Никитичн Инна Сергеевна :
другие произведения.
Дыхания Снега и пепла
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Никитичн Инна Сергеевна
(
inna.nikitchuk@mail.ru
)
Размещен: 20/07/2014, изменен: 20/07/2014. 30k.
Статистика.
Глава
:
Любовный роман
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
глава 35
ЗИМА ВОЛКИ
МАЛЕНЬКИЙ АНРИ-христианской, казалось, было совершенно здоровым; он был просто карлик. Он был
немного желчный, тем не менее, с легкой золота приведен к его коже, которая вывела его круглое щеки тонкий блеск, как
лепестки нарцисса. С пятно черных волос по всей верхней части головы, он, возможно, был
Китайский ребенок-бар огромные, круглые голубые глаза.
В некотором смысле, я должен, я должен чувствовать себя благодарен ему. Никак не меньше, чем рождение карлика не может иметь
отклоняются внимание хребта от меня и событий за месяц. Как это было, люди не
больше смотрел на мое исцеление лица или споткнулся неловко найти что-то сказать мне. Они были довольно
много, чтобы сказать-мне, друг с другом, и нередко, в Marsali, если ни одна из Бри, ни я был вовремя, чтобы остановить
им.
Я, как предполагалось, они должны быть говорю одно и то же, чтобы Фергус-если бы они увидели его. Он вернулся, три
дней после рождения ребенка, тихо и темно лицом. Он оставался достаточно долго, чтобы согласие на Marsali'S
выбор имени, и есть краткое, поговорить с ней. Тогда он еще раз налево.
Если бы она знала, где он находится, она не говорила. В настоящее время, она и дети остались на
Большой дом с нами. Она улыбнулась и обратила внимание на других детей, как матери должны, хотя она
казалось, всегда быть прислушиваясь к чему-то, что не был там. Шаги Fergus в? Я задавался вопросом.
Одна хорошая вещь: она продолжала Анри-христианином всегда рядом с ней, неся его на перевязи, или сидя на ней
футов в своей корзине тканых камыша. Я видела родителей, которые родили детей с дефектами; часто,
их ответ был отозвать, не в состоянии справиться с ситуацией. Marsali имел дело с ним по-другому,
становится яростно защищают его.
Пришли посетители, якобы поговорить с Джейми о чем-то или получить немного тоника или мазь от
меня-но на самом деле в надежде мельком увидеть Анри-христианина. Это не было неожиданностью, поэтому, что
Marsali напрягся, сжимая Анри-Кристиан к груди, когда задняя дверь открылась, и тень упала
через порог.
Она расслабилась немного, тем не менее, видя, что посетитель был молодой Ян.
"Привет, сестрица," сказал он, улыбаясь ей. "Неужели и вы хорошо, то и дитя, тоже?"
"Вирра хорошо", сказала она твердо. "Приходите, чтобы посетить ваш новый кузена, есть ли у вас?" Я видел, что она смотрела на него
в узком смысле.
"У меня есть, да, и принес ему крошечный подарок, тоже." Он поднял одну большую руку, коснулся его рубашку, которая
выпучил немного с тем, что было в нем. "Ye're хорошо, также, я надеюсь, тетя Клэр?"
"Привет, Ян," я сказал, поднимаясь на ноги и отложить в сторону рубашку я был Хемминг. "Да, я в порядке. делать
Вы хотите немного пива "Я был благодарен его увидеть?; Я бы держал компанию Marsali то время как она
прошивные вернее, стоящих на страже ее отбить менее желанный вид посетителя, в то время как г-жа Ошибка была
тенденцию к цыплятам. Но я должен был отвар крапива пивоварения в хирургии, и нужно
проверить на нем. Ян можно доверять, чтобы заботиться о ней.
Оставив их с освежения, я бежал в моей операции и провели приятный четверть часа в одиночку
с травами, переливание настои и разделения кучу розмарина, чтобы высохнуть, окруженный острый
Запах и миролюбие растений. Такое одиночество было трудно прийти в эти дни, с детьми
выскакивают под ногами, как грибы. Marsali стремился вернуться к ее собственном доме, я знал, но я
не хотелось отпустить ее без Фергус там, чтобы обеспечить некоторую помощь.
