Невер Джордан : другие произведения.

Искусство бесполезного ниндзя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.20*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В академии шиноби наступили тяжелые времена - недавно в один из классов поступил какой-то подозрительно шумный парень. Но больше всех страдал Итачи. Ведь привалило же счастье и новенький обратил на него внимание. Учиха привык к этому, однако теперь этот чокнутый не отходит от него ни на шаг, говоря что-то о демонах в его душе, и пытается "избавить его от злых духов". С этого все и началось, с этого и началась история о пацифисте, пофигисте и придурке...
  Техника первая. "Шинпачи Юкимура"
   Прыжок.
   Еще один.
   И еще.
   Мальчуган лет восьми перепрыгивал с ветки на ветку, стараясь как можно быстрей достичь своей деревни. В приюте ему опять сделают выговор. Впрочем, это уже входило в привычку, кричать и вопить: " Где ты, мать твою, шлялся?!" Или " Еще раз сдрапаешь, и я тебе глаза на жопу натяну!" На лице непроизвольно появляется улыбка, ему нравится Наги, она смешно злится на него, а также весело кричит или угрожает, но все же никогда не пытается воспроизвести свои угрозы в жизнь. Почти никогда. Характер не позволяет, да и рука на ребенка у нее "не поднимется". И все же надо поторопиться, ибо заставить мыть полы или еще хуже драить унитазы она может. Он скривился вспоминая последнее, по телу до сих пор бегают мурашки, как только перед глазами всплывает та жуткая картина зловонного толчка. Ух. Прям дух захватывает.
  
   Ах да, совсем забыл представить, знакомьтесь, Шинпачи Юкимура. Первый человек на планете с диагнозом отсутствие мозга и его зачатков! Темно-синие длинные волосы в хвосте, которые он вряд ли моет больше раза в неделю, беспорядочно и, как говорят физики, хаотично развевались на ветру. Тонкие черты лица, которые легко можно выдать за женские. Бледноватые от холода губы, едва приоткрывающиеся, показывая дрожащие зубы. Чуть курносый красный нос, шмыгающий каждую секунду, ибо из него уже и без того текли сопли - первый признак его легкой простуды. Глаза цвета индиго с аквамариновым блеском вглядывались в даль, под одним из них была видна татуировка в виде двух линий. И со всем этим он носил... ОРАНЖЕВО-ГОЛУБОЕ ХАНЬФУ!!! Хотя это бы достаточно нормально сочеталось если бы она не было на два размера больше, из-за чего мальчишке все время приходилось его каким-то местом укорачивать.
  
   Однако не все в его жизни так радостно и красочно. Около двух лет назад на деревню Скрытую в Листве напал Девятихвостый демон лис, в результате чего его родители погибли. Однако Четвертый Хокаге запечатал демона и стал сильнейшим Хокаге за всю историю Конохи.
  
   С того самого злополучного дня, а точнее ночи, он и стал сиротой, которого отправили в приют. И вот уже идет второй год, как он отсиживается там, пытаясь доказать, что может быть самостоятельным, хотя Наги не доверяет этому, говоря: " Я бы тебе даже швабру не доверила ". Впрочем, у него все впереди, и он докажет свою самостоятельность.
  
   Кивнув своим мыслям, Шинпачи только сейчас услышал какой-то странный хруст под ногой. А в следующую секунду он уже стремительно падал вниз.
  
   -Ойя, - только и успел проговорить Юкимура, как впечатался в землю.
  
   -Буэ, - мальчишка выплюнул забравшийся в рот грунт. -Тц. Эй, ты, ветка! Я не позволю тебе вот так нагло висеть на дереве, когда я жую землю!! - выкрикнул он указав на нее пальцем.
  
   -Это, конечно, не мое дело, но чего тут с деревьями общаешься, да еще в такое время, парень?
  
   Шинпачи сразу же обратил внимание на говорившего. АНБУ. Что и следовало ожидать. Хотя немного странно, что АНБУ решил поговорить с ним, обычно им нет дела до простых смертных, не являющихся даже шиноби. А Юкимура и сам не хотел быть ниндзя. Слишком уж это муторно, да еще и опасно, не говоря уже о том, что должен выполнять все приказы Хокаге и тех, кто выше рангом. Сам мальчишка никогда не любил подчиняться, характер такой, поэтому ему было влом становится шиноби, отдавать свою жизнь, а тем более СВОБОДУ ради тех, кто, по сути, ему никто. Да и Юкимура слишком уж свободолюбивый, и если бы сейчас к нему подошел бы человек и сказал, что он станет ниндзя, то мальчишка бы с радостью плюнул ему в лицо и пнул, чтобы тот катился куда подальше.
  
   -Вот именно, не Ваше дело, - огрызнулся Шинпачи, уже предчувствуя что-то нехорошее. Эх, зря он нагрубил, зря. Но, как говорится, дуракам везет, а, как писалось выше, наш герой был лишен такого серого вещества, как мозг.
  
   -Хм. Ты слишком агрессивен, может, убить тебя, чтобы в будущем у Конохи меньше проблем было, - как бы невзначай произнес мужчина, на лице которого была маска кобры.
  
   -Вы этого не сделаете, - с уверенностью произнес мальчишка, шагая мимо АНБУ.
  
   -Ты так в этом уверен? - мужчина с легкостью схватил его за локоть, он произнес это так, что у Шинпачи волосы на пятках начали шевелиться.
  
   -Да! - выпалил тот первое, что пришло на ум.
  
   -Что ж, ты слишком самоуверен, но мне некогда с тобой возиться. Возьми это, - он вдруг потянулся к своей сумке и вытащил из нее свиток, отдавая в руки мальчишке, - и принеси его Хокаге. Даже не вздумай отказываться, - добавил он, видя, как Шинпачи уже открыл рот, чтобы что-то сказать в возражение такой наглости.
  
   -Эй, а что будет, если я не донесу этот свиток? - с ехидством спросил Юкимура, когда АНБУ отпустил его и сделал два шага в противоположную сторону.
  
   -Не донесешь..., - в ближайшее дерево от мужчины впился кунай с взрывающейся печатью. -...и Конохе можно будет сказать " Прощай ". Беги.
  
   И Юкимура в странном порыве побежал. Он сам не заметил, как повиновался этому приказу, срываясь на бег. Может, его испугал этот кунай, или же паренек решил, что если он сделает, как просил АНБУ, тогда его все-таки признают самостоятельным. Позади послышался взрыв, а потом чьи-то крики. Видимо, шиноби вступили в бой. Интересно, а этот мужик выдержит? Может, ему нужно помочь?... Что за странные мысли?! Это же АНБУ, и даже если с того пошло, то как восьмилетний пацан сможет помочь ему против ниндзя, не владея при этом чакрой. Скорей уж, он будет только мешаться. Решив, что он должен донести этот свиток, чтобы сохранить себе, Наги и остальным мирным жителям жизнь, Шинпачи побежал еще быстрее.
  
   -Эй, детка, куда это ты так спешишь? - перед мальчишкой спрыгнул один из шиноби. Судя по всему, вражеский, ибо знак протектора Конохи другой.
  
   -Свали! - мальчишка попытался оббежать его, однако ему это не удалось. Кунай, который так любезно в него кинули, пригвоздил его к дереву за шиворот одежды.
  
   -А теперь будь паинькой и отдай мне свиток, - мужчина начал приближаться. Его короткие каштановые волосы еще развевались на ветре, а холодные зеленые глаза пронзали насквозь, словно иглы.
  
   -Ты..., - свободная рука сжалась в кулак, а голос мальчишки был пропитан яростью, отчего ниндзя остановился, скорее от интереса нежели от удивления. " Неужели они все так переданы своей деревне? " -Ты испортил мне ХАНЬФУ! Ну ты и дерьмо!
  
   Шиноби выпал в осадок, пока Шинпачи пытался от дернуть кунай от дерева. Однако через несколько секунд ниндзя надоело ждать пока его просьбу не выполнят, поэтому он резко подошел к пацану, хватая его за горло.
  
   -У тебя слишком острый язык для сопливой девчонки. Может, мне его укоротить? - он сдавил горло чуть сильней, наслаждаясь хрипами и кашлем ребенка. Для него это, словно музыка. Так же приятно и успокаивающе.
  
   -Как ты меня назвал? - о да, у Юкимуры всегда была больной темой его внешность. Да, он носил ханьфу, потому что так делал его отец. Да, у него было женственное телосложение и черты лица, но ему же всего восемь лет! И да, он не стриг волос, как память и дань погибшим родителям, ибо остриженные волосы означают новую жизнь, означают, что ты должен забыть то, что было раньше. Говорят, что волосы стригут тогда, когда у тебе разбили сердце, чтобы найти новую любовь, однако Юкимура поклялся, что он не забудет, и не будет искать им замену. Они всегда останутся в его сердце. И доказательство этому - нестриженые волосы.
  
   -Маленькая, сопливая девчонка, - издевательским тоном произнес мужчина, насмехаясь над мальчишкой.
  
   -За девчонку ответишь, - прохрипел Шинпачи, с силой ударяя тому между ног. Хватка тут же ослабла, и Юкимура упал на землю вместе с шиноби. Однако расслабляться было не время, поэтому, кое-как встав и ударив мужчине по виску ногой, "сопливая девчонка" сорвалась на бег.
  
   -Вот ведь, мелкий...ублюдок..., - прошептал ниндзя, медленно вставая. Во рту почувствовался вкус металла, видимо, он хорошо ударил, раз теперь у мужчины неимоверно болит голова. Ему еще повезло, что пацан маленько скосил, и удар пришелся выше виска, а то так бы, кто знает, может, и вовсе не выжил бы.
  
   Шинпачи быстро бежал, бежал так, как никогда не бегал за всю свою жизнь. Возможно, этому способствовали сюрикены, которые впивались в деревья и землю возле мальчишки, изредка задевая его плечи и подол ханьфу. Однако факт того, что еще чуть-чуть, и он достигнет второй космической скорости и станет быстрее Желтой Молнии Конохи, уже говорил сам за себя. Впрочем, если бы он бегал так каждый день, то он бы давно превзошел бы Четвертого по скорости.
  
   -А ну стой, мелкая тварь! Тебе все равно от меня не сбежать!! - раздавалось позади. Но Юкимура по какой-то причине еще быстрее начинал шевелить булками, наплевав на свою любимую одежду и на все на свете. Просто была одна большая причина...
  
   -Я что, по-твоему на самоубийцу похож?! Я еще жить хочу!! - слышалось в ответ. И именно сейчас. Именно в этот момент ему надо было повернуть голову и споткнуться о корягу. А ведь у него был шанс сбежать! Но теперь-то его нет, а все из-за этого гребного дерева, о которое он спотыкается, когда выходит из деревни в... .
  
   "Ксо! Как же я раньше не додумался?!"
  
   -Помо...Ай! - кунай болезненно впился в ногу. Преследователь уже рядом, но деревня тоже рядом. Осталось немножко. Совсем чуть-чуть и он выполнит это задание, которое, собственно, и не должно было поручаться ему.
  
   Шинпачи медленно поднялся, опираясь на колени. Он сможет, потому что он хочет жить. Он хочет, чтобы жила Наги. Да, черт возьми, он даже хочет, чтобы жили те четверо придурков, действующих ему на нервы! Хочет! Рядом с ногой Юкимуры приземлился кунай. Близко. Пора уходить.
   Шаг.
   Еще один.
   И раздался взрыв. Ярко-красные клубы дыма заволокли пространство в радиусе двух метров около куная. Он был со взрывающейся печатью. Ребенок вряд ли бы смог встать после такого, а ребенок с таким хрупким телосложением, как Шинпачи, вообще бы мог и на тот свет отправиться...
  
   -Ась? Чавось? - Юкимура, целый и невредимый, даже не чувствующий боли в ноге, стоял возле ворот Конохи.
  
   "Что это было?" - он повертел головой в разные стороны. Странное ощущение легкости, будто заново родился, знаете такое? Да даже если и нет, сейчас мальчишка испытывал именно его.
  
   Шинпачи еще раз осмотрелся, с целью найти свиток, и, на удивление найдя его у себя под ногами, стремительно побежал к воротам Конохи.
  
   Он даже не заметил,... как рассеялся дым, а на земле показалось...его бездыханное тело.
  
   . . .
  
   Сарутоби, как всегда, задумчиво курил трубку, а, может, он просто жевал ее, у многих возникала эта мысль, но подтвердить ее еще никому не удавалось. Он смотрел куда-то перед собой, пытаясь разобраться с мыслями, которые в беспорядке и хаосе, как микробы в прокисшем молоке, метались по его извилинам.
  
   Два дня. Прошло уже два дня с нападения шиноби Ивакагуре на отряд АНБУ. В ту ночь ему передал послание какой-то мальчишка, очень сильно смахивающий на девчонку. Тогда он остался в резиденции, чтобы разобраться со всеми делами и, как обычно это случается, задумался, не заметив, что уже пора бы на отбой... . Третий даже удивился, как он, будучи простым ребенком, смог это сделать, но, видимо, ему повезло. Впрочем,... тут Хокаге посмотрел на доклад, который ему прислали ирьенины, одной удачей тут не обошлось.
  
   -Кто же ты такой, Шинпачи Юкимура? - выдохнул струйку сизого дыма старик, вставая со стула и подходя к окну. Солнце. В деревне все идет своим чередом. Вон торговец данго впаривает кому-то свой товар в два раза дороже, мотивируя это тем, что лучшего они не пробовали. А там снова открыли лавку с сувенирами, где можно было накупить разного хлама и гордиться тем, что ты его купил.
  
   -Ястреб...- тихо произнес Хирузен и перед столом появился АНБУ в своей серой форме с маской ястреба. -Я хочу, чтобы ты установил слежку. Если узнаешь что-нибудь странное, доложи мне.
  
   -Есть, Хокаге-сама.
  
   . . .
  
   -Да! Да! Да! Я сделал это!! Наконец-то меня оценили по достоинству!! - счастью Шинпачи не было предела, поэтому он пытался избавиться от него прыгая поочередно на каждой ноге, казалось, что он решил сделать зарядку, которую не делал все восемь лет.
  
   А все дело в том, что теперь он живет отдельно от приюта, в какой-то квартирке не в центре, но и не на окраине деревни. Узнал он это пару часов назад, но радость и переизбыток энергии все еще не отпускали мальчишку. Не знавший бы причины подумал, что этот ребенок совершает какой-нибудь танец дождя или шаманский ритуал, или бы вообще, на худой случай, решил, что он помешанный.
  
   -Юкимура, что, заняться нечем? Решил, раз ты переезжаешь, то работать больше не надо? - послышался звонкий женский голос, от которого по спине парня пробежали мурашки, и он, остановившись на оной ноге, сгорбился и посмотрел на молодую девушку лет двадцати трех.
  
   -Ась?
  
   -Иди и отрабатывай свои прогулы!! Сначала надраишь полы! Потом переходить на сад, затем будешь вылизывать окна! После этого займешься стиркой. А в завершение, - тут на ее лице появилась мрачная тень, которая придавала девушке жуткий вид, - ты целую ночь будешь следить за малолетками... . Ты еще здесь? Вали на свидание с полом!
  
   БАМ!
  
   БУХ!!
  
   Наги пнула его, отчего Юкимура очередной раз поздоровался со столь любимым деревом, кажется, это липа... . Конечно, уже говорилось о том, что руку она не может поднять на ребенка, только вот...уговора про ноги не было... . Вообще Наги хоть и злилась, однако Шинпачи каким-то местом догадывался, что так она показывает свое волнение. Она не хотела, чтобы он уходил, слишком уж привязалась к этому несносному мальчишке. И все эти тумаки и пинки под зад были не столько "лекарством от лени", сколько проявление "заботы".
  
   -Тц. Ведьма, - пробубнил Шинпачи, поднимаясь с пола и вытирая струйку крови из носа.
  
   -ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? - зловещим тоном, который сейчас никак не мог походить на женский голос, поинтересовалась Наги. Ее ярко-темно-зеленые волосы, которые напоминали цвет открытого моря, сейчас чуть ли не стояли дыбом, развиваясь в стороны, ( что странно, ветра-то тут не было...) ультрамариновые глаза сейчас были в тени челки, однако один из них горел, почти в прямом смысле этого слова, как фонарь, а на лице у нее застыло какое-то жалкое подобие подобия улыбки, похожей на улыбку серийного маньяка.
  
   -Я уже ушел! - послышалось откуда-то с улицы.
  
   . . .
  
   -Что б эту Наги! Что б она подавилась! Что б она пнула камушек, споткнулась, не удержала равновесия, приложилось башкой о детский велосипед и умерла! - шептал себе под нос проклятия Юкимура, очередной раз небрежно броская еще одну вещь в тазик с ледяной водой. Наверняка, это ее рук дело, подумал мальчишка, скорчив такую рожу, что мимо проходящей бы человек не смог бы есть дня три, вспоминая ее у себя в кошмарах. -А впрочем...
  
   Шинпачи взял кучу грязного белья в руки и кинул ее всю к чьим-то мокрым штанам. Сейчас он мигом все прополоскает, Наги-то все равно рядом нет, так что можно не париться, что тебя кто-то застукает и скажет, чтобы он перестирывал все заново. Ха! Вот еще! И так сойдет! Вещи не его, значит, и напрягаться не стоит, если что, то походят и с мылом на носках, ничего страшного в этом не будет, не растают, не замерзнут, да ниче с ними не будет!
  
   Довольно потирая руки, Юкимура огляделся по сторонам.
  
   "Где бы найти палку?"
  
   И тут фортуна, наконец-то, соизволила повернуться к нему лицом, а не задницей, как это бывало обычно, и прямо под деревом сакуры он заметил хорошую длинную палку. При желании из нее можно было сделать костыль! Однако у ребенка была другая идея. Схватив палку так, будто за ней еще кто-то бежал, Шинпачи уселся на табуретку возле таза с горой мыльных вещей и начал помешивать их ей. Ничего сложного в этом не было, так он уже делал, когда готовил что-то, вроде манку...или это был мисо-суп, впрочем, это не важно, факт в том, что мешать он умел мастерски. Поэтому сейчас, сидя на табуретке с важным и серьезным видом, мальчишка "старательно" тыкал одежду, пытаясь развалить ту кучу одежды.
  
   -Эй, Шинпачи, что, снова практикуешь искусство уборщицы? - а, нет, видимо эта гадина, удача, решила ему все же напакостить. В саду появились личные занозы в заднице Шинпачи. Как же его раздражали эти четверо, они вечно задирали его, считая себя чуть ли не дайме. Но это было взаимно. Этих мальчишек, которым, на вид, по восемь и по девять, раздражала его непокорность и желание доказать всем, что он может все сделать сам. Как же, он даже нормально одежду по стирать не смог, вон, сидит, палкой тычет.
  
   -А, это ты, Инари, а я-то думаю, что за вонь... - даже не оборачиваясь, ответил Юкимура.
  
   -Решил из себя крутого построить, неудачник? - а вот это уже был Кавагути, он всегда отличался звонкостью в голосе, поспешными выводами и нелепыми отговорками.
  
   -Это кто еще из нас неудачник?! - вспылил он, отбрасывая палку в сторону. Зря, мог бы ее использовать, как оружие...
  
   -Я смотрю на него, - Инари, как главарь этой мелкой шайки и как любимчик той жирной тетки, называющей себя главной в приюте, одарил насмешливым взглядом "холопа". Послышались смешки со стороны его сокомандников, и это шатена раззадорило еще больше.
  
   -А я смотрю на кучу дерьма! По-лу-чай!! - выпалил тот, подбегая к ровесникам и замахиваясь на Инари. Никто не успел опомниться, как мальчишка уже лежал на земле с разбитой губой. Удар был хорошим. Не каждый день получаются такие, ведь физической силой Юкимура никогда не выделялся. Обычно его показатель силы слабо двигался к отрицательной бесконечности, однако сейчас что-то дало толчок, и он почувствовал странный прилив сил.
  
   -Ребята, БЕЙ ЕГО!!! - выкрикнул свою излюбленную фразу Хаякава, указав пальцем на Шинпачи. И все тут же сдвинулись с места, будто, наконец, ожили. Вообще Хаякава любил драки, точнее затевать их и подзадоривать товарищей, подсказывая куда бить. На всем сказывался характер его отца, который, по слухам, был каким-то бандитом, нападавшим на торговцев и путников, чтобы подорвать состояние какой-то мелкой деревушки, отказавшейся ему подчиняться. В итоге, он умер, говорят, его убили свои же...
  
   -На! Вот тебе!! - каждый старался ударить побольнее, чтобы больше этот выскочка не смел повторять подобного.
  
   Живот.
   Ребро.
   Голень.
   Челюсть.
   Шинпачи сваливается с ног, не успевая отбивать удары мальчишек. Бьют больно, сказать нечего. Да и Инари в своем репертуаре целится в самые болезненные места, что б его! Попытка встать или же легнуть кого ногой с треском провалилась. Если так продолжится дальше, то лежать ему неделю в больнице. Надо что-то делать. Найти какое-нибудь оружие, подойдет даже песок или та же самая дорожная пыль, чтобы отвлечь этих олухов.
  
   Но вот незадача! Ничего такого тут не было! Только ненавистная трава и одуванчики, будь они не ладны!! Ну почему ему так не везет?!!
  
   Как говорится, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Что ж, раз секретного оружия нет, значит,...его нужно создать. К слову, Шимпачи мог создавать что-то материальное, и обычно эти "чем-то материальным" являлись плоские мелкие камни. Он сам не понимал, как у него это получалось, Юкимура принимал это, как должное, и его особо не напрягало то, что другие дети его возраста это делать не умели. Вообще все это началось с того, что мальчишка как всегда ушел в лес, тогда он еще не мог отойти от смерти родителей, поэтому пытался отгородиться от всех, чтобы отдаться скорби в полном одиночестве. Тогда он часами сидел на берегу речки и бросал камушки по глади воды, пытаясь перебросить их по воде на другую сторону, однако все до единого делали только один большой блин, стремительно несясь ко дну. И когда ему это осточертело окончательно он во что бы то ни стало решил, что добросит этот геребаный булыжник! И понеслось.... Через неделю Шинпачи уныло сидел на каком-то валуне, мрачно глядя на поверхность чистой спокойной воды. Вот бы ему камень, такой плоский, круглый, как оладушек. Паренек уже представляет его, он серый, гладкий, блестит на солнце и...ну очень холодный. Однако он будет легким, и если его бросить, тон он плавно полетит по горизонтали. Эхх. Жаль, что он не может быть точно таким же, как этот... Хм, а откуда он, собственно, взялся? Но долго думать над этим вопросом мальчишка не стал, ибо тут же спрыгнул с валуна, решив испытать предмет. Вот один блинчик. Два...Три...Четыре...Пять...Шесть...Семь...Восемь...Девять...Бух! Другой конец реки, серый камушек потерялся где-то среди других...
  
   С того момента Юкимура научился создавать штук шесть таких булыжников, хотя после этого он буквально полз в деревню, не чувствуя своего тела, да что уж там, он был уверен, что находился на грани жизни и смерти... В голову ему не приходило попробовать сделать что-нибудь еще...
  
   Вот и сейчас не пришло...
  
   Шинпачи сконцентрировался на образе, пытаясь создать его у себя в голове как можно четче, реалистичней. Секунда. И мальчишка, резко поворачиваясь, отчего остальный невольно останавливаются, кидает в обидчиков горсть мелких камней.
  
   -Ай! Прямо в глаз! - завопил кто-то из четверки. Этих мгновений Юкимуре было достаточно, чтобы подняться на ноги.
  
   -Не думай, что это тебе хоть как-то поможет, - предупредил Кавагути, одним глазом буравя противника.
  
   -Ха! Не на того напали! Давай, иди сюда, сейчас я тебе таких пинков надаю, что потом сидеть на заднице дней восемь не сможешь!!
  
   -Смотри, как бы не аукнулось, - предупредил молчаливый Сибата, частенько цитирующий кого-то, откуда он знал цитаты, а, главное, откуда он их брал - загадка.
  
   И тут началась новая бойня. Пинок. Еще один. Ребро. Толчок в спину, и Шинпачи невольно летит к тазу с одеждой. Но Хаякава и Сибата не дали ему такой радости, они схватили мальчишку за руки, а Инари встал на против. Сразу видно, будет бить.
  
   -Челюсть или нос. Выбирай, что тебе дороже.
  
   О, как это благородно с его стороны, дать Юкимуре право выбора. Только вот не оценил он старания Инари...
  
   -Говнюк.
  
   -Значит челюсть, - решил мальчишка и сразу же замахнулся кулаком.
  
   -ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!!! - на всю Коноху раздался вопль Наги, которая, к счастью или несчастью Шинпачи и остальных, решила проверить, все ли он вымыл? Но вот картина увиденного ее не порадовала. -Хейске, что, страх потерял? Я же, кажется, говорила, что драки между членами приюта запрещены. Или я непонятно объясняла? - с каждым словом ее голос становился все более глухим и низким. Шатен так и застыл с поднятой рукой для удара, его лицо приобрело неестественную бледность, ведь он знал, как наказывают Наги за непослушание, а наказывают она жестоко, очень жестоко... -Может, ты забыл, что я пообещала сделать, если ты нарушишь данное мне слово?
  
   Инари съежился, а по спине проползал скользкий червяк. Он взглотнул, мельком взглянул на таких же побледневших товарищей и обернулся к девушке. Сейчас она напоминала демона.
  
   . . .
  
   -Ауч! Ай-яй-яй-яй-яй! Больно!! Очень больно!!! - пропищал Юкимура, когда Наги промывала спиртом очередную ссадину него на ноге. Мальчик пострадал не слишком серьезно, однако, как только его отпустили ребята, тот сразу же грохнулся в обморок. И казнь квартета пришлось перенести на завтра.
  
   -Заткнись, пискля. Ты мужик или баба?
  
   -Мужик! - не задумываясь ответил мальчишка, стискивая зубы от щиплющей боли в ладышке.
  
   -Значит, веди себя как мужик. А то разнылся тут как плаксивая девчонка. Докажи мне, что ты не оправдываешь свою внешность! - строго и громко произнесла девушка, прихлопывая пластырь на царапину.
  
   -Я... ! Ауч!!
  
   -Терпи.
  
   Шинпачи вздохнул, поскреб зубами с досады и попытался расслабиться. В детской никого не было, уже девять, а, как известно, в девять часов все дети должны сидеть в своих комнатах и, желательно, спать. Ну, или изображать сон. На диване лежать было неудобно, особенно когда тебя поливают спиртом дабы "раны не загрязнились". Теперь он еще неделю будет носить на себе этот запах саке...
  
   -Слушай, Наги, а почему ты так заботишься обо мне, ну, в смысле, сначала заставляешь работать, потом орешь, а затем еще и лечишь. Зачем тебе это? Ты ведь вроде мне не обязана... - протянул Юкимура глядя куда-то в потолок, где остались желтые пятна от той битвы онигири, которые сохранили только свое название, ибо та желтоватая масса слипшегося вещества никак не была похожа на онигири, да она даже близко с ними не стояла!
  
   -Не обольщайся, я делаю это для того, чтобы свалить на тебя всю работу.
  
   -ЧЕГО?!!!
  
   -Не ори, не то язык в морской узел завяжу, - морские узлы Наги вязать умела, впрочем, это было единственным, что она умела вязать.
  
   -Я тебе что, раб что ли?
  
   -Что-то типа того. Все, - она хлопнула по его перебинтованной коленке, - перекур закончен, - девушка сбросила со своих коленей ноги Шинпачи и встала со скрипучего дивана. Она потянулась, разминая спину, посмотрела через плечо на полуживого мальчишку и небрежно бросила: - Но ты же не думаешь, что с тебя снимается твое наказание? - Юкимура поднял на нее недовольный и унылый взгляд, медленно поднимаясь. - Малолетки ждут. Куда?! Таких мелких я тебе не доверю, иди к трехлеткам.
  
   И он спокойно поплелся на второй этаж приюта. Сил на пререкания уже не было, на смену этому пришло ощущение, что если он сейчас сядет, то тут же заснет, ибо тело ломило нечеловечески.
  
   Вот она. Заветная дверь в царства проклятых спиногрызов, как их называла Наги, хотя его она тоже так называла, но только в начале. Мальчишка потянул ручку вниз и пнул для уверенности дверь. Та со скрипом и каким-то загадочным скрежетом открылась, показывая на свет пять кроватей. Мирное сопение. Неужели спят? Хотя, это же дети, им всего лишь-то по три по два...не больше. Медленно запинаясь в собственных ногах и игрушках, разбросанных по всему полу, Шинпачи добирался до первой.
  
   Девчонка. Пижама с комками шерс...кроликами. Сжалась в клубок, как кошка. Вон слюни текут. Не-е-ет. Уж за кем за кем, а за ней он следить не собирается. Таких, как она, хоть танком буди, все равно не проснется. Значит, делать здесь ему нечего.
  
   Он начал пробиваться через эти джунгли и дебри пазл, каких-то фантиков, плюшевых медведей, разодранных книг, остатков ОБЕДА или ужина и прочего хлама, что можно смело назвать мусором, ко второй кровати. Взглянув на постель, Юкимура не заметил в ней ребенка. Куда он, черт его дери, делся?!! Если об этом узнает Наги, она ж его кишки через глотку вытащит и повести на них же!! Где он?! Где он?!! Может, упал? Он наклонился, однако под кроватью ничего, кроме откуда-то спертых ножниц, спичек, оголенных проводов с лампой и старой коробки конфет ничего не оказалось. Послышался шорох. Еще один. Потом недовольные ворчание. Шинпачи выпрямляется и удивленно уставился на ерзающий комок одеяла, который что-то бубнил.
  
   Он резко схватил край ткани и отдернул ее. На свет показалась недовольная рожица какого-то мальчишки. Он так недовольно смотрел на Юкимуру, что тому показалось, что тот отвлек его от самого важного дела в мире.
  
   -Ты че не спишь? - поинтересовался он шепотом, не отрывая взгляд от паренька с серыми волосами.
  
   -А ты? - так же спросил он, в свою очередь не отрывая взгляд от нарушителя его покоя.
  
   -Мне нельзя спать.
  
   -А я не хочу.
  
   -Это проблема. Тогда, давай, я...почитаю тебе что-нибудь..., - замялся Шинпачи, он ведь никогда не общался с детьми, тем более не укладывал их спать, а тут...
  
   -Не хочу.
  
   -Ну тогда...расскажу историю.
  
   -Не хочу.
  
   -Давай так, если ты сейчас заснешь, то завтра...я куплю тебе палочки поки.
  
   -Не хочу.
  
   -Тогда чего ты хочешь? - синие глаза впились в трехлетку, который перевел взгляд на потолок.
  
   -Хочу к маме и папе.
  
   Шинпачи вздохнул. Он тоже хотел. Уже два года. Но, как говорится, время "лечит", хотя именно за это-то время люди, будь они шиноби или же обычные граждане, учатся жить с этой болью, не замечая ее, до определенного времени, а потом. Потом снова начинают болеть старые раны, будто их кто-то протыкает тонким лезвием, делая еще больше, но не больнее. А этот ребенок, когда он лишился родителей? Год? Месяц назад? И он до сих пор не знает, что они не вернуться, что на самом-то деле он их больше не увидит. Что он остался совершенно один.
  
   По ногам пробралась волна холода, заставляя поежиться.
  
   -Спи, - он сам не узнал своего голоса, когда укрывал одеялом мальчишку с пепельными волосами. - Ты ведь большой, верно? - получив утвердительный кивок, Юкимура улыбнулся, дети..., всегда они считают себя взрослыми, пытаясь подражать этим взрослым и считая, что этим они доказывают свою правоту. - Тогда спи.
  
   -А мама и папа? Я хочу их видеть.
  
   -Тебе придется подождать...
  
   -Не хочу!
  
   -Не кричи, - он строго взглянул на протестующего ребенка, который по-своему недовольно, хотя, скорее уж, упрямо, смотрели на него. Детское упрямство. Самая милая и самая раздражающая вещь на свете. Иной раз смотришь на того же ребенка, настающего на своем, и всем сердцем хочешь его придушить. Порой, задумываешься над вопросом, как одну и ту же вещь можно и почитать и слепо ненавидеть? Однако все размышления заканчиваются на одном логичном выводе, каждый предмет, явление или материя имеет два свойства, в твою пользу и в пользу кого-то другого. Если говорить чисто на языке людей и их логики. Если смотреть с точки зрения природы, то... у вещей только одно свойство - ждать своего финала. Природа никогда не думала о том, что хорошо, а что плохо, правильней сказать, что она вообще не думала, а просто...творила, что хотела. А вникнув еще глубже, человек задает вопрос, есть ли, собственно, на самом деле эта природа? И кто сказал, что она есть? И почему землю назвали землей? Для чего создан этот мир, если он вскоре тоже достигнет своего финала? Возникает много вопросов... . И все это философия...
  
   -Будешь кричать, и Коэ-сан* придет за твоим голосом, - загробным тоном произнес Юкимура. Наверное, стоит сказать, что для своего возраста этот парнишка знал достаточно много страшных легенд, что в народе называли просто "байками для детей". Однако сам Шинпачи отчасти верил в них, это привил ему отец, который научил его изгонять злых духов и читать молитвы, так же вместо сказок на ночь он рассказывал ему жуткие истории о..., впрочем, вот одна из них: - Ты ведь знаешь, кто такая Коэ-сан?
  
   -Нет, -буркнул тот, не обращая ни малейшего внимания на тон своего ночного гостя, но все же вслушиваясь в его слова.
  
   -Тогда я тебе о ней расскажу. Коэ-сан - дочь известного феодала, который жил около двухсот лет назад. У нее был прекрасный голос, такой, что даже соловьи по вечерам затихали, когда она пела свою песню, - Шинпачи присел на кровать, и мальчик взглянул на него. Видимо, он хотел перебить и сказать, что слушать про девчонок ему не интересно, однако что-то его заставляло молчать. И он молчал, слушая своего загадочного рассказчика. - Ее отец искал ей достойного мужа, которого талант дочери смог бы сделать одним из великих. И вот, он нашелся. Юный сын дайме. Он был красив, силен, горд, в нем скопилась самые лучшие качества мужчины. Коэ-сан сразу полюбила его, а он, плененный ее голосом, ответил взаимностью. Дни все летели, приближался день свадьбы. Именно тогда девушка была счастлива, как и другая бы на ее месте. От жениха ее отделал всего лишь горный перевал и широкое поле. И тогда..., - Юкимура посмотрел в окно, сквозь которое просачивался свет неполной луны, озаряя часть комнаты тусклым свечением. Мальчишка, поглощений историей, как это бывает у маленьких детей, завороженно смотрел на рассказчика, не смея что-либо говорить и даже пошевелиться. - случился обвал. Жрецы храма, где собрались венчаться молодые, сказали, что это кара Небес. Боги были против этого брака. ... Коэ-сан нашли на берегу реки. Она была на грани жизни и смерти. Целых пять дней она бредила в лихорадке, и только на шестой ее состояние улучшилось. Через неделю она очнулась. Коэ-сан выжила после такого падения, но лучше бы она умерла. Девушка лишилась своего прекрасного голоса. Вместо него она могла произносить хрипы и рыки. Ее голос стал настолько безобразным, что отчаявшийся отец отправил дочь в самый дальний дворец, чтобы больше никогда не видеть и не слышать ее. ... Коэ-сан охватила злоба, отчаяние и ненависть. Сначала она отказывалась есть, потом выходить из своей комнаты, а затем и вовсе говорить в ее присутствии. Но ей было этого мало. Горе лишило ее рассудка, и она приказала отрезать языки всем, чей голос она слышала. И это не успокоило ее душу. Коэ-сан собрала множество людей в темнице. Девушка самолично подходила к плачущим детям и женщина, и хваталась за их горло. Она душила их, царапала им кожу, коверкала шею так, что говорить уже ничего было нельзя. ... А через несколько месяцев в городе поднялся мятеж. Горожане ворвались в дворец, разрушая все, что встречались у них на пути. Коэ-сан отправили на эшафот. В полдень на площади собрались все. И в тот день она поклялась отомстить. Сказала, что она никогда не успокоится, ибо ее горе безгранично. Ее отец даже не огорчился ее смерти, а ее возлюбленный и вовсе смог полюбить другую. Но вскоре...и феодал и юноша скончались. Говорят, ... что они видели призрак Коэ-сан, а на их горле были видны следы от пальцев. ... Душа Коэ-сан бродит по миру и по сей день, она вслушивается в тишину ночи, и когда она слышит чей-то крик, ее дух является кричавшему каждую ночь. Целых шесть дней. А на седьмой... человек умирает от удушья.
  
   Ребенок проглотил комок в горле и повыше натянул одеяло. Все-таки Шинпачи удалось напугать его. Зато теперь мальчишка будет знать, что нельзя кричать ночью. Возможно, позже он забудет эту дурацкую историю, однако он будет помнить, что кричать нельзя.
  
   -А теперь спи, ибо не только призрак Коэ-сан остался на этой земле и выискивает свою жертву.
  
   -Коэ-сан ко мне не придет, - уверенно произнесла пепельная голова. Уверенно, но все же шепотом.
  
   -Хорошо, если так. А то бы мне не хотелось копать яму, уж Наги-то меня заставит, - последнюю реплику он пробубнил себе под нос, вставая и глядя на плотно закрывшего глаза паренька.
  
   Минут десять. И он будет спать как убитый. Наверное. Юкимура точно не разбирался в цифрах, поэтому решил просто пойти к следующему ушлепку. На удивление, он даже не дошел до третей кровати, которая стояла у другой стены комнаты, как послышалась какая-то возня. Он уже подумал обратно на того мелкого, но он даже не двинулся с места. Значит, это не он. Тогда кто? Опять возня. Шинпачи перевел взгляд на самую дальнюю кровать, около окна. И двинулся к ней. Преодолевая полосу препятствий настолько тихо, что каждый ниндзя позавидует, герой в новом ханьфу все ближе и ближе подбирался к окну. Шорох. Скрип двери. И вуаля, Юкимура уже около последней постели, на которой просто неспокойно спал мальчишка со светлыми волосами.
  
   -Юкимура, - спокойный тон, Наги позвала его в полголоса, чтобы не дай Ками, кто-то из этих пятерых проснулся.
  
   -Ойя, я уже почти закончил, видишь, остался только он, - Шинпачи резко засуетился указывая пальцем на ворочающегося ребенка, который уже успел скинуть одеяло на пол и раз валиться поперек кровати.
  
   Девушка незаметно нахмурилась и быстро подошла к нему, она сделала это так тихо, а, главное, быстро, что паренек невольно задумался над тем, что у нее уже есть опыт в подобных вещах.
  
   -Можешь идти отдыхать, этим займусь я, - если бы мальчишка имел больше мозгов, ах да, если бы он вообще имел их, то он бы сразу уловил, каким тоном его надзиратель произнесла "этим". Сам же паренек решил, что эта фраза несет в себе какой-то скрытый мотив, вроде " если сейчас согласишься, будешь всю жизнь отрабатывать, вылизывая унитазы ".
  
   -Да не, можешь не беспокоиться, я сам смогу справиться. Видишь? - спросил мальчишка, перекладывая ребенка на подушку. Но тот, как на зло, снова начал ворочаться и вывернулся так, что если бы так попробовал бы сделать Юкимура, тогда бы он точно себе что-нибудь сломал.
  
   -Я сказала, иди спать, - более упорней произнесла Наги, в ее голосе уже можно было заметить некое раздражение по отношению к Шинпачи.
  
   " Ты станешь моим рабом ", - послышалось где-то в голове паренька вместо реплики Наги, отчего он замахал руками и начал уверять, что этого блондина он сможет уложить и один.
  
   -ЮКИМУРА, Я НЕ ПОНЯТНО ОБЪЯСНЯЮ? ВАЛИ, ПОКА ЦЕЛ. А ЕСЛИ ВЗДУМАЕШЬ ПРЕРЕКАТЬСЯ, ТО МОЯ ДОБРОТА ТУТ ЖЕ ИССЯКНЕТ, И ТЕБЕ ВЕЧНО ПРИДЕТСЯ РАБОТАТЬ НА ЭТОТ ПРИЮТ, - снова тот низкий тон. Красивые длинные синеватые волосы начали приобретать какой-то нездоровый и неестественный серый блеск седины. По коже пробежалась ледяная волна мурашек, и через секунду мальчишки уже не было.
  
   -Черт бы побрал эту Наги! И что она хотела этим сказать? - Шинпачи пнул дверь, и та противно заскрипела, показывая на свет божий две кровати. Одна из них принадлежала Юкимуре, вторая - еще одному ребенку, который уже спал и видел десятый сон. Кинув взгляд на соседа, у него появилось неопределенное желание пнуть точно так же и его, чтобы потом, когда этот паренек упадет на пол, он бы точно так же жалобно заскрипел. Но Шинпачи сдержался. Эта ночь была последней ночью в приюте. Завтра его уже здесь не будет. С восхода солнца он официально будет жить один. В новом доме. Самостоятельно. Никто не будет отчитывать его за опоздания. Никто не посмеется над его внешним видом и не обзовет "девчонкой". Никто не будет его заставляешь мыть посуду или убирать чужие комнаты, да и вообще он сможет делать все, что захочет, когда захочет и как захочет. Вот тогда начнется жизнь...
  
   Так что Юкимура решил потерпеть еще одну ночь.
  
   -И все же, чего это она так взбесилась? Может, она привязалась к этому чуваку? Да не, не может такого быть. Это просто само по себе невозможно, - мальчишка даже замотал головой, чтобы выкинуть из нее такие...странный мысли. Он лег на свою постель и посмотрел в потолок. - Тогда, почему? Вряд ли Наги решила стать доброй, - при этой мысли он содрогнулся, его чуть не перекосило. Наги и добрая? Эти два понятия не совместимы. Шинпачи попытался представить, как девушка мило улыбается детям и гладит их по голове, но почему-то картинка немножко изменилась. Вот Наги. Вот дети вокруг нее. Вот она дотрагивается до первой попавшейся головы и... бьет ее об пол. А самое главное, эта голова принадлежала ему. Снова мурашки пробежалась по его коже. Нет, эта женщина не может быть доброй. Никак.
  
   -Точно! Я знаю!! - Юкимура аж указал на потолок от гениальности, посетившей его идеи, а на соседней кровати кто-то подскочил. - Она решила... найти мне замену, чтобы потом использовать! Эта женщина никогда не изменится. Жалко пацана, он ведь еще ничего такого в жизни не сделал, а судьба уже его наказывает..
  
   -Слушай, можешь заткнуться? Я тут вообще-то сплю.
  
   . . .
  
   Наги посмотрела на приоткрытую деверь. Упрямый мальчишка, нет бы сразу послушаться! Она тяжело вздохнула и перевела взгляд на ребенка. Светлые волосы. Оранжевая пижама с лапшой. Смешной колпак. Но девушку этот милый образ не радовал. Наги сжала кулак и с ненавистью посмотрела на блондина, мирно спящего в постели и не догадывающегося о своей тяжелой судьбе.
  
   -Он всего лишь невинный ребенок. Ему было шесть, когда он лишился родителей... . Будь ты проклят, Узумаки Наруто...
  
   * Коэ - на японском обозначает "голос".
  Техника вторая. "Беда не приходит одна"
   Сарутоби смотрел на АНБУ так, что был бы тут кто-либо другой, то он бы точно начал резать себе вены. То, что сейчас узнал он от Ястреба, заставило его... задуматься. Этот мальчишка. Он не шиноби. И не может быть им. По тем данным, что были у него на руках, Хокаге знал о его происхождении. Ничего необычного. Разве что, отец Юкимуры - монах из Хи но Тера, который каким-то загадочным образом попал в Коноху.
  
   -Ты уверен? - Хирузен задавал этот вопрос третий раз, все еще сомневаясь в словах подчиненного, и думая, что тот, к примеру, бредит, ну или вроде того. Однако уже третий раз получал сдержанное и очень красноречивое "Да, Хокаге-сама". После чего третий раз выдыхал сизый дым и смотрел на фотографию мальчишки с унылым выражением лица, держащим в руках ведро воды.
  
   -Приведи его ко мне, - он откинул фотографию на стол и посмотрел на АНБУ, который кивнул и исчез из виду. Стук в дверь. И в проеме показалась знакомая голова в бандаме.
  
   Наверняка Хаясе принес очередную стопку бумаг, которые нужно подписать. Даже в жизни Хокаге есть то, чему не позавидуешь. Кажется, Хирузен уже забыл, как выглядит его собственный дом, а слово " сон " ему вообще чуждо. И почему он не может быть таким же ребенком, как тот же самый Шинпачи? Ни о чем не думать, жить без забот, да и вообще целыми днями веселиться. О такой жизни только и мечтай, хотя сами дети не видят, в каком они выгодном положении, каждый ребенок желает стать взрослее. Они думают, что когда станут больше, то им смогут все позволить, и тогда они смогут делать все, что захотят. Хех. Как же они не правы. Год за годом ребенок начинает понимать, что быть взрослым не так уж и весело. А в конце они и вовсе разочаровываются в мире, начинают сваливать все на судьбу и пытаются найти виноватого в своих ошибках.
  
   Вот она, жизнь. Реальный мир, который на самом деле не так уж и красив, как многие его представляют. Впрочем, судьба жестока в том случае, если ты пытаешь плыть против течения реки. Но стоит перестать сопротивляться и вода сама понесет тебя в этот бурные поток жизни, где человеку всего лишь нужно оседлать волну или же...утонуть.
  
   . . .
  
   -Нани? - Шинпачи открыл и закрыл дверь своего нового дома. И снова открыл.
  
   Значит, не померещилось. И это его дом. Даже нет, не так. И это его дом?! Какая-то худая квартирка с потрескавшейся штукатуркой, напоминающей паутину на потолке, выцветшими обоями с какими-то ромашками и старым, наверняка скрипучим полом.
  
   А чего он ждал? Дворец дайме или апартаменты Хокаге? Нет, он, конечно, знал, что квартирка будет не ахти, но все же надеялся на лучшее. И это "лучшее" должно было быть лучше этого...даже слова подходящего нет, чтобы описать помещение. Однако жаловаться не стоит, он сам хотел жить один, вот, он это получил, а остальное - его проблемы.
  
   Желание заходить дальше и осматривать жилье отпало само по себе, поэтому небрежно кинув в прихожей свой рюкзак, Юкимура отправился на поиски еды.
  
   УРЧ!
  
   Вот, желудок согласен, а, значит, эта захудалая квартирка подождет. Слава Ками, долго петлять по улицам не пришлось, чтобы найти первое попавшееся кафе, где продают аппетитное сукияки. В нос сразу же ударил сладкий запах свинины и грибов, когда мальчишка поставил котелок на плиту. Он любил сукияки, особенно, когда ты сам знаешь, сколько тебе нужно съесть, и ты можешь быть спокойным, что тебя не смогут отравить.
  
   -Итадакимас! - разломив палочки, мальчишка принялся за еду. Сегодня будет довольно занимательный день, потому что...потому что у него сегодня болит голова. Да-да, голова, и она болит, поэтому Шинпачи знал, что эта неделя принесет ему еще сюрпризов.
  
   К слову, нужно бы сказать, что именно в те дни, когда у Юкимуры болит голова, случается что-то экстраординарное. К примеру, два года назад у него ныл затылок, и его родители скончались. Месяцев так девять назад на виски что-то неимоверно давило, и в тот же день они пошли в поход на три дня, где его укусила ядовитая змея, и они вернулись в первый же день. Еще у него болела голова в его дни рождения и в те дни, когда Наги была в не настроении, хотя, очень возможно, что болела она благодаря самой Наги. Но факт остается неизменным, природа наделила Шинпачи странным "даром" предвидения. Или это все погода.
  
   -Разрешите присесть, - мальчишка аж поперхнулся. Когда этот паренек успел здесь появиться?! Он недовольно посмотрел на такого же длинноволосого ребенка с неестественно лиловыми глазами и довольно бледной кожей, отчего Юкимура подумал, что тот чем-то болен. В отличии от самого Шинпачи этот пацан имел высокий рост и достаточно крепкое телосложение для своих девяти лет. Отчего первого начала пожирать зависть.
  
   -Фадифь, - небрежно бросил тот, медленно прожевывая пищу и пристально наблюдая за Хьюга, а это был Хьюга, ибо их мальчишка знал. Это случилось около года назад, тогда он напоролся на какую-то важную шишку в их клане, случайным образом подлетев ему под ноги. Он никогда не забудет, как его хорошенько пнули, что он налетел на гвоздь и весь месяц не мог пользоваться левой рукой, а ведь он левша! Сквозь сдерживаемые стоны боли и слезы Шинпачи смог различить только два слова старика, помогшего ему встать: " Чертовы Хьюга "... С того дня он начал питать к ним неприязнь и, по-возможности, всегда как-нибудь да насолить, поэтому сейчас, сидя напротив одного из них, он уже придумывал хитрожопый план, который бы явно не осчастливил бедного ребенка с Бьякуганом.
  
   -Что-то не так? - Хьяга непонимающе посмотрел на Юкимуру, а Юкимура непонимающе посмотрел на него.
  
   -С чего ты взял?
  
   -Вы уже минуты три не сводите с меня глаз, если я Вас как-то оскорбил, то прошу меня простить, - спокойно и без доли высокомерия, которое, как узнал Шинпачи из разговоров, так присуще членам этого клана. А если приглядеться, он не такой уж и плохой, вон, общается с ним вежливо и не пинает его, даже решил посидеть с ним за одним столом, поесть тонкацу.
  
   -Я Шинпачи Юкимура, - мальчишка протянул руку для знакомства и закрыл глаза, расплываясь в улыбке.
  
   -Токума. Хьюга Токума, - он неуверенно пожал руку и уставился на свою миску. Токума редко с кем-то знакомился из своих сверстников. Все одноклассники его как-то незаметно сторонились, предпочитая общаться между собой, а ему оставалось лишь гордое одиночество, полное спокойствие и...тишина, ну, относительная тишина.
  
   В клане Токуму всегда учили вежливости и покорности, поэтому он был сдержан и учтив с незнакомцами или же старшими. Он не отличался какими-либо способностями или сносным характером, и его по-просту не замечали. Отцу не хватало на него времени, а мать была слишком больна для того, чтобы дарить ему свою любовь и заботу, хотя ему было достаточно всего лишь одной ее ласковой улыбки, чтобы забыть все свои несчастья, наплевать и вытереть об них ноги. Так он и жил, пытаясь быть не в худших, но и не дотягивая до лучших.
  
   -И давай на ты, Току-чан, - а вот еще одна странная привычка Шинпачи - менять суффиксы. Скорее всего, если его даже будут пытать, и он будет находиться на грани жизни и смерти, то Юкимура все равно ни за что не скажет " чан " девчонке. Почему? Наверное, он и сам не знал почему. -Ты ведь шиноби? - заметив перебинтованные запястья и костяшки пальцев, поинтересовался мальчишка. Это было забавно. Разговаривать со своим ровесником и осознавать, что ты и он - совершенно разные люди. Он - тот, кто защищает. Ты - тот, кто нуждается в защите. И хотя неприятно осознавать, что ты слаб, ты все равно хочешь поговорить с ним, а потом вдруг понять, что шиноби - точно такие же люди, просто они умеют пользоваться чакрой, в отличие от мирных селян.
  
   -Нет, я только учусь, - негромко ответил Токума, ковыряя палочками в тонкацу. Он сказал это так негромко, что Юкимура еле расслышал. Хьюга не привык к излишнему вниманию, он же не Учиха Итачи, которого в академии чуть ли не боготворят, и в этом случае даже просто внимание для него было уже излишним.
  
   -Мм, вот мне всегда было интересно, а за кой черт вы поступили в эту академию? - шатен вдруг поднял голову и посмотрел на Шинпачи, будто он только что спросил, для чего нужен мозг. -Ну, в смысле, почему ты хочешь быть шиноби?
  
   -Чтобы защищать свою деревню, - пожал плечами Токума, переводя взгляд на оживленную улицу, где уже играли дети, суетились взрослые и просто прогуливались шиноби. Когда-нибудь он тоже будет носить этот жилет джонина и улыбаться прохожим, а те будут отвечать взаимными благодарными улыбками, потому что он однажды спас их.
  
   -Это твое желание, или желание Конохи? - шатен незаметно вздрогнул и снова опустил взгляд в миску. В чем-то Шинпачи прав. На самом деле причина Токумы была другой, может, она была немного эгоистичной, но именно из-за нее он будет готов защищать этих людей ценой своей жизни. А все потому, что
   ...он хочет...
   ...быть...
   ...нужным.
   Нужным не только своей больной матери. Может, не отцу и не клану, но деревне. Ему надоели эти безразличные и равнодушные взгляды, которыми его одаряли каждый божий день. Пусть он умрет, однако другие шиноби и горожане будут смотреть на его имя, высеченное на мемориале, и будут помнить его, как героя Конохи, отдавшего свою жизнь за их мирное будущее. Токума не боялся смерти, он боялся быть забытым...после нее.
  
   -Оно наше... Эта причина, она находиться в каждом из вас. Она находится в самой Конохе. И находится в моем сердце.
  
   -Че? Можешь, еще раз повторить, а то я не очень понял смысл последних трех предложений, - Юкимура даже выпал в осадок, с глупой улыбкой глядя на своего знакомого. В метафорах и афоризмах да и в прочей литературной фигне он не разбирался, это тоже самое, когда людей, не разбирающихся в электронике, называют самоубийцами.
  
   -Не бери в голову. Просто, я хочу защитить всех - это мой Путь ниндзя, - Токума слабо улыбнулся, смотря, как мальчишка находится в замешательстве.
  
   -Ты хочешь героем стать, что ли? - почесав щеку, спросил Шинпачи. Герои. Он их никогда не понимал. Отдать жизнь за незнакомого человека... Нет, он не спорил, это достойно уважения, респекта и все такое, но...отдать ЖИЗНЬ. Для Юкимуры это было не просто слово, а что-то необыкновенное, красочное, прекрасное, то, что бывает лишь один раз. И он был не готов пожертвовать этим ради другого. Может, когда-нибудь на старости лет, когда ему нечего будет терять и у него уже будут внуки, если не правнуки, то тогда он бы согласился умереть, защищая какую-нибудь молодую женщину. А так...
  
   -А кто не хочет им быть? Этому миру нужны герои.
  
   -И ты будешь готов прямо сейчас умереть? А как же дом, семья, дети, жизнь, в конце концов. Ты что, действительно, не хочешь жить? Повидать различные страны и интересные места, попадать в разные приключения и встречать новых знакомых. Ты готов отказаться от этого ради другого человека, который тебе совершенно незнаком? ... Не думай, что я трус, если так говорю, просто...я люблю жить. И мне нравится моя жизнь. Если честно, то я бы ни за что не стал шиноби.
  
   В однотонных глазах промелькнуло некое понимание, а потом Юкимура почувствовал, как его берут за руку.
  
   -Ты прав, жизнь прекрасна. Но...если от меня будет зависеть другая жизнь, то я сделаю все, чтобы она не прервалась. Пусть это будет незнакомый мне человек, но я буду счастлив, если он будет благодарить меня, когда я буду умирать. Потому что...я живу для того, чтобы помогать людям. И еще, - он вдруг посмотрел в глаза Шинпачи странным взглядом, который последний не видел и разу в жизни, - если ты так любишь жить, то пообещай мне, что не умрешь. Пообещай, что я спокойно смогу отдать за твою жизнь свою. И пообещай, что ты тогда проживешь эту жизнь и за меня тоже.
  
   Токума сам не понимал, что за странный порыв вдруг захлестнул его сознание, однако остановиться он не мог. Наверное, ему было приятно, что он смог, наконец-то, увидеть человека, которому не безразлична его судьба, и не безразличен он сам. Вот оно, счастье. Такое сладкое чувство. Так и хочется, чтобы оно преследовало его, однако...все хорошее заканчивается. И этот момент прервал сам Юкимура, буквально выдернув свои руки из цепкой хватки Хьюга.
  
   -Ну ладно, - неуверенно протянул он , глядя в горящие глаза собеседника.
  
   -Обещаешь? - в его голосе слышалось, какое-то подобие мольбы, отчего мальчишке сейчас показалось, что если он откажется, то он будет последней сволочью в этом мире.
  
   -Обещаю, - более твердо заявил он, вставая из-за стола и ища в карманах кошелек. Его немного напугал этот энтузиазм будущего шиноби, а потому...
  
   "Пора бы отсюда драпать".
  
   -Хочешь, провожу тебя?
  
   -Э-э, нет. Я...мне нужно кое-куда зайти. Одному. Так что, пока! - он со скоростью молнии выложил на стол сто семьдесят три рю и смотался ко всем чертям из этого кафе, обещая больше никогда сюда не приходить.
  
   "Чудковатый пацан, от таких надо держаться на расстоянии, а то, кто знает, они тебе и в сталкеры запишутся...", - мальчишка уже шел по какой-то улице, находящейся а совершенно другом конце Конохи. Уж здесь-то Токума не будет его искать. Наверное. В общем, вероятность этого равна...девяносто двум процентам.
  
   Деревня шиноби, как всегда, была оживлена. Множество людей сновало туда-сюда, разглядывая различные торговые лавки и пытаясь себе что-нибудь прикупить подешевле, а торговцы пытались продать это подороже, из-за чего везде стоял гул. Но это нравилось Юкимуре, он не был социопатом, а, значит, его не должна была волновать шумная атмосфера. Ему нравилось наблюдать за людьми, которые так смешно корчат рожицы, когда несут тяжелые пакеты или же спорят друг с другом. Нравилось смотреть на молодые семьи, пытаясь представить на месте их свою. Может, ему и становилось больно, но почему-то потом становилось легче, и боль отступала на второй план, давая подумать, а что он будет делать дальше?
  
   У него была цель. И он ее добился. Теперь он не живет в приюте. Однако не чувствуется особой радости. Нет, он не хотел обратно и не жалел, что ушел, просто в груди началась образовываться пустота. Ведь ему больше не к чему стремиться. Где ЕГО смысл жизни? Вон, у того же Току-чана есть цель и причина, ради чего он живет. А ради чего живет сам Юкимура?
  
   "Хочу быть свободным", - внезапно ответил он на свои же мысли. В этой жизни ему больше ничего было не нужно. Свобода. Кажется, так просто, но это только на первый взгляд.
  
   И даже если и так, что ему делать теперь? Жить? Работать? Хех. Ему ведь всего лишь восемь, не больше, кто его работать возьмет? Тогда что? Какова следующая цель?
  
   Шинпачи так сильно был занят раздумьями, что сам не заметил, как заблудился. Этот квартал му был незнаком. Нет бы сразу идти домой, но ведь это же Шинпачи Юкимура, а у него все не как у людей.
  
   -Ксо!
  
   -Шинпачи Юкимура? - послышался взрослый мужской и спокойный голос, в котором чувствовалось властность. Мальчишка обернулся. Перед ним опять стоял АНБУ, только теперь в маске какой-то хищной птицы, сокол или стервятник...
  
   -Это Вы мне? - поинтересовался он, указывая на себя пальцем и оглядываясь вокруг, мало ли, вдруг в Конохе есть его теска.
  
   -За мной, - пропустив, скорее всего, более риторический, чем тупой, вопрос паренька, АНБУ двинулся в неизвестном направлении, и мальчишке ничего не оставалось, как плестись за ним.
  
   . . .
  
   -Э-э, стари...то есть, Третий? Если Вы по поводу раскрашенного квартала Хьюга, то это не я! Меня заставили!! Точнее подставили!! Не верьте им!!! И ни в чем не виноват!! Я всего лишь несчастный сирота-а, над которым издевается весь прию-ю-ют, пожалейте меня-а!! - Шинпачи тут же бросился в ноги, проливая слезы и всячески пытаясь изобразить "несчастного сироту". Кто ж знал, что его раскроют так быстро? Но как бы то там ни было, надо улизнуть от наказания, и Юкимура готов из кожи вон лезть, чтобы сделать это.
  
   -Успокойся, Юкимура-кун, тебя привели сюда не за этим, - спокойно произнес Хокаге, когда тот уже было пополз к его ногам, под стол.
  
   -Ёкатта*! - послышалось из-под стола, и вскоре перед Сарутоби стоял счастливый Шинпачи с весьма облегченным лицом. Слез как не бывало.
  
   -Видимо, ты не догадываешься, почему ты здесь... Что ж, тогда я объясню. Ты же ведь умеешь управлять энергиями Ин и Йо, правильно? - тут Хирузен посмотрел на мальчишку, который почесал затылок, а потом изрек:
  
   -Чего?
  
   -Камушки. Ты же умеешь их создавать, да?
  
   -А, да! Э! Старик, а откуда ты узнал об этом?! - Шинпачи подпрыгнул на одной ноге, округлив глаза так, что теперь они были идеально круглой формы.
  
   "Видимо, он даже не представляет, чем владеет. Действительно, беззаботный мальчишка".
  
   -Думаю, пришло время сказать, что...я знаю абсолютно все о тех, кто живет в Конохе. В том числе и о тебе, - Сарутоби указал дымящейся трубкой на удивленного Юкимуру, который подозрительно сощурился, будто зная, что Хокаге врет.
  
   "Неужели этот старик действительно такой сильный? С виду такой хилый, стоит на него плюнуть, и он развалиться... А ведь если подумать, то я на своем веку злил много старикашек, вдруг он захочет отомстить мне за издевательство над ними?!"
  
