Ночное небо в всполохах зарниц,
И грозный рев раскалывает воздух.
К коленям бога припадая ниц,
Ты вместе с ветром восхваляешь грозы.

А он, застывший в воздухе скалой,
Молчит, не вслушиваясь в шепот.
Ты плачешь: он теперь чужой,
Ему не нужно ни хваление, ни ропот.

Безликий бог, забывший дом и род,
Остывший, словно зимний холод,
Оставивший молившийся народ,
И позабывший самый страшный голод,

Молчит и смотрит в небеса,
Где буря бьется в ночь без края.
Молчит... а ветра голоса
Его качают, мерно усыпляя.