В сражении за руку и сердце строгой начальницы самый страшный противник - её мечта :)
История написана на конкурс "Весенние ориджинальные игры" на diary.ru на тему "А в городе медленно, но уверенно наступает весна..." от команды "Звёздные воины"
Огромная благодарность команде и EarthlyWays, Хвосторожка, Эсперанса и Adiari - ваша дружеская поддержка и замечания очень помогли. Спасибо вам от души!
*~*~*~*~*~*~*
Такие, как она, Стасу никогда не нравились.
- Станислав Александрович, зайдите ко мне.
Он ждал её звонка с самого утра, готовил документы с вечера, а сердце ёкнуло, как и всегда, вмиг похолодели руки.
Взять папку - это раз. Поправить галстук, одёрнуть пиджак - два. Теперь остановиться у зеркала, проверить, вдруг что-то не в порядке.
Стас скривился. Физиологические двадцать три в его худосочном варианте категорически отказывались выглядеть больше чем восемнадцатью. И это не изменишь. В отличие от причёски - сегодня же заехать в парикмахерскую, и никаких проблем. И как он раньше не заметил? Волосы настолько отросли, что даже вьются. Ангелочек, блин. Повезло ещё, глаза не голубые. А то б насмешками достали до печёнок. Хотя и так ими достали.
Может, всё-таки очки купить? С простыми стёклами, тяжёлую тёмную оправу... Есть ли шанс, что с ними он будет выглядеть хотя б чуть-чуть постарше?
Стоп! О чём это он думает? К-кретинище! Начальство же ждёт. А ждать оно не любит.
Давай вперёд! Банзай! Безумству храбрых воспоём мы песню...
Стас вздохнул. Не сработало. Сколько не подбадривай себя глупыми шуточками - не помогает.
Он ещё помедлил у двери. Латунная ручка приятно охладила вспотевшую ладонь. Вдох - глубокий, долгий, чтоб хватило духу безоружным (папка не в счёт) забраться в клетку с тигром.
Тигрицей, чтоб её.
- Доброе утро, Лариса Константиновна.
Лоснящийся рыже-чёрный бок, недовольно дёргающийся хвост, прищур зелёных глаз и взгляд - словно бы примеривающийся: расстояние, препятствия, удобно ль для прыжка?
- Ну что вы мнётесь? Заходите!
Ага, далековато, лучше приманить жертву поближе.
Стас закрыл дверь, отрезая себе последние пути к отступлению. Тотчас стих продирающий до позвоночника сквозняк, смолк угрожающе-стрекочущий шелест. Жалюзи - плотные, тёмно-рыжие, под цвет волос хозяйки кабинета - вернулись на место. Мечущиеся по полу и стенам полоски солнечного света исчезли.
В кабинете воцарился привычный полумрак, только горела настольная лампа. В круге тёплого, яркого света - исчёрканные красным бумаги, постукивающая по столешнице металлическая ручка, соблазнительно-глубокий вырез белой блузки...
- Станислав Александрович, ну что вы встали? Опять в облаках витаете? Работу за вас кто делать будет? И если за вас найдётся кому, то за меня - нет. Не тратьте моё время зря! Докладывайте уже.
Стас выругался про себя, коротко выдохнул сквозь зубы - немного помогло. И он, растянув губы в извиняющейся улыбке, за которую сам себя не уважал, сам себя ненавидел, торопливо заговорил. Счета, письма, предложения, приглашения, отчёт бухгалтера, докладная завхоза... скучная канцелярщина, нудятина - и не отвлекаться, на Ларису Константиновну сейчас лучше вообще не смотреть.
- Довольно. Сейчас сделайте мне кофе. А встречу с аудитором перенесите на вторую половину дня, если он сможет. Нет - тогда на завтра... Чего вы ждёте, Станислав Александрович? Идите, хватит уже спать.
Хлопнуть бы дверью - а он её закрыл с едва слышным щелчком, старательно придержав за ручку. Швырнуть бы папку - он её положил, почти аккуратно, всего одно письмо полетело в темноту, под стол. Ослабить душащий галстук - его он едва не порвал. Карандаш в руках сломался - теперь только выбросить. Что Стас и сделал, зашвырнув обломки в угол просторной приёмной.
Как он жалок.
Нервы ни к чёрту.
Уйти, уволиться? Ага, конечно, прям сейчас.
Он уже пытался соскочить. Февральский отпуск (всего-то две недели без злобной тигрицы поблизости), и он готов был лезть на стену с тоски. Вернулся, думал, скажет всё, как есть, - не удалось. В её присутствии язык словно отнимался, с себя противно.
Телефон ожил резкой трелью.
