Аннотация: Четвертая часть СЭН, которая вряд ли когда-нибудь будет закончена.
Пролог
Сестра Агата тяжело дышала. Крайне тяжело. Слышать её дыхание было всё равно что ощущать, как пилят твою руку. Два судорожных вдоха, прерываемых всхлипыванием, один печальный скрипучий выдох, напоминающий вой побитой собаки где-то в отдалении. Она немного пошатывалась, и казалось, что сейчас упадёт, её лицо превратилось в маску, которая выражала одновременно горе, страх и ярость. А ещё там было то, что заставило Лулу пробудиться. Там были неуверенность, паника и просьба о помощи... просьба о помощи от Агаты! Эта слегка забавная полненькая послушница всегда казалась несгибаемой независимо от обстоятельств, которые на неё обрушивались. Она стойко пережила допросы инквизиции, когда её наставник якобы убил Папу Римского и сбежал от наказания. Это было неправдой. Убийцей был доппельгангер. Она стойко пережила и сам факт предательства наставника: предательства церкви и её самой... Она не сдавалась и всегда знала, что делать, когда они работали на местах. После начала гонений на амагусов она первая выступила с инициативой прятать их в церкви, и даже на Панау, когда они разгребали все те завалы из гор трупов, забирали осиротевших детей и вывозили искалеченных и облучённых людей, она находила в себе силы улыбаться, из-за чего её полюбили буквально все. Она никогда не злилась на людей, бросавших ей в спину и голову тухлые помидоры и яйца, а иногда и камни, лишь повторяя вновь и вновь "простите их, ибо не ведают они, что творят... тупые они, короче". Казалось, что ничто в этом мире не могло сломить её: эту милую и забавную девушку и гениального лекаря, способного провести операцию без единого инструмента, при помощи лишь своих рук и божественного дара. И вот теперь, Агата сломалась. Всё, что копилось в ней все эти полгода, всё вылилось наружу, разбрызгав кровь и внутренности окружающих её людей по улицам Трикианы.
Сестра Лулу опустила взгляд на руки подруги. Они были по локоть залиты кровью, однако Лулу знала, что самый нижний слой залит кровью не того, кого она убила, а того, кого она пыталась спасти... взгляд сместился вправо, прошёлся по лежащим на мокрых улицах изуродованным телам людей, к которым послушница не испытывала совершенно никаких эмоций, к сидящей на коленях заплаканной женщине в распахнутом, с оторванными пуговицами, пальто. Она прижимала к своей обнажённой груди то, что осталось от её маленького ребёнка, а там, за её спиной, находилась покорёженная коляска, а тело её... наверное, всё-таки, мужа, лежало там же. Ребёнок не пережил того броска о стену. Его бросили, словно бы мяч для регби. Его голова не выдержала, череп перекосился, а мозг вперемешку с кровью вытекал на брусчатку. Увидевшие это Лулу, Катрин и Агата замерли... Катрин только начинала заниматься благотворительной деятельностью, а Лулу и Агата были опытными, но на их долю никогда не выпадали такие зверства. Они видели картины даже страшней, однако такой бессмысленной жестокости, такого смеха, таких злобных криков, велящих убить амагусово отродье, топтать его ногами, которые раздавались из уст людей, часть из которых была уже почти стариками, а часть - даже младше их троих, они не видели никогда. А ведущей партией в этом кошмарном концерте был крик горечи и отчаяния женщины, которая в одночасье лишилась мужа и ребёнка.
Сестра Агата опомнилась первой... как и всегда до этого. Она бросилась вперёд, расталкивая людей, которые не ожидали от такой маленькой послушницы такой прыти, после чего упала на колени рядом с ребёнком и принялась орудовать своими добрыми чуткими руками, которые... это было страшно осознавать, просто запихивали всё, что вытекало, обратно, и лепили голову младенца. Лулу понимала, что это конец. Агата и раньше, бывало, кого-то не могла спасти, а сейчас дело казалось попросту безнадёжным. Именно поэтому Лулу не делала ничего... она не знала, как подойти, как сказать ей, что это конец - с такой одержимостью она действовала. Ни одного лишнего движения, всё было просто великолепно, залюбоваться можно было бы, коли не осознание бесполезности всех её навыков. И тут к ней подошла донна Туччи, женщина лет пятидесяти, которая, надо сказать, не раз и не два обращалась к Агате, которая могла то, чего не могли опытные врачи - снять ей боли. Она начала кричать на Агату, называть её "пигалицей неразумной", "церковной амагусицей", "отродьем бесовским", "фанатичкой злокозненной"... как хотела бы Лулу забыть эту речь, но она помнила её всю, до последнего слова. Помнила, как Агата отталкивала женщину, как та колотила её по голове клюкой, как смеялись мужчины, как они двинулись вперёд... это всё казалось сном. Такого не бывает, не бывает таких зверств. Не бывает такой бессмысленной жестокости. Детей не пытаются затоптать ногами. Не может быть человек столь лицемерен. Не могут быть люди столь неблагодарны. Не бывает такого. Церковники неприкосновенны!
И вот, когда кольцо сжалось, и Лулу уже не могла видеть, что происходить там, внутри, а её тело ощутило на себе чьи-то чужие руки, толпа замолчала. Не вся разом, а только то кольцо, которое начало расходиться, чтобы Лулу и Катрин смогли увидеть, что чудесные руки Агаты могут не только лечить, но и калечить. А также что лицо Сестры Агаты, самого добродушного человека на свете, может быть искажено яростью. Она одним движением впилась пальцами в низ живота донны Туччи и сжала их и, судя по тому, как увлажнялось платье умудрённой годами женщины, она просто лопнула ей мочевой пузырь... и это было только начало. Подняв руку вверх, Агата схватилась за ткань зимней куртки Туччи и рванула руку в сторону, взмахнув веером, а вылетевший вслед за рукой послушницы кишечник женщины так же, веером, упал на тела людей, среди которых Лулу заметила даже двух полицейских. Оставив ребёнка на земле, Агата встала... ровно так же, как не было ни одного лишнего движения при лечении, не было и сейчас. Лицо одной девушки она повернула на тридцать градусов, из-за чего его сильно перекосило, ведь Агата провернула лишь мышцы, а не кости. Другому мужчине она вскрыла грудную клетку, открыв рёбра, как открывают двери комода, а его лёгкое она запустила в лицо четвёртой жертве... она движение за движением уродовала и убивала людей, часть которых не могла бежать даже без её прикосновения: их желудки выворачивало прямо на мостовую от увиденного, других парализовало ужасом, третьи пытались защищаться, но их жалкое оружие было ничем против того, кто может раскромсать живот указательным пальцем, прямо сквозь одежду. Кто-то пытался бежать... бежал и тот, кто держал Лулу. Мать ребёнка ползла к нему на четвереньках, заливая весь свой путь слезами и меся руками и коленками внутренности тех, кто упал на её пути. С каким упорством ползла мать к ребёнку, с таким же сестра Агата шла к заводиле, который пытался бежать, бросая своих приспешников под ноги девушке и на нее саму, но не мог, потому что путь ему преграждали те, у кого свело желудок, и кто застыл на месте, как Лулу с Катрин. И вот, этот заводила врезался в Лулу, но не смог сдвинуть её с места: тело само отреагировало. Руки послушницы поднялись вперёд и её пальцы сжались на его плечах, полностью лишая движения... Лулу бог наградил огромной силой, которой хватило бы, чтобы удержать всю эту толпу, и которую до этого она использовала только для переноса грузов, больных и для разгребания завалов. Сейчас её сила впервые была направлена против человека...
