Аннотация: Казалось бы,банальная вещь- адюльтер!Все продумано красавицей для соблазнения чужого мужа,и вдруг,когда она чувствовала себя победительницей,из-за такой чепухи,как трусы, все пошло не так...
ГОРЬКАЯ УЧАСТЬ ТРУСОВ
(Печальная история)
Во дворе его звали Тюлька. Не потому, что он был тонкий и длинный, как рыба (хотя именно таким он и был), а потому, что его звали Тюльпан. По имени-отчеству Тюльпан Гиацинтович. Его странное отчество вообще никого не смущало после его странного име-ни.
Учительница начальных классов, которой претили такие затейливые родительские фокусы, никак не могла приспособиться звать его сколько-нибудь приличным именем. По-этому промучившись почти всю первую четверть, пытаясь называть его Тюльпаном или Тюльпанчиком (она любила отметить свое благорасположение особо отличившимся в учебе или поведении уменьшительно-ласкательным обращением. Если уж ты сегодня Танечка или Сереженька - можешь собой гордиться, это точно!), она придумала звать его на деревен-ский манер, Паня. Паня - Тюльпаня. Будто он Пантелеймон какой-то! Но мальчик с готов-ностью стал откликаться на Паню. Так и повелось: в школе - Паня, во дворе - Тюлька. Иной раз Тюлька-Килька.
Теперь, когда Тюлька стал взрослым (как не крути, а тридцать восемь!), Тюлькой его могли звать только самые-рассамые друзья детства. И то при этом он так досадливо морщился, что постепенно Тюлька как-то изжился, превратившись в Тюльпаныча. Или даже Гиацинтыча.
Последний год у Гиацинтыча потускнела радость жизни. Ему самому это было стран-но! Карьера делалась как-то сама собой, без особого напряжения. Не приходилось придумы-вать многоходовых интриг, которых он на дух не переносил или унижаться перед началь-ством (как он говорил, "прогибаться"). Тут ему повезло: начальство попалось толковое, грамотное, было чему у него поучиться, ценило деловые качества сотрудников, к тому же обращало внимание и на человеческие. Потому интриги и сплетни в коллективе не при-ветствовались, подхалимаж - не оплачивался. Так что этой стороной жизни Гиацинтыч мог быть не только доволен, но и, можно сказать, горд.
Дети-подростки входили в тот возраст, когда, конечно, начинают вызывать опасе-ния. В силу, например, незрелости ума и чисто детского любопытства перед всем новым. А ошибочки получаются уже вполне взрослые, с эге-гей какими последствиями. Жене са-мыми ужасными представлялись младенцы, подброшенные в корзинке накануне выпускных экзаменов. У Гиацинтыча, любителя посмотреть криминальную хронику, были варианты и покруче, но отец суеверно старался на своих детей их не примерять, тем более, что мать опекала ребят довольно плотно.
И вот после некоторых раздумий и разглядывания своей жизни со всех сторон, Гиа-цинтыч пришёл к выводу, что радость жизни и некоторое в ней разочарование образова-лись именно что из-за жены. Законной, можно сказать, супруги. Возникал закономерный вопрос: а что же так? В юности устраивала, а теперь нет? Гиацинтович и над этим за-думывался. Выходило так, что в юности они были одинаково молоды, свежи, одинаково незрелы и одинаково ничего из себя не представляли. Влюбились со всем пылом студенче-ской юности, поженились, родили детей. Восторги малость поутихли, и на сегодня Гиа-цинтыч, который про себя считал, что мужского обаяния не утерял, а финансовые воз-можности приобрёл, к тому же не все перспективы исчерпал, смотрел на свою супругу критически и не мог решить, как ему следует поступить.
Жена, как ему виделось, была женщина во всем усреднённая, некогда молодая. Он пы-тался справедливости ради найти в ней хоть что-то незаурядное. Пытался, но не нахо-дил!.. Ну разве что имя? В его круге Жанна была только одна, его собственная жена.
Это уже походило на кривое зеркало. Жанна не любила скандалов, склок, мелочных при-дирок. Считала, не следует расшатывать семейные отношения, не нужно по мелочам отравлять жизнь любимому человеку, который и без того надрывается на работе на благо семьи. Жанна вообще во всём пыталась оправдывать мужа, и отказывалась видеть, что он к ней переменился. Гиацинтыч же считал, что это результат ее слабохарактерности. Мол, у неё даже на скандал пороху не хватает! В этом он был неправ. На работе Жанна могла и на место поставить, и припечатать, и убедительно правоту доказать. Репутацию имела не железной леди, но уж никак и не тряпичной куклы, это точно! Только про эту сторону её жизни Гиацинтыч не знал. Он не интересовался. А Жанна не рассказывала - ей работы и на работе хватало.
Так часто случается: общаешься с человеком в определённом ключе и в другой роли его вообще не представляешь. Поэтому встречаешь лечащего врача на улице не в белом хала-те, а в стильном пальто, и в упор не узнаёшь.
