Она была просто очаровательна. Самая красивая в одном из южных аулов. Молодая, не знавшая горя, кроме того, что потеряла мать ещё при родах. Но это горе смог умолить её отец - новый аулбасы. Обожаемая дочь ни в чём не нуждалась. Она любила танцевать - она танцевала каждую ночь у костров, заставляя следить за её удивительными и глубокими движениями тела десяткам пар молодых восхищённых взглядов. Она любила музыку - она несколько раз в неделю могла довольствоваться восхитительными звуками их песен в исполнении любимых обладателей голосов или же инструментов. Отец не заставлял её работать слишком много, но при этом не забывал ворчать и укорять лишний раз за беззаботность и ветреность. Был в общине и молодой её покровитель, точнее тот, кто был всегда на стороже её покоя, как воин принцессы. Молодой Батхур был весьма силён, однако своеволен и вспыльчив. Часто это приводило к некоторым беспорядкам в общине среди молодых людей, как этой общины, так и даже приезжих, смевших обратиться не должным или не понравившимся образом Батхуру к его своенравной Мириам. Так и звали её, ту, что не давала покоя многим парням как этой общины, так и многих других, куда успела прослыть слава об её очаровании, красоте и танце. Мириам была сокровищем не только её отца, но незаметно стала достоянием всего аула.
Только однажды в самый обычный день группа мужчин, что вернулась после долгого пути из богатого города Тарам, привезли множество купленного шёлка, парчи, бархата и хлопка, украшения для женщин и молодых девушек и много другое, но среди всего это, купленного от проданных лошадей, было тело человека. Это был молодой ещё по виду иноземный воин. Именно воин потому, что он был одет в мощный всё ещё переливчатый местами на солнце доспех с удивительными непонятными узорами на груди. При нём был ещё и меч, широкий и изогнутый как дуга. И был он иноземным воином - это поняли все сразу, не только из-за его воинской одежды, но и цвет кожи, разрез глаз, его аккуратно побритая борода, придавая удивительный контраст и черты лицу этого воина.
Как только охотников увидели, ребятня тут же побежала встречать их, позже к ним навстречу вышли и все остальные, чтобы помочь разгрузиться. Но многие тут же обомлели, стоило им увидеть тело воина, измазанное кровью и с торчащей стрелой в доспехе.
Среди встречавших был и сам глава общины. Он быстро дал наказ отнести этого воина в его юрту.
"По всей вероятности он ещё жив" - так подумалось Мириам, которая тоже стояла и одна из первых увидела его. Он показался ей настолько необычным и таким интересным, словно диковинное животное в этих почти пустынных степях.
- Ты видела его Айсулу?! - возбуждённо вспрыгнув, подбежала к ней Сакып, которая была более близкой к Мириам, чем остальные девицы общины. Оттого Сакып называла её Айсулу, что означало лунная красавица или дочь луны.
- Видела! Видела! - взбудоражено ответила она.
- Какой он странный, такой необычный!
Тут к ним подбежали ещё три девушки и все как одна твердили о невиданном воине. Потом ещё одна и все совершенно не скрывали своего восторга.
- Мириам! - обратилась Айша, - его же в вашу юрту понесли!? Пожалуйста, Мириам, позволь нам пойти посмотреть на него ещё разок!
- Хоршо, хорошо! Только не сильно верещите, а то не пущу, - горделиво заявила она.
Они все дружно столпились у входа в юрту главы и наблюдали из-за открытого покрывала за несколькими охотниками, врачевателем и главой, что кружили над воинов, лежавшим всё ещё беспамятстве.
- А он кажется хорошеньким, - вдруг кто-то сзади шёпотом произнёс, и тут внезапно захихикали все девицы.
На них сразу же обратили взгляды находящихся в юрте.
- Ох, Мириам! - сказал глава, - очень хорошо, что ты здесь. Тебе поручаю заботиться и ухаживать за ним, пока не поправится.
- Я, отец?! - возмутилась она.
- Именно. Хоть чем-нибудь займёшься полезным. Давай иди сюда. Ты у нас одна менее занятая и обременённая из всех.
Она вовсе не ожидала, что так всё обернётся. Смущённая и слегка напуганная, Мириам подошла к отцу и смотрела только на него, стараясь даже украдкой не взглянуть на лицо воина.
-Вот тут всё необходимое лежит. Мы осмотрели его. Он будет жить. Мы сняли доспех и наручи, но остальное поручаю тебе. С тобой будет Уасила. Сейчас её позовут, и вы позаботьтесь о его ранах.
Уасила была хорошей лекаркой, знала о ранах больше чем сами охотники, получавшие их. Взрослая женщина была очень терпеливой и не особо словоохотливой. Но она была итак занята повседневными обязанностями и потому ухаживать за неизвестным воином не могла, а только давать указания и советы молодой сиделке, как, и что делать.
Вскоре юрта опустела. Подруги удалились по своим делам, также как и остальные, оставив наедине Мириам и кровавого незнакомца. Сначала она не смотрела на его лицо, а только на стрелу, что торчала из груди его, которую побоялись без ведома лекарки вытащить. Врачеватель был хорош, но с ранами он был не особо дружен и тем более боевыми. Да и молод он ещё был. А молодая дочь главы стояла и вскоре любопытство побороло её волнующееся сердце, и она обратила взгляд на лицо лежавшего перед ней. И только она набравшаяся смелости, хотела было разглядеть его получше, как появилась Уасила.
- Он ещё в беспамятстве? - подошла лекарка.
- Да, - обернулась Мириам.
Уасила подошла к воину и присела напротив него.
- Подойди. Я тебе расскажу что делать.
Без лишних слов и эмоций девушка подошла и присела рядом. Уасила обломала стрелу, так осторожно насколько могла.
- Теперь разрежь его тунику, - и протянула Мириам нож, - не бойся.
