Аннотация: О том, что зло иногда остается безнаказанным
Давным-давно, в одном загорном краю жила королевская семейка - Борис, любивший представляться, как "царь, просто царь", супруга его, Екатерина Матвевна, сын их, наследник престола, надежда и опора - Митрич, и девица-принцесса Джен, умница да красавица, хоть и вредина изрядная.
Жили они так, не тужили, да пришло в их край, что Морской Бритвой зовется, лихо страшное. Пропали разом из королевства все деньги - да не только из казны, а также и из карманов, кошелей и даже кубышек, в подполе закопанных. Коли б пропали денежки только из казны - тут-то как раз понятно, что делать: повесить казначея да советников, да и дело с концом!
Задумался тут царь Борис, что делать, куда бежать, да и вообще. Сидел он с боярами три дня и три ночи в трапезной, надымили они там - хоть святых выноси, и постановили - послать царевича Митрича, чтоб по стране поездил, народ порасспрашивал и покраденные денежки отыскал.
* * *
Собирали Митрича всем миром, ибо денег в казне на поход не было. Кинули царские гонцы клич по королевству, и - кто пяток яиц принес, кто охапку сена, кто точило для меча - так и снарядили царевича в дорогу. Взгромоздился он на конька каурого, подоткнул попонку, да и потрюхал по дороге, зорко выглядывая - не покажется ли где похититель или, хотя бы, мешок с золотом.
Первые пару недель приходили депеши в царский терем исправно, хором их писцы зачитывали, но все письма заканчивались одинаково: "А похитителя - и следа нет. Папа, вышли денег!". Слыша это, горестно качал царь Борис седой головой: "Где ж я, сынок, тебе денег найду - раз ты сам их еще не нашел? Или нашел - раз на что-то путешествуешь?". Остальные также сочувственно качали головами и расходились до следующего письма.
Но на пятнадцатый день не дождались во дворце письма, хоть и сидели исправно царь с супругой своей на лавочке у ворот с утра до вечера. Не дождались и на следующий день, и на тот, который за ним, и так - неделю подряд.
* * *
На двадцатое утро царевна Джен проснулась от того, что мойщики стекол за окном, за неимением зарплаты, обсуждали нижепроходящих царедворцев, а также то, с каким проворством оные уворачиваются от прицельных плевков. Изрядно возмутило Джен столь низменное занятие, да и косоглазы мойщики были изрядно, и решила она показать им истинную меткость.
Не теряя времени, набрала она ведро воды, добавила в него мыла, взболтала, пока пена через верх не полезла, да и, прицелившись аккуратно, на мойщиков емкость и вывернула. Взвыли те от неожиданности, ибо непривычно тому, кто плюет на всех сверху, получать жидкость на голову.
Остальные же, кто злобно ругались снизу, так и легли от хохота, ибо пена в ведре оказалось изрядной густоты и крепости, и украсила мойщиков шикарными бородами - никакой вате и не снилось такое.
- Джен, дочка, - неожиданно услышала царевна голос отца. - Ну, сколько можно? Не позорь уж мои седины, дай дожить последние полвека спокойно! Позавчера бусы на балу рассыпала, вчера - соль и сахар на кухне местами поменяла, а сегодня только утро - и тебя уже на шалости тянет.
- Ну, как же так, папенька! - воскликнула Джен и уставила на отца глаза, в которых плясали бесовские искорки. - Сам же говоришь - коли делать что, так уж с тщанием и умением. А тут - ни мыть нормально, ни плеваться не умеют, за что и держать?
Быстро завтрак пролетел, ибо скуден он был - хлеб да вода, а на большее денег-то и нету: чай, царский двор не деревенская изба, коров-кур не водится.
Смахнула Джен крошки воробьям и поспешила в сад. Родные с няньками считали его безопаснейшим из мест в королевсте - стены там были высоки, шипы - остры, да еще и отравлены вдобавок, а что до тайной двери - секрет замка на ней утрачен был еще в младенчестве царя Бориса. Злые языки утверждали, что сам царь бумажку с кодом и сжевал.
Джен же была девушкой мало того, что начитанной, но еще и сообразительной, так что уже лет десять использовала потайной ход, чтобы выбираться "в народ". Не обманул замок ее ожиданий, и вскоре завертела царевну круговерть Придворного Рынка.
Изрядно велик был этот рынок, но с момента пропажи денег торг на нем выглядел престранно: повсюду в ходу были долговые расписки, и курс обмена одних бумажек на другие колебался за день непредсказуемо.
Впрочем, не это заботило Джен - ловкий удар, и купчина толстопузый уже с воплем ловит фрукты по всему прилавку, а царевна - далеко, яблоком похрустывает да посмеивается.
* * *
Долог день до вечера, когда делать нечего, а Джен едва пару рядов обошла, как уже к обеду зазвонили. Только отвлеклась она на минуту, как почувствовала в кармане фартука жаркую руку воришки. Ойкнул тот испуганно, да держала уже царевна его руку крепче клещей, и сама быстренько пленного обыскала.
