Аннотация: Однажды герой книги услышал во сне странное слово "эвельрейс". И начался кошмар...
Пролог
Мир вокруг ничуть не изменился.
Только я сегодня не такой.
Сердце бьётся, словно в клетке птица,
И душа забыла про покой.
Тошно на работе и в квартире,
Ни в пустыню убежать, ни в лес,
Потому что где-то в этом мире
Бродит беспощадный эвельрейс.
День в тупик бессмысленно несётся.
Ищешь выход - но надежды нет.
Жизни ткань с шуршаньем мрачным рвётся,
Мысль любую превращая в бред.
Но и ночью мне покою нету
Мир во тьме растаял и исчез.
Вдруг ко мне, за час перед рассветом
В сон придёт кошмарный эвельрейс?
Ты сегодня утром позвонила,
Радость и надежду подарив.
Но сомненье сердце мне разбило,
Жало страха в сердце вдруг вонзив.
Пусть мои терзанья недостойны,
Пусть постыден паники процесс.
Вдруг из глаз твоих, таких спокойных
На меня посмотрит эвельрейс?
Ант Вайди. Книга отчаяния
В тот вечер Ростислав пришёл домой в жутко расстроенных чувствах.
Всё пропало! Небо рухнуло за землю.
Надя его бросила!
Был четверг. Так что предаваться печали времени не было. Надо было сжать свои чувства в кулак - и ложиться спать. Чтобы завтра вовремя встать и на работу успеть.
Как ему удалось проработать эту несчастную пятницу - это отдельный разговор. Как-то вытерпел - и ладно.
Хорошо, что пятница в его фирме была коротким днём, так что впереди были два с половиной выходных дней. Было время как-то прийти в себя.
Ведь девушки его и раньше бросали. И что - не умирал же!
Но в этот раз ему почему-то было особенно тяжело. Перед глазами как будто стояла серая пелена. И хотелось по-волчьи завыть.
Что может сделать человек, у которого большие неприятности? Причём такие, которые непосредственно не угрожают его жизни и здоровью?
Правильно, отвлечься.
Отвлечение работой у него сегодня не получилось. Может быть, получится с отдыхом?
Через полчаса Ростислав понял: бесполезно! Организм как будто полностью разучился воспринимать положительные эмоции.
Даже ужин показался безвкусным. Даже любимый кофе...
Телевизор раздражал, музыка навевали тоску, книгу хотелось закрыть через пять минут после того, как открыл.
Оставалась последняя надежда - компьютер.
Так что всё кончилось тем, что Ростислав включил свой ноутбук. Сейчас он придумает, чем заняться...
Через полчаса он понял, что ничего не получится. Всё, чем можно заняться в Интернете, было неинтересно.
Первый раз в жизни...
Но как-то провести время было надо. Тем более спать пока совершенно не хотелось.
И тогда Ростислав придумал себе совсем уж бессмысленное времяпровождение: стал ходить по комнате из узла в угол, как медведь в зоопарке. Поглядывая при этом на часы: далеко ли до вечера?
Но время тянулось невероятно медленно. И минут через пятнадцать молодой инженер буквально взвыл.
Да что же это такое?
Ему буквально некуда деваться!
И тут Ростиславу пришла в голову мысль... И он сразу же начал её реализовывать.
Быстро создал на компьютере музыкальный список, включая в него только свои любимые произведения. Причём такие, которые были грустными и мелодичными.
Полученный список состоял из двадцати с небольшим строчек. Маловато... Но ведь можно его закольцевать! Как только доиграется до конца - снова начнёт исполняться. С самого начала.
После этого Ростислав включил подготовленную музыку и лёг на диван, не раздеваясь. Может быть, хоть так он сможет дотянуть до вечера?
Это была удачная мысль.
Во-первых, лежать было легче, чем сидеть. Как-то меньше сердце щемило.
Во-вторых, грустная музыка делала сжимающую сердце тоску более приемлемой. Печаль осталось - но была как-то.... Более красивой, что ли...
Постепенно Ростислав впал в лёгкий транс. А потом и вообще заснул.
