Аннотация: Это проза в стихах. Главный герой - обладатель техники преобразования меча в легендарный меч Экскалибур. Он умирает в старом мире и возрождается в новом, но техники и умения остаются. Он называет себя Танцором Меча, так как в прошлой жизни был танцовщиком.
88a26691ec9d4120b0370bc571b56d61
Предисловие от автора.
Хочу поведать вам историю одну,
Про воина, следуя велению я сердца своему.
В стихах, наполовину нет.
Хорошая, плохая проза - на ваш выбор сей ответ.
Что пропало - не вернуть назад.
А что нашлось - и этому ты будешь рад.
И напишу стихи еще не раз, и вдругорядь.
Писать-писать я буду вновь опять.
Нашел призвание я себе,
Чтобы рассказ я сочинить тебе.
Но больше для себя пишу,
Еще разок я это скажу.
Мне самому нравится писать,
Истории о героях узнавать.
Истории про героев сочинять.
По клавишам я буквы ударять.
Приятного прочтения,
Я буду рад, если моя книга - вашего предпочтения.
Глава 1.
“Ты убил весь мой клан! Я убью тебя и станцую ламбаду на твоих костях! Я сдеру с тебя живьем кожу.”
“Я сказал, что не пощажу никого, кто встанет у меня на пути!
“Если так, то мне придется вырвать твой язык и засунуть в твою глотку!”
“Попробуй, если сможешь!”
Закапал дождь, маленькие капельки дождя падали на его одежду и длинные черные волосы, завернутые в длинную косичку, которая касалась земли. Сейчас должен был начаться танец меча, который обычно исполнял Хироюки Харуно. Он всегда танцевал этот танец с мечем перед кем-то, и редко когда ему доводилось танцевать одному. У него был уникальный стиль. Он называл свои приемы с мечем не иначе как просто “Танцем”. И звал себя профессиональным танцором. Таким он был в прошлой жизни, таким и теперь. Еще до того, как он умер на Земле и возродился в этом мире боевых искусств муриме, он был обычным танцором. Он перебивался с выступления до выступления, собирая гроши и ища денег не пропитание, но в этой жизни все было по-другому, он был великим Танцором Меча, одним из лучших мечников мурима. В прошлом он был обычным танцором Рюкеном Такэдой, но в этом мире он воззнесся по пути меча и сабли, и звали его - Хироюки Харуно из клана Хироюки. Его противником был средних лет практик, Кензо Кайро из клана Кензо. Не лишним будет сказать, что их кланы были в натянутых отношениях. А когда клан Кензо похитил и изнасиловал сестру Харуно, клан Хироюки просто закрыл на это глаза с целью не разжигать конфликт, но не сам Хироюки Харуно. Он владел 7 рунами Подавления в его теле, он знал их всех поименно: Безмятежная Заря, которая повышала его стойкость и в самые трудные минуты боя наполняла его леденым спокойствием и безмятежностью, поэтому он всегда был спокоен, Кровавое Море - во время сражения, если он был ранен, его раны быстро заживали, Небесный Цикл - после каждого повторения его техник меча его удар становился сильнее и наполнялся силой Неба, Поглотительная Руна - он быстрее поглощал Юань Ци Неба и Земли, Рассекающий Гром - он мог из куска дерева сделать острое рассекающее оружие, из любого материала в его руках он обладал режущим свойством, Путь Дракона - его Меридианы были сделаны из золота и поглощали и наполняли его тело Ци, давая ему огромную физическую силу, но он не мог тренировать никакие техники, кроме его Танца Смерти, Сын Зари - его атаки мечем наносили критические удары по врагу, Падающая Звезда - его движения были быстрые, словно молния. Громовой Танец, - была его руной маневрирования, способом его побега при проигрыше. Его техника меча называлась Танец Смерти Пылающего Лотоса. Все его атаки мечем были легкие, словно лепестки лотоса, он не никогда не обнажал свой меч против недостойных врагов, включая мырных жителей, как лотос, бутон которого был закрыт весной и октрывался летом. Танцем были его движения меча, а смертью он называл неминуемую гибель врага. А пылающим он был потому, что его меч в сражении окрашевался в оранжевый красивый цвет, когда Харуно активизировал всю свою Ци и вливал его в меч. Первой стадией его Танца Смерти был его обычный меч в обычном состоянии, второй стадией его техники был Оранжевый Пылающий Меч Бушующего Дракона, а третьей стадией, самой мощной в его арсенале, был мутировавший меч Голубой Принц, он увеличивался в размере до тяжелого меча и выглядел монструозно, на его гарде раскрывался глаз, а его меч преваращался в алмазный тяжелый меч Экскалибур. Это и было названием его меча, существующего только в легендах, но Харуно мог с помощью своей техники всего на 4 минуты преобразовать любой меч в монструозный Экскалибур. Его движения были отточены и совершенны, но сам он, при виде грозного разгневанного врага, был тих и спокоен, как меч в ножнах, предназначенный обнажить себя только в схватке, а его ноги были легкими и подвижными, как лепестки цветущего лотоса. Его Ци текла по меридианам точно следуя секретным учениям клана Хироюки, которым обучали его еще с того возраста, когда у него еще не начали рости волосы. И следуя его знаниям и технике Смертельного Танца Пылающего лотоса.
“Готов умереть?” - Сказал Кайро.
“Если я и умру, то заберу тебя с собой!” - Харуно.
“Что ж, лягушка на дне колодца не знает, как высоко небо и широка земля. Мне стоит преподать тебе урок в назидание, как члену младшего поколения. Прими же мой сильнейший удар!”
“Если ты так настаиваешь, то я тоже использую свою сильнейшую технику!”
Меч Харуно искривился, послышался визг из меча, меч задрожал и послышался безудержный смех.
“Так ты опять призвал меня, человечешка?” - Это был его пробужденный меч с глазом на гарде, Экскалибур.
“Мы нужна еще раз твоя сила. В последний раз.”
Его меч трансформировался в тяжелый алмазный меч с острыми выступающими алмазными вершинами, как в кристаллизованном ледяном тяжелом мече, как будто алмаз вырос из его рукояти и покрыл собой тяжелый меч, только он состоял весь из алмазов. По легенде, у этого меча была сила, чтобы уничтожить само зло и искоренить его. Когда-то давно Артур с помощью экскалибура победил сильнейшего демона Кошмара этим мечем, но эти времена прошли, и этот меч забылся и утерялся, пока Харуно не откопал в наследии Артура, оставленным им до его смерти, нет, не сам Экскалибур, а секретную технику преобразования меча. Меч мог преобразоваться в то, что человек мог представить. На этом фантазия человека была безгранична, и Харуно превращал его в легендарный Экскалибур, потому что считал, что на свете нет меча, сильнее самого Экскалибура.
“Хи-хи-хи. Будь осторожен со мной, хотя, я уже давно не пил крови! Как же я проголодался!” - Сказал Экскалибур.
Харуно хотел бы сказать свою обычную реплику про то, чтобы меч заткнулся и слушался его, но обстоятельства были неподходящие. Он поднял меч и прокричал.
“Экскалибур, дай мне свою силу!”
Экскалибур послушно задрожал и стал испускать мощную энергию по округе, которая накрыла собой все окрестности беловато-голубой Ци.
“Именем справедливости, я сокрушу своего врага.
Как море не заходит за брега,
Я сокрушу все зло на этом свете,
И сила Экскалибура как океан велика,
Так умрет же зло сейчас и на веки вечные!”
С этим заклинанем он получил свою силу. Его противник стал нервничать, он раскрутил свое море Ци в даньтяне, его тело загорелось черным демоническим огнем. Его меч стал трансформироваться в демонический клинок. Все таки, техники преобразования мечей не были редкостью в этом мире, но больше существовало демонических путей пробразования оружия, иногда практики, культивирующие эту магию, сходили с ума и становились существами, одержимыми злом. В этом была опасность освоения этих техник, когда техник светлого пути преобразования меча были единицы, и Харуно повезло наткнуться на такую. Когда он принес в свой клан это наследие и стал тренироваться по нему, когда об этом узнали старейшины клана, они были в шоке от этого. Ведь таких техник были сущие единицы на свете, светлые пути преобразования меча, которые можно было тренировать безопасно!
“Умри!” - Прокричал Кайро.
“Сдохни!” - Прокричал Харуно.
Оба подбежали на удар вытянутой руки, замахнулись и атаковали друг друга. Мечи сопрекоснулись, пространство задрожало и разорвалось. Они прижимали мечи друг друга в тесном контакте, когда меч Харуно начал трескаться. Это было немыслимо, чтобы легендарный меч Экскалибур не выдержал бы этот удар. Но меч Кайро тоже треснул, трещины пошли рябью по его демоническому красному мечу. Произошел лязг, взрыв, и противники разлетелись в разные стороны от этого сражения.
Хакруно ударился спиной об камень, на котором образовались трещины, и сплюнул кровь. Кайро прочертил длинную борозду рытвину на земле и, наконец, остановился. В войне победивших нет, так и в этом сражении не было победителя. Кайро приподнялся на шатающихся ногах и безумными глазами посмотрел на Харуно.
“Ты… Ты! Это все ты! Ты виноват в том, что случилось! Если бы не ты, то эта девка Элизабет, твоя сестра, уже была бы моя! Но…” - Он закашлялся и выплюнул кровь. - “Значит, в этой войне не будет победителя.” - Он воткнул огрызок красного меча в свое сердце и его Демонический Меч стал пить его кровь. Когда он закочил ее пить, Кайро умер и превратился в бездушного гуля. Он перестал быть похожим на человека и стал лизать длинным языком крость с меча. Харуно перекрестился и отполз подальше это этого пиз*еца.
“Ну нахер!” - Но ему не хватало сил, он сам был на грани жизни и смерти.
Гуль наконец заметил его и побежал к нему. Он хотел попробовать его мясо. Гуль набросился на него и еще в прижке Харуно подумал: “Это мой последний танец. Ну, я хотя бы станцевал его на отлично.” - Он закрыл глаза и приготовился к смерти.
