Темнота ночи лишь только собиралась накрыть город, залитый искусственным светом. Перед подъездом царила кромешная тьма. Фонари, стоявшие вдоль тихой аллеи около дома, были почему-то отключены. Рядом что-то зашуршало и черным пятном перебежало дорогу.
Черная кошка? Запоздала ты с визитом! Неприятности уже успели накрыть меня с головой. Сегодня.
- Потерпел крушение самолет авиакомпании "Каэрон". Погибли все сто пятнадцать пассажиров, находившихся на борту.
И так далее. Черные ящики, версии, обвинения.
Фонари вдруг вспыхнули ярким светом. Черная кошка оказалась серой дворнягой, жалобно глядевшей на меня из-под сгнивших досок скамейки...
Он посмотрел на меня очень странно. Это был не взгляд жалости, не взгляд перед щедрой кормежкой, не взгляд перед ударом в бок. Будто хотел мне что-то сказать, но боялся...
Новость о крушении самолета острым ножом вонзилась мне в голову. Выходя из дома, я думал лишь об одном. Лица погибших черной лентой проносились перед глазами. Я не знал никого.
Старый автобус омерзительного цвета, остановился рядом. Он походил на ленивую щуку, неуклюже раскрывшую пасть, словно приглашая рыбную мелочь посетить ее толстое брюхо. И я посетил. Трясясь в старой щуке, ехал на работу. Работал я в аэропорту компании "Каэрон"...
Сегодня утром он опять был не в себе. В его глазах стояла вода, и мне захотелось пить. Он казался потерянным...
Какая халатность? Я не проверял этот самолет! - мысли слипались в огромный ком, он перекатывался у меня в голове, набирая все новые и новые силы.
Передо мной стоял директор авиакомпании. Мужчина с черной густой бородой, в дебрях которой затерялся маленький рот, жадно плевавшийся обвинениями. Нас было четверо - все из второго цеха.
Лицо шефа покраснело. Он даже снял очки, что случалось с ним крайне редко. А его волосы, всегда аккуратно причесанные, растрепались.
- Так вы не проверяли машину перед вылетом? - охрипшим голосом переспросил шеф.
- Нет!
Уже через час все было оформлено. Нас четверых и начальника смены уволили, сказав не возвращаться и строго запретив говорить о состоявшемся разговоре.
- Он же сам знает, что не мы! - воскликнул хмурый Звягин, начальник смены.
- Оставь ты это! Сам знаешь, у него в авиапарке четыре самолета осталось, недавно же при посадке в Сочах тушка до полосы чуток не дотянула, теперь вот один потерял, а тот на ремонт отвезли. Деньги за ремонт, компенсации, разбирательство. Все равно сейчас рейсы его перекроют. Вот заранее и чистит состав.
- Но почему мы?
- Судьба! - ответил я, а в голове вопрос Паши так и застыл тяжелым камнем.
Ответа никто не знал. Никто, кроме самой судьбы. Кто такая судьба? Еще один вопрос начал мучить меня после очередной кружки пива в кабачке "Заячий перец". Я часто бывал тут один, когда просто хотелось размышлять наедине с собой. Но сейчас я пришел сюда не за этим. Начальник смены и четверо механиков отмечали тут свое увольнение...
А днем я видел его на краю мира. Там, где Большая вода встречается с Большой стеной, есть здание. За его оградой сидели он и еще четверо похожих на него. В его глазах я снова увидел воду, и была в ней какая-то обреченность. Мне стало страшно. Он напомнил мне хозяина. Я убежал...
Выйдя из кабачка, я окинул взглядом набережную и высокую решетку, ограждавшую улицу от разрушенной фабрики. Этот день был похож на решетку. С одной стороны, разбиты надежды на повышение, с другой - наконец можно отдохнуть! Бодрым шагом направился домой. Но с каждым пройденным метром я шел все медленнее. Небо моей души становилось чернее - нужно все объяснить жене, а если не простит?
И опять лица погибших плотной дымкой поплыли передо мной.
...Пес вдруг выбежал из-под скамейки и скрылся в колючих кустах.
Скрежет. Дверь отворяется. Стараясь не шуметь, захожу. Тишина. Жена уже спит - не буду будить. Не раздеваясь, я уснул на диванчике в гостиной.
Утром встал рано, но, вспомнив вчерашний день, продолжил спать до полудня. Проснувшись, я обнаружил на кухне недопитый кофе. Жена, видно, подумала, что у меня выходной, а вчера "заработался". Новые мысли кружились в голове, словно снежные хлопья, танцующие за окном.
Прогуляюсь!
Над рекой плыли клочья тумана. Стоял первый холодный день нынешней осени. Улицы были пусты как ночью. Внимание привлекла театральная афиша, давно потерявшая свое первое значение, став обычной доской мелких объявлений. Большую часть афиши занимало вот такое объявление:
Работа.
Простая работа.
Простая работа за хорошие деньги.
Оригинально! - подумал я. Внизу значился телефонный номер. Хорошо, что взял! - отметил я про себя и достал трубку.
Ответил мне автоответчик:
- Приходите в кабачок "Заячий перец" через десять минут.
Я удивился. Откуда он знает, что я успеваю. Да еще автоответчик стоит. Так или иначе, нужно было поторопиться, хотя кабачок находился рядом, на другой стороне моста.
Дверь кабачка бесшумно открылась. Посетителей не было. Лишь скучающий официант и два игрока за карточным столиком находились в зале. Одного из них я знал. Артюшин, владелец "Заячьего перца", предпочел любимому хазенпфефферу бридж для двоих. Четырех игроков не набралось.
Я сел за дальний столик, сказав официанту, что мне ничего не нужно. Прошло минут пятнадцать, как вдруг раздался скрипучий голос незнакомца - противника Артюшина.
- Партия!
- Вот черт! - вскрикнул Артюшин.
В голосе незнакомца я узнал тот самый автоответчик и уже вставал из-за стола, как увидел, что человек в черном плаще идет прямо ко мне. Незнакомец сел напротив, пристально посмотрел в глаза и спросил:
- Вы?
- Да!
Тут к нам подсел пухлый хозяин и позвал официанта.
- Может, в хазенпфеффер! - бодро воскликнул он, подмигивая мне.
- Нет! У нас неотложные дела с этим человеком! - незнакомец указал на меня.
- Ах, вы друзья?! - удивился Артюшин, обращаясь ко мне. - Хороший у вас друг! Везунчик! Он всегда объявляет большой шлем и выигрывает! Пять партий подряд! Вы не пробовали играть в казино? - спросил он незнакомца.
- Мне не нужны деньги! - ответил тот, выходя из кабачка.
- Удивительный человек! Приходите еще!
Из-под моих ног вдруг выскочило что-то серое и скрылось за углом.
Сегодня он опять был на краю мира. Там он беседовал с Темным. Я видел хозяина с этим человеком, а потом хозяин исчез. Когда они выходили из-за стекла, Темный грозно посмотрел на меня, и я убежал. Похоже, он прочитал мои мысли.
Мы долго бродили по городу. Он все повторял мне, что работа простая, работать я буду вечером, пять часов в день, и платить будет много.
Я не заметил, как вдруг очутился в маленькой комнате. Из мебели стояло лишь кресло, перед которым горело пламя камина, освещая неживым светом серые стены. Рядом с креслом стояли три кувшина - один больше другого.
- Здесь ты и будешь работать! - произнес незнакомец. - Вечером, как приду, ты будешь свободен. Начинай! - лицо его показалось мне бледным.
- А в чем заключается работа? - я оглядел мрачную комнату.
- Чуть не забыл! Видишь эти кувшины! В них монетки. Из самого маленького кувшина перекладывай монетки в самый большой. Ты можешь взять две монетки из большого кувшина и связать их нитками. Бери пару монет из большого кувшина и разъединяй ее. Видишь средний кувшин? Он почти такой же, как и самый большой. Возьми оттуда монетку и бросай в камин. Когда я вернусь, ты получишь деньги.
Я хотел было спросить, в чем смысл работы, но в комнате остался только я наедине с безмолвными стенами и жадным пламенем камина. Я еще раз осмотрелся. В комнате не было ни ламп, ни свечей, ни окон - лишь огонь дарил свет, но этот свет был мертвенным. К удивлению, я не нашел дверей. Как я здесь оказался?! Вспомнив обещание незнакомца вернуться, я успокоился, объясняя себе, что дверь, наверняка, черная, и в полутьме она незаметна. Я принялся за работу. Скорее всего, обычный розыгрыш. Хотелось верить, что не телевизионный, а то соседи засмеют. Так думал я, бросая в камин монеты из среднего кувшина.
Незнакомец вернулся. И дал деньги. Деньги, которые в "Каэроне" я получал за месяц.
