Ранним утром, когда лучи восходящего Светила едва освещали верхушки крыш, по дороге Короля Тал Исм в направлении к площади Семи Королей, катила карета, запряжённая двумя бертранскими маграбами. Уже один вид этих животных, несмотря на всю их безобразность и отталкивающий вид, должен был указывать оказавшемуся вдруг на пути экипажа обывателю, о том, что в карете едут очень высокопоставленные личности. Таких ездовых животных мог позволить себе не каждый Верховный маг. В обычное время такой экипаж вызвал бы множество любопытствующих взглядов и сопровождался если не толпой, то уж кучкой зевак пытающихся разглядеть не только маграбов, но и пассажиров экипажа, отважившихся выехать в город на столь опасных и безобразных животных. Однако в это ранее время улицы были пусты, поэтому двое пассажиров остались никем, не замеченными. Хотя посмотреть было на что. Один из них был облачен в гвардейский мундир первого магического сыскного департамента, а на плече его красовался шеврон первого стража. Роста он был под два с половиной лея, волосы, не уложенные по уставу, развивались на ветру. Он несколько растерянно смотрел в окно, размышляя о чем-то своем. Его спутник был ниже его, даже в сидячем положении доходя своему попутчику до плеча. На нем был наряд соответствующий последнему 'писку' моды, сотворенный Верховным магистром шитья. Лицо его украшала вошедшая в последнее время в моду бородка. Все это указывало на то, что этот юноша был человеком светским и очень высокопоставленным. В руках он держал табличку для записи, но ничего в ней не писал, лишь изредка посматривал на своего спутника.
Экипаж, несмотря на всю мощь маграбов, размеренно катил по дороге. Возница, облаченный в синею ливрею Главного дорожного управления с нашивками старшего конюха, выдерживал постоянный темп, что, несомненно, указывало на его высокую квалификацию. И вот они размеренно и даже несколько важно выкатился на площадь Семи Королей. Кторая была практически идеально круглой, в центре ее возвышался монумент, посвященный победе семи Королей над сиразидскими захватчиками. К площади прилегали восемь дорог, семь из которых, названные в честь каждого из Королей, уходили вдаль в направлении всех семи частей обитаемого мира. Восьмая вела к королевскому дворцу и палатам управителей.
Сама площадь была сердцем всего города, всего Великого Мирама, и до недавнего времени она считалась центром мира. Однако по указу нового правителя, основанному на последних, им же устроенных исследованиях, центром мира стал считаться королевский дворец, получивший в связи с этим свое нынешнее имя - 'Центр Мира'.
По всей окружности площади располагались высокие, пятиуровненные дома, на нижних уровнях которых размещались самые престижные лавки. Экипаж, выехав на площадь, стал описывать полукруг, продвигаясь к конечной цели своего пути. Они проследовали мимо лавки пошива магической одежды, где, несомненно, был куплен наряд молодого человека. В следующем доме на двух уровнях располагалась лавка Ордена Семи Ветров, в которой продавались и изобретались все самые новомодные заклинания, напротив ее на другой стороне площади была лавка Ордена Семи Листов, где продавались самые лучшие и целебные настойки и травы. Рядом были лавки магической обуви и мебельный салон, чуть поодаль стояла лавка Сладостей и Еды. Но все богатство и красочность их витрин меркли перед единственной лавкой, занимавшей целых четыре уровня, которую не один раз посетил каждый житель этого города, а приезжие начинали осмотр достопремичательностй именно с нее. Той самой лавкой, содержимое которой, было священно для каждого жителя мира. Все лавки города были ничем по сравнению со Священной Посудной лавкой. И именно перед ней в это ранее утро стояли люди, и именно туда направлялся экипаж.
Подъехав к дверям Лавки, карета остановилась. Возница обернулся к своим пассажирам:
- Приехали милорды.