Всю ночь ему снилась Надя. Это был один и тот же сон. В котором она говорила ему те самые страшные слова. Что они должны расстаться.
Место и обстановка менялись от сна к сну, а вот слова оставались теми же самыми. И слова эти жгли сердце, как расплавленный металл.
Но самый последний сон был другим...
Они с Надей сидели за столом. В руках у девушки была книга, которую она увлечённо листала.
- Смотри, какое замечательное стихотворение! - вдруг воскликнула она. И начала читать.
Стихотворение было очень красивое. И чуть-чуть старомодное. Так писали в XIX веке.
Вдруг слух Ростислава царапнуло незнакомое слово.
- Стоп! - остановил он подругу. - А что такое 'эвельрейс'?
Надя посмотрела на него серьёзно и даже чуть-чуть торжественно:
- Эвельрейс - это утренний ужас. Ты что, никогда не слышал это слово?
Ростислав отрицательно помотал головой.
Надя задумчиво посмотрела в окно, а потом продолжала:
- Эвельрейс - персонаж западноевропейских мифов. Со средних веков сохранилось несколько десятков баллад самых разных авторов. И сюжет везде примерно одинаковый.
Герой баллады с трудом пережил ночь. Очень трудную и опасную ночь. И ждёт наступления утра.
Но вместо рассвета, солнца и тепла к нему приходит эвельрейс. И всё становится очень плохо. Если говорить точно - совсем трагично.
Потом эту жуткую легенду забыли. Вплоть до того дня, когда её в старых архивах раскопал выдающийся немецкий писатель Генрих фон Клейст. И сам на эту тему балладу написал.
- Генрих фон Клейст? - удивился Ростислав. - Ни разу не слышал!
- Один из писателей-романтиков. Про Гофмана, надеюсь, ты знаешь?
- Да... - почесал затылок Ростислав. - Он вроде бы рассказ про Щелкунчика написал?
- Да! - улыбнулась Надя. - Про Щелкунчика... Так вот. Гофман - один из основоположников романтизма. А двое других - фон Клейст и Гёльдерлин.
Вероятно, у Ростислава было очень ошарашенное выражение лица. Потому что Надя, вздохнув, прокомментировала:
- Ну ты совсем серый! Есть вещи, которые культурный человек должен знать!
- А ты, оказывается, хорошо в литературе разбираешься! - удивлённо протянул Ростислав. - А я вот об этом даже не знал!
- Да как-то на эту тему разговор не заходил, - виновато улыбнулась Надя.
- А что ещё интересного ты мне можешь рассказать?
- Что тут рассказывать? Фон Клейст, хотя и замечательный писатель, в широких кругах был не очень известен. Поэтому и на его балладу об эвельрейсе особенного внимания не обратили. Это что касается Германии. А вот в России - представь себе - балладу заметили. И сразу несколько писателей её на русский язык перевели. Причём все переводы друг от друга сильно отличаются. Правда, есть у них одно общее свойство: когда слушаешь или читаешь их - страшно становится. Просто жуть охватывает.
- А что хоть за писатели?
Надя задумалась - и назвала несколько фамилий.
Все фамилии Ростиславу были знакомы. А вот сами писатели - нет.
Как такое могло получиться? Очень просто: он знал, что в России XIX такие писатели были. Но произведений их не читал. Как-то не доводилось.
Чтобы не выдать своё незнание, Ростислав решил увести разговор в сторону. И спросил, читала ли Надя эти переводы.
Лицо девушки помрачнело:
- Читала. Один из переводов. Больше не хочу.
На расспросы, почему так, она нехотя ответила:
- Жуткое это стихотворение. Ужасом от него так и веет. Прочитала - и несколько дней в себя прийти не могла.
- Что, этот эвельрейс такой страшный?
- Что касается его формы, про неё вообще ни слова не сказано. На кого он похож - на человека, животное, чудовище, - никто не знает. А вот кое-какие свойства его описаны.
Во-первых, приходит он утром. Очень ранним утром. А вот ночью - никогда.
Во-вторых, он светится. Не очень сильно. Ранним утром это свечение еле заметно. А вот днём - уже совсем незаметно. Дневной свет перекрывает.
