- Значит, и там есть Россия, - сказал Роман. - Но там уже добывают рубидий в кратере Ричи.
Понедельник начинается в субботу
Экспедиция стартовала 7 ноября 2017 года с международного ракетодрома Плутон-2 в направлении созвездия Лиры.
Полдень. 22-й век
- Жилые отсеки! - рыкнул из селектора командир корабля Алексей Жуков. - Все живы?
- Живы, Эдуардыч, живы. Вот целы ли... - ответил бортврач Славин, обрабатывая гематому на лбу кибернетиста Кенига, как всегда забывшего пристегнуться перед ускорением. - Кто бы мне объяснил, что случилось?
Прежде чем ответил командир, по сети раздался ликующий крик бортинженера Фалина:
- Ребята, вы понимаете! Взяли мы световой барьер. Всё-таки взяли!
- Значит тирьямпампация, о которой столько говорил товарищ Кондратьев, наконец-то свершилась? - иронично отозвался Славин. - И у какой мы сейчас звезды?
- Насколько можно судить, всё еще около нашей, - в голосе штурмана Кондратьева явно читалась досада. - Примерно светомесяц от Солнца.
- Так был ли переход? - поинтересовался с ехидцей Славин.
- Был, Женя! Был! Приборы не врут, - с прежней радостью заговорил Фалин. - Только на первый раз переход, видимо, получился очень маленький. Прокололи риманово пространство, вошли в складку и сразу вышли обратно. Практически в той же точке.
- То есть прыжок получился на месте, - уточнил Славин. - Стоило, спрашивается, пять недель сюда лететь ради этого?
- Так давай повторим! - раздраженно предложил Кондратьев. - Прыгнем куда подальше.
- Извини, Сергей, но лучше не рисковать, - ответил командир. - На первый раз хватит. Считаю программу экспедиции выполненной. Возвращаемся к Плутону!
- Кстати, радиопеленг оттуда пропал, - заметил второй бортинженер Поллак.
- Ничего, Жора, не страшно, - судя по доносящимся из селектора щелчкам, Жуков отстёгивал ремни амортизирующего кресла. - Сергей нам обратный курс сейчас нарисует. Ну и Петер ему поможет. Поможешь?
- Яволь, герр капитан! - гаркнул со смехом Кениг, вырываясь из рук врача. - Шнеллер марш-марш ин рубка!
Славин сладко потянулся:
- Ребята, рассчитайте так, чтобы к Новому году вернуться.
- Жень, не искушай! - вздохнул Кондратьев. - На досвете, сам понимаешь, никак не успеть. А сверхсвет командир, видишь, не разрешает. Так что встречать тебе восемнадцатый год в нашей компании. Уж извини!
Планетолет 1-го класса "Таймыр" шел на термоядерной тяге из межзвездного пространства зоны абсолютно свободного полета домой. Прямо по курсу с каждым днем росло Солнце. Из еле видимой в перископ звездочки оно уже превратилось в звезду вполне себе солидной величины. Экипаж без лишней спешки занимался консервацией планетографической аппаратуры, взятой на корабль в надежде на прорыв к новым мирам, но так и не пригодившейся.
- Ребята! Это не наша система!
Собравшияся на ужин в кают-компании члены экипажа все как один посмотрели на бортинженера Фалина, который застыл в дверях с рулоном перфолент в руках.
- Костя, ты чего? - спросил Славин, отводя вилку ото рта.
Фалин прошел к столу, бросил бумагу между расставленных тарелок, налил из графина полный стакан сока и залпом выпил. Потом в общем молчании сел на свободный стул.
- Так, Константин Иванович! - командир собрал разлетевшиеся по столу ленты. - Давай всё по порядку!
- Я сегодня проводил тестовую откалибровку систем дальнего зондирования. На эталонных объектах. - Бортинженер налил себе второй стакан. - Пять раз перепроверил! Это не Солнечная! Тут вместо Венеры другая планета! Масса и орбита те же, но суточное обращение... Она же не вращается почти! Атмосфера - двуокись углерода вместо моноокиси. Температура на поверхности - пятьсот градусов! Давление - сто земных атмосфер! Нет, наша Венера, конечно, не сахар, но такой жуткой планеты я и представить себе не мог. Там же в любом скафандре расплавит и расплющит!
- Значит, мы всё-таки куда-то прыгнули? - осторожно поинтересовался Славин.
- Нет! - резко ответил Кондратьев. - Таких совпадений не бывает. В двух разных системах одинаковые планеты на тех же орбитах. Да и астрографические ориентиры... Что я не проверял, что ли? Совпадают полностью. Ты, Костя, лучше скажи, что у тебя там с другими планетами?
Фалин вытер ладонью взмокший лоб.
- У Плутона и у гигантов параметры не изменились. Хотя... Я еще и большие спутники у них проверил. Так вот, Каллисто здесь без атмосферы. А Титан намного холодней...
- А Земля что? Марс? А, да, я и забыл. - Кондратьев поморщился. - Они же сейчас от нас по другую сторону от Солнца, не видно их.
Командир отложил просмотренные ленты:
- Значит, кроме Венеры, в остальном всё нормально?
