Невская Виктория : другие произведения.

Злое небо. Главы 1-38

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.62*66  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Locations of Site Visitors ЗАКОНЧЕНО!!! Часть текста снята с СамИздата. Полностью прочесть роман можно платно. Огромная благодарность Жанне Долговой за потрясающие стихотворения к роману! Также выражаю благодарность Alen Laska и Mapych (Ксюше) за потрясающие обложки, Жанне Долговой, Alen Laska и Инче за редактирование.
  Злое небо
  В этой тленной Вселенной в положенный срок
  Превращаются в прах человек и цветок.
  Кабы прах испарялся у нас из-под ног -
  С неба лился б на землю кровавый поток!
  Омар Хайям
  
  ***
  Покажите мне эту планету,
  Всю покрытую снегом и льдом.
  Где нет солнца, одна лишь комета
  Яркий след прочертила хвостом.
  
  Под суровой поверхностью Хоуп
  В вечном холоде мрачных пещер
  Правит балом жестокость и голод,
  Превращая в животных людей.
  
  Дай мне Бог не утратить надежду,
  Что когда-нибудь свидимся вновь.
  И поверь, что не будет, как прежде.
  Даже "зверя" меняет любовь!
  
  Жанна Долгова 'Верю'
  
  
  Корабль снова тряхнуло, и я едва не упала, успев схватиться за стальную решетку своей камеры. Мы были в пути около трех недель. Три жутких недели гиперпространственного перехода посреди пугающей пустоты и миллиардов звезд. Наконец, путешествие закончилось. Бывший военный, а ныне торговый корабль 'Медуза' прибыл в пункт назначения. Я бы многое отдала, чтобы мы туда не долетели вовсе, но, кому-то там, наверху, на мои желания было плевать. Да уж, самое время, подлетая к Утлагатусу задуматься о Боге. Эта планета с неблагозвучным названием, переводимая как Изгой принадлежала к планетам - сиротам, что теряли связь со своей звездой, когда рядом с ними проходили гиганты подобные Юпитеру. Их гравитация выбрасывала мелкие планеты на нестабильную орбиту. И однажды они 'отрывалась' и начинали свое одинокое путешествие по космосу. На таких планетах в течение миллиардов лет могла сохраняться вода, необходимое условие для появления жизни. Но жизнь не смогла зародиться там, где ступила нога человека. Ее нашли случайно, и использовали как одну большую тюрьму. Планета-тюрьма, с которой нет возврата. Никто не знал, сколько еще она может просуществовать. Террафомация приблизила ее климат к земной Антарктиде. Вечная мерзлота под бескрайней пугающей пустотой чужого неба. Им достаточно было знать, что где-то в просторах Вселенной есть место, куда удобно отправлять тех, от кого необходимо избавиться навсегда. От меня избавились без колебаний...
  
  1
  
  - Пошевеливайся! Драх тебя побери! - низкорослый и плешивый тюремщик, потеряв терпение, толкнул меня в спину. К его глубокому сожалению я удержалась на ногах, хотя кандалы, сковывающие ноги мешали быстро передвигаться по камере. Я чувствовала, как металл растирает успевшую огрубеть кожу на щиколотках. С запястьями рук дела обстояли не лучше. Пребывание в карцере и долгий перелет не способствовали расцвету моей красоты. Спутанные волосы свисали, закрывая лицо и делая меня похожей на ведьму. Одежда успела испачкаться и кое-где порваться. Однако это не помешало бравому смотрителю пару раз подкатывать ко мне с неприличными предложениями. Первый раз закончился для меня разбитой губой и синяком на скуле. Второй сотрясением и постоянной головной болью. Тюремный Казанова отделался отбитыми яйцами и сломанным носом, за что я получила десяток ударов плетью (да, человечество вышло в космос, а средства расправы над заключенными модернизировать не удосужилось). Наверное, именно поэтому между нами существовало что-то вроде холодной войны. Зная, что я вот-вот ускользну из его загребущих лап, он не мог дать мне просто уйти. Я это чувствовала, каждой клеточкой саднящей кожи ожидая какого-то подвоха. Почему-то даже уверенность в моей полнейшей непривлекательности не могло меня успокоить. И я оказалась права. Повторный толчок в спину поставил меня на колени. Тюремщик схватил меня за запястья и одним рывком поднял на ноги, прижав спиной в угол камеры и задрав мои скованные руки вверх. Его язык прочертил влажную дорожку по моей шее, руки шарили по телу, пытаясь разорвать одежду. Видимо это у него означало прелюдию. Затем он приказал:
  - Не шевелись, сучка, иначе будет больно...
  Я понимала, что больно мне будет в любом случае. А в случае изнасилования, еще и до смерти обидно. Подождав, когда он приблизит ко мне свое лицо с пухлыми, раздвинутыми в порочной усмешке губами, я ударила его головой, надеясь, что это хоть ненадолго его отвлечет.
  Наверное, в этот удар я вложила всю силу своей боли и разочарования и снова попала по не успевшему зажить носу. Там что-то хлюпнуло, лицо залила яркая кровь, и Казанова, не сводя с меня удивленного взгляда, как подкошенный рухнул к моим ногам.
  Я опустила руки, кандалы тянули вниз, переступила обездвиженное тело и замерла на пороге открытой камеры. И что дальше? Если эта мразь мертва, вернут ли меня на Землю, чтобы снова вершить надо мной свой справедливый суд? Я успела сделать всего несколько шагов, когда дверь в отсек, где размещались камеры, открылась, и я увидела две фигуры, облаченные в черно-коричневую, отороченную мехом неизвестного животного, форму службы безопасности планеты-тюрьмы. Всерьез сбежать я не рассчитывала, а, скорее, надеялась, что за мое преступление меня попросту убьют. Это бы все упростило.
  Но вошедшие думали иначе. Бросив короткий взгляд на тело и даже не удосужившись проверить живо ли оно, безопасники расстегнули на мне ножные кандалы и, поддерживая за плечи, вывели из камеры. К ним поспешил присоединиться один из смотрителей, отвечавших за заключенных. Увидев, без сомнения мертвого тюремщика и лужу крови под ним, что-то быстро заговорил на незнакомом мне наречии, видимо, требуя моего немедленного наказания. На что один из безопасников, тот, что повыше, равнодушно пожав плечами и игнорируя шумного смотрителя, проворчал:
  - Нехрен было подставляться. Сам виноват. Такого дерьма везде полно.
  Я не спешила облегченно вздыхать. Успокаиваться было рано. Попав на Утлагатус можно было навсегда забыть о покое. Здешние порядки я представляла себе смутно, хотя там, далеко в безопасном и уютном доме до нас доходили кое-какие тревожные слухи, в которые не хотелось верить.
  Мы поднялись по железной лестнице, и в глаза, привыкшие к полумраку одиночной камеры, в которой меня держали три недели, ударил яркий, ослепляющий свет, заставив зажмуриться. Не дав прийти в себя, безопасники потащили вперёд, через многочисленные отсеки, явно направляясь к выходу. Несколько раз нам навстречу попадались люди в той же форме, что и у моих конвоиров. Видимо, я была не единственной, кого нужно было препроводить на блуждающую планету. Хотя с моей стороны было бы глупо предполагать, что ради меня одной они снарядят целый корабль.
  Спустя четверть часа мы оказались в шлюзовой камере, состоящей из трех стенок расположенных друг к другу под углом 120 градусов и закрепленных на одной подвижной оси. Почти незаметное движение стен, и вот в мое лицо ударяет обжигающе холодный ветер с колючим снегом. Меня буквально потащили сквозь метель и пургу, совершенно не обращая внимания на порванную и пришедшую в негодность одежду, которая не могла меня защитить. Лохмотья развивались на ветру, волосы тут же покрылись инеем, а губы свело от холода. Несколько десятков метров меня буквально протащили на коленях, а после, сквозь метель я увидела темные очертания какого-то транспорта.
  Нас, заключенных, доставленных 'Медузой' бесцеремонно сгрузили в нечто, напоминавшее смесь товарняка с истребителем, и закрыли дверь. Поднявшись с холодного пола, я огляделась, пытаясь хоть что-то рассмотреть в сумраке. Мне слышались голоса людей, может быть, их было не больше десятка. Глаза все еще были слепы после перехода. Почувствовав, что наткнулась на что-то или кого-то поспешила убрать ногу и на всякий случай извиниться.
  - Не стоит беспокоиться, - раздался в ответ довольно приятный голос, идущий откуда-то слева. - Учитывая все обстоятельства, глупо рассчитывать на комфорт.
  Я добралась до стенки и медленно съехала вниз, туда, где по моим предположениям находился обладатель голоса. Он не возразил против моего соседства, и я украдкой стянула на своей груди разорванную робу.
  - Позвольте представиться. Мирандус Толкен, к вашим услугам.
  Речь случайного спутника меня слегка позабавила. Он выражался как джентльмен в романах о викторианской Англии, которые мне с трудом удалось разыскать в хранилище своего города. Видимо, поняв мое удивление, добавил:
  - Профессор истории Всемирной академии Земли. Осужден за покушение на жизнь Премьер-Координатора межпланетного Союза.
  - Шания Перил, - немного запнувшись, ответила я. Мои глаза начали привыкать к темноте, и собеседника удалось рассмотреть довольно подробно. Не более полутора метра ростом, рыжая, взлохмаченная похлеще моего шевелюра, и очки, спадающие с носа совершенно не вязались в моем понимании с образом матерого убийцы. Впрочем, учитывая мою собственную историю, меня трудно было чем-то удивить.
  - О, как я невнимателен, прошу меня простить, - Толкен суетливо отлип от стены, и стянул с себя что-то, наподобие длинного, широкого шарфа, - вот, прошу. Если это вас не оскорбит, возьмите.
  - Не оскорбит, - не давая себе протянуть руку к теплой, пахнущей шерстью материи, я отрицательно замотала головой, - но путь неблизкий. Вы замерзнете.
  - Что вы, - запротестовал профессор, - я не мерзляк, и не могу позволить очаровательной молодой леди превратиться в сосульку.
  Его настойчивость, а, скорее, даже дрожь, охватившая все мое тело после вынужденного путешествия снаружи заставили меня принять столь щедрый дар. Я на мгновение сжала шарф в руках, пытаясь припомнить, как давно я не получала таких щедрых и искренних подарков. Почему-то я сразу поверила в то, что этот человек сделал его от чистого сердца.
  - Значит, это вы та самая особа, что находилась в одиночной камере? - нерешительно начал Толкен.
  - Боюсь, что да.
  - До нас доходили слухи, что на корабле находится преступник планетарного масштаба. Вот только я и предположить не мог, что им окажетесь вы.
  - И вы не боитесь? - с неожиданным интересом спросила я моего невольного попутчика.
  - Чего? - удивился он.
  - Ну... - я запнулась, пытаясь представить какое зло мог бы причинить преступник моего уровня человеку, которого уже лишили всего, - что я вас убью, к примеру?
  - Дитя мое, - вздохнул профессор, - считайте меня чересчур самоуверенным, но в этой жизни стоит бояться лишь самой жизни.
  Я замолчала, украдкой оглядывая помещение, в которое нас согнали как скот. Оно было сырым и темным. К стенкам прижимались люди, которым не посчастливилось быть приговоренными к заключению на заснеженную планету. Мужчины, несколько женщин. Одна из них, молодая девушка со слегка простоватым, но довольно милым личиком, изо всех сил прижимала к груди маленького ребенка. Ребенок молчал и испуганно жался к материнской груди.
  - Что с ним будет? - невольно вырвалось у меня.
  Профессор проследил мой взгляд и слегка нахмурился:
   - Он родился при перелете и выжил. Ему повезет, если их с матерью оставят в главном корпусе. Она молода и привлекательна, возможно, кто-то из офицеров пожелает иметь при себе бесплатную служанку и... любовницу. Иначе им не прожить.
  - А с нами? - решилась я задать вопрос, - что будет с нами?
  - Обычно всех новоприбывших снабжают одеждой, едой на пару дней и оставляют посреди этого ледяного ада. Кому-то везет, и они выживают в одиночку. Многие сбиваются в группы. Но рано или поздно и тех и других настигает неизбежный конец.
  - Смерть?
  Я не стала ждать ответа, он и так был очевиден. Если бы существовал хоть малейший шанс выжить на этой проклятой планете, меня бы никогда не отправили сюда. Вспомнив, как вырывалась из рук скрутивших меня полицейских, крича и угрожая вернуться и отплатить за все, я горько улыбнулась. Иногда глупость и самоуверенность излечиваются весьма кардинальным способом. Там, в теперь уже таком далеком доме заключение на Утлагатус расценивалось как пожизненное изгнание. Никто не говорил об узаконенном убийстве. Все лицемерно верили, что система не может ошибаться. Когда-то я тоже верила в справедливость.
  Нас ощутимо качнуло, и я поняла, что неказистый транспорт тронулся с места. Перелет оказался недолгим, но тяжелым. Через два часа непрерывной болтанки, корабль, наконец, опустился на замерзшую почву. Отсек открылся с тихим скрежетом, в проеме показались двое вооруженных охранника. Нас поодиночке отводили в огромное многоэтажное здание, выкрашенное в белый цвет. Оно сливалось с общим пейзажем и на миг мне показалось, что людей проглатывает снежная мгла.
  Я завернулась в подаренный мне добрым профессором шарф, и трясущимися ногами ступила на снег. Ноги тут же погрузились в рыхлый сугроб. Сделав несколько шагов, я остановилась, поджидая Толкена, но, получив ощутимый удар по почкам, решила не злить охрану. Главное, и, похоже, единственное здание такого размера на всей планете неумолимо приближалось. В голову пришла странная мысль, что попав туда, у меня уже не будет шансов. Шансов на что? Я толком не понимала. Но меня вдруг охватило щемящее чувство, что все кончено, и нет пути назад.
  
  
  2
  - Шания Перил, двадцать пять лет, рост метр 68 сантиметров, глаза голубые, нос прямой, шатенка, хронических заболеваний и жалоб..., - тюремный врач бегло посмотрел на меня, и ответил сам себе, - нет. Над ключицей и под лопаткой, зажившие шрамы, предположительно, следы от выстрела. На запястьях рук и щиколотках ног следы от кандалов. На щеке, шее, брюшной полости и ногах гематомы. Других повреждений, или ранений, угрожающих жизни не выявлено.
  Я смотрела на врача - уже немолодого, с виду уставшего мужчину, средних лет, и с горечью думала, что вся моя жизнь уместилась в две строчки на его планшете.
  Поспешила натянуть на себя все еще мокрую, мерзко липнущую к телу одежду, так как сменить ее на сухую нам никто не предложил. Снег, тая, стекал по одежде, образуя под нами грязные лужицы. Нас провели через терминал, завели в большое, а, следовательно, плохо отапливаемое помещение, заставили выстроиться перед красной линией, видимо, в этом месте происходило отделение "семян от плевел", и ненадолго предоставили самим себе.
   'Бастилии в конце концов падут, и замки Иф на их останках возведут ...' - Толкен склонился ближе к стене и пытался прочитать стершиеся от времени слова. Видимо, это был девиз заведения.
  - Меня они так ни о чем и не спросили, - к нам подошла женщина с ребенком. Малыш был завернут в старое ветхое тряпье, спокоен, и с большим вниманием рассматривал окружающую обстановку, будто и не было изматывающего путешествия по снежным заносам.
  - Почему они вас не пожалели? Неужели судья не видел, что вы в положении? - удивился профессор.
  - Я Марта. Выросла в небогатой семье. Прилетела с Земли на Хаумею, чтобы заработать немного денег. Ну, вы же понимаете...
  Я понимала. Хаумея славилась богачами и шикарными дворцами. Несмотря на все ее великолепие, казалось, этот маленький мир источает гнилостный запах разложения, который охватывает всю Солнечную систему. Планета была терраформирована около сорока лет назад и сейчас считалась символом роскошной жизни, вседозволенности и распущенности.
  - Мне предложили работу горничной, это же такая удача - семидесятилетний старик, живет один, близкой родни нет. Вопреки моему ожиданию он оказался интересным дяденькой и мы подружились. А потом... Не знаю, как и сказать...
  - Вы оказались в одной постели. И судя по тому очаровательному младенцу, что ты держишь в руках, вы там не только спали, - закончила я за нее.
  - Ну да, - девушка помялась. - А потом я забеременела. Ну и мистер Гарри предложил мне родить. Детей у него не было, как-то не получалось, он хотел признать ребенка. И я согласилась.
  - И что же потом?
  - А потом его убили... Размозжили голову тяжелой вазой, - девушка всхлипнула, - а меня... а я... Не понимаю, почему его родственники, которых я даже не видела за все то время, что работала у него, обвинили в убийстве меня?
  - Вот это как раз и объяснимо, - ответил профессор Толкен, - вы являлись бы опекуном наследника этого почтенного джентльмена. По достижению совершеннолетия, ваш ребенок имел право на свою долю наследства. Видимо, родственники уже давно между собой все поделили, и ваше присутствие в их планы не входило.
  - Но мой ребенок?
  - Он был бы наследником, не будь вы обвинены в убийстве, с особой жестокостью. Оставь они его на Хаумее, был бы риск когда-нибудь заполучить невыгодного претендента. А так... кто знает, от кого вы понесли. Да и дату рождения малыша всегда можно исправить. Теперь никто не знает, когда вы его родили. Вам повезло, если можно так сказать. Вам и малышу сохранили жизнь. Видимо для того, чтобы ни у кого не возникало вопросов в личности убийцы. Правосудие свершилось.
  - Но есть же свидетели, что я родила в пути. К тому же, если провести исследования... можно ведь доказать чей это ребенок... - она была растеряна. Бедняжка, не думаю, что она желала зла своему мистеру Гарри. Скорее, просто хотела сытой жизни и человека, на которого всегда можно положиться. Но ее планы, натолкнувшись на чьи-то еще, полетели к чертям.
  - Лишь в том случае, если кто-то кроме вас окажется заинтересован в установлении истины, - с сожалением ответил профессор. - Не думаю, что здесь вам позволят это сделать.
  Нас прервал звук открывшейся двери, и в проем вполз человек, которого вполне можно было бы сравнить с горой. Его сопровождали двое из личной охраны.
  - Итак, чмыри! Заткнулись, и слушаем то, что говорит ваш папа, царь и Бог на этой гребаной планете! - зычный голос коменданта эхом отразился от голых обшарпанных стен и разнесся по всему коридору. По нашим нестройным рядам пробежала волна тишины. Мои ноги от холода были готовы выбивать чечетку, руки мелко дрожали. Я лишь надеялась, что приветственная речь продлится не слишком долго.
  - Мое имя - Ральф Насри. С ударением на первую гласную.
  Сзади кто-то тихо хрюкнул, видимо не в силах сдержать кашель, маскирующий смех. Но его никто не поддержал.
  - У меня список из тридцати имен, - продолжал комендант Насри, - но вас, подранков, здесь только двадцать семь. Это значит, что трое сдохли раньше, чем попали в мои заботливые руки. Я поставлен здесь следить, чтобы не один из вас, долбанных идиотов, не скопытился до того, как вы пересечете Белую Пустошь и отправитесь в свободное плавание по бескрайним просторам Утлагатуса.
  Его последняя фраза настолько не вязалась с предыдущим блатным жаргоном, что я искренне посочувствовала его тонкой и трепетной душе, брошенной в этот жестокий мир. Потом, с сомнением вглядевшись в это одутловатое лицо со следами вчерашней пьянки, красные свинячье глазки, багровые щечки, заплывшие жиром и пузо, гордо стоящее торчком, сочла себя фантазеркой.
  - Десятеро из вас, имена, которых я назову, останутся здесь и будут искупать свою вину, работая на благо скромного контингента станции: на кухне, в прачечной в мастерских. Остальных же, завтра утром высадят в точке, с которой и начнется ваш непростой путь, призванный сделать из вас достойных членов общества!
  Пафоса в его словах и выражении лица было как по мне - так чересчур. Я и так знала, что окажусь среди тех, кто станет достойным членом общества лишь посмертно. Но услышав имя молодой мамаши, искренне за нее порадовалась. Если ее распределят на кухню, у нее будет шанс выжить и спасти малыша. Среди счастливчиков было еще две женщины потасканного вида, судя по лицам которых их уже сейчас распирало от заботы о благе станции.
  - Я знаю эту мразь, - за моей спиной раздался немного хрипловатый голос, будто человек был слегка простужен, - стоматолог, хренов. Еще на Земле любил 'играть' с зэками.
  К своему ужасу, я поняла, о чем говорил мой невольный сосед, еще недавно страдающий от кашля. Одна из самых жестоких пыток, призванная не убить, а заставить говорить, и негласно запрещенная уже много лет на Земле, но не в колониях - 'стоматологическая помощь'. Бедолагу заковывали в наручники, руки сводили под коленями. Затем под мышками перед грудью просовывали швабру или трость и подвешивали на спинках двух стульев. Потом вставляли поперек рта палку, разжимали рот и напильником стачивали передние зубы.
  Я поморщилась, представив, как эта свинья проделывала такое с живым существом, превращая его в жалкий, стонущий оголенный кусок нерва. Когда, в общем-то, ничего из себя не представляющий человек получает власть над другими, он старается расквитаться за все свои надуманные обиды, унижения и комплекс неполноценности. Жаль, что теперь он обрел власть над всеми нами. И хорошо, что это лишь до утра.
  - А теперь, выкидыши трупоеда, вы получите новую одежду и вас проводят в душ. От вас воняет.
  Пятеро охранников, вооружившись электрическими дубинками, для придания нашей толпе ускорения, погнали нас на два этажа вниз. От мысли, что сейчас я вымоюсь, стало не так погано на душе. Не успев подойти к двери, я споткнулась о чью-то предусмотрительно выставленную ногу в грубом форменном ботинке. Вмазавшись лбом в стену, услышала сзади мерзкое хихиканье. Обернувшись, и заставив себя не потереть ушибленное место, уставилась на высокого, но болезненно худого охранника.
  - Осторожнее надо быть, - писклявым девчачьим голоском произнес он. Судя по выражению лица, в данный момент его пучило от счастья. Комендант, еще и этот... их здесь что, специально подобрали по степени сволочизма?
  - Пошла вперед, чего пялишься, гадина!
  Я внимательно и строго посмотрела ему в глаза.
  - Какого черта вылупилась? - выражение счастья в его лице сменила нерешительность. Не сводя взгляда, я твердо и четко произнесла 'запоминаю', и уже не обращая на него внимания, поспешила за остальными.
  
  Обжигающе горячая струя ударила мне в лицо. Я зажмурилась, и, дав себе немного привыкнуть к такой долгожданной воде, смело встала под душ. Санобработка проходила на нижнем уровне, заключенных согнали в одну большую душевую и оставили без охраны. И, правда, куда мы денемся из подвала? Хоть несколько минут не видеть тюремщиков, не замечать на себе их брезгливые, надменные взгляды. Сколько раз себе говорила, что мне плевать на то, как ко мне относятся и кем считают. Наверное, со временем я поверю, что мне все безразлично. Но пока... я еще недостаточно заледенела для этой планеты.
  Взгляд выхватил тощую фигуру Толкена, и я тут же поспешила отвернуться. Профессор был чрезвычайно сконфужен, и мне совершенно не хотелось смущать его еще больше. Вымыв и выжав волосы, пожалела, что не остригла их раньше. Наскоро вытершись, наконец, обернулась. Все были заняты собой, еще не до конца осознавшие куда они попали люди суетились, сновали туда-сюда, пытались привести себя в порядок до того, как войдут стражники и увидят их голыми и беззащитными. Как будто одежда гарантирует чью-то безопасность. Почти все они выглядели обычными людьми, а не рецидивистами, которым прямая дорога на ледяную планету. Я хмыкнула про себя и начала одевать то, что каждому выдали по прибытию. Термобелье, без которого на чертовой планете можно замерзнуть в первый же час. Широкую рубаху, грубую, но теплую, штаны, явно не моего размера и меховую куртку, которая источала какой-то странный, незнакомый мне запах, носки и ботинки, на грубой подошве. Была еще шапка, плотно прикрывающая уши и очки, защищающие глаза от промозглого ветра. Но с этим я решила повременить. Одевшись, я облегченно вздохнула.
  - Я знаю, что нам бессмысленно роптать на судьбу. И все же, это варварство! - профессор поспешил обратить на себя мое внимание. - Никогда не думал, что в моем возрасте мне придется пройти через такое!
  Он был возмущен и расстроен. Не знаю, что больше его огорчало: то, что он здесь, вместе с людьми вне закона, или то, что его вынудили испытать стыд.
  - Это всего лишь тело, - я посмотрела ему в глаза, стараясь внушить то, что сможет хоть как-то помочь, - оно привыкает к жаре, холоду, голоду и жажде. Оно может умереть, но не должно вызывать у вас неловкость.
  - Вы слишком молоды, чтобы так относиться к данной ситуации, - возразил он.
  - Я стара чтобы меняться. А молодой и наивной была давно.
  Отойдя от Толкена, я присела на скамью, скрытую тонкой перегородкой. Так у меня появилась какая-то иллюзия одиночества. До меня доносился шум воды, злое пофыркивание, шлепанье мокрых босых ног по холодному кафелю. Такие мирные звуки в таком страшном месте.
  - Простите, пожалуйста! Не могли бы вы мне помочь, - передо мной с просящим видом замерла молодая мамаша, Марта. Грудничок все еще мирно спал у нее на руках, и видя его розовые щечки и чуть подрагивающий во сне носик, мне почему-то захотелось заплакать от злости на судьбу.
  - У нас заканчивается время, а я еще не успела вымыться. Не могли бы вы его подержать?
  С этими словами она впихнула мне ребенка в протянутые на автомате руки и поспешила отойти. Я пожала плечами, и сосредоточила взгляд на малыше. Бедный ангелочек в ледяном аду. Что ждет тебя среди негодяев и убийц? Дадут ли тебе вырасти? Или, презирая за слабость, расправятся раньше, чем ты сможешь себя защитить?
  Мои размышления прервало появление рядом мужчины средних лет, носатого с бородой. Его совершенно не смущало собственное тело, сплошь покрытое татуировками, что позволили распознать в нем завсегдатая тюрем. Нижняя гмм...часть туловища была скупо замотана дырявым полотенцем.
  - Привет, красавица! - я удивленно глянула на него. Он мне явно льстил, хотя, отмывшись и приодевшись среди подобной компании, я немного выигрывала.
  - Здравствуйте, - вежливо произнесла я. Неприятности мне были ни к чему. Еще не понятно как на мне скажется убийство тюремщика. Хотя... Неужели меня изгонят и с этой планеты? Губы сами собой растянулись в полуулыбке. Вся ситуация напоминала страшный и абсурдный сон. Мне здесь не место, среди этих людей, я не должна со смирением и покорностью слушать какого-то расписанного под хохлому мужика, достаточно сильного, чтобы выбить из меня дух.
  - Я давно за тобой наблюдаю, - начал он издалека, видимо, разбираясь в приллюдии ничуть не лучше дохлого тюремщика.
  Я молча взирала на него, ожидая когда он продолжит, и для меня начнутся новые неприятности.
  - Ну че, подружимся, что ли? Одной бабе на этой планете не выжить.
  - Благодарю, но вынуждена отказать. Не хочу отягчать вашу и без того нелегкую жизнь заботой о моей безопасности.
  - Чего? Какой безопасности? - он поморщился, будто не совсем понял мой ответ, потом, видимо решив, что мы не договоримся, как-то сразу расстроился. Сжал кулаки, исписанные разноцветным орнаментом, и мне показалось, что сейчас меня снова будут бить. Тут же пришла мысль о ребенке: куда его спрятать, чтобы не навредить. Ситуацию неожиданно спас один из охранников, который потеряв терпение, заглянул в душевую и грубо приказал пошевеливаться.
  - Еще перетрем, - потенциальный благодетель поспешил ретироваться. Да, трудно нынче с отважными героями.
  - Он к вам приставал? - профессор спешно присоединился ко мне. После душа его вьющиеся волосы пришли в еще больший беспорядок, да и весь он выглядел каким-то нескладным, тщедушным и потерянным. Одежда мешком висела на исхудавшем теле.
  - Знакомился. Видимо хотел создать клуб по интересам.
  - Будьте осторожны. Не стоит наживать врагов, которые могут усложнить жизнь там. Но и демонстрировать слабость было бы ошибкой.
  - И что же делать? - поинтересовалась я.
  - Быть собой. Не смотря ни на что, - твердо изрек Толкен.
  