Девушка натянула льняную бежевую тунику и начала резать ножом. С трудом сняв с него прилипшую к телу льняную ткань, Мириам не испугалась. Она продолжала послушно выполнять все, что говорила ей Уасила.
- Теперь надо вытащить стрелу. Она не сильно глубоко вошла, поэтому это не смертельно.
- И это я тоже должна делать?
- Да, ты.
- Но может лучше, если это сделаете Вы?
- Нет, Мириам. У тебя нежные мягкие ручки в отличие от моих. У тебя возможно, даже лучше получиться, и меньше повреждений будет.
Мириам посмотрела на свои руки и перевела взгляд на стрелу. Она аккуратно взяла её, приблизилась к ране, а вторую ладонь положила на груди рядом со стрелой. Она осторожно потянула её и, почувствовав упор, остановилась. Рука воина слегка дёрнулась.
- Продолжай, Мириам.
Девушка потянула снова, но поняла что кожа мешает вытащить наконечник, тогда она, повернув так стрелу, как ей казалось она вошла, девушка резко вытащила её. В этот момент воин тяжело вздохнул, но так и не очнулся.
- Вытащила, - выдохнула Мириам.
- Хорошо, - проговорила Уасила, - Теперь я тебе оставлю всё, что нужно и скажу что делать, а потом пойду. Вот тебе чистые ткани и тёплая вода - вытрешь с него всю кровь. Тебе будет легче понять, где и какие раны. Но вытри хорошо, не бойся, что ему будет больно. Не думаю, что это будет больней, чем попавшая в него стрела и пробившая такой доспех.
- Хорошо, Уасила.
- А потом обработаешь ему все раны средством, что принесу. Обязательно все, и особенно эту от стрелы. А потом я уже скажу тебе, что и как.
Мириам слегка поклонилась уходящей лекарке и вернулась к раненому. Она положила миску с водой поближе и принялась вытирать кровь с груди. Очень быстро вода в миске стала тёмной от крови и грязи, что получилась, смешавшись от крови, пота и пыли. Вскоре, она смогла увидеть какова на самом деле рана и она не казалась такой уж сильно страшной, чтобы повалить такого могучего и сильного, как уже заметила Мириам, воина. Но скорее всего, его замучила жажда или просто обессилил от большой потери крови. Но более интересней оставалось то, как этот неместный воин оказался на казахских землях. Каким же ветром его сюда занесло? И откуда? С такими мыслями о его судьбе, она не заметила, как Уасила уже принесла средство и что-то дополнительное в мешочке, и оставила рядом, при этом дала некоторые наказания.
Уасила принесла не только заживляющее раны и дезинфицирующее средство, но и раскалённую иглу с промытой в том же средстве нитью, и свежий лоскут овечьей кожи.
Мириам, несмотря на то, что была занята мыслями и догадками о появлении незнакомца в их общине, вразумила все, что сказала ей Уасила.
Промыв и обработав рану на груди, девушка перешла к его плечу, которое было тоже полностью покрытое уже запёкшейся кровью. Она кое-где даже сдирала кровь, чтобы добраться до живой раны. Там оказалась довольно глубокая борозда, оставленная толстым, наверное, и острым предметом, коим на самом деле было копьё. Она обработала и эту рану, а потом начала сшивать обе остывшей немного иглой. Чистое тело иноземца с обработанными ранами казалось очень красивым. Загорелые плечи и руки, без наручей, оказались не такими грубыми. Осталось теперь Мириам оттереть лицо, которое, возможно было нарочно измазано кровью, поскольку в итоге на нём не оказалось ран или порезов, только видно удар в лицо, спровоцировал кровь из носа. Мириам взяла новую чистую ткань и окунула в воду, набранную заново после обработки первой раны. Она стала вытирать кровь под носом, касаясь его губ. Девушка всё время ухода была очень сконцентрирована и действовала на удивление уверенно, но сейчас она рассматривала новое такое близкое лицо, в котором она всё больше и больше находила красивого и привлекательного. Она вытирала, и приходилось прикладывать снова усилия, чтобы убрать ту же запёкшуюся кровь.
По всей вероятности от её усилий на лице, воин, наконец, очнулся. Только это было очень тихо и незаметно, словно всё это время он просто послушно лежал, не подавая виду, и ждал, когда всё закончится. Иноземец медленно открыл глаза и посмотрел на девушку. Его затуманенный ещё взгляд не позволял ему разглядеть кто перед ним. Мириам слишком жёстко провела тканью, по его подбородку и видимо задела имевшуюся всё же ссадину, отчего неосознанно воин схватил её за руку.
Мириам, от неожиданности, распахнула широко глаза и впилась в его. В эти секунды они были словно зачарованы и глядели друг на друга. Его карие потрясающего изгиба глаза, освободившиеся от неясности, длинные ресницы, густые чёрные брови, пронизывающий взгляд и её большие слегка приподнятые к концам тёмные глаза, не длинные, но густые прямые ресницы, изогнутые чёрные брови и такой же пронизывающий взгляд.
Осознав, что происходит незнакомец, отпустил её руку и Мириам, выпрямившись, положила тряпицу в воду и вышла с ней наружу. Когда она вошла обратно, воин уже пытался привстать, но она тут же подбежала и, молча, остановила его. Тот же, глядя на неё, послушно лёг обратно. Спустя некоторое время он положил руку на грудь и произнёс:
- Рамил.
Отчего-то девушка сразу же поняла, что он назвал себя, своё имя. И она тоже положила руку на грудь и произнесла в ответ:
- Мириам.
Казалось, что его лицо просветлело.
Позже к ним присоединилась Уасила. Она осмотрела иноземца и то, как обработала раны Мириам, и, оставшись довольной её работой, удалилась снова. После этого Мириам продолжала ухаживать за ним, принося еды и воды, чтобы он мог восполнить немного сил. Рамил оказался очень голодным и съел все, что ему принесла Мириам. Воды он выпил за раз, наверно, больше, чем могла выпить за день сама она. К вечеру в юрту зашёл её отец вместе с его помощниками. Они что-то пытались разузнать у воина, но понять того, что он говорил на своём языке, было вовсе не возможно.
