ГЛАВА 1

Командир Особого Оперативного Корпуса генерал десантных войск Герман Зейдлиц, погрузившись в глубокие размышления, сидел за своим рабочим столом. Перед ним лежало раскрытое личное дело офицера и заключение военно-врачебной комиссии. Кроме него в кабинете находились генерал и три полковника. Они терпеливо ожидали, что скажет командир Корпуса. Но он не торопился принимать скоропалительное решение. Наконец, уже решив что-то про себя, он обратился к офицерам:

- Господа офицеры! Прошу Вас высказаться по данной проблеме. Начнем с Вас, господин

полковник.

Начальник медицинской службы корпуса полковник медслужбы Казимир Рузинский, вытерев платком потеющую лысину, нервно начал:

- Господин генерал, мое мнение и мнение военно-врачебной комиссии однозначно. Майор Ильин

не пригоден к военной службе, как строевой, так и нестроевой. Пять контузий, семнадцать ранений, из них три смертельных, в том числе и последнее. В этот раз врачи сделали невозможное, почти чудо, они в прямом смысле собрали его по кусочкам. Военно-врачебная комиссия установила ему инвалидность второй группы.

- Хорошо, - генерал Зейдлиц кивнул головой, - послушаем, что скажет психолог.

Офицер-психолог, длинный и худой, как жердина, полковник, с готовностью уткнулся в свой

компнот* (прим. из будущего индивидуальный переносной компьютер) с записями.

- Майор Ильин. Общий результат психологического контроля - "удовлетворительно", тест

профпригодности - "хорошо", тест Маргелова-Котельникова - "отлично", комплексная проверка на тренажерах и имитаторах...

Командир корпуса прервал психолога:

- Прошу извинить меня, полковник Абдул, это я уже прочитал. Меня интересует Ваше мнение.

Полковник Абдул захлопнул компнот и продолжил:

- Если подойти к этому делу формально, то, конечно, Ильина надо комиссовывать. Но, тогда мы

сломаем человеку судьбу. Кто такой Ильин? Это плоть от плоти армии - прадед, дед и отец - офицеры-космодесантники. Все детство его прошло на военных базах, потом кадетский корпус, академия космическо-десантных войск, десять лет офицерской службы в войсках специального назначения. Ежедневный риск жизнью, опьяняющий азарт сражения, боевое братство - он уже не сможет жить без всего этого. А что ему даст "гражданка"* (прим. армейский жаргон гражданская жизнь)? Где он сможет применить свое умение действовать в экстремальных обстоятельствах, командовать людьми, распоряжаясь порой их жизнями, убивать врага. Не трудно предсказать, что в лучшем случае после долгих мытарств Ильин окажется в пансионате для увечных воинов, а в худшем случае... У него, господин генерал, очень низкий адаптивный коэффициент к невоенному образу жизни, и суицид* (прим. медицинский термин самоубийство) будет самым простым выходом из положения.

- Спасибо, господин полковник! - поблагодарил психолога хозяин кабинета, уголки его губ

дрогнули в улыбке. Остальные офицеры тоже улыбнулись. Никто из них не ожидал от всегда сдержанного и флегматичного Абдула такой горячей отповеди.

- Что думаете, Вы? Обратился генерал Зейдлиц к третьему полковнику.

Начальник отдела кадров полковник Иванов ответил кратко:

- Господин генерал, хотя старинная военная поговорка и гласит, что выше Кадров только Солнце,

но, в данном случае все зависит от медиков, - кивок головы в сторону насупившегося полковника Рузинского, - если заключение ВВК (прим. аббревиатура военно-врачебная комиссия) будет изменено, то мы оформим майора на любую нестроевую должность.

- Разрешите, господин генерал? - начальник штаба корпуса генерал-лейтенант Генрих Навотны

обращался к командиру Корпуса, но смотрел в глаза начальнику медслужбы, тот старательно избегал его взгляда.

- Прошу!

- Майор Ильин - десантник от Бога. Вся служба его прошла перед моими глазами. Во Вторую

бригаду он пришел "желторотым птенцом" - молоденький командир взвода с лейтенантскими нашивками. За десять лет службы в бригаде он участвовал практически во всех боевых операциях, был неоднократно ранен, награжден пятью орденами и четырнадцатью медалями. Семь лет командовал разведывательно-диверсионной ротой бригады. Отказывался от всех предложений уйти на повышение. У него не осталось родственников, вся его семья - его разведчики... Господин полковник, - теперь Навотны обращался на прямую к начальнику медслужбы, - прошу Вас, прошу как ученик его Деда, как друг его Отца, как его первый командир. Господин полковник, сделайте для Ильина небольшое исключение, признайте военно-врачебной комиссией его годным к нестроевой службе. Армия сможет прожить без него, но он без армии - нет.

Полковник Рузинский заерзал в кресле.

- Ну, хорошо, я попробую поговорить с членами ВВК... но не знаю даже, получится ли мне их

переубедить... все они люди очень принципиальные... - говоря эти ничего незначащие и мало обещающие фразы, начмед* (прим. армейский жаргон начальник медицинской службы) косился на командира корпуса.

Генерал Зейдлиц не стал мучить долгим молчанием главного медика и сказал:

- На основании статьи 22 и статьи 85 Положения о Военно-Врачебных Комиссиях в Действующей

Армии, приказываю начальнику медицинской службы Корпуса назначить переосвидетельствование майора Ильина, - тут полковник Рузинский облегченно вздохнул, частично ответственность с него снималась; командир Корпуса продолжал, - начальнику отдела кадров оформить документы о переводе майора Ильина на нестроевую должность, начальнику штаба подготовить проект приказа.

Зейдлиц закрыл дело Ильина и вместе с актом ВВК отдал полковнику Иванову.

- Все свободны.

Генерал Навотны встал и подал команду:

- Господа офицеры!

Полковники приняли строевую стойку, причем Рузинский старательно выпячивал свой живот.

- Господа офицеры, - махнул рукой Зейдлиц.

- Господа офицеры! - продублировал начальник штаба, и офицеры покинули кабинет.

Начальник штаба задержался в дверях:

- Спасибо, Герман!

- О чем речь, Генрих? В свое время, Старик вытащил меня с простреленными ногами из

пекла Араданского мятежа, он спас мне жизнь, и я рад хоть чем-то помочь его внуку. Скажи Иванову, чтобы подыскал ему место в корабельной страже, это лучшее, что мы ему можем предложить.

- Будет сделано, господин генерал! - и начальник штаба, кивнув головой, вышел из кабинета.

Генерал Зейдлиц достал из ящика стола старинную голографию и долго ее рассматривал. На ней в окружении группы молодых офицеров стоял пышноусый коренастый полковник с внушительной колодкой наградных планок. Это был прославленный Старик - полковник Владимир Ильин. А с правой стороны на него восторженно глядел юный лейтенант Зейдлиц.

ГЛАВА 2

В самом популярном баре космопорта "Титов" было многолюдно, несмотря на позднее время. В названии этого кабака - "Дешево и сердито" - был воплощен девиз и главный принцип его работы. Здесь продавалось любое пойло, которое только можно было вообразить. И стоило довольно недорого, несмотря на то, что некоторые горячительные напитки доставлялись с дальних планет.

Поговаривали, что владелец бара Ганс Сердюк связан с контрабандистами и его покрывают дружки из Таможенного Комитета. И это было похоже на правду, ведь на одних только ввозных пошлинах можно было разориться. Но, как бы то ни было, выпивка в баре была действительно дешевая и самое главное - качественная. Поэтому к Сердитому (так называли за глаза хозяина) валили толпы посетителей. Основной контингент составляли космолетчики, техперсонал космодрома и военные. Само собой и таможенники считали за долг посетить бывшего сослуживца и посидеть за кружкой пива или чего покрепче.

Почти все столики были заняты, и поэтому, когда в бар ввалились трое радостных слегка пьяных молоденьких лейтенантов - выпускников, Сердюк недовольно вылез из-за стойки, и проводил их к самому дальнему столику, стоящему возле самой подсобки, за которым в гордом одиночестве возвышался над пустыми поверженными бутылками широкоплечий офицер-космодесантник.

Сердюк, предупредительно кашлянув, обратился к нему:

- Господин майор! Разрешите Вас побеспокоить?

Офицер повернулся к хозяину заведения. Глаза его были залиты таким количеством алкоголя,

что в них можно было утонуть.