   -Живым я не дамся!! - завопил пацан, отпрыгивая от Хирузена чуть ли не в дальний угол кабинета. Самому же Хокаге оставалось только тихо вздохнуть от столь неожиданной смены настроения ребенка и снова прикусить кончик трубки.
  
   -Юкимура-кун, не хочешь вступить в академию шиноби?
  
   -Я хочу жить, и я не позволю забрать мою жизнь какому-то старика... А? А... А!! Третий, так ты че, хотел, чтобы я шиноби стал?! - видимо, смысл слов до мальчишки дошел не скоро, из-за чего он сначала начал орать уже приготовленную заранее речь.
  
   -Да, - спокойно ответил Сарутоби, выдувая причудливые колечки дыма перед собой. -Так ты согласен?
  
   -Ну, я...нет. Я не хочу быть шиноби.
  
   -Не хочешь? Многие готовы отдать все, чтобы быть на твоем месте, - задумчиво протянул Хокаге, глядя куда-то сквозь стену. На данный момент дела Конохи и Ивы довольно плохи, особенно, если считать военные силы. Поэтому каждый шиноби сейчас на счету. Не хочется, конечно, заставляешь этого веселого мальчишку становиться ниндзя, а потом отправлять на войну, однако...это неизбежно. Третья Мировая война шиноби уже наступает на пятки. -Не отказывайся сразу. У тебя есть отличный шанс сделать карьеру шиноби.
  
   -Я не люблю жертвовать собой во имя кого-то. Простите, Третий, мой "патриотизм", но нет.
  
   -И что ты будешь делать? На одно пособие сироты не выживешь. Станешь ремесленником или крестьянином? Будешь жить в вечном страхе за свою жизнь и жизнь своей семьи. И, в итоге, просто умрешь, загубив свой талант. Неужели ты хочешь такой участи? - Хирузен посморел на задумчивого мальчишку. Шинпачи и сам не знал, куда ему податься. С одной стороны, шиноби и приключения, вечные миссии и командный дух, а с другой простая крестьянская жизнь. Кажись, многие бы променяли спокойную жизнь на жизнь ниндзя. Но...что на счет свободы? Вечно подчиняться Хокаге и не иметь право собственного выбора. За тебя решают каждый твой шаг, будто ты малое дитя, на твои принципы и мнение всем плевать, а, главное, шиноби вечно подвергается себя опасности. Вся его жизнь - это путь по тонкому лезвию ножа, или прыжок в темноте, ведь кто знает, будет ли в следующий раз под ногами земля.
  
   -И что Вы предлагаете?
  
   -Вижу, что тебе не по вкусу быть ниндзя, но это не так уж и плохо. Что ж, у тебя есть шанс закончить академию, если сдашь экзамен - будешь шиноби, нет - останешься простым горожанином. Это твой выбор, я приму его, каким бы он ни был.
  
   "А старик дело говорит, в конце концов, если мне не понравится, то я с легкостью смогу сделать так, чтобы меня оттуда выгнали, и тогда-то он уже не будет лезть ко мне со своими странными замашками... Интересно, все шиноби не адекватные, или они претворяются?"
  
   -Лады, дедок, я согласен. Но помни свое обещание, если я не сдам, то я останусь простым горожанином, - Шинпачи указал на него пальцем, будто брал с него слово, а потом хитро улыбнулся.
  
   "Уж я-то докажу, что из меня за ниндзя может получиться, поверь мне, от мысли, что в твоих рядах будет стоять кто-то на подобии меня, ты скончаешься быстрее, чем я закончу эту академию".
  
   -Что ж, во-первых, тебе придется называть меня более уважительно, во-вторых, будь завтра у академии в семь утра, а, в-третьих, ... на счет квартала Хьюга мы еще поговорим, - спокойно произнес Сарутоби, прикуривая трубку и смотря в спину удаляющемуся мальчишке, у которого при упоминании Хьюга волосы дымом встали, и через секунду его уже не было.
  
   И все же, не зря у него сегодня голова болела.
  
   . . .
  
   В этот день был дождь. Это словно предзнаменование, которое тихо кричит: " Плохо! Все плохо! Пора драпать!! " И от этого на душе у Шинпачи становилось еще хуже, а настроение уже давно перевалило за отметку "ноль" в отрицательную бесконечность. Во-первых, сегодня он не выспался, потому что кровать была настолько жесткая, что даже пол казался мягкой подушкой, и это удручало. Во-вторых, в холодильнике у него ничего не оказалось, что странно, ведь мальчишка помнил, как вчера вечером он клал сюда продукты. В-третьих, он идет на казнь, точнее в академию шиноби, а так как Юкимура ненавидел учебу, то это известие ничем не могло его обрадовать.
  
   Вокруг мальчишки начала образовываться незримая темная аура, и если на его пути встречался хоть какой-нибудь бедолага, то он сразу же сматывался, складывал вещи, переезжал в Амекагуре, потом становился элитным бойцом деревни, участвовал в миссиях S-ранга, получал пенсию, уезжал на отдельные острова, где доживал остаток своей жизни, и его все равно мучили кошмары о мрачном и жутком виде Шинпачи.
  
   -Шинпачи Юкимура? - послышался довольно задорный голос. Перед входом в академию стоял среднего возраста мужчина со светлыми волосами, который добродушно улыбался. На лице у него уже было полно щетины и морщин, но это придавало ему еще больше приветливости.
  
   -Угу, - с каким-то сожалением, толи от того, что Юкимура -это он, толи от осознания того, что этому доброму мужчине ему придется пакостить, ответил мальчишка.
  
   -Пойдем, я отведу тебя в твой класс и познакомлю тебя со всеми.
  
   Уже петляя по коридорам академии, Шинпачи понял, что изнутри она намного больше унылая, чем снаружи. Эти темно-бордовые стены и светло-каштановый пол его сводили с ума. В окнах, как ни странно, был один и тот же вид, на одно и тоже голое засохшее дерево. Двери ничем не отличались от предыдущих, отчего мальчишке казалось, что они ходят кругами. В самой академии стоял неимоверный холод, от которого у Юкимуры стучали зубы, синели ногти и начинали дрожать колени. Да и запах тут был каким-то...заплесневелым, что ли. В общем, не академия, а какой-то дом ужасов.
  
   -Эй, мы еще долго будем идти?
  
   -Хе...Хе-хе...
  
   -Чего смешного?! Мне вообще-то т-тут холодно! - проскрипел мальчишка, останавливаясь. Он глубоко выдохнул и перед его носом образовалось облачко пара. Действительно, температура тут ниже, чем на улице. Вон, на стеклах даже с этой стороны появились ледяные узоры. Юкимура подышал на свои ладони в надежде хотя бы почувствовать их, но тщетно.
  
   Что это? Снег? Но...откуда? Белые хлопья медленно падали откуда-то с потолка, что против закона природы, а это значит, что либо Шинпачи сошел с ума, либо это какая-то техника. И, вероятнее всего, второе. Ну почему ему так не везет? Первый день в академии, а уже на него напал шиноби.
  
   -Эй, Вам не кажется, что тут что-то не так?
  
   -Хе-хе.
  
   -Да сделайте уже хоть что-нибудь!! - выпалил мальчишка, хвастаясь за руку мужчины.
  
   -Ойя, - он посмотрел на костлявую какую-то неестественную руку, которую только что...оторвал. -Й-я нечаянно, - медленно произнес Шинпачи протягивая конечность мужчине. И почему-то мозгов у него не хватило догадаться, что у людей просто так руки не отпадают.
  
   -Хе-хе-хе, - внезапно Юкимура почувствовал, как его грубо швырнули в стену, на которой тут же появилась вмятина и паутина трещин. На секунду стало тяжело дышать, однако потом, упав на колени, мальчишка прокашлялся, сплевывая кровь.
  
   -Значит, враг - это ты. Ясненько. Но просто так я не сдамся!! - прохрипел паренек, медленно вставая а ноги и подбегая к мужчине, но тот с легкостью и невероятной гибкостью рыси схватил его за горло одной единственной рукой и, повернувшись, снова впечатал его в стену, нависая над ним и дыша своим гнилым дыханием прямо в лицо мальчишке.
  
   На данный момент Шинпачи и сам не знал, холодно ему или жарко. Он чувствовал горячую кровь, заставляющую неприятно липнуть ханьфу к телу, и чувствовал, как онемели его ноги в сандалиях. Что-то мокрое и неприятное падало ему на скулы, вроде бы...слюна... В воздухе повис жутко неприятный смрад, который смешался с запахам крови и снега, а потому все это напоминало... запах...смерти.
  
   Он попытался взглянуть на противника, чтобы запомнить его лицо, однако увидел только ярко-багровые глаза...
  
   Юкимура проснулся в холодном поту. Сон. Это всего лишь кошмар. Реалистичный ночной кошмар. Такое бывает, когда слишком сильно нервничаешь. Но все закончилось, и это его радует. Судорожно вздохнув, он сел на кровати. Теперь все ясно, вот почему ему было так холодно, окно, оно открыто. С глупой улыбкой на лице паренек пошел закрывать его. Только вот...когда он его открыл?
  
   Шинпачи потянулся дверце, как что-то очень мерзкое и липкое схватило его за руку и ребенок повис на подокойнике, балансируя между комнатой и улицей, жизнью и смертью. он тарался вырвать руку, держась за оконную раму, но что-то схватило его и за шею, заставляя все же выпасть. Мальчишка успел заметить лишь те же багровые глаза, пожирающие его взглядом, в которых так и читалось "Смерть"...
  
   Он очнулся от кошмара так неожиданно, что даже грохнулся с дивана, больно ударившись локтем. Сон во сне. Присниться же такое. Стоп! А если это тоже сон? Для уверенности паренек оглянулся, нет ли и тут каких-нибудь монстров. Кроме шевелящейся тени от шторы, нет. К тому же он чувствует боль, а, значит, Шинпачи наконец-то в реальности. Еще никогда он не был так рад утру, что уже настораживало, не считая того энтузиазма, когда он, выйдя на ветхий балкончик, к которому была подведена ржавая пожарная лестница, прокричал:
  
   -Утречка, люди!!
  
   -Заткнись! - послышалось в ответ откуда-то из соседнего дома. И почему человек не может просто взять и порадоваться за другого, или прокричать в ответ "Утречка, парень!", впрочем, даже это не омрачало состояние Юкимуры, который двинулся на кухню, где его уже ждал завтрак.
  
   "Надо бы взять с собой печати отца от злых духов, а то вдруг...", - мальчишка поглощал удон со скоростью света, при этом успевая переодеваться и делать прическу одновременно. Надо бы не опоздать, а то дедок...Хокаге может прийти в ярость, к тому же он уже пообещал, что побеседует с ним о Хьюга. Блин, ну почему он не смог тогда промолчать?!
  
   . . .
  
   -Расскажи о себе, - вдруг услышал Шинпачи, стоя у стола учителя. Он даже не заметил, как вышел из дома, шел по улице в академию, как дошел до класса и пропустил вступительную речь о новичке. Все было настолько быстро, что мысли...мысли?! Ну ладно, мысли вернулись только сейчас. Некоторые ученики академии смотрели на прибывшего с интересом, другие с равнодушием, а третьи и вовсе не смотрели в его сторону, предпочитая заняться более важными делами, поспать, например, или поиграть в морской бой...
  
   Мальчишка тоже начал оглядывать класс. Ничего необычного, и нет никаких подозрительных мужиков с щетиной и красными глазами. А это хорошо. По крайней мере, он не будет опасаться за свою жизнь. Вздохнув, Юкимура уже хотел начинать свой рассказ, как взгляд сам собой натолкнулся на темноволосого пацана, сидящего за самой последней партой у стены.
  
   -Эй, ты!! - выкрикнул Шинпачи разбегаясь и прыгая на парту, при этом умудряясь уже кому-то отдавить пальцы и получить гневное шипение.
  
   -Стой! Куда?! А ну слезь!!! Слезь, кому я сказал?!!
   Прыжок.
   Еще один.
   И еще.
   И вот он уже сидит на корточках перед тем брюнетом, который все еще спокойно читал книгу, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг него.
  
   -Слезь с моей парты. Ты загораживаешь мне свет, - спокойно и вовсе не злобно "попросил" паренек.
  
   -В тебе сидит злой дух!! - так уверенно прокричал мальчишка, что Итачи даже чуть сам в это не поверил, однако думать было поздно, ибо на лоб Учиха приклеили какую-то подозрительную бумажку прямоугольной формы. Юкимура хлопнул в ладоши и громко произнес: -OSE RARE, AKURYO!!!
  
   БАМ!!!
  
   БУХ!!
  
   Единственное, что успел заметить Итачи, прежде чем его затылок поздоровался с полом, так это потолок и какую-то чокнутую девчонку на его столе. А потом тьма...
  
   . . .
  
   -...чи-кун!! Итачи-кун, с тобой все в порядке? - над Учиха нависла Хана, тревожно оглядывая его состояние. А состояние у него было не лучшее: голова болела так, будто недавно его мозги решили станцевать румбу ча-ча-ча и пасадобль вместе. В глазах все плыло, и чтобы рассмотреть человека, который с ним говорил, ему приходилось щуриться. В ушах стоял неприятный звон, будто кто-то непрерывно звонил в колокол. А свое тело он вообще не чувствовал.
  
   Давайте отмотаем пленку назад. Итак Юкимура хлопнул в ладоши, прокричал "Изыди, злой дух" и со всей силы силы треснул ему по лбу, потом Итачи вместе со стулом оказались на полу, и первого доставили в медпункт. Зато Шинпачи выгнал из него демона...
  
   -Ксо! Не получилось..., - пробубнил мальчишка, глядя на бездыханное тело Учиха. -Но ничего! Уж на этот то раз я все сделаю как надо!!
  
   -Ну уж нет, - учитель быстро схватил гиперактивного паренька за шиворот, который уже было хотел подойти к "мертвому" Итачи и повторить свой ритуал, и оттащил его подальше от детей, ну, мало ли... -А теперь объяснись.
  
   -Ойя, мужик, не стой над душой, а? - Юкимура посмотрел на мужчину снизу вверх, а мужчина посмотрел на Юкимуру сверху вниз.
  
   -Как тебя зовут?
  
   -Шинпачи Юкимура.
  
   -Вот что, Юкимура, теперь я твой сенсей, и если ты повторишь эту выходку, то, поверь, ты пожалеешь, что вступил в академию.
  
   -Уже жалею, - буркнул тот, опуская голову, если честно, то Юкимура пожалел, что согласился в нее вступить, как только вышел из кабинета Хокаге.
  
   -Пошутить решил? - спросил сенсей с такой прической, будто он только что выбежал из горящего дома, пробежал сто миль и прыгнул с моста. Он взял мальчишку за ухо, отчего тот сразу же завопил что-то на подобие "Итээ*". -Юкимура, ты сейчас же идешь вместе с Ханой и Итачи в медпункт, и просишь у него там прощения, понял?
  
   -За что?! Итээ!!!
  
   -За свою выходку, - пояснил мужчина, отпуская красное ухо ребенка и пытаясь сказать классу, чтобы все сели на свои места.
  
   -Ну вот, теперь я должен еще и демонам помогать, проклятый мужик, что б ты подавился! - прошипел себе под нос Шинпачи, подходя к последней парте.
  
   К худу ли, к добру ли, но дошли до кабинета они тихо, в полной тишине, Юкимура даже не шептал проклятия в адрес сенсея. Зато как только Итачи начал открывать глаза, то его как прорвало.
  
   -Он жив? - для убедительности мальчишка даже тыкнул Учиха пальцем, на что тот как-то пошевелился. Инузука посмотрела на новичка каким-то странным взглядом, а потом вдруг спросила:
  
   -Тебе понравился Итачи-кун, да?
  
   -Нани?
  
   -Ну, он же красивый, сильный, умный...он же гений, в конце концов, так что это не удивительно. Но, знаешь, не стоит так...амбициозно привлекать к себе внимание, а то у Итачи-куна будет сотрясение мозга..., - "если его уже нет", девчонка это говорила с таким выражением лица, будто рассказывала, сколько будет два плюс два. Юкимура долго переваривал подученную информацию, он будто бы завис, как зависает интернет в классе информатики, но когда, наконец, до его мозга дошло, что сейчас его назвали девчонкой, да и еще девчонкой, влюбленной в демона, то он очнулся.
  
   -ЧЕГО?!! Вообще охренела?!! Посмотри на меня, слепая, да чтобы я и этот демон, да никогда!!! - он так активно махал руками, что когда Итачи садился на постели, ему прилетело еще раз, и он, ударившись об стену тем же многострадальным затылком, снова потерял способность видеть.
  
   -Гомэн насай, я же не знала, что это настолько личное... Ты, небось, из-за него сюда перешла, да? Хочешь, я сейчас уйду, и вы останетесь с Итачи-куном наедине? - все так же спокойно произнесла Хана, глядя на разъяренного мальчишку. Вообще Инузука было как-то наплевать на жизнь Учиха, в отличие от большинства девчонок. Она не трогала его, он не трогал ее. Хотя если честно, то Итачи ее раздражал, он бесил ее своим спокойствием, молчаливостью и гениальностью. Ее нервировало то, как ее одноклассницы, не смея к нему подойти, кидают на него косые взгляды и шепчутся друг с другом. Выводило из себя, когда этот брюнет получал отлично с таким выражением лица, будто так и должно быть. Но больше всего ей не нравился его возраст. Учиха было восемь лет, а он уже ходил в академию и проучился в ней целый год, не получая меньше 90 баллов. Возможно, ее съедало странное чувство внутри, не дающее ей спать, нормально мыслить и принимать действительность такой, какая она есть, кажется, это чувство...называется...зависть.
  
   Хана не понимала, отчего его так боготворят и лелеют, а теперь еще и эта бешеная, которая втрескалась в него и готова уже даже избивать Итачи, чтобы он обратил на нее внимание.
  
   -Дура, что ли?! Или реально слепая?!! Я- парень!!! По мне что, не видно?!
  
   -Да ладно? - вот теперь на лице у Инузуки читалось удивление. Она внимательно осмотрела мальчишку с ног до головы, черты лица у него были мягкими и плавными, однако у девчонок этого возраста они более...изящные. Вот руки...совсем никакой мускулатуры, одни кости, впрочем, у крестьянских мальчишек такое вполне возможно. Рост, ну, потом вырастет. Если исключить длину волос и ханьфу, то... Что ж, судя по всему, она, действительно, ошиблась.
  
   -Не веришь? Ла-а-адно, - Юкимура начал снимать одежду, он никогда не отличался стеснительным характером. Ну, не избивать же ее, правда? А поэтому он решил пойти на менее опасный для здоровья девчонки способ. Хотя где-то в глубине души он все равно понимал, что останется униженным, но все же отказаться мальчишка уже не мог. Если он на что-то решился, он это сделает.
  
   -Можешь раздеваться в другом месте? - послышался довольно спокойный голос Учиха, который заставил присутствующих посмотреть на его перебинтованную голову. Сначала Итачи посмотрел на Хану, сидящую рядом с кушеткой, а потом перевел взгляд на Шинпачи, стоящего по другую сторону постели.
  
   -Э-э, Итачи-кун, это...
  
   -Та девочка, которая ударила меня, я помню, Хана. Знаешь, калечить людей, не самый лучший способ, чтобы привлечь к себе внимание.
  
   -Ну все, вот сейчас мне никто не помешает закончить изгнание, - Юкимура с трудом сдержался, чтобы не врезать Учиха. Он перестал снимать ханьфу, достал точно такую же прямоугольную печать из рукава, зажав ее между двумя пальцами, и внимательно посмотрел на брюнета, шепча себе под нос что-то на непонятном языке. Его оскорбили второй раз, вот что за наглость?!! У него-то была причина калечить этого паренька, а какая причина у их двоих называть его девчонкой. Именно, никакая, так пусть хотя бы этот недодемон поймет, что такое гнев Шимпачи Юкимуры.
  
   -Перестань, я девочек не бью.
  
   -ИЗЫДИ, ЗЛОЙ ДУХ!!!
  
   На этот раз Итачи удалось увернуться от летящей в него бумажки, а так же остановить третье путешествие во мглу. Они около пятнадцати секунд молчали. Инузука спокойно сидела на стуле, рассматриваю двух мальчишек на кушетке. Шинпачи пытался лягнуть своего противника ногой, наваливаюсь на него сверху. А Учиха спокойно полулежал, держа кулаки Юкимуры на безопасном от себя расстоянии. "Девчонка" была довольно сильной, однако он все же сильнее. И чего она так к нему цепляется, что он сделал? Может, обидел как-нибудь...или где-нибудь... А не, он ее первый раз...второй раз в жизни видит. Тогда что? Она больная? Или это у нее в роду так принято выражать симпатию?
  
   Мальчишке вдруг пришло в голову, что новенькая недолюбливает самих Учиха. Но что такой "маленькой девочке" мог сделать столь величественный клан? Он еще много вариантов перебрал за эти пятнадцать секунд, ставшие для троих детей самыми долгими в их жизни, как вдруг...
  
   -Он взрывная, - спокойно произнес брюнет, разглядывая "девочку".
  
   -Что взрывная? - Хана, наконец, очнулась и посмотрела на своего одноклассника, как на идиота. Она, конечно, не была тупой, но сейчас она как-то выпала из реальности и не смогла понять, о чем речь.
  
   -Печать, - как ничем не бывало ответил тот.
  
   -ЧТО?! И давно ты носишь в рукавах взрывные печати?!
  
   -Ойя...
  
   БУМ!!!
  
   Итоги:
   В первый день академии:
   Избил гения.
   Нахамил учителю.
   Еще раз избил гения.
   Взорвал медпункт.
   Вывод: год предстоит быть долгим.
  
   * Yokatta (Ёкатта) - дословно переводится как "Слава Богу"
   * Itee (Итээ) - "Ай!", "Больно!"
  Техника третья. "Забавно"
   "Я...умер?" - это была первая мысль, которая посетила Юкимуру, когда он открыл глаза. Белое пространство встретила его весьма "радужно". Все тело как-то неестественно болело, казалось, будто к нему привязали мраморный столб, кинув на дно моря, и сейчас Шинпачи ощущает, как на его тело начинает давить сотни тонн воды. Это было...неприятно.
  
   А, собственно, что произошло? Мальчишка огляделся еще раз, но ничего нового кроме того же белого пространства и какой-то изгороди не увидел, зато почувствовал легкий и свежий ветерок откуда-то слева. Он медленно повернул голову, из-за чего по телу прошла волна странного жара, и увидел открытое окно с видом на дома, дома, дома и величественную гору Хокаге. Значит, он все-таки жив.
  
   И он в больнице. И, судя по всему, один. Без того демона и наглой девчонки. Это одновременно и радует и удручает. Первое, потому, что он может насладиться тишиной, хотя ее он не очень любил, но надоедливых соседей по палате он не любил больше. Второе, потому, что, видимо, с ними все в порядке, и пострадал, как всегда, только Юкимура. И почему удача отворачивается от него? Причем, всю жизнь? Чем он хуже того же мальчишки со злым духом? Возраст вроде бы одинаковый, и это все, в чем они похожи. Рост, внешность, характер, душа, особенно она. Не считая того, что Юкимура сирота, настоящих друзей у него нет, да и в приюте не удалось завести из-за его вспыльчивости и внешности, и...ах да, мозги, наверняка голова такого уникума на черном рынке будет стоить не мало...
  
   Шинпачи вздохнул. Его жизнь как-то по-своему жестоко обошлась с ним. Почему-то она исполняет его самые мелкие и ничтожные желания, избегая самых желаемых и важных. Почему? Есть один простой ответ. Это жизнь. Кто сказал, что жить легко? Ведь в приюте тоже было полно сирот, тот мальчишка с серебристыми волосами и вечным своим "не хочу" или тот блондин, спящий поперек кровати, они все были похожи своими несчастьями друг на друга. И если такие мелкие живут и не причитают на жизнь, то значит и он сможет это сделать. Ведь он...
   Шимпачи Юкимура!
  
   . . .
  
   -Итак, как вы знаете, наш медпункт...стал не природен для лечения, в результате чего...пострадало трое ваших одноклассников. Правда, если Итачи и Хана отделались несильными ожогами, то Юкимура... В общем, к чему я это все говорю, дети, кто хочет навестить больного и сказать, что вы ждете его выздоровления?
  
   А в ответ тишина... Весь класс как-то притих, и даже те, кто никогда не слушают своего сенсея, тоже замолчали. Никому не хотелось идти в больницу к...Шинпачи, всем запомнился тот злополучный день, когда произошел взрыв. Он, конечно, был небольшим, но медпунктом все равно теперь нельзя пользоваться. Да и все теперь знали от Ханы, что в рукавах Юкимуры припрятано несколько..."подарочков", которые на хрен башку могут от тела отделить, а прощаться с головой не хотелось никому, поэтому все молчали. Молчала даже Инузука, хотя она и была не прочь сходить к новому знакомому, но мать, как назло, сказала утром прийти пораньше, чтобы присмотреть за братом.
  
   -Хорошо, тогда пойдет... - некоторые даже успели залезть под парты или прикрыться учебниками, а особо наглые показывали руками крест и молились, безмолвно крича. -Пойдет...Кеиджи, - послышался облегченным вздох класса.
  
   -Э-э, а че сразу я?! Сенсей, я вообще-то с Юкимурой не знаком, да и отец сказал, чтобы я пришел пораньше, так что я не могу. Вон, пусть Учиха идет, они вроде как не плохо общаются, - выкрутился Сато, насмешливо глядя на гения их класса и всей академии. Если повезет, то вместе с Шинпачи в больнице будет лежать и он. Вообще Сато недолюбливал Учиха, и причиной тому была та же зависть, но в отличие от Ханы, он частенько действовал, пытаясь подставлять того как можно чаще.
  
   Мужчина призадумался, если Кеиджи отказался, то его ни за что нельзя переубедить, а что насчет Итачи... Он, конечно, и так получил от новенького, но ведь...именно этот несносный мальчишка закрыл его от взрыва.
  
   -Хорошо, Итачи, ты пойдешь со мной к Юкимуре, и отказы не принимаются.
  
   -Да, сенсей, - послышалось тихое и спокойно обреченное соглашение от брюнета. Он не любил спорить с кем-то, особенно если этот кто-то был взрослый человек. Воспитание в клане не позволяли вести себя опрометчиво и развязано, как тот же Кеиджи. Его учили порядку, учили быть правильным и идеальным, а мальчишка лишь оправдывал надежды родителей и в семь лет он уже поступил в академию. Учителя были в восторге, а вот одноклассники...они начинали тихо ненавидеть его за его же гениальность, и, в итоге, Итачи остался один. Спокойный и уравновешенный, идеальный и послушный, гордый и холодный. С ним мало кто из сверстников разговаривал напрямую, и то только если это было слишком необходимо. Тогда Инузука впервые заговорила с ним просто так, как одноклассник с одноклассником и это было...здорово. Его первым и единственным другом был Шисуи, может, он и был старше , но он общался с ним на равных и это радовало. Их идеалы и цели совпадали, поэтому они оба пообещали друг другу, что пойдут по одному Пути, и не сойдут с него...до самой смерти.
  
   Но было обидно, что он должен сказать "спасибо" - как объяснил ему учитель, когда все вышли - тому, кто хочет его убить. Как-то...неправильно. Однако Учиха только молча кивал, давая понять мужчине, что он его слушает. Да и вообще видеть эту "девчонку" ему не хотелось, опять, наверное, будет кричать и пытаться подорвать его. Было странно, что первый раз печать не взорвалась, может, она действительно была для изгнания злых духов, а вторую она взяла, потому что не заметила различия. А, может, первая просто-напросто не сработала, такое бывает, когда печать не так составлена. Впрочем, чтобы-то там ни было, теперь Итачи будет держаться от этой "девчонки" подальше. Он, конечно, не сомневался, что сможет увернуться от взрыва, только вот тогда при таком раскладе от больницы вскоре и камня на камне не останется...
  
   И все же идти не хотелось. Сегодня была запланирована тренировка с Шисуи, а этот визит к Юкимуре все портит. Его график будет сбит, а все из-за Кеиджи. Вот кто его за язык тянул ляпнуть про Учиха, обязательно надо напомнить сенсею о правильном мальчике Итачи. Тьфу! От одной такой мысли у него уже судороги начинаются.
  
   А вот и здание больницы. Это проклятое здание. Итачи помнил, как пришел сюда первый раз, ибо хотел навестить родителей после того случая, два года назад. Суета. Шум. Стоны умирающих. Запах плоти и каких-то лекарств. Покалеченные горожане и шиноби. И лица все такие незнакомые. Один даже схватил его тогда за ногу, прося дать ему воды. Именно в тот момент на Итачи нашел ступор. Он смотрел на полумертвого человека и не мог понять, человек ли это вообще. Весь перемазанный в дорожной пыли и грязи, кровь из ран сочилась медленной вязкой жидкостью, окрашивая наскоро завязанные бинты. Одежда была не одеждой, от нее осталось только название и какие-то половые тряпки. Его дрожащие руки держали голень мальчишки, а в глазах читалась просьба, мольба. Было...страшно. Видеть людей именно в этом свете, с такой низкой и...отвратительно слабой стороны. Видеть этих людей, которые с виду раньше были сильными и мужественными, готовыми постоять за себя, в таком отчаянном положении, где...
   ...каждый вдох...
   ...может стать...
   ...последним.
  
   И поэтому Учиха старался как можно меньше посещать больницы. Однако когда он зашел, его встретили белые стены и потолок, светлая кафельная плитка и зеленые цветы, атмосфера спокойствия и умиротворения. Эта больница ему нравилась больше, чем та, которая была два года назад, здесь хоть и остался запах медикаментов, но того смрада смерти и ужаса уже не было, казалось, он выветрился за все то время, пока его не было.
  
   -Итачи, надеюсь, ты помнишь, что должен приободрить Юкимуру? - послышался голос учителя, когда они стояли у входа в палату. Учиха лишь кивнул, сказав тихое "да", и они вошли. Палата ничем не отличалась от других, разве что пациентом. Такие же белые стены, шершавый пол, такая же старая тумба, ширма. Ничего особенного. Но это Учиха не успокаивало.
  
   Сенсей бодро подошел к кушетке за ширмой и поприветствовал Юкимуру, который все так же лежал и смотрел на Коноху. Впрочем, делать что-то еще он не мог. Вообще он еще всех благодарить должен, ибо положили его в палату, где из окна есть вид.
  
   Брюнет решил подойти ближе. У Шинпачи были перебинтованы руки, немного затылок и, кажется, большая часть тела. Он помнил, как его чуть ли не обняли, чтобы за городить от взрыва. Зачем она это сделала? Почему не дала "заслуженную" неделю "отдыха" в больнице, если все равно хочет отправить его сюда?
  
   Итачи даже не заметил, как мужчина свалил под предлогом "пожалуй, принесу воды", оставив их вдвоем. У Юкимуры не было никакого желания видеть именно Учиха. Почему? Потому что из-за него он теперь может разве что пошевелить пальцем. Ну ладно, утрирую, пошевелить рукой, но после этого в теле начинается какое-то обжигающее цунами, из-за чего ему становится так плохо, что он готов самолично сорвать зубами свою кожу, лишь бы не было так жарко.
  
   -Добрый день.
  
   Мальчишка хотел было фыркнуть на это приветствие и съязвить, что теперь он уже точно недобрый, но промолчал. Почему-то он решил, что так Итачи сможет догадаться, что тут ему не рады. И он побыстрее свалит отсюда, как это сделал сенсей.
  
   -Я Итачи.
  
   Юкимура вздохнул. Видимо, он намеков не понимает, или же делает вид, что не понимает. Ну что за люди пошли?
  
   -Юкимура. Шинпачи Юкимура, - приглушенным голосом ответил тот, стараясь придать своему голосу тон одолжения. Юкимуре сильно хотелось, чтобы этот мальчишка почувствовал, что того ставят ни во что. Хотелось, чтобы он злился. Кричал. Сказал, что тот полный придурок и назначил ему спаринг.
  
   А все потому, что все те, кто считали его девчонкой, всегда так к нему относились. В приюте - всегда. Не было и дня без попытки накостылять и Шинпачи и Инари. Но было вместе с тем и обидно, а сейчас...сейчас хотелось, чтобы этот Итачи не давал ему надежду на нормальные отношения с нормальными сверстниками. Просто тогда бы...тогда бы, возможно, у него появился тот, кого бы он должен был защищать, и тогда...придется сделать выбор...
   ...друг или же...
   ...твоя жизнь,...
   ...если учесть, что Учиха будет
   Шиноби.
  
   -За хрен пришел?
  
   -Если бы ты не решила убить меня, то не попала бы сюда.
  
   -Издеваешься, да? - Шинпачи повернул голову в его сторону. Длинные волосы чуть зашевелились и стали казаться более...живыми. Темно-синие глаза смотрели на спокойного мальчишку, с безразличным видом наблюдающего за его действиями. Нет. Он не станет его другом. Никогда. Это не возможно. Таким, как он, совершенно плевать на таких, как Юкимура.... В груди что-то неприятно защемило. Ну и ладно. Не особо и хотелось жить бок о бок с этим демоном.
  
   Но все же, где-то внутри он понимал, что...надеялся на это...
  
   -Издевайся. Но как только я выйду отсюда, то тогда я уж не перепутаю печати. И, будь уверен, я подорву тебя.
  
   Учиха еще раз посмотрел на Шинпачи. Подорвет? Ну-ну. Пусть сначала выйдет отсюда и заодно решит проблемы с головой... Даже как-то жалко ее. Хорошая "девчонка", но природа обделила ее, точнее наделили не тем, чем надо. И зачем она вступила в академию? Жила бы себе с родителями да жила. Бед не знала. Выросла, наверняка бы стала красавицей, за ней бы толпы бегали, и столько же с яростью на нее бы смотрели. А так... Если "повезет", сдаст экзамен, да и отбросит коньки на первой же сложной миссии, ну, или отправят ее обратно учиться. Но смысл один и тот же, не долгое у нее будет будущее с такими-то амбициями и характером. Жалко ее.
  
   -Сильно болит, да, - решил подтвердить свою догадку паренек, глядя на то, как Юкимура морщатся при каждом слове и движении. Хорошо ее, значит, задело. Учиха-то отделался ожогом на руке, да и тот уже проходит.
  
   -Тебе-то какое дело? Жалеть меня будешь? Засунь свою жалость куда подальше, и не вынимай. От тебя мне она не нужна, - прошипел мальчишка, со злобой глядя на...теперь одноклассника. Жалеть? Наги его никогда не жалела, бывало еще больнее делала, но он терпел, потому что один раз она сказала:
  
   "Че ревешь? Решил пожалеть себя, маленькое дитя? Какой же ты слабак. Даже баба бы из-за этого пустяка не стала бы хныкать. Ты хуже девчонки, Юкимура. Видимо, я ошиблась в тебе, раз решила, что ты однажды сможешь стать настолько сильным, что забудешь, что такое слезы... . Запомни, слезы - удел слабых. Плачет только из-за двух причин. Когда тебе действительно больно. И когда ты жалеешь себя... . Не жалей себя. Тебе это не идет. Будешь жалеть, то тебя начнут жалеть и другие. И, в итоге, ты станешь настолько жалким, что тебя запомнят, как сопливую девчонку, которой всегда давали кусок хлеба из-за того, что она сирота и нищенка. Если это случится, то я приду и закапаю тебя заживо. Я не шучу...
   Юкимура, не реви. Как бы тебе не было больно, не плачь. Не давай слабину. Не давай повод другим издеваться над тобой еще больше. Этот мир слишком суров и жесток, чтобы в нем выживали слабаки. Я говорю это не потому, что ненавижу тебя, а потому,...что хочу,
   ...чтобы ты жил".
  
   -Знаешь, девочке не идет агрессивность. Если хочешь казаться сильной, то будь более спокойной. А так...ты вызываешь у маня только жалость, - Итачи всегда был прямолинейным. И как бы Фугаку не пытался отучить своего сына от этой жутко страшной привычки, все как горох об стенку. Почему-то иногда гений забывал слова отца об этой прямолинейности и высказывался человеку все прямо в лицо.
  
   -Девчонка? Вызываю жалость? А чем ты лучше меня? Что я такое сделал, чтобы выглядеть жалким в твоих глазах? Я просил милостыню? Плакал? Умолял тебя прийти сюда и поговорить со мной? Сговорился с кем-то, чтобы потом напасть на тебя? Или у тебе становится жалко только из-за того, что я сирота?... Кажется, я уже сказал, что твоя жалость мне не нужна. Катись отсюда. И не появляйся на моих глазах.
  
   -Не выглядел бы как девчонка, не вызывал бы жалость, - Итачи уже не собирался уходить. Значит, все это время он ошибался, и называл этого пацана девчонкой? Да, его оплошность, но все же, в этом виноват и сам Юкимура. Какой-то странный порыв захватил Учиха, ему вдруг захотелось узнать об этом человеке больше. Намного больше. И... Разозлить его.
  
   -Заткнись!
  
   -Задел за живое? - он оставался спокойным, однако его глаза странно горели. Шинпачи Юкимура. Не сказать, чтобы он был каким-то особенным. Но Итачи никогда такого не чувствовал. Он всегда видел, как ссорятся и разговаривают друг с другом его одноклассники, как они вместе смеются и делятся своими проблемами, и ему вдруг тоже захотелось сделать что-то подобное. Шисуи, да, они с ним общались и делились проблемами, но почему-то никогда не возникало такого ощущения, как сейчас.
  
   -Замолчи!! - превозмогая себя, Юкимура сел на кровати, с той же злобой глядя на мальчишку. Этот Учиха, он еще хуже, чем тот же Инари и его компания. Может, они его и задирали, но он никогда так не смотрел на человека. Неужели это и есть...
   ...ненависть?
  
   -Правда глаза колит?
  
   -Умолкни!!!
  
   -Разве я не прав?
  
   -Закрой свой рот!!!
  
   -Поправь меня, если это не так.
  
   -Я сказал, заткнись!!! - к удивлению обоих мальчишек, Шинпачи смог привстать, схватить Итачи за одежду и вместе с ним грохнуться на пол.
  
   Ему не было больно. Просто...в груди образовалась странная пустота, когда он столкнулся взглядом с этими темно-синими глазами, в которых плескалась слепая ярость. Видимо, он перегнул палку. Надо же, довести единственного человека, кто решил "общаться" с ним, до такого состояния, что теперь он смотрит на него вот так. ... Тонкие опаленные волосы приятно щекотали его лицо, чуть задевая кончик носа хозяина и спадая ему на плечи красивым водопадом. Жилистые руки сжимали его темную футболку. Прерывистое дыхание едва доходило до Итачи.
  
   Сирота. Действительно, его характер дворняги и слабоватое тело говорили о его бедности. Вон, даже больничная одежда свисает с него. И даже если так, у него тоже была гордость, ненависть, сила, которые заставляли брюнета почувствовать...разочарование? Нет, обиду? Нет, не то. Вину. Да, именно ее. Он не имеет права говорить о жалости, когда Шинпачи так яро пытается доказать обратное. Он пытался не подпускать его к себе. И не потому, что он, словно беспородная бродячая шавка, а потому, что сам Итачи оказался в толпе тех, кто гнал его камнями.
  
   -Я...
  
   -А я вижу вы уже подружились, - радостно произнес сенсей, входя в палату с обещанным напитком.
  
   Шинпачи как током ударило. Он будто вернулся в реальность и посмотрел на спокойного Итачи, на котором он и сидел. Что сейчас было? Он...желал убить Учиха? Что это было за странное чувство, которое до сих пор оставило после себя этот странный и неприятный осадок. "Нани?" - только и вырвалось у него, когда он оторвал свои руки от мальчишки и посмотрел на свои перебинтованную пальцы, где уже начала просачиваться кровь.
  
   -Иттэ!!!
  
   . . .
  
   Итачи сидел на стуле, читая какую-то книгу. Делать все равно нечего, Юкимура спит со вчерашнего дня, программу академии он и так знает, а с Шисуи не потренируешься, ибо после того инцидента его заставили ходить в больницу до полного выздоровления Шинпачи. Да и сам Учиха особо не возражал. Правда неопределенное чувство вины все еще осталось. В конце концов, он продлил его "отдых" еще на неделю. Молодец. Так быстро давить морально у него еще не получалось, однако это не радовало. Зато если посмотреть с другой стороны, теперь у него есть больше времени, чтобы пообщаться с Юкимкрой, а Итачи был уверен, что долго молчать этот пацан не умеет. Впрочем, у последнего вывода было две стороны, и одна из них скверная. Даже очень.
  
   Но на этот раз, он сказал сам себе, что попытается не волновать больного, как ему жужжала медсестра весь путь, пока они добирались до палаты. Вчера он потерял много крови, она даже тогда осталась на его руках, когда Учиха попытался удержать Шинпачи, чтобы тот не упал, а ведь на нем была еще и больничная рубашка. Видно, он терпел адскую боль, чтобы сделать хоть какое-то движение, а Итачи его еще и жалким назвал. Точно молодец. Такого бы даже сам брюнет не простил, не то, что этот мальчишка со взрывным характером.
  
   -Опять ты? - послышалось со стороны, и паренек поднял взгляд на больного. Юкимура лежал на боку, ибо спина нещадно болела. До сих пор. Он смотрел на своего посетителя как-то устало. Не было вчерашней злобы или какой-либо обиды. Осталось только истощение. Сил не было ни на что, даже на возмущение, поэтому слова он просто выдыхал, а не говорил.
  
   -Сенсей попросил приглядеть за тобой.
  
   -Уходи, - почти по слогам выдавил мальчишка. От каждого сказанного слова грудная клетка сжимала легкие так, что казалось сейчас они взорвутся от такого давления. Да и смотреть на Итачи ему не хотелось. Отдых. Ему нужен был отдых. Покой. И одиночество. Шинпачи не желал слушать ни о каком сенсее и Учиха. Особенно от самого Учиха. Ему нужна была тишина, иначе его могут увидеть слабым. Сдерживать боль уже было невозможно физически, и Юкимура пытался сделать это одной силой воли, которая действовала не слишком эффективно.
  
   -Видеть тебя не хочу.
  
   -Шинпачи, ты-ы...
  
   -Просто уйди. Неужели тебе настолько нравится мучать людей, что ты готов часами смотреть на их страдания?... Нх....Можешь потом меня избить, если тебе так этого хочется,... но сейчас уйди.
  
   -Ты ошибаешься...
  
   -Убирайся, - более громко и резко перебил он, стискивая зубы, чтобы не закричать и не заплакать от боли. По сравнению с этим, те травмы от Инари были ничем. Сейчас мальчишка не мог допустить, чтобы кто-то видел его слезы, он же ведь доказал ему, что сильный, да? Ведь доказал? Даже если и нет, пусть он не видит еще большего слабака.
  
   Учиха ничего не ответил. Он закрыл книгу и, тихо встав, медленно двинулся к выходу. А чего он ждал? Сам же сказал, что паренек его не простит, так почему же он хотел что-то доказать ему? Доказать, что это не так, что он не тот, за кого его принимают, и он не прав? Но ведь Итачи сам тогда показал обратное. Как же все сложно... А, собственно, почему он хочет что-то ему доказать? Ему же всегда было плевать на то, как к нему относятся сверстники, с чего это он решил изменить своим принципам? Все из-за этого новичка. Все, пора бы забыть о нем. Шинпачи сам отказался от его общества, так что теперь он никому не должен и ничего не обязан. Пора домой. Микото просила его сегодня не задерживаться...
  
   Учиха закрыл дверь палаты и до его слуха до неслось вымученный вздох:
  
   -И-ттэ...
  
   . . .
  
   -Тадайма*, - Итачи снял обувь и прошелся по особняку Учиха. Красное дерево освещалось светлыми лучами солнца, отчего казалось, что их дом намного светлее, чем на самом деле. Не зажженные рубиновые фонарики висели на стенах, ожидая того темного часа, когда кто-нибудь из хозяев зажжет их. Светлые седзи с замысловатыми черными ветками сакуры манили к себе, как бы говоря "открой меня!" Гладкий пол приятно охлаждал кожу, даже не смотря на то, что сегодняшний день выдался и не таким уж жарким. Поворот. И вот юный наследник клана перед внутренним двором. Да, Учиха всегда отличались умением изящно все обустроить. За два года, после того инцидента с Девятихвостым и после того, как клан почему-то перебрался на окраину, они все же его не утратили. И Итачи казалось, что он жил тут всегда. Всегда видел этот красивый сад многовековой сакуры и юной камелии, забавными ветками магнолии и цветами софоры. Особенно когда они цвели. Да, именно тогда Учиха любил присесть под дерево и наблюдать, как начинается загадочный танец листьев.
  
   -Окаэри насай*, - из воспоминаний его вырвал ласковый голос Микото, которая держала на руках Саске и приветливо улыбалась ему. Итачи всегда любил свою мать, хотя она и предпочитала отдаваться больше брату, чего не скажешь об отце. Он гордился Итачи и каждый раз, когда у того что-либо получалось произносил "что и ожидалось от моего сына". Но больше всего сам Итачи любил младшего брата. Ему нравилось смотреть за забавными попытками Саске подражать аники, нравилось смотреть на его измученное и недовольное лицо, нравилось щелкать его по лбу и произносить такое родное "в другой раз, маленький глупый брат". Он любил это делать.
  
   -Ты долго, Итачи. Что-то случилось в академии?
  
   -Нет. Не беспокойся, больше я не буду задерживаться.
  
   Она одарила сына улыбкой и опустила Саске на пол. Тот что-то, как это любят делать дети, невнятно пробормотал и подбежал к Итачи, дергая его за рукав и зовя за собой.
  
   -Итачи, присмотри, пожалуйста, за Саске. И, если получится, уложи его спать. Прости, что нагружаю, ведь у тебя и так много дел...
  
   -Все в порядке, Каса-сама*. Я и сам его очень долго не видел. Можешь идти, я посижу с ним.
  
   -Аригато, Итачи, - она снова ему улыбнулась, снисходительно посмотрела на Саске, который тянул брата за рукав, как бы говоря "не надоедай брату и веди себя хорошо" и куда-то заторопилась. Мальчишка и сам понимал, что вечно сидеть с детьми и делать работу по дому для Микото слишком муторно, а погулять с подругами и просто отдохнуть нужно каждому. Да и на счет Саске он не соврал. Он уходил рано, а приходил или когда брат спал или всего лишь на пару минут, чтобы что-то забрать. Его график сбился еще до Юкимуры, а потому все надо было наверстать, но не сейчас. Сейчас Итачи полностью отдаст себя во власть Саске.
  
   Он даже не успел заметить, как отото привел его в зал. Вроде бы комната как комната, ничего необычного, но младший Учиха от нее балдел. Здесь всегда у него что-то было спрятано и запихано так, что когда Микото убиралась, то обнаружить это ей не удавалось. Здесь стояла его приставка, в которую он редко играл и которую ему подарили родители на второй день рождения. Здесь всегда витал вкусный запах меда и молока...запах Саске. Все дети так пахнут, и ему нравился именно этот запах.
  
   Почему-то Итачи хотелось, чтобы его брат всегда оставался таким же маленьким и несмышленым, чтобы не видел всей сложности и жестокости мира, чтобы у него было нормальное детство, чтобы были друзья и любящая семья, чтобы было все то, о чем он сам мечтал. Хотел, чтобы Саске не вырастал. Всегда играл с ним в этом зале. Всегда по-детски наивно и радостно называл его "нии-сан". Может, это эгоистично, но он хотел этого. Больше всего.
  
   -Нии-сан.
  
   Итачи лежал на полу, а над ним возвышался брат, как-то странно глядя на него, будто чего-то ожидая. На самом деле жизнь Саске олицетворяла ожидание. Каждый раз он чего-то ждал. Ждал, когда он подрастет, и он, как и аники, пойдет в академию. Ждал, когда Итачи будет свободен и они вместе пойдут на фестиваль. Ждал, когда он станет достаточно взрослым, чтобы родители принимали его всерьез. Ждал того времени, когда он станет достаточно сильным, чтобы сравниться, а потом превзойти Итачи. Он ждал. Ждал. И ждал. Он ждет. И будет ждать, потому что это его жизнь. Его цель. Его выбор.
  
   -Да, Саске.
  
   -Покатай меня, - это прозвучало не как обычно, радостно, а как-то умоляюще... Нет. Скорее это звучало, как сомнительный приказ. Будто отото думал, что стоит ли ему так говорить или нет?
  
   Итачи уже было хотел отказаться, как всегда прикрывшись вечной отмазкой "в другой раз", но почему-то остановился. Его рука, тянувшаяся к лбу Саске, который уже инстинктивно зажмурился, тоже остановилась прямо перед лицом брата. Зачем он это делает? Ведь братишка так этого жаждет, в лучшем случае, он будет дуться, в худшем, огорчится, а последнего гений не хотел. Никак... Он ведь обещал, правда?
  
   -Хорошо.
  
   Он, не веря своим ушам, открыл свои бесцветные глаза. Брат согласился?! Неужели этот день настал?!! А он еще не хотел, чтобы Микото уходила. Да если бы она так делала каждый день, и каждый день он проводил с Итачи, то мальчик был готов простить ей все.
  
   Это надо было видеть. В его глазах было столько счастья, что Итачи невольно улыбнулся, хотя он улыбался при любых проявлениях эмоций брата, но все же...такой неподдельной радости в его глазах он не видел даже в праздники. Забавно. Что еще нужно детям для счастья? Только согласиться сделать их маленькую просьбу, и они готовы улыбаться весь день. Как же все просто, когда тебе два. Итачи уже восемь, но особой радости он не испытывает, когда Микото или Фугаку соглашаются сделать что-то для него. Просто это входит в обычный порядок вещей. А когда ты жил всего лишь пару лет, то начинаешь воспринимать каждое новое действие, как какое-то чудо. Дети... Они такие забавные...
  
   Он вдруг остановился и начал щекотать брата. Поднялся такой заливистый смех, что Итачи больше ничего не слышал вокруг. Саске так забавно смеялся, заикаясь, просил перестать, хватал брата за руку, но тут же отпускал.
  
   -Я-ямэтэ*...хе хе...,нии-сан.
  
   -В другой раз, Саске, - он снова щелкнул его по лбу и завалился на спину, позволяя брату делать все, что ему вздумается. А сам ушел в свои мысли.
  
   А ведь больше он никого не подпускал так близко к себе. Значит ли это, что Итачи не воспринимает его всерьез и считает его ребенком? Вовсе нет. Это узы. Братские узы, которые он так бережет и не может порвать, просто это будет равносильно самоубийству. Даже для него это слишком. Всему есть предел...
  
   "Жалеть меня будешь? Засунь свою жалость куда подальше, и не вынимай. От тебя мне она не нужна".
  
   Юкимура. Он уже думает над его словами второй день. Это странное чувство снова появилось, но что-то не так, оно стало...сильней? Да, именно. Сейчас он сидит здесь, в своем доме, и веселиться с младшим братом, а Шинпачи там, в больнице, совсем один стонет от боли. И вправду, чем они отличаются? Тем, что Итачи - гений? Или тем, что у него есть семья? А, может, все отличие в их мировоззрениях и взглядов на мир? Но...он ведь точно такой же человек, так почему же ему так не везет. Почему он тоже не может быть счастливым? Из-за чего он должен быть в этой жизни дворовой псиной, которую все гонят?
  
   Жизнь жестока. Не бывает чьего-то счастья, без чужого несчастья. И даже если Итачи обязан своей судьбой не Юкимуре, то он все равно чувствует вину и ответственность за его страдания. Почему в этом мире не бывает ничего просто так? Неужели то, что Кейджи подставил его, учитель заставил его следить за Шинпачи и тот инцидент с ним - неужели все это - не случайность? И что тогда дальше? Этот мальчишка будет ненавидеть его до конца своих дней или же Итачи умрет от очередной взрывной печати у него на лбу? Но...этот взгляд...
  
   Сегодня он смотрел на Учиха так, будто ему все надоело. Надоела его несправедливая жизнь. Его жестокая судьба. Надоели эти злые люди. Надоело все. И он уже почти смирился. Сломался.
  
   "Убирайся".
  
   Да, почти. Еще чуть-чуть и все. От Шинпачи Юкимуры останется только имя и незримая тень. Тень его прошлого, у которой ничего нет и не будет. Кроме...ненависти.
  
   Он вздрогнул, когда вспомнил тот жуткий взгляд. Саске удивленно посмотрел на брата. Он всего лишь накручивал на палец его локон волос. Неужели больно?
  
   Вот оно. Он должен не дать ему это сделать? Судьба хочет этого? Помочь Юкимуре? Итачи не то, чтобы против... Он никогда не помогал никому в чем-то подобном. Да и если он решится на это, то...согласится ли сам Шинпачи? Такие, как он, не любят, когда за их кто-то что-то решает. Не сделает ли Итачи только хуже? Не покажется ли это Юкимуре, как то, что Учиха снова счел его жалким и нуждающимся в помощи? А ведь он может. И, судя по всему, тема жалости у него больная. Тогда что? Что он должен сделать?
  
   -Нии-сан, - Учиха вернулся в реальность. Он только сейчас заметил, что такие же бесцветные глаза слишком близко. Саске уперся лбом в его лоб, глядя в глубину глаз брата и пытаясь в них что-то найти. Найти ответ на свой вопрос. Хотя он и не знал этого вопроса. -Ты-ы...
  
   -Саске?
  
   -Ты вкусно пахнешь, - он отстранился и широко зевнул, устало глядя на Итачи.
  
   -Ты хочешь спать.
  
   -Нет, - он вдохнул больше воздуха, пытаясь выглядеть не таким сонным, но от глаз брата ничего не скроешь.
  
   -Ложись, - паренек взял его за плечо, укладывая его голову на свою грудь.
  
   -Не хочу, - но все же противиться Саске не стал. Аники, действительно, вкусно пахнул. Что это за запах? Он знал его. Такой запах был у его любимых цветов, которые Итачи кладет на чью-то надгробную плиту. Они были такими белыми и странной формы. Кажется, он говорил, что они называются...лилии.
  
   "Значит, нии-сан опять ходил на ту могилу. Интересно, а к кому он ходил?"
  
   -Нии-сан.
  
   -Да? - Итачи почувствовал, как шею щекочет мягкие волосы Саске. Он провел по ним рукой. И, вправду, мягкие.
  
   -Ты ведь не уйдешь?
  
   -Нет. Не уйду, - на лице ребенка появилась счастливая улыбка. Здорово, что Итачи не уйдет.
  
   -Я еще хотел...погулять с тобой, когда зажгутся фонари.
  
   К слову, Саске всегда любил смотреть на вечерний квартал Учиха да и Коноху в целом. Вечером всегда горели различные фонарики самых замысловатых цветов. А когда были праздники, везде висели гирлянды, играла музыка, все одевались в юката или кимоно. Было красиво. Весело. А еще били салют. И давали сладости. Можно было делать все, что захочешь. На таком фестивале Саске был всего лишь раз. Они с Микото гуляли пару часов, однако тот день запомнился ему навсегда и он мечтал, что когда-нибудь они вместе с аники точно также пройдутся по вечерней Конохе.
  
   -Итачи, я только на...уже спит? - седзи открыла Микото, которая удивилась, когда увидела посапывающего Саске. Она лаского улыбнулась и подошла к сыновьям. -Он тебя очень любит, Итачи.
  
   . . .
  
   Сегодня в академию должен прийти Юкимура. Прошло уже две недели, а он так и не заходил к нему. Точнее, он шел, но потом, перед самым входом в больницу он сворачивал и уходил домой. Было тяжело. Да. Итачи еще никогда не было так тяжело видеться с человеком. Даже когда они поссорились с отцом так тяжело не было, а тут... Вроде бы незнакомый человек, и почему его волнуют чужие проблемы. Почему Учиха должен кому-то помогать? Благими намерениями вымощена дорога в ад.
  
   Не лучше ли оставить все как есть? Притвориться, что ничего не было и жить дальше?
  
   "Я и не знал, что я такой трус"
  
   Да, Итачи прав, что это он тут устроил? Притвориться? Будет вести себя как обычно? Ха тьфу! Сначала надо увидеть, как на это все отреагировал сам Юкимура, а потом, а потом по ходу разберемся. Если что, Итачи будет импровизировать, в конце концов, надо учиться действовать и без плана, как говорил Шисуи.
  
   Еще не известно, придет ли сам Шинпачи. А если не придет, то...то Учиха сам пойдет в больницу после занятий. Да.
  
   Вся решимость Итачи куда-то испарилась, когда он приближался к открытому классу, откуда доносился гул. Все же было страшно. Впервые ему было так страшно что-то узнать. Меньше знаешь - крепче спишь? Да, Учиха хотел спать крепко, а не мучаться угрызениями совести, как он это делал последние две недели. Ну что ж, была не была.
   Шаг.
   Еще один.
   И еще.
   И вот он в кабинете. Обвел взглядом весь класс, который никак не обратил внимание на гения. На пару секунд остановился на светлой макушке Кеиджи. Прошелся по остальным головам. Нет. Юкимура не пришел. Странно, Итачи чувствует и облегчение и напряжение одновременно. А вдруг...
  
   Надо бы гнать эти мысли из его головы. Учиха - реалист. Надо перестать быть фантазером, так и недолго рехнуться. А он не хотел быть похожим на сумасшедшего. Он хоть их и не видел, однако много читал о шизофрении. И иметь ее он не хотел. Да никто бы не хотел. Наверное.
  
   Когда он поднимался к своей последней парте, то одноклассники уже перестали гудеть. Так было всегда. Никто не решался нарушать эту своеобразную традицию, поэтому после прихода Итачи все обычно расходились по кучкам и шептались о чем-то, что для брюнета не имело никакой важной ценности.
  
   За своими мыслями он просидел довольно долгое время, пока Итачи не услышал странный шорох и не прозвучал голос, который он хотел слышать в последнюю очередь:
  
   -Вот теперь-то мне ничто не помешает изгнать из тебя демона!!!
  
   Значит, он справился и без него. Забавно.
  
   * Tadaima (Тадайма) - "Я вернулся", " Я дома".
   * Okaeri nasai (Окаэри начай) - "Добро пожаловать домой". Обычный ответ на "Тадайма".
   * Yamete (Ямэтэ) - "Остановитесь!"
   * Kasa-sama (Каса-сама) - "Мама"
  Техника четвертая. "Не тот, кем кажется"
   Темные тени двигались на стенах, отчего казалось, будто они живые. Едва заметные фигура человека проскальзывала на свету и снова скрывалась во тьме. Языки пламени свечей освещали замысловатые узоры в коридорах. Тихие, совсем невесомые шаги раздавались эхом во всем помещении, словно шла целая толпа злобных крестьян, вооруженных вилами.
   Топ-топ.
   Топ-топ.
   Топ.
   Тупик. Но, видимо, этот человек знает, что на самом-то деле это дверь, так искусно замаскированная под стену. Щелчок пальцами. И та скрывается где-то в полу. А в глаза начинает бить, хоть и не яркий, но достаточно сильный, чтобы зажмуриться, когда твои глаза уже привыкли к тени, свет.
  
   -Сенсей, - послышался шипящий голос, который мог принадлежать только одному человеку в этой деревне. Орочимару. Да, Хирузен редко приходил сюда, точнее, если говорить правильно, вообще сюда не приходил, даже когда случалось что-то важное, он не желал сюда спускаться, однако... Верх брало любопытство. Уже почти месяц, как он взялся за это дело, и пока никаких результатов. Чтобы это мог быть за феномен, раз даже Орочимару до сих пор не смог разгадать этот секрет?
  
   Сарутоби огляделся. Мда, обстановка тут...угнетающая. Небольшая тумба с ящиком инструментов медика. Несколько столов, на которых сложились отчеты, миссии, записи результатов исследований, а также стояли колбы с разноцветными и, судя по всему, мутными жидкостями. Еще один стол, за которым часто работал, даже, можно сказать, колдовал его ученик. На нем сейчас находился...
   ...действительно, жутковатое зрелище. Не будь он Хокаге, то ему бы стало плохо.
   И повсюду свечи. Свечи, свечи, свечи. Свечи на высоких и низких канделябрах, на блюдцах, на чем только можно. (Если сравнивать с нашим миром, то это больше на поминало Церковь, чем лабораторию Орочимару).
  
   -Как успехи? Что-нибудь удалось выяснить? - он сделал пару шагов к столу, чтобы получше разглядеть работу шиноби. Да, зрение уже не то.
  
   -О-о, я вижу Вы тоже заинтересовались этой...аномалией... Что ж, - молодой мужчина посмотрел на свое творение, а на его лицо упало несколько бликов особо ярких свечей, отчего он казался более...зловещим. -...я могу сказать одно. Он мертв.
  
   -Ты в этом уверен?
  
   -Вы не верите мне? Мне нет смысла лгать Вам. Он мертв - это также очевидно, как день. А что на счет чакры,...система, действительно, задействована, но...чакрой не пользовались. Думаю, что применялись отдельные энергии для... - он косо и с усмешкой взглянул на напряженного Хокаге, стараясь предугадать его реакцию, -...Банбутсу но Созо.
  
   Сарутоби не удивился, только больше нахмурился и посмотрел на брюнета сосредоточенным и очень серьезным взглядом. Он знал это. Ястреб уже говорил ему, что видел "Создание всех вещей", хотя и был не до конца уверен. А теперь...теперь Хокаге знал, что это действительно так. Но этот факт его не обрадовал.
  
   -Тогда...
  
   -Не думаю, что это хенге. Ведь мальчик жив, не так ли? - Орочимару облизнул пересохшие губы. Он многое знал, даже если сенсей от него это скрывал. Он знает, что Сарутоби или же оставит все как есть или же...попытается разгадать эту загадку сам. И будет знать, что у него под носом скоро будет вертеться очень интересный объект для экспериментов. Откуда? Наверное, это все предчувствие, и оно еще не подводило. Мелкая дрожь пробежалась по телу мужчины. Он уже ждет не дождется встречи...с ним.
  
   -Хм.
  
   -Не может же быть человек, владеющий Банбутсу, совсем не способным? А что если...это дар?
  
   -Скорей уж, это будет его проклятием, - Хирузен еще раз взглянул стол, прикусил кончик трубки, которую до сих пор держал в руках, и задумался.
  
   -Поживем - увидим.
  
   А темно-синие волосы красиво переливались на свету, обрамляя женственное лицо, где в глазах...застыл страх и желание жить.
  
   . . .
  
   В класс проникал свет через большие окна, поэтому можно было заметить, сколько здесь пыли, которая то и дело вздымалась, когда кто-то двигался. Солнечные зайчики скакали по изрисованным партам, изредка перебираясь на недовольные лица детей. Перед аудиторией ходил взад-вперед учитель, как всегда, что-то читая. Сегодня необычный день, так как ученики не, как обычно, подыхали от скуки, а почти внимательно слушали сенсея.
  
   -"Солнце вертелось вокруг своей оси. Земля вертелась вокруг солнца. А Воля Огня оставалась у огня..."...Шинпачи, когда я прочитал твое...сочинение, меня всего перекосило. Что это? Ты вчера что-то не то съел?
  
   -А что не так, мужик? Я старался, правда! - мальчишка даже вскочил на ноги, нет, он даже ПРОСНУЛСЯ, от такого заявления. Вчера он весь вечер потратил на это дурацкое сочинение вместо того, чтобы взять и...отдохнуть. Он так долго это писал, что даже не заметил, как уснул. Вот оно...искусство.
  
   -Во-первых, сколько тебе раз повторять, чтобы ты обращался ко мне Нобу-сенсей. А, во-вторых,... ДА КОГДА ТЫ НАПИСАЛ ЭТИ ТРИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ, ПЕРВЫЙ ХОКАГЕ В ГРОБУ ПЕРЕВЕРНУЛСЯ!!! - по классу разлетелись смешки, и многие ученики начали посматривать на злого Юкимуру. А это означает, что сейчас будет повеселей, чем слушать эти сочинения.
  
   Мурамаки Нобу. Этот молодой мужчина с немного рыжеватым оттенком волос и веселыми веснушками редко забавил своих учеников. Вообще он считался книжным червем. Теорема. Теорема. Еще одна теорема. В его мозгу обитали только теоремы, которые нещадно пожирали его так же, как мухи пожирают здоровую еду. Поверхностно, но все равно есть уже не хочется. Вот и к Мурамаки подходить тоже не хотелось, особенно если у ученика возникал вопрос. Если какой-то неопытный бедолага подходил к нему и что-то спрашивал, то в лучшем случае серые глаза вспыхивали гневом, на ровном лбу выступали морщины семидесятилетнего старикана, а ровные губы кривились в чем-то на подобии оскала. Таким видом он мог пугать не только детей, но и опытных джонинов. И вот с таким лицом он начинал свою пятиминутную тираду, в конце которой ребенок понимал только, что он "даже не дотягивает до того предмета, перед которым в этом мире находится кусок говна" или что он "не только снаружи похож на ошибку природы, но и внутри он все такое же вещество странной жидкой субстанции, способное лишь на то, чтобы вонять и приносить зло", и что ответа на его вопрос ему не дали. В худшем, сенсей начинал рассказывать лекцию на часов шесть, где ученика держат чуть ли не в заложниках и выносят ему мозг, из-за чего сразу возникает хандра, отчаяние, истерика и желание умереть. К слову, Юкимура уже испытал это на собственной шкуре, после чего он не ел и не спал два дня. Теперь он больше никогда не спросит что-нибудь у учителя, когда они будут наедине. А если и спросит, то одноклассник или одноклассники будут страдать вместе с ним. Как говорила его мать, если падать, то вместе.
  
   -А я-то причем, если у Вас трупы оживают?! Я написал сочинение? Написал! Я пришел в академию? Пришел!! Сдал домашнее задание? Сдал!!! Что Вы еще от меня все хотите?!!!
  
   -Мозгов, Юкимура. Мне нужны твои мозги.
  
   -Зачем Вам мои мозги? У Вас свои есть. А Вы на чужие заритесь, - ученики взорвались волной смеха. Да, Шинпачи превзошел все границы своим интеллектом. Наверное, только он во всем мире не смог понять, что имел ввиду сенсей.
  
   -Твои-то мне без надобности. Иногда я вообще сомневаюсь в их существовании... . Я хочу, чтобы ты учился и получал знания, а не смешил людей. Шиноби - это не веселье. Как только ты отвлечешься, то тебя, не раздумывая, убьют и не посмотрят, что ты ребенок. Таких болванов, как ты, в мире полно, и они умирают самыми первыми... А если кто-то еще хочет посмеяться, то лучше вам забыть о карьере ниндзя, - класс постепенно затих. И только Юкимура оставался стоять на месте, глядя в пол и сжимая кулаки.
  
   -Я вообще не хотел становиться шиноби, - прошипел он. А потом быстро вылетел из класса.
  
   Кто сказал, что его мечта, стать одним из них? Из этих мнимых героев, к которым на могилу приходят только родственники, а остальные просто забывают. Он никогда не хотел умирать как-то так. Если это называется трусостью, то тогда...пускай, пускай он трус, зато он живой. Ведь так легче, да? Так правильней? Так...лучше? Все говорят, что ему ничего не светит в будущем, так почему же старик Третий решил иначе? Хотя...кто сказал, что Юкимура огорчился?
  
   Мальчишка даже поднял голову и посмотрел в окно.
  
   Ха! Он же сам хотел, чтобы Хирузен увидел в нем ужасного шиноби. Вот, пусть полюбуется его сочинением. Пусть его хватит хандра. Тогда-то, может, он, наконец, поймет, что Шинпачи не собирается быть ниндзя.
  
   Он хитро улыбнулся и, посмотрев назад, будто усмехаясь над своими одноклассниками, побежал гулять. Вот еще, будет он сидеть в академии, когда выдался такой хороший день для прогулки. Пусть другие учатся, а он будет жить...и отдыхать.
  
   . . .
  
   Плита.
   Еще одна плита.
   И еще одна.
   Юкимура сам не понимал, зачем пришел сюда. Может, это из-за того, что он долго не навещал их, или же просто захотелось кому-то высказаться. Пусть они и мертвые, но они поймут. Он верил, что они услышат его повседневные проблемы, а потом ему станет легче, потому что теперь не придется держать все в себе.
  
   Само кладбище напоминало черно-белый фильм. Белые надгробия, белые кресты, белые цветы. И темная земля, темные буквы, темная аура скорби, которая всегда висела здесь. Где-то вдали затерялось пара деревьев вишни, которая сейчас грозно возвышалась над всей этой тихой и мрачной местностью, придавая ей еще более зловещий вид. Тени деревьев ложились на землю так, что казалось, будто они ползли. Ползли к ногам Юкимуры, чтобы схватить его и затащить в свое царство тьмы...
  
   Вот они. Шинпачи Рейден и Ёкота Рейка. Почти два года. Почти пару лет он живет без них. Один. Он не плачет, нет. Наги говорила, что если будешь рыдать, станет только хуже, от осознания того, что слезами их не вернуть. А ведь в ту ночь погибло столько людей...
  
   Единственное, что тогда запомнил Шинпачи, так это крики, толпа людей и красные языки пламени над деревней, они извивались так яростно, что мальчишка подумал, будто они живые. Будто это вовсе не огонь... Будто это...разумное существо, действующее по собственной воле... Он не видел родителей. Его разбудил жуткий вой, а когда он вышел на улицу, мальчишку подхватила толпа. Она несла и несла его, пока они не оказались где-то. Юкимура до сиз пор не мог вспомнить где, однако знал, что там было безопасно. О смерти родителей он узнал только на массовых похоронах... . После этого он не говорил неделю, а, может, и две, пока Наги не решилась докопаться до его души.
  
   Однако неприятный осадок еще остался, когда он приходил на могилу. В груди начинало что-то протяжное ныть, и так хочется расплакаться, но он терпит. Они должны видеть, что он уже вырос и стал более сильным. Пусть они мертвы, но он верит, что за ним кто-то за ним присматривает.
  
   -Ну, как бы, привет. Долго не виделись, да? - он глупо засмеялся и почесал щеку, стараясь придать своему голосу твердость. -Я, это, поговорить пришел. Что-то захотелось увидеть вас... Я скучал... Представляешь, мам, я поступил в академию шиноби, а ты говорила, что я и уборщиком не смогу стать. А еще у нас в классе есть пацан, в котором сидит демон. Эй, отец, я делаю так, как ты говорил, только вот он, зараза, не изгоняется, - он говорил со смехом, пытаясь сдержать слезы, появившееся в уголках глаз. Обычно он не рассказывал им о своих буднях, когда приходил сюда. Юкимура спрашивал у них "Почему? Почему именно вы?" Или же кричал, что ненавидит их за то, что они оставили его одного. Но...это первый раз, когда он смирился с их смертью и просто...пошел жить дальше. Первый раз решил поговорить с ними, как с живыми. Первый раз...не плакал.
  
   -Но ты не расстраивайся, я смогу это сделать, ведь я же твой сын, да? А, я живу один. Не беспокойтесь, со мной все в порядке и я не голодаю... Мне...не хватает вас, честно. Но я не плачу, видишь, мам, я не плачу... Не...
  
   -Эй, что ты тут делаешь? - Юкимура быстро обернулся. Пару капель быстро слетели с глаз, падая в небытие, и только немного покрасневшие глаза и забитый нос говорили, что они все же существовали на его лице.
  
   Недалеко от него стоял еще один мальчишка лет 10. Его короткие тускло-светлые волосы развевались на ветру, изгибаясь во все стороны. Где-то в этих прядях затерялось несколько бусин, нанизанных на один локон. Прямые скулы, тонкие губы, чуть курносый нос, конечно, в нем что-то есть, но, к примеру, до того же Итачи ему далеко. Цепочка на его шее с каким-то иероглифом тихо побрякивала. Руки засунуты в карманы светлой, можно сказать, даже белой куртки. Поза расслаблена, значит, он не злится. Но самое главное, что поразило Юкимуру - это его глаза. Багрово-красные глаза.
  
   Шинпачи даже сделал два шага назад. Этот пацан! Он прямо, как...
  
   "Мужик из моего сна..."
  
   -Разве ты не должен быть на уроках? А, Шинпачи Юкимура? - незнакомец сделал два шага вперед, разглядывая мальчишку с ног до головы и с головы до ног.
  
   -Откуда ты знаешь мое имя?!
  
   -Запомнил. У меня хорошая память, - он сделал еще несколько шагов, от чего Юкимура инстинктивно попятился от него назад.
  
   Что-то ему подсказывало, что лучше не связываться с ним. Тот сон Шинпачи помнил, как свои пять пальцев. А эти глаза... Ухх. Жуть! Хоть это всего лишь и сон, но все же мальчишке не хотелось рисковать. В конце концов, мало ли что можно ожидать от незнакомца. А от этого и подавно, его вид прямо таки и пропах загадочностью, мрачностью и жуткостью. А это именно те три вещи, которые Юкимура так не любил. Следовательно, любить этого парнишку он абсолютно не мог, не может, и не сможет. Ни-ког-да.
  
   -Ты тоже...- его резкий тон вдруг сменился на более грустный и печальный, однако Шинпачи не обращал внимания на тон собеседника, это была его привычка, от которой его уже невозможно отучить.
  
   -Нани?
  
   -Потерял их из-за этого демона...- последние слова мальчишка прошипел так, что Юкимура даже вздрогнул. Неужели в человеке может быть столько ненависти?
  
   Он посмотрел на блондина, который еще рассматривал могилы его родителей. Тоже? Значит, и он потерял кого-то в тот день? Значит, не такой уж и страшный этот пацан, хотя и выглядит... Нет. Юкимура все равно просто так ему не поверит. Тот мужик из сна тоже не выглядел злобным, а вон оно как вышло... Пускай только попробует напасть на него, в рукавах еще осталась парочка печатей...
  
   -А ты...
  
   -Мой брат...умер тогда... - в бордовых глазах проскользнула доля горечи. Такой горечи, с которой говорят о самом плохом...и больном. Обычно, такая горечь приходит вместе с желанием высказаться, поплакать или просто покричать, чтобы стало легче. Однако...после этого ты все равно понимаешь,...что боль...еще осталась.
  
   У каждого есть свое слабое место,...на которое стоит надавить и...ты сломаешься. Как кукла, сломанная своим мастером. Как картина, испорченная своим художником. Как книга, сожженная писателем. Так и человек, сломленный своей судьбой, будет продолжать существовать, пока от него не останется лишь ни о чем не говорящее имя, прах, подгребенный глубоко под землей, и...чьи-то воспоминания, которые скоро забудутся. От любого человека останется только это...разве нет? В жизни бывает по-другому? Поправьте меня, если это не так.
   Но сначала, подумайте, а что останется от Вас, когда вы умрете?
  
   -Мы были двойняшками, ни отца ни матери не было...с самого рождения. Обычно, он не отходил от меня ни на шаг. Однако...в тот день я поступил в академию, чтобы стать шиноби и защищать деревню... Йошино всегда имел плохое здоровье, и уже тогда я знал, что дольше двадцати он не проживет. Но я надеялся найти способ и вылечить его, став ирьенином... Тогда, в тот вечер, мы с одноклассниками решили поближе познакомиться и сходить куда-нибудь вместе... Мы так веселились, что я даже забыл про брата. До сих пор себя виню в его смерти. Он волновался, потому что меня долго не было, и пошел искать... А потом... Я не сразу понял, что произошло, но когда я услышал повторный вой, я бросился бежать домой. Йоши там уже не было... Я нашел его в другом конце деревни, его унесла толпа. Все было бы хорошо, если бы не Он...и его ужасная сила... Та сфера. Та огромная черная сфера, которая переливалась в темно-лиловыми цветами. Я помню лишь ее, а потом...потом тьма..., - мальчишка посмотрел на свою ладонь и пошевелился пальцами. Шинпачи заметил на его запястье бинты, которые совсем чуть-чуть побагровели. Неужели...его раны до сих пор...не зажили? Да, вот кому реально тяжело жилось эти два года. Забудешь о душевной боли, как тут же приходит физическая, навевая те кошмарные воспоминания. Снова и снова. Раз за разом. Убивая тебя. Твое тело. И...твою душу.
  
   -Это было само воплощение гнева и ада, который только может существовать на земле... - между тем продолжил он, -Прежде, чем потерять сознание, и прежде, чем Йошино пожертвовал собой ради меня, я смог запомнить...это чудовище... У него были хвосты. Я видел их, отчетливо видел. Даже мог сосчитать их все. Я видел тогда ту кровожадную морду. Видел, как его глаза горят ненавистью и злобой на весь этот мир. Видел как он упивается агонией людей. Я видел...саму смерть,...которая забрала с собой жизнь моего младшего брата...
   Наверное, в таких случаях говорят "Сожалею"..., - он как-то странно посмотрел Юкимуру, будто что-то хотел от него услышать. Но тот молчал, пораженным рассказом о демоне. Значит, тогда ему не показалось...
  
   Ну и натерпелся же он. Видать, хреново ему было. Интересно, а почему он до сих пор еще не покончил жизнь самоубийством? Нет, не то чтобы Юкимура думал, что каждый человек должен совершать суицид, если в его жизни ничего не осталось радужного, но... Что тогда? Не похоже, что этот паренек - один из тех, кто уже нашел новый Путь, где есть цель, есть люди, помогающие тебе, и есть счастье... Что заставило этого человека подняться после всего того, что на него свалилось, и жить дальше? Почему бы ему просто не закончить свои муки? Ведь...играть на флейте труднее, чем кидать кунай. Умирать легче, чем жить.
  
   -Зачем...ты мне все это рассказал?
  
   -И, в правду, зачем? - блондин посмотрел на голубое небо и горько усмехнулся. Может, он хотел найти единомышленника или же просто излить душу. А, может, хотелось получить доверие Юкимуры и услышать печальную историю в ответ... Однако что бы он не хотел, теперь он этого не хочет. Настроение. Это такая странная штука. Она может меняться в миг. И, порой, этот миг...может длиться...целую жизнь...
  
   -Ну, как бы, а как тебя зовут? - все же осмелился произнести Шинпачи, разглядывая нового знакомого. Судя по его рассказу он тоже сейчас учится в академии. Да и как-то не удобно разговаривать с человеком, который знает о тебе больше, чем ты о нем.
  
   -Это не важно..., - он вдруг посмотрел в глаза Юкимуре, который находился в метрах двух от него. -Вряд ли мы с тобой еще увидимся. Просто забудь то, что я сказал. То, что я был здесь. И забудь самого меня... . Так будет лучше. Да, лучше...
  
   Казалось, будто он пытается в этом убедить не мальчишку, а самого себя. Шинпачи посмотрел на него непонимающе. Сначала не с того не с сего рассказывает историю своей жизни, потом просит ее забыть. Что за странный пацан? Почему вокруг Юкимуры всегда собирается что-то странное? Это что, его проклятие?
  
   -А-а, подожди...
  
   -Я вижу, ты меня боишься.
  
   -Вовсе нет!
  
   -И правильно делаешь. Я не такой, каким кажусь на первый взгляд, - он косо взглянул на него, отворачиваясь и идя к выходу. -Что ж, не буду мешать тебе, а то я, кажется, прервал твои раскаяния, - его голосе послышался смешок и ирония. Видимо, он, действительно, не тот, кем кажется.
  
   "Знал бы ты, кем ты мне показался сначала,...то тогда бы так не говорил".
  
   -Чего?!!
  
   Мальчишка уже было побежал за блондином. Но того и след простыл. Будто он испарился,...
   ...рассеялся от ветра...
   ...."Исчез".
   Словно его тут и не было. И Юкимуре показалось, что это была игра его воображения.
  
   . . .
  
   Он возвращался домой после очередной потасовки с Итачи. Конечно же, он проиграл. Ведь на стороне Учиха легендарный Шаринган, который может и бла-бла-бла. А у него...что есть у него? Только бумага с иероглифами. И все. Он не знает ничего того, что могло бы ему пригодиться в драке с гением. Если учесть, что этот гений каждый божий день тренируется как проклятый. Да, Юкимура слышал, что у его предмета "обожания" плотный график и совсем нет свободного времени. Не то, что у Шинпачи, у него его завались! Можно сказать, свободное время - это все его время, даже то, которое он проводит в академии и на улице, бессовестно прогуливая уроки.
  
   Кстати, на счет тренировок. Если такими темпами и дальше дело пойдет, то демон в Учиха останется навечно. И ведь самое обидное - не для себя же старается, а его все все равно бояться. Печально.
  
   Однако, если он начнет тренироваться в искусстве ниндзя, то тем самым он опозорит свою гордость. Шинпачи поклялся, что ни за что не станет шиноби, а клятвы нужно сдерживать, чтобы не позорить себя. Но что же тогда? Какой козырь в кармане нужен для того, чтобы победить Итачи? Физическая сила сразу отпадает. Это слишком долго да и муторно. Короче лень. Техники отпадают. Слова тоже не катят, этот пацан вообще какой-то пофигист. Чем же тогда его взять? Чего нет у Учиха, что есть у него? Думай, Юкимура. Думай!
  
   Мальчишка для эффективности несколько раз стукнул себя кулаком по лбу, но ничего на ум не приходило. Слабое место. Ему нужно его найти. Но вот как? Как это сделать?!
  
   "Перестань, я девочек не бью".
  
   Вот оно!! И тут мальчишку осенило так, что от такого сияния начали шарахаться мимо проходящие люди. А ведь если подумать, то у Итачи есть манеры, где бы далеко они не были, но все же они есть! И ведь точно! Этот Учиха никогда на него не нападал, только защищался, а это значит, что и бить он его не будет, раз сам Шинпачи не будет представлять для него угрозу. Но вот...
  
   Что дальше? Допустим, Юкимура нашел его слабое место, и? Надо им воспользоваться. Но это означает, что мальчишка не сможет нападать и применять силу, тогда...как изгнать этого высокомерного, эгоистичного и слишком уж удачного демона. А если просто попросить?
  
   Попросить...
  
   Просить...
  
   Сить...
  
   В голове Юкимуры образовалось эхо. Попросить Итачи об этом? Эт ж как надо до этого додуматься? И как это будет звучать: "Эм, Итачи-чан, можно мне изгнать из тебя злого духа? Обещаю, я не подорву тебя". Бред. Это бред сивой кобылы. Кто ему поверит? Да уж если на то пошло, то Юкимура даже сам себе не поверил бы. Ага, сначала он пытается его взорвать, а потом просит разрешение сделать это... Абсурд. Полная бессмыслица!
  
   -А разве вся наша жизнь не бессмыслица?
  
   Шинпачи аж побледнел. Он что, говорил вслух?! Мальчишка медленно повернулся и посмотрел на собеседника. Им оказался недавний знакомый с бордово-алыми глазами. Он смотрел на небо, где уже сгущались тучи, которые медленно, но верно пожирали синий небосвод. Казалось, что он ждет дождь, чтобы насладиться им вдоволь и погулять по мокрой и дождливой Конохе, которая становится сама собой именно в такую погоду.
  
   -Опять ты?! Ты что, следишь за мной?!!
  
   -Больно надо, - он спокойно перевел взгляд на взъерошенного мальчишку и едва заметно усмехнулся. Такой маленький, а так сильно кричит. Ну точно ребенок.
  
   -Ха! Ты же говорил, что мы больше не встретимся!
  
   -Видимо, это судьба. Быть мне с тобой и слушать твои вопли. За что меня так наказывает жизнь? - он наиграно вздохнул и двинулся вперед, проходя мимо Юкимуры, который быстро последовал за ним.
  
   -Это ты на что намекаешь?!
  
   -Ой, не ори, а. У меня и так с утра голова болит, так еще и тебя встретил. Знаешь, ты еще тот подарочек.
  
   Юкимура пристально наблюдал за блондином, который был на голову его выше. Сказывался возраст. И хотя он знал это, но все равно его бесил тот факт, что какой-то стремный пацан выше его! Это издевательство! Дискриминация!! Произвол!!! Он будет отстаивать свои права у несправедливой судьбы. Почему кому-то все, а ему даже роста нормального не дали!!
  
   -Если честно, я не понял, о чем ты сейчас говорил, но знаю, что это мне бы точно не понравилось. А, значит, у тебя ко мне есть претензии. Давай сразимся, и ты мне выскажешь их мне в лицо!
  
   -Нет.
  
   Этот ответ ввел Юкимуру в ступор. Учиха всегда соглашался, особой причины не было, но он соглашался. Может, он думал, что если согласится и выиграет, то Шинпачи, наконец, поймет, что ему не по зубам гений академии. Но тот упорно преследовал его. Как старый призрак собаки Мируме*, следовавшей за своим слепым хозяином до самой его кончины, и следовавшей за каждым незрячим в этом мире... Старался выиграть во всем, даже учиться начал! И, в итоге, всегда оставался вторым. А если быть точнее, последним. Везде. Всегда. Во всем. Как бы он не старался.
  
   -Чавось? Так ты испугался?! Ха! Ну ты и трус!
  
   -Не в этом дело. Драки - не мой стиль. Давай лучше...заключил пари.
  
   -Па-ри? - повторил он, как человек, который не знает, что такое пари.
  
   -Спор. Если я выиграю, то ты забудешь меня. Навсегда. А если увидишь, то притворишься, что не знаешь. Ну, а если выиграешь ты..., - протянул паренек, прикидывая, что ему сказать, ибо он был уверен, что этот оболтус ни за что не сможет выиграть.
  
   -Тогда ты признаешь мою силу!
  
   -Пусть будет так. Если ты выиграешь, я признаю твою силу, - неуверенно произнес он, не понимая в чем подвох этого желания.
  
   "Неужели он еще больший придурок, чем кажется на самом деле?"
  
   Эта мысль ужаснула блондина, и в тоже время рассмешила. Тогда выиграть у него не составит труда. Да. И все же, ему везет. Заодно научит мальчишку не доверять едва знакомым людям. Хотя он сам рассказал свою историю, но это был странный порыв, который, к счастью, быстро закончился.
  
   -Ладно! И что мы будем делать дальше?
  
   "Он что, никогда не спорил?... Забавный пацан..."
  
   -Пари заключается в том, чтобы...- он посмотрел на широкую улицу Конохи, откуда ушло большинство горожан, ибо скоро хлынет дождь - такая туча не предвещала ничего хорошего. -...ты подружился с Учиха Итачи.
  
   -С ИТАЧИ-ЧАН?!!! - он заорал так, что блондина на минуту оглушило и парализовало, а стекла в соседних окнах опасно порылись трещинами, словно гигантский паук сплел свою паутину прямо на всех хрупких изделиях в этом квартале... Значит, кому-то тоже не особо нравится Учиха? Вот и славненько, это будет легче легкого. Скоро его перестанет преследовать этот мальчишка, и он насладиться спокойствием.
  
   -Да. С ним. Даю тебе пять дней.
  
   -ПЯТЬ ДНЕЙ?!!!
  
   -Ладно-ладно, четыре. И не ори так, - добавил он, видя как Юкимура уже хотел выкрикнуть "Четыре" и парализовать его третий раз. -А что, тебя что-то не устраивает, Юки-кун?
  
   -Не называй меня так, а то я тебя пну, - хмуро оповестил Шинпачи, глядя на то, как изменился в лице его новый знакомый.
  
   -Без ног, пожалуйста.
  
   -И почему именно Итача-чан? - недовольно буркнул он, сложив руки на груди и останавливая на перекрестке. Людей уже совсем не осталось. Начинался дождь.
  
   Подружиться с Итачи. От этой мысли у него начиналась судорога. Что может быть хуже? И что подумает сам Учиха? Ойя, даже думать не хочется. Этот пацан что, специально? И все же Шинпачи очередной раз показалось, что он следил за ним. Ну не может же быть столько совпадений?! ... Или может? Хотя...у Юкимуры все может быть, так что пора бы уже перестать удивляться.
  
   -А ты уже сдаешься?
  
   -Нет.
  
   Если бы Юкимура хотя бы раз заключал пари, то он бы знал, в чем подвох, и что он вообще есть, и что люди не все честные и не умеют лгать. А так. Так ему пришлось мрачно смотреть на удаляющуюся от него фигуру блондина, который махал ему рукой.
  
   -Эй, а как тебя зовут?!
  
   Но ответа Шинпачи не услышал. Может, из-за дождя, который хлынул с неимоверной силой, заставляя стаи мурашек проскользнуть по спине, оставляя за собой жаркий след. А, может, потому что этот паренек промолчал, не желая раскрывать себя. Странный он. Даже очень. И зачем Юкимура с ним связался? Впрочем, на этот вопрос Вы и сами сможете дать ответ...
  
   . . .
  
   -Эй, Итачи-чан!
  
   Учиха устало вздохнул. Опять? Ну за что? Почему он никак не хочет понимать очевидное? Итачи уже надоели эти вечные "я изгоню тебя, демон!" Это...раздражало. Вот представьте, что вас каждый день, каждый урок, каждый час, зовут по имени, кричат несусветный бред, а в добавление пытаются убить. Вам это понравится? Но как бы то там не было, Итачи это не нравилось. Очень не нравилось. Настолько не нравилось, что он уже начал уставать ходить в академию. Теперь ему стало понятно, почему его одноклассники так не любят утро и хотят, чтобы завтрашний день не настал. Хотел жизни с трудностями? На, получай, только возврату товар не подлежит. Живи с ним. Мучайся, Итачи.
  
   -Не сегодня, Шинпачи. У меня дела. И отложить их нельзя. В другой раз, - он никогда не думал, что скажет подобное не только Саске. Странное чувство. Однако ему, действительно, пора. Если сегодня он снова сорвет тренировки, то отец просто так это не оставит. Вчера он здорово разозлился, когда мальчишка опоздал. Пора прекращать эти бессмысленные драки с Юкимурой, иначе, кто знает, что может случиться. Сильно наказывать его Фугаку не будет, но на домашний арест посадить может. Беда.
  
   -Да я не об этом, - мальчишка сделал небрежный жест рукой, будто пытался отмахнуть от себя незримые мысли, -поговорить надо.
  
   Врать Шинпачи не умел. В этом уже удостоверились все, и даже самый недоверчивый ученик их класса тоже в этом уверен. А, значит, Учиха и вправду не попытаются убить. Что ж, хотя бы одна хорошая новость за день. Брюнет только коротко кивнул и вышел из класса.
  
   -Говори, - это звучало немного грубо, властно, по-хозяйски, будто мальчишка говорил не с одноклассником, а с личной слугой. Они уже стояли на улице, где царил холод, а кроны деревьев предупредительно трещали, шумя своей зеленой листвой. Клубы пыли вздымались вверх, образуя мини-смерчи, который разве что могли унести пару листьев на пол метра, но они тут же растворялись в потоке ветра. Этот ветер, он качал старые скрипучие качели на дереве, которые чуть ли не на соплях держались, казалось, еще раз качнуться и оторвутся на хрен. Этому жалкому зрелищу была сопоставлена другая картина, картина академии шиноби, которая гордо стояла под натиском стихии, выдерживая и переживая все. Хотя, если посмотреть на то, что уже пережила это здание на своем веку, нет, даже веках. Отвратительно. Вон, даже лица Хокаге как-то неестественно сморщились, а у Первого вроде и сопли потекли, или это все из-за пыли... Да уж, погода сегодня не ахти.
  
   -Ну я...ммм...пойдем? - сначала Итачи подумал, что Юкимура сегодня ударился головой, или у него простуда и он бредит. Однако ни шишек, ни признаков болезни у него не было, значит, это не настоящий Шинпачи. Ну нет, не мог он вот так взять и решить проводить его до дома, не мог. На это должна быть причина. И какая бы она не была Итачи он уже не нравилась. Можно даже сказать, что он ее немного побаивался. И все-таки на сегодня у него нет хороших новостей. Странно.
  
   Они медленно двинулись в сторону квартала Учиха. И они оба молчали, а если быть точнее, думали. Один решал, как начать разговор. Другой - как от него отвязаться. Вообще Шинпачи никогда не заводил друзей. Это для него, как восьмое чудо света, которое раньше было седьмым, но на самом деле кто-то "умный" не смог посчитать правильно, и несколько десятков лет все считали, что их семь. Поэтому он понятия не имел, как это делается. Да и ладно бы если это был кто-нибудь другой, но Итачи, из которого он до сих пор не мог вытащить демона, с ним-то точно будет тяжело говорить. Если Юкимура вообще сможет говорить.
  
   -Итачи-чан...
  
   -Шинпачи...
  
   Они произнесли это синхронно, из-за чего Юкимура содрогнулся, а по спине Учиха прополз скользкий червяк. Кто бы мог подумать, что эти двое сейчас будут идти куда-то вместе и пытаться заговорить. Если бы брюнет услышал это вчера, то он бы, не раздумывая, кинул в говорящего камень, чтобы он не нес бреда, однако сейчас... Сейчас в это даже не верилось.
  
   Очередной порыв ветра взметнул песок прямо перед мальчишками, заставляя жмуриться и чихать. Капризная погода, ничего не скажешь. Вчера светит солнце и все хорошо, а сегодня идет град, дождь, метель, и, к тому же, где-то неподалеку виднеется смерч. А что? И такое бывает. Редко. Но бывает.
  
   -Иттэ, - почему Юкимуре так не везет? Наверное, этот вопрос задается в каждой главе. Но ответ по какой-то причине скрывают. Впрочем, сейчас он будет написан после точки в конце этого предложения. Судьба. Да, именно такая пакостница, как судьба, желает, чтобы сейчас ему в глаз залетел песок. Может, это потому, что он ей противится? А Ваша судьба благосклонна к Вам? Подумайте над этим. Хорошенько. А то всякое может быть...
  
   -Ну блин..., - он потер глаз, однако тот зачесался еще больше. Учиха с каким-то странным чувством толи удивления, толи сочувствия, толи чего-то еще посмотрел на спутника...и сжалился над ним.
  
   -Дай посмотрю.
  
   -Не, дайдзёбу*,...- он еще раз потер глаз и тонкая струйка воды потекла по щеке. От чего? Юкимура и сам не понял, почему он вдруг заплакал. Возможно, если бы мальчишка читал учебник по анатомии, то знал бы, что есть рефлексы и слезные железы. Однако в существовании и того и другого он сомневался. А если быть точнее, то стоить любому человеку подойти к нему и спросить, что обозначает слово "защитный рефлекс". То паренек, не задумываясь, ответит: "Да я вообще первый раз это слово слышу, че привязались?!"
  
   -Ты чего? - а вот это скорей звучало ошарашено, чем заботливо. Около месяца назад он терпел такую боль и не плакал, а сейчас... Возможно, была другая причина. Итачи чем-то его обидел? Что-то не то сказал? Может, Юкимура решил ему душу открыть, а он отмахивается?
  
   -Э-э-э, - протянул Шинпачи, понимая, как нелепо сейчас выглядит, и тут же быстро пролепетал, -Эт не я! Оно само!
  
   Он устало вздохнул, хотя нет, облегченно, и унял сердцебиение. Да, на секунду Итачи стало страшно и...стыдно, что он обидел сироту. Может, с виду не скажешь, но у него тоже есть совесть. И она частенько не дает сделать ему что-то пакостное в ответ на провокации его ровесников.
  
   А вот Юкимура, наверно, похоронил свою совесть. Хотя нет, она сама закопалась. Заживо. Так что муки совести ему были не знакомы. Стоит ли говорить, что он был готов на все ради достижения своей цели? Однако не стоит забывать о его гордости, чести и прочей хрени, которую мальчишка может нести часами, запудривая мозги окружающих его людей, ну, и Ваших. Он не смог бы опуститься до низости, однако держать себя в социальных рамках Шинпачи тоже не хотел, нет, даже не умел. Скажем так, он держал себя в СВОИХ рамках, и это не мешало ему жить. Но, возможно, мешало другим.
  
   -И все же, дай мне посмотреть.
  
   На этот раз мальчишка не стал сопротивляться - глаз чесался и слезился так, будто у него аллергия на эту самую пыль. Прохладные пальцы коснулись его щеки, а темно-синие глаза столкнулись с совершенно бесцветными. Юкимура никогда не видел таких глаз. Он знал, что это особенность всех Учиха, но почему-то ему все равно казалось, что таких он еще не видел.
  
   Сам Итачи даже не заметил, как его с интересом разглядывают, может, это вошло в привычку, - быть, словно картина в галерее - или же он был занят более важным делом, чем замечать такие мелочи. Да. В глазу и вправду оказалось что-то инородное. Неуверенно он коснулся до уголка века и аккуратно, пытаясь не причинить ни вреда, ни боли, провел по краю глаза.
  
   Шинпачи зажмурился. Неприятное это ощущение, когда у тебя кто-то ковыряется в глазу. И все же было немного...щекотно? Пальцы Итачи были прохладными, и тем они отличались от других. Учиха делал так несколько раз, отчего становилось...кайфово. Это странно, но так расслабляюще. И совсем не больно.
  
   -Открой глаз.
  
   Юкимура снова встретился с спокойным взглядом. Мальчишка рассматривал свою работу. Вроде бы все. По крайней мере, он больше ничего не видит.
  
   -Не болит?
  
   -Неа.
  
   -Так о чем ты хотел поговорить? - паренек, с радостью и удивлением хлопающий здоровыми глазами, вдруг посмотрел на брюнета, который наблюдал за тем, как люди собирают свои товары с лавок, спасая все это от беспощадного ветра.
  
   -Эмм...ну...мы же вроде одноклассники, да? - начал говорить и идти за своим собеседником мальчишка.
  
   -Допустим.
  
   -Я тут подумал, а что мы, собственно, ссоримся? -задумчиво протянул он, глядя куда-то вверх. На небе темные и светлые облака играли в перегонки, плавно и быстро плывя по небосводу, и окрашивая его в различные оттенки серого. Уныло. Именно это наречие ассоциируется с такими днями. Скучно. И это тоже подходит. Какая-то высокая девушка быстро пробега мимо мальчишек, совершенно не замечая, как с ее красивых коротких волос слетает красная лента, которую тут де подхватывает ветер, унося ее в далекую даль. В долгое путешествие.
  
   -А мы ссоримся? - Учиха не мог назвать их отношения ссорой. Это что-то другое. Соперничество? Нет, он не хочет доказать Юкимуре, что он лучший. Это знают все, кроме самого Юкимуры, ну, а если до него это не доходит, то тут вина не Итачи.
  
   -Разве нет?
  
   -Нет, - равнодушно ответил он, будто говорил что-то обыкновенное, хотя так и было...для Учиха.
  
   -А-а, ну тогда подумал, почему мы вечно деремся...
  
   -Разве это не очевидно?
  
   -О чем ты? - он взглянул на ровную спину брюнета, который все еще шел впереди.
  
   -Ответ на этот вопрос ты должен знать как никто другой. Это же ты затеваешь драки. А у меня срабатывает инстинкт самообороны.
  
   -Ну-у, так-то оно так, но-о...я то совсем о другом.
  
   -И о чем же? - он чуть повернул голову вбок, чтобы посмотреть на Шинпачи, который все еще обдумывал, как правильней все это сказать. Спокойно разговаривать - не его конек. Особенно разговаривать с Итачи. Особенно о дружбе.
  
   -Мы совсем не знаем друг друга, а уже питаем неприязнь. Знаю, все из-за того случая в больнице... Просто тогда ты меня реально выбесил, а сейчас...ну-у... Прости, что ли, - он почесал щеку и посмотрел на Учиха, который, казалось, вообще его не слушает. Да как можно, изверг?! Он тут понимаешь ли распинается перед ним, а тот плюет на это все да и растирает ногой по полу. Сейчас Юкимура себя чувствовал как банан, с которого сняли кожуру, на минуту поставили вертикально и кинули на него камень.
  
   -И ты, - тихо произнес паренек, что Шинпачи подумал, что ему показалось.
  
   -Ась?
  
   -Прости, - все-таки выдавил из себя Итачи, думая, что над ним издеваются. Он никогда не просил прощения. Даже когда ссорился с отцом он не просил прощения. Мальчишка все время был уверен в том, что он прав. А сейчас, сейчас просто хотелось это сказать. Почему? Он не знает как это объяснить, но Учиха уверен в одном - это странное чувство, которое не хочется испытывать заново. Никогда.
  
   -Ойя, да ладно! Все забыто! Я даже уже и не помню, что ты там говорил...
  
   -Это...все, что ты хотел сказать? - спросил брюнет после недолгого молчания. Квартал уже виднелся издали, надо бы поторопиться.
  
   -А-а-э...ну нет. Я...хотел спросить...у тебя есть..., - он вдруг замолчал. Тяжело. Даже нет. Как-то неловко говорить Итачи такие вещи. Отчего? Он сам не знает. И все же как-то непривычно. Никогда не спрашивал такое у людей.
  
   -...друзья?
  
   Мальчишка остановился. Они пришли. Но Итачи остановился не поэтому.
  
   "Что он...только что сказал?"
  
   Что это с Юкимурой? Сегодня он сам не свой. Сначала не пытается его убить. Потом проводит до дома. А теперь и задает самый странный вопрос, который доводилось Учиха слышать. Что за странное чувство? Почему он спрашивает такое? Неужели он...
  
   -Да, а что?
  
   -А, ладно, забудь. Дзя*! - быстро пробормотал он, скрываясь за первым попавшимся поворотом.
  
   -И что...это было?
  
   . . .
  
   "Блин, какой же я идиот. Ну почему я сразу не додумался? Это же Итачи-чан, почему он тоже должен быть одинок? У него есть семья. Близкие. Родные. Конечно у него есть и друзья. На хрена я вообще это спросил? А-а-а..."
  
   Шинпачи сидел за партой и бился об нее головой. Сегодня Учиха не пришел. Видимо, Фугаку все же решил подержать его дома пару деньков. Так для профилактики. Естественно Юкимура воспринял это на свой счет и теперь убивался горем. Ибо после вчерашнего "Итачи-чан стыдится на него смотреть".
  
   БАМ.
  
   БАМ!
  
   БАМ!!
  
   -Ксо-о...
  
   -Эй, Шинпачи, смотри парту не испорть.
  
   Он резко поднял голову и столкнулся с насмешливым взглядом Кеиджи. И что он тут забыл? Хотя тот же самый вопрос можно задать и Юкимуре, ведь уроки уже кончились. Его темно-карие глаза внимательно изучали одноклассника. Губы сами с собой распылились в улыбке. А ноги так и потянули к Юкимуре.
  
   -Слу-у-ушай, я тут заметил, что ты в друзья к Учиха навязываешься, - он грозно взглянул на мальчишку, который все еще ничего не понимал и просто смотрел на него. -Мой тебе совет. Держись от него подальше.
  
   -Это еще почему? И не навязываюсь я никуда!
  
   -Так я тебе и поверил, - он сел на стол, что стоял напротив и внимательно посмотрел в темно-синие глаза. Сато был серьезен. Вообще когда дело доходило до Учиха он всегда был серьезен и невозможно напряжен. И сейчас ему не нравился тот факт, что Юкимура решил встать на сторону его врага. Мальчишка даже не понимает, куда ввязывается. Лучше пусть прикинется ветошью и не отсвечивает. А то вдруг...
  
   -Забудь об Учиха. И никогда не вспоминай. Подружишься с ним - и он будет сниться тебе в кошмарах.
  
   -Не сравнивай всех с собой, Кейджи-чан. И еще,...НЕ СМЕЙ МНЕ УКАЗЫВАТЬ, ЧТО ДЕЛАТЬ. И без твоих советов как-нибудь обойдусь, - он встал из-за парты, собираюсь уйти. Не любил он этого Сато. Вроде хороший парень, да на самом деле не так прост. Ненавидит Итачи просто так. Да какой нормальный человек его слушать будет?
  
   -Не так быстро, Юкимура, - он схватил мальчишку за локоть. -Думаешь, твой Итачи - святой, как все о нем говорят?
  
   Он снова посмотрел в глаза однокласснику. И паренек вздрогнул. Почему-то не казалось, что сейчас он врет. Значит, у него есть зуб на Учиха? И, судя по всему, ему есть за что так сильно желать Итачи чуть ли...не смерти...
  
   -Что...ты имеешь в виду?
  
   -Знаешь Ивамото?
  
   -Ивамото? Ивамото...хм...а-а, это тот, что не говорит?! И сидит за последней партой. Он как-то странно на меня смотрит...
  
   Юкимура даже поежился, когда вспомнил того паренька с темными лохматыми волосами и большими, зелеными глазами, который от каждого шороха вздрагивает и осматривается по сторонам. Еще у него на губе вечная ссадина, которая, якобы, никогда не заживет. Жутковатый, правда, чувак. От него так и веет странностью. Он будто ожидает чего-то,...будто боится этого мира. Боится оставаться в обществе. Боится...жить.
  
   -Он не всегда был таким, - с какой-то печалью произнес светловолосый мальчишка и отпустил Шинпачи. Тот же не спешил куда-то уходить. Сато как-то странно выглядел. И Юкимура решил послушать его историю, -Раньше он был моим другом. Лучшим другом... Мы соседи. И дружили с самого детства. Макото был веселым и слишком общительным, что мне не нравилось в его характере. Я будто знал, что именно из-за этой общительности он и пострадает... Когда мы поступили в академию, то еще долго не могли прийти в себя. Ведь мы будем учиться быть шиноби, да еще и в одном классе. Тогда были здоровские деньки, - он горько улыбнулся, вспоминая историю Ивамото. Значит, он и вправду были друзьями детства. -А потом...потом нам в класс пришел новенький. Он был младше нас на год, но все говорили, что он гений. Так оно и было. Этим новеньким был Учиха Итачи.
  
   Шинпачи снова вздрогнул, когда Сато произнес это имя. Столько ненавести и злобы. Столько отчаяния и бессилия. Мальчишка взглянул на него. Кейджи смотрел куда-то в потолок, его губы беззвучно шевелились, словно он пытался кого-то позвать. А глаза... Его глаза странно блестели и казалось, что он...сдерживает слезы.
  
   -Макото был первым, кто к нему подошел. С этого началась их дружба, - последнее слово он просто выплюнул, как будто не желая признавать, что его друг и Итачи были друзьями. -Ивамото все меньше и меньше начал общаться со мной. И все больше проводить время с Учиха. Вскоре он совсем перестал замечать меня, пока я не подходил и не здоровался с ним прямо в лицо. Это меня выводило из себя, но я сдерживался. Ударить Макото - это выше моих сил, - он поднял над лицом их свою руку, рассматривая, как свет ровным и гладким слоем падает на нее. Этот рассказ был похоже на зависть этого мальчишки. Нет. Ревность его к своему другу. Видать, осталась на земле такие чувства, как дружба и любовь. Не погрязли они в этой жесткости. Или же... Он Шинпачи не знает?
  
   -Так прошло около месяца. За это время я пытался научиться все делать один. Знаешь, это было нелегко, когда ты привык, что рядом с тобой все время кто-то крутиться, что-то спрашивает, глупо хохочет и болтает на разные темы... Я старался отучиться от этого всего. И начал потихоньку настраивать себя, что когда-нибудь или я или Ивамото скажет "ты мне не друг"... Я потерял счет времени, и перестал ходить в академию. Забыл все, что как-либо связывало меня с Макото...пока однажды мать не сказала, что мне пора бы и появиться, а не то отчислят. Тот день я не забуду никогда. Я не помню как я добирался до академии, и что говорил в оправдание сенсею, но...я отчетливо помню его взгляд. Безжизненный взгляд. Ничего не понимающий и ко всему апатичный. Он даже не сразу заметил, что я трясу его за плечи. Я звал его раз двадцать, пока не получил тихое, - он вдруг снова посмотрел на Шимпачи и процитировал Макото: - "Ты - Кейджи?"... Как он смог забыть меня? Что с ним случилось? Почему он стал таким? Никто не знает,...кроме Учиха. Мы пытались расспросить его, но тот как-то расплывчато говорил о ссоре... Но что бы то там не было, в ответе за то, что стало с Ивамото, только он.
  
   -Ты же...не думаешь, что Итачи-чан способен на такое? - произнес он первое, что пришло на ум. Не каждый раз услышишь что-то подобное. Да и еще о ком-то, кто тебе в относительном смысле дорог. Это...пугает.
  
   -Юкимура, поверь мне, это не человек и не демон...это само воплощение зла. Он - чудовище. Хотя и выглядит совсем по-другому. Думаешь, почему с ним никто не общается кроме соклановцев? Свяжешься с ним - попадешь прямиком в ад, - мальчишка как-то странно посмотрел в глаза Шинпачи. Говорил он глубоким басом, вызывающим по всему телу мурашки, а его образ,...он был похож на образ старого рассказчика легенд и жестоких мифов, вроде тех, что рассказывал ему на ночь отец. Только...отец не выглядел таким...уверенным в своих словах.
  
   -Один случай ничего не меняет.
  
   -Тебе не достаточно этого? Спроси у Сасаки. Он тебе тоже расскажет кое-что интересное...
  
   -Чего ты от меня хочешь, - он серьезно посмотрел на Кейджи. Как он может говорить такое об Итачи? Да, они хоть и не друзья, но все же он не позволит говорить такое о человеке. Это неправильно. Так нельзя. Эти обвинения...они не обоснованы, так ведь? Итачи бы никогда не сделал чего-то подобного, правда? ... Внезапно Юкимуре вспоминался тот момент в больнице, почему...он говорил такое тогда?
  
   -Если не хочешь присоединяться ко мне - я тебя не заставляю. Просто...держись от Учиха подальше. Вы похожи с Ивамото. Не хочу,...чтобы тебя постигла такая же участь, - вздох. Нет. Невозможно. Он не может говорить правду. Он ведь просто завидует Учиха, и настраивает всех против него. Да, он лжет. Лжет. Он лжец...или...лжец здесь только Юкимура? Вдруг он...самовнушает себе то, чего на самом деле нет. Вдруг Итачи и правда не такой хороший и правильный, как о нем говорят. В тихом омуте черти водятся. Но все же. Все же...
  
   -Но Итачи-чан...
  
   -Он не тот, кем кажется. Запомни мои слова.
  
   *Mirume (Мирумэ) - грубо говоря, "Поводырь"
   *Daijoubu (Дайдзёбу) - "Все в порядке"
   *Jaa (Дзя) - "Пока"
  Техника пятая. "Просто Итачи"
   В чем же дружба? Только ли в общности труда и судьбы суть дружбы? Ведь иногда ненависть между людьми, членами одной деревни, чьи взгляды отличаются лишь в оттенках, бывают больше, чем ненависть этих людей к врагам деревни. Иногда люди, идущие в бой, ненавидят друг друга больше, чем своего общего противника. Ведь иногда ненависть между заключенными больше, чем ненависть этих заключенных к своим тюремщикам.
  
   Так начиналась философская книга, которую решил почитать Юкимура. Да, вообще странно, что он решил почитать. Странно, что решил почитать что-то умное и без картинок, как любят это делать дети, ну, не считая гения Итачи. И странно, что это умное о дружбе. Ну, по крайней мере, о ней написано в первом абзаце... Когда Шинпачи пришел в библиотеку и попросил дать совет, что бы ему прочесть такое,...где "тот чувак, что пишет этот бред, размышлял сам с собой, во!", то женщина странно на него посмотрела, а потом всунула в руки какую-то стремную темную книгу с названием "Из чего состоит жизнь", и отправила его куда подальше. В итоге, мальчишка приперся на свою излюбленную речку, а потом, с горем пополам прочитав первую страницу, отшвырнул от себя литературу и посмотрел на переливающиеся в воде камни.
   Он долго сюда не приходил. Считай уже четыре главы. Ну, а если считать по их времени, то недель шесть, если не семь.
  
   Было...тоскливо. Во-первых, прошло уже три дня после того разговора с Кеиджи, а Итачи все не приходил. Во-вторых, он проиграл пари тому белобрысому придурку, которого до сих пор не видел. И, в-третьих, он ни фига не понял, что только что прочитал. Поэтому к тоске прибавлялось удурчение.
  
   И все же он переживал больше о том разговоре. Учиха Итачи. Неужели он и вправду способен на такое? А если и так, то почему? Почему он сделал такое с Ивамото. Зачем ему это? Для чего? Что он хочет этим добиться?
  
   "Юкимура, поверь мне, это не человек и не демон...это само воплощение зла. Он - чудовище. В маске человека. Думаешь, почему с ним никто не общается кроме соклановцев? Свяжешься с ним - попадешь прямиком в ад".
  
   Не-е-ет, Итачи-чан, конечно, и живет на пару с демоном, но он не может быть таким. Почему? Может, потому, что Юкимура не видит в нем ничего плохого? Или потому, что мальчишка может довериться ему? Довериться. Хм, а может ли он, действительно, довериться Итачи? Рассказать ему обо всем, быть честным с ним, доверить ему...свою жизнь?
  
   -Не...могу...
  
   От одной такой мысли у Шинпачи начиналась дрожь в коленях. Это сложно объяснить, но, наверное, паренек слишком сильно любил жизнь. И доверить ее кому-то, кроме себя, он не мог. А если еще и учитывать то, что он услышал об Учиха совсем недавно. Нет. Это казалось...
   ...самоубийством.
   Да и с чего это Итачи должен защищать его? Они не друзья. Не товарищи. Даже не приятели.
   Но и не враги. Они просто знакомые. Соперники? Нет, не то, если бы они ими были, то Учиха бы точно сошел с ума. Почему? Потому что это не в его духе, страдать херней. Но они одноклассники. Да, одноклассники. И хотя это не самые близкие отношения, но все же это доказывает, что они есть.
  
   Или наоборот? Вдруг Юкимура снова обманывают себя? Вдруг...это доказывает, что больше их...ничего не связывает. Та "игра" с изгнанием духов - это лишь способ...быть Итачи хотя бы чем-то вроде геморроя?
  
   Ветер подул откуда-то со стороны, и мальчишка мест покрылся мурашками. Брр. От мыслей аж холодно стало. Погода-то сегодня ог-го-го! Вон солнце. А там облака. А вот еще стая птиц. Как там в книге говорилось..."все течет, все меняется. И не важно в какую сторону, в хорошую или плохую. Везде есть свои плюсы и минусы. Везде можно найти что-то положительное и отрицательное. Просто...это надо увидеть. Порой, слепые могут видеть намного больше, чем зрячие. Подумайте, а кто Вы?" Да, этот чувак прав, хотя Юкимура и не совсем понял, а если честно, то вообще не понял, в чем он прав, но все же паренек решил, что в его словах есть доля истины.
  
   Пусть Итачи сделал это, пусть он и чудовище, пусть его все ненавидят, а он ненавидит в ответ, пусть. А он, Шинпачи, сможет помочь ему. Просто возьмет и поможет, протянет руку помощи, чтобы этот человек смог за нее ухватиться. Чтобы он не превратился в настоящее чудовище. Чтобы он тоже смог насладиться прелестями жизни. Чтобы больше не было жертв. Просто, чтобы выполнить обещание, данное отцу.
  
   -Жди меня, Итачи-чан! Я помогу тебе! Только дождись...
  
   . . .
  
   -Поможешь? - Учиха скептически посмотрел на Инизуку, которая держала в руках учебники. Это странно...даже нет, забавно, что кто-то решил помочь ему с уроками. Ему, гению всей академии и клана Учиха, помочь с теорией. Что за бред? Мир сходит с ума? Или он что-то не то съел, и сейчас это ему мерещится?
  
   -Да, ты же сам просил меня зайти к тебе сегодня. Или ты забыл?
  
   -Хм, - Итачи попытался вспомнить, когда же это он просил Хану прийти к нему, однако ничего такого он не припоминал. Но...Инузука ведь не будет врать? Да и зачем ей это? Ладно, как-то не удобно ей тонко намекать, чтобы она ушла, причем эта девчонка сразу понимала намеки, по одному только жесту или взгляду она могла узнать, что хочет сделать или сказать стоящий перед ней человек. Поэтому, чтобы не обижать одноклассницу, а Итачи очень не любил обижать девочек, воспитание не то, это Вам не Юкимура, Учиха отошел в сторону, как бы приглашая ее войти.
  
   -С чего начнем? - спросила она, проходя вперед вдоль длинных коридоров. Странно, она никогда здесь не была, так почему же девчонка знает, где комната Итачи. Впрочем, это могло быть просто совпадение, не больше.
  
   -А есть варианты? - нет, что-то тут явно не так. Не просил он ее прийти. Не было такого. Уж что-что, а память у Итачи хорошая. И с какого она приперлась? Неужто она все-таки тоже повилась на его внешность? От такой мысли у паренька выступил холодный пот на спине. Жуть. Об этом даже подумать страшно. Да чтобы Инузука Хана... Да еще в Учиха Итачи? Ну-у-у нет. Уж лучше пусть он забыл тот день, когда попросил ее помочь с теорией. Так будет спокойней. И безопасней для его психики.
  
   -Конечно, Итачи-кун, только не говори, что ты снова забыл о нашем уговоре.
  
   -Хана, что ты имеешь в виду?
  
   Уговор. Какой уговор? Она бредит? Это чистая ложь! Не было никакого уговора! Тем более между ним и Инузукой!! Не было и не будет!!! Это ж надо, какая наглость! Люди совсем обнаглели. Так жестоко врать, да еще и прямо в лицо! Пусть она и девочка, но ложь не простительна. Никому. Ни Итачи, ни его семье, ни Инузуке. Есть, конечно, ложь во имя блага, но это другое. Тем более здесь никакого блага Учиха не видит.
  
   -Мне...не стоит это говорить, но...ты должен это знать... Итачи-кун, у тебя эпизодическая амнезия*. Ты болен. И это неизлечимо. Я прихожу сюда каждый день, чтобы помочь тебе с уроками, а иногда рассказываю, что происходило в академии. Я понимаю, тебе сейчас нелегко слышать...
  
   -Я не болен. Ты что-то путаешь, Хана. Я все помню. И если это какая-то шутка, то мне не смешно, - он строго посмотрел на шатенку, которая с тихим вздохом наклонила голову. О чем она вообще? Амнезия эпизодическая? Вот ведь сморозила такую чушь... Да еще и надеялась, что он поверит. Кого она хочет обмануть? Уж Учиха-то как никто другой должен знать, болен он или нет.
  
   -Это не шутка, - тихо и серьезно произнесла девчонка, зажмурившись и все еще наклонив голову. Что-то мокрое упало на тетрадки. И он распознал слезы. Инузука плакала? На его памяти эта его одноклассница никогда не проливала слезы. А тут... Не уж-то она...говорит правду? -Итачи-кун, пожалуйста, перестань... Ты каждый день смотришь на меня вот так и спрашиваешь одно и тоже. Мне уже страшно, - ее голос дрожал от слез, и она изо всех сил старалась не всхлипнуть. Хана говорила чуть слышно, точно боялась, что... -Ты совсем ничего не помнишь, и я боюсь,...что вскоре ты забудешь...все. И не сможешь вспомнить. Так что перестань, перестань забывать каждый день. Мне, правда, страшно.
  
   -Я не болен.
  
   Какие-то странные сомнения забирались в душу пареньку, и его голос прозвучал тихо, но уверенно. Эта уверенность, наверное, именно она передалась ему от отца, и именно она заставляла его верить только внутреннему голосу. Однако сейчас этот голос...шептал что-то непонятное. И пареньку казалось, что все это розыгрыш, и сейчас из-за угла выскочит Ивамото с камерой в руках, крича "С днем рождения, Итачи". Но время шло. А из-за угла никто не выскакивал. И Хана все также продолжала стоять, наклонив голову. Красные отметены ее клана сейчас были едва видны, ибо короткие каштановые волосы скрывали почти все ее лицо. В отличии от большинства девчонок своего возраста, она предпочитала более пацанскую одежду, прическу, характер, образ жизни. Кажется, все из-за того, что ее мать хотела мальчика, поэтому...Хана немного выделялась среди своих одноклассниц и сверстниц. И хотя она была "пацанкой", но ее женская натура все равно брала свое, и Инузуку захватывающая буря эмоций, будто то зеркало, сдергивающее все это внутри, разбивалось,...лопалось,...трескалось, и наружу выползали все те чувства, которые она не могла показать раньше. Такое бывало, и не раз, это вошло в норму, привычку, и если она не сможет разбить то зеркало снова,...тогда эти эмоции...могли задушить,...принести боль или же...убить ее. Потому что...это как песочные часы, в которых находится Хана, стоит песку заполнить полностью нижний сосуд,...и она задохнется.
  
   -Пойдем, - вдруг произнес Учиха, от чего девчонка вздрогнула, это звучало,...словно смертный приговор. Они двинулись комнату первого.
  
   Какая-то...безмолвная атмосфера воцарилась между ними. Итачи не знал, о чем завести разговор с ЭТОЙ Инузукой, потому что той Инузуки, которую он знал, сейчас не было. Перед ним был кто-то другой, кто говорил ему совершенно невозможные вещи. Эти вещи,...да даже в само существование таких явлений мальчишке было тяжело поверить. Кому расскажешь - не поверят.
  
   Половицы неприятно, противно скрипели, и возникало такое ощущение, что дети находятся в фильме ужасов, где главные герои ходят по за брошенному дому, пытаясь найти несуществующих фантомов. Хотя недавно брюнет своими глазами видел одного из них...
   Шимпачи. Вот это настоящий фантом. Он преследовал его в академии повсюду, и пареньку уже начинало казаться, что он проклят. От Юкимуры не было спасения. Нигде. И даже когда Учиха находился дома, ему все время мерещилось, что сейчас из-за поворота выйдет этот чокнутый со своим излюбленным "а вот и ты, нечистая душа!" Почему Итачи - нечистая душа, не знал никто, и сам Итачи уже стал догадываться, что Юкимура... Юкимура и сам...сам...о чем же он только что думал?
  
   Сознание мальчишки медленно начинало мутнеть. Странная пелена накрыла его, заставляя глупо идти вперед. Сейчас ему казалось, что его тело на самом деле принадлежит не ему, а кому-то...кому-то другому с именем Итачи. Он так, всего лишь наблюдатель. Зритель. Третье лицо, которое просто следит за ходом событий. Он шел, и не понимал, куда он шел. Видел эти родные стены дома, но в тоже время не мог признать в них собственный дом. Говорил о чем-то с Ханой,...не понимая кто же действительно говорил, что говорил, и зачем это делал. Все в какой-то миг стало как-то...туманно. Неясно. Непонятно. Незнакомо.
  
   Что-то черное вдруг появилось в щели между седзи, и мальчишка с другом смог рас познать человека,...так сильно...похожего на него самого. Учиха вздрогнул. В этом человеке...было столько...жизни,...естественности,...реальности, что он подумал, будто Итачи всего лишь жалкая тень, неудачная копия, отражение в разбитым зеркале. Ему вдруг пришло на ум, что тот, кто стоит перед ним - это и есть он. Он настоящий. Существующий. Материальный. А этот Итачи - призрак, призрак себя прошлого, и просто прошлого. И делать с ним можно все, что угодно.
  
