Почему-то с самого начала показалось, что речь пойдет о снежинке. Дошло, в конце концов, дело и до снежинок, но до этого были и небо и земля, и жара и стужа, и гроза, и океан, и легкие юношеские мечты и упорные борения зрелости и суровые размышления исхода жизни. Наверное, можно было бы бросить автору упрек в достоверности - как капля может не исчезнуть в морской волне, тем более в подводных глубинах, но, конечно, разворачиваемые перед нами картины стоят таких физико-технических неточностей. В конце концов, наверное, главное - самосознание. И столь же, на мой взгляд, извинительно некоторое нисхождение стиля по ходу рассказа, ведь если в начале мы смотрим на мир глазами новорожденной капли, жадно насыщающей себя новыми впечатлениями, то в конце уходим вместе с ней, теряя во времени себя, в последнее небытие, когда остается последняя уже надежда, что твоя столь пестуемая в этой жизни исключительность отольется еще в новой, будущей особенной капле, которой, быть может, суждено стать счастливее, чем ты.
Skier. Трава у дома
После этого рассказа хорошо чувствуешь разницу между 'мечтой' и 'надеждой'. Советская НФ была 'фантастикой мечты'. Такая история вполне могла появиться в 70-е годы в каком-нибудь пионерском журнале. Советский школьник, готовящий к старту самодельную ракету, неожиданно видит самого себя, но ставшего уже конструктором и наблюдающего за отправлением экспедиции к Марсу. Потом мальчишка возвращается обратно и у него остается лишь неизвлекаемый из памяти отблеск грядущего, мечта, зовущая вперед. Но между радостным советским детством (с историей космонавтики на уроке астрономии и МиГ-21 у школьного здания) и счастливым советским же будущим (с видеоокнами в саду, с раскинувшим километровые крылья солнечных батарей марсианским кораблем) лежит пространство нашего настоящего - 'поганая, неизвестно откуда свалившаяся на головы жизнь-поскуда' - c обезглавленным бюстом Гагарина, с другом, погибшим на войне. И остается только надеяться, что не всё порушено до основания и есть еще неравнодушные люди.
Вознесенский Вадим Валерьевич. Давай поохотимся на монстра.
Как-то я до этого рассказа раньше не добирался... А ведь, что интересно, и про постапокалипсис, и, действительно, про надежду. Впрочем, не совсем про постапокалипсис. Для нового поколения мир уже вполне себе нормальный. Живут и, кажется, не очень тужат в своих деревнях. Истлевшие кости прошлого успели стать экзотическим ландшафтом, опасным, но, тем самым, и привлекательным. Мир выжил и получил благословение от последнего из погибшей эпохи. Рассказ, насколько я понял, именно о встрече старого и нового. Концовка, правда, несколько разочаровывает. Не то, чтобы она была какой-то ущербной, но начало настраивало на что-то большее, чем махалово-стрелялово (но то, как смертоностный монстр закашлялся в самый неподходящий момент боя, вызывает привкус реальности (и еще легкую ассоциацию с встречей с Котом в Шреке-2)). Задела и такая вот саморекомендация: 'Я? Легенда. Миф. Чудовище'. Нет, монстр должен был сказать как-то иначе. Он, кстати, перетягивает на себя внутреннюю структуру рассказа, делая новых людей - Пашку с Сергеем - второстепенными персонажами. Создается впечатление, что мы смотрим на них именно глазами (глазом) монстра, бесстрастно наблюдающего за приближением к нему охотников за головами.
Сосницкая Лариса Станиславовна. Заветное желание, или Из глубины души
Мда, со мною тоже был практически аналогичный случай. Зима, остановка, автобуса нет и нет давно. Замечаю падающую звезду - к исполнению желания. И тут же подходит автобус. С тех пор терзают сомнения - а ну как бы я думал о чем-то другом. Да, взлетела бы душа к тому, где светло и радостно, да жизнь наша обыденная вниз тянет - хоть бухгалтера, хоть актрису, хоть археолога. Кстати, почему никаких минусов в писательской профессии? 'Жемчужина на изюмине' - здорово! Язык рассказа живой и легкий, и очень реалистичный, искреннее сопереживаешь героине.
