Незванов Андрей Семенович. Погромная ментальность новой Европы

Погромная ментальность новой Европы

Мир, в котором живем, уже не поддается открытию с помощью тех логических инструментов, которые совсем недавно, как будто, вскрывали его. Привычные, и такие понятные различения на "условно черное" и "условно белое" продолжают вращаться в менталитетах, в частных и публичных высказываниях, но более не имеют гностической способности.

Перестав служить пониманию реальности, старые логемы сохранили свое действие на эмоциональную сферу. Так что, перестав быть инструментами познания, не перестали быть инструментами управления, с одной стороны, и источником сомнамбулических состояний, или снов наяву, с другой.

Имярек, полагающийся на разум, - и, через это, сам на себя, - не может отказаться от своей разумности. У него нет веры, как трансцендентной опоры, и для него не существует авторитета, как опоры личной. Он не может довериться. Поэтому должен понимать реальность и ориентироваться в ней.

Однако мир неразумен, реальность единична, трансцендентна и текуча - дистанцируется от всеобщего. И вот, наш имярек уже не понимает действительности, но убежден, что понимает. Отрыв от реальности выдвигает на первый план эмоции. Уже не действительность будит эмоции, дающие силу действию, но эмоции возбуждают сами себя через слова якобы понимания и становятся источником сомнамбулической "реальности". И теперь, тот, кто "навеет ему сон золотой", получает над ним власть, которой "тираны" могут только завидовать.

Здесь кончается свобода: совсем кончается. Тирану можно сопротивляться, можно культивировать альтернативный логос, - достаточно лишь преодолеть страх. Но человек в гипнозе - полностью во власти гипнотизера. Он не может сопротивляться сну. И чем убежденнее он почитает себя свободным, тем легче он управляем. Не нужно подсказывать ему суждения - он судит обо всем - довольно устроить шоу, подставить на место действительности театральную постановку, которая отвечала бы ожиданиям имярека, согласовалась с его понятиями, различениями и противопоставлениями. Сделайте это: подправьте реальность - за деньги ведь можно всё - и он ваш с потрохами! Никакие реалисты не смогут его переубедить. Ведь он видел своими глазами, слышал своими ушами, и - главное! - псевдо-реальность совпала с его ожиданиями, с его предварительной убежденностью, оправдала его видение мира. "Он так и думал!".

Никакой раб, нигде и никогда в истории не был столь несвободен, как может быть несвободен современный разумный европеец, в силу сказанного выше.

II.

Описанная выше опасность полной утраты свободы - возможная только при сохранении убежденности в своей свободе - возникла давно: еще во времена Платона; как только появились книги - эти безличные средства коммуникации. Налицо были два необходимых условия: люди, полагающиеся на разум, сиречь философы, и средства коммуникации, рисующие "реальность". Платон сказал тогда: "книги породят дураков".

Нужно ли доказывать, что предсказание его сбылось в полной мере? Самое популярное представление большинства других людей (кроме меня) дураками обусловило чрезвычайную популярность жанра комедии, которая тут же сделалась политическим оружием. Это понимание мира с веками не утратило своей значимости, несмотря на очевидную для всех фантастичность. Что доказывает огромную силу описанного нами механизма общественного гипноза, характерного именно для "свободного общества", или "демократии", которое настойчиво отличает себя от тирании только затем, чтобы не замечать своей сомнамбуличности, своей театральности.

И в самом деле! Тиран навязывает всем свою точку зрения, повелевает, наказывает. А свободные люди сами выбирают свою позицию, всё решают путем убеждения, приводящего к согласию.

Как прекрасно! Только вот Бог Отец отчего-то не блазнит, не убеждает, не добивается согласия, но повелевает, запрещает и наказывает. Мы слышали о Царстве Божьем, но никогда о божьей демократии.

Зато Сатана свято чтит свободу человека: он не приказывает, не запрещает - ничего такого! Просто рисует прекрасные картины Рая, в котором люди будут как боги. Он ничего не навязывает, лишь предлагает выбор между смертной тугой в послушании Отцу и тем "прекрасным", какого хочет душа, сиречь Ева. Он апеллирует к разуму, умалчивая о любви.

Мы знаем, как поступает верный любящий сын, подлинный Муж (Адам). Сначала он отвергает рисуемые Дьяволом миражи царства, а потом, в Гефсимании, исполняет волю Отца, претерпевая тугу смертную души, вызвавшую пот кровавый на чело его.