- Мой кофе, Станислав Александрович. Сколько раз мне вас просить выполнить простейшее задание? Или оно для вас слишком сложно?!
Что-то хрустнуло, пластмассовые обломки, стержень и ободки-пружинки посыпались на стол.
Как же он её ненавидел. До дрожи, до бешенства, до пятен на влажных простынях.
Кому такие нравятся? Кому?! Ростом с него, а это почти сто восемьдесят сантиметров, только плотнее, крепче, ни помады, ни накрашенных ресниц, командный голос, грубость, безграничная, никем не сбиваемая спесь - генеральша в юбке, вот только Стас её в юбке ни разу за год и не видел. Нет в ней ни нежности, ни мягкости. И никаких надежд.
- Станислав Александрович, задержитесь.
Под её взглядом хотелось провалиться сквозь пол, прямо в цех. Может, повезло бы, и приземлился на диван - один из тех, что выпускает мебельная фабрика едва ли не рычащей фурии.
- Виноват.
- Конечно виноваты.
Солнце за окном спряталось за набежавшие тучи, стало совсем темно. Дождь, что ли, собирается? А может, и снег. Так холодно. И голые пока ещё ветви деревьев обречённо стучатся в стекло, будто просят открыть, словно пытаются спрятаться от налетевшего ветра.
Честно, руки уже опускаются.
- Может, подскажите, что мне с вами делать, а, Станислав Александрович? Что с вами такое творится? В последнее время вы стали совершенно невыносимы. И раньше были не подарок, но сейчас ваша рассеянность не знает границ. А может... Хм. Вы влюбились, что ли?
Стас шагнул вперёд, пытаясь выдохнуть застрявшее в глотке "да".
- Тогда понятно. Хотя подобная причина ваше поведение никоим образом не извиняет.
Внезапное прикосновение - захват запястья, не по-женски сильный, ощущался как ожог.
- Возьмитесь наконец за ум, Станислав. Вы ведь хороший мальчик, так приложите старание. Иначе уволю к чёртовой матери, не вспомню ни прошлых заслуг, ни протекцию вашего отца. Вы поняли меня?
Вот тут-то Стас и смог выдавить из себя заветное "да". Но, определённо, немного припоздал.
- Тогда идите. И больше никаких фантазий на рабочем месте. Два раза я повторять не собираюсь.
Ну и как его в такую угораздило втрескаться? Вот как?
*~*~*~*~*~*~*
- И как мне поступить? Явлюсь одна, и будет ещё хуже, чем в прошлый раз. Представь: родители, бабушка, три её двоюродных сестры, четыре тётки...
Стас поставил поднос на край стола. Казалось, его приход остался незамеченным, но Лариса, прикрыв телефонную трубку рукой, сказала:
- Спасибо, Станислав Александрович. Можете быть свободны на сегодня.
Равнодушный взгляд, брошенный вскользь, Стасу не понравился. Лучше уж злой, чем такой, от которого ощущаешь себя наравне со стулом или этажеркой, модель номер шестнадцать, тип "Эконом-стандарт".
- Нет, Кать. О чём ты говоришь? Это тебе не Москва. У нас таких агентств нет, да и, вообще, это смешно. Как ты себе представляешь меня, заказывающей такое... такого...
Прикрывая за собой дверь, Стас ещё раз взглянул на Ларису. Она мрачно смотрела в окно, дергала себя за растрёпанную чёлку.
- Я знаю, что это двести семьдесят километров в одну сторону, но, может, твой Эдик всё же выручит меня? Всего-то раз, только чтоб они заткнулись.
Дверь осталась приоткрытой. Совсем немного.
- В Италии? Боже. Ну я тогда просто не знаю, как мне быть... Не идти? Это исключено. У меня всего один брат, на его свадьбе я обязана показаться. Они меня съедят. Кать, считай, мы говорим с тобой в последний раз... Нет, не получится. Это маленький город, все друг друга знают. Я уже труп... Нет, других идей у меня нет... Не смейся так. Это вовсе не смешно... Да, я знаю. И всё равно.
Подслушивать нехорошо. Но как тут удержаться? Впервые на памяти Стаса Лариса говорила не о работе, а о своём, личном.
Он чрезвычайно неторопливо собирал вещи. За окном накрапывал мелкий серый дождь, капли лениво ползли по стеклу, собираясь в ручейки. В такую погоду хороший хозяин и собаку во двор не выгонит. Этим можно будет оправдать задержку. Если, конечно, забыть про подарок родителей - почти новый "Пежо", поджидающий Стаса на той стороне улицы, прямо под проржавевшим знаком "Стоянка запрещена".
