Аннотация: Биография переводчицы Белокриницкой С.С. С 1960 переводит с англ. (У. Фолкнер, Ф. С. Фицджеральд), нем. (Ф. Дюрренматт, О. Ф. Вальтер), нидерл. (Ф. Франк, Й. Ванделоо, В. Рейслинк, Х. Клаус) дат. и швед. (И. Бергман) языков.
Белокриницкая Сильвия Семеновна
Родилась 15.03.1928 г.Харькове, умерла 29.12.2013г. в Москве
"Я воспринимаю свою жизнь в двух ракурсах. Во-первых, в ракурсе политической истории. Сталинские репрессии, хрущевская оттепель. Второй ракурс таков. У меня в детстве случилось непоправимое несчастье. Были арестованы мои родители. Но я все же смогла преодолеть все трудности и достигнуть многого".
Раннее детство
Сима родилась 15 марта 1928 года в Харькове. Когда она была маленькой, они с родителями жили в большой четырехкомнатной квартире в центре Харькова, на Бассейной улице, в доме 34. Затем ее отца, Семена Белокриницкого, директора "ХарЭнерго", перевели в Донбасс, и после возвращения оттуда через три года, они поселились на Пушкинской улице в доме 40.
Отец, Семен Михайлович Белокриницкий, был директором "ХарЭнерго". Мать Симы - Вера, или Ревекка, как ее назвали при рождении, не работала и занималась воспитанием дочери. Надо сказать, что причиной изменения имени стала не боязнь антисемитизма, а скорее царящие после революции идеи интернационализма. Евреи брали похожие имена из тех, что использовались в том месте, где они жили. Поэтому Ревекку стали звать Верой, а ее сестру Рахиль - Раисой. Тогда в семье маленькой Симы часто собирались братья Веры, которые любили посмеяться, вспомнить их длительную поездку по Украине, когда их семья уехала из Ровно и искала новое место для жизни. Отец Симы, Семен всегда был душой компании, очень веселый человек. Кроме воспитания дочери, Вера занималась переводами. Она переводила "Пелле-завоеватель" М. Андерсена-Нексе. В семье царили взаимопонимание и любовь. Тогда Сима любила читать "Айвенго", "Трех мушкетеров" Дюма, Стивенсона.
В то время, когда ее родители были живы, ей казалось, что с ней ничего не может произойти. Как-то она ехала на машине с мамой и папой, и на дороге возникла аварийная ситуация. Тогда Сима подумала: "Я сижу с родителями, значит, конечно, со мной ничего не может произойти, раз мой папа со мной".
Арест отца
В 1937 году, когда Симе было 9 лет, арестовали отца. Семен Михайлович был революционером, еще до революции он был слушателем одного из трех нелегальных марксистских кружков, организованных большевиками в Киеве. В 1916 году он сам возглавил пролетарскую молодежь. Четыре из пяти написанных им книг до сих пор хранятся в библиотеке имени Ленина, а пятая, изданная в 1937 году, изъята из всех библиотек. До ареста книга была и дома, но потом ее отовсюду изъяли.
С.М. Белокриницкий был расстрелян в 1937 году. 25 марта 1937 незадолго до ареста и расстрела его лишили ордена "Знак Почета". Его фамилия входит в список подлежащих суду по Харьковской области, утвержденный Сталиным, Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым. После ареста кто-то из знакомых сказал Симе, что папа уехал в командировку на два месяца, однако Вера объяснила дочери, что папу арестовали. Она была уверена, что это ошибка и его скоро освободят. Сима слышала, что папу посадили на 10 лет без права переписки. Она думала, как и многие тогда, что так и будет, а через 10 лет ее отец вернется.
После ареста отца стало меняться отношение окружающих к их семье. Некоторые отвернулись от них, хотя многие все же старались поддержать семью. Знакомые сочувственно спрашивали, как дела. После ареста Семена Вера устроилась на работу машинисткой (до рождения дочери она тоже работала машинисткой). И пока мама была на работе, Сима уходила к брату мамы, дяде Исааку. Как мне говорила сама Сима, Вера не смогла кончить институт, как ее родные братья и сестра, из-за плохого состояния здоровья. У нее было больное сердце.