- И как же нам с ним разговаривать, если его имя даже узнать не можем? - ударил рукой по колену глава.
- Его зовут Рамил, - вкрадчиво проговорила Мириам, стоявшая у стен юрты.
- Рамил? - воззрился на неё отец, - откуда ты знаешь?
- Он сам сказал.
Отец повернулся к иноземцу и, вопрошая, промолвил;
- Рамил?
В ответ тот махнул головой знаком согласия.
- Ну, чтож уже неплохо, Рамил! Но что же нам с тобой делать? - осмотрел с ироничной улыбкой своих помощников и потом на него.
- Полагаю, что стоит ему ещё отдохнуть немного, пару дней. У нас итак, глава, есть дела, чтобы разобраться. А на это время с ним будет наш Акылбай. Пусть попробует понять его и хотя бы узнать, откуда этот человек и что с ним случилось, - заговорил один из помощников.
- Возражать не стану. Так и сделаем, - нахмурившись, ответил глава, - а ты, Мириам, не забывай о своём долге! Будешь продолжать заботится о нём. Кроме тебя это делать некому.
- Да, отец, - коротко ответила девушка.
На этом помощники разошлись, освободив одну из юрт главы, которую он всегда держал для принятия гостей.
Ночь прошла для Рамила спокойно. Уснуть он сразу не смог, но всё равно в скором времени, когда за стенами наступила полнейшая тишина, без малейшего звука, он погрузился в сон.
Иноземцу в эту ночь приснилась родная земля. Просторы родной Индии были сейчас перед его глазами. Рамил был индусом. Отчего-то с того времени, как он оказался на других землях его сны всегда были об Индии. Образы деревень и городов этой страны не покидали его, словно предвещали ему очень долгую разлуку или просьбу о скорейшем возвращении. Как бы то ни было, но каждую ночь Рамил с радостью покидал мир бодрствующих, чтобы вновь оказаться на просторах знакомых с детства.
Под утро уже начинался некоторый шум на улице. Кто чем начинал заниматься.
Мириам тоже проснулась рано, она же почти всю ночь не могла сомкнуть глаз. Что-то не давало ей покоя.
Незадолго после восхода солнца она решила зайти к Рамилу. Она приготовила для него воды и завтрак, а заодно попросила от Уасилы материалы для перевязки, если это потребуется. Рамил ещё спал, блаженствуя среди своих отчих мест. А к тому времени пока он ещё спал Мириам уже смогла найти ему и новую одежду. И в очередной раз, когда она зашла в юрту, то увидела уже сидящего иноземца, склонившего голову. Она слегка замешкалась. На секунду она хотела сразу подойти к нему, но тут, же остановилась, раздумывая, насколько это правильно. Возможно, ему наоборот сейчас требуется остаться в одиночестве и чтобы его никто не тревожил. Однако, Рамил заметил её присутствие. Через полупрозрачное покрывало отделявшего спальную зону, было видно, как медленно поднималась его голова. Он взглянул на неё и произнёс ещё сонным и даже пугающим голосом:
- Мириам.
Девушка качнула головой и подошла к покрывалу ,что их отделяло. Тогда и Рамил встал. Он подошёл тоже к занавесу и их взгляды снова встретились. Мириам еще раз увидела эти удивительные глаза иноземца. Но на этот раз всё продлилось слишком быстро, чтобы суметь рассмотреть его черты лица вновь, потому как Рамил поднял занавес и в наклоне с плавным движением руки пригласил её. Мириам была удивлена, но ей подумалось, что возможно таков обычай в его краю, при этом отметила про себя, что ей это нравится.
Она взяла одежду, что приготовила для него и положила на кровать:
- Это, - положила она руку на белого и синего цвета ткани с расшивкой, - одежда, - и указав на него, добавила, - твоя!
Рамил посмотрел на одежду и, сложив ладони на груди, чуть склонил голову.
Затем Мириам подошла к выходу где оставила для него воду и снова указав на неё произнесла слово "вода", а указав на него добавила "твоя". Рамил поблагодарил её и за это. После чего девушка удалилась. Солнце уже взошло с час назад, но за тучами его было не видать. Тёмные тучи выдвигались из-за видневшихся гор и накрывали восточный горизонт, заслоняя собой, по меньшей мере, ещё половину небосклона. Мириам смотрела, как сквозь эту пелену местами с боков пробиваются солнечные лучи. Ей показалось это грустным.
- Айсулу! - появилась из-за рядом стоявшей юрты Сакып.
- Доброе утро, Сакып.
- Доброе утро. Ты что же так пасмурна, как эти тучи?
- Не знаю. Что -то мне всё не давало покоя этой ночью. И вот сейчас, смотрю на эти тучи я и мне снова неспокойно на душе.
- Отчего же тебе так неспокойно?
- Вот даже и не знаю, Сакып. Такие чувства овладевают мной, что и не объяснить и какая-то тоска.
Сакып посмотрела на девушку и, положив руку на плечо, проговорила:
- То, что не можем объяснить мы, может объяснить Саида.
На это Мириам ответила лишь благодарным взглядом. И в то же утро она обратилась к Саиде.
"Кто такая Саида?" "Ты не знаешь кто такая Саида? Это же жена шамана! Но она и сама обладательница дара ясновидения!". Вот что ответят, если задать этот вопрос. Но ответ был всем известен в этой общине, поэтому никто не задавал подобный вопрос. Саида была пожилой уже женщиной и никогда не занималась теми вещами, что её достопочтимый муж. Она была хозяйкой его очага. В этой общине шаман был женатым и имел сына, а также участвовал во всех делах общины с позволения главы.
А то, что к Саиде обратилась с вопросами сама дочь главы, обескуражило женщину.
