Она плакала в светло-коричневую подушку, что была достаточно жесткой чтобы на ней лежать. Волосы ее были мокрыми из-за слез, пролитых раннее. Телефон лежал со включенным дисплеем и освещал всю комнату, что была поглощена ночным мраком. Кровать, на которой она лежала, была уже готова для сна, но внезапный поток слез прервал план. На экране телефона можно было прочесть сообщение, отправленное кем-то десять минут назад: "Все вернется". Время на экране устройства, что сообщило ужасающие новости, говорило о том, что полночь миновала достаточно давно. Разбитый экран телефона остался в постели в виде мелкой стеклянной крошки, что запросто могла поцарапать. По мизинцу левой руки стекала кровь, пачкающая подушку. Дверь в комнату была закрыта на замок, окно распахнуто так, как это было возможно. Ветер задувал внутрь и мурашки шли по ее телу. Бросив подушку, она встала, вытерла левой ладонью, сжатой в кулак, слезы, оставив округлую полосу из разбавленной слезами кровью, и взяла стул, что стоял около небольшого темного стола, на котором лежали какие-то незаконченные рисунки. Стул даже с виду не внушал особых надежд, а на практике вызывал желание сменить его на что-то более надежное. Она крепко вцепилась в стул и понесла его к подоконнику. Слезы продолжали бежать плотным ручьем, что невозможно было сбить даже платком. Ее некогда красивое лицо было наполнено болью и разочарованием, вызванным банальным неудачным расставанием. Экран телефона погас и комната окончательно погрузилась в темноту. Стул с грохотом был установлен около окна. Кусок линолеума отделился от общей массы из-за ножки стула, что, буквально, впилась в него. Она встала на стул, придерживаясь за стену и оконную раму. На улице было темно и только невысокий фонарь вдали освещал улицу. Верхушки деревьев были на уровне ног и они бы совершенно точно сломались упади на них что-то. Тусклые огни города были еле видны и были похожи на небольшие капли. Запах стоял весенний - цветение растений и цветов, аромат недавнего легкого дождичка, что остался почти незамеченным. Глаза ее были пустыми, совсем пустыми. Надежда на нормальную жизнь ушла, не оставив и своего следа. Стул дрожал под ногами, перекачиваясь с места на место. Сердце билось как бешеное, а адреналин лил как из ведра. В голове всплывали воспоминание, схожие со сладким сном, что никогда не будет просмотрен снова даже после долгих ночей. Жизнь стала бессмысленной, а нотки безвыходности, вызванные неожиданностью такого исхода, добивали в конец.
Спустя некоторое время, желание совершать задуманное отошло на второй план. Крайности сменились более расплывчатой картиной жизни. Воспоминания сменились новые планы, на чувство ненависти к обидчику. Серая улица, что некогда казалось унылой в одиночестве, вновь показалась в других, более ярких красках. Желание жить вновь пропитало ее, а желание вернуть упущенные возможности воодушевило спуститься со злосчастного стула. Пальцы левой ноги коснулись пола и ощутили содранный кусок линолеума. Она опустила свои руки вниз и начала держаться за стул, что начал шататься пуще прежнего. Ее нога начала опускаться ниже и послышался хруст. Ножка деревянного стула подкосилась в сторону окна и девушка выпала в окно. Руки сразу же уцепились за оконную раму, что немного выпирала на улицу. Она была довольно крепкой, чтобы за нее можно было держаться, но неприятный треск пластмассы заставлял побояться за свою жизнь. Вся жизнь пронеслась перед ее глазами. Все бессмысленные и глупые поступки, все странные и страшные слова, когда-либо сказанные, грубые мнение, высказанные кем-то - все это было в ее глазах. Страх покинул ее и пришло осознание всей глупости ситуации. Весь абсурд происходящего заставил ее улыбнуться. Пальцы скользили, царапаясь за край рамы. Тонкий слой кожи начал сходить вместе с кровью. Последние минуты на этом карнизе прошли незаметно. Закрыв глаза, она отпустила оконную раму и устремилась вниз. Ветер развевал ее волосы и обтекал ее лицо. Послышался хруст костей.