Гисматуллин Ринат Абдуллаевич. Волшебство художника миражей.
Немного вычурная философская притча о некоем создании, пребывающем между жизнью и смертью и жаждущем истинного существования. Найденное решение кажется оригинальным, хотя и вызывающим вопросы - не будет ли, например, лишенная капли-души яркая тень пустой оболочкой? Но всё же, наверное, стоит порадоваться, что вместо рисования утешительных миражей на пороге смерти, герой рассказа сможет дарить надежды при жизни, чтобы из взглядов живых существ на земле исчезали тоска и боль, и в мир возвращались бы утерянные краски.
Листай Яна. Птица Скио.
Рассказ удивил, хотя трудно сказать - приятно или нет. Представьте, например, что на Солярис у Лема прилетел не Кельвин, а Йон Тихий, чтобы описать происходящее в одном из своих 'Звездных дневников'. Веселое безумствование на серьезную, в общем-то, тему. Мне показалось, что рассказ не дотянул в самом конце. Ну, узнал главный герой, что кто-то знает, что он знает... Неужели в финале только надежда, что другие об этом не узнают. По конкретике. Большинство замечаний можно снять, если усилить 'юмористический потенциал'. А так как-то возникают вопросы - зачем гоняли корабль с немаленькой командой в другую галактику на полтора года. Груза (на грузовозе!) нет. За двумя командировочными? Еще несколько замечаний. 'Точка возврата' - устойчивое словосочетание с иным, чем в рассказе смыслом. Это место, дальше которого топлива уже не хватит на обратный путь. 'Борткостюм' - так и хочется сказать 'одноборткостюм' или 'двуборткостюм'. Янссон - не финская фамилия. Прамама мумии-троллей Туве на самом деле - финляндская шведка. Высадить на планете утром, забрать на закате - на планете всегда где-то утро, где-то - вечер. Почему капитан корабля - полковник? В принципе и сейчас на космических кораблях так часто бывает, но тогда уж член команды не должен называться 'матрос'. 'Сморщенные щеки заходили ходуном' - не представляю как. Зачем подушка, если лег спать в скафандре? Чем питаются птицы - комарами. Чем питаются комары - птицами? Замкнутая экосистема.
Бондаренко Андрей Евгеньевич. Радуга - над городом.
Когда-то уже читал это, и с удовольствием снова понаблюдал за романтической жизнью Карибского городка Сан-Анхелино, посмаковал изысканный и легкий язык рассказа (из которого, на мой взгляд, выбивается слово 'бандерлоги'). Только, как мне кажется, на радугу главному герою, все же, рассчитывать не приходится.
Мария Гинзбург. Облако в сиреневой юбке
Признаться, не смотрел ни одной серии про Баффи, поэтому, боюсь, что не уловил некоторые общесюжетные детали. Во всяком случае, мне остались неясны принципы мирного сосуществования истребительницы вампиров Баффи и ее знакомого - вампира Спайка. Впрочем, вполне очевидно, что рассказ не продолжает сериальную историю, а взрывает ее изнутри. Что будет, если персонажи вдруг перестанут быть куклами сценаристов, осознают утренний безымянный ужас окружающего их кукольного их мира - 'когда город неестественно тих, а куколки, наполняющие его улицы днем, лежат в своих домиках в нелепых позах, или на улицах, если небрежные кукловоды позабыли убрать свои игрушки'? Чем они заполнит осознанную ими внутреннюю пустоту? Неужели неожиданно полученную свободу воли они смогут использовать только ради разрушения навязанной им бесконечной роли, ради совершения того, что не было и быть не могло в сценарии? Но только разрушения мало, - как утверждает Спайк, предлагая писать собственную пьесу, делать то, что хочешь, жить... Жить, тоскуя по мелькнувшему где-то непонятному, зыбкому призраку, химере, тающему закатному облаку, а не по чему-то конкретному, носящему красивую юбку.
