Аннотация: О космической любви. Женщинам посвящается!
История гонца
Самое худшее, что может выпасть на долю бойца - стать гонцом. Переносить донесения это чистой воды лотерея. Только никто не спрашивает, хотел ли ты приобрести чертов билетик...
Мы несли потери, но побеждали. Я состоял при штабе Голубой Армады, был адьютантом у полковника Мури. Окончил школу боевого пилотирования, чтобы таскать за ним кристалл с документами! Я рвался в бой, и принял вызов генерала Урино, как шанс отправиться в пекло. Но он лишь спросил, правда ли, что я поставил скоростной рекорд на разведботе Е-345. Правда. Вот только не успел я размечтаться о разведке боем, как меня засунули в бот, и отправили в обратном от битвы направлении.
Генерал появился слева. Если бы не выпиравшая из пуза труба охлаждения, я решил бы что он прятался за переборкой.
- Лейтенант Амендос, - рявкнула голозапись, - вам поручается доставить на Землю Обруч времени с донесением об окончании битвы. Победа будет за нами!
Бульдожья морда смягчилась, и он добавил:
- Удачи, сынок. Твой коэффициент везучести оказался самым высоким в штабе.
Связь прервалась, и я остался один. Выходит, правда, что на флоте тайком тестируют личный состав на везучесть. И надо же было так подфартить, что в Русскую рулетку выпало играть именно мне!
Если вы сами - не местный, отстали от псевдоразумных амеб Левой Психеи в умственном развитии или присоединились к Объединенной Империанской Лиге недавно, я поясню. Все дело в Обручах времени, которые находили рядом с особыми зонами пространства. Вроде Черных дыр, но сжималась там не материя, а время. Называли их "Дырами". Механика оттуда не возвращалась, а во плоти никто не совался. Зато иногда рядом находили сгустки золотистого вещества, свернутого в колечки диаметром сантиметров пятнадцать. В центре материя была темна и непроглядна. Считалось, что это зародыши больших "дырок". Их и использовали для донесений.
Передать из точки в точку информацию быстрее сверхквантовой скорости, на которой движется разведовательный Е-345, невозможно. И потому самый надежный способ общения - гонец. Правда, с момента окончания космической битвы и до того, как об ее исходе узнают в штабе на Земле, пройдет около месяца. Но если поместить сообщение в Обруч времени, выслать гонца за месяц, то, вскрыв его на Земле, адресат прочитает, как только что закончилось сражение на другом конце мира! Как будто внутри Обруча законсервировано пространство-время из точки отправления. Если вы победили, появится сообщение о победе. А нет - текст о том, что Армада разгромлена.
Есть и еще один момент. Замечено, что если гонец отчаянно хотел определенного исхода, то так оно и получалось - с вероятностью 90 процентов. Будто он через Обруч влиял на ход событий. Потому-то генералы и реанимировали древнее "Правило Гонца". Приносишь весть благую - тебе почести. Плохую - трибунал и расстрел. Гонцы, месяц ясный карлик красный, хотели победы изо всех сил. Правда, о свойствах Обручей знал и противник - армия повстанцев с периферии галактического вихря. Так что их гонец желал выигрыша не меньше. При таком раскладе шансы уравнивались. Вот потому с донесением отправляли самых везучих. Если честно, все эти суеверия - полная чушь. Но моего мнения не спрашивали.
В разведботе я проболтался двое суток, потом полетела деталь в системе навигации. Пока ее чинил, кораблик мой круто забрал в сторону от курса. И попал я в страшную Тмутаракань, к тому же, располагавшуюся на территории повстанцев. Тут-то я и напоролся на аномалию. Чистейший вакуум появился прямо перед носом и прежде чем успеть испугаться, ваш покорный слуга стал первым человеком, оказавшимся по ту сторону дырки во времени. Я ожидал, что распадусь на атомы, начну стремительно стареть, молодеть, уписаюсь сперепугу, но передо мной был все тот же Космос, в котором ярко сверкала небольшая звезда. Анализатор показывал, что она напоминала Солнце, и четвертая из планет, похоже, была вполне земного типа. Тут разведбот издал вой и выдал на экран страшное. Отказала сразу половина систем. Жить оставалось минут десять, и я рванул к четвертой планете.