Гуль наброился на него и раздавил его голову. По земле были то тут, то там ошметки мозгов, крови и осколки раздровленных костей. Хакруно умер, забрав с собой последнего члена его ненавистного клана Кензо.
На грани смерти нахожусь - и дальняя дорога, вот опять я погибаю,
Но отрабатывая и совершенсвуя я Танец Меча и его я полюбя,
Я что-то большее после себя оствляю,
В другой, совершенно новый мир я уходя.
Я танцы равно как и путь меча славил,
Путь тенцев и меча, их вместе объединя,
Все Северные кланы своей силой всколыхнуться я заставил,
Уже не нов мир, но еще узрит мир меня.
Но после смерти ничего, наследия я не оствил,
И путь звезда укажет мне собой маня.
Все кланы севера из-за силы хотели убить меня с горяча -
За дерзость и непослушание, за что вы рубите с плеча?
Я гордо себя средь других великих воинов поставил,
За страсть к моей сестре сына клана Кензо я свой меч противопоставя,
Заставил этот клан меня ходить по краю,
Его под корень уничтожа, - а дальше не увидите меня.
И вот я тычячу воинов уже сражаю,
Своим мечем путь к вершине прорубая,
Никто не мог остановить, ведь я Танцор Меча.
И путь свободного дракона в небе полюбя,
Еще пойдет обо мне молва и притча, я знаю.
Ох, как еще мне жизнь-то дорога.
Еще пройду я этой дальней дорогой,
Врагов я не жалея, меч до победного в ножнах тая,
Скажу я своему мечу, - сражался ты достойно.
И меч в ответ с пониманием дрожа, ответит мне:
Ты сделал все что мог, ты победил, мою силу одалживая,
И скажу я, глядя на поверженных врагов, взирая строго, -
За это ль ненавидели вы меня?
***
Хироюки Харуно открыл глаза. Он очутился в пещере, в которой произшел обвал. Вход в пещеру был завален камнями, и ото входа доносился жалобыне завывания и плачь.
“Хироюки! Братик, почему я потеряла своего брата в этом обвале? Разве жизнь в клане Кагэширо, что в переводе с японского означало “Тень Замка”. В тот момент, когда он перенесся в это слабое, дохлое тело 14-летнего подростка, ему сразу передались все воспоминания о своем новом теле. Он был отбросом клана Кагэширо, слабым практиком 1 слоя культивации с разбитыми порежденными меридианами. Он не мог поглощать Юань Ци Неба и Земли, как это делали его сверстники, которые уже продвинулись далеко вперед. У него была старшая 20-летняя сестра, которая во всем помогала ему и поддерживала его, за что часто получала оскорбления от сверстников клана. Ее звали Чоу Чжансюань, она была сводная сестра Харуно, но считала его самым близким человеком во всем мире и очень дорожила им. Сейчас она оплакивала его смерть, ведь никто, будучи на таком слабом слое развития Юань Ци, не смог бы выбраться из-за завала. Это был его смертный приговор и, в лучшем случае, ему грозила смерть от истощения, а в худшем ему придстояло еще помучиться от голода. Никто не выбирал свою судьбу, - так считала Чоу Чжансюань, и уж тем более не в руках человека было изменить ее. Они многое вместе пережили в клане Кагэширо, вместе терпели насмешки и голодали от недостатка средств на жизнь. Чоу Чжансюань часто отдавала последние запасы еды своему младшему брату. Так они и жили и выживали и существовали в этом третьесортном вассальном клане Кагэширо. Если бы это был прежний Харуно, то ему бы пришлось смериться со своей смертью, но не нынешнему возрожденному Харуно, который восстал против всего северного Царствия кланов в своем мире и уничтожил клан Кензо. Тогда тоже никто не верил в него, но, самое главное, чтобы человек сам верил в себя. Это было его крэдо.
“Чоу Чжансюань, я жив!”
На момент жалобные завывания за завалом прекратились.
“Младший брат, я просила старейшин оказать тебе помощь, но никто так и не пришел. Никто не хочет иметь дело со слабым практиком, еле достигшим первого слоя обращения Ци. А у меня не хватат сил, чтобы тебя вытащить оттуда… я слишком никчемная и слабая, младший брат.” - Она стала винить себя и сильно сожалеть о том, что не в ее власти было спасти своего младшего брата.
“Все в порядке, старшая сестра. Я найду способ, чтобы выбраться отсюда. Просто жди.” - Чувства Харуно из этого мира и его нового тела передались к его старой личности и объединились в беззаветную несоизмеримую любовь в к новой систре. Еще в прошлой жизни он очень любил свою сестру по крови, и не важно, что в этом мире он едва знал ее, но все его чувства били триумф при звуке голоса его сестры и воспоминании его нового тела о его новой сестре.
“Я буду ждать тебя. Но как ты с таким слабым телом сможешь выбраться из завала?”
“Я сказал, просто жди меня.”
Харуно стал обдумывать способы, как выбраться из завала и придумал несколько. Самым простым было найти прутик, чтобы с помощью своего Танца Смерти Пылающего Лотоса он смог бы усилить прутик, чтобы прорезать себе путь на выход. Самым сложным было активизировать свои запасы Юань Ци и применить технику Пылающий Взрыв, чтобы взорвать камни в завале чтобы выбраться. Конечно, он выбрал первый способ, так как ему не хватало Небесной Юань Ци, чтобы совершить взрыв. К счастью, скоро он нашел небольшую веточку неподалеку, он очистил ее и влил свою Юань Ци Неба и Земли в нее, а потом подошел ко входу и стал медленно резать ею каменную породу булыжников, прорезая себе путь как сквозь масло. Харуно очень проголодался за это время, его истощенное и слабое растущее тело постоянно требовало нового топлива для поддержания жизни, но, даже если он выберется отсюда, это не гарантирует ему сытно подкрепиться. Но, по крайней мере, он будет свободин. Харуно в прошлой жизни был стойким воином, поэтому он мог выдержать такой порог голода. Харуно весь перепачкался в грязи и породе, как опытный шахтер, он прорезал себе путь сквозь завалы день и ночь непереставая напевать себе под нос свой любимый мотив, который приободрял его слабое тело и наполнял его бодростью и энергией. Прошло 3 дня, в пещере внтури уже образовалась на входе большая выемка размером с грузовик, на полу лежала порезанная мелкая труха гальки от огромных камней. Уже забрезжил свет в конце туннеля, но не предвещающий его гибель, нет, а предвещающий его спасение и свободу. Еще несоклько часов, и Харуно, наконец, смог докопаться до конац туннелся и, вдохнув в себя воздух, уменьшая максимально возможно размер своего тела, хотя он и так был маленький, смог протиснуться в щелку и выбраться наружу. Его нос почуял свежий аромат пряных трав и свежего елового ветерка, а также аромат пшеницы из поля. Он упал, растянулся на мягкой траве, как на подушке, и с радостными глазами посмотрел на небо. Он не только гордился тем, что выжил под завалом, но и тем, что реинкарнировал и выжил во второй раз. Мир действительно преподносит сюрпризы.
“Харуно!” - К нему подбежала его сестра. - “Ты смог выбраться! Я так за тебя волновалась. Я принесла тебе покушать. Вот, держи. Это все, что у нас было.” - Она достала последние запасы еды. Она знала, что съев сейчас это, ей еще придется искать себе еду и следующую неделю голодать, но она не могла так оставить в беде своего младшего любимого брата. - “Дурак! Я так за тебя волновалась, я думала, ты там погибнешь. Ты ведь знаешь, что ты никому не нужен на всем этом свете, кроме твоей сестры. И никто не любит тебя так сильно, как я.”
Она оторвала от своего старого поношенного платься кусок ткани и вымочила его в воде, а потом приложила его к царапинам и ранам Харуно.
Харуно с благодарнсотью принял ее заботу, никто еще прежде не оказывал столько заботы и ласки, как его родная сестра. А потом взял пару кусков чертвых ломтиков хлеба и пару немного подгнивших фруктов, после чего засунул себе в рот и с удовольствием и с жадностью стал поглощать еду. Его слабому телу явно не хватало каллорий.
“Спасибо.” - Сказал Харуно, посмотрев своими не ребяческими, а взрослыми и уверенными глазами, так не подходившие его возрасту. Ее старый Харуно изменился, - и Чоу Чжансюань почувствовала это.
“Это была наша последняя еда. Нам придется работать в поле еще больше, чтобы прокормить себя. Я слышала, что наследник нашего клана Кагэширо Ханада избирает рабочих для очищения своих пилюль Поглощения Юань Ци Неба и Земли. Эти пилюли привезли из суверенного клана Огня и Пламени. За эту пилюлю Ханада обменял почти 50 рабочих и много еды в обмен на пилюлю, ведь он хочет попасть на соревнования клана Огня и Пламени, которые состоятся через пол года, чтобы попасть в число учеников клана Огня и Пламени. Тск, он обменял столько еды на эту плилюлю, когда люди нашего вассального клана едят крохи. Правильно говорят, что сильные не уважают слабых. Но на очищение этой пилюли Ханада принимает почти каждого, а особенно людей без рода и имени, которых не жалко потерять. В обмен он дает немного еды и лечебных трав, что может быть полезным.”
Харуно кивнул головой и сказал, что попробует попроситься в число тех, кто будет очищать эту пилюлю. Он был могущественным воином своего мира, он сталкивался со множеством опасных эффектов пилюль прежде, как он мог испугаться какой-то пилюли какого-то третьесортного клана?