Радов Анатолий Анатольевич. Производство.
Ох, похоже, не вышел я из 'туманных низин разума', дабы подняться по всем этим смысловым конструкциям к предполагающему надежду финалу. Да и в сущности, какое мне дело, что там в этих трубах... Да и в трубах ли дело. Или в том, что всезнание не терпит соперника - торжествующего, сомневающегося, постигающего истину. Начало найденного, было, пути обрывается в тьму, в финальную фразу, раскрывающую, наконец, то, что автор имел в виду. Но, всё же остается ощущение некой непобежденности, надежды на то, что поиск смысла не был так уж бессмыслен.
Суржиков Роман. Мотив
Произведения о хронопутешествиях опасны логическими рифами. К середине рассказа уже в принципе догадался, кто это явился к главному герою на необитаемую планету. Явился, чтобы сказать о том, что надеяться выстоять можно, только если у тебя есть дело: "Человек появляется на свет, чтобы сделать нечто. Какой в нем иначе смысл, в человеке?" Вот в этом, на мой взгляд, главный смысл рассказа. Немножко, правда, непонятно, почему герои не попробовали просто починить корабль, вместо того, чтобы заставить его лететь в прошлое, хотя, это, вроде бы, полет во времени был сложнее обычного полета в пространстве: "Во времени звездолет просто смещается на некоторую величину, которая не зависит от нас. - То есть наша задача - нацелить корабль на некую точку времени, как направляем его на звезду?" Хотя ниже разъясняется, что под машину времени был переоборудован спасательный катер, способный добраться только до ближайшей звезды. Что, не было ни одной населенной системы поблизости? Несколько искусственно, на мой взгляд, выглядит момент, когда постаревший герой вдруг узнает себя в зеркале. Не верится, что он не подходил к нему годами. Скорее к нему вдруг придет понимание того, что он видел изо дня в день. И, наконец, совсем не понравился финал. План британских ВКС имел смыл, если бы только военным был заранее известен результат, но ведь машины времени у них еще не было (и, философский вопрос, откуда взялся САМЫЙ ПЕРВЫЙ Дуглас). Не понятна и реакция героя. Ну ладно, не побил он укравших у него дюжину лет жизни военных, решил сам не лететь на Землю, но почему не отправил туда самого себя молодого? Решил, что ему тоже лучше провести остаток жизни во временном кольце на пустой планете? Чтобы только самому спасти себя от себя самого? Впрочем, как выяснилось, у нас с автором определенные теоретические разногласия по вопросам структуры пространства-времени. Кто из нас прав, выяснится не скоро (если вообще когда-нибудь).
Вербовая Ольга Леонидовна. Самогонщица.
Милая зарисовка отечественного варианта ада. Вместо дантовских кругов - этажи обычной общаги с жарящим на всю мощь отоплением. 'На восьмом - бытовые садисты, на седьмом - разбойники, на шестом - жулики, наживавшиеся на трагедиях и катастрофах, на пятом - нацисты, расисты, на четвёртом - начальники-беспредельщики, на третьем - предатели, подхалимы, хамелеоны, на втором - спекулянты, шарлатаны, самогонщики, словом - все, кто наживается на чужой глупости. А на первом - мелкие пакостники, домашние тираны, завистники и другие малоприятные личности'. На адские муки - как на привычную работу, с обязательной последующей лекцией 'на тему того, как хорошо живётся в аду и как плохо в раю' и вечерними пьянками-гулянками. И сетуют грешники, что не ценили прошлой (земной) жизни, когда 'никто не варился в котле, никого не заставляли таскать раскалённое железо, почти у каждого был свой дом или квартира, где отнюдь не было так жарко'. В общем, показалось мне, что сквозит в рассказе печаль по действительно прошлым временам, когда люди еще жили по совести и не наживались друг на друге.
Гридин Алексей Владимирович. ... умирает последней.