- Да, герр Сердюк. Чем могу, Вам служить?

Сердюк, махнув рукой в сторону зала, пожаловался:

- Понимаете, господин майор, все столики заняты, и не могли бы, Вы, принять к себе за стол трех

отважных лейтенантов?

Вежливая речь хозяина заведения классно сочеталась с его свирепой физиономией и огромными корявыми ручищами. С такой внешностью он больше походил на бандита с большей дороги, чем на отставного таможенника. Лейтенанты заулыбались.

- Нет проблем, уважаемый Ганс Данилович, пусть десантируются за стол. Я угощаю.

И майор приглашающим жестом указал на стулья. Лейтенанты, возмущенно зашумели:

- Господин майор, не надо. Мы как бы Ваши гости, так что мы и угощаем.

Офицер согласно кивнул головой и произнес:

- Хорошо, ребята, нет проблем! Ганс Данилович, первую бутылку "Смирновской" за мой счет

пожалуйста.

Сердюк молча кивнул и удалился. Лейтенанты расселись, тут же подскочил официант, быстренько убрал лишнее со стола, обновил закуску, поставил дополнительно три граненных стаканчика и открыв бутылку, покрытую изморозью, ловко разлил водку - как и положено первую - "по полной". Космодесантник встав из-за стола, и молодцевато щелкнув каблуками, представился:

- Разрешите представиться? Майор Ильин - пьяный в дым. - Он довольно хохотнул над случайно

сложившейся рифмой и продолжил: - бывший командир разведроты Второй "Русской" бригады специального назначения, Алексей Ильин, по прозвищу Нет Проблем, а теперь начальник команды сторожей - Развалина Колченогая.

Поклонившись, майор взял стакан, до краев наполненный водкой, и залпом выпил.

Лейтенанты сидели притихшие. Они сейчас только что познакомились со знаменитым Лехой Нет Проблем, о котором, еще учась в Академии, слышали всевозможные байки и легенды. Один из лейтенантов, по всей видимости, заводила в компании, встал и, подняв граненый стаканчик с водкой, произнес тост:

- За живую легенду Космическо-Десантных войск, за кумира всех курсантов Рязанской Академии

КДВ* (прим. аббревиатура космическо-десантные войска) , за майора Ильина - Леху Нет Проблем...

Лейтенанты восторженно повскакивали со своих мест и выпили стоя. Ильин криво

ухмыльнулся, и отдавая дань вежливости, вежливо похлопал два раза.

- Спасибо, орлы! Давно не слышал добрых слов в свой адрес, зависнув в этой забегаловке. Со мной

то все понятно, а Вы кто такие и куда направляетесь?

Лейтенанты по очереди назвались, и довольно заявили, что, наконец-то окончив "бурсу" (прим. армейский жаргон военно-учебное заведение), они стали офицерами и теперь направляются в войска, к месту прохождения дальнейшей службы.

Ильин хмыкнул, и не очень обнадеживающим голосом сказал:

- Ха-ха, ребятки! Офицерами Вам только еще предстоит стать. Если конечно доживете.

И увидев, как вытянулись в недоумении лица молодых парней, скомандовал:

- Отставить думать о грустном. Наливай! - и дождавшись, когда стаканы были наполнены,

продолжил. - Ну, что же, ребята, желаю Вам удачи! Судьба распорядилась мною не очень радушно, отправив плесневеть на нестроевой службе, и может мне теперь никогда непридеться встретиться с такими бравыми молодцами за кружкой пива. Но, сегодня я оторвусь напоследок. Как, Вы, готовы гульнуть по десантному?

Лейтенанты, рейс которых перенесли на завтра, живо согласились. Они были счастливы погужбанить с таким геройским парнем. " Хотелось бы верить, что завтра они об этом не пожалеют, " - мелькнула, между прочим, ехидная мысль у Алексея Ильина.

ГЛАВА 3

Перелет с орбитального космопорта на планету в штаб базы "Паттон" прошел для майора Ильина довольно болезненно. Во-первых даже небольшие посадочные перегрузки пассажирского катера сильно ломали разбитое тело бывшего десантника, а во-вторых пришлось принять большое количество опохмеляющих таблеток, чтобы не вызвать своим "хроническим" видом разрыва сердца у какого-нибудь служаки-коменданта.

Слегка отдохнув после посадки, и сделав массаж лица, Алексей Ильин, получив вещи в багажном отсеке, вышел на открытый воздух. Там было хорошо, свежий морозный ветерок приятно выветривал последнюю пьяную муть из головы. Пейзаж планеты, замечательно красивый, напоминал Ильину родную Среднюю Англию матушки-Земли. Бескрайние зеленые луга, на которых паслись тучные стада овец. Обширные леса, полные щебечущих птиц и разноголосого зверья. Вдали от базы на северо-востоке возвышалась горная гряда, вершины которой были покрыты девственно-белым снегом.

- В хорошее место я попал служить. Прямо-таки райский уголок. Вот дотяну до предельного

возраста и останусь здесь жить. Получу земли пару акров, построю ферму. Женюсь, заведу детишек. Буду выращивать овец. Стану продавать шерсть... тьфу, ты черт, какая дрянь в голову приходит...

- Сэр! Прошу прощения.

Размышления Ильина вслух были прерваны подошедшим к нему невысоким худощавым

сержантом, по всему виду писарем из какого-нибудь штаба.

- Слушаю, Вас, сержант. - Алексей немного расстроился, что такие благородные, хоть и глупые

размышления были прерваны, и даже может быть услышаны этим чижиком-пыжиком.

- Сержант Антонио Рамиле. Вы, майор Ильин?

- Да.

- Сэр, Вас ждет начальник штаба базы полковник Мурзин. Машина находится возле КПП* (прим.

аббревиатура контрольно-пропускной пункт).

- Ясно. Ну, что же, пойдемте. Показывайте дорогу.

И майор Ильин, так и не успевший насладиться красотой местной природы, последовал за

своим провожатым.

Шли они недолго. Обогнув пару эсминцев и полдюжины катеров, они оказались около двухэтажного гранитно-стеклянного здания - местного контрольно-пропускного пункта и одновременно таможенной станции. Проблем на КПП не возникло. Сопровождающий Ильина сержант предъявил свой пропуск и разовый пропуск на майора, и их беспрепятственно пропустили. Возле КПП на стоянке стояло несколько машин. Сержант подошел к роскошной "Жар-птице" и, открыв дверь, пригласил Ильина пройти внутрь.

Алексей никогда не заставлял себя долго ждать. Он забросил свои чемоданы в багажник и уселся рядом с водителем.

Сержант, запустив двигатель, мягко оторвал гравиплан от грунта и поднял его в воздух.

- Шикарная тачка у Вашего начальника штаба. Я слышал она стоит, как десантный катер. Наверное

полковник долго собирал на нее деньги.

- Нет, сэр. Это подарок общин фермеров с Кробулта. В прошлом году Шеф* (прим. армейский

жаргон неофициальное название должности начальника штаба) оставался за командира

базы и как раз в наших краях появилась шайка пиратов, небольшая - кораблей в десять. Но "отморозки" еще те. Пленные потом говорили, что раньше они ходили и с Рыжей Бородой, и с Марксом Проклятым.

Сержант отвлекся от разговора, чтобы связаться со штабом, доложил о вылете и затем продолжил рассказ:

- Так вот. Эти пираты прибыли к Кробулту с определенной целью - заграбастать побольше иридия,

который там добывает "Фролов корпорейшен". Только-то иридия там уже не было, по каким-то соображениям компания отправила его в Метрополию за день до этого. Местные власти пытались это пиратам объяснить. А те взбесились, посбивали все орбитальные спутники и высадили десант. Войск настоящих на Кробулте не было, так только полиция и инвалидная команда - батальон планетарной самообороны. Они попытались в столице организовать сопротивление. Но какой там... Пираты размели их, как котят.

- А, как же, сержант, эти пираты прошли посты дальней и ближней разведки?

- Да, очень просто, господин майор. Без бабы, тьфу на их племя, тут не обошлось. Раскрутил какой-

то красавчик из пиратской шайки одну дуреху из шифровального отдела нашего штаба. И уж не знаю, как там он с ней кувыркался, но притащила она ему график патрулирования пограничной зоны и расписание частот спутников разведки и наблюдения... Отравилась она потом, правда не от раскаяния за преступление, а от несчастной любви. Красавчик этот, как информкристаллы получил, сразу смылся, оставив ее с разбитым сердцем.