- Зачем ты ко мне обращаешься, Мириам? Муж мой тебе может помочь гораздо больше, чем я.
В юрте шамана витали очень необычные запахи, но Мириам не затем пришла, чтобы пытаться различить эти запахи.
- Уважаемая, Саида. Я пришла к вам потому, что ни отца, ни вашего мужа не хочу беспокоить зря. Меня терзают какие-то опасения, но это может быть совсем не важным, и поэтому я обращаюсь к вам, чтобы вы сразу мне сказали, стоит ли беспокоиться.
Саида посмотрела узкими глазами на Мириам и поманила к себе на сторону.
- Мой муж сейчас в поисках нужной ему истины. Я тебе скажу откровенно, но дитя, никто более не должен этого знать.
- Я и видом никому не покажу, что что-то знаю.
- Мой муж был тоже очень обеспокоен последние несколько дней. Он не мог спать по ночам и его терзали, как и тебя сомнения и страх. А в ночь, что предшествовала утру, когда появился этот иноземец, мне приснился сон. Моё дитя, ты должна быть очень осторожна. Не смотри в глаза чужестранца, и не внимай его речей, иначе тебя поглотит пёстрая буря. Она поселится в твоей душе на века. Ты не сможешь освободиться от неё даже в смерти и в новой жизни.
- Что вы? Саида?
- Дитя моё, мой муж тоже увидел опасность в лице того иноземца. Дай мне свою руку, Мириам.
Девушка протянула тонкую руку Сиаде. Та охватила её обеими своими ладонями.
- Мириам. Тебя мучают тучи, что тянутся с востока?
- Да, Саида.
- Тебя ночью терзали мысли и не дали сну овладеть тобой?
- Да, Саида.
- Это всё началось после прибытия иноземца, ведь так?
Девушка вновь ответила согласием.
- Ты и сама чувствуешь перемены, что грядут, но больше всего опасность, что тоже скоро окажется над нашей головой, как эти тучи. Она будет с Востока.
- Когда, Госпожа Саида? Вы знаете?
- Скоро.
- Что я могу сделать? Что мне надо сделать? - взволновалась она.
- Освободиться от иноземца. И ни за что не позволить буре захватить твою душу.
- Саида, как же? Как же я освобожусь, если отец мне наказал о нём заботиться?
- Не в моей власти перечить главе, дитя. Ты его дочь.
- Опасность, что грядёт. Саида, она для всех?
- О да, для всех. Но самая большая опасность ждёт только тебя.
- Почему меня? - возмутилась Мириам, - почему снова меня, - даже прослезилась она.
- Потому что эта буря будет с твоей душой не разделима. Понимаешь? Даже после смерти.
- Не понимаю, Саида, - покатилась слеза на лице девушки.
- Ты не можешь бояться, Мириам. Твоё имя Мириам. Ты знаешь, что это за имя?
- Нет, - уставилась на неё девушка.
- Оно обвораживает, притягивает и обольщает. А в итоге останется горечь. И Это твоя судьба. Горечь, что тебя ждет, постигнет и завоюет. Но ты можешь это побороть, если сможешь освободиться от иноземца.
- Неужели, он причина? Я смогу отвести ту опасность от всех и ... от себя, если он уйдёт?
- Даже если он уйдёт, то он должен уйти немедля! Мой муж в поисках истины, но я уже знаю её. Я вижу её в твоих глазах, Мириам. Он должен исчезнуть и никогда не появляться здесь и в твоей жизни! Он причина всего, что сейчас происходит и что произойдёт с тобой.
Девушка была бледней луны в зените. Она не двигалась и не смотрела на Саиду. Только рука её, что сжимали ладони жены шамана, дрожала.
- Он должен исчезнуть, дитя, - повторила Саида. - Ты знаешь способ, - исподлобья взглянула на неё она, - и я могу тебе помочь.
Мириам мгновенно обратила взгляд на неё.
- Там в сундуке лежит жёлтый короб - достань его.
Мириам подошла к сундуку и достала из него небольшой жёлтый короб и преподнесла его Саиде. Женщина открыла его и взяла оттуда флакон с густой зелёной смесью, отливающей сталью.
- Вот это возьми. Это тоже одно из иноземных зелий. Добавь в его завтрак. Совсем немного. Можешь добавлять в разное понемногу, но главное тогда, чтобы он всё съел.
Теперь не только рука, но и всё тело Мириам дрожало. Однако, она всё равно приняла дар от Саиды.
- Очень хорошо, что ты пришла ко мне. Мы сможем отвести от тебя и всех нас беду. А теперь ступай. Мне больше нечего тебе сказать. Я поведала всё, что знала.
Сказав это, Саида повернулась и продолжила складывать отремонтированную одежду. А Мириам, чувствовавшая себя разбитой, сжимала крепко зелье от Саиды и медленно вышла из юрты жены шамана. В этот момент к ней подошла Сакып, ждавшая её всё это время снаружи:
- Айсулу, что она тебе сказала? Айсулу, ты меня слышишь?
Но девушка ничего не ответила и, склонив голову всё также медленно, направилась к парадной юрте, что отведена была Рамилу. Всё это время, что она брела к нему кровь закипала в венах. Волнение так быстро нарастало, что Мириам начала задыхаться. Она остановилась и приложила ладонь к груди.
