Аннотация: Эксперимента ради - здесь буду выкладывать проды к толстомясым произведениям. В соответствии с просьбами читателей. Оценки прошу ставить в соответствующих разделах. Сейчас здесь файл с ЗБ 23.01.2019
ПРОДА
Померанская операция малоизвестна - как и большинство потрясающих победных успехов 1945 года - больно уж лихая была задача, да еще блестяще выполненная. Сейчас это не модно, надо все больше про наши неудачи. Потому в который раз жуется мочалка про немецкий блицкриг 41 года, а про советский - ответный, 1945 - молчок.
Группа армий Висла, которая должна была разгромить наступающие орды Советов сама была рассечена на куски, прижата к Балтике и разгромлена по частям - больше 20 немецких дивизий с массой разных отдельных и специальных частей были выпотрошены и остались без техники, тяжелого оружия и с мизерными огрызками личного состава, кого успели эвакуировать. Вместо дранга и штурма - разгром и уничтожение.
Дрались немцы на своей земле свирепо, укрепрайонов и линий обороны в виде того же Померанского вала было создано множество, да вся Померания была сплошным укрепрайоном с городами - крепостями. Но устроить советским войска позиционную войну, как под Верденом или в Пашендейле вермахт не смог. Не тот противник перед ними был. Не помогла и помощь Кригсмарине, гитлеровского флота, который активно пытался подражать успешным действиям тех же балтийцев. Удержать хотя бы подобные Ораниенбаумскому плацдарму территории не получилось. Немцев били, гнали и не давали опомниться.
Темп наступления был прежним - по 20 километров в сутки.
После выхода на берег Балтийского моря, где немцы, не успевая сжечь технику загоняли ее в воду, первая гвардейская танковая армия была развернута и наступала на восток, помогая соседнему фронту. Встретились с соседями под Гдыней, где пришлось брать сильно укрепленную высоту 165,0. Осложнялась ситуация еще и тем, что на этой господствующей высоте, набитой инфантерией и артиллерией немцев был и корректирующий огонь немецких боевых кораблей центр. А падающие точно морские дальнобойные чемоданы совсем не способствовали продвижению.
Бочковский послал роту Духова, старого своего товарища, в обход. Рота танков проломилась через лес и вылезла там, где ее не ждали. Опять немецким артиллеристам смешали карты, не вписавшись в рассчитанные сектора обстрела. Пока танки Духова лезли с фланга на горку, их дважды яростно контратаковали - оба раза - безуспешно. Оборонявшие высоту растерялись, по лесу танки не могли пройти! Противник опять воевал не оттуда! Это не было запланировано, на это не рассчитывали, опять русские нарушают правила ведения войны и наступают неправильно! Потому спешно и не очень организованно атаковавшие фрицы легли под огнем зря.
Заваленные немецкими трупами окопы, горящая техника - три немецких танка и здоровенная самоходка с длиннющим стволом - это увидел Бочковский, когда основные силы бригады ломанулись на подмогу атакующей роте и добили остатки сопротивления на высоте. Судя по тому, что морские снаряды теперь падали хаотично и не туда, куда было бы надо - ясно стало, что корректировщики приказали долго жить и больше у немецкого флота глаз тут нету. Привычный пейзаж после очередного разгрома - добротно сделанные окопы с обшивкой крутостей досками, осыпавшиеся под крутившимися на них танками, раздавленный пулемет, длинный багряный след напечатанный танковой гусеницей и оторванная нога - голая, но в сапоге с коротким голенищем, снег, закиданный землей из воронок, запах гари, крови и взрывчатки...
Ждал доклада ротного командира, но танк Духова не отвечал на радиовызов. Забеспокоился и оказалось - не зря. После такого успеха в бочку меда ливнули дегтя. Хотя и совсем не так, как могли бы ожидать.
Духов вышел из боя целехоньким, только слегка оглох, когда немецкий панцир обменялся с ним выстрелом почти в упор. Серая громада после попадания полыхнула бензиновым костром, а машина ротного командира тяжело загудела, когда немецкий снаряд грохнулся в наклонный бронелист тридцатьчетверки, уподобив ее причудливому колоколу. При таких попаданиях с танка причудливым образом стряхивалась вся пыль и грязь со снегом. И внутри тоже взметывалось все, что вроде было незаметно.
По танку вдарила болванка, как пелось в песне - но не пробив - с визгом рикошетнула, тряханув стальную махину. От этого удара что-то в рации попортилось и хотя, как твердо знал радист - в этом ящике говорящем может быть только две неполадки: "либо контачит там, где не надо, либо не контачит там, где надо", но исправить сразу не получилось.
Духов решил сбегать к командиру батальона пеше. Бой практически закончился. Не раз такое делал, тут и бежать - всего ничего. Выскочил из онемевшего танка, рванул, как на стадионе - и дернулся, сбился с шага, завалился в подвернувшийся окоп. Как лошадь лягнула в грудь и рука повисла плетью...
Подловил офицера немецкий снайпер, влепил разрывную пулю и попал точно - прямо в ордена.
( От автора: Разрывная пуля - просторечное название пули пристрелочной, как деликатно называют это штуковину военные люди. Предполагается, что таковыми стрелять будут только для определения дальности и точности стрельбы, однако давным - давно всеми европейскими армиями этот боеприпас применялся против живой силы противника. Немецкая пристрелочная пуля была типовой - в полом носике заряд взрывчатки, в перегородке - капсюль - воспламенитель, в задней части - боек, который при ударе пули о препятствие бьет по капсюлю, а тот поджигает взрывчатку, разносящую пулю на куски. Этакий мини артиллерийский снарядик получается. Подобный боеприпас немцы использовали широко - как в авиации, так и в пехоте. Наша медицина такое применение фиксировала часто. Другое дело, что гитлеровцы нарушили все правила войны, так что это нарушение уже не очень выделялось например на фоне массового геноцида мирного населения и военнопленных.)
Как всегда в подобных случаях - трудно сказать, что Духову - повезло. Какое уж тут везение... Хотя, воюй он хуже - не был бы награжден и взрыв пули был бы у него в легком. А это как правило - смерть практически на месте. Ордена, теперь смятые и раскуроченные, с осыпавшейся эмалью - приняли основной удар, спасли жизнь, но задняя часть пули, отлетев, перебила плечевую кость. Когда ротного увозили в медсанбат, ясно было, что если он и вернется в армию, то очень нескоро. И сам раненый понимал, что не брать ему Берлин, оттого был печален. И с рукой беда, кость задета всерьез...
Бочковский ходил мрачный, как туча. Еще одного сослуживца потерял, с кем на Курской дуге вместе дрался. Потери бригада несла тяжелые, то, что немцев погибало вдесятеро больше - никак не утешало. Долг платежом страшен, им теперь возвращали во всей красе тот блицкриг, с которым они приперлись в Советский Союз жарким летом 1941 года. Теперь их беженцы бежали толпами по дорогам, а бросаемые в огонь войска, дурно слепленные на скору руку из чего попало, сгорали мигом под бомбежками, градом артиллерийских снарядов и под гусеницами танков. Все в деталях повторялось. Во всех деталях.
Совсем недавно танки Бочковского во время рейда выкатились на германский маршевый пехотный батальон, шедший в походной колонне по шоссе. Не давая опомниться, кинулись давить зольдат гусеницами - и стрелять тех, кто увязая в глубоком снегу, попытался разбежаться по придорожному полю. Было серьезное опасение, что немцы, обычно умевшие портить танкистам жизнь при близком контакте и тут нагадят - прилепив, например магнитные мины на броню, кинув связку гранат или еще что исхитрив из богатого арсенала. Никакого сопротивления в ответ фрицы не оказали - шел этот батальон совершенно безоружным, даже нескольких фаустпатронов не нашлось для них, на передовой должны были вооружить тем, что собрано с погибших уже камарадов. Но не дошли, легли всей компанией.
- Нас так же раскатали фрицы на панцирах, когда мы с призывного пункта шли. Теперь пусть сами кушают! - злорадно заметил один из "стариков" воевавших с начала войны, когда кто-то из молодых - зеленых заявил, что невелика честь безоружных давить.
И трупы вдоль дорог теперь в немецкой форме и техника горелая и целая, брошенная на обочинах - вся этого ненавистного цвета, серая. Все, как тогда, в их блицкриг... И такие же лютые потери при отступлении и в людях и в технике. Теперь у немцев.
Но немцы - то черт с ними! А каждая потеря из своих сейчас, когда всем было ясно, что Рейху и Гитлеру - капут скорый - била даже острей, чем раньше. Чем была ближе победа, тем горестнее каждая своя потеря. Потому что всем все было ясно. И погибать сейчас, перед концом войны было особенно горько.
Как уже стало привычно с прошлого года - оборонявшиеся немцы теряли куда больше, чем наступающие наши. Это уже стало нормой, привычным делом. Но разум никак не хотел этим утешаться, потому как теряли своих. Погибла любимица бригады - красавица и умница Сашенька Самусенко, напоровшаяся на недобитый немецкий танк.
Ее броневичок танк запалил первым же выстрелом, водитель был убит сразу, раненая капитан Саша смогла выбраться из тесного горящего гроба, еще успела закинуть свой планшет с документами в пламя и ее добили пулеметной очередью, подъехав поближе. А теперь еще и Духов...
Лейтенант Поппендик, командир участка обороны номер 344, группа Бауэр.
Встревоженный ординарец доложил все образно и четко. Матерый старшина, несгибаемый воин Рейха и по совместительству заместитель командира по всем хозяйственным делам, гауптфельдфебель по прозвищу "Жилистый хомяк" действительно был пьян в жижу и что уж совсем поразило - плакал, как девчонка, и нимало не стеснялся этим. Несколько испуганных странным видом сопляков из гитлерюгенда расступились перед грозно рявкнувшим начальством и лейтенант первым делом разогнал всех малолетних зевак. Нечего им на такое смотреть! Начальство всегда лишено нервов! Оно божественная Воля и Натиск!
Решение пришло быстро - уж что-что, а действовать наилучшим образом Поппендика война уже научила. Вместе с ординарцем подняли сидевшего на грязном полу камарада и утащили подальше от личного состава, в его нору.
Друг, я все понимаю, но ты зря так сразу - может быть твои еще живы! - попытался достучаться до мутного сознания приятеля лейтенант.
- Я им писал... Все время... Все время писал... А они - нет! Вот, а я писал... Все зря... теперь - все... - забубнил отрешенно старшина.
Поппендика тоже ошарашило услышанное утром сообщение доктора Геббельса. Жемчужина Саксонии - великий и славный город Дрезден уничтожен двухдневным варварским налетом англо-саксов. Полностью разрушено 27 тысяч домов, центр города выгорел полностью, потому как после первой ковровой бомбардировки возник такой же огненный шторм, как до того - в Гамбурге, где часть города превратилась в огромный костер. Но в Гамбурге погибло 40 тысяч мирных немецких граждан, а в Дрездене - более 125 тысяч сгорели на этом чудовищном аутодафе. Англичане и американцы ответят за свое варварство и будут наказаны за невиданные преступления против человечности! - закончил свою речугу хромоногий доктор литературоведения и министр пропаганды Рейха.
Почему-то глядя на сослуживца, Поппендик поверил сказанному.