Его голос оторвал высокого спутника от раздумий и тот вслед за своим попутчиком вышел из кареты. Молодой человек, на секунду остановился, поправляя складки своей одежды, и тут же был окружен присутствующими у лавки людьми. Все они были одеты в мундиры различных правительственных ведомств и судя по нашивкам и шевронам, занимали там высокие посты. Чиновники поменьше стояли чуть в стороне, не решаясь подойти. Но на всех их лицах было одно выражение дикого ужаса. Молодой человек осмотрел их, пытаясь разобрать из их бессвязного бормотания, которое к тому же сопровождалось постоянными поклонами, что же тут произошло. Выудить из всего этого гамма, что-то цельное ему не удавалось, и под напором этой чиновничьей массы, пришлось отступить, едва не столкнувшись со своим спутником. Чиновники, в свою очередь, постоянно кланяясь, устремились за ним вслед. Но тут, же замерли и отпрянули назад, рассмотрев выходящего из кареты. Он властным взглядом оглядел собравшихся и, остановившись на одном, выжидающе замер. Поняв, что от него ждут, тот выйдя чуть вперед и не переставая кланяться теперь уже обоим прибывшим, начал что-то лепетать. Взмахом руки высокий прервал его и устремил свой взор туда, где стояли чиновники младшего ранга. Разглядев кого-то среди полусклонённых фигур, он поманил того к себе. Младший чиновник седьмой огнеборской управы выпрямился и решительно направился к вновь прибывшим. В отличие от собравшейся чиновничьей массы на лице его не отображался ужас, охвативший всех остальных. Он был немного испуган и озадачен происшедшим.
- Младший огнеборец Лей Тред! - отрапортовал он, - прибыл на место согласно восьмому положению двадцать первого указа от тридцатого...
Высокий нахмурил брови, и Лей Тред прервал положенное в таких случаях представление. Такое нарушение этикета вызвало недовольство у стоящих сзади, но вслух его выразить, никто не посмел.
- Ваше высочество, Верховный Принц! Господин Верховный Следователь! Согласно докладу утренней стражи в Священной Посудной Лавке был отмечен подозрительный шум, после чего раздался грохот и... - тут голос Лей Трейда слегка дрогнул, - звук бьющегося стекла.
При этих словах стоящие сзади чиновники вздрогнули и попытались либо возразить, либо подтвердить сказанное. Но высокий взглядом остановил нарастающий гул и посмотрел на своего спутника.
Тот слегка озадаченный услышанным, очень быстро записывал что-то в свою табличку для записей.
- Что Вы на это скажите? - обратился к нему высокий.
- Это, несомненно, самое дерзкое, коварное, ужасное и в то же время удивительное преступление, - с некоторой долей мечтательности ответил молодой человек.
Младший огнеборец Лей Тред с неподдельным восхищением смотрел на них. Хотя он не раз уже сталкивался с ними на местах различного рода преступлений. Он до сих пор испытывал трепет и восторг при этих встречах. И было отчего. Перед ним стояли известные далеко за пределами Семи королевств, раскрывшие не одно запутанное дело сыскари. Его Высочество Сиятельный Принц Семи корон, пятый наследник престола, ведущий писака двух самых популярных магических листов "Вечернего Мирама" и "Утреннего Светила", владелец самого известного обзора в магической сети, посвященного его спутнику и их совместных расследованиям - принц Ватс Сон. В свою очередь, его спутник был не кто иной, как Верховный Следователь магического сыскного департамента, единственный выходец, из простонародья дослужившийся до высокого ранга первого стража, человек, не имевший ни одного высокого титула, но одним своим именем наводящий страх на всех вокруг, включая Верховных лордов и магов, господин Мори Арти.
- Да, это Вы точно подметили ужасное и удивительное, - сказал Мори Арти.
После этих слов оба направились к дверям в лавку. Подойдя к дверям, Мори Арти движением руки вызвал перед собой магическую сферу, с помощью которой осмотрел замок, двери и стены.
- Магические цепи не нарушены, замок не поврежден, - проговорил господин Мори Арти несколько задумчиво, - что Вы на это скажете дорогой Ватс Сон?