"Кровавый человек", пробормотал я себе под нос. "Эгоистичный зверек".
Очевидно, я не был единственным, кто так думал. Как я вернулся по коридору, сильный запах розмарина и
корень женьшеня, я подслушал Marsali выражая аналогичное мнение к Ян.
"Да, я кен он взял обратно, которые wouldnâ быть?" Она говорила, ее голос полон боли. "Но почему обязательно он
запустить Ава, и оставьте нас в покое? Неужели вы поговорить с ним, Ян? Он что-нибудь сказал? "
Так что это было. Ян был пошли на одной из своих таинственных поездок; он, должно быть, столкнулись Фергус
где-то, и сказал Marsali об этом.
"Да," сказал он, после минутного колебания. "Просто немного." Я повесил обратно, не желая прерывать их, но я
видела его лица, свирепость его татуировки в ладах с симпатией, что омрачены глаза. Он наклонился
через стол, протягивая руки. "Могу ли я держать его, сестрица? Пожалуйста? "
Назад Marsali напряглась с удивлением, но она передала ребенка, который корчился и ногами немного в
его обертывания, но быстро освоился на плечо Яна, делая маленькие чмокает шумы. Ян наклонил голову,
улыбаясь, и коснулся губами по большой круглой головой Анри-христианина.
Он сказал что-то мягкое для ребенка, в том, что я думал, было Mohawk.
"Что это вы сказали?" Спросил Marsali, любопытно.
"Своего рода благословение, ye'd назвать." Он похлопал спину Анри-христианина, очень мягко. "Вы называете по ветру, чтобы
приветствовать его, небо, чтобы дать ему кров, и воду и землю, чтобы получить ему еду ".
"О". Голос Marsali был мягким. "Это так мило, Ян." Но потом она расправила плечи, не желая
отвлекаться. "Вы говорили ш 'Фергус, сказал: вы".
Ян кивнул, глаза закрыты. Его щека отдыхали слегка на голову ребенка. Он не говорил на мгновение,
но я видел его горло ход, яблочный подпрыгивая великана Адама, когда он сглотнул.
"У меня был ребенок, двоюродный брат", прошептал он так тихо, что я едва слышал его.
Marsali слышал. Она замерла, иглу она выбрала вверх Блистающий в руке. Тогда, движется очень
медленно, положил ее снова.
"Неужели вы, что ли?", Сказала она так же тихо. И растет, пошел вокруг стола в тихом шелесте юбки, чтобы сидеть
рядом с ним на скамейке, достаточно близко, что он мог чувствовать ее там, и положил маленькую руку против его
локоть.
Он не открывал глаза, но перевел дыхание, и с ребенком расположенный против его сердце, начал говорить, в
голос едва громче треск огня.
Он проснулся от сна, зная, что что-то было глубоко неправильно. Он перекатился в сторону задней
платформы кровати, где его оружие лежало под рукой, но не успел захватить нож или копье, он услышал
снова звук, который, должно быть, разбудил его. Он пришел из за ним; не более чем небольшое улова
дыхание, но он услышал боль и страх в нем.
Огонь сжег очень низкая; он не видел не более темной верхней части головы Wako'teqehsnonhsa, в нескольких красным светом
изложением его, и двойное насыпь плеча и бедра под меха. Она не двигалась или сделать то
звук снова, но что-то в этих еще темных кривых волчьей через его сердце, как Tomahawk поразительным
домой.
Он схватил ее за плечо яростно, желая, чтобы она все будет в порядке. Ее кости были маленькими и твердыми через нее
плоть. Он не мог найти нужные слова; все Kahnyen'kehaka бежали из его головы, и так он говорил
в первых словах, которые пришли с ним.
"Ласс-любовь-то неужели вы все в порядке, то? Блаженны Майкл защитить нас, то неужели вы хорошо? "
Она знала, что он был там, но не обратиться к нему. Что-то-странная пульсация, как камень, брошенный в
вода-пошел через нее, и перехватило дыхание в горле снова, небольшой сухой звук.
