Никогда не думала, что буду вести дневник. Требование маона записывать все, происходящее со мной за время обучения, поставило меня в тупик. Понятия не имею, зачем это понадобилось великовозрастному магу, но со вздохом согласилась. В конце концов, это ведь будет ничто иное, как конспекты лекций, а уж к этому я привыкла еще со студенчества.
После первого же дня обучения я взяла у маона стопку пергаментных листов, которые уже в шатре связала кожаным шнурком на манер книжки. Строчки ровно ложились на бумагу, хотя писать грубо сработанной перьевой ручкой было неудобно и непривычно, и то и дело на желтоватых листах расцветали красочные кляксы. Чернила, к слову, здесь были необычные, темно-зеленые, получаемые из какого-то особенного мха, в изобилии произрастающего на болотах этого мира. Но сохли они быстро, почти мгновенно, как чернила гелевой ручки, и были достаточно вязкими, чтобы привычный человек обходился и вовсе без клякс.
День первый.
Маон Мерангель учил меня основам мироздания. Большую часть я уже слышала от леди Параль, что-то стало для меня открытием. Например то, что во всем мире обитает поразительно мало разумных - едва ли наберется десяток миллионов, и это учитывая незагаженный мир и огромный континент, по площади вмещающий две Евразии, что открывало просто потрясающие возможности для заселения. Но нет, люди заняли предгорные плодородные долины и океанские берега, в срединных степях поселились кентавры и орки. Гномы, что естественно, заселили горы, но учитывая их малочисленность, предпочли собраться под Гномьим Кряжем, или Адархоном, как называли его сами гномы. Драговы горы, Кракенов хребет и несколько более маленьких горных массивов были заселены только живностью разного рода. Та же ситуация происходила с лесами - несколько долин аур'таль и Великий Лес леас'таль, несколько крупных дриадских рощ - а остальные лесные массивы оставались нейтральной территорией. Мне была удивительна эта политика, пока маон Мерангель не пояснил, что никто не стремится захапать лишних земель, потому что никогда не знаешь, чем они тебе грозят. Ведь после тех экспериментов с Ваардом появилось огромное количество аномальных зон и мутировавших зверей, и брать под защиту дополнительные земли никто не торопился - твари бывали весьма злобными и настойчивыми, а Туманные лабиринты, один из которых был посещен мной вместе с койрой, и вовсе порождали вокруг себя огромную зону отчуждения. Так и вышло, что огромные пространства оставались ничейными, а государства, созданные людьми, даже не имели общих границ, разделяясь дикими землями.
Конечно, маон рассказал мне много больше, чем приведено в этом кусочке текста, но все это просто не уместилось в моей голове. Так что я решила записать хоть малую часть, чтобы все не забыть. Тем более что сведения показались мне важными.
Теор, наблюдающий за уроком Санны от дверей аудитории, с легким изумлением слушал преподносимые маоном истины. Вроде маг не сказал ни слова лжи, но все же многого недосказал. Например того, что людские земли, зажитые между океаном и разбросанными по континенту обиталищами "нелюдей" заселили едва ли четверть огромного континента. Ни одному из народов не было нужно, чтобы люди, численность которых росла гораздо быстрее, чем у долгоживущих рас, заполонили все плодородные земли. Так что большая часть северных земель оставалась незаселенной не потому, что людям не хотелось их защищать, а потому, что пересечь оркские степи могли единицы, которые не могли обжиться в большое, самостоятельное поселение в обширных северных лесах. Но влезать в обучение девушки Теор не стал. В конце концов, маон гораздо более опытный учитель.
Да и Теора больше волновал его проснувшийся дайн. Печать заметно ослабела и темный дух получил толику свободы, чему был крайне рад и ощутимо выводил всегда хладнокровного телохранителя из равновесия. Конечно, сейчас он в его сознании выглядел лишь как маленький клочок тьмы, и дайн вовсе не пытался посягать на тело Теора, но мужчина все равно был сильно обеспокоен и старался держаться подальше от Санны, в присутствии которой даракл был почему-то наиболее активен.
Третий день.
Сегодня маон впервые попробовал обучить меня магии. Конечно же у меня не вышло, хотя Мерангель утверждает, что у меня большой потенциал. Но стихии или совсем не откликаются на мой зов, или норовят уничтожить. Магия - это не мое. До сих пор саднит обожженное огненной стихией плечо, и покалывает отмороженные отдачей от водной магии пальцы. Маон, конечно, не пожалел своих сил на мое исцеление, но тело помнит ранения и так просто не хочет забывать испытанную боль.