   -Хана, кто это? - он сам не узнал собственного голоса. А был ли на самом деле у него голос? Или это всего лишь жалкие воспоминания о том, что он был? Может, он и вовсе принадлежит кому-то другому? Кому-то,...но не ему.
  
   -И-тачи-кун,...ты забыл? Это ведь...твой брат, Сас-ке, - шатенка про износила это медленно, точно не веря, а ее пальцы резко похолодели и ослабли, выпуская из рук все тетради. Они тут же разлетелись по полу, но Инузука даже не заметила этого. Страшно. Ей стало очень страшно именно сейчас, глядя на ЭТОГО Итачи. Наверное, ее никто не мог бы понять, ведь страх у каждого человека свой, и никто другой не сможет понять, какого это...видеть человека, у которого...совершенно пустые глаза...
  
   -...сан? Нии-сан.
  
   Нии-сан!
  
   Итачи резко открыл глаза, в которые тут же ударил солнечный свет. Что это? Где он? Кто-то тряс его за плечи, однако у него это плохо получалось, зато проснуться ему удалось быстро. Ну и кошмар.
  
   "Приснится же такое..."
  
   Все. Все в порядке. Он дома. У него нет никакой амнезии и здесь никогда не было Инузуки. Да. Все на своих местах. Все так, как и должно быть. Итачи медленно открыл глаза, пытаясь разглядеть из-за светлого солнца лицо того, кто его разбудил. Почему-то ему захотелось поблагодарить этого человека и пожать ему руку.
  
   -Саске? - немного хрипловатый голос. Видимо, он долго спал. Ах да, вчера ночью он тренировался, а когда решил привлечь и отдохнуть пару минут, то сразу же вырубился. Даже гениям нуден отдых. Неужели Итачи это забыл?
  
   Вот, наверное, причина его кошмаров. Когда вымахаешь свое тело до изнеможения и не такое присниться, так что ничего особенного. Да, ничего... Но все же...
  
   "Кто это?"
  
   "Это...твой младший брат, Сас-ке".
  
   Скользкий червяк прополз по спине мальчишки. Сердце забилось в два раза быстрее. А что если...это тоже сон? Чт сл на самом деле рядом с ним не Саске? Что если...тут никого нет? Что если...
   ...его предыдущая жизнь...
   ...тоже была...
   ...кошмаром?
   Сердце участило ритм. Тело пробыла неестественная дрожь. Дыхание стало прерывистым. Губы посинели. Итачи странно побледнел. Нет! Этого просто не может быть!!
  
   Ребенок не сразу понял, что происходит, однако когда он услышал облегченным вздох около своей макушки, то все же решился спросить:
  
   -Нии-сан? - рука брата находилась на его макушке и легко тормошила непослушное детские волосы. Саске даже не заметил, как аники притянул его к себе за голову. Вообще Итачи редко его обнимал. В смысле, обнимал именно так, будто...он только что увидел призрака...
  
   Снова этот запах. Запах молока, меда и...,кажется, конфет. Наверное, опять таскал сладости, пока мать занималась уборкой, ну, или стиркой. Мальчишка не особо хорошо знал распорядок дня у Микото... И все же сейчас ему стало так хорошо, спокойно, это был не сон, и он не забыл,...он бы никогда его не забыл. Саске, его младший глупый братик, нет, этого он никогда не забудет, даже если потеряют все память, он не забудет. Это просто невозможно. Нереально. Это где-то за гранью фантастики. Ведь...
  
   -Нии-сан?
  
   ...он...
  
   -Да, Саске.
  
   ...слишком...
  
   -Мама беспокоится.
  
   ...сильно...
  
   -Да,...уже иду...
  
   ...любит его...
  
   . . .
  
   Токума спокойно шел с очередной тренировки домой, чтобы сделать уроки на завтра, как прямо перед его носом проскользнула знакомая темно-синяя макушка. Такие волосы он видел только у...нескольких членов своего клана и... Сомнений нет, это Юкимура. У Хьюга даже настроение поднялось. Значит, он может еще раз поговорить с этим мальчишкой.
  
   -...мура-кун!
  
   Шинпачи внезапно остановился. Его звали. Нет, не так. Его звали? Для достоверности он проковырялся пальцем в ушах, однако галлюцинаций больше не было. Странно. Дело в том, что его никогда никто не звал, ну, не то, чтобы не звал, просто в последнее время он никому не нужен. Одноклассники? Не смешите его коленки, они считают его чокнутым, а Итачи, он уж и подавно после того разговора... Кто еще? Тот пацан со стремными глазами? Да не, он сам не в восторге от общения с Юкиморой. Как он это узнал? Спросил у сенсея, что означает фраза "ой, не ори, а. У меня и так с утра голова болит, так еще и тебя встретил. Знаешь, ты еще тот подарочек", ну, как у сенсея, просто подошел к какому-то странноватому чуваку, которого видел уже третий раз за пять минут - видимо, он бегал по деревне с бешеной скоростью, и у Юкимуры очень хорошее зрение, если он вообще смог его заметить - и спросил у него. Правда, после этого он еще минут десять яро рассказывал что-то о юности, пока не вспомнил, что ему пора на тренировку, впрочем, он хотел и мальчишку подключить, но тот уже сдрапал... В общем, на данный момент он был никому не нужен, и паренек решил...
  
   "А, показалось..."
  
   -Юкимура-кун! - снова раздалось позади него. Голос знакомый. Ну, почти знакомый.
  
   "Значит, не показалось".
  
   -Охаё*, - легкая рука легла на его плечо, и Шинпачи с ужасом догадался, кто его звал.
  
   Хьюга Токума. Тот фанатик героизма. Вот ведь он влип. Эх, теперь вряд ли отвяжешься... Значит, не попасть ему сегодня к Итачи. Как говорится, не судьба.
  
   -Е*.
  
   -Ну, как поживаешь, Юкимура-кун? Слышал, теперь ты тоже в академии. Прости, что не поздравил, этот месяц был слишком нагружен. Может, сходим куда-нибудь, поедим... - даже не дожидаясь ответа мальчишки, он схватил его за руку и они почесали в сторону ближайшей забегаловки.
  
   Как на зло, этой ближайшей забегаловкой оказался тот небольшой, уже изрядно потрепанный, но весьма уютный ресторанчик, в котором они встретились в первый раз. Он ничем не отличался от других, такие же темные полы, такие же яркие вывески, такие же небольшие столики, за которыми собирались различные компании. Такие же фонарики, висящие почти под потолком и ничем не отличающиеся картины, которые продовали такие же аферисты, говоря, что они еще со времен Первой мировой... Совершенно одинаковые блюда, и те же добрые улыбки персонала. Но...что-то тут было особенным. Это заставляло людей просто расслабляться и получать удовольствие. Заставляло взрослых женщин все время болтать о всякой ерунде именно здесь, а мужчин - обсуждать свою тяжелую жизнь с женой или же очередную политическую сплетню о Третьей мировой. Заставляло детей выпрашивать своим кавайным видом у молодых девушек, работающих здесь, всякие сладости. Тут была...особая атмосфера, которая существовала уже семнадцать лет. Одним словом, мистика.
  
   Шинпачи не хотел есть, поэтому просто попросил Вагаси. К слову, он обожал эти сладости, особенно Сакигакэ в виде камелии. Они были такими красивыми, что сразу же хотелось их съесть. И буквально за пять минут на тарелке ничего не оставалось. Хьюга еще продолжал что-то спрашивать и отвечать на свои же вопросами, загружая мозг мальчишки все больше и больше, и паренек решил не слушать своего знакомого. У него хватало и своих проблем, хотя, по сути, у него была только одна проблема - Итачи, но это его не особо волновало. И когда последний остаток третий порции белых Сакигакэ отправился в путь по пищеводу, мальчишка, наконец, услышал:
  
   -Кажется, Каса-сама скоро...скончается, - в его голосе слышалась некая...досада, печаль, горечь. Сначала он не сразу понял, о чем речь, но когда до его мозга дошел смысл только что услышанных слов... Юкимура его понимал, почти понимал. Он ведь тоже когда-то лишился матери, и то чувство, которое до сих пор обитало у него в груди,...до сих пор не исчезло. Однако одно дело - лишиться всего сразу, а другое - понимать, что ты лишаешься этого постепенно, и вскоре...лишишься окончательно. В одном случае - тебе ничего не остается, как сразу смириться. Во втором - тебе придется постепенно понимать, что ты ничего не можешь сделать. Хочешь, но не можешь. Потому что ты всего лишь никчемный человек перед Великой Смертью. И сравнивать эти два понятия даже не стоит. Ибо ты - ничто. А Она...
  
   -Она...
  
   -Больна. Сегодня она была необычайно слаба. И выглядела бледнее обычного. Ей...осталось не долго. Я это чувствую. Жизнь просто...покидает ее, - он грустно улыбнулся Юкимуре. Он знал. Может, отец и хотел это скрыть, но он с самого начала знал, что маме...не станет лучше. Смерть уже тогда раскрыла свои холодные объятия перед ней, прямо в тот день, когда она слегла в эту постель, с которой...больше не вставала. Токуме всегда казалось, что в этой кровати мать выглядела словно...в могиле. Она увядала, как постепенно увядает роза или магнолия, ей всегда нравилось, как цветет это дерево, и она всегда хотела еще раз...увидеть тот миг,...когда она снова подойдет к нежно-белым цветам и вдохнет их аромат.
  
   -Ну, это же...излечимо? - Юкимура с небольшим удивлением посмотрел на мальчишку перед собой. Хьюга снова грустно улыбнулся и покачал головой. Значит, нет. Но неужели ничего нельзя сделать? Нежели надо вот так сидеть и ждать, когда кто-то дорогой для тебя умирает? Неужели надо его уже заведомо хоронить, еще не до конца разобравшись в этом? Неужели...неужели...
  
   -Ты уже сдался?
  
   -Нани? - он непонимающе уставился на Шинпачи, который, в свою очередь, смотрел куда-то на улицу. Сдался? А что он может? Что он может сейчас сделать? Не давать же ей несбыточные надежды на светлое будущее, когда они оба знают, что на самом деле ждет каждого из них?
  
   -Сдался... Понимаешь, ты потерял надежду...
  
   - О чем ты? Не было никакой надежды, - Юкимура вздохнул и посмотрел на него. В его глазах было столько...печали. Казалось, он жалел Токуму не за то, что его мать умирала, а за то, что этот мальчишка не смог чего-то понять. Чего-то важного, что сам Шинпачи понял совсем недавно. Что это? Кто знает, может, Вы сами найдете ответ на этот вопрос.
  
   -Ты ошибаешься. Надежду не дают. Она сама рождается вместе с человеком. А ты просто взял и выбросил ее, как ненужную вещь. Теперь тебе самому придется искать ее. Я тебе ничем не помогу. Знаешь, Току-чан, это твоя жизнь, и только ты должен решать, как ее прожить, и за что ее отдать. В этом я не советчик. А если хочешь знать, что я думаю на счет твоей матери...просто скажи ей все, что хочешь сказать... Потому что потом, у тебя не будет шанса...сделать это. На твоем месте, я бы...отпустил ее...
  
   Хьюга еще раз посмотрел на него и...улыбнулся. Но уже не печально. Он улыбался, потому что знал, что Юкимура поможет ему, пусть он сам этого не осознавал, но он помогал. И пусть он сказал, что надежду не дают, однако он дал ее Токуме, а, может, это просто Токума нашел ее в его словах? ... Он прав. Странно, что такой человек, как Шинпачи, может быть таким разнообразным. Возможно, все это появилось из-за того же отца, рассказывающего разную философскую бурду, а, может, мальчишка сам понял, что такое надежда и пришел к этому выводу. Хотя и тот не другой вариант были какие-то...неправдоподобные.
  
   -И все же я не ошибся.
  
   -Че? - Юкимура с недоверием посмотрел на улыбающегося паренька. Уж слишком быстро у него менялось настроение.
  
   -Ты любишь помогать людям, Юкимура-кун. Из тебя выйдет отличный шиноби.
  
   "А я его еще жалел... Да что ж это такое? Какой из меня шиноби? Я даже кинуть кунай не могу...", - мальчишка мрачно вспомнил тот день, когда Нобу повел их на свежий воздух. Кажется, в тот день он кого-то чуть не убил, но слава всем известным Богам, Учиха подоспел вовремя. После того раза все боялись подходить к Шинпачи, когда он держал в руках что-то тяжелое или острое. Некоторые даже сейчас его сторонятся...
  
   -Э-э, не думаю. Ты как никто другой должен знать, что шиноби - это не те люди, которые помогают другим, и хотят это делать, может, бывают исключения, но тогда это уже не шиноби... Мы сейчас говорим о тех людях, у которых на первом месте стоит деревня и ее интересы. Они не будут щадить своих противников, потому что у тех есть семья и дети. Они не будут понимать, что ты стал ниндзя, чтобы защищать других и не причинить никому вреда. Шиноби - это люди без эмоций. Их чувства остаются здесь, в деревне, а они просто оболочки, следующие приказам. Току-чан, мне кажется, ты еще не до конца понял, кто такие шиноби. Тебе пора...снять свои розовые очки и посмотреть на этот мир своими глазами. В том цвете, в котором он пред нами предстает, - он с сожалением посмотрел на пустую тарелку, где валялось несколько крошек, а потом в свой пустой кошелек, где валялось несколько дохлых мух, которые сразу же полетели на пол. Он на мели.
  
   -Не знал, что ты такой пессимист.
  
   -Я не пессе... Че?
  
   -Пессимист. Ты видишь только плохое, - объяснил Хьюга, выпадая в осадок. И этот человек, говорит, что он еще не все понял. И, вправду, пора бы снять розовые очки, а то скоро он будет видеть этот мир уж чересчур радужно... Ведь в людях есть и недостатки...
  
   -Я не тот, о ком ты говоришь, - серьезно произнес мальчишка, запихивая кошелек обратно в карман и строго глядя на собеседника. Как его только не называли, но слово "пессимист" в свой адрес он не слышал.
  
   -Возможно, но ты слишком пессимистичен по отношению к шиноби. Они не все такие, какими ты их видишь.
  
   -Току-чан, - выдохнул паренек, понимая, что его слова пропустили мимо ушей. Как же звучало это слово, о котором ему говорила мать...р...ро...ра...рин...ре... -Я реалист. Назови мне хотя бы одного шиноби, который решился помочь своему врагу... А знаешь, почему ты мне его не назовешь? Потому что таких шиноби не было.
  
   Хьюга посмотрел на свои руки. Все в ссадинах и мозолях. Да, клановые техники ему давались тяжело... Но он старался, правда, старался, чтобы отец обратил на него свое внимание. Чтобы мать по хвалила его нее за невозможное будущее, а за реальное настоящее. Чтобы он смог доказать самому себе, что он не такой слабак, каким кажется... Шиноби. Это слово для него стало чуть ли не священным. Он видел в них тех героев, чьи имена были написаны на том мемориале. Видел в них защитников, готовых в любой момент пожертвовать своей жизнью. Видел в них идеал человека, к которому стремился. А Юкимура... Он не то, чтобы поливал этот идеал грязью, он...выставлял на свет истинного ниндзя. Не того, кто сможет протянуть руку беспомощному, а того, кто пройдет мимо этого беспомощного или же того, кто сделал этого человека беспомощным. Шимпачи будто показывал ему какую-то правдивую историю, по которой он сам создал себе сказку. Вымысел. Миф. Который так и оставался мифом. Красивой иллюзией, что легко испортить и развеять, оставив тот страшный образ шиноби...
  
   -Но..., - Юкимура даже удивился. Неужели у него есть, что сказать и на это? Он обернулся и перестал идти к выходу. -Но ты бы смог стать им, Юкимура-кун...
  
   Эта улыбка. И слезы. Не понятно, из-за чего он плакал. Из-за жестокой реальности. Или же из-за того, что он...все-таки нашел свой оживший миф в этой реальности...
  
   . . .
  
   Он уже второй день ходил как в воду опущенный. Те слова врезались ему в память слишком сильно, поэтому Шинпачи никак не мог нормально сосредоточиться на реальности, летая в облаках. Он может стать добродушным шиноби? Что за бред? Такого он точно не слышал, да что уж там, он даже такого словосочетания не слышал, а тут ему говорят... Уж кем-кем, а героем становиться он не хочет. Слишком уж это тяжело. Слишком муторно... Слишком уж это...для него. Но что-то его все время заставляло вспоминать эти слова. И эту счастливую улыбку. Неужели...он действительно верил, что Юкимура...может стать им?
  
   Нет. Он всего лишь носит эти розовые очки и не видит реальности. Этот пацан странный. Мальчишка сразу это, как только заговорил с ним. Вот какой черт его дернул тогда переться в ту сторону? Ах да, он хотел там с кем-то поговорить. Хм, но вот с кем? С кем-то...важным. Кажется, он хотел предложить...помощь...
  
   Нет. Это ничего не доказывает. Может, он там соседке хотел помочь, а этот Токума все портит своими исковерканными словами и образами. Лучше бы он молчал. У Юкимуры второй день все из рук валиться. Он даже забыл, какой сегодня день. Кажется, третье...или двадцать третье... Нет, все-таки он забыл. Хотя он никогда и не обращал внимания на эти чертовы даты. Счастливый человек.
  
   -Яххо*, Юки.
  
   -Я же просил, не называть меня так, Хана-кун, - мрачно буркнул паренек, отворачиваясь от девчонки. Они были в том самом медпункте, где...а что, собственно, тут произошло? Геребаный Токума! Из-за него он уже совершенно все забыл!!
  
   Он посмотрел в серую стену, на которой не осталось и следа от того взрыва. Точно, он взорвал этот медпункт. Только, зачем? Нет, из-за чего? Или из-за кого? И все-таки в Конохе быстро делают ремонт. Две недели и все готово. Две недели...
  
   Две...
  
   ...недели...
  
   Да уже больше месяца прошло, как он поступил в эту чертову академию! Что с ним? Почему его до сих пор не выперли отсюда? Что с этим миром?! Мальчишка схватился за волосы и притянул колени ближе. Черт! Черт!! Черт!!! Как же это все надоело!! Как же достала эта академия!!! Как же задолбал этот Токума!!! Ну почему все в этой жизни идет не так? Почему все его старания обращаются в ничто? Как так вообще возможно жить? Что же это такое?!!
  
   -А-а-а!!! Как же все достало!!
  
   Инузука даже отпрыгнула от кровати. Надо же так человека напугать. Не у всех вообще-то нервы титановые. Это только Шинпачи может слушать, как на него орет сенсей и орать ему в ответ, устраивая целую трагедию, а она всего лишь простой смертный, так что надо быть поосторожней. Шатенка метнула злобный взгляд в сторону одноклассника и...
  
   ...удивилась. Она еще никогда не видела Юкимуру в таком состоянии. Сначала он не спал на уроках, потом у него ни с того ни с сего заболел живот, дальше он даже "простите" учителю сказал и попросил выйти в кабинет, и не орал, как обычно, а теперь лежит тут...страдает...пребывает в депрессии.
  
   -Мм, Юки-мура, с тобой все в порядке? - девчонка вспомнила, сколько раз он просил ее называть полным именем, однако та его игнорировала, хотя сейчас решила Шинпачи лишний раз не нервировать. Мало ли, может у него горе какое-нибудь...
  
   -Ничего не в порядке! Все плохо-о-о... У-у-у...как же все боли-и-ит...
  
   -А-а, может я смогу тебе помочь? Я читала книги по медицине....- к слову, она сюда за этим и пришла. Ну как за этим, просто ей вдруг стало интересно такое поведение одноклассника. Может, они общались не ахти, но парой слов перекинуться могли. Как приятели. Не больше.
  
   -Это не лечится... Врач сказал, что это все из-за возраста... Иттэ-э-э...
  
   Стоит упомянуть, что каждый человек переживает свою стадию подросткового возраста по-разному и в разное время. Юкимуре же не повезло, опять. Он относился к такому типу детей, что переживали этот возраст тяжело. Уже сегодня утром его стошнило. Почему он пошел в академию? Ну, наверное, он привык ходить в академию, а потому, что он был слишком увлечен своими мыслями, что уже странно, он просто инстинктивно пошел туда, куда его вели ноги. И привели они его сюда.
  
   -Ну-у тогда-а, может тебе пойти домой?
  
   -А смысл? От этого мне легче не станет.
  
   -Хочешь,...я могу с тобой посидеть, - предложила Хана. Они были похожи, ни друзей, ни сторонников. Она тоже чувствовала себя чужой среди сверстников, однако у нее был шанс стать "своей", в отличии от Итачи и Юкимуры. В этом эти двое были похожи. И хотя второй был совершенной противоположностью первому, но они все равно тянулись друг к другу. Пусть неосознанно. Пусть и не так, как тянуться друзья или влюбленные, но... Она это видела. Хана всегда могла прочитать кого-то, как книгу, и всегда могла понять чувства других лучше, чем их обладатели. Может, поэтому она и предпочитала оставаться подальше от сверстниц. А, может, ей просто не хотелось слышать очередные сплетни. Но факт в том, что она понимала Юкимуру, хотя и не находилась на его месте.
  
   -А тебе-то какой прок с этого? Мм?
  
   -Ну, если хочешь оставаться со своими мыслями наедине, то я могу уйти...- он сделала несколько шагов к выходу, как ее тут же окликнул мальчишка. Ему не хотелось снова уходить в мир размышлений над тем несчастным предложением. Так хотя бы поговорить с живым человеком можно, а не...с самим собой.
  
   -Что?
  
   -Можешь остаться. Все равно скучно, - он повернулся на спину и посмотрел в белый потолок. Сам медпункт был небольшим. Две кушетки, белый и как всегда захламленный какими-то ненужными вещами стол с креслом и стеклянный шкаф, где хранились разные таблетки и лекарства, бинты и пластыри, микстуры и склянки с прочей жидкостью. Свет сюда проникал через распахнутое окно возле стола, вид в котором был на задний двор академии.
  
   -И что это было?
  
   -Ты о чем? - паренек непонимающе посмотрел на присевшую рядом девчонку, которая беззаботно раскачивала ногами и смотрела в то самое окно. Голубоватые шторы красиво развивались на ветру, а открытая книга, лежащая на подоконнике, шуршала листами. Птицы уже начинали стихать, а гул деревни все больше набирать обороты. Это и есть Коноха.
  
   -О твоем сегодняшнем поведении. Да и вчера ты весь день ходил задумчивый, неужели все из-за Итачи-куна?
  
   -Да причем тут Итачи-чан? Я...
  
   И тут он вспомнил, куда он шел в тот злополучный час. К Учиха, чтобы предложить помощь. Да... Нет. Он не будет шиноби. Он провалит экзамен. По старается сделать так, чтобы ему просто запретили становиться генином. Доведет до маразма учителя, съест мозги Третьему, но не станет ниндзя. Ни. За. Что. Тогда-то Токума и удостовериться в том, что он не прав. И тогда...тогда...и что тогда?
  
   -Ты?
  
   -Блин... - выдохнул Шинпачи, морщась от боли. Неприятно, -Слушай, Хана- кун, ты, случаем, не знаешь, когда придет Итачи-чан?
  
   -Значит, все-таки из-за Итачи-куна.
  
   -Да, блин, говорю же, что нет! Мне просто нужно...
  
   Девчонка с интересом посмотрела на него. Шинпачи так забавно врал, точнее, пытался врать. Она-то уж давно поняла, почему он такой мрачный. Это началось с того дня, как Учиха не пришел в академию. Отец, наверное, опять его на домашний арест посадил, а это чудо волнуется. Даже улыбка сама собой на лице появляется. Юкимура ей словно второй младший брат, только немного повзрослей, но все такой же непоседа и дуреха.
  
   -Если хочешь, я могу показать, где он живет.
  
   -Правда?! - в глазах даже огонь зажегся, а боли как не бывало. Ну точно ребенок. Такого даже опасно на улицу одного пускать, не то что в шиноби, и как его родители согласились на такое?
  
   Хана вдруг погрустнела. У Юкимуры же...не было родителей, да и вообще родственников. Да, надо же выбрать себе в друзья именно Итачи. Она знала брюнета не очень хорошо, но одно могла сказать точно. Шинпачи будет тяжело. Этот мальчишка никогда не показывает свои настоящие эмоции. Прячет их далеко в себе, чтобы их никто не увидел. Старается быть идеальным. И даже если он хочет себе завести друзей, то ему нужны друзья его уровня. Такие же гениальные, как и он сам. В доказательство тому - Ивамото. Фугаку очень сильно наругал тогда своего сына. Откуда она это знает? Это оставалось загадкой. Не стоит открывать все карты сразу...
  
   -Ну да, - она пожала плечами.
  
   -Пойдем! - он соскочил с постели. Боли как не бывало. Вот что значит быть Шинпачи - сейчас ты умираешь, а через секунду уже готов ринуться в новую атаку. Ну, это, конечно, все при желании. Так бы он еще дня два лежал. Хане удалось таки растормошить его.
  
   -Э-э, прямо сейчас, что ли?
  
   -А когда еще?
  
   Он посмотрел на нее так, будто девчонка только что произнесла, что Луна плоская. И хотя он мало что знал о Луне, но прямо сейчас мог доказать, что она шарообразная.
  
   Почему он так яро хотел идти к Итачи? Инузука не знала, но догадывалась, что это вряд ли что-то, связанное с демонами. И все же ей было немного страшно показывать дорогу к дому Учиха. Сами Учиха не очень любили, когда на их территорию входил кто-то посторонний, особенно после того, как их переселили на окраину города. Да и вести Шинпачи... Это стояло рядом с самоубийством.
  
   -Ну, мне вообще-то надо сначала домой...
  
   -Так пойдем!
  
   Он схватил ее за запястье, мчась куда-то на встречу приключениям... Дома... Деревья... Улицы... Торговые лавочки и ресторанчики... Люди... Все это пробегало перед Ханой с такой быстротой, что она даже не могла толком понять, что происходит. Однако когда она в третий раз увидела знакомые лица Хокаге, то тут же хватилась за первый попавшийся столб.
  
   -Стоя-я-ять, Юкимура!!! Ты че творишь?!!
  
   -Это ты че творишь?!!! - в тон ей прокричал Шинпачи, потирая ушибленный затылок.
  
   Инузука отцепилась от столба и осмотрелась. Как и предполагалось, они возле выхода из деревни. Эк их занесло-то... Шатенка с ужасом вспомнила, как, буквально, летела по воздуху и чудом не ушибалась о ближайшие дома. Такой скорости она еще никогда не развивала. Аж дух захватывает, было бы это безопасно, она бы повторила. Но сейчас есть проблема поважнее...Юкимура...
  
   -Ну и че ты наделал?
  
   -Я? Мы шли к тебе домой.
  
   "Шли?", - девчонка выпала в осадок.
  
   -Мой дом в другой стороне.
  
   -А, ну счас мы мигом...- он уже схватил ее за многострадальное запястье, как Инузука его остановила.
  
   - Э-э, Юкимура, давай я пойду домой одна? А ты, ну-у...- она огляделась по сторонам в поисках того, что могло бы занять этого паренька хоть на час, -...принесешь мне мою сумку из академии, хорошо? - Хана никогда не помнила, чтобы она так улыбалась. Так глупо и истерично улыбалась, в душе моля, чтобы человек, которому она улыбалась или испугался ее или согласился.
  
   -Ладно.
  
   . . .
  
   Сейчас Итачи был никаким. Тренировки. Эти бесконечные тренировки просто убивали его. Хотелось пойти и повеситься. Как же он устал. Вот Саске...уже спит на полу в гостиной. Счастливчик. А ему придется сегодня еще заниматься после ужина. Шисуи сейчас на миссии, поэтому Учиха приходится тренироваться в одиночку, тратя намного больше сил, времени и энергии на одно и тоже. Скоро ему будут мерещится эти огненный техники и деревья в кунаях.
  
   Он устал. Вот бы ему хотя бы на день стать кем-то другим. Просто взять и поменяться местами хотя бы на один день, чтобы просто отдохнуть. Отдохнуть от этих постоянный тренировок. Отдохнуть от этих указов и наставлений, как и что делать. Отдохнуть от этого титула гения. Отдохнуть от этого надоедливого имени, которое он почему-то должен был оправдывать. Просто хотелось хотя бы одного дня...полного покоя. Тишины. Личной жизни. Без...всего того, что окружало его каждый день. Хотелось чего-нибудь нового. Это же ведь нормально? Такое бывает у всех, да?
  
   -Сладких снов, Саске, - он поцеловал брата в висок и прикрыл седзе его комнаты. Отца сегодня долго не будет, опять собрание клана, так что он может на этот раз поспать у него. Микото не будет беспокоиться, она знает, что Итачи часто так делает, когда остается дома на весь день.
  
   Ну, теперь не грех и поесть. У него с самого утра не было и крошки во рту. Не порядок. На голодный желудок он вряд ли вообще Шаринган пробудит... Итачи никогда не жаловался на свою жизнь. У него все было просто прекрасно, и просить у судьбы еще чего-то он не имел права. Но сегодня...сегодня ему просто хотелось позволить обыкновенным мыслям детей заполнить его голову. Просто хотелось побыть Итачи. Пусть это неправильно. Пусть так ему делать нельзя. Но он побудет им. Просто ребенком. Просто человеком.
  
   Просто Итачи.
  
   Каждый имеет право быть собой. И он тоже имел его. И хотя бы час он будет самим собой.
  
   -Итачи? - добрые черные глаза посмотрели на мальчишку. Микото и сама не подозревала, какая она красивая. Ей уже под тридцать, а она еще сохраняла свою красоту. Эти шикарные длинные волосы. Изящные скулы. Пухлые губы. Курносый нос. И добрые темные глаза. Не бесцветные, как у самого Итачи. А именно темные. Глаза Саске тоже напоминали эти, однако они все равно отличались какими-то более глубокими оттенками. Но тоже оставались такими же добрыми и ласковыми. Он тоже хотел иметь такие глаза. Сам по себе Итачи пошел в отца. Он так смахивал на него в детстве, что самые старые члены клана иногда думали, что перед ними и вправду бегает маленький Фугаку.
  
   -Я...хотел поесть...
  
   -Конечно, садись, Итачи, ты будто не родной. Это ведь и твой дом тоже, - он сново лаского улыбнулась и вернулась к готовке.
  
   Брюнет посмотрел на стол. Как давно он не сидел за ним вместе с семьей? Месяца два... Или три? Наверное, Саске как всегда с грустью смотрит на его место, по-детски криво спрашивая, почему Нии-сан не завтракает с ними. Надо бы завтра поесть со всеми. Вот он обрадуется. Что еще нужно детям для счастья?
  
   Этот деревянный стол. Мальчишка провел по нему рукой. Шершавый. Да, ничего не изменилось, так почему же чего-то не хватает? Чего? Ах да, ведь сейчас он просто Итачи, поэтому он может позволить себе помечтать. Ему не хватало друга. И дело не в Шисуи. Шисуи ему был, как родной брат. Ему просто хотелось друга. Ровесника. Приятеля. Ну хоть кого-нибудь.
  
   "У тебя есть...друзья?"
  
   "Нет, у меня их нет". Почему он не сказал этого? Он и сам не знал. Учиха не брезговал Юкимурой. Но отчего-то он сказал совсем другое. А ведь все могло сложиться по-другому. Но отец бы все равно не позволил. С Ивамото вон как все вышло, Итачи до сих пор винит себя за его состояние. Вряд ли Шинпачи теперь подойдет к нему. Да, теперь, наверное, не будет никаких боев и попыток изгнания демона.
  
   -Каса-сама...
  
   -Итачи? Что-то случилось? - Микото быстро повернулась к сыну, разглядывая его. Мальчишка редко ее звал. И сейчас, глядя на него, она кое-что поняла... Он весь какой-то бледный. Худой. Прямо смотреть тошно. Изнуряет себя каждый день, не алея сил. Ничего хорошего из этого не получится. Только здоровье себе испортит... -Ты устал? Может, пойдешь отдохнешь? Отец ничего не узнает.
  
   -Иэ*. Я...хотел тебя спросить...
  
   -Спрашивай, я отвечу, - она радостно села на табуретку напротив сына.
  
   Итачи посмотрел на свои руки и прикусил губу. Да, давно он так не разговаривал с ней. Последнее время он вообще как-то отдалился от семьи. Академия. Тренировки. Отдых. У него не было иногда времени сказать банальное "тадайма". А теперь, теперь, когда ему хотелось узнать что-то такое, не связанное с тренировками и чем-то официальным, он просто терялся. Не знал, как это сказать. Но ведь...это же его мать. Она всегда поймет. Поможет. Подскажет. Разве обычно матери не делают это для своих детей? Разве сейчас...
   ...он не просто...
   ...Итачи?
  
   -Я...странный?
  
   Микото удивленно взглянула на сына. Что за мысли? Что это с Итачи? Неужели ее сын так сильно перетренировался? Или...она просто...совершенно не знает его? Ведь он так далеко. Итачи еще ребенок, но уже носит тяжелый груз, который привязан к его имени. Это имя...оно всегда будет следовать за ним, высоко в небосвод или же глубоко в бездну. Он останется Учиха Итачи, гением клана Учиха... Она бы все отдала, чтобы освободить его от такой судьбы и такого бремени, а Микото знала, что у ее сына будет тяжелое бремя и тяжелое будущее. Он уже сейчас испытывает это на себе, чувствует, что дальше будет еще труднее. Но все же идет... Иногда ей просто хотелось расплакаться. Ей так сильно хотелось плакать, когда Итачи пробудил Шаринган. Ей было так страшно, когда он начал тренироваться и поступил в академию. Она знала, что совсем скоро...может потерять его, но не переставала улыбаться каждый раз, когда он приходил домой, хотя сердце так сильно ныло и хотелось расплакаться прямо на месте. Она терпела, потому что и так знала, что ему будет тяжело, если уже не тяжело. Микото не хотела его огорчать своим поведением, пытаясь вести себя как можно более естественной и уделяя ему как можно больше времени. Пыталась.
  
   -Конечно нет, с чего ты взял?
  
   -Пожалуйста, не ври мне. Я ведь все понимаю. Я странный, да? - его бесцветные спокойные глаза вглядывались в глаза Микото. Господи, неужели это ее сын? Это он? Итачи? Это ты? Это ты тот маленький мальчик с доброй улыбкой, любящий данго? Это ты тот, кто так сильно любит кошек? Ты ли ее первый сын, мечтавший выйти за нее замуж?
  
  "Когда я вырасту я обязательно женюсь на тебе, Каса-сама!"
  
   Нет. Это не он... Это не ее сын... Это не...
  
   "Итачи".
  
   Ее почти всю затрясло. Стало так...страшно. За эти два года, нет, даже год она потеряла его. Что с ним случалось? Где ее мальчик так сильно любящий смотреть на огонь и бегать под дождем.
  
  "Мам, смотри он такой красивый и теплый! Давай оставим его себе!"
  
   Итачи, это всего лишь огонь...
  
   "Сугой*! Так мокро!! Можно мне еще немного погулять? Ну, пожалуйста..."
  
   Ты простынешь, лучше пойдем домой, Итачи...
  
   "Каса-сама, почитаешь мне еще...совсем чуть-чуть...у тебя...такой красивый голос".
  
   Спи, Итачи...
  
   "А что это?"
  
   Чакра.
  
   "Смотри, мам, я нашел Юби!"
  
   Это кошка, Итачи, отпусти ее.
  
   Пора домой.
  
   "Уже иду!"
  
   Итачи, ты где?
  
   "Я тут!"
  
   "Мам, мне больно. Я так устал".
  
   Это потому, что ты заболел.
  
   "А давай сходим на фейерверки!"
  
   Они будут завтра. Мы сходим туда все вместе, хорошо?
  
   "Кто это?"
  
   Это Шисуи.
  
   "Каса-сама, а это кто?"
  
   Это Саске. Твой брат, Итачи.
  
   -Нет, ты не странный, Итачи. Ты особенный. Все мы отличаемся друг от друга, но ты отличаешься чуточку больше. Это вовсе неплохо, Итачи, - она улыбнулась, закрывая глаза. Она думала, что так он ничего не увидит. Но сам мальчик уже заметил, что его мать...
   ...плакала.
  
   -У меня совсем нет друзей. Это...нормально? - он спрашивал. Да. Спрашивал. Итачи знал многое для своего возраста, но все же еще не понимал самое простое. Не понимал чувств.
  
   Ей было так больно. Хотелось разрыдаться. Сильно хотелось. Но она держалась. Ради своего потерянного сына она старалась сохранить твердость и ласку в голосе. Старалась сделать так, чтобы он не дрогнул. Старалась не проливать слезы при нем. Правда, старалась.
  
   -Не переживай, Итачи. У тебе еще...будут друзья. Иди ко мне, - он не стал сопротивляться или возражать. Он просто покорно встал и подошел к женщине, которая тут же обняла его, сев на колени.
  
   Слезы покатились по ее щекам. Так больно ей еще никогда не было. Ее сын. Ее Итачи. Куда же он...делся? И кого она сейчас обнимает? Кто это? Что это за ребенок, у которого нет ни матери, ни отца? Кто он? Какого его имя? Что он...тут делает?
  
  "Я Учиха Итачи. Я хочу стать ниндзя".
  
   Неправда. Усо*! Ты лжешь! Ты не Итачи!!
  
  "Это я, мам. Не бойся, это всего лишь я. Я тебя защичу. Ты только не бойся и доверься мне".
  
   Ты...лжешь... Итачи и ты...совершенно не похожи.
  
  "Мам, а на кого я похож?"
  
  На своего отца, Итачи...
  
   . . .
  
   Еще раз! Он сможет!! Осталось совсем чуть-чуть, и он освоит эту технику! Ну же! Ну же!!
  
   Он начал тренироваться так и не поев. Итачи понимал, что Микото не хочет, чтобы он...видел ее...такой. Он многое знал, однако сейчас...
   ...он даже не догадывался, что...
   ...лишился своих...
   ...живых родителей,...
   ...просто в один момент...
   ...они стали для него...
   ...совершенно чужими.
  
   А ведь сегодня...он был просто...Итачи...
  
   -Комбанва*, Итачи-кун.
  
   Этот голос! Не может быть! Нет. Его сон...он словно...начал сбываться.
   Мальчишка медленно повернулся, теряя контроль над техникой. Он не ошибся. Перед ним стояла Инузука.
  
   "Что она...тут делает?"
  
   -Е! Итачи-чан! Давно не виделись, да?
  
   "Юкимура?"
  
   Шинпачи выпрыгнул буквально из-за спины девчонки, в миг оказываясь прямо перед Учиха. Он выглядел каким-то уж слишком активным. И радостным. В последнее время его состояние вообще слишком странное...
  
   -Знаешь, пока ты не ходил в академию, я все думал...над теми словами... Но ты не беспокойся, я пришел сюда по-другому поводу. Я знаю, что случилось с Ивамото. Знаю, как тебе тяжело. Знаю. Я все знаю. И поэтому я... хочу...помочь тебе, прости, что не пришел раньше, - он наклонил голову и чуть приоткрыл рот, обнажая свои белые зубы.
  
   Протянутая рука.
  
   Веселая улыбка.
  
   Это предложение.
  
   Учиха вспомнил свой сон более точно. Еще раз посмотрел на эту ненавистную беззаботную улыбку. Еще раз вспомнил тот отчужденный и испуганный взгляд матери. Вспомнил ее слезы. Вспомнил всю свою жизнь. И просто то, что сегодня он...просто Итачи.
  
   -Поможешь? - он резко ударил его по руке, словно хотел от махнуться от всего этого странного мира. Словно считал, что если он это сделает, то сможет отмахнуться от всех проблем, нависших над ним. Словно думал, что это все исправит, и все станет, как..., -Мне не нужна твоя помощь.
  
   ...прежде.
  
   Теплый ветер.
  
   Бесцветные...злые глаза.
  
   Чей-то испуганный взгляд.
  
   Длинные темно-синие волосы.
  
   Странное...удивление.
  
   Тихая мелодия незнакомой колыбельной природы...
  
   И его путь. Он избрал свой путь. Ведь он...Учиха Итачи.
  
   *Эпизодическая амнезия - (греч. epeisodion - случай) - выпадение из памяти впечатлений о случившемся в недавнем или отдалённом прошлом, не связанное с определёнными органическими или мотивационными нарушениями. Также называется лакуарной или кататимической амнезией.
   *Ohayou ( Охаё ) - "Доброе утро". Неформальный вариант.
   *Yo ( Е! ) - "Привет". Исключительно неформальный мужской вариант.
   *Yahhoo ( Яххо! ) - "Привет". Неформальный вариант.
   *Sugoi ( Сугой! ) - "Круто" или "Крутой/крутая!" По отношению к людям используется для обозначения "мужественности".
   *Uso ( Усо ) - "Ложь"
   *Konbanwa ( Комбанва ) - "Добрый вечер". Обычное приветствие.
  Техника шестая. "Шахматное поле"
   ...Мне...
  
   Вы когда-нибудь жалели о том, что сказали, сделали или же, о чем подумали? Просто жалели о своих действиях? Чувствовали, что если бы Вы не совершали этого, то...все бы было по-другому? Лучше. Намного лучше. И не было бы той боли, которая пожирает тебя день за днем, час за часом, минута за минутой. Это боль...она...начинает питаться вашими эмоциями. Все это время она, словно ненасытный хищник, растет все больше и больше, поглощая Ваши чувства и оставляя кому-то только ненависть, а кому-то...
   ...только пустоту.
  
   ...не нужна...
  
   В случае с Итачи, она не оставляла ничего. Она забрала ощущение своей вины. Забрала сожаление. Забрала и надежду. Он, точно красивая кукла без своего сознания, мнения, без своей души. Он превосходит многих в своем в клане. В своей деревне. Можно даже сказать, во всем мире. Красивое лицо. Гибкое тело. Внушительная физическая сила. И абсолютная безприкословность. Чем не идеал шиноби?
  
   ...твоя помощь.
  
   Багрово-алый отблеск в глазах. Томое медленно продвинулись по бордовой радужке. И теперь их стало...три. Чувствительность у Учиха была в наследственности. И каким бы бездушным не выглядел Итачи, у него тоже были эмоции. Просто...он научился контролировать их. Это дано не каждому, но так решила природа. Так решила судьба. Так решил сам...Итачи.
  
   "Пускай ты будешь отвергать мою помощь тысячи и даже миллионы раз".
  
   Обезьяна. Тигр. Дракон. Лошадь. Овца. Птица. Касание ладонью земли.
  
   -Катон: Расен Кириби*, - что-то яркое возникло под ногами паренька, который, казалось, совсем не обращал внимание на технику. Поток ветра обдал его, отчего одежда на Учиха начала быстро развеваться, "хлопая" и заставляя его жмуриться. Через секунд десять можно было заметить четкую огненную спирали под его ногами, начищающую подниматься вверх...
  
   "Пускай ты будешь ненавидеть меня всем сердцем".
  
   Закрыть глаза. Услышать противника. Почувствовать его. Предугадать, где он будет дальше. Понять его действия. Разгадать тактику. Увидеть смысл.
  
   Справа!
  
   Он резко открыл глаза, мимолетным движением вынимая кунаи с печатями и броская их в противника. Оружие со свистом просвистело возле уха парня. Впилось возле ноги. Чуть задело правую руку. Все остальное он отбил.
  
   -Ксо!
  
   Взрыв! Яркие клубы пламени вместе с тусклой пылью, поднявшейся вверх. Еще один. И еще... На поляне даже остались небольшие вмятины от волны удара.
  
   "Пускай ты будешь считать меня пустым местом".
  
   -Кха-кха, мда, Итачи, твой уровень поднялся. Намного лучше, чем на прошлой неделе, - из поднявшегося столба дыма вышел совершенно целый Шисуи, отмахиваясь от надоедливой пыли и удовлетворенно улыбаясь. Вот чего он хотел. Самореализации Итачи. Его развития. Поднятия на новый уровень. Улучшения навыков. Уж кому, как не Шисуи учить гения?
  
   Но сам парень тоже понимал, что...уступает Итачи. Мальчишке только восемь, а он пробудил третье томое. Он смог сделать то, что удалось самому Шисуи пол года назад. Возрастная разница между ним и Итачи была примерно около трех лет. Но никто из них ее не чувствовал. Они нашли того человека, который понимал их. Это...психология людей. Для них уже не имеет значение возраст, принадлежность к деревне, различия. Они нашли родственную душу. Свое отражение. Брата по духу. Больше...им ничего не нужно.
  
   -На то ты и гений, - он глупо засмеялся, почесав затылок такой же черной макушки, и взглянул на мальчишку. -Думаю, теперь можно отдохнуть... Итачи?
  
   "Пускай ты будешь делать мне больно каждый раз, когда мы будем встречаться".
  
   Он сжал кулак. Этот мальчишка...
  
   "Пускай. Я все вытерплю, честно. И даже если понадобится,...я буду ждать вечно, пока...ты не разрешишь...
   ...помочь тебе".
  
   -...чи! Итачи?! - он словно вернулся в реальность, и перед мальчишкой начал вырисовываться силуэт знакомого человека. Темные волосы. Чуть загорелая кожа. Немного пухлое лицо. Эти родные и понимающие глаза. Так вот, кто его все это время тряс. Это был...
  
   -Ши...суи?
  
   . . .
  
   Шинпачи брел по освещенным улицам. Было уже довольно поздно. Какой сегодня день? Кажется, он снова забыл. Разве они в классе не писали число? Ах да, сегодня у них выходной в честь какого-то праздника, что ли... Да и не разбирался он в этих датах, а тем более названиях. Сейчас мальчишке было глубоко наплевать, какой сегодня день, будь то начало Третьей Мировой или же конец Четвертой. У него были проблемы поважнее.
  
   Итачи снова не вышел в академию. Говорили, что он заболел. Неужели правда? Может, Юкимура перегнул палку, и теперь Учиха плохо? Да нет. Это точно что-то из области фантастики. С чего бы самому гению Учиха переживать из-за слов какого-то дурня? Он их, наверное, уже и забыл.
  
   Что-то заныло в груди. Это чувство,...когда ты понимаешь, что абсолютно не нужен человеку, для которого ты можешь сделать все... А все ли? Действительно ли он мог вытерпеть все то, о чем сказал тогда, ради одного человека, которого толком-то и не знает?
  
   Страх. Его вдруг охватил страх, когда он понял свой ответ. Когда он еще не подумал о нем, но понял, каким он будет. Это бывает у многих людей, которые живут в своем мире, а потом хоп! И они вдруг понимают, вот она, реальность. Вот она, боль. Ненависть. Потеря. Жестокость. И вот любовь. Дружба. Преданность. Счастье. И тут ты и начинаешь понимать, что все эти понятия может связывать только одно...
   ...жизнь.
  
   Именно жизнь имеет самый глубокий и самый просторный смысл, который только может иметь слово. Именно жизнь люди так ценят и любят. Именно за нее всегда хвастаются и упоминают почти везде. Жизнь. Жизнь. Жизнь. А что такое жизнь? Это не просто слово с понятием. Не просто сложная штука, которая может приносить счастье и несчастье. Не просто ценность, которую ни на что не купишь, но всегда можно продать. Но тогда...что? Что это такое? Наслаждение? Боль? Мечта? Проблема? Игра? Обещание? Красота? Возможность? Страх? У нее есть много названий и понятий, и нет того, что будет лучше всего ее характеризовать. Ведь жизнь...это та вещь, которую очень легко забрать, сломать, разбить, уничтожить, но...сложно дать. Подарить. Вернуть. Склеить обратно. Потому что...она дается каждому только один раз, и только тебе решать,...что тебе с ней делать.
  
   Мальчишка посмотрел на небо. На горизонте еще виднелись яркие блики ушедшего солнца. Уже начали появляться первые звезды. Тусклый полумесяц стареющей луны освещал все еще не спящую Коноху. Казалось, будто эта деревня никогда не спит. Днем снуют люди, ведутся разговоры, слышен шум, и видна суета. Ночью тоже кто-то куда-то спешит. Кто-то - к Хокаге. Кто-то - домой, к семье после долгой миссии. Кто-то - весело хохочет и обсуждает интересуют тему за столом, попивая любимое саке. А кто-то - просто гуляет, любуясь ночными пейзажами. И тут жизнь тоже не прекращается. Казалось бы, Коноха - это деревня. И сама она не может быть живой, но когда попадаешь сюда... Ты вдруг понимаешь, как ошибался. Деревня - тоже живое существо. Оно точно также рождается. Питается. Вырастает. Развивается. И также умирает. Забавно, что все в этом мире имеет жизнь. Жизнь универсальна. Просто у кого-то она чуть длиннее,...а у кого-то короче. У кого-то чуть счастливее, а у кого-то несчастней. У кого-то трудней. А у кого-то легче. Но все же это остается нашей жизнью. Какой бы она не была.
  
   "Красиво. Прямо как тогда, в детстве, мы все вместе тоже вот так шли и любовались звездами... Было...весело".
  
   Он горько улыбнулся своим воспоминаниям. Воспоминания. Это все, что у него осталось. Они постепенно забываются, но он будет хотя бы помнить то, что они у него были. Этого будет достаточно, чтобы знать, что у тебя была семья. Жаль, что хорошие люди быстро умирают.
  
   Грубо говоря, все люди делятся на хороших и плохих. Бывают такие бездушные сволочи, которые, кажется, не достойны этой жизни. Такой же жизни, как и у доброго человека, к примеру, у того же Токумы. Он хоть и фанатик, но плохого в нем мало, да на крышке унитаза больше плохого, чем в нем! Однако все так мрачно только, если смотреть с одной стороны. Со стороны человеческого мнения. Природа не думала о том, правильно ли она делает, порождая на свет людей. Ей не было абсолютно никакого дела до справедливости, эмоций, смысла жизни, времени... Все это придумано людьми с одной стороны, чтобы было удобней жить, а с другой...
  
   Что-то синее мелькнуло в переулке, и мальчишка на несколько секунд впал в ступор. Совсем,...как тогда, когда он был по-младше. Они с матерью частенько играли в прятки, и она всегда весело, красиво смеялась и кричала, убегая от него: "Ну же, Юки, я здесь. Поймай меня!" А что если...?
  
   Он даже не думал о том, какая это абсурдная мысль. Шинпачи просто захлестнули воспоминания. Возможно, если бы он был по-старше лет так на шесть, то он бы не сорвался с места, догонять призрачно-знакомую фигуру из воспоминаний. Весь этот мир, все эти два года показались ему...простым сном. Иллюзией. Обманом. Юкимура вдруг почувствовал, что если догонит ту фигуру, то все встанет на свои места, и он снова вернется назад, в прошлое. К своей матери. К отцу. К прежней беззаботной жизни. А все это...все это будет для него просто кошмаром. Слишком реалистичным кошмаром.
  
   Паренек свернул за угол, и вдруг выбежал на главную улицу. Вот тут было оживленно, не как днем, но намного лучше, чем там, где он только что был. Шинпачи осмотрелся, чуть задыхаясь от столь порывистого бега. Слева. Темно-синяя юката мелькнула слева. К слову, Рейка обожала этот цвет. Цвет ее длинных волос. Цвет глаз. Цвет потухающей звезды, которая падает с небосвода в бездну ночи.
  
   Мальчишка решил во что бы то ни стало догнать ее. Догнать свое счастье. Догнать ту пору. Просто догнать. Схватить. И больше никогда не отпускать. Ему так надоело жить самостоятельно, когда никто о тебе не заботиться, и ты никому не нужен. Когда, смотря на счастливые семьи, тебе вдруг становится тоскливо и обидно, что на их месте мог быть ты. Мог. Но ты не на их месте. Ему надоела эта грубая реальность, которая вытирала об него ноги. Надоело каждый раз чувствовать себя не таким, как все. Надоело. Надоела монотонность. Надоели шиноби. Надела суета. Эгоизм. Безразличие. Одиночество. Все надоело. В один момент ему надоел этот весь мир, и Юкимуре захотелось чего-то нового, но и в тоже время старого. Смешав свои воспоминания с мечтами, он получил тот мир, где бы он смог жить спокойно и счастливо. И теперь, находясь всего лишь в паре метров от этой двери, ведущей куда-то в новую жизнь, он не мог упустить такого шанса.
  
   Женщина. Как он и предполагал. Она неторопливым шагом шла по улице. Юкимура бежал за ней, ханьфу не давало это сделать ему быстрей, но он пытался догнать ее.
  
   -Мама! - он схватил ее за руку, резко прижималась. Как долго. Как долго он этого не делал? Так тяжело осознавать, что ты никому не нужен, и тут... Тут появилась она. Та, которая всегда поймет и ласково улыбнется. Та, которая всегда ругает тебя только по той причине, что она не хочет, чтобы с тобой что-то случилось. Та, которая всегда простит и успокоит. Та, чей аромат до сих пор снится ему в снах. Его мать.
  
   Но вот только...
   ...это...
   ...не ее запах.
  
   -Юкимура? - знакомый голос. Знакомый, но не ее. Шинпачи сжал юката сильней, на глаза начали наворачиваться слезы.
   Обознался.
  
   -Наги...
  
   . . .
  
   Сначала она хотела, как всегда, накричать на него, а потом хорошенько пнуть, чтобы больше у него и в мыслях не было обнимать ее, но когда она увидела слезы... Она не смогла. Мальчик плакал тихо, беззвучно, совсем незаметно, изредка всхлипывая и дрожа от неслышимых рыданий. Они сидели в полной тишине на скамейке, ожидая чего-то. Может, Наги и не любила слезы, но на этот раз был особенный случай. На мальчишку свалилось слишком много. Пусть поплачет. Легче не станет. Но хотя бы возникнет такое ощущение.
  
   Она провела рукой по его волосам, щекотно вороша их. Юкимура облокотился на ее руку и еще раз всхлипнул. Почему в этом мир все так тяжело? Почему никогда не бывает просто? Может, потому, что так неинтересно жить? Или же просто потому, что люди сами создают эти сложности. Они не умеют жить в простом мире. Они не могут видеть только черное и белое, когда вокруг столько красочных цветов. Они не идут четко прямо, когда стоят на перекрестке дорог. Они не будут жить в мире и согласии, когда можно захватить власть и уничтожить ту страну, которая уничтожила их родственников. Не хотят. Они не хотят видеть этот простой мир, считая, что в их фантазиях он более проще, легче, справедливей. Потому, хоть и неосознанно, но они усложняют его. Придумывают что-то новое. К примеру, Рикудо придумал чакру. Он считал, что с ней будет проще, однако он даже не подозревал, к каким последствиям это приведет. Это еще раз доказывает ту гипотезу, что не бывает идеальных людей, какими бы великими они ни были. Ум. Сила. Чувство справедливости. Самопожертвование. Что из этого сильнее?
  
   Ответ прост, как два пальца. Ничто. Природа не придумывала этого, а, значит, каждое из этих качеств не идеально. Впрочем, нет ничего идеального в этом мире. Даже сам мир...не идеален. Просто...никто не знает, как выглядит этот...идеал.
  
   -Ну, и что мне с тобой делать? - спрашивала она, скорей, у себя, чем у ребенка, накручивая темно-синий локон длинных волос на палец. Наги устало вздохнула. Здесь...она просто не знала, как поступить, что делать, чем помочь. Когда Юкимура был в приюте все было намного легче, а сейчас...сейчас он, считай, самостоятельный. Слишком рано. Слишком уж рано его выпустили в этот мир. Она бы даже на улицу его не пустила, не то, что куда-то еще. Шинпачи был еще таким ребенком. Восемь лет. В свои восемь она отрывала куклам бошки, сидя среди таких же девчонок в песочнице. Это все, что она вообще помнила из своего детства. А что запомнит этот мальчик? Смерть своих родителей? Тяжелое время боли и отчаяния? Свое одиночество? Что именно из этого? Или же...все вместе?
  
   -Меня не было всего лишь месяц, а ты уже ревешь... Рассказывай. Если причина мне покажется незначительной, то я даже хоронить тебя не буду. Сожгу и развею прах над речкой, - на удивление, девушка говорила спокойно, а ребенок также спокойно ее слушал. У него просто уже не было сил на простые эмоции, такие, как банальный страх или чувство самосохранения. Он просто утер рукавом лицо и судорожно вздохнул.
  
   -Наги,...а у тебя...были друзья?
  
   -Что за вопрос? - она строго посмотрела на Шинпачи, однако, увидев его серьезное и печальное лицо, девушка смягчилась и уже не так грозно произнесла: -Были.
  
   -А кто это? Друзья?
  
   -Юкимура... - Наги понимала. Понимала, что ему тяжело быть одному. Семьи нет, нет даже малейшей надежды быть в семье. Близких нет. Да и не было у него никогда близких. Друзей...тоже нет. И, смотря на своих сверстников, начинаешь задумываться, что же...с тобой не так...
  
   -Я не могу тебе сказать, кто это. У каждого человека свое представление о друге. Кто-то...думает, что это человек, который должен разделить твое счастье и несчастье. Кто-то,...что он может пожертвовать для тебя всем, а ты пожертвуешь этим для него. Кто-то...считает, что дружба основывается на доверии и преданности, следовательно, друг никогда тебя не бросит и защитит, даже ценой своей жизни. А кто-то...складывает все эти качества в одно. Но если ты хочешь услышать мое мнение, то...я скажу тебе, что друг - тот, с кем тебе становится легче на душе. На чью улыбку ты смотришь, и тебе хочется улыбнуться в ответ. Кого ты уважаешь. Кого ценишь. И кого хочешь защитить без всякой на то причины, просто потому, что он твой друг.
  
   Она что-то вспомнила. Видимо, своего друга, и на ее лице появилась улыбка. Такую Наги он не видел. Юкимура даже забыл о своих проблемах и привстал. Это было так...необычно. Странно. Но от этого на душе сразу становилось тепло. Не чувствовалось то одиночество, которое душило его совсем недавно. Не было той скуки, от чьих объятий становилось слишком паршиво. Исчезал тот запах усталости, которая уже была готова идти с мальчишкой рука об руку. Как ни странно, они просто ушли. Оставили его, но не было той пустоты. На место нее пришло что-то...светлое. Приятное. Совсем как...любовь. Наги ему была словно старшая сестра, готовая надавать пинков, успокоить и постоять за него, если потребуется. Что бы он без нее делал?
  
   -...это когда ты находишь в чужом человеке родственную душу. Когда видишь в нем свое отражение, и в тоже время свою противоположность. Когда пытаешься понять другого, и понимаешь, что ваши мнения похожи, но не идентичны. Когда ты много раз видишь его, и он тебе все равно не перестает нравится, даже наоборот. Когда смотришь в его глаза и понимаешь все. Все, что в них написано. Все, что он хочет тебе сказать... Это называется друг. ... Иногда дружба, важнее любви... Знаешь, Юкимура, ты -...мой друг.
  
   -Здорово, онэ-сан!
  
   Бах!
  
   БУХ!
  
   -За что-о-о?!!! - завопил мальчишка, который уже успел расположиться на дороге. Ну вот, теперь будет еще один синяк или же шишка, больно. И чего она так взъелась?
  
   -ЕЩЕ РАЗ МЕНЯ ТАК НАЗОВЕШЬ, - снова этот загробный голос! -...И Я ТЕБЕ РУКИ С НОГАМИ МЕСТАМИ ПОМЕНЯЮ.
  
   . . .
  
   "Думаю, Орочимару-сан будет доволен".
  
   Митараши, девочка двенадцати лет, шла к своему сенсею. В руках она держала свой проект, над которым она работала две недели. Вчера он был полностью закончен. Она хотела услышать похвалу именно от него. Ведь это ее сенсей. Может, он немного странный и необычный, но Анко принимала его таким, какой он есть. Эта мрачность даже шла ему, была его фишкой. И неопытная куноичи хотела быть похожим на одного из Трех Легендарных Санинов Конохи.
  
   Она еще никого так не почитала, как Орочимару. Даже Хокаге был для нее по сравнению с сенсеем каким-то...вялым старикашкой, которому уже давно пора на пенсию. Его стремления, техники, желания, эксперименты - все это для Митараши было чем-то вроде смысла жизни. Ей тоже хотелось идти по стопам человека, который учил ее. Хотелось помочь ему в достижениях его целей. Хотелось вечно слышать это шипящее "благодарю, Анко".
  
   Этот человек заменил ей отца. Мать. Всю ее семью. Он стал для нее больше, чем просто сенсей, он стал ее наставником по жизни. Девчонка многое переняла у него, и многое хотела перенять. Можно сказать, она хотела быть самим Орочимару, чтобы тот гордился ей. К каждому заданному ей заданию Митараши подходила с особой ответственностью. Она просто не могла сделать все безалаберно, как это бы сделал каждый второй ее сверстник.
  
   -ДО-РО-ГУ!!! - по всей деревне раздался оглушающий, истошный вопль, который, судя по всему, принадлежал Юкимуре. Куда он так спешил? Почему? Зачем? Об этом история умалчивает, ибо...ибо туда ему попасть не дала сама судьба в обличии Митараши. Он сбил ее с ног, отчего двухнедельная кропотливая работа выскользнула из рук девчонки, как выскальзывает скользкое мыло.
  