- Что ж я так переживаю? Это на благо всех, - молвила она себе в успокоение. Но волнение всё не проходило. Несмотря на это Мириам двинулась дальше. Она вошла в парадную юрту. Девушка осмотрелась по сторонам и увидела Рамила, стоящего поодаль от кровати и рассматривавшего свой доспех. Он был уже одет в синий бархатный с золотой расшивкой халат с белоснежными линиями, окаймляющими его и опоясанный бархатным поясом, в белоснежные шаровары, подходившие к халату, и сапоги из чёрной кожи. В этот момент сквозь красный занавес Мириам смотрела на широкую его спину, стройное тело, которое подчёркивала оставленная ею одежда. Смотрела на его чёрные густые волосы, что касались его плеч и, волнение готово было погрузить её в беспамятство. От бешеного сердцебиения Мириам ничего не слышала. Она не могла отвести своего взгляда, словно всё её тело и даже взор окаменели. Но неожиданно резкий звон метала вывел её из оцепенения. Рамил в сердцах бросил часть доспеха, что был разломлен его спасителями, дабы обработать его раны. Однако, этот жест смог привести в чувство остолбеневшую Мириам. Она тут же неслышно подошла к подносу с едой, что некоторое время назад оставила недалеко от входа, посмотрела на Рамила, что всё ещё стоял к ней спиной, и открыла флакончик. Тут же вырвался не особо приятный запах, но Мириам не обратила внимание, а просто добавила немного в кувшин с кумысом. Только она хотела добавить его и в посуду с едой, как услышала глубокий открытый голос:
- Мириам?
Девушка подскочила, а от испуга уронила флакончик в кувшин с кумысом. Рамил повернулся и подошёл, чтобы поднять перед ней занавес. Она же растерялась, поэтому просто стояла, сложив ладони перед собой. Рамил смотрел на неё очень добрым и нежным взглядом, и это ещё больше сбивало с толку Мириам. Тогда он приблизился к подносу, на котором лежал завтрак, оказавшись рядом с ней, наклонился и, взяв его, вошёл обратно под занавес. Он положил его на пол и сел рядом, жестом приглашая Мириам присоединиться. Девушка, сконфуженная, тоже вошла, и села напротив. Иноземец что-то проговорил на своём языке и потянулся к кувшину, из-за чего сердце Мириам кольнуло. Она смотрела, как он взял его, как он осмотрелся в поисках чаши, но не найдя стал подносить к губам, дабы испить прямо из кувшина. Мириам смотрела на это, а на глазах набухали слёзы. И она не выдержала, отняв у него кувшин, попутно облив весь поднос молоком, которое приобрело слегка синеватый оттенок, Мириам вскочила и выбежала на улицу. Там она вылила молоко, а в конце выпал и тот флакончик. Девушка поднялась и посмотрела со слезами на лице на мрачное небо.
- Что же я делаю.
Рамил стоял на входе и наблюдал за этой картиной с таким же взглядом, с каким её встретил. Не было ни капли злости или ненависти, наоборот, в его лице отражались нотки сожаления. Обернувшись, Мириам увидела, что тот стоит и наблюдает со спокойным видом.
- Что ты так на меня смотришь?! - вскрикнула она, - я убить тебя хотела, - подойдя к нему, отчётливо произнесла она, - понимаешь? И тебе всё равно?
Рамил только смотрел на неё, ничего не отвечая. Индийский воин и рад был что-то ей ответить, но только, как и что? Он ничего не понимал из того, что ему говорила девушка. Единственное что он понимал, это было имя и два слова, что он узнал от неё: Мириам, вода и одежда. Поэтому он произнёс то слово, что было более подходящее в эту секунду:
- Мириам.
И удивительно было то, что только одним слово, просто назвав по имени, Рамил смог передать все, что мог бы сказать десятками слов. Его интонация и его взор помогли дополнить гамму чувств, что ощущал Рамил. И девушка это почувствовала.
- Ты знал, - с горечью сказала она, - ты понял. Зачем же хотел выпить?
Но Рамил просто протянул руку к её лицу:
- Спасибо, - сказал он на своём языке, но, так и не коснувшись лица, опустил.
По правую сторону послышались шаги, и к молодым людям вышел рослый мужчина в красном кафтане и чёрными шароварами. На голове была маленькая шапочка, которая впечатлила Рамила. Это был Акылбай.
- Доброе утро.
- Доброе утро, Акылбай, - поприветствовала его дочь главы.
Рамил поклонился.
Акылбай посмотрел на неё и на Рамила. Он заметил и разлитое молоко, и покрасневшие глаза Мириам. Строгий Акылбай направился внутрь при этом, позвав Рамила, но потом вернулся к Мириам:
- Принесла еды, осмотрела раны, проследила где он и всё. Больше ничего тебе не нужно делать! И не заходи к нему одна! Ясно? Ты дочь главы и должна помнить об этом!
- Да, Акылбай!
Он был строгим и очень консервативным человеком. Уважал устои прадедов и всячески пытался защитить их. Её отчитал строгий Акылбай, уважаемый и её отцом, но это даже было в радость Мириам. Теперь она сможет хоть как-то сократить их с Рамилом встречи. Теперь большую часть времени с ним будет проводить Акылбай. А на ней будут только те заботы, чтобы обеспечить его водой и пищей и осмотром ран. В душе Мириам обрадовалась, ибо ей это показалось облегчением её участи.
Весь последующий день она не видела Рамила, даже когда приходила пора обеда или ужина. Она заходила к нему, но ни его, ни Акылбая не было внутри, потому она только оставляла всё и уходила. Она снова смогла провести некоторое время в обществе подруг, которые всё время пытались навести её на разговор об иноземце Рамиле. Теперь это имя звучало на устах каждого в общине. Только, пожалуй, одна Мириам была тем человеком, который меньше всех хотел говорить о нём и даже думать.
С наступлением сумерек был зажжён центральный костёр, вокруг которого постепенно собирались казахи в предвкушении танцев и музыки. Наступало время отдыха и развлечений. Но не многие могли бы в открытую признаться, что пришли посмотреть на удивительные танцы дочери главы. Однако, юная девушка не была готова танцевать. Она настолько была отвлечена ещё со вчерашнего утра, что даже забыла о своей одержимости танцами.
- Мириам, ты ещё здесь? - вошла Айша в юрту к девушке, - твой отец уже давно присоединился. Там и Батхур и Сакып тебя ждут. А ты здесь сидишь.
- Я не хочу никуда идти.