Муж неистинный, тварный, поступает иначе: он выбирает миражи Дьявола и презирает волю Отца. Руководясь разумом, ради правды и всеобщего блага, убивает брата, предает учителя, разрушает кумирни, валит статуи богов. Любые знаки власти ненавистны ему.

Теперь он никому не кланяется, но величает себя. Ведь он сравнялся с богами, утвердил свою волю: творит себя выбором пути! Он свободен, никто ему не указ.... С богами заключает свободный договор. Как равный, выгораживает себе место, в которое запрещен доступ богам. Это город, Урук, на стены которого всходит его царь Гильгамеш, чтобы обратиться к богам вовне.

Акт освобождения от тиранической воли отца Адам почитает своим главным подвигом, и определение "свободный" ложится в основу его самоидентификации. При этом "освободитель" Дьявол остается в тени. Это принцип его власти - ты свободен, ты сам выбираешь.... На деле выбирать более нечего, потому что главный выбор сделан: вместо жизни выбрана смерть, вместо истины - тварная видимость.

Естественно, Адам скрывает от себя свое рабство Дьяволу. Тех, кто чурается подобной свободы и предпочитает послушание и патернализм, считает рабами. И это - второе по популярности различение свободного ума. Оно питается и подогревается на публичных подмостках героической драмой освобождения от тирании царя. Непременное шоу "свободного мира", без которого трудно было бы сохранять убежденность в своей свободе.

С подмостков театра этот спектакль переходит в жизнь. Воодушевленные зрители идут разрушать Бастилию, освобождать узников режима, etc. Затем идут освобождать другие народы....

Казалось бы, раз вы свободны, так и пользуйтесь своей свободой! Но не тут-то было! Поскольку никакой свободы в реальности нет, - и быть не может; и сознание своей несвободы неумолимо и бесстыдно оголяется, нужно прикрыть его знаменем революции; вновь и вновь утверждаться в свободе повторением акта освобождения. И революция повторяется снова и снова, в меньших масштабах, в классах, группах, партиях, меньшинствах, восстающих против того, что мешает всеобщей свободе, и против тех, кто мешает.

И революция экспортируется, поскольку простым психическим вытеснением мешающие свободе факторы успешно размещаются снаружи, в лице внешних тиранов, угнетающих своих подданных и создающих угрозу нашей свободе.

Когда мы видим фантазм Свободы во внешнем походе, организованный в армию и снабженный пушками, нам не нужно искать воинство Сатаны где-то еще.

III.

Героическая драма Освобождения, разыгрываемая на театре Истории, принесла и приносит неисчислимые беды и жертвы. Но главным представлением, замещающим реальность для европейца, была и остается Трагедия, или Козлиная Песнь.

В трагедии на первый план выступает признание трансцендентности мира и человека, из-за которых общественная реальность неподвластна уму до конца.

Несмотря на все усилия свободного мужа разумно устроить жизнь, город постигают беды. Откуда они? Ведь все мы свободны и разумны: никто по своей воле не будет воевать себя....

Это все козни богов, ревнующих человека, сравнявшегося с ними. В результате их козней некий Эдип, сам того не ведая и не желая, делает скверну, нарушает договор с богами и навлекает кару на всех горожан. Чтобы исправить положение, городу нужно отмежеваться от "грешника" - найти этого "Эдипа" и, подвергнув публичному поношению, изгнать из города.

Эдип на сцене известен Эсхилу: он открывает нам его. Но в жизни Эдип сокрыт - он ведь сам не ведает о своей черной метке. Здесь вступают в силу подозрения, прозрения, оракулы, etc. Если найти Эдипа не удается, его символически заменяют "козлом отпущения". То есть, фактически, любым несчастным, которого можно выставить на позор перед собранием граждан.

Миропонимание и общественная практика трагедии укоренена в ментальности европейцев весьма прочно. Так что множество значимых и незначимых событий и даже эпох европейской истории определилось гонительскими репрезентациями. Или, говоря проще, состояло из поисков "козла отпущения", его поношения и публичной казни (или изгнания), с целью очищения общества от скверны.

Со значительной долей вероятности можно утверждать, что гипноз трагедии был и остается наиболее популярным сновидением Европы, замещающим вытесненную реальность.

Если самым популярным сном интеллигенции является восстание на тирана-отца; самым популярным сном политиков - героическая драма освобождения узников; то простонародный массовый сон - это "козлиная песнь". Наиболее лаконично содержание этой песни выражено в поговорке русских евреев: "Если в кране нет воды, значит, выпили жиды!".