У Клайва Льюиса есть философская притча 'Расторжение брака'. Рассказ примерно о том же - человек из обыкновенного вполне скучного нашего бытия вдруг узнает, что пребывает он, оказывается, в аду. Узнает он и то, что из ада есть дорога в рай. Христианский проповедник Льюис видел путь спасения в борьбе с самим собой, в том, чтобы сорвать с себя вместе с собственным мясом и кровью мерзкую драконью шкуру. Путь, предлагаемый для спасения герою рассказа - отторжение, неприятие ада после осознания его для себя чужеродности. Отторжение пассивное - выпрыгнуть из окна многоэтажки, или активное - встретить бой с адскими громилами с железной ножкой от табуретки в руках. Но где последняя надежда героя - то, что в рай возьмут, если из ада 'уходить красиво' или что ножка табуретки сможет сделать ад чуточку лучше? И куда, интересно, отправятся из ада упокоенные ножкой громилы? Тоже в рай?
Бурмистрова Анисия Ивановна. А потом я его поцелую.
Хмурая детская площадка и жизнерадостная проезжая часть. Голодная невыспавшаяся принцесса, разбудившая (собирающаяся разбудить?) своего самого красивого принца, которого ни с кем не перепутаешь. Действительно, новые времена, новая Ассоль, сама плывущая к алым парусам. Нужно вначале проснуться самому, чтобы потом суметь разбудить спящих...
Темный Василий. Мир без еды.
А что, сильно и убедительно! Еда ведь действительно может быть наркотиком (по крайней мере - антидепрессантом). Правда, тут же вспоминается старый анекдот про цыгана, пытавшегося отучить свою кобылу есть. Она, как известно, совсем было отвыкла, но, к сожалению, в последний момент сдохла. И еще вспоминаются слова о вере с маковое зерно, позволяющей, согласно Писанию, двигать горы. Значит, если гору сдвинуть не можешь, - то просто вера у тебя слишком уж маленькая. Если не можешь одной любовью пропитаться - значит, слишком мало у тебя любви. По поводу того, что 'вся существующая система нашего человеческого мироздания базируется на еде' - почитаете 'Вечный хлеб' Беляева. Кроме еды у человека немало и других потребностей, порождающих общественную несправедливость.
Гамаюнов Ефим Владимирович. Два друга.
Зарисовка о светлой Смерти. Красиво, но как-то не цепляет. Даже то, что ради возможности для умирающего увидеть в последний раз встающее солнце, его друг пожертвовал собственной жизнью. Может, сыграло бы, если бы первый никогда не видел солнце и всю жизнь мечтал об этом. И вообще, получается, что, ради дружбы, друзья друг друга прикончили. Один отдал другому кристалл силы, понимая, чем ему грозит, а тот, вместо того, чтобы жить полноценно после такого подарка, отдаривается мгновением рассвета... В общем, все умерли... Хоть пообщались за пивом напоследок. Антично, как у Петрония Арбитра.
Тищенко Виталий Леонидович. В очереди за счастьем
Если всё равно пришлось стоять в очереди всю ночь, стоило назначать точное время? Честно говоря, финал разочаровал. Рассказ вызывал интерес, начало заинтриговало, язык показался образным и насыщенным. Но конец после этого, на мой взгляд, совсем неинтересный, страшно банальный, не спасает его даже фраза о зеркальном равновесии. Пока что, извините, получается реклама пластической хирургии. Счастье, на мой взгляд, более глубокое понятие, ожидал что-то вроде возврата в мир детской непосредственности.
Рысенок Дэн. Дневник Гламурного Эльфа.
У них разве не все такие? Ну да ладно! Читал давно, помню, смеялся. Кстати, а почему гламур на войне должен непременно вызывать смех. Разве Д. Бонд недостаточно гламурен? 'Стрелы из орка должны торчат равномерно и аккуратно, как зубочистки из моей коробочки'. И разве Швейк не был официально признан идиотом. Наставники просто ничего не поняли, парень явно был себе на уме.
Андросенко Александр Дмитриевич. Любовь или смерть.
