В токарном цехе стояло пять токарных станков. Вернее "стояло" не совсем верное определение. Слово "находилось" будет точнее. Раньше, до "Перестройки", их было гораздо больше и сейчас нынешнее руководство приспособило пустующее помещение под складские нужды. Хотя складывать, в общем-то, было не особо чего. Сырье приобретали не загодя, а непосредственно на заказ. Так что в момент описанных действий полы пустующего пространства покрывал не очень толстый слой круглых металлических хлыстов.
Работал только один станок. Семенов Николай Петрович, токарь высшего разряда и один из старых рабочих завода, усердно трудился над очередной, пятнадцатой по счету, деталью. Почему пятнадцатой? Потому что время было только десять с небольшим утра. В соседнем цехе, в который смотрела открытая дверь, сегодня было тихо. Там располагался фрезерный участок. На фрезеровщиков обещали "скинуть заказ" после обеда - что-то не ладился разговор начальства с заказчиками. Рабочие откровенно маялись от безделья, до боли просидев пятые части своих фигур в курилке. В отличие от коллег Петровича.
Мастер уже заходил в цех и интересовался: где могут пропадать коллеги трудящегося токаря? В курилке, как понял Семенов, мастер их не обнаружил. Затем шеф вышел в противоположную дверь, ведущую в помещение зарядки аккумуляторных батарей для электорокаров. То ли в надежде отыскать филонящих работников, то ли еще по каким делам. Ближе к одиннадцати часам в цех заглянул начальник участка. Окинул взглядом нерабочие станки, почему-то зло посмотрел на трудящегося Петровича, сплюнул и исчез из дверного проема.
К обеду у Семенова было готово еще тринадцать изделий.
В столовой на месте, по негласному закону отведенному бригаде токарей столу, вся бригада была в сборе. Николай Петрович немного припозднился к обеду и застал коллег, оживленно спорящих о каком-то новом указе правительства, касаемого бюджетных ассигнований.
Семенов поставил тарелку с наваристым супом на стол, следом с подноса на стол перекочевала тарелка со вторым блюдом - картошкой-пюре и капустой. Стакан с компотом и булочкой завершили "натюрморт". При появлении коллеги обсуждение указа прервалось - начались небольшие перемещения за столом, чтобы уступить место вновь прибывшему. Затем снова возобновилось.
- Чего не едите? - поинтересовался Николай Петрович, показывая на тарелки с едой, вид еду в которых можно было классифицировать, как "немного поковырялись".
- Чего тут жрать? - буркнул сорокалетний Павел Шнецов, худощавый токарь с постоянно трясущимися руками. - Кормят, как скот.
- Не скажи, - возразил Вовка Челёв, молодой рабочий, лет двадцати семи, вид у которого не меньше тридцатипятилетнего человека. - Супчик ничего. Но если бы было им чего закусывать, то тогда цены ему не было бы.
- Чего не ешь тогда? - спросил Петрович.
- Дык не наливают тут, гы-гы. Аппетита никакого. Со вчерашнего плющит.
- И с позавчерашнего, - добавил Олег Оксанич, грузноватый мужчина, со следами разгульной жизни на лице.
- И с поза-поза-вчерашнего, - присоединился Костик Бельчев. Токарь золотые руки. В прошлом. В теперешнем времени у него вместо золотых рук появилась луженая глотка. Раньше, лет десять назад, его уважительно звали Константин Макарыч, хотя от роду не больше тридцати было. Теперь - Костик. Ибо ничего, заслуживающего уважения, народ не видел.
- А вообще-то с вос-скресенья, - Костик икнул. Да еще по пачке сигарет выкурили - какой аппетит?
- Ты уже где-то набрался, я вижу, до обеда, - Челёв шмыгнул носом, завистливо глядя на Костика.
- Да ладно тебе, - Оксанич поковырял вилкой в тарелке с картошкой, - его со вчерашнего не отпустило ишшо.
Организм Бельчева был нестоек к алкоголю. Костику достаточно было слабоалкогольного коктейля в размере ноль-тридцать-три, чтобы он выглядел, как человек, употребивший не менее литра спирта.
- Вы бы поели все-таки, - напомнил Семенов, расправляясь с порцией второго блюда, - а то концы на голодный желудок отдадите. С сигарет сыт не будешь.
- Ты бы лучше деньгами подсобил, Петрович, - Челёв недобро зыркнул, - зарабатываешь немало. А тут люди больные...
- Что больные итак вижу, - Семенов отставил пустую тарелку и взялся за компот. - А деньги зарабатывать нужно и тратить с умом, а не на брмотуху.