  Здесь не было одиночных камер, здесь не было элементарных удобств. Для тех, кто попал сюда лишь для того, чтобы утром навсегда уйти имелось три широких лежанки из не струганного дерева, умывальник и сортир. Зэки довольно щедро уступили мне целую лежанку, разместившись кое-как на полу. Как шепнул мне профессор, наблюдая, как я обустраиваю спальное место, это было данью уважения человеку, убившему тюремщика на 'Медузе'. Слухи разносятся быстро. И я боялась... Чего именно, я не знала. Как еще можно наказать человека, и так отправляемого на смерть?
  Все произошло где-то спустя час, после того, как мы расположились, и кое-кто успел задремать, подкошенные нелегким днем. Мне не удавалось расслабиться. Тело было напряжено, разум отказывался махнуть на все рукой и плыть по течению, упрямо подсовывая варианты дальнейшего развития событий. От того, что они были неутешительными, спокойнее не становилось.
  - Заключенная Перил! - меня буквально сдернуло с лежанки. - К Коменданту!
  Меня вели мимо камер, но мне казалось, что я стою на месте, и это они движутся навстречу мне. Когда тяжелая металлическая дверь оказалась распахнутой прямо перед моим носом, я сделала шаг внутрь и замерла. Толчок в спину убедил меня подойти поближе к Насри.
  Он восседал в огромном кожаном кресле, с трудом умещавшим его тушу. Я посочувствовала бессловесному предмету и опустила глаза вниз, как меня учили.
  - Итак, моя заблудшая овца, мне доложили, что вместо того, чтобы встать на путь исправления, ты занялась душегубством. Это правда?
  Меня больше забавляло, когда он говорил по фене. Но, пришлось лишь вздохнуть и кротко кивнуть головой.
  - Ты убила своего тюремщика. При исполнении, вероломно напав на него сзади!
  Я подняла на Насри взгляд и тут же опустила. Мужик вошел в раж, и несоответствие фактов его ничуть не смущало. Главное, чтобы ему не пришло в голову меня допросить с пристрастием. Вспомнив про его любовь к стоматологии заранее решила признаваться во всем, в чем ему придет мысль меня обвинить. Главное, пережить эту ночь. А дальше...
  - 'Ты имеешь право отвечать, когда спрашивают, и молчать, когда не спрашивают. Это твоя свобода выбора, мразь!' - процитировав чье-то изречение, он кивнул замершему сзади меня конвоиру, и я упала от сильного удара по ногам.
  Ирония заключалась в том, что меня вроде бы ни о чем и не спрашивали. Скорее всего, это - воспитательная беседа, которая должна была закончиться либо увечьями, либо смертью. Я готова была рискнуть и поставить на первое. Не захочет он марать об меня руки здесь и сейчас. Марать, выражаясь фигурально. И я снова поморщилась, ощутив новый удар по печени.
  - Уберите ее отсюда, - брезгливо прошипел комендант, когда после следующего удара кровь, из рассеченной губы полилась на ковер, - и приберите здесь.
  Транспортировку моего тела на место ночлега помню смутно, я была благодарна уже тому, что меня вернули. Профессор не спал. Охнув, извлек серый от грязи платок, смочил его в раковине, и постарался остановить кровь из разбитой губы. Пока он со мной возился, из нашей камеры вывели еще троих. Как я подозревала, комендант был сегодня в ударе.
  - Я ждал, когда вас приведут, - шепнул он мне, - не мог поверить, что для вас все кончится именно здесь.
  - Я тоже, - улыбаться было больно, но мне захотелось послать ему приободряющую улыбку, показать, что я в порядке.
  - Но вам плохо! Как же вы сможете выдержать завтрашний день?
  - Это будет завтра, - поморщилась я, старательно выбрасывая все посторонние мысли из своей головы.
  
  Ночью началась метель. Снег валил плотной стеной, сужая видимость до минимума. Людей в полной темноте загрузили во флайер, достаточно тяжелый, чтобы выдержать сильный ветер. Нас осталось семнадцать человек, которым не нашлось места нигде. Напротив меня оказался татуированный приятель со свежим синяком. Он бодро подмигнул заплывшим глазом и отвернулся. Рядом сел профессор, видимо решив не оставлять меня одну ни на минуту. Подлетая к границе, так поэтично именуемой Насри Белой Пустошью, мы увидели в небе свечение, пока неяркое. Но с каждой минутой забирающее у темноты все больше пространства.
  - Что это? - я ни к кому не обращалась, но ответил мне именно профессор.
  - Сияние. На Земле полярные сияния наблюдаются преимущественно в высоких широтах обоих полушарий в овальных зонах-поясах, окружающих магнитные полюса планеты. А здесь... Это всего лишь искусственный эффект, созданный при терраформировании. Иллюзия, и ничего больше, - Толкен печально вздохнул.
  Я промолчала, думая о том, что фальшивой, оказывается, может быть не только твоя жизнь, но и целая планета.
  Ледяной ветер ворвался во флайер, когда один из конвоиров отворил дверь. Транспорт так и не приземлился, из чего я сделала неутешительный вывод - нас высадят на планету немного странным способом. Когда двое зэков буквально вывалились налету, увлекаемые вниз тяжелыми мешками с запасами еды на несколько дней и прочими нужными мелочами, до меня дошло, что останавливаться и зависать тоже, в общем-то, никто не собирается. Флайер продолжал свой стремительный полет. Бросив на меня одобряющий, но слегка печальный взгляд, профессор также скрылся. Я встала, боязливо пробираясь к выходу. Когда до бушующей стихии оставалось всего несколько шагов, и ветер бил колючим снегом прямо в лицо, один из конвоиров схватил меня за руку. Мы оказались наедине на небольшом отрезке, скрытом от взоров остального персонала. Он притянул меня к себе и со злостью бросил:
  - Получи подарок, сука!
  Я вырвалась вперед, зависнув над снежной пропастью, которая сейчас казалась мне спасением, и почти не почувствовала резкую боль под ребром, короткий полет и удар, выбивший из меня дух, но оставивший одну-единственную ускользающую мысль: почему теперь?
  
  3
  
  Холод обжигал... Воздух казался острым и колючим. Он попадал в легкие, и превращался там в лед. Я чувствовала, как снег накрывает меня белой пеленой. Скоро не будет холода, не будет боли. Я просто уйду.
  
  Год назад
  
  С каждой секундой я отдалялась от Земли, зная, что увижу теперь ее не скоро. Мой короткий отпуск подходил к концу, родной дом, родители и сестренка, остались далеко позади, а впереди успешная, я надеюсь, карьера боевого пилота. Бывший курсант, а, ныне выпускница Звездной Академии Шания Перил, мечтающая о космосе, звездах и долгих межпространственных перелетах не должна быть слишком сентиментальной. Женщины-пилоты не редкость в нашем мире, и многие из них когда-то мечтали управлять военным крейсером, чувствуя в своих руках всю мощь многотонной махины, подчинявшейся легкому касанию руки. Но мечты имеют обыкновение не сбываться. Торговый флот охотно принимал на службу лиц женского пола, но в военных действиях посчастливилось участвовать лишь единицам. Их имена навсегда сохранились в истории военного флота, к сожалению, многие были внесены туда посмертно.
  Тогда, пять лет назад, мне пришлось выдержать сложные экзамены и пройти большой конкурсный отбор. И я поступила. Поступила! Жизнь казалась мне, простой девчонке с древней Земли, волнующей и захватывающей, а сердце замирало в предчувствии чего-то необычного.
   Официально Земля входила в Союз планет, охватывавший все терраформированные и заселенные людьми миры Солнечной системы, а, затем и части Галактики. Со временем рост населения Земли, изменения в экологии и климате создали критическую ситуацию, когда недостаток пригодной для обитания территории поставил под угрозу дальнейшее существование и развитие самой цивилизации. Терраформировать Землю не имело смысла. Слишком разрушительной для нее явилась урбанистическая деятельность человека. Она исчерпала свои природные ресурсы, и единственное, что могло ее спасти - объявление планеты чем-то вроде заповедной зоны, в надежде, что время сможет все исправить. Было принято решение о переселении людей на планеты, ставшие, впоследствии колониями сперва Земной Федерации, а, позже Союза планет.
  Как это ни странно, но первыми колонистами стали диссиденты. Люди, по какой-то причине, не нашедшие понимания на своей планете. Они были изгнаны, либо сами приняли решение покинуть Землю. Среди них оказались ученые, врачи, писатели, художники. Колонии стали быстро развиваться. Стремительный скачек науки, техники, прогресс в медицине и генетике привел к значительному улучшению и продлению человеческой жизни. И вскоре земляне были вынуждены пользоваться помощью тех, кем еще недавно пренебрегли. Происходило формирование новых культурных, моральных и политических традиций, и вскоре жители еще совсем недавно одной планеты поняли: колонисты, что они уже давно перестали быть землянами, вследствие чего прекратили испытывать от них зависимость, а земляне, что жители колоний вполне могут обходиться и без них. Вот тогда Земля, на короткое время успевшая почувствовать себя Звездной империей, предложила планетам Союз. От такого щедрого предложения колониям было трудно отказаться... сразу. И они объединились, не видя другого выхода, мечтая, что со временем ситуация изменится, как бы невзначай направив все свои усилия на развитие оборонного комплекса.
  Правительство Союза во главе с Премьер-Координатором создавая Империю своей мечты, покинули Землю, находящуюся, по их мнению, слишком далеко от театра каких бы то ни было действий. Столицей и главной планетой Союза была избрана экзопланета Сигма, 'разогретая' до нужной температуры с помощью направленных ядерных ударов в залежи гидратов , что привело к выбросу в атмосферу парниковых газов. Жизнь новой главной планеты Союза началась с того, чем едва не закончилось существование Земли.
  Человечество разрасталось, вырывая у Космоса все больше территорий, простирая свои руки в самые отдаленные уголки Галактики. И не всегда этот путь был легок и приятен. Нет, мы не встретили там злобных инопланетян. Пока... Но поняли, что человек может быть куда страшнее самого злобного чудовища, вышедшего из-под пера фантаста.
  На старой Земле никогда не было мира. Люди всегда находили причину для убийства друг друга. Разбредшись по космосу, они придали своим распрям более глобальный масштаб. Появлялись те, кто поставил свои интересы выше интересов и жизни других. Когда-то они считались бы обычными бандитами, сейчас же гордо именовали себя космическими пиратами, видимо, отдавая дань некой романтике. И мы, ВВС Межпланетного Союза были призваны очистить космос от подобной угрозы (да, нам так же не был чужд романтизм, доставшийся в наследство от матушки-Земли), в идеале же нашей задачей была охрана отдаленных колоний от нападения, сопровождение грузов на дальние расстояния и наблюдение за вверенным пространством.
  Подобное вялотекущее противостояние продолжалось не одно десятилетие. Время от времени раздавались здравые высказывания на тему: 'если пираты существуют, значит это кому-то нужно', заканчивавшееся локальными чистками и увольнениями. Но в последнее время, помимо пиратов Союз столкнулся с новой угрозой. И шла она, как это ни странно, от его собственных колоний.
  
  ***
  Меня куда-то тащили. Ускользавшее сознание на миг услужливо подбросило мне образ снежного чудовища, волокущего меня в свое логово с целью сожрать, но я вяло от него отмахнулась. Какая теперь разница, как закончится моя жизнь, если жить мне осталось слишком мало. Несмотря на то, что мое тело окоченело, я чувствовала, как с каждым вздохом из него уходит жизнь. Конвоир поступил мудро, не выстрелив в меня из лазерного оружия. И если меня когда-нибудь найдут, то вряд ли кто-то проявит заинтересованность к трупу с ножом под ребрами. Хотя... кто будет меня искать? Здесь, в ледяной пустыне.
  Хотелось пить, и я с трудом облизала запекшиеся губы. На них уже был тонкий слой снега. Но этого показалось мало. Мне хотелось еще и еще. Я слабо дёрнулась, и вскрикнула от боли. Это заставило, тащившего меня, остановиться. Послышались шаги, и надо мной склонилась лохматая, белая фигура. Я закричала и, кажется, потеряла сознание.
  
  - Ну и бабы нынче пошли, - чей-то грубоватый голос вонзался в сознание вместе с треском дров. Где бы я ни оказалась, здесь было тепло. И судя по тому, что кто-то рядом говорил, его обильная лохматость мне, похоже, привиделась. - Норовят грохнуться в обморок по малейшему поводу.
  - У нее глубокая рана на боку, сильная потеря крови. Счастье, что она до сих пор дышит, - а вот этот голос был мне знаком, - не обижайся, что она не сразу тебя признала.
  Откуда здесь Толкен? И кто тот, другой, что тащил меня по снегу?
  - Смотри, кажись, очнулась? - надо мной склонилась бородатая физиономия, и я с удивлением узнала в ней татуированного мужика, что набивался мне в друзья. - Привет, красавица! Помнишь меня? Я Миха!
  Миху я помнила, хотя не была уверена, что была представлена ему по всем правилам в нашу первую и последнюю встречу.
  -Здравствуйте, - прошептала я, сглатывая вязкую слюну. Кто-то приподнял мне голову и влил немного теплой воды. Она имела странный и непривычный привкус, но казалась божественно прекрасной.
  - Тебе больше нельзя. - Толкен помог мне занять удобное положение и я, наконец, смогла рассмотреть место, где мы находились. Это была небольшая пещера, вход в которую оказался завален большим камнем. Посреди весело горел костер. Над ним висел жестяной казанок с каким-то варевом, источавшим приятный запах.
  - Как я здесь... - горло свело и я замолчала. Но профессор понял мой вопрос.
  - Я долго ждал, когда они тебя 'высадят', а когда этого не произошло, медленно побрел за летящим флайером. Я сильно отстал, по-моему, сделал круг, заблудился. Из-за метели почти ничего не было видно. А потом встретил нашего друга, - он кивнул на бородатого мужика.
  Тот поклонился, кривляясь, и вернулся к приготовлению пищи.
  - Тогда мы решили вернуться назад по своим следам и попытать счастье еще раз. К тому времени тебя почти полностью завалило снегом. Нам просто повезло.
  - Спасибо, что вернулись, - я понимала, что если бы не эти двое, быть мне припорошенной мерзлой горкой.
  - Главное еще впереди, - возразил профессор, - я растерянно посмотрела на него, - у тебя рана. Ее нужно зашить.
  - Я..., - странно, пока он не напомнил, я неплохо себя чувствовала. И лишь сейчас ощутила на своем боку какую-то тряпку, которая успела намокнуть.
  Толкен взялся за дело с особым рвением. Не знаю, был ли у него опыт практический, или он просто стремился поскорее применить теоретические знания. Он отбросил ткань, успевшую пропитаться кровью, и промокнул рану платком, смоченным в теплой воде. Затем пришла пора инструментов. Я не могла заставить себя смотреть, как он четко, со знанием дела промывает короткую иглу и ножницы, моет руки. Затем, с помощью ножниц ему удалось изогнуть иглу и пропустить через ее ушко тонкую нить. Когда он повернулся ко мне, я поймала себя на мысли, что готова ползком пересечь пещеру и подождать снаружи пока не угаснет его жажда целительства.
  - Эх, на что переводим амброзию, - со стороны бородача раздался тяжелый вздох, и он протянул Толкену флягу. Мне на рану брызнули нечто, сине-фиолетового цвета с сильным запахом денатурата, видимо в качестве анестетика. Когда он поднес иглу к ране и сделал первый стежок, мне захотелось хлебнуть 'амброзии' и, отравившись, быстро умереть.
  Это длилось несколько бесконечно долгих минут, которые я, как мне кажется, выдержала достойно. Не вырывалась, не пыталась сбежать, лишь пару раз вздрогнула, и мысленно желала себе потерять сознание. К сожалению, этого не произошло.
  Когда я немного пришла в себя, мужчины уже сидели у огня, тихо о чем-то переговаривались и прихлебывали ложками с общего котелка. Толкен первый увидел, что взгляд мой приобрел осмысленное выражение, улыбнулся, и вручил мне в руки горячую жестяную кружку.
  - Приятного аппетита, - пожелал он мне.
  Я настороженно взглянула на ее содержимое, вздохнула и выпила короткими глотками. К моему удивлению, варево оказалось съедобным и даже приятным на вкус. Вот только почему-то мне не хотелось знать его ингредиенты.
  - Значит, они решили тебя прикончить? - Миха вытер рот рукавом рубахи, сыто рыгнул и вопросительно уставился на меня. - Неужели мстят за того огрызка, которого ты порешила на 'Медузе'
  - Не думаю, - на какое-то мгновение мне самой пришла в голову эта мысль, но я быстро ее отбросила. Это было бы слишком просто, жаль, что все не так. Эти люди, сидящие сейчас здесь со мной, и кажущийся бесхитростным Миха, и скромный профессор, даже не догадываются о том, кто я такая. Надеюсь, они этого не узнают никогда. Сколько бы нам не довелось времени провести вместе. Я бы не хотела их... разочаровывать. Хотя, если все мы оказались в этом ледяном аду, может быть, каждый из нас это заслужил?
  
  Год назад
  
  Дом как будто спал, но я знала: на первом этаже слева от лестницы, в дальней комнате, заставленной книгами, горел камин. И меня ждали. Я пересекла коридор и на цыпочках прошла по мягкому ковру. Знаю, было слишком расточительно снимать целый дом, когда многие офицеры до сих пор жили в казармах и едва сводили концы с концами. Но я всегда мечтала о чем-то своем, родном. Куда можно прийти и быть самой собой. Поэтому почти все, что зарабатывала, отдавала за аренду. Но и этих денег не хватило бы, если бы не...
  - Это ты? - я улыбнулась его вопросу. Ну, кто же еще?
  - А ты ждал кого-то другого? - лукаво спросила я и бросилась в объятья Рейна. Высокий голубоглазый шатен, сильный, добрый, самый лучший на свете. Наверное, я не беспристрастна, но глядя на этого мужчину, мне хотелось прожить с ним жизнь, нарожать детей и никогда больше не расставаться. Он нежно привлек меня к себе, поцеловал, провел кончиками пальцев по волосам, и я почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
  - Как семья? - он сел в кресло и усадил к себе на колени. Я обняла его за плечи и уткнулась подбородком в его макушку. Стало тепло и уютно.
  - Передают тебе привет. Хотят видеть жениха их дочери и сестры.
  - С удовольствием с ними познакомлюсь, - Рейн улыбнулся, и от его открытой улыбки мое сердце забилось быстрее.
   Вот уже два месяца, как мы приняли решение жить вместе. Сразу после того, как Рейн Вилард, пилот, а с недавнего времени командующий новеньким боевым крейсером 'Фурия' (названного так, по словам моего жениха, 'в мою честь'), сделал мне предложение руки и сердца. Однажды утром я проснулась, а у меня на пальце уже было надето кольцо из платины с голубоватым бриллиантом в виде звезды, а Рейн, даже не скрывая удовлетворенного взгляда, заявил, что раз я не сняла его сразу, значит, согласна принять его предложение. Кольцо было прекрасно! У меня бы никогда не хватило духу его снять. Поэтому... пришлось согласиться. По крайней мере, именно так я пояснила причину своего согласия жениху.
  Мы знали друг друга уже давно, еще с Академии, но близки стали намного позже. Для многих было бы странно узнать, как долго я оттягивала это событие. Не потому что не любила... Он был старше на два курса. Наверное, я просто не верила, что завязав отношения с мужчиной, буду отдаваться учебе с прежним рвением. Или не хотела знать, что кроме космоса есть и другая жизнь, романтика, любовь. Рейну пришлось потратить много времени и сил, чтобы изменить мое мнение. Когда же зашла речь об аренде дома, все свое красноречие пришлось применить мне. Я была упряма и настойчива. Да, я хочу быть независимой, даже от собственного будущего мужа. И ничего, что я сейчас почти на мели. У меня контракт, а, значит, скоро я вполне смогу содержать себя сама. Поэтому все, на что я согласилась - это позволить Рейну вносить половину суммы оплаты за дом.
  - Знаешь, - я нахмурилась. Одна мысль не давала мне покоя всю дорогу с Земли. Мне хотелось с кем-то посоветоваться, чтобы Рейн меня успокоил, и уверил, что все будет хорошо, - папа получил выгодный контракт на Дельте-2. Но не хочет так надолго бросать маму и Даринку. Мама мне сообщила, что всерьез подумывает перебраться в колонию всей семьей.
  - Тебя это беспокоит? - Рейн внимательно всмотрелся мне в глаза. Он всегда чувствовал мое настроение.
  - Дельту-2 можно назвать оазисом благополучия. Там спокойно, жители ни в чем не нуждаются. Но она далеко! Ты сам прекрасно знаешь, сколько в последнее время совершено нападений на пассажирские суда. Даже в сопровождении охраны.
  - Если тебя тревожит только это, мы придумаем, как безопасно доставить твою семью к месту назначения. Могу взять несколько дней увольнительных, я так и не использовал отпуск за последний год. Заодно, познакомлюсь с будущими родственниками.
  
  
  ***
  
  Я вынырнула из воспоминаний, которые засасывали меня, словно тина. Почувствовав на глазах влагу, украдкой смахнула непрошеные слезы. К счастью, мужчины не заметили моего состояния. Не хочу выглядеть слабой. Хватит того, что я ранена и уязвима.
  Сколько еще мы сможем просидеть в этой пещере, пока нас не найдут? И кто может прийти сюда, если учесть, что на этой планете у нас нет друзей. Лишь охранники и конкуренты, борющиеся, как и мы за выживание. Будто в ответ на мои не слишком приятные мысли, камень, скрывавший вход дрогнул. В образовавшийся пока что узкий проем ворвался ветер и снег.
  - Черт возьми!
  - Твою мать! - два восклицания моих товарищей прозвучали одновременно. Я промолчала, сжав в руке оставленные профессором ножницы и надеясь продать свою жизнь подороже. Наконец, камень оказался отброшен с чьего-то пути и нас троих оглушил громкий звериный рев.
  
  
  4
  Рычание гулким эхом отразилось от стен пещеры и мне захотелось заткнуть уши и закрыть глаза. Но я переборола в себе этот порыв. Не следует терять бдительность и выпускать ножницы, особенно если тебя соберутся все-таки сожрать.
  Первой в открывшийся проем пролезла чья-то оскалившаяся морда, затем, издав недовольный рев, она исчезла, и на ее месте появилась уже вполне человеческая физиономия, заросшая бородой, припорошенной снегом.
  - Фу! Пошел отсюда!! - я догадалась, что это не нам, и уже с неким интересом ждала, что же будет дальше.
  Наконец, в нашей пещере появился человек целиком: громадная туша белого меха, увешанного необъятными сумками. Его лицо, кроме бороды скрывала шерстяная маска с вырезом для глаз и плотные очки. Эта 'туша' впустила в пещеру холод, мокрый снег и сильный запах псины, сняла очки, обвела нас троих внимательным взглядом, и ухмыльнулась:
  - Ну че, Миха, обделался со страху? - его громоподобный голос, мало чем отличавшийся от рева его 'домашней тварюшки' слегка оглушил, - а это чего за крендель с бабой? Мы договаривались, ты будешь один.
  - Привет, Роб. Планы немного поменялись. Нас теперь трое, - Миха радостно вскочил и пожал гостю руку, больше похожую на медвежью лапу.
  - Вот и я о том же, - Роб скинул сумки на землю и плюхнулся рядом с Михой, - и че это за баба?
  - Это мои кореша. Я за них ручаюсь, - Миха мне подмигнул, - в конце концов, кто платит, тот и заказывает музыку.
  Я подивилась Михиной эрудиции, и поглядывая исподлобья внимательно присмотрелась к Робу. Не думаю, что от него могут быть проблемы. Большой, громогласный, но вряд ли очень злой. Если только не решит натравить своего... гм... хомячка, оставшегося за дверью и недовольно пофыркивающего.
  - Дело твое, как и бабки, - Роб встал, поправил тулуп и зычно гаркнул, - ну все, детишки, собираемся.
  - Погодите, - неожиданно вмешался профессор, - но Шания ранена. Она не может идти как минимум неделю, и то, при благоприятном стечении обстоятельств, хорошем уходе и питании.
  Роб тупо посмотрел на Толкена, потом на Миху. Когда тот в ответ пожал плечами, он обернулся к профессору и переспросил:
  - Это ты с кем сейчас говорил?
  - С вами, - профессор немного растерялся, видимо начиная сознавать, что понимания не произошло.
  - Я сказал, собирайтесь и баста. Я не буду торчать здесь неделю, и ждать 'благоприятных обстоятельств'. Но могу ее добить, чтобы не мучилась.
  Затем он добавил что-то неприличное про чью-то маму, которая вела беспорядочную половую жизнь, и вышел в метель. Мы переглянулись с профессором и, вздохнув, я приняла решение:
  - Вам нужно идти.
  - Здесь оставаться опасно, слишком близко к месту высадки, - возразил Толкен.
  - У вас нет другого выхода. Вы и так сделали для меня слишком много. Я не хочу подвергать вас опасности.
  - Это глупо и нецелесообразно! В конце концов, мое воспитание и расположение, которое к вам испытываю, не позволит мне бросить вас одну. В этом ужасном месте!
  - Здесь тепло, если оставите мне горючее и еды на пару дней, смогу продержаться. А потом... Мы все здесь в одинаковом положении, профессор. Я не хочу стать причиной вашей смерти. Мне своих призраков хватает.
  - Я останусь с вами! Это не обсуждается! - профессор вскочил, и упрямо тряхнул головой. Его рыжая взлохмаченная шевелюра дернулась в такт его движению.
  - Вы уйдете с Михой и попытаетесь найти безопасное место. Не нужно за меня бояться. Поверьте - смерть меня не пугает, но и умирать я не собираюсь. Я справлюсь.
  - Э, может хватит уже, - в пещере снова появился Роб и она стала казаться меньше и теснее, - достали меня своей болтовней. Уйдем все, так и быть. Собирай свою болезную, ботан и мотаем отсюда. Я транспорт подогнал.
  Мы все посмотрели в проем, откуда на нас с не меньшим интересом пялился ... зверь, он же, по-видимому, транспорт. Назвав его хомячком, я погорячилась. Это была смесь волкодава и саблезубого тигра. Видя к себе повышенное внимание, он провел большущим языком по верхним клыкам и предвкушающе сглотнул. Мне окончательно стало плохо.
  