'Эта девушка - ходячая смерть. Даже ты не носишь метательные ножи, пришитые на подкладку куртки'. Точно, ходячая смерть, неловко спотыкнется и всё. Зачем, вообще, их пришивать? Типа как защита? Пластин подходящих под рукой не было? Замучаешься нитки рвать, если вдруг понадобится. Совет автору: посмотреть рассказ еще раз по поводу употребления слов. Например, в ручеек с берега голову целиком не окунешь. Если окунешь, то это скорее речка. Почему рост в см? И как не ощущалась лежащая в двух шагах девушках? Если тактильно, то это и не удивительно. Еще по деталям посмотреть, а то герой целый день лишь кружкой пива питается и лошадей то аккуратно с утра седлает, то непонятно как уже в седле оказывается. Либо уж детальность во всем, либо обходиться без деталей. Что касается идеи: 'Мы стали клятвопреступниками и предателями. Ну и пусть. Зато мы вместе'. А что говорил в таких случаях Тарас Бульба?
Силаев Алексей Юрьевич. Призыв
Не понравился мне это рассказ. Хотя можно представить целый цикл подобных, типа: честная уплата налогов, женитьба, раз обещал... Жванецкий когда-то сказал (в связи с началом массовой постановки у нас фильмов о 'царизме'), что многие фразы из старой жизни (о чести, порядочности) звучат сейчас исключительно смешно. А ведь подобный диалог вполне мог бы звучать в июле 1941 г. при записи в народное ополчение. И он был бы отнюдь не юмористическо-фантастическим.
По заявкам
Ахматова Лариса Владимировна. Безразличие.
Уф.... Такое ощущение, что самого чуть не затянуло в серую муть равнодушного небытия. А ведь буддисты, кажется, не прочь отправиться в бездну пустоты, где нет ничего. Но жизнь превращается в серые лужи под ногами, в грязь на ботинках и вместо безучастного ко всему просветления приходит туман отчаяния, 'лживый мир', из которого рад выбраться и в мир реальный, хоть и 'наполненный мерзкой упорядоченностью', откуда ушел когда-то, вооружившись, в защиту от него, безразличием... Что такое Надежда? Имя любимой из брошенного мира или, действительно, путь к тому, чтобы дышать, двигаться, жить, существовать. Неспособность спасти опутанную ложью надежду - упущенный шанс спастись, окончательная потеря себя самого.
Шася. Лунные тигры.
Ученицу колдуна, которая не боится самых страшных зверей, вместо мамонтиной охоты отправили в лес за пряностями к горному козлу (если делить козла на всё племя, сколько это выйдет в граммах?). Девушка, конечно, не знала, что такое 'космический крейсер', но не удивилась, когда пришелец со звезд назвал ее 'ma cheri'. Может, то были первобытные французы. Уж не знаю, что хотят девушки в Страшном Лесу за Звенящем Ручьем или на черной-черной лавочке в черном-черном парке. А вот прекрасный космический принц, оказывается, хочет, чтобы отысканная ими на Земле пара стала воином, отправилась вместе сражаться в пятом космическом флоте. Да вербовщик это был, обычный космо-военный вербовщих (читайте Гаррисона!) 'Тигриная усмешка ещё пару секунд дрожала на ночном ветру...' И к тому же, явно, чеширский!
Бевза Марина Вячеславовна. Остановить прогресс.
В жанре юмористических рассказов о буднях строительной фирмы будущего. Полянка эта истоптана плотно - от Шекли до Лукьяненко. Собственно, об инопланетном строительстве сказано мало. Только то, что ведется оно в таких климатических условиях, что сочли выгодным обращивать рабочий персонал шерстью. Вот, в общем-то, и всё. Судя по тому, что рабочие с готовностью пошли на этот шаг, а среднее и высшее звено, тоже, похоже, будет вынуждено 'добровольно' обволоситься, социальные условия на Земле в будущем еще те. Вообще не представляю, до чего нужно довести людей, чтобы они добровольно согласились превращаться в обезьян практически до конца дней своих (в тч и женщины!). С другой стороны, не уверен в экономической выгоде подобного решения. Слишком узкая специализация получается. А если следующий объект, наоборот, на жаркой планете строить? Главная героиня понравилась, чувствуется, что писалась с симпатией, но вот роль ее в действии? Как собирается она остановить прогресс? Ответ остается за рамками рассказа.
dd> Кузиманза Д. Д. Если попадешь в поток...