Принц Ватс Сон подошел ближе и перехватил из рук Мори Арти сферу, посмотрел в нее, поводил ею из стороны в сторону, что-то, внимательно рассматривая.
- Действительно, удивительная вещь все охранные заклинания не тронуты. Возможно, и не было проникновения, а шум вызвал упавший шкаф или те ужасные люстры, что висят в холле, наконец-то свалились, - сказав это, он посмотрел на своего компаньона, отметив краем глаза, как побледнели лица управляющего и хозяина лавки.
- Прошу прощения Ваше Высочество, шум продолжался некоторое время, то утихая, то снова возобновляясь. И по заверениям владельца лавки все конструкции внутри надежно закреплены и ежедневно проверялись, - говоря это, Лей Тред старался сдержать улыбку, прекрасно понимания, что принц всего лишь пытался подзадорить чиновников.
- Да?! - Принц Ватс Сон изобразил на лице некие раздумья, хотя в глазах его обращенных на младшего огнеборца плясали искорки смеха, - Что ж я думаю сейчас мы все узнаем.
Господин Мори Арти, сам любивший "щелкнуть по носу" чиновничью братию, сейчас выглядел задумчивым.
- Открывайте двери, - приказал он.
Управляющий бросился исполнять повеление. Повозившись чуть с замком, он отступил на шаг назад, пробормотал пару заклинаний, затем отошел в сторону пропуская владельца лавки. Тот сделал несколько движений руками, произнося при этом заклинание, после чего двери лавки распахнулись. Но, ни управляющий, ни владелец так и не осмелились войти, даже, казалось, они старались не смотреть внутрь.
- Ну что ж войдем, господа, - обратился Мори Арти к Ватс Сону и, как ни странно, к Лей Треду.
Втроем они шагнули в полумрак лавки. Холл, освещаемый лучами восходящего Светила, выглядел огромным и пустынным без обычного наплыва посетителей. Витрины, стоявшие вдоль стен, были целы. Огромная винтовая лестница уходила на второй и третий уровни, где под потолком висели две огромные, так не полюбившиеся принцу люстры.
- Люстры целы, - с некоторым сожалением сказал Ватс Сон.
Повернувшийся к нему Мори Арти, наконец-то позволил себе легкую улыбку.
- Думаю место преступления не здесь, - сказал он.
И не оглядываясь, направился к лестнице. Принц обернулся, взглянув на толпу чиновников, так и не решившихся войти.
- Оставайтесь на месте, - приказным тоном сказал он, а затем, найдя взглядом владельца и управляющего, бросил им, - а Вы пожалуйте с нами.
Бледные, на слегка трясущихся ногах, управляющий и владелец, наконец, вошли в лавку.
- Ватс Сон! Поднимайтесь на третий уровень, - раздался сверху голос Мори Арти, - нужно открыть дверь в зал Семи Корролей.
При этих словах ноги владельца лавки подкосились, и он благополучно рухнул в обморок, позади у дверей лавки послышали стоны отчаянья, лицо невозмутимого до сей поры Лей Треда побледнело. Сам принц Ватс Сон слегка вздрогнул, услышав о месте преступления. И было отчего. Зал Семи Королей, был главным залом лавки и содержал самую ценную, редкую и наиболее значимую для всех в этом мире посуду. Принц поспешил наверх, увлекая за собой управляющего, Лей Тред постарался не отстать от него. Так, перепрыгивая через ступеньки, они практически одновременно достигли третьего уровня и оказались перед дверьми ведущими в зал Семи Королей.
- Открывайте двери, - сказал в нетерпении Мори Арти управляющему.
Тот приложил ладони к двери, произнес заклинание, в замке что-то щелкнуло.
- А я уж подумал, что придется нести сюда владельца и приводить его в чувства, - с облегчением сказал Ватс Сон.
- Ну это просто мой дорогой друг. Обойти столько отделов и запечатать все двери это так утомительно, да и лень, поэтому владелец запирает все одним заклинанием у главной двери. - Мори Арти посмотрел сначала на принца, а затем на управляющего. Лицо которого сменило окрас с бледного на розовато-алый, подтверждая тем самым догадку.