  
  Я вглядывалась в еще четкие довольно крупные следы зверя, которые не успел замести снег. Крид был здесь не больше часа назад. Я помнила, что идти нужно с подветренной стороны, у крида очень чуткий нюх. В животе заурчало от голода. Сказывались сутки без еды. На этой планете каждый сам думал о своем пропитании, и выживал лишь тот, кто мог за себя постоять, себя прокормить. Для нас, отбросов общества и так сделали слишком много - дали возможность добывать себе пропитание, запустив на планету зверей, специально созданных для выживания в суровых условиях. Но, учитывая чрезмерную хищность некоторых из них, невольно возникал вопрос: кто кем должен питаться? Иногда люди, движимые кто отчаянием, кто трезвым расчетом сбивались в стаи, сами уподобляясь тем, на кого охотились. Главное, отправляясь на очередную вылазку за едой не встретить кого-нибудь, из принадлежавших к другой стае.
  Прошло около четырех месяцев, как я, верхом на саблезубом Тилле в компании профессора и двух бывалых зэков пересекла километры снежной пустыни и добрела до скалистых гор. По словам Роба, где-то там, очень далеко, куда нам был закрыт путь, в Оазисах, климат был мягче, да и редкое солнце, созданное искусственно, грело. Правда, растительность на лишённых льда участках существовала в основном в виде мхов, лишайников и папоротниковых. Впрочем, я и не надеялась в ближайшее время наслаждаться видом цветов. Было даже море, где-то там... А здесь подо льдом... Кто его знает. Может быть, мы ходим над бескрайними просторами воды, и даже не ведаем об этом. А 'летом', то есть, совсем скоро, благодаря солнечной радиации, снег начнет таять, кое-где можно будет увидеть слабые ручейки. И день станет дольше, и солнце будет видно круглые сутки. Точнее, то, что позволят нам увидеть мрачные, хмурые небеса.
   Еще в дороге я узнала, что Миха и Роб были знакомы с их последней отсидки пять лет назад. Роб попал сюда в прошлом году и с тех пор готовился к приему друга.
  - А откуда вы узнали, что Миху доставят именно сейчас? - удивился профессор.
  - Если есть чем платить и нужные знакомства, можно узнать обо всем, - усмехнулся Роб, - это там (он показал глазами в небо) все считают что здесь жизнь заканчивается. Но у многих она только началась.
  Его странные слова меня немного удивили. И лишь со временем я стала понимать, насколько он оказался прав. Живя в комфорте родной планеты, обучаясь в Академии все, о чем я могла думать, это карьера, успех и личное счастье. Я привыкла к удобству, теплу, дорогой и удобной одежде, красивому белью, изысканной пищи и не представляла себе, как в один момент все это может исчезнуть. И вот тогда станет ясно, чего же ты стоишь на самом деле. Я была благодарна шумному и грубоватому здоровяку Робу, который научил нас с Михой добывать себе пищу, выживать в суровых условиях, жить простыми радостями и не думать о завтрашнем дне. Профессор оставался с нами. Наверное, он просто не мог поверить, что судьба сыграла с ним злую шутку закинув на эту планету. Изо дня в день я видела его печальный взгляд, в котором застыла какая-то обреченность и детская обида на судьбу. Это хорошо! Если он способен обижаться и злиться, значит, он еще не смирился. И со временем, он станет бороться за свою жизнь. А пока я сделаю это за нас двоих. Пока не найду способа выбраться из этого дерьма и навсегда улететь с чертовой планеты. Дальше этого я запрещала себе мечтать. Потому что мечты имеют обыкновения разбиваться о жестокую реальность.
  Животное, намного крупнее волка, замерло и принюхалось. Затем, будто что-то почуяв, ощетинилось и прижало короткие уши к почти плоской голове. Крид на вид был гораздо хуже, чем на вкус. Но в нашей ситуации выбирать не приходилось. Сжав мачете, спрыгнула с невысокого каменного навеса и одним ударом отрубила зверю голову. Темная кровь брызнула на снег, и я почувствовала дурноту. Никогда не привыкну убивать... Странно, но сейчас, когда я смотрела на крупную тушу зверя, который обеспечит нас едой на пару дней, мне было его более жаль, чем того тюремщика с 'Медузы'. Деградация моральных принципов налицо.
  Благодаря искусственной атмосфере планеты, 'днем' небо имело темно-серый цвет, ближе к утру кое-где просматривалось северное сияние, ночью же черное, усыпанное миллиардами звезд небо, демонстрировало то, о чем мы все старались забыть. Одинокий космос, без уютного привычного светила, оторванность от всего, что было нам когда-то дорого и знакомо. Свет в небе заставил поднять голову вверх. Было достаточно темно, чтобы рассмотреть несколько бледных лучей, прорезавших свод. Слишком далеко от тюремной базы, и от других обитаемых мест. Неужели кто-то смог забраться в такую даль? Кто бы это ни был, он рискует, находясь так близко к границе терраформированной зоны.
  Я вернулась ближе к планетарной ночи, таща добычу за собой и нырнула в отверстие, под казалось бы, сплошной горой. Снег скроет мои следы и кровь. Дальше продвигаться было не слишком удобно, но приходилось терпеть. Вниз несколько десятков метров, металлический заслон, когда-то бывший электронной дверью старой каюты. Некогда на этом месте потерпел крушение один из первых транспортных кораблей. Не знаю, кто нашел это место первым и настолько хорошо его замаскировал. Был шанс, что нас никто не обнаружит. Наше убежище было довольно просторным, но, учитывая, что в нем жило десять человек, об особом уюте и уединении речи не шло. Кроме меня еще две женщины и семеро мужчин разных возрастов. Самым старшим здесь считался дядя Ёрик. Ходили слухи, что когда-то он играл на сцене и даже имел неплохой успех у зрителей в роли принца Датского. Но после стал пить и связался с дурной компанией, решившей использовать актерский дар Ёрика на полную катушку. Первый срок мотал за мошенничество, а дальше... на этом месте он всегда вздыхал и разводил руками. Ну не удержался. Не судьба ему вести праведную жизнь. Кроме Михи и Роба, которые взяли на себя обязанность обеспечивать безопасность, а, иногда и пропитание, с нами жили двое молодых парней, едва вышедших из подросткового возраста. Попали они сюда вместе, так же, как и грабили 'наглых буржуев'. Скорее от безысходности и обиды на весь мир, чем из самой любви к преступлению. Делали они это мастерски, по их словам, даже не видя жертвы, подбираясь к буржуйским миллионам с помощью всемирной сети. Но где-то эти ребята все же наследили, став безусловными жертвами судейского произвола. Иногда они принимались за спор с дядей Ёриком, в котором всегда затрагивались проблемы богатства и бедности, социального неравенства и упоминались имена Маркса с Лениным. Они выглядели одухотворенными какой-то идеей и походили на двух непризнанных гениев, вечно прозябающих в нищете, усугубленной непониманием окружающих. Приглядевшись к ним повнимательнее, я не заметила особой тяги к насилию, но все, же держалась с ними настороже. И последний из лиц сильного пола, кого мне довелось встретить в нашем убежище, был некий Вонг, мужчина ближе к среднему возрасту, с моложавым лицом, в котором преобладали азиатские черты уроженца Земли, отличавшийся флегматичностью и тягой к уединению. Он мало общался с остальными, и о себе ничего не рассказывал. Все же мне казалось, что его узкие глаза теряют свое равнодушие, и он прислушивается к тому, что происходит вокруг. Иногда я чувствовала на себе взгляд его черных, как небо Утлагатуса глаз, который меня немного смущал. Время от времени он брал меч, сделанный собственными руками (вообще, все холодное оружие и арбалеты, которым располагала наша небольшая группа, было изготовлено им) и шел на охоту. Тогда мы могли себя побаловать и устраивали настоящий пир, потому что Вонг никогда не возвращался с пустыми руками. Однажды, преодолев непонятную робость, я у него спросила - не мечтает ли он вырваться отсюда. Он тогда впервые посмотрел на меня открыто и... засмеялся. Я никогда не слышала его смеха ни до того, ни после. На следующий день он предложил мне показать, как обращаться с ножом, и не встретил отказа. Благодаря этому я смогла добывать еду и стала чувствовать себя полноценным членом нашей группы.
  С женщинами дело обстояло немного сложнее. Считалось, что на Утлагатус ссылают безнадежных рецидивистов и убийц. Про меня мне все было понятно, что же до них... Та что помоложе, Симона, высокая, эффектная кареглазая крашеная пока еще блондинка, судя по всему принадлежала к одной из древнейших профессий, и даже, по ее словам была довольно известной в своем городе куртизанкой. Какой-то глупый спор с клиентом о деньгах, закончившийся поножовщиной и двойной смертью: клиента и ее 'гражданского мужа', попросту сутенера, привел ее сюда. Клиент, к несчастью, оказался с большими связями, а его родственники не желая порочить честь семьи, позаботились о новом месте жительства для этой роковой красотки. Впрочем, она оказалась девушкой не капризной, и была преисполнена сочувствием к проблемам сильного пола, к великой радости мужского населения нашей общины. Вторая, Брина, старше среднего возраста, с длинными седыми волосами и добрыми лучистыми голубыми глазами. Глядя на нее никто бы не подумал, что она здесь из-за двойного убийства. Тетушка Брина, как она просила всех себя называть, неплохо разбиралась в травах и ядах, в чем смог убедиться ее ныне покойный супруг со своим собутыльником, в очередной раз, вернувшись домой и пожелавший поучить жену уму-разуму. Выбивая из нее женскую дурь вместе с парой зубов, он и не догадывался, что переполнил чашу терпения, коим славилась его жена. Впрочем, собутыльник не был случайной жертвой, а получил свое за подстрекательство и ехидные комментарии в процессе 'обучения'.
  Я вошла в наше убежище, победно держа несчастную тушку, и, увидев мягкую улыбку на лице профессора, почувствовала, как теплеет на душе. Тетушка Брина сразу же занялась зверьком, решив приготовить рагу. Как оказалось, Роб был прав - в этом странном мире можно было приобрести многое, если было, что отдать взамен. В нашем случае, бартером выступало холодное оружие, благо, металла, на его переплавку у нас пока было достаточно и разные электронные механизмы, созданными нашими 'узниками совести', от раций до датчиков движения. Другие группы, как и мы, были чрезвычайно заинтересованы в собственной безопасности. Обмен проходил на нейтральной территории и каждый из участников на обратном пути старался как можно лучше замести следы. Недоверие было вполне объяснимо: чужое имущество манило оппонентов с невероятной силой.
  С первых дней для меня было странно, даже дико то, с чем я столкнулась. Но затем, вспомнив слова Роба, поняла, что нужно принимать жизнь такой, какая она есть. Поэтому, ходила на охоту, когда наступала моя очередь, как и все не замечала по вечерам предвкушающих взглядов кого-нибудь из мужчин, обращенных на Симону, и легкие стоны, доносящиеся по ночам с ее места. Привыкла засыпать в сопровождении оглушающего храпа дяди Ёрика, к концу третьей недели уже воспринимая его как саундтрек к ночному времени суток. Моя рана давно перестала меня беспокоить, побои постепенно сошли, и жизнь вошла в свою колею.
  - Вижу, ты не с пустыми руками, - Роб вошел первым и бросил свой длинный нож. Он никогда не ходил безоружным, и эта привычка не раз спасала ему жизнь. В этом мире нужно было опасаться не только и не столько зверей, завезенных сюда для поддержания 'баланса в экосистеме', сколько собратьев-людей. Миха ковылял следом. В последнее время у него обнаружились проблемы с обувью, которые пока что были неразрешимы. Нужного 'бартера' не оказалось, а подходящей жертвы вынужденного обмена все не попадалось. Натертые ноги болели, а в рану, вероятнее всего, попала инфекция. Несколько раз пришлось обращаться за лекарством на базу, но их помощь обходилась слишком дорого.
  Тилль, зайдя последним, стряхнул с длинной шерсти снег и улегся возле очага, предвкушающе глядя на готовящую тетушку Бринну. Она кинула ему кусок свежего мяса и зверь, довольно зачавкав, забыл обо всем.
  Мужчины вернулись с обмена, и, зная Роба, думаю, им пришлось пройти не один лишний километр, чтобы запутать следы.
  - Тетушка Брина обещала побаловать нас вкусненьким.
  Роб сел рядом с питомцем, и о чем-то задумался. Гораздо позднее, когда все собрались к ужину, рассевшись полукругом за тонким листом железа, покрывавшего несколько камней и служившим нам обеденным столом, он глянул на меня.
  - Завтра на обмен пойдем ты, я и Вонг. Миха с Тилем - охраняют убежище, - я лишь молча кивнула, даже не думая возразить. Роб был негласным лидером нашей группы, и мы все не раз убеждались в его умении принимать верные решения. Пока Миха не вылечится, он может стать помехой на встречах с другими зэками. 'Узники совести' были слишком ценными для группы, ими нельзя рисковать, профессор и дядя Ёрик не в счет. Хорошо, что Вонг кое-чему меня обучил.
  Вонг также ограничился коротким кивком. За последнюю неделю он выковал несколько ножей, два мачете и три топора. Если бы все можно было выменять на муку, гречку, сахар и соль, впрочем, этими продуктами наши цели не ограничивались. Нужно было так много! В то злополучное время, когда на планету обрушивался снежный ураган, и охотиться не имело смысла, нас выручали консервы, оставшиеся еще от прежних хозяев разбившегося корабля. Тетушка Бринна их тщательно переваривала и...
  Я поняла, что думаю о чем угодно, только не о предстоящем походе. Мне было тревожно. Встав и пожелав всем спокойной ночи, я вышла из небольшой и шумной 'гостиной', свернула за угол и села на низкую лежанку, служившую мне кроватью. Укуталась в дырявое покрывало, так же принадлежащее хозяевам корабля, и закрыла глаза. Завтра будет новый день, вот завтра и буду бояться. А сейчас спать.
  
  
  Ветер пробирал до костей и я невольно поежилась. Снег облеплял очки, и приходилось все время их очищать. Мы находились в укрытии около часа и за это время успели превратиться в три больших снежных кома. Если так пойдет и дальше, тетушка Бринна не дождется своей муки. Но Роб прав - нельзя доверять никому, тем более тем, кто не против нажиться за чужой счет. Нужно проверить, сколько человек придет на встречу, нет ли опасности и только потом выходить из укрытия. Сзади над нами нависала глыба, отступающая от горы на несколько метров, сбоку через десяток шагов начинался обрыв. Подкрасться незаметно к нам было практически невозможно
  Вонг лежал справа от меня с непроницаемым лицом. По нему невозможно было понять, что он замерз или испытывает какие-то неудобства. Даже очки, скрывающие пол-лица и считавшиеся важным предметом нашего обмундирования он одеть не пожелал. У Роба уже посинел рот и, судя по побелевшим щекам, мы имели в наших рядах первое обморожение.
  Я пришла к выводу, что больше не могу, когда из-за снежной пелены появились темные фигуры пяти человек. Они шли неспешно, и были в более выигрышном положении: снег не бил им в лицо, а глаза под стеклами очков не слезились.
  Какое-то время Роб еще чего-то ожидал, затем, обменявшись с Вонгом какими-то знаками, встал, и направился к подошедшей группе. Они разговорились, и Роб позвал меня присоединиться. Вставая, заметила, как Вонг юркой ящерицей покидает наше лежбище, и направляется куда-то в сторону. Даже арбалет, прикрепленный у него на спине, не добавлял мне уверенности. На душе было по-прежнему тревожно. Я неторопливо преодолела разделявшее нас с пришлыми расстояние, попутно снимая запотевшие очки, открывая лицо колючему морозу. Руки крепко сжимали тяжелый сверток из выделанной кожи. Сегодня бартером были короткие ножи и кинжалы. Надеюсь, клиентам не захочется опробовать их на нас.
  - Шмара входит в условия сделки? - я постаралась не скривиться от услышанных слов. До того момента, как смогу вытащить свое мачете глупо думать об оскорбленной добродетели, - могу накинуть пару банок сгущенки.
  - Она со мной, - отрезал Роб, по моему напряжению легко поняв, что терпение на исходе. И даже сгущенка не в силах уничтожить неприятный осадок.
  - Ты не знаешь, что теряешь, - на этот раз слова были обращены непосредственно ко мне. Хотя они вряд ли могли мне польстить, а, тем более, прельстить. Учитывая хроническую нехватку женского пола в этой дыре, даже тетушка Бринна давно разменявшая полтинник, считалась бы первой красоткой, если бы задалась целью устроить свою личную жизнь... или поесть сладкого. Поздно корить Роба за ошибку. Ему не нужно было тянуть на эту встречу меня. Жаль, что мы поняли это только сейчас.
  - Я переживу, - главное, не показывать волнения и страха. Потому что зверь всегда чует страх жертвы, даже если этот зверь в облике человека.
  ?- Не уверен, - крайний из этой компании направил на меня пистолет, - девка идет с нами. Потом вернется, если сможет.
  Он улыбнулся как-то особенно мерзко, это не могли скрыть даже очки.
  До меня донесся сдавленный возглас Роба, и еще какой-то звук, заставивший угрожающего мне вскрикнуть и выпустить пушку. Значит, в игру вступил Вонг со своим арбалетом. Мы с Робом, не сговариваясь, кинулись в разные стороны. Я бежала к нашему бывшему укрытию, Роб, кажется, отвлекал внимание на себя. Когда раздался выстрел, я не могла поверить, что кто-то на это решился. За ним последовал второй, и Роб упал. Ранен или убит? Или просто попытался уйти с линии огня? Все вопросы вылетели у меня из головы, когда до меня донесся оглушающее громкий грохот, и я увидела, как прямо на нас с горы медленно сходит лавина.
  
  
  5
  Бежать от лавины глупо! Глупо! Глупо!
  Нет, на меня не напал ступор, и я не кричала объятая ужасом. Я просто... отступала. Шаг, другой, третий. Что дальше? Она приближалась, наползая как белый призрак, я слышала гул и скрежет льда. Там, позади, наши враги. Вряд ли они буду терпеливо ждать, пока их накроет, скорее всего сбегут, сбоку обрыв. Какой высоты? Черт его знает, разве это имеет значение? Думай о том, что действительно важно. Роб... мне нужно помочь ему, если он ранен, у него нет шансов выжить. Я повернулась к лавине боком и бросилась наперерез. Глупо, как глупо. И безнадежно.
  Я мчалась к месту, где упал Роб, стараясь не смотреть на то, что преследует меня попятам. Ветер дул в лицо, я задыхалась от бега. Мне нужно было прикрыть его от белого потока, и я почти добежала, почти коснулась его рукой, как что-то заслонило от меня небо. Какая-то сила потащила вперед, укрывая снежным смертельным покрывалом. Тьма застилала глаза, мешала дышать. Я чувствовала себя беспомощной куклой, которую вертит в руках капризный ребенок. Снег давил все сильнее, легкие разрывались от желания сделать один-единственный вдох, последний, в моей жизни. Хотелось быстрее умереть и не чувствовать того, что со мной происходит. Давление увеличивалось, кости трещали, голова готова была расколоться от боли. Я начала терять сознание, когда внезапно, меня выкинуло на поверхность, где я успела выплюнуть набившийся в рот снег и глотнуть холодный воздух. Секунда, и я снова погружаюсь в темноту, но уже не мечтаю о смерти, а лишь о новом глотке воздуха. Мне хочется бороться, потому что умереть сейчас было бы слишком неправильно. И снова поверхность, и хочется схватиться за что-нибудь, чтобы потянуться и выбраться, но рядом только снег, который не хочет отпускать. Несколько раз я вдыхала, погружалась и снова тонула в снегу. Затем, почувствовала, что лавина замедляется, снег уже не такой густой, а, значит, есть надежда. С отчаянием я сделала рывок вперед и вверх и оказалась на поверхности. Я ползла и ползла, боясь, что меня не отпустит. Я ждала, что в любой момент меня схватит огромная ледяная лапа и потащит вниз. И я уже не смогу выбраться, никогда. Но этого не произошло. Впереди оказалась снежная равнина, где-то сзади бушующий поток снега умерил свой бег.
  Я ползла еще некоторое время, пока обессилено не упала лицом в морозную корку. Сейчас... минутку полежу и встану. Нужно идти дальше и не останавливаться. Слишком опасно и близко от стихии. Меня трясло от холода и пережитого ужаса. Наверное, просто шок, но он пройдет, а у меня нет времени ждать. Я поднялась сначала на одно колено, затем на другое. Ноги подкашивались, но нужно идти. Куда? Не знаю, просто идти подальше отсюда, к убежищу, где можно обогреться и забыться хотя бы на несколько часов. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о Робе и Вонге. Живы ли они? А затем меня охватила апатия. Я пока жива, а на остальное просто нет сил.
  Сил нет, но если кто-то из них жив, и сейчас там, под ледяной коркой, медленно умирает от недостатка воздуха. И тебе жить с этими мыслями до конца своих дней. И я поняла, что это будет слишком. Этого я уже точно не выдержу.
  Выругавшись, медленно и тяжело развернулась и побрела к тому месту, где все началось. Дорога шла под гору, невысокую, но все же, ноги проваливались глубже с каждым шагом в снег. Твою мать! Скоро он мне будет по пояс.
  Где-то там я потеряла мачете, очки и вязанную шапку. Пришлось накинуть капюшон. Слишком холодно. Меня трясло, по лицу что-то стекало. Волосы падали на глаза и мешали видеть дорогу. Я поправила их, только тогда обратила внимание на левую руку. Два пальца - мизинец и средний вывернуты под странным углом. Захотелось завыть, но боли я не чувствовала, только билась идиотская мысль: а как же теперь снимать перчатки?
  Остановилась, обхватила правой рукой вывихнутые пальцы. Нас учили, я же помню... Когда-то давно, в Академии на практике мы даже смеялись, не веря, что когда-нибудь наступит время, и придется это делать самому себе. Крепко ухватилась за конец вывихнутого пальца правой рукой, пальцем левой сжала кость ниже места вывиха. Резко и сильно дернула правой рукой палец, одновременно направляя большим пальцем левой торчащий сустав на место. На глазах выступили слезы. Один есть... теперь второй. Не больно, совсем. Хорошая штука - шок. Плохо, что скоро меня накроет.
  И накрыло. С головой. Боль нахлынула внезапно, во всем теле. Казалось, ноет каждый нерв, тело дрожало теперь уже не от холода. Я его просто не замечала. На лбу выступила испарина. Если так будет продолжаться, я никуда не дойду.
  Сделав еще несколько шагов, я снова остановилась и скинула капюшон. Мне стало жарко. Расстояние, которое нужно было пройти, казалось нереально большим. Я поставила ногу в снег, готовясь сделать шаг и... провалилась.
  
  Жизнь - дерьмо!
  У меня хватало сил и времени только на то, чтобы это подумать, как побитое тело опустилось в сугроб. Именно опустилось, а не грохнулось, как я уже закрыв глаза, предполагала. Несколько секунд просто лежала на куче снега, ожидая еще какой-нибудь подлянки от судьбы. Ну почему я не могу быть как все остальные зэки - тянуть лямку на этой грёбаной планете, плывя по течению. Обязательно нужно куда-то влезть. В данном случае, упасть. Прав был мой инструктор по пилотированию после первого практического занятия - своей смертью я не умру. Вставать уже не хотелось, кружилась голова, во рту стоял гадкий привкус крови. Не было бы хуже. И мысль, что хуже быть не может, совсем не вдохновляла. Куда я упала? И как долго отсюда мне придется выбираться? Скоро планетарная ночь, станет холоднее, на охоту выйдут те, за счет кого, по идее людей сверху мы должны выживать.
  Чужое присутствие рядом я ощутила, как только прекратила себя жалеть. Приподняв голову, огляделась, слепо пялясь в сумрак, окружавший меня со всех сторон. Я одна, но чувство, что кто-то рядом меня не отпускало. Это было на грани инстинктов, в какой-то момент показалось, что я слышу чье-то дыхание. В тот момент выражение 'волосы зашевелились на голове' подходило мне как никогда. Память услужливо подсказала, что совсем недавно в нас стреляли, и я не уверена, что же произошло с нападавшими. Вдруг кто-то из них притаился в темноте и ждет... Чего? Самое время напасть. А если это мои глупые страхи и ничего там нет?
  Когда я почти уверила себя что совершенно одна, в чертовой дыре из которой нет шансов выбраться в таком состоянии, из темноты не вынырнет чудовище, чтобы утащить в глубь с неизвестной целью, и начала было успокаиваться, как надо мной склонилась тень. Этого оказалось слишком для меня. Я застонала и отключилась.
  
  Год назад
  Из космопорта к дому моих родителей мы добрались только к вечеру, уставшие и голодные. Нас задержали на таможне. Видимо, кто-то сильно хотел убедиться, что мы не занимаемся контрабандой оружия и не пытаемся провести нелегалов. Потом нас проверили на наличие наркотиков и вирусных заболеваний, и только после этого выпустили на старушку Землю. Когда я прилетала сюда в прошлый раз, хлопот с таможней было меньше. Или они так тщательно досматривают всех пилотов чартерных рейсов.
  Рейн им понравился. Я заметила это по одобрительным взглядам, которыми обменивались родители друг с другом. Когда-то они поженились по большой любви и смогли пронести ее через всю совместную жизнь. Я знала, что мама мне всегда желала того же. В свои пятьдесят два она прекрасно выглядела, ее глаза лучились счастьем и добротой. Иногда я замечала, как она смотрит на отца, шестидесятилетнего мужчину с легкой проседью и ясными голубыми глазами, и хотела, чтобы их счастье никогда не кончалось.
  Стол накрыли на веранде с прекрасным видом на океан. Родители могли позволить себе дом на берегу отчасти потому, что работой отца было сохранение экологического баланса океана и разнообразия биологических видов на планете.
  К моему удивлению, Рейн готовился к этой встрече и искренне стремился понравиться родителям. С собой он принес коллекционное вино и шоколад, который теперь редко можно было купить на нашем континенте, который вскоре мог получить статус заповедной зоны. Казалось, он был готов к самым сложным вопросам, которые не преминул задать папа. Главное, что интересовало моего родителя: видение совестного будущего, наши отношения, взгляды на жизнь. Рейн отвечал довольно изящно, кое-где обтекаемо, стараясь избежать острых моментов. Хвалил блюда, делал комплименты маме, старался расположить к себе отца. В общем, усиленно производил о себе приятное впечатление, видимо, всерьез желая получить титул Мистера Совершенство.
  Когда к нам присоединилась неловко краснеющая Даринка, Рейн успел полностью расположить к себе родителей. С сестрой-подростком, сильно комплексующей из-за своей надуманной непривлекательности, излишней худобы и редких волос, он обращался галантно и предупредительно. Я знала, что когда он захочет, каждая женщина в его обществе могла почувствовать себя королевой. И была благодарна, что он придал моей сестренке немного уверенности в себе. Мне казалось, что это лучший день в моей жизни, когда за одним столом собрались все, кого я люблю. Иногда, спустя месяцы, я мысленно возвращалась в тот день, мечтая все вернуть назад.
  Мы обговорили планы родителей про переезд, и Рейн предложил свою помощь. Дельта-2, население которой пока занимало два небольших материка, со временем обещала стать культурной столицей всего Союза, и многие стремились туда попасть. Только не всем это удавалось. В последние годы планета приобретала все большую независимость от Союза и ее правительство могло позволить себе диктовать условия и выбирать нужных ей специалистов. Я была довольна встречей, и тем, что мой выбор одобрен родителями. Конечно, мы всерьез еще не обсуждали с ним мою карьеру, его повышение и будущую семейную жизнь. Что может нас ждать, когда оба супруга находятся в разных частях Галактики? Но тогда нас это не смущало. Мы были молоды, любимы, и стремились добиться многого.
  
  
  Женщина оказалась легче, чем он предполагал, несмотря на плотную, теплую меховую одежду. Тоннель стал шире, и ему не приходилось избегать острых выпирающих камней, чтобы не нанести ей еще больших травм. Хорошо, что она без сознания, не нужно ничего объяснять. Пусть так и будет. Ее спутникам повезло меньше. Лавина никого не щадит, и их травмы куда более значительные, чем у нее. Хотя, еще рано о чем-то судить. Она сама смогла выбраться из снежного потока, добраться до замаскированного входа и оказаться в месте, куда до того никогда никто не входил ... по крайней мере, добровольно. И она все еще жива, хоть и без сознания. Возможно, это последствие шока и бурлящего в крови адреналина. Скоро тоннель раздвоился, и он свернул влево, в более узкий. Тот, кто не знал куда идти, мог ошибиться и расстаться с жизнью. Спустя четверть часа пути, и преодолев несколько лестничных пролетов, ведущих вниз, оказался на месте. Серые стены, вместо пола металлические прутья, сквозь которые просматриваются нижние этажи, два поворота, и он вошел в белоснежный коридор с тремя дверьми. Его целью была последняя, ведущая в небольшую комнатку, с высоким столом, похожим на операционный. Над ним возвышались приборы, о назначении половины из которых мало кто мог догадаться. Уложив девушку и сняв с нее верхнюю одежду он, немного поколебавшись, пристегнул ей руки. Несколько секунд стоял, всматриваясь в ее лицо. На левой скуле успел проступить синяк. Правая бровь рассечена и все еще слегка кровит. Внешность неброская, но и невыразительной не назовешь. За все время к ним попадало много людей. Были среди них и женщины. Были и довольно интересные экземпляры.
  Наскоро переодевшись и продезинфицировав руки, он включил аппарат, который, просканировав лежащую на столе женщину, тут же выдал ему полный список повреждений. Перелом двух ребер, вывихнута щиколотка, множественные ушибы и гематомы. Но не это представляло угрозу жизни. В заключении сканирование показало внутреннее кровотечение, вызванное закрытым повреждением селезёнки. В сложившихся обстоятельствах можно сказать, что она легко отделалась. Но если бы он ее не принес сюда, вряд ли у нее был шанс долго продержаться без помощи.
  Аппарат был готов приступить ко второй стадии и дал запрос на устранение кровотечения. Он колебался, смотря на стол. Сейчас, в соседней комнате находились другие люди, которых было не просто успокоить. Не много ли с ними возни? Наконец, приняв решение, он позволил машине начать, а сам взялся за вывих. Кое-что в этом мире невозможно доверить бездушному аппарату.
  