У Булычева, кажется, был рассказ о людях, вывалившихся из телевизора (настоящих, только крошечных) и живших какое-то время в квартире. А тут в реальность вывалилась красотка из виртуального стриптиза в натуральную величину. Мечта эротомана! Но, если честно кот Валерии (поначалу решил, что это так кота звали - Валерий) понравился больше. И сама Валерия, предпочитающая спасение кота (или спасение супруги соседа-котоспасателя) свиданию с западающим на виртуальные прелести главгероем, тоже. А вообще страшноватенькая история получается. Про то, как толстую конопатую девицу-ученого можно превратить в 'пустоголовую Каролину, которая была изобретена и настроена только для развлечения и забавы мужчин'. Надежда ли это на счастье? Останется ли любовь, если построить точную математическую модель ее гравитации?
Долгая Галина Альбертовна. История любви.
Совпадение. Пару ночей назад посмотрел на Млечный Путь и вдруг представил какая перспектива открылась передо мной с моей крошечной планеты. Дождь действительно заливает не землю, а Землю, потому что человеческие взаимоотношения достигают даже не планетарного, а поистине космического масштаба и человеческая трагедия сравнима с гибелью Вселенной. Но и любовь двух людей, связавшая их навсегда вместе, распахивается на межгалактический простор.
Долгая Галина Альбертовна. Звезды Осириса (внеконкурс)
Наверное, полученное когда-то историческое образование не дает мне возможности объективно подойти к этому художественному произведению. Ну, ладно, Сфинкс был построен на полтысячелетия раньше пирамид, есть и такая гипотеза (хотя по ходу рассказа думал, что там ДРУГОЙ Сфинкс), но то, что в Египте 4 тыс. до н. э. оказалась славянка, когда, по большому счету, и для еврейки-то рановато.... А тут еще жительница некоего Западного континента (индианка?). На мой взгляд, конкретизировать этническое происхождение пленниц излишне. Достаточно дать общие ориентиры - из-за западного моря, из далекой северной страны, из южного края благовоний и т.п., предоставив остальное фантазии читателей. Впрочем, обо всём этом как-то забывается, когда представляешь ночной танец, отражающий движение звездного неба, соединяющий жизнь природы, историю божества и судьбы людей. Финал, правда, кажется слегка приторным что ли. Защищенные Сфинксом, девушки получают возможность вернуться в родные места... Или не получают - на одном верблюде далеко не уедешь. Я не мог не сравнить 'Звезды Осириса' с ефремовским 'На краю Ойкумены'. Конечно, там был другой Египет, и другие люди пробивали путь к себе на родину... Этот рассказ скорее о вечности и о ее страже, не о людях - 'судьбы людей оставляют малозаметный след в истории, и то - не всегда'.
Даймар Сонни. Великий Мастер.
