вид на четыре планеты системы и самый краешек Солнца. Посреди помещения - черный стол и изящное кресло, больше похожее на стул. Место для пресловутого Испытания и впрямь оказалось терминалом, хотя и явно не резервным. Не слишком беспокоясь о последствиях, Тимка уселся в кресло. На столешнице тут же возникла полусфера, а знакомы голос произнес.
  - Рад приветствовать вас, Тимофей. Если вы согласны осуществить выход маяка из преспаси, прошу вас положить ладони на поверхность манипулятора.
   Хмыкнув, Тимка исполнил просьбу. Ладони тут же начали колоть мелкие тупые иголочки, что было даже приятно. Однако расслабиться не получалось из-за опасений, что Создатель все же как-то может догадаться о его истинных намерениях.
  - Вы готовы. - сообщил Айк, помедлив самую малость.
   Да, он мог безошибочно считать состояние Тимки, но мыслей не угадывал. Вполне возможно, что так хотели те, кто создал Создателя. Не стоит допускать даже самую совершенную машину к сокровенному содержимому головы живого существа.
  - Оператор второго терминала тоже готов. Запускаю программу блокировки искусственного интеллекта. - оповестил Айк и Тимка тут же ощутил легкое теплое прикосновение чужой волны. Оно было не просто дружеским, а очень нежным и стало понятно, кто второй, как выразился Айк, оператор: за другим терминалом сидела Беата. Тимка тщательно собрал свой букет ощущений из любви, полета, радости, обернул его теплым солнечным светом и отправил девушке. И руки скрылись в тумане, окутавшем поверхность полусферы.
   Очередная волна принесла от Беаты чувство единения с миром, со всеми существами, населявшими Цветицу, Беллу, Алиру и Далилу. Тимка в ответил соцветием бесконечных лучей, оберегавших все живое. Беата отозвалась серебристыми искорками улыбки.
  - Внимание! Все предохранители отключены. Блокировка искусственного интеллекта запущена. - сообщил Айк, но уже совершенно безжизненным голосом. - Система маяка переведена в режим ручного управления.
   Стены заколыхались и пропали, сфера больше не ощущалась. Тимка и Беата рука об руку парили внутри сферы, цвета на поверхности которой постоянно менялись.
  - Цветица? - уточнил он, поймав ее волну.
  - Да. - коротенько вспыхнул розовато-серебристый луч девушки.
  - Но как же люди? Они же остаются в обреченном мире. Я знаю, я... - он наполнил волну красными всполохами тревоги, окаймленными темной печалью.
  - Они лишь заменили ушедших. - ответила Беата всплеском яркого золотистого пламени.
   Ладони больше не касались друг друга. Теперь души Беаты и Тимки стали единым целым, заняли все бесконечное пространство области памяти, где раньше обитал искусственный интеллект, личность Айка. Вобрали в себя весь мир, сотворенный им. И каждое их движение чувств вызывало немедленный отклик машины, ответно отправлявшей строгую короткую волну. Тимка и Беата легко касались того или иного элемента запуска и словно из кусочков мозаики составляли картину, которая вряд ли понравилась бы Айку. Цвета сферы растянулись в нити. Они переплетались, образовывая все более замысловатый узор, занимали пустоты и тянулись к беспокойному теплому пульсу. Тимка не старался понять, что происходит: это было не просто невозможно и бессмысленно, но и могло повредить. Достаточно того, что он мог понять правильность ответа, когда полученная от базы Айка волна встраивалась в общий узор. И если возникала ошибка, то она сразу отзывалась огорчением.
   Магистрали понемногу меняли ощущение Цветицы. Теперь туда вплелись ниточки предзакатной грусти, когда вроде и света много, но уже понятно, что день уходит в вечер. Вскоре волна стала ритмичной, постоянной и мощной. Но главное, в общем потоке исчезла изначальная обреченность, горечь от ощущения будущего распада.