- Ты смотри какой, - привстал Челёв, - мы не заработали? Это ты с мастером сюси-пуси. Он тебе и премиальные, и зарплату вовремя. Начальникам с потрохами продался?
- Эй, - осадил его Оксанич, - ты забыл, как он с тобой, как с маленьким, когда ты на завод пришел? И обучал всем премудростям дела токарного? Так с учителем негоже.
Челёв от неожиданности сел на место и посмотрел на своего дружка - чего это он от коллектива откалывается, на сторону чужую стает? Но увидел ухмыляющуюся физиономию Оксанича, подмигнувшую ему глазом, понял.
- Был учитель, да весь вышел. Жмот тот еще.
Семенов ужимок Оксанича не видел. Он уже поднялся из-за стола и собирал пустые тарелки на поднос. Пожелал всем приятного аппетита и пошел к столу у мойки.
В цехе включил станок и зажал заготовку.
Кстати - про деньги. Петрович вспомнил, что обещал внуку велосипед. Если тот закончит класс с отличием. Учебный год завершился, внук обещание выполнил. Теперь очередь за внуком. На нападки со стороны коллег он не обращал внимания. В несовсем дружной, по причине несоответствия интересов компании, разлад настал с того времени, когда Петрович втихую от жены скопил определенную сумму, откладывая от сверхурочных заработков и купил ей - жене - кольцо с бриллиантом. Жена пятидесятисемилетнего Семенова была на двадцать лет младше его. Выглядела супруга гораздо моложе своих лет, да и Петровичу его года не давали. В семье был мир и покой, в противовес скандальным семейным стычкам его коллег. Чего бы супругу не порадовать?
Ближе к двум часам дня в цех набились все сидевшие за обеденным столом. Устроились поудобней кто где - на станках, стоящих рядом со станком Семенова, на ящике под мусор, на колченогом стуле. Минут десять созерцали работу Петровича.
- Петрович, ты извини, - повинился Челёв, - башка с похмела полдня гудит. Нервы...
- Бывает, - согласился Семенов, не отрываясь от работы.
- Ты вот что скажи, - Оксанич прокашлялся, - как в мире с терроризмом бороться?
- А я почем знаю? - Семенов отпустил шпиндель и вынул готовую деталь. Вставил заготовку, зажал шпиндель. - Этим делом должны заниматься специалисты. Им за это зарплату платят.
- Во-во! Зарплату! А нам нихрена не платят.
- Так чего бы тебе не побороться самому с мировым терроризмом? - шпиндель медленно завращался, и Петрович подвел к заготовке резец. Потекла в корзину струйка срезаемого стружкой металла.
- Дык я говорю - нам-то зарплату не платят, чего я пойду бесплатно бороться?
- А я при чем? - поинтересовался Семенов, на миг оторвав взгляд от обрабатываемой детали. Эта была по счету восьмая за послеобеденное время.
- Да это я так. Бардак в стране развели. Я уж не говорю, что в мире творится. Там пусть хоть повесятся. Мне моя страна дороже. Не могу терпеть, смотря, как беспорядок умножается.
- Так подели его, - хохотнул Шнецов, едва не свалившись с неудобного станка. - Пополам. И будет меньше.
- Заткнулся бы, грамотей-математик.
- Вот наши начальники все заседают, - не унимался Челёв, - а зарплату не поднимают.
- Так они ж не по поднятию зарплаты заседают, - возразил Бельчев.
Семенов догадался, почему у него идет "заседание" бездельников, не боящихся гнева мастера, с раннего утра не заставшего рабочих на месте - совещание у директора завода. Вот всё руководство и отсутствует.
- Откуда ты знаешь, что они там наши деньги не делят?
- Совещаются с заказчиками, - Бельчев поковырял в ухе, - видел, как какие-то люди посторонние в контору входили.
- А ты уверен, что это заказчики? - Челёв поерзал на перевернутой вверх дном коробке для мусора. - Может это очередные нахлебники на наши денежки? Что скажешь, Петрович?
- А что говорить? - Семенов вставил новую заготовку в станок. - Судить о людях, не зная их?
- Суди-и-ить, - протянул Оксанич, - к стати о судах. Недавно по телеку передача была, как наши судьи взятки берут. Большие причем. Всё им зарплаты не хватает.
- А ведь из наших налогов им зарплата выходит, - подметил Шнецов, - корми их, а они еще и взятками балуются. А тут премиальные зарезали.
- Так ведь план не выполняем. Заказчики вовремя продукцию не получили. От них деньги-то нам перечисляют, - заметил Семенов.