Возникло у меня подозрение, что читаю пародию на 'Там, на юго-востоке' Джи Майка (БД-8). Или у меня каждый раз будет теперь возникать это ощущение, как только увижу слова 'юго-восток'. Ох, не только Сервантеса поминают некстати... А при чем, кстати, роспись матрешек и резец? Или мастер и заготовки сам делает, чтобы 'вкладывать подобное в подобное в неудержимом стремлении к нулю'? Тогда он должен и фактуру древесную подбирать, лак, морилку - всё как у Страдивари, чтобы матрешки звучали, входя плотно друг в друга в тесном соединении округлых форм. Далее действительно промелькнет еще новый метод лакировки, но хотелось бы больше, больше о творческих муках создателя... 'Яростным пламенем ланит, розами щёк'. Досадная ошибка, ланиты - это не губы, а щеки (и Ахилла поразил Парис, не Аполлон, впрочем зреет догадка о нарочитости авторских огрех). 'Каждый человек - матрёшка, а каждая матрёшка - отражение человека'. Наверное, каждая матрешка - отражение какой-то стороны личности человека, ведь матрешка - ансамбль, композиция из фигур. Недостаточно развитой кажется тема художника и толпы. С одной стороны, публика представлена по достоинству оценивающей 'святыню высокого искусства' великого мастера, хотя и уделяющей пресыщенное внимание 'особому шарму бракованных поделок', а также, в большинстве своем, отказывающейся открыто выражать свое мнение, но с другой, изделия мастера популярны еще и потому, что 'матрёшек не жаль было выкинуть или подарить близкому человеку'. Должно ли быть истинное искусство искусственным? Не более чем экономика экономной.
Боголюбская Евгения Вячеславовна. Поверь.
О Кассандре, которая влюбилась и уже сама не верит в свои зловещие предсказания. Напомнило почему-то 'Леопарда с вершины Килиманджаро' Ольги Ларионовой. Там герой тоже убеждает свою возлюбленную считать предсказанную ей дату смерти ошибкой. Немножко непонятно, что. собственно, собирается делать Лондон там, снаружи. Почему он не скажет, если действительно знает, как это сделать - превратить пустыню в сад. Дескать, надо просто ему поверить. Так ведь после этого его любой нормальный начальник не выпустит. Хотя возлюбленная как раз, может, и поверит. Поверит, потому что нежность, страсть и любовь превращают холодную статую в человека. А люди способны ошибаться.
Коваль-Сухорукова. Операция 'карнавал'.
Мне показалось, что тут не хватает как раз карнавальности. Собственно, причем тут карнавал? Зачем неизвестным проникать на космодром в карнавальных костюмах, если охрана всё равно уже была усыплена и, главное, 'крылатые живые объекты темного цвета' вылетели из корабля, который, вроде бы, и так размещался на космодроме. Честно, ожидал от рассказа с таким названием чего-то большего, может, о том, что скрытое обличье проложило путь к диалогу. Не сразу навело на ассоциацию имя планеты действия - Венеция (почему такая планета в Солнечной системе, новую открыли или старую переименовали?). Венецианский карнавал, это ведь еще и Карнавал Смерти. Фарс и Смерть - да, пожалуй, в этом рассказе они действительно рядом.
Щукин Евгений. Останови оборотня!
Рассказ оставил двойственное впечатление. Прежде всего, текст, особенно в начале, явно нуждается в дополнительной смысловой вычитке. Вот несколько примеров: 'то родственник ночью по нужде вышел, то у соседей горе' - беда с этой нуждой, и большой, и малой; 'стоявшие в сарае вилы удобно легли в ладонь' - совсем маленькие такие, видать, вилы, ведь и топор перед этим показался 'тяжелым предметом'; 'вилы Михаил отбил рукой, содрав на остриях кожу' - вилы на остриях кожей крытые? 'положил на колени кисти, цепко держащие нож' - герой художник? странные у него, однако, кисти; 'список жертв пополнится' - нет, герой ведет криминальную хронику в газете, а по совместительству и православную страничку - 'сатанинское отродье богомерзкое'; 'попы, размахивая кадилами, с песнями прошли по деревне' - наверное, выпускной был в семинарии. Но это так, блохи. Хуже, что первый эпизодом не раскрывает общее место действия - я воспринимал это скорее как квартиру в современном многоэтажном доме, поэтому последующий переход к патриархальной сельской жизни вызвал недоумение. Да и по главному герою, собственно, ничего не ясно. Лет ему, вроде, не мало, а почему живет бобылем? В деревнях рано женились. Да и без дела с утра не слонялись, особенно, если хозяйки в доме нет. Развязка показалась стремительной, а настраивался на что-то вроде сельского детектива. Вот так, думал комедия, а получилась вдруг пронзительная драма. Правильно говорил герой в начале, не надо было в глаза смотреть...