- По-прежнему молчат все внешние станции, - негромким, но каким-то страшноватым голосом произнес Поллак. - Хотя мы должны их уже слышать.
- Ты что-то хочешь сказать, Джордж? - так же тихо спросил командир.
- Предположим, во время нашего отсутствия здесь что-то произошло... Вторжение чужой цивилизации, например. Венера - главная энергетическая база человечества. Логичная цель для атаки. Только чем так можно ударить, что остановилось осевое вращение?
- Стыдно, товарищ Поллак! - командир стукнул кулаком, так что на столе зазвенели чашки и тарелки. - Меньше времени надо тратить на сайнс фикшн и прочее развлекательное чтиво! Сергей, когда мы сможем наблюдать Землю?
Кондратьев пожал плечами.
- При нынешней траектории - не раньше, чем через месяц. Если, конечно, не подняться над эклиптикой...
- Тогда, при варианте, что не будет заправки на молчащем Плутоне, может не хватить топлива до Земли! - заметил Кениг. - Абер есть вариант получить тритий на Антимарсе. Однако, как я понимаю, связи с ним тоже нет.
Антимарсом называли объект материально-технического обеспечения на гелиоцентрической орбите Марса, но по другую сторону от Солнца. По сути дела, это был громадный склад горючего, полностью роботизированная заправочная станция
Периферия Солнечной системы никогда не была оживленным местом. Регулярного сообщения здесь не существовало. Грузовики-автоматы отправлялись к дальним планетам два-три раза в год, а пилотируемые корабли - и того реже. Но сейчас здесь всё полностью вымерло! Круглые сутки радиостанция в рубке работала на самонастройке, обшаривая эфир, но слышны были одни помехи. Тогда расконсервировали систему поиска искусственных объектов. Была, оказывается, и такая в арсенале экспедиции. И опять ничего! Только спустя неделю удалось обнаружить старый автоматический зонд, дрейфующий куда-то за пределы Солнечной системы. "Таймыр" начал экстренное торможение и лег курсом на перехват. Пойманную находку поместили в шлюзовую камеру, где на неё собралась поглазеть вся команда. Космический скиталец представлял собой трехметровую параболическую антенну, под которой виднелся шестигранный контейнер с непривычной, но явно научного вида аппаратурой. Многочисленные следы от микрометеоритов говорили, что объект провел в пространстве не одно десятилетие.
- Это что за музейный экспонат? - хмыкнул командир, оглядывая зонд. - Судя по флагу, североамериканское изделие. Джордж, если не трудно, разберись со своим земляком.
- ... Какой-то "Пионер одиннадцать", - вечером бортинженер докладывал об итогах работы. - Никогда о таком не слышал. Сделан сорок пять лет назад, но даже для того времени уж больно архаичная конструкция. Даже фотосъемка велась не камерой, а фотополяриметром, с разверткой изображения за счет движения самого аппарата. К чему такие ухищрения? Конечно, нормальная фотокамера в такой объем и не влезла бы, но зачем делать зонд таким маленьким? И фотографии получались у него самого низкого качества...
- А как ты это объяснишь? - командир показал снимок прикрепленной к аппарату металлической пластины. На ней были выгравированы изображения обнаженных мужчины и женщины и какие-то непонятные символы.
- Интересная вещь, - кивнул Поллак. - Это, как я понял, на случай, если на зонд, когда он уйдет из Солнечной системы, наткнутся инопланетяне. Тут не только внешний вид людей, но и схема планет и галактические координаты Земли относительно ближайших пульсаров.
Славин засмеялся:
- Это раньше так попавшие на необитаемый остров бутылки с записками в море кидали, чтобы их нашли. Даже роман такой есть у Жюля Верна. Только вот пока эта бутылка хоть куда-то долетит, на Земле миллионы лет пройдут.
- Наверное, какой-то эксцентричный миллионер учудил, - предположил Кондратьев. - Полвека назад ведь были еще такие на Западе. Решил отправить послание к иным мирам.
- Возможно, - кивнул Поллак. - Но здесь, помимо пластины с посланием, несколько вполне рабочих приборов, хоть и примитивных до крайности. Зачем они этому миллионеру?
Командир вернул листы с отчетом бортинженеру:
- Так, автомат этот - давняя история. К пониманию сегодняшней ситуации она нас никак не приближает. Ну, хоть стало ясно, что системой мы, по крайней мере, не ошиблись. Долетим до Земли, отправим этого "Пионера" в Музей космонавтики, пусть с ним историки разбираются.
На второй зонд наткнулись уже при подлёте к Плутону. Его решили тоже подхватить, раз всё равно уже тормозили перед выходом на космодром. Зонд оказался почти копией первого, только отсек с аппаратурой под блюдцем антенны был побольше и напоминал положенный набок камин с длинной черной трубой. Осмотром зонда командир опять предложил заняться Поллаку, - на борту второго аппарата тоже оказалось изображение старого флага Американских Штатов. Вскоре Поллак попросил прислать на помощь кибернетиста и первого бортинженера. Жуков недовольно пробурчал по поводу отвлечения людей от рабочих обязанностей, но Кенига и Фалина отпустил. А через час Поллак пригласил спуститься в шлюз самого Жукова. Командир выругался про себя, но пошел, оставив за старшего в рубке Кондратьева. Оказавшись в шлюзовой камере, Жуков без лишних предисловий бросил:
- Ну?