- А ночью?
- Ночью, вероятно, это свечение видно очень хорошо. Но, как я говорила, эвельрейс по ночам никогда не приходит
- Это все его свойства?
- Нет, что ты. Есть ещё два свойства - самые неприятные. Во-первых, общение с ним вызывает просто невероятный ужас. И во-вторых, в большинстве случаев ведёт к смерти. Или к безумию.
Пока Надя говорила, Ростислав внимательно за ней наблюдал. И видел, что, когда она заговорила о свойствах эвельрейса, каждое слово давалось ей с большим трудом. А, произнося последнюю фразу, она вообще пошатнулась. И упала бы, если бы Ростислав не подхватил её под руки.
- Знаешь, я что-то совсем расклеилась, - виновато улыбнулась девушка. - Так что я, пожалуй, пойду. А тебе пора просыпаться.
- Что ты имеешь виду? - удивился Ростислав.
И проснулся.
В комнате было темно. Значит он проспал и остаток вечера, и часть ночи.
Значит, разговор с Надей - это сон?
Ну да, конечно сон! Ведь после их расставания она не стала бы с ним так спокойно разговаривать.
Правда, тема разговора... Б-р-р! Как она там говорила? Эвельрейс?
Ростислав почувствовал, что даже мысленное проговаривание этого слова вызывало у него нервную дрожь.
И тут в голову пришла совершенно безумная мысль: а вдруг этот жуткое существо придёт к нему сейчас?
А вслед откуда-то появилось не менее безумное опровержение: в темноте эвельрейс не приходит! Только рано утром, когда светать начинает!
'Я что, схожу с ума?' - подумал Ростислав.
И снова заснул.
Проснулся он, когда уже ярко светило солнце. Тоска стала гораздо слабее. Почему? Он только что видел Надю!
А где? Во сне...
Причём сон этот Ростислав помнил очень ярко. Как будто только что проснулся.
Причём увиденное сновидение было просто переполнено всякими несообразностями.
Во-первых, странно было то, что Надя даже полслова не обмолвилась о том, что они расстались. Как будто этого вообще не было.
Во-вторых, тема разговора. Его девушка имела блестящее образование - но какого-то особого знании литературы он за ней никогда не замечал.
А тут, во сне, она прямо сыпала именами писателей.
Причём о некоторых из них Ростислав до этого просто не слышал.
Вот, например, Генрих фон Клейст. Существовал он в реальности - или это всего лишь порождение его сна?
Как это узнать? Очень просто - посмотреть в интернете.
Оказалось, что такой писатель действительно был. Жил в Германии во времена Наполеона.
Но никакой баллады об эвельрейсе он не писал. Во всяком случае, в интернете её не было.
Тогда Ростислав решил подойти к проблеме с другой стороны: вспомнить русских писателей, которые переводили эту балладу. А там можно и сам перевод поискать.
Но ни одного писателя так и не вспомнил. Их фамилии крутились в подсознании - но 'всплывать' никак не хотели.
Но раз не найти писателей - почему бы не поискать само слово?
Ведь в интернете столько поисковиков есть...
Первая попытка найти слово 'эвельрейс' в Яндексе закончилась неудачей. Чересчур умная поисковая система проявила инициативу и переправила 'эвельрейс' в 'эдельвейс'. После этого выдала много чего - но только по исправленному варианту.
Но ведь Ростиславу было нужно совсем не это! И он взял слово 'эвельрейс' в кавычки - чтобы пресечь ненужную инициативу Яндекса.
Это подействовало - но наполовину. Искомое слово исправлению не подверглось. Но ничего внятного поиск не выдал. Лишь пару каких-то непонятных записей на иностранном языке.
То же самое было с Гуглом - только тот в ответ на слово, взятое в кавычки, вообще ничего не нашёл.
Что это значило? Что такого слова и на свете-то не существует! Оно Ростиславу просто приснилось.
И это было очень хорошо.
Значит, всё это сон! И эвельрейс, и связанные с ним ужасы!
А всё, что он видел во сне - всего-навсего фантазии его подсознания. А в фантазиях глупо искать какую-нибудь информацию.