Лойт. Огненный плащ Кайи.
Я тоже ненавижу мерзнуть, автор - я с Вами! Мне понравилось то, что в рассказе создан целостный и завораживающе необычный мир, будто пронизанный ощущением убийственного холода, удивительных существ, вроде живых каменных масок. Правда, для реалистичности неплохо было бы уточнить - чем, собственно, питаются живущие в Пещерах люди. Одного тепла для жизни недостаточно. Грибы выращивают? Поведение героев не всегда понятно. Зачем Шиморра дала Яниру масла, если сама сказала, что оно людям больше не понадобится? Лучше, на мой взгляд, было бы вместо масла в награду за фантазии открыть пещеру с Кайи. Зачем Реглен полез в горы? Кстати, единственный человек, который принес реальную пользу. Не оторви он лоскуток и всё... ' Белое, как у ледяной феи, лицо матери... Лицо матери - уже не белое, а прозрачное. Ледяное. Фея приближалась очень быстро, и вскоре Янир сумел разглядеть ее лицо, белое и неподвижное, словно выточенное изо льда'. Какое все же лицо у фей - белое или прозрачное?
Грин Ирина. Клятва Гиппократа
Рассказ показался хотя и красочным, но очень уж громоздким - и по двойному сюжету, и по переизбытку персонажей, и по обилию деталей. Тут и вход через фонтан в иной мир, и облачка взбитых сливок, и обретающие плоть красавицы-голограммы, способные в одиночку справиться с отделением милиции (привет, Терминатор!), и романтическая любовь, и юношеские клятвы, и битва на мечах в каминном зале, и страшный вирус, и общий стоп-кадр для всех, кроме героя... В общем-то рассказ о нем, о времени. И, так же, как оно само, тема времени в рассказе остается неуловимой, только какие-то ассоциации - сломанный будильник, замершие ходики... А ведь можно было раскрутить... Люди, живущие в государстве изменяющих время (что-то вроде 'Вечности', приконченной у Азимова) страдают от нежелания жить. Жаль, что дело оказалось в банальной патологии. Еще бы, разве может наскучить жить вечно?
И еще, автору стоит подумать о смысловой вычитке. Почему Мила никакого в нашем мире не заразила, раз инфекция передается? (добрые вневремяне, занесли к нам свою заразу) Иван вроде уехал в другой город. В каком же городе фонтан - Ивана или Милы? Иван с Андреем путается. Появление 'спящей красавицы' в коридоре за спиной у сержанта. Она спит стоя или всё же усажена там где-то? И как ее сержант не боится оставить, если такие всё время убегают. О чем мечтает Мила в детстве - сидеть на всеобщем обозрении со 'штукой' в глазу или все же 'заставить время слушаться'? 'Она уже близка к тому, чтобы расстаться с жизнью. У вас это называется эвтаназия'. - Суицидом, наверное...
Чернов Сергей Валентинович. Охотник.
Рассказ создает настроение и атмосферу, очень похожие на гербертовскую 'Дюну'. Или, если подумать, скорее уж на 'Старика и море' Хемингуэя. При этом имеется ряд смысловых огрех, в основном - в начале рассказа. Первоначально думал, что юспеленг и есть Охотник. Потом, что Охотник нечеловек, поскольку встреченный назывался акцентировано именно Человеком. Почему Странник (в разнобой именуемый также Путником) назвал юспеленга 'непонятным зверем', а потом гепардом? Что в гепарде ему было непонятно? Если узкий серп - то не звезда уже, луна. Что же касается главного недостатка, то это, думается, нераскрытие личности второго главного героя, что делает его совершенно излишним, только перегружающим рассказ. Право, можно исключить его совсем, сделав, например, так, чтобы котенка в конце приносил покойный отец (или, если избирать оптимистический вариант, чтобы он сам находился). Ну, или развивать образ Странника. Ведь, в конце концов, именно он тут 'приносящий надежду'.