Поллак пояснил:
- Это автоматический зонд "Новые горизонты". Мы обнаружили в его электронной памяти снимки Плутона-два.
- Ну? - повторил, начиная злиться всерьёз, командир.
- На этих снимках нет космодрома.
Жуков нахмурился, размышляя над услышанным, потом улыбнулся:
- Так ведь космодром начали строить лишь восемь лет назад, а твои "Горизонты" фотографировали, наверное, в прошлом веке.
- Нет, фотографии сделаны недавно. Это совсем не такой старый зонд, как первый. Его в две тысячи шестом запустили. А в пятнадцатом, три года назад, он пролетел мимо Плутона и сделал фотографии планеты и ее спутников.
- Может, ты просто не рассмотрел космодром на этих снимках? - предположил Жуков. - Сам же говорил про прошлый зонд, что у него качество съемки было неважным.
- У этого с фотокамерами всё нормально, - ответил Поллак. - И вообще зонд гораздо более совершенный. Даже слишком. На первом вычислителя вообще не было, только простейшее программное устройство, а у этого - четыре электронно-вычислительные машины. Две основные и две дублирующие. И каждая, заметь, мощнее нашей корабельной. Да ты у Петера лучше спроси!
Кениг все время разговора не отрывался от изучения раскрытых внутренностей аппарата. Не оборачиваясь, он заговорил, забыв об акценте:
- Тому, кто создал эти штуки, я бы пожал руку и попросился бы к нему в помощники ассистента. Никогда не встречал ничего подобного! А самое удивительное - как удалось систему такой мощности, с таким быстродействием, с такой памятью поместить в подобный крошечный объем. Помнишь "Ермак", Алекс?
Планетолет "Ермак" был беспилотным информационным устройством и сопровождал "Таймыр" до прыжковой точки. После прыжка связь с "Ермак" пропала, как и со всеми другими земными объектами.
- Так вот, - продолжил Кениг. - "Ермак" при равных с нами размерах доверху забит вычислительными системами. Но по мощности он в десятки раз уступает этой крошке! А энергии она потребляет как один наш светильник.
Кибернетист замолчал, вернувшись к работе.
- Алексей! Тут я вот такую штуку нашел! - из-за аппарата появился Фалин с табличкой в руках. - Посмотри, на корпусе под штангой была прикреплена
- Очередное послание инопланетянам?
- Нет. Образец какого-то теплоизоляционного материала, но, главное, пластинка с текстом. Давай, я просто зачитаю. Текст по-английски, я, чтоб проще, переведу.
Бортинженер стал медленно читать вслух:
- Эта деталь Космического корабля один, - такое у них название корабля, - пояснил Фалин на ходу и продолжил, - в память своего исторического значения в развитии космических полетов совершит полет на другом историческом космическом корабле Новые горизонты. Новые горизонты - первая миссия землян к Плутону, самой далекой известной планете нашей Солнечной системы. Космический корабль один был первым частным пилотируемым космическим кораблем Земли. Космический корабль один впервые взлетел в США в две тысячи четвертом году.
- Первая миссия землян к Плутону, - с расстановкой повторил командир. - Этот смешной зонд - первая миссия землян к Плутону? В пятнадцатом году? А Корнеев в девяносто пятом, значит, туда не летал. И все остальные вслед за ним. Эта жестянка - первая! Что за бред сумасшедшего?! Да еще какой-то частный космический корабль! Шутники! Мистификаторы! Вернемся на Землю - выясним, кто это придумал! Ладно, некогда с этим разбираться. Зонд этот пока на склад, к первому. И всем в рубку! За работу, товарищи! За работу! Плутон близко!
На следующий день "Таймыр" вышел на 50-мегаметровую плутоноцентрическую орбиту. Мрачно-красная планета с такого расстояния превосходила в видимом размере земную Луну, а темно-серый Плутон-1, крупнейший и ближайший из спутников, казался лишь немногим меньше. Корабль постепенно нагонял Плутон-2, где находился базовый космодром по исследованию периферии Солнечной системы и межзвездного пространства. Именно отсюда "Таймыр" отправился в экспедицию к сверхсвету в ноябре прошлого года.
Космодрома на месте не было.
- Это точно Плутон-два? - спросил командир, приближаясь с металлическим цокотом к зависшему у перископа штурману. После выхода на орбиту гравитация, создававшаяся на "Таймыре" ускоренным полетом при работающем двигателе, больше не действовала, и корабль теперь оглашался постоянным лязгом магнитных башмаков.
Жуков спросил больше для проформы. Спутник трудно было спутать с другими плутонианскими лунами. Продолговатую фасолину длиной всего в 50 километров украшал исключительно крупный кратер, слишком большой для крошечного спутника. Был бы он еще чуть побольше - и Плутон-2 развалился бы пополам. Раньше в чаше этого кратера располагались купола и причальные конструкции космодрома. Теперь там не было ничего, будто на поверхность планетоида никогда и не ступала нога человека!
- Чертовщина! - бросил Кондратьев. - Алексей! Надо высаживаться и осмотреть там всё как следует. Не мог же пропасть целый космодром! Оползнем что ли их накрыло?