Он не стал ждать, но яичница голый из меха, звать на помощь. Люди посыпались на чистую воду
тусклый свет длинного, громоздкие формы спешащих к нему в тумане вопросов. Он не мог говорить;
не нужно было. Через несколько мгновений, Tewaktenyonh был там, ее сильной старое лицо устанавливается в мрачной спокойствия, и
женщины длинного бросился мимо него, толкая его в сторону, как они несли Эмили прочь, завернутый в
Оленя скрыть.
Он последовал за ними на улице, но они проигнорировали его, исчезая в доме женского в конце
деревня. Два или три человека вышли, смотрел им вслед, потом пожал плечами, повернулся и пошел обратно в дом. это
Было холодно, и очень поздно, и явно женское дело.
Он вошел внутрь себя, через несколько мгновений, но только для того, чтобы вытащить на нескольких одежду. Он не мог
остаться в длинного, не с постели пустой ее и пахнущий кровью. Был крови на его коже
как хорошо, но он не остановился, чтобы вымыть.
Снаружи, звезды поблекли, но небо по-прежнему черный. Это было костью холодно, и очень еще.
Спрятать, что висел над дверью его длинного в движение, и Ролло проскользнул, серый, как призрак.
Большая собака продлен лапы и потянулся, кряхтя с жесткостью часа на холоде. затем
он покачал тяжелой ерш, фыркнул из слоеного белого дыхание, и гуляли медленно в сторону своего хозяина. он
тяжело сел, с вздохом, и прислонился к ноге Яна.
Ян стоял еще мгновение, глядя в сторону дома, где его Эмили была. Его лицо было жарко, лихорадочный
в срочном порядке. Он сжег суровым и яркий, как уголь, но он чувствовал, как тепло просачивается из него в
холодное небо, и его сердце медленно поворачиваясь черный. Наконец, он хлопнул себя ладонью по бедру и повернулся
в лес, быстрой ходьбе, собака обивка большой и беззвучный рядом с ним.
"Радуйся, Мария, благодати полная. . . "Он не обращал внимания на куда он шел, молясь про себя, но
вслух, для комфорта собственного голоса в тихой темноте.
Искомое он будет молиться в один из духов Mohawk, он задавался вопросом? Будут ли они недовольны тем, что он говорил
к своему старому Богу, к матери Божьей? Может быть, они взять реванш за столь незначительное, на его жену и ребенка?
Ребенок умер already.He понятия не имел, где это знание пришло от, но он знал, что это так, как
безусловно, как будто кто-то громко говорил слова к нему. Знание было бесстрастным, но не пища
для горя; только то, что он знал, чтобы быть правдой и был потрясен его знать.
На что он пошел в лес, ходить, то работает, замедляя только тогда, когда он должен, чтобы перевести дыхание. воздух
был нож холодной и до сих пор, пахнущие гнилью и скипидара, но деревья прошептал чуть, когда он проходил.
Эмили слышала, как они говорят; она знала свои тайные голоса.
"Да, и то, что хороший это?" Пробормотал он, лицо стало до беззвездного пустоту между ветвями.
"Ye Dinna сказать что-нибудь стоит знать. Е. Dinna кен, как это с ней теперь, не вы? "
Он слышал, как ноги собаки то и дело, шурша среди опавших листьев позади него, колотилось
мягко пятнами голой земле. Он споткнулся, то и дело, ноги потеряли в темноте, упал один раз
bruisingly, наткнулся на ноги и побежал неуклюже на. Он перестал молиться; его ум не образуют
слова больше, не мог выбрать среди сломанных слогов его разных языках, и его дыхание
сожгли толщиной в горле, когда он бежал.
Он чувствовал ее тело против него в холодных, ее полные груди в руках, ее маленькой круглые ягодицы уколов
, могучая и готовы, как он протаранил ее, о, Боже, он знал, что не должен, он знал! И все же, что он сделал
это, ночь за ночью, без ума от скользкой жесткой муфтой ней, давно прошедших дня, когда он знал, что он должен
остановить, эгоистичны, бессмысленный, безумный и злой похотью. . . .