В этом мире не было рунической магии и техник преобразования оружия превосходства, как в его прошлом мире. А еще он почувствовал, как эта Ци отличалась от его Святой Ци в его прошлом мире. В этом мире Святая Ци называлась Юань Ци Неба и Земли и была максимально плотной в местах обитания Боевых Магических Зверей, которые окружали клан Кагэширо. Но никто не выходил за пределы клана Кагэширо, потому что ни у кого в этом клане не было силы справиться с кровожадными Магическими Животными за пределом клана. Только дороги у другим близлежащим кланам от Клана Кагэширо не охранялись и не оккупировались Магическими Животными или были в очень маленком количестве, с которым они могли справиться. Еще культивация в этом мире сильно отличалась от его мира, по его воспоминаниям этого тела. Сейчас Харуно находился на первом слое обращения Ци. Всего соществовало 5 словев обрщения Ци. После того, как практик достигал 5 слоя Обращения Ци, он создавал в своем туманном даньтяне сферу Ци, потом его уровень откатывался до нулевого, он начитал все с начала и после опять достижения 5 слоя создавал еще одну сферу поменьше вокруг его певрой сферы Ци. Так он должен был создать 10 сфер. 10 сфер были вершиной, ее могли достичь только сильнейшие и самые талантливые практики мира, таких не было в его маленьком клане, который насчитывал всего 5 тысяч практиков и был похож на деревню. Которую, честно говоря, сложно было назвать даже деревней. Хорошие дома и жизнь была только у элеты его клана, у самого Кагэширо Ханады и его прихвостней. После уровня Образование Дао Сферы(1) шел уровень Образование Кристалла душы(2), это был второй уровень обращения Ци. В его мире такого не было. А дальше Харуно не помнил. В его мире каждый праткик шел от 1 уровня воина до 10, потом шел Святой уровень, а потом уровень Бог. Этот мир сильно отличался по всем параметрам от его мира. Ему было интересно, сможет ли он культивировать Ци по своему старому образцу из прошлого мира? Но он очень сомневался, так как Ци здесь была совершенно другая. Если в его мире Святая Ци ощущалась как мягкая нежная энергия, как покрывало обволакивающая его тело и входящая по его меридианам в его даньтянь, то в этом мире она была жесткая и необузданная, наполненная первобыной энергией диких Магических Зверей, от которых и шла эта Ци. Харуно подумал, что мог бы испльзовать свой навык преобразование меча трех стадий как и в его прошлом мире, но здесь, но рассчитав сколько количества первобытной Юань Ци Неба и Земли ему потребуется, он предположил, что сможет использовать ее только на 4 слое обращения Юань Ци. В даньтяне тех, кто еще не образовал первую сферу Юань Ци, был негустой туман Ци, плотность которого увеличивалась с поглощением самой Ци.
Харуно и Чжансюань пришли к себе в дом, который больше напоминал обветшалый шалаш или палатку. И это был его новый дом? Для такого сильного практика прошлого мира, - Харуно, это было сущим унижением его достоинства. Но он мог позволить себе быть оскорбленным, так как в его новой личности слишком любил свою сестру. Он сказал сам в себе, что это не надолго. Такая жизнь у них будет всего лишь на время, отведенного для того, чтобы Харуно смог получить свою силу обратно. По его прикидкам, ему нужно было всего 2 года, чтобы по уже протоптанной дорожке вернуть его силу и достить 2 сферы Юань Ци.
“Мой милый Харуно, ты можешь пока отдохнуть, я одолжила немного кожи, чтобы сделать кожаную броню для наших воинов клана. Так мы сможем получить немного еды.”
В прошлой жизни Харуно попробовал себя в разном, поэтому он умел делать кожаные доспехи.
“Я помогу тебе. Я немного научился шить…”
Чжансюань отрицательно покачала головой.
“Если мы испортим эту одежду, то нас строго накажут и изобьют тредцатью ударами плетью. Или совсем лишат еды.”
“Я сказал, что могу тебе помочь. Просто доверься мне.” - Сказал Харуно.
На самом деле, он довольно быстро шил одежду и был очень ловок в этом.
“Как я могу перечить своему младшему братишке, когда ты так смотришь на меня. Ну хорошо, я дам тебе немного кожи, но ты должен быть осторожен.”
Харуно взял иголку, продел в нее с трудом нитку, взял кожаную одежду и стал кроить и шить ее. Через пол часа его кожаная броня была готова и смотрелась как новая.
“Вот, Чоу Чжансюань, я, как и обещал, справился. Даже быстрее тебя, хаха! У нас будет еда!” - Под бурчание желудка Харуно он радостно протянул ей плотно пошитую кожаную броню.
“Ого, ты справился! Я тоже закончила шить, но, по сравненю с твоей, у меня действительно кожаные доспехи выглядят похуже! Пожалуй, я могу доверить эту работу тебе.”
Они прошили так весь вечер, после чего сложили в стопку 10 комплектов одежды и принялись спать. За всего 10 комплектов одежды им давали 2 буханки хлеба и пол мешка риса.
И так проходил день за днем,
Когда они, оставшися вдвоем.
Пили чай и пели песни на Луну,
И полюбил он цель одну,
И верен лишь был пути тому,
Который бы вернул ему силу,
Он не был прежнем и уже плаксивым,
А держался крепко и потому,
Достиг первого слоя Ци быстро и с молоду.
Стал заниматься, тренироваться, отрабатывать удары.
Его неизлечимые меридианы
Приходили в норму,
Нашел он травы в ближайшем лесу,
И сделал из них мазь целубную.
Не имея поддержки старейшин и помощь врачебуню,
Он быстро привел себя в порядок.
Как говорил еще его предок:
Распространен разум, а ум редок.
И вот, здоровый и прекрасный,
Взошел он на путь опасный.
Он записался на очищение пилюли,
А осователь очещения пилюли, Ханада,
Имея титул наследника он знал, что делать надо.
Он был безжалостным, надменным.
В свою сторону он не терпел издевок и друных перемен.
Был Харуно слаб телом, но не духом.
И Ханада подумал: это очищение пилюли опасно,
И смерть всегда любит несчастных,
Раз так ты хочешь, пусть земля тебе будет пухом.
И пристукил Харуно к очистке следующим утром.
На своем пути к вершине Ханада никого не ставил,
Его безжалостный и хитрый ум так думать его заставил.
Он Харуно во второй ряд бойцов смертельного отряда поставил.
А сам принялся ждать и воинов отряда на подвиги, их скорую смерть ожидая, наставил.
Свою монетку в это дело его дед вставил:
“Кто сильный духом, каверзы не устраивает.”
“И так ли я тебя учил вести дела? Ты всех на смерть заставил.”
В ответ Ханада сказал ему:
“Что так сурово говоришь ты, почему?”
“Ведь если меня примут в клан Огня,
Вы голодать не будете и дня.”
“но прежде нужно проклятие с пилюли снять.”
“Для этого несколько жизней придется кому-нибудь отдать.”
“Не велика цена, кому-то во благо клана пострадать!”
“Не так ли было и прежде, позвольте знать?”
И ход очищения пилюли стал начинать.
В начале не было проблем,
Но после, спустя всего два дня,
Те люди, что были рядом с пилюлей, стали плохо чувствовать себя.
И дольше находиться рядом им было нельзя.
Но в целях реализации и безопасности,
Ханада не поведал никому это неясность,
Что впредь пилюля может представлять опасность.
На это мог закрыть глаза и смотреть Ханада сквозь пальцы.
Все для его силы, все для его же блага.
Готов в лице Харуно нажить он себе врага.
Но он еще не подозревал,
Перед каким хищником на самом деле он предстал.
Таков уж был Ханада,
Он не считался потери, думал - так оно и надо.
Никто потери не считал, никто о вреде пилюли этой не знал.
Никто воскликнуть не смел и мятежа не поднял,
Кого из близких смерть в свои объятья обняла,
Лишь Чоу все это поняла.
Она тайком об этом Харуно сказала.
Но он ответил ей: что он все это знает.
Что язык глаголет, а сердце понимает.
И что он план коварный затевает.
А Ханада всячески мешал Харуно, порицал.
Еды лишал, унижал, на него клеветал.
В объятья смерти его бросал.
И в клан Огня попаст желал,
Ведь третьесортный Кагэширо клан был клана Огня вассал.
По испытаниям вступительным клан Огня челонов клана Кагэширо брал.
И скоро бы момент этот настал.
Ханада Харуно в расчет не брал.
Он заурядным слабаком его считал.
Нитко надежды на него не питал.
Но никто превратностей судьбы не знал.
Харуно намазался мазью от защиты от миазмов пилюли и стал перегонять очистительную воду для этой пилюли, которая фонтаном лилась на нее. Рядом с ним закалшлялся еще один практик. Другой упал и стал биться в конвульсиях.
“Увести его!” - Закричал смотритель за пилюлей. - “Полумертвого практика оттащили и унесли куда-то прочь, - еще один балл в копилку умерших на этом очищении пилюли.”
Харуно пытался не дышать и контролировать свое тело, чтобы минимизировать последствия пилюли. С его слабым телом, если бы не его мазь, то он умер бы одним из первых. А Ханада всячески мешал мирной и спокойной, хоть и голодной, жизни Харуно и его сестре. Ханада недолюбливал Харуно и считал его слабаком с разрушенными меридианами. Он загонял его на его работе и, честно говоря, не сожалел бы и только бы радовался, если бы он умер. Это был наглядный пример того, как сильный пожирает слабого.
“На этом все, дорогие друзья.
Еще увидел бы вас я,
Но время поджимает,
И пилюля уже готова быть начинает.
Я бы сказал что-то еще,
Но время на исходе вообще.
До встречи.” - Сказал Ханада.
Он оставил эту пилюлю дозревать здесь, а завтра бы забрал ее.
“Завтра я заберу пилюлю и прорвусь на 5 слой обращения Юань Ци Неба и Земли. Я создам свою первую сферу и стану непобедимым в клане. Никто не посмеет стоять у меня на пути, и тогда я стану учеником элитного клана Огня.”
“Никто не смеет стоять на пути.
И сколько правды не ищи,
Здесь одна правда - это я.
И все здесь только для меня,
Я - великий наследник Кагэшима клана,
Как упала с небес блаженства мана, -
Бог подарил эту чудесную пилюлю.
И хоть я хвастать не люблю,
Но для себя я все-таки спою:
Ты лучший под этим небом.
И ты сорвешь свою звезду из неба тлена.
Ты будешь нежно ее беречь,
Пока не прославишься в мире этом.” -
И Ханада закончил свою напыщенную речь.