- Или что-то растопило под ними лёд, - предположил Славин и пояснил. - Планетоид в основе состоит из водяного льда. Если резко поднялась температура, база провалилась вниз, утонула. А потом вода снова замерзла. Только откуда такой температурный скачок? На Солнце что-то вспыхнуло, пока мы в других пространствах путешествовали?
- Какой она должна быть, эта вспышка на Солнце, чтобы на Плутоне лед растаял? - спросил раздраженно Кондратьев.
- Такой, что на Венере температура поднялась до пятисот градусов и не падает, - ответил Славин и добавил уже еле слышно, одними губами. - Что же тогда на Земле творится?
- Да что вы все раскаркались! - закричал Жуков. - Один о пришельцах твердит, другой о солнечных вспышках. Так, садимся! Если ребят на космодроме льдом залило, будем вытаскивать.
- Командир! - подал голос из-за углового пульта бортинженер Поллак. - Я просветил кратер глубинным локатором. Нет там подо льдом ничего. И здесь, и на Старом Востоке.
Старым Востоком называли первый здешний космодром, переоборудованный под запуски беспилотных устройств за пределы Солнечной системы.
Бледный командир присел-прилип в кресло. Первый раз он не знал, что делать дальше...
- Алексей? - осторожно спросил Фалин. - Я по поводу вчерашнего зонда. Можно одну гипотезу?
- И у тебя гипотеза? Ладно, говори, только коротко.
- Значит, так - Фалин обвёл взглядом собравшихся в рубке. - Помните, я сказал, что мы не в нашей системе? Я ошибался. Система - эта наша. А вот Вселенная - нет. Мы не в нашей Вселенной, а в параллельной! Есть такая теория о существующих параллельно друг другу мирах.
- Так, у тебя всё?
- Не всё... У меня теперь есть доказательства.
- Какие еще доказательства?
- Два автоматических зонда. Командир, подожди! - Фалин повысил голос. - Джордж может подтвердить. В их конструкции явно прослеживается преемственность. То есть на протяжении как минимум трех десятилетий большая группа конструкторов занималась разработкой таких вот межпланетных автоматов.
- Да, - кивнул Поллак. - Действительно так. Думаю, по мере совершенствования технологий было несколько последовательных моделей.
- И что из этого? - равнодушно спросил Жуков.
- А то, что абсурдно так долго разрабатывать автоматические зонды, если есть фотонные планетолеты. Но вот если таких кораблей нет, тогда автоматы - хоть какая, но альтернатива для изучения других планет. Следовательно, подобная линия развития космонавтики возможна только на альтернативной Земле в параллельной Вселенной, где нет пилотируемой космонавтики. Здесь автоматический зонд три года назад действительно был первым аппаратом, который побывал у Плутона!
Жуков яростно затряс головой.
- Какая-то абсурдная идея! Саймаковщина!
- Прокол риманового пространства тоже считался ненаучной фантастикой! - возразил Фалин. - А мы совсем недавно сделали именно это. Только мы предполагали, что совершим прыжок в пространстве или во времени, а оказалось, что прыгнули в иную, параллельную нашей реальность. Здесь та же Солнечная система с теми же планетами на тех же орбитах, но есть и отличия. Например, плотная и горячая атмосфера Венеры. А Земля, похоже, практически та же, что и у нас. И год там, как и у нас, две тысячи восемнадцатый. Только на этой, альтернативной Земле до сих пор выходят в космос на ракетах с химическим топливом, которые у нас исчезли полвека назад. На ускорении, которые дают такие ракеты, полеты к ближайшим планетам занимают месяцы, а к дальним - годы. Причем, отправлять к планетам можно только очень небольшие аппараты. Понятно, что это могут быть только автоматические зонды. Поэтому в этой реальности нет никаких обитаемых баз на спутниках Плутона, Юпитера и Сатурна. Я даже насчет марсианской базы сомневаюсь, хотя лунные у них, наверное, есть. Зато они достигли больших успехов в электронно-вычислительных технологиях. Даже определенно опередили в этом нас...
- Они не вступили в атомную эру?
- Судя по радиоизотопным электрогенераторам на обоих зондах, какие-то ядерные технологии у них есть, - ответил Фалин. - Но даже простейшие атомно-импульсные ракеты им неизвестны, иначе они бы посылали к планетам людей, а не фотоаппараты.
На несколько минут в рубке воцарилась тишина. Фалину, похоже, поверили, но требовалось время осмыслить заново перевернувшуюся картину мира.
- А что?! - воскликнул Славин. - Мне такая гипотеза больше нравится! Лучше параллельная Земля, чем наша Земля, сожженная солнечной вспышкой. И, главное, ясно, что теперь делать. Лететь на эту Землю и научить наших двойников из параллельной Вселенной ядерному ракетостроению! А они с нами, в благодарность, своими компьютерными технологиями поделятся.
- И снабдят горючим на обратную дорогу, - буркнул Кондратьев. - Если только, конечно, на этой Земле изобрели тритиевый генератор. И если мы придумаем, как прыгнуть назад в нормальную Вселенную.