- Надеюсь, господа, Вы готовы увидеть это, - и с этими словами Мори Арти распахнул двери, ведущие в Зал.
Всю трагичность представшей перед ними картины подтвердило падение в обморок управляющего и вопль Лей Треда.
- Ужасное и коварное - пожалуй, чудовищное - возможно, - сказал принц, который, как и его друг не разделял всеобщей любви и идолопоклонничества перед посудой, - но вот бессмысленное - это вряд ли. Не так ли Мори Арти.
Господин Мори Арти стоял чуть впереди их, сложенные вместе ладони были поднесены к губам, что говорило о его полной сосредоточенности. В его глазах играли искорки охотничьего азарта, а на губах застыла легкая улыбка, говорившая о восхищении преступлением, с одной стороны, радости предстоящего расследования с другой.
- Какое безумное чудовище могло сотворить такое, - не унимался Лей Тред, казалось еще чуть-чуть и он броситься на невидимого врага.
- О, это, несомненно, дело рук, самого удивительного, таинственного, коварного и, если хотите, безумного и чудовищного злодея, - с каждым словом огонь в глазах Мори Арти разгорался все сильнее, - и имя ему - Шер Лок Холмс.
Наслаждаясь произведенным эффектом, он продолжил:
- Да и не надо убиваться из-за всего этого, - он обвел рукой окружающее пространство, - вся эта посуда не стоит и медяка. Настоящее преступление состоит не в том, что кто-то перебил всю посуду. А в том, что вся посуда из зала Семи Королей, вся обстановка зала была похищена и прошу заметить, ни одно охранное заклинание не было задето.
И он направился к центру зала, где на груде битой посуды мирно спал слон.
- Но как Вы догадались об этом? - прокричал ему вслед принц.
- Смотрите в следующие выходные новую серию, "Слон в посудной лавке", полюбившегося Вам сериала "Два сыскаря". А сейчас последние новости..."
Легкое дребезжание чашки в руке вывело Ля Бо Дуна из ступора. Он посмотрел на подрагивавшие руки, поставил чашку на стол. Мановением руки он отключил магическое зеркало, по которому стали передавать последние новости.
- Слон в посудной лавке, надо же такое придумать, - проговорил он вслух, пытаясь успокоиться.
Такой сюжет для любого обывателя показался бы невинной шуткой, но для человека его профессии и призвания, для людей, посвятивших себя изучению и хранению великих традиций обращения с посудой, такой сюжет казался шокирующим.
Ля Бо Дун еще раз взглянул на свои руки, дрожь прекратилась, но он все еще ощущал некую слабость. Встряхнув руками пытаясь сбросить охватившее его оцепенение, он направился в гардеробную. Сегодня был его день, поэтому и выглядеть он должен соответственно. Размышлениями о предстоящем событии он постарался выгнать преследовавшее его видение слона в посудной лавке.
Сегодня в его судьбе был поистине Великий день, с этого дня он приступал к обязанностям Первого Хранителя Посуды. И именно сегодня ему предстояло провести свой первый церемониальный бал и не где-нибудь, а во дворце первого советника, одного из главных ценителей и коллекционеров посуды в Империи. И не просто посуды, а тех ярчайших ее образцов, что тысячелетиями изготавливались лучшими мастерами Империи и которые уцелели в "Смутные времена".
При мысли о том времени Ля Бо Дун тяжело вздохнул.