- Да ты что? Мириам! Все тебя только и ждут! Это же танцы! Знакомые и ритмичные звуки! Жар костра! Свист в ушах от кружений! Чувство движения твоего тела! Упоение ночью! Ведь ты всегда так говорила! Мириам, давай же вставай, пойдём!
И Айша потянула её за руку, выводя наружу. Мириам не сильно сопротивлялась, и они быстро появились в центральной части общины у костра.
- Мириам! - подбежала к ней Сакып. - А кое-кто тебя уже заждался! - улыбнулась она.
- Кто? - отчего-то взбудоражилась она. А Сакып махнула головой в противоположную от них сторону, где стоял Батхур с компанией молодых людей.
- Твой, Батхур, только сейчас успокоился. А то ведь всё кружил как коршун, выискивая тебя.
- Глупости, Сакып.
- Ах, глупости? - заулыбалась она ещё шире,- да пусть так и будет, но только правда всё равно за мной!
Тут зазвучали домбры и кобыз, и барабаны, и ещё знакомые звуки. Раздавались смех и восторженные восклики. Девушки понемногу в кругах подруг не осознано начинали покруживаться или водить руками. Как же всё это было знакомо каждой её клеточкой. Мириам всё больше окунаясь в эту атмосферу, забывала о своих тягостных думах, а тело отзывалось на эти влекомые звуки. И совершено вернувшись в тот беззаботный мир танца и музыки, Мириам выплыла на середину, к костру и приковала к себе тут же сразу десятки пар глаз.
- Мириам, танцует! - стало слышаться со всех сторон.
А Мириам отдалась магии, что овладела ею ещё в раннем детстве и просто следовала ритмам. Её руки то поднимались, то опускались в кружении, склоняя тело в плавном изгибе. Она танцевала и улыбалась всё шире от тех умилённых и восторженных лиц, что она видела вокруг себя. "Как я могла забыть об этом? Вот моя страсть! Вот моя жизнь! Истинная жизнь!" - думала она, плавно выдвигая руку и ножку вперёд, и с поворотом головы изгибала свой стан. Она словно была рыба в воде, не потому что просто дышала в том ритме, что и все эти годы, но и потому что двигалась также как рыба в воде, без костей могли бы сказать другие. Она выгибала ладони, кружилась, падала на землю, как увядающий цветок и оживала, словно от капель долгожданной воды, вставая на ноги. И когда её нежно - голубого цвета платье в очередной раз волновалось как море, среди зрителей её представления появились две фигуры. Это были Акылбай и Рамил. Они присоединились к сидевшему главе в окружении помощников. Однако, с момента когда Рамил узнал в центре всеобщего внимания Мириам, то и сам не совладал с той магией, что исходила от девушки. Она двигалась вокруг костра, как мотылёк и, завладев его мыслями, уносила с собой. Рамил позабыл напрочь об осторожности и смотрел с упоением на танец девушки, что подарила ему вторую жизнь. Глядя на её улыбку и восторженные глаза, сам иноземец не мог сдержать своей улыбки, настолько искренними были их чувства. А Мириам продолжала танцевать и даже начала заигрывать со зрителями, подбегая к ним и завлекая танцевать вместе с ней. И вот, она подбежала к отцу, любующемуся своей дочерью, и тоже попыталась его захватить в свой танец, но в эту секунду заметила Рамила, и от неё не ускользнул взгляд заманенного дивностью её танца. Сначала Мириам вздрогнула, но уловив этот взор, она почувствовала себя захватчицей и притом вовсе не насильно захватившей чей-то разум. Это придало ей особую силу и желание танцевать. Потому девушка убежала снова на свою сцену и с новой силой её руки рассекали воздух, а в движениях появилась новая изюминка, словно новая струна на домбре, что придавала новое звучание старой мелодии. И это сразу стало заметно, наблюдавшим так часто танцы девушки. Только это отнюдь не испугало старых покорённых её талантом, а наоборот, заставило их приблизиться или просто замереть.
Однако, Батхур, завидев что-то новое в исполнении Мириам, насторожился. Он бросил взгляд на главу и всех сидевших подле него и увидел иноземца, не сводящего глаз с его Мириам. Лицо Батхура зардело от негодования. Ему показалось, что она начала так танцевать для нового поселенца и от этого желваки взбухали, а кулаки сами невольно сжимались.
- Батхур, ты чего? - спросил его приятель.
Но Батхур раздражёно мотнул головой и направился в сторону иноземца.
- Ты куда, Батхур?
А музыка начинала играть всё быстрее и быстрее, варьируя тональностями, и если бы описать красками эти звучания, то, скорее всего это было похоже на пёстрый ураган или бурю. И вместе с эмоциями, что рождались в этом урагане, пламя костра начинало отплясывать невообразимые пируэты. Языки его словно следовали за Мириам и пытались коснуться хотя бы подола её платья. Творилось что-то удивительное и завораживающее. И в эти мгновения Саида, что стояла и наблюдала за танцем Мириам как и все, в ужасе раскрыла глаза. Она видела и как Мириам преобразилась, и как глядел без устали томным взглядом индийский воин, и как приближался к нему Батхур, полный ярости. Она уже знала, что сейчас может произойти, но не собиралась мешать тому, что должно было произойти ещё утром. Батхур неуправляем, если его коснется, хоть капля гнева. Она быстро вырастает в поток и поглощает полностью его самого, и поэтому могло произойти что угодно. Саида, державшая руки скрещенными на груди, впивалась ногтями в рукава и не отводила взора от картины, что она наблюдала. А Батхур уже приблизился к сидевшим рядом с главой и, обойдя их с тыла, присел позади Рамила.
- На что ты так уставился, Рамил? - медленно произнёс он у самого уха иноземца.
Однако, иноземец не испугался. Он повернулся с лёгкой улыбкой на лице и пронизывающим взглядом глянул на Батхура.
- Батхур, - словно тигр промурлыкал от предвкушения лакомой добычи, так произнёс Рамил.