- Так, спокойно! - командир поднял руку. - Константин обосновал свою гипотезу, но точно мы всё узнаем, когда Земля покажется из-за Солнца. Оптически с такого расстояния мало что видно, но населенная планета должна передавать массу радиосигналов. Попробуем с ними разобраться.
- Тогда надо начинать монтировать станцию дальней радиосвязи, - заметил Кениг. - Сколько у нас времени?
- Успеем, - отозвался Кондратьев. - Развернем большой радиотелескоп на Плутоне, для простоты ориентации. Если управимся раньше, можно будет для начала пощупать их ближний космос, что у них там крутится из автоматики, что с людьми. Ну и передатчик надо бы подобрать помощнее. Только, чёрт, неудобно отсюда с этой Землей будет разговаривать. Задержка сигнала - больше четырех часов...
- А вот выходить с ними на связь я бы не спешил! - заметил Фалин. - Подождал бы результатов радиоперехвата, прежде чем самим им представляться. И "Новые горизонты" лучше вернуть на прежнюю траекторию. Пока он в спящем режиме, но может проснуться, если придет сигнал с Земли.
- У тебя есть сомнения по поводу контакта? - спросил командир. - Ты же говорил, что это наша Земля, одного с нами времени. Только без космических кораблей.
- И без МУКС и, похоже, других международных административных органов. Зато со старым империалистическим флагом на современном космическом зонде.
Бортинженер с силой потёр лоб.
- Вы, наверное, знаете, что на "Горизонтах", кроме научной и технической аппаратуры, есть неутилитарная нагрузка.Что-то вроде сувениров. Но вот подбор этих вещей. - Фалин замялся, подбирая слова. - В общем, так скажем, социальная психология этих людей, которые сделали зонд, очень сильно отличается от нашей. Не так просто будет контакты с ними налаживать...
- И что там за вещи? - поинтересовался Славин.
- Например, две монеты. Мемориальные квортеры Американских Штатов. Один четвертак двухтысячного года, в честь Мэриленда, второй, четвертого, Флорида. Кстати, на флоридском есть изображение примитивного космоплана... Вот вы бы стали посылать в космос, как символ, деньги? Наверное, нашли бы что получше.
- Так это не деньги! - возразил Славин. - Памятные значки, медали... Вымпелы.
- И на вымпеле этом доллар. Ладно. - Фалин вздохнул. - Так, еще там есть два своеобразных таких компактных носителя информации, типа усовершенствованной грампластинки, но с нее можно и изображение получать, и тексты. На одном носителе - альбом фотографий о подготовке зонда к полету и тех людей, кто этим, как я понимаю, занимался. Не очень скромно, конечно, ну да ладно. А на втором носителе... Как бы это объяснить. В общем, там почти полумиллион имен людей, пожелавших, чтобы их внесли в этот список, летящий в дальний космос.
- За что внесли? - спросил Славин.
- В том то и дело, что ни за что! Просто так! - яростно рубанул рукой бортинженер, качнувшись на магнитных башмаках. - Вот как у нас иногда еще разные мещане пишут свои фамилии на стенах или на скалах в каком-нибудь популярном у них месте, так вот и здесь... Просто маленькие люди, психология такая. Но здесь их всех записали на этот диск на межпланетном зонде.
- Да, вспомнил, - нахмурился командир, - на той табличке, которую ты, Костя, первой прочел, там ведь про частный космический корабль что-то говорилось.
- Ну не корабль, - яхта какая-нибудь орбитальная. Но тоже, конечно, симптоматично.
- Хорошо! - к командиру, кажется, вернулась его уверенность. - Считаю твои опасения обоснованными. Значит, собираем антенну, слушаем, когда покажется, Землю, но сами в эфир пока не выходим. Надо разобраться сначала со всей этой параллельной историей.
- Околоземные орбиты они освоили хорошо, - докладывал Поллак. - Обитаемых объектов, правда, всего один. Низкоорбитальная сборная станция, на ней постоянно находится шесть человек. Людей на станцию доставляют с Земли и возвращают обратно простейшими трехместными капсулами. Взлет на многоступенчатой химической ракете, посадка на парашюте. Как удалось выяснить, эти капсулы были разработаны в вашем, вернее, тамошнем, параллельном Советском Союзе больше полвека назад. А тамошние Соединенные Штаты примерно тогда же сделали несколько кратковременных высадок на Луну, но потом всю эту программу свернули. И последующую программу орбитальных грузовых космопланов - тоже. Сейчас, вроде бы, в Штатах строят новые орбитальные корабли. Но это, похоже, те же капсулы, только чуть побольше. Раз в два-три года такие же капсулы запускает на низкую околоземную орбиту Китай. Это всё, что у них есть из пилотируемой космонавтики на данный момент.
- Не густо, - констатировал командир. - А что они вообще делают у себя на орбите?
- Никакого орбитального производства у них нет. Да и орбитальных лабораторий тоже. Несколько автоматических телескопов, несколько спутников наблюдения, почти все - военные, в основном - связь, трансляция теле- и радиосигналов. Связь у них, действительно, лучше нашей. На Земле радиобраслет у тебя одного был, а там - у каждого школьника в кармане радиотелефон с подключением к глобальной информационной сети.
- А что у них в космосе подальше от Земли?
