Аннотация: На конкурс "Слон в посудной лавке". По мотивам "Жука в муравейнике" АБС
"... не у меня, а в кабинете Экселенца, который я временно, как надеялся, занял после истории со Львом Абалкиным. Тут было полным полно разных инопланетных устройств, и, услышав производимое одним из них противное звяканье, я сначала вспомнил хонтийское название аппарата - "крглук", что в точном переводе означает "вертушка".
- Говорит Слон! - недовольно протрубил из трубки простуженный голос. - Это ты, Ферзь?
Вот это да! Меня уже лет пятнадцать не называли саракшанским позывным.
- Угадал! Привет, старина!
- Наконец-то! По видеофону тебя нет, браслет не отвечает. Хорошо я вспомнил о проводной связи. Слушай, давай быстро ко мне. Есть разговор по важному делу.
Звать к себе в КОМКОН-1 по делу в такой прекрасный июньский вечер, переходящий уже в прекрасную июньскую ночь, мог, конечно, только Слон, который, как известно, ложится спать с петухами, в смысле - уже под утро.
Скоро я шел лабиринтом коридоров в свой приснопамятный и давно бывший отдел.
Слон начал без лишних предисловий:
- Нас раскрыли...
Месяц назад я бы обязательно спросил: кто? Но сейчас мне было известно о случившемся на Саракше в конце мая. В Островной империи был захвачен и убит Курт Лоффенфельд - позывной Тристан, выездной врач главной планетарной базы. Лев Абалкин, он же Гурон, работавший под прикрытием в штабе одного из флотов островитян (к нему, собственно, и прилетел Тристан-Лоффенфельд для регулярного медосмотра), пытался спасти его из когтей контрразведки, но не сумел, вдобавок провалился сам и сбежал на Землю. Это, в свою очередь, привело здесь к событиям, в которых я принял самое непосредственное участие, но которые, насколько мог судить, не имели к Саракшу и Слону никакого отношения.
- Раскрыли одного Гурона, - поправил я. - Как очередного шпиона с материка.
- Нет, раскрыли именно нас! - Слон потер покрасневший нос и полез в карман за платком. - Хотя мы не знаем всех обстоятельств. И, видимо, не узнаем - Гурон был единственный наш резидент на Архипелаге. Но контрразведка островитян информировала своих коллег на материке.
Вот тут я по-настоящему удивился. Для Островной империи материк населяли выродки и мутанты, контакты с которыми допускались исключительно в виде пиратских нападений с тотальным уничтожением населения.
- Островитяне успели осмотреть и заснять бот Тристана, прежде чем Гурон угнал его обратно на базу, - продолжал Слон. - И их умные головы решили, что такое устройство не могло быть создано на Саракше.
- Даже в горной стране Зартак? В моё время это многое объясняло.
Слон презрительно высморкался:
- С твоего времени за Алебастровым хребтом уже побывало несколько экспедиций из Фрайланда, Хонти и Пандеи. Никакой страны Зартак и племени Птицеловов, владеющих тайными знаниями, там, понятно, не обнаружили. К тому же в объяснении нервущихся штанов и фотонного бота есть некоторая разница, как ты полагаешь? В общем, островитяне заявили, что готовы доказать существование пришельцев из другого мира. И предложили правителям материка немедленное перемирие и сотрудничество перед лицом общей угрозы.
- Тогда оно и к лучшему. Войне конец. А что раскрыли... Так, Колдун и голованы давно уже о нас знают, и ничего.
- Голованы - негуманоиды, другой совсем случай, а Колдун - такой психократ, что от него скрываться бесполезно. К тому же ни Колдун, ни голованы в своих лесах никаких проблем нам на планете создать не могут. А вот если островные и материковые спецслужбы вместе за нас возьмутся... Как бы не пришлось всю работу сворачивать. В лучшем случае - убить пару лет на дополнительную маскировку и конспирацию. Идти на открытый контакт - смысла нет. В наши добрые намерения тамошние вояки вряд ли поверят. Поэтому, собирайся!
- Куда?
- На Саракш. Полетишь завтрашним, то есть уже сегодняшним шестьсот одиннадцатым.
- С каких это пор Слон Ферзем командует? Да и вообще, я давно по другому ведомству.
- Уже нет! - Слон с победным видом промокнул нос платком. - Суперпрезидент перевел тебя в КОМКОН-1 и поручил операцию под кодовым названием "Вирус". Цель - проникнуть в столицу Островной империи и заменить в спецхранилище материалы по боту Тристана на новые, соответствующие уровню саракшанских технологий. Попробуем дискредитировать островную контрразведку явной фальсификацией.
- Это я понимаю. Но почему я? В самой столице из наших никто не бывал, тут нужен оперативник высочайшего класса, а я и навыки успел потерять.
