Полыхающее огнем солнце нещадно пекло отдыхающих в этот день на море, и многие прятались от жары в тени под навесами либо окунались в воду. Лишь несколько человек наслаждались жарой, загорая на раскинувшемся вдоль побережья Японского моря пляже.
Федор Игнатьев, человек с вздернутым носом, вечно сжатыми губами, синими глазами и бровями вразлет, заполз еще глубже под зонтик, но все его толстое тело там не умещалось, и у Федора попеременно загорала то одна, то другая часть тела. Было ощущение, что солнце попросту поджаривает его со всех сторон, желая полакомиться Федором на обед.
"И зачем я только потащился сегодня на море? Сидел бы дома, в уютной прохладе, так нет - отдыха захотелось. Какой же тут отдых может быть, когда так печет?" - раздумывал он.
Солнцебог жег его тело немилосердно, и поэтому Федор решил хотя бы окунуться, чтобы немного освежиться.
С трудом поднявшись, Игнатьев двинулся по золотистому песку, обходя тенты, навесы и зонтики. "Ну хоть немного прохлады!" - блаженно подумал Федор, окунаясь в воду.
Но нагретое солнцем море не оправдало его надежд - вода была слишком теплой и, казалось, дожаривала теперь Федора, добираясь до самого нутра и выжигая его.
Федор в гневе ударил рукой по воде и со стоном выбежал на сушу, как ошпаренный. Не хотелось ничего, кроме желанной прохлады.
Он с трудом собрал свои немногочисленные вещи, продолжая медленно поджариваться грозным желтым карликом.
Садясь в машину и включая вентиляционную систему на полную мощность, Федор погрозил солнцу кулаком.
"Холода - вот чего я сейчас по-настоящему желаю!" - решил Федор и двинулся с места.
* * *
Ослепительно яркое солнце било прямо в окно и попадало через стеклянную преграду в глаза Игнату Федорову. Он был человеком-домоседом, обычной внешности: прямой нос, чуть выдающиеся скулы, карие глаза. Редко выходящий на улицу, этот человек не очень-то любил дневной свет, и потому сейчас болезненно морщился, пытаясь спрятаться от ударов солнца.
Но свет был повсюду что в комнате, что в кухне, и Игнат мысленно проклял себя за то, что купил квартиру с окнами, выходящими на солнечную сторону. Прятаться было некуда, кроме как в ванну - но что ему там делать?
Стараясь отвлечься от досаждающего ему Хорса, Игнат включил телевизор, но этот трюк не удался - перед глазами появились цветные пятна, и на экран стало невозможно смотреть.
С досадой выключив домашнего монстра, Игнат прикрыл глаза руками, но солнце пробивалось и сквозь щели меж пальцами.
"Эх, скорей бы ночь и блаженная темнота. Вообще, начинаю жить по-новому: днем спать, а ночью работать на компьютере, чтобы были деньги. Да и правда, зачем мне дневной свет?" - размышлял Игнат.
Солнце настойчиво пробивалось даже сквозь немногочисленные облака и поредевшие кроны городских деревьев.
Игнат, прошептав светилу слова проклятья, принялся закрывать шторы, но солнце пробилось и сквозь них - слишком светлых тонов были занавески.
Федоров, выругавшись еще раз, демонстративно повернулся к солнцу спиной. Но сесть в собственной комнате так, чтобы не видеть солнца, ему вряд ли бы удалось.
"Что, так и буду стоять, как идиот, на одном месте? Ну уж нет!" - рассердился Игнат и двинулся в кухню.
Взяв там стул, он перенес его в ванную комнату, чтобы там на него сесть и закрыться в блаженной темноте.
Игнат сделал рукой неприличный жест в сторону ни в чем не повинного природного владыки и закрыл дверь ванной.
* * *
Машина ехала на бешеной скорости - Федор стремился убежать от жары, и сам не заметил, как неожиданно оказался в блаженной прохладе. "Где это я?" - подумал он и огляделся. Машина исчезла, как и все вокруг. Он оказался в мире столь желанного им холода.
Улыбнувшись, Федор погрузился во тьму.
И услышал дикий крик.
Но даже не пошевелился. Он навсегда застыл в холоде, которого так жаждал.
* * *
Игнат резко почувствовал, что находится отнюдь не в собственной ванной.
Внезапный холод сковал его, а блаженная темнота не давала сделать даже движения.
Игнат пробовал открыть дверь ванной, но ее не оказалось на месте, как не оказалось ничего из привычного ему мира. И тогда он закричал. Этот крик будет длиться вечно, примороженный к Игнату его собственным желанием темноты.
* * *
Два человека, возненавидевшие свет, а значит, и жизнь, создали для себя маленький ад - собственную реальную иллюзию, одну на двоих. Им никогда не выбраться из нее, ибо они сами захотели Холода и Тьмы.