Как было страшно слышать дыхание сестры Агаты, так было противно слышать его оправдания, что он никого не трогал, что он никого не убивал. Это было так... не трогал, не убивал... подбивал на это. Если бы Лулу не видела всего того, что видела сегодня, вот только что, своими глазами, она бы, наверное, даже поверила бы этой речи, но сейчас... она только и смогла, что брезгливо оттолкнуть его от себя. Движение вышло слишком сильным, и его голова, ударившись о стену, деформировалась почти так же, как голова того младенца, с которого всё началось...
ЧАСТЬ I. НЕЗАВЕРШЕННЫЕ ДЕЛА
Глава 1
- Просни-и-ись и пой, - пропел доктор Фортейн, открывая крышку стазис-капсулы, - Я так смотрю по её личному делу, у неё это - своего рода традиция.
Старик обернулся в сторону стоящего рядом Чезаре Финеллы.
- Ну, традиция - это громко сказано, - усмехнулся тот, - Но такими темпами рискует ею стать.
Для суда над Альвой был избран его класс, но решающее слово оставалось за Виктором Фортейном, ее куратором. Надо сказать, встречи с этим человеком шпион слегка опасался: учитывая, что место преподавателя ксенобиологии освободилось после того, как Чезаре убил Франческу Штейн, лучшую ученицу Фортейна, у того могли быть к нему кое-какие претензии... Однако биолог ни разу о ней не вспоминал и оставался веселым и разговорчивым.
Сам суд тоже был весьма необычным. Во-первых, никому ранее не приходило в голову включить в законодательство запрет на пожирание душ. Пару месяцев назад Чезаре отмечал, что в век сигмы люди изобретают новые преступления быстрее, чем органы власти определяются, как на них реагировать. ЗШН это касалось в меньшей степени, чем классических государств, но все-таки касалось.
А во-вторых, это был последний суд, который проводят исключительно преподаватели. Хесус все-таки смог добиться предоставления студсовету права вето. Что из этого выйдет, пока было неясно, но Чезаре заранее готовился к худшему. Хорошо еще, суд над Рю он успел провести раньше: за убийство Мелиссы, с учетом всех смягчающих обстоятельств, ему была назначена охота. А дополнительно к этому преподаватель неофициально заранее определил, кто из студентов его "поймает"...
- В отличие от прошлого раза, сейчас это был лучший вариант, - не поднимая головы, сказала Альва, - Сколько времени прошло?
- Немного. Пара дней, - пожал плечами старик, - Все уже успели вернуться с каникул и перетереть тебе все косточки, так что, думаю, самое время заняться решением твоей судьбы.
- И что говорят? - голос девушки звучал как-то... безразлично.
- Отчет о результатах испытаний уже на столе у Нарьяны, - пояснил шпион, - Можешь радоваться: по результатам, ты не самая худшая. Однако твой поступок в ситуации с Мелиссой очень серьезен.
- Достаточно серьёзен, чтобы назначить за него устранение, - хмыкнул Фортейн, - Или хотя бы исключить из школы.
- Вообще-то, это я тут злой коп, - шутливо возмутился Чезаре.
- А я что, сейчас веду себя не как добрый? - удивлённо поднял брови Виктор.
- Злее меня, это уж точно. Что при моей репутации...
- Ой, да ладно тебе! Ты же знаешь мою позицию.
Махнув рукой, старик подкрутил один из торчавших из головы винтов. Зачем они были нужны, Чезаре был не в курсе и подозревал, что лучше ему об этом не знать.
- Если бы меня хотели устранить, то просто дезинтегрировали бы в капсуле, - заметила Альва, - Значит, изгнание? Можно, я заберу наработки по проектам?
- А тебе так хочется покинуть школу? - поинтересовался ксенобиолог.
- Нет, - покачала головой блондинка, - А мое мнение что-то решает?
- Разумеется, нет, мы тебя просто так разбудили, - ответил старик таким тоном, что было нереально понять, шутит он или серьёзен.
- Ну, вот видите.
Чезаре покачал головой:
- Определенно, нужно было позвать Марию, Акеми или хотя бы Ская. Мне пускаться в утешения как-то не с руки, а без этого, по всей видимости, разговор будет неконструктивный.
- Утешения? - не поняла Альва.
- Ну, ты сейчас каждым словом и жестом на них старательно нарываешься, - заметил Виктор, доставая из кармана пачку тяжёлых ментоловых сигарет.
Пожирательница душ раздраженно мотнула головой:
- Давайте, вы сначала уберете странную неопределённость моего будущего, а уже потом, если захотите, будете утешать?
- Убрать неопределенность будущего можно только совместно, - усмехнулся кардинал, - У нас, знаете ли, в школе порядки довольно демократичные... Хоть тоталитарист во мне и негодует по этому поводу.
- Не я предложила устранение или изгнание, - поморщилась она.
- Да, зато ты их заслужила, - пожал плечами биолог, - И за первое сейчас ратует по меньшей мере половина школы.
- Что вы от меня-то хотите?
- Увидеть, есть у тебя понимание проблемы, или все совсем глухо.
- Иначе говоря, расскажите нам о своей трактовке событий, - пояснил Чезаре. Он выглядел, как ни странно, менее враждебно, чем Фортейн. Впрочем, это ничего не значило. Макиавеллист даже убивать мог с улыбочкой.
Тяжело вздохнув, Альва прикрыла глаза и не открывая их начала:
- Когда Ёсикава убил Мелиссу, сигма-проекторов после землетрясения в зоне досягаемости не было, и я решила попробовать спасти хотя бы её сознание пожирателизацией...