- Печальная история. Так что же было на Кробулте?

Алексей раскусил сержанта. Это был яркий представитель той категории, которым

предоставив возможность говорить, остановить уже невозможно. Поэтому Ильин безнадежно слушал разговорчивого сержанта, осторожно возвращая его к главной теме.

- На Кробулте началась резня. Ополчение, конечно, собралось, но их партизанские вылазки ничего

не дали. Хорошо, что оцепление планеты было неплотное, - да и какое это оцепление десятком кораблей - несколько частных яхт смогли вырваться с Кробулта. Как только Шеф узнал, что там твориться, сразу поднял гарнизон по тревоге. А в гарнизоне воинских частей кот наплакал, все в разгоне, да еще эскадра вместе с Двадцать Первой бригадой КДВ ушла на плановые учения в систему Антареса. Но наш полковник Мурзин - неробкого десятка, взял он курсантов окружной школы специалистов, комендантский батальон и сводную роту штабных работников, и на двух старых эсминцах, мы с Вами мимо них на космодроме проходили, ринулся к Кробулту...

- А, Вы, сержант, тоже в сводную роту попали? - не удержался от каверзного вопроса Ильин,

- Конечно же. Я службу ракетометчиком начинал, только списали потом в нестроевую службу. На

боевых стрельбах ракета в направляющем стволе взорвалась. Расчет побило, а меня, так слегка покалечило.

Алексею стало неловко. Он вообразил себе сержанта Рамиле, этаким прохиндеем, специально пристроившимся в штабе на непыльную работенку, а оказалось, что Рамиле собрат по несчастью - из списанных по инвалидности.

Рамиле, вроде и не заметил подвоха в вопросе, и продолжал, как ни в чем не бывало:

- Сбили мы на орбите три пиратских корабля и высадились возле столицы. Мы в город - в бой, а

космолетчики - опять на орбиту, остальные рейдеры добивать. Пираты попытались несколько раз с нами в открытый бой вступить, но были разбиты и разбежались. Тем, кому повезло не попасть в руки местным, сдались нам в плен. Таких, правда, оказалось немного. Шефу потом конечно в Генеральном Штабе припомнили, что он самосуду не препятствовал, и представление на генеральский чин зарезали. Опять же в вину поставили, что пиратский флагман ушел. А чем крейсер то остановишь. Эсминцы восемь рейдеров завалили, но сами все в пробоинах, половина вооружения вышла из строя, защитное поле по нулям, обратно на базу своим ходом не дошли - пришлось грузовыми транспортами брать на буксир. Флотским хорошо - у них свое начальство имеется - прилетел командующий Четвертым Флотом адмирал Колчак, лично провел расследование, сам все корабли облазил, всех отличившихся представил к наградам, а эсминцы приказал готовить на списание. А наши же отцы-командиры кучу комиссий прислали, - проверяли все: от боевой подготовки до солдатских носков, наковыряли какие-то недостатки, ну и конечно в отдельном приказе всем по заслугам "за упущения в служебной деятельности" и так далее и тому прочее. Кое-кого, конечно, наградили, ну а Шефу, учитывая успешное руководство по освобождению планеты Кробулт от захвативших ее пиратов, объявили просто выговор, намекая как бы, что светил строгач* (прим. - армейский жаргон строгий выговор) или даже неполное совпадение* (прим. - армейский жаргон неполное служебное несоответствие).

Сержант перевел дыхание, было видно, что несправедливость высшего командования к любимому начальнику сильно задевала его душу.

- Только кробултянам глубоко до лампочки мнение наших генералов. Главную площадь в столице

переименовали. Теперь она называется Площадь Десантников Мурзина. Городки, улицы в нашу честь переименовывали. А фермеры-ополченцы, которые с нами бок о бок сражались, собрались в складчину и подарили Шефу "Жар-птицу", прознали у кого-то из наших, что он любит хорошие машины. Полковник, конечно, долго отказывался, пока Президент Общин Кробулта специальный указ не издал об этом официальном даре... Теперь вот с Шефом летаем на "Жар-птице". Командир базы жутко завидует - у него личного гравиплана, то нет, - но ничего, терпит, да, если честно, он ему и не нужен, генерал по старинке предпочитает вертолетом или стратопланом пользоваться.

Рассказ подошел к концу, и полет тоже был близок к завершению. Сержант снизил скорость и, заложив перед четырехэтажным зданием штаба базы крутой вираж, лихо приземлился перед парадным входом.

- Господин майор. Прибыли. Вам сейчас к дежурному по штабу, а он уже отведет Вас к Шефу.

Ильина во время полета мучил один вопрос. Дело в том, что фамилия Мурзин довольно таки

редко встречающаяся даже на "гражданке", а одного Мурзина он знал лично. Правда, это было семь лет назад, и тот Мурзин был всего лишь капитаном, водившим на штурмовку свой батальон. Все тогда удивлялись - капитан и на подполковничьей должности. Но не все знали, что Деев на эту должность вступил майором. За потасовку, устроенную его "гвардейцами" на базе после взятия Шагама, Мурзина разжаловали в капитаны, но с должности не сняли. Тепло, поблагодарив сержанта Рамиле и уже прощаясь, задал ему вопрос.

- Сержант. А Ваш начальник штаба не служил в начале девяностых на Порубежье?

- Да. Было дело. Отличился на Шагаме, представляли к Почетной Медали Конгресса, но

ограничились военным трибуналом, - и чтобы его не заподозрили в фамильярности, Рамиле пояснил, - это Шеф сам про себя так шутит.

- Ясно. Похоже мы знакомы с полковником Мурзиным. Ну, счастливо, сержант Рамиле! - и захлопнув

дверь, Ильин подхватил вещи и направился к сержанту, дежурившему по штабу.

Через пять минут, входя в кабинет начальника штаба, Ильин убедился, что он не ошибся.

Действительно фамилия Мурзин была очень редкой. За столом с довольной ухмылкой восседал давнишний приятель и однополчанин.

ГЛАВА 4

Из-за стола навстречу своему старому другу с распростертыми объятиями и легкостью

молодого лейтенанта выскочил грузный полковник в потертой полевой форме. Наградных планок, столь любимых штабными офицерами на куртке не было, только солидный ряд нашивок за ранения.

- Леха! Здорово старина! - и Деев обнял Ильина так, что у того затрещали кости.

ГЛАВА 11

Когда разведгруппа перевалила через горный хребет, уже стемнело. Отраженного света от небольшого спутника планеты не хватало для нормального дальнейшего продвижения.

Лейтенант Ла Туаль скомандовал привал. Солдаты, скинув снаряжение, с большим оживлением стали разбивать лагерь. Капралу Хадзирото Окамо доверили приготовление пищи. Малыш Окамо, как называли его друзья, не соответствовал традиционным представлениям о прямых потомках японцев. Он был высоким и толстым блондином с большими голубыми глазами, он не понимал красоты икебаны и каменных садов, он терпеть не мог занятий по рукопашному бою, и он был не очень дисциплинирован. В принципе капральские нашивки еле-еле держались на его плечах, и то, лишь благодаря застарелому ревматизму командира базы генерала Метравелли, который не поддавался никакому лечению военных и гражданских медиков и отступал только перед приемами древней японской народной медицины, в совершенстве которыми владел Хадзирото Окамо. Да и в этот поход "Эдгара По" он попал случайно. Генерал Метравелли убыл в очередной отпуск и его заместитель, тут же разогнал весь конклав внештатных поваров, массажистов, лекарей и прочих захребетников по своим частям. Оставшись не у дел, капрал внутренней стражи Окамо загремел сперва на гарнизонную гауптвахту за пререкания с сержантом-кадровиком* (прим. армейский жаргон работник отдела кадров), а через пять суток - трое суток он получил от кадровика, а еще двое, только карцера, от начальника губы* (прим. армейский жаргон губа - гауптвахта) - он прибыл к новому месту службы. В команду корабельной стражи военного транспорта "Эдгар По" на освободившуюся вакансию стрелка-санинструктора.