  Я проснулась от бьющего в глаза света. Приоткрыв веки, с ужасом увидела склонившегося надо мной человека. По крайней мере, строением тела он напоминал человека, ростом был довольно высокого, а вот лица мне рассмотреть не удалось. Когда ногу охватила жгучая боль, я сразу поняла, кто стал ее причиной. Человек мял мою щиколотку своими немаленькими руками, и у меня не было никакой надежды освободиться из его захвата. С ужасом поняла, что прикована к месту, на котором лежала, в одном термобелье. Полуодетость не прибавляла мне уверенности в себе.
  - Потерпи, скоро боль пройдет, - спокойно и даже как-то равнодушно успокоил он меня. Голос принадлежал еще нестарому человеку, но это все, что я могла понять.
  - Отпустите меня! Что вам нужно? Кто вы? - у меня было слишком много вопросов, но я бы охотно про них забыла, будь у меня шанс слинять отсюда поскорее.
  - Помимо всего остального, у тебя вывих, впоследствии он может доставить неудобство, - игнорируя мои вопросы мужчина, а я теперь не сомневалась, что он принадлежит к мужскому полу, продолжал терзать мою ногу.
  - Как я здесь оказалась? - он дернул за щиколотку, и после нескольких неприятных мгновений, боль в ноге прошла. От удивления замолчала, даже не сообразив, что мужчина уже стоит рядом, а я все еще не могу рассмотреть его лица. Оно расплывалось перед глазами, создавая иллюзию, что передо мной человек в маске.
  - Ты упала в пролом.
  - И это все? Просто упала? Где я? Кто вы? И почему я почти голая и у меня связаны руки?
  - Ты задаешь много вопросов, - по тону я могла определить, что человек недоволен моим любопытством.
  - Я должна знать, что меня ждет в этом месте! Кстати, что это за место? Это больница? Я все еще на Утлагатусе?
  - Тебе не все равно где ты? Как я понимаю, у вас, зэков, выбор невелик: умереть сразу, либо бороться за жизнь... и все равно умереть.
  - Вы хотите меня убить? - сердце екнуло. Не ожидала, что моя смерть встретит меня обездвиженной, рядом с черт знает кем, в черт знает где. Я была готова умереть, но не здесь и не сейчас. У меня слишком много нереализованных планов, я обещала что вернусь. А тем, кому я обещала, мне лгать не хотелось.
  - У меня нет причины этого делать. Пока нет. Я закончил, твой организм должен восстановиться в течение трех дней.
  По крайней мере, у меня есть три дня, пока... что?
  Когда я поняла, что он уходит, оставив меня на этом чертовом столе, закричала, пытаясь его остановить. Он остановился перед самой дверью и пренебрежительно бросил через плечо:
  - Тобой займутся. Не делай глупостей. Не пытайся сбежать.
  И ушел.
  
  
  6
  
  Я сидела на полу и гипнотизировала взглядом белый потолок, пытаясь рассмотреть в нем хоть какой-то изъян. Но время шло, в ушах успела установиться звенящая тишина, но я так и не смогла рассмотреть никаких трещин и неровностей. Я не особо надеялась, что камера-палата, в которую меня приведут, крепко поддерживая за руки два дюжих мужика в какой-то странной форме, будет кишеть тайными ходами. Но иного способа времяпрепровождения не видела. Больше не видела, после того, как исследовала стены, пол, а теперь, соответственно, приступила к потолку.
  Мою одежду мне так и не вернули, но выдали широкие брюки и футболку цвета хаки. В углу камеры размещался санузел и я, недолго думая по-быстрому привела себя в порядок, каждую минуту ожидая звука отпирающейся двери. А мне казалось, что от подобной паранойи мне удалось избавиться еще там, в столице.
  
  Год назад
  
  - Ты просто обязана туда пойти! Да пойми же, это официальный прием, и я должен быть со своей невестой. К тому же, моя семья давно хотела с тобой познакомиться.
  Последний довод Рейна видимо, был призван меня успокоить. Но случилось обратное. Я всегда знала, что мой будущий муж из обеспеченной семьи. Но только вчера выяснилось, что Вилларды одна из богатейших и влиятельнейших семей Союза. К ней принадлежали многие известные банкиры, меценаты, политики, коммерсанты. Для меня это было слишком. Считалось, что социальное неравенство давно упразднено, и каждый человек ценен своими действиями и достижениями. Так вот, это все фигня! Достаточно было слетать на Хаумею, чтобы понять - люди никогда не изменятся, более того, они перенесли с Земли все то, что когда-то вызывало на ней распри и войны.
  Мне было страшно. Я собиралась замуж за человека, выше меня по социальному положению, богаче меня во много раз. Как воспримет это его семья? Сочтет меня авантюристкой? Посчитает недостойной внимания их сына? И что мне делать? Отказаться идти? Сейчас, возможно. Но если мы собираемся пожениться, мне не удастся бегать от них вечно.
  - Послушай, - он начал терять терпение, - если весь вопрос в финансах... Я оплачу твое платье, и побрякушки. В конце концов, мы почти женаты и вскоре ты обязана будешь принимать от меня подарки.
  - Я почту за честь быть представленной твоей семье. И мне не нужна помощь, - я гордо вскинула голову, уже прикидывая, какой позор испытаю, явившись туда. Даже мысленно перебирая свой нехитрый гардероб, я могла бы сказать: самая стильная и дорогая вещь в нем, это моя официальная летная форма.
  Проводив Рейна, я села и задумалась. Мне нужна была помощь, но не жениха. Не хочу чувствовать себя содержанкой. Не для того я закончила Академию, стала пилотом, чтобы сейчас сдаться и стать одной из многих. Совсем скоро, после практики мне доверят командование небольшим крейсером. Я всегда боялась скучной, обыденной и неинтересной жизни. Возможно, имей я раньше представление о том, кто родители Рейна, я бы побоялась завязывать с ним какие бы то ни было отношения. Потому что не знала, насколько сильное влияние имеет семья на моего будущего мужа.
  Разозлившись на себя, я схватила планшет и набрала вызов. Был у меня один план, надеюсь, он сработает.
  
  Я смотрела на себя в зеркало. На девятисантиметровых каблуках я казалась себе непривычно высокой и даже стройной. Вечернее платье персикового цвета выгодно подчеркивало грудь и бедра. Я старалась не кривиться всякий раз вспоминая о том, сколько мне довелось за него заплатить. Теперь придется целый месяц во всем себя ограничивать. Но оно того стоило. Макияж был не слишком броским. Волосы оставила распущенными и слегка завитыми на кончиках. Из драгоценностей лишь кольцо, подаренное Рейном, других я не носила. Кажется все. Теперь, главное не паниковать, быть уверенной в себе. И оставаться собой. Сборище элиты или нет, но и я себя не на помойке нашла!
   Мне помогла давняя мамина подруга, Элив, вышедшая замуж и переехавшая с мужем в столицу. Когда-то еще до поступления в Академию мы общались с ней довольно часто, и она оказалась единственным человеком, с которым я поделилась своей проблемой. Она помогла выбрать платье и туфли, а после сделала мне легкий макияж. Ее чувству стиля можно было только позавидовать. Возможно, для кого-то было странно, что у меня никогда не было вечернего платья, да и платья вообще, но все мое время было посвящено учебе и мне было жаль его тратить на вечеринки и клубы, пусть это и грозило усталостью и перегрузками, как утверждала бывшая соседка по комнате.
  Когда Рейн вошел, я замерла, боясь вздохнуть. Мне было важно понравиться, прежде всего, ему. По взгляду жениха поняла, что не ошиблась с выбором наряда.
  - Ты выглядишь... по-новому, - он сглотнул, подошел ближе, взял мою руку и поцеловал пальцы, - нам пора.
  - Мой жених немногословен. Придется смириться, - решила я, принимая его руку, чтобы выйти из комнаты.
  
  
  Я сразу почувствовала, что в камеру зашел именно он. Тот, кто зачем-то спас мне жизнь, притащил сюда, и лечил сутки назад. Мне хотелось вскочить, схватить его за грудки и трясти, пока он не ответит на все мои вопросы. Но я преодолела себя, медленно повернувшись на звук шагов и... замерла. В прошлый раз я могла рассмотреть лишь его фигуру, лицо было скрыто. Сейчас же передо мной предстал мужчина, за тридцать, мощный, с резкими, грубыми чертами лица. Темноглазый и бритый налысо, что меня немного удивило - в такие холода мужчины на планете предпочитали носить растительность на голове и лице. Не урод, но и до красавца ему было далеко.
  - Мне сказали, ты отказываешься от пищи, - голос глубокий, низкий, как будто гипнотизирующий. Я моргнула, пытаясь согнать наваждение. Что за бред, даже если он владеет гипнозом, на меня это не действует. Больше не действует. Что же до еды... Да, было дело, но я не нарочно. Просто пыталась сбежать из камеры и 'случайно' сбила охранника, принесшего мне пищу. Он упал, тарелка, соответственно, тоже. Так я осталась без обеда, и, похоже, без ужина.
  - Где я? И кто вы? - игнорируя вопрос, я подошла к нему поближе.
  - Мое имя Дамир и ты в надежном месте. Отсюда не выбраться самостоятельно. Тебе придется смириться с тем, что какое-то время поживешь здесь.
  - Сколько это продлиться?
  - Разве тебе плохо? Тебя обижают? Ты голодаешь? - он оскалился, и на миг его лицо стало пугающим, - мерзнешь? Вынуждена убивать, чтобы выжить? Отдаваться мужчинам за защиту?
  - Почему я должна вам верить?
  - Ты не должна. Просто сейчас прими это как данность. Отсюда для тебя путь закрыт. И веди себя прилично. Не бросайся на людей, ешь, что дают, и не пытайся сбежать.
  - Я не хочу оставаться в этой камере! Это же тюрьма! - возмутилась я.
  - Но комфортная и теплая тюрьма, - отрезал Дамир, - к тому же, тебе не привыкать.
  - Не смейте говорить со мной в подобном тоне! Вы ничего обо мне не знаете! - я понимала, что моя грубость может его спровоцировать. Наверное, мне даже этого хотелось. Чтобы сразу понять, что меня ждет при худшем раскладе.
  - Я знаю достаточно, чтобы понимать - на это планету ангелы не высаживаются, - Дамир усмехнулся и совершенно неожиданно сделал бросок в мою сторону. Схватив за плечи, он развернул меня к себе спиной и прижал к стене.
  - Давай, скажи, что ты невиновна, что ты здесь из-за чудовищной ошибки, соври, как это делали до тебя, как будут делать после тебя. Мне даже интересно послушать, что ты придумаешь.
  - Я... - я напряглась всем телом, чувствуя спиной его грудь, стук его сердца. Он не знает, никто из них даже не подозревает. А может быть, это и есть мое наказание, мой персональный ад? Не там, в ледяной пустыне, а здесь, в стерильной камере, рядом с этим человеком, который вызывает у меня необъяснимое чувства страха. Как будто знает все, что скрывает моя черная душа.
  - Я виновата, - взмокшим от пота лбом я прижалась к прохладной стене. Из глаз были готовы сорваться слёзы, но я сдержалась. Этот человек-чужак, ему нельзя доверять, перед ним нельзя раскрываться. Если кто-нибудь узнает правду, мне конец.
  - Поздравляю. Тебе удалось меня удивить, - он тут же выпустил меня из захвата, и я, развернувшись, съехала по стенке вниз. Неприятное положение, когда он взирает на меня сверху, но ноги отказывались держать, а щиколотка все еще болела.
  - Вы говорили, что я попала сюда не одна, - прежде, чем этот человек уйдет, и оставит меня наедине со страхом и тревогой, я должна знать, - кто-нибудь выжил после лавины?
  - Несколько человек. Двое попали к нам, остальным удалось уйти на своих ногах. Осмелюсь предположить, что их травмы были незначительны, - он подошел к двери, и я вдруг испугалась остаться совсем одной в этих стенах. Странное ощущение, когда тебя в равной мере пугает присутствие и отсутствие человека.
  - Но вы хотя бы скажете, что это за место?- я не верила, что этот человек ответит хоть что-нибудь, поэтому удивилась, когда он произнес:
  - Это мой дом.
  - Где он находится?
  - Под землёй, глубоко, слишком глубоко, что бы о нём знали там, наверху, - Дамир странно усмехнулся и устаивался на меня. - Кстати, забыл спросить твое имя.
  - Шания Перил. Капитан Шания Перил
  
  
  Год назад
  
  - Шания Перил, - я почти вздрогнула, очнувшись только тогда, когда Рейн произнес мое имя. Момент для 'медитации' был выбран неудачно. Напротив нас, с любезной улыбкой на лице, стояла прекрасно сохранившаяся женщина, лет пятидесяти. А вот её взгляд, направленный на меня... холодный, колючий, изучающий. Казалось, что меня готовы препарировать прямо здесь, в этом гигантском роскошном зале с кучей разряженного народа. Неприятное ощущение. Подавила в себе желание поёжиться.
   - Моя мать, леди Мари-Энн Вилард, - я по-пролетарски протянула руку, не боясь оскорбить высокую даму отсутствием манер. Разумеется, о дворянских корнях семьи Виллард речи быть не могло. Просто в какой-то момент правящей верхушкой было принято решение давать громкие титулы людям, которые внесли неоценимый вклад в развитие Союза планет. По странному стечению обстоятельств, титулы, за редким исключением, получила та самая правящая элита. Ну как же можно самих себя обидеть?
  Одернув себя за излишний цинизм и мысленную непочтительность к потенциальной свекрови, я улыбнулась, почувствовав в ответ легкое рукопожатие. Не знаю, что оно могло означать, но изучающий холодный взгляд сменился равнодушным. Неужели ей уже стало все про меня ясно? Так быстро?
  - Жаль, что здесь нет моего братца, Адриана. Возможно, он подойдет немного позже. Опаздывать на подобные мероприятия в его духе, - продолжал Рейн, возможно, чтобы разрядить обстановку, показавшуюся ему излишне напряженной.
  - Шания, - леди откашлялась, - здесь слишком жарко. Я собираюсь прогуляться по парку. Составишь мне компанию?
  Я кивнула, радуясь небольшой победе. Какой? Меня до сих пор не назвали пренебрежительным и убийственным словом 'милочка'. Говорят, после него можно ждать лишь изгнания поганой метлой. А так... живем, пока.
  Мы вышли в парк, освещенный тысячами огней. Ночное небо то и дело разрывали разноцветные фейерверки. Прием был в самом разгаре и в парке оказалось немного народу. Я задержала взгляд на кустах, фантазией садовника приобретших вид экзотических животных и птиц, и испытала легкое сожаление. Их лишили свободы расти так, как было дано природой. Леди Вилард свернула в беседку, скрытую зеленой порослью и заняла скамью. Я осталась стоять. Нельзя было сказать, что я нервничала, просто... мне было бы неприятно, если бы сейчас мать подвергла сомнению выбор Рейна.
  - Мой сын любит вас, - я нахмурилась, не понимая, куда она ведет, - вам не нужно отвечать, это всего лишь констатация факта. Его всегда манило то, что он не мог объяснить или же поставить на полку в своем кабинете. Разумеется, для вас он создаст условия куда лучше этой полки.
  Леди снова улыбнулась и стала похожей на молодую девушку, которой, вероятно, когда-то была, до семейной жизни, двоих детей и пары инъекций ботокса.
  - Я сразу поняла, что его последнее увлечение вами серьезно. Вы необычны, красивы, смелы. Не стоит отрицать и скромничать. Мне достаточно было навести кое-какие справки, чтобы понять - даже несмотря на отсутствие миллионов на вашем банковском счету, вы были бы ему замечательной партией.
  - Если бы не...? - странно, но ее откровенность меня расслабила. Я больше не боялась подвести Рейна или показаться глупой. Мне было интересно, куда заведет этот разговор.
  - Если бы вы оказались чуть более расчетливы и чуть менее идеалистичны.
  Странно, я всегда считала себя циничной. Неужели леди удалось высмотреть во мне то, о чем не знаю даже я сама?
  -Вы считаете меня идеалисткой?
  - Я считаю, что трудно найти менее подходящую особу на роль птицы в клетке, чем вы.
  - Мы с Рейном любим друг друга, - знаю, аргумент не ахти, но сейчас я была искренна, как никогда.
  - Пока что любите. До первой крупной ссоры, до первого полета на другой конец Галактики, до первого расставания на долгие месяцы, а быть может и годы. Поймите, Шания, Рейну нужна женщина, которая будет ждать его дома, сидя у окна, вышивая покрывало, рожать ему детей, мечтая о новой встрече. Вы же... - она подарила мне снисходительную улыбку, - вы решились на то, о чем я в юности не могла даже мечтать. В вас горит огонь, жажда приключений. Вы сами огонь, и рано или поздно он поймет, что не сможет вас удержать. Он слишком рационален для того, чтобы любить, сметая все преграды. А вам в мужчине нужно именно это.
  - Я не верю в сказки, - возразив, сама поняла, как жалко звучат мои слова. Где-то там, в глубине души я понимала - чем бы ни руководствовалась сейчас леди Вилард, говоря мне все эти вещи, в какой-то мере она права. Но было и еще что-то, что мешало мне ее услышать и принять эти слова. Моя любовь, далекая от глупой юношеской влюбленности, которую сейчас ставили под сомнения.
  - Нам многое предстоит выдержать и пережить. Возможно, когда-нибудь Рейн почувствует разочарования от того, что вместо домашней кошечки получил перелетную птицу. Но он знает, на что идет, я в это верю.
  - Что же, я могу пожелать вам только счастья, - леди встала, - не стоит обижаться на мои слова. Я хочу лишь, чтобы ты их обдумала.
  Леди Вилард поспешила присоединиться к гостям, оставив меня одну. Я присела, невидящим взглядом уставившись на куст красных роз. В неровном сияющем свете ночи они казались обагренными кровью. Я поднесла руку к стебельку одной из них, и тут же почувствовала боль от укола. Она слегка меня отрезвила.
  - Значит, ты и есть та самая Шания Перил, в которую безумно влюблен мой брат? - голос за спиной раздался внезапно, мне захотелось вскочить, но я подавила в себе панику. Похоже, присутствующее здесь высокое общество любит неожиданные эффекты.
  Я заставила себя медленно и с достоинством обернуться. Он стоял у входа в беседку, привалившись плечом к резному деревянному столбу. Возможно, полумрак и делал Адриана Виларда точной копией Рейна. Но вглядевшись внимательнее в черты лица, я поняла, насколько сильно отличаются два брата. Брюнет с темными глазами был немного выше моего жениха и значительно старше. В нем не было ничего от доброжелательности и мягкости Рейна. А хищный взгляд и саркастичный тон действовали на меня отталкивающе.
  - Да, я Шания, - в конце концов, я решила испить чашу до дна и перезнакомиться с как можно большим количеством родственников Рейна, чтобы не откладывать это дело на потом.
  - Рад знакомству, - Адриан сделал пару шагов и встал напротив меня, - вижу, что слухи не обманули. Ты действительно красотка. Впрочем, иначе вряд ли бы у тебя вышло подцепить моего братца.
  - Взаимно, - ответила я на его первую фразу. От второй мне захотелось сделать этому типу немного больно. Жаль, что такого сложно чем-то прошибить.
  Я встала и обогнув препятствие в лице ставшего мне весьма неприятным типа, направилась к выходу.
  - Уже уходишь? - он развернулся провожая меня взглядом, - сейчас маман и куча наших родственников решают что же с тобой делать: купить, убить или придумать что-то еще. Думаю, что своим появлением ты помешаешь им принять адекватное и правильное решение.
  - А какое бы решение в отношении меня принял ты? - я резко подняла голову и посмотрела ему в глаза. В них плескалась ирония, злость, неприязнь и что-то еще, темное и мрачное. Так много чувств для меня одной.
  - Я бы тебя, пожалуй, трахнул. Разумеется с применением силы. На крики сбежались бы люди, ты оказалась бы в двусмысленном положении, а попросту, скомпрометированной. Это сэкономило бы моей семье немного денег, Рейн, посокрушавшись о женском коварстве, вернулся бы к прежней жизни, и только я, насильник и злодей, терзаемый раскаянием и чувством вины не дал бы тебе спокойно жить, не заслужив прощения, а может быть даже чуточку любви.
  - Ты сумасшедший? - поинтересовалась я. Мне не было страшно после его слов. Скорее неловко и смешно.
  - К сожалению, не более чем все, собравшиеся здесь. Жаль, что ты не одобрила мой план. Он был бы менее болезненным для всех.
  
  
  7
  
  Как это ни странно, но мы сдружились с тем типом, что приносил мне еду. Я попросила прощение за то, что сбила его с ног, он, за то, что не принес вечером ужин. В общем, контакты понемногу налаживались. Типа звали Грек, и я честно пыталась выискать во внешности полноватого дядечки средних лет черты потомка выходцев из Древней Эллады. Но, видимо искала плохо. А вообще Грек был добродушным и довольно таки болтливым. Только его разговорчивость простиралась ровно до того момента, как я начинала задавать интересующие меня вопросы. Где мы находимся? Почему я здесь? И что меня ждет? Этот заговор молчания продолжался уже полторы недели, и я немного подустала жить в четырех выбеленных стенах, строя самые невероятные догадки, от которых кровь стынет в жилах.
  Но однажды все изменилось. В то утро ко мне пришел Дамир. Он был как всегда немногословен, и приказал следовать за ним. Я была рада идти куда угодно, чтобы хоть ненадолго выбраться из камеры. Почему-то в тот момент мне и в голову не пришло, что он задумал что-то плохое. Похоже, его самого удивила моя доверчивость, потому что, внезапно остановившись, произнес:
  - Не бойся, мне просто нужна твоя помощь.
  - Я не боюсь, - в тот момент я была совершенно искренней, готовая бежать куда угодно из своей стерильной палаты, и тут же переспросила, - помощь?
  - Один из твоих... друзей доставляет нам беспокойство. Поговори с ним, убеди его сотрудничать. Иначе...
  - Что ему грозит?
  - Мы не планетарный дом призрения, и не благотворительный фонд. И не собираемся тратить ресурсы и время на того, кто не умеет ценить добро.
  Я молча шла за Дамиром, пытаясь предугадать - кто же из моих друзей: Роб или Вонг доставил нашему радушному хозяину столько беспокойства. Когда мы добрались до нужной двери, и мужчина вежливо пропустил меня вперед, я поняла, что мои догадки в корне неверны.
  - И ты здесь? Ну че, уже согласна на сгущенку?
  
  Год назад
  
  Я с улыбкой отворила дверь, готовая броситься в объятия Рейна, когда взгляд уперся в букет алых роз и бутылку вина. Было бы неплохо, если бы к ним не прилагался Адриан Вилард, холенный, пахнущий дорогим парфюмом с неизменной кривоватой ухмылкой на губах.
  - Добрый вечер, - его приветливый тон сильно отличался от выражения лица, впрочем, тут я с ним была полностью согласна. От доброго в вечере остались лишь воспоминания. Он смерил меня взглядом, а я вспомнила, что не ждала гостей, поэтому вполне комфортно чувствовала себя в коротких шортах и майке. До этой минуты, комфортно. Волосы были собраны в хвост, на лице ни грамма косметики. Интересно, теперь большой брат задастся вопросом, что же Рейн во мне нашел?
  - Здравствуйте, - было невежливо не поприветствовать своего потенциального деверя и не пригласить в дом. - Рейн еще не вернулся.
  Слабая надежда на то, что старший Валард развернется и уйдет, растаяла без следа. Я закрыла дверь и проводила его в гостиную. Вздохнув, вспомнила, что я, кажется, хозяйка и просто обязана выглядеть радушной.
  - Чай? Кофе? Газировку?
  - Есть что-нибудь покрепче? - он вскинул бровь, и я поняла, почему Рейн говорил про его успех у слабого пола. Наверное, кого-то это может впечатлить. Плавные, выверенные движения хищника, улыбка, взгляд, небрежный жест, отбрасывающий волосы со лба, легкая небритость. Жаль, я не смогу оценить всю убийственность его харизмы. Здесь и сейчас этот человек меня жутко раздражал, к тому же голые коленки под этим взглядом начинали мерзнуть.
  - Водка, - он даже не скривился, и терпеливо дождавшись, пока я наполню его рюмку, присел в глубокое кресло у камина. Я занялась букетом и вином, отнеся их на кухню, пытаясь найти вазу для первого и бокалы для второго.
  - Как поживаешь? - я едва не выронила вазу из рук, так как голос раздался буквально у меня над ухом.
  - Прекрасно, благодарю за заботу, - я справилась с желанием отпихнуть его плечом, и решила делать вид, что его здесь просто нет. Интересно, как часто женщины игнорировали подобный образчик мужественности и финансовой устойчивости?
  - Я часто вспоминаю тот прием и тебя в облегающем платье с искрящимися от игры света волосами. Тогда ты выглядела иначе. Не скажу, что лучше. Изысканнее, утонченнее, возможно.
  Неужели решил сменить тактику и действует методом пряника? Хотя, чем ему не нравится мой нынешний вид? Маечка, шортики. Не хватает еще пары гольфов, чтобы окончательно выглядеть мечтой педофила. А, в общем не его уровень, так сказать.
  - А ты?
  - Что я? - потеряв терпение, я обернулась с вазой в руках, на худой конец, прикидывая как удачно расположить ее осколки на его голове.
  - Вспоминаешь меня?
  Как страшный сон, вместе с твоей мамашей. Но так как я девушка приличная, тебе и Рейну про это знать не нужно.
  - Мне ужасно неловко признаться, но у меня совершенно нет времени слишком часто и долго о ком-то думать, - в конце концов, у меня практика заканчивается, и завтра мне предложат работу, о которой я мечтала столько лет. Неужели этот пуп Земли думает, что все вращается вокруг него?
  - Жаль, - он улыбнулся и отступил. Может быть, прочел в моих глазах мысли на счет вазы и его головы?
  От тихого помешательства меня спас Рейн. Умеют же некоторые приходить вовремя. Ничем не выказав удивления, скорее, даже испытывая искреннюю радость, он обнял старшего брата, поцеловал меня и в тот же миг я почувствовала себя как за каменной стеной. Ведь теперь можно вообще не разговаривать с Адрианом. Мне совершенно незачем принимать участие в мужской беседе.
  Я быстро приготовила легкие закуски, разлила вино по бокалам и тихонько смылась, прихватив свой. В этот момент мне, как ни когда хотелось оказаться в космосе. Не то, чтобы я была совсем нелюдима, но, в какой-то момент поняла, что красота звезд и мрачность необъятного пространства с легкостью заменяет мне общение с людьми. Тем более, с такими как Адриан.
  С чувством выполненного долга, я взяла книгу и забралась с ногами на кушетку, попивая безумно дорогое вино. За окном накрапывал дождь, грозящий перерасти в ливень. Разумеется, на полетах это не скажется, а вот добираться до космопорта с нашего сектора будет затруднительно.
  Когда сзади послышались шаги, я напряглась, чувствуя, что ко мне забрел не жених.
  - Я зашел попрощаться.
  - Уже уходите? Как жаль! - совершенно искренне я обрадовалась, предвкушая вечер наедине с Рейном. Наконец-то нас оставят в покое.
  - Не стоит так переживать, Рейн был настолько любезен, что предложил заходить. Теперь я буду частым гостем, - я даже не пыталась искать в его словах скрытый смысл, а издевка выводила из себя. Но я держалась, и, надеюсь, что хорошо.
  - В таком случае, буду рада видеть вас в любое удобное для вас время. Наш дом - ваш дом.
  Надеюсь, я не перестаралась с любезностями, и он не примет их за насмешку.
  