- Заказчики, - сплюнул Челёв, - на что им эта ерунда, что они заказали?
- Тебе-то какая разница? - изумился Николай Петрович.
- Ничего себе - какая разница? Ну ты даешь, учитель. Должен же я знать, что и для чего я делаю?
- А ты делаешь? - поинтересовался "учитель".
- Слышь, ты...
Договорить он не успел. Его перебил Бельчев:
- Атас - мастер! - показал на быстро пересекающего цех начальника, движущегося в их сторону. - Ишь, гад ползучий, как паровоз прет. На всех парах.
- Что так быстро совещание закончилось? - удивился Оксанич.
- Чего расселись, как на пикнике?! - мастер был зол на полдня отсутствовавших работников. - Работы через край, а вы шляетесь где ни попадя.
- Вижу, что никакое, - мастер посмотрел на Бельчева. - И что - до обеда вас лечили?
- Очередь там, - Челёв включил свой станок.
- Из подобных вам очередь? Вас, к стати, точно - лечить нужно. Демократизаторами резиновыми, с которыми ОМОНовцы ходят.
- Ты бы премию не урезал, шеф, - Шнецов тоже подошел к своему станку, - а то вон Петрович в прошлую зарплату деньжищ огреб чуть ли не лопатой, а нас по боку.
- И аванс ему выдали, а нам - нет, - встрял Бельчев. - Денег, сказали, в кассе нет. Для Семенова есть, а для нас нет.
- Денег ни для кого на этом заводе нет, - пояснил мастер, - деньги - это сто тысяч долларов. А что ниже - это оплата труда.
- Бурков! - в цех заглянул начальник участка. Увидев весь "коллектив" в сборе, сказал "Ага!"
- Что случилось? - обернулся к двери мастер.
- Директор к себе вызывает.
- Иду, - мастер посмотрел на своих подчиненных, - я еще вернусь.
Ушел.
Челёв повозился у своего станка, зажал заготовку в шпиндель, открыл ящик с резцами, порылся в нем и закрыл. Выключил станок:
- Ну как можно работать? Пришел, наорал, настроение испортил. - Снова сел на короб.
- Это точно, - Бельчев так и сидел на стуле.
Шнецов включил свой станок, поиграл реверсом.
- Да выключи свою громыхалку, - посоветовал Челев, пристраиваясь снова на короб для мусора. - Мы еще тему не договорили. Шума станка Петровича хватает.
Шнецов последовал совету. И снова взгромоздился на станок:
- Ну и что будем говорить?
- А то и будем, что недоговорили.
- Про террористов, вроде, говорили, - напомнил Семенов, вынимая очередную, семнадцатую по счету за послеобеденное время деталь. - Да про судей.
- Мы ведь с тобой поговорить пришли, - Шнецов поёрзал на неудобном месте.
- А я что - не говорю с вами?
- Говорит, - поддержал коллегу Бельчев.
- Ты вот что скажи, - встал с короба Челёв, - сколько ты за сегодня сделал?
- Сорок пять штук, если не ошибаюсь, - немного подумав, сказал Семенов.
- Вот-вот, - зло сплюнул Вовка, - выслуживаешься перед начальниками, гад. За рублем гонишься...
- Мужики, - в цех ввалился со стороны аккумуляторной тип с испитым лицом, - литрец спирта у КИПовцев стибрили. Айда гулять!
- Вот это дело, - оживился квартет бездельников.
- Хорошее завершение дня рабочего, - радостно скатился со станка Оксанич, - а то крутишься целый день, как белка в колесе ни за понюшку.
- Чё там со временем? - Челёв потянул за рукав Бельчева.
- Почти четыре ужо, - взглянул на наручные, видавшие виды часы Костик.
- О! То, что нужно, - изрек Оксанич. - Пошли, ребята. Слышь, Петрович, ты эта, как его... если мастер, сволочь, припрется, скажи ему, что мы в контору пошли.
- Зачем? - поинтересовался Семенов.
- Тама буфет, - подсказал Бельчев, - газировка и все такое...
- Точно, - согласился Челёв, - скажешь, что после их картошки столовской жажда замучила.
И, не дожидаясь ответа, четверка удалилась.
Имена, завод и герои вымышленные.
Можно даже задачку составить: сколько бригада упомянутых токарей сделала деталей за период с восьми утра до четырех вечера?
Сколько сделал деталей Семенов, сколько его четверо коллег по отдельности и вместе взятые?
И примерно, что каждому грозит в день зарплаты?