Теор часто составляет мне компанию на занятиях. Слушает, задумчив, но при мне с магом никогда не говорил. И со мной мужчина почти не разговаривает. Он вообще стал довольно странным после той истории об Измененных. Чем-то она его зацепила. Хотя наверное он думает, как помочь своему дайну - каким бы резким не был телохранитель, я подозревала, что он стремится помочь любому, кто нуждается. Даже если это сходящая с ума кровожадная Измененная.
Чем больше занятий Санны посещал мужчина, тем в большее изумление приходил. Никакой системности - в один день они изучают мироустройство, а на следующий маон читает лекцию о мировой религии. На третий день и вовсе практическая магия. Конечно, телохранитель, лишенный каких бы то ни было магических талантов, никогда не занимался магией. Пределом его возможностей стало истинное зрение, позволяющее мужчине различать ауры. И он прекрасно видел, что Санна не сможет справиться ни с одной стихией - нет в ее ауре необходимых ключей, которые нужны для того, чтобы стихия признала мага своим. И маон не мог не видеть того же.
И все-таки он заставил девушку выполнить странные упражнения, которые едва не оставили ее без рук - еще бы, стихии не любят наглецов, посмевших обратиться к ним без предрасположенности. Только вот иномирная девчонка не могла этого знать, и покорно выполняла распоряжения учителя. Теор окончательно перестал понимать, что делает маон, прежде с таким радушием отнесшийся к девушке.
Впрочем, на вопросы Теора о методах обучения маг лишь холодно ответил, что "особый случай требует особых методов", после чего телохранителю пришлось заткнуться. С проявлением дайна он стал гораздо лучше понимать эмоции собеседников, а так же токи силы. Мерангель был зол, причем настолько, что сырая сила стала сгущаться вокруг него. Связываться с магом Теор не стал.
К сожалению, помочь Санне он ничем не мог - нахождение поблизости от девушки вызывало бурю эмоций, от которых флегматичный телохранитель уже успел отвыкнуть. Он крепился, пытался сохранять невозмутимость, порой ради этого едва не вгоняя себя в транс, но выдержать более часа рядом с ней не мог. В своих бедах он винил дайна, потому как раньше с ним такого не бывало, и вечерами подолгу выговаривал комку темноты в своем сознании, почему нельзя так издеваться над хозяином. Комок слушал, соглашался - и на следующий день все повторялось по новой.
Пятый денью
Равен снова появился. Я, правда, не обратила внимания на его отлучку, но он долго извинялся, рассказывал, что у него были загадочные дела в ближайшей людской деревеньке. Я только хмыкала понимающе. Как же, знаю я, куда понесло его крылатый организм, но высказывать не стала - даже порадовалась, что он не обманул, оставил меня в покое. Оказалось - рано. К вечеру Равен притащил в мой шатер огромный букет каких-то эльфийских цветов, цвета "вырви глаз" и с удушающе-приторным ароматом. Букет я вежливо выставила у входа в шатер, настояв, что цветам нужен солнечный цвет, а мне - свежий воздух. Снова попыталась объяснить Равену свою позицию, но, кажется, безуспешно.
Занятия по магии по-прежнему неплодотворны, маон нервничает. Говорит, что в конце концов я накоплю слишком много магической энергии, и точно притяну к себе из Ваарда нового духа, злобней и кровожадней бедняжки-Ксаны. К слову, своим внезапным магическим даром я обязана ей - девушка была магичкой и слияние все же образовало малую брешь в моей магическо-отрицающей броне. Казалось бы, радоваться надо, получила же магию, которую когда-то так хотела, но на деле я оказалась односторонней батарейкой - принимаю, а отдать не могу. Все у меня не как у людей, давно это заметила.
Сегодня виделась с Истиль. Эльфийка рассказала о своей семье - родители-зоологи, сестра, отправившаяся путешествовать в человеческие страны. Мы говорили недолго и ни о чем, так что цель этого визита осталась для меня загадкой. Но королева мне нравится.
Помимо магии маон учит меня эльфийскому языку и рассказывает разные легенды. Но как раз это я слушаю рассеянно, да так, что под вечер в голове остается только невнятная каша из нескольких историй, не имеющая ничего общего с оригиналами.
Порой Теору казалось, что чем ближе ночь Валеа - тем больше все сходят с ума. И он в том числе. Хотя наверное причиной его сумасшествия стал его дайн. Оказалось, дух совсем не такой, каким его представлял Теор. Частые беседы разбудили спящую сущность, и дайн продемонстрировал и ехидство, и чувство юмора. Пожалуй, он был очень похож на юного Теора, не ограниченного многолетними запретами и условностями. Дайн с этим не спорил, и на место главенствующей личности не претендовал - лишь радовался внезапной свободе и вниманию "носителя".