  А потом мы с женихом ужинали только вдвоем. Рейн был молчалив, но я не хотела выпытывать у него причины плохого настроения. Возможно, к этому приложил руку Адриан. Хотя Рейн был рад видеть брата, а теперь снова помрачнел. Наконец, он обратился ко мне:
  - Ты не думала заключить контракт с торговым флотом? Знаю, это не предел твоих мечтаний. Но сейчас сложилась тревожная ситуация. И ВВС легко сможет обойтись без тебя.
  - Но это не то, чего хотелось мне, - я возразила, насторожившись. Неужели потенциальная свекровь повлияла на моего почти мужа, и он осознал, как же ему нужна жена-домохозяйка.
  - Я за тебя переживаю, - его тон стал мягче, но даже он не сможет заставить меня отказаться от мечты, - на периферии неспокойно. Говорят, что пираты взорвали космическую станцию недалеко от Нептуна. Многие склоняются к мнению, что это действовали террористы, подмявшие под себя несколько пиратских группировок.
  - Рейн! Мы не может предугадать всего! - что-то я стала излишне мудрой, говоря шаблонами, но как иначе уговорить жениха не волноваться за меня. - Ты также каждый день подвергаешься опасностям. Но я понимаю это и принимаю. Не могу сказать, что легко, но я борюсь со страхом каждую минуту, что ты не со мной. Пойми же и ты меня. Я столько преодолела, и теперь, когда осталось совсем немного, я не отступлюсь. Из нашего курса лишь двум женщинам была предложена служба в ВВС. И одна из них я! Как можно этим пренебречь?
  - Я тебя понимаю, - он смял салфетку, и я видела, как ему неприятно мое упрямство. Не каждому мужчине понравится жена-военный пилот. Но разве он с самого начала не понимал, чего можно ждать от наших отношений? И почему именно сейчас? Неужели мои догадки верны, и его семья уже запустила в его сознание червячок сомнения в возможности нашего счастливого совместного будущего?
  Несмотря на то, что в этот вечер он больше этой темы не поднимал, ужин оказался испорчен. Рейн был хмур и насуплен, как ребенок, у которого отняли конфетку. Игра в молчанку продолжалась до утра. Я не выдержала первой. Мне нужны были его поддержка и понимание теперь, когда мечта начинает сбываться. Дождавшись, когда он проснется, я поспешила за ним на кухню. Он стоял у открытого окна и нервно курил, даже не надев рубашки. Подойдя к Рейну сзади, я обняла его за плечи и прислонилась головой к обнаженной спине.
  - Пожелай мне удачи, пожалуйста!
  Он напрягся, будто борясь сам с собой. Потом быстро развернулся, обнял и нежно поцеловал:
  - Возвращайся поскорее, а я подожду.
  Я выпорхнула из дома счастливая, успокоенная его последними словами, и только после меня начал одолевать вопрос: что он хотел сказать этим 'подожду'?
  
  
  - Вы? Ты? - мне хотелось плеваться, а еще наброситься на нагло ухмыляющуюся морду своего недавнего обидчика и расписать ее под хохлому. Я не представляла себе как это может выглядеть, но должно быть больно.
  - А ты ждала кого-то другого? - парировал он. Без необъятного тулупа и шапки-ушанки он выглядел не таким внушительным, скорее, субтильным.
  - Вижу, вы друг друга узнали, а, значит, сможете найти общий язык, - сделал вывод Дамир, и оставил меня наедине с этим кретином.
  Как только за ним закрылась дверь, я сделала то, на что бы никогда не решилась в прошлой жизни. Подойдя к койке, я изо всех сил врезала посильнее раненому беззащитному человеку. Он взвыл, выругался, но, видимо, признал справедливость моего поступка, и не попытался ответить.
  - Подвинься, - я присела в ногах у ворчащего от злости мужика. Мне нужно было узнать у него так много, и я лишь надеялась, что он владеет хоть какой-то информацией.
  - Чего пришла? - буркнул он. Я покосилась на него, все еще удивляясь, насколько одежда и антураж способны изменить человека.
  - Как зовут? - ну надо же с чего-то начинать?
  - Зак.
  - Меня Шания. Не буду говорить, как мне приятно лицезреть тебя повторно. Они тобой недовольны. Говорят, ты бунтуешь.
  - Тебе какое дело? - удивился он, - или спелась с бритоголовым?
  - Мне плевать. Хочу знать, куда меня занесло и чего можно ожидать, - я говорила быстро, каждую минуту опасаясь, что сейчас войдут и помешают. Значит, ему даже не известно как зовут нашего гостеприимного хозяина. Неужели тот представился только мне?
  - Этого я тебе тоже не скажу. Ни черта не помню. Точнее, помню, как бежал за твоим дружком, Тоха выстрелил, а потом. Что-то меня накрыло и все, провал.
  - Это была лавина. Тебе повезло, что выжил, - я была разочарована и выбита из колеи. Дамир ясно дал понять, что не занимается благотворительностью. Тогда что ему нужно от меня и этого типа?
  - Я хочу выбраться из этой дыры. Там, наверху я по-крайней мере сам себе хозяин. А тут застрял в этой клетке...
  В принципе, я была согласна с Заком. Но я здесь не для того, чтобы соглашаться, раз уж обещала, нужно выполнять. А вдруг мое сотрудничество зачтется.
  - У тебя есть план как отсюда выбраться? Или ты ограничиваешься только мелким бунтом, драками, угрозами и идиотскими попытками побега?
  Не мне это было говорить, хотя я, куда раньше поняла всю тщетность своих стараний. Нужно было действовать иначе.
  - Нет, - Зак напрягся, словно подыскивая аргументы, которых, в общем-то не было.
  - Тогда сиди и не рыпайся. Не знаю, куда нас занесло, и где остальные. Но будь хитрее, наблюдай, выздоравливай, в конце концов.
  Я кивнула на его забинтованную руку. Видимо, восстановление шло медленнее, чем у меня.
  - А что потом? - почему-то этот вопрос и взгляд, сделавший Зака похожим на растерянного подростка, окончательно меня добили.
  - Не знаю, - честно ответила я, - но мы что-нибудь придумаем.
  
  Выходила я оттуда невероятно уставшая и выжатая как лимон. Почему? Ведь я ничего не делала?
  - Ты не привыкла к нашему воздуху, - откуда-то сзади появился Дамир и подхватил меня под руку. - Климат обеспечивается искусственно. Нужно какое-то время пожить здесь, чтобы адаптироваться.
  - Как долго я должна жить здесь? - прямо спросила я.
  - Неужели тебе так не нравится это место? - и, не дожидаясь ответа, продолжил, - мне понравился твой разговор с этим... Заком? Немного жесткости, немного надежды. Тебе удалось его убедить не дергаться. По крайней мере, на какое-то время.
  - Ты подслушивал? - я не особенно возмутилась. Чего-то подобного стоило ожидать.
  - Скорее, контролировал. Если бы тебе потребовалась помощь, я бы вмешался.
  Не сомневаюсь. Дайте лишь причину выкинуть надоедливого типа подальше. Ведь, по сути, мы так и не выяснили, для чего мы нужны Дамиру.
  Мы шли по коридору, и я изо всех сил старалась шагать медленнее. Не хотелось возвращаться в камеру. Наверное, Дамир раскусил мой трюк, потому что спросил:
  - Хочешь прогуляться? - увидев мое оживление, тут же поправился, - разумеется, мы не выйдем на поверхность. Но тебе понравится.
  Я кивнула. Все равно с кем и куда, лишь бы не одной, в четырех стенах.
  Он взял меня за руку, и мы спустились на несколько пролетов вниз. За все время нам попались пара человек, одетых в спецовки. Обслуживающий персонал? Что это? Какая-то исследовательская станция? Научная лаборатория? Или нелегальная шахта? В последнем случае мои шансы отсюда выбраться, равны нулю.
  Мои мысли прервались, когда мы подошли к неприметной дверце. Дамир открыл ее своей картой и я оказалась в еще более странном месте. Зеленый оазис посреди неизвестно чего. Пройдя дальше, убедилась, что пещера искусственного происхождения. Каменные стены были покрыты мхом, чуть ниже журчал ручеек, впадавший в небольшую заводь. Легкий теплый ветерок колыхал мелкую тонкую поросль. Мягкий свет падал откуда-то сбоку, и на дне пруда я смогла рассмотреть желтый песок.
  - Здесь красиво! - я не стала лукавить. Несколько месяцев меня окружали лишь бетон и металл, затем снег и снег и еще много снега. А эта искусственность была даже в чем-то приятна.
  - Хочешь искупаться? - тихо спросил Дамир. Я обернулась, не решаясь ни отказаться, ни согласиться. Мне так хотелось, и в то же время...
  - Не волнуйся, очищение воды происходит регулярно, так что... - скорее всего мужчина не понял причины моего колебания.
  - Буду рада, - улыбнулась я. Лучше быть вежливой и милой, добиться поблажек. Вдруг, когда-нибудь и выгулять выведет наверх. А там...
  - Тогда я тебя оставлю, - Дамир направился к двери, а я вздохнула свободнее. Почему-то в его присутствии испытывала неловкость.
  Я решила, что незачем тратить время и быстро раздевшись до белья, вошла в воду. Вода доставала мне до груди, была теплой и приятной. Несколько минут я просто плескалась, а потом перевернулась на спину, отдавая себя во власть небольшого течения. Не знаю, сколько времени прошло, я потеряла счет минутам. Но здравый смысл взял вверх, и напомнил, что я не одна в этом мире. Ступив ногами на песок, я вышла из воды, отжимая волосы. За это время они успели сильно отрасти, и теперь доставали мне до пояса. Когда-то я мечтала иметь длинные волосы, и Рейну нравилось... Я осеклась, мысли приняли неправильное направление. Нужно думать о чем-то другом, только не о прошлом. Слишком больно, слишком страшно возвращаться туда даже в воспоминаниях.
  Смахнув с лица... воду, это просто вода, я подставила тело легкому ветерку. Не хочется мочить одежду, пока что она у меня одна.
  - О, прости, я не знал. Думал, что ты уже оделась, - я обернулась, чтобы лицезреть напряженную спину Дамира. В мою сторону он не смотрел. Нужно было одеваться как можно скорее, не хотелось бы обременять такого радушного хозяина больше, чем он готов позволить.
  На выходе я улыбнулась и совершенно искренне его поблагодарила, но осеклась, наткнувшись взглядом на его мрачное лицо. Что я сделала не так?
  8
  Он шагал впереди, а я следовала за ним, молча сверля его широкую спину взглядом. Странное чувство, что сделала что-то не так, все не отпускало.
  - Я знаю, что ты мечтаешь выбраться отсюда. Но ты не сможешь ни сбежать сама, ни вытащить отсюда твоего... друга, - прежде чем открыть дверь в мою камеру, Дамир придержал меня за локоть, - тебе никто не сможет в этом помочь.
  Я вошла внутрь, обдумывая его последние слова, не слыша удалявшихся шагов от двери. Он все еще стоит здесь. Под дверью? Слушает, что происходит у меня в камере? Почему от так уверен и категоричен? И что изменилось с тех пор, как он оставил меня в пещере, а затем вернулся? Его хмурый вид, мрачное лицо, он избегал даже смотреть в мою сторону. Неужели он считает меня в чем-то виноватой? Не то, чтобы я слишком искала его общества, но помимо Грека он был единственным, кто мог сюда войти и... да просто поболтать. Иногда мне казалось, что мне достаточно даже слышать кого-то за дверью, чтобы не чувствовать себя одинокой и заброшенной на край света. Мне никогда раньше не было так одиноко. Порой я даже искала уединения. Странно, как иногда извращенно и не к месту сбываются мечты.
  
  Год назад
  
  После многочасового стояния в очереди, долгого ожидания, а, затем, краткого собеседование в офисе на сто девятом этаже со строгой дамой, получить место второго пилота на небольшом патрульном корабле было пределом мечтаний.
  Рейн сохранял спокойствие, сухо поздравив меня и препроводив на новое место службы. Когда мы прощались перед первым полетом, он лишь крепко меня обнял и поцеловав, попросил возвращаться поскорее. Я понимала, что в нем борются противоречивые чувства. Он понимал, как мне важно быть самой собой, и все же... Наверное, мои стремления и мечты, моя целеустремленность вызывали в нем досаду и легкую обиду. Возможно, он считал, что я, жертвуя нашими отношениями ради чего-то другого.
  Стоило мне зайти на корабль, и я забыла обо всем, вдыхая едкие запахи озона, материалов обшивки и деталей приборов, топлива, металла и сварочной гари. Жуткая гадость! Но эту неудобоваримую смесь я бы не променяла на самый изысканный аромат духов. Корабль, на котором мне предстояло нести службу, по идее нужно было списать на металлолом лет десять назад. Вообще-то это старое, но уже любимое мною корытце вполне могло начать разваливаться даже при торможении или взлете. Не говоря уже о гиперспространственном прыжке. Поэтому мы ограничивались патрулированием Солнечной системы лишь иногда, по особому указу сверху вылетая за ее пределы. Уже спустя несколько корабельных суток, мне стали доверять ночные вахты. Разумеется, это еще не делало меня матерым космическим волком, но я могла летать! Казалось, здесь нет ничего сложного и, тем более, опасного. Корабль двигался на автопилоте, и моей обязанностью было вмешаться, если что-то пойдет не так. 'Не так' означало появление по курсу астероида, нападение пиратов, падение мощности двигателя. Наш капитан - Джо Курц оказался довольно резким дядькой, любящим крепкое слово. Наверное, именно поэтому в свои пятьдесят, несмотря, на награды за хорошую службу он оказался командующим развалюхой, под грозным и громким названием 'Бесстрашный'. Действительно, от экипажа требовалась отвага и бесстрашие, а еще чертовски крепкие нервы, чтобы спать спокойно по ночам... и бодрствовать днем. Оказалось, что я так же не могу пожаловаться на слабые нервы, так как после ночной вахты могла спать без задних ног, даже под вой сирены.
  - Черт! - когда рядом с моей крохотной, больше похожей на чулан каютой раздался какой-то стук, я открыла глаза. Мой сменщик, первый пилот, он же первый (и единственный) красавчик на корабле Ким, задержался на целый час, и я легла уже на 'рассвете'. То есть, когда основная часть команды продирала глаза. Команда была небольшой. Капитан, два пилота, механик, бортинженер и три десантника предпенсионного возраста. Троица, за неимением работы по профилю использовалась как грубая мужская сила при спешном ремонте и реставрации корытца, помогая щуплому и нервному механику по имени Бен, то есть Бенджамин. В общем, каждый член экипажа знал свое место, а, главное, любил порученную ему работу.
  Я протерла глаза, и неохотно слезла с койки. Судя по часам, спала я меньше сорока минут. Что там случилось? Неужели опять утечка воздуха в третьем отсеке?
  Натянув форму и обувшись, я пригладила волосы рукой, заправила их за уши и выбежала в коридор. Застегиваться пришлось на ходу, так как звучный вой сирены, слышимый здесь гораздо лучше, невольно подстегивал вперед. До кают-компании я добралась последней и, ворвавшись, застыла, пытаясь хоть что-то понять спросонья. Голова гудела не только из-за сирены, но и от недосыпа.
  - Нам приказано лететь на Миранду. Мать их там всех, раз так и раз этак! Опять напортачили с терраформированием. Как я на этом корыте смогу хоть кому-то помочь? Идиоты! Дебилы! Глотки бы им вырвать и засунуть в...
  Из речи кэпа, густо приправленной сложными выражениями негодования и неодобрения политикой Министерства, я поняла следующее.
  Нам был отдан приказ лететь на Миранду, один из спутников Урана. Еще до преобразования под нас, людей, кроме льда на нем присутствовало значительное количество скальных пород. Но главная проблема спутника с терраформированием не разрешилась. Миранда по-прежнему сотрясалась от вулканов и иногда, чаще раза в год туда высылались спасательные экспедиции для эвакуации колонистов, зарекавшихся возвращаться в это адское место. Они не возвращались, прилетали другие, соблазненные манящими просторами планеты и дорогой рекламной компанией и все повторялось заново.
  Обычно, в спасательных экспедициях участвовали транспортники, зависавшие на орбите и терпеливо поджидавшие, когда дредноуты, способные приземляться в любых условиях, доставят им выживших беженцев с их с трудом спасенным скарбом. Но каким боком здесь мы? Обычный патруль?
  - Мы ближе всех! - словно отвечая на мой невысказанный вопрос, рявкнул кэп. Ким выпятил нижнюю губу, что означало у него высшую степень недовольства, и вернулся к управлению. Ему хорошо, может отморозиться и больше не слушать рычания кэпа, возражений Бена и довольных смешков троицы 'мускулов', предвкушавших работу по специальности.
  - С Божьей помощью, долетим, - прокряхтел Бен, и я невольно задумалась о том, как мы планируем вернуться. Ведь планируем же, да?
  
  Спустя четыре часа мы подлетали к Миранде. Бортинженер, он же связист, он же программист сквозь помехи пытался определить цель и место, куда следовало совершить посадку. На орбите я ожидала встретить несколько спасательных кораблей, но локаторы сообщали, что кроме нас здесь никого нет.
  - Высылай Жучка, - распорядился кэп.
  Жучком мы ласково именовали наш управляемый спутник-маячок, дающий возможность прощупывать пространство, не спускаясь на планету.
  Спустя час, мы получили нечеткую картинку. Согласно заложенным координатам, бот обследовал всю территорию, не найдя никого, кому бы требовалась помощь. Еще полчаса спустя, расширяя исследуемую территорию, он дал заключение об отсутствии каких-либо сигналов и поисковых маячков.
  - Что за бред? - кэп хотел выразиться грубее, но заметив меня, почему-то осекся. С ним это происходило уже не первый раз. Возможно, присутствие женщины на корабле немного облагораживало его манеры? Хотя нет, ошиблась...
  - Дерьмо! Что это там такое? - мы вытаращились в размытую, темнеющую картинку. Ничего не разобрать, но если капитан что-то увидел, значит...
  - Отмотай назад, нет. Еще немного, да. Где-то здесь, - он отдавал распоряжения бортинженеру, а я старалась не упустить то, что привлекло внимание кэпа. Что-то темное на поверхности спутника, не так далеко от кратера вулкана. Да что там вообще можно разобрать, с такой видимостью?
  - Упавший корабль, - заключил капитан, - я вижу линии, вот здесь и здесь.
  - Он что, разбился? - удивился бортинженер, высокий седой мужчина с примесью восточной крови.
  - Али, ты можешь сделать картинку четче? - кэп обернулся к нему.
  - Это все, что можно выжать в таких условиях. Я вообще не понимаю, как ты там что-то смог увидеть.
  Он всегда говорил капитану 'ты'. Ходили слухи, что эти двое бороздили вместе космос не один год и почти сроднились.
  - Глаз-алмаз, - усмехнулся кэп.
  С бота пришла новая информация. Едва заметный тепловой след.
  - Неужели есть выжившие? - удивился Али.
  - Ты даже не представляешь, в каких условиях может выжить человек, - ответил капитан, - нужно спускаться на планету.
  Задумавшись, и прикинув наши шансы, он все-таки поправил себя:
  - Спустим спасательный бот и проверим на месте.
  - Опасно. Территория нестабильна. Высокая сейсмическая активность.
  - Шкала?
  - Магнитуда 5 баллов. И увеличивается.
  - Сколько у нас времени?
  - Мало. Полчаса.... Час... В любую минуту что-то может измениться.
  - Готовность бота... Ким
  Я очнулась и перехватила взгляд Кима. У него опыт, он мужчина, сильнее, способнее. Знаю, равноправие и все такое, но чувствую, что в мой первый полет меня не станут рассматривать как возможного кандидата на высадку.
   Но признайся. Ты и не хочешь туда, у тебя поджилки трясутся от страха... И от возбуждения. Именно поэтому... У каждого должны быть равные шансы. Рвалась в бой? Хотела понять, что ты из себя представляешь? Получай!
  - Прошу рассмотреть мою кандидатуру на пилотирование бота, - вклинилась я, перебивая капитана. Он сердито глянул на меня. Я знала, что для него всего лишь практикантка, временный человек на любимом им корыт... э... корабле. Но и временные люди имеют свои права.
  - Малявка, куда тебе? - это обидное прозвище я получила от Кима, когда проигнорировала несколько прозрачных намеков на тесную и взаимовыгодную дружбу.
  - Сомневаешься в моей квалификации? - с вызовом спросила я.
  - Сомневаюсь в твоем детском уме, - процедил Ким и едва удержался, чтобы не сплюнуть при кэпе.
  Это было оскорбительно, но большего я пока не заслужила.
  - Чего тебе надо? - наконец капитан потерял терпение.
  - У вас два пилота, - я заговорила громче, хотя не могу сказать, что убедительнее, - Ким как никто другой знает этот корабль. Если что, он справится с любой ситуацией. Я же вполне могу высадиться на планету и, оценив обстановку принять решение. К тому же, одной из моих специализаций было поиск и спасение потерпевших.
  Я скромно умолчала, что изучалось все в теории на трех лекциях и двух семинарских занятиях. Не это ведь главное?
  И не нужно строить из себя героиню. Помимо всего прочего, ты хочешь, чтобы команда тебя приняла, и не относилась как к детскому саду на выезде. Ты должна быть полезной им, они должны тебе доверять.
  - Кэп, давайте запрем ее в каюте и не будем, тратит время зря, - отозвался Мак, один из троицы десантников, уже рвущихся в бой.
  - Не имеете права! - возмутилась я, чувствуя себя нашкодившим ребенком, которому светит наказание строгих родителей. - И вообще, предлагаю бросить монетку. Ким и я. Кто проиграет, тот и спустится вниз.
  - Бред! - бросил Ким.
  - И его пора заканчивать, - подытожил кэп, - мне все равно, чью задницу припечет на спутнике. Лишь бы дело было сделано.
  Мы замерли друг напротив друга. Я, не доверяя мужчине, сжимала в руках круглую монетку. С одной стороны ее венчал герб Союза, с другой была изображена матушка-Земля.
  - Орел, - озвучила я.
  - Решка, - усмехнулся Ким. Я подбросила монетку, поймала и...
  - Ну и дура, - заключил Ким.
  Почему-то я была с ним полностью согласна.
  
  Над спутником бушевала гроза. Войдя в атмосферу бот 'схватил' несколько разрядов. Ураганный ветер бросал нас из стороны в сторону, и приходилось прилагать усилие, чтобы не потерять управление. Приближаясь к поверхности спутника, про себя я озвучивала весь нехилый запас ругательств нашего кэпа, умудрившись ни разу не повториться. Спустя четверть часа я смогла найти место, достаточно близкое к разбитому кораблю и оптимальное для посадки.
  Мак и Торн, второй десантник, были единственными, кто меня сопровождал по причине нехватки мест. Один сидел в кресле второго пилота, пристегнувшись, и судя по взглядам, изредка бросаемым на меня, мечтал пустить 'водилу' на меха. Второй разместился сзади и ничем не выказывал своего присутствия. Глухой удар, наклон вперед и бот замирает на месте.
  - Вперед, у нас мало времени.
  В костюмы, защищавшие голову и лицо от пронизывающего ветра, а тело от перепадов температуры, мы облачились еще на 'Бесстрашном'. Это немного замедляло движение, но могло спасти жизнь. Перед нами открылась устрашающая картина разрушения. Черное небо, укрытое тучами. Пронзительный ветер, норовящий сбить с ног, пепел, тут же полностью покрывший одежду, застилавший весь обзор и молнии, кажется, разрывающиеся прямо перед нами.
  - Дерьмо! - я была согласна с Маком. Мы медленно продвигались к замершей темной груде металла. Мне казалось, я уже вижу трещины, пропоровшие ее на две равные части. Вообще-то по инструкции я не должна была покидать бот, а терпеливо дожидаться спасательную команду с возможными жертвами. Но, учитывая вместимость спасательного средства, было нецелесообразно посылать с нами еще кого-либо, да и выжившим, если они были, могла понадобиться любая помощь.
  Каждый толчок почвы под ногами заставлял сердце биться чаще. Было страшно, по крайней мере, мне. Несмотря на наши усилия, расстояние не спешило сокращаться. Наконец, спустя целую вечность, мы достигли цели. Перед нами зловещей темной громадиной возвышался поверженный корабль Союза. Скорее всего, один из спасателей, или единственный, кто был послан на спутник. Мы обошли его с двух сторон, заодно исследуя территорию и, решив, что разломом вполне можно воспользоваться как дверью, я вошла вовнутрь.
  
  
  - Генерал! - каждый на базе знал, как он не любит когда его беспокоят в лаборатории. Значит, на этот раз действительно что-то серьезное.
  Дамир решил не заставлять себя ждать. Он кивнул помощнику, отсылая того на место, подошел к переговорному устройству и принял вызов.
  - Что у тебя?
  - Генерал, Рамон заметил группу неизвестных над базой.
  - Они могут нас раскрыть? - разумеется, Дамир прекрасно знал, что благодаря разветвленной сети коридоров, ловушек и ложных выходов ни один посторонний не сможет их найти. Но существовало еще такое понятие как случайность. Ведь эта женщина, капитан Перил... Если бы не серьезное ранение, возможно, у нее были бы все шансы проникнуть достаточно далеко. Еще одна прореха в системе безопасности, которую им предстоит исправить. Поверхность планеты нестабильна. Слабые, но постоянные тектонические колебания, да и их вмешательство в литосферу делали убежище уязвимым.
  - Не думаю. Они исследуют место схода лавины. Кажется, это поисковая группа.
  - Вмешаетесь лишь в случае угрозы раскрытия. Следите за ними, не обнаруживая себя.
  Генерал отключил связь и провел рукой по бритой голове. Он догадывался, кого могли искать эти люди. Шания! Возможно там, среди них есть тот, кто ей дорог, кому дорога она. Мысль о том, что кто-то организует спасательный отряд ради такого типа как Зак, даже не приходила ему в голову. Что они подумают, не найдя труп? Решат, что она мертва? Это было бы наилучшим выходом из положения. Невольные жители планеты не должны знать об убежище. Следовательно, чужаки никогда не покинут это место и никому ничего не смогут рассказать.
  Ему следовало оставить эту женщину и того, второго, там, где им суждено было умереть. А вместо этого он нарушил собственные правила, поставив под угрозу жизни сотен людей. Их доверие было не просто заслужить. Что скажут они теперь? Чужим не место на базе.
  Он покинул лабораторию, громко закрыв за собой дверь. Спустя час бесцельного шатания по базе, генерал осознал, что стоит у камеры и его палец автоматически тянется к сканеру. Проведя рукой по щеке с трехдневной щетиной, и обозвав себя идиотом, он прижал палец к считывающему устройству, и резко, как всегда это делал, вошел в крохотную комнатку.
  
  
  9
  
  - Расскажи мне о своей группе, - он вошел стремительно, внеся с собой с коридора прохладный воздух и запах антисептика. Знакомый запах. Вот только на больницу это место совсем не похоже. Подпольная лаборатория? Нарколаборатория? Хотя, зачем такие сложности? Сейчас дурь можно производить в любом месте, нужно лишь заплатить кому нужно. Хотя спрос на нее в последнее время значительно упал. То ли народ взялся за ум, то ли побочным эффектом от препаратов омоложения стала нечувствительность к наркосодержащим веществам.
  Вопрос Дамира меня озадачил и поставил в тупик.
  - Зачем? - я встала с узкой койки и замерла напротив него, стараясь не чувствовать как он подавляет меня ростом, взглядом.
  - Я задал вопрос и жду на него ответ, - выражение лица не изменилось, тон оставался прежним, но почему-то я решила, что он очень старается быть вежливым. Пока.
  - А я не понимаю, зачем вам знать что-то об этих людях. Они не сделали вам ничего плохого.
  - Позволь мне самому решать, чем интересоваться, - он сделал шаг ко мне, стук сердца стал громче, быстрее. Если он на меня так действует в еще миролюбивом состоянии, то, что будет, когда он решит спросить меня 'по-плохому'.
  - Оставьте их в покое, - отчеканила я. Во мне поднимался страх за людей, которые успели стать мне близкими. По сути, кроме них у меня никого больше не было.
  - Похвальная преданность. И все же, тебе придется мне рассказать все, о чем я пожелаю тебя спросить.
  - Это ваше право, - я присела на койку и сложила руки на коленях. Не хотелось думать, что человек, спасший мне жизнь окажется поддонком, способным причинить боль, унизить, уничтожить. Хотя... мне ли удивляться?
  Он схватил меня за плечи и рывком поднял на ноги. Сердце ухнуло, и ушло куда-то в пятки. Нет, я не боялась... почти. Просто не знала, как быть, и выдержу ли я то, что Дамир со мной сделает, если я буду молчать.
  - Ты покажешь мне ваше убежище на карте, - произнес он, и мне показалось, что мужчина сдерживается, чтобы как следует меня не встряхнуть.
  - Ни за что! - наши взгляды схлестнулись, и я почему-то обратила внимание на его темные глаза. При тусклом свете и так близко они показались мне мягкого орехового оттенка. В них не было злобы, ярости, ненависти. Того, к чему я давно привыкла. Как может человек, с такими глазами сделать что-то плохое? И почему мне так не хочется узнать, насколько далеко он готов зайти?
  - Ты нарываешься, - беззлобно произнес он.
  - Вы будете меня пытать? - я горько улыбнулась, - может быть, я вам помогу, облегчив сомнения. Возможно, вы не можете решиться на такое. Пока. Но скоро, совсем скоро злость перевесит честь и благородство. Вы всегда сможете найти себе оправдание. Его найти несложно. И тогда вы можете меня связать и бить резиновой дубинкой, оправдывая свои действия какой-то призрачной целью. Это больно, поначалу, и я действительно могу что-то рассказать. Правда это будет или ложь, вы сразу не поймете. Потом я потеряю сознание, и могу вообще надолго замолчать. Так что, наверное, вам этот способ не подходит. А еще иглы... тонкие длинные под ногти. Они не оставляют следов на теле, но боль невыносимая. Не знаю, сколько я смогу продержаться. Возможно, даже буду умолять вас о смерти. Некоторые используют огонь... Он оставляет мучительные, болезненные шрамы. А еще, чтобы за что-то наказать женщину можно подвергнуть ее насилию. Иногда быть отданной во власть зверя в мужском обличии может быть хуже любой пытки. А еще...
  - Довольно! Заткнись! - внезапно прорычал Дамир. Его лицо изменилось. В нем проступили ненависть и злость. Ко мне? Неужели я нажила нового врага?
  - Заткнись, - повторил он уже спокойнее. Провел рукой по моей щеке, и я невольно прикрыла глаза, в любую минуту ожидая удара. Я бросила ему вызов, что за ним последует? Наказание? Побои? Пытки? Насилие? Я не смелая, а ужасная трусиха. И, наверное, уже не смогу выдержать все это во второй раз... тем более, от него.
  Смахнув с моей щеки откуда-то взявшуюся влагу, он помог мне присесть и медленно, словно каждый шаг доставлял ему много боли, удалился.
  