Но, несмотря на то, что его служебная карточка была вся исписана только с одной стороны, не подумайте только, что с той, где отмечаются поощрения, Хадзирото Окамо был очень послушным солдатом. Вот только его язык не всегда был послушен своему хозяину и этим причинял ему много горя. Поговаривали, что и в армию Окамо завербовался из-за своего языка. Как будто бы студенты медицинского факультета в Сорбонне, где Хадзирото учился, доведенные до отчаяния его шутками и издевками, поклялись ампутировать ему язык и еще одну важную конечность мужского организма, без которой появление на свет новых окамят-острословов было бы просто невозможно. Как бы то ни было, Хадзирото был веселым компанейским парнем и хорошим товарищем. А кроме всего прочего он умел прекрасно готовить, и знал множество анекдотов и армейских побасенок.

Вот и сейчас, готовя свое фирменное блюдо, - плов по-узбекски, неяпонистый японец решил посмеяться над рядовым Свендонсоном, чья фамилия, внешность и даже характер были идеально скандинавскими.

- Значит, было это дело на Гринболибусе. В прошлом году тамошний гарнизон одолели сразу две

эпидемии: меркурианского лишая и воспаления хитрости. При чем вторая болезнь поразила гринболибусанских вояк гораздо раньше первой... - Окамо прервался, чтобы забросить порезанную длинными ломтиками морковь в походный котел, в котором уже готовилось мясо со специями.

Интригующая пауза затянулась и лейтенант Ла Туаль, закончивший бесполезный в сгущающейся темноте осмотр лежащего внизу каньона, воспользовался командирским положением и поторопил капрала:

- Давай, Малыш, трави дальше. А то мне надо на связь с кораблем выходить...

Рассказчика не надо было долго упрашивать. Внимание всех уже было обращено на него.

Даже выставленный в боевое охранение рядовой Андронос Попаракос развернул одно ухо в сторону походной кухни. А про корабельных специалистов и речи не было, они слушали Окамо раскрыв рты.

Окамо продолжал:

- Дело в том, уважаемые господа, - капрал поклонился публике, сплошь состоящей, из уважаемых

господ, - что на Гринболибус должен был прибыть комиссар-инспектор Генерального Штаба вице-адмирал Роулингтон, по прозвищу Бешеный Кролик. А дела в гарнизоне, который такой проверке не подвергался ни разу со времени своего учреждения, были не очень, чтобы не сказать хреновые. И местное командование, находясь перед дилеммой: или с почетом застрелиться из табельного оружия, или с позором быть снятыми с должностей Бешеным Кроликом, - начало склоняться к первому варианту, потому что позор мог не ограничиться снятием с должностей, но и повлечь за собой еще лишение орденов, званий и пенсий, а для некоторых и тюремное заключение. И тогда один из интендантов, которым грозило минимум по десять лет расстрела каждому, предложил хитрый план, как избежать проверки вице-адмирала Роулингтона...

Окамо, закончив переборку риса, промыл его и, засыпав половину в котел, разровнял и, утыкав зубчиками чеснока, засыпал этот "огород" оставшимся рисом, посолил и залил водой, так чтобы накрыла его на толщину в палец. После этого он закрыл котел крышкой, и поставив таймер на полевой кухне, продолжил повествование:

- Этот пройдоха-интендант в свое время служил на линкоре "Измаил", которым Роулингтон

командовал, будучи еще капитан-командором, и за какие-то грехи был списан на "берег" с понижением в должности. Так вот, на "Измаиле" он слышал от корабельного врача, что в молодости Роулингтон переболел тяжелой формой меркурианского лишая и поэтому панически боится мест, где к нему может вернуться рецидив болезни...

- Да, ну тебя, Окамо, с твоей брехней! - перебил рассказчика рядовой Хилл: Я знаю Роулингтона

очень хорошо. Верно то, что его, и на эскадре, и у нас в десанте его прозывали Бешеный Кролик, за то, что губа у него верхняя была осколком порвана и за то, что нерадивых начальников быстро на место ставил или наоборот быстро с места снимал.

Все улыбнулись нечаянному каламбуру ворчуна Хилла. А тот продолжал:

- А, чтобы Роулингтон чего-нибудь панически боялся, - это ты врешь, япошка косоглазый...

Хилл не на шутку рассердился. Но Окамо нисколько не обиделся.

- Во-первых: японцы не косоглазые, а узкоглазые, а во-вторых: Хилл, ты, сам себе противоречишь,

в прошлый раз ты меня обозвал япошкой пучеглазым, а в-третьих: спорю на три месячных жалования, что знаменитый бесстрашный и горячо тобой любимый Роулингтон болел меркурианским лишаем, и поэтому, зная, что это за зараза, он очень не хотел бы еще раз им переболеть.

Хилл молча отвернулся, спорить он не любил, а тем более на деньги, потому что, несмотря на свое бесстрашие, был по натуре чрезвычайно прижимист и скуп. Одержав победу над своим оппонентом, Окамо торжествующе продолжал:

- Деваться, господам начальникам было особо не куда, и они решились последовать этому

отчаянному плану, нелишенному остроумия и тонкой иронии над шишкой из Метрополии. Был срочно объявлен карантин. Кодограммы с докладом о принятых мерах ушли вышестоящим начальникам, а карантинное предупреждение на все приближающиеся к планете корабли. В том числе и на курьерский корабль Генштаба. Надо, конечно, отдать должное мужеству отважного адмирала и горячности, с которой защищал честь адмирала, - кивок головы Окамо в сторону насупленного Хилла, - его адвокат. Роулингтон не улетел сломя голову, хотя официальный повод был. Несмотря на опасность, грозящую ему лично, он остался на орбите, и послал на планету для оценки масштабов эпидемии единственного медика, оказавшегося на курьерском корабле - молоденькую девчушку с пятого курса Военно-Медицинской Академии. А гарнизонные медики тому и рады. Давай девчонке лапшу на уши вешать и всяких уродцев в военной форме демонстрировать, выдавая их за пораженных в героическом глубоком тылу, меркурианским лишаем, воинов. Она смотрит и только ахает. Прямо-таки кукла - куклой, дура - дурой. И приводят к ней в числе прочих, одного солдатика - храбреца из храбрецов...

При этих словах солдаты, понимающе заулыбались, но штатские этой истории еще не слышали и поэтому очень внимательно слушали. Окамо переведя дух, продолжал:

- ...красавца из красавцев. Горячего шведского парня - рядового Густава Свендонсона.- Все

оглянулись на Свендонсона, тот встал с валуна, на котором сидел и смущенно пряча улыбку, поклонился. - Девочка-медичка просит белокурого гиганта раздеться. Тот мгновенно команду исполняет и остается в костюме Адама, до его встречи с Евой, то есть без фигового листочка. Зато весь в шрамах и ожогах. Храбрая девочка пять лет учившаяся пилить кости, долбить черепа и копаться в человеческой плоти, от такого бодиавангардизма упала в обморок. Когда ее откачали, она начинает нашего красавчика спрашивать:

- Это, что за ожог?

- Гринзейский паук-оборотень, мэм! - бодро, как и положено бравому солдату отвечает рядовой

Свендонсон.

- А, это, что за укус?

- Денебский волчара-зубокрыл, мэм!

- А, это, что за шрам?

- Арктурианский богомол-шатун, мэм!

- А, это, что за след?

- Земной питон-убивец, мэм! - и продолжается разговор в таком духе минут семь.

Девчонка-медичка в восхищении спрашивает молодого "героя":

- А, сколько, Вам, лет, рядовой?

- Двадцать два года, мэм!

- Вы такой молодой, и побывали на стольких планетах?

А Свендонсон - простая душа, ей и отвечает:

- Да, нет, мэм. Это просто я однажды по пьянке в зоопарке заблудился...

Грохот хохота перебил речь Окамо. Ржали, как сумасшедшие. Ржали все, и лейтенант, и

ученые, и угрюмый Хилл, и больше всех Свендонсон.

Когда все немного утихли, Окамо, как бы недовольно, что его перебили, продолжил рассказ дальше:

- Девушка, конечно, сразу же разочаровалась в "герое", и дальше уже с чисто профессиональным

интересом продолжает его рассматривать и вдруг замечает на одном важном органе, я бы сказал даже детородном органе, если бы у Густава были дети... Ну, в общем, на этом органе она видит практически свежие следы укуса и спрашивает Свендонсона с ехидцей, скажите, мол, рядовой, что это у Вас за укусы на мускулюс таком-то? Случайно не дева-жаба с Кассиопеи? А Свендонсон так же просто и отвечает - верно, подметили, мэм, жаба так и есть, только не с Кассиопеи, а из местного борделя...