- Кать, хоть ты не начинай. Я уже говорила тебе... Да, говорила. И ещё раз повторю. Мне не нужен абы кто. Мне нужен равный мне, сильный, а лучше - сильнее меня, всё же я женщина и хочу чувствовать себя как за каменной стеной, а не быть ею. И нет, никакая это не блажь. Я не собираюсь становиться мамочкой для мальчика. И мадам для смазливого альфонса - тоже. Мне нужен тот, кого я смогу уважать. И на других я размениваться не стану. Это моё решение, и точка, всё... Чужие мужья мне тоже не нужны. И мне плевать, что будут говорить! Я так решила, я имею право сама решать, как мне жить... Прости. Не стоило и начинать этот разговор. Я поеду одна... Да, ладно. Что тут уже сделаешь? Будь что будет. Лишь бы тёте Нюре не пришло в голову притащить очередного бедолагу знакомиться...
Стас очнулся только у машины, пытаясь открыть дверцу ключом от багажника.
"Равный ей, сильный, как за каменной стеной..."
Он оглянулся: склады и производственное здание, администрация на втором этаже, цеха на первом, оборот в миллион долларов за прошлый год, полторы сотни человек персонала. И всё она сама, начав с абсолютного нуля, даже с минуса, эта девочка из глубинки, никто, без связей, без ничего - и столько добилась.
Плюс она на четыре года старше. Для неё он мальчик, и не более того.
Но подпрыгнул на месте он, когда за спиной раздался знакомый голос:
- Сломался? Помощь нужна?
Лариса сидела за рулем новенького "БМВ", смотрела с сочувствием, понятно было, если надо - выйдет под дождь, поможет и колесо поменять, а то и в мотор залезет и, на что угодно можно спорить, поломку, если она не сверхсложная, найдёт.
Она ведь из тех, что коня на скаку остановят, в горящую избу войдут, дом построят, дерево посадят, сына вырастят. И, правда, зачем ей такой, как он? К чему?
- Спасибо, Лариса Константиновна, я справлюсь сам.
*~*~*~*~*~*~*
Потерять надежду, как выяснилось, не так и плохо. Надежда - она ведь вечная лгунья, она нашёптывает: всё получится, ты сможешь, главное, сохрани, что уже есть. Зато когда терять нечего, то только и остаётся, что выбросить на помойку испорченные башмаки с дырявыми носками и зашагать по асфальту босиком, плюя на лужи и грязь. Безнадёжность подхлёстывает, как холод под ступнями. И бежишь вперёд, не рассчитывая больше ни на что и ни на кого, кроме себя.
Стас рискнул. А что ему оставалось делать? Хоть наизнанку вывернись, Ларису ему не то что не обогнать, её не догнать. Хоть умри, а не получится соответствовать светлому образу героя, победителя драконов, по совместительству - принцесс. А даже если выйдет, ну вдруг, чудеса, говорят, случаются, то разницу в возрасте всё равно никто не отменит.
А значит, можно смело рисковать - быстрая смерть милосерднее долгой агонии.
Наутро Стас приехал на работу на час позже обычного, вооружившись веником бордовых роз. Они - "Дюжину, пожалуйста. И получше выбирайте, у меня начальница строгая" - кололись даже сквозь бумагу и пахли, как цветы из теплиц, слабо, не разберёшь.
Получить колючками по морде - приятного мало. Но Стас был готов ко всему.
Кроме...
Она хохотала. Она рыдала от смеха, согнувшись в кресле в три погибели, слёзы текли по покрасневшему лицу, и каждая слезинка жгла Стаса сильнее серной кислоты.
Как у него пар из ушей не пошёл - неизвестно.
- Спасибо, Станислав Александрович.
Стас молчал, держал удар, пусть и хотелось только одного - сползти на пол и, закусив ковёр зубами, завыть.
- Давно так не смеялась. И я прощаю ваше опоздание. Оно того стоило. Кто вас надоумил? Бухгалтерия? Менеджеры? Нет, не говорите, я уже догадалась, это наверняка дизайнеры, вот у кого сумасшедших идей всегда без меры.
- Вы мне не верите?
Лариса встала. Улыбка играла на её лице, глаза сияли. Но ответила она привычно строго:
- Идите работать, Станислав Александрович. Шутка зачтена, тема закрыта. Первое апреля отпраздновали на славу, Слава.
Стас на негнущихся ногах направился к двери.
- Станислав Александрович!
- М-мм...
- Если вас не затруднит, поставьте цветы в вазу. Помню, где-то есть высокая, в японском стиле, для таких длинных роз она, безусловно, подойдёт.