- Сейчас исследуют в основном только Марс. Пара орбитальных зондов, пара подвижных телеуправляемых устройств на поверхности. Все американские. Другие страны тоже пытаются отправлять туда зонды, но почти всегда неудачно. - Поллак сверился с записями. - Ваши, советские, здесь активно исследовали автоматами Луну и Венеру, но всё это было раньше. Американцы в прошлом запустили несколько зондов к Меркурию, Венере и к планетам-гигантам. Один их зонд сумел пролететь сразу мимо всех больших планет - от Юпитера до Нептуна. Другой зонд сел на парашюте на Тритон. Ну и последнее достижение - "Новые горизонты", полет к Плутону. Плутон, кстати, уже после запуска этого зонда из числа планет они исключили. Несколько зондов летали к кометам, несколько изучали Солнце. Общие представления о своей системе они получили. Но сейчас, кроме "Новых горизонтов", за орбитой Марса у здешнего человечества только один единственный активно работающий зонд - на орбите Юпитера, да и то должен вот-вот самоликвидироваться. Вот что у них с дальним космосом.
- У них, кстати, на Марсе совсем другие условия, чем у нас, - добавил Фалин. - Крайне разреженная атмосфера и полное отсутствие жизни. Ни кактусов, ни мимикродонов, ни летучих пиявок. Что, возможно, объясняет...
- Что объясняет? - переспросил командир.
- Почему они дальше Луны никуда не летали, - пояснил бортинженер. - На Венеру здешнюю высадить даже нам было бы не по силам, а на Марс... Что там интересного для пилотируемой экспедиции на этом параллельном Марсе? Хотя при здешнем техническом уровне слетать на Марс они вполне могли бы объединенными усилиями передовых стран. Еще лет сорок назад. Не намного позже, чем мы на своем Марсе в первый раз побывали.
Восхода на Плутоне ждать почти неделю. И по зрелищности это явление совсем не оправдывает долгого ожидания. Восток озаряется еле заметным сине-лиловым свечением призрака местной атмосферы. Потом из-за близкого горизонта над белесо-сероватым простором потихоньку выползает ослепляющая точка Солнца. Становится светлее, впрочем, не намного по сравнению с полнолунием Плутона-1. Было уже известно, что на параллельной Земле этот спутник называли Хароном, а всю обширную здешнюю равнину - равниной Томбо. Кстати, теперь прах открывшего Плутон астронома Клайда Уильяма Томбо, найденный в крошечной ампуле на борту "Новых горизонтов", покоился в ледяной могиле на названной в его честь равнине. За полугодовой полет с постоянным ускорением экипаж "Таймыра" отвык от невесомости. Плутон с его почти лунной гравитацией казался подходящим местом для временной базы. Жилые надувные купола разместили на неестественно гладком ледяном поле, рядом со скелетом Большой Антенны. Этот абсолютно ровный участок, покрытый замерзшим угарным газом, в той, другой Вселенной тоже использовали под антенные поля Центра сверхдальней связи. Там в своё время бывали почти все. Поэтому пейзаж, открывавшийся за прозрачными стенками жилого купола, казался странно знакомым. Вот-вот появится из-за оранжевой пурги легких полимеров обходящий территорию наладчик-связист или выкатит вездеход гостей-геологов с соседней станции... Но гостей здесь ждать не приходилось. Ждали, собрав за плутонианскую ночь Большую Антенну, восхода Солнца, неразличимо близко от которого была невидимая отсюда Земля. Невидимая, но слышимая... После восхода громоздкая решетчатая конструкция тут же ожила, следя за ползущим по черному небу крошечным светилом. Неделю экипаж слушал Землю. А после такого же невпечатляющего заката команда размышляла над услышанным, собираясь на совещания в главном куполе у карликовой сосны, забранной из кают-компании "Таймыра".
- До середины прошлого века у них и у нас одна история, - задумчиво произнес командир. - Практически все даты совпадают. Но потом. Мы через тридцать лет после выхода в космос облетели уже всё в пределах полутора миллиардов километров от Земли, устроили обитаемые базы на поверхности Луны, Марса и Меркурия, на орбите Венеры, на крупных спутниках больших планет и некоторых астероидах. Сотни кораблей пересекали уже Солнечную систему по всем направлениям. А тут они даже на Луне не закрепились. Почему?
Поллак дернул плечом:
- Может, потому, что у нас шло соревнование социальных систем, а здесь всё свелось к банальному военному противостоянию. Вместо атомно-импульсных кораблей тысячи ракет с атомными боеголовками, но на химическом топливе. А с управлением термоядерными реакциями за полвека не продвинулись дальше лабораторных установок.
- Зачем им термоядерная энергетика? - угрюмо проговорил Кондратьев. - Для водородных бомб магнитные ловушки не нужны! У них даже сверхзвуковая пассажирская авиация сошла на нет. На сверхзвуке - только военные самолеты. Баллистические полеты - развлечение для очень богатых туристов. И близко нет универсальных синтезаторов. При населении в семь с половиной миллиардов! Хотя в их ситуации, может, это и к лучшему. У голодных есть хотя бы стимул задуматься. Если взять и настроить им химические заводы, завалить едой и одеждой, создать сытый потребительский рай... В какой бы тут же они кинулись ад грезогенераторов и нейростимуляторов?