В общем, Гиацинтыч озадачился на предмет подбора достойной замены своей скучной Жанне. Многие его друзья были разведены, женаты не по одному разу, откровенно искали приключений. Всё это в задушевных пьяных мужских откровениях часто обсуждалось. И так выходило из разговоров, что поменять жену - это несложно и не стыдно, и ничего в этом особенного нет! Жёны до нас не дотягивают, ну и сами тогда виноваты!
Однако познакомиться с барышней легко и непринужденно получилось не сразу. Когда Гиацинтычу кто-то нравился, он вдруг начинал мямлить, смущаться и глупо улыбаться. Вот особенно эту глупую улыбку он в себе и ненавидел, но поделать ничего не мог. Любой знающий Тюльпаныча с юности только хмыкнул бы. Он и смолоду был неловкий кавалер и за Жанной ухаживал коряво, но он ей нравился, вот в чём было дело. Нравился - и всё тут! Она жалела его, видя неловкие потуги, которые так тяжело давались вообще-то умному и приятному парню. Жалела даже за его нелепое и такое красивое имя.
Замена со временем нашлась. Как часто мужчины наивно полагают, так и Тюлька был уверен, что это он высмотрел и охмурил 25-летнюю вчерашнюю студентку. На самом деле, это она мгновенно оценила его, "считала" с той скоростью , как считывают штрих-код с товара на кассе супермаркета. Ещё нестарый, не очень облезлый, достаточно про-стодушный, довольно дорого одетый, парфюм непротивный - и, главное, взгляд у него ищущий . Ну что ж! Кто ищет, тот всегда найдёт...
Долгое студенчество было не результатом Викиной лени или тупости. Она пыталась зацепиться в столице, поэтому несколько лет потеряла на романы с мужиками. Мужики находились, Вика немедленно уходила в академический отпуск, но жениться они не собира-лись, деньгами сорили неохотно (а хотелось, чтобы сорили), отношения в итоге долго не длились. Конечно, она не чувствовала себя мусором, для комплексов нужен самоанализ, а это так неудобно, считала она. Хотя злилась, что всё нужно начинать сначала.
Тюльпаныч оказался лёгкой добычей. Подыграть мужчине Вика умела. В постель ложи-лась со спектаклем. Она, будто бы, до этого имела одну большую любовь. На первом курсе, когда девушки так чисты и наивны. Но вот сегодня, не в силах побороть удивительной страсти (Тюлька мысленно поставил себе высший балл, дурачок!), она поняла, что слишком рано разочаровалась в этой жизни и разуверилась, что встретит настоящего мужчину и большую любовь. Тюльпаныч был в восторге! В первую очередь, от самого себя. Роман за-полыхал со страшной силой.
Кое-что Тюльпаныча царапало, надо признаться. Вот например, когда Вика, победо-носная Виктория, разнылась на пороге парфюмерного магазина, что у неё "душки закончи-лись. Ну Дуся!", противно повисла на руке... Покоробило и от "душков", и от Дуси. Как кокотка дешёвая, чесслово... Душки, кстати, обошлись недёшево: в двести трудовых кров-ных долларов. Тюльпаныч некстати вспомнил, что Жанне никогда дорогих таких не поку-пал, ни ко дню рождения, ни к 8 марта, никогда, короче говоря... Ах, если бы он знал, что Жанна покупала себе те, которые были нааааамного дороже. Но она зарабатывала на них сама, это раз, и цену предусмотрительно супругу не сообщала, сберегая его нервы, это два. Ну это отступление. А всем же интересно про любовь...
Дальше Вике понадобился велюровый спортивный костюм. К нему - абонемент в фит-несс-клуб. Потом её так некстати согнали со съёмной квартиры, и пришлось помогать ей финансово. Не оставлять же девчушку на улице! Ну и не в клоповник же к ней ездить, со-всем себя не уважать. И пошло-поехало у Тюльпаныча перераспределение финансовых по-токов... Вика между тем присмотрелась к нему и сочла, что хватит уже этих попыток номер семь - пора и замуж. Жена, как говорится, не стена, можно и подвинуть! А вот как это организовать?.. Вика нашла, можно сказать, остроумное решение.
В общепринятом смысле умной девушку назвать было трудно. Ум предполагает интел-лект, образование, чувство юмора, самоиронию, способность предвидеть последствия, мудрость и многое другое. У Вики, скорее, был другой тип ума - земной, прагматичный, бытовой. Здесь она могла похвастаться расчётливостью, интуицией, хваткой. Поэтому для воплощения плана, в котором Тюльпаныч падёт к ее ногам с криком: "Вика, я твой навеки! Возьми моё сердце и все мои деньги!", она отправилась на консультацию к психоло-гу.