Всякий образованный человек, знакомый с европейской историей, легко припомнит трагедийные сны, и те группы населения городов, среди которых принято было искать козлов отпущения.

В античной демократии это были метэки. Затем их место заняли христиане. В эпоху легализации христианства место христиан заняли еретики. Потом - мавры, выкресты, ведьмы, алхимики, цыгане, евреи, жиды и москали. В Новом Свете к списку добавились "грязные индейцы" и " похотливые негры".

Универсальность и темпоральная транзитивность погромной ментальности и сопряженных с нею гонительских репрезентаций хорошо иллюстрируется религиозной эволюцией Европы XVI века. Характерная для того времени охота на ведьм сформировалась в католичестве, но особую азартность получила в протестантизме. Если у католиков носителями демонологии были клир и монашество, то протестанты явили собой мобилизованную демонологией погромную бюргерскую толпу.

Реформаторы полностью, без малейших сомнений приняли средневековую демонологию, хотя о ней не упоминается в Священном писании. Теология Лютера уделила Дьяволу гораздо больше внимания, чем католические теологи. И в реформатской демонологии появилась политическая составляющая. Теперь Папа стал Антихристом. Начавшись с охоты на ведьм, все закончилось разгромом многих тысяч католических церквей и религиозными войнами - разумеется, против Дьявола и его приспешников! Контрреформация еще подлила масла в гонительский огонь массовых движений.

Культурно-психический тип европейца сформировался в эпоху Реформации и Контрреформации с помощью нового изобретения - печати. "Сатанинские сочинения заполнили, как протестантскую Германию, так и католическую Францию" (см. Робер Мюшембле "Очерки истории Дьявола"). Статистика книготорговцев в Германии XVI века говорит о том, что так называемые Teufelsbucher составили 15% всех книгопродаж.

"Расширение читательской аудитории, - в том числе за счет газет, которые тоже печатали жуткие и загадочные кровавые анекдоты, - означало возникновение в разобщенной Европе единой культурной концепции, сформировавшейся вокруг символической фигуры Сатаны".

"На землях протестантов, равно как и в мире католической контрреформации человек чувствовал себя ничтожным и слабым перед распоясавшимся всемогущим Сатаной, ставшим посланником неумолимого божественного провидения".

В Италии гуманизм сменился маньеризмом. "Маньеристы погружали читателя в мир страшных форм и мрачных сновидений, населенных чудовищными фантастическими созданиями, ведьмами, колдунами, алхимиками, астрологами и демонами".

Францией овладели трагические сны, почерпнутые из бесчисленных трагических историй, "где героев убивали с помощью отравленных букетов, облаток, ожерелий, факелов, сапог, седел, шпор и отравленных записок. /..../ Мир трагических историй - это мир кошмаров, насилия и чудовищных страстей, преступающих все мыслимые правила.... В последние десятилетия XVI века поток трагических историй стал особенно бурным, а с восшествием на престол Людовика XIII превратился просто в шквал". 950 трагических рассказов ученика Франциска Сальского епископа Жана-Пьера Камю стали самой массовой коммуникацией начала XVII века.

Популярнейший моралист Боэтюо, опубликовавший в 1558 году трехтомный "Мировой театр" (sic!), без всякого снисхождения взирал на "эту достойную жалости трагедию, именуемую человеческой жизнью".

"Разве не из порченого, не зараженного семени произошел человек!? - витийствовал Боэтюо. - Разве место, где он родился не сходно с грязной и вонючей тюрьмой?! .... Он питается менструальной кровью матери, коя столь нечиста и отвратительная, что я не могу без содроганий.... Дети рождаются необычными, и такой странной формы, что более похожи на чудовищ и мерзостных выродков, чем на людей". И так далее, и тому подобное.

"Ах , Господь милосердный! С какой же ловкостью нынче Дьявол завладевает телами и умами людей, делает их изворотливыми и изобретательными по части принесения всяческого вреда...!" - восклицает Боэтюо.

Страх перед вездесущим Дьяволом, бесконечно меняющим облик, вползающим во все отверстия тела, и ужас перед людьми, рожденными от Дьявола, либо подписавшими с ним договор - уродами, колдунами, ведьмами, неверными женами, грешниками, еретиками, химиками, астрономами, жидами, честолюбцами и чужеземцами - превратился в определяющую поведение черту характера. Этот характер пережил века.