- Я понимаю, что ты имеешь в виду, - отреагировал Кениг. - Согласен, давать им наши технологии было бы ошибкой. Но не ради сохранения восхваляемой тобой честной бедности! Голодная нужда не хуже сытой скуки толкает к наркотикам, манит укрыться в виртуальном компьютерном рае или самообмане мистических верований. А их развлекательные телепрограммы? Они гасят мысли не хуже волновой психотехники! Заставят ли их поумнеть нарастающие проблемы? Насколько я могу судить, ситуация обратная. Они уже почти не верят, что были когда-то на Луне. Звезды для них - повод для составления гороскопов.
Кондратьев помрачнел, но неохотно кивнул:
- Да, наверное, ты прав. Сытый мещанин или мещанин голодный - разница невелика. Но почему, черт побери, у нас мещан нет, а у них мещане - все?!
- И у нас есть мещане, - вновь заговорил Поллак. - Даже целые мещанские страны. Сытые - как Думбленд, голодные - как Бхагана или Буристан. Но у нас с мещанством боролись и борются до сих пор. Голодных и злобных - кормят и разоружают, сытых и довольных - отрывают от кормушки и показывают им цель в жизни.
- Давайте от философии перейдем к реальным предложениям. - Усталый командир раздал всем термоколбы с кофе. - Что предлагаешь ты, Петер?
- Отказ от контакта! - сказал Кениг ледяным голосом. - Пока нас не заметили, уходим назад, в зону абсолютно свободного полета. Оставшееся топливо используем для прыжка обратно в нашу Вселенную. Потом, возможно, Мировой Совет на основе нашего отчета сочтет возможным направить сюда более подготовленную экспедицию для наблюдения, в плане экспериментальной истории.
- Я поддерживаю товарища Кенига в отношении возвращения, - перебил кибернетиста Кондратьев. - Но просто уйти отсюда считаю неправильным. Мы обязаны послать на эту Землю сообщение. Во-первых, мы не можем не поделиться полученными знаниями о структуре Вселенной. О существовании другой человеческой цивилизации, в конце концов! И раз с их зонда нами получены некоторые важные для нас технические знания, то и мы должны предоставить какую-то полезную им информацию. Разумеется, не ту, которую они могли бы применить в военных целях.
- Мало у нас было примеров, когда технические новинки самого мирного назначения использовались преступно? - возразил Кениг. - Хотя бы знаменитые замораживающие бомбы из бракованных суперфризеров. Но даже простое сообщение им о нас несет в себе потенциальную угрозу. Не исключено, что наше сообщение они воспримут как вызов и рано или поздно построят зонд, способный прокалывать пространство. Что они запустят в нашу Вселенную, к нашей Земле? Не ядерные ли боеголовки?
Бортинженер Поллак поднял руку, прося слова
- А ты что предлагаешь, Джордж? - спросил командир.
- Во всяком случае, не трусливое отступление! - Поллак сердито посмотрел на Кенига и Кондратьева. - К тому же, никто не знает, удастся ли нам обратный прыжок. Если нет, нас ждет совершенно бессмысленная смерть.
- В таком случае, твои предложения, товарищ Поллак? - вновь спросил командир.
- Использовать резервы топлива для полета к Земле! - произнес бортинженер. - К той Земле...
- А дальше? Что там делать, на той Земле? Конкретно?
- Для начала - провести силовую демилитаризацию, а потом - внедрение человеческого мировоззрения...
- Как у тебя просто! - Кондратьев криво усмехнулся. - У нас с несколькими морально отсталыми странами работают Совет безопасности и Комиссия мировых проблем. Тысячи специалистов по социопатологиям. А тут целая мещанская планета, а в экипаже у нас, между прочим, - ни одного социолога.
- Как ты представляешь силовую демилитаризацию? - спросил бортинженера Кениг..
- Предъявить ультиматум правителям главных держав. Пусть проведут полное разоружение. Для начала - ядерное.
- А если не согласятся?
- Ударим по их главным военным базам планетарными бомбозондами.
В куполе надолго настала напряженная тишина.
- Ре-ре-ребята! - заикаясь, произнес, наконец, Славин. - Вы это, что, серьезно?!
- В чрезвычайной ситуации действенны только чрезвычайные меры! - сухо проговорил Поллак. - Если не вмешаемся, на планете рано или поздно случится катастрофа. Мещанство в глобальных масштабах несёт глобальную угрозу.
- Ага, - хмыкнул Кондратьев, - а планетарная бомбардировка такой угрозы не несет.
- Будем действовать точечно! - ответил Поллак.
- На высоких орбитах ты точности бомбометания не добьешься, - возразил Кениг, - к тому же, пока бомбозонды будут лететь к Земле, их наверняка успеют сбить. Если же мы, гипотетически, спустим "Таймыр" для прицельной стрельбы на низкую орбиту, то сами рискует столкнуться с их противокосмической обороной. Спутники они сбивать умеют, а в маневренности орбитального оружия со всеми их компьютерными системами будут иметь над нами преимущество.