А Теор все больше утверждался в правдивости сказанных Санной слов - пресловутый "темный" дух оказался куда добрее и внимательнее, чем многие из остроухого народа. Но все же мужчина не до конца верил своему внутреннему монстру: кто знает, насколько коварным окажется дух, желающий вырваться из оков Печати?
Теор уединился в дальней части долины, стараясь не пересекаться лишний раз с эльфами - дайн, что закономерно, не слишком любил остроухую расу. А телохранитель, пытающийся наладить с ним контакт, слишком легко теперь выходил из равновесия. Едва не зарубив дерзкого мальчишку, посмевшего нелестно высказаться в его адрес, Теор ушел в добровольную ссылку. Но продолжал издали приглядывать за Санной - слишком беспокоили его странные занятия с магом, чтобы оставлять их без внимания.
Шестой день
Устроила взрыв. Стихии реагируют на меня резкоотрицательно, что я и пыталась объяснить маону, но он настоял на том, чтобы я влила больше силы в Зов. Я постаралась. В итоге нам пришлось перейти в другую аудиторию, потому что в той взъярившаяся огненная стихия уничтожила все подчистую, исключая маленький пятачок, где стояли мы со старым магом. Если бы не его реакция и сила его щита стала бы я сегодня горкой пепла. Но больше темы стихийной магии маон не заводил. И слава богу.
Равен не оставляет странных попыток ухаживания. Настроение, испорченное еще неудачами в магии, стало и вовсе кошмарным, сделав меня опасной для общества. Крылатый притащил мне в подарок деревянный браслет с золотистыми камнями, но был выставлен вон из шатра. Горжусь собой, я даже его не послала, хотя хотелось. Отговорилась болезнью и засела за дневник.
Теор совсем пропал. Теперь на уроки Мерангеля хожу в одиночестве, что не добавляет оптимизма. И вообще с каждым днем я все глубже погружаюсь в пучину депрессии, что мне крайне не нравится - потому что вместо привычной апатии все чаще просыпается глухая, глубинная ярость и ненависть к остроухим. Источника подобных чувств не понимаю. Это пугает.
Снова была приглашена к Истиль. Мы гуляли в парке, она рассказывала про цветы. Было интересно.
Чем же думает этот сумасшедший маг?! Санна же едва не погибла из-за его экспериментов! Теор буквально не находил себе места от ярости, метаясь по небольшой поляне, которая стала его убежищем. Он и не заметил, что полностью обернулся, и лишь довольное урчание дайна подсказало ему, что изменившееся цветовосприятие - это не выверты поглощенного эмоциями разума.
И что удивительно - никаких проблем с самоконтролем, никаких вплесков ярости и кровожадности. Лишь довольный почти полным освобождением дайн и злой до невозможности мужчина. И злость эта не имеет ничего общего с "безумием" дайна.
Теор еще долго просидел в облике даракла, с легким изумлением изучая свои руки-лапы и длинный хвост. Пока не упокоился достаточно, чтобы человеческий облик вернулся сам собой. Дайн был доволен, Теор - растерян, и, к его большому удивлению, тоже рад. Теперь он понял разочарование Санны после того, как способности койры оказались ей недоступны - в Измененных так много жизни, так много эмоций и свободы! Не будь у Теора такой железной выдержки, он вполне мог сорваться и по примеру своих родителей пойти вырезать эльфийскую долину. Вот чем опасно изменение - свободой. Теор тихо хмыкнул, бережно "погладив" притихший комок темноты в своем сознании. Словно говоря ему: "Спасибо, за открытые глаза".
Девятый день
Все плохо. Строчки прыгают, потому что злость и страх стали моими постоянными спутниками, и не помогает ни успокоительный отвар, ни скучная книжка. Вчера все же нашла приложение своей магии, и честно, лучше бы не находила. Поутру некая жеманная эльфиечка имела неосторожность бросить мне вслед: "Наплодили уродов, а нам разбирайся...". Я и раньше не отличалась сдержанностью, но все же последующие события вызывают у меня сейчас только одно желание - спрятаться на краю света, исключив все контакты с живыми созданиями. А тогда, я просто развернулась к ней, поймав взгляд бирюзовых глаз, и от души пожелала ей отравиться собственным ядом. Собственный голос сейчас вызывает у меня дрожь и суеверный ужас.
Эльфийка едва не погибла. Кое-как четыре целителя очистили ее кровь от неизвестного магического яда. А я в тот момент не испытывала ничего, кроме мстительного удовольствия. Это было страшно.