   Облака. Небо. Голубое небо. Девчонка даже не сразу поняла, когда она это она успела решить отдохнуть на дороге. Лежа. Хотя нет, такого бы она точно не сделала, ну, по крайней мере точно не на пыльной дороге. Ее голова медленно повернулась в сторону сидящего на коленях Шинпачи, который вцепился в голову руками и протяжное стонал от боли. Вот оно. Ее несчастье. Она как чувствовала, что сегодня - не ее день. Сегодня Анко узнала, что сенсей отправляется на долгосрочную миссию, и его, возможно, не будет месяца два, поэтому-то она и решила показать ему проект именно сейчас, но... А, собственно, где он?
  
   Она сразу села, нервно оглядываясь по сторонам. Где же он? Неужели пропал? Черт!
  
   -Эй, пацан! - Юкимура повернул голову. Над ним возвышалась какая-то странная фигура, окутанная темной аурой. Эта аура напоминала ему...
  
   "Наги?!"
  
   Мальчишке стало плохо, неужели он сбил ее?! Тогда ему конец! Она его заживо похоронит!! Если не придумает что-нибудь оригинальное... Сознание медленно, но верно, как первоклассница, пишущая корявым и неровным почерком, докрикивала последнюю логичную новость: "Плохо! Все плохо!!Пора драпать!!"
  
   -Значит так, если через две минуты у меня в руках не будет лежать мой проект, от тебя остается только название. Время пошло, - Анко сложила руки на груди, смотря на Шинпачи сверху вниз. Тот в свое время смотрел на нее, снизу вверх. И по истечению первой минуты он, наконец, произнес:
  
   -Чего?
  
   -Ты че, издеваешься?! А ну живо поднял задницу и начал искать мой проект! У тебя сорок девять секунд!!
  
   Значит, это не Наги. Что ж, эта новость успокаивала, но...настораживал появившийся вопрос. Кто тогда перед ним? Эта девчонка не шутит, видно по ее гневу в глазах. Такой же был у Наги, когда он...впрочем, это не важно. Главное то, что сейчас Юкимура совсем не понимал то, что осталось жить ему... Двадцать две секунды. Двадцать одну.
  
   -Про-ект? - наконец, спросил он, не совсем понимая, что от него хотят. Если человек глупый, это надолго...
  
   -Папку, которую я держала в руках, идиот!
  
   -Э-эм, а ты уверена, что потеряла ее?
  
   -Ну все, ты меня достал..., - она уже размахнулась, чтобы дать ему в глаз, как услышала знакомый голос.
  
   -Не стоит, Анко.
  
   Митараши вздрогнула и быстро обернулась. Карой-то детский восторг завладел ею, и в тоже время она хотела прибить Юкимуру, что он оказался здесь так не во время. В двух метрах от них стоял Орочимару с ее проектом в руках. Он едва заметно улыбался. На нем, как положено, был жилет джонина, который он редко одевал, а также на лбу блестел протектор Конохи, что означало, что он выходит на очередную миссию. Вот он, Легендарный Санин Конохи, один из учеников Третьего, ее сенсей и наставник. Какая-то гордость появлялась в девчонке, когда она осознавала, что это, действительно, ее учитель.
  
   -Орочимару-сан! Но он...
  
   -Юкимура-кун, кажется, ты куда-то спешил, - он сделал несколько шагов им навстречу. Анко кинула недовольный взгляд на мальчишку и отпустила его. Шинпачи в какой-то прострации поднялся на ноги только из-за ощущения, что так нужно, и неосознанно посмотрел на Орочимару. Вид этого человека сразу его отрезвил, а когда тот еще и облизнулся, то он сразу же сделал шаг назад. Не нравится ему этот тип, ойя, как не нравится.
  
   -Ну-у я... Эм-м... Я-я...
  
   Паренек даже забыл, куда так несся. Единственное, что у него вертелось в голове, так это ядовито-желтые глаза с оттенком зеленого. Где-то в районе спины Юкимуры начал шевелиться скользкий червяк, который приносил, отнюдь, не приятные чувства. Что же это такое? Страх, что ли? Единственный раз у мальчишки было такое ощущение, когда он открыл глаза и...ничего не увидел. Совершенно ничего. Только темнота. Мрак. Мгла. Называйте, как хотите, но факт в том, что он абсолютно ничего не видел. Вот тогда ему реально было страшно. Страшно на всю жизнь остаться слепым. Зависимым от кого-то. Жалким. Ничтожным. Бесполезным. Несамостоятельным. Он боялся этого. И сейчас, когда перед ним стоял этот незнакомый человек, это чувство вновь появилось, чувство страха. Шинпачи сам не понимал, почему Орочимару вызывает у него такие ощущения, но что-то подсказывало мальчишке, что это его интуиция, которая уже охрипла от криков: "Да драпай ты уже отсюда!!!"
  
   -Может, тебе нужна помощь? Только попроси, я ни в чем тебе не откажу, - мужчина снова улыбнулся, а потом перевел взгляд на недовольную Анко. Было видно, что она ревновала. Ей не нравилось, когда сенсей уделял внимания кому-то больше, чем ей. Ведь она так старается ради него, пытается помочь, не желает ничего упускать. А тут какой-то мальчишка с улицы привлек его внимание за пару секунд. Митараши внимательно его осмотрела... Странно, ей вдруг показалось, что она его уже где-то видела. Но вот...где?
  
   -А-а, откуда это Вы знаете мое имя? - интуиция давно заткнулась, теперь она билась головой об пустую черепную коробку Юкимуры. Рассудок лениво читал Шекспира, который взялся не пойми откуда. Логику уже давно похоронили заживо, и очевидность теперь навещает ее каждый день. Об удаче тут вообще не слышали, зато невезение всегда может плюнуть в каждого, когда захочет. И теперь страх пытается отнять у него первенство, перетягивая на себя сознание, которое уже разрывалось. Желание их пинало по ногам, лежа где-то внизу, мол они вид загораживают. А между тем Шинпачи подозрительно смотрел на мужчину.
  
   -О-о, я знаю о тебе намного больше, чем просто твое имя.
  
   "Он что, сталкер?! Вот ведь паршивый изращенец!!"
  
   -Извращенец!!!
  
   Не успела Анко и моргнуть, как перед ней уже никого не было. Они вместе с Орочимару впали в осадок.
  
   "Извращенец?"
  
   Этот пацан имеет мало мозгов. Понял все по-своему. Хотя да, это же Юкимура, он сначала делает, а потом...потом еще раз делает. Эх, ошибки его ничему не учат. А что еще можно от него хотеть? Это же Шинпачи. Шинпачи и нелогичность - одно и тоже. Они с глупой надеждой идут нога в ногу. Ни о чем не думая и продолжая верить в то, что скоро достигнут цели.
  
   -Орочимару-сан, кажется...я его где-то видела...
  
   -Анко, у тебя хороший проект. Положи мне его на стол.
  
   -Правда?!
  
   В ее глазах зажглась детская наивность. Она даже не заметила, как сенсей поменял тему разговора.
  
   Он, конечно, не так представлял себе первую встречу с этим мальчишкой, но все же...тоже неплохо. Этого хватит, чтобы продумать хороший план за эти два месяца. Уж Юкимура-то точно не сможет догадаться о чем-то неладном. Хотя он так быстро сленял... Это усложняют ситуацию. Но...чем труднее поединок...тем слаще победа.
  
   Мужчина снова загадочно улыбнулся и протянул проект Митраши. Сколько доверия в ее глазах. Дети...такие наивные. Как же...их легко обмануть...
  
   -Орочимару-сан! - он вдруг остановился и кинул на нее взгляд через плечо. Они уже были на достаточно далеком друг от друга расстоянии, но он все еще слышал ее. Счастливая улыбка Анко. Она махала ему рукой и громко выкрикнула.
  
   -Удачи Вам!!
  
   . . .
  
   -Е5.
  
   Белый слон четко становится на назначенную клетку.
  
   -Б8.
  
   Черная ладья медленно двигается по шершавому полю.
  
   -В12.
  
   Светлый ферзь аккуратно столкнул с поля пешку противника и поставил...
  
   -Шах.
  
   Шахматы. Митараши никогда не видела ничего подобного, но этот паренек всегда ее удивлял чем-то таким...оригинальным. Он говорил, что их продавали на еженедельном торговом рынке, который останавливается у них на пару дней в деревне. А он их просто купил. По его словам, это какая-то западная игра, смысл в которой она до сих пор не поняла. Ладно там шоги, но это... Это было чем-то невообразимым. Какие-то странные фигурки, ходящие по особым правилам. Ей легче было наизусть выучить все мутационные белки в ДНК, чем вспомнить, как ходит король.
  
   -Ты уверен, что хочешь продолжать игру?
  
   -С тобой - нет.
  
   Вот она, прямолинейность. Как же девчонка ненавидела этого пацана за то, что он говорит то, что думает. Хотя такое бывало не всегда, обычно он лишь усмехается и произносит что-то чересчур непонятное, что кроет в себе какой-то смысл. Или же просто улыбается и молчит, считая, что на твой вопрос необязательно давать ответ. Это раздражало. Анко никогда не нравился характер ее бывшего товарища. Когда погиб Фува они перестали быть командой. Ее к себе взял Орочимару, а он...он продолжил свое обучение в больнице. Их Четвертая команда существовала недолго, примерно полгода, а потом...потом они встретили слишком сильных противников, выжила только половина...
  
   -А Макото считал тебя другом...
  
   Девчонка посмотрела на блондина, который равнодушно рассматривал стеклянные темные фигурки, которые были "съедены" у Анко. Он никак не реагировал на ее слова, нет, он даже не думал о том, чтобы на них как-то реагировать. Смерть сенсея, смерть товарища по команде... Это не его вина. Да и не были они так близки, чтобы он жалел об их уходе из жизни. Возможно, это называется бессердечие, но ему было все равно. Главное, чтобы его не трогали.
  
   -Опять, да? Ну почему ты молчишь? Тебе что, ни капельки никого не жаль?!
  
   Митараши встретилась взглядом с этими багрово-алыми глазами. Они всегда немного...пугали ее. Еще с самого начала, когда она впервые увидела этого парнишку, она не хотела иметь с ним ничего общего. Этот пацан был замкнут, неразговорчив, спокоен, нагл, хитер, слишком заносчив и чертовски безразличен. Иногда возникало такое ощущение, что если бы его попросили о помощи, он бы просто сказал, что сегодня у него неотложные дела.
  
   -Замолчи, Анко.
  
   Опять этот холодный и властных тон, заставляющий только бессильно скрипнуть зубами и наклонить голову. Он никогда не поймет...никогда не поймет ее чувств. Этот человек слишком эгоистичен, настолько эгоистичен, что даже сам не знает, чего он хочет. От этого становилось...больно. Больно и грустно. А еще хотелось врезать. Чтобы он, наконец, перестал вести себя так, словно он - бесчувственная сволочь.
  
   -О мертвых говорят либо хорошо, либо...ничего не говорят. Так что, замолчи.
  
   -Почему? Почему ты это делаешь? Почему не хочешь принять мою помощь? Я ведь твой друг, я могу тебе помочь, - ее плечи чуть подрагивали. Тень от челки скрывала половину ее лица. Руки беспощадного вцепились в темные шорты. Ну почему он такой упрямый?!
  
   -...Не говори того, чего не знаешь, - наконец, произнес паренек, стряхивая все фигуры с поля.
  
   Сердце пропустило удар. Она, не веря своим ушам, посмотрела на спокойное лицо товарища. Что он... Что он такое говорит? Они ведь...столько всего преодолели вместе. Столько вытерпели. Столько увидели. Столько пережили. И теперь он говорит, что они не друзья? Тогда...кто же они?
  
   -Знаешь, Анко. Наш мир - шахматное поле.
  
   На тонкую стеклянную доску поставили двоих королей.
  
   На глаза начали наворачиваться слезы. Почему именно ему? Почему именно ему надо плевать на всех остальных?
  
   -Жизнь - твой противник.
  
   Рядом с черным королем появился ферзь.
  
   -Фигурки - твои шансы на победу.
  
   Напротив них появились слон и ладья белой масти.
  
   Она вытерла мокрую дорожки слез. Ну уж нет, не увидит он ее слез. Она сильная. Она вытерпит и это.
  
   -Проиграешь - сломают тебя.
  
   Тонкие изящные руки, которые были заново аккуратно перебинтованы, с легкостью добавили пару разных пешек на доску.
  
   -Выиграешь - сломаешь ты.
  
   Перед белым королем появился конь.
  
   Что он...говорит? О чем он говорит? Что за дикая логика?
  
   -В одном случае - пустота.
  
   Черный слон поставил шах королю противника.
  
   -В другом - смерть.
  
   Светлая ладья с легкостью столкнула с поля слона.
  
   Анко посмотрела на стол. Фигурки. Их было так много. И все они разные, но в тоже время одинаковые. Шахматы. Что же...он пытается ей объяснить?
  
   -Белый - не хорошо.
  
   Светлый слон поставил шах.
  
   -Черный - тоже неплохо.
  
   Темный ферзь передвинулся на несколько клеток и слона как небывало.
  
   -Шахматное поле..., - белая пешка дошла до противоположного конца доски, -...наша судьба.
  
   Тихий стук стекла о стекло.
   Белый ферзь занял свое место в этой игре.
  
   . . .
  
   В последнее время ему начало казаться, что все люди вокруг него знают о нем намного больше, чем он - об эти людях. Взять хотя бы того пацана с бордовыми глазами или же вчерашний встречный с...той бешеной девчонкой. Они откуда-то знали его имя, и что-то Юкимуре подсказывало, что не только имя. И это "что-то" были те слова подозрительного извращенца. И почему вокруг Шинпачи всегда собирается все странное?
  
   Вообще странно, что он так долго живет и еще не привык к эти странностям. Он еще может удивляться. Вот это удивительно. Кстати, на счет удивительного, вчера Юкимура получил конверт от Наги. Она приглашали его в приют, поздороваться со всеми, поужинать, почувствовать себя там, где он жил последние два года. Может, ему не будет так одиноко...
  
   Хотя идти в приют ему не особо хотелось. Во-первых, этому способствовал Инари, который обязательно спросит, как у него успехи в карьере ниндзя. Во-вторых, Наги, которая могла за любую оплошность заставить его что-нибудь делать. Но если он не придет, то печальный исход точно ему обеспечен. Ведь Наги редко предлагает, а если она предлагает, то отказываться - себе дороже. Что ж, была не была, придется идти...
  
   Мальчишка со стоном повернул голову на парте. Надоедливые лучи солнца неприятно резали глаза, немного ослепляя. Дурацкое утро!
  
   Знакомая темная макушка мелькнула на задней парте. Неужели...Итачи вернулся?!! Мальчишка даже привстал со своего места. И вправду, вон он сидит, как всегда, что-то читает. Поздороваться с ним, что ли? Хотя... Снова вспомнился тот вечер...
  
   "Мне...не нужна твоя помощь".
  
   Это было больно. Очень больно. Но ведь...
  
   "Друг - это тот, кому ты хочешь помочь...совершенно безвозмездно".
  
   И пусть Учиха это не признает. Пусть он не захочет этого признавать. Но Юкимура сделает все, чтобы помочь ему. Все, даже если потом...он об этом пожалеет... Ведь Итачи...
   ...тоже...
   ...его друг.
  
   -Е! Итачи-чан!
  
   Учиха поднял голову. Шинпачи? Странно, что он тут делает? Ах да, он же пообещал ему помочь... Внутри он усмехнулся. Никто не сможет ему помочь. Даже Юкимура. Он не сможет вернуть время назад. Не сможет снова соединить с семьей. Не сможет...что-либо изменить. Просто он...тоже не всесилен. Лучше бы ему забыть эту идею. А то вдруг...допрыгается ведь.
  
   -Шинпачи, сядь на свое место! - послышался недовольный голос сенсея, у которого, видимо, с самого утра было плохое настроение. Видимо, ему также, как и его ученикам, не нравится утро.
  
   -Эй, Итачи-чан, отныне, - он вдруг резко поднял руку вверх и также резко указал пальцем на Учиха, чей глаз чуть не задели, но он оставался все таким же спокойным, -ОТНЫНЕ ТЫ МОЙ СОПЕРНИК!!!
  
   Он просто проходил мимо кабинета, чтобы отнести кое-какие анализы одному из преподавателей академии, как знакомый голос проорал что-то невообразимое. Паренек остановился. Немного погодя, порылся в кармане и достал из него белую стеклянную фигурку. Он покрутил ее в руках, отчего появилось несколько солнечных зайчиков на стенах, и...самодовольно хмыкнул.
  
   -Следующий ход...за Учиха Итачи...
  
   *Katon: Rasen Kiribi - "Стихия/ Элемент Огня: Спираль Огня". Техника используется для защиты.
   Печати взяты наугад, так что относиться к ним надо с осторожностью.
  Техника седьмая. "Причина"
   -Тоньше.
  
   Где-то вдалеке прозвучал раскат грома. Приближалась гроза. Впрочем, это не удивительно, ведь на последней неделе были только солнечные деньки. Теперь небосвод пожирала безмерная темная туча, больше похожая на грязь, которая разливается по новому ботинку. Иногда мелькали молнии, но они были столь незаметны, что даже время бы не заметило их, если бы оно могло замечать.
  
   -Еще тоньше.
  
   Это случилось несколько дней назад. Он, как обычно, размышлял, чем бы таким обогнать Итачи, но в голову, как на зло, ничего не лезло. Техники с чакрой ему не подходили. У мальчишки по-просту не было этой самой чакры, да и не умел он ею пользоваться. Теория...не его конек, это уж точно. Когда Юкимура первый раз открыл учебник...у него вдруг возникло дикое желание сжечь его и смыть остатки в унитаз. Метание сюрикенов и кунаев...хм, ему нравилось что-то подобное. К примеру, те же камни и блинчики... Но вот...у кунаев была какая-то...неправильная форма. Совершенно неправильная и неудобная. Просто жуть. А сюрикены...о них Шинпачи даже думать боялся. В итоге...
  
   -Острее.
  
   В итоге, он так и не нашел того, чего хотел, поэтому он еще раз прибегнул к великой поговорке "Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе". И он решил создать то, что имеет в его понятии правильную форму.
  
   И вот сейчас, сидя под деревом, недалеко от речки, мальчишка создавал нечто, что не видело ни одно поколение шиноби. Как ему пришло в голову, что он может создать что-то еще кроме гладких камней? Нет, ему это вообще не приходило в голову. Юкимура просто поставил себе задачу, найти этот предмет, а, когда не нашел, создать, как он создавал булыжники.
  
   -Тоньше.
  
   Впрочем, у него это неплохо получалось...
  
   Стальное лезвие поблескивало в тусклом мраке вечера. Длинное, но не длинней ладони. Острое, но не острей катаны. Тонкое, но в тоже время совершенно удобное. Шинпачи пытался создать что-то такое, что подошло бы ему во всем. Это острие должно быть легким. Должно рассекать воздух плавно, и входить в камень, словно в масло. Должно быть изящным, как будто это кисть, которую дружит художник. Будто флейта, которую любит музыкант. Точно чернила, которыми пишет поэт. Это должно быть его лезвие. Только его. Сделанное для него. Используемые им. И принадлежащее только ему.
  
   -Острее.
  
   Приказной тон. Шинпачи словно говорит с незримым мастером, который готов был исполнять каждый его каприз. Им что-то завладело. Какая-то жажда, желающая только одного - идеальности. Итачи...он...он идеален во всем. Почти во всем. Но Юкимура этого не знал, точнее, он, как и все, просто округлял его достоинства до сотни, забывая при этом о нескольких единицах. Очень...важных единицах, о которых знал только...сам Итачи. Однако, как бы там ни было, для Юкимуры Учиха был тем, кого практически было невозможно обогнать. Он - гений, вершина горы, а Шиначи...Шинпачи левое грязное пятно в поле видимости Итачи. Но поэтому-то он и хотел достигнуть этой вершины, доказать всем, что он ничем не хуже того же гения, что они родились под одним звездным небом, где нет отведенных звезд ни для кого. Он хотел прыгнуть выше головы.
  
   -Еще острее.
  
   Еще один грохот. Теперь уже ближе и намного четче. Юкимура взглянул на темное небо. Лезвие сверкнуло в ночи. Тонкое и хорошо наточенное, оно с легкостью рассекло воздух и...рассыпалось на песчинки, которые тоже скоро развеялись в пространстве. Начался дождь... Незаметно. Сначала упала одна капля.
   Две.
   А потом он начал свою незатейливую мелодию, тарабаня по листьям, коре деревьев, растениям и по глади воды. По всему, что могло попасть ему на путь. Несколько капель попало Шинпачи на нос, и он будто бы очнулся.
  
   -Ойя.
  
   Встал. Еще раз взглянул на дождливое небо, словно хотел увериться в своей правоте. И в доказательство тому, что это происходит на самом деле, прямо над Юкимурой сверкнула светло-лиловая молния, от которой парнишка зажмурился, а за ней последовал гром, такой, что за трещали деревья. Он вздрогнул, поежился и за прыгнул на первую попавшуюся ветку. Пора драпать домой.
  
   Впрочем, не будь он Шинпачи Юкимурой, если бы не поскользнулся, не потерял равновесие, не споткнулся о собственную ногу, не упал бы на землю и не потерял бы сознание. Дом. Сегодня он туда не попадет...
  
   . . .
  
   -...мура! Шинпачи Юкимура! - повторил сенсей, взглянув на класс зомби. Бледные с темными кругами под глазами, вон, у некоторых даже слюни уже текут. Бессмысленный взгляд, направленный на учителя. По всем признакам подходит, это класс зомби. Но вот... -Кто-нибудь видел Шинпачи?
  
   Итачи нисколько не удивился отсутствием этого мальчишки. Небось, как всегда, не пришел из-за теста. И как он хочет победить самого Итачи? Правда, в кое-чем он его превосходил. В глупости. В несчастье. И в уверенности своих слов. И все же, зачем он решил стать его соперником? Совсем уже крыша съехала? Или ему по вечерам делать нечего, и он решил хоть чем-то себя занять? А, как бы то там ни было, не его это дело, главное, чтобы Учиха оставили в покое хотя бы на один день.
  
   Между тем, настроение Мурамаки в разы поднялось. Юкимуры нет, это ж праздник какой-то! Шатен весело оглядел все тот же класс, где дети просто сваливались со стульев от недосыпа. Ну ничего, сейчас он их взбодрит!
  
   -Хана, раздай тест.
  
   По всему классу разлетелся вымученный вздох.
  
   Итачи вдруг почувствовал, как на него смотрят. Нет, это, конечно, естественно, но этот взгляд...этот взгляд был полон какой-то ненависти. Гнева. Осуждения. Если бы сейчас он посмотрел в глаза тому, кто с такой яростью взирает на него, то Учиха бы сам подумал, что он и вправду в чем-то виноват.
  
   -Эй, Учиха, - только не он. Впервые в жизни мальчишке хотелось помолиться о том, чтобы он оглох, ну, или в лучшем случае, чтобы это была слуховая галлюцинация. -Сначала Ивамото, теперь Шинпачи. Так и будешь травить всех, кто суется в твое окружение?
  
   -Кейджи, сядь на место, - нет, все-таки хорошее настроение с утра - это за гранью фантастики. Опять этот Юкимура. Ну почему даже когда его нет, он все равно портит настроение?
  
   -Или тебе это доставляет удовольствие, издеваться над людьми? Как тогда, когда ты решил давить на самое больное, и, в итоге, у Сасаки произошел нервный срыв. Что же тебе он такого сделал, что ты решил довести его до такого состояния?
  
   -Кейджи, - мальчишка даже не обращал на приказной тон учителя, вставая из-за парты и подходя ближе к Итачи. Вчера, когда он решил поговорить с Шинпачи еще раз, его не оказалось дома, сегодня утром он не пришел в академию, а завтра найдут его труп. Все сходится. Этот Учиха...он просто рожден быть...убийцей.
  
   -А-а-а, знаю, тебе просто стало интересно, насколько сильна твоя новая игрушка. Что ж тебе так неймется всех сравнить с собой? Когда же ты пришел к выводу, что ты тут у нас Бог, и тебе все позволено? Что мы всего лишь жалкие смертные, которые по ошибке природы были рождены? Что все должно случаться так, как ты захочешь?
  
   -Кейджи! - Инузука не выдержала. Она стояла в противоположном углу класса с кипой тестов в руках и, как и все, смотрела на известных всем: Учиха Итачи и его ярого противника - Сато Кейджи. Может, она и не отличалась симпатией к первому, но стоять в стороне она не собиралась. Это как-никак ее одноклассники, а когда они ссорятся, ей становилось дурно.
  
   -Так знай, Учиха, здесь никто перед тобой на коленях ползать не будет. Мы все равны. Все мы были рождены одинаково, и так же одинаково и умрем. Никто, находящийся здесь или где-либо в другом месте, не ниже тебя. Если ты решил построить из себя Рикудо-сенина, то пора бы тебе отправиться за ним.
  
   -Кейджи!!
  
   Никто даже не понял, кто кричал, Инузука или Нобу-сенсей, или же они кричали вместе. Все наблюдали за тем, как Сато попытался врезать Учиха, но Итачи, не будь он Итачи, успел перехватить руку прежде, чем она коснется его лица.
  
   -Помолчи, Сато.
  
   -О-о-о, наша мисс Вселенная, наконец-то, соизволила обратить на своего раба внимание. Что ж вы так поздно спохватились?
  
   -Помолчи, - Учиха сказал это громче, сжимая запястье Кейджи сильней. Ну почему его так ненавидят? Итачи прекрасно знал, скажи он слово этому пареньку, он кинет ему в ответ десять, и все такие заковыристые. Шатен в карман за словом не полезет, это он понял давно. Будь воля мальчишки, он бы вообще не связывался с ним, но, как назло, этот Сато связался с ним сам.
  
   -Я помолчу у тебя на могиле*, Учиха. А сейчас ты услышишь все, что я о тебе думаю.
  
   Краем глаза Итачи заметил, как к ним приближается Мурамаки. Вторым краем глаза он заметил, что к его лицу приближается еще один кулак. Брюнет успел схватить чужую руку, но слишком уж поздно, поэтому, не удержав равновесия на стуле, мальчишки с грохотом упали на пол. Завязалась драка. Кейджи не мог упустить такого шанса, ведь не каждый день дается избить Учиха.
  
   Итачи, кажется, рассекли губу или выбили зуб, а нет, это просто он не вовремя прикусил язык и теперь идет кровь. Сато же почувствовал, как его со всей силы ударили локтем в печень, это еще то чувство. Они оба перекатывались с боку на бок, наваливаюсь сверху и пытаясь избить друг друга как можно больнее. Вообще Итачи бы никогда не позволил себе такого, но что-то на него нашло. Ему было неприятно слушать провокации этого придурка именно сегодня. Или ему неприятно слушать о Юкимуре? Ведь, по сути, Учиха пытался его оттолкнуть от себя, на что тот лишь заявил о их соперничестве. А, может, это все из-за того, что Кейджи, наконец, нашел его больное место. Правда. Правда о самом себе. Итачи редко ее слышал, точнее вообще ее не слышал, а сегодня...сегодня вдруг сам понял, что он за тварь.
  
   Неправильное чувство.
  
   Он почувствовал, как что-то ударило в ребра, а потом...потом их обоих грубо подняли с пола. Все-таки Нобу дошел. Мог бы вообще и побыстрей.
  
   -Сато, Учиха, что вы тут за представление устроили? Валялись на полу, словно две драные кошки, дерущиеся за обглоданный скелет рыбы. Ладно Сато, у него давно уже исчезли рамки морали, но ты-то куда, Итачи? Когда твой отец узнает об этом, он сильно обрадуется.
  
   Итачи вдруг вспомнил об Фугаку. А ведь точно, вряд ли он оставит все безнаказанно. Только этого еще ему не хватало для полного счастья. Чертов Сато. Чертов Шинпачи. Чертов Мурамаки. Чертова академия. Чертов день! И почему все случилось именно сегодня? Последнее время у Итачи одни неудачи. Это, конечно, странно звучит, и самому Учиха хочется над этим глупо посмеяться. Глупо и истерично. А почему бы и нет?
  
   Ха...Ха-ха... Нет! Ну уж нет! До такого он не опуститься!! Он - Учиха Итачи. Он не может завести истерику. И так сегодня слишком много лишнего сделал. Надо успокоится.
  
   -Все, парни, на выход. И пока не извинитесь перед друг другом не входите в класс.
  
   Их обоих выставили за дверь. Немыслимо. Итачи выставили за дверь. Мир сошел с ума. Сато даже засмеялся. Действительно, какое-то...
  
   Неправильное утро.
  
   -Ну, каково чувствовать себя униженным? - вдруг раздался ехидный голос Кейджи, который все еще ухмылялся над этой ситуацией. Ему-то не впервой, а вот Учиха... Да ради этого получить пару синяков не жалко.
  
   -...Что ты знаешь о Юкимуре?
  
   Вопрос сочли ненужным и даже глупым. Да и вообще Учиха никогда не отвечал на такие вопросы. Мальчишка любил уклониться от них, переводить тему, или просто тактично молчать. Сейчас он перевел разговор на интересующую его тему. Шинпачи. Брюнет никогда до сих пор не понимал этого человека. Они были настолько разными, что это даже сравнить нельзя. Итачи опирался на логику и факты, а у Юкимура и то и другое напрочь отсутствовало, собственно, как и мозги. Учиха любил действовать четко по задуманному плану, а Шинпачи работал с импровизацией. Один расчитывал на свои силы, а другой уповал на удачу, которая, к слову, его всегда подводила. Первый был скован невидимыми нитями, а второй совершенно свободен, как птица в небосводе. Этот список можно продолжать вечно.
  
   -А что ты хочешь знать? - он деловито уселся на подоконник, с каким-то странным блеском в глазах поглядывая на Итачи.
  
   -Почему...ты его так защищаешь? - Учиха пристально посмотрел на шатена, который, как ни в чем ни бывало, качнул ногой и задумчиво уставился в потолок. Он будто начал вспоминать, с чего бы это он так проникся чувством к этому...пареньку.
  
   -А, знаешь, я как-то раз дал себе обещание, - мальчишка вдруг резко взглянул на Итачи, -...что никогда не допущу того, что случилось с Макото.
  
   -Сато,...я не виновен.
  
   -Хах, даже не старайся, Учиха. Я прекрасно знаю, кто в этом виноват. Думаешь, я не видел, как Ивамото использовал тебя? Ты, может, и гений, но совершенно не разбираешься в чьих-то чувствах. В первый же день вашего знакомства ты принял пламя зависти за огонек восхищения, и, в итоге, оно же и сожгло бедного Ивамото. Жертва здесь ты, хотя многие думают, что наоборот... Ты слишком доверчив, бедняжка Итачи. Никак не можешь понять, где враги, а где друзья. Отталкиваешь тех, кто тебе нужен, и даешь возможность тем, кто может тебя полностью уничтожить... - внезапно, маленький сухой камень, который неизвестным образом оказался в руке Кейджи, рассыпался, став простым песком. Мальчишка сдул его и с усмешкой посмотрел, как песчинки осязают на пол.
  
   -Ты кажешься идеальным, но на самом деле... На самом деле ты ничего из себя не представляешь, Учиха Итачи. Не тот, кем кажется... Хах, как же легко обмануть слепых, - он спрыгнул и подошел к Итачи, наклоняясь над его ухом. -Жаль, что такие, как ты...совсем ничего не видят.
  
   Он снова усмехнулся и пошел в сторону выхода, видимо, ему совершенно не хотелось продолжать учебу. И только когда мальчишка дошел до поворота, до Учиха донеслось:
  
   -Но Шинпачи совершенно не такой.
  
   . . .
  
   ...ар!
  
   ...Кар!!
  
   Кар!!!
  
   Шинпачи нехотя открыл глаза. Дурацкое солнце, опять светит слишком ярко. Уйди... Удйди-и-и! О! Ушло. Он еще раз открыл глаза. А, это всего лишь облако... А вон еще одно. И еще... Какое сегодня небо голубое. И деревья какие-то...слишком уж высокие. И птицы слишком громкие...
  
   Деревья.
  
   Птицы.
  
   Облака.
  
   А, собственно, где он?
  
   -Где я? - мальчишка все-таки решил озвучить свои мысли в слух. Это, конечно, был риторический вопрос, но, видимо, кто-то решил по-другому.
  
   -В лесу.
  
   -А что я тут делаю? - Юкимура оставался полностью спокоен. Он лежал на земле. В лесу. Разговаривал с совершенно незнакомым человеком. Не, для него это нормально...
  
   -М-м, отдыхаешь?
  
   -Да нет, - теперь он пожал плечами, и тут до него дошло! Он же вчера, кажется, это было вчера, упал с дерева и стукнулся головой!! А теперь, может, его держат в плену! Или продали в рабство!! Или еще хуже его нашел чокнутый маньяк-убийца, который решил поиздеваться над несчастным сиротой!!!
  
   Хочется сказать, что воображение Юкимуры - это такая особенная часть сознания, живущая сама по себе. Поэтому мысли у него были самые что ни на есть разные и странные. И немыслимые. Ну, мы же говорим о Юкимуре.
  
   -А ты еще кто?! Злой дух? Демон? Или же смерть, что пришла забрать меня из этого мира? Если так, то знай, ЖИВЫМ Я НЕ ДАМСЯ!!! - паренек даже подпрыгнул на месте и у него в руке появилось...лась вилка. Настоящая, алюминиевая вилка. Откуда он знал, как она выглядит - загадка для всех.
  
   Перед ним уже стоял знакомый блондин с охапкой трав в руке. Вообще он-то сюда пришел по поручению одного из ирьенинов. Тот сказал, что надо пополнить запас лекарственных растений, вот он и отправил туда мальчишку, чтобы не прохлаждался. Но кто ж знал, что тут будет спать Юкимура? Блондин как-то равнодушно пробежался взглядом по его виду и сделал несколько шагов вперед.
  
   -Да я как-то и не рвусь... И...ты собираешься убивать меня вилкой? - а вот, откуда знал о вилке этот парень - это даже не вопрос. Он родился на западе, но по каким-то неизвестным обстоятельствам их с братом переселили сюда. В итоге, хоть он и прожил в своем родном доме около шести лет, но до сих пор помнил все, что связано с ним. И вилку в том числе.
  
   -Нани? - Шинпачи посмотрел на свое скудное оружие. Что это? Вил-ка? Нет, вчера он определенно создавал нечто...иное. Хотя они чем-то похожи... А что если эта вилка - какое-нибудь мега-крутое оружие, что скрывали столетиями? Тогда... Юкимура размахнулся и...запустил вилку в ближайшее дерево, но, вопреки его ожиданиям, та отскочила от него с характерные звуком.
  
   -Шинпачи, ты меня пугаешь. С каждой нашей встречей все больше и больше. Либо ты страдаешь кретинизмом, либо...мне даже подумать страшно. Мой тебе совет, не становись шиноби, - в мгновение ока он стал серьезным. Видимо, это не очередной сарказм. Но с чего бы это? Он что, видит, что Юкимура ни на что не годиться? Или знает, что повязка генина на его лбу будет равносильно самоубийству? Или...что?
  
   -А тебе-то что с того? Боишься за меня? А? - мальчишка гордо и выжидающе посмотрел на своего собеседника. Да что не так с этим...с этим чуваком? Почему, когда Юкимура все время его встречает, он такой...такой хладнокровный? Бездушный?! Наглый?!! Да он хуже того же Инари!! Может, и не бьет, но, если уж откроет рот, сразу станет намного больней.
  
   -Не знаю, откуда она у тебя взялась, но вилкой едят, а не запускают ее в деревья, - он также спокойно прошел мимо мальчишки, оставляя его наедине с мыслями.
  
   А сейчас Шинпачи должен был что-то понять. Понять. Но что? Хотя нет, сейчас-то он как раз все правильно понял, потому что это его задело. А раз это его задело, то этот белобрысый сказал, что он некомпетентен, как шиноби. Странно, он ведь и сам не хотел становится шиноби, но... Если он этого не сделает, то не сможет догнать Учиха.
   И Юкимура решился. Решился пожертвовать своей любимой свободой ради одно человека, человека, кому он впервые сможет сказать, что он...его друг. Не сразу, но потом, в будущем, он обязательно это сделает.
   А раз он это сделает,...то этому парнишке придется взять свои слова обратно ведь...
  
   -Я еще покажу тебе, каким шиноби стану. Ты увидишь, я превзойду даже Итачи-чан!
  
   Легкая усмешка на губах. Как же...он любит эту игру.
   Смотреть на то, как фигурки пытаются сделать свой собственный ход, даже не подозревая, что есть тот, кто двигает их.
   Но он любил не это. Нет. Он любил наслаждаться той игрой,...где фигурками были люди.
  
   . . .
  
   -Юки? Откуда это ты такой? - Хана "немного" удивилась, когда заметила, что ее товарищ чуть прихрамывает. Весь в грязи. Да еще весь в царапинах. Таким она ожидала увидеть его сегодня меньше всего. Обычно, когда Шинпачи не приходил на уроки, он выглядел менее...потрепанным. А сейчас... Сейчас такое ощущение, что он ночевал в лесу.
  
   -Из леса, - мрачным голосом ответил паренек, проходя мимо девчонки. -И не называй меня так.
  
   -Только не говори, что ты ушел туда утром, чтобы "попытаться найти идеальное оружие", - к слову, Инузука уже привыкла, что он пытается найти свое, назовем это так, призвание. Она уже свыклась с той мыслью, что Учиха и Шинпачи, а точнее Шинпачи соревнуется с Учиха. Тому как-то все равно, главное, чтобы его не трогали. А еще она привыкла к тому, что теперь она почему-то обязана помогать Юкимуре с теорией. Привыкла к тому, что этот мальчишка хочет сделать невозможное. Привыкла к его крикам и воплям. Вообще привыкла к Шинпачи. Она даже сама не заметила, как это случилось. Не заметила, как начала помогать ему и как начала вливаться в его общество. Это было...странно, но в тоже время здорово. Здорово осознавать, что ты, наконец, не один.
  
   -Я ушел туда вечером.
  
   "Так все-таки ночевал...", - ее рука по инерции ударила лоб с характерным "хлоп". Этот мальчишка не исправим. Все время вбивает себе что-то в голову, а потом, потом это не выбьешь ничем. Ему ничего не стоит бросить вызов самому Хокаге, даже если он сам будет осознавать, что силы не равны. Он просто сделает это, потому что "я так хочу!" Горбатого молила исправит... Это не про него. Хана была уверена на сто, нет, на двести
   семьдесят
   шесть
   с половиной
   процентов, что даже после смерти этот мальчишка останется все таким же чокнутым упрямцем.
  
   -Я приду через два часа, - оповестила его Инузука. Она ведь помогает ему с теорией, поэтому ходит к нему домой, чтобы "позаниматься". К слову, их "занятия" не приносят никаких плодов, скорей уж наоборот, все становится только хуже. С каждым новым занятием в академии Юкимура с ужасом понимает, что ничего не понимает. И не поймет. Как говорилось, теория - не его конек.
  
   -Не надо.
  
   -А? - шатенка обернулась и непонимающе посмотрела на Шинпачи. Он что, и вправду отказался? Да что же произошло в этом лесу? Не может быть такого, чтобы этот человек так просто сдался. Это не в его стиле. Уж Хана-то знает. С ее "даром" видеть человека насквозь.
  
   -Сегодня у меня...неотложные дела. Так что давай завтра? - мальчишка глупо улыбнулся, почесав щеку. Ну не может же он сказать, что сегодня он идет в приют, его не правильно поймут. Да и мало ли что Хана может подумать. Так что ей необязательно знать, какие у него дела.
  
   Впрочем, сама Инузука уже догадалась, что ей просто нагло врут. Юкимура часто закрывал глаза, когда врал. Да и как-то неправдоподобно это звучало. В общем, она сразу поняла, что тут пахнет жареным. Так же она поняла, что Шинпчи ни под какими пытками не скажет, что у него за дела. Но женское любопытство в ней разыгралось как никогда, ее всю трясло от него. С Ханой такого еще не было, но ведь все бывает в первый раз, да?
  
   -Ладно! Дзя!
  
   Она тоже фальшиво улыбнулась, и как только наивный товарищ скрылся за первым поворотом, ее улыбка сменилась ухмылкой. Сегодня она узнает, что за секреты у Юкимуры...
  
   . . .
  
   -Ю-К-И-М-У-Р-А!!! Где ты так долго шлялся?!! - Наги, как всегда, в своем репертуаре. Наорать с порога, пнуть ногой, снова наорать, и только потом заметить самое главное...
  
   -Опять голову не помыл, мелкий чертеныш?!! Сколько раз я тебе говорила, что за длинными волосами надо ухаживать?!!! А ну марш в ванную!!
  
   -Но... - попытался возразить уже изрядно отвыкший от такого радушного обращения Юкимура. Однако его грубо прервали:
  
   -Я СКАЗАЛА, БЕГОМ В ВАННУЮ, БОМЖ, ИНАЧЕ...Я САМОЛИЧНО ПОСТРИГУ ТЕБЯ НАЛЫСО, - о, как долго Шинпачи не слышал этого...прекрасного и греющего душу баса, который не раз помогал понять, что он очередной раз ошибся, когда приперся сюда. И на этот раз сдрапать ему не удастся.
  
   Через двадцать минут.
  
   Шинпачи уже стоял с полотенцем на бошке, усердно вытирая слюни одному из детей. В то время, как Наги беспечно лежала на диване, смотря свой любимый сериал. Так вот почему она пригласила его сегодня... Просто пара нянек свалила на два дня черт знает куда, следовательно, все сваливается на нее, => т. е. на мальчишку.
  
   "Дьявол во плоти... И главное прикрылась такой невинной отмазкой, что даже отказать невежливо!" - ужаснулся он с мрачностью и страхом поглядывая на совершенно спокойную женщину.
  
   -А, и уложи всех спать, - вдруг произнесла девушка, закидывая ногу на ногу и беря с принесенного Юкимурой подносе виноград.
  
   -Всех? - еще раз ужаснулся паренек, его уже начала пробивать судорога. Ну почему ему так не везет?!
  
   -Если кого-то будет не хватать - голову откручу, - предупредили она, запихивая в рот сочную ягоду.
  
   Шинпачи огляделся. Сколько тут детей? В смысле, сколько их во всем приюте? И сколько ему работать? И вообще, почему это Наги отлынивает от своих обязанностей?! В гостиной насчиталось штуки три. В коридоре еще парочка, которая играла в прятки, а потом играла с Юкимурой в догонялки. На втором этаже...
  
   Короче, закончил он где-то в двенадцать. Буквально доползя до спасительной двери, паренек с облегчением вздохнул. Эти шесть часов... Эти адские шесть часов!!! Он был готов залезть в бочку, которую потом кинут в водопад, чтобы больше такого не повторялось. Никогда! Вообще никогда!! Это ж надо! Эти исчадия Ада, что они с ним сделали?! От его ханьфу осталось мало чего похожего на ханьфу. Подолы изорваны, одного рукава вообще нет, Юкимура даже не помнил, когда его уже успели отодрать, некогда красивые узоры красных камелий теперь представляли собой висящие красные нитки, а еще кто-то стащил его пояс... Это еще не говоря о том, что Шинпачи до сих пор чувствовал те пару укусов и боль, когда ему вырвали клок волос. Но все же хорошо, что Инари ему на глаза не попадался. Мальчишка точно не знал, где шляется эта компания, но все же благодарил всех ему известных духов и богов за такую милость.
  
   Наконец, он смог вдохнуть свежий ночной воздух. Благодать. Еще никогда ему не было так хорошо. Луна. Да, сегодня определенно красивая Луна. Бледная. Большая. Круглая. Даже не вооруженным глазом мальчишка мог заметить несколько огромных кратеров на ней. А вон звезды. Одна. Две. Три.
   У-у-у, их и не сосчитать.
  
   -Красиво.
  
   -Апчхи!! - послышалось где-то справа.
  
   -Будь здоров.
  
   Молчание Шинпачи принял за благодарность. Раздался скрип половиц - неизвестный гость пошел дальше. Он еще немного посидел на ступеньках, и тут до него дошло. Ходить здесь может только дети приюта, а это значит, что...
  
   "Наги меня убьет!!!"
  
   -Подожди, - Юкимура резко встал и последовал за ребенком. Тень свернула за угол. И мальчишка последовал за ней.
  
   Однако, как только он свернул, перед ним открылся вид на дерево Сакуры и пару кустов. Куда он делся? Не мог же он в самом деле раствориться в воздухе...
  
   Инузука судорожно вздохнула. Это ж надо! Чихнуть в самый не подходящий момент!! Сейчас она находилась в относительной безопасности, и вряд ли Юкимура сможет ее найти. Сердце бешено отбивало самбу. Еще бы чуть-чуть и он бы ее заметил! Но, слава Богу, все обошлось.
  
   А теперь надо ответить на вопрос, что она, собственно, тут делает?
   А дело в том, что любопытство до добра не доводит. И девчонка решила проследить за Шинпачи. Она не любила, когда от нее что-то скрывали, и она не знала, что это. Поэтому ей пришлось так нехорошо обойтись с Юкимурой. Зато она вдоволь посмеялась. Она бы с радостью помогла, но только вот ее туда не звали, поэтому девчонке ничего не оставалось, как глядеть на старания товарища.
  
   Между тем Юкимура еще раз огляделся. Хм, странно. Вроде бы никого нет. Тогда, кто бы это мог... Хотя нет, вон там, около сакуры, какое-то движение. В два прыжка мальчишка оказался возле чего-то, что очень подозрительно шевелилось. И как только он сделал еще один шаг к кустам, на всю Коноху прозвучало недовольное:
  
   -Мя-я-яу-у-у-у!!!
  
   Хана, даже и та вздрогнула, находясь на крыше соседнего здания, не то, что Шинпачи, который перепугался до смерти. Кошечка. Это была черная кошка. Черный драный комок шерсти!!! Из-за него у паренька чуть инфаркт не случился!!!
  
   -Да что б тебя! - Юкимура наугад пнул кусты и поспешно вернулся на ступеньки, надо бы Наги разбудить, а то она уже дрыхнет второй час без задних ног, пока он тут корячится. В следующий раз надо напомнить, что просто так эта женщина никогда никого не приглашает в гости. Никогда. Особенно в приют.
  
   Уже возвращаясь, он заметил, как на мокрой от росы траве вырисовываться еще одна фигура. Столько сюрпризов за один день Юкимура не выдержит, поэтому он для надежности портер глаза, но тень не исчезла.
  
   "Ну, и кто на этот раз? Какой-нибудь фантом, или бешеная собака, воющая на Луну?"
  
   Он со злостью подходил к тени, пока не убедился, что перед ним самый что ни на есть настоящий и материальный ребенок. Злость сменилась на страх. И мальчишка почувствовал, как по его спине проскользнул мокрый червяк. Вот теперь точно...
  
   "Наги меня убьет!!"
  
   -Эй! Что ты тут делаешь? - спросил Шинпачи, присаживаясь перед мальчишкой лет трех, на корточки. Все, что смог разглядеть при лунном свете Юкимура, так это то, что его новый знакомый имеет темные волосы и бледную кожу.
  
   -Ничего, - буркнули в ответ. Мальчик сидел, обняв колени и уткнувшись в них лицом.
  
   -М-м, я - Юкимура, - не зная, как продолжить разговор, представился он. И тут же добавил, - а тебя как зовут?
  
   Ребенок молчал. Видимо, что-то случилось, что он вышел на улицу и просидел здесь вот так, в легких шортах и футболке. Может, ночью и было достаточно тепло, но дети вполне могли простудиться. Его, наверное, кто-то обидел. Уж Юкимура знал, какого это и отчасти понимал этого мальчика.
  
   -Ты, наверное, меня не помнишь, но я тоже жил тут, - если он так и не назвал своего имени, значит, он ему не доверяет. Юкимура решил, что если он скажет, что тоже сирота и жил здесь, то это поможет. Но он ошибся. Брюнет все еще продолжал молчать.
  
   -Я друг Наги. Пришел сюда, чтобы приглядеть за всеми вами. Давай, вернемся в дом... - он дотронулся до подрагивающего локтя мальчишки, как вдруг...
  
   -Не хочу!! Ничего не хочу!!! - он вырвал руку и громко всхлипнул. Шинпачи заметил, как маленькие капельки воды, струятся по его щекам.
  
   -Эй, ты чего? Все в порядке?
  
   Воцарилось молчание. Мальчик прикусывал губу и молчал. Юкимура тоже молчал. С детьми он не умел ладить. Хотя и понимал их, как никто другой. Ведь Шинпачи тоже...был еще ребенком. Он посмотрел вверх, в глазах тоже начало слезиться. Он и сам не понимал, из-за чего плакал. Такое случалось, редко, но случалось. Слезы сами собой появлялись, даже когда ты не хотел плакать. Хотя, возможно, это все было из-за жалости...
  
   -Тебя кто-то обидел? Да?
  
   В ответ ему кивнули, и мальчик вытер дорожки слез с щек, исподлобья глядя на Юкимуру. Последнего этот взгляд немного напугал, он не любил, когда дети смотрели на него вот так. Будто...он был в чем-то виноват. От этого он сам чувствовал себя виноватым, потому что на него так смотрели. И этого было достаточно. Ведь он уже заслужил этот взгляд. Не был бы виновен, получил бы другой.
  
   -Кто...тебя обидел?
  
   -Никто.
  
   Он впал в ступор. Никто. Это в смысле вообще никто или кто-то, кто никто? От своих же идиотских мыслей у Юкимуры заболела голова, и он потер свои виски. Так, счас разберемся, кто этот никто.
  
   -Но тебя же кто-то обидел.
  
   -Со мной никто не хочет играть, - брюнет сложил руки на груди и посмотрел в сторону, прикусывая губу. -А хочу поиграть.
  
   -Хочешь, с тобой поиграю я? - он широко улыбнулся и выпрямился. Дети, какие же они няшки, когда говорят такие очевидные вещи.
  
   -Ты не умеешь играть.
  
   "Нормально", - пронеслось в голове Юкимуры, и тот задал самый уместный вопрос:
  
   -Почему?
  
   -Потому. Потому, что не умеешь.
  
   Как говорится, какой вопрос, такой и ответ. Шинпачи еще раз пробежался по внешности мальчика. Иногда дети бывают настолько упрямы...что их хочется убить. Впрочем, эта упрямость существовала только потому, что у них еще не было логики. А вот что на счет Шинпачи... Он уникум.
  
   -Во что ты хотел поиграть?
  
   -В одержимую тень, - к удивлению Юкимуры, ребенок охотно ответил. Но вот...название игры его немного...смущало. Одержимая... Уже говорит о духах. А тень так вообще. Ну и дети, что за игры?!
  
   -И...как в нее играть?
  
   -Я же сказал, ты не умеешь играть, - он обиженно от вернулся от паренька. Из-за чего у того появилось чувство...вины. В целом-то он ничего не делал, но мальчик-то все равно обиделся, а, значит, Юкимура виноват. Ему даже стыдно стало. Обижать детей. Нет, это не в его духе.
  
   -Я завтра приду, и ты научишь меня играть, хорошо?
  
   -Не придешь, - это прозвучало так уверено, что Шинпачи почти сам поверил, что не придет. Почему...он так в этом уверен?
  
   -Приду.
  
   -Не придешь.
  
   -Приду.
  
   -Не придешь! - он топнул ногой, и Юкимура вдруг понял, что мальчик снова плачет. Наверное, кто-то уже говорил так...а потом не пришел, и он решил, что все взрослые врут. Бедняга.
  
   -Обещаю, я приду завтра, и мы сыграем с тобой, - он подошел к нему и дотронулся до мягких волос. Дети... Так приятно это произносить, интересно, мать с отцом также радовались ему? Поэтому и смеялись, когда он плакал?
  
   -Честно-честно? - он снова всхлипнул, вытирая слезы. И Юкимура просто не смог отказать. Он вообще не мог переносить чьих-то слез. Даже если бы перед ним заплакал Инари, он все равно бы попытался его чем-то успокоить. Хотя сначала бы он удивился.
  
   -Честно-честно. Пойдем, я уложу тебя в постель, - он взял его за руку и повел в сторону двери. Брюнет не сопротивляться, даже, наоборот, с радостью Шагал за новым знакомым. У детей так быстро меняется настроение. Забавно.
  
   -Сайто.
  
   -Чего?
  
   -Меня зовут Сайто, - повторил брюнет более громко. На лице Юкимуры появилась улыбка. Как просто...
  
   Инузука вдруг заметила, что у Шинпачи какой-то странный дар... Вызывать доверие.
  
   . . .
  
   Итачи в какой-то нирване шел в академию. Странное чувство...опустошения. Почему? Почему его так сильно задели слова Кеиджи?! Ведь все знают, кто из них лучше! Учиха Итачи. Гений клана. Учиха Итачи. Идеальный ученик. Учиха Итачи. Тот, кто подает огромные надежды на будующее. Так почему? Почему же этот Сато говорит, что какой-то недомерок лучше него?! Почему?!
  
   Непонимание перерастало в злость. Итачи всего трясло от нее. Еще никогда он не чувствовал себя так...странно. Может, потому, что мальчишка не привык к такому общению с собой? Нет, не от этого. Кеиджи и раньше общался с ним вот так. Он никогда не признавал Итачи, но тому было плевать на это. А вчера, о да, вчера его задело. Задело то, что признают кого-то другого, кого-то, кто совершенно ничего не умеет, и никак не старается. Все труды. Весь пот, слезы и кровь. Все это он отдавал все эти восемь лет, чтобы стать таким, каким его видят сейчас. Но вчера. Вчера ему нагло сказали, что его труды были напрасными. Шинпачи Юкимура, наверное, последний человек, о котором бы он вспомнил в этой жизни, стоял на ступень выше. Он был лучше. Но чем?! Чем?!! Почему Сато это сказал?!! Почему Итачи это так задело?! Почему?!!!
  
   -Итачи-чан!
  
   Хватило только одного голоса. Одного слова, чтобы он понял. Понял, кто в этом виноват. Виноват во все его несчастьях. В том, что он потерял семью. В том, что он стал слабей. В том, что он, что он ничтожество. Шинпачи Юкимура. Вот он, корень зла. Все из-за него. Все началось именно в тот момент, когда появился он. Все пошло не так. И продолжается до сих пор. Что же будет дальше?
  
   А дальше - хуже. Итачи сам это понимал. Все, что случилось до этого момента было только цветочками. Скоро начнется настоящая игра. И если так, то Учиха не проиграет. Теперь он не будет оставаться в стороне. Хватит! Довольно!! Теперь он сделает свой ход.
  
   -Урусай*!
  
   Юкимура с удивлением осознал, что он стоит на четвереньках. Итачи...ударил его? Он притронулся к горящей щеке. Больно... Но...за что? Почему? Что он такого сделал? Мальчишка поднял взгляд на Учиха. Брюнет стоял, наклонив голову, тень от челки падала на лицо, и глаз было не видно. Итачи, сегодня он...странно выглядит. И ведет себя по-другому. Может, он что-то не то сказал? Или ему не нравятся анекдоты?
  
   -Итачи-чан...
  
   -Заткнись, - он не просил, он приказывал. Почему? Что случилось? Что не так? Если он скажет, Юкимуре будет понятней, но...он молчал.
  
   -Итачи-чан?
  
   -Я сказал, заткнись.
  
   Пинок. Ударил. Ногой. Больно... Шинпачи сдержал стон боли. Кто это? Кто это такой? Итачи? Нет. Нет-нет-нет. Этого просто не может быть! Итачи бы такого не сделал. Кто угодно, но не Итачи. Юкимура попытался сконцентрироваться. Сейчас или никогда. В руке начало что-то поблескивать. Холодок развеялся по всему телу. Приятная гладкая поверхность щекотала пальцы. Вот оно, его острие.
  
   Он уже хотел встать, как Учиха наступил ему на руку.
   Лезвие выпало из ослабевших пальцев и рассыпалось на песчинки.
   Шинпачи подавил вырывающиеся наружу шипение.
  
   -По...чему? Итачи-чан?
  
   -Ты, - в глазах мелькнули багровые блики, -ты, - он придавил руку с еще большей силой, отчего услышал судорожный вздох боли, который так сильно ласкал слух. Если бы так сделал Сато, Учиха бы и глазом не моргнул, но когда перед ним лежал Шинпачи, чуть ли не плачущий от боли. Да, это было совсем другое чувство. Чувство...наслаждения. -Почему ты? Ты - ничтожество. И все равно ты. Почему не Вада или Имаи? Почему именно ты?
  
   Еще одна волна боли прокатилась по телу. Что случилось с Учиха? Он никогда не нападал первым. Это делал сам Шинпачи. А сейчас, сейчас он делает больно. Очень больно. И говорит больно. Так больно Юкимуре еще никогда не было. Даже на похоронах родителей было меньше боли, чем сейчас. Он ведь...он ведь пожертвовал очень многим ради Итачи. Почему тогда он это делает? Зачем?
  
   -Мы ведь...друзья, Итачи-чан.
  
   На площадке возле академии собралось много ребят. Из старших и из младших классов. Одним словом, много. И всем было интересно, что затеял гений академии? Здесь же оказался и Кеиджи, который наблюдал за представлением с усмешкой на губах.
  
   "Итачи-Итачи, ты ничему так и не научился..."
  
   -Друзья? - он буквально выплюнул это слово, и наступил на пальцы.
  
   Юкимура вскрикнул. Очень больно. Слезы уже мешали четко видеть, размазываясь по всему лицу. Он спит. Это всего лишь еще один очень плохой кошмар. Очень...плохой... Но сейчас он проснется, встанет, быстро соберется и побежит в академию. А потом, потом расскажет все Итачи-чан и...
  
   -Мы не друзья. Ты говорил что-то о дружбе, но не приписывай меня к себе. Все из-за тебя. Все это. Ты - причина моих страданий. Ты - причина несчастий. Ты - эта причина. Почему? Что именно ты хочешь узнать?! Что?! То, почему ты сейчас здесь?! Или почему я терпеть не могу твое имя?! А, может, почему я это говорю?!!
  
   Шинпачи еще раз подавил вскрик. Что же...это такое? Что же такое он говорит? Терпеть не может? Причина несчастий? Не друзья? Что? Раз они не друзья, то кто тогда? Кто же тогда для него Итачи, если не друг? Кто он? Кто этот человек? И кто сам Юкимура для него?
  
   -Я тебе отвечу, - в глазах сверкнул Шаринган, и мальчишка убрал ногу с его руки. Шинпачи тут же протянул ее к себе. Пальцы дрожали. Он ими даже пошевелить не мог.
  
   -Вот мой ответ: Я ненавижу тебя, Шинпачи Юкимура!
  
   Он широко распахнул глаза. Что? Слезы будто застыли, и для него этот мир показался каким-то фильмом, где он является наблюдателем. Он сейчас совершенно не понимал, для чего Итачи...замахнул ногу.
  
   *"Я помолчу у тебя на могиле" - как известно, о мертвом человеке говорят либо хорошо, либо ничего не говорят.
   *Urusai (Урусай) - "Заткнись".
  Техника восьмая. "Реальность и иллюзия"
   -...вижу тебя, Шинпачи Юкимура!!!
  
  -Итачи-чан?
  
   Он уже был готов еще раз пнуть мальчишку на земле, как вдруг... Вдруг все просто исчезло. Юкимура. Толпа людей. Злость. Все, точно иллюзия, развеялось. Все. Абсолютно все. Только он еще ощущал чью-то руку у себя на плече, хотя...
  
   Итачи обернулся. Никого не было.
  
   "Что...это было?"
  
   Он огляделся. Все тот же двор академии. Те же одноклассники, недовольно бредущие в свой класс. Его нисколько не изменившийся учитель с наспех одетой формой шиноби, видимо, он опаздывал на какую-то важную встречу педагогов, или он хотел придти раньше, чтобы подготовиться к уроку. Странно, ничего не изменилось. Но...какой-то неприятный осадок на душе. Это бывает, когда резко меняется состояние, особенно с агрессивного на спокойное.
  
   Агрессивное. Так он сейчас...
  
   -Масака*! - Учиха схватил себя за волосы. Да что такое?! Что за бред?! Что сейчас произошло? И происходило ли? Мальчишка вдруг распахнул глаза, глядя себе под ноги. А и вправду происходило ли это на самом деле или...или это так хорошо разыгралось его воображение?
  
   -Яххо, Итачи-кун!
  
   Он вздрогнул. Почему...так страшно? Он медленно убрал руки от лица и обернулся к Хане. Девчонка мило улыбалась, как ни в чем не бывало. Она что...ничего не видела или...
  
   -А? У меня что- то на лице? - Инузука заметила на себе удивленный и...немного ошарашенный взгляд. И Итачи тут же сменил выражение лица. Значит,...что это значит?
  
   -Най*. Показалось... А...где... - он вдруг повернулся к ней спиной. Нет, не может он вот так просто взять и спросить. Итачи прикусил язык. Его это не касается. Его вообще ничего не касается. У него и своих проблем по горло. Да и заботиться о других он не очень любил, особенно если они для него никто. А Шинпачи... Он был, он был для Итачи кем-то вроде...
  
   -Да? - шатенка по-птичьи наклонила голову и, показывая, что она слушает его со вниманием, посмотрела на мальчишку.
  
   -Нам пора.
  
   Инузука удивленно посмотрела на паренька. Что это с ним? Итачи какой-то сегодня не такой. Его будто подменили, впрочем, не ее это дело. Может, у Учиха какая-нибудь беда, а она еще будет надоедать своими вопросами. Хана пожала плечами. Что ж, как бы то там ни было, Итачи прав, пора бы поторопиться, а то стоять за дверью с ведром воды весь урок ее не очень прельщало*.
  