  Год назад
  
  Мне показалось, что я ослепла и оглохла. В ушах стояла звенящая тишина, даже в наушниках не было слышно щелчков и помех. Завывание ветра осталось где-то позади. Я осторожно пробиралась через разрушенные перегородки, обходя острые конструкции, боясь повредить защитный костюм. Где-то там были Мак и Торн, и я знала, каких трудов составит ребятам пробраться сквозь узкий проем.
  Продираясь через завалы, бродила по кораблю уже десять минут, когда наткнулась на первое тело. Мужчина, немолодой лежал на животе, его шея была повернута под неправильным углом, а в ране на виске успела запечься кровь. Оглядевшись, не смогла понять, что же послужило причиной его смерти. Коридор был пуст, явных следов разрушения не наблюдалось. Тогда как он умудрился свернуть себе шею и пробить голову?
  Сзади донесся скрежет металла, и я поняла, что ко мне присоединились ребята. Мак присел над трупом и несколько секунд молча его осматривал, даже не прикасаясь.
  - С другой стороны еще двое, - поделился наблюдениями Торн, - выглядят похоже. Мы еще не видели рубки.
  Почему-то мысль о том, что большая часть команды, возможно, находится именно там, заставила меня похолодеть. Скольких еще мертвецов нам придется сегодня повидать?
  - Стой! - видя, что я встала, Торн схватил меня за локоть, - не торопись. Первыми пойдем мы.
  Он извлек из внешнего кармана защитного костюма небольшой плазменный пистолет и сделал знак Маку следовать за ним. Я решила не отставать, и вскоре, преодолев несколько десятков метров раскуроченного ударом о поверхность спутника пола, старательно обходя вываливающиеся из гнезд искрящиеся провода, мы достигли цели. Рубка была прикрыта развороченной дверью. Из-под нее на полу натекла подсохшая лужа чего-то темного.
  Мак с Торном общими усилиями сдвинули тяжелую дверь, подперев ее валявшейся тут же железякой, и перед нами развернулась ужасная картина. Падение и удар о поверхность не пощадил несчастную команду корабля, их тела были разбросаны по полу, как сломанные куклы. Кого-то зажало между покосившимися перегородками, кто-то оказался придавлен рухнувшими на них приборами. Но было во всех этих смертях что-то до странности схожее и пугающее. У каждого члена экипажа на голове зияла рана. Каждый из нас смог сделать собственные выводы о произошедшем здесь совсем недавно. Вот только я боялась ошибиться, хотя мне доводилось видеть, что могло сделать огнестрельное оружие с телом человека. Мешанина из крови, плоти и костей заставила меня отступить. Я сглотнула ставшей кислой слюну и сделала над собой усилие, подавив тошноту. Стараясь не думать о том, что сейчас вижу, я прошла вглубь, пытаясь не наступить на чьи-то останки, сама же понимая, как это глупо и нереально.
  - Стой! Ты куда? - Мак преградил мне путь, словно стараясь защитить от увиденного. Поздно.
  - Может быть, кто-то еще жив, - пробормотала я в переговорное устройство, и десантник, пожав досадливо плечами, позволил мне пойти.
  Я действительно надеялась, что кому-то могло повести. И сейчас он, раненый и беспомощный нуждается в нашей помощи. Я склонялась буквально над каждым, стараясь прощупать пульс или уловить едва слышное дыхание. Но все мои усилия оказались тщетны. Невозможно выжить после такого удара!
  Между тем, Мак, подойдя к покореженному и все еще искрящемуся пульту управления, начал что-то усиленно там искать. Наконец, издав удовлетворенный возглас, больно отозвавшийся в переговорном устройстве, он вытащил маленький черный диск.
  - Должно быть интересное видео. Если черный ящик не поврежден. Нам пора. Дольше оставаться не имеет смысла, - услышала я в переговорном устройстве голос Торна. И была с ним согласна.
  Назад мы продвигались быстрее, словно с корабля нас гнала прочь неведомая сила. Глупый, иррациональный страх успел завладеть моим сознанием. Что произошло с этим кораблем? И где колонисты? Было непохоже, чтобы их здесь перевозили.
  Когда до проема оставалось несколько метров, и мы успели пройти первого попавшегося мне пострадавшего, я остановилась.
  - Ты чего? - дернул Мак меня за рукав.
  - Там кто-то есть, - прислушиваясь к своим ощущениям, прошептала я.
  - Что за бред? - возмутился Мак.
  - Я уверена, там кто-то есть, - уже настойчивее повторила я, сворачивая вбок, и двигаясь, словно в трансе. Пришлось пройти несколько метров, пока я не уткнулась в двери закрытой каюты. Десант дружно вздохнул, и начали ее отворять. Спустя десять минут, сопровождавшихся скрежетом и матом, дверь поддалась и перед нами открылась каюта, погруженная в полумрак. Мужчины направили фонарики, обшаривая стены и пол, и лишь тогда мы смогли рассмотреть еще одно неподвижное тело.
  Я и Мак вошли, Торн остался в коридоре, прикрывая нас. Тело принадлежало еще молодому мужчине, длинные светлые волосы которого успели слипнуться от крови. Я склонилась над телом и с удивлением и радостью нащупала на шее у мужчины едва слышный пульс.
  
  
  - Твою мать! Капитан не уставал повторять это сочетание слов, видимо, выражавшую крайнюю степень его волнения. Были и другие, но это то, что можно было произнести на публике.
  После того, как мы доставили бесчувственного раненого на борт 'Бесстрашного' и водворили его в медкамеру, где им занялся наш третий десантник, а, по совместительству, врач, вся команда находилась в неописуемом волнении. Али, получив в руки диск, тут же приступил к его расшифровке. У меня выдалось несколько свободных минут, которые мне захотелось провести наедине, в небольшом грузовом отсеке, возле вентилятора, лопасти которого неспешно гоняли ветер и создавали расслабляющий эффект. Столько впечатлений! В венах бурлила кровь, не желая успокаиваться. Никогда не думала, что мой первый полет пройдет вот так.
  - Ты молодец. Хорошо держишься, - Ким присел рядом, наплевав на мое стремление к уединению.
  - Ты забыл добавить 'малявка' - равнодушно произнесла я.
  - Растешь на глазах, - бросил он. Потом помолчав, добавил, - Мак сказал, там была жесть.
  - Ему виднее. Мне не с чем сравнивать, - не хотелось говорить о том, что мне пришлось увидеть с тем, кто был от этого далек.
  - Кэп собирает всех в кают-компании. Думаю, Али удалось что-то расшифровать.
  Я поднялась, отряхнула брюки и пошла впереди Кима. Впервые в жизни хотелось курить. Или напиться. Одно я знала точно, засну без кошмаров я теперь не скоро.
  
  Али колдовал над приборами, и вскоре перед нами на голографическом экране возникло изображение рубки другого корабля. Долгие часы полета нас не интересовали. Скорее, последние сутки. До нас доносились голоса людей, жизнь которых оборвалась необъяснимым образом. Мы видели их полными сил и надежд, здесь и сейчас, и я не могла побороть воспоминания о том, что их надеждам не суждено было осуществиться. Из записи, мы узнали, что нашего раненого зовут Клей Паттерс, ему было сорок два года, и он служил на дредноуте 'Феникс' помощником капитана.
  - Смотрите, вот здесь, - обратил наше внимание Али, - они получают приказ лететь на Миранду за пять часов до нашего прибытия.
  А дальше... Как будто экран заволокла пелена. До нас донесся звук удара, затем настала окутанная зловещим предчувствием тишина. Но тишину вскоре сменили другие звуки. Выстрел, еще и еще. Шум борьбы, возня, заглушающая все остальные звуки, а затем снова тишина. На этот раз мертвая, холодная и пронизывающая до костей.
  - Это значит, что будь мы ближе или же имей корабль быстроходнее, и нас ждала бы такая участь, - высказал предположение Торн.
  - Это если выводы вашей экспедиции верны, и команда действительно была убита, - выдал Ким.
  - Ну, если только не считать убийством пулю в башку... - съязвил Мак.
  - Престаньте! - капитан устало потер виски. Он выглядел не лучшим образом, - перед нами открываются хреновые перспективы, господа... и дамы. Похоже, мы единственные свидетели того, что произошло на разбившемся корабле. И то, частично. Я говорю про нашу спасательную команду. Если они заявят о том, что видели, то поставят себя под прицел всего ВВС.
  - Но и молчать мы не можем, - вмешалась я, - к тому же, есть еще Клей, живой свидетель того, что там произошло.
  - Пока живой, - поправил меня Ким.
  - Мы постараемся сделать так, чтобы он прожил как можно дольше, - подытожил кэп.
  
  Пройдя карантин команда 'Бесстрашного' попала под пристальное внимание Агентства Внутренних Расследований при ВВС. Если кто-то до того считал себя кристально чистой личностью, его всеми силами спешили в этом разубедить. Вот уже третий день я не могла покинуть отведенную мне комнату. Разумеется, со всеми удобствами, и все же, запертую на сложный электронный замок. Как-то неудачно началась моя карьера пилота, если уже сейчас я вынуждена отвечать на идиотские, на мой взгляд, бесконечные вопросы, никакого отношения к событиям на разбитом корабле не имеющим, зато затрагивающие мою жизнь, службу в ВВС и отношение к Союзу. В какой-то момент мне стало казаться, что меня подозревают чуть ли не в пиратстве, или во вселенском заговоре, с целью нарушения единства Союза.
  А потом меня замучили бесконечными вопросами о нашем пребывании на 'Фениксе'. Во всех подробностях, изо дня в день я повторяла свой рассказ. Следователю, его помощнику, двум неприятного вида военным с адмиральскими нашивками, и, кажется, секретарю, подававшему им кофе. Ночью, когда меня вернули в комнату, я поймала себя на мысли, что повторяю эту историю самой себе, тихо шевеля губами в темноте.
  На седьмой день я готова была взвыть от бессильной злобы, когда дверь в мою комнату открылась и на пороге, вместо плешивого следователя, появился улыбающийся и как всегда, прекрасно выглядящий Адриан Вилард, собственной персоной.
  - Приветствую заговорщицу, - сыронизировал он. Или нет?
  - Откуда вы здесь? - нахмурилась я.
  - Рейн скучает без невесты. Не могу же я заставлять своего брата страдать. Тем более, когда в моей власти кое-чем помочь.
  - Каким образом? - мне совершенно не хотелось быть чем-то обязанной старшему Виларду. Тем более теперь, когда моя карьера пилота, и, возможно, свобода, под угрозой.
  - Моя компания вложила большую сумму в финансирование безопасности Союза, а, также военного флота. Короче говоря, я подарил им корабль. Они не могли отказать мне в такой малости.
  Малостью, видимо, он назвал меня.
  - Где Рейн?
  - Ждет тебя в вашем уютном семейном гнездышке. Я посоветовал ему не рыпаться. Все рано его усилия ни к чему бы, ни привели.
  Он кинул мне сверток и уже серьезно произнес:
  - Переодевайся. Выбирал на свой вкус. Чем быстрее мы отсюда уйдем, тем меньше у них будет времени передумать.
  - А что с моей командой? - я разорвала пакет, со смущением достав оттуда нижнее белье и платье... Ндааа... Наверное девушки, что носят ТАКОЕ во вкусе старшенького братца.
  - Ты все еще считаешь их своей командой? Милая, кто привил тебе такие глупые понятия как дружба и взаимовыручка? Как бы то ни было, 'твоя команда' приняла весьма мудрое решение. Некоторые, умудренные жизнью ее члены теперь неуверенны в том, что корабль действительно подвергся нападению со стороны. И имеют на то все основания. Вашему капитану давно светит пенсия. А теперь она составит приличную сумму. К тому же у него внуки. А ваш пилот, этот пижон, как его? Ну не важно. Он давно хотел взлететь по карьерной лестнице. В общем, главное, к каждому уметь найти подход.
  - Зачем ВВС что-то утаивать? Да и глупо это! Достаточно отправиться на Миранду и самим в этом убедиться! - я была сбита с толку и возмущена до глубины души. Как они могли? Почему?
  - После недавнего землетрясения и последовавшего за ним извержения вулкана спутник Миранда еще долгое время не сможет принять ни колонистов, ни спецгруппу, занимающуюся расследованием прискорбного факта гибели корабля. И вряд ли там сохранились хоть какие-то следы крушения. Я уже не говорю, про убийства, без сомнения, привидевшиеся одной очень нервной особе.
  - Этого не может быть... как же так? А как же Клей Паттерс? Он не сможет молчать. Это же его команда! - я была разбита его словами.
  - Клей Паттерс умер не приходя в сознания в первый же день поступления в военный госпиталь. От внутреннего кровотечения, без сомнения, вызванного ранением, полученным при крушении корабля. Тебе показать выписку?
  - Не нужно, - я сжала в кулаке принесенное мне платье, отчаянно пытаясь не расплакаться.
  - Ну что ты, девочка. Не стоит. Это лишь одно, возможно, первое поражение в твоей жизни. А сколько их еще будет! - оптимистично заявил Вилард, и добавил, - поторопись.
  - В таком случае, выметайтесь отсюда! Мне нужно переодеться.
  Дождавшись когда он выйдет, я отступила к окну. Вид с сорокового этажа производил впечатление. Гигантские небоскребы, флайеры, снующие туда-сюда, искусно подсвеченное небо. Достаток, высокий статус, карьера, благополучие. Мишура... ложь... притворство.
  
  10
  
  Семь месяцев назад
  
  Все то время, что прошло с момента моего освобождения, я была словно в каком-то коконе, из которого совершенно не хотелось выбираться. Дом, который я обустраивала с такой заботой и любовью, казался теперь чужим, а Рейн, по-прежнему относящийся ко мне с трепетом и вниманием, вызывал чувство подавленности и раздражения. Иногда я ловила на себе его сочувственный взгляд, и в нем мелькали искорки... удовлетворения? При всей его поддержке и любви шестым чувством я понимала, что глубоко в душе его устраивало то, что со мной произошло. А может быть, это были лишь мои ошибочные предположения? Усугубляло ситуацию постоянное присутствие в нашем доме Адриана Виларда. Видимо, он за последнее время воспылал неуемными братскими чувствами к моему будущему супругу, и не желал обделять его, а заодно и меня своим обществом. Не сразу я поняла, что стояло за моим освобождением. Мне было обидно и больно узнать, что члены команды 'Бесстрашного', все как один, заявили будто я, находясь на Миранде, не покидала спасательного бота. Это было сделано после того, как я категорически отказалась подписывать подсунутые мне следователем Агентства Внутренних Расследований документы, в которых гибель 'Феникса' признавалась несчастным случаем. Почему? Зачем? Кому было так необходимо скрыть факт уничтожения команды целого корабля? Ведь дело не просто в недоверии ко мне, я это чувствовала! Тогда какова причина? Особенно меня возмутил намек на мою невменяемость и скрытая угроза принудительного лечения. Нет, разумеется, меня не хотели закрыть в психушке. Так, по крайней мере, утверждал Рейн. И я делала вид, что ему верю. Но если ВВС задастся целью испортить мне репутацию, а, заодно и жизнь, вряд ли они пренебрегут таким козырем. А кто доверит пилотирование корабля сумасшедшей? Я была обязана Виларду свободой, черт, да я обошлась ему в целый корабль, и смирялась с его присутствием, сжав зубы, нацепив на лицо нейтральную улыбку и набравшись терпения. Он это понимал, и, казалось, делал все, чтобы вывести меня из себя.
  - Рейн, и когда же ты поведешь под венец свою красавицу невесту?
  За последний месяц я потеряла десять килограмм, имела бледный вид, темные круги под глазами и производила болезненное впечатление. Первая серьезная жизненная проблема показала мне, что я хреново держу удар. И скрытые и явные насмешки старшего Виларда меня уже давно не трогали.
  - Как только Шания окажет мне честь и назовет дату свадьбы, - тут же я сообразила, что оба взгляда направлены на меня. Рейна - настороженный и нежный, Адриана - вызывающий и ироничный.
  Я поковырялась вилкой в тарелке, и, бросив это дело, сложила руки на груди. Теперь я была обязана семье Рейна, а в частности его брату, всем. Учитывая рыночную стоимость военного корабля, когда-либо погасить этот долг было для меня просто нереально. А хуже того, сейчас я чувствовала себя не любимой женщиной, а банкротом, попавшей в долговую яму. Совсем недавно я узнала, что Виларды прямо или опосредовано, одобрили нашу скорую свадьбу. Наверное, бывший военный пилот с подмоченной репутацией был для них куда предпочтительнее потенциального командира корабля, которого и дома толком не бывает.
  Нужно было что-то ответить, а я не знала что. В своей жизни я мечтала о двух вещах - стать пилотом ВВС и выйти замуж за Рейна. И никогда не думала, что лишившись одной мечты, вторая немного... потускнеет. Я все еще его любила, но не могла полностью отдаться этому чувству. Меня мучили сомнения и неуверенность. Всегда считала что брак - это союз двух равных по силе духа и характеру людей, в данной же ситуации мне навязывали роль зависимой, более уязвимой стороны.
  - Мне нужно определиться с работой. Из меня плохая домохозяйка, - произнесла я с вымученной улыбкой.
  - Это не проблема, - тут же подхватил старший Вилард. - Есть у меня одно соображение.
  Я напряглась, но дальше моего вмешательства в беседу уже не понадобилось. Все решили за меня. Мне казалось, что моя жизнь уже предопределена, и сейчас каждую частичку моей сущности постепенно поглощает неизбежность. И я просто сдалась.
  
  
  Стоя перед кораблем торгового флота, я понимала, что это конец всему, о чем я когда-то мечтала. Случилось то, чего я всегда хотела избежать. Быть пилотом ВВС, служить планетарному Союзу, пользоваться уважением, заниматься любимым делом или перевозить грузы изо дня в день, из года в год. Что бы выбрали вы?
  Да, мне основательно подрезали крылья. Из-за упрямства я стала персоной нон-грата у руководства ВВС и теперь могла рассчитывать летать только на торговце. Хотя, учитывая мое прошлое корыто, теперь я шагнула далеко вперед. Новенький торговец, недавно вышедший из верфи, ничем не напоминал старого ржавого 'Бесстрашного'. Большой корабль, гордо именуемый 'Левиафаном' принадлежал корпорации Трейд- ойл, с которой я подписала контракт на прошлой неделе. Это был шанс оттянуть свадьбу, обдумать все хорошенько и...пореже появляться дома.
   Трудно сказать, как долго я простояла каменным изваянием, пока наконец не нашла в себе силы отдернув новенькую форму, взойти по трапу.
  Стоящий у входа высокий мужчина, небрежного вида с сигаретой в зубах, окинул меня изучающим взглядом.
  - Ты кто? - от него пахло сигаретным дымом и крепкой выпивкой. Я постаралась не поморщиться, в то же время, предполагая, что если он член моей команды, вряд ли я когда-нибудь стану его фанаткой.
  - Шания Перил. Новый пилот 'Левиафана'.
  - Гляди ж ты! - не совсем понимая смысла его слов, я постаралась обойти преграду в лице здоровяка, но его движение преградило мне дорогу. - Наслышан.
  - Могу я полюбопытствовать, с кем имею честь?
  - Марк Гибсон, старпом, - он шутливо сдернул с головы вязаную шапочку, под которой оказались примятые сильно обесцвеченные волосы, и отвесил поклон.
  - Очень... приятно
  - Взаимно.
  Наш разговор был прерван появлением второго мужчины, который был намного ниже Гибсона, но шире в плечах. Одет он был в белую рубаху и форменные брюки. По неясным пока ощущениям, я предположила, что это и есть капитан.
  - Шания Перил? Лейтенант Перил? - уточнил он.
  - Так точно!
  - Можно не так официально, - усмехнулся мужчина, - я капитан Джоэр Вебер. Пройдемте в командную рубку. Там нам никто не помешает.
  Он бросил предупредительный взгляд на старпома и устремился в чрево корабля. Немедля я последовала за ним.
  В рубке присутствовал некий рабочий беспорядок. Были видны признаки переоборудования, несколько мониторов полностью разобраны, пульт управления отключен. Капитан занял свое место и кивнул мне на узкое кресло напротив. Спохватившись, я передала ему планшет с электронными документами, удостоверяющими мою личность, дипломом и контрактом с Трейд-ойл. Капитан бегло взглянул на бумаги и небрежно откинул их в сторону.
  - У меня есть кое-какие личные источники информации. Мне известно, что вы служили в ВВС.
  Да, моя служба продлилась меньше двух месяцев и закончилась полным фиаско. Думаю, не стоит про это говорить будущему начальнику. Интересно, какие сведения он мог получить обо мне? Во всяком случае, я кивнула, приготовившись к новым вопросам.
  - А так же то, что вас комиссовали по причине... - он посмотрел в свой личный планшет, - по причине слабого здоровья. Здесь не военный флот, но и кисейные барышни, хлопающиеся в обморок мне не нужны.
  - Вам не придется за это беспокоиться, капитан, - я еле подавила чувство гнева. Значит, ничего не позади. ВВС подстраховались и сейчас я что-то вроде заложницы своей собственной совести. Теперь я не сомневалась, что попала!
  
  Генерал Дамирон Вейн не мог заснуть. После разговора со спасенной, а если быть откровенным, с пленницей его охватило тревожное чувство. Он видел в ее гневных глазах слезы, боль, отчаяние. И это лишь потому, что он захотел задать ей несколько вопросов. Что стояло за ее словами, страхом и гневом? Почему, когда она говорила, всегда спокойное и холодное сердце генерала дрогнуло, и он не смог продолжать.
  Его подчиненные уже не раз замечали на месте схода лавины людей. На протяжении многих лет пришельцы в этих местах были редкостью. И он опасался, что рано или поздно их тайное убежище будет раскрыто. Эти люди... двоих он узнал: мечник, с азиатскими корнями и бородач, больше похожий на медведя. Он видел их за несколько минут до катастрофы, а после, нашел умирающую женщину. Ее группа, которая, возможно, не хочет верить в ее смерть? Но это глупо, искать ее живую после стольких дней. Он не надеялся, что они настолько сентиментальны, чтобы разыскивать тело. Значит, есть что-то еще. Возможно, они заметили маяк... В таком случае, просто необходимо выяснить, что им известно, и при необходимости, заставить молчать. Навсегда.
  Стук заставил его подскочить с аккуратно заправленной лежанки и отворить дверь.
  - Генерал! Только что, на том месте, где копались наши гости, ребята нашли вот это, - он раскрыл ладонь и генерал увидел на ней несколько круглых шариков с мелкими усиками.
  - Следящие устройства? - Дамир внимательно рассматривал находку, пересыпав себе на ладонь.
  - Еще не определили, но очень похоже на то. Если они передавали кому-то сигнал, мы их вычислим.
  - Отлично! - генерал с отвращением вернул шарики лейтенанту, - исследуйте их, и найдите того, кто это сделал. Хотелось бы знать их цель.
  Сев на лежанку, обвел мрачным взглядом тесную комнатку. Аскетичная обстановка: стол и стул, выполненные из металла, стеллаж, заставленный книгами, санузел, за перегородкой что-то вроде импровизированной кухни (обычно он предпочитал обедать в общей столовой). Он проводил здесь мало времени, только чтобы набраться сил, отдохнуть и, иногда, почитать. К сожалению, в этом мире слишком мало осталось печатных книг, и ему была дорога каждая. Он усмехнулся про себя, под личиной грозного генерала, облеченного властью, скрывается обычный человек, со своими тайными слабостями. Когда пришла пора спасать жизнь своих подопечных, у них оказалось слишком мало времени, чтобы задумываться о благах цивилизации. И если бы не помощь со стороны, которую они даже не ждали... Вряд ли выжил бы хоть кто-то. И теперь их безопасность снова под угрозой.
  
  Я слепо уставилась в пространство, не замечая ничего перед собой. Недавняя истерика прошла, и на меня обрушилось ледяное спокойствие. Зря я так с ним, он же ничего мне не сделал. И я никогда раньше не судила о людях с предубеждением. Но если его действия будет угрожать тем, кто мне дорог... Черт! Я не знала, что делать, и поэтому сделала самую глупую вещь на свете.
  Грек появился в определенное время с ужином и, выслушав мою просьбу, согласно кивнул. Я никогда раньше не была на этом уровне. Даже пещера, с ее искусственным оазисом находилась гораздо ближе к моей камере. Постучав в дверь и дождавшись ответа, Грек покинул коридор, оставив меня наедине с Дамиром.
  Был ли он удивлен моим визитом? По его лицу этого было не видно. Он лишь жестом пригласил меня войти и предложил присесть.
  Странно, но я не волновалась. Почти. Не хотелось повторять былых ошибок и обижать человека без причины. Тем более, человека, облеченного властью. Я медленно обвела взглядом его комнату, задержавшись на корешках книг. Да, определенно у этого человека был хороший вкус. Некоторых изданий уже нет даже в Межпланетном историческом музее. Но, похоже, я слишком увлеклась. Хозяин комнаты не проявлял признаков нетерпения, и все же в его взгляде читался интерес.
  - Я пришла извиниться, - он удивленно приподнял левую бровь, - мне не стоило говорить вам столько гадостей. Тем более что до сих пор вы делали мне только добро.
  - Значит, ты готова рассказать мне про своих друзей? - оживился он.
  - Я этого не говорила, - отрицательно замотала головой, потом уставилась в одну точку. Было неловко. Странное и забытое уже чувство. Почему-то находясь в пещере, с нашей группой, где практически невозможно было уединиться, даже во время гигиенических процедур, я никогда не испытывала стыдливости. А тут... Наедине с этим огромным мужчиной, который мог бы вызвать во мне чувство страха, я была смущена.
  - Значит, только извиниться? - он присел на корточки напротив меня, и наши глаза оказались на одном уровне.
  - Не хотела, чтобы вы считали меня неблагодарной истеричкой. Вы мне жизнь спасли. Я лишь надеюсь, что вы неспособны на низость.
  - А если способен? - он подался немного вперед, щекоча мне кожу дыханием.
  - Значит, это будет одна из многих ошибок, которые я совершила, - я грустно улыбнулась.
  Он нахмурился, и осторожно взял меня за руки, сложенные на коленях. Никогда не думала, что привыкну так сидеть, но когда-то эта поза была единственной возможной, со скованными руками. Он провел крупной мозолистой рукой по внутренней стороне моей ладони, затем его пальцы продвинулись вверх, и остановились, наткнувшись на глубокую вмятину шрама. Я непроизвольно отдернула руку, и он тут же ее отпустил
  - Все еще болит?
  - Нет, давно не болит.
  Я ждала следующего вопроса, вполне закономерного, в данной ситуации, но он промолчал. Не интересно, как меня угораздило попасть в такую передрягу? Или ему попросту все равно, что я совершила и ему достаточно моего признания собственной вины? Вполне возможно, но именно здесь и сейчас я испытывала стыд за то, что предстаю перед ним в образе простой заключенной, приговоренной к изгнанию на задворки вселенной. Он же... Не знаю, как он здесь оказался, что привело его в это странное место, но этот человек явно привык отдавать приказы, и, кто знает, какой приказ он получил, отправляясь сюда.
  Я мысленно выругала себя за минутную слабость. Меня немножко пожалели, и я растаяла настолько, что готова доверить все свои секреты?
  - Хочешь кофе? - я с недоверием посмотрела на него и переспросила:
  - Кофе? С удовольствием!
  Последний раз я пила этот ароматный напиток еще в столице и не думала, что в следующий раз мне его предложит мужчина с ледяной планеты-тюрьмы.
  Он встал и прошел за тонкую полупрозрачную перегородку:
  - Тебе с сахаром?
  - Д..две ложки, пожалуйста!
  Мое чувство неловкости стало зашкаливать, но раз уж я решила налаживать контакты, то не стоит пренебрегать любезностью хозяина.
  Он вышел из-за перегородки с небольшим подносом, на котором стояли две чашки ароматного напитка и вазочка с печеньем.
  - Угощайся. Наш повар испек сегодня утром, - он улыбнулся, - совсем разучился принимать гостей. Немного здесь одичал.
  - Я, правда, не хотела создавать вам неудобства, - мы заговорили одновременно, и оба замолчали.
  И раз уж выдалась подходящая ситуация, то решила ею воспользоваться. Когда еще представится возможность?
  - Дамир! Раз уж я никогда не смогу покинуть это место, чем бы оно ни было..., - Дамир проницательно посмотрел на меня, - я бы хотела принимать участие в его жизни. Не могу же я все время сидеть в своей комнате и ничего не делать.
  - Ты действительно этого хочешь, или это лишь способ выбраться отсюда? Кстати, способ дольно глупый. За тобой в любом случае будут присматривать.
  - Скорее, эта вынужденная просьба. Иначе я просто сойду с ума в четырех стенах, - совершенно искренне ответила я, обрадованная уже тем, что мою просьбу не отвергли сразу.
  - Что же, я подумаю, - он кивнул, - но, надеюсь, мое решение, какое бы оно ни было, не помешает нам насладиться кофе?
  - Нет, что вы! - я сделала маленький глоток, прикрыв веки и смакуя горький напиток, чувствуя на себе его пронизывающий взгляд.
  Вызов прозвучал внезапно, заставив меня вздрогнуть. Из динамика раздался голос, сильно искаженный помехами:
  - Генерал! Мы их выследили! Всю группу. Что прикажете делать?
  Тот, кого только что назвали генералом, не сводя с меня своего взгляда, ответил:
  - Захватить всех и привести сюда. Постарайтесь взять живыми, мне нужно их допросить.
  