Так сложилось, что сквозь всю территорию Империи протекала Великая река, на берегах которой, по странному стечению обстоятельств, находились песчаные пляжи и залежи глины. И с течением времени главным ремеслом в Империи стало изготовление посуды. Впоследствии вся экономика Империи стала зависеть от этого. Возник культ Посуды. Общество расслоилось на Мастеров и простых гончаров. Мастера при помощи магии и своего таланта творили удивительные изделия, многие из них до сих пор не превзойдены. А гончарам эта магия подвластна не была, и они делали повседневную посуду хотя и среди нее находились достойные экземпляры, но достигнуто это было кропотливым трудом. Тысячелетиями между двумя гильдиями зрело разногласие и соперничество. И вот около века назад оно переросло в открытую вражду. Гончары под предводительством Ком Ис Сара, устроили переворот, свергнув императора и поставив во главе Империи Совет Фрипотеров. Как оказалось, на протяжении нескольких веков Общество Фрипотерров вело свою деятельность на территории Империи и объединяло всех гончаров страны, и даже граничащих с ней государств. Первым же указом Совет, запретил Гильдию Мастеров, все ее члены были объявлены вне закона и жестоко преследовались. Все их мастерские перешли под управление Гильдии Гончаров, а использование магии при изготовлении посуды стало под запретом, хотя во всех остальных областях жизнедеятельности государства оно поощрялось. Вся посуда в Империи стала изготовляться по единым стандартам, и любое отклонение каралось со всей строгостью.
Много ценнейших и прекраснейших образцов творчества Великих Мастеров было уничтожено в то время, да и лучшие образцы Великих Гончаров не минула эта участь.
И вот пятнадцать лет назад Великий Совет Фрипотеров провозгласил, что настала "Эпоха примирения". Был снят запрет на гильдию Мастеров и ее творения. По всей Империи да и за ее пределами стали собираться образцы творчества Великих Мастеров, а их потомкам было предложено вернуться на родину и попытаться возобновить производство.
Такая резкая смена курса стала следствием упадка экономики Империи. Производство стандартной посуды, несмотря на имевшийся спрос, не приносило той баснословной прибыли, что давали творения Мастеров. И даже обустройство элитных мастерских, в задачу которых входило изготовление посуды соответствующей творениям предков, не принесло ожидаемых результатов. Повторить изделия Великих Мастеров они не могли, а секреты Великих Гончаров к тому времени были бесследно утеряны. Поэтому многое приходилось осваивать заново, а на это требовалось время и средства, которых как раз и не хватало.
Поговаривали, что секретным указом Совета Фрипотеров, в ряде стандартов были внесены изменения. Которые должны были привести к повышенной хрупкости изготовляемой посуды и тем самым увеличить спрос на нее. Но все это не помогало, и тогда была объявлена "Эпоха Примирения".
Размышляя обо всем этом, Ля Бо Дун оделся в парадный мундир Первого Хранителя Посуды и отправился во Дворец Первого Советника.
Чтобы немного успокоиться он решил отправиться до Дворца пешком, а не воспользовался как это было принято телепортирующим камнем.
Сегодня был великий день не только для него, а для всего Общества Хранителей Посуды, которое до последнего времени было нелегальным. И которое, вопреки всем запретам, хранило и оберегало, попавшие в их руки творения Великих Мастеров. На членов Общества устраивали гонения, в "Смутные времена" одно лишь подозрение о причастности к нему могло вызвать лишение всего имущества, заключение и даже казнь. Но их влияние росло и они старались найти, спрятать и сохранить все то, что еще не было разрушено.
И вот настала "Эпоха примирения", не все из сторонников Общества поверили Первому Советнику и откликнулись на его призыв. Но постепенно недоверие стало уменьшаться и сегодня состоится одна из самых больших выставок посуды за последнее время. Впечатляло не столько количество посуды представленной на ней, сколько те редкие творения старых Мастеров, что удалось собрать. Здесь были хрустальные бокалы Яо Де Дна, сервиз Великого Сень Тана и первая супница мастера Бо Ко. Но все эти бесценные экспонаты затмевала одна чашка из последнего сервиза одного из самых величайших мастеров Янь Пеня. Согласно легенде пятый император последней династии, жестокий и безумный Вань Лень пожелал, чтобы все самые лучшие образцы посуды были именно у него. И узнав, что один из лучших чайных сервизов Янь Пеня был продан вельможе из соседнего государства, потребовал от мастера сотворить более ценный сервиз для себя. Однако мастер отказался, после чего его семья была взята императором под стражу и, под угрозой их смерти, Янь Пень создал величайший чайный сервиз в истории. Стенки чашек были столь тонкими, что лист бумаги по сравнению с ними казался толстым и грубым, изяществом линий можно было любоваться часами, а чай налитый в них приобретал особенный ни с чем не сравнимый вкус.