   . . .
  
   -Хорошо, раз все на месте начнем урок с концентра...
  
   -Сенсей.
  
   -Да, Итачи? - Нобу был слегка раздражен тем, что его так бесцеремонно перебивают, да и еще какой-то ребенок. Ну и что, что он гений. А он Чунин. И он старше. И вообще никто не имеет право перебирать учителя, когда он объявляет очень важную тему. Одним словом, у Мурамаки с самого утра было плохое настроение. Дети его сами по себе раздражали, вообще странно, что он стал преподавать в академии. Даже очень.
  
   -Вы забыли о Шинпачи, - он говорил спокойно, словно они и вовсе никогда не общались. Не сказать, чтоб Учиха был педантом, но все же ему немного не нравилось то, что учитель забывает о своих учениках. Пусть он его не любит, но все же... Брюнет кинул взгляд на пустое место Юкимуры, где сейчас должен был спать непоседливый мальчишка в ханьфу. Вообще странно, что никто из класса не заметил его отсутствия...
  
   -Шинпачи? - Нобу попытался вспомнить, есть ли в академии ученик с такой фамилией. Да и вообще есть ли такой шиноби в деревне. Однако никого, кроме Шимуры Данзо, он не вспоминал. И это заставляло его ежится. Этот мужчина... От него у Мурамаки волосы седеть начнут быстрее, если он будет встречаться с ним хоть раз в неделю. Слишком уж подозрительный...и стремноватый это человек. Слишком. Он крутится вокруг АНБУ и Хокаге, а это уже наталкивает на кое-какие мысли...
  
   -Что, Учиха, совсем уже крыша съехала со своими тренировками и учебой, раз начинаешь придумывать себе воображаемых друзей? - Кейджи в своем репертуаре. Не упустит свой шанс подколоть и высмеять Учиха.
  
   Итачи замер. Воображаемых? Что он за бред несет? Шинпачи что, был его глюком? Не-е-ет. Это невозможно. Это немыслимо. Этого просто не может быть. Учиха начал мучать странный вопрос, кто из них сошел с ума, Кеиджи или он сам? Но похоже, что...
  
   -Кейджи, ведро тебя ждет.
  
   ...Итачи.
  
   Мурамаки злобно посмотрел на шатена. Вообще не то чтобы он был как-то привязан к Учиха, просто его уже второй раз перебили. Вот он и сорвался на Сато. Мурамаки отличался особым эгоизмом к своей персоне, и когда дети начинали с ним спорить, он этого просто не выносил. И начинал орать. Ругаться. Негодовать. Называть их как только можно и нельзя, наказывать, жестоко наказывать, а иногда и издеваться над ними. В общем, Итачи и остальным повезло с сенсеем.
  
   -И, Итачи, если не хочешь присоединиться к Сато, то не перебивай меня по пустякам.
  
   Сам Сато все еще усмехаясь встал и пошел к выходу. Не то, чтобы ему нравилось стоять с ведром воды, просто пускать слухи он любил. И, может, он не знал этого загадочного Шинпачи, но Кейджи уже был благодарен ему за то, что Учиха хотя бы вспомнил о нем. В общем, одиноко стоять с ведром он не собирался.
  
   Итачи проводил его взглядом. "Воображаемых друзей". Чтобы это могло значить? Неужели все эти два месяца были лишь...иллюзией? Реалистичным сном? Его воображением? Но...тогда почему, почему все стало совсем другим? Не таким, как раньше? Что же изменилось в этом мире?
  
   Но...правда была в том, что все осталось прежним, просто... Просто изменился...
   ...сам Итачи.
  
   . . .
  
   -Хана, нужно поговорить, - он смотрел на нее спокойно и, как всегда, равнодушно. Однако никто, кроме самого Итачи, не знал, каким ему это дается трудом. Он уже сам осознал, что что-то в нем не так. Нет, что-то в нем стало не так, после того как, как он понял, что потерял что-то. Просто какая-то частичка его взяла и...и испарилась. Исчезла. Оставив очередную пустоту. И почему-то сейчас, стоя с Инузукой в какой-то забегаловке, где витал запах свежей лапши, он знал, что эту частичку можно вернуть, что она хоть и утеряна, но не навсегда, что если он получит тот ответ, который хочет получить то...то шансы вернуть ее возрастут. Сильно возрастут.
  
   Инузука чуть не подавилось раменом. Чего? Итачи захотел поговорить? Это что-то новенькое. Или, может, она ударилось головой? Или это лапша какая-то...странная ей попалась? Или это Итачи ударился головой? Нет, либо он ударился головой, причем так хорошенько, чтоб напрочь всю память отшибло, либо это не Учиха. Она клянется левым мизинцем на ноге Мурамаки, что это именно так.
  
   -Угу, я слушаю тебя, Итачи-кун, - она наспех проглотила всю лапшу и посмотрела на брюнета, который уже успел сесть рядом и сделать заказ.
  
   -Мой вопросы прозвучат немного странно,...но попытайся ты ответить на них по мере возможности. И не перебивай меня.
  
   Она кивнула, и хотя Итачи смотрел на свои руки и не мог видеть этого жеста, она все же кивнула, не произнеся ни слова.
  
   -Какое сегодня число?
  
   -М-м, кажется, семнадцатое... - Инузука посмотрела вверх, приложив палец к губе и пытаясь вспомнить, что за иероглифы написал Нобу на доске.
  
   "Не почерк, а клинопись какая-то. Хрен что разберешь..."
  
   -Вчера...не происходило ничего странного? Драк или потасовок?
  
   -Итачи-кун? - Хана напряженно посмотрела на брюнета. О чем он? Зачем это ему? И вообще почему он пришел за ответами к ней? Нет, Итачи определенно изменился. Вчера...вчера он не был таким. Что же произошло? Что же произошло сегодня утром? Она еще из далека заметила, как Учиха неподвижно стоял во дворе. Это ее немного...озадачило, заинтересовало и...напугало. Он словно оторвался от этого мира и перенесся в другой. Словно, словно он все забыл, и не был уверен, что память вернулась к нему.
  
   -Были...или нет? - он косо взглянул на девчонку, которая с беспокойством глядела на него.
  
   В реальность Инузуку вернул звук тарелки, которую поставил Теучи, старик, что отменно готовит лапшу в Конохе. Он всегда запоминался ей добрым и веселым стариком, который всегда выслушает тебя, если что, даст совет. Его морщины около глаз всегда нравились девчонке, они словно показывали, что этот человек смеялся в своей жизни очень часто. И она по-белому завидовала ему.
  
   -Уу, - она помотала головой, - нет, не было. А что?
  
   Учиха выдохнул. Ну хотя бы одна хорошая новость за сегодня. Но легче не стало. Если потасовки не было, то этому найдется два объяснения. Либо это ему приснилось, либо...
  
   -У нас в классе...был человек по имени Шинпачи?
  
   "Что случилось...с Итачи-куном?"
  
   Хана еще раз удивленно взглянула на товарища. Это ее немного...пугало. Учиха что, забыл? Почему он вообще мог что-то забыть? Как он мог забыть это? Наверное, он все-так ударился головой. Может, Итачи и гений, но...но такие провалы в памяти непростительны. А что если он во время боя забудет, где свои? Это ж вообще атас. Перебьет всех, и товарищей и противников. Ну, или сбежит, хотя Хана сомневалась в том, что Учиха может сбежать с поля боя, это как-то не в его стиле... И все же это незнание, это незнание ее пугало. Амнезия переодическая, это вам шутки.
  
   -Почему...ты спрашиваешь?
  
   Учиха посмотрел на нее. Почему? Да потому что он уже ни в чем не уверен. Он понятия уже не имеет, кому верить, а кому нет. Он запутался. Впервые в жизни от одного слова у него решалась вся его судьба. Либо он пойдет дальше, либо...либо ему придется пойти назад, чтобы восстановить свою память да и вообще понять, что с ним происходит.
  
   -Потому что хочу услышать правду.
  
   -Человека...по имени Шинпачи я не знаю.
  
   ...либо ему приснился сам Юкимура.
  
   Учиха наклонил голову, все же где-то в глубине души он надеялся на другой ответ. Он попытался держать себя в руках. Странно, почему... Почему все стало еще...сложней? Итачи всегда любил простоту. Он любил жить проще, однако почему-то с самого его рождения все было наоборот. Чем взрослее он становился, тем сложнее ему жилось в этом мире. Клан. Тренировки. Академия. Друзья. И все надо было успеть сделать. Поэтому Итачи пришлось убрать самое, как он считал, неважное, чтобы успеть сделать все остальное. Иногда в жертву приходилось приносить и Саске. Время, которое он хотел провести с младшим братом, тратилось на те же тренировки и ту же академию.
  
   А сейчас, сейчас, будто в отмщение, на его голову сваливается Юкимура. А потом исчезает... И все бы ничего, но...но вместе с Юкимурой исчезла и та частичка, которую он хотел вернуть. Казалось, что Юкимура и был этой частичкой... Странно все это...
  
   Учиха разломив палочки и попробовал лапшу. Рамен уже остыл. И все же...зря он его заказал.
  
   -Итачи-кун? - Инузука заметила, как брюнет неподвижно сидит на месте, глядя на застывшие палочки, из которых медленно ускальзывало мясо.
  
   -Прости, невкусно.
  
   Он положил хаши на стол, заплатил, и тихо вышел из лапшичной. Девчонка посмотрела на него с недоумением, проглотила рамен и взглянула в свою пустую тарелку. И чего это он? Очень даже вкусно.
  
   . . .
  
   Шинпачи был... Нет, это состояние не описать. Это даже не состояние. Такое ощущение, что депрессия накрыла его с головой. Можно даже сказать, что он и есть эта депрессия. Сейчас в нем было тяжело узнать того Шинпачи, каким он был два дня назад. Два дня назад Итачи его... О, от одной только мысли Юкимуре становилось еще хуже. Хотелось...да много чего хотелось: утопиться, выпить яд, съесть яичницу Наги, которая, к слову, была термоядерной смесью вяленого лука и подозрительных яиц, очень похожих на тухлые. Хотелось убить Итачи, или хотя бы избить его, ребро еще болело после того удара. Но больше всего болела душа.
  
   Об него... Им... Даже не скажешь, что тогда произошло. Вроде бы его никто не предавал, обманывал, не манипулировал им. Никто. Но в том-то и дело, что никто. Итачи - это и есть это никто. Учиха для него никто. Хотя нет, скорей уж наоборот, для Учиха он никто.
  
   "Ненавижу тебя, Шинпачи Юкимура!!!"
  
   Но два дня назад... Два дня назад из никого Шинпачи вдруг стал его врагом. Не по своей воле, за него просто решил сам Итачи. Итачи. Итачи. Итачи. Да что ж такое?! Почему теперь за него решает Итачи? Итачи хочет. Итачи делает. Итачи не любит. Все, пора бы сейчас о нем забыть, чтобы успокоиться. В конце концов, ему плевать, что там Итачи себе накрутил! Да и вообще пора бы отвлечься. Последние пару недель он то и делает, что думает только об Итачи. Как сопливая влюбленная девчонка, ей Богу.
  
   Юкимура открыл глаза. На данный момент он находился на территории приюта. Надзирательницы уже вернулись, и Юкимура впервые за три дня работы смог отдохнуть. И не менять одежду. Повеяло дневным прохладным ветерком. Шорох листьев. Он любил этот звук. Хотя и сам не понимал почему, но все же любил. Он нравился Юкимуре.
  
   Внезапно чья-то тень за городила вид на чистое небо, и Шинпаачи узнал знакомого Сайто. Все эти пару дней у него не было настроения играть с ним, так что мальчик до сих пор дулся и избегал его. Но, видимо, решил простить, ведь Юкимура все же пришел. Он был убитым, морально убитым, потрепанным, ничего не смыслящим, как зачарованный он повторял одно и тоже имя. Мальчишка беспрекословно выполнял приказы и капризы Наги, так что у него даже не было времени, чтобы просто поздороваться с Сайто, но тот спокойно следил за ним, хотя в душе все же обижался на него.
  
   -Е, - слабо улыбнулся паренек, глядя на хмурое лицо ребенка.
  
   -Ты так и не поиграл со мной.
  
   -А, прости. Виноват. И в правду...не поиграл, - он глубоко выдохнул и снова закрыл глаза. Если честно, то играть ему сейчас хотелось меньше всего. Если Юкимура встанет, то он тут же ляжет и не сдвинется с места. Он живого места на себе не чувствовал, даже в академию не ходил. Да и не хотелось как-то. После того, что случилось...
  
   -Ты мертвый какой-то.
  
   -Я просто очень устал. И у меня все болит.
  
   Сайто присел рядом, разглядывая спокойное лицо Шинпачи. Мальчик вообще любил разглядывать людей. Смотреть на то, как они улыбаются и злятся, кричат и нежно успокаивают, любил смотреть на их поведение, слушать их, даже когда не понимал, он все равно их слушал.
  
   -Тебе больно, - Сайто дотронулся до длинных волос Юкимуры. Они так красиво переливались на свету, что мальчик медленно начал накручивать их на палец.
  
   -Очень больно, - согласился мальчишка, еще раз вспоминая слова Итачи. Вообще в его жизни было не так уж и много хороших моментов, может, потому, что он все время с кем-то соперничает? С кем-то нематериальным, намного сильным, хитрым, умным, расчетливым, с тем, кому нельзя нанести урон. А он наносит. Раз за разом. Год за годом. Все больней и больней. И времени на лечение становилось все меньше и меньше. Он не успевал отправиться от одной раны, как ему наносили другую, более глубокую, которая...могла никогда не зажить.
  
   Может, время и лечит, но не вылечивает полностью. Шрамы все равно остаются, и ты не можешь стать таким, каким ты был прежде. Каждый поступок, каждое слово или мысль может изменить всего тебя, оставив калекой на всю жизнь. В каком-то смысле Юкимура уже был инвалидом с глубокими шрамами в душе, но почему-то они не меняли его. На некоторое время - возможно, на всю жизнь - никогда. Он был тем, кем он был. Шинпачи Юкимурой. И он не хотел меняться. Просто не хотел. Если бы захотел сломаться, то давно бы это сделал, но на самом деле Юкимура сильный человек. Может, это не видно снаружи, но он сильный, какая-то странная сила не дает ему опустить руки, потерять надежду, закрытым в самом себе, создавая свои миры. Он просто продолжает жить. Потому что...
   ...он любит эту жизнь, какой бы она ни была. Жестокой и беспощадной. Мрачной и унылой. Равнодушной и одинокой. Ему все равно.
   Ему абсолютно все равно.
  
   -Где у тебя болит? - Сайто перестал накручивать локоны, и те упали на темный пол, изображал странные узоры, которы так ему нравились.
  
   -Вот...здесь, - Шинпачи приложил руку к груди. Странное чувство. Странное чувство эта боль. Боль. Ему она не нравится. Уж слишком противное и паршивое это чувство. Сразу так неприятно, так...мучительно. Боль сама по себе страдание. Другого определения ей не дашь.
  
   -Подуй и все пройдет, - мальчик снова посмотрел на Юкимуру и увидел, как на его лице появляется горькая усмешка.
  
   -Не... Не пройдет. Такая боль...не проходит так быстро.
  
   -Почему?
  
   -Почему? - Шинпачи открыл глаза. А действительно, почему.
  
   Потому, что эта душевная боль. Или потому, что эту боль нанес тебе кто-то другой. И не просто кто-то, а тот, от кого ты никогда такого не ожидал. Как лучший друг не ожидает от своего лучшего друга нож в спину. Или как девушка не ожидает, что ее бросает ее первая любовь. Или как брат не ожидает предательства от брата. И больно не от того, ЧТО они сделали, больно от того, что это сделали именно они. И Юкимуре тоже было больно, что это сделал Итачи. Будь кто другой, от него бы и живого места не осталось, а так... Так-то страдает он.
  
   -Потому что болит сердце. Сердце, которое...которое очень сильно покалечено. Болит душа, которая очень сильно устала от боли. Болит...все, что может болеть, болит. И от этой боли начинаешь сам заболевать. И становиться больным...на очень долгий срок.
  
   -Выпей лекарство.
  
   -Не поможет. Тут ничто не поможет, - он заметил, как Сайто осторожно встал и обошел Шинпачи, спокойно и уверенно на него глядя. Дети...как же у них все просто...
  
   -Не умирай.
  
   -Чего? - Юкимура удивленно посмотрел на ребенка, а ребенок посмотрел на него.
  
   Умирать? Не, уж умирать-то он не собирался. Не до такой степени ему плохо, чтобы он умирал. Уж лучше плохо, чем вообще ничего. И вообще не надо тут его хоронить. Да, больно. Да, трудно. Да, тяжело. Плохо. Паршиво. Хреново. Но кто сказал, что жить легко. Если он не справится с такой мелочью сейчас, то в будущее ему дорога будет закрыта. А будущее Юкимура любил. Сильно любил. Каким бы оно ни было.
  
   -Наги говорит, если умираешь, то тебе ничего не помогает. Не умирай... Ты еще не поиграл со мной.
  
   "Они что, родственники?" Шинпачи подозрительно посмотрел на мальчика. "Такой мелкий и уже такой эгоист! Вот чему она детей учит!"
  
   Юкимуру немного пугала последняя фраза брюнета. То есть если он бы не пообещал ему тогда поиграть с ним, то мальчик бы и не подошел к нему. Не, ну спасибо, чувак, утешил прям. Сразу так лучше стало, просто зашибись.
  
   -Больше ее слушай. Не буду я умирать. Скорей уж меня сама Наги убьет, потому что ты до сих пор не спишь. Обед уже был, иди-ка ты...спать.
  
   -А ты иди к тому, кто тебя вылечит, - буркнул Сайто, вставая и уходя прочь.
  
   -...Тому, кто вылечит... - прошептал мальчишка, когда шаги смолкли и снова воцарился покой.
  
   А есть ли вообще такой человек? У него не было знакомых ирьенинов или простых врачей. Около него всегда крутятся какие-то странные личности. Однако вряд ли кто-то из них мог бы помочь ему. Да и не было у этих людей желания помогать Юкимуре, особенно Юкимуре. Странно, мальчишка даже не удивился, что таких людей нет. Это...это будто само собой разумеющееся для него. Он уже забыл, какого это, когда тебя кто-то лечит. Шинпачи сам себя лечил. Но в основном это делало все тоже время. Время. Его первый и, наверное, последний друг и враг.
  
   -Ха...даже дети иногда ошибаются...
  
   Он встал с пола, потягиваясь и недовольно морщась от боли. Домой бы пойти, что ли? Или зайти в какой-нибудь ресторанчик, чтобы приготовить сукияки. А, может, просто прогуляться? Развеяться. Оторваться от мыслей...
  
   Мальчишка неторопливо зашагал к выходу из приюта.
  
   Улица, как обычно, кишила людьми. То здесь, то там суетились люди. Люди. Люди. И люди. Слишком уж их тут много, подумал Шинпачи, сворачивая в соседний переулок. Тут их было меньше. Гораздо меньше, казалось, что даже время тут шло не так быстро, как на той улице. Тут было более-менее спокойно. Как же Юкимура хотел, чтобы так же спокойно было в его душе. Хотелось вдруг оказаться в широком поле и идти по вытоптанной, но все же заросшей тропинке куда-то вдаль. Вечно идти. Идти, не останавливаясь и не оборачиваясь назад, чтобы не знать о том, сколько ты уже прошел. В этом он видел свое счастье, спокойное и равномерное, когда люди встречаются и пропадают на твоем пути, а некоторые присоединяются к тебе. Он хоть и любил разнообразие, но ему было достаточно и этого. Шинпачи не нужны были никакие приключения или экстремальные ситуации, где ты стоишь над пропастью и пытаешься балансировать. Он любил твердею почву, по которой можно было идти, не сомневаясь не в чем.
  
   И пусть он это любил, пусть предпочитал больше, однако...однако он все равно подходил ближе к краю бездны. Он пытался рисковать снова и снова, пока не видел более твердею почву и не шел по ней, чтобы...
   ...чтобы прыгнуть еще раз.
  
   -Иттэ! - завопил мальчишка лет четырех, хвастаясь за ногу. Окружавшие его дети только громко засмеялись. -Как же больно!! Больно оцарапал...
  
   Подойдя к ним ближе, Юкимура заметил, что в центре этого кружка ребят сидел маленький шипящий черный клубок шерсти. К задней лапе была привязана какая-то банка, которая, судя по всему, громко гремела, если котенок шевелился.
  
   -А ну пшел отсюда, драный кот! - вскрикнул тот же мальчишка в слезах, еще раз пиная кота ногой.
  
   -Эй! Что у вас тут происходит? - Шинпачи подошел ближе. Дети тут же умолкли и перестали смеяться. Только недовольное шипение и гул улицы нарушали тишину.
  
   -Это все Каору! - не выдержала напряженного взгляда девчонка с густыми светлыми волосами, указывая на мальчишку с оцарапанной ногой.
  
   -Не правда! Это все этот кошак! Вон как мне ногу поцарапал! - Каору указал на ногу, где уже виднелись красные полоски от когтей.
  
   -Не пинал бы его, он бы тебя не поцарапал, - укоризненно пробормотал мальчишка, присаживаясь на корточки. -Марш отсюда домой, а то родителям расскажу!
  
   -Бе-бе-бе! - послышалось в ответ, но все же детей, как ветром сдуло.
  
   Шинпачи вздохнул. Дети. Что ж они такие жестокие, а? Он посмотрел на все еще шипящего и горбящегося котенка. Бедняжка. Напугали. Избили. Да еще и унизили. Почему-то это животное напомнили мальчишке самого себя два дня назад, только вот ему тогда никто не помог.
  
   -Ну-ну, не бойся, я тебя не обижу.
  
   Шинпачи медленно потянул руки к черному комку, как...как вдруг почувствовал, как что-то впилось ему в руку. Укусил.
  
   -Эй! Больно! Отпусти!! - он схватил его за шкирку и отцепил от пальца. Ну вот. Все у него не как у людей.
  
   Банка гулко загромыхала, а затем послышалось жалобное мяуканье. Юкимура вздохнул. Будет нелегко.
  
   . . .
  
   Он сидел на кровати, наблюдая за тем, как темный комок обходит его комнату. Да, Юкимура все таки взял его к себе. Он просто не мог его не взять. Это было выше его сил.
  
   Но, несмотря на это, котенок все еще не давал к себе притронуться. Царапал его и постоянно шипел, хотя уже выпил миску молока.
  
   -Ну, и как мне тебя назвать?
  
   Тишина. Мда, значит, участвовать в процессе придумывания имени будет участвовать только он. Один. Впрочем, он последние два года все время был один. Один вставал. Один ел. Один играл. Веселился. Гулял. Одним словом, жил. У Наги было и без него много проблем, а больше никого рядом не было. Итачи сам его отталкивал. Хана редко с ним была. Другие его сторонились, или же сам Юкимура их сторонился.
  
   Он взглянул на кота. Черная шерстка. Смешные топорщащиеся ушки. Темный носик. Бесцветные глаза. Он так поход на...
  
   -Итачи-чан, - выдохнул мальчишка .
  
   Опять Итачи. Он что, преследует его или как? Только хочется о нем забыть и, словно как на зло, ты опять вспоминаешь о нем. Все в точности да наоборот. Итачи так сильно ударил его, во всех смыслах этого слова. Слишком сильно...
   Этот котенок...интересно, а когда он царапал всех, кого не лень, что он чувствовал? Было ли ему все равно или же...или же он сожалел о содеянном? Или же он сам понимал, что, отталкивая всех, он тем самым отталкивает помощь. А , может, он думал, что его очередной раз хотят ударить, поэтому и царапал? Поэтому и отталкивал? Может, ему совершенно незнакома...эта помощь? Может, когда он ждал этой помощи его просто хорошенько пнули, и он это запомнил? Запомнил, что не просто так к тебе не протянут руки.
  
   Может, так же произошло и с...
  
   -Итачи. Я назову тебя Итачи, - Шинпачи еще раз осмотрел его, потом свои исцарапанные руки, которые стоили того и подумал, подумал, что... Надо бы помочь сегодня еще одному котенку...
  
   . . .
  
   Сначала он боялся заходить, но чувство долга переселило его и он повернул ручку. В такой же палате лежал когда-то и он, а Учиха навещал его. Теперь они поменялись местами. Как странно. Интересно, Итачи тоже чувствовал такое волнение, когда входил или нет?
  
   Юкимура взглянул на кушетку. Говорят, что он не просыпался все эти два дня. Он даже до сих пор помнил, как...как Итачи вдруг пошатнулся, как у него подкосились ноги, как он упал на землю, подняв столб пыли, как кто-то скрипнув и закричал на помощь. Он точно не знал, но, кажется, у Учиха был нервный срыв. Или что-то в этом роде. Слишком сильно перенапрягался за последние дни вот и..., как сказала медсестра.
  
   Мальчишка тихо прошагал к постели и также тихо сел на стул, стоящий рядом. Итачи все еще спал. Юкимура пристально его осмотрел, будто сомневался, что тут о нем хорошо заботятся. Бледные пальцы едва заметно подрагивали, веки чуть дергались, ему что-то снилось. Интересно, что?
  
   Шинпачи хотел дотронуться до его руки, но в какой-то момент передумал. Эта рука, именно эта рука ударила его два дня назад.
  
   -Что же с тобой случилось, Итачи-чан?
  
   Masaka! (Масака!) - "Не может быть!"
   Nai (Най) - "Нет". Указание на отсутствие или несуществование чего-либо.
   "Стоять за дверью с ведром воды" - кажется, в Японии есть такое наказание для тех, кто опаздывает на первый урок.
  Техника девятая. "Маска дурака"
   Последнее время он начал плохо спать. Да и не только спать, вообще плохо себя чувствовать. Утром поднимался такой жар, что казалось, будто его тело сейчас сгорит в этом адском огне. Вечером он начинал зябнуть, и ничто не помогало согреться, ни травы, прописанные врачом, ни теплые одеяла. Целыми днями он лежал в постели. Голова нещадно болела, эта боль была похожа даже не на боль, а на какое-то гипермегасильное давление то на затылок то на виски, из-за чего хотелось покончить жизнь самоубийством.
  
   Итачи забыл, как давно вставал. Он уже не чувствовал своих ног, и все, что он мог, так это тихо постанывать и ждать того часа, когда он настолько устанет, что никакая боль ему не помешает отрубиться. Это было...ужасно. Учиха уже не помнил, как давно он так сильно болел. Он даже не знал, чем болел. И что-то ему подсказывало, что никто не знал. Когда он видел Микото, она то и дело по-минутно закрывала глаза, чтобы сдержать слезы. Фугаку не приходил, но Итачи только радовался этому, ему и хватало матери с Саске. Что на счет Саске... Он чуть ли не днями сидел в комнате брата, рассказываю что-то последнему, пока Микото силой не уводила его. Сначала мальчишка пытался вникать в этот детский лепет, что лился из Саске нескончаемым потоком, но потом просто плюнул и даже не пытался. И дело не только в том, что младший брат нес какой-то бред, который хрен разберешь; просто мигрень ему не давала это сделать. Она ничего ему не давала сделать.
  
   Одним словом, Итачи заболел. И пусть бы и так, но... Но не давало покоя ему одна вещь. А точнее, один человек, который оказался вовсе не человеком. Юкимура. С каждой головной болью он вспоминал именно Шинпачи, и, если честно, то его уже начало это раздражать...
  
   А заболел Итачи слишком неожиданно и быстро. Никто даже понять не успел, как Учиха слег в постель. Первый день был самым легким. Тогда мальчишка просто бредил и просыпался всего лишь пару раз. На второй день у него началась лихорадка... На третий... Если говорить короче, то Учиха становилось с каждым днем все хуже и хуже. Все происходило так быстро, что возникало ощущение, будто болезни сменяют друг друга одна за другой. Иногда Итачи казалось, что вот он, конец. Однако в реальный мир его возвращала та же боль.
  
   Через неделю у него начались галлюцинации. Это Итачи определил сам. Не надо быть гением, чтобы отличить галлюцинацию от реальности... Его кто-то звал. Тихий шепот манил его за собой, заставляя судорожно вздыхать и говорить что-то в ответ.
  
   С того момента Саске перестал ходить к нему, и Итачи поселили в больнице. Однако галлюцинации не исчезали. Мигрень все еще оставалась. Лучше не становилось. И даже тогда Учиха уже понимал... Понимал, что худшее еще впереди.
  
   . . .
  
  "..нись... Итачи... Очнись..."
  
   Учиха открыл глаза. Снова он. Снова этот проклятый шепот! Да когда же ты оставишь его в покое?! Это просто невыносимо. Каждый день. Каждый день его кто-то зовет. Иногда Итачи начинает слышать его так четко, что его невозможно отличить от настоящего голоса. И тогда, тогда ему действительно становится страшно. Он сходит с ума. Медленно. Шаг за шагом. Он идет к той черте, что отделяет понятия "гений" и "безумец".
  
  "...Итачи..."
  
   -Нет, - он смотрел четко в потолок, не моргая и никак не шевелясь. Губы беззвучно что-то произносили. В его глазах мелькало что-то наподобие...мольбы и...страха. Что-то его звало. Что-то, чему мальчишка даже не мог дать имени. Безымянный кошмар, преследующий его и ночью и днем.
  
  "...жду... Я жду тебя... Мы все...ждем тебя..."
  
   -Яметэ... - дрожащий голос. Он медленно тянется руками к ушам, чтоб, наконец, не слышать его, забыть о нем, чтоб перестать чувствовать себя...сумасшедшим.
  
  "...динь-динь... Слышишь?... Динь... Эти колокольчики... Динь-динь...специально для Итачи... Чтобы он нашел...дорогу домой... Динь-динь..."
  
   -Пожалуйста...перестань... - он зажмурился. Как же все осточертело! Как же надоело лежать здесь! Как же достала эта боль!! Как же противен...этот голос!!!
  
  "...возвращался быстрее...Итачи..."
  
   -Яметэ!! - он моментально сел на кушетке, повторяя, как зачарованный, одно и тоже слово. Несколько проводов, подсоединенных к его рукам, оторвались от кожи, делая на ней небольшие кровоточащих ранки. Один из приборов начал протяжно ныть, и перед глазами медленно поплыло. Все, как в кривом зеркале, начало приобретать странную неестественную для себя форму. Итачи качнулся, пытаясь вернуть зрение. Но вместо этого в глазах только все окончательно потемнело, и мальчишка упал с кровати.
  
   -Итачи-кун! - в палату ворвалась молодая ирьенин, услышав крик, которая по чистой случайности проходила мимо палаты.
  
   . . .
  
   Ему что-то вкалывали. Каждые пять часов ему давали таблетки и заставляли пить какую-то отраву. Каждые два к нему приходила медсестра снимая все его показания, начиная с температуры и заканчивая анализами крови. Мальчишка чувствовал себя... Впрочем, он никак себя не чувствовал. Он ничего не чувствовал. Ни боли, ни тела, ни страха, ничего. Теперь Итачи было все равно.
  
   Он лежал на спине, глядя в этот чертовски надоевший белый потолок. Временами он еще слышал это "Динь" или "Итачи", но уже не придавал этому особого значения. Теперь он уже не был ни в чем уверен. Он даже не был уверен, где он. Правда ли он лежал в этой палате или на самом деле это ему сниться. Он уже ничего не мог понять. Мигрени хоть и "не было", но мысли все же не хотели быть мыслями. Мозг по-просту отказывался думать, и вместо чего-то умного, он выдавал какие-то бессвязные картинки и предложения. Поэтому Итачи пытался не думать. К слову, он ничего не пытался делать.
  
   Медленно. Час за часом. Он начинал чувствовать, как кровь течет по его жилам и сосудам. Как незримая жизнь наполнят все пространство вокруг него. Как он сам растворяется в этом пространстве. Он начинал чувствовать то, что, по сути, он не мог чувствовать.
  
   Зрение Учиха упало, даже нет, не упало, а ухудшилось. Теперь, глядя на какой-либо предмет, он видел его сквозь пелену, размыто и нечетко. Итачи уже не мог понять, что это за предмет, и ему оставалось только закрыть глаза и продолжать лежать дальше, ожидая очередной порции таблеток и непонятных сывороток. К слову, как думал сам Итачи, именно эти лекарства и ухудшали его зрение. Да они вообще все ухудшали. Каждое из его пяти чувств было притуплено. Мальчишка уже начал чувствовать себя обычной мебелью, которую скоро выкинут на свалку. И это его пугало. Пугало и осознание того, что он скоро будет жить на этих таблетках, что они станут для него наркотиком, и если он его не примет,...то он умрет.
  
   Едва ощутимые касания чьей-то руки до его волос. Брюнет не сразу понял, что его вообще кто-то гладил. Может, с обонянием у Итачи было не очень, и сейчас оно притупилось, но запах Микото он мог узнать всегда. Этот прекрасный запах свежей выпечки и лотоса... Это был не он. Этот кто-то пах совсем по-другому. Это был запах...запах дождя, запах свежести и непонятной отчужденности. А еще там был запах сладких конфет.
  
   Мальчишка медленно открыл глаза. Изображение нечеткое. Слишком нечеткое. Но судя по длинным волосам и кимоно, это женщина. У нее были своеобразные платиновые волосы, совсем не вьющиеся, как у многих женщин. Мягкая молочная кожа, видимо, она вообще не работала, так бы у нее было много мозолей на руках. Немного узкие черты лица, но ей это не придавало холодности, наоборот, она выглядела доброй и милой, особенно когда улыбалась. И хотя Итачи не мог видеть эту улыбку, он все равно чувствовал, как она дарит ему тепло... Еще Учиха смог заметить, что кимоно у девушки двуцветное, черное и бордовое, и, кажется, оно из шелка.
  
   "Что...она здесь делает?"
  
   Итачи сам удивился тому, что он смог сформулировать из своих расплавленных мозгов хотя бы какую-нибудь мысль. Внезапно стало щекотно, и он понял, что незнакомка склонилась над ним, а пряди ее длинных волос упали ему на нос.
  
   -Кто...ты? - он вздрогнул. Чей...это голос? Нет, не мог же этот хрип являться его собственным голосом... Этого просто не может быть. Он отказывается верить в это. Невозможно.
  
  Динь-динь...
  
   Это же... Те колокольчики... Учиха с трудом разглядел, что где-то около лица вместо сережек у девушки болтались колокольчики. Наверное, она тоже заметила, что пытался разглядеть Итачи, поэтому щелкнула по ним пальцами, от чего послышалось еще одно знакомое...
  
  Динь...
  
   -Я...Унмей*, - ее голос был похож на тихое и приятное журчание мелководной речки, бегущей по камням. Унмей еще раз дотронулась до волос мальчишки и отошла назад.
  
  Динь...
  
   -Постой... Ку...да ты? - Итачи протянул бледную ослабшую руку за медленно исчезающим силуэтом девушки. Но та всего лишь весело хохотнула и не спеша выскользнула из палаты.
  
   -По...дожди, - рука без сил упала, свиснув с постели. Мальчишка тяжело дышал. Он не понимал почему, но почему-то хотел пойти за ней. Может, потому что она единственная, кто не спрашивал о его самочувствии, или единственная, кто, наконец-то, улыбнулся ему за все это время. Или же что-то еще. Но чтобы это ни было, он чувствовал, что должен пойти за ней, иначе... Он не знал, что будет иначе, однако понимал, что это его шанс хоть что-то понять в этом непонятном мире, где он чувствовал себя...лишним, чужим...
  
   Итачи медленно поднялся на кровати, садясь на коленки и отрывая от рук провода. Тонкие струйки крови брызнули из мест, где только что находились кабели от приборов. Но мальчишка их не замечал. Он, шатаясь, свесил ноги с кровати и, опираясь на все, что он чувствовал под рукой, не спеша зашагал к выходу. С каждым шагом Учиха все больше и больше понимал, что идти будет тяжело: голова начинала кружиться, а вместе с ней и комната; все начинало двоиться...нет даже троиться, ноги подкашивались, и Итачи терял ориентацию в пространстве. Он уже не мог сказать стоял ли он или лежал на полу. Брюнет уже начал думать, что его мысли были абсурдными, тем более на больную голову здоровых мыслей не придет, и вообще это все была очередная галлюцинация. Но как только он открыл дверь и свалился на колени, мальчишка услышал знакомый голос девушки.
  
   -Сюда, Итачи!
  
  Динь-динь...
  
   Он попытался сфокусировать взгляд на ней. Унмей стояла в коридоре около поворота и, кажется, махала ему рукой. Видимо, она все же звала его с собой. Странно, однако мальчишка с рывком поднялся на ноги, отчего потемнело в глазах, и через минуту уже медленно шел по коридору в сторону знакомой незнакомки, опираясь на стену.
  
   Учиха нисколько не волновал вопрос, откуда она знала его имя. Почему-то Итачи верил этой девушке, или нет, он хотел верить этой девушке. Почему? Он толком-то не знал почему, но чувствовал, что ему так говорил внутренний голос. И сейчас этот голос велел идти за Унмей. И Итачи шел. Спотыкался о собственные ноги, падал, терял зрение, но шел.
  
   Светловолосая девушка появлялась то здесь то там. И каждый раз ее колокольчики звенели "Динь", и Итачи уже знал, куда идти. Так они выбирались на улицу, и Унмей поманила мальчишку за собой в один из переулков. А он слепо шел за ней, как послушная собачка. Он не чувствовал, как острые камни и стекло впивается в его босые ноги. Не чувствовал, как он падал на дороге в самую пыль, и как его толкали из стороны в сторону люди. Как он налетел на какую-то торговую лавку, и мужик, грубо крикнув: "Слепой, что ли?! Смотри, куда прешь!!", поднял его за шкирку и швырнул на другой конец улицы.
  
  Динь-динь...
  
   -Итачи! Иди за мной, Итачи!
  
   -Я...не могу, - он сплюнул кровь, которая появилась после удара с чем-то твердым. И мутным взглядом посмотрел на девушку, стоящую на месте недалеко от него. Она махала ему, но он лишь слабо мотал головой, мол, сил больше нет.
  
   -Иначе...ты никогда не найдешь дорогу домой, - внезапно Унмей снова растворилась в толпе. И мальчишка быстро, на сколько он мог, огляделся по сторонам. Но ее нигде не было.
  
   -Ос...тановись. О чем ты...говоришь? - и Учиха снова поднялся, опираясь о стену...
  
   . . .
  
   Она вывела его за пределы Конохи, и теперь он шел за ней по лесу. Хвастаясь за одно дерево и отталкиваюсь от другого, Итачи иногда переводил сбившееся дыхание. Другой бы на его месте бы просто полз или сдох, но Учиха шел, вслушиваясь в странную тишину леса, в которой иногда раздавалось...
  
  Динь...
  
   Это словно его Александрийский маяк, не дающий свернуть с пути. И Итачи был неважен этот путь, ему было неважно, чей он, его или чей-то другой, неважно, правильный или неправильный. Ему просто хотелось идти хотя бы куда-то. Он больше не мог оставаться в той белой палате, в той мертвой "точке отсчета", на том нуле. Он просто не мог больше ждать, ждать того, что может показать ему другой путь, и поэтому он пошел за ней. За той, что не держала его на одном месте, а заставила сделать первый шаг.
  
   Сквозь листву он смог заметить полоску света. Это означало лишь одно - лес расступался. Итачи уже не слышал веселый смех Унмей. Ни звона колокольчика, зовущего за собой. Не видел смутные очертания девушки. Не чувствовал ее присутствия...
  
   Учиха остановился только тогда, когда увидел перед собой обрыв. Солнце медленно катилось к горизонту, и если бы мальчишка бы стоял тут еще часа так три, то смог бы увидеть живописный закат. Что было на дне обрыва, брюнет не знал, или из-за того, что плохо видел, или из-за тумана, почему-то клубившегося где-то внизу, или просто по той причине, что Итачи не подходил к обрыву слишком близко.
  
   Так значит, сюда она хотела его привести... Но зачем? Что она хотела показать? Какой смысл... Дыхание внезапно стало рваным, а в глазах снова начало рябить. Учиха медленно осел на землю, тяжело дыша и бессмысленно глядя мутными глазами перед собой.
  
  Динь...
  
   -Где...ты? - он еще раз тяжело выдохнул. Теперь его голос еще и осип. Он с трудом осознавал то, что это его голос. Он вообще тяжело понимал, что тело, некогда так хорошо натренированное, сейчас безвольно падает от пары шагов. Он до сих пор не мог подумать, что он, гений клана, обладатель Шарингана, еле видит. У Итачи не было сил в это верить. Если честно, то теперь у него не было сил ни во что верить. Поэтому для него был так важен этот последний огонек надежды, что могла подарить ему Унмей.
  
  Динь-динь...
  
   -Эй! От...кликнись! - он попытался понять, откуда идет звук. Но чем больше он прислушивался, тем больше он понимал, что звук идет отовсюду. Слева и справа, сзади и спереди, сверху и где-то внутри него, все это пространство наполнялось этим...
  
  Динь...
  
   -Ну скажи...хоть что-нибудь...
  
   Он окончательно потерял ориентацию по местности. Изображение стало еще более нечетким, а осязательные чувства напрочь отшибло. Он уже ничего не понимал да и не хотел понимать. Все в последнее время стало настолько странным, что сейчас, думая над этим, Учиха все больше и больше удивлялся произошедшим событиям.
  
  -Итачи... - снова этот тихий шепот. Но теперь он не кажется страшным, и теперь Итачи не все равно. Теперь...теперь хочется понять одно, куда же...звал его этот голос.
  
  -Итачи...
  
   Он медленно моргнул и попытался...подняться? Он же сейчас сидел? Или стоял? Пытаясь ни о чем не думать и сдерживать более-менее четкое изображение, он двинулся вперед. Навстречу манящему голосу...
  
  -Итачи...
  
   Шаг.
   Еще один.
   Он качнулся, пытаясь удержать равновесие. Он стоял прямо над бездной. Легкий ветерок теребил его белую больничную рубашку. Приятные мурашки пробежались по его телу. Как это приятно осознавать, что ты стоишь на краю обрыва. Только ты хозяин своей жизни, и никто больше над ней не властен.
   Шаг вперед - и ты покойник.
   Шаг назад - и будешь жить.
  
  Динь-динь...
  
   Внезапно мальчишка почувствовал, что...ничего не почувствовал. Кто-то...толкнул его. Тихий шепот начал угасать, а силуэт девушки все четче и четче вырисовываться на склоне обрыва. Итачи посмотрел на ее лицо и вдруг заметил, что ее глаза...цвета свежей крови. И прежде чем туман подхватил Учиха в свои объятия, он услышал, как Унмей произнесла:
  
   -Это...твоя судьба, Итачи...
  
  Динь-динь...
  
   . . .
  
   Шинпачи приходил к нему каждый день. Разговаривал с ним, что-то рассказывал ему, просил проснуться, просил даже ударить его. Но эффекта не было. И у Юкимуры было две мысли на счет этого. Либо Итачи его не слышит. Либо он не хочет его слушать.
  
   Последние два дня Учиха выглядел не очень, у него был жар, а иногда он бредил, говоря что-то во сне. Тогда Юкимуре ничего не оставалось, как звать медсестру или кого-нибудь, кто проходил мимо, чтобы тебе помогли. Итачи выглядел больным. Даже очень. Его кожа стала еще бледней, чем обычно. За эти две недели он заметно похудел. Темные волосы потеряли весь свой жизненный блеск. Губы потрескались, под веками непонятно почему появились темные круги, а еще руки Итачи все время были холодными. Даже когда у мальчишки был жар, они все равно были холодными.
  
   Иногда Шинпачи казалось, что он вообще не очнется, и это его пугало. Пугало то, что он будет причиной смерти Учиха. Конечно, он тут вообще крайний, но все же Юкимура приписывал состояние Итачи на свой счет. Была бы его воля, он бы повесил на себя все смертные грехи и чистосердечно признался, что два года назад на Коноху напал он.
  
   Юкимура болтал ногами, сидя на подоконнике. Сегодня была хорошая погода, можно было погулять по Конохе или сходить на речку... Но он сидел здесь. Если бы Шинпачи сейчас радовался и веселился, то тогда бы он чувствовал еще большую вину перед Итачи, ведь тот-то сейчас лежит здесь и не имеет ни единого шанса выбраться наружу. В общем, совесть, наконец-то, в Юкимуре проснулась.
  
   -Знаешь, Итачи-чан, а я не злюсь на тебя за то, что тогда произошло, ну, две недели назад... Было, конечно, больно... Обидно... Противно... Но я совсем не злился на тебя... А тебе...тебе было...больно, м-м?
  
   -...жи хоть...что-нибудь...
  
   -Итачи-чан? - невнятное бормотание заставило мальчишку обернуться. Итачи что-то говорил. Его губы беззвучно шевелились, веки подрагивали, пальцы крепко вцепились в одеяло, а дыхания стало рваным. У него сново начался бред. Шинпачи стиснул зубы. Как же так? Итачи здесь, ему нужна помощь, а он не в силах ничего сделать, как просто кого-нибудь позвать. От осознания собственной бесполезности ему хотелось удариться головой обо что-нибудь.
  
   Юкимура спрыгнул с подоконника, прикусывая губу и подходя ближе к постели. Что там говорила та девушка? Ждать и молиться? При мальчишке всегда были четки, но они почему-то никогда ему помогали, поэтому Шинпачи не особо на них надеялся. Однако сейчас, взглянув на состояние друга, он потянулся в рукав за ними. Его отец делал их сам. Черные, блестящие, совершенно гладкие и приятные на ощупь. Как бы это странно не звучало, но Рейден знал толк в четках.
  
   -Я верю,...они помогут тебе, Итачи-чан... - прошептав, он улыбнулся и присел на кушетку, рядом с Учиха, кладя четки на подушку.
  
   -Итачи-чан... - это прозвучало как-то...устало, печально, тоскливо... В общем, как-то слишком уж жалостливо и в тоже время виновато, будто Юкимура не имел никакого права называть его так. Хотя он и хотел, чтобы тот очнулся. Вообще Шинпачи чувствовал себя так, словно очень порядочный и воспитанней человек, сделавший непростительную ошибку, за которую его так и не наказали, поэтому сейчас его пожирает совесть со всеми потрохами. Вот и Юкимуру тоже сжигала совесть, а еще он вдобавок ждал своего наказания, которое должен был ему назначить Итачи. Ведь именно перед ним он чувствовал вину, значит, перед ним же он будет извиняться. Однако для этого сначала нужно дождаться пробуждения Учиха. И он его покорно ждал, и хотя, по сути, он должен был бояться того дня, когда брюнет проснется, но Шинпачи надеялся на то, что все же это случиться как можно быстрее.
   Одним словом, у Юкимуры были весьма противоречивые чувства.
  
   Итачи внезапно дернулся, будто чего-то испугался. Юкимура дотронулся до его немного подрагивающего руки... Внезапно мальчишка почувствовал, как кто-то хватает его за рукав, а потом, потом он услышал частое дыхание около своего уха...
  
   Учиха пробивал озноб, но он все же очнулся. Крепко хвастаясь за мягкую ткань темно-синего ханьфу, он пытался выровнять сбившееся дыхание. Пару минут назад он был уверен, что...что он падал... Итачи глубоко выдохнул. Сон. Какой же ужасный кошмар, а самое главное все так...реалистично. Брюнет немного отодвинулся от неподвижного Шинпачи, который, кажись, потерял дар речи, и посмотрел на него немного мутным взглядом. Длинные волосы, немного худые черты лица, придающие ему сходство с красивой девочкой, и немного ошарашенный вид. Это Юкимура. Настоящий. И он уж точно не сон. Он хотел было что-то сказать, но вдруг услышал...
  
   Динь-динь...
  
   Он вздрогнул. Этот звук колокольчиков... Он обернулся. На дверной ручке висели старые металлические колокольчики, привязанные, видно, Шинпачи на удачу, ибо никому бы в голову не пришло привязать их в палате больного. И теперь при каждом дуновении ветра или при дерганье ручки они звенели.
  
   Динь...
  
   -Так это...был ты... - внезапно он понял, понял, кто все время шептал ему какой-то бред. Юкимура. Да что его вообще об это просил?! Да и как он может сидеть здесь, когда Учиха сделал такое...
  
   Мальчишка отвернулся, глядя куда-то в сторону. Лишь бы не смотреть на Шинпачи. Хоть бы он ушел. И так он будет мучаться от того, что сорвался на нем, так теперь и чувствовать себя должным ему. Нет, меньше всего ему сейчас хотелось видеть именно Юкимуру. Он что, специально пришел сюда, чтобы постоять у него над душой и помучать вместе с совестью? Если так, то пусть лучше еще раз его подорвет...
  
   -Итачи-чан, - он улыбнулся.
  
   Наконец-то, наконец-то он дождался. А ведь он знал, знал, что это скоро случиться. В каком-то странном порыве Шинпачи его обнял. Он и сам не знал, что это с ним, но какое-то приятное чувство встало над всеми другими, и он просто радостно улыбался.
  
   -Я так рад, так рад снова видеть тебя! Ты, наконец-то, очнулся.
  
   Учиха вздрогнул. Что он...такое говорит? О чем он? Он что, снова играет с ним? Решил отомстить за тот раз в больнице и за унижение во дворе академии? О, Юкимура , да ты коварней всех, кого знал Итачи. Даже Кейджи до такого не додумался бы. А ведь самое главное, что еще и прикидываемся дураком.
  
   -Перестань, - мальчишка слабо отпихнул от себя Шинпачи, все так же не глядя на него.
  
   Почему-то...было больно. Просто что-то заболело от осознания того, что перед ним ненастоящий Юкимура. Настоящий...настоящий где-то под этой маской дурака. Под маской дружелюбного паренька, вечного бездельника и ужасного лентяя. Под этой настолько реалистичней маской, которую невозможно отличить от настоящего лица. Но истинное лицо Шинпачи Юкимуры еще никто не видел, это эгоистичный, самодовольный, хитрый, безнравственный, совершенно бесстыдный человек, способный на любую подлость, лишь бы достичь желаемого. И, по воле судьбы, этим желаемым стал Итачи. А точнее, победа над Итачи. Унижение Итачи. Его моральное убийство и оскорбление.
  
   Учиха знал, он знал, что этот мальчишка обязательно ударит ему в спину, как только он согласится ему поверить. Как только он признает его другом, как только начнет ему доверять, как только сам Юкимура станет для него дорогим человеком, то он сразу же подставит его, вытерт об него ноги еще хуже, чем это сделал Итачи. Шинпачи откроет свое истинное лицо. Исчезнет та маска, маска дурака. И появится подлый и жестокий человек, которого еще никто не видел. Итачи чувствовал это, и этого он боялся больше всего, боялся, что этот мальчишка все же сделает это. И эта мысль заставляла его кровь стыть в жилах. И это заставляло его сердце болеть. Болеть от осознания того, что друг, о котором он так долго мечтал, всего на всего лишь иллюзия его воображения. Что его друг лишь маска. Маска дурака.
  
   -А, прости, тебе, наверное, неприятно. Прости, - он встал с постели, немного погрустнев. Снова Итачи его терпеть не может. Снова и снова. И почему-то снова больно... Очень больно.
  
   "Ну почему, Итачи-чан?"
  
   -Я же сказал, прекрати, - он сжал белую ткань своего одеяла. Еще немного этой игры, и он не выдержит. Не выдержит и... А тут Итачи не знал, что будет дальше, или он расплачется, что с роду не бывало и что маловероятно, или он не сможет противостоять этой великолепный игре и...и просто сдасться. Сдастся. И проиграет. Проиграет этому фальшивому дураку...
  
   -А? О чем ты?
  
   -Перестань притворяться... Я же ненавижу тебя, так перестань. Не видишь,...я тебе не верю? И никогда не поверю. Перестань мне так мстить. Хочешь унизить меня - унизь. Избить - избей. Только перестань это делать, мне... - в какой-то момент он хотел сказать больно, но передумал, -...противно. Ты вызываешь отвращение. Ты только сам себя унижаешь, перестань.
  
   На удивление, Учиха говорил спокойно и ровно с долей того де самого отвращения. И от этого Юкимуре становилось еще больней. Итачи...он что, не хочет быть его другом? У него именно это вызывает отвращение? Он что, думает, что быть другом Юкимуры настолько жалко и противно? Уже какой раз ему стало тяжело дышать. Ну почему, почему же так...больно?
  
   Шинпачи с силой сжал кулаки. Он...ненавидит его? Нет, он не может вот так все бросить и сдаться. Не может вот так нарушить свое обещание. Просто не может. Но...им не быть друзьями. Хорошо, как бы тяжело это не звучало, но им действительно ими не быть, тогда...тогда он хотя бы сначала узнает, почему Итачи его так ненавидит. Ведь даже для ненависти есть причина...
  
   Он встряхнул головой. Да что же это такое?! Ненавидит?! Ха! Тогда почему Учиха отводит глаза? Если ненавидит, то пускай скажет это ему в лицо!
  
   -Повтори, - тихо произнес Юкимура, посмотрев на мальчишку пристальным и серьезным взглядом.
  
   -Ты вызываешь отвра...
  
   -Нет, не это. Повтори, что ненавидишь меня, - Юкимура впервые в жизни заметил, как Учиха вздрогнул. Впервые в жизни он вообще заметил, как кто-то вздрагивает от его слов. Вздрагивает от этого серьезного и тихого голоса. Впервые...впервые он делал что-то подобное, что-то серьезное и...взрослое...
   Да, взрослое...
  
   -Я...
  
   -Не так, - Итачи снова вздрогнул. Что-то заставляло его вздрагивать при каждом слове Юкимуры. Он не понимал, что это. Но как бы он не хотел от этого избавиться, все равно не получалось. Брюнета что-то...пугало в этом Юкимуре. Не в дураке или эгоисте, а именно в этом.
  
   -Скажи мне это в глаза, и я оставлю тебя в покое. Даю тебе слово.
  
   Учиха снова вздрогнул и взглянул на Юкимуру. О нет, это уже был не тот Юкимура, которого он знал. Это был...был какой-то неправильный Юкимура. И это пугало его еще больше. Он не знал этого Шинпачи, и не знал, можно ли ему верить. Он уже и сам не знал, чему верить. И во что верить. И зачем верить. Кажется, он даже забыл, как это, верить. Вера просто покинула его. Раз, и ее не стало. Он испарилась, куда-то пропала, исчезла. А вместе с ней ушла и уверенность. Уверенность в себе и своих силах. Словах. Действиях. Поступках. В реалистичности всего происходящего. Однако в одном он точно был уверен - Юкимура не шутит. Его глаза. Это были не глаза Юкимуры. Скорей, они напоминали ему глаза отца, когда кто-то врал ему, а тот пытался добиться правды. И Итачи вдруг сам подумал, что соврал только что...
  
   -Я... - он на секунду задумался, а стоит ли вообще это говорить? Однако тут же опомнился, и, пытаясь скрыть свою...заминку спокойным и ровным голосом, он продолжил, - я ненавижу тебя.
  
   Спокойным и ровным... Так думал Итачи, однако Юкимура думал по-другому. Он слышал, все слышал в этом тоне. Слышал и понял. Сейчас, этому Юкимуре, требовалось пара секунд, чтобы все понять.
  
   -Ты лжешь. Это вовсе не так.
  
   -Да что ты обо мне знаешь? - он с небольшим вызовом посмотрел на мальчишку. Учиха никто не мог знать, а Учиха Итачи тем более. О нем не знали ни его отец, ни его мать, никто не знал о нем больше, пока он сам этого не хотел. И Шинпачи не исключение.
  
   -Ничего. Но если все расскажешь, я буду знать. Так...будет легче, правда, - Юкимура посмотрел на брюнета. Этот взгляд, только у него был такой взгляд. Взгляд, обедающий помощь. Он просто сам испытывал что-то подобное, но когда рассказал Наги... То стало легче, и он стал тем, кем является сейчас. Почти год его мучила смерть родителей, а сейчас, сейчас он продолжает жить, потому что он хочет жить. Любит жить. И потому что он знает, надо жить.
  
   -Ты же сказал, что отстанешь.
  
   -Если бы это было правдой, - поправил его мальчишка, повернувшись в сторону выхода, - а ты мне лжешь.
  
   Он сделал один шаг.
  
   -Ты ошибаешься.
  
   Он остановился. Глаз не видно. Тень челки закрыла их, как только Юкимура сжал кулак сильней и наклонил голову.
  
   -Это ты ошибаешься. Не обманывай себя. Себе же хуже делаешь.
  
   Он снова двинулся к двери.
   Шаг.
   Другой.
   Еще пару.
   Он схватился за ручку.
  
   Динь-динь...
  
   -Дурак, - бросил в пустоту Итачи, наклоняя голову.
  
   -Сам дурак, - ответил Юкимура, выходя из палаты и закрывая за собой дверь.
  
  Судьба... Она сидит на против нас за столом, зная каждый наш ход наперед. Она вертит нами, словно пешками, точнее, мы и есть пешки, которые возомнили себя игроками, способными противостоять Ей. Она сидит за столом, играя сама с собой, а мы всего лишь ходим по Ее правилам. Она дает нам имена и маски, которыми мы пользуемся, и, порой, которые мы видим вместо наших лиц. Маски... Красивые и уродливые, смешные и печальные, жестокие и милосердные, и только одна из них выделяется своей предсказуемой непредсказуемостью. Выделяется, потому что даже сама Судьба...не может знать все о том, кто ее носит.
   Маска дурака...
  
   Unmei (運命 Унмей) - с японского "Судьба".
  Техника десятая. "Пепел"
   Сегодня шел мелкий дождь. Впрочем, в тот день тоже был дождь. Такой же мелкий и неприятный, холодный и мерзкий, заставляющий вспоминать прошлое, проникающий в самую глубь твоей души. Ненавистный дождь, восстанавливающий картину до последние кусочка. Но почему-то от него не хотелось бежать или прятаться, ежиться или проклинать судьбу. Почему-то он спокойно стоял на месте, глядя на темный мемориал, где было высечено множество героев его родной деревни. Он стоял. Стоял здесь каждый месяц в один и тот же день. Стоял и вспоминал. Вспоминал тот день.
  
   Прошло уже почти три года. А он даже не заметил, как быстро пролетело время. Как быстро прошли дни, а за ними пролетели недели. Он читал одну строчку за другой, стараясь найти одно имя. Хотя он и так уже знал, где оно находится. Просто хотелось представить, что он здесь в первый раз. В первый раз пришел навестить его. Того, кто дал ему надежду и изменил его самого, кинув его на произвол судьбы.
  
   Взгляд остановился... Нашел. Вот. Он провел рукой по мокрой, шероховатой от высеченных букв надписи. Жаль. Жаль, что он не выжил.
  
   Но на этом его потери в жизни только начинались... Точнее, они начались еще раньше. Сначала был отец. А в конце его сенсей. Осталась только...
  
   -Какаши...
  
   Рин. Он выдохнул. С каждым умершим у него умирает какая-то частичка. Это словно... Проклятие. Он не знал, за кого расплачиваться, а самое главное, за что расплачивается, за грехи отца или...или за что-то еще... Однако Хатаке чувствовал, нет, знал, что это еще не конец. Далеко не конец.
  
   -Отпусти его...
  
   Он оторвал руку от мемориала. Как жаль, что ты умер...
  
   ...Учиха Обито.
  
  
   . . .
  
   В дверь постучали. Ему совсем не хотелось видеть того, кто это сделал, ибо... Ибо сейчас у брюнета была мигрень. Противная. Ноющая. Неприятная. Мигрень. И от простого стука в дверь она усилилась.
  
   Перед глазами мелькнуло что-то светлое, и он понял что это...
  
   "Волосы?"
  
   Длинные, платиновые волосы. Его зрачки мгновенно расширились. Что? Снова...снова этот сон? Мальчишка забыл, как дышать. На выдохе он вдруг остановился и внезапно замер. Ему вдруг стало...страшно?
  
   -Охаё, Итачи-кун, а я-то думала, что ты лежишь здесь и тухнешь. Хотя... - знакомый, весьма знакомый голос на мгновение притих. Видимо, его оценивающе осмотрели и вынесли вердикт: -...так оно и есть.
  
   -Аой? - хоть Итачи и был удивлен, однако его голос звучал довольно равнодушно, скорее, он утверждал это для самого себя.
  
   Учиха взглянул на свою одноклассницу. Длинный хвост платиновых волос на затылке, округлее личико, большие ядовито-зеленые глаза, невысокий лоб, узкие брови, прямой нос, тонкие губы. Весьма своеобразна футболка, пара браслетов на руке, темные бриджи, сандалии... Это точно была Аой. Ее Итачи не смог спутать ни с кем. Эту девчонку все знали, как главную девочку-пацанку, которая не прочь врезать кому-нибудь. В основном, она общалась с Кеиджи и, кажется, они нашли общий язык; с ее подругой Джун, которою называли тихой Джун; бешеной Момидзи, получивший свою кличку за странное склонение к безумному поведению; Тоши, весьма нормальным мальчишкой, имеющим привычку говорить на каждую реплику товарища "это тебе так кажется"; и с всевидящим Рю, который всегда поражал своей интуицией, редко подводящей его. Вообще странно было ее видеть здесь. И дело не в том, что она совсем не общалась с Итачи, просто...просто сам факт того, что она кого-то пришла проведать уже о чем-то да говорил.
  