Она встретила бот ураганным ветром и молнией в бок. Потом я миновал грозу, облака и обнаружил, что падаю прямо в сердце океана. Кое как выровняв полет, успел натянуть защитный комбинезон, подхватить ранец с запасом для выживания, и тут в пустом радио-эфире прозвучало морзянкой - "SOS"! Вдвоем на планете все же полегче будет, - обрадовался я. И, запеленговав сигнал, помчался на зов. Через десять минут Е-345 рухнул на приморское плато с редкими деревьями. Выскочив наружу, я взмолился, чтобы от бота осталось хоть что-то. Но Бог, должно быть, в тот момент отошел выпить кофе - пожар уничтожил все.
Вскоре мне оставалось лишь отправиться туда, где пускал в эфир "SOS" неведомый корабль. Слава богу, опасного зверья здесь не оказалось. Я шел остаток дня и ночь, и с первыми лучами солнца увидел его. Разбитый бот, точь-в-точь, как мой собственный, врезался в группку валунов на самом краю плато. Было видно, что своим ходом планету он больше не покинет. Я позвал - безответно. Обошел судно, нехотя отодвинул люк, страшась заглянуть вовнутрь, и...
- Не трудитесь, - раздалось сзади, - там никого нет, все давно здесь.
Радость переполняла меня ровно секунду, пока в бок не уткнулся луч энергетического излучателя.
- Бросьте оружие, рюкзак, отойдите. Хорошо. Теперь повернитесь...
Передо мной стояла такая красавица, что даже если б винтовка оставалась в руках, я позорно уронил бы ее себе на ногу. Пепельные волосы были скрыты заушниками шлема, полные губы прятались за переговорным устройством, фиалковые глаза скрывал щиток защиты от излучений, нежные руки прятались в бесформенных перчатках, а мешковатый комбинезон скрывал фигуру настолько обворожительную, что я не сразу понял, что эмблема на нем принадлежит армии повстанцев. Короче, я втюрился сразу, еще не видя, в кого втюриваюсь. Из чего можно сделать вывод, что это была любовь с первого взгляда...
Лаура вошла в ту же "Дыру" (прощайте лавры первооткрывателя), и у нее также отказала половина корабля. Правда, пожара при посадке удалось избежать. И кое-какая надежда наладить гип-передатчик и послать сигнал все же оставалась. Впрочем, все это стало известно мне позже. А в первые три дня я оставался пленником - самым безобидным и не мечтающим о побеге со времен начала цивилизации. Пока Лаура анализировала воздух, проверяла наличие вредных излучений и делала прочие исследования, важные для того, кому не охота все время ходить в туалет прямо в комбинезон, я отсиживал задницу на теплом валуне (кстати, впоследствии она утверждала, что "сваливать на меня всю работу ты начал, едва мы сюда прилетели").
Выяснилось, что атмосфера пригодна при определенной адаптации. Мы сделали нужные инъекции и разоблачились. Да, она действительно была такой, какой рисовало ее мое воображение. Юной, красивой и отважной.
Спустя сутки выяснилось, что так просто передатчик не починить. Она села напротив, подперев рукой щечку с ямочкой (одна моя пухлая и веселая знакомая говорила, что это не ямочки, а "целлюлит щечный"), и потребовала дать клятву.
- Ты не будешь пытаться убить меня, а взамен, когда меня найдут, сможешь выбрать - оставаться здесь или лететь с нами.
Я согласился. Повозившись рука об руку с передатчиком еще неделю, мы поняли, что делать рядом с кораблем нам больше нечего. Оставалось только установить радиомаяк на максимально дальнюю передачу, - примерно до границы этой солнечной системы, и отправляться с плато вниз, туда, где виднелась зеленая кромка леса. Добывать пропитание, жить и надеяться на лучшее.
