Хочешь любви - раздавай обещания, желаешь власти - давай исправиться
Народная мудрость
Продолжение
В горах много свободы, но мало земли. Поэтому обыденная жизнь здесь соткана из бесконечной борьбы за существование. Реки прорезают в гранитных горах бездонные каньоны, орлы охотятся за змеями, цветы пробиваются из - под снега, а дороги такие узкие, что двоим не разойтись. Здесь, чтобы построить дом, надо разрушить скалу. Небо так низко над горами, что звезды кажутся россыпью крупных алмазов, а огненные росчерки метеоритов зовут поискать посланца небес за соседней горой. Ослепительные молнии и сокрушительный град, горные обвалы и снежные лавины...
Энергия и фатализм, страсть и упорство составляют основу природного характера горца. Даже одежда горцев схожа с их миром - бурки лесов и белизна папах, как на снежных вершинах Кавказа. Дух вооружённой демократии, издревле вошедший в кровь и плоть горцев, не допускает и тени зависимости. В горах все обнажено, как в античной драме. Здесь аулы - амфитеатры, где каждый открыт перед людьми, небом и Всевышним. Здесь скажешь слово - и эхом отзовётся вечность. И потому доброе слово здесь дороже золота, а злое - опаснее пули.
М. Лермонтов писал о Кавказе:
Там за добро - добро, и кровь - за кровь, И ненависть безмерна, как любовь !
Горцев считают прирождёнными воинами, но сами они не менее воинских доблестей ценят знания, ум и красоту. В Дагестане издревле неграмотность считалась позором, а книга - высшей ценностью. Образование было общедоступным, а по количеству школ относительно населения горцы превосходили самые просвещённые державы. Богатые библиотеки украшали скромные сакли горцев, а дагестанские учёные высоко ценились во всём мусульманском мире.
Горцы изучали не только богословие или теологию, но и философию, алгебру, геометрию, логику, стихосложение, составляли медицинские атласы, энциклопедии растений и минералов. И теперь ещё в горах можно увидеть древнейшие на планете наскальные солнечные календари и небесные карты. Бережно сохранялись традиции гостеприимства и куначества, почитания старших и уважения к женщине, независимости и патриотизма. Пришелец находил кров и защиту в любом доме.
Кавказ Россия завоевывала не одно десятилетие. И среди многих, кто принимал в этом участие, были три великих русских писателя: Грибоедов, Лермонтов и Л.Толстой. Первый в 20-е годы XIX-го века служил секретарём по дипломатической части у генерала Ермолова - у того самого, чьим именем горские матери пугали своих детей. Об этом знают сегодня почти все. Но кому известно, что тот же самый легендарный генерал имел в разное время трёх мусульманских жён, каждый раз заключая с их родителями "кебин", то есть договор о временном браке.
И все эти жёны позже, забрав дочерей, возвратились в родные горы и благополучно повыходили замуж. Трёх же сыновей с двойными именами: Виктора - Бахтияра, Севера - Аллахаяра и Клавдия - Омара - Ермолов оставил себе и прекрасно воспитал, сделав отличными офицерами. Ситуация - почти по Лермонтовской "Бэле", где в роли Печорина Ермолов. Только конец куда более счастливый...
Сам же поручик Михаил Лермонтов в отличие от Грибоедова, на Кавказе не "служил", но воевал, дрался и рубился. И погиб, хотя и не в бою и не так красиво, как, вероятно, желал бы. В 1840 году лейб - гусара за дуэль с сыном французского посланника переводят, а точнее, ссылают в Тифлис, в Тенгинский пехотный полк. Но поэт добровольно - "охотником" - напрашива- ется в экспедицию против Шамиля. В Чечню. 11 июля при речке Валерик (по чеченски - речка "Смерти" - прим. от авт.) состоялось кровавое побоище. Вот что писал сам Лермон- тов брату своей возлюбленной: "Нас было всего 2 000 пехоты, а их до 6 000 и всё время дрались штыками.
У нас убито 30 офицеров и до 300 рядовых, а их осталось на месте 600 человек... вообрази, в овраге, где была потеха, час после дела ещё пахло кровью".
Об этом же чуть позже, в сентябре, поэт напишет:
И два часа в струях потока Бой длился: Резались жестоко,
Как звери, молча, с грудью грудь, Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть...
(И зной, и битва утомили Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.
В том же сражении, уже на исходе боя, шальная чеченская пуля сразила декабриста Лихарева в тот самый момент, когда он рассуждал с Лермонтовым о Канте, Гегеле и вечности... Тогда судьба пощадила поэта, но у многих свидетелей сложилось впечатление, что Лермонтов как бы добровольно искал смерти, и смерти в бою, будто точно, наперед, зная, что всё равно ему суждена смерть здесь, на Кавказе.
А иначе как объяснить, что он после тяжёлого ранения Дорохова - человека легендарной храбрости, ставшего прототипом Дорохова в романе Л.Толстого "Война и мир", - в октябре 1840-го года принял под свою команду 100 отпетых казаков и "охотников" - нечто вроде сегодняшнего спецназа. Вот как, по словам очевидца К. Мамацева, вёл тогда себя Лермонтов: "Он был отчаянно храбр, удивлял своей удалью даже старых кавказских джигитов... В этом походе он не подчинялся никакому режиму, и его команда, как блуждающая комета, бродила всюду, появляясь там, где ей вздумается, в бою ища самых опасных мест".