Маон потом долго говорил мне что-то о самоконтроле, об опасности эмоций при наличии нерастраченной силы, но я мало что восприняла. Обрела магию - и то темную, убийственную. Маон пытался объяснить мне, что это ничего не значит, но эмоции говорили другое. Меня будто было две - обычная я, и та темная, обладающая магическим даром. Кажется, я схожу с ума. Королева меня больше не приглашала.
Теору приходилось нелегко. Скрывать освобожденного дайна было сложно. Сдерживать эмоции - и того сложнее. А приближаться к Санне - вовсе нереально, потому что в такие моменты дайн рвался наружу, с необъяснимой радостью реагируя на девушку, а оборачиваться в даракла посреди эльфийской долины было чревато крупными неприятностями.
Теор тренировался каждый день, но все равно не мог побороть эмоциональных всплесков. Слишком молодой и несдержанный дайн, дорвавшийся до свободы после долгого заточения. А Санне становилось все хуже. Теор ощущал это каждой клеточкой тела. Она больше всего походила на взведенный до предела арбалет - или выстрелит, или сломается. И инцидент с отравленной эльфийкой лишь подтвердил опасения мужчины.
У Теора складывалось впечатление, что Мерангель нарочно доводит ее до крайней черты - чтобы она стала уязвимее. Зная о ее даре, он не научил ее элементарному - выпускать излишки силы. Только накапливать и запирать в себе. А то, что это разрушает девушку изнутри, кажется, нисколько его не волновало.
Как же не вовремя решил Теор разобраться с дайном! Но даже будучи в здравом уме, мужчина вряд ли бы смог ей помочь - в ауре девушки он увидел явственные следы сложного заклинания, о действии которого мог только догадываться. Но глядя, как мрачнеет с каждым днем прежде жизнерадостная чужачка, мужчина тоже впадал в уныние. Он должен был ей помочь - но не мог, не сейчас, когда малейшая ошибка стоила бы ему жизни. Мертвым он ей точно не помощник.
Одиннадцатый день.
Меня покинули все. Теор пропал давно. Равен, не внявший моей просьбе оставить свои попытки ухаживания, едва не лишился жизни - взбешенная его неуместной настойчивостью в ухаживаниях, я вначале словами отправила его в долгую пешую прогулку. А он: "Я не оставлю попыток завоевать тебя, Санна". Что было потом - помню смутно, все утопает в бешеной злости. Помню выражение ужаса на его лице и черно-серебристый сгусток в моих руках. Шипящий голос, наверное, принадлежащий мне, советующий Равену убираться. Крылатый ушел, а я успокоилась так же быстро, как вспылила и долго плакала, сидя на кровати. Я теряю себя. Но Шепот говорит мне, что все хорошо, и я не нахожу сил ему сопротивляться. И никто, кроме дневника, не знает о Шепоте.
Признаться, Теору самому давно хотелось подробно объяснить Равену, почему не стоит трогать Санну. Ведь влюбленный крылатый видел в ней только давно потерянную любовь, тогда как сама девушка нисколько не походила на Ксану. Возможно, он бы и сделал это, как только закончил бы слияние с дайном, но девушка справилась сама. Даже опутанная чарами Мерангеля, впавшая в почти полнейшую апатию девушка все еще пыталась сопротивляться и удерживать свою угасающую волю.
У мужчины не осталось сомнений, что маон решил просто поработить девушку так же, как когда-то это сделали с дайнами. Уж слишком знакомым стало завершенное плетение заклятия. Теор не знал точно, зачем это магу, но подозревал, что из-за прямой связи Санны с Ваардом - умирающее измерение не делилось своей энергией с тех пор, как были запечатаны альдары, и появление темной силы Ваарда у девушки не могло не заинтересовать мага.
Но слияние было почти завершено, дайн охотно крепился к сознанию Теора, и совсем скоро, в ночь Валеа, наступит время действовать.
Тринадцатый день
Все изменилось. Маон, если и замечал перемены в моем поведении, ничего не предпринимал. Я была одна. И в какой-то момент страх и ужас ушел. Стало все равно. Темная магия, которой меня пытался обучать Мерангель, перестала пугать и вызывать отвращение. Это моя магия, моя сила. Я не человек, но я должна себя защищать. А темная магия весьма эффективна в этом плане. Остроухие теперь избегали не то что попадаться на моем пути, но и смотреть на меня. Удивляюсь как меня еще не прирезали в моем шатре. Хотя Мерангель как-то обмолвился, что Истиль благоволит мне. Может ее не отпугнула моя сила? Не знаю, не интересно.