Замолчав, Аманда напряглась, а потом зло продолжила:
- А в результате душа уничтожена, тело непригодно для воскрешения, меня ненавидит половина школы, - девушка со злостью ударила по стенке стазисзильника, - Все, чего я добилась, это перевела ситуацию из состояния "нехорошо" в состояние "хуже некуда".
- Вы сознаете, что сами пережили слияние только благодаря своим способностям биоэнергетика? - спросил Чезаре.
Судя по ее взгляду, не сознавала. Впрочем, она не знала, что слияние было экспериментом Нарьяны. Одним из многих, которые казались недопустимыми даже ему.
- Ну, а как насчет угроз Сибилле? - спросил Фортейн.
- Ну уж простите, не каждый день вместо спасения окончательно убиваешь человека, - едко отозвалась Альва.
- То есть, ты считаешь, что имеешь право одним косяком оправдывать другой косяк? - задумчиво поинтересовался старик.
- Они все связаны. Я не вижу смысла в этом разговоре, чего вы пытаетесь добиться? - раздраженно спросила она, - Хотите доказать мне, что я наделала глупостей? Как будто я этого не понимаю.
- Похоже, действительно, смысла нет, - вздохнул Виктор, переводя взгляд на Чезаре, - Объект показывает полное отсутствие способностей к обучению.
- Объект показывает низкую эмоциональную устойчивость, - возразил Чезаре, - К сожалению, на данный момент я не вижу возможности предотвратить повторное пресечение порога, но тем не менее... Если бы это было основанием избавиться от нее, мы бы не держали Рокиа, Уайта и Лумхольц.
- Даже Рокиа не представляет такой угрозы для окружающих, - заметил биолог, - Не говоря уж о Уайте и Лумхольц.
- Ага, Фрея в курсе, - фыркнул шпион, - А еще Акира, Соня, Ячжи...
- Ох уж у вас тут творится... - покачал головой Виктор, - И одни сплошные женские имена. Я всегда знал, что всё зло из-за женщин. Значит, мне только предстоит увидеть всё самое весёлое, да?
- А то! - ухмыльнулся Чезаре.
- В любом случае, за те недели, что я тут, Лумхольц не устроила ничего, что мне приходилось расхлёбывать... в отличие от вас, - старик обернулся в сторону Альвы, - Ну, я так понимаю, можно будет ограничиться изгнанием. Раз уж нас сюда позвали решать, значит, вроде как хотели сделать всё по-хорошему.
Альва какое-то время помолчала, а потом спокойным, даже просящим тоном спросила:
- В таком случае, можно неделю отсрочки?
Виктор взглядом переадресовал вопрос коллеге, и тот пожал плечами:
- Думаю, вреда от этого не будет.
- Ну, раз возражений нет, значит, у тебе неделя, - мужчина зачем-то проверил время на часах.
- Я постараюсь успеть.
С этими словами Альва направилась к выходу. Какое-то время Чезаре смотрел ей вслед, а потом покачал головой:
- Надеюсь, этого достаточно.
- Понятия не имею, - развёл руками собеседник, - Я тут без году неделя. Кстати, когда можно будет взглянуть на отчёты по Панау? А то, интересно же, чего ждать. Впереди Йоль, не хотелось бы повторить судьбу государства в масштабе мира.
- Да я не про наказание, - поморщился шпион, доставая планшет и сбрасывая ученому копию отчетов, - Я хотел решить вопрос без обид. Получилось ли - вот в чем вопрос. Пожалуй, нужно будет отдать приказ проследить за ней.
- Мне неинтересны обиды человека, который, не задумываясь, обижает других.
- Дело не в том, что меня волнуют ее чувства или что-нибудь вроде того, - покачал головой кардинал, - Просто... Как бы это лучше объяснить... Накануне отъезда в Панау я услышал занятную фразу. "Можно убить человека в ЗШН, но нельзя убить ЗШН в человеке". С изгнанием ровно то же самое. Воспитанники Нарьяны не опускают руки... А Альва отличается даже от них. Фактически, Альва, такая, какая она есть сейчас, родилась здесь. Так что - я уверен, что в большом мире она не опустит руки. Она еще всплывет. Как политик, ученый, корпорант, террорист или спецагент. И во всех этих случаях для нас желательно, чтобы она была нам другом, а не врагом.
- Как знаешь, - интереса в голосе Фортейна не слышалось.
Чезаре пожал плечом, не собираясь убеждать его. Он не сомневался, что прав. Нарьяна допускала ошибку, чересчур пренебрежительно относясь к внешнему миру. И если поддержки СМИ и Интерсигмы он добивался личным влиянием, деньгами и шантажом, то остальное... В Панау это уже привело к тайной войне, - лишь потому, что они упустили из виду наследие G-Tech, дав отожраться разрушителям Касабланки. И теперь он хотел сделать все возможное, чтобы избежать повторения этой ошибки. Фальк была первым вкладом в будущее... Точнее, вторым. После Мендозы.
- Лады! - махнул рукой доктор, двигаясь на выход, - Я пошёл свежую лекцию готовить.
Макиавеллист остался в классе. Ему, в общем-то, предстояло заняться тем же... Хотя кого он обманывал? Его лекции все чаще превращались в чистый экспромт, что ему, с его привычкой все планировать и рассчитывать, не особенно нравилось. Но выбора не было: и без того не бывший лентяем и бездельником кардинал с недавних пор буквально загонял себя работой. Во время Панауанского инцидента боевики корпорации под названием АТА попытались похитить его возлюбленную из-за ее уникальных способностей к сигма-контролю. Тогда же студент Тайам Рокиа своими необдуманными действиями подставил ЗШН под угрозу превращения в общего врага всех цивилизованных государств. Чтобы решить обе проблемы разом, Чезаре пришлось открыть третий фронт. К противостоянию с весенниками и подготовке к Йолю добавилась тайная война с АТА. Все действия Тайама были свалены на них. Оставалось лишь уверенно одерживать над ними верх в борьбе влияний, чтобы им было не до Марии, а мировому сообществу - не до того, чтобы предъявлять ЗШН обвинения в геноциде.
Оставалась лишь одна проблема. Хесус Эдуардес, похоже, всерьез вознамерился открыть четвертый фронт. Самый опасный фронт: фронт борьбы за власть и влияние внутри ЗШН. Сейчас, оглядываясь назад, Чезаре испытывал жгучий стыд от осознания того, насколько страшные последствия имел его срыв тогда, на авианосце. Он продемонстрировал слабость при скоплении студентов, и те немедленно превратились в стаю акул, почуявших запах крови.