Слон вновь задумчиво почесал свой хобот:
- Согласен! Но относительно тебя распорядился лично Горбовский. Хотя, наверное, не простудись я на полярной базе...
И не надейся, Мастодонтище! Вот уж удружил душка Леонид Андреевич, не подозревал, что так высоко меня ценит! Впрочем, наверное, уж лучше нырнуть в очередную саракшанскую кашу, чем отвечать на бесконечные вопросы по делу Абалкина..."
"... раскинулся посреди единственного здешнего океана. Сам Экселенц, в ту пору еще Странник, обломал об этот орешек зубы. Позднее, чтобы внедриться хотя бы на периферию, Гурону-Абалкину пришлось три года проработать в Хонти под видом униониста-подпольщика, устанавливая связь с агентурой островитян, а потом еще полгода просидеть без связи в их концлагере, пока проверяла контрразведка. Мне же теперь предлагалось провести операцию всего за сутки, причем не на внешнем контуре, а в самом центре Империи. Понятно, что путь туда по воде или под водой однозначно отпадал, и не только из-за ограничений по времени. Островитяне держали под контролем всю океанскую акваторию, начиная от материкового шельфа, от поверхности до дна глубочайших впадин. Таким образом, оставался единственный путь - сверху. Он, конечно, тоже был не безопасен. Кому как не мне знать, что даже ржавые ракеты старой материковой империи могли подбить земной корабль туристического класса, а новейшие установки островитян оказались способны обнаружить и поразить отлично закамуфлированный и защищенный бот галактической безопасности, что стоило бедняге Тристану жизни. Но выбора у меня не было.
Сойдя с орбиты, я ринулся вниз по самой крутой из возможных траекторий, так что плазма, охватившая корабль при входе в атмосферу, засияла призрачным фиолетовым цветом, а гравикомпенсаторы переключились на максимальную мощность. Но я прорвался! Тормозные бустеры сработали в самый последний момент, при прохождении облачного слоя. Стоя на огне, я опускался от темно-голубого неба и яркого солнца в непроглядную муть серого тумана. Миг, и передо мной откроется незабываемый Саракш во всем своем тоскливом безобразии - закрученный в виртуальный пузырь грязный, блеклый и душный мир, прихлопнутый сверху плотной крышкой фосфоресцирующих туч... Обитаемый мой остров. Обитаемый и ждущий! По докладам Гурона было известно о насыщенности первой линии обороны островитян. Можно было представить, как защищена с воздуха имперская СТОЛИЦА - сосредоточие самой лютой ненависти и злобы на этой несчастной планете. Я, кажется, кожей ощущал, как на крошечной зеркальной капле моего корабля скрещиваются линии прицеливания десятков, а, может, сотен или тысяч смертоносных устройств.
Чего они ждут? Стреляйте! Неужели не заметили?!
С нарастающим удивлением я смотрел в обзорный экран. Открывшаяся картина совершенно не соответствовала тому, что я ожидал увидеть. Прямо подо мной в центре тянувшейся к молочно-белому небу высокой морской дали лежал остров. И какой остров! С ослепительным песком пляжей, с пышной и сочной лесной зеленью, перемежаемой высокими заснеженными пиками, со сверкающими водопадами в горных ущельях. И, главное, что было на острове - город. Ослепительно белый город над морем. Небольшой и даже с высоты - по-домашнему уютный.
Нет! - помотал я головой. - Всё это ложь, маскировка! Такой же обман, как тот гнилой лес над укрепрайоном Голубой Змеи, где я впервые ступил на Саракш, молодой и наивный. И под этими мирными площадями, улочками и городскими кварталами тоже скрыты пушки, ракеты, огнеметы, подземные бункера и казармы, арсеналы и военные лаборатории, штабы и командные центры... И где-то там же хранятся в неприступных сейфах снимки, способные уничтожить всю работу, которую уже четверть века ведет Земля для спасения этого мира наизнанку.
Осторожно, тщательно соблюдая режим невидимости, я посадил корабль рядом с большим домом, украшенным диковинными барельефами. Вокруг - ни души. Тут, наверное, даже часовые смотрят на мир из-под земли. Будем надеяться, что я в своем мимикридном костюме останусь для них незамеченным, хотя бы на время. А, может, они просто не ожидают такой наглости - прорыва в самое сердце их кошмарной империи. Как бы то ни было я беспрепятственно, невидимо и неслышно шел по пустынной, удивительно чистой улице к центу города. Кажется, недостаточно неслышно.