Я захлопнула дневник и чуть смяла в руках желтоватую бумагу. Я перестала носить его магу дней пять назад, сославшись на то, что вовсе забросила. Но продолжала писать. Рассеянно пролистнула страницы, перечитала. Они были переполнены эмоциями, в отличие от меня самой. Все изменилось. Страх ушел, Шепот вытеснил сомнения. Он был похож на тот, когда койра только зарождалась в моем теле. Только этот пропадать не спешил, да и не подбивал меня на убийство. Шепот Ваарда. В тех книгах, которые выделил мне старый маг, говорилось, что все темные маги периодами слышали Шепот. Я слышу его всегда, разница лишь в четкости слов - иногда не понимаю ни слова, иногда только отдельные слова.
Я поднялась, резким движением откинула полог шатра. Рассветные лучи солнца резанули по глазам, привыкшим к мягкому свету магического светильника. Ветер отбросил назад каштановые волосы, хлестнув по лицу белой прядью. А она стала шире. Вот только это осознание не вызывает ничего, кроме поверхностного интереса. Внутри пусто. И глаза пустые, льдисто-голубые, каких у меня никогда не было. Да и верно все - что сейчас осталось в этом теле от девушки-Светланы, "синего чулка", скромницы да мечтательницы? Ялиэль меня не узнает точно так же, как я перестала узнавать ее. И лишь где-то в глубинах сознания, где еще оставалось что-то светлое, стало чуточку горько. "Это пройдет". Да, это пройдет. Шепот всегда оказывается прав.
Сегодня, кажется, какой-то обряд? Маон что-то говорил, но это было неинтересно. Скучно. Обыденно. Но я все равно иду к эльфийской святыне, жилищу правителей из пяти магических деревьев. Иду, словно заведенная механическая кукла, не терзая себя размышлениями, зачем я это делаю. Эмоций нет, от них всегда становилось только хуже. Это длится лишь сутки, а кажется, что уже вечность. И поднявшийся было ужас от того, что со мной стало, увяз в окружившей мое сознание мгле как бабочка в сиропе, без малейшей возможности выбраться. "Все пройдет, эмоции сейчас не нужны. Ты станешь сильнее..."
На улицах пусто. Остроухие уже собрались у Великого Ритуального Древа, наверняка еще до восхода солнца. Я чуть недоуменно качнула головой - разве подобные ритуалы не принято проводить ночью? Все у этих остроухих через... Но мне все равно. Утром - значит утром, тараканы этих созданий меня не касаются. Но все же... что со мной? Откуда эта всепоглощающая мгла? Мысли путаются, их глушит Шепот, как мантру твердящий: "Все пройдет, ты изменишься!". И снова лишь путь вперед, к Древу, в полутрансовом состоянии.
И вот взору открывается поляна, на которой мне прежде не доводилось бывать. Огромная, чтобы вместить жителей всей Долины. Огороженная плотной стеной белолиственных деревьев, и возвышающимся в центре древом-исполином. Да, оно было похоже на то небольшое, пограничное, где проводили мое запечатывание. Но намного, намного больше! Плачущая ива величиной с девятиэтажный дом... Косицы-ветки свисали как раз на границе поляны, отрезая ее от прочего мира плотным куполом серебристой листвы. Несколько косиц висели до земли то здесь, то там, образуя еще одну занавесь вокруг Алтаря. Ну а развешенные по всей поляне небольшие магические светлячки превращали ее и вовсе в сказочное место. Если не знать, какие ритуалы здесь проводятся.
Я встала поодаль от эльфов, без интереса рассматривая алтарь. Гранитная плита, оплетенная белым узором рун, установленная в центре символа, который я не могла рассмотреть со своего ракурса. У алтаря сейчас стояло девять эльфов, среди которых я увидела Велена и Ялю. Наверное, это тот пресловутый эльфийский Совет. К ним присоединился и маон, а вот правители так и не поднялись к алтарю.
Ритуал начался. Советники расположились на границе символа, маон - в изголовье алтаря, принимая запечатываемых. Ялька пропала из вида, видно, отправилась к ближайшей остроухой компании. Ну и пусть. Эльфы по одному вызывали Измененных не-эльфов из толпы, запечатывали и отпускали. И каждый раз во мне что-то болезненно сжималось, словно мне раз за разом вгоняли кинжал под ребра. Если бы я сейчас могла чувствовать, я бы уже бросилась на советников, разрывая в клочья их жалкие тела, но... я стояла, безучастно наблюдая за этой экзекуцией. Почти казнью. Казнью заключенных в телах несчастных дайнов. Это было... противоестественно. Страшно. Больно. Даже Шепот затих, впервые за последнюю неделю.