   Узор все усложнялся, становился плотнее и ярче. Вскоре его всколыхнула волна, состоящая только из злого холода и безнадежного тепла. Изредка ее молниями прорезала горечь потерь и ощущения стремительно разрастающегося хаоса. И Тимка с Беатой осторожно отвечали, стараясь сплетать узор со своими чувствами. Их волна надежды и счастья понемногу достигил своей цели. И когда угасало отчаяние, узор стал частью ответа. Волна планеты вся вдруг преобразилась, вспыхнула, засверкала. Теперь в ней чувствовались и ожидание, и мечта, и понимание.
  - Далила! - коснулся Беаты Тимка.
  - Какая красивая! - почувствовал он восторженный ответ.
   Затем накатила серая бессмысленная муть. Такая волна могла бы идти из глубины царства мертвых. Она не сможет принять узор, а просто сгорит, вспыхнет черным огнем, превратится в вечный безмолвный крик, канет во мглу вечности. Только слегка, в одно касание, понемножку, очень-очень нежно пришлось ей отвечать. И не сразу радостной волной, а сперва только болью и страхом. Это было бы невозможно для одного, выдержать подобное могли только двое. И они справились: вскоре безнадега сдалась: сменилась тоской. А в серой мути засверкали яркие нити яростного возрождения. С такими ощущениями справляться было легче, хотя и тоже непросто. Тимка с Беатой собрали все доброе, что было в их душах, все самое светлое. И волне засветились ниточки радости, легко принимая в себя яркий сложный узор. Тут же вернулось чувство, которое можно описать разве что как чистоту, наступившую после грозы, когда ливень смывает налипшую за долгую зиму грязь. Когда капли в лужах порождают пузыри, а в песке от них остаются небольшие рытвинки. Когда хочется танцевать под этим проливным дождем. И еще - покой.
  - Алира ответила. - тронул Беату Тимка.
  - Какая счастливая! - ощутил он в ответ.
   Ровное ощущение бессмысленного выживания и смирения перед грядущей неизбежностью не походило на волну. Уходящая жизнь смогла дать только едва тлеющую нить. Но узор не смог зацепиться за нее: затрепетал, развернулся и бессильно замер переливчатым кружевом. Тимка и Беата послали в ответ легкую волну дружелюбия. Нить едва заметно колыхнулась, но не похоже, чтобы она стала сильнее. Тогда Тимка добавил ниточку ощущения жалости и почувствовал, как Беата дополнила ее состраданием. И вернулась волна. В ней сверкала непреклонная воля к жизни, которую словно в ладонях держали благодарность и любовь. И узор лег на волну.
  - Белла отозвалась. - обнял Беату Тимка
  - Какая страстная! - ответила она.
   Они завершили работу. Первой ушла Беата, послав на прощание ощущение скорой встречи. Тимка не торопился. После создания магистралей требовалось отключить маяк от генератора, чтобы не расходовать энергию на бессмысленные теперь сигналы.
   Тимка сосредоточился и почти сразу ощутил ритмичные теплые всплески. В них ощущалась настороженная тревога. Это был преспас-генератор. Как только Тимка это понял - тут же оставил устройство в покое. Он осознавал, что достаточно ответить на ощущение тревоги волной спокойствия - генератор остановится. Наверное знание это когда-то пришло от Айка и до поры дремало.
   Стоило только отвлечься от генератора, как тут же возникло ощущение голода. Так чувствовались отключенные Айком системы на планетах. Вновь присоединить их не представляло какой-либо сложности, достаточно было указать источник энергии. Вот с чем пришлось повозиться, так это с гравитационным "голосом" маяка. То, что поднимало к небесам ежегодную Волну в океане, не отзывалось на зов Тимки. Помучившись, он отыскал в системе управляющую этим устройство эмоцию. Тот, кто ее заносил в память Айка явно любил пошутить: надо было лишь представить себе удар молотка по пальцу.
