Она смотрела на него и понимала, что его ничего не изменило. Ни пламя костра, ни холодные ключи рек, ни удушливые мешки камер, ни боль и страдания друзей. Он все так же молчал, смотрел вдаль и кажется знал что-то, что не знал никто кроме него. И это по-прежнему рождало в людях рядом с ним злость от завести. Почему он? Почему кто-то вообще видит больше, чем другие? И на краткий миг в душах людей рождалось сострадание к этому человеку, мучения которого сильнее, чем они представляют. Но привычно и легко они подавляют это чувство и на его место приходит новая волна гнева. Обрушивая на него свои чувства, они ощущают на краткий миг счастье от освобождения и власть над ним. Но ему все равно и это равнодушие рождает в них еще больше чувство. Хотят ли они видеть его мучения? Наверно. Но может они хотят увидеть, что он равен им, а не выше их? Может быть. Но он умирает раньше, чем они понимают, что они хотят на самом деле.