Вот выходит к алтарю знакомая фигура. Широкие плечи. Высокий рост. Темные волосы до плеч, концы которых словно присыпаны пеплом. Сердце сжалось сильнее обычного, когда я подумала, что и он сейчас идет на казнь своего внутреннего "демона". Он стоит ко мне спиной, и я не вижу его лица, но отчего-то знаю, что сейчас его глаза слегка прищурены, а губы, и без того тонкие, сжаты в линию. Напряжение сквозит во всей фигуре - развороте плеч, постановке ног.
-- Я отказываюсь от Ритуала, - голос не дрогнул, и громом прозвучал над погруженной в тишину поляной. Я и не заметила, когда начала улыбаться, от радости, что я не почувствую боль снова. Не в этот раз, хотя именно эта Печать сильнее всего ударила бы по мне. Это не мои слова, всего лишь Шепот проснулся.
-- Теор? - голос Велена звучит удивленно и растерянно. А меня начинает почти затапливать радостью и злостью, да так, что никакая мгла не может это сдержать. Я уже открыто улыбаюсь, медленно подходя поближе к центру поляны.
-- Я отказываюсь, Велен, - повторил телохранитель, глядя в глаза другу. А я внезапно почувствовала Теора. Как тогда было с Равеном. Эмоции мужчины били через край, там был и страх, и злость, и отчаянная решительность, и огромная надежда. Надежда его дайна на освобождение.
-- Нет! - зло рявкнул эльф. Теор отшатнулся, лишь немного изменившись в лице, но внутри него что-то дрогнуло, натянулось - Немедленно ложись на алтарь. Или ты забыл, как убил Киста?..
Мужчина вздрогнул. Отступил на шаг и замер на несколько бесконечно долгих мгновений. Напряженный, как натянутая тетива эльфийского лука. Еще чуть-чуть - и или стрела улетит, или тетива порвется. Я сама вытянулась в струнку, такая же напряженная как телохранитель.
-- Я, Рантеор из рода Мэн, отказываюсь от проведения ритуала Печати, потому что я в нем не нуждаюсь, - тетива спущена. Мужчина выпрямился, по его коже волной пробежала чешуя, но он не преобразился. Лицо его привычно не выражало ни единой эмоции, но внутренне он ликовал. И я ликовала вместе с ним.
-- Ты опасен, - тихо сказал Велен. - Ты обязан пройти ритуал. Иначе нам придется тебя убить.
Теор только хмыкнул. Коротко поклонившись советникам, он просто развернулся и ушел, никем не остановленный. Не посчитать же за попытку ареста парочку юных стражей, которых мужчина снес взмахом вмиг покрывшейся чешуей руки? Ну а другие не посмели заступить ему дорогу.
А меня переполняло восхищение. Пожалуй, впервые за последние две недели я ликовала, не скрывая улыбки. И я даже не могла понять, что именно вызвало такой всплеск радости. Неужели то, что Теор все же отвернулся от этого двуличного остроухого народа? И заодно выдернул меня своими эмоциями из той липкой, мрачной мути, в которую я погружалась в течение двух недель, уже и не надеясь выбраться, как муха, прилипшая к паутине. Во время выступления Теора я вышла вперед и теперь встретилась взглядом с маоном.
О, а это весьма интересно. Откуда же столько недоумения, страха и злости в душе старого мага? Всколыхнулось подозрение, что не без его участия я попалась в ту самую паутину. А мне он казался исключением... Но лишь подтвердил общее правило. Магам верить нельзя. "Магам верить нельзя". Мы с Шепотом были весьма единодушны в своем мнении. Что ж вы не убили меня сразу?..
Я мрачно посмотрела на маона, так, что даже тысячелетний эльф не смог скрыть дрожь от моего взгляда. Да, я знаю, что теперь умею выглядеть жутко. Темная магия словно вернула часть возможностей койры, в том числе и ее страшные глаза - черные, с золотой точкой зрачка. А может возможности вернул Шепот - умирающий мир был ко мне на редкость благосклонен.
Тем временем, жуткое сборище вокруг алтаря рассосалось, алтарь был скрыт за пологом низко свисающих ивовых веток. Вперед выступил маон Мерангель, нервный, то и дело бросающий на меня быстрые взгляды. Но не думаю, что многие остроухие заметили его волнение - мне всего лишь помогала внезапно проснувшаяся эмпатия.
-- Сегодня, в преддверии ночи Валеа, наш народ отмечает праздник! - пафосно начал маг. Я чуть заметно улыбнулась - мне не говорили ничего о ночи Валеа и празднике. Как невежливо с их стороны, я ведь даже не успела подготовить подарок. Но ничего, у меня еще есть время подумать, как отблагодарить их за все хорошее, что они со мной сделали.
