Аннотация: Роман - размышление о связи двух миров реального и трансперсонального.
Главы из романа "Письма из желтого дома"
(выборочно)
љ Ниделя Александр, 2012 г.
7.9. Кома Љ 2 (продолжение)
- Дракон пришел не убивать, а помочь, страхом выбив у нее из головы опасные иллюзии. Проясню, у женщины, в силу ряда исключительных возможностей в управлении мужчинами, имеется иллюзия собственной неуязвимости. Муж, а иногда и одинокий брат за нее убьются, а захватчик оставит ее живой себе в наложницы или как сексуальный товар на невольничьем рынке. И главное, что ничего особенного для этого не нужно: все предусмотрела заботливая природа, защищая репродукцию и способствуя диффузии генетического материала. Такие женские способности становятся огромной проблемой в деловой сфере, так как они непроизвольно пытаются действовать в женщине бабушкиным способом. Отсюда их косность и попытки действовать из-за спины, проблемы с ответственностью и ненадежность - это и есть портрет среднестатистической "девушки". Наличие правильного мужа лишь расслабляет женщину, так как это ее радиоуправляемый инструмент, который ничему не учит и ни к чему, кроме деторождения, не подталкивает. Поэтому собственные мужчины будут безропотно делать то, что им прикажет их род. Кстати сходным образом с "девушками" устроены и корпорации, имеющие в своей основе чей-то род и о жестокости и цинизме которых слагаются легенды, но только их самих это совершенно не волнует. Так что уважаемый, Сергей Александрович, пророчество Иоанна Богослова - это полезная, нравоучительная сказка для "девочек", чтобы они, когда вырастут, не сгубили цивилизацию своими женскими рефлексиями. Насчет "добра" и "зла", я предпочитаю им "полезность", так как добро одних нередко превращается злом для других и наоборот. Пусть наивная и жадная "Девушка" - Европа думает, что она символ добра, и что ее ждет неумолимая победа, а страшный дракон будет повержен ее воинством. Так оно и будет, но только на первый взгляд! В реальности Дракон прольет свою кровь, и из нее вырастет новое общество, а "Девушка" с двенадцатью звездами над головой даже не заметит, что, на самом деле, проиграла она, вот только с пользой для себя и своих детей. Проблема еще и в том, что "девушки" не умеют считать деньги, не понимая, что их государственная обособленность и связанная с ней иллюзия свободы, в среде постоянных дрязг и конфликтов с "соседками", отнимает у них очень много средств, которые могли бы достаться им и их детям, умей они объединиться с соседями. А риски, утерянные возможности, связанные с их неразумным волюнтаризмом, в условиях сложного общества, что порождают в нем хаос?! Вы, люди, не учитываете тот факт, что современный мир не хаотическая масса людей, а исключительно сложно-устроенный организм, причем в значительной степени благодаря нам, ангелам. В этом организме каждый из вас занимает свое собственное уникальное место, - закончил Капитан и с любопытством посмотрел на реакцию коллег, которые на последнюю его реплику заняли осторожно-выжидательную позицию, занятые уже чем-то другим.
В это самое время, издалека, среди ясного неба доносились отдаленные громовые раскаты, что-то собой напоминая Сергею. Пока он не вспомнил, что так воспринимается речь, если запись прокручивать в очень замедленном режиме. И тут он сообразил, что это голоса доктора и медсестры, пробивавшиеся сквозь кокон комы, звучали они подобно Зевсу- Громовержцу. Капитан, глянув, на часы оживился.
- Коллеги, кома подходит к концу, скоро будут коктейли, а мы не сделали одного, очень важного, дела!
- Уважаемый, Капитан, если я не ошибаюсь, это голоса доктора и медсестры?
- Совершенно верно, а растянуты они, потому что время в коме значительно плотнее, чем в реальности, неправда ли удобно, - и он формально улыбнулся Сергею, и нервно обратился к Военному, - Уважаемый, это уже ваш хлеб! Напоминаю всем, наш доктор и Сергей Александрович подверглись фатальной атаке со стороны местных "девушек". Удивительно, насколько они все же неразумны, для них же стараешься, нет, упрямо держатся за свою беззаконную власть, - посетовал Капитан, и тут же его сменил Военный.