Впрочем, к чему кривить душой? Этот срыв был лишь последней в ряду его ошибок. Он последовательно строил имидж "несносного гения". Но слишком поздно понял, что и несносность, и гениальность прощают лишь тем, кто идеален во всем. Умственно, физически, морально. В Панау он упустил из виду несколько важных факторов и в результате утратил контроль над ситуацией. Последствием его ошибок стали миллионы человеческих смертей, в том числе и смерти нескольких десятков его людей.
А студенты резко увидели, что кардинал Финелла, убийца демонов и спаситель городов, - в действительности, обычный человек.
И даже не сказать чтобы очень хороший человек.
Что ж, он не собирался сдаваться так просто. И даже не то было главным, что в его рукаве второй день скрывался лисий хвост. На своих лекциях он излагал студентам свой взгляд на устройство государства. Он не питал надежды, что они все вдруг резко прозреют и поймут всю опасность того общества, что строят либералы вроде Хесуса.
Достаточно будет, если хотя бы некоторые из них задумаются.
- Здравствуйте, профессор!
Как оно часто бывало, первой в класс заявилась Заза. Практически с самого своего появления в ЗШН она была его негласным осведомителем... Но со временем стала вырастать из этой роли. Некогда ему даже советовали предложить ей вступить в Нулевой отряд, но сейчас, в преддверие Йоля, это было бы глупой растратой таланта. Заза была умна, пронырлива, но не сказать чтобы сильна. Чем рисковать ею в поле, лучше было доверить ей пост ведущей ЗШН-ньюс; которой Нарьяна от особых щедрот обещала выделить "Всевидящее око".
Сигмафин с душой Винессы Джексон и одну из составляющих наступательно-оборонительной системы "Ультиматум".
- Привет, Заза. Присаживайся: думаю, остальные скоро будут, - сказав это, Чезаре интеллигентным жестом поправил очки.
Эти очки были одновременно его гордостью и весьма и весьма тревожным признаком. Внешне похожие на самые обыкновенные очки для слабовидящих, внутри они были полным аналогом визоров, использовавшихся спецназом Панау, да и уже не только Панау. Нейронный интерфейс, шестнадцатикратный зум, микрокомпьютер, средство связи, режимы теплового и сигма-зрения, а также сонара, - впечатляющий наборчик.
Без которого раньше он прекрасно обходился. До того, как отдых на курорте превратился в кошмар. Тогда он и бронежилет под одеждой предпочитал без надобности не носить. Теперь носил.
- И да, - сказала девочка, садясь за первую парту, - Сегодня и завтра Патридж не будет на занятиях.
- Почему? - спросил он.
- Понятия не имею. Сегодня её нет, завтра тоже не будет. Послезавтра не уверена - не узнавала ещё. В любом случае, это не может быть просто так. Она и раньше порой лекции пропускала, но чтобы целыми днями забивать...
Что ж, как ни странно (а может, напротив, как раз вполне логично?), самые младшие из учеников ЗШН быстрее всех осваивали возможности "Хроноса". Глядя, как Заза с уверенностью говорит о том, что видела и слышала завтра, Чезаре чувствовал себя столетним стариком, которому внук показывает новый айпад. Сам он приучился не теряться в "Хроносе", но намеренно путешествовал в прошлое или будущее редко и строго по необходимости. А что там с Патридж, надо бы узнать. У Нарьяны, помнится, были на магов-менталистов большие планы...
Тем временем студенты начали подтягиваться. Брат и сестра Елена и Воланд фон Рейлисы; троица мико - Юна, Ячжи и Хаяси. Все пятеро - его ученики. Правда, двое из них мечтали его убить, а еще одна после того, как стала свидетельницей бойни между мико и студентами, ходила на лекции с таким видом, будто ее принуждают. В лучшем случае к хождению на лекции.
- Если что, я, как всегда, в своём уголке, - сказала подружкам Хаяси, после чего направилась на самую "галерку". Со стороны двери, ибо парта сзади у окна традиционно оставалась за Рю. Пожалуй, единственным из студентов, кто не в состоянии оценить связанного с этим символизма. Несмотря на все подтрунивания Рейко.
- И зачем она вообще ходит, если посещение занятий свободное? - задала риторический вопрос лисичка Ячжи, - Всё равно ведь ничему не хочет научиться.
- А ты думаешь, бабушка с дедушкой ей простят такой подход? - фыркнула Юна, вместе с ней занимая местечко во втором ряду.
А затем на лекцию за каким-то бесом ввалился именно тот студент, которого преподаватель меньше всего хотел тут видеть.
- Привет... профессор, - замедленно, как под кайфом, сказал Тайам Рокиа.
- Присаживайтесь, - Чезаре указал на одну из дальних парт. Прибавить к этому пару крепких выражений он считал ниже своего достоинства, а пару выстрелов кислотного больверка - не позволила бы Нарьяна. Но интонация голоса с лихвой компенсировала то, что его агенты так и не смогли добыть заклинание заморозки. Только воспламенение, лечение, определение направления и четыре вида призыва демонов.
- Ждем еще пять минут для тех, кому даже Хронос не помогает не опаздывать, потом начинаем.
- Ай-ай-ай-ай! - услышал он в следующую секунду, после чего в кабинет буквально кубарем вкатилась зеленоволосая девочка. Есикава Аки, сестра (официально) или фемклон (по факту) Рю, его протеже. Амагус-телепортер, между прочим.
- Кавай-кавай, профессор-сама! - провозгласила сунувшаяся в класс следом за ней блондинистая голова с кошачьими ушами, - Ня же!
Это, разумеется, был Феликс Столл. Большинству студентов он был известен как раздражающий, но безобидный раздолбай, хулиган и извращенец. Чезаре подозревал, что в действительности этот парень куда опаснее, чем кажется. Его внешность по формальным признакам соответствовала внешности скрывавшейся чудотворицы Катерины во всем, кроме пола. А глупая шутка на недавнем балу, если вдуматься, сыграла важную роль в настройке студентов против единственного в ЗШН, кто активно занимался ее поисками...
- Некоторые коты никогда не меняются, - фыркнул Кристиан, отодвигая Феликса немного в сторону, чтобы войти. Снова в костюме, который он начал носить в последнее время, приходя на занятия, причёсанный и какой-то... одомашненный. Что ж, у него были на то причины. Юна, которой он недавно сделал предложение, вполне его... одомашнила.