После ареста Семена Вера вместе со своей матерью Сарой ходили, чтобы встретиться с Семой в тюрьме. Искали его, ходили по многим инстанциям. Сема при встрече с женой уверял ее, что это ошибка, что разберутся, просил, чтобы дочь к нему не приводили и чтобы она продолжала играть на фортепьяно, не теряла год. Уже после перестройки Сима выяснила подробности смерти отца: ей сказали, что он подписал все обвинения на допросах, но на суде все отрицал. Судя по всему, на допросах его пытали.
Когда через несколько месяцев после ареста отца пришли арестовывать ее мать, НКВДшник спросил у Симы, есть ли в городе еще родные, и, узнав, что есть, велел бежать к ним. Веру посадили через несколько месяцев после ареста мужа.
Вера предполагала, что после ее мужа могут арестовать и ее как жену "врага народа" тоже, поэтому говорила дочери, чтобы та, если придут их арестовывать, ушла к родственникам, которые жили на соседней улице. Веру приговорили к 8 годам колонии. Тогда всех жен приговаривали по статье о недонесении о преступлении мужа. После арестов родителей Сима сначала жила по очереди у братьев своей мамы - дяди Исаака и дяди Израиля, которые тогда работали в Харьковском инженерно-экономическом институте. Но вскоре ее взяла к себе тетя Раиса (Рахиль) в Москву.
Жизнь в Москве
Раиса с мужем Давидом Моселем жили в Харькове до 1930 года, а затем они переехали в Москву вместе со своей двухлетней дочерью Майей. Сначала они жили в Москве, а потом Давида послали в Ростов, где он стал директором Ростовского завода сельскохозяйственных машин. Давид приглашал приехать жену с дочерью, но та не хотела бросать свою работу. В дальнейшем оказалось удачным, что они не поехали к нему в Ростов.
Давида арестовали как "японского шпиона" в 1938 году и расстреляли (Давид Карташев был утвержден в списке лиц, подлежащих суду военной коллегии верховного суда Союза ССР, 03.05.1938 года по Ростовской обл. Список был подписан, согласно архивам, Сталиным и Молотовым). После ареста мужа к Раисе в московскую квартиру приходили с обыском. После революции браки не регистрировались, и многие гражданские браки государством признавались как законные. Давид и Раиса не были зарегистрированы. То, что Давид уехал, а Раиса осталась, расценивалось как развод супругов, и после ареста мужа Раису не посадили. Родственники не пускали ее ходить по инстанциям и выяснять местонахождение мужа, так как боялись ее ареста. Вместо Раисы узнавать все о судьбе Давида ходила ее мать Сара и сослуживец Раисы - Вячеслав Рикман. Однако Саре сведенья о зяте Давиде не давали, на что она отвечала:
- Вот в Харькове, где посадили мою другую дочь и зятя, мне говорили, где находится мои родственники, а вы почему-то не говорите...
Когда Раиса решила взять к себе Симу из Харькова, ей необходимо было пройти комиссию. Один из членов комиссии ей сказал:
- Как вы хотите взять к себе племянницу? Ведь вы сами являетесь женой "врага народа", как же вы будете воспитывать ребенка?
Кто-то из ее знакомых, присутствующий на этой комиссии, сделал ей знак глазами и сказал:
- А они развелись.
Раисе пришлось слукавить и промолчать.
Все жены репрессированных были на стороне своих мужей, они твердо знали, что их мужья ни в чем не виноваты. Многие жены верили, что это просто ошибка и писали письма с просьбой разобраться. Так и Раиса тоже писала запрос.