Ханада был заядлым нарциссом. Он любил себя больше других на этом свете. Он не ожидал какого-то подвоха со стороны Харуно, но Харуно не оставил бы просто так его браваду и все обиды, что причинил ему Ханада. Он не имел силы сделать этого, но он придумал другой план. Если уж он не может победить Ханаду, то это сделают другие на вступительных соревнованиях клана Огня.
Поздным вечером, Харуно ушел из дома, попрощавшись с Чоу Чжансюань.
“Я скоро вернусь, моя милая Чжансюань.
У меня есть подарок для Ханады, - коварный план.”
Чоу с опаской на Харуно посмотрела,
Но в душе надежду на лучший исход она грела.
И все надеялось, что все пройдет.
Зачем же ее сердце беспокойно в груди бьет?
“До скорова, Харуно. Надеюсь ты знаешь, что творишь.
Как ты уверенно сейчас со мной говоришь,
Так и получится у тебя все, надеюсь ты узришь,
Что правда, а что ложь, Ханада - это вранье лишь,
Ведет себя словно напыщенная мышь,
По виду добрый, но в душе убил людей он много тыщ.
И голодом морит нас по своей вине, -
Бывать худому миру, не было б войне.”
Харуно заверил ее, что все в порядке, и ушел. Он приготовил Ханаде особый подарок, он не был хорошим алхимиком, но его навыков хватило на то, чтобы изготовить подделюную пилюлю, которая повышала бы уровень практика на один уровень, но на деле не давала бы никакого результата и эффекта. Он втайне пробрался в место, где охранялась пилюля Ханады, взял ее и подменил ее на другую, поддельную, а себе забрал ту и сразу же проглотил ее. Он ловко прошмыгнул мимо охранников и ушел к себе домой в обветшалую палатку, там он увидел спящую Чоу и сел со скрещенными ногами медитировать и поглощать Юань Ци из пилюли. В эту же ночь он прорвался к 3 уровню обращения Юань Ци Неба и Земли, а потом сразу же прорвался к 4 уровню. На этом уровне он мог уже использовать Танец Смерти Пылающего Лотоса и преобразовывать свой меч на вторую стадию, где его меч превращался бы в огненный демонический меч, с острыми шипами и неровным косым лезвием. В наличии у него был лишь один поношенный старый железный меч, который он нашел когда-то в лесу, но и этого хватило бы, чтобы показать всю его мощь. Стоит отметить, что уровень Первой Сферы(1) был лишь началом пути всех практиков мира и считался слабейшим, поэтому, с его прошлым уровнем силы Святого, Харуно не было чем грдиться. Но он все равно был рад. Через день начинались отборочные соревнования, и Харуно поспешил к повозке с людьми, которые отчаливали в клан Огня. Никто не звал его и не считал его достойным принять в сорвенованиях участия, поэтому он правдой или неправдой, но смог добиться разрешения принять участия в соревнованиях. Все взяли его в качестве шута, чтобы посмеяться над его провалом, все надежды возлагали на Ханаду, который ехал в отдельной повозке. Всего повозок было 4, и Харуно дали повозку вместе со скотом - подношением клану Огня. Ему дали самые худшие условия для путешествия в клан, но Харуно терпел все это, ситуснув зубы. На соревнованиях он покажет, кто чего стоит, - и докажет всему его клану и клану Огню, что нельзя с ним просто так шутить гнусные шутки и остаться безнаказанным. Все-таки существовала такая вещь, как карма. И он хотел наглядно продемонстрировать ее на примере своего сражения с Ханадой в турнире.
Перед уходом его окликнула Чоу Чжансюань.
“Будь осторожен, береги себя.
И помни, - я твоя семья.
Не знаю, ждет победа ли тебя.
Но я, всегда буду болеть всей душой.
Ты, мой маленький Харуно, вырос такой большой.
Ждут ли тебя победы, или поражения - не имеет значения.
В моем сердце ты уже победил, без преувеличения.
Но остерегайся ты Ханаду.
Он Бог лжи и мести, и любит неправду.
Он коварен и жесток,
Твоя жизнь перед ним - ничто, как колыхающийся огонек.
Он изобъет тебя и бросит в тюрьму, словно листок.
И одержать победу в соревнованиях, дело трудное.
Уж больно большой у них людей приток.
Не ожесточай свое сердце оскорблениями сделав его грубое,
Не обращай внимания на оскорбления,
И помни, - я всегда с тобой. Каждое мгновение.
Не прогибайся и не бери чужое тяжелое бремя,
И все вернет на круги своя время.
Быть может, тебе повезет, а если нет - не плачь.
Ведь поражение - не твой палачь.
А твой враг ты сам, твой главный враг.
Пред ним всегда ты словно наг.
Крепись ты духом и старайся,
И, даже проиграв, ты не сдавайся.
Когда-нибудь пробъешься ты к вершине.
Тогда, надеюсь, меня ты не отринешь.
Ты вспомнишь о твоей любящей сестре, обо мне.
И воздашь ты по делом врагам и друзьям втуне.
Ступай, и не оглядывайся ты назад.
Со щитом ты возвращайся или на щите.
Но помни ты всегда обо мне.
Отец твой был бы тобой очень рад…”
Харуно обнял Чоу и попрощался,
С дурными мыслями о предстоящем бое распрощался,
Залез в повозку, и под насмешками не растерялся.
Ох как же в этой новой жизни он намаялся.
Повозка отошла, и повезла его вперед.
И стал дождь капать, как из ведра льет.
Харуно пообещал себе, что победит.
Врагов на милю он опередит.
И оправдает свое имя.
Но на это нужно ему было время.
И только Харуно не сомневался в себе и в свою победу верил.
Победить этого выскочку Ханаду он заверил.
Тем более, сейчас они равны по силам.
И, следуя его боевому опыту из прошлой жизни, победа была не за горами.
И знал он, не предаст его клан его огню и вилам.
Ведь в этом мире все решала сила.
Не знатный род, не статус, не поощрение благами.
Не утарание носов богатым временами.
Нет, только большая необузданная сила.
И это его специальностью и было.
Был он Танцором Меча,
Не злым, но когда надо он мог повергнуть врагов, крича:
Что это его право как сильного,
Не оставляя врагам на удовлетворение потех и пузыря мыльного.
Такой силой он раньше обладал,
Но в обычного парня он превратился, -
И кем он стал?
Но под этой милой маской зверь в нем затаился.
И луч надежды к вершине взвился.
***
Харуно вышел на первое испытание и быстро выиграл его. Он показал себя достойным соперником, хоть и не раскрыл полностью силу. Следующим оппонентом для Харуны был Ханада. Все люди из клана Кагэшима были за Ханаду и ни на йоту не поддерживали Харуно. Никто не верил в победу этого человека и искалеченными меридианами. И вот настал решающий бой.
“Давай, Ханада, покажи этому ничтожеству!” - Кирчали люди из клана Кагэшима.
Харуно вышел на сцену. Ханада тоже вышел на сцену и со своей стороны надменно смерил Харуно надменным взглядом и улыбнулся.
“Я убью тебя, Харуно! Лучше сдайся сразу и так, может быть, я разрешу тебе вернуться в мой клан.”
Харуно равнодушно слушал его слова.
“А что, если откажусь?”
Ханада разозлился.
“Вот идиот, не понимаешь, когда нужно быть смиренным и послушным, а когда дерзить. Ты кусаешь руку, которая тебя кормит! Я выбью из тебя всю спесь!”
Харуно ухмыльнулся.
“Это мы еще посмотрим, кто что из кого выбъет.”
От таких наглых слов все из клана Кагэшима были в шоке. Обычно Харуно был ниже травы тише воды, но сейчас так глупо дерзил в лицо своему соклановцу выше по старшинству. Но вдруг Харуно что-то почувствовал. Неуловимо знакомую ауру, Ци которой просачивалась в этот мир. Это била аура его разбитого меча в последней схватке! Он вытянул руку и прызвал свой меч из прошлого мира, который остался там.
“Иди сюда, Эскалибур!” - Харуно необычайно обрадовался. Стоит отметить, что его меч был уникальным и ковался одними из лучших кузнецов его прошлого мира. Он был легким и острым и прочным. Он был ему как родной и носил звание Эскалибур лишь формально, потому что мог превращаться в настоящий Эскалибур на короткое время в 3 минуты. Но и этого времени хватало, чтобы одержать победу на противником. Но сейчас Харуно мог использовать только его вторую форму преобразования меча, преобразования в Огненный Шипастый Демонический Меч, либо в Фиолетовый Молниеносный Шипастый Меч фиолетовая вспышка.
Меч в его прошлом мире лежал в грязи, его осколки торчали из-под земли. Неподалеку лежал труп самого Харуно, уже подгнивший и без головы и без внутренностей, которые слъел Гуль. Осколки задрожали и взлетели вверх вместе с мечем в воздух и соединились вместе в заново собранный как из кусочков разбитой вазы меч. По его лезвию еще были видны трещины, но он был цельным. Он взметнулся ввоздух и полетел куда-то в небо. В нем еще осталась Святая Ци, в полете он трансформировался всего на несколько минут в свою совершенную ультимативную форму - Эскалибур, разрезал пространство и попал в новый мир на арену боев мижду практиками в отборочных испытаниях клана Огня. Меч, падая с нибо, пронзил облага, образовав большой круг свободного пространсва без тумана облаков, и, как божественное и сильнейшее оружие этого мира, врезался на арену. Арена пошла гигантскими трещинами, куски каменной породы разлетелись по сторонам, забросав собой зрителей с трибун и судей. Харуно еле еле смог избежать попадания каменной породы, Ханаде повезло меньше и его придавило огромным булыжником. Он с трудом поднял его и бросил в сторону, сам уже повредив свое тело этим камнем и немного капала кровь. Все в глубочайшем шоке уставились на это зрелище. Все подумали, что какой-то божественный практик спустился с небес, чтобы принять участие в соревнованиях.
“Кто здесь? Покажи себя немедленно!” - Выступил вперед старейшина клана Огня, по совместительству второй из четырех судей в отборочных испытаниях.
“Здесь никого нет.” - Эхом тихо разнесся по сыене голос Харуно. - “Это мой меч. Я по тебе очень скучал.”