Связанное с неизбежной причастностью Сатане чувство вины, сопровождающееся постоянной жаждой искупления, также оказалось неподвластным времени и в ХХ веке обусловило рождение и невероятный успех психоанализа, который и по сей день остается культурной доминантой западного самосознания.

Бешеная популярность в наши дни Гарри Поттера (наряду с другими сатанинскими историями) показывает, что ментальность "европейца" по-прежнему несет в себе повышенный интерес к Дьяволу.

Сопряженная с жаждой очищения от козней Дьявола погромная ментальность благополучно пережила историческую смену идейного и политического ландшафта. Новая и новейшая история открыла для поиска козлов отпущения такие виртуальные группы, как масоны, буржуи, помещики и капиталисты, большевики, коммунисты и фашисты, сохранив все предшествующие. В качестве нового феномена следует отметить появление в предреволюционной России таких эклектичных "Эдипов", как "жидо-масон"; и - "жидо-большевик", или "жидо-коммунист", в Германии. Новейшая история добавила сюда исламистов и русских.

Относительно двух последних упомянутых групп в Европарламенте уже существует законодательная инициатива по включению их в список гонимых.

Явление в ХХ-м веке немецкого государства, построенного на основе сказок про демонов, чудовищ, красавиц и героев; всеевропейское изгнание евреев, Холокост и "План Ост" не позволяют никому сомневаться в реальном существовании выросшей из страха перед Дьяволом погромной ментальности Европы, против которой и направлены решения Нюрнбергского Международного Суда.

Желающие исследовать новоевропейскую погромную ментальность могут успешно проделать это в Новом Свете, а именно в США, где прекрасно законсервировалось демонологическое сознание первопоселенцев Новой Англии, носителей так называемого Салемского синдрома, "суть которого сводится к духовному принятию миссии по уничтожению всего нечистого, возложенной Богом на избранных, и возникающему затем чувству вины, заставляющему задаваться вопросом о правильности содеянного".

Свою претензию на глобальную гегемонию на основании абсолютного нравственного превосходства политическая элита США сформулировала впервые на Парижской Мирной Конференции в 1919. Президент Вудро Вильсон выступил на конференции не от имени США, а от лица Христа Иисуса. Он прямо заявил, что Христос Иисус проповедовал правильные идеи, но не оставил верного способов их осуществления. Он же, Вильсон эти способы знает.

Каким оказалось дальнейшее развитие Версальского мира нам хорошо известно.

IV.

Вместе с появлением международного сообщества внутренний сомнамбулизм Европы становится фактором международных отношений. Начало было положено противопоставлением "эллины - варвары", аналогичным паре "словене - немцы". То есть, мы - говорящие; они - немые, или бормочущие.

Поскольку в античном мире демократия была только у эллинов, а вокруг располагались царства, имя "эллин" соединилось с эпитетом "свободный", а имя "варвар" с эпитетом "раб". Эта репрезентация прошла сквозь тысячелетия и действует по сию пору.

С распадом Рима, а с ним и христианства, на Запад и Восток возникла почва для проекции противопоставления "свободный - раб" на противоположность "запад - восток". И такая проекция состоялась.

Кристаллизация аморфного средневекового мира в систему национальных суверенитетов, и появление в Европе новых политических субъектов, национальных государств, создала новую реальность, пригодную для "видения" ее сквозь призму гонительских стереотипов. Так в международных отношениях появились государства изгои. Заметным в истории новой Европы примером такого государства изгоя может служить Московия во время Ливонской войны и после нее. В рамках возникшей тогда гонительской репрезентации Россия в умах европейцев существует и по сей день, что иллюстрируют современные нам политические отношения России и "Запада".

Весь комплекс отчуждения, формировавшийся тысячелетиями, спроецирован на Россию. Русские по-прежнему варвары и рабы; Россия тираническое коррумпированное государства, средоточие беззакония и зла, попрания прав человека, безбожная страна, представляющая угрозу миру, и т.д.

О наличии гонительских репрезентаций в современной политической мотивации "Запада" могут свидетельствовать, в частности, такие вещи как надписи на запрещенных кассетных бомбах, сбрасывавшихся на Сербию в 1998 году: "ты еще хочешь быть сербом?" или "счастливой пасхи!"; и в целом именование бомбардировок Сербии операцией "Милосердный Ангел". Это откровенные признаки средневекового аутодафе.