И снова одно лишь имя, а все слова, что мог бы произнести сейчас иноземец, уже были внемлены казахом. И Батхур просто откинулся назад в лёгком оцепенении. А Рамил повернулся обратно и продолжил наслаждаться представлением.
Но вскоре, соло Мириам закончилось, и как обычно, к ней стали присоединяться другие девушки, желающие поблистать своими умениями в танце, только это было больше похоже на налетевших капустниц, пестрянок, ночных бабочек и затмивших поразительную морфо своим количеством. От этого у некоторых зрителей пропадал тут же интерес. К таковым относился и иноземец. Как только девушки начали двигаться в такт мелодий, Мириам незаметно скользнула к зрителям, прямо к Сакып и Айше.
- Мириам, сегодня ты просто поразила всех! - воскликнула Айша. - Я никогда не видела, чтобы ты так танцевала! Это было захватывающе!
- Спасибо, Айша! - усмехнулась девушка.
- А ты почему дрожишь? - спросила её Сакып. - Ты замёрзла?
- Как она может замёрзнуть, Сакып? Она же танцевала!
- Я вовсе не дрожу. Просто видимо от непривычного напряжения мои руки и ноги немного устали, - улыбнулась Мириам. - Я пойду отдохну.
Девушка сразу же устремилась к себе в юрту.
- Она сегодня и вправду всех удивила, - проговорила Сакып.
Зайдя внутрь, Мириам, бухнулась на ковры и пыталась утихомирить своё вновь взбунтовавшееся дыхание. Она лежала и постепенно приходила в себя. И вспоминая то, что только что произошло, она воспринимала это как сон или как дрёма, сквозь туман которой она видела, что танцевала, при этом в каждом шаге и движении кистей была мысль о Рамиле.
- Кто же он? - отчаянно спросила она в воздух.
- Он шайтан, дитя! - послышался голос Саиды.
- Саида! - присела Мириам, - Саида! Я не смогла этого сделать! - жалостно глянула на неё девушка.
Женщина подошла ближе и присела на ковёр рядом с ней.
- Знаю, Мириам.
- Он знал, что кумыс был отравлен и нарочно хотел испить его!
- На то он и шайтан, чтобы искушать и туманить разум людей. Он силён, очень силён! И даже смог усмирить Батхура во гневе!
- Саида, - заплакала девушка, - я не знаю, что мне делать.
Женщина обняла её.
- Только ты сможешь победить его. Ибо он выбрал тебя. Я видела его непрестанный взгляд на тебя.
- Саида, я каждую минуту думаю о нём, - всхлипнула девушка, - и хочу видеть каждую минуту...
- Он захватывает твой разум. Но ты должна бороться. Как я тебе и говорила - не смотри в его очи, не внемли его речам, иначе он сможет завладеть и твоим сердцем и душой. Ох, дитя, я понимаю, как тебе может быть тяжело, но ты должна справиться с этим. Иначе, всё обернётся большим горем для всего нашего рода.
- Помоги мне, - взметнула головку Мириам и глянула полными слёз глазами. - Скажи, что делать, я всё сделаю!
А Саида, глядя в эти большие манящие очи, в которых видела и своё отражение, не могла и слова вымолвить. Она поняла ,что уже слишком поздно что-то делать. Мириам пропала, утонула, потерялась в той буре, что была предсказана.
- Хоть что-то, Саида, - вымолвила девушка, - но только не молчи.
- Мириам, возьми себя в руки, ты дочь главы! Вытри слёзы! - вскрикнула Саида на неё. - Хватит попусту тратить время и плакать! Или ты будешь сильнее или тебе ничто уже не поможет! - встряхнула её женщина.
Девушка от этих слов сразу пришла в себя. Спокойное ровное дыхание, последняя капля соскользнула со щеки, и дрожь пропала.
- Мириам, ты хочешь быть свободной? Хочешь продолжать танцевать? Хочешь и дальше сохранить в себе чистоту? Ответь!
- Да, Саида, - негромко буркнула она.
- Тогда возьми себя в руки! Собери все силы и побори этого шайтана, что хочет отнять у тебя всё это! Ты меня слышишь? - в ответ кивок головы, - Да помогут тебе духи Предков, дитя!
Погладив её по голове, Саида удалилась. а Мириам осталась наедине со своими думами и своей печалью. Она встала, вышла на улицу, чтобы вдохнуть ночного воздуха. Как же долго длились эти два дня для неё. Столько слёз и столько переживаний она не испытывала ещё с самого детства. Вдруг прохладный и пахнущий дождём ветер обдал её мокрое лицо и одним своим взмахом этот ветер принёс Мириам усталость, от которой всё её существо тянуло ко сну. И вот, наконец, долгожданный сон пришёл к ней, чтобы заключить в свои объятия.
Девушка, зашла обратно. Она очень быстро уснула, и в эту ночь ничто не мешало ей забыть о реальности.
А у центрального костра всё представление тоже быстро подходило к концу. Девушки и парни, наразвлекавшись вдоволь, инструменты, потеплевшие от рук исполнителей - всё вскоре стало исчезать. Костёр тоже медленно угасал, своими остатками освещая лишь задумчивое лицо Рамила, который оставался до последнего.
- Рамил, - позвал его Акылбай, - пойдём. Уже ночь, - показал он рукой на небо.
В ответ Рамил улыбнулся и кивнул, но жестом показал, что останется здесь ещё.
- Ну как хочешь, - и Акылбай тоже ушёл.