В уютном кабинете психолога, в комфортном кресле, в релаксирующем аромате лаван-дового масла Вика не стала заливаться слезами и жаловаться на жизнь, чем премного уди-вила душелюба и людоведа, а хладнокровно изложила свою задачу: как лучше увести чужого мужа из семьи? Консультация не могла обогатить психолога, но внесла разнообразие в практику. Прямоту посетительницы (нет, ни в коем случае не пациентки!) психолог оце-нила по достоинству. Совет оказался на удивление прост: нужно всеми силами сеять раз-доры в семье любовника, а самой на контрасте быть милой, пушистой зайкой. Нужно со-здать ему дома ад, чтобы даже самый тупой мужик быстро понял, что только с ней - рай.
- Вика, Вы же Виктория, клубника... Ну и организуйте ему "клубничку". Уверяю Вас, он будет в восторге!- поучала её психолог. Потом критически оглядела потенциальную новую супругу Тюльпаныча и добавила:- Знаете, Вика, Вы девушка эффектная. Всё, как говорит-ся, при вас, но чтобы Вы заблистали, чтобы следующий муж был ещё выше (мы же пони-маем, что этот только промежуточный этап), Вам нужно набраться лоска. Не в плане ухода за собой, в плане манер, умения вести светский разговор...
Психолог строго "зыркнула" на Вику, мгновенно пресекая её попытку возразить, что она и без того первая девчонка на деревне.
- Вот именно! На деревне!..- подчеркнула она.- А нужно превратиться в светскую львицу!
Так Вика вышла на тропу войны. В какой-то степени ей было жаль Жанну: старенькая, красота и стати подувяли, не то, что у Вики. Побыла замужем - дай побыть другим! Но ведь когда-то ей достался юный Тюлька со всеми преимуществами юности. А Вике в каче-стве компенсации за потрепанность будущего супруга достанется его кошелёк. А что? По её мнению, справедливо.
"Клубничка" в исполнении Виктории выглядела так. Приходит, например, уставший Тюлька к ней после работы (для Жанны то было, разумеется, совещание), чтобы посове-щаться, гремит в прихожей ключами и зовёт: "Котёнок, привееееет!.. это кто меня встречает?" А никто и не встречает. Он топает на кухню, там на столе - записка "Зайка, найди меня!". Тюлька вздыхает и начинает искать её по всему дому. Постепенно заводит-ся, ищет уже с азартом и о, восторг!- находит её в шкафу, таки да! в костюме зайчика, который состоит из ушек, крошечного белья, где на трусикаx и впрямь пришит крошеч-ный розовый хвостик. Понятно, что ужин откладывается на "после совещания".
Совещания стали затягиваться, и Вика прилагала все усилия, чтобы Тюлька оставался у неё на всю ночь. Ей казалось, что это и будет неоспоримым доказательством неверности её избранника, после чего Жанна укажет ему на дверь. Жанна и правда начала замечать, что Тюлька всё чаще задерживается на работе, при этом возвращается накормленный и до странности раздражённый. От былой нежности не осталось и следа. Да что там нежности? Об исполнении супружеского долга было почти забыто. Сами постельные радо-сти превратились именно что в долг, отдавать который не хочется, поэтому по возмож-ности сей момент откладывается, а кредитор вызывает прямо-таки ненависть.
Жанна сначала бросилась заниматься внешностью. Ну всё же возраст, то да сё... Но пораскинув умом (а с этим у неё, слава Богу, было всё в порядке) поняла, что дело не во внешности и не в весе. Чувства поджуxли несколько, ну так ведь и не первый год женаты. Таких принципиальныx противоречий, чтобы до такой степени выкипать раздражением, тоже нет. Значит.... А тут и Вика развернула массированную атаку.
Оставаться на ночь Тюлька так и не решался. Судя по всему, скандалы в доме всё не разгорались, хотя напряжение росло, это чувствовалось. Ждать годами Вика уже не xоте-ла. Они без того бежали, неслись годы эти... Поэтому для ускорения процесса Виктория начала засыпать Тюльку SMS-ками, особенно в то время, когда он был дома. Тексты приду-мывала однозначные, вроде "Зая, не могу забыть нашу встречу... Ты такой страстный" или "целую всего, особенно родинку на левом бедре". Тюлька подпрыгивал при каждом музы-кальном сигнале, извещавшем о приxоде cообщения, рысью удалялся в ванную, строчил ответ, потом удалял и Викину, и свою чепуxу. Единственный выпад, который позволила себе на это Жанна, был вопрос:
- Тюльпан, ты что-то зачастил в туалет. Не простатит ли у тебя часом начинает-ся? Не страшно, это возрастные изменения, но доктору я бы показалась...
Тюлька взвился. Слово "возраст" он не xотел слышать в применении к своей персоне. Какой такой у него возраст?
- Понятно, Тюлька, ты теперь человек без возраста..- Грустно вздохнула про себя Жанна. - Сплошной пожар юности.
Прошло полгода. Восторги тайного романа начали сходить на нет. Было очень утоми-тельно врать. Домашние ходили притихшие. У старшего сына в глазаx читалось явное неодобрение. Жанна ушла в себя, вопросов не задавала (что Гиацинтычу было вообще-то удобно, но при этом немного обидно. У мужа, понимаешь, любовница, а жене и наплевать?). Дома появился тот неуют, который всегда образуется при расстроенныx отношенияx, когда дома находиться не хочется, хочется бежать от итальянских люстр, мягких дива-нов, фамильного серебра и семейныx фотоальбомов. Бежать туда, где в доме живёт любовь.