Такого веселого и безудержного смеха эта планета, наверное, еще не слышала. Когда хохот стих, любознательный Копичетти был тут, как тут.

- Малыш! А чем же все это закончилось?

- Известно чем. Свендонсона бросили на усиление внутренней стражи.

- Да, нет же! Чем дела на Гринболибусе закончились? - не сдавался Копичетти.

- А-а. На Гринболибусе... В общем, девчонка-медичка оказалось не просто пятикурсницей, а без

пяти минут магистром медицины, и специализацию выбрала, как раз по кожным заболеваниям, и всю лажу, что ей доктора местные подсовывали, она сразу раскусила. Ну, кроме Свендонсона, конечно. Но, что самое интересное, она действительно нашла лишай, и именно меркурианский, только не там где ей помогали искать. Так что карантин оказался настоящий и правомочный. Адмирал Роулингтон высаживаться на планету естественно не стал, но про все хитрости он узнал и сделал так, что в качестве "поощрения" все командование гарнизона отправили на повышение на Лоркотан, бороться с пустынной лиходрожкой, как уже имеющих опыт службы на опасных в эпидемиологическом отношении планетах. Там кстати, и сложил свою буйную голову тот индендант-хитрован...

- Что, загнулся от лиходрожки? - доверчиво поинтересовался один из корабельных электронщиков.

- Да, нет. - Окамо с сокрушенным видом махнул рукой. - Ворованной тушенкой подавился!

В этот раз смех утих быстрее, потому что Окамо открыл крышку котла и никакими словами

непередаваемый, возбуждающий дикий аппетит, запах плова заставил закрыть рты и сглотнуть набежавшую в раз слюну.

Капрал смешно щелкнул каблуками и, отдавая честь ложкой, доложил лейтенанту:

- Господин лейтенант, ужин готов!

Ла Туаль приподнялся и, отряхнувшись, подал долгожданную команду:

- К приему пищи приступить!

Первыми, конечно, подошли корабельные специалисты. Они питались обычно лучше и

разнообразнее солдат, но быстро опустошив свои тарелки, составили конкуренцию военным в очереди за добавкой.

После ужина ложились спать все в хорошем приподнятом настроении - поход к месту катастрофы "Джорджа Буша" больше напоминал туристическую прогулку с пикниками и никто не мог предположить, что этот день был последним мирным днем в их жизни.

ГЛАВА 12

На следующий день, часам к двенадцати, отряд добрался до места катастрофы, Еще издалека они обратили внимание на отсутствие характерных следов аварийной посадки. Корпус отслужившего свое линкора был подозрительно цел. Детальный наружный осмотр подтвердил это. Никаких пробоин, трещин или деформаций.

- Корабль сел сам. Это однозначно. - Заместитель главного корабельного инженера Бертуни,

закурив сигарету, решил поговорить с лейтенантом.

- Да, это точно. Вот только не понятно, почему все люки и шлюзы закрыты. Раз они

не эвакуировались, значит должны оставаться там, или, по крайней мере, оставить какую-нибудь информацию на дистанционном "оповестителе", а он молчит зараза.

- Может быть, они подцепили какую-нибудь скоротечную болезнь с небольшим инкубационным

периодом и успели включить только автопилот на посадочный режим... - Джанни Бертуни погладил шероховатую броню линкора: - мощная махина, таких колоссов, наверное, и не осталось? А, лейтенант?

Лейтенант, докурив сигарету, щелчком отбросил окурок в сторону и ответил инженеру:

- Нет, почему же? Даже конкретно из этой серии в строю остались два линкора: головной -

"Гельмут Коль" в Учебной Эскадре и один из последних, "Владимир Путин", в Первой Ударной, - Франсуа Ла Туаль заканчивал Сен-Сирскую Академию Космофлота и знал состав практически всех эскадр.

(Глава на этом обрывается. Предполагается, что в ней и последующих главах по двадцатую включительно описываются следующие события. Разведывательная группа погибает. Вторая разведгруппа, отправленная к останкам военного корабля, выясняет, что их предшественники были уничтожены монстрами (условно назовем их Чужими). Как попали эти твари на линкор и расправились с его экипажем, узнать не удалось. Происходит стычка с монстрами. Разведгруппа с боями прорываются к родному кораблю. Чужие их преследуют. На плечах отступающих они проникают в нижние отсеки корабля. Люди обороняются, но терпят поражение, так как не готовы к такому развитию событий. Перекрыв люки и коммуникации между уровнями, экипажу удается приостановить продвижение Чужих. Воспользовавшись тактической паузой, командир "Эдгара По" собирает совещание руководящего состава. Положение людей усугубляется тем, что ремонт двигательной установки не завершен окончательно.)

ГЛАВА 21

(Глава начинается с выступления военного коменданта майора Ильина.)

- Они может и хитрые твари, и в чем-то умнее нас людей. Но, как говаривал мой первый старшина

- опытный ветеран: на каждую хитрую задницу найдется свой хрен с винтом...

- Как это понимать? - Перебил его Роже. - Какая связь между растением и...

- Да, никак! Вам, интеллектуалам, этого не объяснишь. Смысл в том, что этим тварям, не в первой,

сталкиваться с сопротивлением. Но, я уверен, что с некоторыми десантными хитростями они еще не встречались.

Бортинженер взорвался, он отшвырнул от себя электронный планшет и заорал:

- Ильин! Вы сумасшедший! Мы же не в солдатики играем, Эти твари убивают, и убивают по

настоящему. Чем, Вы хотите их остановить? Сетями, луками или еще какими-нибудь бойскаутскими штучками. Ваше хваленое оружие против Чужих бессильно. Двоих своих солдат, Вы уже обрекли на напрасную смерть. Хотите, чтобы погибли все? Вы ненормальный!

Риволь, выговорившись, замолчал, и в кают-компании установилась тишина, было слышно только тиканье больших часов. Все находившиеся на собрании смотрели на майора и ждали, что он ответит.

Ильин был спокоен. Не изменив позы, он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Терпеливо выслушав Риволя, он стал говорить:

- Во-первых: Петров и Смит погибли не напрасно, они знали, что погибнут, но не убежали - не

бросили свой пост, а сражались до конца и дали возможность эвакуироваться с грузовой палубой всему техническому персоналу, в том числе и Вам, господин Риволь, - Ильин метнул гневный взгляд на поникшего инженера.

- Во-вторых: действительно карабины АР-42, которыми в данный момент вооружены мои люди, и

Ваши пистолеты серьезных повреждений монстрам причинить не могут, они и рассчитаны на огневое поражение легко защищенных гуманоидных существ. Чужому их облегченные пули, как носорогу дробинка. Но, в корабельном арсенале находится оружие гораздо помощнее.

- В-третьих: "бойскаутские штучки", как выразился мой оппонент, не такие уж и безобидные, как

могут казаться, и состоят в боевом применении человечества с первобытных времен.

- Ну, а в-четвертых: я имею опыт участия в четырех войнах и двадцати девяти военных

конфликтах, изрядно в них покалечен, но здравомыслия все же не утратил.

После такого вразумительного монолога экипаж оживился. Все буквально засыпали вопросами коменданта. Но, приоритетным был, конечно, вопрос командира корабля.

Всегда невозмутимый, как памятник, Карл Эссен и сейчас ничем не выдавал своих чувств.

- Майор. А кто пойдет к корабельному арсеналу?

Все смолкли. Вопрос действительно был очень важный. Арсенал находился на верхнем

уровне грузовой палубы, которая находилась в руках, точнее в лапах монстров. И идти туда обозначало верную смерть. Умирать тем, более добровольно, никто не хотел. Почти каждый со страхом ожидал, что комендант обратится за помощью именно к нему. Но, к счастью, майор Ильин, не оправдал их опасений.

- Эта операция будет выполняться исключительно силами внутренней стражи. Со мной пойдут

двое солдат. За себя старшим в команде оставляю сержанта Борзенко.

Услышав это, некоторые с облегчением вздохнули. Ильин продолжал:

- Единственное, чем мне должен помочь господин Риволь, это тем, что необходимо прорезать

отверстие между палубами возле арсенала... - Ильин мельком взглянул на схему грузовой палубы, - в шестнадцатый или восемнадцатый отсек. И установить возле него подъемник. А затем отойти в безопасное место.

- Сделаем, - голосом, полным безнадежности пообещал главный инженер.