Простые различения и основанные на них истолкования бесконечно далеки от сложности реальных отношений, и могут превалировать лишь в эмоциональных сомнамбулических состояниях. Для того, чтобы примитивные логосы начали определять поведение людей, нужно сильно повысить градус эмоций, или "накал страстей". Эта энергетическая "накачка" легко происходит в толпе, путем обмена эмоциями, выражаемыми простейшими, психо-энергоёмкими репрезентациями.

В частности, гонительские репрезентации, сопряженные с идеологией "козла отпущения", быстро направляют возбужденную толпу на погром. Граждане, собравшиеся по поводу моровой язвы, голода, дороговизны, холеры и прочих возможных бедствий, покричав на площади, вооружаются кольями и идут громить евреев, лекарей, инородцев, иноверцев, цыган и т.п.

Они легко находят объект гонений, поскольку в умах уже присутствует "понимание" происходящего с ними. Это предвзятое истолкование, отвечающее эмоциям, исключающее диалог, замещает возможное реальное понимание. Имяреку кажется, что он движется в реальности, но он пребывает во сне, каковым становится истолкование, сущее само по себе.

"Земля слухами полнится", и лжетолкование, типа: "лекари отравили воду", очень быстро распространяется одержимыми добровольными герольдами; и вот, толпа уже линчует врача, пытавшегося помочь согражданам.

Власть предержащие, с одной стороны, боролись с иррациональной толпой, с другой стороны, часто использовали ее в своих целях. Так французские короли, когда казна радикально пустела, мобилизовали общество на тотальную экспроприацию и выселение евреев из Франции, чтобы затем пускать их обратно за деньги. Это было совсем недавно по историческим меркам, а дело Дрейфуса, можно сказать, было вчера. Поэтому Адольф Гитлер в своей антисемитской политике не творил никакой новеллы: он опирался на добрые европейские традиции. И, сколько бы нам не указывали на отдельных героев, укрывавших и спасавших евреев, большинство простых европейцев с удовлетворением восприняли депортацию евреев и пользовались их имуществом.

Точно так же, в отношении славян, немецкие бюргеры, ставшие солдатами Вермахта, с энтузиазмом восприняли обещание фюрера сделать их помещиками в Украине, и совершенно спокойно рассматривали славян как рабов для своих будущих латифундий.

VI.

Появление в Европе массовой печати и периодических изданий, журналов, создало качественно новые возможности мобилизации общественного мнения и формирования погромной толпы. В качестве иллюстрации новых возможностей печати можно вспомнить небезызвестного Лео Таксиля, который создал в информационном поле фантом Дианы Воган, жрицы Палладиума, к которой обращалась с письмами даже знаменитая кармелитка мать Тереза. Сюда же следует отнести ученого египтолога, англичанку Маргарет Элис Мюррей, создавшей в 1921 году обширное полностью фантастическое "исследование", посвященное культу ведьм в Европе. Этот труд Мюррей, переведенный на французский язык в 1957 году, более полувека пользовался мировым авторитетом и морочил людей.

Предвидение Платона сбылось в полной мере. Мыслящие люди, современники Гутенберга, сочли книгопечатание "искусством Дьявола". Насколько они были правы, можно судить по первой массовой книге в Европе. Гутенберг напечатал Библию, но массово печаталась совсем другая книга - "Молот ведьм" Инсисториуса и Шпренгера. Эта книга выдержала не менее пятидесяти изданий, которые обеспечили поистине массовый тираж.

Первое использование печати для мобилизации толпы в международной политике было отмечено в Ливонской войне и направлено против России. Тогда в печати появились политические карикатуры, на которых царь Иван Грозный изображался в хорошо знакомом европейцам облике Владыки Ада, пожирающего людей. Тот факт, что использовалась разработанная в позднем средневековье иконография страшного суда и царя преисподней, явно указывает на мобилизацию стереотипных психических энергий: на подключение к политике мотиваций покаяния, давно ставших частью психики европейца.

Этот прецедент далее во времени становится регулярной практикой в Европе. Политики взяли на вооружение феномен толпы в целях морально-политической мобилизации подданных. Во время европейских наполеоновских войн в облике ангела Ада изображался русский фельдмаршал Суворов. В России, во время Отечественной войны 1812 года в облике Зверя Апокалипсиса изображался Наполеон.