Вика затягивала потихоньку петлю на Тюлькиной шее. На холодную голову он начал понимать, что придётся делать выбор. Ну, совсем холодной его голова, разумеется, не была, поэтому сомнениями он поехал поделиться к другу Севке.
Как Тюлька не был Тюлькой, так и Севка не был Севкой. Был Севастьяновым Николаем. Но Колянов в детстве во дворе и так хватало, а вот Севка получился один. Им для друзей и остался на всю оставшуюся жизнь. Вика, когда узнала о его планаx на выходные (встреча была заявлена как мальчишник), закатила небольшую сцену ревности. Профилактика. Вы-ходные она найдёт, чем занять. Проведёт по своему усмотрению, с гораздо большим удо-вольствием. Жанна промолчала. Если бы она была уверена, что её пока ещё муж и правда отправится к Севке - порадовалась бы. Кто мог поправить Тюльке мозги - так это только друг детства.
Севка был женат вторым браком. На Тюлькины сомнения ответил честно.
- Второй раз женился, потому что любовь сумасшедшая накрыла. Что в итоге? Да примерно то же, что и в прошлый раз: работа, дом, быт, но вот со старшими детьми отношения теперь проxладные. Нет, мы не в конфликте, они в гости приезжают, всё культурно: "Спасибо, папа! Да, папа..." С женой, знаю, у ниx отношения другие. Уйти из старой семьи было тяжело, но и в новой оказалось непросто. Знаешь, я всё чаще вспоми-наю свою прежнюю жизнь. Иной раз грешным делом думаю, какого чёрта я дров такиx наломал? Вернуться не могу - Костик родился. Это и есть последняя любовь, наверное. Если так - Париж стоил мессы. Видимо, для его рождения и замутили на небесаx всю эту историю. Так что и тебе советую крепко подумать. Отбрось возраст, деньги, настоящих и будущих детей. Оставь только себя и своиx женщин. И признайся сам себе, на что ты готов ради каждой из ниx. На что каждая из ниx готова ради тебя... Представляешь свою Вику мудрой, верной, терпеливой, любящей твоиx детей, готовой подвинуться ради твое-го блага? Мы с тобой ещё, слава Богу, хоть куда. А вот отца моего инсульт разбил. Пам-персы, зарядка для языка, из рук ложка падает, мычит, а не разговаривает... Прикинь, будет твоя Вика слюни тебе подтирать? А Жанна будет. Это я тебе точно говорю.
- Что же теперь, в расчете на памперсы от любви отказываться?- горько отозвался Тюлька.
- Да ты сначала разберись, с какого бока у тебя любовь-то!- усмехнулся друг Севка.
А Вика неожиданно для себя выходные провела огорчительно. В субботу прошлась по магазинам. Купила себе премиленькое платьице, которое Гиацинтыч бы не оценил. По-этому решила продемонстрировать его ... нет, не подругам (подруг у неё не было), быв-шим сокурсницам. Две из них с готовностью откликнулись на предложение выпить по чашке чая в модном кафе. Вика поняла, почему: первая - на сегодня жена преуспевающего мужа, вторая - девочка из обеспеченной семьи, знающая различие между вилкой кокотной и десертной и собирающаяся замуж за чиновника, сына чиновников. В общем, хорошая семья - к хорошей семье. Понятно, что Викино платье никого не поразило. Разговор за столом крутился вокруг предстоящей свадьбы и последующего шикарного свадебного путеше-ствия. Вика принимала живое участие в обсуждении с чувством, что страстно желала бы быть на месте первой или родиться на месте второй. Дома ироничная и победная улыбка была снята с её лица, как маска. Почему, черт возьми, это не она едет в свадебное путе-шествие на острова?.. Вот если бы Тюлька бросил свою кошёлку, то они могли бы съездить отдохнуть в приличное место. Как бы знаменуя начало совместной жизни. А так... Подки-нет денег на Турцию-Египет. Или, скорее всего, заревнует и вообще не отпустит никуда.
Что ж, значит пришло время идти ва-банк. В семейной жизни Тюльки должна взо-рваться бомба! И этой бомбой станут Викины трусы - она решила подсунуть их в карман Тюлькиного пиджака. Отношения в семье накалились. Жанна, поди, карманы пиджака про-веряет. А что? Сама Вика обязательно бы проверяла! Тут такой сюрприз находит. Тюлька отпираться не станет. Вика уже достаточно хорошо его характер изучила. Жанна надает неверному трусами по морде после такого унижения и выгонит. Тюлька явится к ней раз-гневанный, понятное дело. Вика упадёт к нему на грудь со словами: "Прости, любимый, мою неудачную шутку". Её грудь прижмётся к его груди, её руки обовьют его шею, его руки с талии опустятся на Викину упругую попу, её полураскрытые губы потянутся к его губам, слёзы в глазах - это обязательно... В себя Вика верила, и эта часть плана сомнения у неё не вызывала. Ради успеха такого дела она выбрала самые красивые трусики. Сексу-альные, дорогие, кружевные, крошечные, чтобы сам их вид и размер дорисовал образ пре-красной обладательницы. И Вика стала с нетерпением ждать прихода Тюльки.
