- Глобальное похолодание? Это крах всей их нынешней цивилизации! Впрочем, они не стали дожидаться немилостей от природы. Войны, вражда, нетерпимость - у них уже давно. Как они говорят: человек человеку волк!
Юный пастух в пропотевшем хитоне и часто дышащий лохматый пес укрылись от солнца под скальным козырьком у входа в пещеру. Ниже по склону в пожухлой траве лежали в сонном забытье разморенные жарой овцы.
Вдруг сверху посыпались камешки. Кто-то спускался с крутизны. Пес навострил уши, вскочил с рычанием.
С горы спускались шестеро. Все они были молоды и одеты в потрепанные военные туники, но доспехов и оружия на них не было.
- Мир тебе во имя Христа, добрый человек! - сказал старший из путников.
- Я не вашей веры, - ответил пастух.
- Тогда ты можешь разбогатеть! - улыбнулся путник. - Сбегай в город и скажи о нас начальнику стражи. По указу императора Деция за выдачу христиан полагается щедрая награда.
Пастух покачал головой:
- Мне не нужно золото за ваши жизни. Переждите жару здесь! Из еды у меня, правда, одна лепешка. Но воды хватит на всех.
- Благодарю за гостеприимство! Но мы спешим в город. Сегодня император будет судить христиан, и мы не должны опоздать.
- Город всего в пяти стадиях отсюда.
- Хорошо, мы отдохнем и поговорим с тобой о многих важных вещах. Ямвлих! - старший обратился к самому юному из христиан. - Сходи в город, купи хлеба! Нам и этому доброму язычнику. Как тебя зовут?
- В Эфесе зовут Кириаком.
- Я Максим, а мои товарищи - Мартин, Проб, Стефан и Самбатус. Ну, и Ямвлих. С кем это он там внизу разговаривает?
Ямвлих уже возвращался к пещере. Рядом с ним неторопливо шел закутанный в пурпурный плащ мужчина с жестким лицом и усталыми глазами. Следом двигались преторианцы в сверкающих на солнце доспехах.
- Кого я вижу! Максим!
- Аве, цезарь!
- Ты решил прервать изгнанье? Я буду рад вернуть тебя на службу. Риму сейчас нужны храбрые воины. Зимой на севере стояли такие холода, что замерз Дунай. Варвары, все эти готы, карпы, геты и даки перешли по льду на наш берег. Морозы гонят их на юг. Варвары сомнут нас, если мы не встретим их всеми легионами. Каждый меч на счету!
- Мы вернулись, чтобы разделить участь, уготованную тобой христианам.
- Позорную смерть?
- Души наши бессмертны!
- Бессмертен лишь Рим, пока хранит свои святыни. И каждый, кто оскорбляет римских богов, будет казнен!
- Бог один, цезарь! И нет для него ни римлянина, ни гота.
- Довольно! Ты сам хуже варвара, Максим! Но я не оскверню римское оружие твоей кровью. Эй! Загоните всех в пещеру и завалите вход камнями! Пусть христианский бог спасет их от голода и жажды.
Грохот каменных глыб становился всё глуше и тише. Наконец во тьме стало слышно только учащенное дыхание семи человек и пса, замурованных в пещере.
- Помолимся, братья! - раздался из темноты голос Максима.
- Подождите! - отозвался пастух. - Я спасу вас!
- Нет, брат мой во смерти Кириак, это мы можем спасти тебя. Прими святое крещение и попадешь с нами в царство небесное!
- Когда император и его люди отойдут подальше, я открою пещеру.
- Даже, если бы это было тебе по силам, брат Кириак, мы бы немедленно пошли в Эфес, чтобы снова исповедовать Христа перед императором.
- Да, это проблема!
- И что ты собираешься делать?
- Программу исследований мы здесь закончили. Включу локальный стазис. Лет через двести, думаю, бедняги будут в безопасности. А мы нагоним время на обратном пути.
- Только усыпи их перед всем этим.
- Ладно, ладно, ты сам тоже поспи.
Темноту пещеры прорезал огненный росчерк. Дневной свет, хлынув через пролом, залил шесть неподвижных тел, лежащих на камнях. Фигуры зашевелились.