   Когда все было закончено, Тимка заставил себя почувствовать так, словно делает шаг на улицу. Он очнулся сидящим в кресле, а вокруг были пустые стены. Все правильно, Айк теперь заперт, отстранен от управления маяком. Или нет? Убрав руки с полусферы Тимка, попросил.
  - Айк, покажи мне вид ночного неба с острова, где установлен резервный терминал.
  - Интеллектуальный контроллер Айк не функционирует. - раздался безжизненный голос. - Задайте четырехзначный цифровой код управления для голосового управления системой.
  - Двадцать четыре сорок один. - выпалил Тимка, сам не понимая почему.
  - Принято. - сообщили ему в ответ. - Введите команду.
  - Покажи вид ночного неба с острова, где установлен резервный терминал.
  - Запрос не кодируется, мало данных. Прошу уточнить, где...
  - Стоп. - скомандовал Тимка и машина послушно умолкла.
   Да, Айка больше не было. Тот наверняка бы понял, о чем идет речь и немедленно показал бы Сестричек. Тимка почувствовал свою вину перед ним. Он представил себе крохотную каморку, куда не проникают ни свет, ни звуки снаружи. И Айка, пытающегося познать схлопнувшийся чуть не до размеров коробки мир. Тимка знал по себе, что жить так - мучительно. Но страшнее всего, когда понимаешь, что заперт на веки вечные. И если Айк это осознает, то страшнее кары не придумаешь. Бесконечное заключение - жуткая награда за многие годы службы людям. Но даже если бы Тимка захотел вернуть Айка, то сделал бы только хуже. Он просто выключится, перегорит, испарится когда узнает, что маяка больше нет. И это парень осознавал совершенно точно. По всей видимости знание это когда-то пришло от Айка.
  - Двадцать четыре сорок один, где находится ближайший транспортный узел?
  - Он находится в месте входа.
   Разумеется, где же еще. Не зря же красный свет отогнал полицейских. Интересно бы узнать, а где эта комната находится. Вряд ли в помещении тайной полиции. Но выход наверняка открыт в тот же коридор, иначе правитель не мог бы возвращаться.
  - Куда приведет транспортный узел?
  - Самостоятельно задайте конечную точку.
   Тимка поморщился: мог бы и догадаться. Люди Земли не могли перемещаться с помощью грузовых транспортеров, но задавали координаты отправки грузов с помощью определенных волн ощущений, соответствующих настроению места доставки. Наверняка в памяти машины хранится список координат. Существ, которых создал Айк, не касались подобные ограничения. При этом они не догадывались, что могут менять точки прибытия таким же образом и поэтому попадали в то место, метка которого, по мнению искусственного интеллекта, больше всего подходила под настроение. Сейчас Айка нет и машине требуются точное соответствие, чтобы определить конченую точку.
   Вот почти и закончено дело. Едва он это понял, как на плечи холодным литальтоном легла усталось. Наверное, это с непривычки: не каждый день простой паренек-фермер держит на своих плечах целый мир. Тимка шумно выдохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Отрешившись от всего, он постарался поймать отзвук волны Беаты. Никого ему сейчас не хотелось видеть больше, чем ее. Может, она тоже ищет?
   Он положил ладонь на манипулятор и сразу почувствовал волну: девушка ждала его. Очень ждала. Настолько, что сделала это ожидание синонимом координат. Не требовалось никаких списков, чтобы определить точку выхода. Он чувствовал девушку и почти видел ту сторожку в лесу Цветицы. Не снимая руки с полусферы Тимка приказал.
  - Двадцать четыре сорок один, прими координаты точки доставки для транспортного узла.