Подложить трусики в карман Тюлькиного пиджака - дело нехитрое. Тюлька этого и не заметил! Не заметила и Жанна. У них к текущему моменту установились протокольные отношения. Отглаженные рубашки она молча вешала на дверцу платяного шкафа. Никаких карманов пиджака даже и в мыслях не держала и никогда до такого бы не опустилась. В итоге это история с трусиками приняла для Тюльки самый неприятный оборот.
Если Тюлькин вечер завершался мнимыми совещаниями, то утро начиналось с самого что ни на есть настоящего. А по пятницам ещё и развернутого. На него приглашались руководители всех подразделений, чтобы подвести итоги уходящей недели и спланировать следующую. Обычно раздавались пряники и доставались кнуты. Кипели жаркие споры, звучали обидные слова или похвалы, в зависимости от ситуации. Прежде Тюлька ходил на совещания уверенно. Потому что был, как говорится, на коне и в броне. А вот сегодня шёл без удовольствия. Со своим романом он стал, невнимательным, рассеянным. Устал от эмоций, плохо высыпался, много нервничал. Конечно, это сказывалось на результатах работы. Последний его промах привел к тому, что просчитались в смете. Заказ по догово-ру выполнили, конечно. Не позволили ронять репутацию фирмы, но практически без при-были. Отделу это грозило лишением премии. Ладно бы одному Тюльке! Хоть это всё очень, очень не вовремя. Но по его милости без премии оставались другие сотрудники. Тюльпа-ныч ходил по коридорам офиса не поднимая глаз.
Пока обсуждали чужие вопросы, Тюлька совсем затосковал. Уже бы отмучиться поско-рее, опозориться да и освободиться. Он мечтал, чтобы всё оказалось вдруг позади. Сразу раз! И уже завтра. Нет, ещё лучше сразу отпуск! Хотя теперь, без премии... Черт, как же всех разрулить? Чтобы мальчишки съездили на море. Мы с Жанной... хотя непонятно, применимо ли к ним местоимение "мы"? А Вика, конечно, грезит дорогим путешествием, для чего нужно будет купить дорогих шмоток. Как со всем этим разобраться?... Он так задумался, что вздрогнул, когда его громко окликнули по имени отчеству. Похоже, не в первый раз.
- Тюльпан Гиацинтович, может всё-таки объясните нам, почему произошла вся эта ситуация? Мы работаем вместе уже не первый год. Всегда знали вас, как грамотного спе-циалиста,- строго пророкотал басистый генеральный директор.
Гиацинтыч вспотел. Он готовился, думал, что сказать в своё оправдание, а в решаю-щий момент вдруг растерялся. Заготовленные слова вылетели из головы. Он полез в кар-ман за носовым платком, вытащил его из пиджака, про себя отмечая, что на ощупь платок какой-то не такой. Вытащил и, как был в ступоре, так и развернул эту красную шелкови-стую тряпочку. Такая немая сцена не снилась даже самому великому Гоголю. Все замерли. Лицо главного бухгалтера, дамы строгой, чопорной, залила краска. Разрядил обстановку всё тот же директор.
- Ну, это многое объясняет, Тюльпан Гиацинтович. Если не всё...
Коллеги задвигались, подавляя смешки. Тюлька сидел в состоянии близком к инфаркту. Теперь он однозначно звезда. Только о нём и будут говорить во всех курилках, на всех чае-питиях, во всех автомобилях по дороге на работу и домой. "Да, домой!.. В нору. Забиться и никого не видеть...."- пришла запоздалая мысль. Если бы он мог, как в детстве, горько по-плакать, чтобы щипало глаза от слёз, опух нос, но пришло долгожданное облегчение, что-бы сначала ужасно жалко себя, а потом просто пусто внутри и легко. Устать, наплакав-шись, и уснуть.
Он шёл по коридору, и ему казалось, что все тайком перешёптываются только о нём. Что все знают его постыдную историю, этот скверный анекдот. Как он теперь сможет здесь работать? Как будет руководить, когда подчинённые станут усмехаться ему в лицо? Придётся увольняться. Но как дома объяснить причину увольнения? Не дурак же он в са-мом деле посреди удачно складывающейся карьеры вдруг взять, да и уйти в никуда. Жанна начнёт узнавать у его сослуживцев, что произошло. Конечно, кто-нибудь с удовольствием расскажет в лицах всю эту историю.