Харуно подошел шипастому алмазному мечу, как будто проросшему из одного алмаза с места гарды, и как по маслу вытащил его из земли. Такой колоссальной силой он обладал в своей прошлой жизни. Он отбросил старый меч за ненадобностью в сторону и принял свой новый меч.
“Не подходи к мечу ни на шаг! Это может быть опасно!” - Закричал другой старейшина, первый судья.
“Да ну? Это мой меч и что хочу, то с ним и делаю.” - Но не очень громкий голос Харуно мало кто слушал.
“Хорошо, если все в порядке, можете продолжать бой.” - Сказал третий судья.
Ханада со страхом посмотрел на это божество с мечем в руках - Харуно. Он совсем не выглядел шестнадцатилетнем слабаком, наборот, сейчас он в глазах многих выглядел как какое-то божество из потустороннего мира. Мленькое тело Харуно вместе с огромным алмазным мечем Эскалибур с глазом на гарде по середине очень контрастировало друг с другом, но только владелец меча Харуно мог так спокойно, нежно и любаще, так умело держать принадлежащий ему меч. Эскалибур всегда слушался его команд и мог как молот Тора прилететь к нему хоть из другой части планеты в его руки.
“Так ты не умер?” - В удивлении спросил глаз Эскалибура на его гарде в сознании Харуно. - “В этом своем новом теле ты действительно выглядишь жалким, Харуно.” - Меч засмеялся пронзительным смехом.
“Не дождешься еще, чтобы я умер от руки какого-то отброса из прошлого мира, который превратился в гуля.” - Харуно улыбнулся.
“Тогда мы с тобой еще пройдем.”
“Ты думаешь, что если у тебя есть другой меч, то ты так высокомерно можешь относиться ко мне?” - Выпалил Ханада. - “Ты еще об этом пожалеешь!”
Ханада разбежался и замахнулся своим обычным мечем на Харуно. Харуно глумливо усмехнулся и ударил Эскалибуром по его мечу. Меч Ханады разломался в труху, а острие Эскалибура задел его грудь и оставил глубокою кровавую полосу на его груди.
“Ты! Как ты посмел!” - Закричал Ханада. Он уже начал бояться этого нового Харуно. - “Сдайся по-хорошему и тогда, может, я помилую тебя и твою систру!”
“Да ну? А я думаю нет.”
Харуно бросил меч высоко в небо, пнул ногой Ханаду, тот отлетел на землю и больно ударился об землю, Харуно детально просчитал траекторию полета меча, чтобы пнуть Ханаду в нужное место, испльзуя его богатый опыт сражений в прошлом мире, меч приземлился прямо на Ханаду и отрезал ему кисть руки. Кровь фонтаном стала бить из руки и Ханада прозительно закричал. Меч деактивировался и снова превратился в обычный отличный меч Ханады, а не Эскалибур, Харуно подошел как Бог смерти к Ханаде, который со страхом стал отползать от него подальше, и вытащил свой меч из отрубленного запястья Ханады. Это было только начало прилюдного суда над тем, кто так долго издевался над ним, Харуно, и его семьей, его сестрой, лишал его еды и денег, не давал нормально жить, издевался над ним, даже иногда избивал. Все это давало огромную мотивацию расправиться над Ханадой, тем более, правила соревнования это позволяли.
“Как там говорится? У кулаков нет глаз. Так что не вини меня за то, что ты пострадаешь еще больше.” - Сказал Харуно подошел к Ханаде. Он поднял его над головой за шею, а другой рукой сломал ему левую руку.
“Это за то, что морил нас голодом в своем клане и не давал нам нормальной жизни!” - Рука Ханады крустнула и он пронзительно закричал. Ханада бросил его на землю, а ногой надавил на его ногу и раздробил ее кость.
“Это за то, что послал меня на смерть на очищение пилюли и других людей из моего клана.”
Он подошел к другой ноге и придавил ее к земле и раздробил другую ногу.
“А это за твое высокомерие. За то, что ты оставил бы людей своего клана голодать и умирать с голоду, когда попал бы в клан Огня. Я точно знаю тебя, Ханада, так что не надо врать мне.”
Харуно знял натуру таких людей, как Ханада. Он был таким человеком, что вздавал добром за добро, и злом за зло.
Вторая нога Ханады раздробилась и он потерял сознание от боли. Харуно взял свой меч, убрал в ножны и посмотрел на судейскую трибуну, которая в шоке смотрела на этот садизм и пример жестокости.
“Я выиграл, теперь вы довольны?” - Сказал Харуно.
“Остановить бой!” - Закричал третий старейшина.
“Как тебя зовут, молодой человек?” - Спросил его второй судья.
“Харуно.”
“Из какого ты клана?” - Второй судья.
“Кагэшима.”
Сатрейшины с пониманием переговаривались между собой. Один старейшина встал со своего места, оглядел трибуны, потом бессознательное тело Ханады, а потом посмотрел на Харуно.
“Этот меч… что это за божественное оружие? Но потом он прератился в обычное. Кто твой учитель? Что за великий человек твой мастер, обучавший тебя?”
“У меня нет учителя. Я сам научился этому. А это не божественное оружие, это моя уникальная техника.”
Старейшины внимательно его слушали.
“Раз так, тогда нам больше нет смысла говорить. И в испытаниях нет смысла. Такой человек, как ты, станет новой восходящей звездой нашего клана. Ты принят в клан Огня!”
С трибун поднялся шум. Все ликовали и говорили слова похвалы Харуно, но он не обращал внимания на них слова. В его ушах стояли слова старейшины, что он принят в клан. Но этот клан Огня был лишь среднем кланом, он не подходил его стандартам и не мог сравниться с кланом, где он вырос, в его плошлой жизни. Но, тем не менее, это было удовлетворительно. После этого он прошел к местам, где находились ученики клана Кагэшима и которые сыпали его оскорблениями. Теперь никто не смел сказать и дурного слова в его адрес.
Он повернулся к требунам, самым маленьким и грязным, клана Кагэшима, и стал громогласно говорить в сторону его родного клана.
“Никто не верил ни в меня, ни в мой успех.
Кто кричал что я отброс и меньше всех?
Кто поднимал меня нв смех?
Теперь я показал всем вам, чего на самом деле стою.
А вы, лицемеры и лжецы,
Так ешьте свою маленькую горькую долю.
Отцы лжецов, предателей отцы.
На самао деле волки, а нарядились в овцы.
Так кто на смерть, на очищение якобы безопасного лекарства, меня послал?
Кто больше всех мне зла желал?
Никто теперь уже не соврет,
Ведь я то знаю наперед,
Что дух во мне так просто не умрет.
И кто больше всех теперь орет,
Что я отброс и выскочка Харуно?
Ведь так вы меня называли, верно?
Вы меня оставили и мою сестру без одной крохи,
Вы думали, насколько поступки ваши плохи?
Вы за собой не замечали и греха.
Когда людей оббирали, оставив без гроша.
Пока сами носили горностай и лисьи меха.
И плотно ужинали, дали же вы маха.
Теперь, всю силу показав, я не оставлю от вас даже праха.
Я долго свою роль терпел,
Настало время, час же мой пропел.
Я каждый день, недоедая,
Смотря на ваш изысканный разборчивый вкус,
В душе от голода стеная,
Просил вас дать хоть раз укус.
Но вы, все это понимая,
Из жестокости не дали сделать это и моей отощавшей сестре,
Мотая мне на ус,
Что каждому положено по мере.
На вас посмотришь - нет больше вас никого в мире.
А сами негодяи, трусы.
Какое сердце, так поступки ваши гнусны.
Кто лишь недавно, хотел любви с моей бедной сестрой?
Кто временами себе любовные утехи за еду устраивал порой?
И кто стоял за эти грехи горой?
Весь ваш клан, Кагэшима, нет ниже и подлее его на свете.
Какое начальство клана, такие же и ваши дети.
И яблоня от яблони, как свой свет дерево на яблоки бросая,
Не дали вы поесть одной оголодавшей девушке,
Она была одна, босая.
Сами же рис утаивали огромном мешке.
Что вы за люди? Звери!
И каждому дано по вере.
Вы верили в лжеца,
На котором маска лицемерия на пол лицы.
Лжеца, подонка, подлеца.
Когда прогнали молодца(Харуно),
Который хотел вытащить ваш клан из грязи,
Вы расправы искали для мальца,
За помощью молились к праотцам.
И вылечился от токсинов пилюли только с помощью мази.
И если б не она, то видит Бог,
Стоять пред вами я б уже не смог.
А лежал бы трупом я в земле.
Тогда не слушали вы меня,
Так же сейчас внемлите мне.
И не хочу учить вас жизни я,
Она уже вас всему научила:
Как воровать у народа,
Подавляя его силой.
Жестокость над народом и людьми,
И в Ад ведет эта дорога.
У вдов и детей отнимать еду, доведенных до порога.
А высшему эшелону власти льстить, эаискивать, не трогать.
Я из клана убегу, и будет лучше, где б я не был.
Все это вы, и если вам так надо,
По видимому, вам не нужно сердце, его у вас нету.
Сбежать бы мне от вас: карету мне, карету!
Пока вы будете идти порочной дорогой Ада.
У такого клана будущего нет,
И понял я это, в свои малые пятнадцать лет,
И понял я, кто вы, не стукнуло мне тридцать лет.
Вы для сестры моей пожалели гнилых котлет, а для собаки нет.
Вы людей в жертву приносили для сомнительных Вед.
И не сыскать вам без Ханады теперь на ваши головы бед.
Теперь остался в клане лишь старейшина, Ханады дед.
Узнав все это, он вас вырвет, не снимая кед.
Пакеда.” - Харуно махнул рукой,
И потащился вдаль долой.
Он оставил весь клан Кагэшима на трибунах в гробовом молчании. Все другие собравшиеся кланы с отвращением поглядывали в сторону клана Кагэшима. Клан Кагэшима никогда не падал настолько низко, он не только потерял наследника титула главы клана Ханаду, не только не заметил Харуно - затаившегося дракона и крадущегося тигра, но и был опозорен словами Харуно на весь стадион перед многотысячной публикой и другими кланами.