-- Наш род долгое время страдал из-за ошибок прошлого. Но к нам пришла надежда! Древнее пророчество должно исполниться сейчас! - голос мага гремел над толпой завороженных остроухих. Легко же они поддаются ораторскому таланту мага. Хотя чем я лучше? Тоже пала перед его добрыми глазами и приветливым отношением. Я тихо хмыкнула, следя за действом из-под ресниц, чтобы лишний раз не нервировать окружающих зрелищем страшных глаз. Внутри зрела странная решимость. А еще ненависть. Если бы кто-то сказал мне пару месяцев назад, что я буду ненавидеть кого-либо так яростно, я бы посмеялась. От души, потому что не свойственно это было моему флегматичному характеру. Я и не любила никогда так, чтобы душа разрывалась, что уж говорить о ненависти. Но сейчас я ненавидела всю эту расу, до последнего маленького ребенка и глубокого старика. Ненавидела, потому что чувствовала в каждом часть заточенной мощи Ваарда. Заточенного хранителя Магии, дайна, даже в тех, кто родился после тех трагических событий. Дайны пульсировали перед моими глазами голубыми искрами - где-то совсем крошечные, где-то огромные, оплетенные цепями Ритуала. Чувства переполняли и требовали выхода.
-- ... Спасительница найдена и да восславится она во веки веков в чертогах Эфкара!
Я вскинула голову, удивившись формулировке. Это же прямой посыл на тот свет, разве нет? Как у нас пожелание скорее попасть на небеса, как бы мягко оно не звучало. Но стоящая перед ликующими эльфами Ялька словно и не обратила внимания на слова маона. Хотя я могла ее понять - Юлька всегда была девушкой замкнутой и избегающий больших сборищ, а тут ее выпихнули пред светлы очи более чем тысячи остроухих разом. Неудивительно, что девушка растерялась и не слышит ничего, кроме довольного ропота толпы.
-- Я желаю, чтобы все были счастливы, - тихо начала Ялька. Эльфы тут же смолкли, еще раз смутив мою подружку. Я хмыкнула и по-птичьи наклонила голову. Но продолжать явно заготовленную речь подруга не стала, смущенно потупившись и отступила назад. Велен вложил ей в руки золотой мерцающий кинжал. Это еще зачем? Я прищурилась, наблюдая, как скрывается эльфийка за пологом серебристых "сережек". Вместе с Веленом и кинжалом. Теперь силуэты их только угадывались, потому как изнутри полога исходил слабый золотистый свет. Неужели жертва?.. Ну конечно! Что, лучше добровольной жертвы, может запечатать дайнов? Я ведь помню кровавые ритуалы мага, которыми он пытался меня сломить - там тоже были жертвы. Много жертв и много крови. Я передернулась от неприятных воспоминаний, а потом встревожилась - не станут же эльфы воспроизводить это на своей территории? Но судя по магическому фону, именно это и собиралась делать моя подруга под руководством Велена, там, за пологом серебристой листвы. Слишком знакомо сгущалась в том месте магия. Магия Крови, сломавшая когда-то во мне тот предохранитель, который ограждал меня от магии и в целом от этого мира. Чем-то родственная тому таланту, который достался мне.
Я сосредоточилась, мрачно разглядывая огороженный алтарь с парой полоумных эльфов. Я не умела видеть магию, хотя слышала, что это первое, чему учат начинающих магов. Но Мерангель сказал, что не может научить меня видеть токи темной магии, потому что сам их не видит. Но я прекрасно чувствовала мою магию. Дрожью в теле, покалыванием на кончиках пальцев, свинцовой тяжестью в висках. Я не знала ни одного заклинания, и вообще все мои умения ограничивались способностью запирать магию, чтобы не навредить окружающим. Теперь-то было ясно, что маг не пытался научить меня - запертая темная магия и послужила причиной моих проблем, так что пора было ее освобождать.
Я медленно пошла вперед, без труда расталкивая стоящих на пути эльфов. Руки до локтя покрылись грубой чешуей темно-бурого цвета, а пальцы украшали крючковатые когти. Я улыбалась весьма жуткой клыкастой ухмылкой, так что после пары отодвинутых эльфов остальные поспешили сами убраться с моего пути. Койра вернулась! Хотя привычной тяжести крыльев я все равно не ощущала, только лопатки покалывало.