- Кстати, Хуру, твои подружки тут, как я и обещал! - крикнул куда-то в сторону Феликс.
- О, нет, - сокрушенно опустила голову Ячжи, уже наверняка почуявшая силу старшего сородича.
- Это уже начинает надоедать, - прокомментировал Воланд, скрывая лицо ладонью.
- А? - непонимающе оглянулась Аки, - Что?
- Время фансервиса, - пояснил Крис за секунду до того, как на сцене появилось новое действующее лицо.
- Ой, девочки! - радостно воскликнула Хуру и тут же, споткнувшись об Кристиана, рухнула прямо на Аки.
Эта мико, конечно, была неуклюжей, но дело было в другом. Еще в детстве она получила дар от кицунэ (не собиравшейся спрашивать, нужен ли ей этот дар и собирается ли она его использовать). Способность соблазнять; мужчин или женщин - неважно. Вот только при всей своей красоте Хуру была скромна и религиозна. Сила кицунэ копилась в ней без толку. И когда заключенные в ней природные духи начинали скучать, случалось что-то вроде этого.
Хуру хоть и ненамного превосходила Аки ростом, была заметно тяжелее (не толстой, впрочем: к удовольствию многочисленных свидетелей, ее вес отложился, как выражалась профессор Кобаяши, в стратегически важных местах). Она попросту сбила миниатюрную японку с ног, приземлившись с ней лицом к лицу и к тому же умудрившись потерять пояс от кимоно.
- Феликс, ты козёл, ты в курсе? - поинтересовалась у него Юна, смеряя парня хмурым взглядом.
- Как Феликс, так козёл, а как Вернер, так сводник, - закатил глаза парень.
- Ты сводишь Хуру и Аки? - ухмыльнулся Чезаре, поднимая зеленоволосую на ноги, - Это статья, ты в курсе?
Строго говоря, по японским меркам биологический возраст Аки как раз соответствовал самому началу возраста согласия. Но так как больше половины присутствующих были людьми запада (Чезаре, хоть его и звали на самом деле Рэку, относил себя к этой же категории), для них это действительно была статья.
- Сводничество и насильственный фансервис - это две разные вещи, и не стоит их путать, - назидательно сообщил канадец, прежде чем усесться рядом с Юной.
- А-а... а у вас что? Л-лекция? - смущённо пискнула Хуру, поплотнее запахнув кимоно и оглядываясь на студентов.
- Ну что вы, - ехидно ухмыльнулся Чезаре, - У нас собрание Тайного Комитета по Управлению Миром.
- Э-э-э... Что, правда? - удивлённо хлопнула глазками мико.
- Так, профессор, хватит тут портить чистый, незамутнённый макиавеллизмом разум, - фыркнул Крис, доставая из сумки планшет и запуская его.
- Шучу, конечно, - фыркнул профессор, - Лекция у нас, лекция... И нет, шутки - это не макиавеллизм. Порой даже наоборот.
Девушка густо покраснела и буквально выбежала за дверь:
- Я-лучше-снаружи-подожду!
- Что ж, - философски заметил кардинал, - Давайте, что ли, начинать.
До каникул он предполагал рассмотреть тему политических убийств. Он полагал, что многие из студентов сочтут ее... любопытной. Но из-за противостояния с Хесусом он решил больше касаться вопросов государственного устройства.
- Итак, тема лекции - система сдержек и противовесов.
Заскрипели ручки и застучали клавиши. Дождавшись, пока студенты запишут тему, Чезаре продолжил:
- Начнем, как водится, издалека. Как вы думаете, зачем вообще нужно государство? Хаяси?
Мико в заднем ряду хмуро посмотрела на него и выдала:
- Чтобы макиавеллистам было чем заняться?
- Забавная идея, но хороший макиавеллист всегда найдет чем заняться, - невозмутимо ответил макиавеллист, - Кристиан?
- Возможно, дело в экономике, - предположил телекинетик, - Когда один человек или семья оказывается не в состоянии производить все необходимое, возникает потребность объединяться с другими семьями. По сути - в государство.
- Вариант неплохой, - одобрил Чезаре, - Но ведь всякое уважающее себя государство торгует и с теми, кто в него не входит. Вы хотите сказать, что оно плохо исполняет свою роль?
Студент лишь развел руками. А зеленоволосая неподалеку от него что-то пробормотала, уставившись в стол.
- Да, Аки, у вас есть версия?
Девочка испуганно подняла глаза. Повинуясь жесту кардинала, она встала. После чего, краснея и запинаясь, предположила:
- Потому что одному страшно?
Понимания на лицах присутствующих не отразилось. Однако Чезаре медленно кивнул:
- Мысль верная. Но кого человек боится?
Похоже, зеленоволосая не собиралась развивать свою мысль. И, чуть подождав, преподаватель продолжил за нее:
- Главное, чего боится любой человек, это другие люди. Животное или стихия могут быть опасны, но им никогда не сравниться в этом с человеком. Именно необходимость уберечься от угрозы со стороны людей знаменует собой переход от родоплеменного строя к настоящему государству.
Жестом он позволил Аки сесть, после чего оглядел класс. Что ж, кажется, определенный интерес начало лекции вызвало. Ну, не у Хаяси, разумеется, и не у Тайама.
- Главное отличие государства от родоплеменного союза: в государстве каждого его жителя так или иначе окружают посторонние. Люди, от которых следует ждать чего-то нехорошего.
- Обязательно нехорошего? - спросила Аки.
- Не всегда, но часто. Поймите простую вещь. Большинство людей вовсе не отличаются ни порядочностью, ни, что самое главное, умом. Это очевидно чисто этимологически: ничто, чем можно отличаться, не может быть нормой. У большинства населения уровень и того, и другого достаточно невысок; и это даже если забыть про то, что отклонения возможны в обе стороны.
Выразительный взгляд преподавателя на Рокиа не оставлял сомнений в том, кого он считал наглядным подтверждением. Тому, впрочем, было пофиг: кажется, он спал с открытыми глазами. Что ж, когда Тайам спит, он по крайней мере ничего не разрушает, никого не убивает и не насилует...
- Таким образом, - продолжал Чезаре, - Мы приходим к одной из ключевых составляющих государства. Свод законов, наглядно объясняющий части населения "от среднего и ниже", что украсть соседский урожай, убить самого соседа, если вздумает возмущаться, и напоследок силком развлечься с его женой, - это тупиковый путь, хоть он и кажется проще, чем своим трудом разбогатеть и сравнительно честно наставлять соседу рога.