Удивилась тут девушка изрядно: кошель как кошель, а внутри - диво-дивное, монетки побрякивают с отцовским профилем, да не простые, а золотые. Поняла тут Джен, что дело это требует неспешного разговора, а воришка - того и гляди, завопит, как резаный. Схватила она его за шкирку, в секретный ход затянула и дверь захлопнула - только замки клацнули.
- Кричи теперь, сколько влезет, - усмехнулась царевна. - Давненько нашей страже злоумышленники не попадались! Да и палачу в каморке за неуплату отопление отключили - хоть на работе, у котла с кипящим маслом согреется.
Как услышал воришка о кипящем масле, так стал тише воды, зеленее травы.
- Командуй и повелевай, высокая госпожа, - пролепетал он, - только не надо палача...
- Ответь мне, откуда у тебя монеты золотые? - спросила Джен.
- Воровство - моя жизнь! - отвествовал ворюга. - Но уж три недели хожу я бос и голоден - и не потому, что так проще работать. Ежедневно мои руки ныряют в сотни карманов, десятки кошелей и несочтимое количество кубышек - но большее, что мне удалось выудить, это горсть сушеных тараканов. Только сегодня мне улыбнулась удача - в кармане джигита из далей чужеземных обнаружил я кошель с монетами, и все они у тебя в руке!
Прикинула Джен, что - раз джигит чужеземный, ничто его не заставит задержаться в столице лишний час, и решать надо быстро.
- Не буду звать я стражу и монеты тебе верну - коли укажешь мне на этого богатея, - сказала она. - Время не ждет, идем!
Сверкнули хитро глаза воришки при виде того, как девичьи пальчики секретный замок укрощали, заметила это царевна, но крик подымать не стала - все равно сейчас казна пустая стоит, а страже, и впрямь, размяться пора.
* * *
Солнышко, повисев к зениту, стало клониться к закату, и коснулось шпилей царского терема, когда нашел-таки малец джигита обворованного. Выглядел он если не мужественно, то весьма внушительно: белые волосы до пояса, кольчуга серебреная, плащ аквамариновый жемчугом усыпан, а пояс - наборный, со вставками из хрусталя. По поясу-то воришка жертву и признал - остальное ему было без надобности. Джен же приметила, что меч-то у джигита ржавый да тупой, хоть и с рукоятью золоченой, а шлем - так и вовсе деревянный, лаком крытый.
Найти-то царевна витязя нашла, да только тот уже успел на коня сесть да ворота городские миновать. Тревогу поднимать - поздно, хоть всадник-то боец никакой, а в лошадях понимает - на редкость резвого конька подобрал, такой-то только у Митрича в стойле и был!
Тут как громом Джен ударило - вот почему письма приходить перестали. Видать, подобрался братец к заводиле, вот и... Сдержала царевна слезы, ибо не желала оплакивать она брата ранее положенного, молнией кинулась к загону, где стражницкие лошади содержались, птицей на кобылу сотника взлетела, да и припустила за джигитом - только в ушах засвистело!
* * *
Ехала Джен, ехала, пока последний луч солнца с неба не пропал. Как на грех, стояли в ту пору ночи черные, безлунные, а то бы и всю ночь напролет она братцева конька с наездником высматривала.
Остановилась она, наконец, на какой-то поляне, наощупь постель соорудила, да и заснула сладким сном до рассвета.
* * *
Проснулась царевна утром оттого, что почувствовала, как по ней кто-то бегает. Возмутилась она такой безмерной наглости, мигом проснулась, обидчиков поймала да и спеленала веревками, которыми те девушку опутывали.
- Кто вы такие и по какому праву на меня спящую напали? - спросила Джен грозно.
Полевые гномы, а это были именно они - ростом не больше локтя, с русыми бородами, попытались упасть ниц, да не получилось, ибо связаны они были на совесть.
- Увы нам, не хотели мы тебе причинить обиды - уснула ты прямо на входе в наше жилище! Оттянули бы мы тебя в сторонку - и спи дальше!
Нахмурилась Джен - известны были степные гномы своим подлым нравом, в отличие от всех остальных. Кроме того, и ребенок знал, что ходов в самое бедное жилье этого народца намного больше, чем пальцев на руках, посему сразу распознала царевна обман в словах пленников.
- Не хотите говорить правду - не надо, - ответила Джен. - Запродам я вас, пожалуй, бродячему цирку - уж потеха будет!
Спали с лица гномы - ибо не было для их народа хуже бесчестья, нежели забавой людям служить, но все равно продолжали упорствовать.
- Нет, нет, не было у нас иной мысли, кроме этой!