Индийский воин остался и продолжал смотреть на пламя. Только видел он в этом пламени не сгорающие дрова, а росчерки в воздухе от рук и двигающегося тела Мириам во время танца. Рамил чувствовал, что теперь это не даст ему покоя. Подарившая ему второе рождение сражала его с каждым своим появлением. Один её чарующий взгляд и она действительно как тот самый цветок, что в одних частях Индии называли раткирани, а в других сугандараджа - ароматом ночи или королём запахов, что манил людей, как мёд пчёл. Рамил понимал, что она его может пленить окончательно и бесповоротно, как это почти сделала этим вечером. Поэтому, решил, что ему необходимо поскорее уйти отсюда, пока он ещё больше неприятностей не навлёк на себя. И как только он сможет свободно двигаться, он заплатит, чем потребуют за коня, и отправится в путь к родным землям. С этим решением наступило окончание второго дня, проведённого в этой родовой общине казахов.
Несколько последующих дней Мириам удавалось избегать Рамила. Она готовила для него чистую одежду и еду для него и Акылбая, так как тот проводил почти всё своё время вместе с индусом. Акылбай пытался объяснить казахский язык, научить его хотя бы понимать их. В то же время пытался разузнать, что же с ним случилось и с какого края он. В некоторых моментах он преуспел. Так, ему удалось узнать, что Рамил из такой страны как Индустан, что находится на юге от казахских земель, а сам Рамил участвовал в битве за своё княжетсво Ахмеднагар. Удалось ему даже научить некоторым словам индуса. Но это было всё, что он смог сделать за это время. Однако, интерес зародился в Акылбае просто не на шутку. И это пугало Мириам больше всего, ибо боялась, что из-за этого интереса Рамила не отпустят ещё очень долго, а там гляди и приживётся ещё тут. Вот тогда спрятаться невозможно будет от него, разве что покинуть отчий дом и уехать в город, но как там жить одинокой девушке, которая никому не нужна. Того и гляди попасть в беду не мудрено будет.
Позже, спустя ещё пару дней, Рамил вместе с Акылбаем зачастили в юрту главы, где каждый вечер обсуждались различные дела, и обязательно отводилось время на Рамила. Танцевать Мириам некоторое время не могла, все, тщетно пытаясь избегать Рамила. Но так или иначе, с частыми его визитами к отцу это было уже невозможно. Они сталкивались порой взглядами, но первой всегда отводила Мириам, стараясь соблюдать то, что наказывала ей Саида. Однако, из-за этого она так не разу и не заметила, что не она была первой кто отводил взгляд, они оба одновременно прятали души друг от друга. Вскоре, Сакып стала замечать странные вещи. Сразу трое человек избегали Рамила. И в один день она остановила Мириам, когда та в очередной раз несла обед для индуса и Акылбая.
- Мириам!
- Сакып? - остановилась она.
- Я хочу с тобой поговорить. После обеда подходи ко мне. Буду ждать тебя.
Сакып была как никогда серьёзна. Потому Мириам тоже отнеслась к просьбе подруги серьёзно. Зайдя в внутрь, где уже находились оба мужчины, девушка быстро положила им обед, и не глядя на обоих, как пуля выскочила из юрты. Быстрым шагом направилась к Сакып. Та ждала, а, только завидев девушку, потянула внутрь.
- Сейчас тут нас никто не побеспокоит. Все заняты лошадьми.
- Что случилось?
- Айсулу, скажи мне правду. Что связывает вас четверых? Рамила и тебя, Батхура, Саиду.
- О чём ты?
- Почему тогда вы только избегаете друг друга. Ты, Батхур и Саида избегаете Рамила, а он вас. Я это давно уже заметила. Что произошло? О чём я не знаю?
- Ничего, - неуверенно ответила Мириам.
- Ты мне не хочешь говорить?
- Просто, я так долго старалась с этим бороться. И только сейчас у меня что-то получается, вот и не хочу снова вспоминать.
- Что вспоминать? С чем бороться?
- С Шайтаном.
- Шайтаном? - воззрилась на неё Сакып.
- Рамил и есть Шайтан. Об этом знает Саида и, возможно, Батхур, поэтому и избегают.
- О чём ты, Айсулу? Если бы Рамил был бы Шайтаном, стал бы он вас людей избегать? С чего ты взяла, что он Шайтан?
- В тот день, когда ты мне посоветовала обратиться к Саиде, чтобы успокоить своё сердце, я пошла к ней. И вот она мне всё и рассказала.
- Что же она тебе рассказала? - подозрительно поинтересовалась подруга.
- Нас ждёт опасность, но больше всех меня. И эта опасность исходит от Рамила. И это почувствовал и шаман тоже, поэтому он ушёл, чтобы добиться истины и получить ответы на свои предчувствия. Но больше бед ожидает меня, - безропотно, словно покорившись судьбе, проговорила Мириам.
- И это всё из-за Рамила? Он принесёт эти беды? Нам всем и тебе?
- Да.
- Айсулу, да он и пальцем тебя не тронет! - вдруг повысила она голос и заставила Мириам обратить на себя взор.
- Почему?
- Потому что..., - но тут Сакып замолкла. - Ты часто о нём думаешь?
- Откуда ты знаешь?
- Айсулу, ответь мне откровенно. Тот твой последний танец. Для кого ты танцевала?
Тут Мириам застыла от изумления.
- Что за вопрос?
- Для кого, Айсулу?
- Я не знаю.
- А ты подумай хорошенько. О ком ты думала в тот момент? Кого ты хотела впечатлить больше всего?
- Сакып, я не хочу отвечать на этот вопрос.
- Отчего? - улыбнулась она. - Не хочешь мне признаться, что это был Рамил?
Мириам еле - заметно вздрогнула. Тут Сакып взяла её за руки.
- Айсулу, он и вправду Шайтан, - улыбалась она.
- Конечно, я это и сказала тебе.
- О да. Он похитил твоё сердце и разум. Заставляет думать о себе днём и ночью, отбирая душевный покой, - а Мириам благоговейно кивала головой, - а ты бедная не можешь побороть желание видеть его и каждый день с тоской ты думаешь, что и сегодня придётся его избегать, хотя всё существо просит иного, - и тут наступила пауза. - Тогда, Айсулу, ты тоже Шайтан.