Он побежал, и ее деревья пробормотал осуждение над ним, когда он пошел.
Он должен был остановить, рыдая, чтобы перевести дыхание. Небо превратилось от черного до цвета, который идет до
свет. Собака носом на него, ныть мягко в горле, янтарные глаза ушли пустой и темный в не-свете
час.
Пот лил его тело под кожаной рубашке, пропитанной Грязный казенную влияние между ног.
Его рядовые были охлаждены, сморщенные к его телу, и он почувствовал запах себя, звание, горький аромат
страх и потеря.
Уши Ролло кололи, и собака скулила снова, переходя на шаг, назад, в сторону снова, хвост подергивание
nervously.Come, он говорил, так ясно, как words.Come сейчас!
Для себя, Ян мог лег на замороженных листьев, зарылся лицом в землю, так и остался. но
привычка вытащил на него; он привык прислушиваться собаку.
"Что?" Пробормотал он, волоча за рукав на его мокрое лицо. "Что это такое, да?"
Ролло зарычал, глубоко в горле. Он стоял жесткий, как перья медленно поднимается на шее. Ян видел это,
и некоторые далекой тремор тревоги давала о себе знать через туман исчерпаны отчаяния. Его рука пошел
его пояс, найденный пустоту там, и ударил на него, неверующий. Христос, у него было не так много, как шкуры
нож!
Ролло снова зарычал, громче. Предупреждение, должна звучать. Ян повернулся, глядя, но видел только темноту
стволы кедра и сосны, земля под ними масса тени, воздух между ними заполнены
туман.
Французский трейдер, который пришел к своим огнем назвал такое время, такой свет, l'Heure-дю-Лу-
час волка. И недаром: это было время охоты, когда ночь меркнет, и слабый
ветер, который приходит прежде, чем свет начинает расти, неся запах добычи.
Его рука пошла в другую сторону поясу, где сумка OFTA Seng должны повесить: медведь смазка погружен
с листьями мяты, чтобы скрыть запах мужчины во время охоты или охотились. Но эта сторона тоже была пуста, и он почувствовал,
его сердце биться быстро и сильно, как холодный ветер сушат пот от тела.
Зубы Ролло обнажились, рычание непрерывной прокатки гром. Ян нагнулся и схватил упавшую сосну
разветвляются от земли. Это была хорошая длина, хотя Флим Sier чем ему хотелось бы, и громоздким,
когтистые с длинными ветками.
"Главная", прошептал он к собаке. Он понятия не имел, где он был, или там, где село лежал, но Ролло
сделал. Собака поддержал медленно, глаза по-прежнему фиксируется на серый тени-сделал они двигаются, эти тени?
Он шел быстрее, еще назад, чувствуя, наклон земли через подошвы его
мокасины, чувствуя присутствие Ролло из шелест ног собаки, слабый вой, который пришел сейчас и
то за его спиной. Там. Да, Шадо whad переехали!Серый форма, далеко и видел слишком кратко
признать, но там все равно-и узнаваемый по его присутствии в одиночку.
Если бы была одна, было больше. Они не охотятся в одиночку. Они не были около еще, хотя; он повернулся,
начиная почти бежать. Не в панике сейчас, несмотря на страх в низу живота. Быстрый, устойчивый
скока, походка горе ходока, что его дядя показал ему, что бы пожрать крутые, бесконечные мили
Шотландские горы, устойчивый усилия без истощения. Он должен спасти силы для борьбы.
Он отметил, что мысль с кривой иронии рта, отломал хрупкие сосновые веточки от своего клуба
как он пошел. Минуту назад, он хотел умереть, и, возможно, он бы снова, если Эмили-Но не сейчас.
Если Эмили. . . и, кроме того, там была собака. Ролло не оставил бы его; они должны защищать друг друга.
Был воды вблизи; он услышал, что это бульканье под ветром. Но осуществляется на ветер пришел другой звук,
длинный, неземной вой, что снова принесли пот холодный на его лице. Другой ответил, чтобы
запад. Тем не менее далеко, но они охотились сейчас, называя друг с другом. Ее кровь была на нем.