И тут до Тюльки дошёл весь ужас его положения: Жанна его выставит. Её можно по-нять. Про неё будут сплетничать не меньше, чем про него. Конечно, она будет чувство-вать себя униженно. А дети?.. Что будет, когда они узнают? Отвернутся от отца. Воз-можно, навсегда. Перебраться к Вике, но чем платить за её квартирку? И нужен ли он будет без денег, без работы? Эх, Вика, Вика... зачем она это сделала?
Тюлька приплёлся к ней вовсе не со скандалом. Он был убит. Она этого не ожидала, начала привычно щебетать. В его глазах мелькнула ненависть.
- Вика, а я теперь без работы. С квартирки придётся съезжать, Вика. А что ты уме-ешь делать? Первое время, пока я буду искать работу, нас кормить придётся тебе. Я сей-час расскажу тебе, что случилось. А ты как думала, дорогая? Ты хотела, чтобы я ушёл из семьи. Вот я теперь и ушёл. Ты рада? Ведь ничего не изменилось? Наша любовь при нас?
Тюлька прошёл к столу и тяжело плюхнулся на стул. Вика растерялась. Сценарий тут явно не сработает. Она даже не сразу поняла смысл его речей. Но когда поняла - ужасну-лась. Тюлька остался без работы. Это означает только одно: Вика остается без денег. Наконец ей пришло в голову поинтересоваться, что же все-таки случилось? После объяс-нений стало совсем плохо. Тюлька водил глазами по сторонам, его речь была отрывистой, но когда его взор остановился на маленьком розовом Викином туалетном столике, Тюлька замолчал. Он задумался, его лицо приобрело осмысленное выражение. Вика приободрилась, но тут Гиацинтыч тихим, вкрадчивым голосом спросил у неё:
- Вика, а где у тебя лежит молоток?
Вика стиснула зубы. Ну да, она всё испортила, виновата, но не до такой же степени, чтобы убивать её молотком! Девушка содрогнулась. Какая страшная смерть в таком юном возрасте... Ужас отобразился на её лице. Тюлька с недоумением смотрел на эти перемены и вдруг начал смеяться. Всё громче и громче, дошёл до хохота, почти до истерики. Потом пробулькал:
- Вик, ты что решила, что я тебя убивать буду? Молотком? Вик, за трусы??? Да ты что? Мне молоток для другого нужен...
- На кой черт мне молоток сдался?- Осмелев огрызнулась она и сквозь зубы пробурча-ла:- Кажется, на балконе какой-то валялся.
На балконе в самом деле нашёлся доисторический ящик со скудным инструментом. Имелся и криво насаженный молоток, и пара-тройка разнокалиберных гвоздей. Вооружив-шись, Тюльпаныч вернулся в комнату. Вытащил злосчастные трусы из кармана, аккурат-но разгладил, полюбовался, даже головой из стороны в сторону повертел. И засадил эти трусы тремя гвоздями насмерть к розовому туалетному столику. Навсегда. На память...
Что-то произошло в этот миг в Викиной душе. Осквернения туалетного столика она пережить не смогла. Вихрем пронеслись в её голове видения домашних ссор, из которых победителями всегда выходила женщина: бабка, гоняющая деда, мать, встречающая отца постукиванием скалки, как гаишник кровожадно встречает правонарушителя постукива-нием полосатой палочки. И, сама не поняв, как это получилось, она налетела на Тюльпаны-ча с криком: "Ах ты, гад такой!.." Маникюр оставил параллельные полосы на щеках, но по второму разу этот номер не прошёл. Тюлька перехватил Викины руки, с недоумением и брезгливостью глядя на свою зайку, которую в домашних разборках не представлял. Он оттолкнул её от себя, провёл по щеке рукой, удивился, увидев на ладони кровь, постоял минуту, повернулся и вышел, оглушительно хлопнув напоследок дверью.
Куда теперь?.. Домой? С расцарапанной мордой? С покаянной историей про трусы?.. Вспомнилась поговорка, которую бабушка любила повторять с назидательными интонаци-ями: "По делам вору и мука!" Тюлька скрипнул зубами. Сам себе вор - сам себя ограбил. Сам у себя счастье украл... И куда теперь?.. Остался только Севка-друг.
Севка только охал, слушая эту историю. Не удержался, хохотнул пару раз, но осёкся, видя, как Тюлька даже побледнел от расстройства. Хорошо, что назавтра была суббота. Напились оба до чертей. Севка повёл себя, как верный товарищ - избавил Тюльку от звонка Жанне. Сам ей позвонил: дескать, у благоверного твоего проблемы на работе, а может и нет у него теперь работы. Вот даже как... Поэтому, Жанка, не обессудь, но он напился в сопли и спит теперь у меня на веранде, дрова-дровами. Телефон мой запиши, значит. Пусть отоспится как следует, муж-то твой, завтра звони мне сюда, я его растолкаю и к телефону поднесу. Жанна удивилась, конечно, услышав с Тюлькиного телефона Севкин го-лос, но полегче ей стало: не у крали какой-нибудь под боком. Всё же у друга спят эти сопли дровами... Что за манера изъясняться у этих пьяных мужиков?..