И каждый из клана Кагэшима затаил обиду на него,
Но их пугало и останавливало лишь одно:
Ни у кого не было силы перечить ему.
И все следовали правилу негласному:
Кто был сильнее, тот и прав.
А кто слабее, тот их раб.
***
После всего всех отпустили в свой же клан.
А у Харуно был коварный план.
Он хотел опустить на Кагэшиму длать.
Хотел он делом всех обидчиков проучить.
Он не был уже словно робкая лань.
За то, что соклановцы хотели когда-то его избить.
Ведь кто можеть теперь его в суровости к ним винить?
Ни у кого нет права,
Такого уж он был нрава.
За зло платил он злом, а за добро добром.
В поездке домой пил он как князь жгучий ром.
Теперь решил установить он в клане порядок норм.
Не будет преуменьшением сказать,
Теперь на весь клан Кагэшиму упала его власть.
Весь клан будет ему повиноваться.
И не придется больше ему за пропитание драться.
Пытаться, повиноваться, унижаться.
Чтобы кусок хлеба из пасти льва отнять,
И поединку с голодной смертью каждый день отдаваться.
Хотел он то, что принадлежит ему, в свои руки взять.
Основы кланов он понять.
И деловито им управлять.
Кто может власти не желать?
На пути к единоличному кланом правлению,
Дед Ханады мог не дать на это позволения,
И был он слоя 5 развития,
На это Харуно был одного лишь мнения,
Что готов он был деда усмирить его,
Готов был власть эту на себя взять,
А деду слова не давать.
С его опытом жизни прошлой,
Он мог свои силы правильно с врагом соизмерять.
И нрава и решимости дотошной,
Он начал все просчитывать.
Не мог он допустить ошибки оплошной,
Позволить деду клан отнять.
Харуно обладал техникой мощной,
И называлась она - преобразование меча,
И вместе с его Тенцем Смерти,
И это была его фича,
Во исполнение его желаний мести,
Мог показать поистине пугающую мощь.
Мог вызывать земли он дрожь.
Мог не вытаскивать свой нож,
Бежать по лезвию ножа,
И побеждать врагов, особо не спеша.
Через три дня добрались в клан.
И Харуно стал осуществлять свой план.
Все Ханады с триумфом победы ожидали,
Но многие на этом прогадали.
Все стали Ханаде по приезду льстить.
Просить, юлить, дать есть и пить.
Но слова им сказать не дали,
Как пронеслась шокирующая весть на дальние же дали.
Ханада с позором проиграл,
Победу Харуно забрал.
Кто-то с благоговением сказал:
“Его, поди, сам Бог избрал?”
Сказал пред этим еще не зная новостей,
Кто льстил Ханаде всех первей.
“Эй ты, молокосос, кто тебе так смотреть на нас право дал?” -
Кто-то Харуно вдруг узнал.
Тут вышел Харуно в первых рядах.
Держа в руках Ханады прах.
“Или ты хочешь, чтобы я тебе в нос дал?”
Харуно с усмешкой на него посмотрел.
“А ты, поди, уж очень смел.
Раз говорить так со мной посмел.
И куда вас только Ханада вел.
Вы под ногами не узрите пол.”
“Ах ты ублюдок, какой дерзкий,
И нрав весь твой, и вед твой мерзкий!” -
Сказал кто издевался больше всех.
Считал, что слабого умалять не грех.
Тут поднялся на всю толпу Харуно смех.
Стоял он будто был выше всех.
“Какую ерунду ты сплел.”
Тут из повозки вышли те, кто видел Харуно бой.
“Давайте зарежем мы скота.
Не видели такого боя Ханады с Харуно мы никогда.”
Тут стал дед Ханады злой.
И вышел вперед Ханады дед.
И стал нести свой дерзкий бред.
“Что стало с моим внуком, Ханадой?”
“Ой дед, пожалуйста, не надо.” -
Сказал Харуно наперед.
“Что говорит твое сердце, уж оно не врет?
Не понял еще только идиот.
Умер Ханада, и каждый пусть умрет,
Кто хочет умереть, тот выйдет пусть вперед.
А кто не хочет, пусть теперь за мной идет.
Теперь глава я, ваш начальник.
(Закрыл бы дед ты свой еб*льник)
Теперь я царь, и Бог, и князь.
Возьмите хвороста вы вязь.
Почтите память вы погибших,
И пусть не будет у нас лишних.
Кто голодом морит людей.
И различает в них зверей.
Не различает ни врагов, и ни друзей.
Тот выйдет пусть вперед первей.
Те к погибшим присоединятся.
И доброта с жестокостью теперь будет различаться.
Тот кто добрей, останется пусть жив.
Пусть платье с доброй тканью будет в людях пошив.
А ткань не нужную нам надо вынесть.
И головы тому не снесть.
А все-таки, какая прелесть:
Мы будем поощрять и доброту, и смелость.
Платить за это буду сторицей.
Пусть клан взрастит благих детей.
А не волков в шкуре овечьей.
Настырных тварей,
Порицающих увечных.
Отправим мы ногой в печь их.
Кто не послушает меня,
Не будет в клане жить и дня.
И не останется при мне в живых.” -
Харуно закончил свою речь.
И бросил прах Ханады в деда,
Чтоб протесты его пресечь.
Случилась с дедом тем беда.
Предчувствовал недоброе он, как всегда.
Но наглости такой от младшего поколения не видел никогда.
“Как ты осмелился, посмел сказать такое?
Как ты посмел Ханады осквернить тело?
(Дерьмо такое)
Да, ты действительно ступаешь, не смотря под ноги, на тропу смерти смело.
И тысячи смертей тебе будет мало!
Я выпорю тебя, запру в сарай.
Не ожидай ты после смерти Рай.
Ты будешь о смерти меня молить,
Потом твой труп в сарае будет гнить.
И я скормлю твой труп собакам,
Я настигну тебя, нагну, поставлю раком.
Ты станешь всего клана врагом.
И буду, голодающего, манить заветным пирогом.
Чтоб ты помучился, ублюдок!
Ты кровью кашлять будешь в платок.
Я проведу сквозь тебя ток.
А прах развею на Восток.”
От такой речи Харуно рассмеялся. Ему было действительно весело. Такая злость в словах старика, такие вульгарные слова больше смешили его, чем пугали.
“А силенок-то хватит?”
Харуно достал меч из ножен и приготовился к бою.
“Ты поплатишься за свои слова!”
Старик с седыми волосами, клиновидной бородкой и бровями, доходящими и спускающиеся ему до плеч, голым кулаком атаковал Харуно. Харуно остановил мечем его кулак и они затсыли в этом положении, буравя друг друга ненавидящим взглядом. Вышла ситуация, в которой победителем мог оказаться тот, кто был сильнее. Харуно попятился на два шага. Его 4 слоя культивации явно было не достаточно. Он полоснул мечем вниз, отведя удар кулака вниз, отступил на один шаг, чтобы сделать один точный удар в горло сопернику. Дед увернулся в сторону и меч Харуно попал ему в плечо. Харуно вытащил меч из плоти старика и опустил его вниз, кровь с меча капала на зеленую траву земли, старик прикрыл рану ладонью и посмотрел искоса на Харуно.
“Ну что, продолжим, или ты отдашь милостиво всю власть над кланом мне, как достойному члену младшего поколения? Знаешь, надо уступать новичкам дорогу вперед, тем более, тебе пора на пенсию!”
Старик усмехнулся. Вокруг него закружилась кроваво-красная Юань Ци Неба и Земли.
“Я сказал, ты пожалеешь об том, что сделал с моим внуком Ханадой…” - Аура старика взметнулась до Небес. Произошел огромный всплеск кроваво-красной энергии вокруг старика. Посторонние были сметены поривами ветра и Ци старика и некоторые упали на землю. Это был всего лишь 5 слой обращения Ци Неба и Земли, но он показывал силу, равную одной сфере первого слоя Юань Ци Неба и Земли. Старик замахнулся кулаком и побежал к Харуно. - “Своей смертью!” - Он ударил Харуно.
Харуно еле сдерживал его удары. Они обдали поистине внушительной силой, но этого было недостаточно, чтобы сломить волю Харуно, который обладал опытом кровавых боев своей прошлой жизни. Стоит отметить, что Харуно не всегда выпадал счастливый жребий - иногда противники оказывались гораздо сильнее его. Но благодаря его упорству, гибкости, адаптивности и умениям он побеждал и таких серьезных противников.
“Эскалибур, дай мне силы!” - Харуно встал в момент передишки между протинвиками и тяжело дышал. На кулапах старика уже виднелись красные полосы, оставленные от меча. Хоть его кулаки и тело было стальным, потому что он культивировал особую технику, удары Харуно были очень острыми и точными. Удары попадали в жизненно важные органы и места, куда раньше уже попадали, чтобы усилить эффект пронзания оружием. Но на просьбу Харуно меч ничего ен ответил. Он просто не мог пробудиться, силы Харуно было недостаточно.
“Кали? Кал-и-и? Либур… Эскалибур!” - Харуно питал хоть каплю надежды, что у него получиться призвать легендарный меч, но его попытки были безответные.
“Кого это ты там зовешь? Здесь только я с тобой! Или ты надеешься, что с неба спустится практик и вдруг спасет тебя от неминуемой смерти? Не смеши меня! Хахаха…” - Старик засмеялся.
Силы действительно были неравные и Харуно пригрывал бой, когда с неба стал спускаться практик в оранжевой огненной мантии с нашивками и одним красным рукавом, с длинными седыми волосами на голове и небольшим шрамом над бровью. Он с гневом посмотрел на старика, который почти победил Харуно, и на самого Харуно, но добрым и радушным взглядом с улыбкой. Практики третьей сферы культивации могли летать, так как их понимание законов природы находилось на том уровне, что подчиняло эти законы природы себе.