Правда, из этой схемы выбивался писатель Генрих фон Клейст. До этого Ростислав о нём ничего не знал. Впервые услышал о нём во сне. И оказалось - писатель этот на самом деле существовал!
Значит, Ростислав получил из сна реальную информацию?
А если так - может и другая информация из этого сна реальна? В том числе этот ужасный эвельрейс?
Но чуть подумав, Ростислав решил головоломку.
Наверняка он и раньше где-то слышал или читал о фон Клейсте. Сознание на эту информацию внимания не обратило, а подсознание - запомнило. И однажды подсунуло в сновидение.
А эвельрейс - чистая фантазия. Слово, придуманное подсознанием.
Нет его - и точка!
Глава первая. Навязчивый образ
Заморочки со странным сном имели свой положительный эффект: тоска Ростислава стала как-то меньше. Не то чтобы исчезла совсем - но опустилась до вполне приемлемого уровня. Так что остатки субботы и воскресенье прошли относительно спокойно.
Правда, он сделал себе на эти полтора дня поблажку - посвятил из исключительно отдыху, даже не пробуя заниматься чем-то серьёзным. Но Ростислав считал, что в сложившейся ситуации имеет на это право.
В понедельник, пойдя на работу, он окончательно пришёл в себя. Тоска не исчезла - но жить больше не мешала, щемя сердце где-то на заднем плане.
Вот что его не волновало совершенно - так это эвельрейс. Какой смысл обращать внимание на шутки собственного подсознания?
Так продолжалось целую неделю. А в ночь с пятницы на субботу Ростиславу вновь приснился странный сон.
Как будто он идёт по просёлочной дороге. Дорога уходит вниз, в речную долину. Судя по размеру этой долины, раньше речной поток был гораздо шире. Но это было когда-то - а теперь река совсем узенькая.
На пересечении реки и дороги стоит деревушка, вся утопающая в садах. Зелени настолько много, что издали это селение кажется сплошным зелёным массивом.
Дорога, пройдя через деревушку, на другом берегу реки вновь поднимается наверх, плавной изогнутой лентой взметаясь по склону холма. Но это уже совсем далеко - где-то на пределе видимости.
Ростислав, рад, что Надя снова рядом с ним, поэтому шутит и улыбается. Но девушка не разделяет такое настроение. Лицо у неё хмурое. К тому же она пристально вглядывается куда-то вдаль, по ходу их движения.
Молодому человеку непонятно её настроение, и он пытается осторожно узнать, что гнетёт его спутницу. Может быть, что-то случилось? Может быть, у неё серьёзные проблемы?
Надя с грустной улыбкой посмотрела на него:
- Нет, у меня проблем никаких нет. Проблемы как раз у тебя. Точнее говоря, одна проблема.
На естественный вопрос, что же это за проблема, девушка серьёзно посмотрела на своего спутника и произнесла всего одно слово:
- Эвельрейс.
- Но ведь никаких эвельрейсов в природе не существует! Я сам в интернете смотрел!
- В нашем мире их, действительно, нет. Но наш мир - всего лишь один из существующих. Есть и другие!
- Это всего лишь фантастика, - не соглашался Ростислав.
- Мы сейчас находимся как раз в таком мире. Мире, в котором есть эвельрейс. Так какая уж тут фантастика?
- Нет, я тебе не верю! Этого просто не может быть!
- Не веришь! А вот посмотри!
Надя указала правой рукой куда-то вперёд, вдаль.
Ростислав посмотрел - и его охватила волна невыразимого ужаса.
По тропинке за рекой, далеко, где-то на грани видимости, кто-то шёл.
Нет, судя по скорости, он бежал. И довольно быстро.
Причём таинственный 'кто-то' не удалялся, а приближался. Так что, если не изменит маршрут, скоро будет здесь.
Казалось бы, чего тут бояться? Мало ли кто бегает по дорогам туда-сюда?
Нет, причина для сильного страха была гораздо более серьёзная.
Фигурка на горизонте буквально излучала ужас.
Это было очень странно - ведь находилась она настолько далеко, что никаких подробностей видно не было.