- Я, Вам запрещаю, майор, рисковать собой. Назначьте вместо себя кого-нибудь другого. Вы

останетесь здесь. Это мой приказ - приказ командира корабля. - Капитан Эссен встал из кресла и

собрался дать распоряжения остальным. Но, комендант его опередил:

- Это невозможно, сэр! По корабельному Уставу о чрезвычайных ситуациях, связанных с

применением оружия, Вы мне можете только рекомендовать, но не приказывать. Да, и к тому же, я не могу прятаться за спинами своих солдат.

Эссен помолчал, потом вздохнул и сказал:

- Хорошо, майор, действуйте... как подсказывает Ваша совесть.

- Честь имею! - Ильин, отдав воинское приветствие, вышел из кают-компании.

Совещание продолжилось. Люди, немного встряхнувшись от энергии коменданта, перестали

быть похожими на жертвенных овец, приготовленных на заклание. Они ведь люди, существа с высшим разумом, которые преодолели множество препятствий и смогли за столь короткий срок пройти путь от пещерного человека до человека космического. Нет, они не должны безропотно ждать, когда Чужие, придумав снова какую-нибудь пакость, смогут ворваться на жилые палубы. Они должны бороться до конца.

Командир корабля медленно оглядел каждого своим взглядом старого мудрого человека, повидавшего многое в жизни и теперь готового к смерти. (может дать оценку каждому, кто присутствует)

- Друзья, - голос командира был негромок: - наше положение тяжелое. Но шансы спастись у нас

есть. Если нам удастся пробиться в машинное отделение, и закончить ремонт двигателя - мы сможем взлететь с планеты, и уже в космосе послать сигнал о помощи. Этот район космоса довольно оживлен, поэтому помощь придет скоро. А там, уже, только перейти с корабля на корабль через аварийный шлюз. Выход за собой заварим, и пусть монстрами занимаются те, кому это положено. Со мной все согласны?

Экипаж одобрительно зашумел, но Риволь поспешил вставить:

- План хороший. Особенно концовка. Только меня интересует такой вопрос: кто будет пробиваться

к двигателям. Вы, что ли капитан?

- Да, я. И Вам тоже придется пойти со мной. Но это обсудим позже. А сейчас направьте техников

в распоряжение коменданта.

Главный инженер, понимая, что спорить с капитаном бессмысленно, занялся своими

обязанностями. Подсев к своим подчиненным он вполголоса стал объяснять, что и как лучше нужно сделать, и выбрав двоих, отправил выполнять задание.

Капитан продолжал:

- Старший помощник, возьмите всех свободных людей и начните готовить второй уровень жилой

палубы к обороне. Перекрыть все воздуховоды, переходные шахты, из люков оставить открытыми только два, но подготовиться к тому, чтобы в случае прорыва монстров их можно было сразу забаррикадировать. После того, как закончите, начинайте перекрывать воздуховоды и шахты следующих уровней.

Капитан закончил, и ободряюще улыбнувшись, скомандовал:

- Вперед ребята!

ГЛАВА 22

Восемнадцатый отсек показался коменданту и техникам, более удобным для проникновения на грузовую палубу. До входа в корабельный арсенал расстояние было одинаковым, что из восемнадцатого отсека, что из шестнадцатого. Но шестнадцатый был забит контейнерами с различной геологической техникой, а восемнадцатый был наполовину пустой и люди хотели надеяться, что там легче будет заметить приближение монстров.

Оба техника родом были с Большого Харбина, и значит, как и все потомки выходцев с земного Китая, были скромными и трудолюбивыми работниками. Ван Минь и Ли Цзужин были ветеранами "Эдгара По", они пришли на корабль еще с первым экипажем, участвовали в заводской доводке и за двадцать лет изучили его как пальцы на своих руках и переживали за него больше, чем за себя. И даже сейчас, когда опасность грозила им смертью, они жалели корабль, который разрушали и монстры и люди. (Их историю развернуть побольше: в целях борьбы с перенаселением на Большом Харбине применяют принудительную кастрацию, кандидаты определяются методом компьютерной жеребьевки, так и эти харбинцы в молодости были кастрированы, и только потом, попав в космос на звездолет, остались на нем навсегда, родители умерли, семьи создать не могут, родственникам они не нужны у них свои проблемы, поэтому единственное родное и близкое - "Эдгар По").

- Так, хлопцы, - Ильин уже не в первый раз работал с ними, да и время поджимало, поэтому он

начал без предисловий и излишних разглагольствований, - сперва надо поставить подъемник, грузоподъемностью побольше. Затем здесь надо будет вырезать отверстие. Размеры два метра на полтора - больше нам не нужно, главное, чтобы ящики свободно прошли. Как только мы спустимся, вырезанный кусок перекрытия подготовить к немедленному закрытию отверстия. И в случае нашей неудачи - сразу его заваривайте.

- Макс! - Позвал комендант одного из солдат. - Тот подбежал.

- Макс, остаешься у подъемника главным командиром и начальником. Твоя задача обеспечить

подъем оружия и боеприпасов. В случае если мы влипнем внизу - никаких геройских подвигов. Только услышишь стрельбу, сразу бросай вниз канистру с аэрозолем, и не дожидаясь, когда он воспламенится, закрывайте дыру.

Солдат, что-то хотел сказать, но Ильин остановил его:

- Пойми, Макс, если мы встретимся с Чужими, нам уже ничем не поможешь. А погибнуть от огня

нам будет милее, чем попасть в их лапы. Ты, понял солдат!

- Понял, господин майор, но может все-таки...

- Никаких "может быть", ефрейтор Максименко. Проявишь бесполезную жалость к троим -

погубишь всех. Приказ ясен?! - Ильин даже рассвирепел от этой реплики Максименко.

- Так точно, господин майор! - Максименко даже отдал честь.

- Это уже радует. - Ильин успокоился и начал отдавать распоряжения другим участникам

операции.

Работа закипела. Трое солдат притащили с Ван Минем подъемник, и теперь помогали его

устанавливать. Максименко вместе с Ли Цзужинем взялся за резку палубного перекрытия. А рядовой Мэрдок занялся конструированием из стандартной тележки облегченного варианта. Шумная рабочая обстановка захватила всех. Солдаты старались не думать, что им сейчас придется спускаться вниз, и поэтому старательно работали, подшучивая друг над другом.

- Мэрдок, Мэрдок! Не слышишь, что ли? Что ты там мастеришь? Изуродовал такую классную

Тележку. Лепишь из нее какую-то инвалидную коляску. Для себя, наверное?

- Нет, Браен, для тебя. Вот отхряпают монстры тебе ножки - будешь кататься на этой колясочке и

меня добрым словом вспоминать.

- Дурак! Типун тебе на язык за такие недобрые слова.

- Ребята, глядите, как Макс с харбинцем лихо пол режут. Так и торопятся нас вниз спровадить.

- Не переживай, Лапша. Вот увидишь, что дыру они заварят еще быстрее, ты только вниз

спустись.

Здоровяк Иван Лапшин, по кличке Лапша, состроил страшную рожу и прорычал басом старшего помощника:

- Если это произойдет, то я съем парочку-другую Чужих, поднимусь наверх и так Максу лицо

изобью, что его, и мать родная не узнает.

Все солдаты заржали. Шуточки, порой очень плоские, продолжались. В них уже стали

упоминаться и лица командного состава, но Ильин не вмешивался. Разрядка была необходима, особенно перед боем.

Вскоре подъемник был готов к работе. Тележка тоже была собрана. Заканчивали резку Максименко и Ван Минь. С окончанием работ закончились и шуточки, лица солдат посерьезнели.

Майор Ильин подошел ближе. Высокий и широкоплечий, он выделялся над всеми. Но не это было главным. Главной особенностью была его ответственность перед этими людьми. Людьми, которыми он командовал. Людьми, которые верили ему, его офицерскому авторитету, его боевому опыту. Людьми, которых он поделил на тех, кто может погибнуть прямо сейчас - спустившись с ним вниз, и тех, кто пока останется жить.

- Ребята, пора. Разбирайте оружие. Так, Браен и Лапша, становитесь за мной. Первыми идем мы с

Лапшой. Браен, спускаешься за нами с тележкой. Как только он сойдет с платформы, сразу же поднимаете ее наверх. Макс, держишь канистру наготове и делаешь все согласно моему приказу. Мэрдок, Вы с Брюсом, помогаете техникам поставить плиту на место, если понадобиться. Если все пройдет нормально, и мы добудем оружие, поднимаете его наверх и быстро сгружаете. Минь и Цзужин, постоянно находитесь у плиты. Вопросы есть?