  
  
  11
  
  В комнате воцарилось напряженное молчание. Глупо, но в тот момент я почувствовала себя обманутой. И, правда, глупо.
  Трясущейся рукой я поставила чашку на стол, встала, и поспешила к двери. Не успев выйти в коридор, чуть не уткнулась носом в широкую грудь Дамира... Генерал! Надо же!
  - У меня не было другого выхода, - он положил свои руки мне на плечи, - поверь!
  - Вам не стоит передо мной отчитываться, генерал, - я отвела взгляд, в котором он смог бы прочитать бессильную ярость и злость. Прежде всего, на себя.
  - Ты не знаешь всего, но можешь помочь. Кто-то из ваших шпионит на Утлагатусе. И шпионит не просто для зажравшихся охранников. Здесь что-то другое.
  - Я знала этих людей несколько месяцев. Я доверяла им свою жизнь. Вы ошибаетесь.
  - Им придется это доказать. Каждому, - отрезал генерал.
  - Я хочу их увидеть, - было глупо настаивать, но разве это не естественное желание после стольких недель. Особенно сильно я соскучилось по Толкену. Как там этот чудак?
  - Позже. Если я сочту нужным.
  Я была настолько зла, что попыталась бы его оттолкнуть, но он отступил, позволив мне выйти. Возвращаясь в свою комнату, я чувствовала, как он провожает меня взглядом. Неужели я потеряю тех, кто мне дорог? Снова...
  
  ***
  
  - Тебе нужно это услышать, - я не обернулась, когда он вошел. О чем нам было с ним говорить? О доверии? Дружбе? Глупо!
  - Я не думаю, что в этом месте есть что-то, что касается меня, - рассеянно ответила я.
  - Пойдем, - он протянул руку и замер в ожидании. Напряжение в камере возросло. Я поежилась, и не в силах выдержать этот давящий на психику взгляд, встала.
  Он шел быстрым шагом, и я едва за ним поспевала. В конце концов, генерал крепко, будто опасаясь что я вырвусь, схватил меня за руку и потащил через бесконечные переходы в нужный сектор. Когда мы добрались до места, я успела запыхаться и раскраснеться от бега. Несколько секунд просто вдыхала и выдыхала, кляня себя за слабость. Когда-то я была в гораздо лучшей форме. И только заметив, что глаза генерала смотрят куда-то ниже моей шеи, в район вздымающейся груди, я застыла, сильно покраснев.
  - Заходи, - будто ничего не произошло, приказал генерал, открыв передо мной дверь затемненной комнаты. Мы вошли, и я застыла перед прозрачной стеной, открывающей вид в другую комнату. Там было светло, и я без труда рассмотрела двух человек. Один сидел на невысоком стуле, весь скрючившись, из одежды на нем были лишь мешковатые брюки и ошейник, надетый на шею и поблескивавший зеленоватым светом. Второй мужчина стоял над ним. Мне показалось, что он задавал вопросы, а пленный не желал на них отвечать. Пленный...
  - Миха! - воскликнула я, рванувшись к разделявшей нас тонкой прозрачной перегородке.
  - Он тебя не видит и не слышит, - осадил меня Дамир, - а вот ты можешь слышать все, что он говорит.
  - Его пытают? - Я сжала кулаки и уткнулась лбом в стекло. Во мне кипела злость на моего спутника. Интересно, мне удастся попасть по его наглому самоуверенному лицу хотя бы раз, пока он меня не вырубит?
  - Допрашивают. И предвосхищая твой вопрос - нет, ему не больно. Скорее, он в некой прострации, наркотическом опьянении и не может сопротивляться. Его воля ослаблена, и он способен говорить лишь правду.
  - Разве это не насилие? - возразила я.
  - Это более гуманно, чем то, о чем говорила ты. Иглы под ногти давно устаревший метод, милая. Добро пожаловать в новый век! А теперь слушай, что говорит твой дружок!
  Я нахмурилась, немного сбитая с толку его фамильярностью, но поняв, чего он добивается, прислушалась к тихим словам, которые с трудом произносил Миха. Они давались ему нелегко, как будто он говорил через силу.
  - Они вышли на меня... не знаю, как они вычислили. Предложили сделку. Я лечу на Утлагатус и работаю на них. А потом с меня снимают все судимости, и я становлюсь полностью свободным. И деньги... много денег.
  - Какое задание вы получили? - спокойный, даже равнодушный голос допрашивающего ударил по нервам.
  - Они подозревали, что кроме тюремной базы и выживших зэков есть кто-то еще. Они не были уверены. Поэтому нужны были доказательства. Мне дали жучки. Я должен был разбросать их по территории. Сигнал шел на корабль, находящийся на орбите планеты. Если бы они засекли чужака, нечипованного, получили бы доказательства вашего присутствия на планете.
  Я непроизвольно дотронулась до шеи, куда всем нам по прибытии делали прививки от местных вирусов, как было заявлено.
  - Там ничего нет. Я изъял чип, как только ты попала к нам в убежище, - похоже, от генерала не укрылось мое движение.
  - Почему вы выбрали именно это место, - снова холодный голос, и вопрос, который заставил меня замереть.
  - Шания... Она видела свет в небе в этом районе, когда возвращалась с охоты. Рассказала мне. И я заинтересовался. А потом, когда она пропала, было несложно организовать 'спасательную экспедицию'. Ребята хотели найти хотя бы ее останки. А мне было выгодно их присутствие. Проще затеряться и скрыть чем я занимаюсь.
  Генерал встал передо мной, загородив изображение, и отключил звук. Я была подавлена услышанным. Миха... человек, спасший мне жизнь, тот, на кого я могла положиться не задумываясь. Но мне ли привыкать? Неужели люди еще способны меня чем-то удивить?
  - А где остальные? Они в порядке? Когда я смогу их увидеть?
  - Ты увидишься с ними как только мы закончим их проверять и убедимся, что они не представляют опасности для нашего убежища.
  Снова открыв передо мной дверь и подождав, когда я выйду, Дамир буквально навис, давя своим ростом, мощью и силой.
  - Теперь ты убедилась, что я не зверь? И не садист, жаждущий крови?
  -Я..., - немного растерявшись перед напором генерала, я потупилась, желая оказаться в своей камере, - я никогда не считала вас зверем, генерал.
  - Одно то, как ты произносишь это слово, генерал, говорит о многом, - почему-то он разозлился. Не желая участвовать в споре, чувствуя себя вымотанной, я сорвалась с места и тут же была остановлена. Хватка мужчины оказалась слишком сильна, чтобы надеяться вырваться.
  - Пустите, генерал! - твердо сказала я.
  - Перестань! Довольно! Мне надоело, что ты меня избегаешь! Ускользаешь всякий раз, когда я пытаюсь с тобой объясниться! Хватит! В конце концов, мне плевать, что ты думаешь обо мне!
  С каждым словом, с каждой фразой брошенной в меня он наступал, а я отходила все дальше, пока не уперлась спиной в стену, оказавшись в ловушке. Его ореховые глаза затягивали словно омут, а липкий страх прошелся по спине, вызывая дрожь во всем теле. Его губы накрыли мои, а его горячий язык проник в мой рот и с настойчивость стал ласкать мой язык. Я чувствовала его вкус, вкус сигарет и кофе. Силу рук, поглаживающих мои плечи, спину, опускающихся на бедра. Глаза закрылись сами собой, будто отгораживая меня от всего, что происходит. Дыхание сбилось, виски пронзила резкая боль, и я позорно потеряла сознание.
  
  Пять месяцев назад
  
  - Потрясный у тебе видок, - Даринка жевала яблоко и одновременно пыталась удержать вырывавшегося кота, Ланселота. Спасенный ею и принесенный домой дворовой кот с порванным ухом и выбитым глазом был меньше всего похож на галантного рыцаря. Но она как-то смогла разглядеть в нем трепетную кошачью душу. Сама же сестренка выглядела немного странно, я бы даже сказала, интригующе. Волосы, выкрашенные в ярко красный цвет, в носу виднелся пирсинг, и я лишь робко надеялась, что та же участь не постигла язык или иную часть тела.
  - Зато удобно и нигде не жмет, - в ночные смены я позволяла себе снимать форменный китель, оставаясь в черной майке и широких брюках. Одним из преимуществ ночных дежурств было то, что я могла поболтать со своей семьей. За время нашего пути корабль несколько раз выходил из гиперпространства, ориентируясь на маяки, щедро разбросанные по обитаемому космосу. И каждый раз я использовала это время, чтобы снова увидеть своих. Разумеется, это не поощрялось, но и не запрещалось.
  - Представляешь, Алекс пригласил меня на выпускной. И я не знаю что одеть...
  - Папа не пускает меня в клуб. Помнишь, я тебе о нем уже говорила. Такой классный! Там все наши тусуются...
  - Вчера я купила классную помаду и тени. В твой отпуск обязательно сходим вместе в тот магазинчик...
  Девчачьи проблемы немного меня забавляли и отвлекали от тяжелых мыслей. После того, как я стала первым пилотом 'Левиафана' мы практически перестали видеться с Рейном. И, что самое ужасное, мне не было от этого плохо. Да, я скучала, и все еще любила его. Но постепенно между нами выросла стена непонимания. Он стал более скрытен, и я понимала, что его должность подразумевает охрану военных тайн. Он все еще был нежен и предупредителен, так же мечтал о свадьбе. А мне казалось, что стоит мне выбрать дату и надеть обручальное кольцо, как я тут же попаду в клетку, из которой уже не будет возврата.
  - Шания, а у нас для тебя сюрприз! Папа и мама просили пока ничего не говорить. Узнаешь, когда прилетишь домой. Ты же обещала поскорее, - ее просительные глаза не могли оставить равнодушными никого из наших знакомых. Я действительно обещала прилететь, и, возможно, даже скорее, чем они предполагают, учитывая конечную цель нашего полета. И все же, Даринке удалось меня заинтриговать.
  - Ты не можешь оставить меня в неведении. Давай, колись. И быстро. Знаю, у тебя новость вертится на языке.
  - Ну, ладно, - сестрица с таинственным видом огляделась, словно кто-то мог нас подслушать, - наши родители, окончательно потеряв стыд и наплевав на скромность готовятся произвести на свет сестру. Или брата.
  Несколько минут я отходила от шока, сделав большие глаза, чем основательно повеселила сестрицу. Да, она умела преподносить новости.
  - Ух ты! - выдохнула я, - ничего себе! Поздравляю, сестрица Дарина!
  - И тебя, сестрица Шания! Знаешь...ой, что это? Гроза? Так рано? - изображение дрогнуло и внезапно исчезло. Экран потух. Видимо опять проблемы со связью.
  Я отключилась и, быстро пересчитав курс основываясь на новых показаниях маячка, ввела корабль в гиперпространство. Сзади послышался шорох. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы определить ночного гостя.
  Марк Гибсон сверлил взглядом мою спину, видимо надеясь проделать в ней большую дыру. За два месяца нашего вынужденного совместного полета, он не раз давал мне понять, что терпит меня с большим трудом. Впрочем, я платила ему той же монетой, хотя всегда старалась быть вежливой и корректной. Даже чересчур. Это бесило его еще больше. Не люблю несдержанных людей, хотя, глядя на этого конкретного индивида, я могла надеяться на отсутствия в нем лицемерия. Он не мог меня терпеть вполне честно и открыто.
  Он был единственным из команды, с кем у меня не сложились отношения. Судовой врач, прикольный дядька, которого все именовали Доком принял меня в первый же день на корабле, быстро заполнил медкарту и пожелал видеться с ним пореже. Второй пилот, она же яркая красотка Датти была рада женскому обществу. Даже капитан, пару недель присматривавшийся ко мне и, видимо, убедившись, что его первый пилот не подвержен истерикам, мигреням и падучей, смирился с моим присутствием на корабле так же как и я смирилась со своей работой, стараясь забыть обо всем. Я была пилотом, управляла кораблем, мы перевозили грузы, в которых нуждались колонисты, а, значит, приносили пользу. Разве не этого ты хотела, спрашивала я себя. И, скрепя зубами, отвечала: именно этого, твою мать.
  - Приятная ночь, не правда ли, мистер Гибсон? - я резко обернулась, поймав его на горячем. Он тут же потупился, видимо в поиске достойного ответа. А я продолжала, - в такую ночь, кажется, что до звезд можно дотянуться рукой.
  Я протянула руку к широкому иллюминатору, расположенному над пунктом управления, будто дотрагиваясь до звезды, пальцами обводя ее контуры. Корабль летел на автопилоте, мы давно миновали метеоритное поле, и я могла позволить себе немного расслабиться.
  - Не думаю, что вам стоит так откровенно любоваться звездами. В этом есть какая-то незрелость.
  В последнее время он взял за привычку проводить ночные часы в рубке. Особенно меня уязвляло то, что Датти не могла похвастаться его обществом и всячески иронизировала по этому поводу.
  - Скорее романтичность. Разве не романтики первыми мечтали о полетах в космос? Не они создали первые космические корабли?
  - Это сделали технологи, инженеры. И ими двигало желание возвысится над менее удачливыми коллегами. Они жаждали славы.
  - Вы просто сухарь,- подытожила я, усмехнувшись, в очередной раз, видя его возмущение.
  Нас прервал сигнал входящего вызова. Удивившись, я открыла пришедшее сообщение:
  - Предписание для кораблей, находящихся в секторе 20197, - прочитала я, - советуют срочно сметить курс.
  - Какого черта? - вызверился старпом.
  - Велика опасность встречи с пиратами. Сектор... но это на нашем пути. Там же расположена Дельта-2.
  - Мы не можем сменить курс. У нас груз скоропортящийся. Я уже не говорю о том, что суперкарго нас истериками замучает, - усмехнулся Гибсон.
   В этом он был как никогда прав. С Вероны мы везли охлаждаемые овощи и фрукты на Калькутту-2, а оттуда был шанс загрузиться изумительными тканями и специями. Команда могла бы получить хороший куш, а компания - процент. Наш путь пролегал мимо Дельты-2 и было бы глупо терять от двух до четырех дней из-за призрачной угрозы пиратского нападения. Почему призрачной? Вот уже почти год о них нигде не было слышно. Наше правительство утверждало, что возможно, пираты готовят крупномасштабную акцию, торговцы же и грузоперевозчики только пожимали плечами и тихо продолжали обогащаться. Некоторые отказались от военизированного сопровождения, не желая и дальше делить прибыль еще и с ВВС. Наш корабль был достаточно быстроходен и, надеюсь защищен, чтобы изначально не пользоваться услугами, как военных, так и частных охранных компаний. Недавнее переоборудование позволило 'Левиафану' установить плазменные пушки, соответственно обзаведясь должностью канонира. Его я видела еще реже чем Дока.
  - Думаю, в таком вопросе нужен приказ капитана, - я скромно потупила глазки, заметив на физиономии старпома обиду. Приняв любимую позу, которая так раздражала старпома (с ногами в кресле) и, уткнувшись подбородком в колени, я проследила, как тот стремительно вылетел из рубки. Разумеется, он и не подумал, бы действовать через голову капитана, но мое замечание его задело.
  Спустя четверть часа в рубке собрались все, кто мог принимать решения. Мне пришлось принять удобоваримую позу и сделать заинтересованный вид. Плюрализм достиг высшей точки, когда наш суперкарго Бак Пустовски, добродушный, но довольно несдержанный толстячок средних лет, с покрасневшими от злости щечками принялся доказывать всем, сколько мы можем потерять, если свернем с проложенного курса и потратим впустую несколько дней. Его перебивал и дополнял старпом, который, в общем-то, разделял опасения суперкарго, но не мог позволить отступить от предписания. В конце концов, наш капитан, мощным рыком прекратил спор, и в рубке воцарилась минута молчания.
  - Идем по прежнему курсу. Разойтись по каютам. Это все, - отчеканил он, и тяжелой поступью направился к кают-компании. В последние несколько дней он неважно выглядел, поэтому большинство обязанностей выполнял Гибсон.
  Мне были понятны мотивы капитана, который, в общем то, наплевал на приказ. На Дельте-2 жили его сын с невесткой. Он рассчитывал сделать остановку хотя бы на несколько часов, чтобы с ними повидаться. Признаться, я была не против, уже предвкушая встречу с родными. Мне нужно было так много им рассказать!
  Я лишь пожала плечами, выполняя приказ. Предписание не имело силу указа, хотя в случае открытого неповиновения, капитан мог бы лишиться должности, но, учитывая постоянные помехи связи, мы могли его просто не получить, а журнал немного подправить. В общем, как я убедилась уже не раз, там, где речь шла о больших деньгах, интересах компаний, и мелкой личной выгоде, такой мелочью как предписание можно было пренебречь.
  До Дельты-2 оставалось всего ничего, когда 'Левиафан', вынырнув из гиперпространства, оказался под градом космического мусора.
  - Черт! - я увела корабль от столкновения с особо крупной частицей чего-то, в общем-то не способной принести нам какой-то вред, но все же... Откуда здесь метеоритное поле? Я не могла напутать в расчетах. Курс был рассчитан и перепроверен несколько раз. Нас ощутимо тряхнуло, когда я снова произвела маневр. Вскоре уворачиваться пришлось постоянно. Учитывая габариты 'Левиафана', избегать столкновений со всеми частицами не удавалось.
  - Какого хрена здесь происходит? Где мы? - старпом первым появился в рубке, заправляя рубашку в штаны. Его волосы были взлохмачены, глаза чуть припухли. Видимо, я прервала его сон.
  - Вышли из гиперпространства. Следуем по курсу. Этого поля нет на карте, - отчеканила я, снова делая маневр, уворачиваясь, уходя, избегая.
  - Твою мать! Этого не может быть! - старпом глянул на координаты.
  - Сама знаю, что не может, - буркнула я, чувствуя, как замирает сердце, - нужно сообщить капитану и... Черт!
  Дельта-2 намного четче проступила на экране, и я обомлела. Планета стала другой. Она горела! Громадный шар, охваченный огнем посреди обломков... кораблей? Теперь я поняла, с чем столкнулся 'Левиафан'. Разбитая орбитальная станция, уничтоженные корабли планетарной обороны. Что произошло?
  - Капитан! - до меня как будто издалека донесся голос старпома, и вдруг...
  - Тиша... Мария, - капитан качнулся, схватился за сердце и упал на руки успевшего его подхватить старпома.
  А затем... начался форменный ад. В нас стреляли. Мне никогда раньше не приходилось участвовать в реальном бою. Разумеется, были тренировки на симуляторах, и в условиях, приближенных к боевым. Но такое... Я выбросила из головы все, что могло мне помешать думать о спасении корабля и команды. Все, что могло меня раздавить, превратить в скулящий, беспомощный комок нервов.
  Только не подведи! Ты сможешь! У тебя получится! Нужно всего лишь уйти от преследования!
  Вызвав Датти, я вся погрузилась в изучение показаний приборов, пальцы буквально летали по кнопкам, данные менялись с головокружительной быстротой. На нас надвигалась целая армада неопознанных кораблей, которые вряд ли были настроены дружественно. Активировав защиту корпуса, я на несколько секунд позволила себе выдохнуть.
  Шания, а у нас для тебя сюрприз! - я украдкой смахнула слезы. Не сейчас. Позже. Я умру от горя позже. А теперь...
  - Мистер Гибсон! Что с капитаном? - не отвлекаясь от экрана спросила я.
  - Мертв, - процедил старпом. Похоже, удар.
  На тактическом дисплее появились данные, от которых я похолодела. К нам неслись сразу две ракеты.
  - Старший лейтенант Гибсон, жду ваших указаний, - я маневрировала со скоростью, на которую был способен корабль такого класса и размера. Но он был лишь грузовым судном, хорошим, новым, добротным. Но все же... А нас атаковали военные крейсера и истребители. Защита трещала по швам.
  - У меня нет военного опыта, - тихо пробормотал он, - я не могу... вы... сможете...
  - Твою мать! Канонир! Занять место. Плазменные пушки держать наготове. Ждете подходящего момента и стреляете без моей команды!
  
  
  12
  
  Это была типичная больничная палата, унылые серые стены, белый потолок. Генерал застыл в напряжении, едва сдерживаясь, чтобы не ворваться за тонкую перегородку. И все же, лицо его было бесстрастным. Он неплохо умел владеть собой.
  - Алан, скажи мне, что с ней? - генерал встал, как только врач вышел из-за шторы. Пациентка недавно пришла в сознание, но врачом было принять решение вколоть ей успокоительное. Теперь она спала.
  - Шок, упадок сил, стресс. Она заключенная, Дамирон. Мало кто из них видел в жизни что-то хорошее.
  - Но почему обморок был таким глубоким? - настаивал генерал.
  - Думаю, что-то стало последней каплей. И это что-то жутко ее расстроило и напугало. Ты говорил, она присутствовала при допросе одного из своих друзей?
  - Да, но ей стало плохо значительно позже. Мы с ней разговаривали...
  - Ты был груб? Чем-то ее оскорбил? Ударил?
  - Ты же меня знаешь. Я никогда не бил женщин. Хотя, эта конкретная, порой вызывает во мне подобнее желание.
  - Что же могло ее напугать?
  - Я ее... поцеловал, - генерал смутился, ожидая реакции товарища, но тот лишь покачал головой и присел.
  - Я согласен, она привлекательная женщина, выглядит хрупкой. Но не забывай, она жила на Утлагатусе несколько месяцев. И выжила. Она боец. И то, что ее ввела в шок твоя попытка сблизиться... Думаю, что она многое пережила. И жизнь ее не щадила. Если она тебе действительно небезразлична, то запасись терпением. Если же нет, оставь ее.
  Алан направился к выходу.
  - Я не могу, - покачал головой Дамир, смотря вслед товарищу.
  - Я навещу нашу пациентку вечером, - словно не слыша его слов, произнес Алан.
  
  Врач вышел, оставив генерала наедине с его пленницей. Когда его шаги затихли, Дамир подошел к низкой кушетке, на которой спала беспокойным сном Шания. На лице застыла тревога. Ее веки были плотно сомкнуты, грудь едва заметно вздымалась от дыхания, каштановые волосы разметались по подушке, бледную кожу освещал тусклый свет лампы.
  Генерал стиснул челюсти, на его скулах напряглись желваки. Он поднес руку к ее щеке и нерешительно коснулся пальцем прохладной шелковистой кожи.
  Он смотрел на нее так, как смотрит умирающий от жажды на последний глоток воды. Сам понимал что влип, и не хотел до конца этого сознавать. Генерал, безжалостный воин, взваливший на себя непосильную ношу, готов был забыть собственные принципы, склонив голову перед женщиной, о которой знал лишь одно: она преступница, и сама этого не отрицает.
  Он отошел от койки, борясь с желанием прикоснуться к ее роскошным волосам. Во сне она была так уязвима, так беззащитна. Его инстинкты воина требовали ее защитить, искушенный мужчина в нем рвался прижать к себе это безвольное, ослабленное лекарствами тело и овладеть им. Впервые он осознал, насколько сильно ее хочет там, в пещере, куда он ее привел и где она так бесстыдно демонстрировала ему себя. Разум говорил, что, скорее всего, она сама не осознавала, как действует на него. Но что-то в глубине души искало зацепку: взгляд, голос, жест, который бы дал понять, что его чувства взаимны. Она сама пришла к нему в комнату под дурацким предлогом. Извиниться? Не смешите меня! Он не хотел верить, что это был лишь способ усыпить его бдительность, еще больше распалив его чувства. Понимала ли она, как больно его ранили ее несправедливые слова, когда она считала его способным причинить ей боль?
  И что же делать теперь, когда он так неосторожно приоткрыл перед ней свои истинные чувства? Его желание, его страсть напугали ее. Неужели его прикосновения были ей настолько противны, что заставили лишиться сознания? Алан говорил о психологической травме. Что ей довелось пережить в застенках? И сможет ли он когда-нибудь стать для нее чем-то большим, чем жаждущим этого роскошного тела тюремщиком. И поверит ли он однажды в ее искренность до конца?
  Когда в палату вошла присланная Аланом лаборантка еще молодая женщина, смуглая, черноглазая и в своем роде привлекательная для мужских взоров, он проигнорировал ее заискивающий взгляд и поощрительную улыбку. Когда-то его совершенно не смущало подобное внимание, и он, понимая что в таком месте выбирать не приходится, иногда охотно пользовался расположением женщин. Они же в свою очередь не отказывали генералу, видя в нем власть, силу, да и просто привлекательного мужчину. Хотя на базе, мужское внимание не было редкостью. Но сейчас он не хотел даже думать, что в его объятиях окажется кто-то другой, кроме Шании.
  Что это было? Жажда? Одержимость? Похоть? Возможно, все вместе. Но он знал, чувствовал, что как бы ни желал эту женщину, он никогда не посмеет принудить ее отдаться ему. Потому что надеялся хотя бы раз увидеть ее взгляд, наполненный желанием, а не болью, страстью, а не страхом, подаренный ему, и никому другому.
  
