Сперва он покажется очень усталым, предложит с порога чай,
Он может быть кем-то вроде писателя, журналиста или врача,
Он будет слушать тебя, не пытаясь журить или поучать.
Ты сама не заметишь, как кончится этот час.
Идея идти к психиатрам слегка отдает кривизной пути,
Но этот навскидку опытный, может сходу определить,
Что нужно делать, за что тянуть, чтобы тебя спасти,
И чтобы ты сама захотела спастись.
Ты вспоминаешь его шаги, звук смеха и чем он пах.
Он будто один настоящий, другие - стадо, река, толпа.
Эльза, не смей к нему привыкать, ты же ведь не глупа:
Он тактичный, приятный в общении психопат.
Нет, не из тех, кто прячет в ночи изуродованные тела,
Не шизофреник и не маньяк, одетый в белый халат.
Но глаза его утратили цвет, в них серая мгла, зола.
Он всего лишь не отличает добро от зла.
Двойственность в этом омуте давно размыта до берегов,
Он не умеет ни с кем дружить, нет у него врагов,
Внутри него пустота и тьма: ни лишних страстей, ни чувств,
Его, разумеется, это не тяготит ничуть.
Ему все равно, творит ли он в мире благо и почему,
Ему безразлично, куда попасть: в палату или в тюрьму,
Он ничего не боится, не хочет, не ждет, что его поймут.
У него нет сомнений, нет и душевных мук.
Нет виноватых и правых нет - судить не его ремесло.
Если он вступит в наш мир как жнец, уйдут и добро, и зло.
Если когда-нибудь заговорит, и ты не поймешь его слов,
Можешь считать, что тебе еще повезло.
У него в кабинете на подоконнике ровно горит свеча.
И когда догорит - придет его день и час.