- Нет. Никак нет!

- Тогда вперед, орлы!

Техники с помощью лебедки и домкратов вытащили прямоугольный кусок перекрытия и

поставили на пол, на ребро рядом с отверстием. Комендант и Лапша, зацепившись за подъемник карабинами спусковых рулеток, начали осторожно спускаться вниз.

В отсеке горело дежурное освещение, но его не хватало, чтобы осветить весь склад. Нагромождения ящиков и коробок создавали большие зоны густой темноты, где свободно могли скрываться монстры. Офицер и солдат включили наплечные прожектора, и взяли карабины на изготовку. Ильин проверил связь:

- Макс! Как меня слышишь?

- Слышу Вас хорошо.

- Отлично. У нас все нормально, спускайте быстрее платформу с тележкой.

Тут же сверху начали спускать платформу. На ней настороженно стоял Браен, придерживая

одной рукой тележку, а другой, сжимая рукоятку автоматической ракетницы "сполох". Как только платформа опустилась, он скатил тележку на пол и крикнул наверх:

- Поднимай!

Тот час платформа резко пошла вверх. Майор Ильин, не оборачиваясь к солдатам,

прошептал:

- Я иду первым, за мной Браен с тележкой, Лапша замыкающим. Огонь без команды. Ну, с

Богом, ребята.

Комендант двинулся вперед, за ним согласно указанному порядку остальные. Сразу же

огромное помещение наполнилось множеством звуков. Эхо от шороха шагов и жужжания моторчика тележки, заставляло думать, что в полумраке кроме людей движется еще кто-то. Нервы были напряжены до предела. Сердца бились так, что каждому казалось, что удары его сердца слышны во всем отсеке. Через несколько минут они подошли к выходу в коридор, ведущего к арсеналу. Створки дверей были раскрыты. Комендант сделал знак остановиться. Солдаты замерли. Майор осторожно, каждую секунду готовый нажать на курок, выглянул в коридор. В коридоре горел яркий свет. Но даже белизна стен и пустота коридора не давали спокойствия.

- Оставайтесь здесь. Я пройду к арсеналу, - Ильин, стараясь не шуметь, начал движение к

заветной двери.

Добрался до нее он без приключений. Оглядев дверь, он убедился в ее целостности, и вставив электронный ключ, открыл арсенал. Перед ним было небольшое бронированное помещение, в котором размещался неприкосновенный запас оружия. Использовать его по Корабельному Уставу и всем наставлениям разрешалось только в чрезвычайных случаях. Для экипажа "Эдгара По" такой случай настал. Ильин оглянулся назад, из дверей восемнадцатого отсека высовывался по плечи Лапшин. Комендант махнул ему рукой. Тот скрылся в проеме, и через пару секунд уже вместе с Браеном и тележкой мчались к арсеналу.

- Макс! Мы на месте. Приступаем к погрузке, - сообщил комендант по рации.

- Вас, понял майор. У нас тишина, - ответил Максименко.

Майор Ильин поставил Лапшина часовым, а сам с Браеном начал перегружать ящики из арсенала на тележку. У первого же ящика, офицер взломал крышку. В ящике в специальных сетчатых ячейках лежали, в два ряда, десять штурмовых винтовок М-61.

Ильин вскрыл другой ящик, поменьше. В нем были магазины с зарядами к штурмовым винтовкам. Майор быстро зарядил три винтовки. Одну повесил себе на шею через ремень, две другие передал солдатам. Минут за пять они с Браеном накидали полную тележку оружия. Арсенал заметно опустел.

- Макс! Оружие взяли. Выдвигаемся к Вам. Приготовьтесь встречать. - Предупредил Ильин группу

прикрытия.

- Вас понял, майор. Ждем.

- Все уходим! - Комендант задвинул дверь и быстро провел электронным ключом по замку.

Мощные засовы захлопнулись.

Обратно шли тем же порядком. Впереди комендант. За ним Браен, старательно управляя тележкой. Сзади прикрывал Лапшин. Он внимательно оглядывался по сторонам. Ему казалось, что даже сквозь непроницаемые стены Чужие способны проходить. У него возникло ощущение, что из воздуховода, идущего прямо над коридором, доносится какой-то негромкий, но подозрительный звук. Он пристально вглядывался в щели воздуховода, но ничего не видел. Дойдя до дверей в восемнадцатый отсек, Лапшин слегка вздохнул - треть пути пройдена. Стражники вошли в отсек, за каждым контейнером, в каждом темном углу им мерещились Чужие.

- Макс, прием! - вышел на связь комендант.

- Слушаю Вас, майор!

- Макс, мы подходим. Начинайте опускать платформу.

- Понял, сейчас опустим.

Платформа опустилась, одновременно подошла и экспедиция. На платформу сразу же загнали

тележку с грузом и поставили ее на тормоз.

- Макс, готово. Поднимайте!

- Внимание! Поднимаем.

Груженая платформа пошла наверх. Стражники встали спина к спине и ощетинились

стволами штурмовых винтовок. Явственно слышалось появление новых звуков. Добавилось какое-то шарканье, чмоканье, свистящее хрипение. Напряжение нарастало с каждой секундой.

Как назло платформа задерживалась. Наверху произошла какая-то заминка. Послышалось звяканье металла и чья-то ругань. Комендант запросил по рации:

- Макс, что случилось? Платформу живо вниз, сукины дети!

- Майор, не можем ее спустить, трос подъемника перекрутило.

- Вы, что там, совсем охренели! Ну-ка, быстро бросайте сюда третью рулетку. Да, не забудьте ее

пристегнуть. - И уже, повернувшись к солдатам, скомандовал:

- Живо цепляйтесь к спусковым рулеткам и ставьте их на ускоренный подъем!

- А, Вы, господин майор? - возразил Лапшин.

- Мне сейчас сбросят. Быстрее шевелитесь!

Браен и Лапшин, с трудом найдя рулетки, прикрепили их к боевым поясам, и включил на

подъемный режим. Не очень быстро, но они стали подниматься. Ильин остался почти один. Сердце его сжалось в маленький комочек. Секунды казались вечностью. Наконец, ему сбросил рулетку. Мгновенно пристегнувшись, и включив, не глядя кнопку подъема, он начал подниматься.

Забрезжила надежда успешного завершения дела. Все внимание коменданта было приковано к отдаляющемуся полу отсека. Неожиданно сверху послышался какой-то шум и сразу раздался дикий вопль. Кто кричал, Ильин так, и не понял. В пляшущем луче прожектора он смог разглядеть, что откуда-то сверху, неужели с потолка, на одного из солдат прыгнул монстр и замкнул в свои чудовищные объятия. Доля секунды и трос рулетки не выдержал такой перегрузки и лопнул. Стиснутый Чужим человек рухнул вниз.

Майор рефлекторно саданул в место падения пару коротких очередей. Что-то загорелось, и в отблесках пламени Ильин увидел, как монстр проворно утаскивает неподвижное тело. Алексей дал по нему еще одну очередь. Он не смог увидеть, попал он или нет. Его закрутило вокруг своей оси. Оставшийся второй солдат, застопорился, и что-то орал, стреляя из винтовки куда-то в потолок. Пули рикошетами разлетались по всему отсеку, разрывая и поджигая ящики и контейнеры. Что-то больно ударило Ильина в поясницу. Он заорал вверх:

- Прекратить стрельбу! Куда, ты, лупишь валенок! Отставить огонь!

Но солдат не слышал его и давил на спусковой крючок, пока не кончились патроны.

Комендант, который приостановился, чтобы его не пристрелил свой же солдат, продолжил подъем. Поднявшись выше, он увидел, что на тросе висел Лапшин. Глаза его были широко раскрыты, из перекошенного рта выступила пена, руки крепко стискивали винтовку.

- Лапша! Лапша, - позвал его Ильин. Но тот никак не реагировал на его призывы, он находился в

анафилактическом шоке.

- Господин майор! Что у Вас случилось?! - это кричал сверху, высунувшийся в проем выреза

Максименко.

- Все хреново, Макс! Сейчас поднимемся.

Ильин включил рулетку Лапшина на подъем, и стал подниматься вместе с ним. Наверху их

тут же подхватили на руки. Майор вырвался из рук и прохрипел пересохшим горлом:

- Закрывайте вырез!