Император, оценив по достоинству творение мастера, испугался, что он сможет повторить его для кого-то другого, повелел казнить всю его семью вместе с ним. Говорят Янь Пень умирая, проклял императора и весь его род. Поговаривали, что Смутные времена стали следствием этого проклятия. Возможно, это были просто домыслы или сказки, но император Вань Лень ненамного пережил мастера, через месяц после казни он был отравлен из чашки мастера Пеня. Простое совпадение это было или действительно проклятие никто до сих пор не знает, но с того времени власть императора в стране стала все менее значимой и в конце концов последний император династии Лень своим поступком спровоцировал наступление Смутных времен. По странному стечению обстоятельств швырнув кувшином работы мастера Пеня в делегацию гильдии Гончаров и убив первого советника Ордена Фрипотеров, он спровоцировал восстание.
И сегодня одна из чашек того самого последнего сервиза будет выставлена на балу у советника. И именно Ля Бо Дуну выпала честь быть Первым Хранителем посуды. Еще одни загадочный поворот судьбы, поскольку далекий предок Ля Бо Дуна, был незаконным сыном императора Вань Пеня и его наложницы Мей Лань, которая, как гласила одна из легенд отравила императора.
Размышления об исторических коллизиях слегка успокоили Ля Бо Дуна и он решил воспользоваться одним из камней перемещения чтобы добраться до дворца советника.
Прейдя на место, он тут же отправился в отведенный для выставки зал. В нем вовсю уже кипела работа. Младшие Хранители расставляли столы и тумбы, на который впоследствии будут выставлены экспонаты. Оглядев зал, Ля Бо Дун остался доволен увиденным. И дав команду своим помощникам расставить посуду, направился к центральной части выставки, где было место для главных экспонатов, в том числе и чашки Янь Пеня. Ей отводилась центральное место и как было известно Ля Бо Дуну, советник планировал угощать чаем из нее особенно важных гостей бала. Помощники внесли контейнер, в котором при переноске хранилась чашка. Открыв его, Ля Бо Дун в очередной раз восхитился творению мастера. Облаченными в перчатки руками он бережно взял чашку и водрузил ее на постамент. Опытный взгляд Первого Хранителя сразу схватывал все нюансы освещения, поэтому поставил чашку так чтобы подчеркнуть все ее достоинства. Он услышал, как замерло дыхание его помощников, да и во всем зале стало намного тише. Удовлетворенный полученным эффектом Ля Бо Дун хотел двинуться дальше, как вдруг позади него раздался грохот и звон.
"- Слон в посудной лавке," - пронеслось в голове у Первого Хранителя. Он резко обернулся, желая увидеть, что произошло. К счастью ничего страшного не случилось, один из слуг нес куда-то старые доспехи и завороженный увиденным выронил их. Выдох облегчения готов был сорваться с губ Ля Бо Дуна, но часть подсознания, несомненно, самая коварная и злобная, не дала это сделать, отметив, как пола его мундира при резком развороте задела край стола. Стол едва дрогнул, но этого оказалось достаточно чтобы одна из ножек постамента для чашек треснула и переломилась, а сама чашка Великого Вань Пеня полетела на пол, по злому умыслу судьбы по другую сторону стола от Первого Хранителя. И та же самая часть подсознания подсказывала, что не успеет он ее подхватить и рисовала все те ужасные кары, которые ждут его.
***
Еще мгновение назад она пребывала в дремоте, из которой ее не смогли вывести легкие, но настойчивые прикосновения. И вот грохот, лязг и легкий треск ворвались в ее сознание, ворвались вместе с ощущением падения.
Падения неминуемо ведущее ее к смерти, которой она не боялась. Эта смерть была ей предначертана самим ее рождением. В миг этого короткого полета вся ее долгая жизнь промелькнула перед ней.