Ранее, до ареста родителей, Сима дружила со своей двоюродной сестрой Майей, дочерью Раисы. Они отдыхали вместе в Бердянске, куда ездила семья Симы и семья Майи. Родители Симы - Вера и Сема любили отдыхать в Сочи в санатории "Ривьера" вместе с Раисой и Давидом, приезжавшими туда с Майей. Периодически девочки навещали друг друга. То Сима приезжала в Москву с папой, который ехал на конференцию, то Майя приезжала в Харьков. Когда Сима ездила в гости с родителями, она любила жить у родных, но когда она осталась одна, ей стало тяжело жить у родственников. У нее возникла сильная агрессия по отношению к миру и всем вокруг. Семья ее тети Раисы тогда жила в четырехкомнатной квартире в доме на набережной (Фрунзенская набережная, 2/1 кв. 5). К тому времени был арестован муж Раисы - Давид Карташев (подлинная фамилия - Мосель, а Карташев - подпольная революционная кличка), семью уплотнили, оставив им только одну комнату. В остальные комнаты подселили соседей. Кроме Раисы, Майи и Симы в комнате жили бабушка Сара и домработница. В семье говорили по-русски, хотя иногда Рая и бабушка Сара секретничали и переходили на идиш, чтобы девочки Сима и Майя их не поняли, но девочки именно так и выучили этот язык.
Тогда в 1937 году Сима, приехавшая к тете Рае, после ареста ее родителей, любила смотреть в окно на горящие огни Парка отдыха им. Горького, который прямо находился на другой стороне Москвы-реки. Тогда ей казалось, что ситуация еще как-нибудь исправится.
Однако в конце апреля 1938 года пришло извещение о немедленном выселении семьи и освобождении квартиры. Тогда семья переехала на Шаболовскую. Вскоре после этого переселения Сима поняла, что все кончено и ничего хорошего ее не ждет в жизни.
Школа на Шаболовской, куда она ходила, была рабоче-крестьянской. Девочки учились в 4 классе, их посадили на первую парту, поскольку у них было плохое зрение, а на второй парте за ними сидел мальчик, который любил обзывать их "жидами". "Бей жидов - спасай Россию", дразнил он девочек, сидя сзади них. Майя расстраивалась и плакала, на что учительница говорила:
- Прекрати так говорить. Ты доводишь ученицу до слез.
Но она ни слова никогда не говорила в защиту евреев.
Один раз Сима ездила с тетей Раей в Мордовию в лагерь, где сидела ее мать. Сначала в Саранск, затем на поезде "кукушка" с пересадкой. Сима переписывалась со своей мамой, но в какой-то момент через 5 лет написанные ею письма стали возвращаться обратно. На них стоял штамп "адресат выбыл". Как потом выяснилось, Вера умерла в мае 1942 года. Похоронили ее, как и всех, в братской могиле. Уже после войны к Раисе приехала женщина, которая была в лагере с Верой, и говорила, что стоило попасть в лагерь, чтобы познакомиться с таким светлым и хорошим человеком, как Вера.
Война
Когда началась война, Раису, девочек Симу и Майю, а также их бабушку Сару отправили в эвакуацию в Свердловск. Раиса тогда работала в "Наркомчермете". В Свердловск они ехали в вагоне "теплушке". Разместили их в одной из комнат трехкомнатной квартиры, в которой проживал архитектор со своей семьей. Во второй комнате жила семья архитектора, он, жена и ребенок. В третьей комнате расположилась еще приезжая семья. Отношение к ним там было очень хорошее. Все им сочувствовали. Все кругом были интеллигенты, никто не смотрел на них косо, что они родственники "врагов народа", как это было в Москве. Но в скором времени Раиса вернулась в Москву. Их министерство находилось на казарменном положении. Как-то Раисе приснился сон, что ее мать Сара умирает от водянки и действительно, вскоре она узнала, что ее мать тогда и умерла. После смерти их бабушки Сары, зимой 1943 года, девочки вернулись в Москву и стали жить на Шаболовке, где уже четвертую четверть 1943 года учились в московской школе.
Учась в этой школе, девочки хотели вступить в комсомол, и они выясняли у комсорга школы, примут ли их? Ведь у них репрессированные отцы. Комсорг школы, довольно хорошая девушка, обещала узнать и через несколько дней сказала, что их разрешили принять, несмотря на это обстоятельство.
Тогда обстановка в стране была напряженная и это отражалось на школе. В то время на уроках учителя периодически предлагали детям вычеркивать некоторые строки в учебниках по истории и заклеивать фотографии. Сима уже в 7 классе стала понимать, что все неправда. Домой к ним тогда часто приходил Вячеслав Рикман, который любил поязвить о политике СССР. Тогда Сима еще защищала Ленина, считая, что последователи испортили его идею, на что В. Рикман сказал, что не все просто, что в 20 году он сидел в тюрьме.