Он повернулся, ищет воду. Это был небольшой ручей, не более чем на несколько футов в поперечнике. Он плеснул в него
не задумываясь, раскалывая кожу льда, который цеплялся к банкам, чувствуя холодный укус в ногах и
футов, как это замачивают его леггинсы и заполнил его мокасины. Он остановился на долю секунды, снимая
мокасины, чтобы они не увлечься в текущий; Эмили сделала их для него, лося шкуру.
Ролло пересекли поток в двух гигантских границ, и остановился на противоположном берегу, чтобы пожать
замораживания брызги воды из его пальто, прежде чем переходить. Он держал в банк, хотя; Ян остался в
вода, брызги голени глубоко, оставаясь до тех пор, как можно было бы управлять. Волки охотятся ветер столько, сколько на
земля аромат, но не нужно, чтобы сделать его легко для них.
Он сунул мокрые мокасины вниз по шее его рубашки, и ледяные струйки побежали грудь и живот,
замачивания его breechclout. Его ноги онемели; он не мог чувствовать себя закругленные камни русла, но
то и дело его нога скользнула на одном, скользкой с водорослями, и он покачнулся и наткнулся чтобы сохранить равновесие.
Он слышал, как волков более четко; что было хорошо, хотя-ветер изменился, был к нему
теперь, неся свои голоса. Или это только то, что они были ближе сейчас?
Ближе. Ролло был дикий, бросаясь туда и сюда на противоположном берегу, ныть и рыча, призывая его на с краткой
Yips. Путь оленя сошел в поток на той стороне; он наткнулся из воды на него, тяжело дыша
и тряски. Потребовалось несколько попыток, чтобы получить мокасины снова.Пропитанной кожа была жесткой, и его
руки и ноги отказались работать. Он должен был подавить свой клуб и использовать обе руки.
Он только что удалось вторую, когда Ролло вдруг фланге банк, рев вызов.
Он развернулся на замерзшей грязи, догоняя свой клуб, вовремя, чтобы увидеть серую форму, почти размер Ролло, на
противоположная сторона воды, ее светлые глаза поразительно близко.
Он завизжал и швырнул клуб в рефлекса. Это плавал через ручей и ударился о землю рядом
футов волка, и вещь исчезла, как будто по мановению волшебной палочки. Он стоял как вкопанный на мгновение, глядя. У него было
не представлял себе это, конечно?
Нет, Ролло бредил, ревя и оскалив зубы, пятна пены летают из его морды. Были
камни в краю ручья; Ян схватил одну, другую, наскреб горсть, другой, гася пальцами
спешка на скалах и мерзлого грунта, подняв переднюю часть его рубашку, чтобы сделать сумку.
Чем больше отдаленном волк снова завыл;около одного ответил, так близко, что волосы встали прямо на
задняя часть шеи. Он тяжело рок в направлении вызова, повернулся и побежал, расслоение пород
схватился трудно против его живот.
Небо облегченный в рассвете. Сердце и легкие напряженные для крови и воздуха, и все же казалось, что
он бежал так медленно, что он плыл над лесной почве, проходя как дрейфующей облака, не в силах идти быстрее. он
мог видеть каждое дерево, каждый отдельный иглу ели он прошел, короткий и толстый, мягкий серебристо-зеленых в
свет.
Его дыхание стало трудно, его видение размыты и очищается, а слезы усилий заволокло глаза, были моргнул
прочь, навернулись обратно. Ветка дерева набросился его лицо и ослепил его, запах него острый в носу.
"Красный Кедр, помоги мне!" Выдохнул он, Kahnyen'kehaka прихода к губам, как будто у него не было никогда
разговорный английский язык или призвал Христа и Его матери.
За вас. Это был небольшой голос, тихий, не возможно не более, чем голос его собственной инстинкт, но он
развернулся сразу, камень в руке, и повесил ее со всей силой. Другой, и еще, и еще, так же быстро
как он мог бросить. Был трещина, глухой удар, и визг, и Ролло поворачивается и занесло, желая превратить
и атаковать. "Ну-пришел-пришел!" Он схватил ерша большая собака, когда он бежал, волоча его вокруг, заставляя его с собой.