Тем не менее - подробностей не было, а ужас был.
Ростислав с содроганием подумал, что будет, когда странное нечто добежит до места, где стояли они с Надей.
Перед глазами встали такие картины, что сердце стало просто нестерпимо щемить.
Ростислав судорожно вдохнул - и проснулся.
Была ночь. Сердце стучало как ненормальное. И было очень страшно.
А с другой стороны, чего бояться? Ведь сон же?
И всё, что было сказано про параллельные реальности, было сказано во сне.
И эвельрейс - порождение сна. Так что оставалось сделать одно: успокоиться и заснуть.
Что Ростислав и сделал.
И снова оказался в том же сне.
- Ты зря пытаешься проснуться! - грустно покачала головой Надя. - Ты всё равно не сможешь уйти в свой мир, пока не произойдёт ЭТО.
- Что ЭТО - удивился Ростислав.
- Твоя первая встреча с эвельрейсом.
- И что, её нельзя избежать?
- Нельзя...
- Стоп! - хлопнул себя по лбу Ростислав. - Ты сама мне говорила, что эвельрейс приходит на рассвете.
- Не совсем так. На рассвете он приходит, чтобы убивать. А сейчас он просто хочет сказать тебе 'привет'. Так сказать, морально подготовить.
- Сейчас... Ты имеешь в виду день?
- Для этого мира - день. Для твоего мира - ночь. Но в обоих случаях - отнюдь не раннее утро.
Ростислав запаниковал и попытался сойти с дороги. Не получилось. Ноги как будто прилипли к потрескавшемуся асфальту.
Оставалось стоять и смотреть вдоль дороги. В ту сторону, откуда вот-вот должен появиться его ужас...
По холму таинственная фигура бежала не очень долго, быстро скрывшись в зелёном массиве селения. Скоро она пересечёт деревню из конца в конец и появится с ближней стороны. И тогда...
Ясно, что ничем хорошим это не может кончиться.
Вот под из-под крон деревьев показалась маленькая фигурка. От неё исходили такие волны ужаса, что Ростислав закрыл глаза. Чисто машинально.
Теперь он не смог бы их открыть даже под пыткой - настолько ему было страшно.
Как ни странно, закрытые глаза вовсе не помешали ему чувствовать незваного гостя. И дело вовсе не в слухе - тот передвигался совершенно бесшумно.
Нет, тут было другое. Как будто у Ростислава новый орган чувств появился. Реагирующий исключительно на источник ужаса.
Никакой картинки этот новый орган чувств не показывал. Только интенсивность ужаса, направление и расстояние.
Таинственный 'некто' быстро двигался по дороге, неуклонно приближаясь к Ростиславу. И с каждым шагом кошмар безумия всё больше охватывал молодого человека. Нет! Только не это!
Наконец сгусток леденящего страха вплотную подошёл к Ростиславу и остановился.
У молодого человека было чёткое ощущение, что его внимательно рассматривают. С близкого расстояния. И это было жутко и неприятно.
Но самое ужасное заключалось в том, что глаза было всё труднее и труднее сохранять в закрытом состоянии. Они как бы сами открывались.
А этого никак нельзя было допустить. Ведь если бы Ростислав хотя бы приоткрыл глаза, то в деталях разглядел бы эвельрейса. А это было бы самое страшное из того, что могло произойти.
Молодой человек что есть силы стиснул веки. Но это действие отнимало слишком много сил.
И тут в голове раздался... Нет, не голос, а некий мысленный посыл:
'Пока можешь успокоиться... Час ещё не пришёл... Когда-нибудь, на рассвете...'
Ростислав от неожиданности ослабил усилие на веки, и они раскрылись. По глазам ударила волна ужаса. И исчезла. Как будто растаяла.
Получается, какой-то краткий миг он видел эвельрейса. Но как он выглядит, вспомнить не мог.
И не потому, что его немыслимый образ не сохранился в памяти. Просто при попытке вспомнить перед внутренним взором вставал барьер.
Он был не белый, не чёрный. Не красный, не синий и не зелёный. Но цвет у него всё-таки был.