Момент ее рождения, когда то, что должно стать ею появилось на свет. Первое прикосновение рук родителя, ласковое и нежное. Касания его рук, которые направляли и вели ее к тому, кем она стала. Как и ее братьев с сестерами.
Она вспомнила, как они готовы были последовать за своим Творцом в день его смерти. И лишь его слова обращенные, несомненно, к ним не дали им последовать вслед.
Вспомнила она и о том, как осторожно, исподволь, легким прикосновением, слабым дурманящим ароматом, незаметным блеском в глаза подводили они наложницу императора, убившего Творца, к отмщению. И какой неимоверный экстаз она ощутила, когда почувствовала как нежный и терпкий вкус чая сливается со смертельным ароматом яда. Как были они счастливы, когда император принял этот напиток из рук своей наложницы и умер. В тот момент смерть в первый раз подошла близко к ней. Но видимо, не суждено было ей отправиться вслед за Творцом, его проклятие удержало ее.
Им суждено было нести смерть каждому потомку убийцы Творца. И они несли ее, кому-то дурманили разум, кого-то доводили до самоубийства. Но все это было слишком долго, а им хотелось отправиться вслед за Творцом.
И вот для нее этот момент настал. И в этом ее падении было и отмщение и воссоединение с Творцом и ее братьями и сестрами, ушедшими до нее.
Чашка падала.
И это падение длилось уже целую вечность. А мгновения жизни так и летели перед ней. Вот последний император, доведенный ими до безумия, швыряет кувшин Творца в голову одного из Совета Фрипотеров, который был его далеким родственником. Так, прервались две ветви в роду Вань Леня. А сколько их еще было.
Сотни тысяч лет не хватило бы дабы всех их покарать. И тогда они придумали страшный план, который должен привести их к конечной цели существования - отмстить и уйти.
Одна из их сестер оказалась в доме гончара Ком Ис Сара и под ее влиянием тот поднял восстание, приведшее к смерти всех родственников императора Вань Леня, и должно было привести к гибели ее сестер и братьев.
Но когда казалось их план уже воплощен и многие из них воссоединились со своим Творцом, выяснилось, что у наложницы Вань Леня родился сын, который дал жизнь побочной ветви рода императора. Пришлось начинать охоту заново. Постепенно они отыскали всех оставшихся потомков императора.
Ля Бо Дун был одним из последних и, своей гибелью, она привела его к смерти. Для нее было уже неважно, как эта смерть произойдет. Казнит его советник, убьют свои же братья по Ордену или же он сам покончит с жизнью - это было для нее уже неважно. Она, последняя из сестер чайного сервиза Творца, убившая самого императора, убила его и теперь умрет сама, умиротворенная осознанием выполненного долга и моментом воссоединения с Творцом. И даже то, что где-то в провинциях еще живы два дальних родственника Ля Бо Дуна, не омрачало ее уход. О них позаботятся, она это знала. И в момент соприкосновения с полом она почувствовала полную свободу и безумную радость.
Чашка разбилась. Звон разбитого стекла, словно смех, разнесся по залу и как бы подхваченный отразился в звоне стоящей вокруг посуды.
***
На фоне громкого скандала, случившегося в столице на балу у Первого Советника, два события произошедшие в провинции и имеющие историческое значение остались не замеченным широкой общественностью. Практически одновременно прервались два великих рода, оказавшие большое влияние на жизнь империи.
Практически одновременно умерли два последних потомка императора Вань Леня.
В руках служанки Ля Си Кунь, протиравшей посуду своих хозяев, треснуло блюдце. От неожиданности служанка вздрогнула и порезала вену на руке. Помощь подоспела слишком поздно, и она умерла от потери крови. Одновременно с ней младший чиновник Сей Шас, отобедав, откинулся на спинку стула и на голову ему упала тарелка, висевшая на стене вот уже с десяток лет, от удара младший чиновник скончался. Сама тарелка упала на пол и разбилась.
Так, прервался род посуды сотворенной Великим Мастером Янь Пенем.