Следующие пять лет прошли отлично. Мир этот был безопасным, плоды съедобными, а рыба бросалась в сети, как камикадзе. Природа оказалась щедра на пряники, и скупа на оплеухи.
Когда живешь с человеком на необитаемом острове, пусть даже размером с планету, варианта два. Либо один перережет горло другому, (например, потому, что после еды тот ковыряет вилкой в зубах), либо вы полюбите друг друга.
Спустя два месяца сердце Лауры начало оттаивать. Романтики в наших отношениях прибавил один случай. Нет, я не спасал ее из лап ужасного зверя. Самым ужасным зверем на планете оказалась сама Лаура, заставшая меня однажды за купанием в проруби малолетнего Саймона. А что, парень вполне созрел для закаливания!
А в тот раз я просто полез за каким-то цветком в заросли бурьяна и запутался в липких побегах. Выбирался из них до самого вечера, а когда вернулся домой, счастливый, с полыхающим всеми оттенками багрянца бутоном в руке, - получил звонкую оплеуху от дамы сердца. Лицо ее пылало, почище цветка, в глазах стояли слезы. Она волновалась, - понял я. Гип-гип-ура! В крепостной стене пробита брешь. Впрочем, прежде чем она пала окончательна, оплеух пришлось стерпеть немало...
Тем не менее, к началу второго года жизни на Новой Земле в нашей палатке зазвучал детский голосок. Роды принимал я. И, признаться, когда мне пришлось отбиваться от троглодитов с Ти-Бальты, это не было так страшно. (Впрочем, в той драке я был пьяным в стельку, а тут весь местного производства самогон пошел на дезинфекцию). Сначала появилась Лаура-младшая, потом, спустя год, Саймон, потом близнецы Тринити и Эверетт (Эверетт - девочка, такие у них, у повстанцев странные обычаи).
К концу пятого года мы мечтали лишь об одном - чтобы нас не нашли. В год первый, когда еще позволяла беременность Лауры, я дважды возвращался к разведботам. В обломках своего корабля нашел кое-какие детали - достаточно, чтобы починить гип-передатчик и послать сигнал. Но я его не послал. Ведь, спаси нас любая из сторон-противников... Гонец, не донесший весть, и разведчик - ну кто позволил бы нам остаться вместе?!
Контейнер с Обручем времени я поместил под один из корней огромного дерева, засыпал почвой и завалил камнями. С другой стороны похожего на баобаб исполина уже лежали такие же валуны, так что мой тайник не выделялся. Лаура, кстати, частенько отдыхала здесь, а значит, тайник под самым ее носом по всем законам массировки был вполне надежен.
Гром грянул, когда мы отмечали третий День рождения Саймона. Малец как раз доказывал Матиссе - зверьку вроде кошки, что лазить по деревьям без него, это верх неприличия; я поднял бокал, чтобы сказать что-то глупое, но трогательное; Лаура пыталась извлечь палец из зубов хихикающей Эви; Трин тянул за косичку Лауру-младшую, и тут в воздухе просвистела комета и рухнула в десятке километров от нас. Через пару минут я мчался через лес к месту ее посадки, сжимая в руке штурмовую винтовку.
Парень в комбинезоне повстанцев стоял перед обломками корабля и жутко матерился. Я кинул в него камешком, и взял на мушку.
- Е-мое! Люди, - воскликнул мужик, обернувшись, и полез обниматься прямо на ствол.
- Какое там, - радостно всплеснул он руками, - сгорел к едрене фени!
- Я лейтенант Голубой Армады Богди Амендос, - расставил я точки над "i". - держите руки в гору.
- Да ладно тебе, война давно кончилась, летеха! - повстанец лыбился так, что я почти в это поверил, - теперь все мы просто братья. А не "голубые" и "отщепенцы". Просто братья!
- Сядь, - приказал я, и уселся вслед за ним.