Беленькая аккуратная кошка - первое встретившееся мне живое существо, навострила уши и побежала следом, разевая с мяуканьем маленькую розовую пасть. В комплекте костюма был ультразвуковой излучатель для отпугивания собак, но на кошку он не подействовал. Кто же мог предположить, что агенту, пробирающемуся на неприятельскую базу, понадобиться разбираться еще и с кошками?! Между тем вслед за первой появилась вторая, рыжая кошка, а потом еще одна - черно-белая пятнами, и последним - серый в полоску кот самого разбойничьего вида. Один за другим они возникали из узких переулков и присоединялись к возглавляемому мной шествию. Я попытался оторваться от этой процессии, но только осложнил положение. Обнаружив, что я ускользаю, кошки перешли с шага на скачкообразный бег и, догнав, окружили меня плотным кольцом, старясь навернуться на ноги. Я судорожно перебирал в памяти разделы инструкций, отыскивая средство избавления. Вспомнилось прочитанное в отчете Льва Абалкина: "Пугните их огнем!", но применять скорчер, хотя бы для стрельбы в воздух, значило окончательно демаскировать себя.
Наконец я додумался вскрыть продуктовый пакет и высыпал его разбухающее на глазах содержимое в клубок шерстистых тел. Пока кошки, теснясь, разбирались с едой, я стал тихонько отходить назад... И тут же со страшным грохотом налетел на оказавшегося за спиной аборигена. Он был одет в безукоризненно белый балахон с таким же белым остроконечным колпаком на голове. Я обнаружил его, обернувшись, на мостовой в луже белой жидкости, видимо, из опрокинутого металлического сосуда. Этот большой и высокий сосуд, очевидно, и произвел основную часть грохота. Меньшую, но более разнообразную часть вызвали раскатившиеся во все стороны маленькие железные мисочки. Белая жидкость не только залила мостовую и аборигена, но щедро окатила и меня, отчего мимикридный костюм отключился, представив мою персону перед обитателем этих мест в совершенно жалком виде.
- Вы журналист? - спросил, поднимаясь, абориген на чистом русском языке.
- Журналист Максим Камерер! - автоматически представился я по последней земной легенде.
Потом только сообразил, что абориген использует что-то вроде линган-телепатора, который транслирует смысл его речи прямо мне в голову.
- На конференцию по кораблю пришельцев? Так вы слишком рано пришли! Закрыто всё. Но ничего, давайте я пока вас к себе в молочную провожу, хоть обсушитесь..."
"...социальный механизм. Периферия - обитель зла, живущая по законам силы, ненависти и жестокости. Средний круг - обычные обыватели, милые, довольные собой люди, создатели материальных благ. А центр - это мир мыслителей высокого полета, творческих талантливых личностей.
- И вы сразу решили, что такое общественное устройство не может не быть искусственным? - сухо спросил Комов.
- Разумеется! Что не дает кругам смешиваться? Что мешает негодяям с периферии переключить реализацию своих инстинктов с материковых земель на острова собственного Архипелага? И я понял, что тут опять не обошлось без внешней подпитки. И стал искать лучевое воздействие...
- И не обнаружив башен...
- Понял, что ретрансляция идет с орбитального стационара.
- Просто удивительно, как мы не обнаружили его раньше, - вступил в беседу Горбовский. - Но кто мог подумать, что саракшане, которые считают свой мир пузырем в твердой вселенной, запускают, тем не менее, объекты в космос. Или у островитян правильный взгляд на космографию?
- Скорее правильная математика, Леонид Андреевич! Абстрактная математическая теория, нашедшая практическое применение при запусках экспериментальных ракет.
- Ну, а какого черта вы вдруг решили уничтожить эту систему?! - взорвался, наконец, Комов.
Помолчав, я ответил:
- Потому что она еще более отвратительна, чем та, что была у Неизвестных Отцов. Мирное сосуществование насильников и убийц с теми, кто считает, что ведет высокодуховную, высоконравственную жизнь.
- Два раза на те же грабли! - проворчал Комов.
- Во всяком случае, материк островитяне теперь долго не побеспокоят, - отозвался с дивана Горбовский.
Внезапно он поднял голову и остро посмотрел на меня:
- Максим! Я читал ваш доклад. По вашим словам, островитяне отозвались об общественном устройстве Земли тоже как об искусственном? И вы согласны с этим?
Я пожал плечами:
- Определенные подозрения у меня возникли. Достаточно ли сети интернатов, учителей, вооруженных теорией воспитания, для освобождения земного человечества от всех социальных атавизмов, для создания гармоничного общества? С другой стороны, наш социум чем-то схож с этими саракшанскими кругами. Ну, конечно, с серьезной поправкой... Прогрессоры...
- Это наш внешний круг?
- Нет, конечно... Хотя нельзя не заметить, что при необходимости они готовы поступиться принципами высокой морали. И поэтому большинство, живущее на Земле, относится к прогрессорам настороженно, если не брезгливо...
- Как жители среднего круга Архипелага к обитателям периферии, которые плавают на белых субмаринах во внешний мир. Но ведь, Максим, они несут туда смерть, а мы - жизнь!