Конец войны и учеба в университете
Когда Сима поступала в МГУ в 45 году, было некоторое послабление, брали евреев, в анкетах не требовалось писать место нахождения родителей. И Сима в анкете напротив графы "родители", написала просто года смерти своих родителей. Однако в 50 году при поступлении на работу, требовалось заполнять подробные анкеты, где она должна была писать все подробно о родителях, и ей было трудно устроиться на работу.
Вторая причина, по которой ей трудно было найти работу, было то, что она была еврейка. Еще в 45 году евреев брали в университет, но уже через три года перестали брать. Еще на 5 курсе к ним приходили на факультет из Радиокомитета и предлагали работу. Но после заполнения анкеты Симу не взяли. По распределению ей выпало ехать в Свердловск. Сначала она стала искать работу в Москве, но ее никто не брал.
Майя тоже не могла первое время устроиться на работу, ее тоже никто не брал из-за анкетных данных. У нее тоже был репрессирован отец, и она была еврейкой. Ей удалось устроиться в ВИНИТИ. Подработка рефератами в ВИНИТИ осталась у нее на всю жизнь. Потом ее отчим Вячеслав Рикман помог Майе устроиться в Институт металлургии АН СССР им.Байкова, где он сам работал и где Майя проработала всю свою жизнь.
С работой в Москве ничего не получалось, и Сима решила ехать в Свердловск. У нее в этом городе жили родственники со стороны отца. А ее друзья списались со знакомыми в Свердловске, которые обращались в РОНО и договорились, что ее не пошлют работать в область, а она будет работать в школе в городе. Она уже купила билет. К ней стали приходить прощаться однокурсники, среди которых была Тамара Каплан (ныне писательница Майская, живет в США).
Тамара сказала:
- Не надо уподобляться зайцу.
И привела пример из сказки Салтыкова-Щедрина о зайце. Волк поймал зайца и говорит:
- Я тебя съем.
А заяц говорит:
- Отпусти меня попрощаться со своей зайчихой.
Волк его отпустил, и заяц вскоре вернулся. Волк говорит ему:
- Да, я вижу, что зайцы честные.
Тамара спрашивает Симу:
- Зачем тебе ехать в Свердловск?
Сима говорит:
- А вдруг меня там спохватятся?
На что Тамара сказала:
- Вот когда они начнут тебя разыскивать, то тогда и будешь думать. А вдруг не вспомнят.
Сима сдала билет. В Свердловске о ней никто и не вспомнил. Тем временем Сима продолжала устраиваться в редакции, преподавателем в ВУЗы, но у нее ничего так и не получилось.
Вот как-то в сентябре из школы приходят дочки соседки по коммунальной квартире Таня и Зоя и рассказывают, что их учительница немецкого языка заболела, у нее инфаркт. Сима решила попытаться пойти учителем временно на это место, хотя ей очень не хотелось. Когда она пришла в школу, то оказалась, что директор школы ее знает. Директор перешла из той школы, которую Сима кончала и где зарекомендовала себя как ответственная и способная девушка. Сима окончила школу с золотой медалью. Директор школы сказала, что она поможет ей, если вдруг придет запрос из Свердловска. Так Сима проработала в школе до выхода прежней учительницы, до января. Ища работу, Сима разговорилась с заведующей библиотекой, куда она любила ходить читать книги, и заведующая договорилась, чтобы ее взяли в соседнюю библиотеку библиотекарем. Устраиваясь туда, не надо было заполнять подробную анкету с данными о родителях. Майя каждый раз, когда проходила реорганизация института, должна была писать в анкете, что ее отец был осужден.