Лишь хмыкнула Джен в ответ на эти слова, повесила гномов на сосну, да и подпрыгнула. Раз, другой - вдруг земля в центре лужайки обвалилась, и взору девушки предстали сокровища, по меркам степных гномов, несметные: три вилки деревянных, одна оловянная ложка, десяток фальшивых жемчужин и флакончик духов.
- Это вам зачем? - удивилась Джен. - Неужто гномихи только на гламурных женихов западают?
Ничего не ответили гномы, лишь вздохнули поглубже и забыли выдохнуть.
- Так я вас сейчас надушу, - засмеялась царевна и откупорила склянку.
- Нет, нет, только не это, - хором завопили гномы, - это для нас хуже любого яда! Все-все расскажем! Появился в наших краях варвар иноземный, и зовет он себя Коганом-разрушителем. Это он все ваши деньги украл и, бают, изничтожил.
- А зачем ему это сдалось? - спросила Джен. - И, главное, зачем ему я?
- Рассказывает он странное: что деньги - зло, а поскольку считает он себя борцом со злом, познал он учение черное колдовское, посредством его добыл все деньги вашего королевства и, бают, изничтожает их потихоньку. Но как только достиг он своей цели, так сразу и сказал, что зло в квадрате - это женский род! Вот потому платит он нам по золотому за тушку, а мы их ему и поставляем.
- Где встретить можно сего злодея? - поинтересовалась царевна. - И не слышали ли вы про царевича Митрича?
- Где встретить Когана-разрушителя - нам ведомо, - ответили гномы. - Это надо ехать по тракту на запад еще день, а на вечерней заре свернуть на неприметную тропку справа. В конце ее - дыра в земле громадная, вот в ней он и живет. Про царевича же - ничего нам неведомо, ни доброго, ни дурного. А теперь - отпусти нас!
* * *
Коротко сказка сказывается, да долго дело делается. Лишь спустя два дня добралась Джен до таинственной дыры в земле, и не потому, что не торопилась. Опасалась она попасться на глаза Когану-разрушителю, и тем самым оставить брата без надежды на помощь, а родителей - без детей.
Серой мышкой проскользнула она в пещеру, что была скрыта под землей, и увидала диво-дивное: все свободное место было завалено золотыми, серебряными да медными горами, меж которыми злодей клетки расставил. В клетках тех было немерено девушек, а Коган-разрушитель, в котором Джен опознала давешнего джигита, ходил промеж них и кормил пленниц сырым мясом с шеста.
- Ах, ты, негодяй какой! - прошептала царевна возмущенно и тихо полезла на самую большую из гор. Забравшись туда, набрала она в пригоршню золотых монеток и стала по одной их пускать злодею прямо в лысину, уже не прикрытую деревянным шлемом.
Первые пять золотых со звоном отскочили от черепа негодяя, изрядно повеселив пленниц. Шестой же кругляш Коган-разрушитель проглотил вместе с ругательствами. На седьмой монетке поехала царевна прямо злодею в лапы верхом на драгоценной лавине. Обрадовался тот, было: надо же, хоть за этим врагом бегать не надо; но ударили его в грудь сокровища несметные и похоронили - только лысая башка и осталась видна!
* * *
Трудно тут пришлось Джен, ибо каждая из пленниц желала припомнить Когану свои обиды, а царевне надо было еще про брата узнать. Но все вскоре наладилось - раскололся злодей сразу же, как гнилой орех!
Вызнала девушка, что был негодяй в злодейской науке не мастером, не подмастерьем, а так - учеником-приготовишкой. Нашел он в своих странствиях пешеру, полную магического добра, а поскольку в то время был изрядно обделен деньгами и женским вниманием, вывел их этого целую философию.
Недолго Джен разбиралась с чарами старинными - и дня не прошло, как отправила она похищенных девиц по домам, потом - вернула награбленные денежки владельцам и, наконец, сама с братцем и Коганом в отчий дом отправилась.
* * *
И секунды их путешествие не продлилось - древний маг хорошо знал свое дело. Прибыв же в родной терем, нашли они отца с матушкой в печали глубокой, и даже полная казна вкупе с давешним воришкой в темнице не могли развеять их горя. Только увидев драгоценных чад, из печали великой ударились родители в столь же великую радость, и закатили пир на весь мир.
Семь дней и семь ночей длился праздник, и прервался он только потому, что воришка в темнице, просидев по соседству с Коганом-разрушителем неделю, затребовал для себя смертной казни, ибо не вынес его дух пытки многочасовым бредом. На радостях король не стал огорчать просителя - прописал тому баницию с веревкой, насыпал пригоршню серебра и отпустил восвояси. Когда же хотели судить Когана за все его злодейство - проход в тюрьму оказался замурован самими тюремщиками. Даже по долгу службы не смогли они вынести соседства с ним - посему осталось преступление ненаказанным.
Так и вернулся мир в пределы Морской Бритвы. А что же далее учудила Джен, и кого еще спасла от гибели - это уже совсем другая история...