   -Что, совсем уже хреново, раз так реагируешь, да? - она немного наклонилась вперед, разглядывая Учиха.
  
   Если бы Итачи знал, что сегодня была супермегасложная, как показалось Юкимуре, контрольная, то он бы еще мог догадываться о причине прихода девчонки. Однако он этого не знал. Следовательно, ни о чем не догадывался. А все началось с того, что Аой села рядом с Инудзукой... В итоге, та дала ей списать, а в замен отправила ее сюда, чтобы...
  
   -Что тебе нужно? - Итачи перевел в взгляд на оконную рамку, что располагалась напротив его кровати. За окном было уныло и облачно. Облачно и уныло. Уныло = облачно. Однако он не чувствовал этой унылости. Наоборот, такая погода приносила ему некую своеобразную радость. Серое небо. Серые дома. Улицы. Люди. Души. Вся Коноха становилась тогда какой-то...серой. И от этого ему казалось, что...что это и есть истинный цвет этого мира. Уныло-серый. Не хватало только...только ярко-красного, чтобы...нарисовать свою жизнь на этом сером холсте. Даже нет,...на нем осталось только поставить крест, олицетворяющий эту жизнь.
  
   -Тц, Итачи-кун, за кого ты меня принимаешь? - она взглянула на него еще раз, отмечая про себя, что у Учиха начинает развиваться паранойя, и продолжила: -Знаешь, не всегда нужен повод, чтобы увидишься с человеком.
  
   -Не в твоем случае, Аой.
  
   Девчонка коротко усмехнулась. Ну да, он прав. И все-таки какой же Учиха проницательный. Сама бы она вряд ли бы сюда пришла. Да и незачем ей, собственно, приходить. Итачи - не ее общество. Да и сама она - не его общество. У них нет ничего общего, ну, разве что они оба учатся в одном классе, на этом их сходство заканчивается. Да она и не представляла о чем вообще можно поговорить с ним. Мало того, что он редко разговаривал, так и тему для разговора не найдешь, поэтому Аой сама была не в восторге от того, что ей приходится стоять здесь, вместо того чтобы сейчас сесть за приставку и порубиться с тем же Тоши, взяв у него реванш за вчерашнее.
  
   -На, - у нее в руках внезапно появился листок бумаги, сложенный пополам, который она тут же кинула на колени Учиха. - Ты это, будь осторожней со своими тайными поклонницами.
  
   Она снова усмехнулась и исчезла из палаты так быстро, что Итачи даже не успел понять, что сейчас произошло. И была ли здесь Аой вообще. И только бумажка на коленях говорила о том, что это все был не его очередной глюк.
   Она, бумажка, манила его к себе, приковывала его взгляд, призывала прикоснуться к ней и прочитать ее содержимое. Однако сказанное Аой Итачи немного...отталкивало, и мальчишке почему-то совсем не хотелось знать содержимое этого письма.
  
   От немой игры в гляделки с бумажкой его отвлекло тихое равномерное постукивание по стеклу. Пошел дождь. И хотя Учиха не очень любил дождливую погоду, однако эта знакомая еще с детства мелодия всегда завораживала его. И он, словно околдованный неизвестной магией какой-нибудь богини, зачарованно слушал ее, пытаясь понять, что ему говорят эти маленькие капельки, падая на стекло окна, точно играя на звонких "си" и глухих "до".
  
   Динь-динь.
  
   Тихий, можно даже сказать немой зов природы, который не все способны услышать. А те, кто способен, не хотят его слушать, предпочитая оставаться среди обыкновенных людей. В конце концов, такие люди и вовсе теряют способность слышать музыку, и мелодия, которая рождена быть вечной, умирает, так никем и не услышанной.
  
   Итачи вздохнул. Ему тоже сейчас не до одаренных. Он посмотрел на бумажку, осторожно, будто боясь, что сейчас произойдет что-то не самое приятное, взял ее. И, развернув, пробежался взглядом по корявым строчкам:
  
   "Знаешь, я тут недавно услышал, что с тобой что-то случилось... Надеюсь, с тобой все в порядке и это оказались только слухи. Тебе, наверное, не понять меня, как не понять и то, что я пытаюсь тебе помочь, но мне действительно не все равно. Не знаю как ты, а я встречал в своей жизни много таких, которым все равно. Но мне не все равно. Просто потому, что я знаю это чувство, когда другим совершенно наплевать на тебя. Знаю этот неприятный осадок внутри, когда, сидя в темной запертой комнате, ты ждешь, когда кто-нибудь откроет дверь; когда ты протягиваешь руку, надеясь на то, что кто-то возьмет ее и поможет тебя подняться. Но никто не открывает дверь, и никто не дотрагивается до твоей руки. Никто...не хочет тебе помочь. Я знаю это чувство. Просто знаю. И я уверен, ты чувствуешь тоже самое. Люди, которые постоянно одни, не могут не испытывать это чувство, пускай ты общаешься со всеми неплохо, пускай у тебя есть большая семья, пускай ты гений и просто хороший человек, пускай... Но ты все будешь его испытывать, когда поймешь, что всем тем, кто окружают тебя, кто спрашивает: "Как дела?" или "Как себя чувствуешь?", на самом деле все равно. Им нет до тебя никакого дела. Им просто интересно, им просто скучно...в этом мире. Ты их совершенно не заботишь. И все с тобой общаются по какой-то причине... И я тоже общаюсь с тобой по причине. А причина эта в том,...
   что мне не все равно.
   Может быть, я ужасный человек, потому что делаю точно также как и они. Но я никогда не стремился стать святым. И даже сейчас, когда я пытаюсь тебе помочь, я не хочу выглядеть в чужих глазах хорошим или плохим. Мне просто хочется, чтобы ты нашел того человека, которому будет не все равно. А, точнее, мне хочется, что бы этим человеком...
   ...был я.
   Наверное, я эгоист.
  
  Шинпачи Юкимура."
  
   "Что он...?"
  
   Для убедительности Итачи прочитал письмо еще раз.
   А потом еще.
   И еще.
   И все равно не смог понять...
  
   "Зачем...он это написал?"
  
   "Че за ахинею он несет?" - это был второй вопрос, на который Итачи тоже не мог дать ответ. Однако Учиха понял кое-что, когда прочитал письмо в пятый раз. В кое-чем Шинпачи ошибался, крупно ошибался, и от этого на лице мальчишки можно было заметить усмешку.
  
   -На все в этом мире есть своя причина.
  
   . . .
  
   Он сидел на подоконнике, качая ногой и глядя, как темные, словно грязь, тучи начали пожирать серое небо, выгоняя тусклые облака с места. Где-то вдали гремел гром, а иногда он улавливал едва заметные лиловые вспышки, которые точно также быстро, как и его покойник сенсей, исчезали в этой черной туче. Хмурые лица Хокаге мрачно глядели на свою деревню, но в тоже время казалось, что они наблюдают за порядком в Конохе, совсем как клан Учиха.
  
   Учиха...
  
   Он вздохнул, с этой фамилией у него были такие же болезненные воспоминания, как и со скалой Хокаге. Он закусил губу и посмотрел на свои руки. Руки четырнадцатилетнего парнишки. Руки, на которых уже погиб товарищ и друг, хороший друг. Руки, на которых еще будет очень много крови. И Какаши незаметно поморщился. Не то, чтобы он боялся убивать, просто...просто тяжело осознавать, что шиноби и убийца, словно аверс и реверс. Что он тоже в каком-то смысле...убийца. Убийца. Убийца. Убийца.
  
   -Ксо.
  
   Хатаке не был пацифистом или гемофобом, но он не был и бездушной тварью, которая может хладнокровно убить ребенка. Он бы не смог. Не смог убить мальчика, который надеялся на помощь, не смог бы убить девчонку, протягивавшую ему свой последний онигири, чтобы тот не остался голодным. Не смог.
  
   -Слабак, - выдохнул он в пустоту.
  
   Внезапно совсем рядом ударил гром, и Какаши быстро скосил глаза на темных тучах. Таких же темных, как и его воспоминания, только в них не было таких вспышек, кроме разве что глупого соревнования Обито, который старался везде преуспеть.
  
   Хатаке невольно задумался над своим прошлым, обычно он старался этого не делать, чтобы не ворошить старые раны, но именно сейчас ему вдруг вспомнилось что-то хорошее. Тихий монотонный гром возвращал его в старые добрые времена, времена, когда Коххо Чакра То еще был цел...
  
  "-Ты снова опоздал, - констатировал факт Какаши, глядя на своего товарища. Учиха Обито в своей манере почесывав затылок и глядел через стекла своих очков на небо, разглядывая пушистые облака. Этот паренек не особо любил говорить с Какаши, однако же когда говорил...то этот разговор был коротким и всегда заканчивался либо ссорой либо дракой. За спиной Хатаке стояла Рин, которая как всегда улыбалась, а рядом с ней их сенсей, который уже привык к вечным опаздываниям и к перепалке учеников.
  
   -Что случилось, Обито? Снова проспал? - Минато взглянул на копну темных волос.
  
   -Не, я помог потерявшейся девочке найти ее маму, - при этих словах Минато одобрительно улыбнулся, а спокойный Какаши едва заметно поморщился, в отличие от своего сенсея, он не верил ни единому слову этого брюнета. -Рин, смотри, что мне она отдала! - мальчишка поднял руку вверх и потряс ее в воздухе. Нохара с любопытством проследила за ней и взглядом и заметила, что в руке Учиха был небольшая детская игрушка - медведь. На лице мальчишки застыла широкая улыбка и даже хмурый Какаши не смог ее прогнать.
  
   -Держи, - он подошел к ней, - это тебе. Мне она не нужна.
  
   -Твоя не пунктуальность может дорого нам обойтись. Шиноби никогда не опаздывает, - Хатаке обернулся, глядя на Обито. Обито обернулся, глядя на Хатаке. Минато даже показалось, что между их взглядами сверкнула молния, отчего он выпал в осадок.
  
   -Эй, ребята, - когда внимание генинов сосредоточилось на нем, блондин продолжил, - у нас новое задание.
  
   -А-а-а...
  
   -О не-е-ет...
  
   -Только не снова...
  
   Настрой детей сенсея не обрадовал. Над Учиха и Нохара нависла огромная аура уныния, а Какаши, как обычно, оставался спокойным. Дело в том, что под словом "миссия" Минато имел ввиду "отловить кошку", "вернуть кошелек", "найти носки в очередном хламе", или даже просто "поработать в забегаловке" и каждый раз Намикадзе прибавлял:
  
   -Ну-ну, выше нос, вам обязательно понравится.
  
   Казалось, их сенсей забывал одну малую, но очень важную частицу "не" перед глаголом. Потому что от их последнего задания у Обито зашевелились волосы, ведь тогда жребий вытянул он... Почему-то он был не совсем рад той новости, что у них новое задание.
  
   -Сенсей, можно я тогда домой пойду? У меня что-то живот заболел, наверное, я че-то не то съел... - мальчишка скорчил такую рожу, что Минато стало даже его жаль. Ему вдруг показалось, что это что-то было вовсе не съедобным и, судя по всему, не совсем свежим.
  
   -Никуда ты не пойдешь, - спокойно произнес Хатаке. Он уже давно раскусил Учиха, который, к слову, последнее время начал притворяться больным, кажется, позавчера у него был гастрит, а неделю назад - порог сердца, не считая язвы, кори, оспы, сломанной ноги, опухоли мозга и пару других болезней, названия которых он и выговорить не сможет. Вообще мальчишка считал, что у Учиха только одна болезнь, страшная и не излечимая - синдром Дауна.
  
   -Заткнись, не с тобой разговариваю.
  
   -Обито-кун, Какаши-кун... - Рин посмотрела на мальчишек, которые уже были готовы завести новый спор, а то и драку. К слову, драки в их команде не редки, и Минато с Нохара все время приходиться их разнимать. Правда, дракой это назвать нельзя, скорей уж так, притворство, Обито всегда пытается ударить Какаши, а тот лишь ловко уворачивается. Но даже если и так, эти двое могут продолжать это бессмысленное занятие еще часа два.
  
   -Сегодня у нас будет миссия ранга С, - мужчина улыбнулся, подняв палец вверх. Все трое встали, как вкопаные, даже Хатаке ничего не ответил на грубость товарища, хотя было видно, что он собирался.
  
   Повисла тишина. Во время который до детей начал медленно доходить смысл, сказанных им слов. Перекали-поле медленно переехало их поляну, где встретились все члены их команды. Обито проморгался, уж не послышалось ли ему? Учиха подозрительно посмотрел на улыбающегося сенсея. Может, показалось? Потом брюнет перевел взгляд на задумчивого Какаши, а затем мельком взглянул на Нохара, которая уже прижала кулак к груди, этот жест всегда означал, что она готова.
  
   -Вы не врете, сенсей? - мальчишка еще раз посмотрел на Намикадзе. Не то, чтобы он ему не доверял, просто...просто эта фраза звучала как-то неубедительно.
  
   Минато снова выпал в осадок. Дожили, ему не доверяют собственные ученики. Да еще и Кушина, как всегда, накричала. Да и Хокаге начал давать им больше миссий, а Джирайи снова долго не видно. В общем, последнее время ему конкретно не везло, и у него почему-то возникло странное чувство, что его беды только начинаются...
   Мужчина незаметно вздохнул и вытащил из заднего кармана простой свиток.
  
   -Свиток? Э-э-э, сенсей мы че это, свиток что ли охранять будем? - мальчишка скептически посмотрел на упомянутую вещь и немного скривился. Он ожидал большего от ранга С, а тут на тебе, свиток. Простой свиток. Какой-то гребаный, мать его, свиток!
  
   -Хорошо, - брюнет косо взглянул на согласившегося Хатаке, который все еще задумчиво смотрел перед собой.
  
   Намикадзе лишь виновато улыбнулся и кивнул Какаши. Это был знак к приготовлению, у них было пятнадцать минут.
  
   . . .
  
   Первые два часа Обито шел с раздражением, следующие два - как-то подавленно, последние - с унынием. Ко второму дню он нехотя перепрыгивал с ветки на ветку. Он смотрел себе под ноги, стараясь не поднимать взгляд ни на довольную Рин, которая, в отличие от него, была рада новому рангу; ни на равнодушного Какаши, который спокойно относился к любой миссии, любой; ни на сенсея, хотя он и шел всегда позади, но все же Учиха не хотелось, чтоб учитель увидел его настроение. Поэтому он шел с опущенной головой, один раз он уже врезался в дерево, отчего Хатаке лишь покачал головой, однако говорить ничего не стал, а Нохара спросила, как он себя чувствует.
  
   -Берегись! - он точно не понял, кто это выкрикнул, но через секунду он услышал, как что-то звякнуло.
  
   Учиха поднял голову. Впереди него стоял Какаши с вытянутой рукой, в которой виднелся его легендарный фамильный клинок Хатаке. Куда-то на землю полетел кунай, и Обито понял, что на них напали. Значит, это не такое уж и простое задание, как казалось на первый взгляд.
  
   -Если не можешь постоять за себя, тогда не путайся под ногами, - этот поучительный тон! Как же он ему надоел! Чтоб этого Хатаке! Вечно он со своими нравоучениями о шиноби!
  
   -Это лучше ты не путайся, пока я буду разматывать их по земле.
  
   -Кого ты там разматывать по земле решился? Уж не меня ли? - откуда-то сверху спрыгнула девушка с русыми короткими волосами и ожерельем из когтей дикого зверя. Она стояла усмехаясь, усмехаясь на ним, как понял Обито. Ее сетчатая футболка и какой-то драный жилет были ей не по размеру, наверняка, она их стащила у какого-нибудь ниндзя. Подолы штанов были разодраны, а старые сандалии настолько изношены, что казалось, будто они держатся на соплях.
  
   -Нет, меня, - откуда-то слева появился парень, как две капли воды похожий на девушку. Единственным отличием между ними был лишь шрам на его правом глазу, отчего он был скрыт черной повязкой. Эти двое были идентичны, казалось, что даже близнецы Хьюга не были такими похожими, как они. Все, начиная с роста и заканчивая голосом, было настолько одиноковым, что Обито подумал, что у него двоится в глазах. У них даже одежда была одинаковой.
  
   -Да успокойтесь вы двое, тут на всех хватит, - сзади на верхней ветке уселся еще один парень, чуть старше близнецов. Его неестественно светлые глаза с темным зрачком отпугивали, казалось, что это какой-то демон, вышедший из глубин преисподнии. Темная накидка, спертая у какого-то феодала, болталась на его узких плечах. Его руки были обтянутыми длинными кожаными перчатками. Черные штаны с широким поясом, на котором блестела широкая пряжка. И такие же черные сандалии. Его вид не вызывал у Обито ничего хорошего.
  
   -Я беру на себя старшего, - послышался тихий голос справа. В тени листьев стоял еще один парень, его особенность внешности Обито не заметил, однако он увидел, как у него в руках сверкнули катаны. Если бы они встретились бы при других условиях, то, наверное, Учиха бы загляделся на блестящее, гладко отточенные лезвия.
  
   -Не спеши, Асура, вдруг они пожелают решить все мирно, не так ли? - главный, это точно их главарь, подумал Учиха, глядя сквозь очки на темноволосого парня.
  
   -Кто вы? - это был Минато, он не ожидал такой подставы, однако сначала надо во всем разобраться, как говорил Джирайа, а потом уже можно и действовать.
  
   -А разве не понятно? Мы разбойники, конечно же. И так уж получилось, что вы на нашей территории, - один из близнецов активно закивал, а вторая издала что-то на вроде того звука, когда дети накидывает на себя простыни и изображают приведения. -А это, значит...
  
   -Деньги гоните, - продолжила девушка, видимо, ей уже не терпелось перерезать кому-нибудь горло. Учиха незаметно проглотил ком в горле, ему не хотелось вступать в бой с кем-то из них, они выглядят достаточно...сильными.
  
   -Хрен вы от нас че получите! - ответил Обито, может ему и было страшно, но одного взгляда на Рин, которая была не сильна в боях, хватило, чтобы взять себя в руки. Сейчас главное не сдаваться! Он докажет, что по праву носит фамилию Учиха, докажет Какаши, что никакой он ни слабак, сделает так, чтобы Рин восхищаюсь им, ведь он - Учиза Обито!!
  
   -Жить надоело? - парень слепо усмехнулася и вытащил из кармана кунай, маня мальчишку к себе. -Что ж, тогда я помогу отправиться тебе на тот свет.
  
   -Канаме, мне что, девчонка достается? - парень хмыкнул, а девушка, словно дикая кошка, подскочила к нему и, довольно сильно ударив в челюсть, из-за чего послышался какой-то странный хруст, произнесла: -Завались!
  
   -Эй, вы, двое придурков, если вам больше делать нечего, то, может, соизволите заметить, что добыча леняет! - выкрикнул брюнет, пробегая мимо близнецов. Родственники переглянулись, а ведь и вправду, команды шиноби уже не было. Канаме злобно на нее посмотрел и, уже вставая и потирая ушиб, ядовито прошипел:
  
   -Дура!
  
   -Завались!
  
   Учиха посмотрел на сенсея, который, кажется был напряжен и не на шутку встревожен. Таким он еще никогда не видел Минато. Значит, ситуация действительно была дерьмовая. Обито краем глаза заметил все такое же спокойное лицо Какаши, и от этого у него на душе стало легче. Ну, хотя бы Хатаке остался таким же занудой, как и всегда.
  
   -Сенсей, почему мы не вступили в бой? Я уверен мы бы могли их...
  
   -Силы не равны, Обито.
  
   Не равны... Мальчишка закусил губу, значит, он все-таки недостаточно силен. Может, это все из-за того, что он до сих пор не смог пробудить Шаринган? Или из-за того, что по природе слабак? Нет, это не так! Он докажет, что это не так! Докажет!
  
   -Обито! - Минато заметил, как мальчишка внезапно развернулся. -Обито, вернись!!
  
   -Идиот, - выдохнул Хатаке и, оттолкнувшись от ближайшего дерева последовал за ним.
  
   -Тц, Рин, оставайся позади меня, - Намикадзе тоже остановился. Выбора нет, придется вступить бой. Эти двое мальчишек, они еще совсем ничего не понимают. Слепо рвутся в бой, не до конца осознавая, что детская жизнь и шутки закончились, что они вышли в реальность, суровую реальность, которая не пощадит никого, ни ребенка, ни старика, никого.
  
   -Хн, решили сдрапать? Не по-лу-чит-ся, - девушка усмехнулась, приземляясь прямо перед Учиха. Она довольно облизалась, а в ее глазах загорелась жажда. Жажда предстоящей битвы.
  
   -Вы не уйдете отсюда...живыми, - около Какаши появился ее брат близнец. Они с сестрой выглядели, словно двое хищников, двое барсов, загнавших свои жертвы в угол и им предстоял последний бой. Бой на выживание. Бой хищников, которые имеют уже опыт, опыт убийцы. И бой травоядных, невинных мальчишек, невинных в смысле убийства, их руки и душа чисты, словно первый снег. Такой же белый и пушистый и такой же быстро теряющий свою белизну, растворяющийся при прикосновении с землей.
  
   -Нельзя недооценивать врага, - он услышал знакомый нравоучительный тон. Правда, мальчишка не знал, кому он сейчас читал лекции о кодексе ниндзя, ему, своему противнику, или им обоим. Хотя для него это было уже не так важно. Он докажет, что не слабак. Докажет, что недооценивать Учиха Обито - себе дороже. Впервые в жизни он был согласен с Какаши, и, может, никто этого не заметил, но все-таки он был согласен с ним.
  
   -Да понял я уже, - брюнет на секунду обернулся, всего лишь на секунду, чтобы увидеть знакомую серебристую шевелюру, но вместо этого заметил знакомый кунай, который едва было не зацепил его. Обито отпрыгнул. Вот оно. Бой начался.
  
   -Не отвлекайся, недоумок, а то лишишься жизни, - посоветовала девушка, вытащив из подсумка еще пару кунаев. Снова! Снова его поучают! Ну нет, этого он терпеть не будет. Единственный, кто может это делать, так это его товарищ по команде, Хатаке Какаши. И точно уж не какая-то там девка из леса.
  
   Мальчишка косо взглянул на Обито. Может, неосознательно, но он за него волновался. Учиха не был силен в ближнем бое. Да если честно, то он не был силен ни в каком бое. И это немного напрягало Какаши. Сейчас каждому придется самому выпутываться из этого дерьма, никто сейчас им не поможет. На сенсее уже двое, а Рин - медик.
  
   "Черт! Обито, только попробую проиграть!"
  
   -Не отвлекайся! - рядом с ухом Какаши просвистел кунай, но мальчишка даже не обратил на него внимание. Он уже знал, что ему придется использовать ту технику, и хотя риск того, что она может не подействовать был пятьдесят на пятьдесят, он все равно ее использует, потому что другого выбора нет. Надо выбрать правильное место и время, тогда все получится.
  
   -Эй, Канаме, если ты сдохнешь, то я всем расскажу, что ты проиграл сопляку! - а его сестре похоже все это нравилось. Она метнула еще парочку кунаев в Обито и начала складывать печати.
  
   -Завались, Кагаме! - ответил парень, поворачивая голову в ее сторону. Какаши воспользовался моментом.
  
   -Не отвлекайся, - повторил Хатаке. Холодный клинок Хакко Чакра То был уже готов лишить жизни еще одного человека, но Канаме полоснул того кунаем. Мальчишка отпрянул. Близнец улыбнулся. Ему понравилось, этот противник ему по душе, а Кагаме пусть достается тот языкастый.
  
   Кагаме сложила печати. Пусть этот паренек попробует увернуться от этой техники. Она усмехнулась. Спрыгнула вниз. Снова усмехнулась, почувствовав, как Обито спрыгнул за ней. Глупый ребенок. Теперь он в ее власти.
  
   -Закуси!! - она с резкостью и с силой топнула ногой. Сначала ничего не произошло, и мальчишка уже захотел над ней посмеяться, но внезапно послышался какой-то странный звук, похожий на треск или камнепад, и земля начала раскалываться. Прямо перед Учиха почва разошлась на две части. Он отпрыгнул и, не удержав равновесие, упал.
  
   -Это была твоя огромная ошибка и последняя, - Кагаме чуть приподняла ногу, решив топнуть еще раз.
  
   -Haisekishou*!
  
   Повсюду был пепел. Пепелом наполнилось все пространство на несколько метров вокруг. Девушка выпрыгнула из облака, снова забираясь на деревья. Надо же, а этот пацан еще что-то может ей показать. Что ж, это будет его последнее выступление. Она усмехнулась, какая злая ирония. Ошибка этого мальчишки была лишь в том, что он родился, не будь его, авось команда ниндзя смогла бы благополучно удрать, ну, или отдать им отпор, красиво умерев.
  
   Обито замер, он успел спрятаться. Сердце бешено стучало, а в ушах звенело. Дыхание стало рваным. Руки слегка подрагивали.
   Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
   Казалось, что внутри кто-то бросает шарики, которые стучат теперь по всему телу, отдаваясь в ушах неприятным звоном. Он чувствовал, как быстро течет кровь по его жилам. Чувствовал, как доза адреналина хлынула по венам и артериям, распространяясь все дальше и дальше, заставляя каждую клеточку тела дрожать. И Обито дрожал. Он никогда раньше не сражался по-настоящему. Никогда не знал, что это такое, бороться за свою жизнь и выживать. Однако Учиха не был трусом, и если он погибнет, то только защищая кого-нибудь. Его смерть не будет напрасной, по крайней мере, он не хотел, чтоб она была бессмысленной, почти такой же, как и его жизнь.
  
   -В прятки играем? - послышался голос девушки, она шла по стволу дерева, спускаясь вниз и прислушиваясь. -Хо-ро-шо... Поигра-а-ем. Я даю тебе две минуты. Через две минуты...ты умрешь.
  
   Обито вздрогнул. Говорит так, будто судьбу предсказывает. На его лбу выступил пот, и он вытер его рукой. Две минуты, у него есть еще пара минут, чтобы продумать план действий. И хотя он никогда не был великим стратегом или хотя бы просто стратегом, но мальчишка был обязан придумать хоть что-то, что поможет ему выпутаться из этого дерьма.
  
   Какаши направил чакру в клинок, и тот охватило тусклое едва уловимое белое свечение. Он приготовился к бою, держа оружие поперек себя. Напротив него стоял его противник, на вид он был старше него лет на пять, но это не мешало Хатаке рассчитывать на победу. У него есть козырь в рукаве, которым он сможет воспользоваться в любой момент.
  
   -Эй! Как ты хочешь покинуть этот мир? Хочешь, чтобы я перерезал тебе горло? Или хочешь умереть с кунаем в голове? М-м? Выбирай или придумывай сам.
  
   -Слишком много болтаешь, - спокойно произнес мальчишка, сдвигаясь с места и быстро сокращая расстояние между ними. Взмах рукой. И он рассек воздух. Канаме увернулся, кидая в него кунай. Звон стали. Какаши отбил его. Еще один скрежет. А это были пара сюрикенов. Хатаке вытащил из подсумка несколько кунаев с печатями.
  
   -Слишком медленно, - сзади послышался голос парня.
  
   "Когда он...?!"
  
   Хатаке развернулся и получил рваную рану на плече. Кунай ловко разрезал плоть мальчишки. А Канаме улыбнулся, несколько капелек крови стекли по лезвию, падая вниз.
  
   "Ксо!"
  
   Он отпрыгнул на соседнюю ветку, зажимая кровоточащую рану на руке. Кровь просачивалась сквозь пальцы, окрашивая в багряный цвет его перчатки. Дело дрянь. Мальчишка попробовал сжать ладонь, но рука лишь задрожала и отдалась болью. Гад знал, куда метить. Теперь он остался без правой руки.
  
   -Ксо!
  
   "Такими темпами мне его не одолеть. Надо что-то придумать. И желательно быстрей".
  
   -Ну, ты еще не решил? - парень подбросил кунай вверх, тут же подлавливая оружие.
  
   "Он...совершенно не воспринимает меня в серьез".
  
   Какаши зажал рану сильней и встал с колен. Нельзя недооценивать своего противника, кто бы он ни был. Он медленно пошевелился дрожащими пальцами и убдился, что рука не так уж и безнадежна. Схватив покрепче клинок, Хатаке взгляну на противника, который до сих пор подбрасывал окровавленный кунай вверх и, кажется, ждал ответа.
  
   -М-м? - он, наконец, отвлекся от куная и посмотрел на паренька. И не лень ему сражаться? Все равно же проиграет. Канаме никогда не понимал шиноби, да он и не пытался их понять. Как и люди не пытались понять его с сестрой, когда они были еще детьми и ходили по лавкам, прося кусок хлеба. Чтобы жить им приходилось воровать. Только с помощью воровства и силы они смогли выжить в этом мире, просто никто не хотел им помочь. Никто не хотел их понять, когда мать была при смерти. И никто не сжалился над ними, когда отца лишили головы за долги.
  
   Он мотнул головой, нет, слишком уж далеко в воспоминания он ушел. Парень снова взглянул на мальчишку, и они оба сорвались с места. Лязг металла. Взгляд, направленный прямо в глаза. Тихое поскрипывание зубов. И простое желание выиграть.
  
   Чакра наполнила танто, и оно начало медленно пронизать сквозь металл. Хакко Чакра То - это оружие перешло к Какаши от его покойного отца по праву. По праву наследования, и теперь клинок будет служить ему до самой смерти.
  
   -Вот дерьмо! - кунай разломился на две части, и Канаме поспешил уйти от мальчишки.
   Взмах рукой.
   Еще один.
   И еще. Они оба приземлились на деревья и тут же отталкивались от них. Парень уворачивался от атак. А Какаши их наносил. Раз за разом. Они делали в воздухе странные фигуры. Канаме отпрыгивал назад - Хатаке следовал за ним. Парень уходил влево - и мальчишка тоже следовал влево. Они словно исполняли какой-то храмовый танец.
  
   -Да отвяжись же ты!
  
   Хатаке не давал ему остановиться. Не давал кинуть кунай, сложить печать или же просто отдохнуть. Он размахивать танто, как одержимый. И на парне уже появилось несколько царапин, довольно глубоких царапин, но не глубже, чем его рана. Щеку, бок, руку и даже лодыжки саднило, кровь не спеша бежала из ранок. И хотя ее было немного, Канаме чувствовал, как силы медленно покидают его.
  
   "Значит, задеваешь важные точки".
  
   -Завались! - парень схватил его за руку и оттолкнулся от мальчишки. Нет, он никому не даст себя убить. Если он сдохнет здесь и сейчас, то Кагаме будет ржать над ним как полоумная.
  
   Подожди, Кагаме, так нельзя!
  
   "Слабак! Какой же ты слабак, Канаме!"
  
  Мне страшно, вдруг...я тоже умру, как мама. А потом...
  
   "Ты еще поплачь мне в плечо и попускай слюни, как сопливая девчонка. Канаме, ты девчонка!"
  
  Давай, не пойдем с ним. Он мне не нравится. Он плохой.
  
   "Не хочешь - не иди. Слабаки сейчас никому не нужны".
  
  -Я сказал, завались!
  
   Какаши уже сложил печати. Поздно отступать. Раздался звук, режущий уши, и руку мальчишки обуздало свечение. Он разогнался на столько, насколько был способен. Сейчас или никогда. Он передвигался так быстро, что было незаметно, как он достиг противника. Хатаке и сам не видел ничего вокруг. Все было расплывчато и слишком быстро мелькало перед глазами. И только когда мальчишка на что-то наткнулся и раздался треск, он заметил, заметил, что промахнулся.
  
   -Ксо! - выдохнул он, падая на колени. Дыхание сбилось, силы заметно исчезли. Запас чакры уменьшился. Как же так? Он ведь...ведь не мог промахнуться! Он ведь целился точно в Канаме!
  
   Какаши устало перевел взгляд вниз, и его глаза расширились от ужаса, увиденной картины. Его всего перекосило, а спина покрылись неприятной испариной. Страх, он редко чувствовал страх, но сейчас Хатаке всего сотрясло. Никогда, никогда на его памяти еще не происходило такого. И в тот момент у него в голове что-то щелкнуло у него в голове. Что-то изменилось. И только потом, когда он лишиться всей своей команды, он поймет, что именно пэр ру он так и не смог стать настоящим убийцей. Жестоким и хладнокровным.
  
   -Обито!!!"
  
   -Какаши? - она дотронулась до плеча товарища. Какаши открыл глаза и посмотрел на нее. Дождь уже лил со всей своей силой по ту сторону окна. Ветер завывал и вызывал стаи мурашек по его коже.
  
   -Все в порядке, Рин.
  
   . . .
  
  Ты говоришь, что хочешь помочь, но совершенно не понимаешь, что твоя помощь...мне не нужна...
  
   Хана немного удивилась его просьбе, но все же решила не отказываться от нее. Все-таки Итачи не так часто просит у нее что-либо, да и просьба пустяковая. Вдруг, она поможет этим двоим.
  
   Инузука улыбнулась, вспомнив, как Юкимура пытался хоть что-то понять в том, что она ему объясняла. Она видела, как он старается, слышала, как скрипят его зубы, и знала, как болит у него душа. И все же не могла ничем помочь. Это не ее дело. Эти двое сами должны все понять, иначе ничего не выйдет. И она надеялась, что Итачи поймет.
  
  Одиночество. Иных оно гложет изнутри, пожирает, давит со всех сторон, и они ломаются, поддаются ему. А другие привыкают к нему, и оно становится неотъемлемой частью их жизни. Они живут в этом одиночестве. А оно живет в них. И я тоже живу в нем, также как и оно во мне.
  
   На выходе из больницы она встретила Микото с Саске, который с счастливой улыбкой на лице то и дело подпрыгивал. Девчонка сразу же поняла, к кому они идут и почему Саске такой радостный. Уж кому как ни ей знать мальчишек в этом возрасте, Киба ей часто говорил своим корявыми словами, что он хотел старшего брата, а не сестру. Когда женщина проходила мимо она лишь приветливости улыбнулась и кивнула девочке, отчего та покраснела. Хана знала, о чем подумала Микото.
  
   Инузука неспешно брела по улицам, стараясь припомнить дорогу к приюту. Юкимура сегодня решил позаниматься один, ну, по крайней мере, это была его официальная версия. Все дело было в том, что Шинпачи пообещал какому-то шкеду поиграть с ним.
  
  Я не привык к тому, чтобы люди врывались в мою жизнь, как ты, Юкимура. Не привык к тому, что кто-то пытается ворваться в мой внутренний мир и перевернуть в нем все с ног на голову. Я не люблю жить с кем-то, не люблю доверяться и не люблю быть чьей-то опорой. До сих пор я жил по определенному плану. А сейчас...он начал рушиться.
   Ты начал его рушить.
   И я уже не в силах восстановить его. Что-то изменилось. Что-то "сдвинулось с места".
  
   Шатенка шла мимо домов, которые, по ее мнению, должны были привести ее к приюту. Она глядела в пустые окна, и ей казалось, что кто-то наблюдает за ней, следит, смотрит из этих темных окон. И девчонка вздрогнула. Ей не нравилось это ощущение. Не нравился этот пустынный квартал, словно все люди здесь вымерли, и это вовсе не Коноха, а какой-то другой город, чужой, совершенно незнакомый. Хана воровато оглянулась по сторонам и потерла свои плечи. Мерзкие мурашки пробежали по ее телу. Холодно.
  
  Недавно...я понял, что я совсем не знаю себя. Не знаю, кто я такой. Не могу понять, что я. За эти годы я многое забыл, и поэтому...поэтому я хочу вспомнить. Ты дал мне понять это, дал понять, что я сильно изменился.
   И пока я не пойму, кто я...
  
   Шатенка постучала в дверь. Тусклый свет зажегся в окне, и Хана услышала тихие шаги. Дверь открылась. И перед девчонкой показалась знакомая молодая женщина.
  
   -Конбанва.
  
   -Ага. Если это все, то проваливай, - Наги уже хотела закрыть дверь, но Инузука поставила у нее на пути ногу. Девушка была не в духе, это было видно по мятому заспанному лицу. Наги терпеть не могла, когда кто-то будил ее. -Ну, чего тебе? ... Живее.
  
   -А, - тихо вскрикнула девчонка, опомнившись, - вот.
  
   Она протянула вчетверо сложенный листок, от которого Наги шарахнулась, как от чумы. К слову, она на дух не переносила, когда кто-нибудь давал ей бумагу. В прошлый раз это были счета. И позапрошлый. И позапозапрошлый. В общем, бумага у нее ассоциировалась либо со счетами либо с огромными счетами. И сейчас ей не очень хотелось получать от столь миловидной девочки эту гребенную бумажку.
  
   -Эм,...переедайте это Юкимуре. Это от его...друга...
  
   -Юкимуре? - Наги как-то подозрительно и в тоже время удивленно покосилась на Инузуку.
  
   "Что-то тут не так..."
  
   Не хотя, будто она берет в руки кусок говна, она приняла от Ханы такой...странный сюрприз и, кивнув на прощание, закрыла дверь.
  
   Она смотрела на бумажку, а бумажка смотрела на нее, словно бы говоря: "Это счета...счета...огромные счета, сожги меня!" В какой-то момент Наги решила, что это самое правильное и верное решение, которое она когда-либо слышала в жизни. И знание того, что письмо от некого друга мальчишки, ее не успокаивало. Однако,...девушка еще раз посмотрела на бумагу, а ладно, сказали Юкимуре, значит, Юкимуре, кто знает, может, это его счета. Она пожала плечами и двинулась в сторону гостиной, где вроде бы должен был быть и сам Юкимура.
  
  ...не смей. Не смей ко мне приближаться.
   Просто отстань от меня на некоторое время. Если ты действительно считаешь меня другом, тогда дай мне девять дней. Мне нужно только девять дней.
  
   Шорох бумаги. Наги тихо вышла из гостиной, где облокатившись на низкий стол спал Шинпачи. Она не стала его будить, он и так не спал две ночи подряд, да и тем более повод какой-то...глупый. Тихое посапывание разносилось по комнате. На столе лежала кисть, чернила и скомканная бумага, видимо, он хотел отправить Итачи еще одно письмо, но, составляя его, просто свалился без сил.
  
   Тихие шаги. Шорох бумаги. Пламя свечи. И плавно сгорающее письмо на блюдце. Языки пламени охватили бумагу, которая уже начинала становится темно коричневой, а потом и вовсе черной. Он смотрел, как медленно сгорает письмо в огне. Наблюдал за тем, как горячий пепел распространяться на блюдце. Видел, как огонь танцевал, будто ему нравилось пожирать что-то такое. Он смотрел и наслаждался.
  
  Я решу, обещаю, я успею решить, что мне делать. Но мне нужно девять дней. На эти девять дней ты должен перестать разговаривать со мной, ходить за мной, наблюдать, думать обо мне... На эти девять дней...ты должен забыть, кто такой...
  
  ...Учиха Итачи
  
  
   В его темных глазах отразился последний, умирающий блеск огня, и на блюдце осталась только горстка пепла, которую он тут же сдул. Вот и все. Нет больше никаких препятствий. Никто теперь не будет мешать ему. Никуда теперь Шинпачи не денется. Никого теперь у него не останется. Его бледная рука поддела тонкие волосы, и медленно провела их сквозь пальцы, словно в руках у него был песок. Как же ему нравится так делать.
  
   -Юкимура...только мой друг...
  
   Наша жизнь похожа на костер. Сначала рождается крохотная, совсем маленькая искра. Эта искра разгорается и однажды, достаточно всего лишь одного дуновения ветерка, и она вспыхнет, вспыхнет и превратится в адское пламя, пожирающее все у тебя на пути. Пламя войны. Любви. Дружбы. Ненависти. Боли. Отчаяния. Пламя, которое ничем не затушишь, оно начинает вовлекать в свой огонь все, что его окружает, пока не сжигает все дотла окончательно. И только тогда...только тогда оно вдруг иссякает, кажется не таким уж и вечным и всесильным, как на первый взгляд, а потом и вовсе угасает. Костер начинает гореть все тусклей и тусклей, и в конце остается только тлеющие угольки, через день превращающиеся в мрачный, бесцветный, никому не нужный...
   пепел.
  
   Haisekishou - Великое накопление Пепла
   С помощью концентрации чакры, шиноби преврает пламя во рту в пепел. После выдоха пепел распространяется в диаметре 5 метров недавая врагу дышать.
  Техника одиннадцатая. "Какими бывают убийцы"
   Техника одиннадцатая. "Какими бывают убийцы"
   Это утро было всем утрам утро. Сегодня день начинался прекрасно, приветливо, даже немного волшебно. Солнце лениво ползло из-за горизонта, уныло, но в тоже время как-то по-своему хорошо освещая спящую Коноху. Первые лучи коснулись хмурых Хокаге, пристально наблюдающих за своей драгоценной деревней. Казалось, что пустые, мертвые глаза на миг зажглись светом жизни, однако этот миг быстро прошел, и блеск исчез из их каменных, равнодушных глаз. Утренний туман заботливо укутал улицы поселения, а оставшаяся ночная прохлада начала невольно отступать, словно дикая кошка, ненавидящая свет. Первые шорохи листьев, подгоняемые свежим ветерком, наконец, объявили, что начался новый день.
  
   Однако...
   Утро добрым не бывает, хотя Юкимура знал это уже довольно давно, однако...
   Это не помогло ему этим утром.
  
   Мальчишка как спал, так и спит со вчерашнего вечера в гостиной приюта. Ему снилось...
   Снилось что-то странное, непонятное и до жути жуткое. Снилось мутное грязно-желтое небо и неестественно бесплодная земля, которая находилась наверху. Или внизу? Или где-то справа? Или это лево?
   Или что?
  
   Здесь все было наоборот. Он шел...куда-то шел - и даже не понимал куда именно - и слышал свои шаги где-то в далеке... Или это были чьи-то чужие шаги? Ничего не понятно. Он огляделся, однако ему показалось, что он смотрел на одну точку. Или не показалось? Неужели тут и правда такой безжизненный и однообразный пейзаж? Пожухлая трава; твердая, словно камень, почва; маленькие трещины, покрывающие всю местность, точно паутина; серые облака...или это было солнце? Жутко.
  
   "Если это загробный мир, то я не хочу умирать".
  
   Юкимура мотнул головой, отгоняя от себя эти мысли, и выдохнул. Капелька пота скатилась по его щеке и, удержавшись на подбородке, упала вниз. Здесь было душно. И хотя он не знал, где это "здесь", он чувствовал, как его глотку опаляет разгоряченный воздух, который он глотал ртом. Душно. Господи, как же здесь душно...или холодно. По спине пробежали мурашки. Его тело отказывалось принимать этот климат. Что это еще за леденящий жар? Или опаляющий холод? В глазах начало двоится... Или ему это кажется?
  
   Шинпачи шел уже шесть дней. Или шесть часов? А, может, шесть минут? Или он вообще стоит? Что это за место? Чувства будто вышли из-под контроля, и мальчишка уже не знал, чему довериться.
  
   Где-то вдалеке что-то блеснуло. Ему даже не захотелось думать о том, что это очередной обман. Юкимура двинулся вперед. Руки мелко била дрожь, а в горле уже пересохло окончательно, было уже трудно дышать и, казалось, что у него внутри горячие угли, что выжигали там все, что попадалось им на пути. И не смотря на это, его губы были синими, как у трупа. Снаружи холод. Внутри тепло.
   Или наоборот?
  
   Что-то вдали продолжало маячить, и Юкимура понял, что это был человек. Живой человек в этой бесплодной пустыне, где ничего не понятно и до смерти жутко. Он остановился. Его губы беззвучно шевелились, а потом... Потом мальчик со всех сил закричал.
  
   "Эй!!".
  
   Однако он ничего не услышал. Не услышал собственного крика. Или он не кричал и вовсе? Голос или слух? Чего он лишился? Что хуже всего лишиться? Юкимура несмело поднял взгляд на предмет...и тогда до него дошло. Может, он не был самым умным, но до него все же дошло, чего он лишился.
  
   "Я лишился рассудка".
  
   А понял он это тогда, когда перед ним была тьма. Кромешная бесцветная тьма. Только она могла совмещать в себя все и одновременно ничего. Она - это весь мир. И она - это ничто. Она, словно минутная стрелка, бегущая по цифрам, соединяя их и предавая им смысл. Словно ноль в цифровой системе. Она - это то, что мы называем выходом из одной системы в другую. В аналоговой системе это имеет значение места, где встречаются жизнь и смерть, молодость и старость, ин и янь. Она - это точка отсчета.
  
   "Отсчета чего? Жизни ли? А если и так, то какой? Земной или...загробной?"
  
   Шинпачи моргнул. Моргнул и оказался в чистом...невероятно чистом лесу, что аж сблевануть хочется от этой чистоты. Воздух тут слишком...чистый. Слишком. Если так пахнет чистота, то лучше ему всю жизнь вонять, подумал Юкимура и поморщился от порыва рвоты. Он посмотрел на проскальзывающие сквозь листья деревьев солнечный лучи и внезапно замер. Обычно бы он не обратил внимание, но сейчас, когда было не понятно, кто сходит с ума, он или природа, сейчас Шинпачи заметил. Заметил, что нет той пыли, тех песчинок, которые замечаешь именно на свету. И от этого он вздрогнул.
  
   "Да что за херня тут творится?!"
  
   Он оглянулся, еще раз поморщился от этой чистоты и... И его глаза наполнилось влагой. Он не плакал, просто слезы сами собой выступили, и мальчик чуть ли не разрыдался от счастья. Ну хоть один единственный признак несправедливости, но нашелся! Вот оно, доказательство того, что мир еще не со всем съехал с катушек. Странно, но внезапно он почувствовал, как...
  
   -М-м, что-то горит... Горит?... Горит?!
  
   Мальчишка резко подорвался с места, вскакивая на ноги. Явный запах гари стоял в гостиной. Юкимура взглянул на соседний стол около окна и заметил, что на нем медленно пожирало любимую скатерть Наги не особо яркое пламя. Шинпачи вскрикнул, как кричат жертвы маньяка перед тем, как он набрасывается на них с ножом в руке, и, схватив со стола вазу с цветами, что, собственно, собирала тоже Наги, в два счета оказался возле него, старательно туша пламя.
  
   Оказалось, что одна свеча, не удержавшись на блюдце, упала на стол. Если бы Юкимура был более тонкой натурой, вроде того странного белобрысого мальчишки, - приятеля Анко - то он бы обязательно задался вопрос, кто зажег совсем новую свечу под утро. Однако он не был тонкой натурой. И все, что он знал, его устраивало, не считая того, что связано с Итачи.
  
   -Ойя... - облегченно выдохнул парнишка, ставя вазу на стол и совершенно не замечая, что ирисы, которые Наги собрала только вчера утром, теперь украшают убранство стола.
  
   -На кой черт она вообще зажигает свечи, если есть электричество?!
  
   Шинпачи разъедала ярость. И его совсем не волновало, что Наги очень алчная девушка, которой не то, что платить налоги, ей даже купить детям лишнюю сладость жалко. Жмотка, как не раз ее называл Юкимура, обижаясь, что он снова ничего не получил.
  
   Внезапно послышалось тихое хныканье, а потом Юкимура увидел, как из-под пледа на диване появляется темная голова.
   Это был Сайто. Он, обиженно и недовольно растирая слипающиеся глаза, посмотрел на мальчишку, который будто врос в пол, оставаясь стоять на месте точно столб.
  
   -М-м, Юкимура, ты меня разбудил... - хрипло, сонно и по-детски коряво произнес мальчик, шмыгая носом.
  
   Перед глазами Шинпачи пронеслось три жизни - одна своя и две чужие. Он вдруг представил, как Наги его будет убивать. А, может, она закопает его заживо? Мальчишка подумал о том, как он очнется в этом гробу. Как вокруг него будет только замкнутое пространство, тьма и... смерть, уже раскрывшая свои объятия, чтобы сомкнуть их...навсегда сомкнуть. Представил, как ему будет не хватать воздуха, и как ему будет душно. Представил, как он задыхается и...
  
   -Юкимура... - обиженный голос ребенка отвлек его от мрачных мыслей, и мальчишка увидел перед собой Сайто в пижаме, который в руках держал нечто на подобии неко. Кукла была настолько похожа на человека, не смотря даже на то, что у нее были уши и хвост, что паренек невольно поежился. Такой игрушкой можно пугать людей на улице, особенно ее пустыми, ничего не выражающими глазами. И хотя кукла была мягкой и было сразу понятно, что это безвольная кукла, однако все равно Юкимуре было не по себе от нее. Мальчишка невольно заметил некую схожесть игрушки с ее хозяином и снова вздрогнул, ему она не нравилась, да и не было у него никогда игрушек, отец говорил, что однажды ночью они смогут ожить и...
  
   -Юкимура, - снова позвал его голос, однако Сайто уже не обижался. Брюнет осторожно подошел к Шинпачи, дергая того за рукав.
  
   -Я...
  
   -ЮКИМУРА, - ему показалось, что это позвала сама смерть. Наги, будто одержимая демоном, стояла в дверях. И хотя мальчишке очень хотелось взять в руки печать, изгоняющую духов, однако он подавил это желание, один раз он уже "изгнал демона" из Наги. Закончилось все не так смешно, как начиналось...
  
   -Я-я... - впервые в жизни ему захотелось стать трупом.
  
   "Ну, его хотя бы она трогать не будет".
  
   И хотя мальчишка не особо верил в то, что эта женщина чтит традиции и вообще соблюдает их, но ему хотелось в это верить. Очень хотелось. От девушки веяло аурой, темной аурой, от которой жалеешь, что ты вообще родился на свет, и признаёшь, что ты всего лишь никчемное существо, не достойное существования и многое другое, что ему тогда говорил Нобу-сенсей.
  
   -Ты хоть знаешь, который сейчас час?
  
   Он даже прослезился. Слава Ками! Она не знает о пожаре, и о ее любимой скатерти, и о цветах, и о... Ну, там полно всего, чего она не знает.
  
   "И к лучшему", - пронеслось в голове у Юкимуры, и он что-то невнятно пробубнил, и Наги приняла это за его ответ на ее риторический вопрос. От этого девушка чуть ли не взорвалась, однако ее веко начало очень сильно, словно в истерике, дергаться.
  
   -Пять утра. Пять! Ты хоть знаешь, как это рано?!
  
   -Зна...
  
   -Так какого хрена ты орешь на весь приют?!
  
   Юкимура не стал говорить о том, что сама она не далеко от него ушла, ибо это грозило закончиться тем, что в лучшем случае он составит Итачи компанию. Мальчишка стойко выдержал целую тираду Наги, которая продолжала в красках описывать то, как тяжело ей жить среди таких придурков, как он. А Шинпачи продолжал молчать, пытаясь не умничать и вообще не говорить, иначе он точно составит Итачи компанию. И когда мальчишка уже думал, что девушка, наконец, успокоилась и сейчас он сможет поспать еще часика два, он услышал:
  
   -Сайто? Почему ты не в постели? - Юкимура проглотил ком в горле и помолился, чтобы он оглох. В мозгу начала долбить одна назойливая и не приятная мысль:
  
   "Плохо! Все плохо!! Пора драпать!"
  
   -Мы с Юкимурой пойдем на улицу.
  
   -В пять утра? - в такой бред не смог бы поверить даже Юкимура, уж слишком это...глупо. Впрочем, Наги считала так же.
  
   -Он обещал, - видя, как глаза ребенка начинают неестественно блестеть от наступающих слез, она все же решила не говорить то, что хотела сказать. Наги лишь подозрительно посмотрела на Шинпачи, который побледнел так, будто помер.
  
   -Это правда?
  
   -Да!... Э-э-э...конечно да!
  
   По ее лицу было видно, что она не поверила, ибо по лицу Юкимуры было видно, что он нагло врет. И все же она ничего не сказала, и на это было две причины. Во-первых, она не хотела расстраивать лишний раз Сайто - последнее время он начал все больше и больше скучать и впадать в апатию, мальчик и так ни с кем не общался, а если уж он нашел общий язык с этим...недоумком, то ничего не поделаешь. Во-вторых, ей было по-просту лень, лень лишний раз надрывать горло, лень тратить свое время, и лень потом успокаивать Сайто, пытаясь заставить того заснуть.
  
   -Хорошо, - она кивнула, - можете катиться отсюда куда угодно. Но...только попробуйте не вернуться до девяти вечера.
  
   Мальчишка неслышимо вздохнул, опасность прошла. Однако теперь ему придется весь день гулять с Сайто по Конохе. Не то, чтобы он не любил детей или не любил Сайто, просто у него сегодня в планах был поход к Итачи-чан. Ему хотелось убедиться, что с ним все же все в порядке, да и сказать, чтобы он не воспринимать тот бред, что он написал, всерьез. А тут такой облом. Мало того, что он ни сходит к Итачи, так еще и не сможет позаниматься с Ханой. Юкимура вздохнул и медленно потащился в сторону выхода.
  
   И только когда он был уже у двери он услышал:
  
   -Юкимура, если с него спадет хоть один волосок, ты лишишься ног.
  
   -А! Сайто, подожди! Сначала надо переодеться!!
  
   . . .
  
   Его называли кира*. Никто не знал его настоящего имени, поговаривали, что он и сам его не знал, но все знали, что ему достаточно услышать имя хоть раз, чтобы запомнить его на всю жизнь. Никто не слышал, чтобы он с кем-нибудь разговаривал без особой на то надобности, однако все слышали, как за него говорит его оружие. Он использовал огонь...и металл. Люди называли это огненным металлом, ибо когда что-то холодное и маленькое впивалось в их кожу, все тело начинало гореть.
  
   Он пришел с востока. Откуда-то из-за моря, очень далеко отсюда, как он говорил. Люди не особо стремились с ним общаться, а те, кто общались, уже были мертвы. Кира оправдывал свое имя. И хотя он убивал, он не чувствовал себя плохим парнем. Просто так было нужно. Такова его судьба, так хотят Боги.
  
   Он верил в Ками. Он верил в приметы. Верил в предсказательниц грядущего. И совершенно спокойно относился к существованию демонов. Кира всегда читал молитву за упокой души, которую лишил своего сосуда. И все равно он не чувствовал себя паршиво. Не потому, что он был бесчувственным, а потому, что кира слишком тонкая натура. Ему было достаточно знать две вещи - его судьба и его цель.
  
   Темная шляпа скрывала его лицо, оставляя видными только бледные иссохшие губы и тонкие скулы, на которых еле держался чуть ли не прозрачный слой кожи. Что-то на подобии кимоно, такое же темное, как и его шляпа, с длинными рукавами и изящными узорами, хотя и выцветшее - было видно, что он шел не одну милю под палящим солнцем - висело у него на плечах, ткань была мягкой, но прочной, а потому она до сих пор сохранилась. Он не носил майку или обычную футболку, ну, или хотя бы куртку, при желании можно было разглядеть его тело, которое тоже казалось каким-то выцветшим. На его темных шортах висели два ремня крест-накрест, на которых висели длинные колокольчики, что приятно брякали друг о друга. Из обуви у него были сандалии, которые обычно носят простые горожане или шиноби.
  
   Парень шел по улице в сторону переулка, где, по слухам, жила гадалка. Или как он говорил, оракул. Она должна была предсказать ему его судьбу, чтобы он смог решить, что ему делать. Последнее время кира совершенно был не уверен в своих действиях, его преследовало странное ощущение того, что он делает что-то не так. А еще его не покидало ощущение того, что должно что-то случится, что-то грандиозное, что-то, что точно даст новые толчок, или что он увидит новый путь. И он хотел узнать, что это.
  
   Кира свернул.
   Перед ним была лестница, ветхая ржавая лестница, от вида которой хотелось повесится. Осторожно ступая по скрипучим ступенькам, он шел на второй этаж, где оракул должна предсказать ему будущее. Все трещало и скрипело так, что парень подумал, если бы он шел по такому мосту, то он бы качался из стороны в сторону, жалобно скрипя в ритм завыванию ветра. Ржавчины было столько, что казалось, словно лестница сделана из нее.
  
   Дверь была не лучше.
   Во-первых, она была без ручки.
   Она была открыта.
   Да и вообще назвать этот кусок дерьма дверью язык не поворачивается.
   Облинявшая, разваливающаяся, обветшавшая...пародия на дверь.
  
   Кира толкнул ее ногой, и та жалобно заскрипела, будто решила поплакать. Помещение было темным, мрачным, унылым и облезлым, под стать "двери". Парень остановился, решая, куда идти, налево или направо. В итоге, кира отправился налево. Через несколько шагов под его ногами что-то эпичность хрустнуло, кажется, это было стекло, и откуда-то изнутри темной комнаты послышался скрипучий смех, такой же скрипучий, как и "дверь".
  
   Когда его глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть в комнате очертания человека, который сидел на полу перед низким столом. Кира подошел ближе, и только теперь он смог разглядеть пожилую женщину, которая чему-то улыбалась, это была не приветливая улыбка, какая бывает у бубусек, что видят перед собой молодого человека. Нет, эта старуха улыбалась чему-то своему, может, тому, что она поглядит на еще одну искалеченную судьбу, а, может, ей нравилось то, что у нее наконец-то гости, и ее мрачное одиночество скрасится хоть как-то.
  
   -Я ждала тебя, Акияма Кондо... - также скрипуче произнесла она. И парню показалось, что у нее в горле застряла ржавая железка, которая скрипела при каждом ее слове.
  
   -Говорят, ты предсказываешь будущее, старуха, - он, не брезгая, сел на пыльный и грязный ковер перед женщиной. Его голос был еще свежим и полным жизни в отличии от ее, и хотя он звучал мягко, как подобает людям лет двадцати пяти, он все же был низким, каким бывает у мужчин.
  
   -Значит, правду говорят.
  
   -Тогда взгляни на мою судьбу и скажи мне, что меня ждет.
  
   Старуха улыбнулась снова, и теперь ее улыбка казалась зловещей. В ее руках появились кости какого-то животного. А на пыльном столе начали прорезаться непонятные узоры, отдаленно напоминающие карты звезд у звездочетов. Кира посмотрел на женщину, ее глаза были покрыты тонкой светлой пленкой - она слепа, пронеслось у него в голове. Ее длинные платиновые волосы были уложены в красивый венок сзади, и оставалось только гадать, как старуха заплевала их так красиво и аккуратно. Ее лицо не было пухлым, как обычно это бывает у людей ее возраста; - а было ей за сорок, это точно - у нее были ровные, хотя и морщинистые, скулы, острый подбородок, курносые нос, большие, хоть и незрячие, глаза, и сеть маленький морщинок по всему лицу - на лбу, вокруг глаз и в уголках рта. Ее фигура тоже сохранилась за все эти годы, может, ее тело и было дряблым и жилистым, однако на него было не отвратительно смотреть. Ее бледные - а, может, кире показалось так в темноте - плечи скрывало старое кимоно, потерявшее все, что может потерять красивая вещь. Ее тонкие изрезанные морщинами пальцы с ловкостью перебирали кости, которые, сталкиваясь друг с другом через равномерное количество времени, создавали некий ритм. Видимо, когда она была молодой, она была действительно красивой. Возможно, подумал кира, возможно когда-нибудь он станет таким же старым и дряблым, однако все же не потеряет своего шарма, как это женщина, если, конечно, будет это когда-нибудь.
  
   -Я вижу кровь, - вдруг заговорила старуха, не переставая перебирать кости в своей руке, - кровь на твоих руках. Ты тонешь в ней...и продолжаешь тонуть.
  
   -Продолжай.
  
   -... Вижу лабиринт. Лабиринт твоих мыслей, которые заводят тебя в тупик. Ты стоишь на перепутье, не зная, что выбрать, - она говорила медленно, плавно, не торопясь, иногда хмуря брови, будто пытаясь что-то разглядеть
  
   -Говори дальше. Что еще ты видишь?
  
   -Вижу бабочку в твоей руке.
  
   -Бабочку?
  
   -Бабочку.
  
   -Что это означает?
  
   -Это означает Ай*.
  
   -Любовь?
  
   Старуха промолчала.
  
   -Гармония?
  
   -Это бабочка.
  
   -Живая она или мертвая? - может, Кира и не совсем понимал смысл слов, сказанных оракулом, однако он знал, что даже от дохлой бабочки все может измениться.
  
   Оракул молчала. Кости в ее руках перестали отбивать ритм. Женщина подняла руку и отпустила из на стол, одну за другой.
   Бух.
   Бух.
   Бух-бух.
   Бух.
  
   Бух.
  
   И как только последняя кость упала на стол, скатываясь на пол, она произнесла своим скрипучий голосом:
  
   -Все в твоих руках.
  
   . . .
  
   Юкимура хоть и нехотя, однако поспешно тащился за ребенком, который то и дело, что исчезал из виду. Первое время это казалось легко,...когда Сайто держал его за руку. Но через полчаса его утренняя прогулка превратилась в Ад. Мальчик носился по всей улице, будто ныряя сквозь прохожих, в то время как Юкимуре приходилось элегантно наступать всем на ноги. Еще Сайто взял с собой ту куклу, от которой у него мурашки по коже, и по каким-то причинам он отдал эту куклу Шинпачи. Сначала ему хотелось ее выкинуть в первую попавшуюся урну, однако он тут же передумал. Нет, если он ее выкинет, размышлял мальчишка, то Сайто сильно расстроиться, а Наги ему этого никогда не простит.
  
