Аннотация: Последний кусочек второй части. ЗЫ я таки объединила вторую и третью часть.
Вся степь замерла, наблюдая за чужаком, что пришел в эту ночь к костру заклинателей. Во истину нет ничего невозможного в ночь Великой охоты: дитя Леса хочет говорить с духами Степи! Огонь терпеливо ждал дара, только что может предложить духам этот остроухий, если у него рубашка - и та не своя? Но вот он повернулся к кочевнику и что-то тихо сказал. Тому пришлось подчиниться чуть слышной просьбе, отдать свой кинжал - гостю великого хана отказать нельзя. Но неужто эльф, действительно, надеется задобрить духов чужим подарком?
Лезвие тускло блеснуло в свете костра, оставляя разноцветные пряди в руке эльфа. Потрясенный вздох пронесся над степью - перворожденный добровольно отрезал волосы... Костер довольно затрещал, принимая столь необычный дар, пламя взметнулось, подавая знак: теперь слова эльфа будут услышаны. Неуверенная улыбка скользнула по губам, словно эльф сомневался, что жертва будет угодна духам. Неуловимым движением он опустился на колени, криво обрезанные пряди скользнули вперед, закрывая мертвенно бледное лицо.
- Прости...
Меня потянули за рукав, видно, я слишком долго испытывал терпение предков, раз кто-то осмелился вмешаться в нашу беседу, но мне еще столько надо сказать...
- Я сейчас...
Всё, мое время истекло, духи не желают больше слушать мои сбивчивые извинения. Встаю и покорно иду за своим провожатым. Лишь на грани света и ночи замечаю: слишком тонкая рука тянет меня прочь от костров. Недоверчиво вскидываю глаза и тут же стискиваю тебя в объятьях. Замираю, ругая себя за отчаянный порыв, но ты все еще тут - не исчезла от неосторожного прикосновения. Мягко отстраняешься...
- Не уходи! - знаю, я прошу невозможного, но что поделать, если слова сами срываются с губ.
Ты не решаешься поднять на меня глаза. Чуть слышный голос почти сливается с шепотом степи.
- Ты стер клейма, но что делать с теми, что остались здесь? - Пальчик замер как раз напротив сердца. Бережно сжимаю твою руку. Такую холодную - ты замерзла в этом слишком легком для степных ночей платье. Чуть слышно просишь, - Скажи, как дочь хана могла полюбить жестокого убийцу?
Вместо ответа укутываю тебя в плащ, снова прижимаю к себе...
- Амирани, - вкладываю все тепло в твое имя, - Я... Я не виноват в их смерти.
- Правда? - ты знаешь, я не могу тебе лгать. Не в эту ночь.
Не думал, что когда-нибудь еще увижу твою улыбку, не смел надеяться, что однажды подаришь ее мне. А потому спешу забрать твой нечаянный дар, прощальным поцелуем запечатлевая в своем сердце. А через миг ты исчезаешь, прежде чем первые лучи жестокого солнца успеют коснуться тебя.
- Прости... - и уже не ясно, чьи слова звучат над степью. Мои, твои... Наши.