Домой пришел поздно, жена не спала. Объяснил ей, что из авиакомпании меня выгнали, а новую работу уже нашел, и платят там больше. В чем она заключается, не сказал. Да и жене это было неважно. Главное - не как, главное - сколько. Я отдал ей деньги, сказав, что это аванс, и она была счастлива. Еще она сказала, что звонил директор "Каэрона". Я позвонил в офис, никто не ответил. Домашний телефон тоже молчал. Странно! - подумал я и заснул крепким сном...
Когда все вокруг покрасили черной краской и включились огромные лампы, он возвращался домой. На лице его было то, что они называют улыбкой. Но в этой улыбке стояло какое-то сомнение. Я видел, как хозяин улыбался так же...
На столе стояла тарелка густого борща, и я жадно принялся за нее, отметив про себя, что давно не ужинал. Когда я спросил вчера у незнакомца, где мы завтра встречаемся, он ответил:
- В шесть вечера. Я найду тебя. Называй меня Cуэртэ.
Странное имя. И ответ. Да и человек этот очень странный. Но главное - есть работа, есть деньги.
Включил радио.
- Вчера около полуночи скончался директор авиакомпании "Каэрон". Напомним, что три дня назад...
Шли недели. Каждый день, ровно в шесть вечера, где бы я ни находился, приходил Суэртэ, и мы шли в темную комнату, путь в которую я так и не запомнил. Там я перекладывал монетки, бросал их в камин, связывал и разъединял. Сначала я думал, что это старые деньги, но оказалось, что это просто круглые кусочки дерева. На каждом из них были какие-то знаки. Я не видел двух одинаковых "монет".
Месяц назад ушла жена. Собрала свои вещи, оставила невнятную записку. Хозяин "Заячьего перца" Артюшин умер на днях. Говорят: инфаркт. Вокруг меня умирали люди, и Звягин Паша, бывший начальник смены, недавно умер. Погиб. В автокатастрофе. Жизнь, окружавшая меня, рушилась. Рушилась и жизнь моя...
Последние два месяца его изменили. Он стал бледным, в его взгляде я видел страх. Каждый день я видел его с Темным и слышал, как Темный лжет. Один раз я даже вцепился в его плащ, но Лживый не чувствовал боли. Он не из этого мира, и за Большой водой, наверное, таких, как он, тоже нет...
Жизнь развалилась как карточный домик - с крыши до основания. Смерть знакомых, смерть друзей, настала очередь близких. Пришло письмо из деревни. Похороны. Родителей. Милиция сообщила, что нашлась жена. Мертвая. Жизнь угасала, как те "монетки" из кувшинов тлели в каминном огне. Монеты? Монеты!
Простая мысль насквозь пронзила меня. Все началось с этих "монет", кувшинов, незнакомца. Да, да! Как я был слеп! Я должен полностью разрушить карточный домик.
Сегодня все кончится. До шести оставалось всего лишь пять минут. Под трухлявой скамейкой лежал серый пес, пристально смотревший на меня. Как хорошо быть собакой! Никаких денег, свобода, нет хозяина темной комнаты, играющего с твоей жизнью "монетками".
В конце аллеи показался мужчина в черном плаще. Это был Суэртэ.
- Время пришло! - знакомый голос разбил вечернюю тишину.
Я ответил кивком. И опять долгий путь. Я уже не старался запомнить все перекрестки и повороты. Этот путь я уже не пройду. Никогда.
Сегодня он опять смотрел на меня. В его глазах было что-то ужасное. Это был взгляд, после которого они уже не возвращаются. Я знаю это...
И вновь мы оказались в тесной комнате. Маленького кувшина уже не было. Злость переполняла сознание, но я должен был сделать это. Рука моя мягко скользнула в карман черного плаща, и что-то круглое коснулось ладони. Да, это была моя "монета"!
- Я вернусь вечером! Работай! - незнакомец исчез.
В кресле я нашел старый журнал. Дневник Суэртэ. На последней странице стояли страшные цифры. 115. Дальше этот журнал должен был заполнять я. Кто знает, сколько "монет" из среднего кувшина выбросил я в камин? На следующей странице дневника я написал единицу и бросил в камин "монету", найденную в кармане плаща.
Она догорала в бушующем пламени, а я проваливался в темноту. Я знал, что оттуда нет пути обратно, как не было другого пути из комнатки с кувшинами. Ее хозяин обманул меня. Правила кувшинов были несправедливыми. Маленький кувшин должен быть больше среднего, откуда я выбрасывал "монеты". Иначе нельзя. И за каждую сгоревшую "монету" мне придется ответить. Когда и где? Не знаю, но не в этой жизни, которая тлеет в камине...