Думал я долго. Если парень говорил правду, весь мой первоначальный план шел к чертям. И меня бы это даже обрадовало: никогда не стремился убивать людей. А сделать бы это пришлось, появись на нашей планете еще один мужчина - повстанец он там или имперский солдат, неважно. Все дело в гормонах, господа. Если выбраться отсюда невозможно, борьба между самцами вида "Homo sapiens" становилась неизбежной, и Лаура в ней оказывалась в незавидной роли "большого приза" (не такого уж большого, если выражаться буквально, хотя после трех родов она и прибавила в весе). Проходить через все неприятности такого положения, тем более имея четырех малолетних отпрысков, я не хотел. Проще решить все первым выстрелом.
Но если война кончилась, мы могли вернуться...
Время шло, и надо было делать выбор - чем дольше тянешь, тем сложнее поставить точку.
- Говоришь, кончилась, - спросил я, наконец, - а почему на твоем комбинезоне эмблема повстанцев?
- А кому теперь какая разница, - отмахнулся парень, - кстати, меня Эдмос зовут, пилот-одиночник. Пропавших без вести разыскиваю. От этой "дыры", куда я провалился, сигнал "SOS" шел в радиодиапазоне. Слабенький, но слышный. Вот я туда и сунулся. А ты здесь один?
- Один.
- Правда? - он с сомнением оглядел мой чистенький, аккуратно заштопанный в нескольких местах комбинезон, - я человека одного ищу, женщину. Она как раз в этом районе пропала. Не встречал?
Я не успел ответить. Кусты за моей спиной раздвинулись, и на передний план мизансцены вышла Лаура.
- Кончай ломать комедию, Эд, - сказала она, направляясь к нему, - ты же почувствовал мой медальон.
- Лаура! - заорал повстанец и бросился к ней. Я едва успел остановить его ударом приклада под-дых.
- Идиот! - вскрикнула моя любимая, бросаясь на траву и обнимая скрючившегося и вулканизирующего кашлем Эдмоса, - ну, зачем ты так?!
"Надо было прикончить сразу, - с запоздалым раскаянием подумал я, - видно, старый ее ухажер, если они обменялись медальонами, и он приперся за ней через весь Космос..."
- Ха-ар-роший у тебя муженек, - слегка распрямляясь, прохрипел "экс-любовник" Лауры, - если ты такой прыткий не только в драке, уверен, что я уже дядюшка, - добавил он и протянул мне руку, - капитан Гамбино, старший брат этой крошки.
- ...А потом вообще началось дьявол его разбери что! Три крейсера Империи заперли у звезды Далля две наши несчастные каравеллы. Ну, ты, Лаура знаешь Пьеро с Малой Великой. Он в плен не сдался бы даже самому черту. А тут как назло на борту даже отстреливаться нечем. Они ему говорят - капитулируй, а он - фигу вам! На абордаж идите или уничтожьте нас к чертовой матери. Они там на своих крейсерах посовещались и говорят - переговоры! А на переговорах заявляют - надоело воевать, почему мы должны таких смелых парней как мух прихлопывать только потому, что генералам не терпится пушками потрясти. В общем, сдаемся, говорят, и переходим на сторону повстанцев. Ну, ты, Лаура, знаешь Пьеро с Малой Великой, он несправедливости не терпит. Как же, говорит, вы нам можете сдаться, если мы безоружные? Да и время сейчас трудное, наши главари вашим генералам под стать, сначала в шлюз без скафандра выставят, а уж потом разбираются, по идеологическим соображениям ты в плен подался, или обычный шпион. Не по совести будет, если из-за вашего великодушия вам же и пострадать придется. В общем, порешили они дружно дезертировать. Двинулись, было, на Задворки, но напоролись на корпус генерала Корнеги. Заняли оборону у Кривого облака. Но ребята из корпуса, когда узнали, почему Имперские крейсера с повстанческими каравеллами в одном строю идут, совсем с ума посходили. Война-то уже три десятка лет длится, опостылела всем до чертиков. В общем, связали они генерала Корнегу, и к нашим отщепенцам присоединились.