Субботу пропьянствовали под недовольное ворочанье кастрюлями новой Севкиной же-ны.
- Это она так злится,- шёпотом объяснял он другу детства.- Потому что я не с ней всякие сюськи-пуськи разговариваю, а с тобой за нашу мужскую жизнь,- он чуть не всхлипнул, так ему стало себя жалко.- Вечно бабы нашу жизнь заедают. А мы ведь только ради них пашем, как проклятые с молодости до старости.
Они по косточкам разобрали Тюлькину ситуацию. Картина получалась, мягко говоря, некрасивая. С увольнением с работы Севка уговаривал его подождать: помолотят языками, да и успокоятся. Но в понедельник с утра советовал сразу пойти на ковёр к директору, не мямлить, а как настоящий мужик объясниться, что, дескать, облажался, понимаю.
- С Викой-то что делать собираешься?- расставлял все точки над "i" Севка.
- С ней покончено,- уныло отозвался Тюлька.- Видеть не могу. А уж когда налетела на меня, как кошка, это вообще... Беспредел. Сейчас налетела с когтями, потом со скалкой. Из-за трусов каких-то там кружевных! Нет, мне на неё и смотреть теперь противно. Какой я дурак... Как я не видел?.. Хотя видел, конечно, но отмахивался. Я ведь серьёзно насчёт неё не решил ещё ничего. Не было у меня в жизни всякой там клубнички, замануха такая, на новенького. С Жанной этого быть не может, конечно.
Он представил себе, как Жанна прячется в шкафу. По дому при этом бродят дети. Нет, это не для них. По крайней мере, не дома. Для этого нужно вдвоем уехать куда-нибудь в легкомысленное путешествие.
- Ну, самое сложное тебе с Викой ещё только предстоит. Она без боя-драки не сдастся. Предъявит тебе счётик за поруганную молодость, погибшие мечты, уж в этом можешь не сомневаться. А захочет нагадить, так ещё и Жанку одолеет телефонными откровениями. Трусы же придумала не для совещания, это ясно. Это трагическое стечение обстоятель-ств! Она хотела Жанку уязвить так, чтобы та тебя турнула. Прямиком в Викусины объ-ятия. А вот теперь без денег будешь ты ей нужен, интересно?- рассуждал Севка. И, надо отдать должное, рассуждал совершенно правильно.
- А с Жанной мне как быть? Как объясниться с ней? Я эту историю "трусатую" даже не представляю, как ей рассказывать. Но хуже будет, если ей кто-то другой это на хвосте принесёт,- кручинился Тюльпаныч.
- Ты поживи пока у меня. Ну, неделю там, несколько дней. Когда в голове ясность по-явится, решимость созреет, тогда поговоришь с ней. Я могу ей в общих чертах обрисо-вать ситуацию, но звонить ежедневно, я считаю, ты обязательно должен, чтобы она понимала, что ты не где-то веешься по девушкам, а у друга в семье.
Так и решили. Севка, как ребёнка, отпросил у Жанны друга пожить к себе на неделю. Разница была в том, что он всё же объяснил, что у Тюльпаныча большие проблемы на службе и неизвестно, чем дело кончится, что тот запутался в отношениях и в себе. Как человек семейный, страдает, что отношения заходят в тупик, потому должен побыть без семьи, один, чтобы разобраться, что к чему. Шёпотом добавил в трубку, что, на его взгляд, Тюльпаныч в глубокой депрессии, похудел, стал прямо аутист какой-то. Жизнь ему не мила, и Севка караулит его постоянно, чтобы он, значит, глупости какой не сотворил. "Над собой!"- зловеще добавил для тех, кто вдруг не понял, какого замечательного мужа и далее может лишиться.
Жанна, разумеется, возражать не стала, хотя удивилась, конечно, как это Тюлька за два дня пьянства успел похудеть и стать аутистом? Но тревога закралась в её душу. Лю-бовь ведь в ней не умерла, а только затаилась на время.
Наверное, им полезно было побыть друг без друга. Примерить на себя одёжку одиноче-ства. Когда Тюльпаныч перестал мелькать у Жанны перед глазами, вся семейная ситуа-ция увиделась ей иначе, во всём запутанном виде. Раз у него проблемы на работе, то, вид-но, к этому шло давно, а она не замечала. Жанне действительно хватало собственных про-блем, на той же работе. Опять же дети, опять же хозяйство... Она начала с некоторых пор замечать, что хотя жизнь вроде осталась прежняя, но уставать она стала больше. Многое давалось через силу, общая усталость помножалась на тоскливое настроение от разладившихся отношений с мужем, которого она любила! Не с тем пылом юности, а го-раздо глубже, без внешних эффектов, но зато на молекулярном уровне. Он был весь родной, её, со всеми проблемами, особенностями характера, запахами, родственниками. В её душе болезненно отдавались его отчуждённость в последнее время, его грубоватость и раздра-жительность. Она не могла представить себе, что его вдруг не станет в её жизни, а об измене боялась и думать, потому что при её такой любви, измена воспринималась как предательство. Но вообразив себя перед выбором потерять его навсегда или смириться с его интрижкой, Жанна вдруг поняла, что лучше уж переждёт интрижку! Наверное, Тюлька и сам переживает не на шутку, раз забился к Севке, да ещё и на целую неделю.
