Его рождение ознаменовалось родительской смертью. Дитя никогда не видело родной матери, как и его братья. Сиротки рано остались одни. Они, молча, лежали друг подле друга, но совершенно равнодушные друг к другу.
Повеяло холодом, и ребенок сжался. Он как будто замер, но пронизывающий мороз проникал все глубже, лишая младенца сознания. Он погрузился в оцепенение, провалился в небытие. Сколько времени чадо находилось в таком состоянии, оно не знало. Вдруг деточке, не знавшей матери, пригрезился ее дивный запах.
"Мне кажется, она была прекрасна, как чудо и красива, как богиня", - подумала кроха.
Ей казалось, что мать смотрит на нее и пытается согреть своим дыханием. Она не понимала, что это - грёза на яви или явь в грёзах? Но живое теплое дуновение становилось все ощутимее. Оно ласкало и обволакивало крошку. Что-то шевельнулось внутри дитя. Это движение было необычно и приятно. Оно наполняло силами, питало живительной энергией, заставляло распрямиться и поднять головку.
"Что это? - очнулся ребенок. - Где я? Что со мной? Кто я?"
Вопросы один за другим пробежали в неразвитом сознании молодого, неопытного существа. Оно силилось что-то понять и не могло.
И все-таки оно крепчало и взрослело день ото дня, набираясь сил.
"Смотрите, как уверенно держится моя головка, - ликовал отрок. - А как она прелестна! Но все же кто я?" Ответа не было.
Яркое, нежное, теплое солнышко согревало юную особь, и она всей своей сущностью тянулось к нему, старательно поворачивая ему в след свою очаровательную головку. Неуловимый запах чего-то знакомого с рождения дошел до молодого существа, взволновал его. Оно затрепетало и поняло, что готовится стать матерью. Радость и нежность захлестнули ее. Будущая мать уже боготворила и любила еще не родившихся своих детей. Ей уже было всё равно, кто она и кем будут ее первенцы, лишь бы они были. С каждым днем она расцветала все больше, становясь еще краше. И каждый новый день наполнял ее новой радостью жизни.
Однажды вечером, уже готовясь прилечь, она услышала какой-то шум, или нет, это были голоса. И что-то теплое, ласковое дотронулось до нее. Это прикосновение волновало и пугало, наполняло чувством гордости и заставляло трепетать. Это было ново и непонятно.
Вдруг Нечто сильно сдавило ее в своих объятиях и резко оторвало от земли. Будущая мать еще не успела почувствовать боли, она была все еще так же свежа, но уже поняла, что жизнь ее оборвалась.
"А как же мои дети? - подумала она. - Они ведь так и не успели родиться!"
Нечто дернуло и оторвало прекрасную головку, забрало ее себе, всё остальное выбросив за ненадобностью. Обезглавленное тело осталось валяться в траве. Погибающая заметила, как Нечто общипало всю головку, бормоча что-то про себя, а потом разворошив ее, проговорило:
- Какое странное у нее семя!
"Да ведь это же мои не родившиеся детки!" - опешила она.
Нечто уже отшвырнуло их тоже.
"Что это оно такое бормотало? - пыталась припомнить она. - Кажется, любит - не любит. Но как это жестоко погубить моих детей ради чьей-то сомнительной любви!"
Солнышко, прежде такое доброе и ласковое, безжалостно сушило ее. Рассудок терялся. Жизнь оставляла умирающую. Последняя мысль промелькнула в сознании: "Теперь я знаю, кто я. Оно сказало, что я - ромашка".
Плачь, не плачь, а ждет тебя палач
Он - маленький и беззащитный одиноко сидел на самом видном месте и, тяжело всхлипывая, горько плакал, жалуясь самому себе: "Жизнь - несправедлива! Вот, к примеру, меня, за что все ненавидят, называют паразитом? Чем я хуже других? Почему скажем волк, пожирающий слабых, не паразит, а только хищник? Уничтожать беззащитных - преступление, на мой взгляд! Ведь эти несчастные жертвы погибают безвозвратно. Но мне тут же возразят, что волк этим живет, он - плотоядное животное, так устроен его организм и так далее...
Ладно, волк, ему достается немало, не очень-то его жалуют, чаще истребляют везде и всюду. Зато как повезло орлу! В сущности, тот же хищник, только что летает, так сказать парит под облаками. И что с того? Значит ему теперь все позволено? Отчего же все вокруг забывают, что эта гордая птица жрет даже не насекомых, которые ведь тоже живые твари, а себе подобных, только более слабых пичужек! И ничего, как будто бы так и надо!