С тех пор, публичное информационное поле перестало быть только средством общественной самоорганизации: оно стало орудием манипулирования массами. Этот факт - естественно скрываемый и потому малозаметный в обыденном течении жизни - становится ярким и бесспорным в эпохи общественных потрясений и революций. Никто не превзошел революционеров в злоупотреблении феноменом мобилизованной толпы. И это обусловлено не только цинизмом и вседозволенностью революционных вождей, но и повышенным накалом страстей в революции.

Мобилизация масс населения через рытье окопов на информационных полях также отчетливо проявляется во время войны. Враг не может иметь положительных качеств! И для победы все средства хороши.

Если кто-то думает, что всё сказанное есть достояние прошлых эпох, и что теперь, в эпоху провозглашения прав человека главной ценностью миропорядка, мобилизация толпы осталась в прошлом, то ... ему внушают эти думы, хотя он этого не замечает.

В качестве примера из новейшей истории можно привести спектакль обвинения Чаушеску в избиении мирных граждан: на обозрение топы тогда выставили выкопанные на кладбище трупы. Аналогичное действо было устроено в Косово, когда людей, убитых албанскими боевиками выдали за жертв сербских этнических чисток. У всех на слуху также никем не найденное химическое оружие Саддама Хусейна.

Хуже того, на основе аккуратного замещения реальности ожидаемым людьми сновидением разработана концепция психологической войны. Психологическое оружие, прямо отрицающее достоинство человека, почему-то не запрещено международным сообществом. На деле, оно гораздо страшнее ядерного оружия, ибо в ядерной войне Сатана выступает открыто, как человекоубийца искони, и его легко распознать, то в психологической войне Дьявол маскируется под маской гуманиста, защитника прав и свобод, мира во всем мире, etc.

Мы, советские люди, свергнувшие советскую власть ради установления буржуазной свободы, идеализировали Запад, как царство правды, где нет места пропагандистской лжи. В Советском Союзе уже не было ни аристократии, ни третьего сословия, ни верующих. Преобладающим типом советского человека стал интеллигент, желающий разумно жить в разумном мире. Конечно, он особенно болезненно воспринимал и воспринимает попытки манипулировать им через коррекцию сознания. И это было главным мотивом антисоветской оппозиции. Именно поэтому пал СССР....

Каково же было наше разочарование, когда мы, стремящиеся к Западу, столкнулись с откровенной русофобией Европы, с которой был сдернут фиговый листок противостояния красной угрозе.

Ваш покорный слуга испытал просто оторопь, когда увидел по европейским каналам грузинские танки в Южной Осетии, которые демонстрировались европейскому зрителю как русские танки, утюжащие гордую независимую Грузию. Нашей вере в объективность западных средств массовой информации был нанесен смертельный удар.

Мы недоумевали: как же так? ведь это не "тоталитарное", а "свободное общество"!? Ведь, мы тогда еще не знали, что фантом "тоталитарного общества" как раз служит для отвода глаз от собственной глубинной и принципиальной несвободы "свободного мира". Фетиш демократии заслонил от нас хорошо известные Истории пороки демократии, из-за которых она оказалась не жизнеспособной уже в античности, закономерно уступив место империи.

Уже в Афинах демос столь тяготился своей властью (кратией), что требовал у архонтов платы за свое присутствие на Агоре - сначала три обола, потом шесть, потом девять.... Прославилась афинская демократия также тем, что своим идеалом считала "фашистскую" Спарту; и тем, что устраивала судебные преследования богатых метеков по ложным обвинениям, чтобы забрать их имущество; и тем, что изгоняла из страны лучших людей, спасителей отчества; и тем, что казнила Сократа, и так далее.

Когда мне теперь говорят о народовластии, я прошу показать мне народ, который властвует. Такого народа просто нет: это фантазм. Современное массовое общество вообще лишено предпосылок республики, поскольку вместо публики как народа, мы имеем публику как зрителей "шоу", ищущих не дела, а развлечения.

Мы сами оказались в числе мобилизованной этими "шоу" толпы, и это помешало нам, несмотря на приличное образование, понять, что имеем дело с новейшей изощренной Империей, носящей вывеску "Республика": вывеску, превращающую весь "свободный мир" просто в Страну Дураков.