Плиту тут же отпустили на место и стали ее заваривать. Для надежности, сверху "заплатки"

положили три металлические балки и также стали приваривать к полу. Трудились и техники и Максименко. Кто-то подал майору флягу с водой, он жадно опустошил ее всю. Поднявшись на ноги, Ильин осмотрелся. Мэрдок возился с Лапшиным, разложив аптечку, он выбрал два шприц-тюбика и вколол пострадавшему в бедро, прямо через штанину. Лапшин обмяк и повалился на спину. Мэрдок бережно подхватил его и положил на пол.

Комендант вернул флягу Брюсу. Тот взял ее, и пряча в чехол, напомнил майору:

- Сэр, Вы должны связаться с капитаном. Он уже два раза запрашивал о Вас.

- Спасибо, старина! Дай-ка мне коммуникатор, и готовь с Максом оружие к транспортировке.

Закончив работу, техники начали собирать инструменты, а солдаты занялись оружием.

Мэрдок продолжал заниматься Лапшиным. Ильин набрал код капитана корабля. На маленьком экранчике появилось изображение Карла Эссена. Он занимался сваркой, комбинезон весь в подпалинах, в руках лазерный резак.

- Алексей... наконец-то! Как все прошло? У Вас что-нибудь получилось?

В командирском голосе Ильину почудились нотки отчаяния. Железный Карл, как называли за

глаза подчиненные, неужели и он дрогнул. Нет, это невозможно. Эссен в космосе уже сорок лет, он ходил пилотом, когда Алексея еще и на свете не было, а во время войны с джарвиальцами он добровольцем пошел на тральщики, экипажи, которых и в мирное-то время считаются смертниками.. Нет, командир не мог испугаться и запаниковать. Скорее всего, это несовершенство техники и помехи от включенного резака искажает его голос.

- Сэр, операция прошла успешно. Теперь у нас есть штурмовые винтовки, гранаты, взрывчатка,

ракетомет и два огнемета. При возвращении эти твари устроили нам засаду, мы потеряли рядового Браена. Мы открыли огонь, но скажу честно, не знаю, зацепили мы кого-нибудь из них. Сейчас заделываем дыру и выдвигаемся к Вам.

Эссен тяжело вздохнул:

- Жаль Браена. Мы уже, не надеялись увидеть Вас. Вы молодцы, майор. Мы почти все сейчас

находимся на втором уровне. На первом только Ваша команда и заслоны возле первого и пятого люков. Везите оружие к пятому, мы Вас там встретим.

- Хорошо, командир, будет сделано!

Эссен кивнул в знак одобрения и отключился. Ильин резко повернулся к солдатам и чуть не

вскрикнул от боли. Было такое ощущение, что в поясницу воткнули раскаленную спицу. Алексей схватился за больное место рукой и еле удержался от стона. Рукой он задел осколок, торчащий из его тела. Он позвал Мэрдока:

- Мэрдок! Погляди-ка, что там у меня в спине торчит.

Тот подбежал к Ильину, и оглядев его, присвистнул:

- Сэр, Вы ранены! Здоровенный кусок пластика воткнулся в Вас.

- Давай, дружище, избавь меня от него побыстрее.

- Господин майор, я не знаю, как глубоко вошел осколок...

- Мэрдок! Выдерни этот злосчастный кусок, сделай обезболивающий укол и поставь на рану

регенерирующий пластырь. Выполняй!

- Но, сэр... Понял, понял, господин майор!

Увидев свирепое выражение лица коменданта, Мэрдок понял, что спорить с ним бесполезно и

предпочел последовать его указаниям. Ножом он обрезал края одежды вокруг раны, вставив в шприц-иньектор ампулу хромолгина, сделал укол. Затем, аккуратно ухватившись за осколок, он резко выдернул его и зажал рану подготовленным тампоном. Обработав рану гермагилом и заклеив ее пластырем, Мэрдок протянул осколок майору.

- Сэр, все сделано. Возьмите осколок на память.

- Ха! Мэрдок, если бы я их собирал, мне и чемодана не хватило бы возить их с собой.

Ильин уже было, собрался отбросить осколок в сторону, но, взглянув на него, и передумал.

Осколок был слишком правильной формы и какого-то очень необычного переливающегося цвета. Он был похож на лепесток цветка, овалообразный, заостренный с одного конца и слегка изогнутый. Времени, долго его разглядывать не было, и Алексей засунул его в нагрудный карман, поместился осколок только на половину.

- Да, странный осколочек. Надо будет рассмотреть его получше на досуге, - пробормотал он себе

под нос, и сразу забыв о нем, занялся насущными делами.

Оружие было готово к транспортировке. Люди стояли в готовности действовать. Максименко,

Брюс и Мэрдок вооружились штурмовыми винтовками. Лапшин уже пришел в себя, но был еще бледен и тих. Техники загрузились своими инструментами.

- Готовы?! - спросил больше по привычке Ильин.

- Так точно, господин майор! - дружно ответили солдаты.

Только комендант открыл рот, чтобы отдать команду, как сильный удар сотряс пол.

- Что? Что это было?

- Где это?

Никто не мог сообразить, что произошло. Второй удар был еще сильнее. Только что

приваренный кусок перекрытия выгнулся изнутри. Полопалось несколько сварных швов, одна усилительная балка оторвалась напрочь.

- Это Чужие!

- Черт побери! Мы влипли!

- Надо быстрее сматываться!

- Нам уже не уйти!

Началась паника. Техники хотели, было побежать, но комендант их остановил:

- Куда, сукины дети?! Тихо! Всем заткнуться! Брюс, Лапшин, вместе с техниками доставьте

оружие к пятому люку.

Майор подбежал к тележке скинул два ящика: большой и маленький.

- Все, двигайте отсюда. Макс и Мэрдок, остаетесь, будете прикрывать меня. Винтовки наизготовку,

как только эти твари пробьют пол, стреляйте по ним.

Техники и два солдата, поставив тележку на самый быстрый ход, рванули из отсека. Ильин из

большого ящика достал два рулона пластида* (прим. из будущего мощная пластиковая взрывчатка), и разматывая начал ее укладывать вокруг заваренного проема. Третий удар чуть не свалил его с ног, он еле-еле устоял. Закончив с взрывчаткой, он в маленьком ящике выбрал три взрывателя, и воткнул их в пластид, затем отрезал виброножом от своей рулетки кусок углеродной нити и стал "вязать" им между собой взрыватели в хитроумную паутину, часто перекидывая свободный конец через верхние кронштейны подъемника. Получилось подобие ажурного шатра. Комендант вскочил на ноги, подхватил ящик с взрывателями и заорал:

- Хватайте быстрее ящик с взрывчаткой, и бегом к люку! Рванет, мало не покажется!

Ильин, выждав пока солдаты, подхватят ящик и побегут, последовал за ними. Он только, что

установил элементарную, лишь слегка модернизированную мину-растяжку, как только монстры прорвутся через проем - миновать "паутинку" они не смогут и сработают натяжные взрыватели. Алексей ежесекундно ожидал взрыва и ругал мысленно солдат, что они бегут так медленно, обогнать их он не мог - не позволяла офицерская честь.

При четвертом ударе он на бегу вздрогнул - ждал взрыва. Но им повезло, когда Чужие смогли пробить перекрытие они уже выбежали из отсека и приближались к пятому люку. Страшной силы взрыв сотряс переборки корабля. Заморгали лампы освещения. Заверещал сигнал пожарной тревоги, и голос корабельного компьютера оповестил:

- Внимание! Пожарная тревога! Пожар первой категории в двадцать четвертом отсеке. Система

автоматического пожаротушения вышла из строя. Внимание! Пожарная тревога! Пожар первой категории в двадцать четвертом отсеке. Система автоматического пожаротушения вышла из строя. Внимание...

Ильин остановился и вызвал по коммуникатору капитана. Тот отозвался сразу:

- Что случилось?! Что это за взрыв?

- Сэр, срочно отзовите всех с первого уровня. Попытка прорыва из восемнадцатого отсека. Мы их

задержали, взорвав фугас, но не знаю насколько успешно.

- Понял, Алексей. Срочно поднимайтесь к нам, мы перекрываем оставшиеся люки.

- Ясно, сейчас прибудем.

Ильин выключил коммуникатор и сказал устало:

- Пошли, ребята, наверх.

По дороге к люку, комендант не удержался и поставил мины-растяжки еще в двух местах.