- Ну, что же, коллеги, а сейчас приступим к защите наших служащих, - и он указующе взглянул на Сергея. Женщина в кимоно вжалась в спинку каменной лавки. - Иначе может случиться так, что нами уважаемый Сергей Александрович не угостит нас больше сладкими коктейлями, и встретимся мы с ним, разве что, на его похоронах! - отпустил черную шутку Военный, оптимистично улыбнувшись Сергею в глаза. Все, даже Женщина в кимоно, засмеялись, кроме Сергея! - Не скажу за всех, но мне, лично, нравится эта неформальная обстановка и, конечно, климат. - Тут публика одобряюще зашевелилась, шурша одеждами. - Поэтому, чтобы мы могли и впредь встречаться в нашей приятной, надеюсь, не только мне компании, - и он выделил взглядом оторопевшую от его речи Женщину в кимоно, - я предпринял ряд мер, которые временно остановят нашего противника. Для наших гуманистов, - и Военный провел взглядом по женщинам, - поясню, что избранная мною мера пресечения очень гуманна относительно нанесенного нам нашим противником ущерба, - теперь в лавку вжалась уже Пожилая женщина, а Военный обратился к Сергею. - Сергей Александрович, выслушайте меня насколько возможно внимательнее. Когда вы вернетесь, вы можете быть, в лучшем случае, шокированы тем, что произойдет. Не примите эти события только на свой счет и хорошо запомните, что уже с нашей первой встречи вы не принадлежите себе самому, подобно обычному человеку, и то, что произойдет, это выяснение отношений, к которым вы имеете лишь косвенное отношение. Хорошо запомните, вы важная деталь очень большого дела, и это война, на которой свои законы, а вы пока неопытный новичок. То, что произойдет, всего лишь вынужденная мера по сдерживанию тех, кто яростно борется, не жалея никого, кроме себя и своих близких, за данные ему природой привилегии, мешая развиваться обществу и человечеству, тем ставя их на грань гибели. А потому прошу вас удержаться от эмоциональной оценки только что произошедшего. Сегодня я не стану объяснять того, что вот-вот произойдет, но обещаю вам сделать это при нашей последующей встрече, - после чего Военный на мгновение ушел в себя и тут же вернулся в обычное свое состояние, - ну, вот и все, - и тут же снова обратился к Сергею, взгляд его был более чем требователен, - Сергей Александрович, обещайте мне, что бы не случилось, вы не станете предпринимать никаких поступков и дождетесь встречи с нами. Иначе я не смогу гарантировать вам безопасность!
Знаешь, Игореша, я уже ничего не понимал из того, что говорил Военный, и это в еще большей степени напрягало ангелов.
- Сергей Александрович, люди, а вы не исключение, очень подвержены влиянию своих "девушек", которые могут внушить вам все что угодно. Для этого им не нужна объективная аргументация, просто, вы что-то забудете, что-то неверно оцените. Обида, страх, безумная совесть, злость и многие другие эмоции затмят ваш разум, и решение за вас примет "девушка", используя старый, надежный инструмент паранойи. Вы еще не скоро поймете, что человек, вообще, редко бывает самим собой, довольно легко становясь проводником чужих воли и желаний. И речь идет не о психической болезни, а о вашей коллективной природе, вплоть до того, что ненормальным следует считать человека, не подверженного такому влиянию. Это невидимое влияние довольно осторожное и оставляет хозяину выбор, стараясь грубо не нарушать законы, как это бывает при разных формах истерии. Этим и другими, более тонкими, влияниями в той или иной мере пользуются все представители нашего мира, в том числе и мы, ангелы. Не забывайте, мы, "девушки", их союзы, души корпораций, религиозные и этнические эгрегоры - неотъемлемая часть вашей обычной жизни. Мы знаем о ваших законах и правилах, стараясь по разным причинам их не нарушать. Одни, потому что уважают и ценят общество, другие - боясь мести и нашего преследования. У нас есть свои сложные законы и принципы по вмешательству в вашу человеческую жизнь, которые довольно надежно защищают вас от возможного произвола и опасностей, потенциально исходящих из нашего мира. Не следует недооценивать нас, наша не привязанность к вашим телам, тем более, обязывает нас к осторожности в отношении ваших судеб. Я бы даже уточнил: слово "вмешательство" неверно отражает наш с вами естественный симбиоз. Чем мельче сущность, а "девушки" самые мелкие из всех, тем зловреднее и криминальнее может быть их влияние, не говоря уже о том, что их влияние самое сильное из всех. Не стоит путать это влияние с психозом, так как он определяется очень глубокими и архаичными подсознательными структурами, хотя тоже и но ограниченно может нами использоваться. То, чему вы станете свидетелем, окажется для вас важным экзаменом на устойчивость перед влиянием на вас "девушек", - дополнил Капитан.