И контрольный в голову, чтоб уж наверняка:
- Справились? Спасибо, вы такой милашка.
*~*~*~*~*~*~*
Что не позволено ни простолюдину, ни дворянину, то дозволено шуту.
У трёхэтажного особняка, забор и ворота вокруг которого украшали гирлянды из воздушных шаров, место для стоянки нашлось с трудом. Стас втиснулся между старенькой "Нивой" и чёрным джипом с подозрительно "красивым" номером, заглушил мотор. Его спутница сидела рядом, только руку протяни. И Стас её протянул, предварительно обойдя машину и учтиво открыв дверь.
- Ларочка, ну наконец-то!
Древняя старушка в белом платке бросилась к внучке первой, подтянулись другие жаждущие обниматься, друзья, жених - нарядный и уже слегка навеселе.
- Знакомьтесь, Станислав Александрович Арсентьев. Мой близкий друг.
- Этот мальчик?
- Насколько близкий, о чём ты говоришь? Он же ещё ребёнок.
Родственники загомонили ещё громче. Вопросы посыпались со всех сторон.
Лариса больше молчала. Стас отвечал всё злее, всё выше задирал подбородок - за них двоих. Ни разу он не видел, чтобы она вела себя так неуверенно. Но и подобной атаки со всех сторон Стасу в жизни видеть не приходилось.
Теперь понятно, почему она так не хотела ехать сюда одна.
И ясно, благодаря кому она такая...
Жених (кажется, Саша, Стас не слишком-то прислушивался к именам десятка представленных ему родственников и гостей) надавил на плечо тяжёлой ладонью.
- Так ты - тот, о ком я должен позаботиться ради чести сестры? Ну что, надрать тебе задницу уже сейчас? Или ты пока этого не заслужил?
Ну и вопрос. Хотя и другие родичи, не только принявший на грудь виновник торжества, не отличались хоть каким-то тактом.
- Ты обманываешь нас! Привезла какого-то мальчишку! Какая он тебе пара? Ты что?! Давно за ум пора взяться, деточка. Когда ж мы внучков с Никитичной дождёмся!
Пора ввязываться в бой, иначе от взбешённой, покрасневшей до корней волос принцессы останется только горстка пепла.
Стас растолкал шумных родственников, со спины обнял Ларису, крепко прижал к груди, коснулся щеки губами. Игра горячила кровь не меньше желанной близости.
Их губы встретились. Идеально. И в голове такая приятная тишина из разделённого на двоих дыхания...
- Ну, может, он не так уж и плох, - проворчал кто-то, разбивая волшебство момента.
- Давайте в дом. Что на пороге-то застыли? Чай не лето!
*~*~*~*~*~*~*
С сигаретой в зубах подпирать стенку, спрятавшись от барабанящего по скатам крыши дождя, как-то солиднее. Стас пожалел, что не курит. А так выглядело, словно он прячется, что, к его стыду, не слишком отличалось от малоприятной реальности.
Ларису галдящие родственницы утащили куда-то наверх. Стас побродил по дому, поглазел на фотографии, груды фарфора и хрусталя, книги в библиотеке (одна беллетристика, ничего мало-мальски стоящего), безмолвно поулыбался в ответ на дурацкие вопросы и не выдержал, всё-таки сбежал на крыльцо.
Вскоре у него появилась компания, к счастью, молчаливая. Брат Ларисы (да, верно, Сашей его зовут) курил, поглядывая то на Стаса, то на ближайшую грядку с густо высаженными тюльпанами. Еще не раскрывшиеся, зеленоватые бутоны упрямо тянулись к небу, не желая пригибаться под всё усиливающимся дождём.
- А у тебя неплохие нервы, ангелочек, - заметил Саша, щелчком отправляя окурок в заросли покрытой первыми листочками сирени. - Так в своей неотразимости уверен?
- С чего вдруг обо мне такое лестное мнение?
Саша кивком указал на мокнущий под дождём шикарный джип.
- Собственность Рахманова, местного недоолигарха. Сам Рахманов - в доме, при нём тётя Нюра и букет, вокруг народ, готовый раскатать для них с Ларисой красную ковровую дорожку в ЗАГС хоть сейчас, только отмашку дай. Так вот я никому бы не позволил дурить своей Наташке голову, а ты...
Что "ты", Стас не дослушал. Дверь хлопнула, когда он, перепрыгивая через две ступеньки, уже преодолел половину лестницы на второй этаж.
Успел он как раз к началу представления, чтобы прикрыть спиной готовую испепелить здесь всех и вся Ларису, выхватить из рук блеклого придурка в золотых очёчках уродливый веник в шуршащем целлофане и сказать: