Ей хотелось походить на Дару. Быть смелой и дерзкой. Говорить прямо и смеяться. Говорить... Больше всего на свете хотелось говорить.
Иногда она чувствовала, что слова распирают горло, рвутся наружу, как из тюрьмы, но, обессиленные повторением начальных звуков, прячутся назад в темницу и горестно прикрывают голову руками.
Раньше ей не хотелось разговаривать. Даже внутри она не вела длинных монологов. Обходилась односложностями и образами. Находила пару слов, в которые могла вместить главное. А если не находила, то не огорчалась: сразу не объяснишь, потом слова становятся не нужны - опоздали.
Она любила слушать Иранну. Круглые слова выходили из муйбы неспешно, с достоинством, как артисты в драме, которую она видела однажды на ярмарке в городе. Смысл, замешанный на Ираннином голосе.