- На некоторое время они отступятся, так как мы, ангелы, необязательно такие забавные, какими показались вам при нашей первой встрече, - добавил Инженер, дав понять, что мысли Сергея перед комой не были для него тайной, - но вернусь к самому важному, кома подходит к концу, и наше судно скоро причалит к сахарным берегам. Учитесь относиться ко всему бесстрастно, наверное, это не то, что желательно и даже нужно человеку, но точно то, чего требуют обстоятельства и поставленная перед вами задача. Вы привыкните видеть шире, при этом глядя в глубь вещей и событий; не позволять себе завладеть вами страхом, так как даже маленький ваш страх может стать причиной больших бед для близких или не очень близких вам людей. Как мы уже объяснили, мы вам не оставляем выбора, мы не можем, ради вас одного, пожертвовать судьбами и интересами многих и многих людей. Вы бы пошли на эту ответственность? Все равно, кому-то придется это сделать. От нашей воли не свободен никто, просто, есть те, кто очень важен в наших делах, а есть те, в ком мы, в данный момент времени, не нуждаемся. Первым, безусловно, тяжело, но мы их и по-особому бережем - вторым легче, но отнюдь не безопаснее.
Только Инженер изложил свое предупреждение, как небо заволокло багровыми тучами, и они низверглись кровавым сиропом. И не успели упасть первые капли, как ангелов и след простыл. Все произошло очень быстро, струи ливня превращались в пульсирующие нити и тянулись сверху, подобно лианам, перепутываясь и заполняя собой все пространство. Как вдруг яркий белый свет затмил собой этот причудливый пейзаж, и сквозь него показались знакомые фигуры. Он вернулся в, ставшее уже привычным, психиатрическое отделение.
7.10. Ангельский суд
Посадка оказалась мягкой. Реальность радовала яркими красками и необыкновенной свежестью. Только мысль, что до встречи с ангелами остаются сутки,, в которые придется быть осторожнее, падали неприятной тенью на настроение Сергея. Холодком по спине пробежало воспоминание ангельских предостережений о том, что должно произойти что-то пугающее. Но в инсулиновой палате царило спокойное оживление, чем-то ностальгически напоминая ушедший в прошлое пионер-лагерь. Тут Сергей с грустью вспомнил про Серафима, он боялся посмотреть в его сторону, но что-то силой заставило его это сделать. Он, жалкий, осунувшийся, похожий на изможденного пытками и лишениями мученика, лежал в оцепенении, с открытыми, запавшими в орбиты глазами, пока медсестре было не до него. Сергей, как никогда ранее, чувствовал, а вернее сопереживал его душевную боль, которая возвращалась к нему с критикой. И он вспомнил слова Военного о том, что Серафиму нельзя возвращать разум, так как он раздавит его совестью. Серафиму хотелось выть от осознания того, что он чуть было не лишил жизни своих любимых дочек. Но и выть он не мог, боясь, что катарсис лишит его искупительной боли, что была еще хуже той муки, на которую он сам себя обрек. Ему было страшно выйти из больницы и увидеть глаза своих детей. Он лежал, пытаясь остановить мыслью жестокое время. Сергей вырвался из наваждения эмпатии, к глубоко несчастливому человеку и самоотверженному отцу, чья судьба, треснув, разломилась на две части: счастливую и несчастную.
Встав с потного ложа, Сергей допил приторно сладкий чай, и не спеша пошел к себе в палату, забыв про все предостережения ангелов. Подойдя к своей палате в полной задумчивости о превратностях судьбы и том, что он только что слышал от ангелов, его, словно, порывом ветра вернул в реальность дикий и истошный вопль. Где-то недалеко тоскливо и протяжно выла женщина. От ее воя в жилах стыла кровь, а в душе все замерло от внезапного ужаса. Наступила зловещая тишина, ни что более не смело мешать, даже шорохом, ее безнадежному, уже тоскливо-злобному вою. Сергей не заметил сколько прошло времени, помня только, что мимо него просеменили друг за другом две медсестры, нервно теребя в карманах, как четки, увесистые ключи. За ними необычно торопливо, но собрано прошли два доктора, как и все, устремленные к кабинету завотделением. Сергей в оцепенении стоял в шаге от своей платы, глядя на страшную силу, которая как магнитом стягивала людей к эпицентру воя.