Эта последняя фраза вызвала сдержанные смешки Воланда и Кристиана. Юна и Елена, напротив, неодобрительно нахмурились.
- К этой составляющей примыкает вторая, - продолжал он, - Репрессивный аппарат, который уже должен объяснить, ПОЧЕМУ это тупиковый путь. Наглядно объяснить, чтобы даже до самых тупых дошло.
- Так уж прямо обязательно репрессивный, - усомнился Крис, - А как же демократия и прочий либерализм? Или вы имеете в виду, что их придумали позже?
"Или просто считаете их тоже тупиковым путем", - ясно слышалось в его голосе. Неприязнь Чезаре к идеям демократии была хорошо известна. Несколько раз он требовал от студентов объяснить ее фактические отличия от охлократии - власти толпы. Пока никто не справился.
- Давайте не будем уподобляться безграмотным журналистам, - поморщился шпион, - У них частый пунктик - развешивать ярлыки "хорошее" и "плохое", игнорируя ради этого фактическое значение и происхождение слова.
Он заметил, что это упоминание совсем не порадовало Елену фон Рейлис. Что тут сказать, семейная идеология Рейлисов была особенно частой "жертвой" такого подхода. Сплошь и рядом журналисты употребляли термин "нацизм" в значении "ну плохие они, плохие, поняли?". Сильнее доставалось разве что фашизму, но не всякий журналист вообще понимал, где тут разница.
- Слово "репрессия" происходит от латинского "repressio", - поделился знаниями итальянец, - Это слово означает "подавление". И сам термин значит всего лишь применяемые государством карательные меры. Меры наказания, иными словами. С этой точки зрения даже самая гуманная тюрьма в мире отличается от массовых расстрелов лишь своей вопиющей бесполезностью. А почему такая тюрьма бесполезна? Заза?
- Потому что ее не боятся, - бодро отрапортовала девочка, - Она не давит на третью ступень.
- По-моему, вы начали как-то уж слишком издалека, - заметила Елена.
- Терпение, виконтесса, терпение. Лекция - она как женщина: без прелюдии обойтись, конечно, можно, но если хотите, чтобы все прошло к взаимному удовольствию, не стоит спешить.
Позволив себе эту пошлую шутку, кардинал повернулся к доске и нарисовал на ней два круга. На одном, большем, было написано "общество", на другом - "репрессивный аппарат". От второго к первому вела стрелка.
- Схема простая, - сообщил Чезаре, - И хоть говорят, что все гениальное просто, это явно не тот случай. Теоретически, удерживать толпу в узде должны наиболее умные и порядочные граждане. Сознательные, если хотите обозначить эти качества одним словом. Однако реальность, разумеется, более жестока. Возможность карать и миловать - это власть. А власть и сама выступает важным мотивом, и дает ключ к удовлетворению целого ряда мотивов поменьше. Поэтому к ней тянутся как достойные, так и серости и бездарности. А способа со стопроцентной надежностью отделить одних от других, к сожалению, до сих пор не придумано. Собственно, вся история человечества - попытки построить меритократию; на практике, однако, получается либо аристократия, либо плутократия, либо демократия. Последней участи не избежала и наша школа.
- Вы опять отвлеклись, - хмуро сказала виконтесса, демократическим путем получившая должность Королевы Школы.
- И если лекция как женщина, то она должна быть обижена подобным пренебрежением, - поддержала ее Ячжи.
Пожав плечами, Чезаре дорисовал рядом с малым кружком череп.
- Отсюда следствие: те, кто должны защищать общество, при неудачном подборе людей сами становятся угрозой ему. "Оборотни в погонах", чиновники-самодуры и прочий контингент такого рода. А какой стандартный способ для общества бороться с новой угрозой?
Он обвел глазами класс и пояснил:
- Создать специальный орган для борьбы с этой угрозой. Так же, как всего через месяц после открытия сигмы была создана Интерсигма.
К двум кружкам добавился третий. Он был помечен как "орган контроля", и стрелка от него вела к "репрессивному аппарату". После чего оглядел получившуюся конструкцию и размашисто перечеркнул.
- Скажу вам честно: этот вариант - наихудший из всех возможных. Своего рода аналог "Зловещей долины" для политики. Это, с одной стороны, не помогает работе репрессивного органа, если проблема в нем. С другой, точно так же вешает ее, если проблема в органе контроля. То есть, по чистой теории вероятности шанс того, что эта система не будет работать как надо, в два раза больше.
- И именно этот вариант собираются вводить у нас в школе, - негромко прокомментировала Заза.
Чезаре молча кивнул. Фактически, его уже ввели.
Он собрался было продолжить, но в этот момент дверь с грохотом распахнулась. На пороге возникла та, кого никак не могло тут быть. Большая часть присутствующих знала эту статную темноволосую девушку лично, меньшая - знала по рассказам. Знала как мажорку, наркоманку, редкостную суку и "бешеного киборга".
Знала как Анну Варгас.
На самом деле, разумеется, это была не настоящая Анна. Настоящая Анна была казнена лично Нарьяной. И чтобы избежать конфликта с ее отцом, диктатором Колумбии, было решено придать ее облик накосячившей в то же время Кирии Сольтхильд, платнице, боевой танцовщице и будущему офицеру "Тампля".
Именно она стояла сейчас перед студентами. И знание этого позволило Чезаре сориентироваться первым.
- Здравствуйте, синьорита Варгас, - с демонстративным пофигизмом заметил он, - Вы опоздали. Присаживайтесь.
- Но... Ты... Как... Этого не может быть... - пробормотал Кристиан, после чего, осененный догадкой, повернулся к преподавателю:
- Ваши проделки, отче?
- А что чуть что, сразу отче? - всплеснул руками Чезаре с настолько невинным видом, что любой, кто знал его хоть немного, не усомнился бы, что это именно его проделки, - Я пока что не настолько святой, чтобы воскрешать мертвых!
На этих словах он заметил, что Феликс смотрит на лже-Анну с не меньшим шоком, чем когда-то безответно влюбленный в нее Кристиан, и торопливо переключил очки в режим сигма-зрения. Он не был специалистом по сигме, но шпион хорошо знал простой факт.
Сигма-структура обычного человека не меняется от любопытства. В большинстве случаев, если не брать критических ран и тому подобного, она статична. А вот у мага она меняется, как только он пытается пользоваться своими силами.
Структура Феликса как будто "потянулась" к девушке... Но тут же дала задний ход. Еще бы пара секунд, и Чезаре бы ничего не заметил. Парень резко встал и направился к выходу.