- Эй, Кириак! - сонно пробормотал Максим. - Ты всё же отвалил камни? Сколько мы проспали? Как бы не опоздать на суд императора. Ямвлих! Сходи в город, разузнай, судили уже христиан? И купи, наконец, хлеба!
Вернулся Ямвлих только под вечер и опять не один. На этот раз следом за ним шла целая толпа - бородатых, одетых по варварски в штаны и кафтаны. Неужели, пока они спали, Эфес захватили готы? Процессия, подойдя, встала на месте. К пещере поднялись лишь Ямвлих и двое вельмож в богатой одежде с десятком охранников в странных пластинчатых доспехах.
Ямвлих подбежал к товарищам, по его лицу блуждала счастливая улыбка.
- Братья! Над городскими воротами я увидел распятие, а в самом городе безбоязненно произносили имя Христа! Когда же я хотел купить хлеба и дал монету, продавец закричал мне, что она из старинного клада, и я должен открыть его властям. Меня повели к императору, он как раз был в Эфесе.
- Мы знаем, что император Деций в Эфесе, - прервал Максим.
- Деций мертв! Сейчас правит Феодосий!
- Феодосий? Господь послал нам христолюбивого императора! Но я же видел Деция живым лишь перед тем, как мы заснули.
- Мы спали двести лет. Сейчас четыреста пятидесятый год от Рождества Христова!
- Двести лет?!
- Да! И вот уже сто лет, как Церковь Христова торжествует повсюду! Я рассказал о нас, и мне сначала не поверили. Но потом эфесский епископ отыскал старый синодик. Там было написано о семерых отроках, заточенных при Деции в пещере. Место их казни было забыто, но в синодике говорилось, что у засыпанного входа один из тайных христиан укрыл ковчежец с именами мучеников. И вот епископ и сам император пришли сюда, чтобы проверить мои слова.
Все смотрели, как воины разгребали завал у пещеры. Неожиданно среди камней тускло блеснул металл. Это была погнутая оловянная табличка. На ней было написано семь имен.
- Мы были погребены и Божьей Волей воскресли! - проговорил дрожащим голосом Максим.
- Только меня, почему-то, назвали Антонием, - пробормотал пастух.
- Сие есть знак! - торжественно произнес, обращаясь к толпе, дородный епископ с колючим взглядом. На его золотом облачении ярко горели вышитые рубинами кресты. - Знак против еретиков, что отрицают воскрешение телесное! Ныне при многих свидетелях явлено нам великое чудо! Ради укрепления веры нашей Господь повелел сим отрокам пробудиться от смертного сна, и вот мы видим их живые лики! Так и со всеми нами будет при втором пришествии Христовом!
Епископ повернулся к Максиму:
- Сын мой, не мог бы ты прочитать мне изложение веры? Я хочу слышать, как оно звучало в твое время.
- Конечно! - улыбнулся Максим и с воодушевлением начал. - Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли. И в Иисуса Христа, Единственного его сына, Господа нашего, который был зачат Святым Духом, рожден Девой Марией...
- Достаточно! - прервал юношу архипастырь и быстро пошел к Феодосию, болезненного вида старцу, казалось, согнувшемуся под тяжестью императорского венца.
Хотя они стояли в отдалении и говорили в полголоса, пастух слышал каждое слово.
- Василевс! Как я и подозревал, их Символ веры отличается от Никейского.
- Они же проспали все Вселенские Соборы. Откуда им знать новый Символ веры?
- Чудо телесного воскрешения послужит во благо Церкви, но сами отроки могут стать причиной церковных нестроений! В их исповедании ничего не говорится ни о преждесущности Бога Сына, ни об единосущности Его с Богом Отцом.
- Вера этих отроков так же юна, как была молода Церковь в их время. Нынешние богословские тонкости были тогда неведомы.
- То, что они говорят по неведению, похожее на измышления ересиархов! Не Арий ли считал, что Бог Сын не единосущий, а лишь подобносущий Отцу? И не повторяют ли они дословно ересь Нестория, что Христос - Бог по зачатию и человек по рождению и имеет, соответственно, две самостоятельные ипостаси?
- Надо спросить совета у патриарха.