   Совсем недавно обнаружилось, что мальчик голоден, да и сам Юкимура тоже голоден, поэтому они отправились в кафе.
   Вышли из него они уже втроем. К ним присоединился Токума, которой по чистой случайности завтракал в том же кафе.
  
   "Ага, по чистой случайности, как же! Да если он там завтракает каждое утро, то я - крышка унитаза!"
  
   А минут двадцать назад он потратил все свои деньги на палочки поки для Сайто и Токумы. Почему Шинпачи заплатил и за Хьюга он и сам толком не понял, однако факт того, что его денег как не бывало, был на лицо.
  
   Минут пять назад его охватила хандра. И он уныло шел за двумя темными головами, что маячили у него перед носом. И хотя Сайто совершенно не замечал настроения Юкимуры, но он был точно уверен, что ему его испортил этот шатен, что как-то глупо улыбался и трепал его по волосам. К слову, мальчик ненавидел, когда так делал кто-либо. Однако Токума продолжал не замечать, либо делать вид, что не замечает, что его прикосновения к ребенку не нравятся второму. А еще Сайто не нравилось то, как шатен общается с Юкимурой. Еще один друг, язвительно подумал мальчик и зло посмотрел на незнакомого мальчишку.
  
   Короче говоря, доволен был только Токума, который снова смог излить душу в кафе своему приятелю, и теперь они вместе гуляют по Конохе.
  
   В полдень они решили передохнуть. Ближайшая лавка послужила им привалом и местом ничего не значащих разговоров. Сайто пытался вникнуть в смысл слов, однако он мало что понимал, поэтому мальчик решил выводить узоры на песке палкой. Токума что-то оживленно рассказывал Шинпачи, который пытался его не слушать. Так бы и продолжалось если бы не...
  
   -Я хочу играть, - Сайто внезапно прервал монолог шатена и посмотрел на Шинпачи, который вообще скис.
  
   -Правда? А во что ты хочешь поиграть? - Токума быстро переключиться на мальчика, и уши Юкимуры спокойно вздохнули.
  
   -В одержимую тень.
  
   -А как в нее играть?
  
   -Вот так, - детский пальчик указал на двоих мальчишек, один из которых был онмедзи, а второй одел маску демона.
  
   "Только не это".
  
   "Какие-то странные игры у детей пошли".
  
   -Ну хорошо, - Токума еще не знал, на что он согласился.
  
   . . .
  
   Блондин сидел на перилах крыши, наблюдая за дурачеством своего недавнего знакомого и его приятелей. Тракт по ведению сельского хозяйства был отложен в сторону, а красные глаза заинтересованно следили за игрой. Чистая случайность, что эти трое пришли орать именно под его домом.
  
   -Э-э-э, Сайто-тян, а почему я снова должен быть жертвой? - Токума с глупой улыбкой указал на себя пальцем. Нет, он конечно был не против, однако быть убитым демоном в одиннадцатый или семнадцатый раз уже как-то не прельщало.
  
   Шинпачи уныло собирал свои печати, которые ему приходилось клеить то на демона-Сайто то на одержимого-Токуму. Черт бы побрал этого Хьюга ляпнуть об игре! Три часа!! Они повторяют одно и тоже уде три часа!! И если в третий раз это было терпимо, то в двадцать шестой это просто невыносимо! Ему хотелось умереть. Нет, ему хотелось убить. А вообще он хотел домой, к Итачи.
  
   -Потому что Юкимура - онмедзи.
  
   Этот ответ мальчишка уже слышал восьмо...нет, десятый раз. Однако все равно не мог перестать надеяться на лучшее.
  
   "Оптимист", - подумал Юкимура, глядя на вздыхающего Токуму, который был разукрашен так, что если его бы увидел кто из монахов, то точно бы принял за демона. По крайней мере, прохожие шарахались от него, словно от чумы. "Мне бы весь его энтузиазм, я бы счас на другом конце света был".
  
   Вообще Юкимура уже хотел сбежать, но ответственность за Сайто и слова Наги его переубедили. Еще никогда он не чувствовал такую потребность в свободе, теперь он понял, что значит выражение перекрыть кислород. А еще не хватало разнообразия, конечно, продолжать эту игру больше не было сил, однако так было бы хотя бы какое-то чувство времени.
  
   -Юкимура! Ты спишь!
  
   -Ага, - вяло отозвался мальчишка, закрыва глаза и изображал спящего, а блондин с удовольствием посмотрел на заученную наизусть картину, автором которой являлся маленький мальчик.
  
   -Токума! Гуляй!
  
   -Я хожу... Ах! Какой прекрасный вечер! - видимо, Сайто смотрел фильм, а запомнился ему только этот момент и название "Одержимая тень". Паренек сомневался, что у них в приюте это что-то на подобии сказок на ночь.
  
   Вот теперь из-за угла выскакивает демон, набрасывались на девушку...или парня, он, правда, не смотрел этот фильм, но точно уже знал, что это ужастик, хотя бы по этой реплике:
  
   -Я буду рвать твою плоть!!
  
   -А-а-а!! Помогите, убивают!!
  
   Когда Сайто крикнул это в самый первый раз, то послышались чьи-то крики. Но потом все как-то привыкли, и лишь только изредка можно было услышать "А потом вы еще спрашиваете, почему дети такие жестокие".
  
   Ну, а дальше все по сценарию, Токума становится одержимым, на следующий день он нападет на онмедзи, приняв его за еду, тот его убивает. Потом Юкимура находит самого демона, приручает его, и он становится его шикигами. Все настолько банально, что блондин мог вспомнить еще как минимум три фильма с похожим сюжетом. И все же детей опасно подпускать к экрану телевизора.
  
   -Изыди, злой...! - он внезапно прервал свою коронную реплику и...не нашел в рукаве печать. Если у девушки, заядлой модницы, начинается истерика, когда она не может найти подходящее платье к ее новым туфлям, то у Юкимуры она начиналась, когда он не мог найти печать.
  
   -Эй, парень, ты ничего не забыл? - его окликнул низкий, хотя и мягкий, мужской голос. Когда Шинпачи обернулся, он увидел перед собой молодого человека с необычно-яркими холодными голубыми глазами, глазами убийцы. Юкимура вздрогнул и перевел взгляд на его руки, в одной из которых он держал куклу Сайто.
  
   -Ойя!
  
   Блондин заметил что-то странное в виде этого человека и немного нагнулся вперед, держась за поручни. Что-то жуткое, мрачное, зловещее, навевающее страх. Он скривился, однако взгляд не отвел. Что-то в его мрачном виде привлекало, что-то загадочное и необычное. Внезапно незнакомец поднял голову, и мальчишка встретился с холодным, проживающим насквозь, оценивающим взглядом голубых глаз. Такой бы взгляд был у снайпера, и от этого по коже у него пробежали мурашки. Стало...страшно. Впервые за столько лет он испугался, а на его запястьях снова выступила кровь, просачиваясь сквозь бинты.
  
   -Как тебя зовут? - внезапно произнес мужчина, снова глядя на Юкимуру, который уже хотел забрать игрушку.
  
   -Э-э-э, меня? - он посмотрел на брюнета, указывая пальцем на себя.
  
   -Тебя.
  
   -Юкимура. Шинпачи Юкимура.
  
   -Хорошо, Юкимура, - он кивнул, отдавая вещь. - Следи за своими вещами внимательнее.
  
   -Оригато, - кинул мальчишка, когда мужчина проходил мимо.
  
   . . .
  
  "Клон попросту растворился в воздухе, оставив после себя клубы дыма и характерное...
   Пуф!
   Какаши не верящие смотрел на то место, где только что "Обито" воткнули кунай в спину. Клон. Это засранец использовал клон! Вот за это он его и ненавидит, почему надо быть таким...непредсказуемым?!
  
   Однако он так отвлекся на Учиха, что забыл о собственной безопасности. Какая беспечность! Хатаке обернулся. Над ним возвышалась Канаме. На его лице играла улыбка, нет, усмешка, оскал. Оскал дикого зверя, который поймал свою жертву. В руке блеснуло оружие, и Какаши узнал в нем его собственный Хакко Чакра То. Какая ирония. Быть убитым...своим же клинком.
  
   Чувство безысходности. Иногда оно слишком уж отчетливо проявляет себя. И фраза "В любой ситуации есть выход" тогда кажется глупой и бесполезной. Что мог сделать Какаши в таком положении? Ничего.
   Однако...однако он мог надеяться, надеяться на помощь, но он потерял эту надежду. И в этом отчасти виноват Сакумо, если бы он знал, что его самоубийство заставит сына потерять надежду в лучшее так рано, то, возможно, он бы огорчился, наполовину из-за слабости сына, наполовину - из-за своей. Наверное, эта слабость тоже передается от отца сыну, словно этот клинок в руках Канаме.
  
   Он замахнулся.
  
   Какаши ничего не почувствовал, сначала он даже подумал, что это сон, потом ему показалось, что его кто-то спас, однако это было не так.
  
   Бордовая жидкость стекала по его правому предплечью, медленно спиваясь немощного подсохшей на том же плече мальчишки. И хотя боли не было, но вместо нее был шок. Хатаке и сам не знал, почему его тело отреагировало на этот удар так. Может, потому, что клинок принадлежал его клану, а, может, это просто защитная реакция организма...
  
   -Получи и распишись!!
  
   Это был голос Обито. Однако Хатаке не особо понимал, откуда он звучал. Слева, справа, а может быть вообще откуда-нибудь сверху. Он только видел, как лицо противника расплылось, и Канаме исчез из виду, а несколько сюрикенов впилось в дерево поверх головы Какаши.
  
   "Придурок, он же мог...попасть в меня. Точно идиот".
  
   -Хатаке, перестань прохлаждался!! Я тут что, один должен все это говно разгребать?!
  
   -Эй, малой! Что ноги надоели? Или запасная голова появилась?! Молись, чтобы так, иначе тебе не сдобровать!!
  
   Какаши слышал его уже не так четко из-за звона в ушах, однако смог различить просьбу. Обито просил не оставлять его одного, потому что он сам понимал, что с двумя он точно не справится. Кровь хлынула ему в голову и он в мгновение преобразился, будто протрезвел с похмелья. Какаши медленно поднялся на ноги, упираясь спиной в кору дерева.
  
   -Поменяемся противниками. Та девка...она обладает стихией земли, а этот парень...я возьму его на себя. Главное, ты справишься с ней, Какаши? Какаши? - Учиха взглянул на товарища, который с приглушенным стоном вынул клинок из своего плеча и теперь учащенно дышал. Кровь текла из него нескончаемым потоком, и мальчишке стало страшно. Страшно, что он сможет увидеть, как умирает его товарищ. Его дед частенько рассказывал ему о его славных сражениях во время Второй Мировой, о потерях в его команде и о умирающих на руках друзьях. И Обито завороженно слушал, мечтая побывать на поле боя, следя за противником с помощью Шарингана. А сейчас, сейчас ему было страшно даже подумать о том, что Хатаке может умереть. Может, он и гений, но Какаши тоже смертен.
  
   -Не хватало мне еще слушать твоих наставлений, - и хотя Обито била мелькая дрожь, и кунай в его руке едва заметно трясся, он все равно улыбнулся. Улыбнулся, потому что это его знакомый Хатаке Какаши, которого он знал.
  
   -Если я надеру задницу этому придурку раньше, чем ты сделаешь ту бабу, то с тебя обед в Ичераку рамен! - брюнет указал на него пальцем и еще раз улыбнулся. Вот чего ему не хватало, этого чувства, чувства сопернечиства.
  
   -Заметано.
  
   И Какаши спрыгнул вниз, на землю, недовольно жмурясь от боли в плече, за которое он держался своей здоровой рукой. Обито кивнул, ну что ж, он не проиграет, ведь такой шанс выпадает раз в жизни, может, он и был рискованным, однако он стоил того.
  
   "Удачи тебе, Какаши".
  
   "Ты просто не имеешь права проиграть".
  
   -Так-так-так, и что это тут у нас? Полудохлый сопляк? - голос девушки раздался за спиной мальчишки, в метрах пяти от него. Какаши тут же обернулся, наблюдая за бездействующим противником. -Эй, Канаме! С хрена ли ты забрал у меня мальчишку?! Мы не договаривались на такой обмен!
  
   -Эй, не стоит... - Хатаке внезапно исчез и показался уже перед девушкой, пытаясь рассечь ее пополам клинком, но та с ловкостью отпрыгнула. -...меня недооценивать.
  
   -Конечно, как же я могла недооценивать сопляка, что лишился своей правой руки и большего запаса чакры... Ну все, мне не жить.
  
   "Она тоже...не воспринимает меня в серьез. Они оба...играют в какую-то игру... Ну тогда, пора стать тем, кто устанавливает правила в этой игре".
  
   Итачи схватил Чакра То крепче и быстро начал вычислять. Его чакры хватит от силы минут на двадцать, если он будет ее тратить, да и то он не уверен, что он сможет протянуть эти двадцать минут в таком-то состоянии. Если подумать, то какие у него есть преимущества? Эффект неожиданности? Скорость? Чидори? Обито сказал, что она владеет стихией земли. А еще она любит играть. Играть, так играть, решил Какаши, она будет играть в свою игру, а он - в свою, только вот...в его игре, кукловодом будет он сам, а Кагаме окажется его куклой, что исполнит свое предназначение.
  
   План готов, осталось только открыть занавес...
  
   -Ой! - они выкрикнули это одновременно, в один голос, и каждый потянулся за игральными карточками, что выпали из чьей-то сумки, они были немного заляпаны кровью, однако ценности для заядлых коллекционеров не потеряла. И когда они оба столкнулись лбами, потянувшись за одной и той же карточкой, они снова в голос произнесли:
  
   -Ауч!
  
   Внезапно для обоих дошла вся комичность этой ситуации и противники отпрыгнули от ветки дерева, где остались злополучные карты, что выпали из сумки Обито, когда Канаме порезал ее при прыжке, за что он и получил царапину на щеке.
  
   -Это еще ничего не значит... Хватит повторять за мной!!
  
   Учиха ревниво взглянул на свои новые карты, которые купил совсем недавно. Какаши дорого это обойдется, если хотя бы одна из них потеряется. Потом он поглядел на шатена, который по чистой случайности тоже рассматривал его карты, и начал складывать печати. Чисто инстинктивно, не думая, просто руки сами собой сложились в Тигра.
  
   -Катон: Руюка но Дзютсу*!
  
   Канаме заметил опасность лишь тогда, когда какое-то животное из чакры и огня было совсем близко от него. Тогда парень отпрянул в стонору, однако спастись полностью все же не удалось, часть руки и левый бок все же задело, и теперь кожу неприятно щипало.
  
   -Ах ты, падла! Закуси!! - Птица, Вол, Баран, Дракон, Кролик, Собака, Лошадь, - Казе но Яиба*!
  
   Вокруг Учиха началось формироваться что-то быстрое, едва заметное и...очень острое. Поток ветра, как догадался мальчишка, резал его со всех сторон. Небольшие царапины, на икрах, бедрах, спине, груди, руках, лице, везде, где только мог достать ветер, виднелись бордовые капельки едва просачивающейся сквозь щели крови.
  
   Обито с силой разрезал ветреную завесу, выплескивая наружу поток чакры. Но было уже поздно, Канаме, в руке которого уже концентрировалась Чакра для удара, несся на него.
  
   -Надешико-Рю Коха Репукен*!
  
   "Пора!"
  
   Мало кто знал, однако у Обито был свой козырь в кармане. В отличии от многих Учиха он ставил больший упор на огненные техники их клана, а не на Шаринган. А потому он смог выучить одну сложную технику, которая могла помочь мальчишки примерно в таких случаях.
  
   Учиха со всей силы оттолкнулся от ветки и сложил несколько печатей. И только когда послышался треск дерева, Канаме понял, что просчитался. Что он ошибся.
  
   -Ксо!
  
   -Катон: Хибасшири*!!
  
   Поток огня, словно молния, побежал по воздуху точно в шатена. Ему не отвертеться, не выкрутиться, ни увернуться, инерция не позволяет, главное, это, чтобы он не успел, не успел применить...
  
   Пуф!
  
   Техника замены.
  
   -Ксо! - Обито приземлился на ветку и тут же скрылся в листве. Царапины неприятно ныли, а запас чакры заметно истощился. Но радовало хотя бы то, что у противники тоже не все так уж и гладко. Учиха держится, и это хорошо. Он просто не может проиграть, ведь Какаши противостоять той девке на грани обморока.
  
   "Только бы он победил!"
  
   Какаши оглянулся, его клон смотрел на него такими же темными глазами, и они, понимая все без слов, кивнули друг другу. Нужно просто найти момент.
  
   -Дотон: Досекидаке*!!
  
   Хатаке отпрыгнул назад. На месте, где он только что стоял, появилось четыре огромных земляных шипа. Да, ему бы не поздоровилось, если бы он там остался, эта девушка момента не теряет, надо следить за ней в оба глаза.
  
   -И не надейся, что это конец! - Лошадь, Собака, Птица, Бык, Змея, - Дотон: Досекирую*!!
  
   Земля внезапно отдалилась от самой земли и начала приобретать свою собственную форму. Форму дракона. Он снова несся на Какаши. Однако тот не стал особо мучится, поэтому...
  
   Пуф!
  
   Земля поглотила простое корявое полено с сучком. Кагаме разозлилась. Так как он смеет?! Этот мелкий недоумок, который, небось, еще не исполнил ни одной важной миссии и теперь выпендривается, как он смеет над ней издеваться?! Она сжала кулаки. Этот пацан не понял, на кого нарвался.
  
   -Что, решил поиграть? Ла-а-адненько, поигра-а-аем.
  
   Она усмехнулась, далеко это мальчишка не уйдет. Что ж, она будет надеяться на то, что его не придавит один из валунов, иначе будет скучно, да и вообще слишком уж быстро она выиграет. Девушка подняла руки перед собой и начала складывать печати. Свинья. Собака. Птица. Обезьяна. Овца.
  
   -Дотон: Уитенпен*!!
  
   Их было штук тридцать, если не сорок, а то и все пятьдесят гигантских валунов, которые призвала Кагаме. Они с грохотом падали на землю, и та дрожала под их тяжестью. Хатаке уворачивался, и хотя рука нещадно болела и уже начала неметь, он все же надеялся на лучшее, уходя от очередного камня-переростка.
  
   -Зачем вы это делаете? - внезапно заговорил мальчишка, становясь на один из призванных девушкой булыжников. Напротив него встала Кагаме, с интересом и надменностью, присущей таким людям как она, глядя на него.
  
   -Зачем? Считай, что это наша жизнь, - она усмехнулась и незаметно вздрогнула от нахлынувшей усталости. Шатенка всегда тратила много чакры за короткий срок, потому с ней в паре и был Канаме, который добивал противника своими ветреными техниками. Но сегодня им пришлось разделиться. А потому девушке было как-то непривычно от того, что бой еще не окончен. Хотя вместе с тем она ощущала нечто вроде наслаждения, наслаждения битвой.
  
   -А вы не пробовали жить по-другому?
  
   -А если и так, то что с того?
  
   -Тогда почему? - Какаши посмотрел на нее, как-то непривычно осознавать то, что эта девушка тоже когда-то была безобидным ребенком, как и он и все остальные люди. Как она докатилась то такого?
  
   -Жизнь такая, - огрызнулась девушка, уже с некой яростью глядя на Какаши. -Кто-то живет тем, что помогает людям жить, а кто-то тем, что помогает отправиться им на тот свет. Нам повезло меньше, потому-то мы есть те, кто мы сейчас. Все могло измениться и на моем месте оказался бы ты.
  
   -Не оказался.
  
   Кагаме усмехнулась. Ну да, как же. Он у нас всевидящий. Все люди равны перед миром, шиноби - тоже убийцы, просто они скрывают и не признают этого, прикрываясь благородством и честью. И единственное, что отличает ниндзя от них, убийц, это то, что они осознают это. Может, это грязно, нисколько, ужасно... Но пусть так, ибо не осознавать этого - еще ужасней.
  
   -Ну все, хватит трепаться, - в ее руках был простой камень, который начал медленно растекаться и менять форму. Длинней, длинней, в конце концов, из простого булыжника Кагаме сделала копье. Такое может сделать хорошую дырку в твоей груди и не сломаться. - Пора заканчивать.
  
   -И все же ты не права.
  
   -Захлопнись!
  
   -Быть последней сволочью или героем - это твой собственный выбор. Всегда есть выход.
  
   -Ты сам не веришь в то, что говоришь, - она взглянула в темные глаза Хатаке, который все также спокойно смотрел на нее. Она видела в них что-то. Точно видела. Но что? Кагаме не знала, с чем сравнить это чувство, потому что сравнивать было не с чем. И все же что-то проскользнуло в глазах этого пацана, и она это заметила.
  
   А в глазах у него была жалость. Он и сам не понимал, почему именно она. Однако тот факт, что это была жалость, был настолько очевиден, что хотелось удариться головой.
  
   - Не верю. Потому что шиноби не положено надеяться на кого-то кроме себя самого. Однако ты не шиноби.
  
   -Да заткнешься ты или нет?! - он вдруг подпрыгнула, высоко подпрыгнула. Так высоко, что Итачи успел создать Раикири. Режущий звук электричества раз несся по лесу.
  
   -Райден*!! - когда девушка уже дошла до Хатаке, то его клон уже успел зайти с другой стороны. Молния была яркой. Это все, что тогда запомнила Кагаме.
  
   Копье было острым. Это все, что запомнил Хатаке.
  
   . . .
  
   Какаши даже не удивился, когда он увидел перед собой изнуренного Обито, сидящего над костром и нервно глядевшего на свои руки. Минато видно не было, а Рин уже спала. Они все же смогли победить, что ж, славно, очень славно...
  
   -Хатаке? - как-то бесцветно спросил Учиха, глядя на него, сжимая и разжиматься ладони.
  
   -Сколько... - прохрипел мальчишка и сам удивился своему хрипу. Голова тут же заболела, однако он проигнорировал боль и сел, пошатываясь и стараясь не держаться за...вообще ни за что.
  
   -Два дня. Ты долго не просыпался, я было уже подумал, что ты умер, - здесь Обито как-то странно усмехнулся и продолжил, - но Рин сказала, что все с тобой будет в порядке, так что пришлось отменять твои похороны.
  
   Какаши промолчал, ему было сейчас не до сарказма Обито. Два дня. Что произошло за эти два дня? Они доставили свиток? Или все это время сенсей и остальные ждали его пробуждения? И жив ли Минато вообще? Хотя что это за мысли? Конечно жив. Это вам не генин. Намикадзе - ученик одного из Санинов, невозможно, чтобы он так глупо погиб.
  
   -Эй, Хатаке, - от голоса товарища он вздрогнул, но в его сторону не посмотрел, а Обито продолжил, - послушай меня хоть раз и ответь. Честно ответь, ладно?
  
   Какаши не кивнул , а Учиха не посмотрел на него.
  
   -Представь, что твои руки по локоть в крови... - он посмотрел на свои ладони и снова сжал их, - а теперь представь, как ты этими руками убиваешь сотни, нет, даже сотни тысяч человек... Что ты чувствуешь?... Страх?... Наслаждение? ... Или же ненависть? - Обито обнял себя за плечи и судорожно выдохнул. Он убил человека. А ведь он не так уж и сильно отличался от него самого. Он тоже любит собирать карточки любимых кинозвезд и игр. Он тоже жил. У него тоже были родители и даже была сестра. А теперь его нет и его сестры тоже нет. Тогда он плакал, потому что было грустно, и потому что страшно.
  
   -Ничего, - внезапно произнес Какаши, и Учиха вздрогнул. -Ничего я не чувствую.
  
   -Понятно, - хмуро произнес брюнет, наклоняя голову так, чтобы челка скрыла его глаза.
  
   -Понятно, - повторил он и сжал плечи сильней. Нет, Какаши не изменился. И не изменится. И Обито стало больно, больно, потому что он совсем не знал своего товарища. Потому что хотел превзойти того, кому совершенно все равно убьет он одного или тысячу. Потому что страшно, страшно оттого, что перед ним мог сидеть убийца. Спокойный и хладнокровный убийца.
  
   -Все понятно, - еще раз произнес он. И Какаши вдруг что-то почувствовал у себя внутри. Что-то у него треснуло. Надорвалось. Надломилось. Сломалось. И ему стало как-то не по себе после этого. Он тогда еще не знал, что это было...
  
   А было это мировоззрение.
  
   . . .
  
   -Какаши-кун? Все в порядке? Последнее время ты слишком...печальный... - Рин посмотрела в глаза напарнику, и он, наконец, обратил на нее внимание.
  
   Нохара еще вчера заметила, что Хатаке странно себя ведет. Все время где-то пребывает, часто смотрит в одну точку, совсем ничего не ест. Вообще такое состояние было для него уже нормой, но девчонка еще никак не могла привыкнуть к этому. Да она сама тоже чувствовала себя также...паршиво. Сейчас не хотелось ничего, кроме того, как взять и спрыгнуть со скалы, и, желательно, разбиться, на смерть.
  
   -Да. Просто...задумался над прошлым.
  
   Рин замолчала. Она знала , что прошлое - больная тема Какаши, да и самой ей не в радость вспоминать те моменты жизни. Казалось, что Минато-сенсей снова рядом и также, как и всегда улыбается, глядя на то, как Обито и Какаши спорят, точнее, спорит Обито. На глаза сразу наворачиваются слезы. Больше она не услышит этот крик "Рин!!" и не увидит добрые глаза сенсея. Больше никто не будет кричать, и ей теперь некого мирить с Какаши. Никто не скажет, что их следующая миссия им понравится, и никто не по треплет их по волосам. Никто не крикнет "я стану Хокаге!", и уже никто не станет дарить ей простые безделушки просто так. Потому что их больше нет. Больше нет Намикадзе Минато. Нет Учиха Обито. Нет их команды.
  
   -Пойдем, кажется, Хокаге просил нас подойти.
  
   . . .
  
   В кабинете Третьего стоял только Хатаке, присутствие Рин тут не требовалось. А потому старик съедал мозг только мальчишке, который стойко выслуживался всю речь Сарутоби от корки до корки.
  
   -Какаши, я хочу, чтобы ты все узнал об этом человеке. Все, - Хирузен выпустил дым изо рта и пододвинул к совсем молодому джонину фотографию мужчины в шляпе.
  
   -Его называют кира, - продолжал Сарутоби, покусавшая кончик трубки, - настоящего имени никто не знает. Не нравится мне он, а еще больше не нравится то, что он в Конохе. Вычесли его. Проследить за ним. Узнай, кто он. И если выдастся момент, то хватай его. Ты должен привести его ко мне...живым или мертвым.
  
   -Хай.
  
   Хатаке еще раз посмотрел на фотографию и отметил для себя, что у этого человека очень пронзительные глаза. А еще, судя по всему, он очень проницателен. И за ним будет не просто следить. И, скорее всего, он знает, что за ним следят.
  
   "И он убийца", - подумал он. И ему стало не по себе.
  
   *キラー (Kirā) - переводится как убийца.
   *Гармония и любовь в японском языке читаются одинаково Ai, однако пишутся по-разному.
   *Katon: Gōryūka no Jutsu (Стиль огня: техника огненного дракона)
   Пользователь выдыхает огромный столб пламени, принимающий облик дракона.
   *Kaze no Yaiba (Меч ветра)
   Вокруг противника образуется вихрь, который режет его на части.
   *Nadeshiko-Ryū Kōha Reppūken (Техника удара ревущего урагана)
   Пользователь концентрирует чакру в руке, а затем выпускает её в виде незримой воздушной волны, нанося оппоненту повреждения.
   *Katon: Hibashiri (Стиль огня: техника неистового пламени)
   Поток огня, из которого вы можете сформировать пламя любой формы - проще всего кольцевой, которым можно окружить и сжечь ваших противников.
   *Doton: Dosekidake (Стиль земли: земляные шипы)
   Пользователь пронзает противника четырьмя каменными шипами.
   *Doton: Dosekiryū (Стиль земли: земляной дракон)
   Пользователь создаёт дракона из земли, который атакует противников.
   *Doton: Uitenpen (Стиль земли: колесо фортуны)
   Эта способность представляет собой комбинацию Техники призыва и стихии Земли. Пользователь призывает большое количество каменных пород в область гигантского каньона, которые будут использоваться для других техник. Пользователь может использовать свою чакру, чтобы изменить размер каменных образований, что важно для внезапных атак.
   *Raiden (Двойная молния)
   Пользователь, предварительно создав клона, одновременно с ним создаёт в руке электрический заряд, затем клон и оригинал соединяют их, образуя подобие цепи.
  Техника двенадцатая. "Самый страшный грех"
   -Итачи-ча-а-ан... - утро. Больница. Мальчишка, мешающий спать больным и врачам, которые, буквально, спят на работе, - Итачи-ча-а-ан...
  
   Тихий шепот... Он боится, хотя скорее, волнуется предстоящей встречи с другом. Вообще он чувствовал что-то нехорошее, будто произойдет что-то плохое, и от этого у него болела голова. Однако Шинпачи пытался этого не замечать, ведь он специально не спал всю ночь, чтобы уйти от всевидящего Сайто. Интересно, как он отреагировал на письмо? Наверное, никак. Это же Итачи. Это спокойный человек, которого ничто...
  
   Почему-то Юкимуре тут же вспомнился тот день, в больнице, когда Итачи смотрел на него с ненавистью; и тот, когда он сказал, что ему не нужна его помощь; и тот, когда избил; и последний,...когда они виделись с ним последний раз, и когда Учиха пришел в себя.
  
   Он вздрогнул. Голова заболела еще сильней, и мальчишка недовольно поморщился. Ойя, не к добру это. Не к добру. Он взялся за ручку двери, делая глубокий выдох и отгоняя от себя все плохие мысли.
  
   Динь-динь...
  
   -Итачи-чан?
  
   Он ожидал увидеть злого Итачи. Хмурого Итачи. Задумчивого Итачи. Спящего Итачи, в конце концов. Однако то, что он увидел повергло его в шок, который больше походил на ступор. Перед Юкимурой была палата. Точнее, больничная палата. А еще точнее, ПУСТАЯ больничная палата.
  
   -А-э-э... Итачи-чан, ты здесь?
  
   Мальчишка подумал, что спутал палаты, поэтому закрыл дверь и внимательно посмотрел на номер. С-13. Не, не спутал, тогда... Тогда где Учиха? Его че, выписали что ли? Шинпачи почесал затылок. Мда...
  
   -Ойя, ошибочка вышла...
  
   Он уже хотел подумать об очередном невезении и вернуться домой - домой, это слово так и ласкало слух. Однако... Однако тут Юкимура подумал о том, что если Итачи выписали уже давно, тогда, получается, письмо Хана ему не передала. А из этого выходит, что Учиха ничего не читал. А это...грустно?
  
   Юкимура даже удивился тому, что он, ни как обычно огорчился, - огорчение уже вошло у него в привычку - он ничего не почувствовал. В смысле, вообще ничего. Ни грусти, ни тоски, ни разочарования, будто это было и не так уж и важно. Не важно. По сути, да. Не важно. Совершенно не важно, прочел ли Итачи это письмо или нет, все равно, независимо от обстоятельств, он, Юкимура, поможет ему.
  
   Мальчишка кивнул сам себе. Да, чего бы этого не стоило. Да, чтобы ни случилось. Да, это его цель. В каком-то порыве энтузиазма он пошел по коридору, оставляя позади палату...
  
   Он даже и не заметил, что через несколько секунд, после того, как он свернул за угол, появился сам Итачи, направлялись в свою палату вместе с какими-то документами. Он выписывался, и ему несказанно повезло, что он оказался в "то" время в "том" месте. Учиха остановился посреди палаты. Ему осталось только забрать вещи и снова преступить к занятиям, однако, не перенапрягаться, как сказала врач.
  
   Брюнет огляделся, и его взгляд упал на ручку двери, где болтались колокольчики Юкимуры, точнее, уже его колокольчики. Впрочем, это была единственная вещь, которая принадлежала Итачи, больше у него здесь ничего не было. Не долго подумав, мальчишка подошел к двери и...
  
   Динь-динь...
  
   Все же он не смог их оставить здесь, будут еще мешать больным... В конце концов, хотя бы это он может себе позволить. Хотя бы как память...
  
   Он сжал руку с колокольчиками.
  
   Динь...
  
  "Просто потому, что мне не все равно".
  
   "Шесть дней".
  
   За эти шесть...даже уже пять дней ему придется сделать то, что Итачи никогда еще не делал в жизни. Ему придется сделать выбор. Один из очень важных выборов на своем пути. И он будет далеко не последний.
  
   "Как глупо..."
  
   Что ж, отсчет начался... Пора решать.
  
   . . .
  
   -Нии-сан!
  
   Радостный вопль Саске как-то выбил его из колеи. Итачи даже не смог понять, когда он оказался на полу, и как сильно он ударился головой. Саске был определенно рад его видеть. Еще бы! Старший брат наконец-то выздоровел. А еще он будет отдыхать дня три дома, следовательно, Саске сможет побыть с братом хотя бы какое-то время.
  
   Последние дни аники был сам не свой, и мальчик это замечал. Замечал, какие грустные глаза были у старшего брата, когда они навещали его с Микото. Замечал, как он не сразу отвечал на вопросы матери о его здоровье. А на обеспокоенное "ты себя плохо чувствуешь, Итачи?", он зарывался рукой в волосы и лишь отвечал, что он устал. И тогда они уходили. И Саске видел, как тошно и вымученно вздыхает его брат. Видел и не понимал. Может, будь он старше на несколько лет, то, возможно, он бы понял, в чем дело. Однако Саске не понимал. И ему оставалось только вопросительно глядеть на Итачи, как бы спрашивая у него "что с тобой, нии-сан?".
  
   -Саске.
  
   Снова. Снова этот странный вздох, что так не нравился мальчику. И от этого он только уткнулся ему куда-то в плечо. Холодная, не прохладная, как обычно это бывало, а именно холодная рука, как почувствовал Саске, коснулась до его затылка и чуть взъерошила волосы. Возможно, не спрячь он лицо, брат бы снова щелкнул его по лбу, однако Саске не догадывался об этом, чувствуя жуткий холод Итачи. Что с ним случилось? Почему он потерял свою привычную улыбку, с которой он встречал его? Куда делось его тепло? Что случилось с его братом?
  
   Сейчас на месте Итачи был не Итачи, а кто-то другой. Совершенно незнакомый. Казалось, это даже не человек, а какой-то ходячий труп, что "ожил" только по ошибке. У него нет ни разума, ни воли, ни желания, как это бывает у зомби. Сейчас он чем-то напоминал куклу, которой девчонки, в возрасте Саске, играют у себя дома. Бездушную куклу. С пустыми глазами. Из него словно выпили всю жизнь, как москиты выпивают кровь из животных.
  
   Динь-динь.
  
   Саске обернулся, все еще держа брата за одежду. У Итачи во второй руке были колокольчики. Простые колокольчики. Однако гений Учиха следил за ними неотрывно, хотя и также безжизненно. Мальчик тоже посмотрел на них, пытаясь увидеть в этом куске металла то, что видит в нем брат, однако...
  
   Динь-динь.
  
   ...он ничего не видел. Колокольчик как колокольчик. Что в нем особенного? Да и что в нем может быть особенного? Да, кстати, а откуда он у Итачи? Однако Саске не думал об этом долго. Ему вдруг стал интересен этот странный звук. Он был таким мелодичным, живым, по сравнению с Итачи, что мальчику захотелось до него дотронуться.
  
   И он дотронулся.
  
   Динь-динь.
  
   Пальцы брата не сильно держали тонкую нитку, из-за чего отото легко мог взять игрушку себе и еще раз...
  
   Динь-динь.
  
   Саске дернул за нитку еще раз.
   А потом еще.
   И еще.
   И еще.
  
   Динь...
  
   Мальчик перевел взгляд на лицо Итачи и замер. Он все еще смотрел на свою руку, где у него были колокольчики. И от этого взгляда у Саске по спине побежали мурашки. Он вдруг почувствовал обычный липкий страх, что заставлял его приходить в комнату брата по ночам, или просить Микото посидеть рядом с ним, или просто накрываться одеялом с головой. Что-то испугало его в этом взгляде, хотя что именно он не знал, точнее, не понимал. И если бы мальчик был бы чуть взрослее, то он бы понял, что сейчас у его брата точно такой же взгляд, как у человека, у которого только что остановилось сердце.
  
   Он бы подумал, что его брат... умер.
  
   -Что случилось, нии-сан? Нии-сан? - Саске дотронулся своей детской рукой до его щеки.
  
   Итачи внезапно так неожиданно дернулся, словно его душу с того света вернули. Отчего мальчик отшатнулся назад и, запутавшись в ногах, упал на пол.
  
   Что на него нашло? Что за ужасное чувство. По телу тут же пробежал ледяной холод, и он вздрогнул. Он...отвлекся? Итачи провел тыльной стороной руки по лбу и заметил возле себя постороннее движение. Резко, даже слишком резко, повернув голову, он увидел Саске, который уже был чуть ли не готов к удару. От этого мальчишка облегченно выдохнул и улыбнулся.
  
   Глупый братик.
  
   -Саске, - выдохнул он и, заметив, что младший уже забрал его колокольчики, протянул руку, как бы прося, чтобы тот из вернул.
  
   Мальчик медленно протянул руку и отпустил нитку. Колокольчики упали прямо в ладонь Учиха. Итачи бережно сжал их и поднялся на ноги. Тело немного ныло от неудобной позы, в которой он лежал...а сколько он тут пролежал? Но долго мальчишка не думал об этом, так как все это было слишком странно и непонятно, впрочем, как и всегда. Естественно под этим "всегда" имелось последние две недели, даже больше.
  
   Он протянул брату руку и помог тому подняться с пола.
  
   -Нии-сан, - Итачи обернулся. Саске стоял, опустив голову. -Можно, мне с тобой?
  
   Он снова улыбнулся.
  
   -Конечно.
  
   . . .
  
   Асума, как обычно, курил чужие сигареты, которые он благополучно "одолжил" у одного из джонинов. Какаши, как обычно, опаздывал, даже и не верится, что было время, когда этот парень приходил вовремя. Им обоим была поручена миссия. Миссия по поимке, как там его,... киры. Сарутоби был не слишком этому рад, ему не нравились такие задание со слежкой, особенно в своей деревне. От этого казалось, что Коноха уязвима, что ее может разрушить любой, как тогда, два года назад. Брюнет поморщился, толи от сигарет, толи от воспоминаний.
  
   Послышался шорох. Какаши спрыгнул с крыши.
  
   -Нашел?
  
   -Нашел, - подтвердил Хатаке, мельком взглянув на сигарету. И когда это он успел начать курить? Впрочем, Хатаке пропустил этот момент, как и последние два года. Ему было не до того, и даже Рин его не волновала. Какое-то отстраненное ощущение, будто ты и вовсе не существуешь. Он прожил так пару лет, а сейчас более-менее "оправился". Он словно был болен и только недавно вылечился, поэтому все для него теперь ново.
  
   Какаши не помнил, когда в последний раз видел Сарутоби так, как видит его сейчас. То есть, когда он последний раз смотрел на него осмысленно. Давно, очень давно.
  
   -Ну, выкладывай, - брюнет кинул окурок на землю и потушил его ногой.
  
   -Он назвался Даичи. Такахаси Даичи. По крайней мере, так он записан в гостинице.
  
   -Лжет, - спокойно произнес он.
  
   -Лжет, - согласился Какаши, и они оба двинулись по переулку.
  
   -И что такому как он могло понадобится здесь? В Конохе? - Сарутоби посмотрел на своего напарника. Он знал, что Какаши ответит, хотя и задал этот вопрос так, чисто для того, чтобы поддержать тему, потому что идти молча с кем-то он не мог, особенно, если этот кто-то - Хатаке Какаши.
  
   -Не знаю.
  
   В глазах у Асумы проскользнуло удивление. Сам Хатаке Какаши что-то не знает! Значит, этот парень не так уж и прост.
  
   "Особенно его глаза".
  
   От воспоминаний о взгляде "Даичи" у него пробежались мурашки по коже. Он еще никогда не встречал таких людей, которые могли так смотреть. Казалось, что этот взгляд у него был с рождения, словно он с кровью матери передался ему. И от этого Сарутоби становилось не по себе. Вряд ли человек с таким взглядом простой шпион или что-то вроде того. Он опасен. И этой опасностью от него веет за километр.
  
   -Он уже знает, что мы за ним следим.
  
   -Тогда, почему...
  
   -Я тоже думаю, почему. Почему он не пытается скрыться? ...Чего же он хочет? - Асума бы мог предположить, что вопрос не был риторическим, однако он все равно бы не счел нужным отвечать на него. Потому что он и сам не знал ответа. А думать над ним - заведомо в пустую потратить время.
  
   -Какаши, как думаешь, мы его сможем взять? - не то, чтобы он сомневался в своих силах, или, тем более, в силах Хатаке... Просто он сомневался в слабости их противника, ведь рано или поздно им все равно придется с ним сразиться, и он очень сомневался, что они выиграют...
  
   -А ты сможешь убить?
  
   -Что за вопрос?
  
   -Живым мы его не возьмем. Только мертвым.
  
   -С чего ты это взял?
  
   -Предчувствие.
  
   Асума немного помолчал, подумав над тем, что если кто из них и будет убивать киру, так это Какаши. Просто Какаши не будет думать в отличии от него самого. И этим они отличались, Какаши на каждой миссии поступал так, как он хотел. Если захочет, он оставит противнику жизнь. Не захочет - заберет ее силой.
  
   -И что еще тебе говорит твое предчувствие? - он посмотрел на него серьезно. Без насмешки. Без сарказма. Хотя без этого его фраза звучала бы как-то смешно.
  
   -Что это еще далеко не все, так что мы познакомимся с нашим загадочным другом намного ближе.
  
   Не нравилось ему это все. Все слишком уж загадочно и непонятно. И от этого все становится слишком глупо и нелепо. Он потянулся за очередной сигаретой, как вдруг Хатаке легонько толкнул его локтем и указал на какую-то черную фигуру в толпе. В фигуре Сарутоби признал их "загадочного друга", что не спеша шел в сторону одного из кафе, оно и понятно, время завтрака, у обычных людей. Но у обоих подростков возникло столько подозрений и гипотез, что любой следователь в нашем мире бы позавидовал такой мнительности...
  
   -Ты будешь приманкой.
  
   Сначала он подумал, что это говорят ему, однако когда Асума увидел, что Хатаке держит за локоть какого-то мальчишку - или это была девчонка? -, то у него словно камень с плеч упал. Однако вопрос вылетел изо рта сам по себе:
  
   -Что?
  
   . . .
  
   -Что? - спросил Юкимура, глядя на какого-то парня в маске. На этот раз он точно ничего не делал. Просто шел домой. Ну, подумаешь, задумался малость, с кем не бывает. Он этого чувака вообще впервые в жизни видит, так что ничего плохого он ему сделать не мог. Может, кто-нибудь уговорил этих двоих заняться Юкимурой, а про приманку это типа такой пароль...
  
   В общем, у Шинпачи были разные догадки на счет своей новой неудачи, но ни одна из них не была близка к правде. Он перебрал всех: от кредиторов отца до кредиторов Наги, от его неизвестных врагов до анонимных психопатов-убийц. Ему пришла даже мысль, что эти оба не с этой планеты. За ней прицепилась та, что Юкимура на самом деле важная шишка, и вскоре он будет богатым. Короче, че только он себе там не навыдумывал с одной только фразы Хатаке.
  
   -Заработать хочешь? - внезапно произнес Какаши, все еще сжимая плечо мальчишки. Юкимура задумался. Все его мечты о счастливом будущем в собственном дворце поползли к чертям. Однако этот парень предложил деньги, заработать деньги. А работать Шинпачи не любил. Хотя голодать он не любил еще больше. К слову, со вчерашнего дня, когда он потратил все на Сайто и Токуму, у него осталось только двадцать восемь иен. Не густо, ну, хотя бы можно купить...молока...если можно...
  
   -Хочу, - согласился паренек, вспоминая то кладбище жирных крыс у себя в холодильнике.
  
   -Тогда помоги нам поймать вон того мужчину, - Какаши указал на темную фигуру в шляпе. Хм, шляпа...Где-то Юкимура уже ее видел, но вот, где...
  
   -И-и что мне ему сказать? - Шинпачи обернулся, когда Хатаке отпустил его руку и подтолкнул его в сторону киры.
  
   -Все, что угодно.
  
   -В смысле? - Юкимура перевел взгляд на спокойного брюнета, что с безразличным видом достал сигареты и...закурил. Асума взглянул на встревоженного мальчишку и, улыбнувшись, подмигнул ему, на что Юкимура тут же перевел взгляд на Какаши.
  
   -Без смысла. Делай все, что хочешь, однако сделай так, чтобы ты все время находился возле него.
  
   Шинпачи посмотрел на него, как на идиота. Его взгляд а-ля: "Ты придурок?" говорил сам за себя. Однако Какаши не замечал его, напряженно наблюдая за мужчиной, стараясь не упустить его из виду. Ему и самому не хотелось посылать на эту роль именно его, уж лучше Рин, она хотя бы шиноби и знает как втираться в доверие, да у нее сам вид вызывает доверие. Хотя, конечно, у Юкимуры тоже, хотя бы взять в расчет его внешность... Но все же он вызывает и недоверие по отношению к его силе, чёто как-то не верится, что он сможет сделать все то, о чем его попросил Какаши. Нет, Хатаке бы мог, конечно, отпустить Шинпачи и найти другую приманку, более надежную, в любом другом случае. В другом, но не в этом. Этот "Даичи" уже знает, что за ним наблюдают и, возможно, даже знает, кто это. Поэтому лучше всего подходил Юкимура, хотя шансов, что его раскроют - если уже не раскрыли - пятьдесят на пятьдесят.
  
   -Это плохая идея, - наконец произнес Асума, когда мальчишка отошел от них на более-менее длинное расстояние. - Хогаке этого не одобрит.
  
   -Выбора нет, - Какаши посмотрел на напарника. Сарутоби все это не нравилось, не нравилось с самого начала, и вот теперь они оба отправили ребенка на верную гибель, какие же они после этого шиноби.
  
   -Ты уверен, что это правильное решение? Мы могли бы...
  
   -Не в этом случае, Асума, - он вздрогнул оттого, как спокойно произнес его имя парень. Он был уверен, однако в чем, в поражении или победе, брюнет так и не узнал.
  
   -Его смерть будет на твоей совести.
  
   . . .
  
   "Находился возле него... Мне что, в матери ему что ли записаться?! Или жениться на нем?! Раз уж такой умный сам и крутись возле этого мужика!"
  
   Юкимура смотрел на него минут пять. В наше время такой взгляд мог бы быть у человека, который только что видел потустороннюю херь. Так же и Юкимура смотрел на киру, сидевшего в баре за стойкой и спокойно пившего что-то вроде нашей текилы. Мужчина не спеша повернул голову и взглянул на мальчишку, который тут же очнулся от гипноза и быстро склонился в поклоне:
  
   -Домо аригато годзаймас* за вчерашнее! Осэва ни наримасита*.
  
   Если бы кто другой был бы на месте киры, то он бы приподнял бы бровь или просто насмешливо посмотрел на него, однако мужчина лишь отвернулся и снова приложился к кружке. Юкимура, немного опасаясь, подошел ближе и осторожно сел на соседний стул. Исподтишка он начал наблюдать за брюнетом. Его шляпа лежала на столе, и теперь его лицо можно было лучше разглядеть. Ничего особенного, не считая глаз, разве что Шинпачи мог сказать, что внешность у него довольно привлекательная, будь он девчонкой то точно бы так подумал. Его волосы топорщились в разные стороны, отчего он был похож на тех парней, с которыми паренек только что общался. На самых длинных локонах у него висели бусины, отчего Юкимура подчеркнул некую схожесть между ним и тем пацаном с красными глазами, чье имя он так и не знал. У него были правильные черты лица, и хотя кожа на нем едва держалась, все равно было видно их правильность. Его губы почти не выделялась на всем фоне лица, и только мелкие трещинки и царапины показывали, что это были некогда нежные губы. Кира имел хорошее, крепкое телосложение под стать хорошему бойцу, и Шинпачи даже позавидовал ему, вряд ли в будущем он будет похож на "Такахаси".
  
   Мальчик жадно ловил каждое его движение, сам не зная почему он это делал. Он смотрел на его иссохшие и по трескавшиеся руки и находил их весьма сильными. Смотрел в его пронзительные глаза, в которые, казалось, боялся заглянуть весь мир. Смотрел на него и почему-то ему уже было не так страшно. Страх перед этими голубыми глазами отступил, а на место ему пришло что-то новое. Любопытство, как понял сам Юкимура.
  
   -Чего ты от меня хочешь, Шинпачи? - наконец, спросил кира. И мальчишка вздрогнул от его спокойного голоса. И хотя он был спокойным, но Юкимура чувствовал в нем что-то такое,...что нельзя передать словами.
  
   Эй! А откуда он... А, ну да, он же сам сказал ему вчера свое имя. Мда, глупый вопрос.
  
   -А можно мне попробовать? - Юкимура посмотрел на стакан с выпивкой, как бы намекая на алкоголь. И на лице "Такахаси" появилась легкая усмешка, которую Шинпачи принял за улыбку.
  
   Вообще он хотел сказать другое, но язык не слушался, когда на него смотрел мужчина. Просто все мысли вылетели из головы и мальчишка сказал первое, что пришло в голову. Хотя он всегда говорил первое, что приходит в голову. И никогда не думает о последствиях, что и приводит к его несчастьям. Можно сказать, что в его неудаче виноват его язык, ну, или отсутствие мозга.
  
   -А родители дают пробовать?
  
   -Нет, - произнес мальчишка. - Нет у меня родителей.
  
   Мужчина замолчал и над чем-то задумался. Может, над тем, как он когда-то убил свою мать, потому что та стояла у него на пути. Или над тем, как у него на глазах отрубили голову отцу, а он с простым безразличием кормил ворон, сидя около его тела и кидая хлеб птицам. А, может, над тем, как его родители не ладили. Хотя не ладили, это слишком мягко сказано, они ненавидели друг друга так, что было удивительно то, что они вышли замуж, а не перерезали друг другу глотки. В их семье всегда были сложные и непонятные отношения. Его отец, такой же убийца, как и он сам, отдал его на воспитание другому убийце, что учил таких же как и он. Учил убивать. Быть убийцами. Учил переставать быть человеком.
  
  Иттэ!
  
   "Вставай".
  
   Как же больно...
  
   "Вставай, недоумок! Если сам не встанешь, я закончу твои мучения навечно. Хочешь жить, учись терпеть боль. А теперь быстро поднимай свои булки и живо на позицию!"
  
   Он...умер?
  
   "Сдох. Забудь, что он был твоим отцом, Кондо. В этом мире кровные узы не играют никакой роли. Если ты встанешь у кого-то на пути, он убьет тебя, будь это твой враг или же родной брат".
  
   "Соберись! Если держишь оружие, то держи его как оружие, а не как дерьмо!".
  
   Сенсей... Я только что...убил человека...
  
   "Сними штаны и поцелуй себя в зад! Если убил, значит убил. Не жалей о том, чего не вернешь, а если будешь, то лучше сразу отправляйся на тот свет. Здесь каждый сам за себя, и выживает сильнейший. Твои рыдания и проблемы никому не нужны".
  
   Он учил их не жить, а выживать,...
   словно они были не людьми, а какими-то животными. Дикими зверями.
  
   -Пробуй, - он пододвинул кружку к мальчишке, и тот, все еще сомневаясь, взял ее в руки.
  
   Алкоголь пах отвратительно, по крайней мере, так казалось Юкимуре. А на вкус так уж вообще. Если бы он сегодня завтракал, то завтрак полез бы наружу от такой блевотины. Он весь вздрогнул, поежился, сплюнул и отодвинул кружку от себя подальше. Кондо усмехнулся, забавный мальчишка, однако это не он.
  
   -Знаешь, - вдруг произнес брюнет, отчего Юкимура чуть не подавился водой, которая стояла рядом с ним. Никто не говорил, что ее нельзя пить, но и вряд ли она была для Шинпачи, который подумал иначе. - Будет лучше, если ты забудешь обо мне. Навсегда.
  
   Мальчишка удивленно на него посмотрел. С чего бы это? Или он заметил тех двоих пацанов, что предложили ему деньги за, грубо говоря, слежку. Однако никто из них не учел то, что Юкимура уже виделся с Акияма и, в каком-то смысле этого слова, знаком с ним. И то, что ему понравится этот мужик. Может, он и вызывает страх, однако на самом деле он не такой уж и страшный. Просто немного молчаливый.
  
   Внезапно его взгляд остановился на темной шляпе. Кира забыл ее, когда уходил из бара. Забыл. Забыл ее...
  
   -Подождите!
  
   Шинпачи бросился к выходу за мужчиной, прихватив шляпу с собой. Нет, ему определенно понравился Кондо. К нему мало кто относился хорошо, особенно из-за его скверного характера и чрезмерной энергии, которая все время била через край, словно фонтан. Ну и что, что он ошибался. Ошибки для него не в первой. И уж лучше ошибиться еще раз, чем потерять кого-то также как и родителей. Может, они знакомы не долго, но Юкимура знал, что если он упустит его, тогда он упустит шанс узнать больше об этом человеке. Упустит шанс обрести еще одного важного человека.
  
   Если бы он знал, что эта ошибка могла бы стоить ему жизни, он бы ни за что не решился на это.
  
   -Вот...Вы забыли... - он тяжело дышал и протягивал руку с шляпой мужчине. Тот кивнул и надел ее, закрывая пол лица от взгляда прохожих.
  
   -Спасибо, парень. Бывай! - он махнул ему рукой через плечо и хотел уже скрыться, как Шинпачи схватил Акияма за рукав плаща.
  
   -Подождите. Я...я хотел, хотел предложить Вам безопасное место.
  
   -Безопасное место? - сказать, что Кондо остался равнодушным и здесь, значит, не просто нагло наврать, но и нарушить структуру его личности, которая, к слову, не совсем поняла этого мальчишку.
  
   Он хочет предоставить ему безопасное место? Это не просто глупо, это смешно с какой стороны ни посмотри. Он, тот, кто по сути должен сдать его Третьему, хочет предоставить ему здесь, в деревне, которая уже не просто знает о его пребывании, а уже следит за ним, безопасное место. Где ж он его найдет? Или эта такая шутка, и Кондо будет безопаснее за решеткой. Нет, такой участи он желал меньше всего. Уж лучше умереть в бою с хорошим противником, ну, или на худой конец просто с противником, но никак уж не в тюрьме за решеткой.
  
   -Да, это недалеко. Идите за мной!
  
   Шинпачи побежал по улице, иногда оглядываясь на темную фигуру, что двигалась за ним. Иногда Акияма косился по сторонам и останавливался, прислушиваясь к уличному гулу. Он пытался увидеть или хотя бы услышать тихие шорохи одежды, что говорило о слежке. Косые взгляды, странное поведение, хоть чего-нибудь. Но он ничего не видел, слежки как не бывало, и это ему не нравилось. И от этого кира шел за мальчиком все дальше, предчувствуя что-то плохое.
  
   . . .
  
   -Мне, конечно, все равно, но почему мы прекратили слежку? - Асума посмотрел на Хатаке, задумчиво теребившего прядь своих волос. Он думал. Думал над правильностью своего решения. И это настораживало Сарутоби еще больше. Да если отец узнает, что они сделали, он с них три шкуры спустит! А потом еще и отыскивает мальчишку заставит.
  
   Какаши, оторвав взгляд от пряди платиновых волос, взглянул на напарника. И тот понял, что он уже что-то для себя решил.
  
   -Мы не пойдем за ними.
  
   "Это же очевидно", - пронеслось в голове у парня, однако он промолчал. Их "Такахаси" и малой уже далеко не на этой улице и, кто знает, где они, и что они делают, и жив ли парнишка.
  
   -Дадим ему волю.
  
   -Какаши, не хочу показаться тупым, но, мне кажется, это единственный логичный вопрос... Зачем мы даем свободу убийце? Конечно, я не осуждаю твое решение, ты у нас главный, но тогда хотя бы посвяти меня в свой план, иначе...
  
   -Он не из тех людей, что могут сделать ошибку. Так что следить за ним - бесполезно, пустая трата времени. Он пришел сюда с целью. Если эта цель - убийство...
  
   -Мы схватим его. А если нет?
  
   -Для этого нам и понадобится мальчишка.
  
   -Никогда бы не подумал, что сын Сакумо будет жертвовать ребенком ради задания, - Асума схватил Хатаке за плечи, глядя ему в глаз. С тех пор как он начал носить эту повязку так, чуть на бок, казалось, что он хоть чему-то научился у героической смерти Обито.
  
   -Никто не будет никем жертвовать, - он скинул с себя руки Асумы и двинулся вперед. Какаши терпеть не мог, когда ему напоминают либо об отце, либо об Учиха. Казалось, его считают бесчувственной тварью. Знали бы они, как тяжело ему приходилось после того дня, когда он носит с собой частичку Обито, она, словно напоминание ему о прошлом. Она - его дар и проклятие. Она - это он сам и в то же время его лучший друг.
  
   -Мальчишка нам поможет и останется жив. Обещаю, - Какаши взглянул на Сарутоби, что замер с сигаретами в руках. Сейчас Хатаке... Уж не послышалось ли это ему? Брюнет медленно поднял голову, однако увидел только ровную спину уходящего напарника.
  
   -Какаши, ты только что...
  
   -В любом случае пацан хорошо поработал, не каждый бы смог заинтриговать убийцу со стажем. Надо потом будет к нему присмотреться, что скажешь?
  
   Он почувствовал, как рука Асумы легла ему на плечо. И всем телом ощутил его улыбку. Этот Хатаке ему определенно ему нравится. Да, все же он изменился, и жертва Учиха Обито не была напрасной.
  
   -На этот раз я с тобой согласен.
  
   . . .
  
  Ватащи*...
  
   Он перебирал локоны мальчишки, лежащего у него под боком. Сейчас он был больше похож на старшего брата, нежели на убийцу. Когда он увидел этот доверчивый взгляд, он просто не смог отказать. Этот мальчик, этот сирота...он не должен был приглашать в дом убийцу. Это неправильно. Даже он бы такого не сделал.
  
   "Что не так с этим ребенком?"
  
  "Останетесь здесь! У меня Вас никто не будет искать!"
  
   В некоторой степени Кондо ощущал себя так, будто рядом с ним сейчас лежит его сын. Такое...странное ощущение. Может, это потому, что он никогда не чувствовал ничего подобного, а, может потому, что у него уже был сын. И это не Юкимура. А жаль, ему бы хотелось еще немного поглядеть на этого мальчишку...
  
   Но...
  
  Ватащи...
  
   Убийца. Чудовище. Монстр. Дьявол. Исчадие ада.
   Называйте как хотите, этому человеку - если, конечно, в нем еще осталось хоть что-то человеческое - все равно. Ему всегда было все равно. И не потому что он был бесчувственным от природы, а потому, что его этому учили с самого детства. Пока детям его возраста родители давали в руки игрушки, ему давали в руки оружие. Пока его сверстников учили истории и письму, его учили убивать. Пока его ровесники искали своих друзей и свою любовь, он искал свою цель, переступая через реки крови и горы трупов. Он шел. Шел. И шел. Пока не пересек столько рек, пустынь и гор, сколько мог пересечь за двенадцать лет.
  
   Двенадцать долгих лет.
   Двенадцать самых страшных лет.
   Двенадцать лет крови.
   Мук.
   Страданий.
   Пронзительного холода.
   И двенадцать лет смерти.
   Он пережил их все. Вытерпел все. Прошел то, что не смог бы пройти никто. Никто. Никто из смертных.
  
  Ватащи...
   "Я Акияма Кондо. Убийца, убивший столько, сколько можно убить, делая это с юношества. Всю свою жизнь я посвятил тому, что пытался чего-то достичь, что-то найти. И это что-то было моей целью, смыслом жизни, краеугольным камнем моего мировоззрения. Но сейчас..."
  
   Он пропустил мягкие волосы сквозь пальцы и посмотрел в окно, где над Конохой встала неполная бледная луна, освещая своим загадочным серебристым светом все вокруг. Юкимура был так добр с ним. А он и забыл... Забыл, что это, доброта людей. Забыл, как это, чувствовать, когда тебя не считают ничтожеством или убийцей. Забыл это слово. Как и другое, очень похожее, счастье. И ему хотелось, чтобы его сын, как и этот мальчишка, дай Ками, был бы счастлив.
  
   И хотя он ненавидит себя за это, но все же хорошо, что он оставил его когда-то одного. Иначе тогда, тогда бы из него рос такой же убийца, если не хуже. А сейчас...сейчас он...
   Хочет попросить у него прощения...
  
   И Кондо тихо, едва слышно, шепнул в пустоту...
  
   -Прости меня, Шики...
  
  Однажды у мудреца спросили:
  
   -Какой самый страшный грех?
  
   На что он ответил:
  
   -Глупость. Потому что именно из-за нее совершаются все остальные.
  
   *Doumo arigatou gozaimasu (Домо аригато годзаймасу) - "Огромное вам спасибо". Очень вежливая, формальная форма.
   *Osewa ni narimashita (Осэва ни наримасита) - "Я - ваш должник". Очень вежливая и формальная форма. *私 (Watashi) - переводится, как "я".
Оценка: 4.20*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"