- Пойду я... БФГ собирать, - бросил он перед тем, как выйти. Он казался расстроенным и разочарованным. Преподаватель подумал, не стоит ли задержать его, но решил, что это вызовет ненужные подозрения. В конце концов, ничего кроме косвенных улик на Феликса по-прежнему не было, а посещение лекций полностью свободное. Шпион ограничился тем, что послал вслед ему "сойку" - миниатюрного дрона, оснащенного модулем связи: практически таким же, как в его голове, только взрывное устройство активировалось не потерей пульса, а командой оператора.
А тем временем "Анна" нагло уселась рядом с Тайамом, толкнув его при этом, и провозгласила на весь класс:
- Вот ты где! Я слышала, ты недавно дохрена людей выпилил, это правда?
"Переигрывает", - подумал Чезаре, наблюдая явление киборга народу. Благо, реакция Тайама тоже заслуживала внимания.
- Ты?.. - ошарашенно переспросил сигма-гибрид. Ну да, у него же был с ней роман. Как бы он ни презирал ее, не мог остаться к ее чудесному воскрешению совсем равнодушным.
Кирия обняла юношу за шею, но это "объятие" было весьма грубым и наверняка болезненным.
- А ещё, я слышала, у тебя тут завелась пара романов, - она подозрительно ласково улыбнулась, - Оно хоть того стоило?
- Допустим, - процедил сквозь зубы Тайам, - Даже допустим, что тебя действительно воскресили. С какого-то черта. И с твоим крайне резким характером ты первым делом направилась сюда, а не к Нарьяне. Выяснять отношения. И?
- Захотелось, - ответила она и сунула ему прямо под нос пачку чипсов, - Хочешь?
- Почему бы и нет, - пожал плечами гибрид, - Сама понимаешь, ты умерла, и я был так одинок и несчастен...
- Не беда, - фыркнула "Анна", - Я вернулась. Фрея сказала, ты согласился на трансгендер. Пойдем вместе?
- Трансгендерный Тайам? - в ужасе воскликнул Воланд, - Школа протянет до первых его критических дней!
- В таком случае, мы просто обязаны успеть закончить лекцию, пока у него их нет, - усмехнулся Чезаре.
- А вам кто-то мешает? - фыркнул немец.
Чезаре молча пожал плечами и дорисовал две коротких линии, сделав таким образом стрелку двухсторонней.
- Так ненамного лучше. В идеальном мире это гарантировало бы грамотную работу обоих органов. На практике же мы практически гарантированно получаем две группы, бодающихся друг с другом, вместо того чтобы делом заниматься.
- Вас послушать, - не удержался Воланд, - Так все вокруг дураки, один вы умный.
- Не все, - невозмутимо ответил кардинал, - Но увы, таких гораздо больше, чем хотелось бы... За что я и недолюбливаю любые идеи, ставящие во главу угла большинство. Мнение большинства не является истиной. Желания большинства не являются общим благом... Собственно, между благом и желаниями вообще обычно мало общего: как говорил один мудрый еврей, "мне неинтересно, чего хочет народ, я знаю, что народу нужно". Такая "идише маме" в формате целого государства.
- Это напоминает диктатуру, - заметила Елена, явно не без труда воздержавшись от комментариев на тему евреев.
- Companera, ты так говоришь, будто это что-то плохое! - возразила Кирия.
Виконтесса неодобрительно нахмурилась. То ли не считала, что в диктатуре нет ничего плохого, то ли ей не нравились манеры лже-колумбийки, то ли то, что ее обозвали компанерой.
- Тут все зависит от личности диктатора, - хмыкнул Чезаре, - В истории бывало всякое. Юлий Цезарь был диктатором, и Пол Пот был диктатором, а какая разница в результатах... Но в любом случае, чем меньше людей задействовано, тем меньше риск, что среди них затесается недостойный.
- Но больше последствия, если все-таки затесается, - указал Крис.
- Именно. И именно поэтому и была придумана система сдержек и противовесов.
Чезаре стер с доски старый рисунок и нарисовал вместо него новый. Теперь общество было в центре. Вокруг него располагались три кружка, которые он поленился подписывать. Все они были соединены друг с другом двухсторонними стрелками.
- В самом простом варианте она насчитывает три компонента, уравновешивающих друг друга. Если общество крупное, с которым малыми силами не управиться, можно и увеличить их число; но в правильной системе оно остается одновременно нечетным и простым.
- Что значит "простым"? - подняла голову от записей Аки.
- Делится только на себя и единицу, - вместо Чезаре пояснил Воланд.
- Именно так, - кивнул преподаватель, - Часто за основу берется деление на законодательную, исполнительную и судебную ветви власти, но строго говоря, это необязательно. Так, Триумвират Цезарь-Красс-Помпей представлял собой типичную систему сдержек и противовесов, но явной ассоциации с ветвями власти его участники не имели. К слову, Триумвират вообще показателен в этом плане. Пока он включал в себя троих, он полностью исполнял свою работу: поддерживал стабильность политической системы Республики. Если бы кто-то стал бузить, двое других приструнили бы его быстро и жестоко. Но когда Красс погиб, двое оставшихся в скором времени вцепились друг другу в глотки. Началась гражданская война, окончившаяся гибелью Помпея и созданием диктатуры во главе с Цезарем. Это, как уже было сказано, не худший вариант: один в данном случае лучше, чем двое, но хуже, чем трое. Что более неприятно, гражданская война и последующие меры по удержанию контроля испортили ему репутацию, что в итоге и привело к заговору, окончившемуся успехом вопреки собственной абсурдности.
Что ж, в данном случае он прекрасно понимал этого тезку. Он сам безо всякой гражданской войны испортил свою репутацию. И недалек был тот день, когда кто-то из потерявших страх студентов попытается избавиться от него: не по непониманию последствий, как Алистер с его ледяным заклятием, а осознанно.
Чезаре был к этому готов.
- Итак, в чем же суть системы сдержек и противовесов? - продолжил он, - Если вкратце, то суть в том, что она сводит к минимуму возможность превращения работы органов власти в позиционную войну. Необходимость простого числа обусловлена тем, чтобы система не могла разделиться на равные части, кроме как в режиме "каждый за себя". Хуже непростого числа здесь может быть только четное: это просто приглашение к делению на две фракции, два полюса. Пример Холодной Войны показывает, до чего это доводит.
Заза, что-то гуглившая на планшете, подняла руку:
- Но ведь эти правила не всегда соблюдаются.
