Аннотация: Из моего раннего. Так я писал в 16 лет. Сказка из реальной жизни. Писалось про конкретного человека и для него же, потом - сбылось с совершенно другим.
О тебе, о тебе, о тебе,
Ничего, ничего обо мне.
В человеческой тёмной судьбе
Ты - крылатый призыв к вышине...
Гумилев.
...Мы стоим на самой грани. Мы идём по самой грани. Я сам не знаю, какие силы ещё держат меня, почему я до сих пор не сорвался. Мне страшно сорваться, но идти дальше порой даже страшнее: в слове "завтра" - всегда надежда, но и всегда испытание. И иногда мне кажется - больше не выдержать.
Но тогда откуда-то из вчера, того самого вчера, о котором живы только воспоминания, приходит насмешливый голос.
- А ты уверен? Как же ты тогда шёл раньше, друг?
- Раньше рядом был ты...
Его больше нет, моего друга. Иногда мне кажется, что его никогда и не было, что это кто-то придумал... Но вот этот голос, тёплый и горький, как запах летних трав, который я всегда слышу, когда мне тяжело, когда темно на душе...
- Какое право ты имеешь сдаваться?
- Разум скажет - никакого, но я так устал...
Был тёмный и холодный вечер. Мы стояли на обрыве. Мы молчали, хотя мы оба любили говорить, а он - он любил петь для меня. Но тогда мы молчали. Мы просто были рядом.
А потом он заговорил. Тихо и зло, как никогда. Не для меня - меня тогда для него словно не было. Он просто рассказывал - непонятно кому, может быть холодному небу с колючими звёздами, может, по-старушечьи ворчащей реке, может, богу, которого не знал я, и которому было наплевать на него...
... Я всегда думал, что мой друг - как отражение солнца в летней реке, вечно сияющее-светлый, вечно отдающий и принимающий без вопросов, вечно счастливый чужим счастьем. А он признался мне, как устал приносить свою радость в жертву чужой. Как искренне он пытался быть счастливым за других и для других, но потом - не выдерживал, и плакал в одиночестве. И как он ненавидел всё это.
Это было как предательство. Я привык видеть его с солнечной улыбкой, с открытым сердцем. Я привык, что ему можно было рассказать всё и всегда надеяться на помощь. А он признавался, что ненавидит тех, кому помог.
И впервые в жизни я сказал:
- Я тебе не верю.
Он посмотрел на меня. На его глазах были слёзы.
- Это твоё право - не верить, но я сказал тебе правду.
Он повернулся и пошёл прочь. Я остался один...
...Я искал его. Я звонил ему три дня подряд, но не заставал его дома. Тогда я забирался в кресло с ногами и втыкал в магнитофон кассету с его песнями. И плакал.
А потом он позвонил мне сам.
- Если ты меня простил, приходи. Пожалуйста. Ты мне нужен...
- Простил - за что? Это я виноват...
- Неважно, неважно кто виноват. Просто приходи. Я не могу без тебя.
...Это без него всегда никто не мог...
...Свет не может не отбрасывать тени. Просто свет виднее, чем тень. Все видели свет моего друга - и для всех он был ускользающим солнечным бликом. А для меня, увидевшего его тень, он стал вдруг... Это было как светотень у художников - пока нет тени, нет и объема. А как только тень появляется, картина становится "как живая"...
Мы часто говорили друг другу жестокие слова - но ещё чаще в наших словах весенней капелью звенела надежда. Мы верили друг в друга и жили этой верой...
А потом его не стало.
...Мы идём по самому краю. И я боюсь сорваться. Но я не сорвусь. Твой свет... Когда тебя не стало, я поклялся, что буду вместо тебя. Я поклялся, что сохраню твой свет. Нет, не сохраню - раздам другим всё, что не успел отдать ты. Я буду держаться ради твоих смеющихся глаз, ради твоей улыбки...
Ради того, чтобы мне было что тебе сказать, когда ты спросишь, почему я заставил тебя ждать так долго...