Смею предположить, что это общество более опасно для своих соседей, чем откровенные диктаторские режимы, которые не маскируют свой диктат. Хуже того, оно выглядит гораздо более мерзко в глазах Бога, когда ведет хищные войны под флагом гуманитарных ценностей и защиты прав человека; когда под видом гражданской помощи фальсифицирует гражданское общество развивающихся стран, подменяя общественную самоорганизацию своими корпорациями влияния, финансируемыми извне; когда устраивает "революции" для свержения неугодных правителей и отстранения от власти неугодных партий; когда закабаляет слаборазвитые страны, превращая их в вечных должников, когда посредством рыночных отношений навязывает свои культурные стереотипы, как более успешные коммерчески, etc.

Все перечисленное просто невозможно без мобилизации ксенофобской самодовольной погромной толпы, общее настроение которой таково: "как смеют эти жалкие индейцы сопротивляться цивилизующей миссии Кортеса!".

Любопытно, что для этой мобилизации совсем не нужен Гитлер. Старое общество уже несет в себе эмбрион погромной толпы, сформированный веками европейской истории. Не случайно преобладающий тип общественной самоорганизации "свободного мира" есть сектантство всех мастей, от протестантизма, до сциентизма и сатанизма.

Ментальная доминанта сектантов - мы избранные богом, святые, которые наследуют землю; мы новый Израиль, которому подчиняются все царства Земли, и т.п.

Эта доминанта отчетливо видна в современной американской политике; так же как в европоцентризме проглядывает старая оппозиция "эллины-варвары" и "германцы (= свободные) - славяне (= рабы)".

Однажды отмобилизованная загипнотизированная толпа, возобновляется и поддерживается рыночными механизмами. Люди платят за те сны, которые они хотят видеть. И средства массовой информации фабрикуют эти сны ради коммерческого успеха. Канал информации, не идущий по пути угождения толпе, просто не выживает коммерчески.

Чтобы скрыть подлое корыстное потакание предрассудкам толпы, западные масс-медия раздувают феномен цензуры, якобы существующий в тоталитарных и тиранических обществах. Но как раз цензура не опасна для душ, поскольку она открыта и легальна. Цензура - это один из "чертей", которыми отводят глаза от коммерческого и заказного политического фальсификата. В рыночной экономике власть имущим вовсе не нужно приказывать и цензурировать - нужно просто заплатить....

Разумеется, всё сказанное выше известно европейской интеллигенции. Я не открываю тут Америку. Но, тем не менее, оно живет и действует, и названная интеллигенция не в силах этому помешать.

VII.

За последние два десятилетия угроза подавления общества толпой, которой присвоено имя "народа", от имени которой правят миром, стала еще реальнее и масштабнее. Этим мы обязаны глобальной мобильной связи, интернету и социальным сетям. Теперь не нужно физически собираться вместе, чтобы образовать толпу, и газеты более не нужны. Благодаря обмену в социальных сетях, погромная толпа может виртуально создаваться в интернете, и выходить на улицы уже в готовом виде непосредственно на действия. Практикуемые молодежью "флэш-мобы" являются игровой формой образования таких толп с помощью интернета. Но когда такие иррациональные толпы собираются всерьез и разрушают общества, думая, что они его созидают, то .... (многоточие).

Политики давно используют наэлектризованные толпы для осуществления своих политических проектов. Это не ново. Опаснейшая черта нашего времени состоит в том, что ныне и политики изначально принадлежат толпе. Сами будучи продуктом масс-культуры, они предпочитают шоу и сны наяву.

Украинский кризис обнажил именно этот феномен. Давно мы не видели столь тотальной мобилизованности масс-медия для создания образа врага, такой предвзятости и упорного отрицания действительного в пользу желаемого. Давно не слышали от ведущих политиков и лиц, занимающих критические посты, столь откровенно демагогических речей, в угоду ими же созданной толпе.

Страдает и еще пострадает от этого украинский народ, принужденный играть роль в оторванном от исторической реальности спектакле эпохи Просвещения: роль народа, свергающего тирана и радостно вступающего в светлый рай свободы.

Народ Украины не виноват. Это советские люди: они не имеют нужного опыта: они доверяют старшим братьям европейцам: их легко соблазнить. Скорее виноваты европейцы, которые не желают и не умеют понять тех, кто отличается от них; которые знают, что дела их в Евросоюзе совсем не хороши, и что они, поэтому, не имеют права блазнить других.

Хочется верить, что в Украине принцип реальности в конечном итоге восторжествует над сновидением. Вопрос лишь в том, во что нам это станет?