- А статистика ДТП показывает, что не все садятся за руль трезвыми, - парировал Чезаре, - Потому как глупость - это, как говорится, постоянно действующий фактор. Его всегда надо учитывать, потому что истребить его полностью невозможно.
- Давайте начистоту, - мрачно высказалась Елена, - Вы таким образом подводите нас к мысли, что инициатива Хесуса с контролем над решениями Совета - глупость?
- Я этого не говорил, - макиавеллист невесело усмехнулся, - Но вообще, да, это так.
Он прекрасно знал, что Елена была безответно влюблена в Хесуса. Как, в общем-то, и половина студенток. Чем и обуславливалась популярность всех его решений. Лицо демократии, что называется. Неважно, что говорит политик, главное, чтобы ему хватало обаяния убедить в своей правоте людей, ни черта не понимающих в вопросе. Чезаре его хватало ровно до тех пор, пока не возникала необходимость в эмпатии. Затем он нередко рушил весь эффект, ненамеренно раздражая людей.
- Но о том, насколько соответствуют материалу системы, с которыми вы сталкиваетесь на практике, я предлагаю вам подумать на досуге. У кого-нибудь есть вопросы по теме лекции?
Елена нахмурилась и промолчала. Воланд порывался что-то сказать, но она удержала его за руку и выразительно покачала головой. Кирия огляделась и вынесла вердикт:
- Ску-у-учно!
- Раз вопросов нет, все свободны, - сказал Чезаре.
Это было раньше положенного времени окончания лекции, но у него было еще немало дел.
Чем ближе Рю подходил к двери с номером 176, тем меньше оставалось от его смелости и уверенности. Днем ранее Совет вынес решение, что с учетом всех смягчающих обстоятельств наказание за его нападение на Мелиссу следует определить как охоту. После этого Финелла-сенсей неофициально дал ему номер этой лаборатории и сказал явиться сюда по поводу наказания.
Юноша уже знал, что охота в Закрытой Школе Нарьяны означает возможность для любого студента объявить провинившегося своей добычей и использовать в своем проекте. Учитывая, что среди проектов местных студентов были протезирование и трансгендерные преобразования, оптимизма это не внушало, даже несмотря на обязательные условия нелетальности и обратимости экспериментов. Впрочем, куратором студентки с трансгендерными преобразованиями была Кеншу-сенсей, а той, что с протезированием - Фортейн-сенсей. Его же куратор, вроде бы, связался с кем-то из своих студентов. Учитывая, что его куратор служил Нарьяне как специалист по обману и манипулированию, Рю страшно было даже представить, какой проект может быть у его студентов.
"Может, никого нет на месте?" - мелькнула малодушная мысль, когда зеленоволосый подошел к двери и негромко постучал. Однако вскоре в лаборатории послышался шум, и дверь открылась.
На пороге стояла среднего роста темноволосая девушка в очках со стеклами в форме звездочек. Она не была особенно красивой: самым правильным описанием для ее внешности было бы "симпатичная". Черты лица приятные, но ничего особенно выдающегося. Фигурой она тоже уступала Елене, Мелиссе или Марии, но выгодно подчеркивала ее черной блузкой и узкими джинсами.
Главным же в ее облике был взгляд. Так могла смотреть на мир как минимум принцесса. А лучше королева. А еще лучше божество. В этом взгляде не было и тени сомнения, что она - единственное, что есть в этом мире совершенного.
- Привет, Рю, я тебя поймала! - провозгласила она. Голос у нее был под стать взгляду.
- Э-э-э... - юноша против своей воли отступил на пару шагов назад.
- Да не бойся, я не кусаюсь! - схватив его за руку, девушка потащила его в лабораторию, - Разве что в порыве страсти. Но тебе не светит, потому что ты не вышел ни ростом, ни мужественностью. Сожалею.
- Переживу... - пробормотал Рю, бывший, вообще-то, достаточно высоким для японца, - И в чем же заключается ваш... проект?
Ее глаза сперва удивленно расширились, а потом хитро сузились:
- О. В нашу прошлую встречу ты был так поглощен моей красотой, что пропустил мимо ушей все, что я говорила? Что ж, представлюсь еще раз. Жанин Вийс, идеальная пара. Это мой проект так называется. Мне часто приходится это уточнять, потому что люди думают, что я о себе так говорю. Нет, я, конечно, и вправду идеальная пара для любого человека независимо от пола, но меня же на всех не хватит. А клоны часто теряют львиную долю моего шарма.
- Э-э-э... - зеленоволосый слегка подвис от этого потока сознания.
"Мой куратор надо мной постебался", - догадался он, но вместо этого сказал другое:
- И в чем же суть твоего проекта? Это что-то вроде...
Он оглядел лабораторию в поисках зацепки. Сигма-проектор присутствовал, но явно был не ключевым элементом (в отличие от лаборатории той же Рейко). У каждой стены виднелись синие компьютерные экраны. Тут и там валялись какие-то технические детали, в которых Рю ничего не понимал.
- ...приват-бота? - предположил он.
- Нет, совсем нет! - замахала руками Жанин.
Наверное, с тем же успехом можно было бы спросить у священника "твоя церковь - это что-то вроде дачи?".
- То есть, проект действительно включает создание искусственного интеллекта, но это только одна ступенька! И то, робот создан не для секса, а для общения. Соль в другом. Программа подстраивается под поведение пользователя. И, в свою очередь, исходя из его ответных реакций, анализирует его совместимость с другими людьми, данные о которых находятся в базе.
- То есть...
- Да-да! - торжествующе кивнула студентка, - Программа анализирует твое поведение и исходя из него находит тебе идеальную невесту!
"Мой куратор надо мной постебался", - теперь Рю уже мог говорить это с полной уверенностью.
- Но так не должно быть, - возразил он, - Выбор спутника жизни - не то, что можно доверять... программе. Это должны решать главы рода.
- Главы рода, пожалуй, нарешают, - фыркнула Жанин, - Они ведь, как правило, потенциальную "спутницу" толком не знают. В лучшем случае видели пару раз. В худшем - знают только, кто у нее родители. Это даже хуже, чем доверить выбор самому человеку.
- Программа не должна решать за людей, как им жить! - резче, чем следовало бы, возразил зеленоволосый.
"Даже странно, что Нарьяна не взяла этот проект под свой личный контроль", - подумал он.
- Она и не решает, - терпеливо пояснила девушка, - Решение остается за тобой. Она лишь снабжает тебя информацией. Неужели с тобой не бывало такого, что находишь девушку - красивую, нежную, умную... А она на поверку окажется стервой. Или фанатичкой. Или просто будет ссориться с тобой по любому поводу.