- Нельзя медлить ни дня! Если о словах отроков узнают еретики, не возликуют ли они и обретут ли множество сторонников, указуя на подтверждение своих злоучений из уст мучеников, воскресших по Божьей Воле? Нельзя дать разгореться пожару ереси! Отрокам лучше вновь уснуть в своей пещере!
- Закрыть их там снова? Ты хочешь, чтобы я уподобился Децию?!
- Василевс! Вспомни, что говорил тебе святейший патриарх: "Раздави со мной еретиков, и я раздавлю с тобой персов!" Но ты был снисходителен, сжигая лишь еретические книги. А сейчас шах Ездигерд идет из-за Тавра, берет крепости одну за другой. И он постучит в ворота твоей столицы, если вновь вспыхнет спор о вере. Не дай погибнуть Второму Риму! Искорени ересь в зародыше!
- Но что мы скажем людям? Ведь многие уже видели восставших от вечного сна отроков...
- Мы расскажем, как отроки поведали тебе, что царство твое за твердость веры будет несокрушимо, после чего мирно уснули смертным сном. Мы же оставим их почивать там, где почивали они прежде, а над местом успения воздвигнем часовню во славу святых мучеников.
- Ну вот, опять двадцать пять! Мне, если честно, уже надоело лежать брюхом на камнях в этой пещере!
- Кто бы мог подумать, что христианство так эволюционирует. Ведь совершенно было нравственное учение, вера гонимых, непротивленцев злу...
- Ну, включай уж второй раз свой стазис! Опять на двести?
- Энергии у меня уже не хватит на столько. Ладно, дам по максимуму, а там что получится. Ну, всем очередных приятных сновидений.
Семеро и пёс снова вышли наружу. На этот раз вокруг царила ночь.
- Ямвлих! - Максим смотрел на товарища. - Иди в город в третий раз! Попробуй постучаться в какой-нибудь постоялый двор. Может, тебе откроют и продадут немного хлеба.
- Города нет! - сообщил вернувшийся Ямвлих. - Только развалины. Я встретил людей, ночевавших в руинах башни. Они сказали, что уже двадцать лет идет война с персами. Персы завоевали Сирию, Палестину, Египет. Сейчас они осаждают Константинополь, это нынешняя столица империи. Их войско уничтожило и Эфес.
- Сбываются пророчества! - склонил голову Максим. - Империя погибла!
- Персам приходится не легче! - продолжил Ямвлик. - Те же люди сказали мне, что император Ираклий с отборным войском отплыл на Кавказ и оттуда прошел в самое сердце персидских земель, предав их мечу.
- Ладно, пора с этим заканчивать! Где ты оставил Бурака?
- В аравийской пустыне.
- Так вызывай!
Вскоре из-за южного горизонта появилась, быстро поднимаясь к зениту, яркая комета. Вот она встала над головами и стала спускаться вниз, озаряя окрестные горы диковинным ярким светом. Отроки упали на колени, осеняя себя крестными знамениями. Над самой землей парило подобие огромной железной скамьи, с опор которой стекали потоки пламени. Потом огонь исчез, и скамья, чуть накренившись, встала на скалы. Пастух и его пёс направились к небесному чуду. Подойдя, они обнаружили сидевшего верхом, ухватившись руками и ногами за какие-то прутья, смуглого человека в шерстяном плаще и головном платке, опоясанном шнуром.
- А это еще кто такой?
- Сейчас запрошу Бурака. А... это из местных прицепился, когда модуль вышел из-под песка. Так и летел из самой Аравии. Хорошо, Бурак догадался прикрыть его защитным коконом. Ладно, расспрошу его на базе и сегодня же доставлю обратно. Кстати, Китмир, если Империя и Персия действительно так опустошили друг друга, скоро тут появятся новая сила. И, скорее всего, придет она именно из Аравии. И будут новые войны за веру... А эти шестеро идеалистов опять окажутся здесь первой жертвой.
- Что же с ними делать?
- Возьмем с собой. Они, наверное, примут базу за свой Небесный Иерусалим. Вернем назад, когда их мир изменится.
-Ты веришь, что этот мир изменится, Кириак? Он останется прежним, проспи в пещере хоть десять тысяч лет!