“Никто не смеет издеваться над учеником клана Огня! Это табу! Даже если это человек одного с ним клана и младшего поколения. Поэтому посему повелеваю тебе, старик, убраться из этого места и покинуть клан Кагэшима немедленно. Иначе мне придется применить силу и…” - Он отряхнул пыль. - “Быть может, ты даже умрешь. Не быть может, а скорее всего и умрешь здесь. Своей гнусной и жалкой смертью. Да. Я это хотел сказать.”
“С неба действительно спустился практик и спас меня от неминуемой смерти? Я везуч!” - Подумал Харуно, но уже был готов применить вторую стадию своего Танца Меча, где он бы преобразовал меч в Фиолетовый Шипасный Меч фиолетовая вспышка.
Старик из клана Кагэшима со злостью, но с долей страха, уставился на небесного практика.
“Тск, я отказываюсь так просто уходить. Этот клан Кагэшима был основан еще 400 лет назад моем прадедушкой. Я управлял им, когда этого выродка Харуно не было еще в живых. И принял этого мальца в клан, потому что его отец как-то спас мою жену и попросил приглядывать за Харуно после его смерти. Но кто бы знал, что этот молокосос будет так неблагодарен ко мне!”
Харуно, слушая это, сжал кулаки, но ему нечего было ответить в ответ.
“Я верю, что вы будете великодушны и соизволите мне остаться в клане.” - Сказал старик, сделав слезливое жалостливое лицо, как будто он прошел войну и с ним несправедливо обращались.
Практик в костюме школы Огня немного подумал, почесав подбородок, после чего посмотрел на Харуно.
“В этом есть доля истины. Как насчет того, чтобы решало будущее поколение клана Огня? Я говорю о Харуно. Давайте спросим у него.”
Харуно указал без доли сомнения на Великие Пустоши, где обитало Множестов Магических Зверей, и прознес: “Проваливай.”
У старика дернулось веко.
“Что? Может я ослышался? Так ли должно говорить младшее поколение со старшим?”
“Уходи, проваливай, убирайся, оставь нас, пошел вон, вали, отчаливай, покинь нас…” - Он пытался подобрать еще синонимы, но, в конце концов, Харуно не был писателем или поэтом, поэтому не знал много синонимов, а был обычным танцором. - “Что еще не понятного я сказал?”
Старик посмотрел с последней надеждой на небесного практика в огненных одеждах.
“Есть ли кто против?” - Не поднялось ни одной руки. В конце концов, все ясно понимали, что если бы не длань деда Ханады и самого Ханады, то они бы не так сильно голодали и, может быть, жили бы лучше. По крайней мере им все это надоело и они надеялись на что-то лучшее.
“Никого.” - Ответил Харуно.
Небесный практик махнул рукой и деда Ханады унесло ветром, он полетел прочь и скрылся за лесом и попал в Пустош Магических Зверей.
“Я пришел не за тем, чтобы помочь тебе. Но за тем, чтобы сообщить тебе, как одному из лучше всего показавших себя учеников на соревновании клана Огня. Ты должен завтра немедленно прибыть в клан Огня. После этого вас повезут на Гору Грозы и Молнии для прохождения дальнейшего обучения.”
“Можно спросить, могу ли я с собой взять одного человека, - мою сестру, в клан Огня. Там ей будет безопаснее чем здесь.”
“Да, ты можешь взять с собой кого-то, но только одного человека. На этом все. Увидимся завтра.”
Практик взмыл в воздух и с порывами ветра, равивающими его легкие оранжевые одежды, улетел на небо вдаль.
Харуно нашел свою сестру в шалаше, кроящую доспехи, обнял ее и сказал ей нежно.
“Я вернулся. И завтра мы отправляемся в клан Огня. Ты больше не будешь голодать и дня. Я победил.”
На глазах Чжансюань навернулись слезы. Она не могла поверить, что это правда.
“Правда ли это?” - Подумала Чоу. Ее маленьких Харуно не только вернулся живым, но и принес с собой победу. На следующее утро они сели в повозку и отправились в клан Огня.
***
Когда ехали в клан Огня,
Случился казус того дня.
Им странная компания из двух человек дорогу преградила.
Их взором умоляющим наградила.
И подвезти до клана Огня их попросила.
Но странно было то,
Что был второй не человек.
И не послушала компания Харуно мнения своего,
Что был второй не человек.
И сказать было бы не грех.
И удивляло их одно:
Второй был явно не человек.
А это демон самый настоящий был,
Бил преисполнен доблести и сил.
“Что здесь забыл проклятый демон?”
Сказал Харуно, придерживая ножны, меч.
Не был похож на демона. “Это ли человек, это ли демон?” - Сказал он.
И Юань Ци по мышцам его стала течь.
И первый начал свою речь:
“Кто здесь демон, кто человек.
Еще бы надо разобраться.
Он дал мне послушания обед.
И не навредит мне и во век.
Ведь человек может быть волком, а волк нет.”
“Твоя правда, но доказательств нет.”
“Не слушай его, он несет какой-то бред.
Тогда он враг наш, он из близлежащего клана или сект.”
Лунио любяще поглядил демона-волка, ростом с человек двух.
Сдувал пылинки с него, пух.
“Он, видимо, сошел с ума, раз демон ему друг.” -
Харуно сказал вдруг.
У демона был отличных слух.
И он, со злобной насмешливой улыбкой, на своего друга указал.
“Мне уже каждый так сказал.”
“Я Лунио, а это Эпитемей.
И он не злой, не искуситель змей.
И множества людей добрей.”
“Ты, может умный, но он хитрей.
Не мможет демон добрым быть.
Людей не трогать,
Вместе жить.
И не пойму я как такое может быть, хоть убей.
Он же жестокий и кровожадный зверь.
Не утаишь шило в мешке.
И что творится в Эпитемея и твоей башке.
Хотя бы ты знаешь?
Что ты меня и себя томлением маешь?
И как ты с демоном живешь, ты понимаешь?
Что это не нормально.
И поведение демона такое аномально.
И как еще тебя он не убил?
А у тебя ему ответить хватит сил?”
“Не слушай ты его, он все врет.
Другие так же говорили.
Я тебя не убью, а он умрет.
И остальные мне не верили.
Скажи ты только слово,
Послушая тебя.
И помни, Лунио, что я твоя семья.
И голодом тебя морили.
Все отказались от тебя из-за меня.
Но Небеса тебе меня подарили.
Но я тебя не брошу, как котят.
Все эти жалкие людишки так хотят.
Они и гнусны, и жестоко обошлись с тобой.
Но я есть единственный друг твой.
Не слушай никого, давай, Лунио, убей его.
Убей ради меня. Я твоя семья, надежда.
Я для тебя покров, одежда.
Не слушай этого невежду.”
Демон был весь черный,
Но был красивый и прекрасный.
И что-то особенное в нем есть.
А в глазах запечатлелась месть.
Глаза были косые, красные.
И выглядел он опасным.
Желанием внушал он спутника страстным.
И тон его был мягким, ровным, властным.
Стоял на задних он ногах, как мог.
Бел черно-серый, словно смог.
Когда-то много Лунио помог.
И Харуно не мог взять в толк,
Как человек мог с демоном ужиться.
А демон так правдиво в роль человека вжиться.
Демон на человека был похож,
А взгляд пронзительный, как нож.
Он не хотел слушать от демона ложь.
В своем пути вречал он демонов.
И каждый был убийцей и лжецом, - нрав демонов таков.
И каждый раз сражение было не на жизнь, а на смерть.
Не мог из памяти это стереть.
Ходил по лезвию ножа,
Пути к спасению ища.
И вражду к демонов нося,
У Бога путь к спасению прося.
И ненависть к демонов из каждой схватки вынося.
Победу зубами он деря.
Еще предстояло Харуно пройти по лезвию ножа,
Он щелкнул пальцами, достал меч свой не спеша.
И умереть он был готов.
Он уже как-то умер.
И все поставил на чашу весов,
А все-таки, какой же был номер.
История Эпитемея такова:
Его изгнали из демонов клана.
И был он слабым, унижаем.
Другими демонами порицаем.
Но полюбил он человека сильно.
И был из демонов он изгнан подневольно.
За то, что нельзя демону людей любить.
А надо было бы губить.
Не стал Эпитемей грубить.
“Уж если так, то так тому и быть.”
Спустился демоном с небес.
Он потерял средь демонов свой вес.
И проклят всеми демонами был.
Не смог он успокоить их он пыл.
Скитался по пустым он землям.
Грустил и плакал,
Плакал и алкал.
Быть с человвеком возжелал.
Хотел любимого человека он найти - и нашел.
Итоги своей жизни он подвел.
Куда его злой рок увел?
Как свет и демона, и человека произвел?
Людей смотрел, правды искал.
За то, что человека полюбил.
На что его мать и отец такого родил?
Он на демона был не похож.
Сродни он человеку был схож.
И больше в нем человеческого было, чем в самих людях.
Не демон и не человек, так кем он будет?
И сердцем всем демон страдал.
Как демон мог таким бить? Все существо свое отдал.
И говорили демоны, взирая с Небес на него.
“У него и слезы, и сердце есть!
Да он как человек весь!”
“За что вы ненавидите его?” -
Не разделял Лунио мнения с ними своего.
“Как можно человека полюбить такого?”
Для демонов уж слишком это было ново.
“Он человек и есть!”
Сказал Лунио, вступившись за него.
И стал он быть вместе с Лунио, прижился словно бес.
Отдался в руки человека, полюбя его он здесь.
Всем сердцем демон полюбил.
Хоть человеком и не был.
Предателем, врагом он и демонов, и людей он слыл.
И нету дома у него.
Лишь друг Лунио - пристанище его.
И никого ни разу не убил.
Уж так он Лунио любил,
Что про себя, про свою личность вдруг забыл.
“Как же ты мил. У тебя человеческая душа.
И правда твоя хороша.
Но оставили нас ни у дел и без гроша.
Но истина на нашей стороне и только наша.” -
Лунио сказал.
Его Эпитемей обнял.
“Люблю тебя я, человек.
И буду любить тебя, пройду я сквозь пучину рек.
На что же я тебя обрек.
Теперь один ты, но моя душа от тебя не отойдет.