Сима проработала в этой библиотеке 3 года. Когда умер Сталин, она уволилась и попыталась опять искать работу, но так и не получилось. В районе была библиотека для слепых - туда она и устроилась. Через три года ее однокурсница предложила ей перейти работать в лабораторию машинного перевода в Институте точной механики и вычислительной техники. Там Симе дали пробную работу, результат устроил начальство, и Симу зачислили старшим техником-лаборантом. Многие работающие там были выпускники МГУ, МГИМО. Работали там тогда на больших вычислительных машинах, занимающих зал. Информацию переводили на перфокарты. Через три года в институте начались пертурбации. Стали считать, что этот проект не перспективный, и это направление было решено закрыть. Однако, в 1957 - 59 годах стала появляться и бурно развивалась структурная лингвистика. Ее знакомые предложили ей перейти в сектор структурной лингвистики в Институте русского языка. Там было близкое ей по духу окружение и там появилось много новых интересных знакомств. Тогда параллельно с работой в институте она стала редактировать какие-то книги и работать в бюллетене "Новые книги за рубежом", из-за чего она стала в курсе всех новых зарубежных книг.
Диссидентская деятельность
В то время в Институте русского языка собрался хороший и интересный коллектив. Там Сима познакомилась с Ларисой Богораз. Сима и Лариса были ровесницами и жили они одновременно на Украине во время голодомора (в 1932 - 1933 годах). В то время в Харькове все вокруг хвалили Сталина и власть, однако Сима видела много бедствующих людей, приходящих из деревень в города, людей, лежащих на улице и просящих милостыню. Симу тогда не смущало, что существует такое противоречие. Сима в то время жила в иллюзорном мире со своими мамой и папой в полном достатке. Она была далека от политики до тех пор, пока она не осталась одна в этом мире, потеряв родителей. Однако, со слов Ларисы Богораз, ту всегда в детстве поражало, что имеется противоречие между тем, что говорят взрослые, и тем, что она видела вокруг. Очевидно, правозащитники уже с детства видят мир в другом ракурсе.
В 1968 году Лариса Богораз с другим сотрудником Константином Бабицким вместе с пятью другими правозащитниками выходили 25 августа на Красную площадь с протестом против вторжения советских войск в Чехословакию. Сотрудники и коллеги института обменивались антисоветской литературой, подписывали письма в защиту осужденных диссидентов. Сима подписала тогда пять таких писем. Проработала она в институте 8 лет. Сима не считала себя прирожденной диссиденткой. В этот период она отдала все письма из лагеря ее матери и другие документы в семью своей тети Раисы, боясь обысков. Но у нее так и не было обыска. Кого-то из ее знакомых арестовали, и Сима, боясь неприятностей, решила лечь в больницу. В это время ее посылали на конференцию в Минск. Она зашла в отдел кадров и написала заявление на отпуск - пять дней за свой счет, объяснив, что хочет после конференции поехать навестить своего двоюродного брата Сергея Бараца в Калининград. После конференции она действительно поехала в Калининград, объяснила свои проблемы брату и попросила Сергея положить ее к нему в больницу, где тот тогда работал врачом. Ее положили в отделение гастроэнтерологии и делали множество различных неприятных исследований, как вспоминает Сима.
В конце концов бюллетень "Новые книги за рубежом" отказался от ее услуг из-за участия в диссидентском движении. Но у нее уже тогда появилось много знакомых в литературном мире, в частности, в издательстве "Прогресс". Когда ее редактор Ксения Федорова уходила из "Прогресса", она устроила Симу на свое место. Там Сима проработала 20 лет и оттуда, в возрасте 63 лет, вышла на пенсию. Тогда в 90-х были сильные изменения, и всех пенсионеров увольняли. Но через несколько лет ее позвали вновь работать в издательство.
Сима переводила со шведского. Ей очень хотелось поехать в страну языка, с которого она переводила. В 1988 году группа переводчиков поехала в Стокгольм, а ей отказали. Ее начальство сказало, что постарается договориться. Приехавшие переводчики сообщили шведской стороне, что Белокриницкую не выпустили. Те обратились в Советское посольство. Советский посол стал связываться с СССР и выяснять, что надо сделать, чтобы Симу выпустили. Когда на приеме сотрудник Советского посольства вошел в зал и сообщил, что Белокриницкую выпустили, то все в зале зааплодировали.
Сима проработала переводчиком до 75 лет. До конца своих дней интересовалась политической жизнью России.