Платон говорит, что тот, кто хочет сделать людей лучше, должен с величайшей осторожностьюподходить к восславлению себя потому как непонятно, делают ли они других на самом деле лучше или нет. И если уж как-то надо брать за это деньги, то не сговариваясь заранее, ведь лучший, что есть и справедливый по Платону, сам отблагодарить способен всех остальных. Это не совсем мне кажется верным, ведь справедливый не всегда может поступать разумно, потому что существуют, полагаю, и другие препятствия: например, страхи, комплексы, которые находятся внутри людей (они уже есть хотя бы потому, что они есть в нашем языковом пространстве), что мешают им поступать разумно и справедливо. Они могут поступать неблагожелательно. И это, скорее, нормально, чем нет. То есть скорее верно, чем нет. И в этом есть самоопределние человека. Значит, по природе человек поступает неразумно, и это его особенность. И в этом его сила, если таковая действительно может быть. Тогда справедливость не есть хорошее и лучшее. Потому что она не согласуется с желаниями людей. Платон говорит, что нам надо не делать несправедливости. То есть поступать, как должно'. Но разве не должно', чтобы наши поступки диктовались нашими различиями, тем новым, что мы вносим в дело? Но довольно странно тогда руководствоваться добродетелью. Мы разные из-за наших привязанностей, что замечательно. Но именно привязанности и страхи, всё то, что называется "зоной комфорта", не есть ли то, где нам надлежит быть?
Тогда, конечно, возникает и вопрос о том, ну а что, если наши привязанности, наша "зона", противостоит другим "зонам", мешает им, что же нам тогда делать? Может ли это случиться? Конечно. Например,один человек может быть ксенофобом и боятся белых. Обязательно ли ему убивать белых поэтому? Нет, вероятно: если он способен принять мораль, что убивать не нужно, то он может переносить общество белых, просто оно не доставит ему удовольствия. Так же гомофоб, так же и другие, кто не любит, например, кое-что ещё в людях, что кажется ему неприятным. Будет ли он стараться их избегать? По-видимому, тогда для такого человека будет важным избегать людей неприятных ему, кто не согласен с ним и кого он боится и с кем не может спорить. Тогда ему важно отличить тех, с кем он может спорить, от тех, кого он боится, и не смешивать одних с другими. И ему надлежит говорить с одними и избегать других. Может ли доставить удовольствие и пользу разговор с тем, с кемон боится говорить? Видимо, мало. Ему надлежит говорить и спорить с такими людьми лишь через призму общества, к которому он относится и индефферентно (потому как не знает, а у него нет причин боятся тех, кого не знает). Или это не совсем так, как я говорю, а уж, вероятнее, совсем не так? Ну, я продолжу. Тогда, следовательно, человеку следует понимать, с кемему говорить, а с кем нет. Тогда главное есть проявить, что следует делать с кем, а с кем не стоит. Но это не есть справедливо, так как человек может не знать, что он для другого, и хотеть вступать в дружбу, а меж тем другой его боится. Но тогда любой разговор между людьми должен быть приятным, не правда ли? То есть неприятных разговоров нужно постараться избежать, а приятными наслаждаться, даже если они ведутся не так, например, собеседник не соглашается с Вами? А лишь спорит? Что тогда, этот разговор есть правда? И дело всё не в том, как человек думает, а то, как он представляется? И если он представится другим, комфортным, то это есть хорошо для него в глазах другого и он будет с ним общаться (точнее, может с ним общаться). Итогда ему так и следует поступать? Или нет?
Быть честным с другими - нужно ли в таком случае? Думается, честным быть не надо, ведь тогда это может потревожить комфорт другого. А может быть, так надо поступить: сказать, что, мол , ты мне вот этим-то и этим-то не подходишь, потому как тревожишь мой комфорт? Ну, а не будет само ли это действие выходом за границы комфорта? Тогда, для кого это будет комфортным, тот так и должен сказать, а кто не будет, тому следует молчать.
Но найти всегда эти границы может нам подтвердить опыт? Да, мы можем в это поверить. Тогда следует и подумать, и разделить то, верите ли Вы в опыт или нет, и что-то, во что всё же верите, может помочь распознать людей. Может быть тогда можно установить и различить их по установленным видам.
Что же насчёт получения знания? Можем ли мы чему-то научится от того, кого боимся? Сложный вопрос. Но, вероятно, нет - самый надёжный ответ. Но ведь страшный может заставить учить? Учение может быть личным делом, не зависящим от учителя. И тогда он лишь есть тот, кто даёт рекомендации. И тогда можно. Но напрямую от страшного, слушая его, уяснить можно немногое. Тогда лучший учитель - который может не вызывать страх (собой?). Тогда он должен представлять себя как не страшным. Ученики, то есть мы, должны искать не страшного для нас учителя прежде всего. В наше время, используя интернет и доступность книг, это вполне возможно. Таким образом человек, стремящийся знать, должен выбирать из людей, но только не скучных и не скучных, а лише не страшных, если это входит в его "зону". Признавая страшным страшное, не стоит брать так же всё остальное, например, скучное. Скучное, если это не есть выражение страшного, вполне достойно желания, если это возможно. Прибывание в "зоне" не освобождает от труда, если это не страшно. Уметь на первый взгляд скучное превращать в объект желания. Ну, если это возможно. Я верю в опыт, поэтому могу сказать, что можно попытаться и проверить, как это есть, возможно это или нет.