  Пять месяцев назад
  
  Неужели я это сделала? В угаре боя даже не заметила, что приняла командование кораблем на себя? Кэп мертв! Дельта-2 уничтожена... мама, папа, Даринка! НЕТ! Как же так?
  Не думать! Иначе сойдешь с ума! Потом, если выживешь и захочешь жить после этого...
  И кто знает, как долго мы сможем удержать корабль и не позволить ему развалиться на куски. Гибсон буквально приклеился взглядом к дисплею. Датти автоматически выполняла мои команды. Канонир выбирал движущиеся к нам цели, сбивая их на подлете. Сколько еще зарядов осталось в плазменной пушке? И сколько ракет-перехватчиков придется израсходовать, чтобы выбраться из этой передряги живыми? Как скоро нас возьмут в тугое кольцо и уничтожат? Мой голос звучал уверенно, и каждый раз отдавая приказ, я боялась, что выдам свои чувства. Страх, неуверенность, отчаяние.
   Нужно отрешиться от всего. Нет ничего важнее этого корабля и его экипажа.
  Для меня существовал лишь дисплей, где были разбросаны атакующие нас точки. Весь мир свелся к этим точкам, от которых нужно было уйти, увернуться, и по возможности, уничтожить. Пираты? Разве не для борьбы с ними меня готовили? Они убийцы! Они посмели уничтожить всех, кого я любила. И теперь в первый, и быть может, в последний раз в жизни я покажу, что значит потерявший голову от боли и отчаяния уже бывший пилот ВВС.
  Но борьба в данном случае сводилась лишь к одному: выжить и спасти команду. На большее у нас не хватало ни оружия, ни защиты. Мы могли только бежать. Но сперва нужно было выбраться из окружения.
  - Датти, сколько до входа в гиперпространство?
  - Тридцать минуть, лейтенант... капитан, - это была секундная заминка, но она показала, что второй пилот принимает то, что я делаю и готова бороться вместе со мной.
  Целых тридцать минут безумного ада, и у нас может быть шанс на спасение. Всего тридцать минут...
  Сейчас нас преследовали два истребителя. Впереди по курсу угрожающе завис боевой крейсер.
  - Эти пираты неплохо вооружены. А некоторые модели кораблей новые, едва сошли с верфи, хотя серийные номера зашифрованы и в базе данных не значатся, - старпом бегло просматривал результаты данных, поступающих ему на дисплей.
  - Это говорит лишь о том, что у них хороший поставщик, - бросил канонир, молодой светловолосый мужчина по имени Гарен.
  - Нам от этого не легче, - резко перебила я. - До крейсера двадцать световых секунд. Истребители слишком близко, нам не уйти. Гарен, огонь!
  Было непривычно отдавать приказы людям намного старше и опытнее меня. "Левиафан" запустил ракету. Несколько долгих секунд в рубке стояло молчание.
  - Есть попадание! - почти прокричал канонир.
  Мимо нас пронеслась вспыхнувшая звезда. Один истребитель сбит! Но на его место пришли другие. Видно пираты, видя, что жертва умеет огрызаться, решили не рисковать больше.
  Ядерный импульсный двигатель работал с перегрузкой. В защите образовалась брешь, много энергии было затрачено на маневр ухода от столкновения с истребителями и ускорение вперед.
   Внезапно раздался взрыв, каждый из нас почувствовал, как корабль тряхнуло.
  - Прямое попадание, лейтенант! - доложил старпом. Нас обстреливали уже двенадцать минут. - У нас падает ускорение. Поврежден один из пневмомодулей защиты.
  - Старший механик Колен, возможно ли починить пневмомодуль? - спросила я.
  - Ремонт пневмомодуля невозможен, - через несколько секунд последовал ответ, - но я могу попытаться перераспределить нагрузку на уцелевший.
  - Выполняйте!
  Только не это! Мы не продержимся так долго со слабой защитой и скоростью. Нам не выйти в гиперпространство так близко от планеты. Между тем корабли продолжали гонку. 'Левиафан' метался под ураганным огнем противника. Наш корабль петлял, делая неимоверные зигзаги. После потери пневмомодуля внешней защиты нас непрерывно поливали огнем. Канонир едва успевал уничтожать направленные в нас ракеты.
  - Пятнадцать минут до выхода в гиперпространство! - отчеканила Датти.
  От напряжения у канонира вздулись вены на висках. Он, совместно с Гибсоном уничтожали нескончаемые ракеты противника, отражая атаки истребителей, нанося одновременно ответные удары. Но у нас не было шансов! Это понимали мы, а что хуже всего, понимали пираты.
  'Левиафан' снова содрогнулся. Взвыли сирены означавшие угрозу прямого попадания.
  У меня задрожали руки, когда извернувшись, повинуясь моим приказам корабль круто повернул, подставляя противнику пока еще защищенный борт. Нас вжало в кресла. Мы терпели перегрузки, которых бы не почувствовали, если бы не дала сбой гравитационная установка. Теперь же практически всю энергию потреблял пневмомодуль защиты.
  Нам не хватало маневренности истребителей и защитных способностей крейсера. Ракеты были на исходе. Одна из плазменных пушек вышла из строя. Вторая была пуста. Простой торговец, грузовой корабль, подбитый, неспособный уйти слишком далеко, привязанный к конкретной точке гиперперехода. Снова раздался взрыв, нас опять ощутимо тряхнуло.
  - Прямое попадание в грузовой отсек, разгерметизация,- раздался бесстрастный голос системы управления кораблем. - Снижение уровня кислорода на пять процентов... пятнадцать... тридцать пять...
  Нечего было и думать заделать пробоину в таких условиях. Потом, если удастся уйти.
  - Перекрыть грузовой отсек! - когда раздражающий голос замолчал, я устало потерев глаза спросила, - есть жертвы?
  - Да, двое. Рабочий погрузчика и заведующий складом, - отчеканил старпом.
  Я промолчала. Возможно, эти две смерти будут на моей совести.
  - Семь минут до выхода в гиперпространство, - и словно почувствовав, что у нас появился шанс на спасение, в игру вступил крейсер. Завершив маневр, он развернулся в нашу сторону. Расстояние стремительно сокращалось.
  - Дистанция двести тысяч, - сдавленно выдавил Гарен, - сближаемся со скоростью две тысячи триста двадцать пять километров в секунду.
  Я кивнула, не спуская глаз с дисплея. Рука лежала на пульте, чуть подрагивая. Я взяла себя в руки, обозвав слабачкой. Бояться буду потом. Сейчас бессмысленно! 'Левиафан' медленно продвигался к спасительному месту гиперперехода. До него оставалось четыре минуты тринадцать секунд.
  - Сто восемьдесят, - нервно отсчитывал Гарен, от волнения взлохматив свои волосы, - сто шестьдесят пять... Скорость сближения тысяча двести восемь. Время до вероятного залпа двадцать и семь десятых секунды.
  Я перевела взгляд на руку, замершую на пульте. Минута двадцать секунд! Всего лишь секунды отделяют нас от спасения!
  - Замечено искажение работы пневмомодуля.
  Изогнутое пространство и многомерность делали защиту любого корабля малоэффективной. Это длилось недолго.. Но все же...
  Мы слишком близко подошли к зоне гиперперехода. Вот сейчас! Самое время пирату выстрелить. Иначе он потеряет свой шанс. Я резко повернула 'Левиафан' на борт, уходя от ракет. Единственный уцелевший пневмомодуль защиты работал с дьявольской перегрузкой, но он нас спас. Скорее всего, в последний раз.
  - Сорок семь секунд до выхода в гиперпространство, - голос Датти выдавал крайнюю степень волнения.
  - Всем членам команды приготовиться к гиперпереходу!
  Я внимательно следила за временем, голова как никогда была ясной, мысли четкими, разум холодным. Ошибка нас убьет. Секунда, другая. Я чувствовала, как по спине тонкой струйкой стекает пот.
  - Десять секунд... девять... восемь, - я ввела команду и, затаив дыхание стала ждать. Это все, что я могла сделать для Дельты-2 и тех, кого потеряла. Корабль накренился, не снижая скорости. Мне казалось, что его перегородки издают протяжный долгий стон. Я с трудом поднесла свободную руку к носу, и обнаружила на пальцах кровь. Перегрузка была чудовищной. Противник подошел слишком близко... К нам и гиперпереходу. Так близко, что семь последних ракет, одновременно выпущенные 'Левиафаном' достигли цели. Входя в гиперпространство, я с удовлетворением отметила, как носовую часть крейсера охватил огонь.
  
  
  ***
  Я открыла глаза и села, пытаясь справиться со странным чувством. Не могла понять, где я, и что со мной произошло. Что-то кольнуло руку и я увидела иглу, торчащую из вены. Медленно встав на ноги, качнулась. Не знаю, что мне вкололи, но штука сильная.
  - Спящая красавица проснулась? - из-за ширмы раздался голос и в ту же секунду появился мужчина при виде которого захотелось закричать. Еще молодой, до сорока, черноволосый, с пронзительными черными глазами, Я сразу же его узнала. Это он проводил допрос Михи. А теперь, стало быть, моя очередь?
  - Не бойтесь, - неправильно поняв причину моего замешательства, произнес он, - вам стало плохо и генерал принес вас сюда, чтобы вам оказали помощь.
  - Генерал? - последнее, что я помнила, как он сжал меня в объятиях, навязывая поцелуй. И я, потеряла сознания. Больше ничего... Но, судя по ощущениям, к счастью, нечего было вспоминать. Видимо, генерал оказался джентльменом и не стал продолжать... Похвальная тактичность. В свое время я знала людей, которых бы это вряд ли остановило.
  - Значит, вы врач.
  - У меня есть диплом, - улыбнулся тот.
   - А в свободное от работы время вы подрабатываете палачом?
  -Ах, да, вы же видели допрос. Дамирон не должен был его вам показывать. Для впечатлительной девушки это тяжелое испытание.
  - Я справлюсь, - отрезала я, пытаясь освободить руку от капельницы, - что в ней?
  - Глюкоза, укрепляющий коктейль, витамины.
  - Я могу вернуться в свою камеру?
  - Помилуйте, ваша кам... комната одна из лучших на нашем объекте.
  - Но вы так же не торопитесь говорить, что это за объект и почему о нем никто не должен знать.
  - Именно. А сейчас, если вы готовы, я отведу вас в вашу комнату. Рекомендую отдых и крепкий сон. Вас ведь мучает бессонница?
  - Верно. Как вы узнали?
  - Многолетний опыт, и, разумеется, профессионализм, - да, этот человек от скромности не загнется.
  
  Генерал вошел в свою комнату, сделал по ней несколько бесцельных шагов. Сел, затем встал, и его рука сама потянулась к пульту. Ему только что сообщили, что Шания вернулась к себе. Камеры видеонаблюдения были размещены по всему периметру убежища. И вот уже несколько недель к своему стыду, пользуясь своим положением он сосредоточил внимание на одной комнате. Там, где сейчас тревожным сном спала женщина, завладевшая его мыслями. Он сконцентрировался на экране, помехи искажали изображение, но ему достаточно было знать, что она там. Разозлившись на себя за непозволительную слабость, он выключил экран и сжал кулаки. Что с ним происходит? Он же не желторотый юнец. Многое повидал. Неужели из-за какой-то зэчки, он забудет о своем долге? Никогда! Все, что ему нужно, это не видеть ее, а потом наваждение пройдет само, и она уже не будет опасна для его хладнокровия.
  
  13
  Пять месяцев назад
  
  - Думаю, детка, тебе пора домой, - здоровый громила, он же бармен забегаловки под названием 'Старая кляча', остановил мою занесенную руку с бокалом. В нем был тоник. Я недоуменно посмотрела на громилу. Ссориться мне не хотелось. Нет, не так. Я искала с кем бы сцепиться, но вот этот конкретный человек, как объект приложения дурной силы меня совершенно не интересовал. И не из-за его громадного роста и огромных кулаков. Мне он был просто симпатичен.
  - Ты здесь с утра сидишь. Пьешь сок. Голодная.
  - Разве я нарушаю чье-то спокойствие, или кого-то оскорбляю своим видом?- поинтересовалась я.
  - Может быть тебя ждут дома, - предположил бармен.
  -Меня там никто не ждет, - в два глотка я допила сок. Жажда была неимоверная. Я не чувствовала потребности напиться и забыться, зная, что алкоголь не поможет. Мне просто хотелось быть среди людей, и не оставаться одной. Иначе... Черная тоска грозила заполнить сознание, не оставляя надежды на будущее.
  Рейн еще не вернулся из полета. А оставаться одной в пустующем доме... Не отходить от экрана переговорника, подсознательно дожидаясь входящего вызова с Дельты-2, и считать все произошедшее просто страшным сном, кошмаром из детства... Но мои мысли были как никогда четкими и разумными. И я давно потеряла надежду на крепкий сон. Жаль.
  После нашего прибытия, весь экипаж подвергся допросу. Я помнила, на что способно Агентство Внутренних Расследований, поэтому мои ответы полностью соответствовали показаниям бортового журнала. Единственное, что нам могло быть вменено в вину: отказ последовать предупреждению диспетчерской службы и несанкционированный перелет на Дельту, к тому времени уже разгромленную пиратами. Но команду отдал ныне покойный капитан, и какой с него спрос?
  Пираты не уничтожили всю планету, да и вряд ли их технологии были на такое способны. Но люди... чтобы добраться до богатства и ресурсов Дельты-2 они разгромили оба заселенных континента, не пощадив никого. Как выяснило расследование, колонисты были буквально сожжены заживо в первые несколько часов атаки, без надежды на помощь. Связь уничтожена ранее. Все корабли орбитальной обороны, спутники превратились в осколки межзвездной пыли. Несколько точечных ударов, и жизни тысяч живых существ превратилась в прах.
  Странно, но агентство одобрило наши действия, отметив слаженную работу экипажа. А что еще более удивительно, мне присвоили звание капитана. Хотя с их стороны было бы довольно необычно игнорировать негласный закон космоса - раз принявший на себя командование кораблем, остается командиром в дальнейшем. К тому же, учитывая сложившуюся обстановку, кто же разбрасывается пилотами, хоть и чокнутыми, во время, приближенное к военному.
   Буквально три дня назад я прибыла на соединение кораблей и представилась командиру. Один из его заместителей, хмурый офицер по фамилии Ростовски представил меня офицерам корабля и поставил им задачу по оказанию помощи командиру в его приеме.
  Космический фрегат 'Бешенный', небольшой, всего 190 метров в длину, мог развивать быструю скорость, был испытан не в одной локальной битве с пиратами. Совсем недавно пережив ремонт, он производил впечатление новой монетки.
  Теперь у меня будет корабль! МОЙ корабль, командовать которым я мечтала с детства! Но какой ценой...
  Я давила в себе любую горькую мысль, стараясь не расплакаться, изо всех сил пытаясь предстать перед своей командой сдержанным и профессиональным командиром. После состоялся прием и сдача дел командирами кораблей и подписания акта на вступление в должность. В связи с трауром торжественная часть была сведена к минимуму. Никогда еще мне не хотелось с таким отвращением сорвать с себя парадную форму и бежать прочь.
  Третий корабль, на котором мне предстоит летать. У хорошего спортсмена все происходит с третьей попытки.
  Внутренний голос становился все более циничным. Если так пойдет и дальше, то со временем я превращусь в ворчливого, вечно брюзжащего и недовольного капитана. А сейчас... Меня окружали офицеры ВВС, элита, в ряды которых я когда-то так мечтала попасть. А в голове засела лишь одна мысль: 'Я опоздала'. У меня нет даже места, куда я могу принести цветы, ведь могилой для моей семьи стала целая планета.
  
  Союз пребывал в трауре, колонии скобели о гибели людей, родственникам погибших была выплачена символическая компенсация, нескольких особо ретивых, даже доставили к планете, чтобы воочию убедиться, на что способны пираты. Была создана следственная комиссия, изучающая причины трагедии, сделаны выводы, сформирована армада под командованием адмирала Гиллеса, отправленная для поимки виновных, наказать которых считалось делом чести. Я знала, что пройдет время, месяц или два, и об этой трагедии перестанут вспоминать как о чем-то ужасном и возмутительном. Смакование подробностей гибели и боли утраты информационными сетями постепенно сойдет на нет и вскоре станет даже неудобным упоминать о трагедии в обществе. Разумеется, выделенные средств на оборону потратят с пользой. Правительства планет, которые до того задумывались о выходе из Союза решат повременить и скрепя зубами примут дружественную руку помощи и позволят таки разместить на своих обширных территориях оборонные представительства Союза. А об остальном просто забудут. Подобная миролюбивая аннексия никогда бы не прошла, если бы колонии так не испугались, что следующими на пути пиратов станут они.
  События последних дней я переживала словно в бреду. Расследование, больше похожее на допросы, военный трибунал, повышение по службе и восстановление в рядах офицеров ВВС, принятие командования. И неделя увольнительных, запомнившаяся лишь чередой разных баров и пустых лиц.
  Я встала, немного качнувшись, медленно вышла из негостеприимного бара. На улице лил дождь, и моя куртка тут же намокла. Я подставила лицо холодным отрезвляющим каплям и шумно выдохнула. Меня не оставляли напряжение и злость, с которой справиться была не в силах. Мой рапорт о просьбе участия в карательной экспедиции был отвергнут. После медицинского обследования и многочасовой беседы с психологом, меня, а, заодно и 'Бешенного', находящегося под моим командованием, пока что не желали выпускать за пределы Солнечной системы. Моя душа не могла успокоиться, она требовала мести. В то время как армада Гиллеса рыщет в космосе в поисках противника, я вынуждена бездействовать.
  - Девушка, одна, посреди ночи. В этом большом городе, - рядом остановился карр. Мне захотелось сделать неприличный жест и послать любителя ночных знакомств подальше, но услышав голос, тут же обернулась.
  - Адриан. Не ожидала увидеть тебя здесь. В такое время, - почему-то до этого момента всегда говорила ему исключительно 'вы'. Возможно, стараясь подчеркнуть нашу отчужденность друг от друга.
  - А я, признаться, надеялся, что встречу тебя именно здесь. Это уже четвертый бар. Я второй час ношусь по городу в поисках одной нетрезвой красотки.
  - Я трезва, как видишь. И зачем тебе это? - я искренне удивилась. Мое удивление возросло в несколько раз, когда Адриан, игнорируя непогоду, вышел из теплого салона ко мне.
  - Подумал, что невесте моего брата не следует быть одной в такой момент. Прими мои соболезнования. Я недавно узнал про твою утрату.
  - Спасибо, - я была сбита с толку. Не в его правилах было вести себя как... ну, в общем, как нормальный человек. По крайней мере, когда дело касалось меня.
  - Да и пить одной mauvais ton , - добавил он уже с колкостью. - Перил, давай напьемся вместе.
  Мои брови поползли вверх. Не ожидала услышать от него подобное предложение. Это что, пальмовая ветвь мира? Верится с трудом.
  - Благодарю, но опускаться в пучину отчаяния я предпочитаю в гордом одиночестве.
  Развернувшись, побрела прочь. Не было у меня ни сил, ни желания выдерживать словесные баталии с этим человеком. Сейчас он был последним, кого бы я хотела видеть.
  Внезапно, меня подхватили с тротуара, небрежно взвалили на плечо и быстрым шагом переместили в теплый уютный салон карра. Скинув меня на сидение, он сел рядом, и, введя в систему маршрут, помешал выскочить из карра на лету.
  - Какого черта ты творишь? - взвилась я. - Что ты себе позволяешь!
  - Беру проблему в свои руки. Сядь на место, дура. Хочешь выпасть и разбиться? Глупейший конец для идиотки!
  - Не смей меня оскорблять, напыщенный индюк, - я успокоилась, голос звучал холодно и отстраненно. Откинувшись на спинку сидения, отвернулась, глядя на пролетающий мимо город.
  - Вот и поговорили,- подытожил он, - а то я уже решил, что ты никогда не приоткроешь мне загадку твоего отношения к будущему деверю.
  - Ты действительно считаешь, что в моем к тебе отношении есть какая-то загадка? - я обернулась к нему, встретив его ироничный взгляд. Вот только в его позе, с виду расслабленной, чувствовалось напряжение.
  - Разумеется. Например, ты перестала мне выкать. Возможно, потому что мое мужское обаяние оставило неизгладимый след в твоей девичьей душе. А может быть, тебе надоело притворяться и терпеть мое присутствие в вашем доме.
  - Разве это может помочь его как-то сократить? Или свести к нулю? - насмешливо спросила я.
  - Вряд ли. Когда я задаюсь целью, я ее достигаю, - самоуверенно заявил Вилард.
  - И какова же твоя цель? - поинтересовалась я. Впрочем, мне не нужно было слишком долго гадать. Наверное, большой и страшный старший брат до сих пор не смирился с тем, что младшенький собирается смешать свою аристократическую кровь с моей плебейской.
  - А это пусть останется моей маленькой тайной, - за время разговора мы достигли конца пути. Когда карр остановился, Вилард вышел, и галантно подав руку, помог выйти мне.
  - А то, куда ты меня привез также тайна? - я огляделась. Дождь прошел, огни большого города остались далеко позади. Впереди лишь полумрак, освещенный звездами и двумя лунами Сигмы и гул, нарастающий с каждым шагом.
  - Где мы? - удивилась я.
  - Это водопад Арес . Ты можешь увидеть его, если пройдешь чуть дальше.
  - Я никогда здесь раньше не была. Это ведь частные владения.
  - Накинь это, ты успела промокнуть, - 'этим' оказалась дорогая кожаная куртка, удобная, еще хранящая тепло мужчины и запах его парфюма. На миг мне стало неловко, будто этим жестом он не просто хотел защитить меня от пронизывающего тело ветра. Было в его действиях нечто собственническое.
  - Спасибо, - поблагодарила я, и запахнула куртку на груди. Я и не подозревала, насколько сильно успела продрогнуть.
  Мы прошли дальше, при свете лун постепенно различая очертания крутого обрыва, деревьев, склонившихся к нему и блеска водной глади, которая после дождя была не так уж и спокойна.
  Говорили, что знаменитый и самый большой водопад столицы возник неожиданно на этом месте, когда огромная река Сарин внезапно изменила направление течения, а после, спустя несколько месяцев, появилась именно здесь, грандиозно спадая с возвышения, образуя заводь, принося владельцу территорий помимо эстетического удовольствия, еще и небывалый доход от туризма.
  Журчание воды, срывающейся с десятиметровой высоты, было слышно издали, при подходе к водопаду. Поток падающей воды образовывал густое облако из капель. Его ширина внизу была около пяти метров. Я подставила руку бьющимся струям. Вода оказалась ледяной, дно водопада каменистым.
  - Он прекрасен, - прошептала я.
  Вилард подошел ко мне сзади, и словно не заметив, как я тут же от него отстранилась, положил руки мне на плечи:
  - Однажды мой дед решил завоевать сердце женщины, которая не считала его достойным себя, - тихий голос Виларда почему-то действовал мне на нервы, звук воды был приятен, если бы мне довелось наслаждаться им наедине. - Он дарил ей подарки, но она их отвергала, оказывал ей знаки внимания, но он был ей безразличен. Однажды, она заявила, что будет лишь с тем, кто готов ради нее бросить вызов судьбе, пойти наперекор всему. И тогда, чтобы доказать ей глубину своих чувств, он повернул реку вспять, наплевав на всех, кто мог бы ему помешать, создавая для любимой женщины это буйство стихии. Он не испытывал ни страха, ни смущения, ни нерешительности. Лишь жажду обладания той, которая бросила вызов ему и посмеялась над его чувствами. Разумеется, это лишь семейное придание, и не стоит в него верить. Хотя бы потому, что служба безопасности Сигмы давно закрыла это дело, уже отчаявшись что-либо доказать.
  - Красивая и жестокая история. А та женщина... Она смирилась со своей участью пойманной в ловушку добычи? - мне хотелось вырываться из его рук. Вот только я знала, что он сильнее, и вряд ли отпустит, пока не захочет сам. А устраивать потасовку, когда мне в общем-то ничего не угрожает... Пока. Незачем дразнить хищника.
  - Ее ждала лишь одна участь - участь любимой и обожаемой женщины. Кто же сможет отказаться от такого?
  - Возможно, кто-то да отказался бы, - наконец, я вывернулась из его захвата, замерев напротив. - Та, кто любит и чувствует себя любимой. Та, которая никогда не предаст своего жениха.
  Звучало немного пафосно, но раз уж мы начали говорить о высоких чувствах, то почему бы и нет?
  -Ты не для него, - Вилард сделал шаг вперед, я отступила, почти прислонившись к тонким перилам, отделявшим меня от пропасти.
  - Когда-то ты считал иначе. Что он не для меня, - подколола я.
  В его глазах вспыхнул недобрый огонь.
  - Я изменил свое мнение, - еще шаг, и я окажусь в ледяной воде.
  - У всех мужчин Вилард вошло в привычку запугивать женщин, с которыми их столкнула жизнь?
  - Лишь тех, кого они хотят, - он сжал мне запястья, притягивая к себе. Несколько мгновений мы мерили друг друга взглядом.
  - Я люблю Рейна. Для тебя же это лишь каприз избалованного богатого мальчика, - спокойно произнесла я.
  - Я никогда не был избалован. И все, что имею, создал сам. Я люблю семью, обожаю Рейна. Он всегда был моим любимым младшеньким, которого я баловал. Но между нами больше десяти лет разницы, это почти целая жизнь. И ты сделала то, чего никогда еще никому не удавалось - я начал завидовать собственному брату. По ночам, когда меня ублажает одна из прекраснейших и умелых шлюшек столицы, я представляю на ее месте тебя. Как я беру тебя на руки и бросаю на кровать. Нависаю над тобой, целуя эти сладкие губы, лаская языком шелковистую кожу лица, постепенно продвигаясь к шее. Потом я захвачу твои руки в плен, сжимая их над твоей головой, вдыхая запах твоих волос. А после... Ты начнешь сопротивляться мне, как делаешь это всегда, но вскоре покоришься моей силе и тому наслаждению, которое испытаешь в моих руках. Я буду с тобой нежен, поначалу, пока ты ко мне не привыкнешь. Ты перестанешь сопротивляться, когда я поставлю тебя на колени, спиной к себе и войду сзади, лаская твою грудь и бедра. Я буду двигаться в тебе сначала медленно, растягивая удовольствие, заставляя тебя умолять, затем все быстрее и быстрее. Мы кончим вместе, и я упаду на тебя сверху, не желая выпускать из своих объятий, оставаясь в тебе, чувствуя, как содрогается твое влажное тело от удовольствия, что я тебе подарил.
  - Ты меня пугаешь, - я отвернулась от его лица, - пора перестать жить фантазиями.
  - Мои мечты скоро станут реальностью. Ты сама их исполнишь. Все до единой.
  От тона, которым он произнес эти слова по телу пробежали мурашки. Возбуждения? Страха? Мне льстило, что этот плейбой меня желал или пугало, что он не привык ни перед чем останавливаться?
  - Я не хочу тебя, - со всей искренностью, на которую была способна, сказала я.
  - Это ничего. Возможно, сейчас ты не хочешь признаться самой себе в своих симпатиях, когда так долго жила глупыми мечтами о семейной жизни с Рейном. Я могу дать тебе намного больше. Я готов принимать тебя такой, какая ты есть, не пытаясь изменить. Хочешь летать? Летай! Будь капитаном, наслаждайся космосом. Но останься со мной, а не с ним!
  Такой напор сбивал, внутреннее сопротивление зашкаливало. До сих пор мне никогда раньше не приходилось сопротивляться агрессивным, самоуверенным самцам, решивших, что я их добыча. Раньше все, кто выказывал ко мне интерес, отступали, услышав отказ. Правда, это были желторотые однокурсники и коллеги, не рассчитывавшие ни на что серьезнее флирта.
  - Ты не производишь впечатление человека, способного на подобные эмоции, - пришлось потупить взгляд. - Отпусти меня, пожалуйста, мне нужно возвращаться домой.
  - Рейна нет. Неужели тебя привлекает холодная постель и ночь, проведенная в одиночестве?
  - Да. И это не обсуждается, - категорично заявила я.
  - Что же, я старался действовать мягко и быть джентльменом, - с этими словами он прижал меня к себе, впиваясь своими губами в мои так словно боялся, что я сбегу. И мне хотелось бежать, быстро и далеко, не оглядываясь. Потому что я понимала: если он пожелает, у меня не будет шансов спастись от него этой ночью. Он сильнее, коварнее, его переполняют страсть и животный инстинкт. Боже, помоги мне! Я не хочу!
  - Адриан! - выдавила я, пытаясь увернуться от его губ, сопротивляясь рукам, - отпусти меня!
  - Никогда! - куртка упала на землю, он дернул мою блузку, разрывая ее, открывая своему взгляду кружевной бюстгальтер.
  - Адриан! Я тебя возненавижу! Клянусь! Я никогда тебя этого не прощу!
  - Простишь. Со временем. И сама поймешь, что я был прав! - он почти рычал. Ни в его голосе, ни в манерах ничего не осталось от лощеного красавца из высшего общества. Он стал диким и необузданным и пугал меня до смерти.
  - Нет! Пожалуйста! Адриан! Я беременна! Беременна от Рейна! Ты убьешь моего ребенка!
  
  
Оценка: 6.62*66  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"