- "Таймыр" может сконцентрировать своим отражателем фотонный пучок и на высокой орбите, - сказал Поллак, уже не так уверенно.
- По кому сконцентрировать? - поднял брови Кениг. - Ударить фотонным лучом по Земле?
- Ну, по Луне, - смутился Поллак. - Как предупреждение. На Луне у них всё равно никого нет. По Луне сначала можно и бомбозондами бить. Для демонстрации серьезности намерений. А потом уже фотонной тягой.
- Потом сдуть выхлопом главного двигателя их спутниковую группировку, - продолжил Кениг, - потом растопить лед в Гренландии, потом в Антарктиде. Где ты собираешься закончить эту эскалацию?
- Ребята! - снова заговорил Славин, справившись с волнением. - Вы же все всё усложняете! Зачем нам запугивать их сумасшедших правителей или самим в страхе бежать от них, если мы можем напрямую обратиться к народу!
- Они десятилетиями живут в состоянии идеологической войны и рекламных кампаний, - ответил Кениг. - Нашим прекраснодушным передачам никто не поверит. Не заметят их в том информационном мусоре, в котором они существуют.
- Тогда надо лететь туда самим. Своим глазам они-то поверят! Приземлимся и скажем - здравствуйте, люди другой Земли!
- Возможно, нас даже не собьют при посадке, - произнес с задумчивым видом Кениг. - И правительствам не удастся скрыть факт нашего явления с небес на землю. Тогда мы, конечно, станем сенсацией. У нас будут брать наперебой интервью ведущие информационные каналы, мы будем участниками самых популярных телешоу, о нас даже успеют снять фильм и поместить наши восковые копии в музее мадам Тюссо. Но сенсации здесь живут, в лучшем случае, несколько месяцев. А потом нас либо объявят обманщиками и обсмеют, либо просто забудут. И когда мы лишимся защиты известностью, нами займутся люди из тайных служб, чтобы получить информацию о военных технологиях.
Командир поднялся со складного стула, разминая ноги:
- Осталось узнать, что думает по этому поводу товарищ Фалин?
Второй бортинженер поднял на него глаза:
- А что думаешь об этом ты сам, Алексей?
- Думаю, что всё, что я здесь слышал, - повторение каких-то банальностей из старых фантастических книжек или фильмов!
- На той Земле, кажется, этот феномен называется постмодернизмом. И то, что я могу предложить, тоже старо, как мир.
Сомнения вызывала только полученная через курьера таблетка - "обязательное условие полного погружения в компьютерную симуляцию". Лэн колебался несколько минут, но потом всё же решился - не зря ведь он шел к высшему уровню последние три недели, забив на учебу и домашние дела, на что родители, впрочем, не обратили никакого внимания.
Он не пожалел. Симуляция была действительно полная. Не только графика, но и запахи, осязательные эффекты и даже нешуточная перегрузка, вдавливавшая в кресло при старте. А потом наступила самая настоящая невесомость. Как добились такого эффекта разработчики игровой программы? Невозможно было даже представить. И, главное, - участие в игре не стоило ему и цента. Эта благотворительность, кстати, вызывала вначале подозрения не меньше, чем таблетка в конце.
Когда Лэн перешел с околоземной орбиты на траекторию полета к Луне, в боковой стене открылась вдруг дверь. В кабину его одноместной ракеты вошел немолодой человек с ярко-рыжей лохматой шевелюрой, в странном костюме непривычного вида и расцветки. Он осторожно переставлял ноги, клацавшие металлом по железному полу.
- Здравствуй, Лэн! - сказал пришелец онемевшему от удивления мальчику. - Меня зовут Евгений Славин. Я член экипажа фотонного планетолета "Таймыр". Мы такие же земляне, как и ты, но наша Земля - из другого, параллельного вам мира. Нет, это не игра. Ты прошел отбор и сейчас по-настоящему в космосе. На самой настоящей атомной ракете. Точнее - на вспомогательной ядерной ступени "Таймыра", переоборудованной для самостоятельных полетов средней дальности. У нас таких пять. На них летают на Землю и обратно за такими же, как ты, ребятами мои товарищи. И ты уже по-настоящему управлял этой ракетой, Лэн! Я доставил тебя сюда, пока ты спал, а потом только страховал на всякий случай при старте и на первом участке полета.
- Куда мы летим? - выдавил из себя Лэн.
- В твою новую школу. Твои родители получили сообщение, что ты выиграл стипендию и поступил в иностранный колледж. Только они думают, что это обычный земной колледж. Конечно, действительно проще было бы организовать школу на Земле, но мы, если честно, не такие уж хорошие педагоги. Поэтому решили - пусть наши ученики сразу увидят тот мир, куда поведет их будущая дорога жизни. И мы создали школу там, где перед тобой открывается вся Вселенная, - на нашем основном корабле. Он вращается на той же орбите, что и Земля, но в противоположной точке относительно Солнца.
Славин усмехнулся:
- Мы хотели сначала назвать нашу космическую школу Антиземлей, но потом дали ей то же имя, что было у первой искусственной планеты. Ее запустили у вас примерно как и у нас, - шестьдесят лет назад...
- Мечта! - вырвалось у Лэна.
- Мечта! - повторил Славин. - У нас она тоже называлась Мечта.