А что вы думаете о вампире, кровопийце - болотной пиявке? Ну, конечно же, оправдываете эту "сестру милосердия"! А как же, ведь ее используют в медицине якобы для откачивания дурной крови. Но пиявке-то все равно, какую кровь сосать больную или здоровую. Это факт, на который все закрывают глаза.
Ну, хорошо, Бог с ними, с неразумными волками, орлами, пиявками. А как быть с высокоразвитыми людьми, которые поглощают тоннами мясо убитых животных? Ведь вегетарианцев среди них ничтожно малый процент. Все остальные лопают бифштексы, колбасы, котлеты, лангеты, не говоря уже об икре и рыбе, не раздумывая о том, что поглощают живые организмы. Чем они отличаются от хищников? Только тем, что их еда не шевелится на тарелке (да и то не у всех), а приготовлена на огне. И такие субъекты не считают себя хищниками, а тем более паразитами, хотя сами - хуже зверей!
А вот меня - ничтожно малое, но живое существо, величают этим гнусным словом паразит! Хотя моя вина многократно меньше той, что можно отнести на счет плотоядных хищников и гурманов-людей, потому что я никого не уничтожаю, от меня никто не гибнет. Я скорее сродни пиявкам, хотя и не пью кровь литрами. А между тем пиявка считается нужной и полезной, в то время, как меня презирают, ругают, давят".
Вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвался огромный чудовищный монстр. Его взгляд упал на ничтожную кроху. Великан приблизился к ней, снял с гигантской ноги невероятных размеров башмак, прицелился и опустил его на горемыку. Затем он громко рассмеялся, обулся и убежал, оставив мокрое кровавое пятно.
Вошедшая мать нахмурилась, увидев некрасивое пятнышко посредине стены, выделявшееся на фоне обоев.
"Эх, неблагодарная и тяжелая жизнь у клопа!" - глубокомысленно подумала отлетающая душа насекомого.
У страха глаза велики
Солнце, медленно поднимаясь вверх, достигло вершины, щедро раздавая свое тепло. Он давно уже неподвижно нежился в его лучах, не желая пошевелить ни своими членами, ни мыслями, наслаждаясь тишиной, спокойствием, безмятежностью. Полудрема сковывала его, не хотелось даже желать чего-либо. И только коварные мыслишки вопреки всему норовили бессовестно пролезть в сознание, чтобы завладеть разумом. Ему болезненно не хотелось ни бороться с ними, ни думать о них, но они назойливо вертелись и беспокоили его. Он и сам не заметил, как связался с ними, вступив сначала в отрывистую дискуссию, а потом, увязая все глубже и глубже, окунулся в них и опомнился, когда явственно ощутил дискомфорт.
Он еще ясно не осознал, что именно нарушило его равновесие, но беспокойство и тревога уже овладели им, панический страх сковал все тело, мысли хаотически путались. Ледяной озноб и дрожь в членах подсказали, что солнце перестало согревать его, холодная, темная тень безмолвно нависла над ним, безжалостно и злобно угрожая чем-то неведомым. Здравый смысл подсказывал, что надо разомкнуть глаза и встретить опасность лицом к лицу, но в подсознании кто-то нашептывал не делать этого, стращал неописуемыми, жуткими кошмарами, которые сковывали волю. Он замер в ужасе и только предательский пульс выдавал его, оглушительно стуча, точно в набат. Он мысленно проклинал свое сердце, себя самого, свой страх и свою горькую судьбу.
Но неожиданно жалость к себе любимому захлестнула его. Вся жизнь пронеслась в воспаленном мозгу, как один миг. Господи, сколько в ней всего было и радостного, и грустного, и смешного, и серьезного! Но ведь могло быть всего еще больше! Как же так? За что? Почему? В этот момент ему показалось, что сердце его совсем остановилось, зато он смог открыть глаза и ясно увидеть то, что ему угрожало.
Кленовый лист, с рядом растущего дерева, накрыл его, оградив от окружающего мира и затмив собою солнце, но, совершенно не претендуя на его жизнь. "Эх, неблагодарная это работа - быть жуком, - с досадой подумал он, выползая из-под листа. - Одно имя чего стоит - божья коровка! Не поймешь, кто ты - животное или насекомое? И какого рода: жук - мужского, коровка - женского? А размеры - меньше кнопки! Как таким можно жить?"
Снаружи все так же светило солнце и царило спокойствие. И тут он заметил невдалеке крохотное черное пятнышко. Взмах крыльями - и он настиг его. Тля - отличный обед! А ведь неплохо быть жуком, хоть даже и коровкой, зато божьей!
![Превратности судьба [Никитенкова А.М.]](/img/n/nikitenkowa_a_m/prevratnosti/fotografija33.jpg)