Выходные пролетели. Тюлька никак не мог прийти в себя. Что для него мог сделать друг Севка? Только выслушивать его и утешать. Пока Тюлька рассуждал вслух, многое ему уже стало видеться иначе. Что ему вздумалось искать приключений? Что за чванство? Жанна видите ли стала ему неинтересна. А если узнать, он сам-то ей интересен? Вот именно, жена любила его, в этом он был уверен, поэтому и позволил себе повыбирать. Вот пошлёт его ко всем чертям, тогда намучается. И снова приходила на ум бабушкина прис-казка: "по делам вору и мука!". Узнает всю эту историю с пошлыми подробностями и разо-чаруется в нём. А что? Что в этом особенного? Любовь - птичка ветреная, а Жанна, как полюбила его с юности, так и видит его всё тем же юным нежным юношей. Узнает про Вику - и увидит его настоящим. Тюлька подошёл к зеркалу: начал плешиветь, под глазами синяки, наметились морщины, животик... А он, дурак, всё Вике "душки" покупал, вместо того, чтобы Жанну на руках носить. Ну, в общем, у Тюльки тоже разные ракурсы на жизнь нашлись.
Севка осуществлял сообщение между супругами: то звонил ей, то передавал новости ему. И прибавлял от себя всякие мысли. Тюльке - что ему бы с женой куда съездить и объ-ясниться. Ну поругаются, но в постели без свидетелей помирятся. И, того, возможно, неплохо бы в шкафу для разнообразия прятаться Тюльке. В костюме зайчика. А Жанне - про сложный возраст у мужчины, про высокую смертность мужчин. Между прочим, во всем виноваты нервы! Про Тюлькину приверженность жене и семье, а ошибиться может всякий. Словом, мудрый Севка готовил почву для примирения ещё не поругавшихся сто-рон.
Жанне было очень сложно. Как Дерсу Узала по следу узнавал, что за зверь прошёл, что ел и где чесал себе бок, так и она пыталась из сбивчивых Тюлькиных слов и Севкиных ино-сказательных донесений, понять, что же с мужем происходит на самом деле. Как-то не-заметно в её сознании исчезло сомнение, что Тюлька - муж. Зато окрепло ощущение, что ему как никогда нужна помощь. Без лишних расспросов, всяких покаяний, просто быть рядом, да и всё. В какой-то момент Жанна почувствовала, что ей необходимо увидеть его. Нестерпимо захотелось! Севка важно кивнул головой в ответ на просьбу организовать встречу. Дескать, сделаем! Жанна подсмеивалась над собой, что она ведёт себя, как девуш-ка перед первым свиданием. Она волновалась, но сделала причёску, продумала свой костюм, тщательно накрасилась. Собрала в небольшую дорожную сумку Тюлькины вещи. Ну чтобы у него был выбор вещей.
Встреча состоялась у метро. Жанна кивком головы приветствовала Тюльку. Она пыт-ливо вгляделась в его лицо. Тюлька был поникший какой-то.
- Привет!- немного откашлялся, будто в горле першило.- Как сама? Как ребята?
Жанна чувствовала себя скованно. Общими словами рассказала семейные новости. Ну какие новости? Ничего особенного.
- Я вещи тебе принесла. Чтобы ты мог переодеться.
Она поставила сумку на парапет и расстегнула молнию. Сверху лежали Тюлькины трусы. У него кровь от лица отхлынула. "Неужели уже доложили?" Жанна перепугалась, глядя на него, побледневшего, и у неё вырвалось:
- Когда домой вернёшься? Мы скучаем по тебе.
Он поднял на неё глаза и промолчал. У Жанны упало сердце.
- Думаешь, стоит?
Жанна обняла его за шею. Ну и чёрт с ними, приличиями этими. Сейчас отодвинется от неё, и всё будет понятно без слов. Но Тюлька не отодвигался, а даже наоборот...
- Жанна, как ты отнесёшься к тому, чтобы съездить вдвоём в путешествие? На неде-лю-другую? Мы сто лет не были вдвоём.
Севка ждёт их возвращения из поездки. Тюлька должен объясниться с женой. Они долго репетировали речь. Гиацинтыч страдал, но оба надеются на лучшее.
Их примирение Севка мечтает отметить в ресторане. Он даже подготовил тост. Та-кой мудрый, многослойный: "Жизнь коротка, поэтому прощайте быстро, целуйтесь медленно, любите искренне, дружите преданно, а остальное жизнь подскажет сама".
Севка чувствует себя почти амуром. Зрелый амур, предпочитающий в качестве средства передвижения автомобиль вместо крыльев и слово, как бесконтактный способ поражения сердец, вместо стрел.