Объявлена посадка. 

Улетающие суетятся с билетами и багажoм. 
Милые стюардессы улыбаются невзначай каждому взгляду, 
невольно брошенному на красивую походку. 
Проходя по трапу не видишь земли, нет окон и позади остался пропускной пункт.
Мне нечего декларировать кроме собственных мыслей. 
Но и они никому не нужны в этом повседневном хаосе.
Я просто купил билеты и лечу теперь в ту сторону, где еще никогда не был.
Я смотрю за борт. Надев наушники, я включаю тишину и она ласкает слух немым молчанием.
Что-то внутри подталкивает меня, тянет вверх, неописуемое чувство спокойной истомы. 

Мы идем на взлет. 

Трава провожает меня своим спелым взглядом так быстро,
что я не успеваю удерживать зрение и перевожу его на встречный ветер.
Ветер, цепляясь прозрачными руками за окна иллюминаторов, заглядывает мне в глаза,
отражающие весь мир с высоты летящей, свободной души.
Мир, в котором я никогда не жил, который никогда не принадлежал мне,
в котором я никогда не буду, но в котором я был рожден
для того, чтобы парить над ним всегда.
Услужливая стюардесса разносит улыбку вместе с напитками.
Она наклонятся ко мне и предлагает ее выпить.
Я выпиваю и запиваю соком со спелым, толченым льдом.
Пластиковый стаканчик показывает мне дно пустоты,
откровением нерастаявших льдинок.
Терпкий вкус скрылся за губами и наполнил мое мышление чем-то сказочно-свежим.

Я открываю глаза и предаюсь полету.

Если бы я захотел летать, то я бы не пользовался авиабилетами.
Я мог бы смоделировать аэроплан с откидным верхом,
чтобы ласкать небо своей кожей набирая полную грудь седовласого ветра.
Если бы я захотел, я бы пел колыбельные ветру,
рассказывал сказки звездам,
умывал собою дождь и раскрашивал дивную радугу касанием откровенных глаз.
Желанья малы и столь незначимы,
что можно удить рыбу прямо с Луны и видеть,
как играет поплавок с набегающей волной,
которая красиво омывает стопы чарующей непредсказуемости...
Самолет плывет плавно, ровно и медленно.
В небе полный штиль и вата облаков волнами трется о бока лайнера.

Не удерживаюсь, протягиваю руки и собираю тягучее покрывало небес в ладоши,
словно пену, а она просачивается сквозь пальцы неопределенным временем.
Подбрасываю ее над собой и маленькие конфетти облачных хлопьев
зависают салютом в бездыханном небе.
Снимаю обувь и все что на мне.
Я снимаю с себя все, что мне мешает для того,
чтобы не задумываясь ни о чем развесить чистоту мыслей на бельевую веревку подсознания.
Я иду навстречу невесомости, навстречу самому себе, я просто иду...
Мне легко.
Легче, чем когда либо в жизни потому,
что я сумел войти в себя,
заглянуть в себя и найти себя в себе.
Найти, благодаря дару, который находится все время рядом со мной, во мне.
Который ни на минуту не покидал меня и только ждал,
пока я буду готов к этой встрече.

Это - ...

Христос ходил по воде, я хожу над ним.
Я иду, от момента рожденья своим сознанием там,
где нет никаких границ;
там, где нет виз и гражданства,
нет пола и национальности,
нет времени и возраста, 
нет каких-либо религий и регалий,
стеснений и непонимающих взглядов,
там, где нет лжи и лицемерия,
там, где нет земных благ, а есть только она.
Она - самая прекрасная и единственная, которая всегда и везде со мной.
Она моя.
Я вижу ее.
Я всегда ее видел - очаровательную и безоблачную, спокойную и красивую. 
Видела ли она меня?
Если да, то как долго?
На протяжении какого времени она наблюдала за мной,
час, год, всю жизнь... 
мгновенье?
А что такое жизнь, о которой и в которой мы так печемся?

Это птицы парящие во мне миллионами крыльев, опуская землю все ниже и ниже... 
Это водопад из ключевой воды, ключ от которой находится на самом дне души 
и принадлежит только отражению собственных мыслей
переплетенных желанием сохранить этот ключ... 
Это звезды, собранные со дна морей и океанов и гроздьями повисшие на небесной тверди, 
предназначенные для самой заветной цели - зажигать счастье.
Это нечто, которое не передается никаким пониманием человеческого рассудка.
Это больше, чем чувства.
Это больше, чем любовь любит любить.

Это... я