Он слышал, как их сейчас, или думал, что мог. Ветер, который приходит на рассвете шелестели через деревья,
и они прошептал над головой, называя его таким образом, то, что, направляя его на бегу. Он не видел ничего, кроме
цвет, полуслепой с усилием, но чувствовал их объятия, прохладный в уме;покалывание прикосновение ели и пихты,
кожа белого осины, сгладить, как у женщины, липкий от крови.
Зайдите сюда, иди сюда, он думал, что он услышал, и пошел на звук ветра.
Вой подошел сзади них, затем короткие Yips, а другой подтверждения. Закрыть тоже
закрыть! Он не бросил камни за ним, когда он бежал, не глядя, нет времени, чтобы повернуться и прицелиться.
Тогда не было никаких больше камней, и он упал пустой лоскут рубашки, руки перекачки, как он побежал,
суровая задыхаясь в ушах, что, возможно, был его собственное дыхание или dog's-или звук из зверей
позади него.
Сколько из них? Как далеко ходить? Он начинал шататься, полосы черного и красного съемки
через его зрение. Если деревня не была рядом, у него не было никаких шансов.
Он рванулся в сторону, ударил уступая ветку дерева, что пробил под его весом, затем толкнул его
в вертикальном положении, установив его примерно на ноги. Он потерял импульс, тем не менее, и его чувство направления.
"Где?" Выдохнул он к деревьям. "В какую сторону?"
Если был ответ, он не слышал его. Был грохот и стук позади него, с ума драка
перемежается с рычанием и лаем собак, борющихся.
"Ролло!" Он повернулся и бросился через рост погибших виноградников, чтобы найти собаку и волка извиваться и
кусаться в корчась мяч меха и мигает зубы.
Он бросился вперед, ногами и кричать, пробивая дико, рад наконец иметь что-то, чтобы ударить, чтобы быть
отпор, даже если это был последний бой. Что-то разорвал через его ногу, но он чувствовал только банку
Воздействие, как он протаранил колено сильно в стороне волка. Это визжала и откатился, округляя на него в
один раз.
Это прыгнул, и его лапы ударил его в грудь. Он упал, ударился головой вскользь на что-то, потеряли
Дыхание на мгновение, и пришел в себя, чтобы найти его рука приготовился под Слюнявый челюстей, напрягаясь
держать их у него из горла.
Ролло вскочил на спину волка, и Ян потерял хватку, рушится под тяжестью отдающее меха и
извиваясь плоть. Он бросил руку, ищет что-нибудь-оружие, инструмент, власть взять себя свободной и
схватил что-то твердое.
Он вырвал его из кровати в мох и разбил ее о голову волка. Фрагменты кровавый
зубы летали по воздуху и ударил его лицо. Он снова ударил, рыдая, и снова.
Ролло был ныть, высокий плач шума нет, это был он. Он колотил скалу вниз еще раз на
побоям череп, но волк перестал драться; он лежал через его бедра, ноги подергивания, глаза остекления как это
умер. Он толкнул его в исступлении отвращения. Зубы Ролло погрузился в протянутой горле волка, и
разорвал его, в конечном брызгах крови и теплой плоти.
Ян закрыл глаза и сидел неподвижно. Это не представляется возможным, чтобы переместить или думать.
Через некоторое время, казалось, можно открыть глаза и дышать, по крайней мере. Был большой дерево на его могиле
обратно; он упал спиной к стволу, когда волк ударил его; она поддерживает его сейчас. Среди витая
Корни был грязным дыра, из которой он вырвал камень.
Он все еще держал камень; он чувствовал, как будто она выросла до его кожи; он не мог открыть ему руку. когда
он посмотрел он увидел, что это было, потому что камень был разрушен; острые фрагменты были порезал руку, и
куски камня были прикованы к его руке сушкой кровь. Используя пальцы другой стороны, он
наклонился назад стиснутые пальцы, и толкнул осколки камня от его ладони. Он Царапины мох
от корней деревьев, сделал пачку него в руке, то пусть скрученные пальцы близко над ним снова.