Заняли несколько планеток в Дальней Щели. А скоро такое паломничество началось - мама родная! Галактика, она ведь маленькая, все друг друга знают. Старые дружки по гиперсвязи нет-нет, да и черкнут пару строк. Так, мол, и так, хотим к вам присоединиться. Ежели придется в бою помирать, то уж лучше за мирное дело, а не невесть из-за какой вражды тридцатилетней давности.
В общем, когда повстанцы и Империя вступили в альянс, чтоб с Дезертирами разобраться, и подошли к Щели, их там уже немало народу ждало. Да только драться никто не хотел - на своих ребят, с которыми столько лет из одного тюбика борщ давил, разве рука поднимется? Помялись мы стенка напротив стенки, а потом один генерал из Империи, то ли Мочало, то ли Калино...
- Урино...
- Ну да, Урино, говорит: "Я приказа открыть огонь не дам. Давайте переговариваться!". Я таких больших переговоров никогда прежде не видел. С каждой из тех сторон вместе с командованием человек по пятьсот прибыло. Вроде как охрана, но на самом деле ребята втихоря уже с Дезертирами договорились, что если начальство дурить начнет, мы его все дружно и повяжем. Да только когда старые друзья в переговорном зале встретились, такое братание началось! Помялись полковники-генералы, и постановили - войне конец. Образовали Коалиционное правительство, и уже третий год у нас тишь, да благодать. А шестеро генералов из той, эпохальной, делегации, переженились. Они, оказывается, давно друг о дружке были высокого мнения, а когда лично познакомились, то поняли, что всю жизнь такие вот "половинки" искали. Теперь новое государство строят, детей растят, в морской бой на досуге играют - тихо, по-семейному... Сейчас вообще просто эпидемия какая-то - женятся все направо и налево, в Канцелярии файлов не хватает все браки записывать. Такая любовь кругом разлита, какой от начала времен не было!
Я, правда, холостой пока. Некогда было, тебя, Лаура, искал. По всему сектору, где ты пропала, как собака, вынюхивал. Медальон-то твой - теплый. Значит, жива...
Так что, собирайтесь, детишек в охапку, и домой. Вернее, дом-то у вас теперь здесь, но родне внуков-племянников показать надо. Обрадуются, небось. Да, к тому же, Лаура, Обруч времени, с которым тебя отправили, вернуть надо. Долг гонца - доставить по назначению...
- Кого?! - заорал я, падая со стула и расшибая затылок, - Гонца??!!
- Я не хотела тебе говорить, думала, в нашем положении это не существенно.
- Несущественно?!
- Пойдем, кстати, заберем, почитаем, чего они там внутри понаписывали, - добавила она, направляясь к баобабу, - я его под Громадиной спрятала, на видном месте, чтобы не забыть, если что.
Мы разрыли ее кучу камней и остановились, как вкопанные. Впрочем, чего-то в этом роде я и ожидал. Мой Обруч, уж не знаю, как, из-под соседней кучи переместился в тайник Лауры. И теперь лежал, соприкасаясь с Обручем моей любимой, отсвечивая мягким золотым сиянием. Две идеально ровных окружности, одна чуть побольше другой, перетекали друг в друга, будто лента Мебиуса.
- Я тоже гонец, - сказал я, - имперский.
- Похоже на символ Бесконечности, - зачарованно проговорил Эд.
- А по мне, так на кольца новобрачных, - хихикнула Лаура.
- Если оба гонца хотят одного и того же... - я не закончил мысль, все и так стало ясно. И финал войны, и любовь, - все!
- Интересно, а что в посланиях?
Эд протянул руку и вытащил из центров обручей два контейнера. Сломал печати, вскрыл, развернул записки.
- Ну!? - хором выпалили мы.
- Э-э-э... Одно и то же, - вид у него был пришибленный, - похоже, от него...
Бывалый вояка сел на траву и больше не проронил ни слова.