-- Санна, стой! - ах, маон. Я тоже рада вас видеть, остроухий, такой же двуличный, как и все они. Я развела руки в стороны, повернув ладонями к алтарю, и стала жадно впитывать сгущающуюся в воздухе магию. Я не боялась пересытиться - маг лгал мне столько раз, что верить тем угрозам было глупо. Никакого темного духа ко мне не придет. Всколыхнулись серебряные "сережки", и я разглядела лежащую на алтаре Яльку с порезанными венами. Над ней сгущался темный шар, чуть пульсирующий в такт речитативу Велена.
Нет, родной мой, я не дам тебе угробить Ялю ради своих странных целей. Я широко заулыбалась и потянулась к сгустку. Не знаю, чем он должен был стать. Наверное, цепями для всех дайнов, сверкающих голубыми искрами. Не дам этому произойти. А Ваард поможет.
Мир внезапно изменился. Я, наконец, увидела магию. Темные токи, паутиной охватившие всю поляну, опутавшие голубые искры дайнов. Жуткая кровавая паутина. Я потянулась к ней руками и ближние нити прилипли к пальцам. Потянула на себя. Велен покачнулся и неверяще оглянулся на меня. Что, не ожидал? Я еще раз дернула. Но теперь покачнулась сама, почувствовав упругий удар в грудь. Маон, встав справа от Велена, что-то напевно говорил, и перед ним красочным кружевом сплеталось что-то опасное. Я чувствовала это так же ясно, как штормовой ветер, поднявшийся на площадке. Велен, воспользовавшись моим замешательством, окончательно вырвал "паутину" из моих рук. И куда я только полезла... не сиделось мне в задних рядах, там, где сейчас скучковались перепуганные остроухие. Ведь я ничего не должна была Яльке. Теору, Равену, но не ей. Мы и хорошими подругами-то не были никогда - так, добрые знакомые и коллеги. И сейчас она сама пошла на этот шаг. И я влезла в петлю вслед за ней. Ритуал уже перевалил за ту стадию, когда я не могла его остановить - я неплохо изучила тонкости их проведения в кровавом замке. Паутина уже накрыла искорки дайнов, опутывая их непроницаемым коконом, и в этот момент я услышала жуткий вой. Вой тысяч пленяемых живых существ, полный отчаяния и боли. Наверное, со стороны выглядело жутко, когда наполовину преобразившаяся койра в моем лице внезапно закричала, низко, надрывно, с явно различимым в крике клекотом и повалилась на колени. Только тщетно я пыталась перекричать дайнов. Тщетно сдавливала руками голову, которая разрывалась от мысленного крика. "Действуй!" - Шепот, превратившийся в громовой рев, настиг меня на грани безумия. Маон напряженно следил за мной, прикрывая Велена. Краем глаза я увидела Теора, который рвался ко мне через толпу эльфов. С другой стороны клекотом откликнулся Равен, но крылатый парил где-то высоко. А ведь Теору сейчас немногим лучше - его дайн тоже оплетен, но он хотя бы рвется из пут, а остальные же медленно угасают. Не могу больше на это смотреть. Рабовладельцы заслуживают смерти, а иначе назвать лунных эльфов я просто не могла. Одним отчаянным рывком я кинулась прямо в центр паутины, подставляясь под кинжал Велена, занесенный для последнего удара. Маон опоздал всего на мгновение, его заклинание настигло меня уже после того, как кинжал эльфа по рукоять вошел под правую лопатку. А ведь я только вернула себе крылья... Ударной волной меня отнесло на ствол гигантской ивы, и я кулем свалилась на землю перед деревом. Но дело было сделано. Вряд ли маон подозревал, что я все же найду применение его урокам. А ведь теперь я только и делала, что тянула силу из паутины и запирала ее в себе. Чувствуя, как магия переходит критическую точку и начинает корежить меня, пытаясь если не вырваться, то хотя бы вместиться в тесный сосуд.
-- Что ты делаешь... - с ужасом прошептал Велен, медленно пятясь. Я хрипло засмеялась и тут же закашлялась, выплевывая на землю сгустки крови. Взглянула на руки - кошмарные, покореженные, темно бурые и лишь отдаленно напоминающие человеческие. Они светились ровным багровым светом.
-- Я. Спасаю, - с трудом выдавила я. Снова закашлялась, с трудом сохраняя сознание - перед глазами уже плыли темные пятна. Но было уже все равно, что станет со мной. Изначально мне не было места тут, как нет места этим остроухим чудовищам. Силы получилось чудовищно много, и Велен уже не может ей управлять. Меня буквально распирало изнутри, но я все собирала и собирала, пока последний дайн не освободился от оков. Я почти ничего не видела из-за кровавого кружева ритуала, и не слышала от стучащей в висках крови. И, расслабившись, я провалилась в темноту прежде, чем увидела, что сотворила вырвавшаяся на свободу сила.