Он поставлен в память о тех, кто не смог родиться.
Из газеты
- Господи, куда меня занесло? То ли ураган разразился? То ли стряслось тут, что ху-же? Всюду вырваны с корнями деревья, нагромождены глыбы камней. Конец мне и только! Но что темнеет там, у подножья белой скалы? Обрыв? Расселина? Нет. У скалы зияет вход в пещеру, и непонятно зачем у ее входа на камне выбито детское личико?
Неожиданно на голове волосы встают дыбом. Откуда-то с неба гремит:
- Дочь моя! Сойди вниз, посмотри на свои деяния...
Я огляделась, дрожу..., но, повинуясь заклинанию, как овечка, шагаю в черноту пеще-ры...
Сколько пришлось идти мне по грудам камней под стекающими на голову и плечи водяными струями, не скажу. Только сдавил горло страх, впились в кожу какие-то мелкие летающие твари, пробрал до костей холод.
Но мерцал далеко впереди спокойный тусклый огонек, придавал силы и, казалось, вел меня к спасительному выходу.
Я прибавила шаг, и вскоре возник перед глазами слабо освещенный, в несколько яру-сов, необозримый зал. Невольно оторопела: "Какой неведомый Ваятель обратил в царство Синевы это скрытое опасное вместилище? Потолок, стены покрыли грозные наплывы льда, голубой глины, фиолетовых минералов. По-видимому, здесь течет какая-то особая непонят-ная жизнь.
И, о, ужас! Я разглядела невероятное скопление голеньких, сизых детей - жалких ске-летиков, обтянутых мертвецкой белизны кожей. Словно птицы в родном прибрежном гнез-довье, они расположились повсюду: внизу на камнях, облепили даже верхние ярусы своего синего подземелья.
В центре зала заметила большой зеркальный стол. На нем - сосуд, покрытый мягкой серебристой тканью. Две небольшие, с виду приятные девочки в розовых кружевных плать-ицах, как божьи коровки, порхают от стола к детям и обратно к столу. До меня донеслись слова ближней девочки. Она постучала кулачком по столу и несколько раз повторила:
- Кукушка, кукушка, неси-ка сюда от Бога игрушку!
Рыжая птичка мгновенно с пакетиком в клюве подлетела к ней. Другая девочка взяла пакетик, подошла к какому-то голышу и подала ему приношение.
Я не сдержалась. Сбежала по ступеням к девочкам и с дрожью в голосе пробормотала:
- А к-к-то з-з-десь Б-Бог?
- Мы. Мы слуги Отца Небесного - покорно ответила призывающая птичку девочка и приложила ручку к сердцу.
- А что тут за кошмарная юдоль? Почему спрятали сюда столько детей?
- С позволенья Божьего, - продолжила все та же девочка, - вы видите облики бесте-лесных чад, невинно убиенных матерями в утробе. Их место теперь в Лоне Земли навеки.
- А вы не знаете, есть ли здесь мои детки? - спохватываюсь в горести я.
- Назовите свое имя, и мы подзовем их сюда.
Я изъясняюсь, и она приоткрывает сосуд, шепчет что-то над ним. В минуту возникают у стола крошечные голые создания - мальчик и девочка. Их личики удивительно похожи на мою старшую дочку, но ссадины, коросты, отвратительные болячки облепили головы, руки, ноги. Я хочу взять, прижать к груди своих тощеньких младенцев, но они не даются, усколь-зают. - Не обессудьте, детки, простите меня грешную, - лепечу я вся в слезах, - не знала, что существуете вы в этом подземелье... И игрушек-то не дали вам... И болеете вы тяжело, мои пролитые кровиночки... Горе, какое мне, горе... Как жить теперь?
Лики детей бледнеют, отдаляются и вскоре пропадают. Нет больше сил плакать. Хо-чу идти назад, но другая девочка просит остаться, велит выслушать. Глядя мне в глаза, про-износит сурово:
- Не каялась ты, раба Божья, в содеянном. Не поминала убиенных в своем чреве. Не подавала нищим за грех несмываемый. Вот и маются их невинные душеньки. Между Небом и Землей скитаются. А что увидела болячки, так это твои болезни на них. Во разрешение прегрешений, матушка, иди в церковь, да по благословлению Святого Отца читай за этих де-тей все дни молитвы келейные. И кайся, кайся усердно.
Продолжила наставление первая праведница. Голосом давно умершей моей мамы она взволнованно пропела:
- Человеколюбче Господи! Прими мое покаяние и окрести в море щедрот Твоих ду-ши отшедших рабов Твоих младенцев, кои были сознательно мною загублены. Спаси их не-изреченною Твоею Благодатию, а меня грешную, убившую младенцев во утробе своей, изба-ви от всякого забвенья, окамененного нечувствия и не лиши Твоего милосердия.