Французский историк Робер Мюшмбле справедливо напоминает нам, что люди, уверенные в том, что сами решают свою судьбу, на деле во многом предопределены своей историей и сложившейся в истории культурой.

В рассказах епископа Жана-Пьера Камю отвратительный запах всегда свидетельствует о появлении Злого Духа. Мюшембле полагает, что "зловоние - веха на пути в наше собственное воображаемое, в мир XXI века, когда вонь непременно влечет за собой отвращение, отторжение, причисление другого к разряду животных.

Проведенные во Франции в 1981 году опросы показали, что во Франции руководители среднего и высшего звена значительно чаще, чем остальное население верят в телепатию, астрологию, карты, НЛО, чары, вращающиеся столы и призраков. По контрасту, всего лишь 19% крестьян - против 23% руководящих кадров - верят в колдовство.

Во всяком случае, нам неплохо бы помнить, что живем в "демократическом" мире, где судьбы народов могут зависеть от хлёсткой предвыборной фразы: "Абама потерял Украину!". Притом что фраза эта будет обращена к людям, которые вообще не знают, что такое Украина, и где она находится, но услышат нужное демагогам - Абама слабак!

И ради того, чтобы эта фраза не прозвучала в публичном пространстве, могут и бомбить начать. Или создать исламский терроризм и радикальный фундаментализм, как это сделал Картер, чтобы не показаться слабаком в глазах Збигнева Бжезинского, etc. etc.

VIII.

Демократия исторически чревата феноменом толпы, идентифицирующей себя с "народом" и выносящей властные вердикты от имени "народа". И не потому, что рядом с народом существует некая отдельно стоящая толпа, но потому, что народ способен превращаться в толпу, одержимую единым порывом к очевидно необходимому действию. Это - издержки демократии, в которой, несмотря на сказанное, демос все-таки существовал и был способен к разумному согласию против неразумных сбеганий и разбеганий.

Однако, в применении к современности возникает вопрос: а есть ли народ, или демос, в массовом обществе, именующем себя демократией и охваченном массовой коммуникацией? В существовании толпы сомнений нет, но вот народ..., - есть ли он?

Может быть и есть, но роль его жалка в сравнении с масштабными толпообразованиями. Упрощенные картины мира, политические и коммерческие мифы, молниеносно распространяемые повсюду, легко мобилизуют толпы, ментальность которых структурируется простыми базовыми различениями, типа: свой-чужой, умный-дурак, белый-индеец, свобода-рабство, война-мир, друг-враг, бедный-богатый, и так далее, и тому подобное.

Когда указанные различения участвуют в сектантском сознании собственного превосходства над неопределенными "прочими", уверенности в своей правоте, и принятии на себя общечеловеческой или божественной миссии, они неизбежно рождают гонительские репрезентации и практику гонений.

Избавиться от этого "салемского синдрома" западное общество не может, но легко им охватывается - мобилизуется на гонения. Проблема в одном: кого гнать?

Колдуны, ведьмы и содомиты легализованы, индейцы истреблены, негры отстояли свои права, жиды - под запретом (перегнули палку в Холокосте); кто остается?

Русские! Вот же находка! Никогда еще в новейшей послевоенной истории Европа (включая Америку) не знала такого захватывающего нерассуждающего единения в гонительском порыве, как теперь против русских и России.

Более нечего сказать. Не верите? Посмотрите на факты, и воспользуйтесь правилом: хотите узнать о юдофобии, спросите у еврея; хотите узнать о русофобии, спросите у русского.

Но мы верим в Суд и остаемся в надежде, что в конечном итоге народ, а не толпа вынесет свое трезвое суждение обо всем этом.

Оставить комментарий © Copyright Незванов Андрей Семенович (artosgen@rambler.ru) Размещен: 14/04/2014, изменен: 14/04/2014. 37k. Статистика. Эссе: Публицистика Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Мир, в котором живем, уже не поддается открытию с помощью тех логических инструментов, которые совсем недавно, как будто, вскрывали его. Привычные, и такие понятные различения на "условно черное" и "условно белое" продолжают вращаться в менталитетах, в частных и публичных высказываниях, но более не имеют гностической способности. Перестав служить пониманию реальности, старые логемы сохранили свое действие на эмоциональную сферу. Так что, перестав быть инструментами познания, не перестали быть инструментами управления, с одной стороны, и источником сомнамбулических состояний, или снов наяву, с другой.

Незванов Андрей Семенович : другие произведения.

Погромная ментальность новой Европы