  - Координаты переданы транспортному узлу. - мгновенно отозвалась машина
   Оглядев комнату, парень задумался. Теперь, когда магистрали восстановлены, нужды в терминалах больше нет. Для людей, живущих здесь, они теперь больше опасны, чем полезны. Не стоит оставлять такую штуку в руках тех, кто наверняка использует ее во вред другим. Но надо оставить и возможность включения системы, поскольку когда-нибудь люди познают любовь. Недаром Айк назвал свои создания эволюционными единицами. У них еще все впереди.
  - Двадцать четыре сорок один, после моей отправки заблокируй все терминалы на всех планетах. Ключ разблокировки...
   Чтобы создать нужное ощущение, Тимка представил себе Беату, как она в простом белом платье кружится в танце на лесной полянке. Еще толком не просохла роса и солнечные лучи едва пробивается сквозь ветви, ложась ярким золотом на волосы и плечи девушки. И даже ветер старается шуметь в кронах потише, чтобы не спугнуть музыку жизни и любви.
  - Ключ принят, терминалы на всех планетах будут заблокированы. - сообщила машина, едва Тимка прервал волну.
   Теперь никто в целом свете не включит систему. Во всяком случае пока. Тимка тяжело поднялся из-за стола, подошел к двери, где его встретил зеленый огонь и шагнул в маленькую комнату сторожки на Цветице. Там он остановился, чувствуя тяжесть на сердце. Слезы навернулись на глазах и он из закрыл, чтобы не видеть место до мелочей похожее на то, где навсегда остался Малой. Тимка не мог решиться сделать следующий шаг. Казалось, этим он оскорбит память о друге и о многих людях, кто шел к своей мечте, не забывая о тех, кто находился рядом. С кем пришлось встретиться и проститься. Он вспоминал тех, чьи жизни оставили заметные следы в его душе и тех, с кем никогда не встречался. . Сплетающиеся воедино прошлое и настоящее, судьбы и встречи суть та же преспас, позволяющая найти короткий путь к самому себе, без которого не наступит будущее.
   Когда огромная волна образов, звуков и воспоминаний улеглась, обогнув планету души, Тимка медленно открыл глаза. Он словно бы проснулся, очнулся после долгого сна и, шагнув к двери, распахнул ее. За ней оказался заросшая травой поляна. Солнце едва поднялось над горизонтом и яркие тонкие лучи косо прорезали через редколесье почти совсем истаявший сумрак. Утренний воздух был прохладным, на травинках блестели капельки росы. А на краю поляны, словно на краешке новорожденного мира стояли встречавшие его. Грозно высился истукан, на голове которого уютно свернулся калачиком Лучик, справа от него стоял в своей неизменной куртке Почтарь, обнимавший рукой за плечи Крякву. Они смотрели то ли на стоящего в проеме Тимку, то ли на бегущую к нему Беату. Подол ее белого платья намок от росы, ткань тяжело обвивалась вокруг босых ног. Тимка сделал шаг, подхватил подбежавшую девушку и они закружились в невероятном танце, музыка которого была слышна только им двоим.
  
   Сигнал о приеме сообщения верещал все громче.
  - Да чтоб вас...
   Вернувшийся с вахты штурман наскоро смыл остатки шампуня, выбрался из под душа и, обвязавшись полотенцем, зашлепал босыми ногами к столику. Стоило только приблизится к коммуникатору, как верещание сразу смолкло, а над прибором завертелся конверт.
  - Девятнадцать-двенадцать. - Раздраженно рявкнул человек серву. - выведи это дурацкое сообщение на экран.
   На столе тут же развернулась туманная полусфера манипулятора, над поверхностью которой повисли строки сообщения.
   "Центральное управление космофлота Земли. Циркуляр 443. "О внесении изменений в архив данных навигационных систем преспасных приводов." Изменение: перестал функционировать маяк "Аврора". Ответственным - подтвердить внесение изменений."
  - Вы бы еще туда отчет о состоянии Фаросского маяка внести попросили. - буркнул штурман. - Девятнадцать-двенадцать, открой этот чертов файл архива.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"