Постепенно, пронизывающий страхом, зловещий вой стал терять силу, и в нем появились усталые нотки страдания и боли. Первым осмелился нарушить статус кво Виктор Алексеевич: остальные доктора и медсестры были напуганы. По суетливым движениям их плеч и рук было заметно, как они нервно оценивали то, чем это, пока неясное, событие обернется для них самих. Виктор Алексеевич на третьей безуспешной попытке достучаться до заведующей, решительно повернув ключ, надавил на дверь, она оказалась незапертой. Совершив над собой усилие, он вошел к заведующей, как в клетку. Доктора и медсестры сжались от ужаса, замерев в ожидании: что же случится дальше. Теперь из-за двери был слышен только, теряющий силу и злость, тоскливый плач. Прошло немного времени, дверь открылась, вышла заведующая, бледная, заплаканная, покачиваясь на ватных ногах, с накинутым пальто. Бережно поддерживаемая за плечи доктором, она тенью уплыла к выходу. Вместе с ней ушла магнетическая сила, и люди стали разбредаться кто куда по своим интересам, и в отделение вернулся привычный, ненавязчивый шорох шаркающих тапочек вперемешку с шепотом и скрипом кроватных пружин.
Сергей оглянулся и заметил, что только он и Серафим так и остались стоять там, где их настиг ураган чужой беды. Серафим стоял возле окна, и по-прежнему застывшим взглядом был прикован к двери в кабинет заведующей. Его взгляд не был сумасшедшим, он пристально, чуть с тоскливой мукой в глазах повторял в памяти только что увиденное им. Он, словно бы, сожалел о чем-то неизбежном, он не примерял это к себе и не жалел заведующую, он просто переживал. Сергей вдруг ощутил, что его и Серафима что-то связывает, и это что-то остановило их и не дало им подойти к двери заведующей. Как только он подумал об этом, Серафим встрепенулся, скользнул по Сергею невидящим, погруженным в себя взглядом, сложив, как будто, мешавшие ему, безвольные руки в карманы пижамы, побрел в их общую палату.
Пройдет несколько часов, пока в отделении шелестом шепота вползет всеми ожидаемая правда. У заведующей отделением убили сына. Только тут Сергей вспомнил о предупреждении ангелов. И холодком по спине пришла догадка, что с сыном Екатерины Васильевны расправились ангелы, чтобы остановить каких-то гипотетических девушек, которые, якобы, чуть не отправили на тот свет его и доктора. Но эта цена вопроса не успокаивала Сергея: ему было жалко заведующую отделением, хотя она и была нелицеприятным человеком. Событие ливнем стирало, как с асфальта, недавнее безнадежное ощущение подушки на лице и страх удушья. Еще немного и Сергея осенило, что его обманывают ради какой-то неясной ему цели, что никаких "девушек" нет и в помине, и что все это зловещий сценарий в постановке, неясно каких, ангелов. Ему стало плохо, скользкое чувство обманутости и ответственности за цепочку несчастий и собственную причастность к ним превратили радужный пузырь его наивных инсулиновых фантазий в мокрое пятно на полу. После чего он, упав лицом вниз на кровать, откинув все предосторожности, забылся в полусне, и через его, воспаленный стыдом, мозг шли унылые мысли, находя его причиной всех вселенских бед и несчастий.
В это же самое время, лежа на боку, на Сергея пронзительно и пристально смотрел Серафим.
Оставшееся до третьей комы время прошло в ватном забытьи. Сергея мучило чувство зловещей необратимости произошедшего с ним уже настоящего несчастья, по сравнению с которым его болезнь казалась мелким и вполне терпимым недоразумением. Теперь он уже боялся комы: ему не хотелось видеть ангелов, втянувших его в это убийство. И неважно, что никто не знал об этой связи, кроме него, самое главное, он сам знал об этом, и это не давало ему покоя.
Приготовления к коме прошли почти незамеченными, на этот раз все было спокойно и обыденно, и Сергей привычно встретил провал...