Я буду слушать лишь тебя.
Отныне мы одна семья.
Лишь ты и я,
И под Луной,
Навек я буду лишь с тобой.”
Однажды ночью как-то раз,
От разбойников жизнь Лунио он спас.
“Да хватит этого концерта по заявкам.
И ты, Лунио, отойди от него, малявка.”
И Харуно обнажил свой меч.
Чтобы срубить голову демона с плеч.
Все знали это априори,
Что вопреки Лунио воли,
Что демоны людям враги,
И как бы не были они близки,
Друг другу родственны и дороги.
“прочь с дороги!”
Лунио поперек Эпитемея встал.
Даже под угрозой смерти его защищал.
“Не отойду, мне никого нет ближе.
Под страхом смерти не отойду я даже.
Не отойду от друга я,
Хоть режь, хоть убивай меня!”
После недолгого боя, поразил он демона мечем.
А Лунио подставился плечем.
Сквозь плечо прошел сей меч.
Кровь капала с плеч.
“Не надо! Не доводи до черты!
Эпитемей добрый, не прав здесь ты!”
Но демон уже погибал,
И истинный облик Человека пред ними предстал.
“Так он все-таки человек!”
Удивился Херуно, меч убрал.
“А я что говорил, не совру во век!”
Демон превратился в красивого мужчину.
Харуно не мог представить такую картину.
Картина маслом, по-другому не скажешь.
Кому угодня что скажи, что демон оказался человеком, - не докажешь.
Лунио склонился над другом,
Потрогал его живот, где рана, казался он упругим.
Но там была дыра,
Подумал Харуно: куда дальше заведет эта кроличья нора!?
“Прости, не знал, я был не прав.
Такой суровый уж у меня нрав.”
Харуно собрался, чтоб уйти.
Другие разошлись, с повозки, не стояли на пути.
“На пути домой,
Обиду, ты печаль скрой.
Увидишь, я совсем не злой.
Увидишь, я совсем другой.
Да, гневливый временами я порой.
Но с выводами ты постой.
Да, временами я отстой:
Натуры злой и раздражительной.
Но я ведь не всегда такой!
И знаешь, ошибался.
Твой друг весь твой,
Я слишком зазнавался.
Но ты как хочешь,
А я иду домой!
Теперь клан Огня мой дом родной.
И долго времени пройдет еще долой,
Сколь времени я буду там.
На добро друзьям и зло врагам.
И если ты туда же, идешь дорогой верной.
И сколько на луну твой демон не вой:
Поверь, не только у меня, у многих нрав такой.”
“Немного зазнавался, признаюсь, сгоряча.
Не видел я в упор летящего меча.
Свое высокомерие я пряча,
Задал сурового я другу твоему матча.
И сколько на луну твой демон не вой:
И друг остался при тебе, я повторю: он твой.
Поверь, не только у меня, у многих нрав такой.”
“Пакеда!
Надеюсь, не придет к тебе беда.
А если да, то обращайся, как всегда.
Не бойся никого и никогда.
Ведь как говорят, добрый демон не всегда,
А Дьявол носит прада.
Беда никогда не приходит одна…
А правда есть, ее найдешь, плывя к поверхности, всегда.
Так береги его, как свое чадо.
Мне лжи и слез уж здесь, поверь, не надо.
В своем родном краю я видем много зла, душа моя была бы этому не рада.
И не хотел нажить себе врага,
Чтоб на своем будущем пути подвернулась мне нога,
Насквозь промокшего кровью сапога.
Так до свиданья, может, увидимся еще.
Я не беру чужого, дайте мне свое.
А что твое - твое.
Не идет тебе это, и ототри с ногтей засохшего ты лака.
Чтоб не были они чернее мака.
Пока-пока.”
“Стой, подожди!
Меня дождись!
Да говорю кому, меня жди!
Скоро станут лить дожди.
Я сам себе был враг, объявись!
Глаза разуй, в меня смотри, очнись! -
Сказал он другу. -
И где мы будем?
В погоде пасмурной, глядишь, себя забудем.
Куда же, скажешь, нам идти?
У нас нету дома своего.
Дорогой тернистой мы выбрали пройти.
Поеду в клан Огня, попрошу ночлега твоего.
Ведь ты же вроде как известен?
На соревновании блистал, глядишь, старейшинам прелестен?
Так и возьми меня и друга моего!
И буду слушать лишь тебя я одного!
Обиду в сторону, раз друг мой жив.
Бывает, он бывает тоже ведь спесив.
Но он хороший друг, не лицемер, не льстив.
Не надо разрушать город Фив.
А лучше пусть примеримся,
Не силой, а умом помериемся.
И все в итоге мирно зажевем, помериемся.
Как тебе идея?
Разве я, как ты о друге считал, похож на Исксителя Змея?”
“Нет, не похож.
С твоего языка не схожит ложь.
Видал таких, ты не воткнешь мне в спину нож.
И я бы был коль так, то очень рад.
Садись в повозку, куришь? Расслабься и поедем, брат.
Я с добрым сердцем бы принял и стар и млад.
Пути в корысти и убийства лишь дорога в Ад. -
Они сели, повозка тронулась, запел мотивчик он на новый лад.
To new friends with kind heart i’m very glad.” -
Английский знал он, любил он выражаться так.
***
И вот приехал в клан Огня.
Чтоб с пользой проводить дни.
И не потратить зря ни дня.
Когда остались бы одни.
И вот пришел он в этот клан,
Старейшины имели план,
Отправить учеников на гору Рону.
Два пика там вздымались над землею ровно.
Ускоренно шел бы прогресс учеников,
В развитии внутренней силы,
И будет он таков:
В два раза повышалась скорость культивации,
Гора была большая и красивая, и не могла скрыть грации.
Глава клана был зачинщиком этой акции.
Посередине пиков мост,
Харуно радовался, не мог скрыть эмоции и поднял тост.
“За достижение вершин,
Поднятия силы с низин.
Не буду радоваться я один,
Так выпейте со мной,
Печаль и скуку сейчас долой!”
От пиков гор сходили цепи и доходили до низин.
И цепи были те огромны,
И широки, и высоки, в размерах не скромны.
Как из арбалетов натянутые втыклись в низ.
И чтоб подняться вверх, лишь разрешение клана нужно было, никаких виз.
На пиках высотки и дворцы,
Увешанный и украшенный карниз.
“И все, кто добрались туда, молодцы!”
Сказал Харуно, попивая вино,
И спрашивая “Когда отправимся туда?” у служанки заодно.
И скоро собрались, залезть на гору и нельзя.
По небу в челноках возили же туда не зря.
“Когда поедем, не понимаю я?”
“Уж очень скоро,
Глядишь, не успеешь моргнуть, уж впору
Вещи собирать. Со стула встать
И отъезжать.
Готов, воин?
Готов в ту гору флага вбить ты клин?”
Поехали в ту гору Рону на воздушных челноках.
И скоро прибыли. И, глядя на великую гору, Харуно чувствовал крах.
И сердце трепетание, и страх.
“Какие размеры, какие пейзажи.
Кому ни покажи,
Не удивиться может не каждый!
Как я могу не удивиться даже?”
Челнок приземлился, и вышел из него Харуно.
Вдыхая свежий воздух и поглощая Ци вдвое больше, он понял что быть здесь не трудно.
Расправил плечи заодно,
Пошел он в место, подготовленное ему, в одно.
“Располагайтесь, но одно “Но”,
Я очень созову вас скоро,
И хоть вы обустраиваетесь, но утруждайтесь впору.
И силы берегите,
Скоро созыв, и далеко вы не идите.
Скоро созыв, силы в себе храните.
Скоро созыв, вы мужества в себе найдите.
И к времени назначенному вы придите.
Пока.
О развитии духовной силы вы не забывайте никогда.
Ведь всегда одна и в силе правда.”
И выделили ему особняк дом,
Напротив друга с демоном.
Решил попрактиковаться с развитии духовной силы он потом.
От алкоголя к его горлу подступил бы ком,
Но был он даже в испитии напитков он толков притом.
Ему сказали: “Располагайтесь,
Но слишком уж не зазнавайтесь.
Сей город велик,
Еще не видел многих наших талантов ты лик.”
После этих слов Харуно немного сник.
Еде его сила была мала по сравнению с другими.
Но он не считал их конкурентами как таковыми.
Себя любил он больше всех,
И это был его самый большой грех.
Его сестра осталась в клане,
Держать там ее в безопасности было в его плане.
Молился он Небесной манне,
Чтоб ничего с ней не произошло.
Натягивая улыбку на лицо.
Своей сестрой он дорожил,
В своей короткой жизни с ней всю жизнь прожил.
И взгляд, и вид ее ему был мил.
И описать все чувства ему не хватало ни времени, ни сил.
Он развернул пакет с едой и закатил себе небольшой пир.
И с удовольствием поел,
Его определили в Башню Духовного развития.
Не знал он, что ждет его, по наитию.
Но в душе он был очень смел.
В башне развивали духовную силу.
Чтоб противостоять Магическим Зверям и внешнему злу.
Поэтому все с усердием тренировались потому,
Что в мире этом значила только сила духовная в теле.
И было заострено внимание Харуно на этом деле.
Сел в комнате, скрестви ноги в медитации.
Не поддавался чувств провокации,
И сел спокойно, стал энергию поглощать.
Свои меридианы силой поощрять.
Был на 4 слое развития сил,
И этим для себя был мил.
Но был еще на низком слое,
Поэтому не находил покоя.
Так он уж к силе стремился.
И всего лишь 4 слоя добился!
Прошел месяц, по башне помогал.
Была жара, в жару изнемогал.
Но преданности к делу не изменял.
Свободные часы от времени для тренировки отделял.
Заработанные деньги на часы в башне для культивации менял.
И вот, спустя месяц, силу культивации он проверял.
7 слой развития силы внутренней!
Достиг он уровня весомого,
Если б кто-то услышал, не поверил бы в такого!
Но чувства были всех правей.
И стал он чуточку после этого смелей,
Ведь сила делала храбрей.
Теперь кто бы перед ним появился со злыми намерениями,