- Они тоже считают, что спасают мир. "Милосердие оборачивается жестокостью, и в жестокости заключено истинное милосердие!" - процитировал я по памяти.
- Вот только не надо искать гипноиндукционные реморализаторы на земной орбите! - ядовито процедил Комов. - Нам только здесь у себя взрывов недоставало! Вы просто недооцениваете из-за своей вопиющей некомпетентности способности современной педагогики. И, скажите, Каммерер, что плохого во внедрение в общество неудержимой тяги к познанию, стимуляции в социуме творческого потенциала?
Я промолчал. Комов продолжал сверлить меня взглядом:
- Почему вы отказались от выполнения вашего прямого задания?
- Потому что понял его ненужность. Не было смысла подменять снимки бота, если их и так все считают фальшивкой. Кажется, в контрразведке решили поработать со снимками - для большей наглядности, а ученые сразу распознали монтаж, просто высмеяли.... В могущественных пришельцев из другого мира никто во внутреннем круге не верит.
- Не так всё просто, Максим! - мягко возразил Горбовский. - Может не верить большинство, как у нас, например, мало кто верит в сверхцивилизацию Странников, во всяком случае в то, что они вмешиваются в текущие дела землян. Но есть энтузиасты, а есть и те, кто принимает вмешательство Странников как возможность. И это в определенных случаях приводит нас к достаточно тяжелым последствиям. Смерть Абалкина - это не только трагедия самого Левы и Руди, это серьезное испытание для всех наших структур. А на Саракше, окажись в Адмиралтействе перестраховщик вроде Сикорски, с его влиянием, темпераментом и способностями, дело может дойти до катастрофы. Особенно, если мнение такого адмирала о силовом характере взаимоотношений с гипотетическими пришельцами станет господствующим и безальтернативным. Вот поэтому, Максим, так важно, что думают о нас на Саракше...
- Что они могут о нас думать?
- А что мы сами думаем о Странниках? - Горбовский встал с дивана и сел напротив, рядом с насупленным Комовым. - Практически те же модели. Модель Пильмана "Пикник на обочине". То есть высокоразвитая цивилизация не обращает на менее развитую никакого внимания, лишь мусорит случайно потерянными артефактами. Модель Горбовского "Жук в муравейнике". Пришельцы изучают аборигенов лабораторными методами, ставят над ними безобидные, хотя и пугающие эксперименты. Но, конечно, самая нежелательная для нас модель Сикорски. "Хорек в курятнике". Она же "Конкистадор", она же "Спрут". Подчинение, завоевание, порабощение, уничтожение.
- "Жук в муравейнике", конечно, был бы лучше.
- Нет, лучшая модель "Слон в посудной лавке".
Я не смог сдержать смеха:
- Не годится, Леонид Андреевич! На Саракше слонов нет! Ну, кроме нашего...
Мрачный Слон, сидевший на дальнем краю стола, посмотрел на меня как на идиота.
- Пусть тогда назовут по-своему, - Горбовский не поддержал шутку. - "Медведь в барсучьей норе", например. Смысл один: Иная цивилизация - не плохая и ни хорошая. Просто она слишком громоздка и неповоротлива в ограниченных для нее условиях Саракша, и поэтому может причинять некоторые беспокойства. Но не по злому умыслу.
- И чем это лучше "Жука" или "Пикника"?
- Для местных это не так унизительно. Скорее даже забавно. Вот почему я так настаивал, Максим, на вашей кандидатуре! - Горбовский повернул голову и бросил на Комова красноречивый взгляд.
Тут до меня стало доходить... Ах ты, душка Леонид Андреевич!
- Вы не просто Белый Ферзь, Каммерер, - усмехнулся мне в лицо Комов. - Вы Биг-Баг! Всё, что остается после вас, можно сложить в мешок.
- Мы не могли предугадать, что с вами произойдет в Островной империи, - счел нужным разъяснить Горбовский, - но, исходя из вашей прошлой деятельности в Стране Отцов, рассчитывали на некоторые результаты. И мы не ошиблись! То, как вы протаранили этот их спутник. Я бы специально ничего лучше не придумал!
- Хотели как всегда, а получилось как лучше! - сострил Комов, соизволив смягчить тон. - В целом, Каммерер, я доволен. Доставленные вами сведения весьма интересны, но не думаю, что мы еще кого-нибудь пошлем в столицу Архипелага. Возвращайтесь в КОМКОН-2!
Я встал:
- Спасибо, Геннадий Юрьевич! И спасибо вам, Леонид Андреевич, за "Слона в посудной лавке"! Кстати, у меня только что возникла гипотеза, зачем Странники одарили нас подкидышами.
- Зачем же, Максим?
- Наверняка они знали, что мы в другие миры полезем. Вот и поместили заранее тринадцать субъектов в саркофаг. Чтоб было кому, значит, посуду за нами ловить..."